Пятерочка - 286

               
                (черновой вариант)

Автор всемирно известного романа «Обломов» после своего путешествия вокруг света сокрушался по поводу гор: «Зачем все это нагромождение камня!». Житель Москвы Х1Х столетия, видел бы он современную Москву – мегаполис! Это нагромождение бетона, металла, стела и бесчисленного людского материала.
С каждым новым днем Висади разочаровывался в Москве. Саму Москву он очень мало видел, на работу ездил в метро, а там, в основном, картина одинаковая. Обещанную постоянную работу ему так и не дали, время от времени ставили на подмену. Снова получалась прежняя картина, в месяц ему давали по 8-10 дежурств. Соответственно и зарплаты с трудом хватало на оплату квартиры и скудное пропитание. Снова пришла мысль уволиться и вернуться в родную республику. Хотя и там его мало кто ожидал: жилья нет, работа за гроши, начальство – ворье сплошное. К такому решению Висади подтолкнуло еще и случай: так случилось, что дома умерла родственница, старушка. И Висади поехал домой, чтобы не возвращаться в столицу. Но тут ему позвонил приятель Игорь, он тоже работал охранником, но в другом охранном предприятии. Они в основном стояли на торговых комплексах «Пятерочка». Главное, в предприятии Игоря можно было брать «дежурств» столько, сколько потянешь. Но там надо было целый день стоять на ногах и выявлять кражи со стороны покупателей. Висади сидел без работы и поэтому заставил себя попробовать поработать в новой роли.
В охранном предприятии «Альфа-Торг» Висади встретили хорошо, когда узнали, что он охранник с опытом работы. Андрей Андреич, молодой еще человек, новый менеджер Висади без долгого инструктажа отправил его сразу же на объект.
И вот Висади снова в Москве, снова в охранниках. Волей судьбы объект «Пятерочка», куда он был направлен находился в районе Марьино, на Перерва. Когда Висади приехал к этому торговому ценетру, то и вовсе убедился, что это была та самая, где они с Антоном ловили Никиту.
Перерва, 8, «Пятерочка – 286». Надо было заходить и пробовать освоиться на новом месте.
- Я прибыл сменить охранника, не подскажете, где ваш охранник? – спросил Висади у одной из кассиров.
- Вон там, - указала та пальцем, не глядя на Висади.
Там, где кассирша указала, стоял худощавый мужчина лет сорока и пристально вглядывался в стеллажи с рядами разного рода кофе.
- Здравствуйте, я новый охранник, - обратился Висади к мужчине, уже глядевшему по сторонам словно ребенок, потерявший мамашу.
- Наконец-то, я уж думал, что меня и сегодня не сменят. Пойдем, меня зовут Колей. А тебя? – обрадовался Коля, словно дитя игрушке.
- Я Висади, - коротко ответил Висади.
- Как, как? – переспросил Коля на ходу. – Ты что нерусский?
- Я чеченец. А что? – спросил Висади.
- «Шпаришь» по-русски чисто..., - не понимал Коля.
- Все в порядке. Пошли, показывай «свое торговое хозяйство», - поторопил Висади охранника.
Николай пошел впереди, показывая и на ходу рассказывая о работе.
- Тут было туго! Много ворья. Крали все: пиво, кофе, масло… Все, что могли! Но я с ними тут быстро разобрался. Всех воришек разогнал! Так что, ты можешь спокойно отстоять свое, без всяких проблем, - самодовольно рассказывал Коля.
- Ладно, поглядим, что там боженька подкинет. Иди лучше, готовься ехать отдыхать, - посоветовал Висади. – Где комната охранника и кабинет директора магазина? Директору надо представиться по инструкции.
- Вон там комната охранника, а директору я сам доложу сначала. Отнеси вещи, переоденься в форму и выходи принимать дежурство. А я перекинусь парой слов с Сергей Ивановичем и соберу свои монатки. Слушай, а ты тут хоть справишься, батя? – вдруг спросил Коля. – Хотя… твои проблемы, - махнул он рукой.
- Ты вот что, друг, шел бы ты собирать «монатки», - пошел в комнату охранников Висади.
Когда Висади переоделся и подходил к кабинету директора магазина, он в приоткрытые двери увидел Николая. Он хихикал и что-то говорил удивленному директору. Висади торопился и хотел войти в кабинет, но в это время услышал:
- Ты представляешь, Иваныч, дожились! Знаешь, кого тебе прислали в охранники. Неруся какого-то!
- Кого, кого?
- Нерусских развелось у нас слишком много. Иванович, не завидую я тебе, - хихикнул снова Николай. – Ладно, мне надо торопиться, а то опоздаю на автобус.
Сергей Иванович лишь пожевал губами. Он так и остался стоять, пережевывая то, что ему только что выложили. Висади не стал заходить к директору после услышанного. Махнув рукой на инструкцию, он направился прямо в торговый зал. Вскоре мимо него торопливо прошел к выходу Николай с скромной сумкой за плечом. Он прошел мимо Висади, словно не заметил того, и повернулся. Висади помахал ему ручкой и отвернувшись, пошел исполнять свои обязанности.
Прошло некоторое время, и Висади почувствовал, что из-за дальнего четвертого стеллажа за ним кто-то пристально подглядывает. Тот увидев, что Висади заметил его, как ни в чем не бывало, пошел к дверям на «дебаркадер», к складам, к своему кабинету директора.
Работа эта была Висади не по душе с первой же минуты. Не по нутру оказалось – выслеживать покупателей, пытающихся что-нибудь украсть. «Паршивая работенка!» - уже пожалел он, что приехал сюда. А то, что нужно было проверять сумки женские на предмет кражи товара, и вовсе напоминало Висади, как на так называемых блокпостах в Чечне российские солдаты рылись в узелках и вещах беженцев, бедных людей, спасавшихся от бомб и снарядов, крушивших все вокруг.
На следующий день Висади попытался вникнуть в тонкости работы «контролера торгового зала», как теперь называлась его должность. В сумочки покупателей он принципиально не заглядывал. Как можно было заподозрить кого-то из этой массы покупателей, добропорядочных граждан, в каком-то непристойном поступке, подобно краже обычных продуктов. Должно быть, не все разделяли эту точку зрения, более того, считали таковую наивностью и слабостью душевной.
- Ходить надо по залу… Не стоять как истукан, а следить за покупателями! Пока вы тут стоите, за стеллажами каждый второй покупатель ворует, набивает сумки нашим товаром.., - проходя мимо Висади, шипел Директор, словно он обращался не к нему, а доказывал себе самому.
Директор исчезал так же незаметно меж стеллажных дебрей, как и появлялся. По его виду можно было понять, что он ищет кого-то очень опасного, невидимого покупателя. У Висади сложилось впечатление, что вот этот вот упитанный человек в круглых очках и все те люди, что заходят в магазин купить себе продуктов, стоят по разные стороны баррикад, и между ними никогда не будет мира, проживи они на этот грешном свете тыщу лет!
Висади не понимал, как это в магазине, где одновременно могут находиться более сотни покупателей, каждый второй покупатель занимается лишь тем, что прячется за стеллажами и набивает сумки. Висади начал передвигаться меж стеллажей, в надежде убедиться в ошибочности и предвзятости заявлений Деректора. Висади постепенно начал замечать за собой легкое влияние фанатической убежденности Директора. Он начал представлять себе, что все покупатели приходят в магазин лишь с одной единственной мыслью: украсть, перехитрить Директора и его, контролера. Но вскоре убедился в явной ошибочности «компетентного» мнения Директора. Он так и не смог стать свидетелем хищнического поведения покупателей, скрытого или явного воровства продуктов. Директор меж тем недовольно качал головой, каждый раз неожиданно появляясь из дебаркадера и, проходя мимо контролера. Ему нужны были для поддержания собственной значимости жертвоприношения, и приносить ему в жертву контролер был обязан мирных покупателей, явившихся сюда с последней надеждой приобрести хлеб насущный.
Теперь уж точно Висади не рад был, что перевелся в эту сферу работы, более того, что вернулся в Москву. Москва – это сосредоточение людской неприязни, жестокости и ненависти, была виной всему в глаза Висади. Эта жестокость ничего общего не имела с известным историческим явлением – выживание сильного. Нетерпимость, как таковая, проявлялась не только к разноликим приезжим, но и, собственно, к самим себе, к аборигенам Москвы.
- Ходить надо, а не стоять на одном месте! – не глядя в сторону контролера прошипел Директор, как всегда, появившись из-за спины, из-за стеллажей.
- Я хожу 13 часов в сутки, и все это время на ногах! А толку! – ухмыльнулся контролер.
- Видите старушку? – съехидничал в ответ Директор.
- Да тут человек пятьдесят одних старушек, - оглядел торговый зал контролер.
- Вон, возле молочного отдела.
Висади вгляделся туда, куда Директор указывал упитанным пальцем.
Возле молочного отдела, тыкаясь попеременно то в сыры неимоверной дороговизны, то в финские масляные кирпичики, путалась под ногами более массивных и упитынных покупателей, старушка «Шапокляк». Висади навскидку определил, что русская пенсия (как любят в Москве все называть не российским, а русским) этой бедной старушки никак не предполагала возможности покупки ни сыра, ни масла импортного. В бессильном поиске чего-нибудь походящего под свой скромный русский кошелек, старушка двумя сухонькими пальчиками брезгливо взяла сырок за гроши и, обреченно оглядываясь, направилась к кассам.
- Вы видели? – спросил Директор сквозь очки, приблизившись к уху контролера.
- Видел, конечно. Жалко старушонку! Страну жалко, - покачал головой Висади.
- Нечего ее жалеть! Она у нас тут известная личность. Тут до вас стоял один хороший охранник. Он ее тут часто ловил, - гордо вскинул голову Директор.
Висади снова покачал головой и участливо поглядел в сторону старухи.
- Не верите? – по-своему воспринял Директор реакцию контролера. – Глядите сюда!
Воровито подкрался Директор к старушке, что растерянно стояла возле кассы и считала на сухой ладошке жалкие гроши, тщетно пытаясь подсчитать их. Директор глыбой завис над старушкой, загадочно улыбнулся в сторону контролера и многозначительно поднял уже известный нам палец.
- А что это у нас туточки! – набросился на старушку Директор.
Когда Висади подошел ближе, то увидел, как Директор поднял руку растерянной старушки и демонстративно вытащил из потрепанного временем серого рукава сырок стоимость 3 рубля.
Директор, выпучив глаза, снова набросился на старушку: «Вот это вот, что такое! Воруете! Не стыдно! Сейчас вызову милицию и сдам! В тюрьму сесть не желаете! Как вам такое развитие событий?
Старушка растерянно оглядывала окружающих, словно надеялась, что кто-нибудь из покупателей заступится за нее. Но в ее сторону даже не глядели, кто глядел, и тот зевал, раздражаясь тем, что очередь задерживается.
- Пенсии не хватает, - выпалила жалким голоском старушка и приготовилась встретить наказание с высоко поднятой головой.
Директор ожидал более агрессивного поведения со стороны старушки. Он помотал головой от досады, что она лишает его удовольствия продолжить свое обсуждение ее морально-этического облика. В надежде компенсировать свое эго, доказав контролеру свою бесспорную правоту, Директор кинулся к нему.
- А вы говорите, что нет у нас ворья. Вот! – как детсадовский мальчишка указал он на старушку, с сырком в руке.
Висади нервно покачал головой и, не обращая внимания на Директора, подошел к кассе. Он вытащил руку, что держал в кармане брюк и аккуратно положил на прилавок три рубля. Кассир растерянно взглянула в сторону Директора и вопросительно выкатила глаза. Надо сказать, что в московских магазинах Директор – фигура чрезвычайно важная, агрессивная и властолюбивая. Все строго согласно современной раболепствующей экономической ситуации. Это московский директор перед супервайзером (надо ж какое слово выдумают, самое время вспомнить Гоголя) словно дитя малое, потерявший мамашу. Но над своим рабочим персоналом магазина он был как царь, если поднять планку еще чуть выше. Одним кивком головы директор мог лишить кассира, оператора или контролера средств к существованию в этих диких дебрях мегаполиса, то бишь, без зарплаты.
Контролера он уволить не мог, но мог доложить прямому начальству о «несоответствии им занимаемой должности».
Директор расстроенными толстыми губами чмокнул недовольно и удалился по-русски, фыркнув.
Висади понял, что Директор отправился звонить в его контору, и что ему пора собирать свои вещички. «Может, оно и к лучшему», - подумал Висади. Но прошло время, а «контора» не звонила и не спешила отзывать его. К вечеру Висади понял, что Директор по какой-то причине не стал жаловаться на него. Висади уже и не знал, что лучше для него, остаться в этом изначально проблемном магазине «Пятерочка2 или быть снятым с «объекта, как не справившийся со своими обязанностями».
После этого случая со старушкой Висади окончательно разочаровался в работе охранника. Окончательно решено было доработать вахтовые пятнадцать дней и искать другую работу, желательно не в Москве. Он не понимал того, что происходит вокруг, в Москве, во всей стране. Человек, который только, только выходил из жесточайшей войны, которая по уничтожению мирного населения в процентном отношении ничем не уступала общепринятым нормам и формам геноцида. Висади не понимал этой новой формы борьбы с человеком или продолжения войны. Чечня, пожелавшая вернуть коренному населению отнятые земли и права, была объявлена мятежной, антиконституционной, террористической. Хотя, она лишь пожелала последовать примеру некогда братских народов, заслуживших на протяжении многих веков значительно меньше, чем чеченский народ этой возможности. Республика была вновь возвращена в лоно империи уже в который раз, и при этом уничтожено треть населения, мирного населения. Чеченцы сами поспешили вернуться, как только поняли, что современная империя скорее уничтожит процентов девяносто, как и царские империи, чем отдаст клочок их же родной земли с нефтью. Возможно, они поверили в то, что они смогут жить в обновленной империи как в собственной стране, обретут новую родину. Но нынешнее состояние общественной и политической составляющей страны желало быть значительно выше. Удивительно, откуда берутся профашистские взгляды, экстремистские силы у народа, который сам в недавнем прошлом расселялся на бескрайних просторах чужих по сути территорий (ничьих территорий не бывает): северных территорий, Сибири, Забайкалья, Дальнего Востока, Кавказа, Средней Азии. Эти силы истерически с пеной на губах требующие: Россия – для русских! Ведь вышеперечисленные регионы, составляющие 90 процентов, это исторически многонациональные территории, на которых русские – это некоренной народ. Ведь ребенку ясно – страну хотят развалить! Одну великую развалили, а теперь взялись за вторую, тоже не менее великую и неделимую.
После случившегося Висади сложно было заставить быть слепым орудием в руках Директора. Он и в торговом зале и на дебаркадере старался держаться подальше от заносчивого руководителя магазина. Но Директор точно с цепи сорвался, он с неиссякаемой энергией носился по вверенной ему территории. Казалось, ему не хватает времени, поэтому он и не останавливается, пробегая мимо кассиров или охранника, а на ходу раздает всем «ценные указания» - по поводу выполнения подчиненными своих обязанностей. Видно было, что Дариктора заметно задевает холодное отношение охранника к замечаниям. В силу своей внутренней дисциплинированности, в силу своей натуры Висади не вступал в прения, чем еще больше раззадоривал беспокойного начальника. Но и слежкой за старушками-пенсионерками норовящими стащить что-нибудь со стеллажей, он не увлекался. До окончания вахты оставалась еще неделя, и он рассчитывал продержаться и избавиться от этой неприятной полосы жизни. Чтобы как-то скоротать время Висади начал приглядываться и изучать так называемый покупательский контингент. Вначале работы контролера торгового зала все покупатели ему казались на одно лицо. Вся эта разношерстная публика шумно искала «хлеба насущного» и ничего более. Стеллажи для спиртного, кофе оказались для некоторого контингента более привлекательными. Хотя и в этом ничего удивительного не было.
Висади с утра чувствовал себя не совсем уютно. Оставалось всего несколько дней до окончания вахты, но дни тянулись нескончаемо долго. Стоять на месте было невмоготу, и он ходил вдоль стеллажей, заложив руки за спину. В тот момент, когда он оказался в конце кофейного стеллажа и случайно бросил взгляд на молочный отдел, то увидел девушку, накладывающую в дамскую сумочку внушительных размеров дорогие «кирпичики» финского сливочного масла. Висади остановился и посчитал семь пачек, масла. «Зачем ей так много?» - подумал он. Мало ли для чего девушке масло. Но по ее одежде нельзя было сказать, что у нее завалялась такая сумма в кошельке, чтобы баловать себя такой покупкой. «И почему она масло кладет в дамскую сумочку, а не в корзину или тележку?» - мелькнула у охранника мысль. Он начал незаметно наблюдать за девушкой, она же, как ни в чем не бывало, заполнила сумку до отказа и направилась к кассам. Но через кассу проходить она, видимо, не собиралась, потому как прошла мимо касс к «выходу без покупок». Висади не поверил своим глазам, девушка спокойно пошла к выходу, прошла через турникет и вскоре оказалась на улице. Висади скорым шагом вышел на улицу вслед за девушкой.
- Девушка, стойте! – крикнул Висади.
Но та и не думала останавливаться. Более того, она ничего вокруг себя не замечала. Словно глухонемая, она не обращала никакого внимания ни на окрики охранника, ни на окружающих ее людей. Висади в несколько быстрых шагов догнал девушку и схватился за сумку в ее руках.
- Это что такое? Почему Вы не оплатили товар! – спросил он, сам удивляясь своему вопросу.
Девушка была взбешена таким обращением к себе. Она резко дернула сумку и неожиданно резво побежала, несмотря на то, что ее кидало из стороны в сторону на невысоких каблучках потертых туфель. Висади растерялся от неожиданности, но быстро пришел в себя и побежал за воровкой. Догла он ее не скоро, так как не мог поверить такому нахальству со стороны девушки, довольно симпатичной, несмотря на скверный характер. «Стой!» Стой, кому говорят!» - несколько раз прокричал охранник на бегу, но, видя бесполезность требований, ускорил бег. Догнал он девушку нескоро, но все ж догнал. Девушка царапалась, ругалась на чем свет стоит, сопротивлялась словно загнанный зверек. Когда Висади выдернул у нее из рук сумку, девушка неожиданно набросилась на Висади и выхватила из переднего кармана рубашки, случайно оказавшееся там водительское удостоверение и паспорт. Охраннику пришлось повалить девушку на пол и силой забрать свои документы. В ответ на это девушка начала кричать и звать случайных прохожих на помощь. Прохожие и так агрессивно поглядывали на охранника «мужчину, обижающую ни в чем неповинную прохожую» Несколько молодых парней с угрозами окружили охранника: «Ты чего, мужик, обижаешь девушку! Сейчас получишь сам!»
- Спокойно, ребята! Я охранник с «Пятерочки», а она украла из магазина вот, - показал Висади раскрытую сумку девушки с ворованным товаром.
Парни, должно быть, поняли, в чем дело и направились своей дорогой, но все же недовольно бурчали что-то, пока не оказались далеко. Висади попробовал отвести девушку в магазин и, взяв ее за руку, потащил за собой. Но та упиралась, ругалась и царапалась. Висади отпустил ее и, забрав сумку, направился обратно к торговому центру. Девушка шла за охранником и выкрикивала угрозы. Видя, что угрозы не действуют, она стала просить вернуть ей хотя бы пустую сумку. Висади стало жаль девушку, но, что он мог сделать, не тащить же ему пачки масла, словно поленья дров. Девушка шла за охранником до самого магазина. Висади подошел к охраннику на проходной во двор торгового центра и попросил того помочь задержать девушку. Но тот дела вид, что не видит девушку в тридцати метрах от них, перед самым носом. Висади понял, что тот не желает ввязываться в это дело, то есть, не в свое дело. Висади плюнул на все и пошел внутрь торгового центра.
- Вот! Видите! Видите! – победно восклицал Директор. – Я был прав!
Висади не чувствовал себя ни победителем, ни побежденным. Он чувствовал себя отвратительно, словно его испачкали грязью, которую невозможно стереть ни одним средством на свете. Теперь он окончательно понял, что это не его работа. До конца этого дня он не знал, куда себя деть, ему было стыдно за свой поступок «недостойный мужчины», как он себе это представлял. Уже вечером, перед самым закрытием магазина он отрешенно стоял возле касс, когда к нему со спины неожиданно подошли совсем близко и двое молодых людей высокомерно бросили между собой:
- Это что, вот этот старик что ли?
- Кажись этот мерин, - ответил второй.
- Сейчас может его помять?
- Успеется, давай глянем. Что за птица, - ответил второй.
Они оба отошли так же незаметно, и стали наблюдать за «стариком». «Старик», конечно же, все слышал, и это его немного оживило. Но он не счел нужным раньше времени «ввязываться в бой». «Ну, что ж, присматривайтесь, присматривайтесь», - улыбнулся он про себя.
Парни после некоторых наблюдений потихоньку направились к выходу. Висади подождал, пока они окажутся на улице и тоже вышел за ними. Парни остановились на углу широкой лестничной площадки и закурили. Висади вышел демонстративно, спустился и с лестницы и зашел за угол, еле освещенный огнями соседних домов. Зря Висади ждал, что парни пойдут за ним, они побросали недокуренные окурки и направились прочь. «Это становится интересным», - подумал Висади и вернулся в торговый зал.
На второй день вчерашних «гостей» Висади не видел снова до самого вечера. Но перед самым закрытием они появились еще с двумя дружками, похожими на себя как бройлерные цыплята. Двое из них направились к пивному отделу, а остальные пошли по залу. Висади не мог раздвоиться и выбрал «любителей пива» Парни, не обращая внимания на охранника, прошлись по пивному ряду и потянулись за бутылками.
- Резать не буду, проткну насквозь! – прошипел Висади издали, но парни прекрасно слышали его.
Они поставили обратно пиво и мирно пошли к выходу.
Висади поискал глазами в торговом зале оставшихся двоих. Они ошивались возле молочного отдела. Пачки масла, снова выставленного на полки, были на месте. «К чему бы придраться» - подумал Висади и в это время заметил у бритоголового из них за поясом сзади под спущенной поверх брюк рубашкой какой-то предмет.
- Это что такое? – подошел он резко и пощупал рукой.
- Ты что, охренел, старый? Убрал руку! – прорычал бритоголовый.
- Рука моя, куда хочу, туда и сую, - мило улыбнулся Висади.
- Не боишься остаться без нее? – вмешался черноволосый и большеголовый дружок первого.
- Кто только не пытался отобрать эту руку и не только руку. Если ты считаешь достойнее этой руки, чем я, попробуй! – снова очаровал Висади собеседников улыбкой.
- Да, что ты мне тут гонишь! – подняв рубашку, показал на пузе бритоголовый длинный шрам, оставшийся по все видимости от операции на желудок. – Глянь! Во! Если ты «чех», думаешь, я тебя боюсь.
- Я тебе не хирург и резать тебя не буду. Насквозь проткну! – сквозь зубы произнес Висади.
Так и остался бритоголовый с глупой улыбкой на лице. А Висади оставил парней в покое. Парни нервничали, но черногривый перевел все в комическую категорию: он кривлялся, проявляя при этом недюжий талант актера самоучки.
Висади это уже было неинтересно, если быть точнее, было противно смотреть на то, как полные сил и энергии молодые люди тратили все свои силы на дурную игру, вместо того, чтобы зарабатывать хлеб насущный и помогать своим родителям.
- Его отец был таким же артистом с алкоголическим уклоном, - тихо за спиной Висади произнес Директор. – Чего они хотят?
- Ничего. Я сам разберусь, - обернулся Висади и впервые увидел ясные глаза Директора.
Висади стало жалко полненького очкарика, пытавшегося. Скорее доказать, чем навязать свою убежденность. Не удивительно, он проигрывал эту каждодневную борьбу за выживание, отстаивании своего права называться Директором торгового центра. Охранники подобные Висади не воспринимали всерьез хитрого и предприимчивого противника, «воровитого» покупателя, каковые все-таки, оказывается, встречаются чаще, чем хотелось бы. Еще одно наблюдение Висади промелькнуло в глазах Директора. Люди по сути своей далекие от какой-нибудь профессии, буквально на глазах преображаются, занимая ту или иную должность. Президент, далекий от того или иного рода деятельности, с «огромным знанием дела» начинает учить мастера, занимающегося своим ремеслом в третьем или пятом поколении.  Похлеще Чичикова начинает он обнаруживать в своей натуре знания широкие и основательные, хотя, если копнуть поверхностно, этих знаний там нет,  и не может быть.
Однако высокопоставленный чиновник учит мастера тому, чего он умеет лучше, чем кто либо, но не хочет. Может, не хочет именно потому, что его пытается учить человек меньшей компетентности, чем он сам. А плуг у кузнеца мог бы получиться на славу. Хуже, когда президент начинает учить народ жизни, мудрее народа Всевышний ничего пока еще не создал. Но и то хорошо, что человек, возомнивший о себе, что он танцор, начинает плясать.
Директор возомнил себя Директором, более того, он боролся, как мог, чтобы соответствовать этому званию, какими бы жалкими не казались его телодвижения в достижении этих стараний.
Висади вдруг вспомнил, что звали Директора Сергеем Ивановичем.
- А девушку, которую вы задержали, сегодня с маслом, нельзя было привести в магазин? – спросил Директор. - Хотя и без нее вполне хватает доказательств.
- Если бы можно было, я бы привел. А о каких доказательствах вы говорите? – не понял Висади.
- В сумочке у нее оказалось не только масло, но и паспорт в боковом кармашке.
- Вот потому и пришли ее защитнички на разведку, - улыбнулся Висади.
- Какие защитнички? Вот эти парни? Вполне может быть, что они попытаются Вас припугнуть, - сделал свои выводы Сергей Иванович.
- Теперь все стало на свои места. Пусть пугают, поглядим, что у них получится, - нехорошо улыбнулся Висади.
- Врагов своих надо уважать. Пусть предложат свою версию игры, а мы скорректируем ее.
- вы с ними не шутите, это опасные и подлые отморозки. Они на все способны, могут исподтишка пырнуть ножом, - высказывал серьезные опасения Сергей Иванович.
- Нож не бомба, переживем, - ободрил Висади Сергея Ивановича.
- Я написал докладную в милицию, участковый Денис должен приехать. Девушку найдем по ее паспорту. Вас тоже будут допрашивать, подойдете, - попросил Сергей Иванович и направился к кабинету директора.
«Допрашивать – до боли знакомое слово», - подумал Висади. «Допрашивать у нас умеют».
Вскоре на дебаркадер прошел еще молодой капитан среднего роста. Висади подменили на допрос.
- Ну, ты даешь! Сам-то откуда? – спросил участковый Денис.
- И что же я даю такого интересного? – спросил Висади.
- Ну, хорошая работа! Мы эту девушку найдем и подведе под статью. Так сколько у нее масла-то было? Восем? – не мог скрыть своей радости участковый.
Висади никак не мог понять, почему у этого, на вид порядочного человека, поднялось настроение от того, что кто-то совершил дурной поступок, украв масло. Молодая девушка теперь окажется в руках милиции, и отныне будет значиться в списках доблестных внутренних органов как человек совершивший кражу, как человек неблагонадежный, второсортный член общества, хотя первосортных граждан вокруг и вовсе не наблюдается. Есть «высшее общество» и «низшее».
- По-моему, семь пачек было, - вспомнил Висади.
- Нет, так дело не пойдет, - немного огорчился участковый.
- Что не пойдет? – переспросил Висади.
- Сумму не набираем, если только семь пачек, - разъяснил подошедший в это время Директор.
- И что? – не мог никак понять охранник.
- Если сумма кражи превышает «тыщу» рублей, то по закону к совершившему кражу лицу можно будет применить уголовную статью. Если меньше, тогда нет, тогда к такому лицу можно применить лишь штраф в денежном эквиваленте совершенного преступного деяния, - довольно сумбурно объяснил ситуацию участковый.
- Я вспомнил, мала было семь пачек, - ударил себя по лбу Висади.
- Нет, - еще больше огорчился Денис.
- Что нет? – улыбнулся Висади такой быстрой смене настроения молодого капитана.
- Нет, это значит, что я уже вписал в твое заявление восемь пачек масла. Не хочешь ли ты, чтобы я переписывал твое заявление? – вовсе удивился участковый.
- Чье заявление? – совсем развеселился Висади.
- Твое заявление, конечно, - начал копаться в паре листов бумаги, заложенных в прозрачный файл участковый.
-  А пишете вы? – спросил Висади.
- Пишу я, тебе ж трудно будет писать. Ты ж вроде нерусский, - словно дите бумажному змею обрадовался участковый, своему «рассовому» превосходству.
- У вас тут, как заметил с первого же дня соприкосновения с контингентом местных аборигенов, вообще в природе существуют два народа, а то и вовсе две рассы, - задумался Висади.
- Какие такие рассы? – не понял участковый, почуяв какой-то подвох.
- «Русская» и «нерусская», - улыбнулся Висади.
- Нет, но заявление-то ты все ж подпиши, все-таки я тут трудился часа два.
- Это заявление я могу написать в течение десяти минут, - улыбнулся Висади так, как мог только он сам.
- Да, ну! – небрежно бросил участковый.
- Ну, да! – отвечал охранник.
- Он работал учителем. Заявление накатает и за десять минут, если, конечно, он этого пожелает, - вмешался Директор.
- Нет, заявление почти готово, нужно только подписать, - забеспокоился участковый, - Время – деньги. Ты ж не хочешь, чтобы я тут на дебаркадере встретил следующее утро? – беспокойство приобрело отчетливый характер.
- Нет, не хочу я, чтобы вы тут ночевали на дебаркадере, рядом с мусорными контейнерами, - указал Висади на железные емкости, виднеющиеся из кабинета директора, рядом с огромными железными воротами. – Давайте, где подписывать «мое» заявление? – взяв в руки два компьютерных листа в руки, начал исправлять небольшие речевые и орфографические неточности Висади. – А масло все же было семь пачек, - добавил он, подписав документ. – Я больше не нужен?
- Да, пока ты мне не нужен. Надо будет еще что-то, сообщу дополнительно, - начал размышлять о чем-то, о своем участковый.
- Тогда я пошел служить, - ретировался Висади в торговый зал.
Этот день был окончательно испорчен. Однообразная картина торгового зала навевала монотонную тоску. Девушка, пытавшаяся выжить в этом жестоком мире вот таким вот неэффективным и опасным способом, не выходила из головы. Мотылек, летящий на огонь свечи, вдруг вспомнился Висади. Он не знает, что огонь не только светит, ярко и красиво переливаясь, но и обжигает хрупкие крылья бабочки в одно мгновение. Огонь – милиционеры, девушка – мотылек! В том и другом случае великая трагедия жизни. Дебри лесные городские кварталы зарождение жизни и разложение морали жизни. Висади все больше раздражался этим нагромождением городским, серым и густым людским потоком. Слишком дорого обходилась эта нищенская столичная зарплата.
За это относительно короткое время Висади стал отличать постоянных покупателей, некоторые из них здоровались как со старым знакомым. Вот и сейчас в магазин зашла массивного телосложения дагестанка, лет за пятьдесят и, подойдя, как она думала, незаметно сзади, поздоровалась с охранником. Висади сделал приятно женщине и притворился, будто был удивлен. Чуть поболтав для приличия, дагестанка купила кое-что из продуктов, бросила это все в тележку, хотя для этой мелочи было достаточно авоськи или пакета, и пошла к выходу. Висади уже и забыл про дагестанку, когда случайным образом бросил взгляд на входную дверь. Увидев выходящую из магазина дагестанку, Висади вспомнил, как на днях он поймал ее с тележкой. Тогда она уже удалилась достаточно далеко, когда Висади ее догнал. В тележке лежала легкая сумочка, но дамочка, ничуть не смутившись, объяснила, что ей де трудно ходить, «она женщина больная», а с тележкой проще, она не нее опирается при ходьбе.
Висади скорым шагом пошел за женщиной и стал наблюдать, что же она станет делать сегодня. Сегодня тоже женщине было «трудно идти», поэтому она с тележкой покатила домой, как ни в чем не бывало. Когда Висади догнал ее за углом соседнего дома, она даже удивилась. Оказалось, что она хотела сходить домой и тут же вернуться с тележкой в магазин. Висади сделал «последнее предупреждение».
На следующий день участковый снова явился в кабинет директора и стал переделывать ранее написанное заявление о привлечении девушки, любительницы финского сливочного масла. Наконец-то, заявление было переписано, показания всех свидетелей переделаны, как нужно было для следствия, вернее, так, чтобы вообще следствие состоялось. Подписав свежеиспеченное заявление, Висади направился на свое непосредственно рабочее место, в торговый зал. Настроение снова было испорчено на весь оставшийся день. С жалостью он думал о девушке, которую теперь по его милости допрашивали каждый день в милиции. К тому же выяснилось, что она была наркозависимой. По сути своей - больной человек, она не имела никаких шансов на снисхождение со стороны того, кто мог казнить и миловать. И он, Висади, не пожалел ее. Да, он делал свою работу… «Нет, это не моя работа - баб ловить», - в очередной раз делал выводы охранник.
Висади проходил недалеко от рядов касс, когда заметил девушку с пухлой дамской сумкой, которая прошла через кассы без покупок. Но только она прошла штанги «магнитного контроля», как пропищал сигнал. Девушка, не меняя шага, как ни в чем не бывало, пошла дальше к выходу. «Да, что вы все решили меня извести!» - подумал Висади и быстрым шагом настиг девушку.
- Девушка, стойте! – крикнул охранник.
Девушка ускорила шаг, но Висади в несколько шагов настиг ее и схватил за сумку. Молния сумки была расстегнута, и в сумочке видны были золотистые пачки дорогого кофе «Маккона». Девушка остервенело дернула сумку, но Висади не только не отпустил сумку, но и схватив девушку за руку, потянул ее к кассам. Девушка запаниковала и, бросив сумочку, с истеричными криками вывернулась и начала прорываться к выходу. Висади вспомнил девушку, укравшую масло, и отпустил воровку.
Примчался Директор, которому было кому доложить экстренную ситуацию, побросали свою работу некоторые кассиры и решили попробовать себя в роли «шерлоков». Именно благодаря их стараниям и бдительности, была установлена «не отходя от кассы» методом «по горячим следам» небезызвестная личность, сбежавшей любительницы дорого кофе «Моккона».
Ею оказалась некая дагестанка, известная своими похождениями в ближайших кварталах района Марьино. «Наркоманка!», «гулящая!», «зечка!». «Только вышла из тюрьмы!», «как же, знаем!» - были выдвинуты спешные эпитеты кассирш и некоторых покупательниц.
Милиция, участковый, наряд охранников быстрого реагирования примчались, проявив неприсущую им от природы прыткость. Каждый из них старался не проморгать свой кусок «пирога». Составлялись протоколы, протоколы… объяснительные… показания многочисленных свидетелей. Один из них безусый еще майор, получивший за «сидение» в горячей точке свою непомерно дорогую за этот подвиг награду – пестрые погоны, расхаживал средь узкого кабинета директора и размышлял вслух: «Ну, хорош писать бумажки! Пойдем ловить кавказцев!»
- Кавказцев не нужно ловить. Кавказцы уже здесь. Лови с позволения сказать, майор, воров и преступников! – произнес, вошедший к этому времени в качестве свидетеля преступления Висади.
- Где кавказцы! – по «горячеточковской» привычке запаниковал майор.
- Здесь кавказцы, - указал на себя пальцем Висади.
- Старик, ты что тут делаешь? – постепенно начал приходить в себя майор.
- Вы же меня и вызвали на допрос, - скривил губу Висади в улыбке.
- Я тебя не вызывал, на… Какой допрос? Что ты мелешь, старый?  Растерялся майор совсем.
- Это охранник, который задержал дагестанку, - пояснила быстро девушка-милиционер, строчившая какие-то записи на листе бумаги, походящей на приличную портянку.
- А чего он в себя тычет… кавказцем? – сделал вопросительный знак из своего кругленького лица майор.
- Он и есть кавказец, чеченец он, - буркнула милиционерша, не поднимая головы, и продолжила строчить свою «бюрократию».
- А чего он на русского похож? И говорит по-русски без акцента? – майор посчитал, что его разыгрывают.
- Это русские похожи на меня, а не я на них. Кавказцы не виноваты, что русские девушки очень симпатичные. Вообще-то, я бы не стал определять русских по цвету кожи или рожи. Это народ смешанной крови не менее, если не более, чем другие этносы. Далеко ходить не надо, тут в Москве уже можно найти чернокожих русских… а китайцы еще только на подходе, - улыбнулся Висади.
- Чего ж ты свою дагестанку ловишь, кавказец! – съязвил майор, не найдя, чем ответить Висади.
- Вообще-то, я делал свою работу, хорошо или плохо, не в пример некоторым милиционерам. Во-вторых, она не моя дагестанка, а наша с вами, майор, дагестанка, потому как по Российской конституции, которую вы обязаны чтить как родную матушку, эта дагестанка является такой же россиянкой, как и вы, и все ваши этнические родственники. Ну, а в третьих, у нее на лбу не написано, что она дагестанка, как и у той несчастной русской девушки, что я задержал нынче с семью пачками масла.
- Вор должен сидеть в тюрьме! Правильно? Так говорил капитан Жиглов, кажется? Да ты не обращай внимания. Вот я тут написал, по старой памяти, твои показания. Ознакомься и подпиши. Ладно? – протянул бумажку участковый Денис.
Висади взял в руки бумажку, достал из кармана ручку, с которой он по старой привычке не расставался никогда, и, исправив по ходу чтения несколько орфографических ошибок, недовольно взглянул на участкового и, покачав головой, подписал.
- Ладно, старый, в следующий раз я тебе дам написать объяснительную самому, - улыбнулся участковый в частокол своих зубов.
- Боюсь, что следующего раза может и не быть, протянул бумажку участковому Висади.
- Что? – не понял участковый.
- Думаю, мне следует продолжить работу по своей профессии и призванию. Через пару дней, если пришлют замену, поеду домой.
- Зря ты так. У тебя не плохо получается ловить воров. Тебе надо работать тут, тем более, у вас там ни зарплаты, ни работы, ни жилья, - совсем было растрогался участковый, словно терял кого-то из родственников.
Висади ловил воров, а участковый разводил из этого широкую бюрократию и раскручивал преступления так, что никакими родственно-близкими чувствами себя участковый не баловал. И Висади, и участковый это понимали. И ни о каком-то родстве душ граждан одной великой страны речь не шла. Хотя страна, если это не сборище этносов, загнанных в одно стойло, должна держаться именно на единстве идей и ценностей, общих для всех граждан этой страны. Смешно сказать. Но доблестная милиция в данном случае лишь фиксировала уже совершенное и установленное и предотвращенное нарушение законности, выступая при этом, пожинателем сей, по сути дела, завершенной безвредной для собственного здоровья операции. А какие «Улицы разбитых фонарей» и всякие там российского покроя «Рембы» снимают про этих бюронавтов. То они славный град Санкт-Петербург зачищают от ненавистных чеченов и элементов «кавказской национальности», то они саму Чечению зачищают от, уже по факту своего рождения преступных, чеченов. При этом в командировку для этого направляется всего лишь парочка «ментов-спецназовцев». По сути дела снимается на экране несколько актеришек, умеющих корчить перед экраном страшные гримассы, непременно при этом «жуя и пия», набив рот жратвой. И где-то, скорее всего, в аналах московских рынков находят носатых азиатов почернее или московских негров, жалких противников, для этих героических штампованных рембо. Иногда встречается среди многочисленной массы «чеченов», разбегающихся кто куда, при появлении нескольких «штамп-рембо» и представитель славной касты московских негров «снятых» в прихожих метро для съемки «боевика» т.е. кино «боевика» режиссерами сего суррогатного творения. А вот, что негры делают у входов московских метро? Продают экзотику. Что за экзотика? Продают темнокожих девочек. А еще точнее, раздают славному низшему классу (так, по словам одной москвички преклонного возраста, в метро у нас ездят только низшие слои» буклеты с адресами для развлечений с темнокожими девочками, где, правда, больше светловолосых с голубыми глазами и приблудных девочек с периферии, с ближнего зарубежья.
О доблестях милицейских давно уж было заведено писать и ставить фильмы для наглядности, проводимой в стране работы по наведению конституционного порядка. Но, вот об охранниках наших доблестных снимают свои пасквили или писквили, карикатуры Галустян. Охранники, многие из которых денно и нощно стоят на своих постах за зарплату «дворника» оказались «галустянами».
Висади ходил меж стеллажей и думал. Так, казалось, время проходило быстрее. Проходя по овощному ряду, он взглянул меж стеллажей на входные двери и заметил там Бритоголового. Он поднял за здоровье охранника открытую бутылку пива и отхлебнул. Затем изобразил подобие милой улыбки, выпучив бесцветные глазенки. Висади не среагировал на эту выходку дурня и пошел снова по рядам. Чутье заставило его снова вернуться на овощной ряд и заглянуть напротив его в пивной отдел. Бритоголовый с дружком Черногривым уже протягивали руки к пивным бутылкам, но увидев охранника, передумали и, демонстративно показав, что они без товара, вышли за турникет и направились к выходу. «Значит, пиво пьем за мое здоровье. Значит, пьем мое же пиво за мое здоровье!» - ухмыльнулся Висади. «Ворье! Надо поглядывать отныне за этими «больными», - сделал вывод охранник и добавил: «Пить надо за свой счет, ребятки!»
В тот же вечер «любители пива» наведались снова. Зыркая глазами, прошлись по пивному ряду, по кофейному, но под зорким оком охранника не рискнули «поживиться на халяву».
- Ну, чего ты «пасешь» нас! Тебе что больше делать нечего? – бросил, выходя за пределы торгового зала мимо Висади, Бритоголовый.
- Мне государство деньги плотит за то, что я пасу тебя, - бросил вдогонку Висади.
- Тебе хозяин плотит, а не государство! – обернулся Черногривый.
- Кто бы ни платил, платит мало. За то, что вынужден зреть твою рожу, надо бы надбавить, - улыбнулся Висади.
- Ты отсюда выйди, тогда поглядим. По периметру магазина не пройдешь, завалим, если захотим, - пригрозил Черногривый перед тем как выйти за двери.
Висади никому ничего не говоря, пошел вслед за парнями. Те и не думали, что «старик» посмеет выйти за порог.
- Да, что он там может! Надо было взять пару бутылок пива! – возмутился Бритоголовый, уходя в темноту ночи с Черногривым.
- Ментов он вызовет. А у тебя и так «условно-досрочное». Остынь! – успокаивал Черногрвый дружка.
- Да, я на него цыкнул бы, он бы и затих! – еще больше распалялся Бритоголовый.
Они уже завернули за угол торгового центра и направились по небольшому уклону по тротуару вдоль соседней многоэтажки, когда услышали позади себя:
- Это ты, щеня, на меня цыкать собрался?
От неожиданности оба парня не сразу сообразили, что на них «наезжает» из темноты, озаренной ночными огнями улицы.
- Ты что, «старый», охренел! Тебе, что жить надоело! – спохватился более осторожный Черногривый.
- С чего это ты, патлатый, решил, что вы, уроды, можете напугать меня. Ты знаешь, откуда я приехал? Если бы я вас потаскух боялся, я бы сюда за тысячу километров не забрел бы. Ты хотел не позволить мне пройти по периметру торгового центра! Мы, кажется, далеко отошли от этого периметра! А, чего уставился? – вплотную подошел Висади к парням.
- Я знаю, откуда ты приехал! Ты «чех»! Правда! Только мы вас мочили и будем мочить! У меня дружки там побывали! – истерически с пеной у края губ затрещал Бритоголовый.
- Кто там побывал, тот знает истинную цену своей шкуры! Тут нет авиации, которая прикроет ваши вонючие задницы, - рявкнул снова Висади, выходя из себя.
- Да, у меня живот весь изрезан! Гляди! – подняв рубашку, ткнул животом в темноту Бритоголовый.
- Я тебя, суку, резать не стану! Я тебе не хирург, который тебе аппендикс вырезал! Только дернись, я тебя насквозь проткну! – заорал Висади, готовый наброситься на парней.
- Ладно, отцепись, мужик! Никто тебя не хочет валить! – заюлил вдруг Черногривый. - Пошли отсюда! да, ну его старого дурака! – потянул он за собой дружка.
- Ладно, «старый», еще увидимся! – заковылял Бритоголовый прочь.
- Ты только не забудь вежливо поздороваться, когда увидимся снова, а то я твою харю меж всей этой пьяни могу и не различить! – бросил вслед уходящим Висади.
«Ну, чего не живется как нормальным людям? Нет, чтобы устроиться на работу. Завести семью, детей, воспитывать их… Хотя, какое воспитание могут дать эти молодые люди с больной физиологией? Народят таких же проблемных детей, как и сами. Москва, Москва! На приезжих туркестанцев, что делают всю грязную работу, тычут пальцами, а сами от пьяни пухнут кругом. Пьяный дебош, матерщина, разврат кругом – это нормально, а кавказцы лезгинку на углу сплясали – это «езжай к себе домой, вы не уважаете нас!». А куда ехать? Приедешь на Кавказ, там русских больше чем, коренных жителей, самые плодородные земли еще империя им отдала. И там «ткачевы» с пеной у рта истерически кричат: не пустим кавказцев на наши исконные земли! Ставрополье с Ростовом тоже – Кавказ, где русские «пришлый» народ. А что, если на всех занятых русскими за последние двести, триста лет землях коренные народы разом заявят: «понаехали, езжайте к себе в Рязанскую губернию!». Должно быть кому-то очень выгодно, чтобы в России всем народам жилось неуютно, словно на чемоданах. Кому живется весело, вольготно на Руси – татарину, башкирину иль русскому в Москве!» - подражанием Нерасову закончил свои невеселые мысли Висади, возвращаясь обратно в торговый центр.
С утра пораньше работы у Висади было много.
- Вы мою маму не видели? Она была в черном, - наивно оглядываясь, подошла к охраннику девушка и выдохнула перегаром вчерашней пьянки.
Висади машинально взглянул в сторону турникета, к выходу без покупок. Через турникет вышел среднего роста молодой человек и торопливо зашагал к выходу. Висади мгновенно прошел через кассы наперерез и перекрыл тому выход на улицу. Проверил и нашел у него за пазухой мясо в целофановой упаковке и еще какую-то мелочь.  Забрал краденое и отпустил, пожалев слезливого парня. Но спустя лишь час, охранник снова заметил среди стеллажей девушку, «потерявшую маму».
- Ну, что, нашли свою маму? – незаметно подошел сзади к девушке Висади.
- Нет, не нашла. А вы ее не видели, она в черном была! – сделала лицо блаженной девицы девушка.
Молодой человек, которого Висади час назад отпустил, стоял на площадке за кассами и держался за поручни детской коляски. Девушка бросила взгляд на коляску, вслед за Висади и замялась. Охранник понял, что это ее ребенок, и эта семейная пара алкоголиков промышляет в торговом зале воровством. «Кого же девушка прикрывает, если муженек ее за кассами?» - подумал Висади и понял, что с ними должна быть еще и мамаша «в черном». «Мамаши» не было, но муженек, чуть погодя, закатил в торговый зал с детской колясочкой потрепанного вида. «Прямо «турецкий гамбит!» - подумал Висади. Партия становилась интересной, однако, девушка исчезла в дебрях торгового зала, пока Висади увлекся наблюдением за ее муженьком. Через минуту девушка появилась на выходе. Висади ожидал такого поворота событий, но находился от выхода далековато и не смог бы ее догнать. В это время неожиданно для всех рослая кассирша Татьяна встала на пути девушки. И когда Висади подоспел, кассирша засунула руку в брюки девушке и вытащила оттуда леденящий душу длинную палку мороженой колбасы.
- Это не мое! – растерянно заморгала девушка.
- Ах, ты бессовестная! У тебя же ребенок! Чему ты его будешь учить! – набросилась кассирша Татьяна на девушку.
- Можно я пойду? Меня мама ждет! Вы не вдели мою маму, она в черном? – пробовала девушка снова применить свое психологическое оружие.
- Нету у тебя матери, и отца не было! Я ж тебя знаю. Я сама тут рядом живу всю жизнь. Убирайся отсюда! – толкнула кассирша девушку.
- Увлекся ее мужем. Чуть не упустил ее, - виновато произнес Висади.
- Глядеть нужно лучше! А-то эта шушера тут весь магазин разворует! – недовольно бросила кассирша и пошла выставлять товар на стеллажах.
Татьяна была из знойных еврейских кровей, и терпеть не могла проигрывать. Она больше работала на выставлении товара по стеллажам вместе с операторами узбеками, чем на кассе. Сидеть на одном месте было ей скучновато. Именно из-за своей природной любознательности она и замечала все, что вокруг творилось. И девушку, молодую мамашу-воровку, она давно заприметила. А так как она считала, что с Висади они в одной команде, кассирша не могла допустить проигрыша. Более того, в ней сидел еще и природный протест против несправедливости. Сама она целый день трудилась как пчелка, не зная усталости, и праздных бездельников она терпеть не могла.
- Ладно, Таня, успокойся. Все будет хорошо, - улыбнулся Висади кассирше с благодарностью.
- Почему ж ты так уверен? – более приятным голосом спросила кассирша, направляясь к кассам.
- Да потому, как хуже быть не может, - вспомнив монолог Жванецкого, широко улыбнулся Висади.
К тому времени молодой человек с детской коляской уже направился к выходу через турникет. «Без покупок, значит», - направился Висади наперерез встречать того у выхода. Молодой человек уже направился к главному выходу, неторопливо двигая перед собой колясочку. « Что-то он взял!», - догадался охранник.
- Молодой человек, без покупок? – спросил он, разглядывая коляску.
- Да. Ничего не взял, - недовольно буркнул покупатель.
- что ж так? В карманах колясочки ничего нет? – спросил охранник.
- Нету ничего, - немного покраснел тот.
Висади увидел ясные глаза ребенка, что сидел в коляске и для него все, что происходило вокруг было интересно. Он ничего не понимал. Он еще не научился говорить. Для него все это была игра.
«неужели этот ангелочек станет таким же алкашом и воришкой, как и его отец с матерью!» - пеленой печали покрылись глаза Висади.
- Идите, молодой человек… Только, придя домой, не забудьте взглянуть в галаза своему малышу, - посоветовал Висади и направился в торговый зал.
А вечером тот самый молодой папа был остановлен охранником с набитой до отказа сумкой продуктов и пива, сворованного из магазина. Пришлось задержать парня.
Директор при виде такой сумки, оторопел.
- Вот это «улов!», вот это наглость! – никак не мог он определиться с мыслями и терминологией. – Тебя же посадят1 Ты что же делаешь? – набросился он на молодого воришку.
Пока Висади приводил воришку к директору, пока тот вызывал наряд милиции, стыдя и ругая вора, к кабинету директора пробралась девушка, жена воришки. Она растерянно спрашивала, поглядывая по сторонам и на горы коробок, что выставлены на дебаркадере:
- Вы не видели мою маму? Она в черном. Она здесь не проходила?
- Ты кто такая? Кто тебя сюда впустил? – набросился на девушку директор.
- вы мою маму…
- Ты знаешь этого парня? Ты с ним? – не слушал девушку директор.
- Нет. Не знаю. Вы не видели мою маму?..
- иди отсюда… к своей маме! Не видели мы твою маму! – выходил из себя директор.
Девушка взглянула в глаза Висади с мольбой не выдавать ее.
- Ладно. Уходите отсюда, девушка. Тут нельзя находиться посторонним, - взяв под локоть, повел охранник девушку на выход. – Тебя как звать-то?
- С-света! – ушла девушка.
Не прошло и часа, как милицейский наряд явился. Еще через полчаса была вызвана следовательская группа, участковый Денис. Все они с неподдельной радостью в глазах нырнули в бумажное оформление состава преступления.
У Висади снова было испорчено настроение, снова он мрачнее тучи ходил меж стеллажей и никак не мог успокоиться. Ясные глаза ребенка из коляски не отпускали его. Они спрашивали: «Почему вы убиваете меня? Почему? В чем моя вина?»
Такой же немой и страшный вопрос стоял вместе с застывшими от ужаса глаза детей в Грозном, глядящих в грозное небо, раздираемое грохотом бомбардировщиков, бронированных вертолетов. Висади не смог спасти десятки тысяч тех детей, он не может спасти и этого несчастного ясноглазого малыша.
Из этого гнусного состояния его вывел скрипучий раздражающий голос:
- Слышь, ты! – слегка полная с опухшими толстыми губами женщина уставилась на него из-за кассового ряда. – Вон тот что ль? – спрашивала она у девушки, стоявшей рядом.
Висади узнал девушку, старую знакомую, если верить ее слова, света. Света уже плохо ориентировалась в обстановке, видно было, что они с пухлогубой теткой приняли хорошую дозу горячительного. Света, наконец, развернулась и, пошатываясь, указала чуть изогнутым указательным пальцем в сторону охранника.
- Ид-ди сюда! – поманила пальцем пухлогубая охранника.
- Чего изволите, леди? – улыбнулся Висади, подходя ближе к дамам.
- Ты чего моего парня арестовал? А-ну, отпусти его! – скомандовала объявившаяся наконец-то мамаша.
Только, кажется, мамаша была матерью задержанного парня, ибо она была не в черной одежде.
- Вы мою маму не видели? – икнула Света прямо в лицо охранника. – Она была… была…
- Ты чего мелешь, дура? Я твоя мамаша! – выдала себя мама.
- А почему вы не в черном, извините? – улыбнулся снова Висади.
- Почему, почему! Почему я должна быть в черном? Я что сюда на похороны пришла!
- Да, вот, ваша Света ищет вас уже несколько дней меж магазинных стеллажей и утверждает, что вы одеты в черные одежды, - объяснил Висади.
- Ты чего мелешь! Какая Света? – навела женщина свои выпученные окуляры на девушку, после некоторых усилий по корректировке движения.
- Это она Света! Маня, с каких это пор тебя кличут Светой? – недоумевала пухлогубая.
Света-Маня лишь махнула рукой, при этом пошатнувшись.
- Нету, - вывернула Маня губу.
- Чего? – не поняла пухлогубая.
- Его нету.
Пухлогубая вспомнила с какими претензиями она сюда явилась.
- Слышь, ты! Ты – охранник? – уставилась она в упор на Висади.
- Так, подруги, уходите отсюда, пока и вас не забрали в милицию, - предложил Висади.
- Где Пашка? – не обратив внимания на слова Висади, уставилась она снова в упор.
- Какой Пашка? – не понял Висади.
- Зятек мой. Манькин муж. Понял! Где он?
- Это вы о парне, которгго увезли в милицию? Так он себя называл Мишей, - снова удивился Висади.
- Ты мне дуру не гони! Где Пашка? – наставила пучие глаза женщина на охранника.
- Вашего парня уже забрали в милицию. Если не хотите последовать его примеру, уходите отсюда, - посоветовал Висади.
- Уже забрали?
- Уже.
Женщины, помогая друг дружке, направились к выходу.
Часам к трем ближе к вечеру директор довольный сегодняшним уловом, вышел в торговый зал и решил постоять на «посту охранника и отпустить того на обед ровно на час. Настроение у него было боевое. Висади устало поплелся на дебаркадер, в сторону кухни.
Охранник уже успел разогреть обед в микроволновке и поесть немного. Вдруг распахнулась кухонная дверь и появилась кассирша кабардинка Асият.
- Висади! Там… там дерутся! – растягивая слова на кабардинский лад закричала она.
Висади, ничего не спрашивая, вскочил с места и выскочил из кухни. Когда он прибежал в торговый зал, то первое, что ему бросилось в глаза – это пухлое лицо Сергей Ивановича, с размазанной по всему лицу кровью. Несколько узбеков-операторов, парень товаровед и сам директор держали старого знакомого Висади, Бритоголового. Но держали недолго, он присел и, дико прорычав, скинул с себя узбеков и попытался сбежать. Висади взбесился, подпрыгнув на бегу, он обхватил дебошира за горло правой рукой и, зажав, вместе с Бритоголовым свалился на бетонный пол. Бритоголовый стукнулся головой об бетон, но боли он не чувствовал. «Накачался наркотиками!» - подумал Висади. Бритоголовый был намного крупнее Висади. Бритоголовый был намного крупнее Висади и давать тому снова встать на ноги он не собирался. Бритоголовый снова зарычал и попытался встать. Висади придавил его коленом в горло. Бритоголовый снова пытался вырваться из цепких объятий охранника. Тогда Висади схватил пластиковую бутылку с минеральной водой и несколько раз ударил дебошира так, что пробка полуторалитровой бутылки вмялась в саму бутыль. Бритоголовый обмяк, но никак не хотел успокоиться. И в это время Висади заметил, что Бритоголовый задыхается, на дебошире сидел Сергей Иванович, весивший более центра, и придавливал того коленями в грудь.
- Дышать… Не могу… дышать! – зашипел Бритоголовый. – Задохнусь сейчас!
- Лежать, скотина! Будешь рыпаться, добью, - в ухо Бритоголовому пригрозил Висади. – Сергей Иванович, он сейчас крякнется, дайте ему подышать, - попросил Висади директора.
Висади не удержался от улыбки, когда увидел, как бесстрашный директор всей своей тушей устроился на дебошире. Прибежала и отчаянная кассирша Татьяна со скотчем. Дебоширу перетянули руки, ноги скотчем и оставили его в покое лежать на полу.
- Сергей Иванович, что у вас с лицом? – спросил Висади, пытаясь понять, что произошло.
- Этот урод.., - все еще трудно дыша, указал на лежащего на полу.
- Откуда он взялся? Что случилось? – спрашивал охранник.
- Я стоял вместо вас и вдруг вижу, как этот урод выходит через турникет с пивом в руках. Кричу ему, чтоб стоял. А он с ходу ударил меня кулаком по лицу и попытался уйти. Ну, я и сцепился с ним. Боролись долго, благо, ребята помогли, - объяснил коротко директор.
- Что искал, то и нашел! Я давно говорил: «Пить надо за свой счет!» и что с ним будем делать?
- Я этого урода посажу в тюрьму. Там ему и место. Нажимайте на «тревожную кнопку2, вызывайте наряд милиции, - объяснил Сергей Иванович.
- Я бы ему дал еще пару пинков и выкинул из магазина, - вспомнив обо всей их бумажной волоките, высказал мнение Висади. – А впрочем, вам виднее.
- нет, я не успокоюсь, пока не посажу этого вора, - твердо стоял на своем директор.
«Зря я про него думал, как о чинуше, выскочке. А он оказался мужиком. Не сдрейфил перед этой мразью, бился до конца», думал о директоре Висади, глядя на ссадины, синяки и кровь на лице Сергея Ивановича.
- Сергей Иванович, вы бы сходили, лицо сполоснули водой, - предложил Висади, доставая «Тревожную кнопку».
- Сейчас схожу, - дотронулся до ссадины на лице Сергей Иванович.
Как обычно, наряд милиции прибыл на «поле боя», спустя лишь сорок минут. Еще через час прибыли следователи с кипой бумаг. Явился и участковый Денис, довольный и при пистолете на боку.
Писались бумаги большие и малые, подписывались одни, другие. Явился и майор «любитель охотиться на кавказцев». Висади ему, видимо, тоже не пришелся по душе. Бритоголового он знал, как авторитетного преступника, отсидевшего, освободившегося «условно».
- Вы, наверное, скопом навалились на него. Иначе бы вам его было бы не взять! Он крепкий орешек, не то, что эти, - распинался он, расхаживаясь по узкому директорскому кабинету. Вокруг за столами сидели следователи писали, изводили бумагу, и дела им не было о чем тут талдычет выскочка безусый майор. Лишь Висади стоял в ожидании готовых протоколов, чтоб расписаться и уйти прочь.
- Знаешь, - продолжал майор, раздражаясь спокойствием Висади, этого неугомонного кавказца. – Этот Лешка (Бритоголовый, оказалось, у него есть еще и имя) очень смелый парень. Никого не боится! Знаете, когда он вышел из тюрьмы, он собрал всех алкашей… вернее, всех бандитов в подвале, выстрелил из двустволки, нажав одновременно оба курка, и заявил: Я здесь главный! У него есть еще и пистолет «ТТ», - хихикнул майор.
Висади улыбнулся, видя, как блюститель порядка, старший офицер московской столичной милиции мелет такую ерунду и при этом ни в грошь не ставит свою организацию, обязанную привлечь к ответственности всякого гражданина страны, незаконно хранящего огнестрельное оружие. А тут майор столичной милиции восторгается тем, что «у Лешки есть пистолет «ТТ». Если есть, то почему этот самый майор не привлекает к ответственности нарушителя или боится майор, получивший чин старшего офицера в «горячей точке» «обычного алкаша, которого охранник старик пригвоздил к полу словно бревно.
Висади улыбнулся во все лицо, лишний раз убеждаясь в своих взглядах на жизнь и на людей и людишек. Майору не терпелось увидеть нотки страха в лице чеченца-охранника после его таких страшных рассказов про бандита Лешку. А вместо этого увидел улыбку во всю ширину скромного лица чеченца.
- Да, да… в Москве можно достать пистолет «ТТ», - ничего лучшего не нашел сказать майор.
Непонятно было лишь, чего этой фразой добился майор. Зачем этот пестрый при майорских пагонах молодой здоровый человек стоит тут распинается, рассказывая анекдотические по сути дела вещи, вместо того, чтобы пресечь эти каналы «свободной» продажи боевого нелегального оружия! Зачем он, позорящий своей болтовней погоны российского офицера, вообще оказался в органах! – думал Висади, считая недостойным для себя даже доставить удовольствие этому майоришку заговорить с ним. Висади брезговал даже словесного соприкосновения в диалоге с этим недостойным представителем рода человеческого. Поэтому Висади, дождавшись пока будут готовы протоколы, не глядя в текст, не исправив ни одной ошибки, быстро подписал и сразу же вышел на улицу, на свежий воздух. Хотя термин свежий воздух для Москвы также не применим, как и для сотен других мегаполисов планеты.
Сергей Иванович убежденно заявлял, что доведет дело до суда и желал, чтобы Висади присутствовал на суде. Но охранник уже давно принял решение вернуться к школьной работе, хотя и за гроши.
Многие из шестисот пятидесяти разрушенных войной школ уже были восстановлены и учителя в встающей с колен молодой республике были нужны.
В знак благодарности за работу Сергей Иванович выделил Висади деньги на дорогу.
Висади стоял и ждал поезда на Казанском вокзале, когда молодой человек с солдатским рюкзаком спросил его:
- Батя, случаем, не подскажешь, где тут в Москве можно устроиться на какую-нибудь работу?
- Дембель что ли? – спросил Висади.
- Да, недавно уволился. Тут в Москве рекламные агентства обещали устроить на работу, да обманули. Взяли две с половиной тыщи и «кинули», - объяснил кратко парень.
- С «горячей точки» - спросил Висади.
- Да, нет. Куда мне. В Хабаровске на Амуре служил, - улыбнулся парень.
- Бывал я в Хабаровске. И в/ч вашу на полуострове видел, когда рыбачил на амуре. В охранники пойдешь?
- Да.
- Запиши номер телефона – 89689171260, «Альфа-Торг». Обратись к Андрей Андреевичу, скажи, что Висади с Грозного порекомендовал тебя.
- Вы с Грозного? Это у вас там была война?
- Да. Только она не была, а есть. Война никогда не прекращается, она лишь идет то вяло, то яростно… И там, и здесь – во все мире. Но даже на войне человек должен оставаться человеком, - протянул руку парню Висади.
- Меня Виктором зовут. Спасибо, батя! – улыбнулся парень.
                17.03.2014