Случилось!
Конечно, могло случиться с каждым, но вот повезло именно мне. Фортуна в тот день вертела передо мной копчиком, будто ламбаду танцевала. Ладно, не томлю, рассказываю.
Однажды утром, когда на дисплее музыкального центра яркой зеленью высветились цифры 7:40, тогда-то в квартиру ввалились и нарушили сонную тишину двое.
Взгляните на них:
Вон тот, что с длинной полуседой бородой, низкого роста и взглядом потерявшегося ребенка и, что самое примечательное, босиком, был моим отцом.
Другой же с красным лицом и съехавшей на бок кипой был друг семьи дядя Изя.
Я смекнул, что сейчас мама выйдет встречать смутьянов и уже засунул голову под подушку, чтобы не слышать криков и воплей, как до ушей донесся:
- Изя. Изя, как там дальше? – заплетающийся голос моего отца.
- … м… катится в горочку паровоз… - сипло пропыхтел дядя Изя.
- И Симочка с друзьями…
Вот сейчас, по всем шаблонам интригующего рассказа, должно было, что-то произойти. Но, черт возьми, мама, кажется, их не слышала. Надо было как-то спасать положение. Иначе дело могло иметь ужасающие последствия. Пересилив лень и сонность, я без какой-либо охоты направился на мелодичные голоса отца и друга семьи дяди Изи.
А вот уже тут-то, я был шокирован.
Только я зашел в прихожую, как дверь в нашу квартиру открывается и в коридоре появляется мама. С безразличием к происходящему она подходит ко мне и целует прямо в лоб. Потом отлепляясь от меня, оставив след красной губной помады, гордо произносит:
- Какой у меня красивый сын! Изя, посмотри, правда, он красивый?
Дядя Изя, уже успел облокотиться на стену и присесть.
- Да Фая, он молодец, - тихо ответил он. А потом прикрикнул мне, будто я глухой: - Сыночка, ты молодец!
- У меня самый красивый сын! - продолжала мама. – Беня, правда, он красивый? Как ты думаешь в кого он такой?
Признаться, отец Беня, был не в состоянии говорить, так как на данный момент единственные слова, которые из него выплескивались, были таковыми:
- Встречаем тетю Соню. А зохен вэй семь сорок. Дайте скрипку… Скрипку дайте. Фая, где у нас скрипка?
Спустя полминуты, когда я окончательно пришел в себя, я смог-таки подать первые признаки жизни:
- Мама, вы пили?
- Не ори на мать. Она взрослая женщ… - начал папа.
- Не ори на сына, - закончила мама, потом обратилась ко мне. – Сыночек, миленький мой, Михаэль, ты знаешь, где мы были? Сегодня… вчера у рэбе Ицхака была свдьба дчери, - заплеталась мама. – Малышка Фрида, помнишь ее?
Честно сказать, находясь в трусах, в окружении трех пожилых пьяных людей, в коридоре с открытыми дверьми, выходящими на лестничную площадку на обозрение всем соседям, было, в общем, крайне не уютно.
Я лишь ответил:
- Помню.
- Она выросла и вышла замуж. Там было столько народу…
- И все пели, - добавил дядя Изя и похлопал в ладоши.
- Пили… - откуда-то взвыл голос отца.
- И тогда мы подумали, - мама посмотрела на меня очень серьезно, что, кстати, по совместительству с опьянением выглядело смешно и необычно. – Что пора тебе жениться!
«Вот. Приехали! Встречайте. Живешь-живешь, никому не мешаешь и тут: «Женись», говорят. За что? Я и в холостяках еще могу походить, время-то есть...»
Только додумать у меня не получилось. В эту самую секунду дядя Изя поднимается и удаляется на кухню, а уже оттуда громко кричит:
- На дочурке моей. Породнимся.
К слову сказать, дочек у друга семьи четыре и все упаси Господь, красотой в дядю Изю, в общем ну никакущие.
- Что? – лишь выдавил я.
Стоит ли описывать посетившие меня на тот момент чувства? Представьте себя на моем месте. За какие-то двадцать минут, вы стали свидетелем в голове, не укладывающейся ситуации. Мало того, что мама изрядно выпила, впервые в жизни, так еще речь зашла о женитьбе прямо с порога дома.
- Тумбала. Тумбала. Тум-Балалайка. Лайка. Шпиль Бала-ла-лайка… - соловьем заливался отец.
Я глубоко вздыхаю, пытаясь успокоиться.
- На какой из…? – вдруг спрашивает мама.
- Старшенькая моя Ривка.
- Беня! Изя, считает, что его Ривка достойна нашего сына. Беня тебе не смешно? – кричит она и уходит на кухню.
- Смешно Фаечка.
- А что? – удивляется Изя. – Ривка умная.
- Ривка твоя мне в матери годится.
- Тогда Лея, - обиженно говорит дядя Изя, вытаскивая из внутреннего кармана своего грязного пиджака чекушку.
- Беня, - кричит мама. – Беня, ты слышал? Изя, считает, что нашему сыну подойдет его Лея.
Я не знал, стоит ли мне вообще вмешиваться в происходящее. Я боюсь, что любое вставленное мое слово будет ежесекундно растоптано, изничтожено, унижено.
- Слышал Фаечка, - отвечает откуда-то папа. – Ха-а-а-а-ава-а-а-а-а На-а-а-а-аги-и-и-ила-а-а.
- Исклчн-но. Лея твоя, знаешь, слишком ленивая, она ни готовить, ни убираться не может.
Дядя Изя целую минуту испепелял маму взглядом, я уже боялся, не сорвется ли он. Но он вдруг достал три стопки из шкафчика над плитой и наполнил их водкой.
- С Леей еще поговорю, научу плутовку жизни, - объяснился дядя Изя. - Беня, ты идешь? Остывает.
Я находился в той же позе, в тех же трусах и уже успел покрыться мурашками. Я слушал и ждал вынесения страшного вердикта, какая из дочерей самого лучшего друга нашей семьи, осчастливит меня в качестве новоиспеченной верной женушки. На кону – моя судьба, жизнь и я сам.
Папа не заставил всех долго ждать. Он решил первым говорить тост, при этом, обратился он в первую очередь ко мне:
- Михаэль. Сын мой. Мужик. Красавец! Изя, посмотри какой красавец! Это мой сын Изя, - потом он снова перевел на меня взгляд. – Посмотри на мою жену, - мама улыбнулась. – Изя, ты тоже посмотри. Что ты видишь сын мой? Ты видишь мать? Я, например, вижу самую красивую женщину в мире. Я очень хочу, чтобы твоя жена была такой же красивой, как твоя мать. Ле Хаим.
- Ле Хаим, - подхватили остальные.
Евреи чокнулись, выпили. Дядя Изя достал уже из другого кармана два огурца и мятый, но чудом не раздавленный помидорчик.
Закусили.
- А Рахеля моя? – подал надежды друг семьи.
- Беня… - крикнула мама, чавкая огурцом.
- Слышал Фаечка!
- А она-то, что? Умная девочка! – вспылил дядя.
- Изя. Она же толстая. Ты свою дочь-то видел? Посмотри Изя, на того парня, - мама махнула рукой в мою сторону. – Скажи, пожалуйста, ты бы пожелал ему толстую жену?
- Она готовить умеет! – нашелся он ответом.
- Что готовит, то сама и ест. Нет-нет, никакой Рахели. Мой сын и так худой, он ее не прокормит, проще поросенка завести и кормить его.
- А потом! Зажарить и съесть, - вдруг встрял папа.
Изя кинул на него суровый взгляд и прошептал:
- Это же не кошерно.
Он еще раз наполнил три стопки до краев. И на этот раз, тост вызвалась говорить мама.
- Я требую, чтобы мужчины встали! – она гордо вскинула подбородок.
Повинуясь просьбе самой красивой женщины на свете, по утверждению моего отца, мужчины с кряхтением поднялись. Я же в буквальном смысле прирос к полу. Держась друг за друга, чтобы не упасть два товарища жестами показали маме, что пора закругляться с тостом.
- Я хочу пожелать…
- Ле Хаим, - не выдержал папа и опустошил стопку.
Его же примеру последовал друг семьи дядя Изя.
- … счастья своему сыну, - закончила мама.
- Золотые слова, - поддержал папа.
Воцарилась тишина, каждый в это время думал о своем. О чем думали они, я не знал. А вот конкретно мои мысли были такими: «Во что это все перельется в итоге? Может собрать вещи и сбежать из дома?».
- Так, а Сара моя?
- Слышал Фаечка и мне смешно, - опередил папа.
- Изя, моему сыну двадцать четыре года, о какой Саре идет речь, когда ей только исполнилось девять лет?
- Так солнце светит, радость, Боже ж ты мой. Собралась вся межпуха ой-ой-ёй-ёй-ёй. Дайте скрипку… Фая, ты нашла мне скрипку?
- Да подожди, ты еще Беня, что, не видишь что ли? У нашего сына намечается свадьба, а ты со своей скрипкой пристал.
- Что же она так медленно растет? - удивился дядя Изя.
И снова воцарилась тишина. Хотя нет… они снова чокнулись и закусили.
Спустя пару минут, когда все предложенные кандидатуры жен оказались не подходящими, собравшиеся на кухне пожилые евреи, как один резко перевели на меня взгляд, после чего папа очень тихо спросил:
- Михаэль, а ты сам-то хочешь жениться?
Я мотнул два раза головой. И вот после этого волшебство сего дня рассеялось, и начался привычный для меня шквал:
- Беня, я же говорила, что он не захочет, - рассвирепела мама
- Ты постоянно, что-то говоришь, а умом тебя Бог баба, обделил.
Дядя Изя уловив момент, засунул наши стопки во внутренний карман пиджака чуть ниже того, где находилась чекушка, пожелал мне счастливой жизни и удачной свадьбы, а потом приплясывая поскакал по лестнице.
Я со следом губной помады на лбу, вбежал в свою комнату, хохоча во все горло. Вопрос сам собой назрел: «Спрашивается, к чему все это было?!». Но внимание мое привлек музыкальный центр. Видимо, что-то сломалось или зависло, но на дисплее так и остались светиться три цифры «7:40».
В семь сорок на перроне.
Встречали тетю Соню
Вся Молдованка, Пересыпь, Привоз.
Здравствуй, Одесса-мама.
Здравствуйте, Ёся, Зяма.
Катится в горочку паровоз!