Украине 2014 посвящается…
Те времена, когда мама с папой не знакомы были, я не застала – не родилась ещё. По этому поводу каждый из них свою историю рассказывал. Каждый по-своему видел и знакомство и причины вступления в брак. Каждая история была по-своему захватывающей и по-своему слегка надуманной. Но на то они и истории, чтобы приукрашивать и преувеличивать. Моя же история началась в ту пору их совместной жизни, когда они вместе готовили, вместе убирали, вместе решали проблемы и улаживали конфликты с соседями. Любили ли они друг друга? Я не смогу ответить на этот вопрос – об этом знают только они сами. А я была маленькой наивной девчонкой с курносым носом и их жизнь мне казалась счастливой, и весь мир мне казался дружелюбным, и всё вокруг было просто и чудесно.
В семье я по возрасту была посерединке. Три старших брата с двумя сестрами казались мне начитанными, серьёзными и рассудительными. Они то читали, то смотрели телевизор. Младшие сестрёнка с братиком занимались своими малышачьими делами: строили замки из песка, гонялись за бабочками. Я словно жила в своём мире: рисовала картинки, наблюдала за прохожими, разглядывала ворон в небе. Всё шло своим чередом. И всё было прекрасно.
Совершенно неожиданно мама с папой стали всё чаще ссориться. Я – ребёнок любознательный и мне было жутко интересно, в чём причины таких перемен. Но для моего детского ума объяснения родителей оказались слишком сложными. Снова у каждого из них вырисовывалась своя история. Снова каждый из них старался быть правым и выставить виноватым другого. Я заметила только, что папа стал приносить домой меньше денег и перестал дарить маме на праздники цветы и конфеты. Еда на нашем столе стала однообразной и вкусностей не стало вовсе. Мама тайком убегала к соседям: помыть-постирать, чтоб заработать лишнюю копеечку. По вечерам разгорались на кухне ссоры. Мама плакала и кричала. Папа хмурился и молчал, но когда у него не хватало терпения громко говорил маме всякие неприятные слова. Нам тоже влетало (особенно старшим): от папы подзатыльники, от мамы оплеухи.
Конечно, так долго продолжаться не могло, а потому спустя какое-то время родители развелись. Нашу светлую, просторную, красивую и полюбившуюся уже квартиру разменяли. Маме досталась двушка на пятом этаже. Крыша текла, на ремонт денег не было. И мамина квартира выглядела прескверно. Папа взял кредит и, добавив деньги от проданной квартиры, купил себе в том же доме квартиру лишь немногим меньше прошлой. Но и в его квартире требовался капитальный ремонт.
Родители позволили нам самим выбрать с кем остаться. Старшая сестра, два старших брата и младший брат ушли жить к папе. Остальные вместе со мной остались с мамой. Я очень любила папу. Мне не хватало его до слёз. Но мамины руки, глаза, волосы, которые я видела с детства, которые были мне так дороги, не давали мне бросить ее и уйти. И я осталась. А потом каждые выходные я бежала в квартиру к папе. И он всегда был мне рад. Угощал сухариками, усаживал на колени и гладил по голове. И хотя мои родители развелись, для меня все было по-прежнему. Я не замечала особой разницы. Просто теперь я жила с мамой, а к папе только ходила в гости. Но жизнь все так же казалась мне прекрасной.
Со временем у родителей все стало налаживаться. Мама нашла себе работу. И пусть денег платили не слишком много, но мы сумели сделать ремонт и залатать крышу. На нашем столе появились конфеты и даже пирожные. К тому же нам иногда помогал папа, то деньгами, то продуктами, то поменял нам кран в ванной. Он открыл своё дело и оно пошло на лад. Денег лопатой он, конечно, не грёб, но квартиру тоже отремонтировал и даже заменил кое-какую мебель. Все стало для меня не просто прекрасно, а чудесно.
А потом вдруг все в одночасье снова изменилось. Да так, что я сидела с открытым ртом и глотала беззвучно воздух, словно рыба, выкинутая на берег жестокой волной. В понедельник мои старшие брат и сестра, которые остались жить с мамой, устроили ссору. Сначала они кричали друг на друга на кухне и били такой красивый сервиз с голубыми цветочками. Потом их ссора перешла с взаимных обвинений к рукоприкладству. И уж совсем неожиданно в это противостояние втиснулась младшая сестрёнка, которая всё громче кричала: «я хочу», даже не пытаясь объяснить чего именно. А мама стояла у окна и смотрела вдаль, словно впав в стопор.
Я прислушивалась к этой ругани, стараясь разобрать причины, но толку не было: каждый голосил о своём, каждый требовал и не пытался ни во что вникнуть. На крик прибежали соседи. Стали усиленно поддакивать сестре. Стали обещать ей золотые горы и принцев в иномарках. На эти обещания и младшая захлопала упоённо в ладоши. Соседи несли шоколадки, пепси и даже вино. Мама вяло подсказала, что сёстрам еще рано пить, но соседи налили даже младшенькой. Брат позвонил отцу. Того не оказалось дома. Он как раз был на каком-то важном мероприятии. Но второй старший брат пообещал в случае чего придти поддержать и послал младшего братика постоять в дверях понаблюдать на всякий случай за ситуацией.
Одним днём эта странная ругань не обошлась. Она растянулась на неделю, а потом перескочила на следующий понедельник. Вереницы незнакомых людей с новыми красочными буклетами, с разноцветными пряниками приходили и уходили, казалось, бесконечной чередой. Мама не каждый день ходила на работу. Её запросто могли и уволить. Из какой-то фирмы позвонил какой-то мужик и сделал не вполне приличное предложение. Мама плакала, закрывала лицо руками и качала головой. А брат с сестрой продолжали «диалог» охрипшими голосами, поочерёдно заламывая друг другу руки. Когда в драку впрягалась младшенькая, брата удавалось даже повалить на пол. Он матерился, но снова поднимался на ноги. Перезвонил старший брат, который жил с папой, и сказал, что он взял кастет и собирается идти на помощь. Сестра услышала разговор и заверещала, что её убивают. Соседи побежали за битами.
А я сидела с открытым ртом и глотала беззвучно воздух. По щекам катились слёзы. Руки сжимались в слабые кулачки. Привычный, любимый мир в слегка розовых тонах внезапно рассыпался. Молчащая, посеревшая мать, впервые показалась незнакомкой. Отец казался далёкой призрачной тенью. Братья и сёстры, голосящие уже во все семь голосов, слились в единую какофонию. Не было среди них ни правых, ни виноватых. Были глухие к словам и чувствам других. Были те, кто не видел очевидного: хаос и местами развалины в квартире матери, истерия в квартире отца. Не было уже среди них разумных. Были те, кто слепо отстаивал свою точку зрения, невзирая на последствия, невзирая на родственные связи. Моя семья развалилась не на личности – на осколки. Все забыли, что рядом живет отец, а с ним наши братья и сёстры.
Я чувствовала себя не просто одинокой. Я сидела сжавшись в углу совсем одна. Я не хотела лимузинов, я не хотела икры, я не хотела принцев. Я хотела мира. Я не хотела, чтобы братья и сестра, живущие с отцом, били морду брату и сёстрам, живущим с мамой. Но я так же не хотела, чтобы какой-то мужик с какой-то там фирмы припёрся в нашу квартиру и принёс в неё свою мебель и свои двери. Я хотела мира. Я хотела, чтоб все ушли, чтоб мы вынесли мусор, пропылесосили, помыли полы и напекли пирогов. Я хотела, чтоб мама умылась и нарядилась. Я хотела, чтобы мои братья и сёстры перестали кричать и, наконец, услышали друг друга, прислушались друг к другу.
У соседей всегда вкусней, у соседей всегда красивей. Мы просто привыкаем к своему. Нам просто приедаются наши красоты. Но соседям мы не нужны. Соседи поболтают и разойдутся. Соседи с тобой пока это выгодно.
Кроме того, нет ничего важнее собственного дома. И я хотела, чтобы мой дом снова стал моим домом и перестал быть местом, из которого хочется бежать, закрыв глаза. Потому что бежать мне было некуда. Потому что ИМЕННО в этом доме я была счастлива. Потому что ИМЕННО этот дом я любила. И я очень хотела МИРА. И пусть в квартире у папы мне всегда было уютно, пусть с папой мне всегда было весело и приятно, но дом – это то, где ты живешь, где твоё сердце. Именно поэтому я так хотела МИРА в моём доме.
16.03.2014г.