Сегодня ходили в гости к ЛИдушке.
Так за глаза называем мы своего классного руководителя – Петренко Лидию Алексеевну – заслуженного учителя Татарстана.
Так мы называли её, когда учились. Так называем и сейчас, когда нам уже по 60, а ей 89.
Она опять заволновалась, но и обрадовалась.
Встретила с улыбкой. Одета по-учительски: светлая блузка, тёмная юбка, на ногах туфли на каблучке.
Волосы убраны на затылке в узел.
Мы специально ничего ей не говорили, чтобы не волновалась заранее. В этот раз наш комсорг Лена Лабутина по телефону сказала, что Виктор Лаврентьев (ныне профессор - математик) был проездом, зайти не успел, но передал ей сувенир. «
- Лидия Алексеевна, я забегу к вам на пять минут часа в два. Мне по пути - за внуком в школу пойду, - придумала Ленка, чтобы Лидушка оделась для встречи, но на стол ничего не накрывала.
Договорились встретиться у её подъезда, но Витька с хризантемами, тортом и шампанским нас ждать не стал.
Лидушка, конечно, засуетилась.
И вот уже сидим за столом.
Первый тост за наш 10 "Б"!
И он того стоит: класс «юбилейный». В школу пришли в 1960, закончили в 1970, и все десять лет нашей классной мамой была Лидушка.
Пока учила нас в начальной школе, сама заочно закончила филологический факультет пед. института. И дальше преподавала литературу и русский.
Из тридцати одного выпускника нашего класса – двое золотых медалистов: Виктор Лаврентьев и Файзрахманова Алсу.
А на сегодня - три доктора наук: тот же Виктор, Саша Конькин, Наташа Яковлева. Ирина Гороховская и Елена Магомедова - кандидаты наук.
Есть свои врачи, корабелы, энергетики, экономисты, строители, военные, педагоги, механики.
Виктор и сегодня выполнил "домашнее задание" на пять: пришёл с планшетом, показывает видео со свадьбы младшего сына. Лидушка в курсе всех наших семейных событий. Сейчас уже больше говорим о внуках, чем о детях.
Удивительное дело, но я часто ловлю себя на мысли, что забываю её возраст.
Считаю своей ровесницей. У неё удивительно молодая душа.
Даже тогда, когда мы были учениками, она не злоупотребляла нравоучениями:
не воспитывала, а просто жила. И пошуметь могла. Но делала это искренне, и по делу, как мать. Поэтому никто долго и не сердился.
Много работала, не думала о себе, и не было у неё любимчиков. Точнее - все любимчики.
Своё ласковое имя Лидия Алексеевна получила в восьмом классе, когда дружной толпой мы впервые ввалились в их уютную двухкомнатную квартиру.
На календаре было 27 декабря – День её рождения, а она внезапно приболела.
Жили они вдвоём с мужем – гостеприимным Иваном Абрамовичем.
Их единственная дочь умерла в раннем детстве. И мы стали их детьми.
В тот день на кухне кто-то случайно услышал, как невысокий, довольно плотный, с большими залысинами и совсем небольшими, но весёлыми глазами пятидесятилетний Иван Абрамович обратился к своей жене: «ЛИдушка!»
С тех пор её так и называют. В этом слове есть и ДУША, и ДУШКА.
Наша классная мама такая – добрая, милая, женственная и красивая.
Что делает человека красивым? Классик сто раз прав: «и лицо, и душа, и мысли». Но ещё стать, походка, голос и смех. У неё это всё на пять с плюсом.
Она вообще у нас отличница. И в школе так училась, и в институте, и опять в школе – на доске почёта, как лучший учитель.
Родилась в Донецке в дружной семье, где кроме неё были ещё трое детей: два брата и сестра.
Родители воспитывали их в любви и труде.
Смотрим её старые фотографии и убеждаемся, что семья была красива: и родители, и все дети.
Когда началась война, они не сумели эвакуироваться, и жили под оккупантами.
В доме поселился немецкий офицер, а они все стали жить в сарае. Несколько раз постоялец спасал их семью от угона в Германию. В тот раз он накануне куда-то уехал.
Лидия Алексеевна вспоминает, что облава началась рано утром, когда ещё все спали. У них ночевала её подруга. Услышав на улице выстрелы, крики и плач, мать крикнула старшим, чтобы разбегались и прятались: "Может быть, хоть кто-то останется жив! Да в разные места бегите!"
Старший брат полез на сеновал, младших брата и сестру мать в кукурузное поле потащила, а голубоглазая семнадцатилетняя Лида с подругой побежали в сарай к соседям, где стоял огромный сундук. Почему-то они решили, что здесь их никто не найдёт. Дом давно стоял брошенным.
Было тихо, только редкие выстрелы доносились издалека, когда вдруг открылась крышка сундука. Обе девочки, как по команде подняли глаза.
Им повезло трижды... Молодой немецкий солдат, худой и нескладный, в очках и каске, с автоматом наперевес, открыв сундук, может быть, в надежде найти что-то съестное, был ошеломлён. Встретившись взглядом с этими огромными голубыми глазами, смотрящими на него с ужасом и мольбой, он несколько секунд, как завороженный, смотрел в них, держа одной рукой крышку. Вдруг каска сползла на очки, и он закрыл сундук. Но ещё какое-то время стоял рядом, словно раздумывал.
А девчонки там внутри сжались в комок: «Сейчас даст очередь из автомата. И всё! Вот сейчас! Только бы не больно! И уж насмерть!»
Выстрелов всё не было.
О чём он там думал, сейчас не узнать. Но не выстрелил, не погнал их в колонну угоняемых в Германию. Он просто ушёл.
Второе везение было в том, что этот амбарный сундук не защёлкнулся на петлю для навесного замка, и девчонки выбрались оттуда.
А третье – вся семья осталась жива.
От нахлынувших воспоминаний Лидия Алексеевна замолкает.
«Вот ведь как бывает. Он - враг, а я всю жизнь молюсь за него», - добавляет она, вытирая слёзы.
Мы перебираем старые чёрно-белые фотокарточки её альбома.
Спасибо Ирине Гороховской, подарившей нам всем эту память! Они с отцом печатали пачки снимков. У меня тоже такие есть.
Вот мы на турбазе в восьмом...
Вот несколько снимков с последнего звонка...
А это исторический «завтрак на траве» у Наташи Яковлевой на даче, куда весь класс уехал на следующий день после выпускного. Сидим у реки, у каждого в руках - бутылка с молоком.
Лидия Алексеевна приехала на станцию на следующее утро.
И два наших Володьки: Тренин и Сивцов – встречали её.
Приехала не с пустыми руками. В огромной сумке стояла такая же по размерам кастрюля, замотанная шалью. А в ней - до верху - горячие оладушки!
Прямо на станции парни купили ящик молока (тогда оно продавалось в стеклянных бутылках). Под честное слово им разрешили забрать и ящик.
А вот танец "дикарей" на пляже вокруг костра... Мы тогда раскрасили себя сажей, из травы смастерили юбочки поверх купальников.
Перед отъездом парни сами отмылись, а потом мыло спрятали. И девчонки оттирали сажу травой.
Вот Иван Абрамович в строгом костюме. Здесь ему лет сорок. Лидия Алексеевна вспоминает: «Таким он приехал в Казань. Как он вас всех любил! Сколько раз он говорил мне, что завидует моей профессии. «У меня на работе одни железки и проблемы, а у тебя, Лидушка, ведь в школе жизнь!»
Именно он не только организовывал поездки на турбазу, но и сам ездил с нами. Своего автобуса, как и турбазы у школы не было, вот его управление и оказывало нам шефскую помощь.
Именно он предложил налить каждому по ложке коньяка в чай, когда в десятом все замёрзшие мы пришли поздравить Лидушку с днём рождения.
Это нас потрясло! И все сразу поняли, что Иван Абрамович – во всех смыслах классный папа.
А уж какие мы были разговорчивые в тот вечер! И, придя домой, рассказывали, что в гостях у классного руководителя нас угощали КОНЬЯКОМ!
В девятом классе на вечере, посвящённом М. Горькому, инсценировали его рассказ «Макар Чудра».
Ленка играла старуху Изэргиль. Витька – автора, потому что, по-нашему мнению, был похож на молодого Алёшу Пешкова. Обязанности костюмера и помощника режиссёра доверили мне.
Костёр смастерили вполне похожий: фонарик с вентилятором поместили в проволочный каркас, к которому были прикреплены многочисленные полоски красной гофрированной бумаги(языки пламени).
Костюм для Изэргиль нашли в сундуке моей бабушки: длинная в пол чёрная юбка, какая-то кофта, сверху коричневый полушалок с кистями, на голове цветастый платок, завязанный назад. «Выбившиеся» из-под платка длинные пряди рыжих Ленкиных волос присыпали измельчённым мелом.
Походку Изэргиль скопировала с походки бабушки.
Во дворе нашли палку, о которую «цыганка» опиралась при ходьбе. Потом, держась за спину, садилась у «костра», расправляла юбку, «шевелила угли» и начинала разговор.
Лабутина научилась тяжело вздыхать и держать паузу.
Грим был такой, что её никто не узнал. Витька от волнения часто поправлял очки. Получилось очень естественно. Инсценировку признали лучшей. Идею подала опять же Лидушка.
Я помню, как моя мама, после родительского собрания, сказала отцу: «Тебе обязательно надо сходить на следующее собрание, чтобы на Людкину учительницу полюбоваться. Красивее артистки». И он пошёл в своём лучшем костюме. После этого авторитет Лидии Алексеевны в нашей семье вырос до абсолюта.
Несколько человек из нашего 10"Б" живут сейчас за пределами Казани, некоторые - за пределами России.
Шестеро покинули этот мир. Второй тост за них - они (по-прежнему) в нашем 10 "Б"...
Всякий раз, когда, уехавшие из родного города, мы приезжаем сюда, стараемся навестить нашу классную маму.
И, как всякая мама, она ждёт своих детей. Она рада нашим успехам и победам. Она молится за нас. А тот особенный свет, который исходит от этой красивой женщины, не только разгоняет мрак, но и греет. Через такие километры греет!
Когда мы уходим, она всегда провожает, стоя на лестничной площадке, и, услышав звук открываемого парадного, сверху кричит: «До свидания, 10Б!»
Здоровья Вам, дорогая наша Лидушка!
На фото: Виктор Лаврентьев, Лидия Алексеевна и автор. 04.02 2014г.