Ранним солнечным утром Владимир Иванов на своей Ниве резво катил по щербатому шоссе, что пролегло между дремучими лесами и бесчисленными болотами от Малой Вишеры до Любытино. Рядом с ним, в забитой под завязку походным снаряжением машине, позевывала его жена Ирина. Несмотря на недосып, настроение у парочки было прекрасное. Ведь они ехали на свое любимое озеро Городно, чтобы всласть покупаться, порыбачить и побродить по щедрым на грибы лесам.
Добраться до озера, лежащего среди непроходимых новгородских лесов, было нелегко, но выручала старушка Нива, позволяющая проехать по разбитой лесной дороге. Именно для путешествий в подобные труднодоступные места Володя и поменял свою почти новенькую семерку на видавший виды отечественный джип, кстати, ни разу не пожалев об этом.
Уже в Никандрово – селе в трех километрах от озера, несмотря на то, что согласно картам и автомобильным атласам дорога должна была бы быть с твердым покрытием, она была настолько изрыта лесовозами, что даже полноприводные внедорожники в дождливую погоду с трудом преодолевали этот участок.
Что было странным, дороги, несмотря на выделяемые средства, никто не ремонтировал, и их состояние только ухудшалось. Даже прибытие губернатора новгородской области Прусака на открытие восстановленной церкви в Никандрово не сдвинуло дело с места.
Куда девались деньги, можно было только догадываться. У четы Ивановых по этому вопросу было свое мнение. Они предполагали, что наряду с обычным воровством местные власти специально не приводят дороги в порядок, чтобы хоть как-то уберечь озеро от нашествия вандалов туристов.
Но, к сожалению, несмотря ни на что, количество отдыхающих на берегах озера с каждым годом стремительно росло. Интерес туристов подогревался тем, что озеро Городно, как и ряд других озер на новгородчине, имело карстовое*
* Карст – растворение поверхностными и подземными водами горных пород с образованием сообщающихся пустот.
происхождение, и ходили слухи о необычных явлениях, время от времени происходящих в этих местах.
Говорили о бездонных провалах на дне, которые через систему подземных проток соединялись с другими озерами и даже с озером Ильмень, где вылавливали рыб, выпущенных здесь.
Старожилы вспоминали байки своих дедов о пропавшей скотине и исчезнувших людях, о временах, когда вся вода из озера куда-то уходила, и вместо озера оставались лишь лужи, в которых плескалась неосторожная рыба, не успевшая ретироваться вместе с водой.
Молва ширилась, и на озеро в поисках приключений начали приезжать не только новгородцы, но и питерцы, и даже москвичи, облюбовавшие восточные берега.
Лучшие стоянки теперь занимали целые группы по тридцать, сорок человек. Сменяя друг друга, организованные кем-то, но все же дикие оравы туристов, оставляя после себя груды мусора и вытоптанные берега, покидали озеро только в конце августа.
От установленной Ивановами таблички, с призывом увозить свой мусор с собой, через неделю не осталось и следа.
Вот и сейчас, выкатываясь на берег озера, супруги с огорчением убедились, что и на сосновой косе, и на просторном песчаном пляже раскинулись пестрые лагеря. Вокруг, сверкая разномастными лаками, теснились табунки вместительных джипов.
– Придется ехать на дальнюю стоянку, – вздохнул Владимир и с досадой крутанул руль, сворачивая на уже совсем плохонькую дорогу.
Пилить два с половиной километра по едва проходимой колее, ведущей на один из многочисленных заливов озера, совсем не хотелось. Тем более что и по условиям купания и по красотам стоянка на заливе, конечно же, уступала местам на основной акватории озера, и только великолепная рыбалка и отсутствие посторонних людей в этом глухом уголке примиряли с вынужденным решением.
Прибыв на место и с облегчением убедившись, что оголтелые туристы сюда еще
не добрались, Ивановы, с приобретенной за долгие годы сноровкой, разбили лагерь. Перекурив и немного отдохнув, Иванов накачал лодку и отправился на вечернюю зорьку рыбачить.
Решив для начала попытать счастья в ловле на дорожку, он выбрал увесистую «колебалку» и, отпустив ее метров на сорок, медленно повел лодку вдоль тростника. Не прошло и пяти минут, как последовала поклевка. Сердце азартно екнуло, время замедлило свой бег, пространство свернулось в небольшой участок воды, который время от времени взрывался ударами мощного хвоста попавшегося хищника. Уже в метрах пяти от лодки рыбина, в тщетном стремлении освободиться, вылетела свечкой над поверхностью озера, и стало видно, что попалась щука.
– Килограмма на полтора, – решил Владимир, опуская трофей в садок. Почин радовал и вдохновлял – опыт подсказывал, если взяла одна, значит, будут и другие, и он с новой энергией взялся за весла.
Действительно – не проплыв и сотни метров, Иванов вновь увидел, как завибрировал кончик удилища и, уже подсекая, почувствовал, что на этот раз попалась более солидная рыба. Однако, через несколько секунд, радостное ожидание борьбы сменилось унылым пониманием того, что на этот раз вместо вываживания добычи предстоят мучения по освобождению блесны.
Как оказалось, блесна зацепилась за кем-то брошенную и утонувшую сеть, чьи поплавки забелели на поверхности воды, когда Владимир, согнув в дугу спиннинг, подтягивал лодку к месту зацепа.
Освободив блесну, он, чертыхнувшись, начал вытягивать капроновую плетенку на борт лодки. Временами в ячейках сетки попадалась полусгнившая рыба.
Проклиная на чем свет стоит незадачливых рыбаков, Иванов, намочив куртку и брюки, вытащил три связанных между собой сетки, метров по двадцать пять каждая.
– Добытчики хреновы, – бурчал он, – мало того, что браконьерничают да рыбу губят зря, так еще не удосуживаются прибрать за собой.
Причалив к берегу, Владимир забросил злополучную сеть подальше в густую траву, закидал ее валежником и, усевшись в лодку, закурил. Сердито пыхтя дымом, он не спеша начал грести вдоль залива, решая, куда направиться дальше.
Вдруг на том берегу, где осталась похороненная браконьерская снасть, раздался треск, и на берег вышла лосиха. Не спеша, и совершенно спокойно она вошла в воду и, не обращая внимания на лодку Иванова внимания, поплыла к противоположному берегу.
Любуясь великолепным животным, Владимир потихоньку двинулся за ней. Проплыв несколько метров, он все же решил не терять зря времени и вновь сделал заброс. И надо же такому случиться! Вновь зацеп и вновь сетка. На этот раз метров на пятьдесят. Вытащив и эту, и похоронив ее так же, как первую, но уже на другом, более крутом берегу, на который выбралась лосиха, Иванов, более не искушая судьбу, отложил спиннинг и, заякорившись в метрах двадцати от береговой кромки, закинул поплавочную удочку.
Уже вечерело. Незаметно небо затянулось облаками, но ветра не было, и оранжевой поплавок был хорошо виден на сером зеркале воды. Некоторое время хорошо брал окунь вперемежку с плотвой, но затем клев резко прекратился, и Владимир, чтобы переждать вынужденное бездействие, решил перекурить.
Он спокойно оглядывался, любуясь отражением разноцветного леса вдоль берегов залива, и вдруг его внимание привлек темный предмет, движущийся в метрах ста от него. Что-то продолговатое, примерно сантиметров двадцать-тридцать в длину, передвигалось, пересекая озеро там же, где недавно плыла лосиха. Как оценил Иванов, курс движения должен был пролечь не далее чем в десяти метрах от лодки, и он с интересом ждал момента, когда можно будет рассмотреть неизвестного пловца вблизи.
Неожиданно он увидел, что это нечто развернулось в его сторону, и, как ему показалось, посмотрело прямо ему в глаза. По спине почему-то пробежали мурашки, и стало не по себе. В следующий момент Владимир вообще внутренне охнул – нечто нырнуло, и на месте, где только что, как он теперь понял, была голова животного, грациозно, по дельфиньи, прокатилась черно- зеленая спина.
Прошло несколько томительных секунд, во время которых природное человеческое любопытство боролось с древним ужасом, поднявшимся из глубин души, и, вдруг, как в страшном сне, зеркальная гладь воды перед лодкой раскололась, и на свет явился монстр. Его голова на гибкой шее поднялась над водой на добрый метр и теперь покачивалась прямо перед оцепеневшим человеком.
Уже потом, вспоминая эти страшные минуты, Иванов удивлялся, что какая-то часть его сознания, как бы отстраняясь от происходящего, отметила, что морда создания не была похожа ни на змеиную, ни, как часто рисуют, Лохнесское чудовище, драконью. Голова, скорее, напоминала тюленью, видимо из-за сравнительно небольшой пасти и круглых глаз, которые постепенно начали наливаться зеленным фосфоресцирующим светом. Этот необыкновенный свет, казалось, проникал в самую сущность Иванова, высвечивая все его потайные мысли и желания. Он вдруг понял, что его изучают и оценивают!
Спустя несколько мгновений, которые показались вечностью, Владимир почувствовал некоторое облегчение, подобное тому, что испытывает пациент на приеме у врача, когда тот, ставя диагноз, заявляет: – «Ничего страшного, батенька, не все еще потеряно»!
Неожиданно в мозгу возникла панорама безбрежного океана, которая сменилась картинами подводного мира с необычными фантастическими сооружениями.
Откуда-то возникла уверенность, что их хозяевами были предки этого удивительного существа, неведомо как оказавшегося в двадцать первом веке, в глубинке новгородской земли, в глухом уголке лесного озера.
Проплыли и пропали кадры жестоких битв в морских пучинах с древними чудищами. Появилось чувство невозвратимых потерь вследствие какого-то всемирного катаклизма, и тут Иванов понял, что ему рассказывают историю исчезающего вида существ, хозяйничавших в мировом океане задолго до появления на земле человека.
Затем пришло понятие бессильной горечи от осознания надвигающейся новой катастрофы, на сей раз обусловленной бессмысленной жестокостью людей по отношению к природе.
Как будто глядя в перископ, Владимир увидел дымящиеся трубы тысячей кораблей, процеживающих огромными тралами океан; терпящие крушение гигантские танкеры с тоннами, выливающегося прямо в воду нефти и мазута; горы нечистот по берегам водоемов; бесчисленные трупы птиц, рыб и животных, погубленных деятельностью человека.
Постепенно Иванов с ужасом начал осознавать, что ему, как представителю человечества, предъявляется счет.
– Нет, это не я! – Мысленно закричал он, сердцем понимая как жалки его оправдания. Перед его глазами промелькнули картины безжалостно вырубаемых лесов; заброшенных, а в недавнем еще прошлом колосившихся хлебами полей; превращенных в свалки мусора улиц когда-то благообразных красивых сел.
Глядя прямо в глаза удивительного создания, он почувствовал стыд и ясное понимание всего кошмара, творимого на земле людьми в их стремлении наживы и нежелания задуматься о будущем своей земли, на которой придется жить их детям и внукам.
Как бы принимая смятение и раскаяние человека, чудо-юдо – обвинитель покачал головой, и интенсивность свечения его глаз начала уменьшаться. Медленно развернувшись, он поплыл в направлении горловины залива. Вдруг он обернулся, и на Иванова обрушилось предчувствие беды, грозящей всему живому на берегах озера. Ему явно советовали поскорее убраться отсюда.
Монстр нырнул, величественно прокатилась по поверхности воды черно-зеленая спина, и озеро навсегда скрыло в своих глубинах пришельца из прошлого. Еще некоторое время Владимир сидел в оцепенении, а затем схватился за весла и на всех парах двинулся к лагерю.
Спустя час суматошных сборов, во время которых Ирина тщетно пыталась понять из невнятных объяснений мужа, что же произошло, они уже катили сквозь вечерний сумрак вдоль спрятавшегося за соснами озера. Пришедший, более или менее, в себя Володя, уже подробно, стараясь ничего не упустить, рассказывал недоверчиво слушавшей его жене, свою фантастическую историю.
– А ты, часом, бутылочку с собой не брал? – Вполне логичную версию выдвинула она. Иванов только молча покачал головой.
– Никто же, блин, не поверит! – В сердцах ударил он по рулю ладонями, но все же, проезжая мимо косы, затормозил и заглушил двигатель. Тишину вечера бесцеремонно крушили разухабистые блатные песни, изрыгаемые мощными динамиками. Время от времени доносился женский визг и смех.
– Посиди минутку, – бросил Володя жене и направился к лагерю. Подходя к веселящейся за несколькими составленными складными столами компании, он покосился на кучу бутылок, сваленных возле сосны вместе с банками, пластиковыми упаковками и остатками какой-то снеди, и с горечью подумал о дикости людей. Заметив его, из-за стола навстречу поднялись два, уже хорошо подвыпивших, крепких парня.
– Чего тебе, мужик? – Тон вопроса не оставлял сомнений, что его приход особой радости не вызвал.
– Да, понимаете, здесь такое дело. – Уже поняв безнадежность своей попытки, но, все же пытаясь найти нужные слова, начал Иванов. – Мне кажется, что здесь должно что-то случиться. Беда какая-то. В общем, уезжать отсюда надо.
– Чего? Чего тебе там кажется? Ты, мужик, давай-ка вали сам отседова. Кажется ему! Креститься надо, когда кажется, – уже разворачиваясь к своей компании, хохотнули крутые парни, и ничего не оставалась, как действительно валить.
Проехав пятьсот метров, Владимир еще раз остановился – на этот раз возле лагеря на песчаном пляже, и все повторилось, как в зеркальном отражении. Только еще хуже. На него, если он будет здесь еще раз замечен, пообещали натравить собак.
Делать было нечего, и, проклиная людскую глупость и беспечность, а также собственную беспомощность, Иванов уселся за руль и покатил, уже без остановок, в свою родную деревню.
Через три часа после их отъезда, сразу в нескольких местах озера вода вспучилась и гигантскими, пятиметровыми волнами обрушилась на берега,
смывая все на своем пути. Затем вода начала стремительно убывать, засасываемая огромными воронками, образовавшимися там же, откуда несколько минут назад она была выброшена неведомой силой. Все груды мусора исчезли без следа. Заодно исчезли люди, их машины, палатки и прочий скарб. Исчезло и само озеро Городно.
Великая месть природы человеческой цивилизации началась…
P.S.
Рассказ был написан в 2009 году, а в июле 2010 на Любытинский район обрушился страшный ураган, уничтоживший гектары красивейших лесов вокруг озера Городно.