10.1
О главном
http://www.proza.ru/2014/03/15/1689
Давным-давно на маленькой планете Хо, в чреве горы Лучезарной жил могучий крылатый змей Сёг.
Каждый раз в первый день смены сезонов он проглатывал волшебное зерно Чи, вылетал через круглую дыру в макушке Лучезарной и обозревал свои владенья.
Сначала по широкому внешнему кольцу, вдоль сторожевых дольменов - каменистые пустоши, затем по среднему - чахлые рощицы с оранжевыми плодами, а уж потом, по узкому внутреннему – лоскутные поля и луга малосильных некко - пришельцев из дальних миров.
К восходу вечерней звезды, слегка утомившись, Сёг достигал окраины столицы, где опускался на белый песок у заповедного озера, совершал ритуальное омовение и только после этого отправлялся в императорский дворец.
Величественный и сияющий, он пролетал вдоль парадной аллеи подобно песне на крыльях ветра, минуя роскошные сады с прудами и фонтанами, стражей и придворных, и через длинную анфиладу роскошных покоев добирался до Зала Высоких Церемоний. Совершив круг почёта, змей опускался на высокий изумрудный трон и принимал образ императора – вечно юного и прекрасного некко, облачённого в белоснежные одежды. Какое-то время он молча обозревал собравшихся, а затем громко хлопал в ладоши, подавая сигнал к началу праздника.
Музыканты тотчас принимались играть, и к трону выстраивалась очередь из желающих сделать подношения. Изысканные яства, вина, прекрасные камни, найденные на пустошах, чудесные изделия столичных ювелиров и много всякой всячины, полезной и не очень раскладывалось и расставлялось на длинных столах по обе стороны от трона. И всякий раз могучий змей каждой клеточкой своей души ощущал любовь и обожание подданных.
Из вежливости он пробовал сочные плоды и вина, рассматривал подарки, выслушивал шумную болтовню и взаимные кляузы, иногда вершил суд, быстро и справедливо.
Казалось, так было всегда и будет вечно. Но однажды великий Сёг почувствовал перемену и тревожное ожидание. Император ощутил недовольство подданных, некоторую нервозность и даже злобу.
Мудрый Сёг вздохнул в глубине свой души: «Который раз одно и то же! Короток век некко, и столь же коротка их память. Что ж, видно пришла пора преподать очередной урок».
Тем временем из пёстрой толпы вышел Тан, наместник императора и повёл мятежные речи:
- От имени моего народа, объявляю тебе, Сёг – время твоего правления кончилось. Народ не желает больше терпеть над собой власть бездельника, вспоминающего о своих обязанностях два раза в год. Народ избрал себе нового императора. Немедленно освободи трон, а ещё лучше, убирайся совсем туда, откуда пожаловал!
При этих словах по залу прокатился дружный вздох, и воцарилась небывалая тишина.
- Кто же этот вновь избранный, - улыбаясь, спросил Сёг. Впрочем, он уже знал ответ, так как мог не только улавливать чувства подданных, но и читать их мысли.
- Я! – дерзко ответствовал Тан.
- Ты?! – Сёг сделал вид, что очень удивлён. - А позволь поинтересоваться, что ты станешь делать, когда злобные ящеры, живущие за сторожевыми камнями, нападут на твой, как ты изволил выразиться, народ?
- Ящеры вовсе не злобные, о чём красноречиво свидетельствуют летописи последних времён. – С вызовом ответил Тан. – А все прежние записи лживы, поскольку переписывались сто раз тебе в угоду. Если же ящеры, во что я не верю, в самом деле вздумают напасть – получат достойный отпор. Мы сумеем постоять за себя и без твоего участия!
Сёг многое мог возразить узурпатору и в два счёта испепелить его взглядом, но не стал. Вместо этого он хлопнул в ладоши, требуя внимания, и обратился к подданным:
- Кто желает возразить изменнику?
Никто не желал. Смелых посмотреть императору прямо в глаза тоже не нашлось.
- Хорошо, - коротко бросил Император. – Продолжайте праздновать. Когда понадоблюсь, вы знаете, как меня призвать.
В тот же миг под самым потолком сверкнуло, затем громыхнуло, воздух наполнился озоном, и молниеносно обернувшись змеем, Сёг стремительно вылетел в окно.
Вернувшись в горную резиденцию, могучий змей обронил слезу в серебряную чашу, вернув, таким образом волшебное зерно Чи куда следовало, свернулся кольцами на рубиновом ложе и спокойно проспал до наступления следующего сезона.
Когда равномерно падающие на загривок капли возвестили о приходе дождей, могучий змей открыл глаза, вспомнил о бунте, зевнул и уснул вновь.
После третьей смены дождей засухой, Сёг дал себе труд подняться. Спасаясь от скуки он перевоплотиться в некко, совершил омовение в чистых водах подгорного озерка и обозрел владения глядя в магический кристалл. Его взору предстали границы, дерзко попранные обнаглевшими ящерами. Половина дольменов была разбросана, но рощи оставались целы и поля не вытоптаны.
«Рано», - подумал Сёг, немного побродил в горных покоях, принял обычный образ и отправился на отдых.
Спустя ещё три сезона великий змей увидел в кристалле жалкие остатки деревьев, но возделанные поля по-прежнему радовали глаз. Некко, вооружённые пиками и луками, с трудом сдерживали натиск свирепых соседей.
«Не время, - сказал себе император. - Ещё не время».
Нетерпеливое желание дать достойный отпор захватчикам уже начало охватывать его душу, но змей проявил необходимую выдержку и достаточно долго не заглядывал в кристалл.
Когда же Сёг позволил себе узнать о положении вещей, оно оказалось удручающим. Измождённые, изголодавшиеся некко, укрывшись за высокими стенами столицы, из последних сил сдерживали яростный натиск врага. Тана среди них не было.
Стоя на крыше императорского дворца, главный жрец простирал руки к далёкой горе, призывая змея-спасителя, а двое других, обливаясь потом, без устали колотили в огромные барабаны. Змей перевёл взгляд на городские стены и его глаза распахнулись пошире. Возле одной из караульных башен какой-то тощий умник с тремя помощниками налаживал метательную машину.
«Пора», - сказал себе Сёг, быстро проглотил волшебное зерно и, спешно покинув рубиновое ложе, взмыл вверх.
Подобно боевому кличу пронёсся он над стенами своей столицы, сметая и испепеляя врагов. Ящеры, оставшиеся в живых после первой атаки, при виде могучего змея – непобедимого и безжалостного, с визгом и воем бежали прочь, и даже достигнув порушенных сторожевых камней, не замедлили бег.
К восходу ночной звезды захватчики были изгнаны с позором, и на землях некко воцарился долгожданный мир.
Сёг, совершив ритуальное омовение в заповедном озере, под восторженные крики подданных влетел в Зал Высоких Церемоний и занял свой трон.
Судьба наместника нисколько не волновала его. Забвение – удел ничтожеств.
Великий змей обвёл взглядом пустые столы, на которых некогда высились горы подношений, воскресил в своей памяти чудесные яства и вина, и всем своим существом возжелал их немедленного появления. Волшебное зерно Чи откликнулось на призыв и исполнило желание своего повелителя.
Народ возликовал. Император хлопнул в ладоши, начался пир.
Зал наполнился разговорами и смехом, а когда музыканты насытились, зазвучала музыка, и все пустились в пляс. Даже старики не смогли усидеть на месте, и обнаружили такую прыть, которой и молодёжь могла позавидовать.
Давно миновала полночь, а веселью, казалось, не будет конца.
Но ничто не длится вечно. Утренняя прохлада дохнула в открытые окна. Утомлённые некко постепенно разбрелись. Тронный зал опустел. Сёг уже начал подумывать о том, что надо бы лететь, вдохнуть жизнь в рощи и восстановить дольмены, когда к трону приблизился тощий умник. Учтиво поклонившись, он изрёк:
- Император, ты воистину велик, ибо смог утолить голод сотен тел и вернуть радость сотням душ. Но твоему величию не будет предела, если сочтёшь возможным разрешить загадку, над которой тщетно бьётся мой ум.
- Говори, - улыбнулся Сёг.
- Скажи, мудрейший, зачем ты сжёг мою машину, ведь она могла помочь тебе в битве с врагами?
Сёг обвёл взглядом зал, прислушался к голосу своих чувств и, убедившись, что никто кроме тощего мастера не сможет услышать его слов, а тот сумеет понять их правильно, ответил:
- Потому, что ты изобрёл оружие, более совершенное, нежели необходимо для добывания пищи. Когда некко становятся на путь совершенствования орудий убийства рано или поздно, они уничтожают не только себя, но и приютивший их мир. Так было уже не раз, потому что у некко короткая память, и они всегда забывают о главном.
- Что же является главным, мудрейший?
Сёг внимательно посмотрел в глаза мастеру и, выдержав долгую паузу, дабы лучше запомнились его слова, ответил:
- Вовремя остановиться.
Сказав так, император обратился змеем и, покинув Зал Высоких Церемоний, облетел свои владения. При помощи зерна Чи он вернул жизнь полям, лугам и рощам, и восстановил сторожевые камни.
К восходу вечерней звезды уставший, но довольный собой Сёг вернулся к Лучезарной, обронил слезу в серебряную чашу, совершил омовение, свернулся кольцами на рубиновом ложе и спокойно уснул до наступления дождей.
10.2
Бранко
Чёрная Палочка
В те давние времена, о которых и летописи молчат, жил на краю необъятного леса князь Светан. Всё у него имелось, что человеку для счастья надобно - терем крепкий, дружина верная, жена-красавица и друг преданный - Бранко.
Как-то раз возвращались они после удачной охоты. Ехали не спеша, шумно радуясь богатой поживе. На выезде из леса видят - на макушке старой ели сидит ворона. Бранко и говорит князю:
- А давай, друже, померяемся, кто метче стреляет?
- Давай! Чур, уговор – кто вороне в глаз попадёт, тот и лучший стрелок.
Сказано – сделано. Одновременно натянули тетивы и выпустили по стреле.
Стрела Бранко мимо цели пролетела, а княжья, угодила птице в правый глаз. Рухнула та на землю замертво.
- Да, - рассмеялся Бранко, - вижу с тобой тягаться – себе в убыток! Вечно твой верх!
Вдруг, откуда ни возьмись, возникла перед всадниками древняя старуха с кривою клюкой. Одежда на ней ветхая, странная, с лоскутами поверху нашитыми, сама лицом тёмная, кажется, будто и не человек это вовсе, а коряга замшелая человеком обернулась да и стала поперёк пути. Зыркнула бабка недобро – замерли кони, точно копытами к дороге приросли. На душе у друзей тревожно сделалось, словно беда какая приключилась, а они о ней ещё не ведают.
- В кого ты Светан таким злыднем уродился? - Говорит князю старуха. - Ради пустой забавы готов всё живое сгубить! Но знай – не позволю более в моём лесу разбойничать, поставлю на твоём пути заслон.
Тут возвысила старуха голос, словно отдалённый громовой раскат прокатилось над лесом заклятье:
- Слушайте сосны, слушайте ели, слушай Мать Сыра Земля, слушай Светан: отныне не знать тебе счастья-радости. Призываю на твою голову Сонницу, в окороте помощницу. Приди Тоска-Сонница, опутай добра молодца, крепко свяжи, ни живым, ни мёртвым быть прикажи! Иди князь в полон к Соннице пока зло добром не переборется, мёртвое живым не воротится! Быть по сему! Слово моё крепко и нерушимо вовек!
Стукнула старуха клюкой о землю и пропала, словно не бывала.
Переглянулись друзья, подивились. До самого терема ехали молча. Только на вечернем пиру, как медов откушали, завёл Бранко разговор о старухе:
- С чего эта оборванка себя хозяйкой леса возомнила?
- Кто ж её знает? - Отвечает Светан, - Видно баба не в своём уме. Да, ну её к лешему! Если всех полоумных слушать начнём, сами умом тронемся!
Тут и скоморохи подоспели, пошли чудить, народ потешать. Вскоре всем сделалось весело и мысли о старухе разом улетучились. Только долго на пиру друзья не засиделись. После тяжелого дня усталость одолела, отправились почивать.
А поутру встал князь сам не свой. Не весел, не приветлив. Ни то заболел, ни то не проснулся. Побродил полдня по терему, словно медведь шатун, сказался хворым, прилег отдохнуть, да и проспал до следующего утра.
С тех пор так и повелось – то спит князь, то дремлет, то кручинится без всякой причины, чем дальше, тем больше.
Видит Бранко – неладное с другом творится. Призвал лекаря – тот лишь руками развёл – не по моей части напасть. Пробовал растормошить, и так и эдак - не помогло. Уговорил верхом прокатиться - сам не обрадовался. Заснул князь прямо в седле, едва с коня не свалился.
Тут-то и вспомнил Бранко лесную старуху. Вспомнить то вспомнил, а как беду изжить – разуменья нет. К тому же не мог он найти покоя, винил себя, что подбил друга на глупую затею.
Долго голову ломал, как беде помочь, а потом больше от отчаянья, чем по здравом размышлении поехал в лес.
Нашёл ель злополучную, на которой ворона сидела. Что только не делал: и стучал по ней палкой, и кричал, старуху выкликал – всё без толку. Лишь зверьё распугал, да птиц переполошил. Устал, присел под деревом, и вдруг показалась ему среди зарослей тропинка, которой прежде не было.
«Неспроста это», - подумал Бранко, и недолго думая по ней в путь отправился. Петляла тропинка, петляла и завела в такую глухомань, что и помыслить страшно, а дело к ночи.
Вдруг, ели словно расступились, открылась поляна. На поляне – избушка горбатая, неказистая, об одном окошке, крыша мхом поросла. Распахнулась дверь и показалась на пороге знакомая старуха:
- Заходи, буян, коли пришёл, гостем будешь. – Говорит сердито, а в глазах смешинки искорками скачут. Видно настойчивость ей по нраву пришлась.
Поклонился Бранко старухе, пожелал долгие лета, поблагодарил за приглашение и вошел в избу.
Небогато внутри да чисто, всё прибрано, у печи кот умывается, на столе нехитрый ужин дымится.
Усадила старуха гостя за стол, накормила и говорит:
- Знаю, зачем пришёл. Только помогать не стану. Нет злыдню моего прощения.
- Не злыдень он, - отвечает Бранко, - по дурости получилось. К тому же, кабы я не подначил, так он бы и стрелять не стал, а раз так – мне и ответ держать.
- Тем паче. – Возражает старуха. - Князю прежде подумать надобно как следует, а уж потом чудеса творить. Да своим умом жить, а не слушать кого не попадя. На то он и князь.
Бранко не отступается:
- Прости, - говорит, - а я за то, какую хочешь службу сослужу. Может есть у тебя в чём нужда или какая подмога надобна?
Вздохнула старуха:
- Подмога то надобна, только не всякому по силам. Да, ладно, расскажу. С меня не убудет, тебе не прибавится. Год назад поселился на дальнем краю леса чародей-пакостник Гнилороб. Что не сотворит – всё во вред. Не знаю откуда, но есть у него берестяная грамота с навьим заклятьем. Запомнить то заклятье нельзя, а прочесть можно. Кто прочтёт - тот себе чужую жизнь возьмёт. Гнилороб каждую ночь грамоту у какого-нибудь дерева читает, оно и засыхает к утру. Губит мой лес. Никак не совладаю с проклятущим, больно в чародействе тёмном силён. Была бы ещё Веселинка со мной, на пару глядишь и одолели бы, а одной мне - никак.
- Кто эта Веселинка? – спрашивает Бранко.
- Много будешь знать, скоро состаришься, - отвечает старуха.
- Не хочешь говорить – не надо. Дорогу то показать можешь?
- Могу, да куда тебе с чародеем справиться? Только голову потеряешь.
Усмехнулся Бранко:
- Тот враг самый опасный, о котором не ведаешь и которого не ждёшь. Выведи меня незаметно к Гнилоробову логову, а уж там видно будет.
- По рукам, - говорит старуха. – Только помни - идти долго придётся. Пропитание охотой добудешь, но смотри, лишнего зверя не бей. Не прощу. А теперь спать ложись.
Поутру отправился Бранко в далёкий путь. Не день шёл, не неделю. Воду пил из ручьёв да родников, питался ягодами, грибами, когда и зайца мог подстрелить. Наконец, добрался до мёртвого леса. Видит – стоят вместо живых деревьев стволы сухие голые. Кора с них на землю осыпалась, даже трава вокруг не растёт.
Тут тропинка пропала. Ступил Бранко в Гнилоробовы владения. Пробирался сторожко, с оглядкою. Полдня шёл, прежде чем показалась среди сухостоя чародеева избушка. Увидев её, затаился и стал наблюдать.
Вскоре показался чародей. Глядит на него Бранко, дивится – богатырь, да и только! Такому бы мечом махать, от врагов землю родную оборонять, а он в сушняке от людей хоронится.
Побродил чародей по округе, пошептал себе в бороду и опять скрылся в избушке.
Едва стемнело, подобрался охотник поближе. Когда же приблизилось время к полночи, вышел колдун из избы, в руках у него свиток. Замер Бранко, даже дышать перестал, вдруг почует? Не почуял, прошел мимо.
Бранко быстро юркнул в избу и спрятался за печь. Огляделся - ничего особенного. Стол да лавка, по стенам полки с горшками разными, напротив печи у стены сундук, а над ним чучело филина на сухой ветке.
Немного погодя вернулся чародей, спрятал свиток в сундук, улёгся на лавку и захрапел.
Понял Бранко – пришла пора действовать. Тихо подобрался к сундуку, но едва крышку приоткрыл, ожил вдруг филин и заорал во всю мочь человеческим голосом: «Вор! Вор!».
Колдун тотчас пробудился, вскочил с лавки, схватился за меч и ринулся на незваного гостя.
Однако и пришелец не растерялся - схватил свиток, одним прыжком очутился у печи и кинул бересту в огонь. Взвился сноп искр, взметнулось тёмное пламя, вспыхнул свиток ярко и опал чёрным пеплом.
Страшной бессильной злобой исказилось лицо чародея. Споткнулся он, руки сами собой опустились, выронили меч. Начал колдун на глазах старится, потемнел и рассыпался гнилою трухой. А оживший филин заухал, захохотал дико и улетел в окно.
Случалось Бранко прежде и с медведем на охоте встречаться, и с врагами лютыми воевать, но такого великого страха испытывать не доводилось. Захолонуло сердце, в единый миг сделался он седым и выскочил вон из избы.
С первыми солнечными лучами начала пробиваться из-под земли зелёная трава, от корней потянулись вверх молодые побеги, наполнился лес щебетом птиц, и показалась перед Бранко знакомая тропинка. Открылся путь домой.
Вдруг слышит он – доносится из избы тихий плач. Надо бы поскорей в дорогу пускаться, да сердце не велит живую душу в беде бросить.
Смотрит Бранко на избушку – страх берёт войти, и вот ведь обратная дорога – в двух шагах, а в черодеевом логове неведомо что поджидает, может ловушка вражья. Всё же недолго он сомневался. Решил поступить по чести, по совести, а там - будь что будет!
Вошёл – сумрачно, тягостно в избе. Плач из дальнего угла доносится, только пусто там, никого нет.
«Эдак я до ночи буду искать – не найду», - подумал Бранко и говорит:
- Эй, кто тут мокроту разводит, а ну покажись!
Из угла девичий голос отвечает:
- Возьми чародеев меч, стряхни под потолком паутину, тогда и увидишь.
Не хотелось Бранко Гнилоробовых вещей касаться, да что поделать? Надел на всякий случай рукавицы, взял меч и стряхнул паутину. Месте с ней упала на пол тонкая волшебная сеть, за которой всё делалось невидимым.
Предстала перед спасителем девица-краса. Как увидел её Бранко, так и забыл, где находится и зачем сюда явился. Уж больно хороша!
Утёрла девица последние слёзы, улыбнулась и говорит:
- Спасибо, тебе, добрый человек, спас ты меня! Год я в плену у злодея провела, не ела не пила, свету белого не видела. Кабы не эта сеть, не удержали бы меня никакие чары! Идём же скорее на волю вольную!
Не стали они более в избе задерживаться, по заветной тропинке уйти поспешили. И вот чудо! Уже к исходу дня оказались у старухиной избушки.
Увидев их, старуха руками всплеснула:
- Веселинка, внученька, и подумать я не могла, что ты у злодея-пакостника в полоне окажешься!
- Подстерёг он меня, бабушка, когда я горлинкой летала, накинул сетку-невидимку. Сама знаешь, из неё не вырваться.
На радостях не знала хозяйка лесная куда Бранко с Веселинкой усадить, чем попотчевать. Ни насмотреться не могла, ни наслушаться. Ещё приметила старая, что молодые люди друг к дружке сердцем льнут, но виду не подала.
По утру простился Бранко сердечно с Веселинкой и старухой, и вернулся в княжий терем.
Едва князя увидел, сразу понял – не зря страху натерпелся. Встретил его Светан бодрым, а уж как возвращению друга возрадовался, словами не передать!
Тотчас затеялся в тереме пир горой и длился целую неделю. О чём друзья на пиру беседы вели, про то мне не ведомо. Одно знаю, зажил князь по-прежнему.
А Бранко вскоре женился на Веселинке.
Мир им да любовь, и вам того же!