Глава 16. Дурные будни.
Поезд ушёл почти час назад. Теперь следующего надо было ждать не меньше 4 часов. В домике было ещё трое опоздавших. Они мне не показались интересными. Посмотрела, как на соседнем пути грузят вагоны, на дальнем формируют состав. Для маневровых работ здесь использовался маленький мотовоз. Он был таким маленьким, что казалось неестественным, когда за ним шли три вагона. Больше ничего интересного не было и наблюдение скоро наскучило. Отвернулась от окна. Кто-то подкладывал в печку дрова. В домике было ни жарко, ни холодно. За окном послышался шум. К домику подъехала дрезина. На таких дрезинах здесь ездят рабочие в дальние делянки. Их было на станции три. А это была чужая.
Вышла узнать, куда пойдёт? Оказалось, в райцентр. Попросила подвезти. Залезай. За мной залезли и остальные. Кто-то вышел из конторы станции, забрался внутрь, и мы поехали.
Не знаю, как устроена эта машина. Но представляла она собой примерно половину обычного вагона. Прямо по средине стоял мотор, закрытый капотами. Водитель (или машинист?) включал рычаг, и дрезина ехала, издавая такие же звуки, как и грузовая машина, но в придачу ещё стучала на стыках, как вагон. Дрезина так же, как грузовик, разгонялась. А на крутых подъёмах водитель так же переключал скорости. Только она не разворачивалась. Водитель переключал рычаг, и дрезина точно так же ехала в другую сторону. У неё даже не видно было, где перёд, где зад.
Ездили на дрезине в райцентр только тогда, когда точно знали, что поезд не идёт на встречу, потому что на всём пути не было никаких разъездов. Не было и семафоров. Так было и сейчас. Поезд назад пойдёт только вечером.
До конца рабочего дня было около двух часов. Меня никто не контролировал, поэтому могла и не идти в контору. Но какой-то черт меня туда понёс.
Только разобрала принесённые бумаги, как рявкнул звонок. Этого я ожидала меньше всего. Осталось полтора часа. Такого ещё не бывало. Что делать? Может, сделать вид, что меня здесь нет? А если он меня видел в окно?
Второй звонок был требовательным, двойным. Значит, видел. Без особого желания сняла из-под юбки всё, взяла чистую тряпку, которые теперь были приготовлены заранее. Салфетки, кажется, у него есть. Заперла входную дверь и пошла.
Начальник нервно бегал по комнате отдыха. Едва я появилась, как он схватил меня в охапку и стал нервно мять, целуя во всё, что попадало под руку. Я попыталась вырваться, но он не отпускал. Что-то сбивчиво объяснял. Я не всё поняла. Мы оказались около дивана. Я попыталась откинуть боковую подушку. Только наклонилась и тут же почувствовала, что он в меня входит.
Даже здесь, в конторе, где полно женщин, не было условий подмыться, не говоря уж о егерской, где не было даже умывальника. Там Валентин даже умывался над ведром, поливая себе из кружки. Поэтому я всю дорогу и даже здесь чувствовала, что из меня всё ещё вытекает что-то. Наверно, сперма отчима вышла не вся. Скорее всего, она и сыграла роль смазки.
Иван Иванович кончил очень быстро. Буквально пара-тройка толчков, и в моём животе зашевелилась сметанообразная масса. Мужчина опустился на мою спину и стал страстно массировать мои груди. В мои уши полились слова благодарности. Напряжённая нервозность его стихла, правда, он ещё чуть дрожал. Я понимала, что этого ему мало и будет вторая атака. И она не замедлила начаться.
Вторая атака была не так стремительна. Двигался он достаточно долго. Я уже стала уставать, когда началось извержение. Оно было ни чуть не меньше, чем первое. Но показалось мне более длительным. Да и оргазм у него то ли затянулся, то ли их было несколько. Кажется, только успокоился, как опять напрягается, вдавливается и снова что-то выбрасывает.
Всё. Сейчас успокоится. Ноги подрагивают от усталости, а он не опускает. Такое впечатление, что он даже твёрже стал.
-- Я устала. Может, закончим?
-- Нет-нет! Ещё раз! Только раз! Умоляю! Только один разочек!
-- Давай хоть на диван встанем, на коленки.
Да. С ним было что-то непонятное. Он успокоился, но не совсем.
Мы переползли на диван. Вытаскивать своё хозяйство он не хотел, так связкой и перебрались. Я залезла на четвереньках, а он встал сзади на коленях. Когда перебирались, чувствовала, как его палка то приподнимала меня, то, наоборот, придавливал к низу. Даже немного больно сделала в один момент.
Жду. А он не спешит. Гладит мне спину, иногда руки сбегают на титьки, иногда на ягодицы. Иногда возвращаются к плечам по бокам. Сколько можно?
Задвигался. Я чувствовала внутри некую натруженность. Наверно, ему надо добиться моего оргазма, чтобы получить полное удовлетворение. Мама что-то говорила об этом. Внутри только не булькает. Такое ощущение, что чувствую движение жидкости при толчках.
Господи! Скоро ли он кончит? Кажется, час уже меня долбит. Пытаюсь поджать живот. Он уже не гладит меня, а держится за бёдра около талии. Представляю, как при такой широкой заднице это мужикам удобно, будто специально держак сделан.
То ли от моих поджатий, то ли уже время пришло, он задвигался резче. Его мошонка просто бряцает мне по клитору. Поджала ещё. Он забился ещё сильнее. И… не понимаю, как это получилось, но мы кончили вместе! Не знаю, сколько это продолжалось, что было во время оргазма, но и расслаблялись как-то одновременно.
И вот мы сидим рядом на диване. Я уже вытерла и его и себя. А что бы из меня не вытекало, запихнула тряпку не только между половых губ, но и чуть во влагалище, чтобы не получилось, как с отчимом в егерской. Пока Иван остывал, откинувшись на спинку, застегнула ему брюки и заправила рубашку. Едва закончила, как он повернулся ко мне и давай целовать. Целовал с каким-то ожесточением, со страстью, будто это было ему жизненно необходимо. Исцеловав всё лицо, стал покрывать поцелуями шею, плечи и титьки. За время жизни с Кириллом они у меня почему-то увеличились. Здесь, в райцентре, пришлось все бюстгальтеры поменять на следующий размер, но и из них они выплывали вверх. Вот до этих упругих выпуклостей и добрался Иван. Я только отслеживала, чтобы он засос не поставил.
-- Сонечка! Спасибо тебе! Прости, что так снаглел. Так получилось. День был невероятно тяжёлый. ОБХСС, прокуратура, техинспектор, жена… как-то всё в один день! Прости, пожалуйста! Если обидел, скажи, чем искупить? Что хочешь, сделаю! Даже украду, если надо будет! Только прости!
-- Сколько времени?
-- 15 минут шестого.
-- Отпусти меня! Завтра расскажешь, что случилось. Детей из садика забрать надо.
-- Пусть Кирилл заберёт.
-- Он устаёт сильно. Я забирала. Ему придётся из дома назад идти. Пожалуйста, отпусти. Завтра всё! Завтра!
-- Я тебя не очень…?
-- Не очень. Только подмыться даже негде. В женском туалете хоть бы биде поставил. До свидания! Извини!
В контре уже никого не было. Пришлось ещё заскочить в туалет. Вышло до невозможного много. Даже не верилось, что столько может быть из одного. И ещё осталось. Затолкала ещё одну тряпку и бегом в садик.
Домой мы пришли минут на 10 позже обычного. Дети рассказывали свои детские события, а я слушала, а сама думала, как поступить с Кириллом. После такого бурного дня он, наверно, сразу догадается о моем преступлении.
Едва раздела детей, как полезла в душ. Только после него стала готовить ужин. До помывки и после проспринцевалась клизмой. Их у нас теперь три по количеству детей. Я всегда использую самую большую.
Кирилл пришёл чуть не на 2 часа позднее обычного. Говорит, попросили поработать. Устал, сразу на диван лёг. Дети его облепили, рассказывают что-то. Он с ними поиграл лёжа. Я столик журнальный подвинула, кормить его стала. Он смущается, но поел. Задремал. Звонок. К нам почти никто не приходил. Побежала открывать. Начальник! Иван Иванович! Я растерялась, не знаю, что говорить, что делать. Чуть не обсикалась. А он спрашивает, где хозяин. Я рукой махнула в сторону комнаты, где Кирилл был. А идти за ним боюсь. Парализовало меня как-то. За чем пришёл?
Кирилл меня зовёт. Ноги не гнутся, не шагается. Заглянула в комнату.
-- Соня! Есть чем товарища угостить? На дом мне премию привёз.
У нас дома и коньяк был, и водка, и вино. Даже самогон мамин. Раз муж не пьёт, то опасаться нечего. Несу коньяк. На закуску капусту квашенную, да картошка жаренная от ужина осталась. Они сидят на диване и беседуют.
-- А что это у вас телевизора нет?
-- Не привыкли как-то. Да и не успели купить.
-- Не модно нынче без телевизора. Не знал я, что нет его. Премии на него не хватит. Ну, да ладно! В следующий раз исправимся. Ты меня выручил, я тебе помогу. Наливай.
-- Я ведь не пью.
-- Совсем?
-- Совсем!
-- Не полагается премию без обмывки отдавать. Мне что одному пить?
-- С Соней выпейте.
-- Софья Андреевна! Ну-ка, присоединяйся! А ты что, болеешь чем?
-- Я слово дал. Теперь совсем не пью. И не тянет даже.
-- Уважаю! Вот за это уважаю! А ведь я тебя чуть не уволил было! А теперь не знаю даже, как поощрить. Просто, гордость комбината!
-- Да, вы уж скажете!
-- Ну, может рюмочку. Коньяк, всё-таки!
Я ещё пристала. Налила всем.
Мы с начальником выпили, а Кирилл ко рту поднёс, а пить не стал. Не видела даже, пригубил ли.
Начальник ушёл. На столе 25-рублёвка лежит. Хотела убрать их, а их 4.
-- Ты у нас настоящий герой! Вон, какое поощрение!
Приходить в себя после выпивки стала. Хоть по одной выпили, а полегчало сильно. Понравилось, что Иван Иванович даже вида не показал. Только уходя будто нечаянно поясницу погладил. Нежно так! Ещё подумала, что премия-то нам пополам с Кириллом. Не слыхала, чтобы такие премии за одноразовые работы давали. А на двоих вроде бы получается. Я от волнения и Кирилла рюмку выпила на кухне. Не сливать же обратно?
В этот раз Кирилл был такой уставший, что ничего с ним у нас не получилось, как я ни пыталась. А с другой стороны и радовалась, а то, не дай бог, догадается. А утром уж оторвалась с ним от души. На другой день планёрка. Начальник сердит не был, но и не улыбался, как в прошлый раз. Рассказал, что делает на предприятии ОБХСС, следователи, приказал содействовать. Сделал выговор нескольким начальникам. Послушал отчёты, дал задания. На этом и кончилось.
Оказывается, ОБХСС начал расследование по разрушению той стены, по растрате средств на её восстановление. Раз кто-то виноват, тот и должен восстанавливать за свой счёт. А как ни кинь, виноватых нет. Крановщика не было, а у молодого опыта не было. Да ещё срыв плана был и по поставкам. Торопились. Уголовники чуть ли не покушение на жизнь ищут. Технадзор исправность оборудования проверяет. Никогда не проверяли книги по техобслуживанию, а тут стали требовать. На краны были, а на компрессоры и ресиверы нет. Их даже не испытывали никогда. А тут даже на маленькие требуют. В райкоме выговор дали. Десятка полтора пунктов, за что. Вот и дошёл наш Иван Иванович до «точки кипения».
После планёрки он ко мне через коридор зашёл и извиняется. Говорит, вчера ко всему ещё жена дома истерику в обед закатила. На развод подала. В заявлении всяких обвинений написала. В райкоме узнают, ещё выговоров надают. А тут, глядишь, и с работы попрут. На работу пришёл, секретарши на месте нет. Нашёл, в бухгалтерии лясы точит. Отматерил. Пошёл в магазин за коньяком. Возвращается, а её опять нет. До бухгалтерии дошёл, а дверь не плотно закрыта. Про него сплетничает. Вот и взбеленился. Да ещё и меня на месте не было.
Хочешь, говорит, на колени встану, чтобы ты меня простила. И встаёт. Встаньте, говорю, вдруг зайдёт кто. Пусть видят, говорит, наказание мне за несдержанность будет. Но встал, успокоился. Простила я его. Что с ним сделаешь?
Вечером дома опять звонок. Сам втаскивает телевизор. Большой цветной. Пусть, говорит, у вас постоит. Развожусь с женой, не хочу ей отдавать. А вы пользуйтесь пока, как своим.
Сам и подключил его. Даже кабель сам принёс. Настроил. А там «Спокойной ночи, малыши». Мои цыплята так и прильнули. А мы на кухню пошли коньяк пить. Пили опять только мы с ним. Кирилл даже не пригублял. В это раз по три выпили. Они с Кириллом разговаривали про всякие дела. Он на меня только раз глянул. Если бы не выпивка, не знаю, как бы перенесла это посещение. А с выпивкой как-то проще получилось. В этот раз его Кирилл провожал.
Каждый вечер мучились, чем заняться. Пока дела были, делали. Но ведь уже пообустроились, всё собрали, всё поставили. А тут телевизор появился. Кирилл после детей «Время» смотрит. Там и спать пора.
Ещё до прихода начальника, когда ужинали, очень захотелось консервированное попробовать. Солёные огурцы были мамины. Малосолка. За ужином всю банку съели. Кирилл так подозрительно ещё посмотрел. А я, честно говоря, напугалась. На солёное потянуло – залетела? От кого? В одни сутки трое было. Хорошо, если от Кирилла. А если родится на отчима похожий, а то, не дай бог, на Ивана? Иди и вешайся!
После обеда побежала к врачу, к тому гинекологу. Честь по чести записалась. Народу человек 20 в очереди. Сестре карточку отдала, а меня первую вызывают. Народ возмущаться стал. А сестра говорит, она у нас на учёте после травмы. Успокоились. А то ждать бы до конца рабочего дня.
При сестре боюсь рассказывать – сарафанное радио. Не слыхала, чтобы что-то отсюда шло. А всё равно боюсь. То ли совпало так, то ли врач догадался, послал он сестру за какими-то анализами. Рассказала про свою похоть, про то что свербит там что-то. Он осмотрел и говорит, что это последствия той травмы. Остался на шейке матки какой-то не то шрам, не то нарост, вот и чешется. Родишь, говорит, и может всё пройти. А пока или мужчиной тот нарост чесать надо, или самотык используй. А сам улыбается. Сестра вернулась. Он мне мазь какую-то выписал и таблетки. Ничего я покупать не стала. Не так мне страшно показалось.
Самое главное, пробу на беременность взяли. Сказали, результат завтра будет. Я на другой день в обед сбегала. Тест отрицательный! В коридоре с врачом встретилась. Он сам остановил. Говорит, витамины ешь. Из-за их нехватки на солёное потянуло. У меня будто камень с сердца.
В пятницу опять звонок. Куда деваться? Пошла. Иван спокойный в это раз. Не приставал. Посидели за коньяком, поговорили о том, о сём. Он всё про нужды наши спрашивает. Я обхожу всё. Он в глаза не смотрит и уговаривает встречаться с ним регулярно. То есть, допустим, по вторникам и пятницам. Говорит, как со мной встречаться стал, так и нервничает мало, и работа спориться стала. С женой разводится, а больше никого на примете нет. Да и не тянет больше ни к кому. Если бы, говорит, не поторопилась замуж выскочить, без проблем сам бы взял. А тут от троих забирать и совестно, и не по-людски. А так, втихую, никто и знать не будет, и все довольны будут.
Я сначала взбеленилась. А если забеременею? А если проколемся? А если ещё что? А потом, когда поостыла, подумала. Ведь и сейчас к нему готовая пришла. Бери и пользуйся. Тут хоть заранее готова буду. И с Кириллом регулярность заведём. Он уже остывать стал. Который раз и не с большой охотой мной занимается. Ещё постареет, больше остынет. Четвёртый десяток, как-никак. А у меня хоть и мужиков много, а порой и похоть одолевает. У мамы никаких болячек нет, и то вон какая. Шестой десяток, а каждую ночь отчима пользует.
А Иван Иванович предлагает всякие блага. Обещает делать невозможное, если по его будет. А мне и Кирилла жалко.
От этих разговоров у меня похоть разгорелась как-то, представилось, что каждый день у меня мужик будет. К Ивану вроде нет ничего, кроме жалости, а вот тоже что-то защекотало. Может, думаю, забудется Валентин-то. От него кроме мяса жёсткого ничего нет. Хотя, по 50 рублей каждый раз даёт. Самое большее десяткой возвращается ему.
Пока разговаривали, Иван мне рукой уже и соски щекочет, и между ног проверяет. Так и легла с ним. Наверно, час разговоры вели и два часа любовью занимались. Как раз к концу рабочего дня закончили. Чувствуется, нет у него ни кого. Каждый раз спускает чуть не по уши. Едва выносить могу.
В туалет захожу, а там перестройка. Вместо четырёх кабин с унитазами три сделали с биде. Горячую воду только подвести не успели. Подмылась холодной. Она чуть нагрелась, пока по зданию шла. Ради меня, подумала, комбинат переделает. Как-то приятно стало. Вроде и обижаться не на что. Пожалуй, таким образом можно многого добиться.
Кирилл настроился на выходные к родителям. И ребятишки туда же. Передали ему на работе приглашение рабочие, что сюда с посёлка ездят. Я ни в какую. Он тогда один собирается. Пришлось ехать.
Баня, посиделки. Мама опять Кириллу пиво пить разрешила. Набрались мы опять. Только в это раз я не отключалась. Среди ночи проснулась рядом с отчимом. А мамина койка скрипит. И шёпот. То ли она его учит, то ли о чём-то беседуют. А меня отчим не трогает, спит. Да я бы сегодня и не дала. Не так уж упилась, чтобы в оргии участвовать. Прижалась к нему и опять уснула. А проснулась с Кириллом. Домой поехали в обед. На последнем поезде народу много может быть. Студентов много
Вечером Кирилл на меня полез. Научила его мама чему-то. Хорошо мне стало. Только сам-то он измучился. Я ему так благодарна была, что так и уснула в обнимку с ним.
Неделя пошла без проблем. Все задания Валентина выполнила. Выкопировки мне сделали. Ещё нашла, где отэрить. Сделала копии и увеличенные, и уменьшенные. Ответы с журналов получила. Отчёты подготовила. До конца недели свободна!
Во вторник на планёрку не пошла. Секретарша прибежала, говорит, требует. Мне потом Иван строго предупредил, что раз Валентин быть не может, то я обязана, чтобы все отделы знали проблемы предприятия.
После обеда жду. Приготовилась, как всегда. Думала, пронесёт. Нет, звонит. Пришлось идти. Всё как всегда. Только в биде горячая вода появилась.
Перечитала все журналы, какие Валентин выписал. Специально в библиотеку ходила. Кто-то из бухгалтерии приходил, спрашивали, что я читать беру. Наверно думали, что книжки какие или журналы мод. А у меня только «Охота и рыболовство» и «Звероводство». Он ещё какие-то выписал, да я не запомнила, а в библиотеку такие не ходят.
В субботу месячные пошли. За три дня прошли. Не как раньше. Быстро начались, быстро кончились. А то прежде на четвёртый день ещё весь день кровило. В понедельник к вечеру кончились.
Уже запланировала в понедельник в «Лесную» ехать. Вспомнила, что понедельник на конец месяца приходит. А Валентин только по началам месяца приезжает. А то получку не получить будет. Отложила поездку.
Неделю ещё бездельничать. Во вторник хоть умри идти надо. Планёрка и случка. А как ещё назвать? Остальные дни дома провела. Всё перестирала, всё перегладила. Ребятишкам всю одежду отремонтировала. На них горит всё. На прошлой неделе всё исправно было. А тут и карманы оторваны, и пуговицы. Штанишки порваны, у рубашки рукав пошёл. Как раз до пятницы.
В пятницу пошла отметиться. Иван, и правда, спокойный стал. Разговаривает и то по-другому. Но и занимается теперь тоже. Два захода сделал. Мы первый раз на диване полежали, выпили, побеседовали. Он ещё сзади дать уговорил. Говорят, в задний проход дают. На я до такого ещё не дошла. Туда же, только сзади. С обеда он меня пользовал. В общей сложности 4 часа.
В выходные гуляли по городу. Опять на аттракционы детей водили. Они на каруселях накатались до головокуржения.
В понедельник в егерскую. Приезжаю, а там никого. Зашла внутрь. Вроде как был. Бумаг мне опять оставил. Значит, в своём лесу, забыл, что неделей позднее приехать был должен. Оставила ему бумаги заказанные, его забрала да и домой. На обеденном поезде приехала. Деньги решила не оставлять. Бумаги новые сделать можно, а деньги – нет.
Всё бы ничего, да зуд у меня. Приехала, и к врачу. Последняя на приём попала. Посмотрите, говорю, что у меня. Как раз, говорю, невтерпёж. Посмотрел. Сделал что-то. Сразу полегчало. Он пинцетом держит малюсенькую чешуйку. Вот, говорит, как я и предполагал. Родишь, может пройти. Зря, говорит, мазью не пользуешься. Только имей ввиду, мужу хуже будет. Зачем, говорю, ему ещё портить? Буду к вам приходить зуд снимать. Они с сестрой хохочут: я, говорит, любой зуд снимать умею. Я когда из поликлиники вышла, поняла, что за намёк.
Хорошо мама Кирилла подучила. Каждый раз балдеть начинаю. И ему это настроение поднимает.
С Сашей мы стали учиться читать. Младшие тоже пытаются. И самый младший чудным стал. Вопросов море и все – обхохочешься! Я иногда и про телевизор забываю, так мне с ними хорошо.
Месяц был последним в году. Кирилл пахал, как папа Карло. Чуть не каждый день по 12 часов. Зарплату принёс невиданную. Даже сообразить не смогла. То ли ему за сверхурочные так платят, то ли мне за обслуживание
начальника через него приплачивают. У нас теперь холодильник появился, стиральная машина.
С начальником встречи были более чем регулярные. Вторник и пятница. После обеда нас на месте не было. Я бы со стороны стала бы подозревать за эту странность. Встречи мне почти ничего не давали. Только заботы, как освободиться от плодов его утех, да боязнь, что Кирилл догадается. Зато Кирилла завалили премиями и поощрениями. Это, конечно, мои заслуги. Не станет же начальник мне премию выписывать. Ни успехов, ни провалов. И средства идут отдельным счётом. Начальник мне сбоку припёка. Он даже выговор мне сделать не имеет права. Про беременность я совсем забыла. Столько лет не заботилась, отвыкла.
Через две недели опять морока началась. То ли к гинекологу бежать, то ли к отчиму? Пошла к гинекологу. Он ворчать стал, что если каждая женщина начнёт к нему бегать из-за безобидной болячки…. Но сделал. Опять чешуйку вынул. Её видно едва, а с ума сводит.