иногда это невыносимо, говорит он.
что?
быть. существовать в конкретной точке пространства и времени.
ты, он щелкает пальцами.
ты не хочешь вдруг просто оказаться в другом месте.
не хочешь перейти улицу и зайти в чужой подъезд, и курить там, стряхивая пепел в принесенную кем-то другим банку из-под растворимого кофе.
такая же, правда, стоит и у тебя в подъезде.
слишком незначительная смена декораций, чтобы твой мир вдруг перевернулся из-за нее.
не хочешь пойти в кино, в театр или в гости.
не хочешь оказаться в чужой постели, обнимая чужое округлое плечо.
ты даже не хочешь оказаться где-нибудь в гонконге, даже если, в общем, всегда хотел.
ты хочешь просто перестать существовать, но.
воротник его потрепанного серого пальто приподнят, шарф неуклюже примят.
ветер треплет его отросшие волосы, спутанные и выцветшие, а может, они всегда были такими.
я никогда не видел его до сегодняшнего дня.
я мог бы видеть его каждый день, но никогда не узнал бы его при встрече.
но ты не можешь перестать, если принять сам факт твоего существования за аксиому.
чертовская несправедливость бытия с том, что оно никогда не превращается в небытие.
ты не можешь не быть, но если ты идешь.
если ты идешь или, лучше, бежишь.
не задерживаясь нигде дольше мгновения, не становишься ни свободнее, ни безгрешнее, но в каждой конкретной точке пространства тебя уже нет.
а где х, спросит кто-то, возможно, не посторонний.
только что вышел.
ты был здесь, а, может, будешь.
но сейчас тебя нет здесь и, если ты постараешься, никто не узнает, где ты.
и даже ты сам.
сидишь в поезде москва-астрахань, ты - одна из бесконечного множества точек на отрезке, соединяющем москву и астрахань.
может, и конечном, но их все равно слишком много, чтобы кто-то сумел найти тебя в них.
чтобы кто-то даже захотел искать.
поезд, говорю я, все равно придет в астрахань.
у твоего движения всегда будет КОНЕЦ.
да, но никто, слышишь
ни одна живая душа в этом мире.
никто не узнает, что ты не поехал до конца.
порвал свой билет и сошел на одной из множества.
и никто не узнает, где ты сейчас.