Страна Синих Солнц. Черное Солнце

Вторая книга из серии "Забытая Атлантида".

Альтернативная история.

"Все древние мифы Восточного Средиземноморья,
дошедшие до наших дней, имеют непосредственную
связь с историческими землями древней Армении и
далекими предками армянского народа".
Саргатян Ашот Н.


СТРАНА СИНИХ СОЛНЦ.


КНИГА II.

ЧЕРНОЕ СОЛНЦЕ.

Краткое предисловие автора.
Трое друзей - Борис Свиридов, Георгий Рштуни и Екатерина Башутина специально направились в Прошлое, в древний мир Восточного Средиземноморья и попадают в 3178 год до нашей эры. Все трое молодых людей имеют общую цель: уничтожить следы своего пребывания в древнем мире, которые они нечаянно оставили в прошлый раз.
Отправляясь, первый раз в Прошлое, друзья изначально думали, что попадут в примитивный мир. Однако, пожив в доантичном мире, и вернувшись в свое время, они вдруг осознают, что в 21 веке им уже не интересно. Они хотят вернуться назад, в древний мир, где еще существует Атлантида - Страна Синих Солнц, где остались их семьи, друзья и враги. О начале приключений путешественников во времени подробно рассказано в моей книге "Белое Солнце".
Древняя эзотерия, философия, мистика, имеющая под собой некоторую основу – вот далеко не полный перечень элементов этого исторически-приключенческого повествования. Хочется заметить читателю, что восприятие моих книг требует некоторого углубленного знания истории древнего мира.
Имена трех наших современников вымышленные, любое совпадение, является фантазией автора.


Эпилог, ставший Прологом.

Где-то за океаном.
08 ноября 2013 года.

Уже не молодой человек, сидящий за письменным столом, поднял трубку зазвонившего телефона и произнес:
- Профессор Алан Гирсон слушает.
- Извините за поздний звонок, мистер Гирсон, - услышал он. – Меня зовут Бенджамин Морроу. Я археолог и ваш ученик, хотя вы меня, скорее всего не помните. Я имею к вам срочное и неотложное дело, которое вас сильно заинтересует. Я хотел бы встретиться с вами.
- Мне кажется, что время уже позднее для встреч, мистер Морроу. Завтра я с удовольствием повидаюсь с вами.
- Боюсь, это невозможно, - раздалось из трубки. – Ночью я улетаю в Европу. Скажу коротко, у меня с собой есть удивительный артефакт, не известный широкой публике и даже археологам. О нем знает лишь ограниченное число лиц. Это артефакт с места раскопок Сирийско-американской экспедиции в городе Хамукар. Я считаю, что вам просто необходимо с ним ознакомиться.
Профессор Алан Гирсон в свое время присутствовал на раскопках Хамукара[1], и его охватило вполне понятное волнение. Услышав про артефакт, он сдался.
- Хорошо, я приму вас в своем доме. Вы знаете, где я живу?
- Я буду у вас через десять минут!
Гость не опоздал, действительно через десять минут он позвонил во входную дверь. Мистер Гирсон открыв гостю, порылся в памяти и вспомнил стоящего перед ним средних лет человека. Пригласив гостя в кабинет, профессор указал ему на кожаный диван, приглашая присесть. Когда тот расположился на диване, сказал:
- Слушаю вас, мистер Морроу.
Гость, помолчав несколько мгновений, заговорил:
- Профессор взгляните на это!
Морроу извлек из кейса завернутый в материю и целлофан артефакт и протянул Гирсону.
- Что это? – спросил Гирсон.
- Глиняная табличка из Хамукара.
Гирсон бережно принял табличку и подошел к столу. Там он аккуратно снял защитные обертки и начал изучать древнюю глину, испещренную письменами.
Но через минуту его лицо вытянулось, и он повернулся к гостю, который терпеливо ждал, сидя на диване.
- Что это? – еще раз переспросил Гирсон.
- Глиняная табличка, извлеченная вместе с другими артефактами из слоя, датируемого 3200 годом до Рождества Христова.
- Вы смеетесь надо мной, мистер Морроу? На этой табличке текст на современном иврите!
- А второй текст на современном армянском языке, - добавил Морроу. – Это билингва.
- Возможно, - согласился Гирсон. – Только я не понимаю, зачем вы принесли мне эту подделку и выдаете за древний артефакт?
Какой-то шутник изготовил фальсификацию, и вы в это легко поверили? Если вы забыли, то я вам напомню, что в исторический период этого отрезка времени табличек такого размера не существовало. А письменность была лишь пиктографическая, но никак не тексты. И уже каждый студент-историк знает, что никто не писал в энеолите на современных языках: иврите и армянском!
- Мне понятно ваше возмущение, мистер Гирсон! Все, что вы сказали мне известно. Только прошу заметить: эта табличка подлинник, профессор! – решительно заявил Морроу. – У меня есть доказательства. Прошу ознакомиться с ними.
Морроу запустил руку в кейс и извлек из него кучу бумаг.
- Взгляните сами. Вот заключение лаборатории из штата Нью-Джерси и лаборатории радиоуглеродного анализа Аризонского университета. А эти заключительные независимые данные получены в Оксфордской лаборатории.
Гирсон получив в руки заключения из трех крупнейших лабораторий, углубился в чтение. Сравнив тексты трех заключений, подписанные известными ему фамилиями, он побледнел и устремил растерянный взгляд на Морроу.
- Но этого не может быть…
Затем Гирсон снова жадно перечитал заключения и задумался. Наконец, потребовал объяснений от Морроу.
- Табличка действительно была найдена в глубинных слоях почвы, - ответил Морроу. – Находка была засвидетельствована, но не включена в реестр. Понятно, по каким причинам. Признаться, мы сами вначале подумали, что это фальсификация. Но результаты, которые были получены из лабораторий, утверждают обратное. Это подлинник, возраст которого 5200 лет. Причем эта табличка не местного изготовления, а сделана из глины Южной Месопотамии. Вы читали это сами. Это нонсенс! Но одновременно это факт!
- Какое же у вас сложилось общее мнение, коллега? – поинтересовался Гирсон.
- На многие вопросы у меня просто нет никакого ответа, - сознался Морроу. – Но…
- Продолжайте! – поторопил профессор.
- Человек, составивший табличку, представляется мне странным. Давайте представим, что это фальсификатор. Он в тексте называет город Унуг, а не Урук, имя малоизвестного бога Шумеров – Нингишзида, а не Уту[2]. Даже имя римского бога Нептуна он называет Небтун, в более старом, древнем произношении. Но возникает вопрос, на который ответить практически невозможно. Почему автор таблички, пишет на современном иврите, а не использовал древнееврейский? Для составления фальсификации, автор, человек, по-моему, хорошо знающий историю, должен был использовать только древнееврейский и древнеармянский языки. Просто обязан был учесть этот момент.
- Очень похоже на то, - осторожно согласился Гирсон. – Это действие с его стороны действительно нелогично.
- Кроме того, как автор мог допустить мысль о том, что его табличку воспримут всерьез? Науке давно известно, что шумеры не являются предками евреев и армян. Первые – семиты, вторые  арменоиды, расовые признаки которых не характерны для жителей древней Месопотамии. Известно, что еврейская и армянская нация образовались много столетий позднее даты изготовления таблички. Это же относится и к письменности этих народов. Совершенно невозможно поверить, что древние евреи и армяне совместно разрушили Хамукар! Это очевидно! Этих народов еще не было на странице истории.
- Признаться не знаю, что вам ответить, мистер Морроу! Эти доводы в пользу фальсификации звучат очень убедительно.
- Однако ряд фактов говорит об обратном, мистер Гирсон! Если предположить, что это подлинник, то его текст лишь подтверждает существующую в настоящем версию о том, что Хамукар был совместно уничтожен захватчиками из Урука и их союзниками неизвестного происхождения.
Табличка эта обожжена, хотя в этот период истории их не обжигали. Но это допустимо, если она побывала в огне пожарища.
И, наконец, самое главное. Эта удивительная табличка проливает свет на многие разгадки древних мифов, которые из обрывков превращаются в единое целое. Попробую его изложить, если вы позволите.
- Я вас внимательно слушаю, коллега!
- Напомню текст таблички. "Я, Нингишзида из города Унуга и Альгант Нептун из страны Алаши, которого зовут в моей стране Энки, сокрушили дома этого города в пыль, проклятого богами  и Энлилем, по велению ануннака Инанны из города Мелит, который стал прибежищем лулубея[3] Шукаллитуды, сына Билулы".
Из текста мы понимаем, что речь идет о четырех персонажах. Сам автор письма называет себя Нингишзида, он живет в Унуге. Откуда он и привез глиняную табличку нетипичной для Урукской культуры формы. Анализ глины это подтверждает. Нингишзида – это эпитет. "Господин далекой страны". Судя по эпитету и размеру таблички, есть вероятность, что это чужак в Унуге. Но откуда он прибыл в Унуг не ясно.
Нингишзида не самый старший бог в Шумере, в этом случае можно предположить, что он служит Энки, которого он называет Небтун. Мы знаем, что у шумерского Энки и римского Нептуна очень много параллелей, а автор письма прямо подтверждает, что это одно и то же лицо. Где живет этот Энки? Из таблички ясно – Алаши.
Где находится эта страна? Возможны две версии. Это горная страна на хеттском языке называется Алше или Алзини, как называли ее урарты. Но шумеры называли ее Су-бир, а Нингишзида не упоминает это слово. Поэтому я больше склоняюсь ко второй версии, что под Алаши подразумевается Кипр. Энки или Нептун бог вод, в горной стране, не имеющей моря, ему нечего делать.
Табличка утверждает, что Инанна живет в городе Мелит. Такой город действительно существовал уже в пятом тысячелетии до Рождества Христова. Это хеттская Мелидиа, античная Мелитена,  город в Турции  имеющий современное название Малатья[4].
Теперь рассмотрим конфликт Инанны и Шукаллитуды. Этот миф известен. Шукаллитуда совершил насилие над Инанной, тем самым жестоко оскорбил ее. В ответ Инанна мстит не только Шукаллитуде, но и всему человечеству. Действительно ли имело место насилия? Да, имело.
Вот что пишет в своей Истории Геродот[5]: "Каждая вавилонянка однажды в жизни должна садиться в святилище Афродиты и отдаваться за деньги чужестранцу. …в священном участке Афродиты сидит множество женщин с повязками из веревочных жгутов на голове. Прямые проходы разделяют по всем направлениям толпу ожидающих женщин. По этим-то проходам ходят чужеземцы и выбирают себе женщин. Сидящая здесь женщина не может возвратиться домой, пока какой-нибудь чужестранец не бросит ей в подол деньги и не соединится с ней за пределами священного участка. Бросив женщине деньги, он должен только сказать: "Призываю тебя на служение богине Милитте!" Милиттой же ассирийцы называют Афродиту. Плата может быть сколь угодно малой, отказываться брать деньги женщине не дозволено, так как деньги эти священные. Женщина должна идти без отказа за тем, кто бросил ей деньги.
 ...Исполнив священный долг богине, она уходит домой... "
Геродот сделал запись в своей книге, но в ней Афродита-Инанна названа почему-то Милиттой. В Месопотамии нет богини с таким именем. Почему Вавилоняне должны называть богиню Инанну-Иштар Милиттой? Но если подставить в труд Геродота одно слово, то текст кардинально меняется. "Призываю тебя на служение богине из Милитты!"- должен говорить чужеземец. Почему чужеземец? Да потому, что Шукаллитуда был чужеземцем для Инанны. И отсюда произошел этот позорный обычай ритуального изнасилования в Вавилоне. Женщины древнего мира стремились быть похожими на свою богиню, хотели испытать то, через чего она прошла, добровольно отдаваясь, похоти чужеземных гостей".
А теперь вспомним сочинение Страбона[6]. Процитирую его: "…В особом почете культ Анаит у армян, которые в честь этой богини построили святилища в разных местах, в том числе и в Акилисене[7]. Они посвящают здесь на служение богине рабов и рабынь. В этом нет ничего удивительного. Однако знатнейшие люди племени также посвящают богине своих дочерей еще девушками. У последних в обычае выходить замуж только после того, как в течение долгого времени они отдавались за деньги в храме богини, причем никто не считает недостойным вступать в брак с такой женщиной".
Сразу бросается в глаза, что эти области древнего поклонения Анат-Анаит или Инанне находятся на севере, северо-востоке и востоке в радиусе ста пятидесяти километров от Мелиты.
А обычай этот необычайно древний. Если вы вспомните тексты глиняных табличек из архива Митанийского[8] вельможи Техип-Тиллы, то в них мы прочтем, что "люди царского дома не имеют право обращать своих дочерей в храмовых проституток, служащих богине Инанне".
- Интересно, - сказал мистер Гирсон. – Очень интересно! Все то, что вы говорите вполне логично!
- Инанна отправляется из Мелита на Кипр, где обращается за помощью к Энки-Нептуну. Нептун и Инанна не простые люди, а скорее родовитые вожди, способные поднять народы и армии на борьбу и объявить войну Шукаллитуде. И война эта докатилась даже до Южной Месопотамии. А возможно и до Египта. Я бы сказал, что это первая мировая война в истории человечества. Вот что говорит миф Древнего Египта: "Воскликнул Солнце-Ра – "Боги-предки! Смотрите – люди, созданные из моего глаза, замыслили злые дела против меня. Скажите мне, что бы вы сделали на моем месте?"
…Ра повелел своему Оку в образе Хатхор[9] отправится в пустыню и наказать жестоко дерзких людей.
Хатхор-Око приняло облик грозной, разъяренной львицы и получила имя Сохмет. Она отправилась в пустыню и разыскала людей. Шерсть ее заблестела, спина налилась кровью, лик засверкал на солнце, глаза засверкали огнем, взгляд загорелся, опаляя пламенем, как солнце. Полная ярости Хатхор-Сохмет бросилась на людей, убивая одного за другим, орошая пустыню кровью и разбрасывая вокруг себя куски мяса.
 "Осилила я людей!" - прорычала грозная богиня – "Хочу уничтожить я всех людей богам непокорных". 
Она убивала людей и пила их кровь. Ужаснулся Ра, увидев какую бойню учинила Хатхор".
Существует Угаритский вариант мифа о богине Анат-Афродите. В нем рассказывается, что Анат устраивает пир на горе богов.
Украсив себя хной, она закрывает двери дворца и мстительно начинает убивать врагов Баала. "Она истребила множество людей Востока и Запада". Она навешивает на себя руки, отрезанные у врагов, и ходит по колено в их крови. Не успокоившись, она начинает убивать также и простых людей…
Инанна отдала приказ и двое ануннаков разрушили Хамукар, прибежище Шукаллитуды. Таким, образом, все объясняется. Я почти уверен, что эти разрозненные мифы – лишь отголоски великих событий в Древнем мире, мистер Гирсон.
Профессор долго молчал, обдумывая услышанное.
- Сознаюсь, меня всегда занимал вопрос, почему среди главных богов Шумера не мужчина, а женщина Инанна является богиней войны? – произнес профессор. - Теперь я, кажется, это понял. И понимаю теперь, почему греческая Афродита, богиня любви, имеет эпитет "Могильная"! Инанна-Иштар-Анат-Хатхор, она же Астарта и Афродита, пролившая реки человеческой крови вполне заслуживает такого названия.
Мистер Гирсон в задумчивости походил по кабинету. Остановился и напрямик спросил своего гостя:
- Скажите откровенно, мистер Морроу, вы верите, что это подлинник?
- Я почти уверен в этом. Только не понимаю происхождение этой таблички. Она как будто из другого времени… Словно кто-то пытается дать нам ключ к разгадке древней тайны. Возможно… предположительно произошел какой-то временной сдвиг, анахронизм.
Это из области фантастики, в которую вериться с трудом… Но существование таблички вынуждает верить в это…
- Боюсь, что вы правы, мистер Морроу. Иного объяснения этому я подобрать не могу.
Гость посмотрел на часы.
- Извините, профессор, я вынужден покинуть вас. У меня самолет, должен спешить. Спасибо, что согласились выслушать меня. Знаете, тяжело носить в себе груз такого открытия. Табличку эту я оставляю на хранение вам. К сожалению, ей уже интересовались спецы из ЦРУ. Я надеюсь, что у вас она будет в большей безопасности.
- Я сохраню вашу табличку, мистер Морроу, - пообещал Алан Гирсон.
------------------------------------------------
1. Крупный археологический объект на северо-востоке Сирии, около селения Хамукар, имеющий следы явного военного конфликта в IV тысячелетии до н.э.
2. Уту – бог солнца в древнем Шумере. Не путать с именем шумерской богини невысокого ранга Утту - богиней одежды.
3. Лулубей – общее собирательное название не Месопотамских племен Шумеро-Аккадцами. В смысловом значении: иноземец, в некоторых случаях - дикарь, "варвар".
4. В настоящем это Аслан-Тепе, имеющий семь культурных слоев, в том числе дворцовые комплексы и настенную роспись датируемую 3200 годом до н.э.
5. Геродот из Галикарнаса (484 до н. э. — 425 до н. э.) древнегреческий историк, автор первого исторического труда "Истории".
6. Древнегреческий географ и историк из малоазиатского города Амасии  (ок. 64/63 до н.э. — ок. 23/24 н.э.). Автор "Географии" в 17 книгах.
7. Акилисена – Старое название исторической древнеармянской области, лежащей в среднем течении верхнего Евфрата, которую упоминают Плиний и Страбон.
8. Митанни (Ханигальбат) — древнее государство в XVI—XIII вв. до н.э. на территории Северной Месопотамии и прилегающих областей.
9. Хатхор – одна из многочисленных древнейших богинь-львиц  Древнего Египта. Ее образ - известный Сфинкс – страж-лев пирамид.

ЧАСТЬ I.

В СИЯНИИ ШИМИГЕ[10].

"Я – Шаррукин, царь истинен, царь могучий.
Мать моя – жрица, отца я не видал.
Брат моего отца в горах обитает.
Град мой – Ацупирану, что лежит на берегах Пуратту.
Понесла меня мать моя, жрица, родила меня втайне,
Положила в тростниковый ящик. Вход закрыла смолою,
Бросила в реку, что меня не затопила.
Подняла река и понесла меня к Акки-водоносу.
Акки-водонос меня садовником сделал.
Акки-водонос воспитывал меня как сына.
Когда садовником был, богиня Иштар меня полюбила.
В пятьдесят четыре года на царстве был я.
Людьми черноголовыми я владел и правил
И поднимался я на высокие горы,
Преодолел я низкие горы,
Страну морскую я трижды осаждал
Дильмун победил я!"
Тексты глиняных табличек царя Саргона Древнего.

 
"Народ, забывший своё прошлое, не имеет будущего"
Платон.

Глава 1.

Из дневника Бориса Свиридова.
"03 декабря 2063 года. Царь Саргон, Шарру-кин — "Истинный царь" – Саргон Первый, Древний, Аккадский, (правил приблизительно в 2316 — 2261 гг. до н.э.), единственный царь, который имеет у историков три приставки к своему имени. Будучи бедняком, сумел привлечь к себе многих людей во время войны с соседним городом. Он узурпировал власть и стал царем, совершившим великие завоевания. Саргон-I не долго думая использовал древнюю легенду о Сатра и объявил себя воплощением Сатра в свое тело. Ему многие охотно поверили и пошли за ним. Многие правители в дальнейшем поступали так же. Например, Шульги царь Ура, царь Шумера и Аккада (2094 — 2046 гг. до н.э.), объявивший себя Ануннаком Энки и присвоившим себе его атрибуты. Легенды о деяниях Сатра из Вавилонского эпоса перешли и в библейский сюжет, где описывается чудесное спасение Моисея".
                ***
Конец лета 3206 года до н.э.
Недалеко от энеолитического города Мелит.

Альгант Келлис-Сонс и Сатра уже ближе к ночи приехали в селение горцев. При багровой полоске свете догорающего солнца на западе Келлис направился в центр селения. Их никто не задерживал. Келлис безошибочно определил дом вождя селения и без приглашения заехал во двор.  Они спешились. Келлис думал. Разговора с вождем он не боялся, но прикидывал в уме, какие его могут ждать неожиданности. Сатра, не дожидаясь хозяина дома, стал во дворе распрягать своего онагра.
Скрипнула одна из створок вращающихся дверей дома и чей-то гортанный грубый голос спросил:
- Кто вы такие? Чего надо?
Келлис из-за темноты не мог разглядеть говорившего с ним человека, но на хурритском языке ответил:
- Мы путники и ищем почтенного вождя этого селения.
- Сколько вас? - продолжал настойчиво выспрашивать тот же голос.
- Нас двое.
- Неужели вы не могли подождать до восхода солнца? - неумолимо вопрошал невидимый в темноте человек.
Тут вмешался молчавший до этого Сатра. Его голос прозвучал резко и зло:
- Мы приехали издалека, и нас застала ночь в дороге. Мы устали, а ты, наверное, думаешь, что мы будем в темноте всю ночь сидеть в твоем дворе?! Разве так встречают гостей?
- Так вы в гости?
Было понятно, что говоривший с ними человек не знал, что ответить. После короткой паузы дверь со скрипом закрылась.
Келлис и Сатра еще не успели удивиться, как дверь снова открылась и блеснула полоска света. В проеме показался широкоплечий бородатый мужчина, который уже другим голосом произнес:
- Если вы в гости, то рад видеть вас! Мой слуга принял вас за грабителей.
- Если бы мы были грабителями, - на Сонрикс[11] произнес себе под нос Келлис, - то вы все уже были бы в царстве теней....
Но он дождался, когда Сатра закончит распрягать онагров, и они вместе проследовали в дом. Хозяин освещал дорогу глиняным светильником, в котором весело потрескивал жир. Усадив гостей за низенький столик и извинившись за то, что гостей ночью ему угощать нечем, вождь, тем не менее, приказал слуге поставить на стол большой кувшин с молоком и три глиняные чашки.
Отведав холодного козьего молока Келлис, Сатра и хозяин дома внимательно смотрели друг на друга. Хозяин выжидал. Он не знал своих гостей. Слуга присел за спиной хозяина. Келлис даже при плохом освещении увидел, что слуга рукой прикрывает обнаженный нож. "Боится. Зря" - подумал Келлис и незаметно улыбнулся краями рта. Если бы Келлис захотел убить хозяина, то тому не помогли бы и пятеро слуг, как бы вооружены они бы не были.
- Что вас привело ко мне в такое позднее время? - спросил хозяин после непродолжительного молчания, - Я вижу ты - Ростин!
- Тиниец - поправил Келлис.
- Росс или Тин, нам все едино, - отмахнулся хозяин, явно довольный своим ответом. И добавил: - Тинийцы к нам почти не заезжают. Ты занимаешься торговлей?
- Такие люди как я, не торгуют. В своей стране я имею право на ношение красной солнечной короны! Я - Альгант!
Хазанну[12] дома, как показало его длительное молчание, прекрасно знал, что у Ростинов означает такая привилегия. Носителей солнечной короны на Земле были единицы. Человек, носящий корону, был живым полубогом в понятии многих живущих, не считающих нужным разобраться в сложности этого права. К тому же короны были еще разных цветов.
- Я весь во внимании, Альгант! - уже много более почтительнее произнес вождь.
Келлис не спеша поставил на стол пустую чашку, поудобнее расположился на циновке и спросил хозяина:
- Скажи, почтенный вождь, твое имя Аутта?
Хуррит беспокойно заерзал и с некоторым недоумением, растягивая слова, ответил:
- Да, эверна[13], именно так меня зовут. Откуда меня знаешь?
Келлис отрицательно покачал головой.
- Мы не знакомы. Более того, мы никогда раньше не виделись. Но я хочу рассказать тебе, вождь Аутта, одну историю.
Когда-то давно, больше двадцати больших солнечных кругов назад я ловил рыбу на нашей многоводной реке Пуратту[14]. Загон для рыбы я поставил в зарослях, близко к берегу. И улов всегда меня радовал, давая мне пищу. И однажды, там, в зарослях тростника я нашел плетеную корзинку, в которой обнаружил маленького мальчика. Мальчик тот был необычен своей внешностью. Он был метисом, как я определил. Видно, что мать его была светловолосая и с кожей цвета молока, а отец смуглый, скорее всего хуррит. Я жил один и ребенок для меня мог стать обузой. Не знаю почему, но мне стало жаль его, и я вынул его из корзинки и унес в свой дом.
Этого мальчика я вырастил как собственного сына, научил владеть оружием, научил всему, что знал сам. Теперь, спустя много лет, этот мальчик вырос, стал мужчиной, и вот он находится перед тобой!
И Келлис отвел руку в сторону, показывая вождю Аутта сидевшего слева от него Сатра, который даже в одежде производил впечатление борца от игравших под кожей мускулов. Сам Сатра молчал, делая вид, что разговор ему совершенно не интересен.
"Молодец",- подумал Келлис - "Скрытен, терпелив, выдержан".
Напротив, вождь Аутта весь поддался вперед, с жадностью ловя каждое слово Келлиса.
- Я приехал, что бы отыскать его родителей, - продолжал Келлис. - Я рассудил так:  селение, откуда приплыла корзинка с ребенком, должно находиться совсем недалеко. Иначе она не доплыла бы до моего дома и утонула, размокнув в воде. Я не думаю, чтобы его родители жили далеко от реки. А таких селений вдоль реки только четыре. В одном из них живут его родители. Я приехал к тебе, вождь, рассчитывая на твою помощь в поиске его отца и матери. Не поможешь ли ты мне, великий вождь, в этом деле?
Аутта, слушал Келлиса  с явным удивлением, все время пристально рассматривал Сатра.
- Сколько солнечных кругов он живет с тобой? - спросил с интересом Аутта.
- Двадцать два, - ответил Келлис.
Услышав это, Аутта вдруг вскочил, и с криками: "Билулу, жена, проснись!", исчез в соседней комнате. Слуга, недоумевая, вытащил спрятанный нож, но прибывал в бездействии.
"Нашел я его родителей", - подумал Келлис - "Это оказалось совсем не сложно. Конечно, тут важным обстоятельством послужило то, что я Альгант. А Альгант, думают они, все знает, все предвидит, все может, все умеет".
И он не ошибся. Из соседней комнаты слышались приглушенные вскрики и какая-то возня, и прошло совсем немного времени, как на пороге появилась еще не старая женщина с распущенными светлыми волосами. Взгляд ее заметался по комнате. Она увидела сидевших за столиком Келлиса и Сатра и пронзительно вскрикнула.
- Сын мой, - плача от радости крикнула она, бросаясь к Сатра. – Уггал! Я нашла тебя! Я родила тебя! Это я - твоя мать!
Сатра моментально вскочил на ноги и тоже пошел навстречу к матери. Вождь Аутта, появившийся следом, тоже с едва сдерживаемыми слезами, бросился обнимать сына. Из-за занавески выглянула молодая девушка, привлеченная суетой в соседней комнате. Несколько мгновений спустя в доме вождя все перемешалось.
Келлис, по-прежнему не вставая из-за стола, невозмутимо налил себе еще молока. Только незаметно для всех он промокнул увлажнившиеся глаза.
- Почему вы меня бросили? Почему? - все время восклицал с болью в голосе Сатра, обнимая родителей. В ответ он слышал только плач радости...
                ***
Утром Сатра словно преобразился. На лице у него блуждала мечтательная улыбка. Вождь Аутта и его жена ни на шаг не отходили от Сатра и в доме вождя откуда-то появившиеся люди начали готовить угощение. Запахло свежим хлебом и жареным мясом. По селению со скоростью ветра разнесся слух о чудесном возвращении домой сына вождя.
В дом Аутты без конца входили все новые и новые люди и поздравляли его с возвращением сына. Аутта казалось, стал выше ростом и важности в нем прибавилось. Он радушно принимал поздравления и звал всех вечером к себе на праздник. Он сказал Келлису, низко склонив голову:
- Спасибо тебе добрый человек, что ты вернул нам сына!
Келлис по-дружески обнял Аутту и произнес:
- Да будет сопутствовать вам удача. Я очень счастлив, что Сатра наконец-то нашел свою семью. Ты зачал его, я вырастил. Пусть между нами не стоит печать взаимной ненависти. Я тоже люблю его как сына. Мы оба его отцы, ты, надеюсь, это понимаешь?
- Конечно, дорогой друг! Проси у меня, что хочешь, я с радостью исполню твою любую просьбу, чего бы она мне не стоила!
- Хорошо! - согласился Келлис, - сегодня у тебя пир в честь возвращения сына. Моя просьба такая: пусть против Сатра выйдет кто-нибудь из твоих лучших бойцов в поединке. Посмотришь, на что твой сын способен. Я учил его.
- В поединке? - удивился Аутта. - Ты не знаешь, на что способны воины хурриты!
- Знаю! - молвил Келлис. - Сатра тоже хуррит. Но он прошел тинийскую школу рукопашного боя. Он победит твоих лучших бойцов. Я ручаюсь за это. Ты сам увидишь, что твоему сыну тут нет равных!
Аутта задумался. Он знал о стойкости воинов Росс, их боевой выучке. Каждый воин народа Росс без труда мог одолеть трех воинов горцев и даже выйти против пятерых. Ему не верилось. Неужели и Сатра такой?
- Я не хотел бы, чтобы Сатра получил увечье... - протянул вождь в некотором сомненье, - ведь он мой сын.
- Он не получит, - успокоил его Келлис. - Верь мне. Лучше берегись за своих бойцов!
Когда настал вечер, в доме Аутты начался пир. Гости пришли не только с селения Аутты, но из двух соседних селений.
Аутта объявил всем, что рад встрече со своим сыном, которого потерял много лет назад и поэтому у него сегодня большой праздник.Аутта расщедрившись, выставил два огромных кувшина в рост человека  виноградного вина.
Гости с большим аппетитом поедали жареную баранину, пшеничную кашу с изюмом, мясо диких птиц, посыпанных обильно луком и кинзой, печеные яблоки, сыр и хлеб. Недостатка в пище никто не испытывал и все славили щедрость вождя Аутты.
Молодые девушки резво выскочили на свободную середину между пирующих и закружились в быстром танце. Их взяли в круг молодые парни и мужчины и, взявшись за плечи, образовали подобие хоровода. Причем во время танца мужчины специально громко портили воздух, что сопровождалось громким смехом зрителей.
Келлис хорошо знал обычаи хурритов. Это считалось в порядке вещей, и никто не смотрел на это как верх неприличия.
Скоро у гостей после обильных возлияний вин развязались языки. Везде послышались хмельные крики, смех. Некоторые начали тянуть заунывные песни.
Келлис изъяснялся свободно на хурритском языке и когда гости достаточно захмелели, преподнес жене Аутты Билулу ожерелье из лазурита, которое привело ее в полный восторг. Гости шумно начали выражать свое одобрение, на все лады, расхваливая подарок.
Такое ожерелье стоило целое состояние, и горцы завистливо поглядывали на шею Билулу, откровенно завидуя вождю. Аутта был очень доволен этим подношением, и словно вспомнив просьбу Келлиса, объявил:
- Мой сын готов сразиться в поединке с любым, осмелившемуся бросить ему вызов! На кинжалах или палицах или копьях!
Желающие нашлись сразу. Посрамить в поединке пришлого тинийца, которого многие видели в Сатра, казалось обязательным долгом для горцев. Однако старейшины трех селений проведя между собой краткий совет, отобрали только двух бойцов. Это были богатырского вида человека из соседнего селения и могучий борец из селения Аутты.
Аутта незаметно спросил взглядом Келлиса, на что тот также незаметно кивнул в знак согласия.
Аутта дал согласие и спросил первого единоборца об оружии.
- Палица! - Был краткий ответ.
- Без оружия! - сказал другой противник отозвавшийся биться. - Борьба голыми руками.
- Ладно, начинайте! - объявил Аутта.
Расставили факелы. Все смолкло. Глаза всех присутствующих гостей обратились в сторону бойцов.
Сатра вышел в круг и сбросил с себя праздничную накидку, оставшись в набедренной повязке. Почти все из присутствующих обратили внимание на атлетически-гармоничное тело Сатра, на переливающиеся мышцы под его кожей и закричали хором:
- Шуттарна[15]! Шуттарна!
Сатра вышел в круг, не спеша выбрал палицу, взвесил ее в руке и изготовился к бою. Он был невозмутимо спокоен. Его противник, усмехаясь, стал приближаться к нему. Сатра ждал нападения. Его противник был силен, и когда его палица молниеносно взметнулась вверх, воздух загудел. Страшный удар, направленный против Сатра не достиг цели. Сатра легко парируя удары, кружил вокруг противника. Вдруг Сатра выбросил вперед свое оружие и все зрители увидели, что палица его противника отлетела на несколько шагов в сторону. Обезоруженный хуррит начал пятится назад, прекрасно понимая, что против палицы Сатра он не выстоит. Но старейшины поступили мудро, немедленно объявили об окончании схватки.
Второй соперник Сатра уже понял, что борьба с таким противником будет не легкой и решил применить тактику выжидания. Сатра же ждать не стал, его походка была даже несколько ленивой. Приблизившись к поединщику, он резко метнулся к нему. Через несколько мгновений зрители увидели, что Сатра сидит на поверженном борце, который лежа на животе, вопил от боли.
Громкие крики восторга зрителей заглушили вопли побежденного.
- Шуттарна! Сатра!
Сатра легко вскочил на ноги и воздел к небу руки.
- Я не Сатра, я - Соторонс! - воскликнул сын Аутты.
Ночное небо, мигая звездами, словно ответило эхом:
- Сотор Ронс!
------------------------------------------------
10. Шимиге – бог Солнца у древних хурритов.
11. Сонрикс – Единый Средиземноморский язык VIII-IV тысячелетия до н.э. О языке Сонрикс рассказано в первой книге "Белое Солнце".
12. Хазанну (хурритское) – Хозяин. Сравнимо с персидским Хужаин.
13. Эверна (древнехурритское) – господин.
14. Пуратту – название реки Евфрат на хурритском языке.
15. Шуттарна - имя Сатра по-хурритски. Такое имя встречается в истории царства Митании. По-латыне это звучит как "Сатурн". Происходит от соединения слов на языке Сонрикс: Сотор-Ронс - "Несущий Земле благо Вождь".

Глава 2.

"Нельзя любить ни того, кого боишься, ни того, кто тебя боится".
Марк Туллий Цицерон.

Утром Аутта пригласил к своему столу Альганта Келлиса. В честь дорогих гостей на циновке было разложено вареное мясо с приправами из трав, зелень и ячменные лепешки.
Келлис, отведав немного мяса, поинтересовался у Аутта:
- Скажи мне, вождь, почему у тебя кроме Сатра и дочери Цаука больше нет детей?
- Все умерли во время черной болезни, которая внезапно обрушилась на наше селение. Тогда умерло очень много людей. Я в три солнечных круга похоронил своих двух дочерей и сына. А меня, старика, эта болезнь не коснулась, обойдя стороной. Не тронула болезнь и мою жену, Билулу и дочь Цауку.
Цаука, родная сестра Сатра, смутилась под взглядом Келлиса и по-девичьи низко опустила глаза. Хрупкая, худощавая, она держалась поначалу очень скромно и стыдилась смотреть на Альганта и на Сатра, еще не свыкнувшись с мыслью, что он ее брат.
Она была белокожа, как и ее мать, но волосы имела черные, что придавало ее внешности особое очарование. Цвет глаз Сатра и Цауки был одинаков: цвета меда.
- Могу ли я узнать, почему ты приказал отдать живого ребенка воде Пуратту? Мне известно, что подобным образом многие народы, живущие по реке на юг, хоронят своих мертвых. Но ребенок был жив и здоров.
Аутта потемнел лицом и тяжело вздохнув, посмотрел виновато на Сатра.
- Этого хотел не я, - глухо сказал он. И бросив взгляд на свою жену, добавил: - И не Билулу. Никто из нас не сделал бы по своему желанию ничего подобного. Нас заставили это сделать…
- Кто может заставить вождя поступить так? – взметнув брови вверх, спросил Сатра.
- Я, сын мой, - ответил Аутта, - тогда еще не был вождем. Теперь я могу рассказать все, а ты попробуй меня понять, почему все так случилось.
И Аутта начал свой рассказ:
- Я был сыном простого охотника. Мой отец охотился на различных диких зверей и никогда не был птицеловом. Ни барс, ни лев не могли совладать с ним. Он был силен как дикий вепрь, бесстрашен и очень ловок. Мы часто ели мясо, добытое им на охоте. Шкуры отец продавал в Симерк, в город Мелит. Мы не бедствовали. Потом я вырос, и отец стал часто брать меня с собой на охоту в горы.
Когда у меня стала расти борода, я впервые стал участником набега на соседей. Наш народ никогда не гнушался войной с другими народами. Война давала добычу. Я стал тоже ходить в набеги с отцом. Я воевал с соседями, сражался с кочевниками. Как-то раз нам сильно повезло. Мы спрятались среди деревьев и заметили приближение большого каравана кочевников. Кочевники были с семьями, они остановились недалеко от деревьев, где я терпеливо ждал сигнала к атаке. Мы атаковали кочевников внезапно. Их было больше, но мы одолели их. После жестокого боя, в котором мы перебили всех мужчин, способных носить оружие, начался обычный грабеж их имущества. Мы убили всех стариков, детей и женщин, оставив в живых только самых молодых и красивых. Мне досталась одна из пленниц. Это была Билулу. Позже она стала моей женой, но тогда она предстала предо мной как военная добыча.
Мои соплеменники вечером, после сытной еды, насиловали пленниц, а я не смог… Я, увидев Билулу, стал подобен мальчику, увидевшему в ночной тишине Луну, сошедшую с небес. Билулу была столь прекрасна, что я не посмел причинить ей зло. Я смотрел на нее, любовался ей и понял, что погиб. Моя страсть уступила место нежности…
Посмотри, Альгант, на мою дочь Цауку. Хотя она очень красива, но Билулу в ее возрасте была еще прекрасней.
Я слышал слезные крики, плач и стоны девушек, изнывающих от грубой похоти моих соплеменников и мне стало страшно. Я знал, что потом всех этих несчастных девушек убьют. Я не хотел терять Билулу, которую полюбил в одночасье. Я плохо знал язык кочевников, но я попытался, как мог объяснить ей, что ее ждет. Я мог ее отпустить, но одна в степи она неминуемо стала бы добычей диких зверей или разбойников из соседнего племени. Я не мог взять ее с собой. Кто смог бы понять мой поступок? И я решил бежать с ней той же ночью…
Келлис перевел взгляд на жену Аутта. Женщина безмолвствовала. По ее щеке катилась одинокая слеза. Сатра был неподвижен, но по тому, как играли желваки на его скулах, было заметно, что он сильно взволнован этим рассказом.
Аутта продолжал говорить:
- Я запряг двух онагров и никому не сказал ничего. Мы с Билулу тайно выехали из стана поздней ночью. Начались наши скитания по степи. Билулу долго чуждалась меня. Кто я был для нее? Спасителем? Нет, врагом, который принимал участие в истреблении ее родичей. Но я не был с ней груб и наконец, она поняла, что лишь из-за нее я покинул свой дом и свой народ.
Мы были беглецами, подобно несчастным изгнанникам. Дважды мне попадались на пути люди, которых за преступления выгнали из племени. Оба раза это оказались плохие люди, которые пытались убить и ограбить меня. Но я убил их сам.
Куда нам было идти? Ее род был истреблен полностью. Я боялся вернуться обратно. Неприкаянные мы бродили по степи, питаясь мясом диких птиц и зверей. Но вскоре похолодало, и начались дожди. Билулу была уже беременна, она ослабла и заболела. Опасаясь за ее жизнь, я решил вернуться обратно, к отцу. Я решил, что если меня не примут соплеменники или попытаются ее убить, то мне будет лучше расстаться с жизнью, защищая ее.
Но мой отец понял меня, понял мою страсть к прекрасной женщине и разрешил нам жить вместе в его доме.
Аутта обвел взглядом стены, не имеющие окон и потолок, развел руки в стороны и добавил: - Этот дом снова стал моим домом.
Отпив глоток вина, Аутта стал рассказывать:
- Соплеменники были удивлены, что я взял в жены дочь другого народа, но открыто никто не посмел выступить против. Надо мной тихо смеялись соседи, считая, что я лишился рассудка. Но мне было безразлично. Рядом со мной была женщина, которую я любил.
Прошел назначенный срок, и Билулу родила мальчика. Мы назвали его Уггал. Ребенок родился здоровым, и Билулу целыми днями и ночами возилась с ним. Я стал отцом и был счастлив.
Сатра-Уггал внимательно слушал, боясь пропустить хоть слово.
- Но счастье мое сломалось как сухая ветка, - говорил Аутта. – Как-то к нам явился Хранитель Жизни и сказал: "Этот ребенок принесет несчастье всему нашему народу. Мы должны убить его!"  Я воспротивился, Билулу тоже. Мой отец и его брат поддержали нас. "Зачем убивать этого мальчика, объясни нам, говорящий с Землей?"  "Мы  смотрели в огонь, - ответил он. – Тени умерших предков дали нам знамения. В пещерах мы говорили с ними. Они ответили, что пока этот ребенок будет жив, весь наш народ будет жить под проклятием Неба и его Ока". Хранитель Жизни сказал еще, что все другие дети, которых воспроизведет Билулу на свет, будут приняты в число людей нашего рода как равные. Но моего первенца нужно умертвить. "Отнесите его в горы, - сказал напоследок Хранитель Жизни. – Там его съедят хищные звери, и на вас не будет тяготеть пролитие крови".
Всю ночь мы проплакали, не зная, что делать. Но Дадраунга сказал…
- Дадраунга? – перебил, переспрашивая Келлис. – Я не ослышался?
- Да, - подтвердил Аутта. – Дадраунга. Это брат моего отца.
- Я очень хорошо знаю это имя, - сказал Келлис.
- Теперь это имя знают все! – согласился Аутта.
- Говори дальше, - попросил Келлис.
Аутта вернулся к своему рассказу:
- Дадраунга сказал так: "Хранитель Жизни, если мы не исполним его требование, ополчит на нас весь род и все равно добьется своего. Нас несколько мужчин, но мы не выстоим против многих. Нас убьют, и погибнет Билулу и ребенок. Но убивать беззащитного ребенка, оставив его на съедение диким зверям и стервятникам – очень плохо. Лучше отдать его реке Пуратту. Если Земля-женщина, богиня которой мы поклоняемся, не захочет его смерти, то ребенок не погибнет. Положим его в корзинку, пусть плывет вниз по течению. Может быть, люди другого племени найдут его и спасут от смерти. Если же этого не случится, то даже боги не в силах защитить его, и участь его предрешена".
У нас не было выбора, и мы согласились. Под утро мы завернули нашего годовалого Уггала в холст, положили в просмоленную корзину и пустили по течению. Наши сердца обливались кровью, мы стояли и смотрели вслед, пока корзинка не исчезла в дали…
Хранитель Жизни успокоился, когда не нашел нашего Уггала в доме и в поселении.
Мы выспрашивали всех караванщиков о приемных детях, надеясь, что Уггал жив. Но никто ничего не знал, никто не обнадежил нас доброй вестью.
Поэтому мы обрадовались, когда ты, Альгант, привел в наш дом моего живого и здорового сына Сатра.
- Где живет Хранитель Жизни? – спросил Сатра.- Я хочу видеть его!
- Зачем он нужен тебе? – опешил Аутта.
- Я хочу вернуть долг человеку, обрекшему меня на смерть! – твердо сказал Сатра. – Он, перед тем как я убью его, все мне расскажет. Я узнаю, почему маленький мальчик, который даже не умел ходить, вдруг стал проклятием целого народа!
- Что ты! Что ты! – испугался Аутта. – Не смей даже думать об этом!
- Почему? – удивился Сатра и добавил пренебрежительно:
- Он боец сильнее, чем я?
- Нет, - возразил отец. – Не в этом его сила. В руках Хранителей Жизни большая власть. Их слушают люди, и они легко направят гнев народа в нашу сторону.
- Аутта прав! – заключил Келлис. – Сатра, не спеши со своим решением. Мы узнаем это, но не сейчас, а позже. Один ты ничего не сделаешь.
- Мой названный отец! – произнес Сатра, смотря на Келлиса. – Разве ты не поможешь мне?
- Помогу, конечно, - размеренным тоном сказал Келлис. – Но дай мне время узнать замыслы наших врагов.
- А что для этого нужно? – вмешалась в разговор мужчин молчавшая все время Цаука. – Ты, Альгант, пойдешь для этого в горы?
На нее зашипели Аутта и Билулу.
- Пойду! – подтвердил Альгант. – Только я знаю точно, что Хранители Жизни сами найдут Сатра и произойдет это быстрее, чем вы думаете.
Аутта почесал голову и крякнул с досады:
- Очень плохо! Совсем плохо.
- Твоя дочь Аутта хочет стать Хранителем Жизни? – спросил Келлис, посматривая на девушку.
- Да, - оживился Аутта. – Это мало кому по силам. Прошу не осуждай ее за то, что она вмешалась в разговор мужчин.
Келлис слабо улыбнулся.
- В моей земле слова Цауки были бы большой дерзостью. Но не больше. Только мне, так давно не жившему среди людей моего народа, к этому не привыкать. Значит нужно сделать так, чтобы Цаука стала Хранителем Жизни? Ну что же. Я помогу ей в этом, смогу раскрыть ей все тайны ваших жрецов и некоторые тайны Ур-Ана[16].
Аутта и Билулу переглянулись.
- Альгант, - произнес Аутта. – Ты действительно обучишь ее говорить с Землей-женщиной?
- Научу, - пообещал Келлис.
У Келлиса, как впрочем, и у каждого живущего человека, были далеко идущие планы, но он не стал их рассказывать Аутта и его семейству.
------------------------------------------------
16. Ур-Ан – более древнее произношение слова "Небо" на языке Сонрикс. В древнегреческом языке произносится как Уран. У хурритов назывался Ани. В Месопотамии – Ан.


Глава 3.

Сатра вышел из-за каменной ограды на дорогу, которая проходила через все горское селение. Селение было значительное. Домики стояли недалеко друг от друга, вытянувшись в ряд вдоль горной дороги. Между домами цвели плодоносящие сады, раскинулись небольшие огороды и пестрели поля с прорастающими посевами.
Жизнь селения его мало интересовала. Он даже с какой-то брезгливостью смотрел, как за оградой соседнего дома женщина старательно очищает баранью шкуру от остатков жира.
Мимо него, поздоровавшись, прошагал поселянин, ведя на веревке онагра с нагруженным на него хворостом. Сатра ответил, перевел взгляд на горы.
Он воин, это не его ремесла.
Он прикоснулся к знаниям Альгантов. Из всего народа хурритов он был единственным, кто обладал знаниями Уранидов, больше всех знает о Мироздании. Он умеет читать некоторые формулы на языке Соннат – огненные словеса. Не один хуррит на много дней пути вокруг не знает о величии Таннос. Сатра знает. От этих мыслей ему стало печально.
Он всю свою жизнь мечтал увидеть своих родителей. Альгант Келлис никогда не скрывал от него, что он – приемный его сын. Теперь мечта Сатра сбылась. Он вернулся под кров своих предков. Но не испытал большой радости. Что его ждет в доме родителей? Ничего интересного.
Он умеет бить стрелой и дротиком диких зверей, может сбить из пращи птицу на лету. Он хорошо владеет острогой, а значит, всегда сможет наловить себе рыбы на ужин.
Келлис никогда не занимался мотыжным земледелием, объясняя это тем, что для Альганта это занятие ниже его достоинства.
Поэтому они редко вкушали хлеб, который выменивали у торговцев за шкуры убитых барсов.
Но небольшой сад у Келлиса был, в котором в изобилии росли смоквы и оливки. Был и виноградник, снабжавший их изюмом и вином.
Впрочем, Келлис редко употреблял вино, говоря, что это удел низших. Вино Сатра пробовал, но беря пример с названного отца, старался его не пить.
Сад и виноградник не требовали большого ухода, а охота давала сытное мясо. Келлис старался меньше времени уделять труду, используя его для укрепления тела и воинских упражнений. В этом была прямая необходимость. Их дом стоял вдали от других поселений, и часто случалось, что на них нападали бродяги. Келлис был к ним беспощаден. Но убив очередного пришельца, сразу забывал об этом. Сатра заметил это.
Пять монколосолан назад Сатра тоже пришлось убить человека. И не одного, а трех одновременно. Около полутора десятков врагов попытались расположиться в их доме. Келлис доказал, что он Альгант, убив шестерых. Троих Сатра застрелил из лука. Остальные обратились в бегство. Сатра тогда вытащил нож и добил всех, кто подавал признаки жизни. Они с Келлисом несколько раз сопровождали суда торговцев с грузом. Ему пришлось участвовать в двух стычках с кочевниками. Он научился сражаться и стал воином.
Теперь оглядывая селение, Сатра понял, что здесь его ждет спокойная, размеренная жизнь охотника или пастуха. Сатра недовольно скривил губы, невольно представив себя в роли погонщика баранов. Нет, он воин! Он никогда не сможет быть пастухом.
- Сатра! – услышал он голос своей сестры.
Цаука догоняла его и скоро пошла рядом с ним.
- Хочешь, я покажу тебе наше селение? – предложила она.
- Покажи, - согласился Сатра.
Цаука повела его по дороге, показывая на дома, и попутно рассказывала, кто тут живет, чем люди занимаются. Оно подробно рассказывала обо всех жителях селения, даже упоминала их желания и мечты.
Она болтала, не переставая, и когда село было пройдено, Сатра уже все знал про всех.
- А здесь у нас родничок! – сказала Цаука, указывая на горную расщелину. – Вода в нем даже летом холодная и прозрачная как слеза. Отсюда часто берут воду наши соплеменники. А вечером сюда приходят влюбленные. Здесь очень красиво по вечерам, особенно когда Луна освещает своими бледными лучами горы.
- А ты тут бываешь вечерами? – спросил сестру Сатра.
- Нет, я не хожу сюда вечером.
- Почему? Тебе никто не нравиться?
- Теперь, наверное, я буду ходить сюда… - неуверенно произнесла Цаука.
- С кем же? – поинтересовался Сатра.
- Я еще не уверена, что понравлюсь ему, - тихо произнесла она, отворачивая лицо от брата.
Сатра вдруг негромко рассмеялся.
- Это Альгант Келлис? Я угадал?
Она резко повернулась к нему:
- Кто тебе это сказал?
Сатра по-доброму взглянул на раскрасневшуюся от волнения Цауку, произнес:
- Никто. Но не трудно догадаться. В селении появляются два новых мужчины. Один из них я, твой брат. Второй – Келлис. А ты не знаешь, нравишься ли ты мужчине. Значит, речь идет о нем.
Цаука опустила голову и призналась:
- Когда я видела твой поединок, я поняла, что Альгант, обучивший тебя, очень сильный воин. С ним мне будет безопасно. Он много умеет, много знает и совсем не старый.
- Это правда, - согласился Сатра. – Он больше чем воин. Но он стар для тебя, сестра. Выбери лучше другого мужчину.
Цаука снова вспыхнула:
- Ничего он не старый. Он – Альгант. Бессмертный. Разве плохо испытывать страсть к бессмертному?
Сатра покачал головой, не соглашаясь с ней:
- Сестра, ты не все понимаешь. Ему сорок шесть больших солнечных кругов. Хотя он выглядит много моложе. Он по возрасту равен нашему отцу. Келлис такой же человек, как и все другие. Он не бессмертен. Бессмертно лишь его сознание, но не тело.
- Ну и что? – воскликнула девушка. – Пускай ты прав десять раз, но он нравиться мне. Я хочу слушать его, видеть его рядом, чувствовать его тело, испытать его ласки. Я хочу, чтобы он обнимал меня, испытывал страсть ко мне.
Цаука не умолкала:
- Знаешь, брат, что ты не можешь понять? Он воин и умеет сражаться! В битве он отдает себя без остатка. Значит и в любви он такой же! Он способен дать волю чувствам, как никто другой!
Сатра молча, слушал признания Цауки, отмечая про себя, что об этом он никогда не задумывался. А она не унималась:
- Брат мой, помоги мне. Скажи, как мне завоевать его сердце, как сделать так, что бы я понравилась ему? Что для этого нужно? Я готова на все, только скажи, что мне делать? Ты же хорошо его знаешь!
- Знаю, конечно, - Сатра потер лоб. – А ты подумала, что скажет отец?
- Когда наш отец полюбил нашу мать, ему было безразлично, что скажет его отец, - парировала Цаука. – А что скажешь мне ты?
Сатра задумался. Все это было для него очень сложным. Семейные отношения и связывающие нити родства племя ему были известны лишь понаслышке.
- Я боюсь, сестра, что Келлис скоро оставит меня. Что ему тут делать? Он – Уранид и у него своя жизнь. Все Альганты выполняют в жизни миссии. Мне неизвестна миссия Келлиса. Поэтому он может остаться глух к моим словам, а тебя совсем не заметить.
- Что значит "миссия"?
- Это Судьба, рок, предначертание бога Ану. Не такая жизнь, как у наших соплеменников: есть, спать, пасти овец, родить детей… У него большая цель, к которой он стремиться всю жизнь и которую обязан исполнить.
- А ты можешь узнать ее?
- Попробую, - произнес Сатра. – Я думаю, если он взялся обучить тебя слышать голос Земли, то какое-то время он будет жить у нас. У тебя есть время, что бы ему понравиться.
Цаука улыбнулась.
- Мы вступаем в войну с Хранителями Жизни, - продолжал Сатра. – Мне будет нужна твоя помощь. Сестра, Цаука, если ты научишься говорить с Землей, то ты мне сильно поможешь. И Келлис должен остаться моим другом. Понимаешь?
- Заговорщики мы! – лукаво произнесла она.
- Наверное… Нет, мы – союзники! – уточнил Сатра. – Запомни первое и главное: не проговорись никому. Меньше говори и больше слушай.
- Я понимаю!
Сатра с интересом посмотрел на Цауку и сказал:
- Я очень хочу, что бы ты была счастлива, сестра. Келлис, я думаю, не откажется от тебя, если ты сама не отвернешься от него.
Лицо Цауки порозовело от нахлынувшего волнения:
- Нет, можешь быть за это совершенно спокоен, не отвернусь. Благодарю тебя, брат мой.
После этого разговора, который сблизил их, брат и сестра почувствовали друг к другу взаимную приязнь и симпатию. Они оба оказались прямолинейны, импульсивны и прекрасно понимали, что могут помочь друг другу получить желаемое.
Сатра действительно боялся, что Келлис теперь оставит его. Сатра прекрасно понимал, что теперь Келлис ему будет нужен как никогда. Меньше чем советник, но больше как Уранид, который способен возвысить его в хурритском народе и с помощью своего величия поднять к звездам.
Честолюбивые мечты! Конечно, Сатра понимал, что Келлис хотя и является Альгантом, но народу хурритов совсем не нужно его Звездное учение. Эти знания для его соплеменников были не особенно важны. Но может быть, в дальнейшем, это будет нужным. Если Цаука станет говорящей с Землей, а Келлис его советником, то положение его будет прочно.
А пока Келлис всего лишь очень сильный воин, против которого не устоят восемь противников. Это тоже очень важно. Хранители Жизни будут с оружием в руках отнимать у Сатра жизнь. Без Келлиса он может не совладать с ними.
Как хорошо все обернулось для него. Цаука почему-то вдруг сама захотела видеть себя женщиной Альганта. Хотя ее можно понять.
Альгант для нее живое воплощение Ану, сошедшее на Землю. Хотя, если Келлис жениться на его сестре, то он вынужден будет остаться в его племени. Как сказать Альганту, что бы тот взял Цауку в жены?


Глава 4.

"Вижу бороду, но не вижу мудреца".
Авл Геллий, древнеримский писатель.

Келлис не давал Сатра расслабляться и наслаждаться отдыхом. Ежедневно они уходили в горы и подолгу сражались друг с другом палицами и топорами.
Пока они проводили свои поединки, Цаука училась "слушать" горы, а точнее голос Земли. Келлис произносил длинные фразы на Соннат и оставлял ее в одиночестве.
Цаука, услышав формулу-приказ на непонятном никому языке, произносимую Альгантом, превращалась в сомнамбулу, она ковыляла как пьяная и замирала с полуприкрытыми глазами. Это повторялось ежедневно. Келлис, закончив учебный поединок, спешил к ней и произносил другую формулу на языке Соннат, которая возвращала девушку к жизни, приводя в нормальное состояние.
Как много раз, Цаука сбросила с себя оцепенение, ее невидящие глаза, наконец, рассмотрели лицо внимательно глядевшего на нее Келлиса.
- Ты здорова? – спросил с тревогой Келлис.
- Да, - встрепенулась она.
Сатра, подошедший сзади присел на камень и взирал на сестру, которая медленно приходила в себя, выбросив из своего сознания тяжелый, как каменная глыба, Соннат.
- Я сегодня слышала голос Земли, - произнесла она, вытирая капельки пота со своего лба краем легкого покрывала, защищающего голову от палящего солнца.
Келлис довольно кивнул, попросил:
- Скажи, что ты слышала?
- Голоса. Они часто произносили имя моего брата. Голосов было несколько, и все они были разные. Они спорили. Потом решили, что Сатра надо убить. Послать людей, которые убьют его.
Келлис напряг свое сознание, опутывая окружающее пространство невидимыми спиралями, которые проникали через скалы и равнины, и стал ждать. Одна спиральная нить скоро вернулась к нему с ответом. Он словно очнулся и произнес:
- Сатра, твоя сестра действительно слышала голос Земли. Она права. Наши враги приближаются. Их меньше двух десятков, но не все из них воины. Некоторые из них – Хранители Жизни. И они идут за твоей головой.
Сатра усмехнулся.
- Я давно ждал этого. Ваше Постоянство, я хочу сам поговорить с ними, - произнес Сатра.
- Конечно, - разрешил Келлис. – Надеюсь, что лучников среди них нет. Цаука, ты отойди подальше. Это разговор и битва мужчин.
Цаука бросая тревожные взгляды на Сатра и Келлиса, безропотно подчинилась и поспешила отойти подальше.
- Вон они! – показал рукой Келлис.
Сатра привстал с камня, на котором он отдыхал после поединка.
На тропинке, между кустами шибляка показался человек, за ним еще один, третий. Пришельцы шли по одному длинной вереницей и подходили не спеша к Келлису и Сатра. Сатра с неприязнью смотрел на них. Вот они, Хранители Жизни! Кровожадные шакалы!
Пришедшие выстроились полукругом, нервно сжимая в руках оружие: кремневые топоры и короткие копья с каменными наконечниками.
Сатра и Келлис стояли рядом. Оружие их находилось за поясом, что позволяло не сомневаться в их добрых намерениях.
К ним вплотную приблизился невооруженный седобородый старик в длиннополой льняной одежде с ожерельем из кварца. Старик лениво взглянул на Келлиса:
- Люди утверждают, что ты – Альгант? – спросил он без насмешки, но, не высказывая никакой должной почтительности.
- Я действительно Альгант! – вскинул подбородок Келлис. – А кто такой ты, осмелившийся задавать мне вопросы в землях Симерк?
- Я - Старший Хранитель Жизни, - ответил, чуть помедлив седобородый. – У нас нет имен. Но ты, Альгант, нам не нужен. Можешь идти туда, откуда пришел. Никто не хочет нанести тебе обиду. Мне нужен не ты, а Сатра…
- Что тебе от меня нужно? – вступил Сатра в разговор. – Я слушаю тебя, старик с белой бородой. Говори!
Хранитель Жизни, сожалея, покачал головой:
- Твоя жизнь, и ты пойдешь с нами.
- Ты хочешь забрать мою жизнь? – словно искренне удивился Сатра. – Но я не знаю тебя и никакого зла я тебе не мог сделать.
- Ты сделаешь много зла, - рассматривая лицо Сатра, не согласился Хранитель Жизни. – Но не мне, нашему народу.
- Откуда ты знаешь это? – спросил Келлис. – Кто может знать, что случиться завтра?
- Земля-мать, которой мы поклоняемся и которую чтим, - невозмутимо ответил жрец.
- Я бывал во многих землях, - быстро сказал Сатра, - и никто, никогда не пытался забрать мою жизнь. Ты хотел, старик, что бы я умер младенцем. Но Земля-мать не дала мне погибнуть. Ты пришел во второй раз. Может быть, ты ошибся?
Сатра недобро усмехнулся и насмешливо спросил:
- Или надышался вонючего дыма, от которого у тебя помутилось в голове?
- Я никогда не ошибаюсь! – гневно вскричал Хранитель Жизни и, взмахнув рукой, крикнул:
- Люди…
Он хотел крикнуть: "Люди, хватайте его", но не успел. Сатра ударом могучего кулака сбил жреца с ног и вырвал из-за пояса боевой бронзовый топор. В другой руке Сатра появился медный нож с широким лезвием и в один прыжок он оказался во всеоружии рядом со спутниками Хранителя Жизни. Все это произошло стремительно быстро, что никто ничего не успел понять. Сопровождающие Хранителя Жизни люди даже представить себе не могли, что Сатра осмелиться оказать сопротивление и первым возьмется за оружие. Поэтому они лениво стояли и ожидали приказа. Но Сатра опередил их.
Но его, в свою очередь, опередил Келлис, использовав силу и умение Альганта. Когда Сатра только заносил нож для удара, два врага уже были повержены Келлисом, который с быстротой молнии наносил пришельцам смертельные раны топором.
Враги опомнились слишком поздно: Хранитель Жизни лежал без памяти на камнях, а вокруг истекали кровью восемь их спутников.
Келлис и Сатра держа в руках окровавленное оружие, медленно двинулись к врагам.
Восемь оставшихся невредимыми противников сбились в тесную кучку и готовились к битве. У троих из них вообще не было оружия.
Слуги Хранителя Жизни струсили, поняв, что победа может достаться им слишком дорогой ценой. Но в глубине души они уже знали, что победить им никаким образом не удастся и их путь окончен – они уйдут сейчас в темные глубины Земли.
- Это кейторы! - шептали они, нервно облизывая губы.
О кейторах среди горцев ходили легенды. Их практически невозможно одолеть в поединке один на один. Даже трое не могли победить кейтора.
Сатра и Келлис продолжали сближаться с противниками с твердой решимостью уничтожить врагов.
- Остановитесь! Я вам приказываю! – вдруг раздался молодой женский голос и все невольно повернули головы. На камнях стояла Цаука, держа руки ладонями к земле.
- Прекратите ненужное смертоубийство, слушайте, что вам говорит Старший Хранитель Жизни!
Сатра отвёл взгляд от сестры и наблюдал за врагами. Келлис быстро понял, что что-то произошло с Цаукой. Цаука легко спрыгнул с камня и, показывая всем пустую ладонь прижала её к стоявшему дереву, крикнув:
- Смотрите сюда!
И вдруг ствол дерева оказался объят пламенем, от которого Цаука поспешно отдёрнула руку. Люди Хранители Жизни в испуге попятились.
- Стойте, где стоите! - повелительно крикнула Цаука. – Это вам приказываю я - новый Хранитель Жизни! Если я лгу, попробуйте сдвинутся с места.
Сатра осторожно поднял ногу и сделал лёгкий шажок. Келлис прищурив глаза, глядел на Цауку. Зато все остальные начали дергаться, пытаясь поднять ноги, которые у них словно приросли к земле.
- Что со мной? Я не могу ходить! – кричали они с ужасом.
- Я отпускаю вас! – смилостивилась Цаука. – Теперь земля, которая дала мне силу и власть, больше не держит вас!
Прислужники Хранителей Жизни попадали на землю, ощупывая свои ноги, и бросая взгляды на горящее дерево, со страхом смотрели на Цауку.
- Теперь я новый Хранитель Жизни, -  снова произнесла  девушка и все кроме Сатра и Келлиса встали перед ней на колени. Цаука собиралась ещё что-то сказать, но пошатнулась и промолчала.
Келлис быстро произнёс:
- Убирайтесь прочь! И расскажите всем, что вы здесь видели. Вон отсюда!
Хурритам не нужно было повторять дважды. Побросав оружие, они бежали, радуясь, что остались живы. Сатра шагом двинулся за ними, желая, убедится, что враги правильно поняли команду Альганта.
Келлис быстро подошёл к Цауке и едва успел её подхватить. Девушка, невзирая на жаркое солнце, была холодна, её зубы выбивали дрожь. Келлис осторожно положил её на землю и прижал свою ладонь к её животу. Он сидел рядом с ней, задрав голову вверх чувствуя, что её тело медленно согревается. Цаука с трудом открыла глаза и попыталась улыбнуться. Но её улыбка вышла вымученной, она тихо прошептала:
- Ты отдаёшь мне себя?
- Свои силы, - поправил Келлис.
Вернулся Сатра. Едва взглянув на лежащего по-прежнему без сознания Хранителя Жизни, спросил:
- Что такое случилось с Цаукой?
Келлис встал с колен.
- Она слишком устала, делая чудеса.
Сатра всматриваясь в бледное лицо сестры, произнёс с уважением:
- Не думал, что она умеет такое!
Потом обратился к Келлису:
- Альгант, почему ты никогда ничего подобного не делал раньше?
- В чём разница между пшеничной и ячменной лепёшкой? – вопросом на вопрос ответил Келлис.
- Пшеничная лепёшка вкуснее! Разве не верно? – рассудил Сатра.
- Так могут отвечать маленькие дети, - поучительно произнёс Келлис. – Сатра, я тебе это уже объяснял. Но я повторю, что та и другая лепёшка – хлеб. Но хлеб разный. Потому что он сделан из семян различных растений. Люди тоже разные и то, что Цаука заморочила людей твоего народа, не получилось бы, если перед ней были бы россы или тинийцы. Ты видел горящее дерево?
- Да!
- Иди и посмотри на него вблизи. На нём кора целая, нет даже следов огня…
Сатра быстро достиг дерева и долго изучал ствол, который он видел объятый пламенем. Но не найдя никаких признаков горения, вернулся слегка разочарованный.
- Я видел горящее дерево своими глазами, - расстроено сообщил он. – Оказывается, этот пожар Цаука устроила лишь в моих мыслях!
- Она доказала сегодня, что получила силу земли, - сказал Келлис.
Сатра, потеряв всякий интерес к дереву, направился к Хранителю Жизни, который начал шевелиться и постанывать.
- Ваше Постоянство, - произнёс Сатра. – Может быть мне лучше прикончить этого злобного пса?
Келлис обернулся на зов, попросил:
- Свяжи его. Позже решим, сбросить его со скалы или сунуть в дупло к диким пчёлам. Он не всё рассказал.
Сатра достал сыромятный ремешок, ловко связал руки старику и, пиная его ногами, заставил подняться и идти в сторону горной расщелины. Там он связал Хранителю Жизни ноги и вернулся к Келлису. Цаука уже пришла в себя полностью. Келлис поил её водой из деревянной чашки, другую протянул Сатра. Озабоченно сказал:
- Мы должны решить, что делать дальше. Мы убили восемь прислужников жрецов и взяли в плен главного Хранителя Жизни. Люди твоего народа могут нас не понять…
- Я помогу, - привстала с земли Цаука, отряхивая на себе короткое платье.
- Как? – спросил Сатра.
- Надо, чтобы старейшины нескольких селений явились сюда завтра утром. Надо обвинить жреца в таком преступлении, чтобы его возненавидели все. Всё остальное я сделаю сама…
- Понимаю, - усмехнулся Келлис.
Сатра посмотрел на сестру:
- Ты околдуешь их на время?
Цаука молча кивнула. Келлис немного подумал и обратился к Сатра:
- Сейчас ступай к своему отцу и расскажи, что здесь произошло. Потом пусть он пошлёт гонцов к вождям соседних поселений и именем главного Хранителя Жизни предложит им явиться сюда утром со своими людьми. После того как гонцы уедут, вернёшься сюда. Возьми с собой для нас еды и две-три шкуры. Мы останемся здесь до прихода людей. Если у нас ничего не получится, из селения мы не сможем уйти живыми. А здесь всегда есть возможность спастись.
Сатра обвёл глазами поле битвы.
- Я пока уберу мёртвые тела, - успокоил его Келлис. – Хотя это занятие мне не особо нравится.
Сатра ушел, легко ступая по каменистой дорожке. И скоро исчез в зарослях.
Обратно, нагруженный едой и одеждой, Сатра явился только под вечер, когда заходящее солнце уже коснулось вершин гор. Келлис слишком хорошо знал его, и едва взглянув в его лицо, понял, что всё получилось, как они задумали. Подтащив к костру, который развёл Келлис, еду, Сатра нанизал на прутья жареное мясо. Положил его в костёр, чтобы согреть.
- Как наш пленник? – спросил он. – Он ничего не говорил?
- Говорил слишком много! Пришлось заткнуть ему рот! – ответил Келлис. – Он надоел мне своими криками и бранью, обещая мне тысячи смертей, хотя мне и одной вполне достаточно.
- А ты Цаука как?
- Моя душа поет как птица, - ответила она. – Мне очень хорошо с Альгантом – он такой добрый и заботливый.
Келлис неопределённо хмыкнул.
- У меня нет детей,  зато теперь я вынужден заботиться о двоих.
- Неправда! – возразила Цаука. – Обо мне заботиться не нужно. Я уже взрослая и хочу замуж.
- Твоя свадьба ещё впереди, - сказал Келлис.
- Да! Она уже будет скоро! – сказала Цаука. – Я слышала голос Земли.
- Ты уже знаешь, кто будет твой муж? – спросил Келлис.
- Знаю. Нельзя изменить неизбежное будущее, которое уже выстроилось в спираль времени. И он, мужчина, которого я жажду, женится на мне обязательно.
- Почему ты так думаешь? – поинтересовался Келлис. Он отметил про себя, что Цаука очень быстро переняла от него манеру разговаривать, вставляя в свою речь ранее неизвестные ей слова и понятия звездных людей.
- У него не будет другого выбора! – твёрдо заявила Цаука.
- Это смелые слова, - произнёс Альгант и добавил:
- Мне остаётся только пожалеть этого мужчину. – Нелегко будет простому человеку жить с женщиной, у которой такой дар.
Цаука с улыбкой закончила разговор, сказав только:
- Он не будет жалеть об этом, потому, что будет счастлив.
Сатра вытащил из огня шашлык, и все молча и дружно стали есть хрустящее на зубах баранье мясо, посыпая его солью. Цаука разлила в чаши слабое вино из кожаного меха, который принес из селения Сатра.
Наконец Сатра удовлетворённо похлопал себя по животу и сказал:
- Всё, я сыт! Хочу перед сном поговорить со жрецом. Я его сейчас сюда приведу.
- Если ты его хочешь мучить, лучше не нужно его сюда приводить, - сказала Цаука. – Не хочу его видеть!
- Хорошо, сестра. Я поговорю с ним один на один.
Сатра, запалив в огне костра смолистую ветку, ушёл.
У костра остались Цаука и Келлис.
- Альгант, я могу спрашивать тебя, о чём пожелаю? – поинтересовалась девушка.
- Можешь, только если я смогу тебе ответить. Моих знаний может быть недостаточно для правильного ответа.
Цаука сидела с другой стороны костра, поджав одну ногу под себя, а на вторую согнутую в коленке положила руки и опустив на них подбородок. При этом её платье открывало небольшую часть белоснежной кожи ноги, на которую мужчины очень любят смотреть.
Остальное было скрыто ночным мраком, но при слабых бликах костра возник именно тот контраст зовущего к себе обнажённого тела, частично скрытый тканью одежды, от которого у настоящих мужчин пересыхает во рту. Келлис даже поперхнулся от открывшегося ему вида, и на мгновение кровь ударила ему в голову, на краткий миг лишая Альганта сознания.
Он отогнал от себя навязчивую мысль о желанной близости и столкнулся взглядом со смеющимися глазами Цауки.
- Я пробудила у тебя желание? – вдруг просто спросила она.
Альгант не выдержал её взгляда, смутился и опустил вниз глаза.
- Тинийцы умеют видеть красоту женщины, как никто другой. Я тоже тиниец.
- Почему же ты смущаешься от этого?
- Не знаю, - Келлис был в совершенном смятении.
- Объясни мне и я пойму. Я всегда понимаю, когда ты мне что-то объясняешь или рассказываешь.
- Ты из другого народа, - сказал Келлис. – Ты женщина фиолетовой полосы радуги, а я человек красной полосы. Мы очень разные.
Он замолчал, не желая обидеть девушку правдой. Цаука пристально следила за лицом Альганта.
- Я расчесывала сегодня волосы, - вспомнила она. – И пока я не закончила, ты следил за мной, не отрывая от меня взгляда.
- Ты делала это очень красиво.
- А может быть это что-то другое? – она не дала ему ответить. – Когда ты только пришел к нам в дом, ты не замечал меня первые два Солнечных круга. Потом ты вдруг захотел обучить меня слушать голос Земли. Почему? Зачем? Теперь, когда я постигла это умение, твой взгляд неустанно преследует меня, чтобы я не делала. Я же вижу и чувствую его. Но ты можешь не говорить мне ничего. Я знаю твой ответ.
- Да, теперь ты его знаешь, - признался Келлис. – Но только ты все равно хочешь услышать его от меня.
- Да, хочу. Почему ты этого не говоришь мне?
- Завтра, если твой народ признает Хранителя Жизни человеком, совершившим преступления, я скажу тебе слова, которые ты жаждешь услышать. Только спираль жизни бывает, ломается раньше, чем человек успеет подумать об этом. Что случиться завтра, никто не может знать, ни я, ни Небо, ни Земля.
  - Земля сказала мне, что с тобой и мной ничего не случиться плохого, - заверила Цаука и повторила: - Это мне сказала Таэслис, мать-Земля.
Тишину ночи прорезал крик жреца. Прозвучал он так внезапно, что Келлис даже вздрогнул от неожиданности. Альгант оглянулся назад и через несколько мгновений увидел вынырнувшего из темноты Сатра. Сатра подошел и присел к огню.
- Я ничего ему не сделал, совсем не трогал его! – объяснил Сатра. – Он закричал, когда я снова начал затыкать ему рот. Он все мне рассказал, сын грязного шакала, помесь паука и лягушки! Оказывается, Хранитель Жизни никогда не умел слышать голос Земли. Он услышал, как мой отец Аутта привез с собой светловолосую женщину и сделал ее своей женой. И придумал, что я – проклятье целого народа! Просто посчитал, что за сына женщины из народа кочевников никто не встанет на защиту. И он не ошибся. Зато потом долго хвалил себя за поступок, который спас от гибели целый народ… Его уважали за это… А за что? Мне тоже надо уважать его за седую бороду? Нет! Я завтра выщиплю ее ему по волоску. Собачий сын! Мне так хотелось его убить! Еле сдержал себя…
Сатра долго смотрел в костер и молчал. Наконец устало произнес:
- Надо спать. Завтра нам понадобятся силы.
- Отдыхай, - согласился Альгант. – Я постерегу пленника.
- Цаука? – Сатра вопросительно посмотрел на сестру.
- Я еще хочу поговорить с Келлисом.
Сатра устроился на ночлег, завернувшись в баранью шкуру, и быстро уснул.
Цаука попросила Келлиса:
- Покажи мне звезду на небе, с которой ты пришел. Я хочу знать, где она.
Келлис поднялся и протянул руку девушке, помогая ей встать. Повел в сторону от костра. Объяснил:
- Свет огня слепит глаза.
Подняв голову вверх, Келлис тщетно искал среди ярко горевших звезд одну красноватую звездочку – Марс, но не мог найти ее. Цаука незаметно обняв его сзади, затаила дыхание. Ее близость заставила Келлиса отказаться от своей попытки отыскать на небе красную планету. Альгант мягко обернулся и приобняв Цауку за талию показал ей россыпь маленьких звездочек, образующих скопление:
- Там тоже наш дом! Но туда никто не спешит уйти.
Она незаметно прижалась к нему всем телом.
- Я тоже хочу отправиться туда вместе с тобой. Возьмешь меня, когда кончится мой путь на Таэслис?
И тихо шепнула:
- Позови, я сразу приду…


Глава 5.

"Хороший человек – тот, кто делает большие и благородные
дела, даже если при этом он рискует всем".
Плутарх. Древнегреческий философ.

Ночью Келлис сидел у костра один, подбрасывая в огонь хворост. Много различных мыслей в его голове проносились как легкий ветерок и таяли в глубине его сознания.
Келлис любил ночь. Ночью никто и ничего не мешает думать. Тишина. Звездное манящее к себе небо над головой. Редкий крик ночной птицы.
А на смену ночи приходит молодая заря. Ему нравилось, как мир постепенно оживал, сбрасывая с себя дрему, пробуждаясь в лучах восходящего солнца, встающего из-за горных вершин.
Но разве не прекрасно безмолвие и рождение новой жизни?
Келлис неторопливо и вдумчиво вспоминал сознанием всю свою жизнь в этом Воплощении.
Его предки были великими людьми.
Великий Манеросс[17], сын царя Гоада[18] и женщины-тинийки  Тизит, не был Альгантом или Ронс. Но он был мудр, удачлив и смог сплотить в единое целое разрозненные народы, объединить территории доставшегося ему царства, напоминавшее лоскутное одеяло. Манеросс подавил всякое недовольство и безжалостно уничтожил всех тех, кто стремился внести раскол в процесс созидания государства. Имя Манеросса люди трех континентов, Европы, Азии и Африки, образующих Восточное Средиземноморье, произносили кто с почтением, кто с великим трепетом, кто восторженно, а кто с плохо скрытым страхом. Это был величайший воин доантичного мира.
Карросс по воинской мощи даже превосходило государство Россов – Альси. Манеросс был лют к врагам и всегда отвечал силой оружия на любые поползновения со стороны соседей. Как оказалось в дальнейшем, XXXIII век до нашей эры, эпоха Манеросса, век территориальных захватов, оказался в истории Таэслис одним из наиболее мирных периодов.
Его сын, Альгант Моросс, отец Келлиса, был точной копией своего отца и поэтому, не редко, царя Моросс называли Манероссом.
В 3260 году до н.э. за три года до своей смерти Великий Манеросс, которому было пятьдесят восемь монколосолан, влюбился в шестнадцатилетнюю девушку по имени Тубика. Влюбился страстно, едва не теряя рассудок. Тубика была дочерью одного из военоначальников Манеросса, старшая сестра которой была Ихор-Са, потому, что приходилась матерью Альганту Колер.
Манеросс, хотя и назывался Великий, снедаемый страстями и сердечными муками, не смел даже мечтать о взаимности со стороны Тубики, стесняясь своих седин. А применить к ней насилие он не мог: он был росс и чтил древний закон свободного и взаимного выбора мужчины женщиной.
Но если жизнь простого человека незаметна, то в доме царя ничего нельзя скрыть. О любовной страсти Манеросса узнали могущественные мазленс в пси-корпусе и поспешили вмешаться.
Мазленс тайно намекнули молодой красавице Тубика, чтобы она не отвергала к ней чувств  любви со стороны царя Манеросса.
Тубика, выслушав пророчество, подумала и согласилась.
Через год Тубика родила мальчика, который получил звездное имя Ронс Сватс-Сиронс.
Келлис тоже был рожден в государстве Карросс. Его мать-тинийка была дочерью судостроителя с земли Андрос[19], одного из островов Эгейского моря. На острове было огромное поселение-город, местные жители которого занимались кораблестроением.
Суда, построенные ими, пополняли флотилии государств Карросс и Альси.
Царь государства Карросс Альгант Моросс[20], любивший морской простор больше чем горные ущелья и равнины Карросс, неоднократно бывал на верфях Андроса. Там он встретил молодую женщину, которая не отвергла царских ухаживаний и стала возлюбленной Альганта Моросс. Мать Келлиса была тинийка, имела связи с разными мужчинами, и имя отца ребенка для окружающих ее людей ничего не значило и никого особо не интересовало. Но зато женщина почти всегда с точностью может назвать человека, от которого она беременна. Поэтому никто не догадался, что настоящий отец Келлиса был царь Моросс, а мать Келлиса держала это в тайне.
Но царь Моросс не вспомнил о своем сыне. По-видимому, он даже не догадывался о его существовании. Поэтому рождение Альганта Келлиса прошло незамеченным, и даже в могущественном пси-корпусе никому не было известно об этом.
Когда в 3246 году до н.э. ушел к звездам Альгант Моросс, считалось, что у него не было прямых наследников. Полководцы и народ Карросс сразу приняли решение об избрании нового царя. О существовании маленького Келлиса, прямого царского наследника, которому было всего шесть больших солнечных кругов, никто не подозревал. Поэтому претендентов на престол государства Карросс оказалось трое: младший сын Манеросса Великого – четырнадцатилетний Ронс Сватс-Сиронс, бывший флотоводец царя Моросс, царь-наместник государства Симерк – престарелый Альгант Синт-Омор и Альгант Колер, которому исполнилось полных тридцать больших солнечных кругов.
Альгант Синт-Омор, после смерти царя Моросс, не пожелал уехать из Симерк. Он сделал Симерк отдельным царством и правил там по-прежнему.
Почему престол царства Карросс был отдан молодому Ронс Сватс-Сиронс, а не Альганту Колер, догадаться было не сложно. Память народа о деяниях Манеросса Великого была слишком свежа и многие видели в Сватс-Сиронс продолжателя великих деяний его отца и брата. Было и еще одно немаловажное обстоятельство: Ронс Сватс-Сиронс[21] был в списке Уранидов  пятнадцатым, а Альгант Колер – двадцать пятым.
Альгант Колер, не получивший царского трона при выборе правителя, почувствовал себя оскорбленным. Но он был хитер, и умело скрывал свои чувства. Только вскоре после этого Колер уехал из Карросс и объявился в государстве Симерк. В Симерк Колер рассчитывал в будущем сменить правящего там царя Альганта Синт-Омор, так как других Альгантов и Ронс больше не было. Это произошло в 3246 году до н.э.
Получив место Мон-монкейтора армии Симерк, Колер затаился и стал терпеливо ждать своего звездного часа. Альгант Синт-Омор был уже стар. Но тут случилось невероятное.
В 3235 году до н.э. Альгант Синт-Омор решил навсегда уехать из страны, и для этого в Таоросс был выстроен большой флот, который смог вместить всех желающих уехать со старым царем на поиски лучших земель.
Только Альганту Колер снова не повезло. Синт-Омор назначил своего приемника, которым стал не Колер, а малолетний сын, одного из царских военоначальников. Этого мальчика объявили царем.
Но молодому царю не довелось спокойно царствовать. На Симерк внезапно обрушилась эпидемия чумы, которая унесла много жизней. Едва удалось справиться с этой бедой, как вдруг в огромных количествах явились варвары: хурриты и гутии. Несчастный царь-ребенок при этом был таинственно убит.
С помощью карросской пехоты варвары были отогнаны. Альгант Колер наконец-то достиг желаемого и добился избрания его царем в Симерк.
Келлис узнал от своей матери о том, кто его отец, только вернувшись из своего второго военного похода.
Мать Келлиса хотела, что бы ее сын стал кейват, но Келлис изъявил твердое желание воевать на суше. Он не любил моря. Оно пугало его, что было странно для мальчишки, выросшим на его берегу. Достигнув двадцатилетнего возраста, Келлис уже имел воинский опыт и заслуги. Государство Карросс постоянно вело воины с соседними народами. За четыре неполных года он простым кейтором несколько раз побывал в сражениях с северными варварами.
После третьего похода Келлис явился в портовое поселение на берегу моря, которое много позже будет названо Эгейским и начал справляться, какой корабль идет на остров Андрос. Ему быстро посчастливилось найти капитана торгового судна.
- Возвращаешься домой из похода, кейтор? Тебе повезло. Я иду на Андрос. Приходи завтра с рассветом, и я возьму тебя на борт, - заверил капитан. – Но не опаздывай.
Келлис удовлетворенно кивнул и отошел. Об оплате никакой речи не возникло. Люди слишком уважали кейторов, понимая, что эти воины кладут свои жизни за мирное существование  альянса государств ростинов в Восточном Средиземноморье.
Рыбаки, повстречавшиеся Келлису, пригласили его отобедать с ними и он, нисколько не смущаясь, принял приглашение. Перекусив ячменными лепешками, устрицами и зажаренной на углях рыбой, Келлис рассказал о воинах, в которых ему удалось поучаствовать. После его историй семь медных кружочков на его доспехах вызывали чувство молчаливого восторга у рыбаков.
Но тут в поселении Келлиса остановила совсем молодая женщина в красно-черном одеянии, не вызывавшем сомнения, что его обладательница принадлежит к женскому пси-корпусу, основанному в незапамятные времена Великой Альгантессой Авийя-Гекуб. Это была младшая жрица, по внешности происходившая из народа Вин, народа светло-синей полосы радуги.
Жрица-мазленс, произнеся обычное приветствие, предложила Келлису последовать за ней.
Келлис не стал с ней спорить, недоумевая последовал за ней, правда, не совсем понимая, что эта красивая женщина хочет от него.
Он попытался поговорить с ней на ее родном языке[22], но девушка быстро шла вперед и не обращала внимания на его попытки выяснить, зачем он ей понадобился. Мазленс привела его на окраину поселения и пригласила войти в дом. В доме Келлис увидел еще трех мазленс в таких же одеяниях. При его появлении жрицы встали и склонились перед ним.
- Соли-соли, Ваше Постоянство! – произнесла одна из них.
Келлис не понял ее:
- Соли! Но разве я Альгант? – спросил он. Келлис был из народа тинийцев,  высшие  представители которого назывались Альгант, а не Ронс, как у народа россов. – С каких это пор кейторов называют титулами Уранидов?
- С тех самых, когда книга Авийя-Гекуб раскрыла нам эту тайну, - отозвалась старшая мазленс, а третья добавила:
- Разве ты сам ничего не знаешь о том, кто ты?
- Не знаю! – честно признался Келлис. – Мне ничего об этом не известно.
Жрицы переглянулись.
- Мы были уверены, что ты знаешь это…
- Так написано в книге Авийя-Гекуб, - добавила старшая жрица. – Мы были обязаны разъяснить тебе значения некоторых пророчеств Великой Альгантессы.
- Надо ли мне знать о них?
- Да, ты обязан знать о них. Потому, что ты – Альгант!
- Мне кажется, что вы упорно хотите убедить меня, что я кейтор карросской армии на самом деле являюсь Альгантом? – спросил с недоверием Келлис.
- Да. Именно это мы хотим объяснить и доказать тебе, Ваше Постоянство! Твое истинное имя Матнс. Матнс Келлис-Сонс. И хотя ты не высок рангом по сравнению с Авийя-Гекуб, но по отношению к любому человеку в Солимос, ты недосягаемо велик.
Келлис машинально присел на стул без спинки, стоявший позади него. Он не мог так сразу легко воспринять всю правду о своем величии. Он – Альгант?! Но его отец был Альгантом, так что ничего невозможного в этом не было…
Он не сразу заметил, как жрицы пси-корпуса встали и уже смотрели на него с почтением, слегка согнув головы. Они явно не шутили. Так люди стоят только перед царем или Властелином.
- Что случилось? – спросил Келлис с недоумением.
- Даже царь государства, если он не Ронс или Альгант не имеет права сидеть без разрешения Уранида, Ваше Постоянство, - напомнила одна из жриц.
- Я оказывается Уранид, - вслух подумал Келлис и сказал: - Садитесь, мазленс, и рассказывайте, что вы хотите от меня?
- Ваше Постоянство ошибается, если думает, что нам что-то нужно, - подала голос старшая жрица, когда все они сели на свои места. – Альгант не подчинен людям, пси-корпусу и даже цари государств не имеют над ним власти. Он выполняет только волю Великого Ур-Ана и служит самому Времени.
- Тогда расскажите мне про волю Ур-Ана, - попросил Келлис.
- Это трудно передать за малое время, которое у нас есть, - сказала старшая мазленс. – Мы знаем, что Ваше Постоянство завтра едет домой, на остров, где он рожден. Мы не можем приказывать тебе, но… мы осмелимся просить тебя…
- Что?
- Мы хотели, что бы ты быстрее прибыл к Великой матери Монмазленс Убебкава, которая поручила нам сопровождать тебя к ней. Она тебе все объяснит сама.
Келлис очень хотел побывать дома, но еще больше ему хотелось убедиться, что он действительно Альгант. Только Совет женского пси-корпуса во главе с Убебкава мог провозгласить его всенародно Альгантом. Это второе желание оказалось сильнее.
- Едем сейчас же! – решил Келлис. – Я буду смеяться, если вы ошиблись, приняв кейтора за Альганта.
Но посланцы не ошиблись.
Великая мать пси-корпуса Убебкава имела очень длительный разговор с Келлисом, перед тем, как привести его на заседание Совета.
Она совсем не удивилась тому, что Келлис не знает кто он, и не имеет понятия о своем высоком предначертании. Такие случаи за много тысячелетий были не редки.
- Ты не имеешь подготовки, необходимой Альганту. Но это не твоя вина. Слишком долго ты жил как простой тиниец. Я помогу тебе вспомнить все.
Несколько формул-приказов прояснили его сознание. Он свободно заговорил на древнем языке тинийцев Критонос, хотя на нем почти никто не изъяснялся уже очень давно. Он вспомнил все свои прошлые жизни, отчетливо увидев во снах и наяву события Прошлого, которые происходили много тысяч лет назад. Он вспомнил спиральные формулы Соннат и холодное величие Таннос. Он постиг истинные Знания. Он в краткие сроки развил сверхспособности, доступные лишь Уранидам.
Полное имя Келлиса произносилось теперь как Альгант Матнс Каим Келлис-Сонс, где "Келлис-Сонс"  означало "Отраженный Свет от Властелина".
Правда, потом многие люди из тех, с которыми ему приходилось встречаться звали его Халласэн, прибавляя эпитет Гроза. В какой-то степени они были правы, потому, что гроза – небесное явление. Просто многие люди не понимали законы мироздания и не имели никакого понятия о законах отражения света. Другие называли его Кеельсее. Он не возражал. Кто-то произносил его имя как Келмос или Кальмис[23]. Для Келлис-Сонс все это было не важно. Главное, что, невзирая на разницу в произношении его имени, все прекрасно понимали, о ком идет речь.
Келлис был тридцать четвертым в списках Бессмертных на Таэслис, после него стояли всего лишь два имени, завершая постоянное число Кронидов и Уранидов.
Когда Келлис появился на Совете мазленс, то это уже был не кейтор Карросской армии, а Альгант во всем своем величии, Бессмертный Уранид, увенчанный красной солнечной короной.
Убебкава указав на Келлиса, одетого в пурпур, сказала членам Высшего совета пси-Корпуса:
- Перед вами Уранид! Он стоит над нами. Никто из вас никогда не должен мешать ему выполнять возложенную на него миссию, но оказывать любую доступную помощь.
Убебкава произнесла формулу-клятву и все мазленс повторили ее слова. Потом Убебкава повернулась к Келлису и произнесла:
- Ваше Постоянство не желает сообщить Совету пси-Корпуса нечто такое, о чем нам надлежит знать?
- Только одно, - ответил Келлис. – Имя своего отца. Мой отец – царь Альгант  Моросс.
В наступившей продолжительной тишине Убебкава сказала:
- Не важно, кто твой отец, Альгант. Важно, что ты Уранид! Цари Альянса или ты сам примешь решение, где ты сможешь служить Ур-Ану. Мы оповестим о тебе всех женщин пси-корпуса, они расскажут остальным людям. Остальное, не в нашей власти.
Келлис изъявил желание вернуться на Андрос, но Убебкава посоветовала ему отправиться в одно из царств Альянса.
Это заставило Келлиса задуматься о своем будущем.
В царстве Альси правила царица Ронс Окира. Но Альси было государство Россов, а Келлис был тиниец.
В государстве Симерк никакой власти не существовало. Там сейчас хозяйничали горцы-захватчики, а царь Альгант Колер не мог в одиночку справиться с ними.
В Карросс, где он находился, царствовал Сватс-Сиронс, который приходился ему родным дядей. Келлис направился к нему. Альгант рассчитывал на наместничество в заморском государстве Тао, расположенном в дельте реки Нил и окрестностях Фаюмского озера.
Он справедливо считал, что если это государство основано его отцом, то он, его сын, обязан там править. Но его радужным надеждам не суждено было сбыться.
Сватс-Сиронс принял Келлиса, признал его родство, но отказал в наместничестве, объяснив:
- Когда-то давно, примерно полторы тысячи больших солнечных кругов назад, ты был царем народа Тин, но не проявил талантов полководца.
Это была старая история. Тогда тинийская армия, возглавляемая царем Келлис-Сонс, потерпела поражение от варваров. Эта бесславная гибель тинийской армии легла на репутацию Альганта тяжелым несмываемым позором.
- Поэтому, - продолжал Сватс-Сиронс, - отправляйся к военоначальнику Сентот и докажи, на что ты способен. Ты уже воевал под его знаменем. После этого, определим, где можно найти применение твоим способностям. Нас, Уранидов, слишком мало, что бы позволять себе не замечать друг друга!
Испытывал ли Келлис после этого разговора неприязнь к царю Ронс Сватс-Сиронс? Нет. Он не держал на него обиды, понимая, что царь в частности был прав в своем решении. Сватс-Сиронс был хорошим, справедливым и в меру воинственным правителем и все видели это. Именно при Сватс-Сиронс государство Карросс еще больше окрепло и достигло невиданной мощи.
Полководец Сентот как раз собирал войска для изгнания горцев и кочевников из царства Симерк.
Так Альгант Келлис оказался в армии Сентот. Простым кейтором-десятником Келлис прошел  еще одну, четвертую в этой жизни для него войну. Он сам искал самых трудных поручений, отважно сражаясь с воинственными горцами-пастухами.
В 3232 году до н.э. после того, как хурриты были во второй раз побеждены, Келлис принял для себя решение не возвращаться в Карросс и остался в Симерк. Полководец Сентот вернулся с армией домой, Альгант Колер воцарился в Симерк, а Альгант Келлис получил должность Советника при дворе царя Колер.
Поначалу два Альганта хорошо ладили друг с другом, но их рассорила женщина, которая сделала их соперниками в любви. Они оба добивались ее взаимности, но Келлис, как более молодой стал брать верх. Колер пришел в гнев и повел себя не честно, решив устранить Келлиса. Но из-за того, что Келлис был Альгант и племянник могущественного царя Ронс Сватс-Сиронс, он не мог применить к нему не только смертную казнь, но даже просто выгнать из страны. Пси-корпус тоже никогда не простил  бы ему подобного злодейства. И Колер начал плести хитрую интригу. С помощью хурритских вождей он сумел убедить многих людей, что Келлис присваивает и прячет зерно для своей собственной армии, которую тайно собирает из хурритов для узурпации власти в Симерк.
Безвинно оклеветанный, презираемый и осмеянный народом, унося в душе страшную обиду, Келлис покинул Симерк, добровольно уйдя в изгнание. Он был зол на всех. Он не решился вернуться в Карросс на свой родной остров, снова опасаясь насмешек, не поехал из чувства гордости искать защиты к царице Ронс Окира в Альси, не захотел видеть Ронс Сватс-Сиронс, что бы опять не выслушивать его упреков и не оправдываться.
Таким образом, Келлис приобрел одного-единственного врага, которого люто ненавидел всю жизнь. Врага, а не соперника, по имени  Колер. Царь Симерк Альгант Колер.
Келлис построил себе хижину на берегу реки Пуратту, на границе Симерк. Там он жил отшельником вдали от всех, всячески стараясь избегать ненавистных ему людей.
Пока не нашел корзинку в тростниковых зарослях Пуратту с маленьким Уггалом. Он не знал как зовут мальчика и назвал найденыша именем Сатра.
---------------------------------------
17. Манеросс Великий – царь государства Карросс (3285-3257 гг. до н.э.), известный как Египетский фараон Мина, Фригийский Ман, и т.д.  Подробнее об этом рассказано в дневнике Бориса Свиридова в книге "Белое Солнце". Это имя, связанное со стариной и временем богов, упоминает также Плутарх.
18. Гоад – царь государства Карросс (3290-3285 гг. до н.э.).
19. Использовано современное название.
20. Моросс - царь государства Карросс (3257-3246  гг. до н.э.), старший сын Манеросса Великого.
21. Сватс-Сиронс – царь государства Карросс (3246-3191 гг. до н.э.).
22. Древний народ Вин разговаривал на самом древнейшем индоевропейском языке - Сонрег, который стал предком  всех индоевропейских языков после того, как в него добавились многие понятия и слова языка Сонрикс. Но Сонрег (Ностратический язык) – язык не древних славян и никакого другого известного в настоящем древнего народа, хотя в нем есть множество слов схожих со словами русского языка.
23. Это имя известно из греческой мифологии. В мифе Кальмис жестоко оскорбил богиню Рею. Все остальные имена Келлис-Сонс, перечисленные в тексте взяты из разных произведений современных авторов не знакомых друг с другом, но работающих в жанре альтернативной истории.


Глава 6.

Из дневника Бориса Свиридова.
"11 декабря 2063 года.
В Библии рассказывается, что во время пира таинственно появившаяся рука начертала на стене огненные словеса: "Мене, мене, текел, упарсин". Никто из гостей Вавилонского царя Бел-шар-уцур[24] не мог понять, что они означают. Но на самом деле эти слова действительно ничего не обозначают. Знания Древнего мира, в котором существовал Соннат, уже были полностью забыты к тому времени, когда писалась Библия. От огненного языка Соннат остались только легенды, которую и использовал древний писец, включив в свою повесть для правдоподобия никому не известные слова. Огонь – проявление Соннат в пространстве миров, но  в Соннат было всего двенадцать букв, каждая из которых обозначала одну из форм спиралей Мироздания. Каждая буква определяет какое-либо действие. Но таких  букв как "у","п","к" в языке Соннат просто нет".
                ***

"Любые невзгоды следует превозмогать терпением".
Вергилий Марон Публий, римский поэт.

Начало осени 3223 года до н.э.
Правый берег реки Пуратту.

Келлис подбросил в затухающий костер еще хворосту и снова окунулся в воспоминания.
Прошло еще шесть лет…
Келлису исполнилось двадцать девять больших солнечных кругов. Келлис охотился, ловил рыбу, возделывал маленький огород, стремясь найти пропитание для себя и приемного сына. Он развел маленький сад и виноградник. Иногда он приходил в селения хурритов и даже жил подолгу у знакомых охотников.
Маленький Сатра взрослел, но забот с ним не становилось меньше. Келлис учил мальчика всему, что ему могло пригодиться выжить. Сатра уже свободно понимал два языка – один из хурритских диалектов[25] и Сонрикс.
Многие обиды стали потихоньку забываться.
Только мысль наказать Альганта Колер никогда не оставляла его. Келлис с самого начала решил, что использует формулы огненного Соннат, с помощью которого заставит мучиться и умереть клеветника Колер. Он начал мыть золотой песок в реках, используя для этого все свое свободное время. Через пять монколосолан он добыл где-то семь килограммов золотого песка, который переплавлял в слитки в виде золотых шариков и кирпичиков.
Келлис произвел расчеты. Ему нужно было еще четыре килограмма этого мягкого блестящего металла, чтобы отлить из него знаки Соннат. Всего шесть знаков, образующих имя ненавистного Альганта Колер. Этих знаков будет вполне достаточно, чтобы принести смерть, составив из значков имя. Имя – Лра. На Соннат будет Ллрраа[26]. Только писать и читать это имя нужно слева направо, а читать его судьбу справа налево. Каждая вторая буква-знак – служит для отмены предыдущей. В итоге получится, что букв в имени не останется никаких. В Таннос-матрице это имя и его образования становятся невидимыми. По закону Таннос все чего в нем нет – рассыпается, разлагается, уничтожается. Срабатывает механизм полной отмены спирального кода, образующего спиральную комбинацию данного организма. Остановка спиралей. Разрушение спиралей. Умрет не только его тело, но и Альгант Колер перестанет существовать. Навсегда.
Еще два-три года труда… Уже не долго ждать. Келлис переложил золотые шарики в небольшую корзинку и вышел из хижины.
Маленький Сатра с большим старанием ковырял палкой землю. Увидев Келлиса, сказал с несвойственной ребенку серьезностью:
- Я делаю колодец. Больше не будем ходить к реке за водой. Будем брать ее тут!
Келлис посмотрел на приемыша, на его обтрепанную одежду и подумал, что, наверное, пора выменять кусок холста у проезжающих по реке торговцев.
Но что-то насторожило Келлиса. Он ощутил чужое присутствие, но не почувствовал опасности. Послышалось лошадиное ржание. Простые ростины или хурриты из земель Симерк лошадей не имели, потому что те имели баснословную стоимость.
"Лошади! Это или посланцы кого-то из царей Альянса или посланцы пси-корпуса!" – подумал Келлис. Он быстро подхватил Сатра на руки и, оставаясь спокойным, не стал браться за оружие. Оно ему было не нужно. Достаточно поясного ножа.
Из-за деревьев показались три всадника, которые не спеша подъехали к хижине Келлиса. Всадники спешились. Это были два светловолосых карросских воина и молодая женщина, не старше тридцати монколосолан, одетая в мужскую одежду, но имеющую красно-черные цвета, цвета пси-корпуса. Келлис узнал женщину: именно она, первая из четырех мазленс, встретила его в тот памятный день в прибрежном поселке и просила последовать за ним. В тот день, когда он узнал, что он Альгант.
- Соли-соли, Ваше Постоянство! – произнесла она, и все приезжие склонили спины перед Келлисом.
- Соли! – ответил Келлис и довольно грубо спросил: - Зачем вы приехали? Что вам надо?
Женщина-мазленс повернула голову к воинам и сделала знак снять с лошадей поклажу. Они быстро выполнили ее приказание, и сразу сев на коней уехали, уводя с собой на поводу лошадь жрицы. Мазленс окинула взглядом нехитрое хозяйство Альганта, объяснила:
- Ваше Постоянство, я исполнительница воли Совета пси-корпуса во главе с Альмаз Убебкава. Мне поручено говорить с тобой и многое рассказать. Где и когда Ваше Постоянство захочет меня выслушать?
Альгант поставил Сатра на землю, легонько подтолкнул:
- Поиграй!
Сатра обиженно пождал губы и, не двигаясь с места, спросил, не сводя глаз со жрицы:
- Это моя мама?
Келлис тяжело вздохнул:
- Нет, сын мой…
Мазленс приоткрыла, было, рот, собираясь произнести слова, но остановилась. Она была женщиной, очень хорошо знающей людей, и вопрос маленького мальчика сильным эхом отозвался в ее сознании. Она услышала в нем весь ужас одиночества существа никогда не знавшей материнской ласки, стон робкой надежды и затаенный крик боли в его душе. Таких вопросов она никогда не слышала от детей в землях Карросс, Таоросс и Альси. Ей стало жалко ребенка, она даже приложила пальцы к губам.
Келлис посмотрел на мазленс, которая сбросила со своего лица маску холодной надменности, и он отметил, как изменилось ее лицо.
- Это твой сын? – спросила она.
- Приемный, - коротко ответил Келлис. – Пойдем в дом.
- Мешки! – напомнила мазленс.
- Тут не ходят люди, - махнул рукой Келлис.
- В одном из мешков есть мед с Альси. Самый лучший мед в Альянсе, собранный на царской пассике. Я угощу им твоего сына.
Мазленс с трудом развязала один из мешков и вытащила из него небольшой мех. Попросила миску. Она дала несколько тонких сухих лепешек Сатра, и через некоторое время малыш жмурился от счастья, распробовав предложенное ему лакомство.
За это время Келлис не проронил ни одного слова, наблюдая за действиями женщины. Рассмотрев ее чистый и добротный наряд, Келлису было немного неприятно оттого, что сам он одет в лохмотья как последний оборванец. В своем наряде, с лохматой, неухоженной бородой Келлис мог вызвать лишь отвращение. В древней эпохе того далекого времени, как это не парадоксально выглядит, очень малое число мужчин носили бороды, да и то, только среди варваров.
Мазленс повернулась к Келлису и назвала себя:
- Ваше Постоянство, мое имя Сласа.
- Я уже давно не Ваше Постоянство, - с горечью ответил он, - а просто Келлис.
Келлис показал на разложенные на лежанке шкуры, предложил посланнице присесть, сам присел рядом с ней и сказал:
- Говори, Сласа. Только покороче, и уезжай отсюда!
- Великая мать Убебкава отправила меня к тебе, чтобы сказать следующее: она теперь знает про твою миссию… Она хочет просить тебя… - Сласа замялась в нерешительности, - что бы ты приехал к ней. Вместе с мальчиком.
- Убебкава еще хочет меня о чем-то просить?
Келлис вдруг рассмеялся:
- Убебкава знает про мою миссию? Что она может знать? Моя миссия? – он обвел рукой стены дома. И вдруг быстро заговорил, еле сдерживая себя от чувства внезапно захлестнувшей его ненависти: - Вот она, моя миссия! Прозябание в полной нищете, холодный очаг, ненависть и презрение окружающих меня людей. Моя миссия! Моя миссия – отчаяние, когда некуда идти и не к кому обратиться за помощью! Одиночество! Знает ли Убебкава, возомнившая себя равной Уранидам, что это такое быть одному? Она этого не знает, она не пережила этого, поэтому она даже представить себе не может, что значит одиночество! Даже Ур-Ан не слышит меня! А представляет ли Убебкава, как чувствует все Альгант? Нет, ей это не известно. Не дано! Для этого нужно быть Альгантом! Альгант воспринимает все чувства обычного человека, которые возведены в его сознании в пятизначную степень[27]! Она забыла, что Альгант чувствует на расстоянии природу вещей. Можно ли безмятежно спать, если ты "слышишь" сознанием, как от твоего имени люди плюются, бранят тебя и осуждают невиновного?! А я слышу все это!
Последние слова Келлис почти прокричал ей в лицо. Сласа поспешно отодвинулась от него. Глядя на разгневанного Альганта она тихо сказала:
- Я не знала, что тебе так тяжело… Я не знала.
- Я жил на острове Андрос. Я ходил в походы. Я мечтал. Мне нравились девушки. Целых три! Они спорили из-за меня. Я хотел жениться, иметь семью. Но все мои мечты растаяли как дым. Пси-корпус открыл мне другую дорогу, объявив меня Альгантом. И что же? Этот путь стал еще более жестоким ко мне. Зачем пси-корпусу понадобилось все дать человеку, объявить Уранидом, а потом столкнуть в глубокую яму? У вас получилось это. Но я никак не могу понять, почему вы радуетесь чужому несчастью?! Ты тоже мазленс, одна из пси-корпуса, одна из тех, кто убил во мне сначала человека, затем Альганта. Посмотри на меня! Вот чего вы добились! А что еще вам нужно от меня? Сделать меня калекой или отобрать у меня жизнь? Вам мало того, что вы уже со мной сотворили?
Сласа уже с каким-то испугом смотрела на пышущего от гнева Альганта. Келлис перевел дух и, показывая пальцем на Сатра, который даже перестал есть, гневно бросил:
- Вот мальчик, ставший мне сыном! Он такой же изгой, как и я, приговоренный к медленной смерти. Его бросили как сломанный обсидиановый нож, ставший никому не нужным. Он – единственное, что осталось в моей жизни! Только он, один крохотный кусочек моего счастья, последнее, что у меня есть в этой жизни! Только он не отпускает меня уйти к звездам. Если вашему загнившему пси-корпусу он мешает, то защищая его, я пролью столько крови, сколько мне позволит Ур-Ан и мои возможности Альганта! Я уничтожу столько мазленс, сколько смогу! Клянусь ледяным Таннос! Я, конечно, погибну, но пропитаю кровью и разворошу ваше поганое осиное гнездо!
Сатра подбежал к Келлису и вцепился в него своими маленькими ручонками.
- Отец, не отдавай меня этой злой женщине! – жалобно вскричал он и заплакал: - Не отдава-а-а-й!
Келлис прижал его к себе:
- Никогда! – попытался успокоить ребенка Альгант. – Никто не посмеет забрать тебя!
Жрица уже испытывала не просто страх, а животный ужас. Первой ее мыслью было вскочить и покинуть хижину разгневанного Альганта, убежав как можно дальше. Но Альгант перевел на нее горящий злобой взгляд и, сверкнув глазами, приказал:
- Не двигайся! И даже не думай, что сможешь выйти отсюда без моего разрешения!
Она покорно опустила плечи.
Тайны пси-корпуса разглашению не подлежали, а она их знала. Она специально отпустила, кейторов, чтобы они не мешали ей говорить с Келлисом. И хотя воины вернуться лишь через две доли суток, надежды, что они смогут защитить ее, от этого дикаря очень мало.
Она вдруг с ужасом поняла, что если этот сумасшедший Альгант захочет убить ее, то ничто и никто его не остановит.
- Я не враг тебе, Келлис! – пролепетала Сласа.
- Не враг? Но где были все мазленс, когда меня проклинал народ Симерк? Вы молчали. И ты тоже. Разве я не прав?
Келлис слегка отстранил от себя Сатра и вдруг быстрым неуловимым движением вырвал из-за пояса Сласа небольшой кожаный мешочек.
- Иглы, с отравленными концами? – усмехнулся Келлис. – Великая тайна пси-корпуса для устранения ненужных людей.
Женщина беспомощно схватилась рукой за пояс. Потеря последнего тайного оружия совсем обескуражило Сласа. Она теперь больше не напоминала могущественную, уверенную в себе мазленс, а превратилась в смертельно напуганную женщину.
- Сними повязку с головы и распусти волосы! – приказал Келлис.
- Зачем? – с дрожью спросила она, сжавшись в комок.
Ее испуг был понятен. Женщины древности не появлялись перед посторонними мужчинами с распущенными волосами. Они делали так только в дни торжеств, траура и еще вечером, перед лицом мужа…
- Ты, ситора, осмеливаешься задавать мне, Альганту, вопросы? – повысил голос Келлис.
Сласа обреченно поспешила снять с головы шапочку и ленту, стягивающую волосы. Тряхнула головой. Ее длинные пепельно-русые волосы рассыпались по плечам. Она старалась не смотреть на Келлиса. Он унижал ее, она понимала это.
- Ты не посмеешь…
Келлис удовлетворенно посмотрел на побледневшую Сласа и сказал:
- Так ты выглядишь намного красивее… Не обращай внимания на грубость варвара, в которого пси-корпус превратил меня. Теперь ты представляешь, как мне было тяжело говорить с тобой, мазленс, оскорбленному вами и униженному. Не скрою, я пригнул к земле тебя специально.
Теперь мы оба ненавидим друг друга и можем говорить.
Я считаю, что теперь мы квиты. Я готов полностью выслушать тебя, Сласа. Только помни о том, что я - Альгант. Я не умею читать мысли, но я в состоянии уловить даже малейший оттенок лжи в словах, которые ты произнесешь или подумаешь.
Сласа метнула уничтожающий взгляд на Келлиса, молча, собрала волосы на затылке и перевязала их черной лентой. Немного успокоившись, сказала:
- Ты напугал меня! Я подумала, что ты…
- Нет, - перебил ее Келлис. – Я не встречался с женщинами уже много времени. Это действительно так. Но я еще не успел превратиться в животное. Поэтому не думай обо мне совсем плохо… Я даже готов просить у тебя прощения.
-----------------------------------------------
24. В Библии это имя произносится как Валтасар.
25. Исследователи отмечают наличие не менее десяти видов диалектов хурритского языка, при этом настолько разных, что хуррит запада почти не понимал хуррита с востока. Но надо понимать, что хурритского народа в описываемое время не существовало. Была масса племен и народностей, которые только через тысячу лет разделились на три больших народа: собственно хурритов, курдов (каппадокийцев), ассирийцев. Выделение армянской языковой семьи произошло уже в описываемое время, когда племена и народы озера Ван начали формироваться в единый народ.
26. Существует древнее народное поверье, что имена, в которых есть сдвоенная буква – не хороши.
27. Ростины знали возведение числа в степень. Их знание частично перешло к Шумерам в Месопотамию.


Глава 7.

"В одиночестве будь сам себе толпой".
Тибулл Альбий.

Она смягчилась. Сказала Келлису уже почти дружелюбно:
- Альгант, сейчас вернуться мои воины, которые сопровождали меня в дороге. Они тоже получили приказ. Я должна или уехать с ними сразу, или отпустить их на несколько солнечных кругов. Тебе неизвестна миссия, которую ты должен выполнить. Я не смогу ее быстро изложить. Она сложна и малопонятна. Я могу понадобиться тебе, сможешь сам, потом в этом убедиться.
Ты должен решить для себя, хочешь ли ты, чтобы я осталась с тобой или нет? Если я мешаю, то я уеду, и ты можешь забыть про  миссию и про то, что ты меня видел. Выбирай сам!
Келлис вдруг рассмеялся:
- Ты умеешь заинтересовать, клянусь Ур-Аном! Миссия, говоришь интригующе, словно завлекаешь. Я чувствую, что ты и Убебкава заранее знали, что я соглашусь. Я угадал, не так ли?
Сласа виновато улыбнулась и призналась:
- Любой человек попался бы на эту хитрость. Но ты не человек, ты – Альгант.
- Верно! – произнес Келлис. – Но давай будем считать, что я тоже попался в твои сети, которые везде плетет Убебкава, эта хитрая женщина из паучьего семейства. Я вовсе буду не против, если ты побудешь моей гостьей…
Сласа осталась. Она отпустила своих спутников, наказав им явиться через десять колосолан. Келлис распаковал мешки. В них он нашел несколько туник, сандалий, и кожаные ботинки для холодного времени на шнуровке. Два плаща-накидки из толстой шерстяной ткани, шлем из толстой кожи, бронзовые ножи разной длины, боевой тяжелый топор, лук со стрелами, медные наконечники для них.
Было несколько теплых шерстяных одеял, небольшой медный котел с медной ручкой для приготовления пищи над костром и множество разных нужных в хозяйстве мелочей, таких как рыболовные крючки, иголки, пилу.
Сатра радостно повизгивая и издавая возгласы восторга, трогал разнообразные вещи и все время спрашивал:
- Это наше?
- Да, - отвечал ему Келлис.
Келлис пожарил на огне мясо, в новый котелок, привезенной Сласа, налил воды, засыпал туда ягод винограда и поставил на костер варить напиток.
Сласа не вмешивалась в этот процесс. Она ходила вокруг хижины Келлиса, осмотрела его огородик, виноградник и сад. Сходила по тропинке к реке, где обнаружила устроенный Альгантом загон для рыбы и небольшую лодку, обтянутую бычьей кожей.
Она вернулась к Келлису, получила из его рук глиняную тарелку с дымящимся мясом дикого кабана и присела во дворе, недалеко от костра на расстеленную козью шкуру. Сказала:
- Я думала, что ты здесь живешь хуже.
- Раньше было совсем плохо, - ответил Келлис, разрезая мясо на маленькие кусочки для Сатра.
Сласа начала рассказывать с самого начала, не опуская подробности. Она поведала, что Великая мать Убебкава обсуждала с Советом пси-корпуса судьбу Келлиса, но никакого решения вынесено не было. Никто в Совете не мог понять, почему Келлис выбрал себе путь отшельника. Причины его падения знали, но то, что он скроется от людей на такой длительный срок, даже представить себе не могли. В этом была какая-то тайна. По крайней мере, было высказано такое предположение. Она, Сласа, была допущена на Совет, как мазленс имеющая предпоследнюю степень посвящения и еще потому, что ей выпала миссия отправиться к нему посланницей.
- Про твоего сына в Совете знают, - говорила она. – Но никому неизвестно, откуда он взялся. Не буду тебе лгать. Мне поручили уговорить тебя, что бы ты вместе с мальчиком вернулся в Карросс, к Убебкава. Альгант, ты не хочешь вернуться?
- Нет, - сразу, не раздумывая, ответил Келлис. – Можешь не тратить лишних слов. Ни с Убебкава, ни с кем-нибудь другим из Совета я не хочу, не только говорить, но и видеться. Тебе не удастся меня уговорить. Меня ничто не держит в Карросс. Вся моя жизнь здесь.
- Тогда я даже не буду пытаться делать это, - легко согласилась Сласа. – Убебкава сказала мне, что ты, скорее всего, откажешься. Теперь ты хочешь узнать, в чем состоит твоя непростая миссия?
- Интересно послушать!
- Я передаю лишь слова Совета: "Книга Авийя-Гекуб указывает на то, что у Келлиса есть миссия, которую он будет выполнять. Она будет очень важной, и она окажет свое влияние на историю нашего Альянса и Судьбу народов в Солимос. Но неизвестно, является ли эта миссия добром для народа ростинов или ее надо понимать как великое зло. Время ее исполнения еще не наступило, но наступит в его второй половине жизни". Это все, мне нечего больше добавить.
- Вот как! – удивился Келлис. - Это все, что Совет смог прочитать в книге Авийя-Гекуб? Тут что-то не то…
- Я признаюсь, что мне в этом пророчестве тоже не все понятно. Эти слова требуют раздумья. Но я повторила тебе послание Совета точно слово в слово.
- Это все равно, что дать идущему в тумане светильник. Дорогу не освещает, но только глаза слепит. Ты, Сласа, что-то недоговариваешь или, скорее всего, тебе сказали далеко не все пророчество, - заявил Келлис.
Она поверила ему сразу: он был Альгант.
- Мне не доверяют? Но почему?
- Возможно тут другие причины, - сказал Келлис и вдруг переспросил: - Как ты сказала? Из твоих слова можно понять, что  я - несущий зло в Солимос?
- Не совсем так, - мягко возразила Сласа. – Совершая какой-нибудь поступок, несущий в себе зло, всякий человек обостряет напряжение в народе, заставляет его переосмысливать свои способности и возможности. И решаться на ответные поступки, часто действуя против существующих правил. Это изменяет Судьбу части народа или всего народа. Некоторое зло является жизненно важным и даже обязательным, иначе народ, обленившись, перестает двигаться в своем развитии.
- Дальше, - Келлис рассматривал Сласа, которая увлеченно продолжала излагать свои мысли:
- Лекарь заставляет страдать раненого война, чтобы тот в дальнейшем был здоров. Лекарь несет боль, зло, но служит добру. Как это назвать иначе? Мне, конечно, известно, что твои знания многократно превосходят мои, но могу привести еще пример. Царь Манеросс, твой дед, уничтожал целые народы. Это зло, которое он творил. Но в целом, это пошло на пользу нашему царству, которое именно поэтому стало прочным и непобедимым. Это добро. Ты намного выше Манеросса, поэтому твои деяния несравненно будут более значимыми для народов Альянса, если только возможно все случится наоборот…
- Что же такого я смогу сделать наоборот? – Келлис тщательно ловил посылаемые мозгом Сласа сигналы, но не находил в них лжи. – Объясни, что ты понимаешь под этими словами?
- Так говорит пророчество. О чем идет речь, я не знаю.
- И я пока не знаю, - вздохнул Келлис.
- Может быть, попытаемся разобраться вместе? Альгант, я хочу понять, почему над тобой висит злой рок? Твое имя на Соннат указывает на то, что ты сначала тщательно продумываешь свои действия. Это твоя сущность спиралей. По-другому ты не можешь.
В пси-корпусе никто не верит и не считает, что ты пытался узурпировать власть в Симерк. Ты не мог не знать, что опираясь на хурритов, тебе бы не удалось такое безумное начинание. Горцы – это не кейторы Альси или Карросс. Ты же это прекрасно знаешь. Тогда почему все поверили Колер? Что там произошло на самом деле? Или это неизвестная нам воля Ур-Ана?
Келлис оторвался от еды, посмотрел все ли в порядке у Сатра и взглянул на Сласа, которая аккуратно двумя пальцами брала мясо из своей тарелки, и ответил:
- Тебе это интересно? Тогда вернемся назад и вспомним события прошлого. Когда-то давно я был избран царем тинийцев[28], после того как ушла к звездам царица Авийя-Гекуб, которая тогда носила имя Сэоленс[29]. Я царствовал неполных два года. Тогда на мирный народ тинийцев впервые напали северные варвары. Знаешь, Сласа, сколько их было? Больше пяти тысяч. А сколько было солдат у царя Келлиса? Тебе это неизвестно. Я скажу. Меньше тысячи наспех собранных ополченцев, многие из которых даже цельт в руке не держали! Если бы это событие прошлого случилось сейчас, то наши кейторы не смогли бы  проиграть ту роковую битву. Их мужества и выучки оказалось бы больше чем достаточно, чтобы победить. Даже если их поведет в бой совершенно бездарный полководец!
Но в те времена кейторы были не такие как сейчас. Точнее, кейторов еще не существовало. Тинийцы не имели никакого военного опыта. И строем воевать не умели. Понимаешь? На каждого тинийца приходилось по пять-шесть врагов. В чем тут вина Келлиса? В том, что в этом сражении я был убит? Это было даже не сражение, а бойня! Теперь это ставят мне в вину…
В этой жизни я участвовал в четырех войнах. Тринадцать медных кружочков на моих доспехах. Я видел войну, я имею о ней представление. А тогда, в прошлом, я был уже пожилым царем, никогда не видевшим ни одной битвы. А это было самое первое сражение в Солимос, в котором участвовали такие массы людей. Теперь, понимаешь?
- Да, понимаю. Но не могу определить, в чем здесь твое зло? - призналась Сласа.
- Нет никакого зла! Никто сейчас не видит, почему произошло поражение тинийцев, возглавляемых мной! Все помнят только о гибели армии, которую приписывают моему неумению, но не задумываются о ее причинах. Но я уверен точно, что любой Уранид, даже Кейросс Великий, проиграл бы эту битву, будь он на моем месте!
- Ты хочешь сказать, что это лишь стечение обстоятельств, создало тебе незаслуженную и печальную славу?
- А как назвать это иначе?
Келлис вновь занялся едой. Сатра, насытившись, подполз к нему и примостился у его ног. Келлис отбросил в сторону кость и, смахнув с бороды крошки еды, сказал:
- Другого объяснения я не вижу. Вокруг меня постоянно складывается ореол неудачника, бездарного правителя и полководца, разрушителя и преступающего закон Альганта. Хотя я не совершал ничего такого, в чем меня обвиняют. Ты упомянула в пророчестве, что моя миссия может расцениваться как зло для народа ростинов? Я не согласен! Вдумайся сама. Только после гибели злополучной армии тинийцы и россы начали задумываться о вооружении, о тактике, об обучении войска. Только после этого появились кейторы.
Мое деяние, которое стоило жизни почти тысячи человек, стало исходным началом, взрастившем воинскую мощь ростинов. Это стало благом, за которое я заплатил вместе с другими своей жизнью.
Келлис на короткое время замолчал, задумчиво сказал:
- А обстоятельства? И в настоящем они сыграли свою роль. Но обстоятельство только одно: честолюбие Альганта Колер, в котором он обогнал всех. Это его желание быть лучшим среди всех, желание обойти даже Вечных Кронидов, его жажда обладать всеми красивейшими женщинами, купаться в лучах славы. Моя вина лишь в том, что я остался в царстве Симерк.
Сласа наморщила в раздумье лоб, потом спросила:
- Альгант, а ты никогда не допускал мысли, что Колер тоже всего лишь выполняет волю Ур-Ана? Может быть, он должен был своими действиями отодвинуть тебя от власти? Ты мог принести гибель людям, а он тем самым предотвратил ее.
Келлис усмехнулся.
- Это ему удалось. Что я смогу теперь сделать один, чтобы погубить тысячи людей? Кто мне даст армию снова?
- Не знаю, - ответила Сласа. – Наверное, никто. А может потому, что ты живешь отшельником, ничего страшного и не произойдет?
- Главную ошибку допустил пси-корпус, которому не надо было раскрывать мне, кто я есть на самом деле. А еще лучшим действием для всего пси-корпуса – просто было взять и уничтожить меня.
- Великий Творец запрещает это! - с некоторой долей негодования сказала Сласа. – Зачем ты произносишь такие слова? Ты - Альгант, который обязан исполнить волю Ур-Ана. Ты нужен народу ростинов.
- Даже такой?
- Ты лучше знаешь, каким надо быть.
- Но ты видишь сама, как я тут выполняю предначертанное Ур-Аном, - бросил Келлис, задумавшись.
И тут он все понял!
Пси-корпус специально не стал вмешиваться, чтобы восстановить его доброе имя в споре с Альгантом Колер, только потому, что боялся его. Боялся его миссии, о которой только догадывался, но ничего не знал. Эта миссия Келлиса должна была нарушить и изменить ход истории Солимос, принести в мир потрясения и какие-то страшные последствия. Пси-корпус не осмеливался сам тронуть его, но в тайне рассчитывал, что Келлис погибнет сам: утонет в реке или на охоте, в схватке с крупным хищником. Их устраивало и то, что он живет отшельником. Отшельник не может оказать никакого действия на ход истории. Ничего, они еще предстанут перед судом Ур-Ана…
Десять колосолан прошли быстро. Келлис сбрил бороду, поменял старую одежду на новую. Переодел в новое Сатра. Они втроем ходили ловить рыбу, вместе готовили пищу. Сласа на время забыла, что она мазленс и играла с Сатра, помогала Келлису в огороде, убирать дом. Они сделали новые матрацы, набив их свежей соломой. Они разговаривали о многом. Но когда Сласа предложила, чтобы пси-корпус время от времени присылал ему нужные вещи, Келлис наотрез отказался.
Третью ночь Келлис и Сласа провели вместе. Но днем держали себя так, как будто ничего не произошло. И оба с трудом дождались следующей…
- У тебя есть дети? – спросил ее однажды Келлис.
- Нет, - она печально отвела глаза. – И никогда не было.
Келлис молча, пожалел ее. Сласа была женщиной светло-синей полосы радуги, и он знал, что через два-три больших солнечных круга она начнет заметно стареть. У нее не было запаса жизни, как у женщин ростинов, сохранявших молодость,свежесть и природную грацию до сорока пяти монколосолан.
Когда Сласа обнаружила в хижине Келлиса корзинку с золотыми слитками, она сказала:
- Это… Ты хочешь наказать Альганта Колер с помощью звездных формул Соннат? Не стоит этого делать.
- Почему ты так думаешь?
- Он будет наказан. Только не так…
- Он может уйти к звездам раньше, чем я достигну своей второй половины жизни.
- Не уйдет, - успокоила его Сласа. – А если и уйдет, то только потому, что убьет себя сам.
- Сам убьет себя? – не поверил Келлис. – Что заставит его поступить так?
- Этого я не знаю. Он всегда заканчивает свою жизнь в Солимос в одиночестве, крахе и накладывает на себя руки. Так было во всех его воплощениях. Не пытайся изменить предначертанное Ур-Аном. Я понимаю, что ты способен поломать спирали Альганта Колер, но лучше не делай этого…
Келлис промолчал.
Наступило время расстаться.
- После десяти колосолан, которые ты провела у меня, я увидел и понял больше, чем ты мне пыталась рассказать, Сласа. Мне будет одиноко без тебя… - сказал он ей, когда она собиралась садиться на лошадь. – Жалко, что мы не можем быть друзьями.
- Но мы не расстаемся врагами, - ответила она, посмотрев ему в глаза. Он без слов понял, что она не решилась сказать ему.
Когда Сласа уехала, Келлис размышляя, понял, что пси-корпус в лице Убебкава, пытался подчинить его себе. Была ли в словах и поступках Сласа хитрость и обман? Келлис готов был признать, что нет. Она была искренне правдива, но сама, не осознавая того, выполняла задачу, которую ей поставила умная Убебкава. Келлис попытался узнать самостоятельно, что его ждет в будущем.
Спирали, корни всего сущего, крутились и вращались, точно отмеряя ход времени. Далекое прошлое – ближайшее будущее. Накладывая свои жизни, прожитые им в Солимос, одна на другую, Келлис определил ключевые даты и вычислил свое будущее. Оно было неинтересным еще целых пятнадцать монколосолан. Но дальше в нем сияло ослепительное величие, важные деяния, судьбоносные свершения. В нем была его подруга жизни, грохот войны, бессмертная слава и царский престол! И еще… Вечный страх людей перед его именем!
Но его знаний не хватило, чтобы определить, каким образом он заставит многие поколения людей бояться себя? Сколько он не рылся в памяти прошлого, он не обнаружил там ничего, что могло дать какую-нибудь подсказку.
Ради этого стоило жить! Пси-корпусу не удастся держать его на веревке как онагра. Он волен сам выбирать свою звездную судьбу, в которой случай связал его с Сатра, названным сыном.
Теперь жить отшельником для Келлиса стало невыносимо. Встреча со Сласа пробудила его к жизни. Он решил по весне уехать в Аурху. Имея такое количество золота, он мог рассчитывать на безбедное существование.
-------------------------------------------------
28. Келлис Сонс – царь государства тинийцев в Южной части Пиренейского полуострова в 3787-3786 гг. до н.э.
29. Альгант Зитри Гекуб (Сэоленс-II) – царица тинийцев в 3807-3787 гг. до н.э. В греческой мифологии – Геката, в мифологии шумеров ее имя пишется иносказательно - Эрешкигаль, хотя в одном из поздних мифов Вавилона она названа по имени Салсу.


Глава 8.

"Если человек познал равного себе, и его клятвенно обвинили
 и уличили, должно познать его самого и оскопить его".
Среднеассирийские законы.

"Если тебе причинили ущерб – примирись, если оскорбили – отомсти".
Хилон, спартанский законодатель.

Ранним утром Келлис разбудил Сатра и Цауку:
- Вставайте быстрее, готовьтесь, скоро сюда придут люди.
И действительно, вожди поселений не заставили себя ждать. За короткое время несколько вождей селений уже собрались в условленном месте в ожидании Хранителя Жизни. Каждый из них привел с собой не менее десятка мужчин, которые переговаривались между собой, не понимая, зачем их оторвали от насущных дел и зачем тут нужно их присутствие.
Когда появились Сатра и Цаука на них почти не обратили никакого внимания. Только один из старейшин, сдвинув густые брови, спросил:
- Женщина, что ты делаешь тут? Это место мужчин, которые будут говорить.
Сатра сделал протестующий жест:
- Хранитель Жизни настаивал, чтобы моя сестра присутствовала здесь!
- Да? – удивился старейшина и смерил взглядом Цауку, решив, что она нарушительница законов, которую привели на суд жрецов.
- Тогда пусть остается! – решил старейшина и спросил: - Но где сам жрец?
- Где Хранитель Жизни? – спросил Аутта сына.
- Его сейчас приведет мой названный отец рошшоти Альгант Келлис! – ответил Сатра и отметил, что его слова были услышаны окружающими. Сатра повернулся к людям и попросил:
- Я прошу разрешить мне сообщить всем, зачем мы собрались все тут!
Поскольку никто толком не знал, что происходит, ему разрешили говорить, надеясь узнать, зачем их вызвал Хранитель Жизни.
- Люди! – громко заговорил Сатра. – Многие из вас видели меня и знают, что я сын Билулу и Аутта. Но вы не все знаете про меня!
Сатра начал излагать свою историю с горячностью горца, по-хурритски размахивая руками, который взывает к чувствам толпы. Его слушали с огромным интересом, временами кричали гневно, временами одобрительно. Но когда он закончил свою речь словами, что Хранитель Жизни связан и ждет справедливого приговора старейшин, раздались крики недовольства:
- Это святотатство!
- Как смел ты поднять руку на Хранителя Жизни?
- Нас покарает мать-Земля и Солнечный Глаз!
Сатра гордо выпрямился и поднял руку:
- Хранитель Жизни сам даст вам свой ответ! Вы сами убедитесь, что он недостоин именоваться этим именем. Он сам вам расскажет о своих преступлениях, а вы решайте, что делать с ним.
По знаку Сатра Келлис вывел из зарослей старого жреца и подвел его ближе к собранию. Келлис развязал повязку, давая возможность жрецу говорить. Но едва Хранитель Жизни почувствовал, что рот у него свободен, как сразу закричал тонким голосом:
- Что вы смотрите, люди? Хватайте этих осквернителей богов, бейте… - но дальше он запнулся и снова заговорил, но уже другим голосом:
- Почему я ненавижу всех вас? Вы – глупцы, бороды которых поседели, но ума у вас как у глупых женщин! Нет, вы даже не глупцы, вы – слепцы, не видящие, что происходит у вас рядом! Я давно обманываю всех вас, а вы это не замечаете. Вы мне верите. Вас всех надо долго колотить палкой по голове, чтобы вбить вам в ваши пустые головы немного ума! Бараны вы неуклюжие!
Старейшины и их люди начали переглядываться, не понимая, почему Хранитель Жизни так браниться и поносит их.
- Хотите знать правду? Слушайте, онагры вислоухие! Я требовал от вас в жертву детей, а вы безропотно отдавали мне их. А я с младшими Хранителями Жизни ел их нежное мясо!
Старейшины в ужасе уставились на Хранителя Жизни не в силах произнести ни слова, а тот, продолжая сыпать оскорблениями, и исторгал из себя страшные признания:
- Я спал с вашими женами и дочерьми! Но вы, трусливые шакалы, боялись даже думать об этом! Но это не главное! Я спал со многими юношами и зрелыми мужчинами!
Жрец противно захихикал и начал называть поименно многих старшин и их людей.
- Я спал со всеми вами! – выкрикнул жрец и прибавил еще несколько нелесных, неприличных слов, отзываясь о задней части человеческого тела, из которых можно привести лишь одно выражение: "глубокие и зловонные пещеры".
Это было поистине чудовищное, небывалое оскорбление, которое услышали собравшиеся горцы, и оно переполнило их чашу терпения, волной выплеснув его через край.
- А-а-а! – яростно выдохнула толпа, приходя в неописуемый гнев.
Чтобы понять причины такого бурного негодования, надо знать существующие в Древнем мире законы и правила, которыми руководствовались люди. Так, например, в Древнем Египте мужеложство являлось грехом, у Хеттов - тяжелым преступлением. В Древней Индии были весьма жесткие наказания за мужеложство: изгнание из касты, что почти равносильно было смерти. Книга Левит говорит на этот счет следующее: "И говорил Яхве Моисею: Скажи сынам Израиля: … И с мужчиной не ложись, как лежат с женщиной: мерзость это". "И человек, который ляжет с мужчиной, как лежат с женщиной, — мерзость они сделали оба, смертью пусть будут умерщвлены, их кровь на них".
Плутарх[30] в своем сочинении указывает, что "у спартанцев допускалось влюбляться в честных душой мальчиков, но вступать с ними в связь считалось позором, ибо такая страсть была бы телесной, а не духовной. Человек, обвиненный в позорной связи с мальчиком, на всю жизнь лишался гражданских прав".
Александр Македонский никогда не вступал в позорную для македонцев связь с Гефестионом. Они были хорошие друзья, но не более. Нигде античные авторы не упоминают про это увлечение македонского царя. Зато рассказывают историю, где Александр в гневе прогнал прочь от себя человека, расхваливающего ему прелести мальчиков. Не слушайте тех, кто не знаком с античной литературой, кто по невежеству, или по иным причинам, стараются убедить вас в том, что в древности чуть ли не все люди поголовно потонули в грехе и разврате погубивших Содом и Гоморру!
Поэтому горцы-хурриты, услышав страшные оскорбления, которые затронули их мужскую честь, вдруг взорвались криками ярости и негодования на произнесенные слова Хранителем Жизни.
- Ты лжешь, грязный шелудивый пес! – заорали они, стараясь, перекричать друг друга. – Ты смеешь обвинять в непотребствах мужей, а сам давно стал святотатцем и убиваешь младенцев и тайком занимаешься богомерзким развратом! Ты достоин смерти, негодяй!
Горцы словно по команде бросились к Хранителю Жизни как разъяренное стадо диких быков, сбили его с ног и начали с остервенением топтать и бить пятками. Потом схватили его за ноги и одежду и, подтащив к обрыву, раскачав, сбросили вниз с горы, в ущелье.
Свершив законное возмездие, старейшины и их люди еще долго бранились и выкрикивали угрозы, словно надеясь, что мертвый их услышит. Они были возмущены, и их негодование было понятным. Но сбросив хранителя со скалы, они начали оправдываться друг перед другом, клятвенно доказывая, что Хранитель Жизни – клеветник, и все это выдумал.
- Если он это выдумал, - задумчиво сказал кто-то из старшин, - то зачем мы поспешили убить его? Надо было подробнее все выяснить…
- Он оскорбил нашу мужскую честь! – заорали в ответ люди. – Он насмехался над нами! Он покрыл себя позором! Разве не был он людоедом? Он враг! Враг!!!
После долгих споров и пререканий все, наконец, согласились, что Хранитель Жизни от обилия пролитой крови и непотребств сошел с ума. Решено было объявить его лжецом и святотатцем.
К Аутте подходили люди и благодарили за то, что он имеет сына-героя, который сумел в одиночку справиться с целой разбойничьей шайкой. К Сатра тоже подходили старейшины и их люди, дружески похлопывали по плечам и предлагали свою дружбу.
Келлис стоял в стороне и думал о том, что уже скоро придет тот день, когда также будет наказан Альгант Колер.
                ***
Слухи о столкновении Сатра и Келлиса с Хранителями Жизни всколыхнули сонный край. Об этом заговорили. Нашлись те, кто осуждал Сатра открыто, не одобряя его действия. Эти люди слепо защищали касту жрецов, абсолютно не задумываясь о том, что Хранители Жизни запятнали себя обманом и богомерзкими деяниями.
Многие остались равнодушны. Они считали, что это столкновение их не касается ни с какой стороны. "Ни один баран не пропал с моего стада", - говорили они. – "Какое нам дело до споров незнакомых нам людей?"
Другие с опаской ожидали, что богиня-Земля обрушит свой гнев на народ, осмелившийся поднять оружия на жрецов.
Но основная масса Хурритов поддерживала правоту Сатра. Это было следствием того, что горские народы жили по законам крови, по которым оскорбленный был обязан постоять за себя и отомстить. Вина Хранителя Жизни была очевидна, а его тайные увлечения вызвало у горцев отвращение. Поэтому они превозносили Сатра, как достойного уважения мужа, давшего достойный отпор противникам.
Эта новость как порыв ветра разносилась во все стороны, будоражило умы и вокруг неё постоянно шли разговоры, часто переходящие в споры. Причём рассказчики, словно стремясь перещеголять друг друга в красноречии придумывали всё новые и новые подробности события.
- Слышали? – говорил торговец. – Сатра, сын Билулу и пришлый с ним человек из народа рошшоти убили восемь жрецов! А потом старейшины нескольких селений осудили главного Хранителя Жизни, приговорив его к смерти. Не знали? А, что жрец? Плохой человек, очень плохой. Он осквернил себя мужеложством. Как мы терпели его столько лет? Теперь жрицей стала Цаука, сестра Сатра. Она отмечена богиней Земли и обладает даром превращаться в огненную деву.
Через несколько солнечных кругов новость передавалась уже иначе:
- Сатра и Келлис убили каждый по восемь жрецов, который занимались непотребством друг с другом. У Сатра есть сестра, которая научилась говорить с  землёй и умеет творить чудеса. Даже лес загорелся…
А через полмесяца рассказчики пересказывали, слушателям уже целую легенду, сами свято в неё уверовав. Из пересказов исчезли имена Келлиса и Цауки, осталось лишь имя Сатра.
- Всё случилось, именно так как я рассказываю! – важно заявлял очередной знаток происшествия. – Сатра, сын Билулу, великий воин, охотился в горах и увидел целую толпу забывших наши законы жрецов, который занимались похотью друг с другом и пожирали в перерывах мясо невинных младенцев. Не выдержал этого отвратительного зрелища Сатра, гневно крикнул он жрецам, видя непотребство, которое они творят: "Именем матери Земли проклинаю, Вас ничтожные создания и пусть на вас обрушится кара неба и солнца!" Едва Сатра произнес эти слова, пошёл с неба огненный дождь. И загорелись вокруг деревья и стали метаться охваченные небесным огнём эти людоеды и развратники. И бросились все они в пропасть, и нашли там смерть свою! И убил так Сатра несколько сотен жрецов, запятнавших себя несмываемым позором и преступлениями. Так он один расправился с ними, наказал их! Могуч и грозен Сатра, не признающий несправедливости. И зовут его теперь не Сатра, а Соторонс, посланец Ану, вождь нашего народа. Он владеет тайным знанием! Было знамение духов гор, которое указало: служите Соторонс и исполните так волю матери-Земли.
Слушатели преданно смотрели в рот рассказчику и покачивали головами от восторга. Все охотно верили в эти рассказы, которые обрастая сказочными подробностями, сделали Сатра широко известным не только в своем племени, но и у других горских родов и племен.
- Хуррит ли Сатра? – вопрошали недоверчивые. – Имя его матери – Билулу - не хурритское, чужое.
- Хуррит, конечно! – подтверждали рассказчики.
Тут в разговор обычно вмешивались знатоки и старейшины родов:
- Помните имя вождя – Дадраунга? – вопрошали они.
Имя Дадраунга было широко известным и почитаемым. Рассказывали, что более десяти больших солнечных кругов назад, а точнее в 3217 году до н.э., Дадраунга сумел сколотить из отчаянной молодежи небольшую, но крепкую армию. Солдаты Дадраунги красили свои овальные щиты в черный цвет, объявляя о своей принадлежности к людям Земли. Эта армия, ведомая Дадраунгой, сумела выгнать ненавистных рошшоти с северных земель государства Симерк и даже захватить его главный город – Мелит. Дадраунга объявил себя шарра[31] Симерк и сумел продержаться у власти почти два года. Он отменил все налоги и разрешил хурритам и лулубеям свободную торговлю.
Но Сентот, предводитель войск рошшоти явился с запада с огромной армией. Рошшоти удалось окружить и полностью истребить армию Дадраунги. Дадраунга попал в плен. По приказу Альганта Колер его казнили лютой казнью: оскопили, выкололи глаза, а затем четвертовали. Из войска Дадраунги лишь один из двадцати сумел вернуться домой.
Сентот-вождь не собирался уводить своих людей из страны Симерк. Между ним и шарра Колер ежедневно происходили словесные стычки, которые привели к тому, что эти глупые двоюродные братья стали готовиться к решающей битве между собой. Но сражение не произошло. Сентот-вождь внезапно умер. Среди рошшоти ходили слухи, что Сентот отравлен по приказу Альганта Колер. Рошшоти армия, лишившись командующего, отказалась повиноваться Шарра Колер и ушла в свою страну.
А Альгант Колер снова утвердился в государстве Симерк и стал там шарра. И правит до сих пор.
- Дадраунга – это родной дядя Сатра, совершившего славный подвиг! – объясняли недоверчивым.
- О! – изумлялись те в ответ. – Тогда все понятно. Это славный род!
- Наверное, Сатра захочет отомстить рошшоти за смерть своего дяди? – вопрошали воинственные хурриты. – Мы бы пошли с ним в поход!
- Надо спросить самого Соторонс про это! – отвечали им другие.
- Вы не боитесь воевать с рошшоти? – заикались робкие.
- Рошшоти отобрали у нас нашу землю. Мы долго терпели это, но с таким вождем мы изгоним пришельцев и отправим их обратно на звезды. Пусть они уходят!
Результатами всех этих пересудов стало то, что многие поселения отправили к Сатра своих выборных представителей, которые должны были выяснить, что собирается делать Сатра дальше и будет ли война с рошшоти или нет?
------------------------------------------------
30. Плутарх из Херонеи (около 45 — около 127 гг. н.э.) — древнегреческий философ, биограф, моралист, автор многочисленных "Сравнительных жизнеописаний".
31. Шарра (хурритское) – царь.


Глава 9.

Из дневника Бориса Свиридова.
"22 декабря 2063 года.
Библия утверждает: "Когда люди начали умножаться на земле, и родились у них дочери; тогда сыны Божии увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жены, какую кто избрал. В то время были на земле исполины, особенно же с того времени, как сыны Божии стали входить к дочерям человеческим, и они стали рождать им: это сильные, издревле славные люди[32]".
Что ж, в Библии написана истина. Народ Ростинов, древней, не так давно исчезнувшей на Земле гаплогруппы pre-JT митохондриальной ДНК, для многих народов Земли считался небесными пришельцами".
                ***
Келлис вечером встретился с Цаукой у родничка, который она не так давно показывала своему брату. Келлис обнимал ее, а она весело смеясь, откидывала голову назад, уклоняясь от его поцелуев. Невинная забава молодости! Но это относилось только к Цауке.
Келлис был уже зрелый муж, много видевший, знавший женщин разных цветов радуги.
Келлис неоднократно спрашивал себя, нужна ли ему Цаука? Она привлекала его как молодая женщина, но при всем желании не могла рассчитывать с его стороны на всепоглощающую страсть. Она не знала этого и даже не догадывалась о его мыслях.
Может виной тому был возраст Альганта или его знания, которые делают человека мудрее и рассудительнее? Но потом Келлис перестал задавать себе этот вопрос. Он испытавший столько невзгод и лишений решил, наконец, сбросить с себя какие-либо обязательства перед Ур-Аном и остаток жизни побыть простым, незаметным человеком.
После памятной для него встречи с мазленс Сласа у него были и другие женщины.
В Аурхе, или как ее называли чужеземцы – Джахи[33], куда он уехал, бросив свою жалкую хижину отшельника, он нашел светловолосую женщину из оседлых кочевников и стал жить с ней. Никто в Аурхе не догадывался, что он – Альгант. Не знала об этом и его женщина, которая принадлежала к зеленой полосе радуги. Он прожил с ней вместе девяносто колосолан и Келлис стал убеждаться, что жизнь с ней вначале такая прекрасная и любвеобильная, переходит в другое русло. Его жена оказалась не только ленивой, а так же глупой и вздорной женщиной, подверженной быстрой смене настроения. Она начала покрикивать на Келлиса, злиться на него, когда ей что-то не нравилось. Он, молча, терпел ее, посмеиваясь. Но когда он случайно увидел, как она жестоко бьет его маленького приемного сына, Келлис не выдержал и сорвался. Он схватил ее за волосы, подтащил к двери своего дома и вышвырнул во двор.
- Ступай прочь из моего дома! – с угрозой в голосе приказал он ей. – Ты мне больше не жена. И не появляйся в моем доме никогда! Или я скормлю тебя шакалам!
Она не посмела его ослушаться и с плачем и ругательствами ушла, но через некоторое время к его дому явились четыре ее родича, которые решили наказать дерзкого пришельца.
Это им удалось бы, если Келлис был простым человеком. Но Альгант быстро доказал им обратное. Лежа в пыли, выплевывая выбитые зубы и потирая ушибы, они поняли только одно: этот пришелец, от которого веяло могильным холодом, слишком опасен и он не тот за кого себя выдает.
Келлис не боялся их, но он опасался за Сатра. Ему пришлось бросить полуземлянку в Аурхе и переехать дальше на юг, в страну, где его не знали. Правда, домов местные жители там не строили, а жили в пещерах, которые сами копали в аллювиальных отложениях реки[34]. Такое же подземное жилище облюбовал себе Келлис. Хотя если смотреть правде в глаза, его жилище было просторным, теплым, имело печь, хорошо вентилировалось и освещалось солнцем через ходы-шахты.
Там он спокойно прожил около двух лет, пока соседи не ополчились против него, недовольные тем, что Келлис ничем не занимается, но зато живет в полном достатке.
С торговым караваном Келлис прибыл в Месопотамию, где, не называя своего истинного имени, выдал себя за жителя Аурхи и купил небольшой дом в городе Унуг. В Унуге он прожил без всяких приключений более шести больших Солнечных кругов, никому в городе не открывая своего богатства. Келлис занимался резьбой по камню и делал вид, что торгует своими изделиями на городском базаре. Сатра вырос и вытянулся. Крепкий, он казался старше своих лет. Когда это произошло, Келлис нанялся вместе с Сатра в моряки, и они сопровождали грузы на судах по реке Буранун до города Каркемиш. Дважды им пришлось участвовать в стычках с кочевниками, которые не принесли Келлису и Сатра смерти или ран. Последние пять монколосолан они попеременно жили в Унуге или в старой хижине Келлиса, когда он был отшельником. Она немного обветшала от времени, но вполне годилась для ночлега. Только они с Сатра не жили безвылазно в ней, а много путешествовали в горах государства Симерк. Ростины, которые иногда встречались Келлису уже не узнавали его и это радовало. Келлис всегда назывался другим именем, которое получил от своей матери на острове Андрос – Каим.
Потом они отправились на поиски родителей Сатра.
Потом он встретил Цауку.
Обратно в дом вождя Аутта Келлис явился вместе с Цаукой, нисколько не таясь от любопытных взоров соседей.
Откинув циновку, закрывавший дверной проем, он пропустил вперед Цауку и окинул взглядом помещение.
Сатра и Аутта сидя на шкурах, неторопливо играли в небольшие каменные раскрашенные в разные цвета фигурки, которые переставляли по широкой разлинованной доске, бросая попеременно кости. Одни фигурки были в виде свиней, которых находились под защитой фигурок собак. По условиям игры нужно было "съесть" своими собаками свиней соперника и не дать съесть своих свиней чужим собакам. В игре были фишки в форме пирамид – кормушка для свиней, белые шарики и продолговатые камни, которые обозначали препятствия. Была роковая фишка, которая обозначала мор, в процессе игры сметавшая с игрового поля близко стоящих к ней зеленых, красных, черных и синих "свиней" и "собак". Это была очень распространенная и популярная на Ближнем Востоке древняя игра[35], и не менее интересная, чем старые индийские шахматы или древнеримская игра "Двенадцать линий[36]" и более захватывающей, чем древнеегипетская игра "Сенет".
Келлис присел на циновку рядом с ними, поджав под себя ноги.
- Твоя дочь Цаука, - сказал он Аутта, - теперь слышит голос богини-Земли. Ее пророчества сбываются. Она сильна в своих словах. Она может теперь быть Хранителем Жизни. Достойным Хранителем, знающим тайны.
Аутта степенно нагнул голову, его зубы мелькнули в черной бороде – он был рад услышанному.
- Аутта, я хочу взять твою дочь в жены! – закончил свою речь Келлис.
Аутта, услышав это, открыл от удивления рот, но быстро справился с охватившим его волнением, проговорил:
- Разве так можно? Как это?
- Отец, - подал голос Сатра. – Я прошу тебя прислушаться к голосу разума и принять предложение Альганта. Он и Цаука будут хорошей парой. Они понимают друг друга. Другой мужчина не сможет жить с моей сестрой.
Билулу, сидящая в своем, женском углу, прижала к себе дочь и крепко обняла.
- Ее муж должен быть хуррит. Но Альгант Келлис не хуррит! – с сомнением произнес Аутта.
Неожиданно пришла помощь от Билулу:
- Муж мой, Аутта! – сказала она. – Когда ты брал меня в жены, тебя не интересовало, что я не хурритка. – И проворчала, передразнивая: - Хуррит, не хуррит…
Аутта воззрился на жену, словно что-то припоминая.
- Такая жена дорого стоит! – вдруг засмеялся Аутта. – Что ты, Альгант, можешь предложить за нее? Какой ты сделаешь к ее свадьбе подарок?
- Царство! – не задумываясь, ответил Келлис.
- Как? – не понял Аутта. – Я не ослышался? Царство? Такое же, как Симерк?
- Может быть, и такое как Симерк, - серьезно молвил Альгант.
Аутта недоверчиво покачал головой:
- Альгант, ты шутишь! Я, конечно, ценю тебя как бесстрашного воина, которому нет равных в моем народе. Пусть будет десять коз! Я согласен.
Келлис вдруг добродушно рассмеялся:
- Плохой выкуп за свою дочь ты просишь у внука царя Манеросса. Почему так мало?
- Какого внука Манеросса? – не понял Аутта. – О чем ты говоришь?
Во всем Восточном Средиземноморье не было такого человека, который бы не слышал про Манеросса. Его именем даже пугали детей.
- Он находится перед тобой! Я и есть родной внук Манеросса! – объявил Келлис.
- Ты?! – не поверил Аутта, крутя головой. – Возможно ли это? Келлис-Сонс, я считал тебя человеком, которому можно верить! Я поверил, что ты Альгант! Но сейчас ты говоришь непонятные слова, смысл которых я не могу признать правдивыми…
- Тебе нужны доказательства, вождь Аутта?
  - Альгант, неужели ты – внук Манеросса? – раздался голос пораженного Сатра. – Почему же ты, мой названный отец, никогда не говорил мне этого?! Почему так долго скрывал?
Цаука и Билулу ахнули от восторга.
- Это истинная правда! Не забывай, Аутта, что я – Альгант, который не приемлет лжи, – заметил Келлис. – Царь Карросс Сватс-Сиронс – мой родной дядя.
- Вай! – только и смогла произнести Билулу.
Наступившую тишину вдруг нарушил Аутта, издав восторженный вопль.
- Что же ты раньше молчал! – выкрикнул Аутта. – Лучшего мужа для своей дочери не найти на много дневных переходов вокруг! Ты – сын и внук шарру рошшоти. Значит, сам тоже можешь быть шарра и иметь сына шарра! Вот про какое царство ты говоришь! И когда ты потребуешь свое владение назад?
- Когда я женюсь на твоей дочери, тогда и потребую! – полушутя ответил Келлис-Сонс.
- Ты, мой названный отец, имеешь право требовать его! – сказал Сатра, сверкая глазами. – Ты должен получить то, что принадлежит тебе по праву!
Цаука вскочила и бросилась обнимать Келлиса. А Аутта счастливо зажмурился, в мечтах, уже увидев себя причисленным к сомну богов чужого народа ростинов. Грезы всегда окрыляют человека. Но находится долго в мечтах Аутта неожиданно помешали.
Слуга, засунув голову в дверной проем позвал Аутта-хозяина:
- Эверна, там пришли люди из нескольких селений. Они за оградой и хотят говорить с твоим сыном Сатра.
- Что случилось? – встревожился Аутта. – Зачем?
- Они хотят видеть Шуттарна! Говорить с ним. Они называют его своим шарра!
- Шарра? – выпучил в изумлении глаза Аутта. – Они называют его царем?
- Да, да! – подтвердил слуга растерянно.
- Сатра, мой брат, уже давно царь, - сказала громко Цаука. – Они с Альгантом Келлис-Сонс оба цари. Они будут ими. Я знаю их будущее!
- Если так, то я не могу даже оспорить решение Земли-богини, - ответил Аутта, первый раз смотря на свою дочь с некоторой долей раболепия.
Сатра степенно поднялся, расправил на себе одежду и шагнул к выходу.
-------------------------------------------------
32. Библия. Бытие 5:1,2,4.
33. Одно из трех древнейших названий Палестины. Остальные два исторические названия: Сечет и Хару (происходит от Карросс).
34. Район реки Беэр-Шевы в районе Северного Негева.
35. Фигурки для этой игры были обнаружены при раскопках в Телль Браке – на востоке Сирии, в Джамдет Наср на северо-востоке Ирака и в Башур-Хююк на юго-востоке Турции, недалеко от города Сиирт. Возраст находок 3200-3000 гг. до н.э.
36. Двенадцать линий – увлекательная стратегическая игра на расчерченной доске имеющая в общей сложности сорок восемь фигурок воинов трех видов и 144 клетки поля. Римские авторы рассказывают, что люди, игравшие в нее, забывали про обед и ужин.


Глава 10.

"Протягивая руку друзьям, не надо сжимать пальцы в кулак".
Диоген Лаэртский.

Сатра теперь принимал гостей из разных поселков. Старейшины и простые пастухи постоянно приезжали к его дому. Но дом Аутта и Сатра был слишком мал, чтобы принять в себя огромные толпы паломников. А число их постоянно возрастало. Они собирались вечерами за селом, ставили шатры и приглашали шарра Сатра к себе. Как-то получилось само собой, что никто не называл Сатра иначе, чем титулом шарра. Его слушали, высказывали в ответ свои мысли, важно поглаживая свои бороды. И почти всегда неизменно соглашались, что рошшати не должны жить на их землях.
Только страх перед силой армии кейторов заставлял старейшин быть осторожными. Да, они соглашались, что  рошшоти должны быть изгнаны, но одновременно опасались неминуемого возмездия. Все они прекрасно знали, что рошшоти не только не уйдут из Симерк без боя, но потом ответят жестоким вторжением.
Они осторожничали, сами не желая вставать во главе хурритского ополчения, не вести племена в бой как вожди. Но легко были готовы прислать к Сатра всех желающих принять участие в походе. В этом случае рошшоти объявляли войну не племенные союзы или какие-то племена, а неорганизованная толпа, к которой они не имели никакого отношения.
Это устраивало их всех. В случае победы они имели права требовать с шарра для себя часть военной добычи, а в случае поражения легко перекладывали вину на бунтовщика и разбойника Сатра.
Сатра и Келлис понимали их колебания и сомнения. Они где уговорами, где лестью, а где и угрозами старались подтолкнуть хурритских старшин принять необходимое им решение.
Но Келлис и Сатра тоже не были единодушны в своих целях. Для Келлиса эта война означала не больше, как свержение власти Альганта Колер и его поимку, чтобы свершить над ним справедливый суд. Для Сатра эта война стала нечто большим, чем простой разбойничий набег. Сатра постепенно утвердился в мысли, что он действительно шарра народа хурритов, и он захотел занять престол, который собирался силой отобрать у Альганта Колер. Сатра и Келлис были едины только в одном: им была нужна небольшая, но сильная армия для военного похода в Симерк.
Сатра не только общался с вождями и старейшинами. Достаточно много времени он проводил с молодежью, отбирая для себя людей, которые по его замыслу могли занять командные должности в его войске. Он присматривался к окружающим его парням и тщательно осмысливал способности каждого. Но никому не давал спуску, сразу самолично жестоко карая насмешников или людей осмелившимся открыто усомниться в его Небесном происхождении. Его крутой нрав был по душе горцам, которые признавали только первобытную силу и ловкость вождя.
Сатра был воином, имевшим все навыки кейтора. Он одерживал победы над противниками, вызывая тем самым восхищение среди молодых воинов.
Это только в современном обществе президенты и их многочисленное окружение не несут никаких тягот войны. В древнем мире все было иначе. Царь – всегда верховный полководец. Царь был должен сражаться в первом ряду. Попытка царя уклониться от своей обязанности расценивалась подданными как проявление его слабодушия и трусости. А это влекло за собой потерю власти с вытекающими отсюда последствиями. Такого царя, не моргнув глазом, незамедлительно убили бы свои.
Но и Келлис-Сонс не остался незамеченным среди горцев. Хурриты быстро поняли, что Келлис превосходит Сатра во всем. Тем более что Цаука, ставшая по молчаливому согласию народа одним из Старших Хранителей Жизни всячески подчеркивала достоинства своего мужа.
Может показаться странным, что в древнем мире мужчины охотно подчинялись женщине. Это не совсем так. Мужчины, как и женщины, знали свое место в жизни и не пытались выполнять чужие обязанности.
Но у народа хурритов младенец мужского пола всегда был более ценным, чем новорожденная девочка. Нередко девочек, которых рожали матери, тут же просто выбрасывали за ненадобностью. Но одновременно с этим к женщине, которая не могла нормально разродиться, применялось кесарево сечение кремневым ножом, причем новорожденного, а особенно новорожденную старались спасти, видя в этом замену одной жизни другой. Жизнь матери в расчет не брали, и женщина была обречена на смерть от кровопотери из страшной раны. Это было жестоко, но считалось, что лучше потерять мать и спасти дитя, чем потерять обеих сразу.
Цауку признали Хранителем Жизни лишь потому, что она доказала на что она способна.
Мировоззрение древних хурритов отличалось от восприятия мира ростинами. Так россы делили сутки на день и ночь, а хурриты на утро и вечер. Даже цветовую гамму хурриты воспринимали совершенно отлично: не цвета желтый и красный, а видели главным цветом смесь красного и желтого - как оранжевый, не чисто зеленый, а зеленый с примесью желтого или красного. Таких отличий было множество, обычно незаметных чужим людям. Но именно благодаря этим отличиям, ростин с трудом понимал горца, даже зная его язык. Поступки горца выглядели в глазах ростина странными или дикими, в глазах горца ростин выглядел глупым, не способным понять простые истины.
Келлис-Сонс, давно живя среди хурритов, с большим трудом научился мыслить как они, но никогда не поступал как горец. Между тем, это значительно облегчало ему общение с вождями различных племен, которые понимали его с полуслова. 
Теперь хурриты признавая господство нового шарра Сатра, оглядывались на Келлиса. Среди родовых вождей возникли внутриплеменные группировки, одни из которых принимали шарра Сатра, вторые готовы были подчиниться Сатра, но только в том случае, если Келлис одобрял действия молодого правителя. Были племена, которые мечтали о равноправном союзе с хурритами Сатра. Но нашлись племена, которые не хотели подчиняться никому и поэтому на переговорах старались отделаться общими обещаниями. Среди племенных вождей были и такие, которые смотрели на Сатра, как на открытого врага.
Но при этом выявилось и несколько не хурритских вождей, особенно из удаленных земель северян, которые больше прониклись уважением к Келлису, а Сатра считали слишком юным. "Келлис – это солнце", - говорили они между собой. - "А Сатра – всего лишь луна. Светит ярко, но тепла не дает.  Келлис мудр. Он лучше знает дорогу. Лучше идти за Альгантом, хотя он рошшоти, а не хуррит или горец".
Это разделение настроений хурритских старшин сыграло в будущем немаловажную роль.
Всю осень и зиму шли постоянные переговоры с вождями горских племен и кочевниками. Но в результате этих переговоров у Сатра образовалась небольшая армия из тысячи отчаянных и храбрых горцев, хурритов и примкнувших к ним кочевников-лулубеев. Эта армия готова была начать войну с рошшоти. Келлис и Сатра выяснили, что страна Симерк практически беззащитна. Они могли выступить в поход, но терпеливо ждали тепла. Кто же воюет в зимние холода?


Глава 11.

Из дневника Бориса Свиридова.
"28 декабря 2063 года. Флавий Филострат оставил потомкам жизнеописание удивительного человека – Аполлония Тианского, в котором приводит следующие слова: "…притом я умею говорить на всех варварских наречиях, а их ведь множество: свой язык у армян, свой у мидийцев, свой у персов, свой у кадусиев — и все я понимаю". — "Ну а я, друг мой, — отвечал Аполлоний, — хоть никогда никаким языкам не учился, понимаю все". И заметив удивление ниневийца, добавил: "Не дивись, что ведомы мне все людские наречия, ибо мне внятно также и человеческое молчание". Услыхав, такое, Дамид преклонился перед Аполлонием, видя в нем бога…" Может быть Аполлоний Тианский был один из Уранидов, которые все реже и реже приходят в Солимос из холодной звездной протяженности?"
                ***
29 апреля 3205 года до н.э.
Столица Симерк город Мелит.
Обойдя стороной два пограничных гарнизона, которые даже не подозревали о возможности вражеского набега, воины Сатра легко захватили окрестности столицы государства Симерк. А ночью отряд хурритских воинов  вошел в город Мелит.
Все население города мирно спало, не ожидая никакой угрозы. Ночь была темная, а древнейшие города доантичного мира не имели освещения. Поэтому никто не увидел, как одетые в волчьи шкуры, немногочисленные хурриты тихо ступая по извилистым узким улочкам, подошли к царскому дому, и неслышно полезли на стены. Двое караульных, дремавших у ворот, не успели даже поднять тревогу. Они были быстро умерщвлены, и царский дом оказался беззащитным перед лицом вооруженных врагов.
Царевна Гарат проснулась от шума, которым наполнился царский дом. Она увидела, как в ее комнату вошли два дикого вида бородатых варвара с факелами в звериных одеждах, и поспешно натянула на себя тонкое холщевое одеяло.
- Что вам надо? – крикнула она на Сонрикс, но ее, по всей видимости, не поняли.
Варвары рассмеялись, смотря маслеными взорами на царевну.
Где-то в доме пронзительно закричала женщина, ее крик подхватила вторая. В одно мгновение весь город огласился криками и руганью. При свете редких факелов вспыхнули беспорядочные столкновения, раздались удары оружия и предсмертные вскрики.
Среди этого стихийно возникшего беспорядка, по улицам города Мелит побежали какие-то люди, выкрикивающие громкими голосами:
- Шарра Сотор Ронс приказывает! Жителей города не убивать и насилия не творить! Ослушники будут посажены на кол! Именем царя, Шуттарна! Прекратить все грабежи!
После этого, город как не странно, успокоился, хотя его жители, большей частью хурриты, больше не сомкнули глаз, ожидая повторного прихода неизвестных грабителей.
Келлис и Сатра въехали на онаграх в Мелит в числе первых. Они сразу направились к дому Альганта Колер. Тридцать молодых сильных хурритов – из числа телохранителей Сатра, получили приказ захватить в плен царя-Альганта Колер живого, а не мертвого.
Сатра и Келлис были встречены у ворот хурритскими воинами.
- О, шарра! – сказал старший телохранитель, заметив Сатра. – Мы обыскали весь дом! Альганта Колер в нем нет!
- Вы хорошо искали, мой верный Кратта? – нахмурился Сатра.
- Да, эверна! Мы собрали всех, кого нашли в доме. Мужчин здесь совсем нет! Только женщины! Мы перебили стражу и убили одну женщину за то, что она попыталась напасть с ножом на одного из нас. Все плененные во дворе дома! Посмотри сам!
При свете факелов Сатра и Келлис увидели в окружении воинов-хурритов трех связанных молодых женщин, одна из которых была не старше шестнадцати-семнадцати лет.
- Кто они?
- Не знаю, шарра! – сожалея, развел руками Кратта. – Мы не знаем их языка, а они не понимают нас.
- Ведите их в главный зал дома! – приказал Сатра. – Я сам допрошу их!
Сатра посмотрел на Келлиса. Альгант был недоволен, хотя и не показывал вида.
- Ваше Постоянство, - сказал Сатра. – Может быть, эти женщины подскажут, где твой враг Альгант Колер?
- Возможно, - согласился Келлис. – Но погоди…
Келлис лично осмотрел убитых стражей, но не заметил в лицах мертвецов схожести с Альгантом Колер. Внезапно его осенила одна мысль: он подумал, что царь Симерк может вполне ночевать не дома, а в городе у одной из своих женщин. Он сразу сказал Сатра об этом.
Сатра кивнул и немедленно отдал распоряжение Кратта. Пятеро гонцов исчезли в темноте улочек Мелит.
- Город будет окружен. Из него никто не выйдет до утра.
- А пристань? – язвительно усмехнулся Келлис. – Ее тоже окружили?
Сатра подозвал к себе десятника-хуррита:
- Бери десять воинов, и мчитесь к реке как ветер! В городе возьми еще двадцать воинов. Все корабли на пристани захватить и если хоть один уйдет, мой гнев будет страшен! Если кто из корабельщиков будет сопротивляться – убейте!
Хуррит в сопровождении десятка телохранителей Сатра бегом бросился выполнять приказ своего владыки.
Келлис удовлетворенно кивнул. Осведомился у Кратта:
- Где находится женщина, которую убили?
Кратта был молодым толковым парнем из селения Сатра. Сатра возвысил его за смекалку и умение предчувствовать свои желания. Кратта был задирист и смешлив, но служил новому шарра Сотор Ронс искренне и рьяно, уверовав в небесное происхождение Сатра. Кратта хорошо понимал, кто такой Альгант Келлис и относился к нему с должным почтением:
- Ваше Постоянство, я не думаю, что эта женщина - переодетый Альгант Колер! – высказался он, сверкнув жгучими глазами. – Я видел ее раздетой!
- Все равно покажи мне ее! – приказал Келлис.
Кратта взял факел и повел Келлиса в дом. Сатра пошел следом. Келлис склонился над убитой, долго ее рассматривал и наконец, распрямился.
- Да, это она!
- Красивая, – заметил Сатра и спросил: - Кто она?
- Эта та женщина, из-за которой я был изгнан из страны. Она – жена Колер. Теперь к ее счастью мертвая…
- И что теперь?
- Остальное мне расскажут пленницы. Мне нужно узнать у них, где Колер!
Сатра и Келлис пришли в главную залу царского дома. Она была не очень просторная и не могла одновременно вместить более тридцати человек. Келлис осмотрелся, равнодушно пробежался взглядом по скромной утвари, росписи на стенах, сказал Сатра по-хурритски:
- Ничего не изменилось! Хотя прошло больше двадцати монколосолан…
Одна из пленниц, самая молодая пристально взглянула на Келлиса и сказала на Сонрикс:
- Если ты ростин, тогда развяжи меня!
- Зачем? – поинтересовался Альгант.
- Почему я связана? – выкрикнула она. – Что происходит? Ты не хуррит, а сам разбойничаешь вместе с варварами! Развяжи меня немедленно!
- Кто ты? – спросил Келлис.
- Мое имя Гарат!
- Это имя мне ничего не говорит! – хмыкнул Келлис. – Но мне безразлично как зовут тебя, ситора! Я хочу знать, где находится Альгант Колер?
- Тебе нужен Колер? – она тряхнула головой, откидывая назад длинные русые волосы. – Зачем он тебе, человек, не желающий сказать мне свое имя?
Келлис посмотрел на молодую пленницу долгим взглядом и сказал:
- Я - Альгант Матнс Каим Келлис-Сонс, ситора! Я назвался! Не спорь со мной, иначе согласно обычаям, я прикажу отрезать тебе язык!
- Альгант? Ты – Альгант? И находишься среди этих? – она окинула презрительным взглядом нескольких хурритов, стоявших вокруг.
- Мне надоело выслушивать твои оскорбления, ситора! Ты знаешь, где Колер? – не отвечая на ее вопрос, зло спросил Келлис.
- Не знаю! – с печалью в голосе отозвалась она. – Этого никто не знает. Уже несколько колосолан его нет в городе. Он уехал ничего, никому не рассказывая о своей цели.
- Как уехал? – опешил Келлис. – Куда? Откуда ты это знаешь?
- Он никак не объяснил свой отъезд ни моей матери, ни мне.
- Так, значит, ты его дочь? – догадался Келлис.
Она взглянула на него и промолчала.
- Ваше Постоянство, - заговорил на Сонрикс Сатра. – Эта девушка - хорошая добыча! Мы поймаем Колер, держа его дочь у себя в плену!
Взгляд Гарат метнулся с Келлиса на Сатра. Этот хуррит слишком хорошо изъяснялся на Сонрикс!
- Возможно, ты прав, - согласился Келлис и добавил по-хурритски: - Воины, развяжите самую молодую из пленниц и оставьте нас, а двух ее служанок забирайте себе. И зажгите светильники!
Хурриты быстро исполнили приказ Альганта и все покинули залу, оставив в ней только Келлиса, Сатра и Гарат. Сатра немного потоптался, но все поняв, сослался на важные дела, и тоже удалился.
- Присаживайся, дочь Альганта! – разрешил Келлис. – И расскажи мне подробно про своего отца!
Она присела на длинную, сложенную из камня скамью-платформу, расположенную вдоль стены. Келлис остался стоять.
- Где моя мать? – спросила Гарат.
- Мертва! – равнодушно ответил Келлис. – Но я не имею к ее смерти никакого отношения, если это утешит тебя. Мне совсем не нужна твоя жизнь, мне нужен твой отец.
Келлис ожидал увидеть в глазах Гарат слезы или скорбь утраты, но к своему удивлению не заметил на ее лице даже следа мимолетной печали. Лицо Гарат осталось бесстрастным, холодным.
- Она была хорошей матерью, - сказала Гарат. – Жаль, она слишком рано ушла к звездам.
Он не почувствовал никакой дрожи в ее голосе, но уловил отсутствие всяких эмоций. Келлис внезапно насторожился. В этой девушке было что-то необычное. Сначала он не понял, что его озадачило. Он решил использовать свои сверхчувства Альганта. Он попытался проникнуть в ее сознание и… едва не провалился в него. В нем была холодная безбрежная пустота, которая поглощала и засасывала, он соприкоснулся с ледяным мраком Таннос, который опалил его волной неведомого страха! Нет, животного ужаса, который проник в каждую клетку его тела! У него задрожали колени, когда он начал догадался, кто находиться перед ним в теле этой девушки. Он едва смог унять бешено мечущееся в груди сердце.
- Что это было? – непроизвольно вопросил он ее. Гарат подняла на Альганта светлые глаза и ответила:
- Ты не понял еще, кто я такая?
Келлис хотел ответить, но побоялся, что голос выдаст его внутреннюю дрожь.
- Я - Звездная Мать! Первая среди Вечных. Ал-Ма! – произнесла Гарат.
Келлис пошатнулся, прикрыл глаза рукой и непроизвольно склонился перед сидящей девушкой.
- Ваша Вечность! – воскликнул он. И упав на колени перед ней, протягивая вперед руки, вскричал: - Пощади! Я не знал кто ты! Клянусь Ур-Аном, не знал!
Впервые за много Больших Солнечных кругов несгибаемый Уранид почувствовал  превосходство могучего Кронида над собой и осознал насколько он жалок перед Временем.
Теперь Келлис просто не знал, как ему держать себя с ней.
А Посланник Вечности вдруг отчаянно зарыдала, громко, протяжно, жалобно. Келлис во все глаза смотрел не нее. Звездная Мать и величие Ал-Ма исчезла в ней, и сейчас он видел перед собой обиженную девушку Гарат, которая оплакивает свое горе вполне по-человечески. Келлис склонил голову, стараясь не видеть ее слез, не решился даже утешить ее. Но Гарат удивительно быстро успокоилась. Вытерла мокрое от слез лицо, помолчала. Сказала плаксиво Альганту:
- Ты можешь помочь мне? Мне надо уехать отсюда в Альси.
- Ваша Вечность, - ответил как можно почтительнее Келлис. – Я сделаю все, что в моих силах. Но не все решаю я.
- Конечно, - согласилась она, уже совсем успокоившись. – Но сможешь ли ты защитить меня от издевательств хурритов?
- Думаю, что да! – уже увереннее сказал Келлис.
- Почему ты ищешь моего отца? – спросила она. – И почему ты среди хурритов пользуешься таким почетом? Расскажи мне все.
Келлис вкратце поведал ей историю своего изгнания и скитаний, заметив, что лишь один из живущих на Таэслис стал виновником его бесчестья и несчастий: ее отец.
Гарат выслушала Альганта и в раздумье сказала:
- Мне кажется, что ты уже выполнил первую часть своей миссии, Альгант Келлис-Сонс. Почти выполнил.
- Я еще не нашел Альганта Колер! – не согласился Келлис.
- Нет, - возразила она. – Ты не найдешь его в этой жизни. И в последующей. Лучше не ищи его, это бесполезно.
- Бесполезно? – опешил Келлис, почувствовавший, что все планы возможного отмщения Колер натыкаются на преграду, которую невозможно обойти или разрушить. – Почему?
- Пока существует планета Таэслис, он будет всегда ускользать от тебя, и ты ничего не сможешь ему сделать! Вам суждено периодически встречается в веках, но он всегда найдет способ незаметно или явно навредить тебе. Ты слишком поздно будешь понимать, что он твой враг, но время твоей мести будет упущено. Так будет всегда!
- Проклятие! – застонал Альгант. – Я так долго ждал этого часа, но он не наступил и оказывается, никогда не наступит! Как жестоки твои слова Великая Ал-Ма!
- Они не могут быть жестоки, потому что являются истиной! Не месть Альганту Колер твоя миссия Келлис-Сонс.
Он поднял взгляд на Гарат:
- Ты знаешь, почему все это случилось со мной? Почему моя жизнь Альганта оказалась горше жизни камнетеса?
- Прошу меня простить, Альгант, - ответила Гарат. – Но не все. События сегодняшней ночи пробудили во мне дремавшие Знания. Пройдет еще немного времени, и я полностью научусь пользоваться ими. Мой отец и твой враг знал, что я – Ал-Ма, но никогда не верил в это. Тебе известно, что у царицы Альси Ронс Окира есть сын – Алрас?
  Келлис кивнул.
- Царь Алрас – Кронид.  Как и я. Ты хорошо знаешь, что мы вместе с ним - Звездная пара Вечности. Алрас присылал к моему отцу своего отца, которого зовут Воуз. Воуз поведал Альганту Колер, кто я. И Воуз даже хотел сразу увести меня с собой в Альси. Мой отец воспротивился, не поверил в то, что я принадлежу к Кронидам - Посланцам Времени.
Она словно, что-то вспоминая, добавила с тоской в голосе:
- Знаешь, Келлис-Сонс, я, узнав о твоих несчастьях, теперь начинаю думать, что мой отец Колер специально бросил меня тут, словно желал моей смерти.
- Ваша Вечность! Не нужно говорить об этом. Я не допущу твоей гибели, – пообещал Келлис. – Хотя мы невольно стали врагами, но я не опущусь до такой низости, что бы мстить дочери своего обидчика за чужое предательство.
- Тогда прошу тебя, Альгант, не оставляй меня в доме одну среди этих варваров! Будь рядом со мной, с тобой мне не страшно.
- Как пожелает Ваша Вечность! – сказал Келлис. – Я повинуюсь.
Келлис уложил Гарат спать на кровати в ее комнате, а сам устроил себе ночлег около двери, при этом лег так, что бы никто ни смог войти в помещение не разбудив его. Но он не мог заснуть, беспокойно ворочаясь и скрипя зубами от собственного бессилия. Какие-то высшие силы Вселенной играли его Судьбой, а он оказался послушным орудием их Власти.


Глава 12.

"Льву и тому не всегда угощаться приходится мясом.
Как ни силён, и его может постигнуть нужда".
Феогнид Мегарский, древнегреческий лирик.

Не спала и Гарат. Она слышала, что Келлис-Сонс не спит. Она не испытывала страха перед этим несчастным Альгантом, которому история отводила второстепенные роли и всегда незаслуженные отрицательные образы. Ей было даже немного жаль его. Любовь к женщине стала несчастьем для Келлиса. Этой женщиной оказалась ее мать. Келлис если бы остался с ней, мог вполне оказаться ее, Гарат, отцом. Это открытие на короткий миг несколько озадачило ее. К сожалению, прошлое вернуть невозможно, да это теперь уже ничего не изменит. Но не о судьбе Келлис-Сонс думала она, а о своей собственной.
Она пленница, которая попала в руки хурритов. Здесь ей нельзя оставаться.
Но никто не знает, что она заложница в руках новоявленного царя хурритов. А когда об этом станет известно в Альси? Двадцать–тридцать Больших Солнечных кругов пройдет, не раньше.
Ронс Алрас и Ронс Окира примут все меры к ее освобождению. Значит, ей придется ждать четверть монколосолан.
"Кто сможет мне помочь?" – думала она. - "В городе почему-то совсем не оказалось войск. Даже стража куда-то исчезла. Жалко, что здесь нет Миланы. Она моя хорошая подруга, которая владеет луком. Ее обучал отец-кейтор с детства. Девушка-воин, надежная, храбрая. Хотя может быть она уже мертва, как многие ростины?"
Но яснознание, данное ей свыше, подсказывало, что ее предположение не верно. Милана жива. Гарат еще не научилась пользоваться всей силой спиралей Таннос. Знание приходило постепенно, все усиливая ее разум. Гарат попыталась собраться в себе и замкнула свои мысли на желании узнать Будущее. В ее голове начали мелькать сцены и картины, голос холодный и лишенный всяких эмоций, отдающий звоном хрусталя звучал в ее сознании, образы наползали один на другой, как вдруг весь калейдоскоп картинок сложился в единое целое, открывая ей всю полноту знания ближайшего будущего.
Она увидела его и узнала. В нем она увидела Милану и странно одетого высокого человека. Она знала, как зовут этого человека. Его имя было Альгант Синт.
Синт?
Гарат вдруг поняла, что она правильно увидела будущее. Ошибка исключалась. Но, было в этом видении совершенное непонятное для нее несоответствие. Насколько она знала, Альгант Синт-Омор ушел к звездам уже больше двадцати Больших Солнечных кругов назад, а тут она увидела молодого мужчину не старше тридцати лет. Такого просто не могло быть. Это не соответствовало всем законам повторного воплощения Уранидов. Крониды, к которым принадлежала она, не могли повторно прийти на Таэслис раньше шестисот монколосолан. Ураниды, имели меньший срок, но и они не приходили снова раньше четырехсот Больших Солнечных кругов.
Почему возникло такое несоответствие сроков? Что это означает? Альгант Синт-Омор вдруг каким-то непостижимым образом помолодел? Или, может быть то, что она в плену пробудет больше трехсот монколосолан? Но человеческое тело на Таэслис, этой планете разрушения, не сможет противостоять такому сроку,  жизнь тела закончится раньше…
Но ведь может случиться, что она погибнет в плену раньше, чем придет освобождение. Она снова попыталась проверить свое видение и сконцентрировала свое сознание на образе Миланы. В промелькнувших картинах и знании, пришедшем из Таннос, Милана была совсем молодая, такая, какой она привыкла видеть ее.
Значит, это скоро произойдет. Может быть на днях. Но откуда в ее Сознании снова и снова возникает образ Альганта Синт в каком-то немыслимом пятнистом одеянии, напоминающим землю, покрытую кустиками травы! С Альгантом Синт в ее видениях были еще какие-то двое совсем непонятных молодых мужчин, тоже чудно одетых.
Ладно, с этим она потом разберется. Это не самое главное. Надо вырваться из родного дома. Тут ей поможет Келлис-Сонс. До Альси много дней пути по горам и под палящим, не знающим жалости южным солнцем. Сможет ли она добраться до Альси?
Может приказать Келлису ехать с ней? Он не посмеет отказаться. Возможно, даже сам согласиться сопровождать ее, не нуждаясь в ее приказе Кронида. Она поразмыслила над этим.
Ей пришлось отказаться от своего замысла. Келлиса нельзя брать с собой. Он – долгожитель и с ним ей еще предстоит зачем-то встречаться. Не сейчас. В далеком будущем. Он должен остаться здесь.
Гарат понимала, что сейчас Келлис ей враг, но смутно догадывалась о том, что такое положение вещей может потом измениться. Так часто бывает в жизни: сегодняшний друг завтра становиться врагом, но бывает и наоборот…
                ***

Сатра одел себе на голову красную солнечную корону, которая раньше принадлежала Альганту Колер. В этой короне он предстал перед Келлисом, распространяя вокруг винный дух.
- К лицу мне это царское украшение, указывающее на принадлежность к высшим силам? – спросил он.
- Не шути этим, - поморщился Келлис-Сонс.
- Отец мой, Альгант, - сказал Сатра. – Скажи мне, существует ли возможность на Таэслис простому человеку стать Альгантом?
- Возможно, - согласился Келлис. – Только мне недоступно исполнить такое деяние. Лишь Великий Творец определяет необходимость в создании нового Альганта.
Сатра снял с головы корону, слегка погладил рукой красный ворс, образующий вид солнечного сияния и спросил:
- Но может это доступно Ал-Ма-Гарат?
Келлис резко вскинул голову и задал вопрос:
- Как ты узнал кто она?
Сатра усмехнулся:
- Это было не трудно. Ее служанки рассказали о ней все.
- И что ты хочешь от нее, Сатра?
- Я хочу, что бы она использовала формулы Соннат, изменив мой цвет полосы радуги с фиолетового на красный!
- Зачем?
- Я хочу стать Альгантом, Ваше Постоянство! Как и ты!
Келлис взглянул на Сатра, тяжело вздохнул:
- И ты думаешь, что это возможно?
Сатра стоял перед ним, широко расставив ноги:
- Конечно! Ты же смог сделать Цауку Говорящей с Землей! Почему она не сможет сделать Альгантом меня?
- Тут есть огромная разница, Сатра! – сказал Келлис. – Я использовал лишь часть формул. Но цвет полосы радуги у Цауки не изменился. Ты хочешь невозможного! Альгантом нельзя стать в один момент. Это длинная цепочка перевоплощений в разных мирах, длительный путь совершенствования, целая эволюция! Это жизнь, которая сплетает спирали сотен людей имеющих одинаковый спиральный код и объединяет их в одно сознание. Это сознание сливается воедино и так рождается Альгант! Иначе не происходит никогда! И процесс этого слияния происходит на звездах, а не на Таэслис! А рождение Ронс еще более длительный путь, путь человека, хищнически наращивающего свои спирали за счет других людей. Ты понимаешь меня, понимаешь, что это не просто?
- Понимаю, - с недовольством процедил сквозь зубы Сатра. – Но есть какой-нибудь другой способ сделать это. Ты о нем можешь и не знать. Так?
- Наверное, так, - признался Келлис.
- Вот пусть она и найдет новый путь моего превращения в Альганта! – заявил Сатра.
- А если ты погибнешь? – спросил Альгант.
- Как погибну? – вдруг смутился Сатра. – Это почему?
- Она может использовать разные формулы Соннат, - объяснил Келлис. – Что если у тебя вдруг остановиться сердце?
- Тогда она сразу останется без головы! – принял решение молодой шарру.
- Именно это я и хотел сказать! – Келлис многозначительно посмотрел на Сатра. – Ты мертв, она без головы. Что дальше?
- Хм!
- Ты не боишься ее? – спросил Келлис.
- Зачем я должен ее бояться? – в голосе Сатра прозвучало плохо скрытое раздражение.
- Вспомни, как твоя сестра Цаука расправилась с Хранителями Жизни! Ал-Ма – это не просто девушка. Она – Посланец Времени! Она сильнее Цауки во много раз. Это чудовище в человеческом теле! Лучше будет для всех нас, если мы не будем задевать ее. Это очень опасно! Пусть она уходит, и забудем о ней, как будто ты ее не видел.
Сатра покусывая губы начал мерить шагами комнату, все обдумывая. Келлис следил за ним, ожидая ответа.
- Я попробую уговорить ее! – сказал Сатра. – В этой небольшой просьбе ей трудно будет мне отказать. Я пойду к ней!
                ***

Гарат услышала шаги и увидела, как Сатра вошел к ней в комнату. Молодой шарра был слегка пьян и он, обойдя вокруг царевны, сказал:
- Я вижу теперь, что ты не настолько красива, чтобы околдовать меня женскими чарами.
Гарат вспыхнула от гнева. Этот безродный подкидыш, грязный варвар смеет рассуждать о ее красоте и даже осмеливается намекать на свои чувства к ней! Надо его наказать!
Но, сделав над собой усилие, она решила пока его не трогать. Пусть выговорится, червь навозный!
- Я хочу просить тебя, царевна не оказать мне в маленьком желании. Оно совсем маленькое для тебя и огромное для меня. Видишь, Ал-Ма, я не приказываю тебе, а прошу!
- Ты не можешь мне приказывать, - она не смотрела не Сатра.
- Могу! Я – царь Симерк, новый государь этих земель. Ты на моей земле.
- И что ты хочешь? – холодно спросила Гарат.
Выслушав его, она коротко ответила:
- Нет!
- Нет? – повторил Сатра. – Почему ты отказываешь мне?
- Не думаю, что ты этого достоин. Хотя ты далеко не самый худший среди фиолетовой полосы радуги, но тебе не быть Альгантом!
- Мне не хочется применять к тебе жестокость, девушка, - рассердился Сатра. – Но если ты будешь упорствовать, то я отдам тебя своим солдатам. Они любят молодых девушек! Они будут долго насиловать твое тело, до тех пор, пока ты не передумаешь. И даже вечный и великий Таннос не поможет тебе, богиня, не спасет тебя от страсти моих воинов. Решай, Ал-Ма!
Гарат решила, не спорить с Сатра, и потянуть время:
- Я хочу подумать!
На лице узурпатора появилась кривая усмешка.
- Думай до вечера, - разрешил Сатра.
Когда Сатра удалился, Гарат выслушала решение Вечности, которое ее просто потрясло. Время запретило ей использовать силу формул Соннат против Сатра! Она должна оставаться обычным человеком, пока не покинет город Мелит. Так приказало ей Время!
Ее охватило отчаяние. Но как ей тогда защитится от грязного варвара? Что делать?
Словно издеваясь над ней, хурриты втолкнули к ней в комнату двух ее служанок. Несчастные женщины были жестоко избиты, истерзаны и едва держались на ногах.
Гарат напоила их водой, омыла их ссадины, как умела и помогла лечь на свою постель. Из их коротких сбивчивых рассказов она узнала, что их насиловали всю ночь воины Сатра. Женщины были близки к истерике. Гарат утешала их как могла. Нарушая повеление Времени, она прочитала несколько формул Соннат, что бы облегчить их боль и страдания. Они забылись и уснули. Когда Гарат осталась одна, ей стало страшно. Много страшнее, чем солнечный круг назад. Она увидела в образах Таннос, как хурриты пытают, насилуют и убивают всех тех, кого они считали принадлежавшими к народу ростинов. У Гарат перехватило дыхание, когда через нее пронесся ураган криков боли и ненависти, страха и отчаяния, мольбы о пощаде и ужаса за горькую участь детей, которые слились в единый поток всепоглощающего ужаса! Она вскрикнула и попыталась отогнать от себя страшные видения.
Когда к ней пришел Келлис, она бросилась к нему:
- Альгант, как ты смог сотворить такое? – воскликнула она. – Как ты мог привести врагов в Симерк? Ты покрыл себя позором!
Келлис был мрачнее тучи. Он старался не смотреть Гарат в глаза. Она понимала, что ему нечего ей ответить.
- Почему Сатра пренебрегает тобой, Альгант? – продолжала выспрашивать Ал-Ма-Гарат. – Ты же его отец и твое слово всегда последнее. А Сатра угрожал мне, совершенно не боясь мщения со стороны Таннос. Он требует, чтобы я превратила его в Альганта. Но это невозможно, даже если бы я этого захотела! Ты же обещал мне, что защитишь меня.
Келлис не спрашивая у нее разрешения, устало опустился на стул без спинки и сгорбился. Она заметила, что у него мелко дрожат руки.
- Ваша Вечность! – тихо сказал он. – Прошу выслушай меня не как Альганта, а как отца Сатра… У хурритов действительно слово отца священно, оно значит больше, чем слово сына. Но Сатра теперь не столько мой сын, сколько шарра в Симерк. Поэтому он имеет полное право не прислушиваться к моим советам.
И добавил еще тише:
- Он слишком дорог мне. Много солнечных кругов он был моей опорой и единственной радостью. Все люди презирали меня, ненавидели. Он меня утешал. Как я могу восстать на него, даже защищая тебя? Это выше моих сил. Я готов драться за твою жизнь со всем народом хурритов, но я не могу причинить вред Сатра…
- Как же мне быть? – Гарат опустила голову.
- Пообещай ему выполнить его просьбу, - предложил Келлис. – Но скажи, что на это нужно время. Я найду способ устроить тебе побег. Не все хурриты преданы Сатра, не все слепо идут за ним. У меня тоже есть верные люди, которые выполнят все, что я им прикажу.


Глава 13.

Вечером Сатра снова пришел к Гарат.
На этот раз она встретила его более приветливо. Она предложила ему сесть на стул, сама села напротив его и спросила:
- Ты еще не передумал, шарра Симерк, изменить цвет в своей радуге? Я готова удовлетворить твою просьбу.
- Нет! – ответил Сатра силясь понять, что заставило Ал-Ма быть любезной. Но ничего, кроме того, что она испугалась его угрозы, ему не пришло в голову. Сатра было безразлично, почему она согласилась. Сам Сатра хотел получить желаемое и не скрывал этого.
- Что нужно делать? – спросил он деловито.
- Слушать и не перебивать меня! – ответила она. – Делать, что я буду говорить тебе. Не спорить. Не спрашивать, зачем это нужно? Ты согласен?
- За дверьми мои люди, - словно случайно заметил Сатра. – Ты не сможешь выйти отсюда одна без меня. Если со мной случится самое худшее, то стража имеет приказ посадить тебя на кол. Ты понимаешь, что это не шутка?
Гарат выслушала уже вторую угрозу от Сатра. О Ур-Ан! Почему мне запрещено использовать Соннат? Стоит произнести несколько простых формул и этот дикарь, даже не успев позвать на помощь, вспыхнет как факел, загорится огнем изнутри!
Не выдавая своих истинных мыслей, Гарат ответила ему другое:
- Я дам свое согласие, но пообещай мне, что ты, шарра, став Альгантом, отпустишь меня отсюда невредимой.
- Да, я обещаю, Ваша Вечность! – произнес Сатра. – Мне будет больно?
- Сегодня нет, - ответила она. – Сначала, я расскажу тебе, как появилась жизнь на Таэслис.
- Это я знаю, - перебил ее Сатра.
- Ты знаешь не все! – возразила она и прибавила: - Ты же обещал не перебивать меня!
Сатра хотел что-то сказать, но промолчал.
- В Таннос вращаются спирали и мега-спирали, - стала рассказывать Гарат. – Спирали растут, множатся, скручиваются, в различные формы и комбинации. В Таннос всего лишь двенадцать видов спиралей, имеющих неизменную форму, но их различие построения и образуют то многообразие различных форм, которые нас окружают. Наша планета, это тоже уплотнение спиралей. Величина плотности, которая выражается возможным максимальным числом уплотнения спиралей трехмерного пространства Таэслис равна четыре целых и восемь десятых. Эта величина едина и постоянна везде в Таннос. Но такая максимальная величина уплотнения может достигаться лишь в металлах, поэтому они такие тяжелые.
Но первичная форма бытия – это огонь. Свет, который видит человек – это холодный огонь Таннос. Этот огонь не нуждается в пище, ему не нужны дрова. Огонь костра – его сгущение. В этом примере можно увидеть различие человека и Альганта. Альгант – это сгущение более плотное, чем человек, но сгущение спиралей, а не ширина живота.
Наша планета – тоже сгущение огня Таннос. Внутри ее ничего нет, кроме вращающихся спиралей, поддерживающих огонь в ее чреве. Зато поверхность – Тор – очень плотная.
Безбрежный бег времени – это тоже движение спиралей и скорость их вращения. Время идет по-разному: иногда нам кажется, что очень быстро, иногда тянется неимоверно долго.У ребенка спирали, слагающие его тело, крутятся быстрее, у человека старого – медленнее. Остановка спиралей – это смерть тела.
В нашем мире, как и в других мирах черной пустоты, существуют лишь две составляющие, влияющие на разумность существ в видимом нам мире. Это – скорость спиралей и их плотность. Плотность без скорости – это много, но недостаточно. Скорость без плотности – тоже самое.
Лишь наращенная плотность, имеющая высокую скорость вращения, определяет качество материи. Выстроенная в нужном порядке и вращаясь в пространстве, она создает сверх человека – Альганта.
Поэтому знания необходимы. Но не простые знания, а лишь те, которые имеют истину в своих спиралях.
Почему Альгант умеет замедлять время? Не потому, что он имеет над ним власть. Он властвует над своими спиралями, которые умеет заставить двигаться с огромной скоростью. Поэтому Альгант способен опередить своего врага в сражении в пять-шесть раз. Поднять камень весом в пять человек. Перепрыгнуть широкий ров, который никто не одолеет. Это умение не нужно при варке пищи, но бывает незаменимо на охоте или в бою.
Поэтому хурриты поклоняются гепарду, что он умеет развивать никому из животных доступную скорость. Гепард среди хищников – как Альгант среди людей.
Каждая из мега-спиралей несет в себе знание далекого прошлого, а новообразованная планета имеет в себе часть этих спиралей.
Поэтому мы можем иногда видеть на Таэслис постройки и следы человеческой деятельности, которые столь древние, что не понятно, кто их оставил. Но мы, Крониды и Ураниды знаем, что это следы древних спиралей, которые слепо изначально создаются в процессе творения поверхности планеты. Это следы других миров и других людей, к которым люди Таэслис не имеют никакого отношения.
- Зачем ты мне все это говоришь? – спросил Сатра.
- Чтобы ты понял. Это важно. Стать Альгантом – означает проникнуть в тайны бытия в Таннос и в тайны каждого из миров.
- Мне нужно накопить необходимые знания? Так?
- Да. Как ты сможешь уплотнить свои спирали, если они не обладают достаточным запасом древней мудрости?
Сатра осмотрел Гарат с ног до головы и сказал:
- Сначала я расскажу тебе, что мне известно из этой мудрости.
- Говори! – согласилась Гарат.
- Хорошо. Если два человека, мужчина и женщина, обладают друг другом, то оба они испытывают чувство восторга и радости. А это происходит от того, что на короткий миг спирали создающие их тела, объединяются в одну общую мега-спираль. Испытывают они радость не потому, что их тела соприкасаются, а потому, что в этой общей мега-спирали происходит взаимный обмен тайнами бытия.
Это тоже старинный способ получить древнюю мудрость, Ал-Ма! Почему ты мне не предлагаешь его?
- Это? Предлагать тебе? – с отвращением и ужасом спросила Гарат и добавила с раздражением:
- Прочитай наши имена, сложенные из спиралей Таннос: Ал-Ма, Сатра. Они не схожи! Из этого ничего не получится! Это справедливо только для людей имеющих общий или почти общий звездный код. Ты ничего не сможешь извлечь для себя из моих спиралей. Они не сплетутся в общую мега-спираль…
- Да? – насмешливо протянул Сатра, вставая. – А я хочу это проверить!
Сатра схватил Гарат за руку.
- Ты будешь моей женой, богиня звезд Ал-Ма! Я хочу так!
Он завернул ей руку за спину, развернул и бросил животом на постель. Грубо задрал на ней платье.
- Не надо! – закричала она. Она попыталась вырваться, но он крепко держал ее. Из ее глаз брызнули слезы.
Гарат вскрикнула от боли, когда он грубо овладел ей сзади лишая девственности. Она зажала себе рот рукой, стараясь не выдавать своего отчаяния, и тихо плакала, пока Сатра насиловал ее…
                ***
Обида от нанесенного оскорбления и своего вынужденного бессилия душила ее, но она решила быть твердой.
Гарат вытерла слезы и прислушалась к пространству Таэслис.
Она хотела знать, как Келлис отнесется к поступку Сатра. Она стала слушать. Голоса звучали отчетливо, как если бы она находилась рядом с собеседниками:
- Что ты наделал, глупец? – кричал Келлис в отчаянии. – Ты погубил всех нас!
- Ничего не случится! – оправдывался Сатра. – Со мной ничего не произошло! И ничего не произойдет! Что она сможет мне сделать? Только в своих мечтах накажет меня, не более…
- Ты не понимаешь, что за это деяние нам никогда не будет прощения! Нас не пощадят! Все Ронс выступят против нас! Сюда явятся, самое меньшее, пятнадцать тысяч кейторов! Это конец, понимаешь, несчастный!
- Я не верю тебе, отец!
- Когда поверишь, будет уже слишком поздно!
Она поняла, что в эту самую минуту в теплых родственных отношениях между Келлис-Сонс и Сатра произошел раскол.


Глава 14.

"Меня вы можете назвать хоть навозным жуком, а себя – гордыми орлами. Но не должно презирать даже жука, ибо он не настолько бессилен, чтобы не ответить орлу на оскорбление".
Эзоп.
      
Из дневника Бориса Свиридова.
"06 января 2064 года.
Древние авторы Плиний и Страбон упоминают старое название исторической древнеармянской области в Софрене - Акилисена, еще ранее называемая Алзи, которая лежит в среднем течении верхнего Евфрата. Только они не могли сообщить, что название этой области происходит от имени Келлис-Сонс, которого местное население называло Акилисен, а в Древней Месопотамии это имя сократили до Акки-водонос, спасителя Сатра-Шаррукин из реки Евфрат.
Даже имя Акки, известное из аккадского эпоса возможно не месопотамское, поскольку в нем есть сдвоенная буква, присутствующая во многих хурритских именах и словах.
Ну а почему Келлис-Сонс назван водоносом? Да просто не могли аккадцы семьсот лет спустя вообразить, что человек, живущий около реки, мог быть правителем, а, по их мнению, лишь рыбаком, садовником или водоносом. А в имени Келлис присутствует слово Сонрикс "Сонс" – властелин, которое берет начало из слова "Сонот" - власть".
                ***
Теперь ночи Сатра проводил в спальне Гарат.
Сатра из тщеславия позаботился о том, что бы все хурриты знали о том, что его избранницей стала сама Великая Ал-Ма – Посланец Времени. Слухи об этом быстро разнеслись по землям горцев и проникли в степи.
Келлис-Сонс смотрел на Сатра теперь исподлобья и все время молчал. Сатра не обращал на недовольство Альганта особого внимания. Ему было просто не до того. Утром он был в лагере войска, днем выслушивал посланцев племен, просителей и разбирал тяжбы, а вечерами шумно пировал с друзьями из своего ближнего окружения. Келлис-Сонс не присутствовал на этих пиршествах.
К Сатра отовсюду стекались хурриты, почувствовав непобедимость нового шарра. Приходили поодиночке и целыми отрядами. Сатра никому не отказывал, всех зачисляя в свои рати. Те, кто раньше колебался в выборе решения, теперь спешили примкнуть к войску Сатра.
Урожай на полях еще не созрел и Сатра был крайне озабочен, чем прокормить свою разросшуюся армию, отличающуюся необычайной прожорливостью. Все немногочисленные поселения ростинов вокруг уже были разграблены. А хурритские поселения, имеющие скот и запасы зерна, никто тронуть не мог.
Во все стороны помчались гонцы к мелким племенам с требованием Сатра, выделить для нового шарра дань в виде скота, зерна, масла и вина.
Среди всех этих забот Сатра даже не сразу заметил исчезновение царевны Гарат. А когда узнал об этом, в гневе приказал позвать к нему начальника стражи Кратта, Келлиса и Цауку.
Они все трое явились к нему. Сатра пребывал в дурном расположении духа. Увидев пришедших, шарра Симерк с ходу обрушился на них:
- Спите? Не знаете, что происходит? Кто мне из вас скажет, где Гарат? Куда она исчезла? Говорите, я жду!
Келлис и Цаука спокойно смотрели на Сатра, а Кратта опустил голову.
- Кратта, где Гарат, которую я поручил стеречь тебе? – вскричал Сатра.
- Я не могу сказать этого! – пробормотал начальник стражи, еще ниже опуская голову.
- Кратта, ты служил мне верно, я видел твою преданность, - задыхаясь от душащей его злобы проговорил Сатра. – Но клянусь Богиней-матерью, если ты знаешь, где она, но упорствуешь, я прикажу снять с тебя кожу и набить ее соломой!
Кратта побледнел и, упав на колени, уткнулся головой в пол, обхватил ноги Сатра:
- Пощади, эверна, но это не моя тайна!
- А чья?! – гневно вопросил Сатра.
- Моя! – сказал Келлис.
- Как? Отец мой, Альгант, - Сатра перевел взгляд на Келлиса. – Это ты помог бежать Гарат?
- Я, - не стал запираться Келлис.
- Но зачем? Зачем ты помог сбежать моей жене?
- Она не жена тебе, - не согласился Келлис. - Я просил тебя не причинять ей вреда – ты не послушался меня. Я служу Ур-Ану, а Ал-Ма-Гарат стоит выше Ур-Ана. Я исполнил свой долг перед Таннос. Ты почему-то не понимаешь этого!
- Но я - шарра Симерк! – сверкнул глазами Сатра. – Наместник Ур-Ана на Таэслис! Почему ты, отец мой, Келлис-Сонс, решаешь за меня?!
- Ты - шарра, это ты, верно, сказал, - ответил Келлис, пристально смотря на Сатра. – Но ты не наместник Ур-Ана, и не тебе решать волю богов или становиться у них на пути! Ты обязан лишь следовать воле богов!
Сатра взглянул на Кратта, все еще лежащего у его ног и приказал ему встать. Посмотрел на Цауку:
- Что скажешь мне ты, моя сестра?
- Келлис-Сонс, мой муж, правильно сделал, - ответила Цаука.
- В чем же состоит его правда? В предательстве, которое он совершил?
- Ты обвиняешь меня в предательстве? – сузил глаза Келлис.
- Ты, Сатра, первый предал его! – прошипела Цаука.
- Я? Я его предал? Да ты сошла с ума, сестра! – воскликнул Сатра.
- Да, предал! – заговорила Цаука. – Ты знал, что наш отец Аутта, давно получает от Альганта Колер богатые подарки. За это он посылал Колер все новости, происходящие в наших селениях. Наш отец предупредил Колер заранее, что ты и Келлис-Сонс ведете в Мелит войска. Благодаря этому Колер вовремя сбежал. Келлис-Сонс не смог отомстить и наказать своего недруга, хотя мечтал об этом всю жизнь. Ты помешал ему совершить возмездие, это твоя вина, которую ты не хочешь замечать и признавать. Ты предал своего названного отца, брат мой!
- Ты лжешь, змея! – вскипел гневом Сатра.
- Не лгу! – смело возразила Цаука. – Я приведу людей, которые подтвердят мои слова. Оправдывайся, если сможешь!
- Да вы все сговорились против меня! – Сатра повернулся к Кратта и приказал:
- Стражу сюда! Четыре руки воинов! Быстро!
Кратта опасливо посмотрев на Келлис-Сонс, направился к выходу. Келлис и Цаука не двинулись с места.
- Вот как ты умеешь благодарность за все, сын мой, - с горечью произнес Альгант.
- Изменники! Вы оба будете наказаны! – ответил Сатра, с неприязнью смотря на них.
- Келлис-Сонс – истинный воплощенец Ур-Ана! – строго заметила Цаука, с долей презрения поглядывая на брата. – И не тебе судить его, Сатра! Ты сейчас даже не понимаешь, что творишь! Как ребенок маленький, у которого отняли опасную игрушку.
Кратта вернулся удивительно быстро, но один.
- Эверна! – произнес он. – В городе неспокойно. Там зреет бунт! Наш дом окружен войсками, которые кричат славу Альганту Келлису.
- А где же мои верные воины? – глаза у Сатра округлились.
- Они стоят с оружием напротив воинов Келлис-Сонс. Вот-вот между ними начнется битва, но я не знаю кто победит в ней!
- Не гневи Ур-Ана, брат мой! – предостерегла Цаука.
Сатра все понял и вдруг громко расхохотался:
- Вы все предусмотрели, - произнес он.
- Очень многое, но не все! – ответил Келлис. – Ты, Сатра, показал, как человек умеет отвечать неблагодарностью за сделанное ему добро. Внезапно полученная власть ослепила тебя, лишила разума. Разве этому я учил тебя всю жизнь? Мне жаль тебя. Но я не желаю тебе зла. Я прощаю тебе твое предательство, но больше оставаться здесь не хочу. Цаука уйдет вместе со мной. Мы отныне будем не друзьями, но всего лишь союзниками.
Келлис посмотрел на Цауку, которая одобрительно кивала, принимая все сказанное ее мужем и снова заговорил:
- К северу и востоку от Симерк есть земли, вожди которых мечтают видеть меня своим шарра. Мы с Цаукой там создадим новое царство. А твоего родного отца, Сатра, я наказывать не буду. Пусть живет! Но напоследок прими совет: забудь навсегда о том, что ты видел здесь царевну Гарат. Прощай!
Цаука посмотрев на брата, изрекла:
- Хранитель Жизни, которого мы погубили, защищая тебя, был прав… Ты будешь проклятием для нашего народа и плохо кончишь…
Лицо Сатра пылало от гнева, но он промолчал.
Келлис и Цаука первыми вышли из царского дома. Сатра и Кратта следовали за ними в некотором отдалении. Они все прошли мимо густой толпы воинов, которые напряженно следили за своими вожаками, ожидая приказа броситься в битву. Но Келлис остановился и, подняв руки вверх, крикнул, обращаясь к толпе:
- Храбрые воины! Мы решили дело миром, без пролития крови! Незачем убивать друг друга! Кто из вас желает уйти со мной – идем на север! Кто хочет остаться тут с шарра Сатра – оставайтесь! Сделайте свой выбор!
Примерно треть войска хурритов – около полутора тысяч человек – преимущественно северяне, отправилась вслед за Келлис-Сонс.
Большая часть солдат пожелала остаться. Среди оставшихся были не только хурриты, но и люди различных племен, в том числе и кочевников.
Сатра вернулся в царский дом один. Он снова впал в неистовство. Успокоившись, велел позвать Кратта. Поручил ему подобрать два десятка надежных воинов и отправить их в погоню за Гарат.
- Она не могла далеко уйти! – сказал он. – Она нужна мне живая! Найдите ее и приведите ко мне. Но запомни, Кратта! Ни один волос не должен упасть с ее головы! Так и скажи всем воинам погони.


Глава 15.

Побег Гарат из плена не встретил никаких трудностей.
Утром в ее комнату пришел Келлис-Сонс и сказал:
- Ваша Вечность! Ты можешь сейчас покинуть Мелит. Я удалил стражу. Уезжай. Вот новая одежда. Надо тебе переодеться в более простое платье. То, что надето на тебе очень заметно. Во дворе стоят три онагра. Двое моих людей вывезут тебя подальше от города на юг. Там ищи себе спутников. Сейчас многие ростины идут в том же направлении. Так ты доберешься до Альси. И прости меня… Если это возможно.
Так она оказалась в одиночестве на дороге вдали от города Мелит. Ее провожатые, два бородатых хуррита, оставили ей накидку, кожаный мех с водой и немного валяного мяса.
Гарат чувствовала, с какой жадностью они смотрят на ее молодое тело. Но эти варвары к их счастью не тронули ее. Они сразу же уехали обратно.
Гарат побоялась одна идти по дороге, и пошла на юг невдалеке от нее. Через долю суток над землей начали сгущаться сумерки.
- Ситора! – услышала она громкий голос, звавший ее. Гарат остановилась. К ней приблизились три молодые женщины. Какую радость испытала Гарат, когда в одной из подошедших к ней узнала свою подругу Милану!
Милана тоже искренне обрадовалась встрече с Гарат, хотя в ее глазах читалось непонимание, почему Великая Ал-Ма оказалась здесь совершенно одна. Гарат в двух словах поведала историю своего побега, а Милана кратко рассказала, что ее мать Реута лишилась мужа, а она и ее сестра Мила - отца, погибшего в схватке с варварами.
Милана была воином, она сразу приняла на себя обязательство защищать Гарат. Оставшийся путь в Альси они решили продолжать все вместе.
На второй день после их нечаянной встречи, четверо беглянок наткнулись на горящее тинийское поселение. Они, не заходя в него, поспешили обойти его стороной. Они торопливо шагали по открытой местности, стремясь как можно скорее преодолеть лишенное деревьев пространство и быстрее укрыться в каких-нибудь зарослях. Внезапно, впереди них, из-за высокой травы появилась коротко стриженая голова мужчины и часть его туловища. Незнакомец привстал на одно колено и громко крикнул:
- Кто вы такие?
Они не поняли его варварскую речь. Милана, не раздумывая, быстро вскинула лук и заученным движением пустила в чужака стрелу.
Чужак повалился и исчез в траве.
- Он мертв! – уверенно сказала Милана и вытащила из-за пояса свой цельт.
- Милана, дочь моя, - произнесла Реута. – Может это вовсе не гутий или хуррит? А ты сразу бьешь его стрелой!
- Он говорил на чужом языке, - не согласилась Милана.
Они двинулись к упавшему чужаку, причем Милана шла впереди с твердой решимостью добить его. Но незнакомец, убитый Миланой, вдруг непостижимым образом оказался стоящим перед ней на ногах живой, без следов ран и направил на нее морской лук: боуб-лак.
Милана, увидев такое, чуть не закричала от досады. Но что она могла сделать? Цельт, который она держала в правой руке, против арбалета был слабым, слишком неравным  оружием.
Да и сам незнакомец был сантиметров на двадцать выше ее и в два раза шире в плечах. На бедре его Милана заметила огромных размеров необычный нож. Это оружие находилось в кожаных ножнах, но она представила его в сражении и одобрила выбор чужака.
Этот человек оказался быстрее, чем ее стрела, если он смог увернуться от ее смертоносного удара.
Милана не выдержала изучающего взгляда этого одетого в странную пятнистую одежду воина и спросила:
  - Ростин?
Но чужак промолчал, или, не понимая ее или не желая отвечать. Но арбалет опустил к земле, показывая, что не хочет воевать.
Милана вздохнула с облегчением.
- Росс? Тин? – требовательно повторила Милана.
- Русский! - ответил незнакомец.
- Русс? – Милана его не понимала. Чужак видимо пытался говорить на Сонрикс, но как-то смешно коверкал его слова.
- Россия! - уточнил чужак, нещадно коверкая Сонрикс, и для верности стукнул себя кулаком в грудь. Наконец-то Милана поняла его, согласно кивнула и произнесла:
- Я воин земли из пси-корпуса Милана!
Незнакомец неловко улыбнулся в ответ и представился:
- Борис!
Определенно он говорил не на Сонрикс, решила Милана, а на языке Балканского народа Вин, народа свтло-синей полосы радуги.
Даже имя его указывало на принадлежность к народу Вин – Парис.  Но вот внешность он имел чисто тинийскую: стройный, тонкокостный, зеленоглазый.
Вдруг незнакомец побледнел и выронил арбалет из руки. Тело его несколько раз дернулось, он смотрел вперед невидящими глазами и вдруг отчетливо произнес на Сонрикс:
- Привет тебе! Я рожденный женщиной звездой, носящий солнце всеобщей власти светлый вождь Синт!
- Ты носящий солнце? - вскричала пораженная его ответом Милана. - Ты сам Альгант Синт, носящий солнечную корону? Но что с тобой случилось?
Во время разговора незнакомца с Миланой, который назвался Альгантом Синт, Гарат внимательно его изучала. Он чисто разговаривал на Сонрикс, его движения, манеры, жесты, выдавали в нем человека привыкшего повелевать. Гарат лишь слегка коснулась его Сознания, но этого оказалось вполне достаточно, что бы понять: это действительно был Альгант. До нее донеслись обрывки разговора:
- … Откуда вы идете и куда?
Милана показала рукой на дым и ответила:
- Это – нападение гутиев! Они преследуют нас. В нашу землю пришла война. Их много, очень много!
- Почему они вас преследуют?
- Я сопровождаю в Альси царицу Гарат, которую зовут так же Альронс Ал-Ма! Две женщины рядом с ней, это моя мать Реута и моя сестра Мила.
Услышав имя Ал-Ма, Синт скользнул взглядом по трем женским фигуркам, он сделал вперед три шага и слегка поклонился Гарат:
- Соли-соли, Ваша Вечность, Ал-Ма. Я - Альгант Синт-Омор! Я готов служить вам, Ваша Вечность!
- Соли-соли, Ваше Постоянство! - ответила она без поклона. Она ответила на его приветствие, хотя произнесенное им имя Омор было достаточно странным. По ее расчету Омор, если это действительно был он, должен иметь внешность больше чем столетнего старца!
Но она реально видела молодого мужчину, которому не было и тридцати!
Синт-Омор внимательно рассмотрел ее и произнес:
- Ваша Вечность, я понял, что ваш путь лежит в Альси. Ты измучена дорогой, вас ищут, но надо продолжать путь. Со мной двое слуг, но они не воины. Я и твой воин Милана исполним предначертанное Ур-Аном и будем сопровождать вас и защищать. Разреши мне склонить свою голову пред тобой и служить тебе, Ваша Вечность?
Гарат согласно кивнула. Омор снова слегка нагнул голову и сказал:
- Я повинуюсь, Ваша Вечность. Милана, идите на юг, вон к тому лесу. Мы пойдем вслед за вами и догоним.
- Я повинуюсь, Альгант!
Милана, завороженная уверенностью Альганта и его внешностью охотно ему подчинилась[37].
Альгант Синт-Омор, оказался действительно Альгантом Синт, но имя ему пришлось поменять, и Гарат назвала его Нептун.
Они с приключениями, но все же благополучно добрались до Альси. Когда путешественники пришли к царскому дому, Алрас, Ронс и царь Альси  поднял  голову,  скользнул  ленивым  взглядом  по  фигурке  Гарат,  закутанной  в  широкий  летний  плащ  с  капюшоном и даже не успел у нее поинтересовался: "Откуда ты, кто твои родители?"
Гарат начала разговор первая: "Я – Гарат! Я – царевна Симерк! Моя страна в руках жестоких варваров. Моя мать  убита. Я прошу у тебя убежища и твоей помощи для освобождения моей страны от захватчиков. Ты еще не забыл, царь, что я твоя невеста"? "Солдат у меня  маловато"! –  лицемерно  заметил  Алрас - "Но я не забыл тебя, Ал-Ма, хотя в этой жизни еще никогда не видел". 
К  слову  сказать,  армии  Альси – древнего Кипра  было  бы  более  чем  достаточно,  что  бы устрашить любого противника в землях Ближнего Востока. 
Впоследствии Милана стала царицей государства Таоросс, она вышла замуж за Альганта Нептуна и вошла в Высший совет пси-корпуса. Она родила сына, который получил имя Аол, Великий Уранид Ронс Аол.
У двух Кронидов, царей государства Альси: Гарат и Алрас тоже родился сын – Алмос и дочь – Танит. Оба их ребенка тоже носили титул "Ваша Вечность", они были Крониды.
И еще была страшная, беспощадная война между силами Неба и сынами Земли, которые возомнили себя равными богам.
Рассветы были багряно-красными, словно небо отражало землю, обильно пропитанную людской кровью.
----------------------------------------------
37. Об этом рассказано в первой книге Страна Синих Солнц. Белое Солнце.


ЧАСТЬ II.

"Истина — дочь времени".
Авл Геллий.


ВО ВЛАСТИ ТЬМЫ.

"Тот, кто приобрел богатство через грех и
радуется, то эта его радость — хуже несчастья".
Авеста.


Глава 1.

В первый день возвращения из Прошлого Борис, Георгий и Антон уже поздно вечером расселись за накрытым столом в квартире Антона. Они уже переоделись в обычную одежду. Георгий, сияя от радости, выступал в роли тамады.
- Чего нэт в доисторическом мире, так это картошки! – говорил он, разливая по фужерам водку. – И памидоров тожэ нэт! Как мне этого нэ хватало! Вах!
Отварной картофель, обильно посыпанный зеленью и сдобренный сливочным маслом, загадочно дымился в тарелках, ожидая, когда ему уделят должное внимание.
- А сэрвэлат? Савсэм нигидэ нэт! – возмущался он, хотя его глаза блестели от счастья.
- Ты ожидал, наверное, что в древнем Унуге встретишь супермаркет или на худой конец, Макдональдс? – подтрунивал Борис.
- Зачем? Нэт, канэшно! В прошлом хороши только шашлыки, потому, что мясо свежее. И рыба. И еще хлэб хороший, натуральный, а нэ тот, что мы в Москве кушаем! Опилки пополам с туалетной бумагой и химическими добавками.
- Ну а кроме еды, что в прошлом тебе понравилось больше всего? – спросил Антон. – Я там слишком мало видел, что бы составить свое мнение…
- Люди! – серьезно заметил Георгий. – Нептун, то есть Барис был прав на двести процентов: люди прошлого совсем другие. Более честные друг с другом! Более справедливые! Любят работать. Отдыхать умеют. О стариках и детях заботятся. Все для них дэлают, себя нэ жалеют. Помогают друг другу! Савсем другие! Люди мнэ больше всэго понравились!
- Борис, а ты что скажешь? – спросил Антон.
- Сложно однозначно ответить! Я вернулся оттуда совсем другим человеком. Но не в этом дело. Там, я встретил женщину, которая для меня дороже всего на свете! И я ее потерял…
- Что ты гаваришь? – вскричал Георгий и даже выронил вилку. – Как, твоя Милана пагибла?
- Нет, - с тоской произнес Борис. – Вовсе не погибла. Нас с ней теперь разделяет пять тысяч двести лет!
Георгий нахмурился:
- Нас с Нисабой тоже раздэляет пять тысячелетий. Слюшай, Барис, а их нэльзя сюда забрать? Тагда все будэт харашо! Всем харашо!
- Ты в этом уверен? – протянул Борис. – Я нет!
- А это пачему? – не понял Георгий.
- Как они смогут адоптироваться в нашем времени? В 21 веке? Представь, что они тут, с нами. Что твоя Нисаба будет тут делать? Ты включишь ей телевизор, напугаешь пылесосом и накормишь искусственными продуктами. Потом научишь языку. Потом долго будешь объяснять научные открытия и как надо смотреть на мир "правильно", так как у нас принято. На все это уйдет минимум пять лет, иначе она рискует попасть в группу "умственно отсталых". А Милана? С ней еще сложнее. Как только кто-нибудь попробует ей сказать, что-нибудь обидное и она сразу возьмется за нож. Уверен, найдется мало мужчин, которые смогут спастись от нее. Она просто не представляет другой жизни, и переучить ее, скорее всего, невозможно. Нам понадобилось держать своих жен взаперти не менее года, чем выпустить их в одиночку на улицу.
Когда разговор зашел о том, как они попали в прошлое, Борис убедился, что формулы-приказы Соннат работают. Борис прочитал приказ на Соннат и его друзья начисто забыли отдельные факты из своей жизни. Ни Антон, ни Георгий совершенно не помнили, как случилось перемещение в Прошлое. Борис про себя решил, что он сделал правильно, спрятав прибор по перемещению во времени, изобретенный Антоном, в шкафу своей квартиры. Путешествие во времени – это все-таки не увеселительная прогулка за город. Поэтому он тоже, подключившись к разговору, сообщив о своем неведении произошедшего скачка в древний мир. Но рассказал совсем другое:
- Как утверждают последние данные археологии, где-то в 3200 году до нашей эры города Южной Месопотамии оказались  полностью затоплены. Это Ур, Урук, Лагаш и другие, которые оказались под водой. Потоп начнется. Не всемирный конечно, но тоже значительный.
- Как под водой? – вскричал Георгий. – А у меня там жена Нисаба и маленький сын! Барис, дарагой! Мне надо в Урук вернуться быстрее! Я должен их спасти, панимаэш?
- Будешь строить ковчег?
- Зачэм ковчег? – не понял Георгий.
- Ноем будешь! – объяснил Борис.
- Это который патом высадился на горах Араратских?
- Точно. Только они назывались тогда горы страны Аратта.
- Арарат, верно! – согласился Георгий.
- Это сейчас Арарат, раньше была Аратта, - поправил Борис. – А еще раньше была горная страна Гарат. Царство Симерк, основанное Энмеркаром[38] и названная в честь царицы Альси. Ал-Ма-Гарат. Не забыл ее еще?
- Такая красивая дэвушка савсэм забыть не могу. Как глаза закрою – она появляется! – Георгий мечтательно зажмурился. - Ну а как спасать мою семью в Унуге будем? Знаэшь, Альгант Синт-Нептун, там, где я жил в Месопотамии говорили: "Не переспав, не забеременеешь, не поев, не разжиреешь!" Нам нужно отправляется снова в прошлое!
- Знаешь, Нингишзида-Георгий, как мы туда сможем отправиться? – спросил Борис.
Георгий сокрушенно покрутил головой:
- Эх! Я совсэм нэ помню, как мы попали туда! – признался он. – Но как-то попали, да? И обратно вэрнулись! Голова савсэм дырявый стал, склэроз, что ли, в самом дэле! А ты, Барис, что, ничего нэ помнишь?
- Я попробую вспомнить! – пообещал Борис.
Они просидели полночи, делясь красочными воспоминаниями о своем путешествии. Упомянули про страшную битву народов под Хамукаром. Помянули погибших в сражениях кейторов и бойцов Унуга, посылая ругательства в адрес узурпатора Сатра. Антон, который в прошлом видел совсем мало, то бледнел, то краснел, слушая увлекательные рассказы своих друзей. И все они, спустя четыре часа, независимо друг от друга пришли к единому выводу: надо возвращаться обратно. Как не странно, больше всех на этом настаивал Антон:
- Борис, ты стал Нептуном, богом морей! Георгий, теперь ты – бог Нингишзида, Гермес Шумерский! А меня в самом начале пути какая-то змея укусила и я умер! Где справедливость? – горячился он, выговаривая слова уже слегка заплетающимся языком от обилия выпитого.
- Нэ пэреживай, дарагой! – утешал его Георгий. – Мы еще раз туда отправимся, и тэбе найдется место на Олимпе! Я тебя пристрою к себе на кирпичный завод! Будешь там главным тэхнологом всего Шумера! В дело со мной войдешь! Взлетишь на крыльях славы!
- Не хочу быть Дедалом или Икаром! – пьяно возражал Антон.
- И не надо! – соглашался Георгий и продолжал гнуть свое: – Я вот только дела здесь закончу, и сразу отправимся обратно… В Унуг, да, да! Там тепло…
- Завтра, нет уже сегодня на работу! – вдруг вспомнил Борис.
Георгий отрицательно покачал головой:
- Ара, какая работа? Забудь ты про свою работу! Миллионеру не нужно работать за жалкие гроши! Я завтра, нэт, уже сэгодня вылетаю в Израиль. Пожелайте мнэ удачи, и все будет тип-топ!
                ***
Весна закончилась, и наступило лето. В начале августа Борис, отвечая на телефонный звонок, услышал в трубке знакомый голос:
-  Борис! – говорил Георгий. – Как дэла, дорогой? Я все еще в Израиле. Я уже звонил Антону! Вам с ним надо приехать ко мне. Берите любую горящую путевку и приезжайте в Тель-Авив. О расходах нэ думай. Я вас встрэчу! У меня тут дела закрутились.
- У тебя получилось? – выдохнул Борис.
- Да, да! – радостно прокричала трубка. – Завещание огласили. Вам с Антоном нужно вступать в долю наслэдства.
Борис сразу понял, о чем иносказательно говорил Георгий. Когда они были в Прошлом, то Георгий зарыл в землю клад с древними артефактами Месопотамии. Значит, клад был им найден и успешно реализован!
- Отлично! – ответил Борис, ощущая понятное волнение. - Георгий, как ты смотришь на то, если я приеду не один, а со своей подругой?
- О чем разговор, дорогой! Конечно, приезжай! Я тут все подготовил уже для вашей встречи.
- Отель, надеюсь, будет хороший?
- Какой отель? Барис! Ты будешь жить в собственном доме, который сам как отель!
- В моем доме?
- Канэшна! Я купил вам с Антоном по дому на морском побережье. Приезжай, тэбе понравиться! Я же гаварю – наслэдство!
-----------------------------------------------
38. Энмеркар – Кейросс Симерк, величайший завоеватель и полководец доантичного мира, во время которого народ ростинов переселился с северной Африки на ближний восток. Основатель трех государств: Альси, Таоросс, Симерк.


Глава 2.

С Екатериной Борис познакомился случайно.
Не имея никакой возможности вернуться к жизни, к которой он привык в прошлом, он, тем не менее, постоянно изыскивал всякие возможности хоть в мелочах напоминать себе о нем. Борис по-прежнему занимался тхеквондо. Стал более умерен в еде, исключив из своего рациона сложные блюда, такие как салат оливье. Заменил свой матрац и подушку на более жесткие.
В прошлом он впервые сел на лошадь и вполне освоил верховую езду без седла и стремян. Посчитав, что навыки верховой езды забывать не следует, а наоборот необходимо совершенствовать он съездил в конно-спортивный клуб, где попробовал свои силы на объезженной, спокойной лошади. Инструктор клуба, посмотрев на посадку Бориса, после того, как тот проделал два-три круга по манежу, сказал:
- Никогда раньше не ездил? Ничего, научим. Жокей из тебя явно не получится, но для первого раза очень неплохо!
Борис, не слезая с седла, поинтересовался:
- А без седла нельзя? Оно мне мешает!
Инструктор оценил юмор:
- А ты шутник, парень! – хохотнул инструктор. – Научись ездить в седле, потом, когда станешь опытным наездником, посмотрим…
Борис не стал с ним спорить. Откуда знать инструктору, что Борису случалось проводить на спине лошади по четырнадцать часов в сутки, скакать на ней по степям, переправляться через реки, держась руками за гриву?
Клубная лошадь под Борисам шла ровным, размеренным шагом. По-другому она не умела, ее использовали для обучения новичков. Мимо Бориса проехала молодая наездница. Борис с любопытством рассмотрел ее тонкую, стройную фигурку и перевел взгляд на лицо всадницы. И едва не вскрикнул от изумления. Эта девушка имела внешность Реуты! Той Реуты, которую он знал в Прошлом!
Поравнявшись с ней второй раз, Борис поздоровался:
- Соли-соли, прекрасная незнакомка!
Реута, точнее девушка очень похожая на Реуту, с интересом задержала взгляд на Борисе. Молодой, симпатичный, длинноволосый, атлетически сложенный мужчина. Шрам на лбу и щеке совсем его не портил, а придавал его лицу оттенок мужественности.
- Меня зовут Екатерина, - произнесла девушка. – А соли у меня с собой нет.
- Борис! – назвался он в ответ, отмечая про себя, что возраст его собеседницы не более двадцати трех лет. – А поздоровался я на древнем языке, на котором это приветствие выражает свое расположение и почтение!
- На каком же языке? – вопросила она.
- На одном из очень древнейших на Земле, - ответил он. – Мне приходилось изучать его. Я историк.
- А я – художник! – произнесла Екатерина, когда их лошади поехали бок обок. – Я совсем недавно в этом клубе.
- Любишь верховую езду?
- Использую верховые прогулки для творческого подъема, - сказала она и вдруг задала вопрос, который Борис не ожидал услышать: - Где ты так научился хорошо ездить?
Борис отметил про себя, что она быстро разглядела его умение держаться на конской спине, которое инструктор по езде, совсем не заметил.
- Я тут впервые сел на лошадь, - сообщил часть правды Борис.
- Ты совсем не боишься лошади. Ты сидишь на коне как монгол или точнее скиф!
- С чего у тебя такая уверенность?
- Лошадь тебя слушается, а ты совсем не используешь уздечку. Ты управляешь ей ногами. Словно тебе нужны свободными руки.
"Что ж в наблюдательности и логике ей не отказать", – подумал Борис.
Они разговорились, и Борис после клуба подвез Екатерину почти до ее дома на своем БМВ. Они договорились о новой встрече.
В течение недели Борис и Екатерина стали неразлучны. Они как-то быстро сошлись и, расставшись, искали встречи, чувствуя, что их притягивают друг к другу могучие незримые силы.
- Откуда у тебя столько шрамов, Борик? – спросила она его, когда они отдыхали после бурного секса. – Для ученого-историка это многовато! Ты участвуешь в боях без правил или был в горячих точках?
- Воевал полтора года! – ответил он.
- А где?
- В Турции, Сирии, Ираке.
"В далеком прошлом", – мысленно добавил он. - "Когда эти земли еще не были известны как современные государства".
- Расскажи.
- Тебе хочется это слушать?
- Я хочу о тебе все знать, - сказала она, поворачиваясь к нему, и пальцами провела по его телу.
- Ты, Катюша, не поверишь, если я скажу правду.
- Почему?
- Это выглядит как волшебная сказка.
- Тогда расскажи мне эту чудесную сказку, а я сама определю, что в ней правда, а что ложь.
- Когда-то давно существовало государство Таоросс. Однажды я и два моих друга попали в Прошлое, в котором я провел полтора года. Там у меня была женщина, которую звали Милана. А я был в том мире воином.
Борис изложил Екатерине свое путешествие в прошлое. Она выслушала его и попросила:
- Скажи что-нибудь на Сонрикс.
- Реута мая ситора.
Екатерина находилась в раздумье:
- Мы встречались в Прошлом? Так?
- Да, - подтвердил Борис.
- Реута была матерью Миланы, - сказала она утвердительно. – А мое имя – Реута. Я много была старше тебя?
- Не очень. Девять лет разницы. Но женщины-тинийки в возрасте 30-40 лет сильно не отличались внешне. Как тебе сказать? Разницы в возрасте почти не было заметно.
- Признавайся, у нас было что-то с тобой там?
- Любовь. Короткая. Но яркая. Ты родила от меня девочку.
- А Милана? Она ревновала меня?
- Милана понимала, где нужно ревновать, а где все происходит по воле Ур-Ана. Но других женщин кроме вас у меня в Прошлом не было.
- А Мила? Ты тоже был близок с ней!
- Это был вынужденный шаг! – улыбнулся Борис и заметил: - Кроме того, это ты там все подстроила!
- Ты был мне был очень дорог. А теперь стал еще дороже. Как тебя звали в Прошлом?
- Синт. Синт-Нептун.
- Я помню откуда-то твое имя, - произнесла Екатерина. – Наверное, нужно немного рассказать человеку о прошлых событиях и он о них вспомнит. Все вспомнит. Только воспоминания у меня очень смутные…
- Подожди, а откуда ты знаешь про Мила? – спросил Борис. – Я же ничего про это не рассказывал?
Заигравшая музыка на сотовом отвлекла Бориса, и он взял телефон. Это звонил Георгий. Поговорив с ним, Борис повернулся к Екатерине:
- Катюша, мы едим в Израиль вместе! Я оказывается, большое наследство получил.
Она набросилась на него и едва не задушила поцелуями.
- Борик, ты берешь меня с собой?! Какое счастье!
-  А ты не хочешь выйти за меня замуж? – серьезно спросил Борис, нежно обнимая ее.
- Ты меня еще спрашиваешь об этом? Я уже давно это решила, и даже дала согласие, Альгант Синт!
Она наслаждалась его объятиями и вдруг спросила:
- А если ты встретишь тут, в настоящем, случайно Милану?
- Нет, это невозможно, - ответил Борис. – Народ росс больше не возрождается на Таэслис. Тинийцы еще встречаются, но очень редко. Но пройдет еще лет двести и тинийцы тоже навсегда оставят эту планету.
- Почему?
- Как человек никогда не может возродиться деревом, потому что это чуждая ему структура, так и люди различных народов не всегда могут возродиться в теле человека несовместимой ему биологической расы. Синие спирали росса никогда не смогут воплотиться в тело человека построенного на основе черных спиралей. Это неизменный закон Таннос. Для тинийцев путь сюда будет тоже скоро закрыт. Не будет подходящих для возрождения тел. Потом все кончится тем, что исчезнут и другие цвета радуги.
- Что же будет дальше?
- Что произойдет на Земле? Ну, это и так очевидно: люди черной полосы радуги вступят в решающую смертельную схватку с людьми желтой ее полосы. Никого другого на Земле просто не останется. Кто из них победит? А какая нам собственно разница? В обществе первобытно-общинного строя, построенном на грубой силе и животных инстинктах, навсегда лишенном всякого прогресса, жить не имеет смысла. Нас ждут другие, более гостеприимные миры, где наши народы снова соединятся в единое целое – ростины.


Глава 3.

Спустя неделю после первого посещения конно-спортивного клуба Борис явился к Антону домой:
- Ты на лошади ездить умеешь?
- Нет! - ответил Антон, поудобнее усаживаясь в кресле и посматривая на Бориса. – Никогда не пробовал.
- Тебе надо обязательно научиться! Предлагаю завтра пойти в конный клуб вместе со мной.
- В мире технического прогресса, - назидательно заметил Антон, - кататься на лошади – это хобби. Оно меня не увлекает.
- А в мире, куда мы собираемся снова отправиться, это жизненная необходимость! – объяснил Борис. – Лучше плохо ехать, чем хорошо идти. Или предпочитаешь пешком бежать с рюкзаком за нашими лошадьми километров триста-пятьсот?
- Погоди, разве мы туда на лошадях отправимся?
- А на чем же еще? Или ты предпочитаешь самолет? Автобус? Катер?
Антон принял вопрос за чистую монету. Ответил серьезно:
- Лучше всего небольшой броневик. Надежно.
- Абсолютно с тобой согласен, - так же серьезным тоном ответил Борис, хотя его распирало от смеха. – А еще лучше танк. И к нему бензовоз с горючим, и автофургон с запчастями, запасками и инструментом. Также провиантом и разным полезным барахлом. Целая автоколонна! Круто, да?
- Ничего смешного! Я первый раз оказался там как турист… - попытался защищаться Антон. – Ты вооружил меня копьем с каменным наконечником…
- В первый раз все было случайно и мы не знали куда попадем. В этот раз мы имеем огромный опыт, знаем местные обычаи, политический расклад, языки, навыки выживания и знакомых, что очень важно.
- Не спорю, - сказал Антон. – У тебя с Георгием там есть даже жены. Но разве я знаю, как мы туда попали? Второго раза может и не быть.
- Будет! – пообещал Борис. – Будет обязательно. Знаешь, кого я недавно встретил? Не поверишь! Реуту!
- Да ты что! Где? – напрягся Антон.
- В конном клубе!
- Она перенеслась из Прошлого сюда? – движения Антона стали порывистыми, он заволновался. – Где она?
- Не суетись! Ниоткуда она не переносилась. Это Реута, только она рождена здесь. Метапсихоз. Перемещение души в новое тело. Как и я рожденная в этом времени. И зовут ее теперь не Реута, а просто и со вкусом: Екатерина. А фамилию она носит – Башутина. Дошло?
- Не совсем! Тебя-то я хорошо знаю! А она? Здесь? Ты уверен, что это она? – Антон взъерошил пятерней свои светлые волосы. – Ты видел ее паспорт? Ты знаешь, где она живет? Ты был у нее дома?
- Нет, - признался Борис. – У меня только ее сотовый номер. Все как-то некогда было спросить. Но что в этом такого?
- Ты первый раз заговорил со мной про возвращение в Прошлое с тех пор, как мы вернулись. Неделю назад ты встретил Реуту! Ха! Какое совпадение! Прямо не вериться…
- Что тебе неприятно в этом? – Борис не мог понять такое недоверие со стороны Антона.
- Разве я говорю, что мне неприятно? Вовсе нет, Борис. Это другое. Вот послушай, что я расскажу тебе и сопоставь имеющиеся факты. Готов? В середине шестидесятых годов в прессе  Японии было сообщение о том, что полиция задержала одного араба, подданного республики Туаред. Но как оказалось, такой республики не существует, а задержанный четко нарисовал карту своей страны, которая занимала большую территорию Африки от Мавритании до Судана, и большую часть Алжира. У этого араба был паспорт несуществующий республики Туаред. Но куда этот пришелец потом исчез, ничего не известно.
А совсем недавно, в 1992 году другого араба, которому было на вид лет тридцать, сбил насмерть пьяный водитель в одном из пригородов Токио.  Неинтересно? Сейчас станет совсем интересно! Так вот, у этого араба было подданство гражданина АРЕ. Республики, которая в то время уже не существовала. Обыскали, конечно, гостиницу, где он жил. В номере у погибшего под колесами был найден томик Корана, и запасы консервов. Паспорт, консервы и книга имели дату изготовления: 1950 год! Как тридцатилетний араб мог получить паспорт сорок лет назад? Ты можешь ответить, откуда у него оказались такие просроченные консервы, которые, хочу тебе заметить, были вполне съедобными? Как он попал в Японию, если нигде не был зафиксирован его въезд в страну? Кто вообще этот пришелец?
- Куда ты клонишь, Антон? Пытаешься мне доказать, что Екатерина появилась здесь из прошлого?
А тот, словно не расслышав вопроса, рассуждал:
- Понимаешь, тот мир, в котором мы побывали, реален и невероятно сложен. Я уже немного рассказывал о нем. Я в нем даже умер по-настоящему. И этот мир представляется мне многоуровневым, очень сложным нагромождением с развитой коридорной системой соединения. Он совершенно не изучен.
Но именно он порождает все страхи, которые будоражат людское воображение. Я не совсем уверен, но… я думаю, что твоя Реута действительно может быть пришельцем из чужого мира.
Мы оттуда вернулись невредимыми, если не считать мелких шрамов. Но неизвестно, сколько мы с тобой принесли оттуда "чужой" материи, и какие формы она может принимать…
Борис сжал пальцами лоб и задумался. Посмотрел на Антона:
- Что ты предлагаешь?
- Ничего! – ответил Антон.
- Я понял, что ты хочешь сказать, - Борис с трудом сдержал улыбку и начал перечислять: – Мне надо испробовать на ней крест медный, веточку омелы, землю с кладбища. А если это не поможет, то лучшее средство - кол осиновый. И ловить ее надо дыша чесноком с помощью зеркала, в котором не отражаются вампиры…
 – Не смешно! А в зеркале пришельцы действительно не отражаются, по той причине, что их на самом деле нет! Эта неизвестная науке материя воздействует на наш мозг, создавая свой образ лишь в сознании окружающих ее людей. И иногда она бывает настолько плотная, что ее "видит" фотоаппарат. Борис! Ты же Альгант! Постарайся разобраться с этим сам. Мне недоступны твои сверхчувства и честно говоря, я мало представляю, как ты ими пользуешься.
Борису это надоело:
- Ладно, хватит меня стращать разными ужасами! Хочешь, я позвоню Екатерине, и когда сам ее увидишь, то поймешь, что ничего мистического в ней нет. Обычная девушка. Реута, возраст спиралей которой увеличился на пять тысяч двести лет, только и всего. Ну, так как?
- Позвони! – согласился Антон, утвердительно кивнув головой.
Борис набрал номер Екатерины. Послушал. Объявил:
- "Абонент недоступен или находится вне зоны действия". Ее номер не отвечает…
- Вот видишь! – победно заключил Антон. – Она типичный Нострас, пришелец из неоткуда!
- Это ничего не значит, - твердо ответил Борис, хотя неприятный холодок пробежал по его спине. – Может быть, она в метро едет или свой сотовый отключила.
- У тебя был с ней секс? – Антон деловито выспрашивал факты.
- Был, - подтвердил Борис. – Но что в этом такого?
- Она – типичный суккуб, материя принимающая форму женщины, - уверенно добавил Антон.
– Только давай, дружище Антон, не будем пока делать преждевременных выводов.
- Пусть будет по-твоему, - откликнулся Антон. – Время покажет.


Глава 4.

"Неизбежное прими достойно".
Сенека Луций Анней.

Борис вернулся к себе домой. Его грызло сомнение. Может быть Антон все-таки прав? Он выждал полчаса и перезвонил Екатерине. Из трубки послышалось снова: "Абонент недоступен или находится вне зоны действия". Борис чертыхнулся про себя. Он перезвонил еще час спустя. Никакого ответа.
Борис начал склонятся к версии, которую ему выдал Антон. Екатерина – пришелец. Пусть так. Но пришелец откуда? Из того мира, в котором побывал он? Или другого, о котором он ничего не знал? Эти мысли разожгли его интерес, и он решил во, чтобы то ни стало докопаться до истины.
Что бы скоротать время Борис включил ноутбук и занялся поисками в интернете. Его интересовала информация о пришельцах из других миров. Но кроме обилия происшествий связанных с НЛО, которые ничего не объясняли, он натолкнулся только на одну статью, которая реально давала хоть какую-то пищу для размышлений. В ней речь шла о двух испанских детях. Их обнаружили в начале двадцатого века крестьяне. Цвет кожи детей был несколько отличался от обычной человеческой тем, что она была зеленоватый. Они не говорили ни на одном из известных лингвистам языке. Через два года, немного научившись говорить, они смогли сообщить о себе совсем немного, говоря, что пришли из-за речки, а жили они в сумеречном мире, где все выглядит не так. Девочка вскоре умерла, а о судьбе мальчика больше никто не слышал. Еще один случай, подобный первому, был упомянут в английской хронике семнадцатого века одного из графств, в котором рассказывалось о ребенке с зеленоватым цветом кожи, который случайно и как бы неоткуда появился там.
Все остальное было в изобилии заполнено призраками, привидениями и зомби вперемежку с эльфами и гоблинами, их бесчисленными войнами и тому подобной фантазией.
Утром, после очередного неудачного звонка Екатерине, Борис поехал в конный клуб и принял попытку узнать о своей знакомой как можно больше. Он выяснил, что она появилась в клубе на три дня раньше его. Больше о ней никто ничего не знал. Даже инструктор едва смог вспомнить, про кого его спрашивает Борис. С большим трудом Борис выпросил ее адрес и решил съездить к ней домой. Она жила на юго-западе Москвы, и он легко нашел ее улицу, дом, подъезд. У подъезда молодая мама выгуливала в коляске своего малыша.
"А вдруг она вообще не существует"? – подумал Борис и подошел к девушке с коляской. Он вежливо завел с ней разговор. Не поможет ли она найти ему девушку по имени Екатерина? Она должна жить в этом подъезде. Борис довольно точно описал внешность Екатерины, и молодая мама тут же назвала ему нужную квартиру, номер которой ему уже был известен.
- Я только не могу знать, дома ли она? – добавила девушка, изучающе рассматривая Бориса и его автомобиль. – А вы ей кто?
- Очень хороший знакомый, - ответил Борис. – Большое спасибо!
Борис поднялся на лифте на нужный ему этаж, нашел дверь квартиры и нажал на кнопку звонка. Когда дверь стала открываться, его охватило легкое волнение. Перед ним стояла Екатерина в длиннополом домашнем халате.
- Вам кого? – спросила она.
- Я к тебе пришел, Катюша, - ответил Борис с некоторым смущением.
- А кто вы? – Екатерина смотрела на него и словно не узнавала.
- Я – Борис! – чуть громче произнес он. – Ты меня не узнаешь совсем?
Она покачала головой:
- Нет! Мы с вами незнакомы!
- Катя, кто это? – раздался женский голос из глубины квартиры.
- Это ошиблись этажом, - ответила она и Борис почувствовал, что она сейчас закроет входную дверь.
- Девушка, я оторву вас от дел еще на две минуты! – взмолился он. – Мне надо задать вам всего пару вопросов!
- Вы из полиции? – она взглянула не него с долей некоторого любопытства.
- Нет! – сознался Борис. – Я сам по себе. Я не разбойник и не продавец серого товара, не сделаю ничего плохого. Но все дело в том, что мы с вами, Екатерина, познакомился неделю назад.
- Что-то я не припомню! – она с сомнением наморщила лоб.
- Я сейчас вам все объясню, хотя это выглядит довольно странно. Я сам ничего не понимаю, что произошло!
- Зайдите в коридор! – пригласила она Бориса. – И рассказывайте!
Борис кратко попытался изложить ей историю их "знакомства". Упомянул и о том, что звонки прекратились вчера. Достал мобильный телефон, показал Екатерине на дисплее принятые звонки, и исходящие. Она просмотрела звонки и слегка улыбнулась:
- Этот номер действительно мой, - сказала она. – Но дело в том, что я уже полгода пользуюсь другим номером. А старая симка лежит в моем столе уже давно. Вам звонил кто-то другой, но не я.
- Нельзя ли ее посмотреть? – попросил Борис.
- Мне тоже любопытно посмотреть, - сказала Екатерина и ушла в комнату. Минуты через три она вышла, держа в руке телефон.
- Какой у Вас номер? – спросила она.
Борис назвал.
Она посмотрела на экран сотового и, пощелкав клавишами, подняла взгляд на Бориса:
- Странно… Как такое получилось? Этот номер высветился у меня во множестве звонков на телефоне: входящий и исходящих! И даже вчерашних непринятых, - сказала она смущенно.
- Что меня не удивляет! Мы были хорошими друзьями, Екатерина, - произнес Борис, вздыхая. – Достаточно мне было сказать, что бы я больше не беспокоил тебя, а не устраивать какую-то нелепую комедию! Прощай!
Борис повернулся, собираясь уйти.
- Постойте! – Екатерина остановила его. – Подождите! Но я здесь действительно не причем! Я не использовала эту симку и мы никогда раньше не встречались! Это какая-то ошибка! Я никогда не посещала этот конный клуб. Я училась ездить верхом, но в другом месте и лет семь назад.
- Тогда я могу уверенно заявить, что у Вас есть двойник, который имеет вашу внешность, ваш голос, вашу сим-карту, и может быть даже ваши привычки. У вас нет случайно сестры-близнеца?
- Нет, - она растерянно покачала головой.
- Но ведь вы по специальности – художник? – задал очередной вопрос Борис.
Она подтвердила это, опустив ресницы.
- Видите, я слишком много о вас знаю, – заметил Борис. – Даже такие подробности, которые невозможно узнать в интернете или как дворовые сплетни. Не кажется ли это странным?
- Например?
Он нагнулся к ее голове и тихо произнес несколько слов. Она отшатнулась от него, посмотрев округлившимися от изумления глазами:
- Это уже слишком! – возмутилась она. Борис развел руками, показывая, что он не виноват, что это ему известно.
- Теперь я и сама поверила в двойника! – сказала Екатерина. – Но что все-таки происходит?
- Это я и собираюсь выяснить. Мне надо знать, кто эта таинственная незнакомка.
- А есть какая-нибудь возможность достичь успеха?
- Есть еще две нити, которые могут привести к положительному результату моих поисков, - произнес Борис.
- Тогда можно мне с вами? Это и меня касается…
- Если нет страха перед силами дьявола, то, пожалуй, можно, - согласился Борис. – Однако, как сейчас выяснилось, я для вас совершенно незнакомый человек.
- Борис, я не боюсь вас почему-то, - сказала она, впервые назвав его по имени. – Я сейчас переоденусь и спущусь вниз.
- Тогда будем действовать сообща. Жду внизу. БМВ стального цвета напротив вашего подъезда, Екатерина, - ответил он.


Глава 5.

Борис увидел, как Екатерина вышла из подъезда. Что бросилось Борису в глаза, Екатерина была одета точно также, как он привык видеть Лже-Екатерину. Та же куртка, серые джинсы, черные кроссовки. Он снова подумал, не тонкий ли это розыгрыш, смысл которого ускользал от его понимания? Но Борис ничего не стал говорить ей на счет своих сомнений. Борис любезно распахнул перед Екатериной переднюю дверь автомашины, сам сел на водительское сидение, повернул ключ зажигания.
- С чего начнем? – поинтересовалась девушка, скользнув взглядом по приборному щитку и переводя взгляд на Бориса.
- Можно сначала съездить в конский клуб, где ты своими ушами сможешь услышать, что я рассказывал правду, найти свое имя в списке его участников, побеседовать с инструкторами, которые узнают тебя…
Она опустила уголки губ вниз и сказала:
- Это только подтвердит твои слова о том, что у меня есть двойник, но совсем не продвинет в его поисках. Я и так верю тебе, понимаю, что ты прав. Но расскажи, с чего это все началось?
- Я решил немного поездить на лошади, - ответил Борис, трогаясь с места. – Там в клубе я и познакомился с твоим двойником.
- Я спрашиваю, что произошло раньше?
- До встречи с ней?
- Ну да! До этого, ты же чем-то занимался?
- Я работал над диссертацией по античному миру. Еще немного раньше ездил с двумя друзьями в Турцию, побывал на Кипре, был в Ливане, Сирии, Ираке. Кроме нескольких сувениров мы оттуда ничего не привезли.
- Расскажи поподробнее, - заинтересовалась Екатерина. – О путешествии. В нем может крыться ответ на загадку, которая встала перед нами.
- Почему ты так считаешь?
- Ты археолог? Или черный археолог, который ищет древние артефакты, старые могильники и останки древних цивилизаций?
- Угадала, но не совсем! Я не археолог, а историк. Это - моя основная профессия.
- А те "сувениры", которые вы привезли, являются артефактами?
- Можно так сказать. А что?
- Ты должен тогда в любом случае знать про проклятье фараонов, - она рассеянно смотрела на дорогу. – Помнишь после того, как мумию вывезли из Египта, все участники этой экспедиции таинственно и скоропостижно скончались.
- Ну, это не совсем так! – возразил Борис. – Самому младшему из участников эпопеи "похищения мумии фараона", раздутой журналистами, было 69 лет. А большинству ученых под восемьдесят. Почтенный возраст. Они все умерли от старости или болезней старческого возраста.
- Пусть все было так, как ты считаешь. А какую мумию нашли вы с друзьями в своей экспедиции?
- Мумию мы не нашли, но кое что действительно привезли. Знаешь, Катюша, в чем-то ты права! – Борис задумчиво прибавил скорость. – Это мы еще не обсуждали. Но сейчас приедем к Антону и попробуем разобраться в этой возможной версии.
- Антон – он специалист по демонологии?
- Нет, - улыбнулся Борис. – Технарь от мозга до костей. Он мой друг уже более двадцати пяти лет. Он тоже участник нашего вояжа.
Она изучающе посмотрела на Бориса, оценивая его возраст, и сказала почти утвердительно:
- Вы друзья детства?
- Да, много лет. Учились в одном классе. И даже живем в соседних квартирах.
Остаток пути до Черемушек они ехали молча. Подъехав к своему дому, Борис в сопровождении Екатерины поднялись на лифте к квартире Антона.
- А это моя квартира! – сообщил Борис Екатерине, показывая пальцем на соседнюю дверь. – Если захочешь – приглашу позже к себе в гости.
Антон открыл дверь, и Борис, увидев его, на миг забыл о своей спутнице.
- Что с тобой? – закричал Борис, с ужасом смотря на Антона.
Антон попятился от него, испугавшись его крика:
- Что? Что?! – с трудом выговорил он.
- Посмотри на себя в зеркало! Ты же совсем седой!!
Антон, словно кролик под взглядом удава, не двигался с места. Потом он понял смысл слов, которые произнес Борис и бросился в ванную комнату, где висело большое зеркало. Через мгновение из ванной донесся крик, переходящий в визг:
- Я поседел! Это настоящая седина! У меня появились морщины! Я состарился!!! А-а-а!!!
Борис, прошедший в коридор квартиры, повернулся к Екатерине, которая робко стояла на площадке и смущенно сказал:
- Видишь, что у нас творится? Хочешь, я отвезу тебя обратно домой?
Она отрицательно качнула головой:
- Ну уж нет! Я и заснуть теперь спокойно не смогу! Я обязательно хочу узнать, почему в этой истории замешен мой двойник!
Она шагнула в прихожую квартиры Антона и прикрыла за собой дверь.
Антон по-прежнему издавал в ванной жалостливые крики:
- О, нет! За что это наказание?! А если я еще больше постарею? Что со мной случилось?
Разувшись, Борис проводил Екатерину в комнату, а сам пошел проведать Антона.
- Антон, прекрати стонать! – убежденно произнес он. – Давай по пять капель и будем вместе думать, как выбираться из этой истории. Ты меня слышишь? Не будем терять время, пока не произошло еще, что-нибудь худшее!
- Да, да! Давай! – Антон нехотя оторвался от зеркала и, шаркая ногами, пошел вслед за Борисом в комнату.
- Это – Екатерина! – представил Борис свою спутницу Антону. – А это – Антон!
- Очень рад! – Антон сделал кислую гримасу и спросил Бориса: - А она настоящая?
- Ты был прав мой дорогой, ученый друг! – констатировал Борис, присаживаясь на диван, где уже удобно расположилась Екатерина: - Эта – настоящая! Но уже другая. Час назад познакомились.
- Понятно. Иначе не могло и быть. Вот значит, как все оборачивается…
Антон вытащил непочатую литровую бутылку водки, сходил на кухню и вскоре вернулся с огромным блюдом, на котором лежала холодная нарезанная буженина, копченая колбаса, кусочки хлеба и маринованные огурчики.
Он выставил на стол две рюмки, а себе налил водки в чашку и выпил ее до дна. Смачно захрустев огурцом, спросил:
- Ну а вы?
И ушел в себя.
Борис посмотрел на Екатерину. Та отрицательно покачала головой. Борис не стал пить, взял в руку сотовый и набрал номер.
- Але, Георгий? Как поживаешь? Жора, у тебя в последнее дни ничего странного не случилось? Что? Да, необычного, необъяснимого… Очень нужно знать. Да, я слушаю. Да ты что! Даже так? У нас тут тоже какая-то чертовщина происходит. Понял тебя. Слушай, Жора, дело обстоит очень серьезно… Бросай все свои дела и срочно возвращайся в Москву. Наследство? Ничего страшного, оформим его чуть позже. Это вопрос жизни и смерти… Лады!
Антон во время всего телефонного разговора сидел, низко нагнув голову, но едва Борис дал отбой, сразу вскинулся:
- Что там с Георгием?
Борис цикнул, взглянул на Екатерину, которая впилась в него взглядом, объяснил ей:
- Георгий – третий и последний участник нашей экспедиции.
И уже обращаясь ко всем, произнес:
- Плохо дело! Георгий рассказал, что ему несколько раз звонили по телефону с различных номеров. И всегда настойчиво уговаривали переехать на другое место жительства. Причем с различных номеров звонил один и тот же голос. Голос, хорошо известный ему, голос, который Георгий не мог спутать ни с каким другим. Это был его отец.
- И что в этом из ряда вон выходящего? – не поняла Екатерина. – Если мне звонит папа, то я ничего не вижу в этом плохого.
- Вся фишка в том, - сказал Борис. – Что его отец умер уже три года назад…
На миг повисло тягостное молчание. Антон, услышав слова Бориса, схватился за голову.
- А куда он приглашал его жить? – уточнила Екатерина.
- Ты не догадалась? – горько усмехнулся Борис. – Где живут мертвые?
- Значит, он звал его к себе! – сказал Антон. – Ему поступило предложение умереть!
- Что-то вроде того! – Борис выдохнул из груди воздух и потянулся к рюмке.
- Я тоже, пожалуй, выпью с вами, - поддержала его Екатерина.
- И я! – добавил Антон, наливая себе водку в чашку.
- Уфологов вызывать будем? – спросил Борис.
- Чтобы они ославили нас на всю страну? – зло возразил Антон. – Во-во! Начнется паломничество, нагрянут любопытные. Будут спрашивать о том, что мы испытываем, чувствуя вознесенную над нами косу костлявой старухи. Нет, не нужно мне такого счастья!
Они жевали хлеб с бужениной, стараясь не смотреть друг на друга. Всем было тоскливо. Даже Екатерина, которая еще не все знала и была по необъяснимой для нее случайности замешена в эту историю, поддалась всеобщему настроению.
- Может, это какая-то порча? – предположила Екатерина.
- Нет, - не согласился Борис. – Что это может быть за порча, которая наведена на нас всех троих одновременно?! У нас не может быть общего врага такой силы, врага который может нас так отчаянно ненавидеть. Каждый из нас живет своей жизнью, хотя мы друзья. Только в одном деле мы действовали все вместе – во время путешествия в прошлое. А там, в прошлом? Кстати, там у нас тоже разошлись дороги. Нет, это не обычная порча, которую накладывает человек в нашем времени. Это нечто другое.
- Что будем делать? – спросила Екатерина.
Антон, отличавшийся аналитическим умом, решил, наконец, занять место на трибуне:
- Давайте, для начала, подытожим, что мы имеем в сумме! Первое: мы побывали в Прошлом…
Его перебила Екатерина:
- Где побывали?
- В Прошлом, - объяснил Антон. – Мы каким-то образом оказались в 3205 году до нашей эры.
- Ребята, вы шутите! – не поверила Екатерина.
- Ничего подобного, - поддержал Антона Борис. – Какие тут могут быть шутки? Седина Антона – разве это шутка? Он поседел как лунь за одну ночь. А появление около меня твоего таинственного двойника, который спокойно разгуливает по Москве? А голос с того света, который упорно названивает Георгию?
- Но я-то никуда не попадала в прошлое!  Почему я оказалась связана с вами? Это мне совсем непонятно!
- Ты ошибаешься, Катюша, - возразил Борис. – Ты действительно не попадала в Прошлое. Но там была женщина, которая похожа на тебя как две капли воды. Мы все трое знали ее, а я знал ее лучше моих друзей.
Екатерина посмотрела на Бориса и перевела взгляд на Антона. Тот, хмуро, кивнул, подтверждая сказанное Борисом.
- Тогда расскажите мне все подробно с самого начала, - потребовала она. - Я тоже имею право знать все ваши приключения. Как иначе я смогу нам чем-нибудь помочь?
Пересказ занял минут двадцать. Екатерина откинулась на спинку дивана и слушала. Когда рассказ был окончен, она спросила:
- Значит, ту женщину звали Реута? И эта Реута была матерью твоей жены царицы Миланы и кроме всего прочего, еще матерью твоей "внебрачной" дочери, Борис? Но разве Реута была твоим врагом?
- Нет, никогда не была. Она всегда уважительно относилась ко мне. Мы были одной семьей. Я любил ее.
- Тогда почему появился двойник Реуты, а не Миланы?
- Это легко объяснимо. Россы больше не живут на Земле. А малая часть тинийцев еще приходит сюда. Ты – тинийка, отсюда и твой двойник.
- А почему не другая женщина?
- На другую я бы не обратил внимания! – не продумав до конца фразу, сказал Борис. – Другая женщина не смогла меня увлечь со всей страстью! Потому, что я сам тиниец.
- А я увлекла? – Екатерина вдруг сама поняла, что спросила, и ее щеки порозовели.
- Безумно. Страстно! Мы с твоим двойником даже в ЗАГС собирались идти, - искренне произнес Борис. И опомнившись, посмотрел на Екатерину, которая прятала глаза.
- Понятно, - Екатерина совсем смутилась.
- Итак, я продолжу, можно? – спросил Антон. – А то начнете сейчас друг другу в любви признаваться.
Этим Антон смутил еще больше Екатерину и даже Бориса. Борис и Екатерина посмотрели друг на друга и вдруг рассмеялись.
- Продолжай, Антон! – разрешил Борис.
- Будем решать эту задачу, как математическое уравнение. Мы побывали в Прошлом. Это плюс. Мы привезли оттуда артефакты. Это плюс. Мы разбогатели. Это плюс.
Теперь минусы. Я поседел и состарился. Георгию нечто грозит смертью. Борис встретился с суккубом, который "выпил" часть его жизненных сил, но этот минус превратился в плюс, я правильно понимаю? Борис, Катя?
- Да, - одновременно ответили они оба и снова непроизвольно заулыбались.
- Мы взяли в Прошлом артефакты, но оставили там свою амуницию. Обмен неравноценный, но он имеет место.
- Верно, - согласился Борис.
- Следовательно, мы наказаны или за проникновение в Прошлое или…
Антон не договорил фразу и заговорил о другом:
- Все мы наказаны, но в разной степени. Пока больше всех пострадал я. Хотя я видел мир прошлого меньше всех. Всего три дня. Это значит, что переход был связан каким-то образом именно со мной. Я его спровоцировал. Но как? Ума не приложу! Почему никто из нас не помнит время перехода в прошлое и обратно? Борис, но ты должен это помнить!
- Это почему?
- Ты Альгант! Ты можешь что-то сделать со своей памятью.
- Допустим. Но вот, Екатерина считает, что причина наших несчастий один из артефактов, которые мы с собой забрали из Прошлого. В любом случае, ты бесспорно прав. Если переход был осуществлен туда и обратно, значит, есть способ прекратить наши неприятности, замести следы одним словом. Но для этого нужно выслушать еще и Георгия…
- Мы ничего не брали из Прошлого! - крикнул Антон. - Мы нашли артефакты, которым пять тысяч лет, в земле! Они - обычный клад!
Через час Антон нагрузившись водкой, ушел к себе в комнату и, упав на постель, уснул.
Екатерина и Борис остались одни.
- Ты, надеюсь, не считаешь нас сумасшедшими? – спросил ее Борис.
- Вовсе нет! Мне становиться все интереснее. Как детективная история разворачивается. Только не в кино или книге, а в жизни. И знаешь, Борис, что я чувствую?
- Скажи.
- Как будто я знаю тебя очень-очень давно.
- Вспоминай! – Борис произнес формулу-приказ на Соннат. – Реута, ты помнишь жизнь в Таоросс?
Екатерина прикоснулась пальцами рук к вискам и, помедлив, посмотрела на Бориса смеющимися глазами, тихо произнесла:
- Соли-соли, Альгант Синт-Нептун!
- Ты вспомнила! – обрадовался Борис. – Вспомнила! Соли-соли, Реута!


Глава 6.

Георгий приехал утром.
Борис, Антон и Екатерина в это время пили на кухне у Антона чай с баранками.
Лица всех троих были помятыми: Антон еще не отошел от обилия выпитого вчера, а Борис с Екатериной ночью почти не сомкнули глаз, щедро делясь друг с другом искусством любви. Они не остались в квартире Антона, а ушли к Борису, где и провели приятную ночь. Только рано утром, когда Антон уже встал, они нагрянули к нему снова.
Услышав звонок, Антон пошел открывать дверь и вскоре на кухню донесся голос Георгия:
- Вах, ара! Ты совсем поседел! Что тебя так напугало?
Георгий вошел на кухню и пожал руку Борису. Увидев Екатерину, на миг опешил и произнес на Сонрикс:
- Реута, это ты? Что ты тут делаешь? Как сюда попала?
И не давая ей ответить, засыпал десятком вопросов, спрашивая о здоровье Миланы и Гарат, пытаясь узнать последние новости в Альси и Таоросс. И не забыл представиться в самом конце, назвав свое имя на Сонрикс: Геоорк.
Екатерина вопросительно посмотрела на Бориса, который ответил ей выразительным взглядом, говоря, что сама видишь, не только мне и Антону ты известна. Девушка открыто посмотрела на Георгия и прервала его поток вопросов. Но ответила по-русски:
- Георгий, меня зовут Екатерина! Реутой я была в Прошлом, очень давно, еще в Атлантиде. Хотя я осталась Реутой, но это мое прошлое имя.
Борис перевел на русский язык вопросы Георгия. Екатерина, добродушно рассмеявшись, сказала:
- Где Милана и Гарат я уже не знаю много лет. И ничего рассказать не смогу.
Георгий, получив место за столом, покрутил от избытка эмоций, переполнявших его, головой:
- Но какое удивительное сходство! Нэ вериться даже! Вылитая Реута!
Георгий, получив чашку горячего кофе, был немедленно посвящен во все произошедшие события последней недели. Он слушал, нетерпеливо подскакивая на табурете, и в процессе рассказа издавал исключительно междометья.
- Барис, что с нами будет? – спросил Георгий. – Мы только жить начали, а тут такие неприятные вещи праисходят! От них никакая полиция нэ поможет, мафия не защитит. Даже дэнги не спасут! Что дэлать?
- Для этого мы и собрались здесь! – ответил Борис.
- Георгий, ты расскажи нам, что с тобой происходило? - поинтересовался Антон.
- Что расскажешь? Ничего приятного савсем! Очень звонки пугают! Из ада мне какой-то шутник, панимаэш, названивает и говорит мнэ: "С нами паживешь!"
- Ты нам про все свои проданные артефакты расскажи! – попросил Борис. – Мы подозреваем, что один из артефактов и стал причиной наших бед.
Георгий закатил глаза к потолку.
- Нэт, зачем? Это все обычная глина. Терракота. Камни. Какие в них необычные свойства?
- А при продаже ничего необычного не произошло? – допрашивал Борис.
- Нэт! Все праизошло просто замечательно! Четыре ценных артефакта я подарил археологическому музею в Израиле. Они были очень рады моему подарку. Через этот музей я и все остальное быстро распродал. Ничэго не осталось! Нэ хватило, панимаэш? Дэнги мнэ перечислили на разные счета. Часть в швейцарский банк, часть в Национальный Израиля. Кое-что оказалось на счетах США, немного в Германии. Савсем мало в Россию перевел. Нам на карманные расходы. Я канечно, оплатил услуги посредников. Налоги разные. Что дэлать, бэз этого нельзя! Но тэперь можно снова за артефактами отправляться. У меня тэперь все возьмут даже оптом. Гаварят, давай-давай, хорошо сохранились.
Георгий заулыбался и произнес, попеременно смотря на Бориса и Антона:
- Хочу теперь вас сильно обрадовать! Очень сильно! Вам с экспедиции доля прибыли определена. Ну, про дома в Израиле я уже вам гаварил. Дома хорошие в два этажа, комнат много, всэ удобства. Море! На различных счетах у вас мои друзья дорогие почти по два с половиной миллиона. Евро. Все довольны, кроме меня.
- Ого! – присвистнул Борис.
- Неплохо, - уныло произнес Антон.
Екатерина поначалу лишилась дара речи.
- Ой, ребята! – воскликнула она. – Я никогда не бывала в компании с тремя миллионерами сразу! Даже не верится!
- Отправишься с нами в Прошлое – тоже станешь олигархом! – сказал Георгий, которому польстило то, что его назвали миллионером.
- Только если я с такой скоростью начну стареть и дальше, - сказал Антон. - То вряд ли мне поможет косметолог. Мне, пожалуй, вместо путешествия за компанию с вами, придется записываться на прием к геронтологу!
- Не торопись, Антон, - сказал Борис. – Георгий прав в одном: все эти артефакты – обычная глина и подобных им множество в музеях и частных коллекциях. Не в них дело…
- А в чем тогда? – живо спросил Антон.
- Кто-то из нас в Прошлом совершил большую ошибку. Давайте разберем действия каждого из нас. Мы все помним, что Антон срубил там всего несколько деревьев. Это ничего не изменит в Будущем. Эти деревья в любом случае уже давно мертвы, а ореол растительности вида давно компенсировал это незначительное вмешательство. Теперь разберем мои действия. Я воевал. Но разве я создавал в Прошлом метательные машины? Нет. Убитые мной люди по аналогу деревьев, срубленных Антоном, не повлияли на численность населения древнего мира. Их убили бы и без меня.  Остается Георгий. Он возил лес в Шумер. Но там от этого леса давно не осталась никаких следов.
Что я хочу вам сказать? Только какое-то действие с нашей стороны оказалось не согласовано с настоящим. Действие, которое оказало некоторое влияние на современный мир. Оно и является причиной всей чертовщины, которая нас окружает. Интуитивно я называю виновником этого действия Георгия.
Георгий возмутился:
- Это пачему я?
- Наши беды с Антоном, скорее всего закончились, Жора! А у тебя нет. Голос из мертвого мира зовет тебя к себе. Не нас с Антоном, а тебя! Чувствуешь разницу?
- Железная логика! – согласился Антон. - Я вспомнил, кстати, один случай. Был такой американец Уильям Грин, актер, который принимал участие в съемках фильма "Бен Гур" в качестве каскадера. Съемки происходили в Калифорнии в 1925 году, и вот, во время гонки на колесницах Уильям Грин, бесследно "испарился" на глазах у съемочной группы. Поиски актера продолжались совсем недолго: его знали мало, а семьи у него не было.
Но потом американские археологи нашли его тело под толстым слоем застывшей лавы в древних Помпеях, где тогда производились раскопки!
Тело актера удалось идентифицировать благодаря сохранившемуся стальному браслету на левом запястье. На браслете отчетливо были видны выбитые имя актера, год съемок и название фильма. Все это сильно напоминает мистификацию, если не принимать во внимание тот факт, что практически невозможно проделать действие, необходимое для ее осуществления.
А руководитель группы археологов, работавших на раскопках в Помпеях сказал тогда так: "Раскопки города Помпей — место охраняемое настолько тщательно, что совершенно невероятно то, чтобы кто-то смог протащить туда труп и незаметно проделать все необходимые манипуляции. И еще, поместить тело под шестиметровый слой лавы искусственно — технически невозможно".
Извержение Везувия, уничтожившее древние Помпеи, произошло в 79 году нашей эры. И никто не знает кем и с какой целью актер Уильям Грин был перемещен не только с одного континента на другой, но еще и в далекое прошлое, чтобы умереть мучительной смертью под потоками горячей лавы за 1900 лет до своего рождения! Жора, вспоминай скорее, если не хочешь, что бы что-нибудь подобное случилось с тобой!
- Что же я мог такого сделать? – Георгий вопросительно посмотрел на Антона.
- Ты занимался стройкой в Шумере?
- Савсэм нэмного!
- А может быть, ты клеймил кирпичи надписью: "Георгий Рштуни, пришелец из Будущего"? Это явный анахронизм, если какой-нибудь археолог найдет такой кирпич! С точки зрения планеты Земля, человек, оставивший подобный след уже давно мертв, более пяти тысяч лет. А ты жив. Это несоответствие материя Земли попытается исправить и как можно скорее. И не успокоится до тех пор, пока не восстановит понятное ей статус-кво. Любое сказанное слово легко истирается в Таннос, но написанное на глине может сохраняться тысячи лет…
- Нэт, ничего такого я нэ дэлал, - начал Георгий и остановился на полуслове. Борис с Антоном сразу заметили перемену на лице Георгия.
- Ты вспомнил? – крикнул Антон.
- Да, вспомнил. – Георгий горестно вздохнул. - Я написал одну табличку. Один был табличка. Куда я ее дел, я нэ помню. Шумно было.
- Где? – чуть не выкрикнул Борис. – Где ты ее мог спрятать, закопать, замуровать в стену?
- В Хамукаре, штурм был, дыма много. Потерял там.
- Что ты написал в ней? Ну?
- Нептун и Нингишзида разрушили Хамукар! И все.
- Тэ-э-э-к! – протянул Борис. – А какой язык ты использовал, Жора? Сонрикс?
- Нэт, - ответил Георгий. – Что ты гаваришь! Я писал на армянском и иврите. Я на Сонрикс писать нэ умею!
- Ох! – вырвался у Бориса горестный вздох. – Теперь мы, наконец, нашли причину! Вот он анахронизм, который вызывает вокруг нас дьявольскую свистопляску!
Эта табличка с текстом на языках иврите и армянском, не могла существовать в Прошлом.
Письменность на этих языках появились много позже. Но табличка нечаянно создана и существует до настоящего. Скорее всего, текст на глине созданный Георгием, найден и эта надпись стала раскручивать свои спирали в пространстве, которые отрицательно воздействуют на нас!
- Меня сегодня чуть машина в аэропорту нэ переехала! – сообщил Георгий, вжимая голову в плечи.
- Значит, очевидно, то, что мы обязаны вернуться в Прошлое, найти и уничтожить эту табличку! – высказался Антон.
- Хамукар был огромным городом, - в раздумье произнес Борис. – С пригородами и поселениями кочевников не меньше пяти квадратных километров! Но ничего невозможного нет. Унугцы штурмовали город только с одной стороны. Значит нужно обследовать не всю эту площадь, а лишь часть ее. Что ж, придется рыться на пепелище.
- Но как мы попадем туда? – Антон взъерошил волосы на голове.
- Я вспомнил, как мы попали туда, - произнес Борис.
- Гавари! – воскликнул Георгий.
- Все увидите на месте и там сами вспомните, - не стал рассказывать свою тайну Борис.
- Где?
- На этот раз я предлагаю другой план, - сказал Борис. – Георгий, на какую сумму мы можем рассчитывать?
- Сколько надо, столько и достану! Можно воспользоваться даже нашими зарубежными банками.
- Нет, в этом нет нужды! Лошади, далеко не самые плохие, обойдутся нам примерно по триста тысяч рублей за голову. Лимон. Разные необходимые мелочи и запас еды – еще тысяч двести-триста.
- Савсем нэмного! – восхитился Георгий. – Это деньги – даже нэ деньги!
- А я? – раздался голос Екатерины. – Меня вы не берете с собой в Прошлое?
- Куда от тебя деваться? – Борис одобрительно посмотрел на девушку. – Реута всегда была женщиной, которая не отступала перед трудностями.
- Я такая и осталась! – она радостно захлопала в ладоши.
- Тогда мы покупаем не трех, а четырех лошадей. Едем на них в подмосковный лес. Там находим тихую, незаметную поляну. И оттуда отправляемся в Прошлое. Конными. На своей тачке я привезу туда наше снаряжение и грузы. Там мы переоденемся. Мы же не хотим, чтобы на нас обращали внимание, если мы будем одеты в одежды древних и в таком виде проедем по городу? Обратно мы вернемся через пятнадцать минут на тоже место. Очень удобно. Там нас будет дожидаться мой БМВ и наша одежда.
- А как мы совершили переход в прошлый раз, - назойливо наседал Антон.
- Потерпи немного, ладно? Антон, у тебя в запасе три дня для того, что бы обучится верховой езде. Остальные участники нашей группы имеют эти навыки. Осилишь?
- Если надо, то придется! – обреченно ответил тот. – Куда деваться?
- Я ездил только на онагре! – предупредил Георгий.
- Лошадь – это тоже онагр, - успокоил его Борис. – Только чуть-чуть повыше. Хотя, лучше сходите в манеж вместе с Антоном.


Глава 7.

Три расчетных до экспедиции дня пролетели в спешке и суете.
Борис заказал для салона своей машины специальный вывод с силовым гнездом, который мог, не повреждая замыканием электросистему автомобиля, работать от аккумулятора через предохранитель. Таким способом он рассчитывал, что сможет заставить аппарат для перемещения во времени "Солярис" работать в полевых условиях.
Решили сообща, что Екатерину надо одеть в костюм древней эпохи. Платье отпало, как одежда, не приспособленная для верховой езды. Используя наличность, которой Георгий снабдил Бориса, Екатерина взяла деньги и умчалась к своей подруге, которая умела кроить и шить. Решили сообща, что штаны свободного покроя и безрукавка из мешковины для ее костюма самый подходящий материал.
В этот же вечер Борис взяв аппарат "Солярис", позвонил в квартиру Антона. Борис прочитал формулу-приказ на Соннат, сделал так, что открывший дверь Антон совершенно не заметил его ношу. Борис, пройдя в комнату, поставил аппарат на то место, где он когда-то стоял и, отойдя подальше, прочитал отмену формулы.
- Ну и как верховая езда? – спросил Борис, как ни в чем не бывало. – Удачно?
- Весь зад седлом отбил, а лошадь меня не слушается, - пожаловался Антон, и вдруг заметил "Солярис", стоявший на кресле.
Антон недоверчиво приблизился к аппарату и ощупал его.
- Откуда он тут взялся? – недоверчиво спросил он. – Подожди, это же мой аппарат, с помощью которого мы отправились в Прошлое!
- Вроде он! – подтвердил Борис, делая вид, что сам видит его в первый раз.
- Не вроде, а точно он! – воскликнул Антон. И подозрительно взглянув на Бориса, спросил:  - Это ты его принес?
- Я!? – с хорошо разыгранным удивлением ответил Борис. – Я не приносил его! Я думал, что он у тебя находится! Да и откуда он мог быть у меня? Я же только что пришел!
- Да? – смешался Антон. – Наверное…
- Может быть, на него действуют какие-нибудь хронально-темпоральные поля? – продолжал выяснять Борис. – Или ты его спрятал и забыл о нем?
Антон уже не слушал Бориса. Он придирчиво осматривал свое творение. Закончив, сказал:
- Целый.
- Значит, с перемещением в Прошлое у нас не будет проблем, - с удовольствием проговорил Борис. – Я не прав?
- Не будет, - уверено подтвердил Антон, любовно поглаживая гладкую поверхность "Соляриса".

                ***
Сборы продолжались. Георгий вместе с Борисом выбрал для путешествия четырех лошадей, внес аванс, договорившись на месте, что они произведут остальную оплату и заберут их через двое суток. Остальное время они ездили по магазинам в поисках необходимой экипировки. Опытные путешественники, они уже знали, что им может пригодиться в пути.
Екатерина сообщила, что занята своим костюмом, который почти готов. Точнее, его отделкой. Наслушавшись от Бориса и Георгия рассказов о доантичной моде, она старалась привести свою одежду в надлежащий ее богатству и положению вид, обшивая его поделочными камнями. Просто Екатерина плохо представляла себе, что означало понятие богатство в энеолите. А Борис не объяснил ей, что богатым человеком в те времена считался тот, кто имел огромный сад или владелец большой отары овец или стада коз и коров. Впрочем, владелец сотни килограммов меди или семи килограммов золота и лазурита тоже был богатым.
Неожиданное происшествие нарушило все их планы.
Георгий позвонил Борису из конно-спортивного клуба и сказал взволнованным голосом:
- Барис! У нас нэсчастье! Антон сломал руку!
Борис, услышав новость, ругнулся.
- Вечером встретимся, обсудим…
Вечером вся четверка собралась на квартире у Антона, ставшая чем-то вроде штаба.
- Двойной перелом, - недовольно произнес Антон, выставляя перед собой гипс. – Шел по улице и, сам не знаю почему-то упал. Упал на ровном месте! Повезло мне, ничего не скажешь!
Борис посмотрел на сломанную руку Антона и издал лишь мычание. Окинув всех взглядом, немного помолчав, сказал:
- Антон, ты надеюсь, понимаешь, что твоя сломанная рука – это не просто так, это знак свыше, который предостерегает тебя. Тебе не нужно отправляться в Прошлое.
- Я уже догадался, - согласился мрачно Антон. – Я буду для вас там обузой.
- Не в этом дело, - ответил Борис. – Что-то мне подсказывает, что ты не нужен в Прошлом. Не знаю, кто удерживает тебя, но не стоит рисковать. Не нужно искушать судьбу. В этот раз мы все сделаем без тебя.
- Я все понимаю, - опустил голову Антон.
- Впрочем, если ты будешь настаивать, что бы отправиться с нами, никто против не будет, - закончил Борис.
- Нет уж! – возразил Антон. – Я и сам чувствую, что не протяну там и трех дней. Отправляйтесь без меня!
- Тэперь у нас одна лошадь стала лишняя! – сказал Георгий.
- С собой возьмем, - принял решение Борис. - Одна лошадь у нас будет запасная и нам теперь можно взять больше груза.
- Правильно! – согласился Георгий. – Я вазьму для царицы Гарат двадцать банок сгущенки в подарок от мэня. Она ее очень любит. Сильно обрадуется!
… В подмосковный лес они прибыли в полдень без всяких происшествий. Борис приехал на своем БМВ вместе с Антоном, и пока не подъехали Георгий и Екатерина, он успел вытащить поклажу из багажника. Они дождались всадников, и Борис дал команду навьючивать лошадей и переодеваться.
Борис был в своем наряде Альганта, но без темно-красной солнечной короны, которую он решил пока не надевать, а держал в седельной сумке. Георгий - в шумерском облачении тамкара, только сверху он набросил плащ. Екатерина была одета в мужской костюм хурритского вождя.
- Присядем на дорожку? – спросила Екатерина и легко взлетела в седло.
- Не прощаемся надолго, - сказал Георгий Антону.- Падажди пятнадцать минут, да?
- Счастливого вам пути! – произнес Антон.
- В седла! – скомандовал Борис.
Когда Борис сел на лошадь, он проверил посадку остальных и кивнул Антону:
- Включай, Антон!
Антон щелкнул кнопкой и поспешил отойти подальше, что бы не попасть под силовое поле аппарата. Раздалось урчание прибора, из которого повалил оранжевый дым. Он начал сгущаться вокруг четырех лошадей и трех всадников. Антон смотрел, как в оранжевом тумане постепенно исчезают очертания его друзей и вдруг все озарилось яркой вспышкой. Антон непроизвольно зажмурил глаза, а когда их открыл, на поляне никого не было.
  "Все, они уже в Прошлом!" – подумал Антон. - "Только бы у них все получилось".
Антон расслабился, вернулся к БМВ Бориса и присел на водительское сидение. Отключил кабель от гнезда автомобиля. Глянул на часы. Время пошло. Еще ждать пятнадцать минут до их возвращения. Точнее четырнадцать. Придется немного поскучать. Еще тринадцать минут…
Антон глянул в салонное зеркальце и поймал свое отражение. На него смотрело лицо постаревшего седовласого мужчины, на вид которому было уже за шестьдесят.
  "Я снова состарился", - с тревогой подумал Антон, и вдруг ему стало не по себе. Он перевел взгляд на провод, который соединял аккумулятор с прибором "Солярис". От кабеля остался лишь кусок, лежащий на земле. Его бросило в жар.
- О, нет! – простонал Антон и быстро выбрался из автомобиля.- Куда девался мой "Солярис"? Неужели тоже провалился в Прошлое вместе с ними?
Он дико огляделся по сторонам, разыскивая глазами аппарат. Аппарат таинственно и бесследно исчез!
Антон бестолково закружил по поляне. Аппарата нигде не было. Он схватил остаток кабеля и поднес ближе к глазам. Провод оказался, не оторван, не оплавлен, а как будто отрезан острейшим ножом. Антон впал в ступор, бестолково шевеля губами.
"Что будет? Что теперь будет? Как они вернуться обратно?"- крутилась в его голове лихорадочная мысль. Он попытался успокоить себя, но это плохо ему удавалось.
"Надо немного подождать", - решил он. - "До их возвращения осталось всего двенадцать минут".
Антон смотрел на часы. Время летело медленно. Но прошло уже вместо расчетных пятнадцати минут семнадцать. Восемнадцать. Двадцать.
Когда часы показали час отсутствия его друзей, Антон понял, что произошло нечто страшное и непоправимое. Он ждал еще их возвращения из прошлого очень длинные пять часов, изнывая от волнения и страха. Но ничего не происходило.
Антон, поняв, что дальнейшее ожидание бессмысленно, закрыл БМВ Бориса и пешком побрел в сторону близлежащего шоссе. Там он поднял здоровую руку и начал голосовать. Рядом с ним остановилась легковушка. Водитель, молодой парень, посмотрев на Антона, его загипсованную руку, спросил:
- Тебя в Москву подбросить, дед?


ЧАСТЬ III.

"Жалобы стихли в те дни, и над всеми витала безгласно
Неизмеримая скорбь. Так при первом признаке смерти
Дом пораженный молчит, когда причитаний над телом
Не начинали еще, и мать, волоса распустивши,
Не призывает рабынь к раздирающим сердце стенаньям.
Но коченеющий труп, покидаемый жизнью, обнявши,
В лик бездыханный глядит и в глаза, омраченные смертью.
Это еще не печаль, но один только страх: обезумев,
Злу лишь дивится она".
Марк Анней Лукан. "Фарсалия".

ПЛАЧ ИЗИДЫ.

Глава 1.

Из дневника Бориса Свиридова.
"01 февраля 2064 года. В географических названиях-топонимиках Южной Европы и Ближнего Востока сохранилось множество слов, связанных с древним народом росс, который не упомянут историей, забытый за давностью лет. Это названия четырех горных хребтов Таврос, горы Загрос, названиях греческих островов: Сирос, Скирос, Парос, Андрос, река в Болгарии – Хеброс, современная Марица. Древние египтяне именовали так храм Озириса в Гизе и западную страну – "Расе Тау", в названии которой легко читается слова древнего языка Сонрикс – Таоросс, что значит "Высшая жизнь". Один из древнейших, ныне исчезнувших народов – Этруски, носил самоназвание: Расна, Расена, Росы. А Этруски – выходцы именно из Восточного Средиземноморья. Название страны Россия и различных народов – росс, пруссы и росомоны Прибалтики, херуски Германии, русские, белорусы – всего лишь древние названия, сохранившиеся за отдельными племенами много тысячелетий, возникшие в результате великого переселения народов в конце четвертого тысячелетия до нашей эры".
                ***

Борис открыл глаза и осмотрелся по сторонам. Вокруг них расстилался полупустынный пейзаж. Они находились явно на вспаханном поле, на котором пробивались невысокие посевы. Вдали проступали очертания оросительного канала. Лошади всхрапывали, напуганные такой резкой сменой обстановки и температуры воздуха. Уже смеркалось.
- Смотрите, ребята! - вдруг воскликнула Екатерина.
Борис и Георгий глянули на землю и исторгли крик недоумения и ужаса. Они увидели аппарат "Солярис" от которого тянулся кусок провода. Борис мигом соскочил с лошади и бросился к аппарату. Он поднял его на руки и начал осторожно осматривать со всех сторон, даже понюхал. Бориса окружили Екатерина и Георгий, подойдя к нему с двух сторон.
- Сгорел? - спросил с тревогой Георгий.
- Нет, гарью не пахнет, - не согласился Борис. - Мне он видится целым...
- Прибор Антона переместился вместе с нами! - сказала Екатерина и высказала мысль, которая крутилась у всех троих: - Мы что, застряли теперь в Прошлом навсегда?
- Не знаю, - неуверенно произнес Борис. - Не думаю.
- Но как мы вернемся обратно? - взвинчено возопил Георгий и в его тоне прозвучали явно истерические нотки. - Что мы теперь будем делать?
- Не паниковать для начала! - твердым голосом произнес Борис, хотя ему хотелось кричать от отчаяния. - Будем решать проблемы, возникающие перед нами постепенно. Аппарат мы тут конечно не оставим, возьмем с собой. Но сначала мы должны определиться с тем, куда мы попали, так? Георгий?
- Да, да! - Георгий начал успокаиваться. - Жарко тут! Градусов тридцать пять-сорок по Цельсию.
И Георгий вытер лицо покрытое капельками пота полой ихрам. Екатерина, вообще во всем надеялась на Бориса и не придала большого значения неполадке, произошедшей с процессом перемещения. Она с любопытством рассматривала окружающую местность, вдалеке которой явно виднелись многочисленные пальмы.
- Георгий, ты как думаешь, не Месопотамия ли это? - предположил Борис.
- Очень похоже, - согласился тот, вертя головой по сторонам, и уверенно добавил: - Южная.
- Вон к нам какой-то человек спешит, - объявила глазастая Екатерина. - Если у него спросим, он скажет?
Борис и Георгий тоже увидели бегущего к ним человека с мотыгой в руках. Приближающийся к ним мужчина размахивал ей и что-то гневно кричал.
- Сейчас будет драка! - сказал Борис, снимая с плеча арбалет.
Но бегущий к путешественникам человек, одетый лишь в юбку-шумерку остановился в отдалении, не решаясь к ним подойти ближе.
- Он боится наших лошадей! - догадался Георгий.
- Нет, скорее моих доспехов, - поправил Борис.
Георгий пошел навстречу человеку с мотыгой. Георгий был одет в шумерский наряд тамкара, поэтому не мог своим видом вызывать страх или недоумение. До слуха Екатерины и Бориса донеслись голоса завязавшегося разговора. Георгий и земледелец вели себя шумно, отчаянно размахивали руками, спорили, иногда смеялись во все горло. Потом они притихли и начали неторопливую беседу. Наконец, наговорившись, они разошлись. Земледелец пошел обратно, а Георгий вернулся к своим друзьям.
- Давай "Солярис" навьючим на лошадь и уедим отсюда - сказал Георгий. - Иначе мы тут своими лошадьми все посевы потопчем. Вот энгар и ругался на нас за это! Мы остановимся там, - Георгий показал рукой на пальмы, куда ушел земледелец.
Они быстро подвесили аппарат на заводную лошадь и сев верхом, шагом поехали к концу поля.
- Где мы находимся? - спросил Борис.
- В Месопотамии! - радостно сказал Георгий. - Недалеко от моего родного Унуга! Энгар сказал, что до города два беру!
- А как это будет по-русски? - поинтересовалась Екатерина, подставляя лицо слабому ветру.
- Это примерно километров шестнадцать, - объяснил Георгий. - Но кто их знает этих земледельцев и как они умеют считать. Может и больше. Если мы тронемся в путь сейчас, то до наступления темноты мы можем в город не успеть. Лучше переночуем здесь, а завтра, с утра все двинем в Унуг! Я вам устрою торжественный прием в своем доме. Посмотрите, как я живу здесь!
- Вот расхвастался! - засмеялась Екатерина.
- А что, это разве не правда? - обиделся Георгий. - Я для своих друзей все сделаю, много, больше, чем у меня попросят!
- Я не хотела тебя обидеть, - девушка поспешила переменить тему: - Вода тут найдется, чтобы умыться и смыть с себя пот? Я уже вся мокрая на такой жаре!
- Вода? - переспросил Георгий. - Вода тут не очень хорошая. Скорее плохая! Мутная. Местами соленая, кое-где даже горькая. Иногда отдает нефтью. А пиво из такой воды пить - сразу живот прихватит, если нет привычки.
Екатерина вопросительно посмотрела на Бориса, словно искала у него подтверждения словам Георгия. Но Борис был согласен с мнением Георгия:
- Не только тебе, Катюша, но и нам такую воду пить нельзя. И пиво тоже. Амебы. Дизентерия или брюшной тиф может быть гарантирован.
А Георгий с видом известного и уважаемого путешественника-первооткрывателя, продолжал рассказ адресованной не столько Борису, сколько Екатерине о древнем Шумере:
- К этому миру нужно привыкнуть! Это не просто древнее Двуречье! Это отдельный мир в древнем мире. В него надо вжиться, что бы выжить в нем и понять его!
Поле с посевами закончилось. Началась невспаханная земля. Всадники остановили лошадей, спешились.
- Будет готовить бивак! - заявил Борис.
- Это что за кушанье? - спросил Георгий.
Борис улыбнулся:
- Лермонтова не читал? И процитировал отрывок: "Но тих, был наш бивак открытый, кто кивер чистил весь избитый, кто штык точил ворча сердито..." Ночлег будем готовить.
- Лермонтов еще не родился! - отмахнулся Георгий. - Тут таких умных слов не произносят. Снимайте хурджины!
- Чего снимать? - на этот раз не понял Борис.
- Седельные сумки с лошадей, - пояснил Георгий и, вооружившись палкой начал тыкать ей в землю, которая должна стать местом лагеря.
- Я ищу змеиные норы, - объяснил он. - Змеи иногда зарываются в песок, спасаясь от дневной жары.
Пока Георгий разжигал костер, Борис стреножил всех лошадей и снял с них поклажу. Екатерина развязала один из мешков, в котором хранились запасы продуктов, извлекла из него три металлические миски, стаканчики, ложки, три банки с консервированной гречневой кашей, домашние котлеты и хлеб. Она поставила котелок на огонь, бросила в него кашу.
Из зарослей кустарника появился энгар, который принес сушеных, видимо прошлогодних фиников и кожаный мех с сикару. Нерешительно потоптавшись рядом, шумер испросил разрешения присесть. Увидев металлические миски, в которые Екатерина раскладывала дымящуюся кашу, и котел над костром, он издал возглас восторга. Показывая на Бориса и Екатерину, спросил Георгия:
- Дильмун? Рошшоти?
Георгий утвердительно кивнул. После этого шумер больше ничему не удивлялся. Наблюдая за ним, Борис сделал вывод, что шумер понимает, что жизнь рошшоти совершенно другая, отличная от той, которую он знает. И конечно, более роскошна.
Георгий, хорошо знавший древнешумерский язык вступил с энгаром в длительный разговор, иногда переводя на Сонрикс, о чем они говорят:
- Энгар удивляется, почему у нас такие большие онагры!
Или так:
- Энгар спрашивает у меня, какое ремесло знаешь ты, Борис? В Унуге нет людей, которые выбрали для себя ремесло воина. Что мне сказать ему?
И так:
- Екатерина, энгар говорит, что еще никогда не видел такую прекрасную девушку! Он спрашивает, есть ли у тебя муж?
Немного посидев, энгар взял предложенный ему кусок медной проволоки, сказав на прощание, что он охраняет посевы и спать ему ночью не придется. Когда они остались одни, Георгий сообщил:
- Я назвал ему несколько известных мне в Унуге людей и получил ответы. Знаете ли вы, что попали в .., - он задумался и радостно объявил: - В 3178 год до Рождества Христова!
Нептун и Реута переглянулись.
- И чему ты радуешься, Жора? - вскричал Борис, который сразу увидел разницу в четверть века. - Нам рыдать надо!
Вдруг Георгий изменился в лице и вскричал:
- Э-э-э? Да тут прошло много лет! Двадцать шесть Больших солнечных кругов!
- Да, действительно, - согласился Борис, тоже проведя нехитрый подсчет лет. – Двадцать шесть…
- Моей маленькой Нисабе уже сорок три года! – с ужасом взвыл Георгий, и начал выкрикивать: – А моему сыну двадцать пять! Я всего на четыре года старше его! Как я объясню ему, что стал его отцом в таком детском возрасте?
- А моей жене царице Милане уже сорок семь монколосолан! – Борис опустил голову. – Как я предстану перед ней? Мне даже страшно это представить!
- А моя дочь Лтота в этом времени оказалась даже старше меня! – глаза у Екатерины округлились от волнения. – И как я встречу саму себя? Реута, которая тут еще живет, уже старая женщина! А Милана придет в гнев, Борис, когда увидит меня рядом с тобой! Она меня убьет! Ты сам рассказывал, что она страшна в ярости…
- Положение наше не совсем приятное! – пробормотал Борис. - Антон промахнулся во времени, отправил нас чуть позже, чем надо...
- Может это произошло из-за аппарата, который провалился в прошлое вслед за нами? - предположила Екатерина.
- Может быть… Все равно ничего не исправить, - Борис уныло посмотрел вокруг. - Придется как-то выкручиваться из неловких ситуаций.
- А тут не опасно ночевать? - вдруг спросила Екатерина. - Это дикий мир. В нем, наверное, множество хищных зверей?
- Тут одна беда - скорпионы и фаланги ползают, - ответил Георгий. - Змеи песчаные...
- Ой! - воскликнула Екатерина и поежилась. - Эти пауки по нам спящим ползать будут? Я боюсь пауков!
- Да я тоже пауков боюсь! - сознался Георгий. - От змей аркан из конского волоса протянем вокруг нашего ночлега. Через него не только змеи, но и пауки не переберутся. Не любят эти ночные твари колючего конского ворса. Мы справимся с ними. Я как-то путешествовал с караваном по степи, видел много раз волков, шакалов и даже львов! Вот кто нам опасен! Но я их не боюсь!
Георгий порылся в одном из мешков и вытащил что-то длинное, завернутое в серую ткань. И извлек на свет  помповое ружье МР-133 двенадцатого калибра. Он бережно осмотрел ружье и, потрясая им, грозно произнес: - Пусть только сюда сунуться!
- Георгий! - возмутился Борис, увидев ружье. - Ты явно сошел с ума!
- Савсэм нэ сашел! - рассвирепел Георгий. - Я льва копьем не одолею! Борис твой арбалет может не остановить льва! А эта помповуха - пах! - и он сразу мертвый!
- А потом археологи найдут в древних слоях шумерской цивилизации огнестрельное оружие. И что они подумают? Жора, тебе мало глиняной таблички, из- за которой ты почти погиб?
- Никто мое ружье не найдет! - возразил Георгий. - Оно нам сильно понадобиться. Я его не потеряю, мамой клянусь, даже спать с ним всегда буду!
- Ну, конечно! - не поверил Борис.
- А ты как думаешь? - Георгий стоял на своем. - Нам в Хамукар надо. А там хурриты. Может мне от них там отбиваться придется? Я что, Геракл? Я чем это делать буду?
Екатерина прыснула со смеха.
Борис тоже улыбнулся, представив Георгия в виде древнеегипетского бога Мин[39], который своим видом пугает хурритов.
- Георгий, а ты стрелять хорошо умеешь? - не удержался от вопроса Борис.
- Конечно, умею! Не бойтесь, нечаянно не попаду в вас. Я все-таки в армии Израиля служил, с оружием обращаться умею.
Борис махнул рукой:
- Ладно, Жора, ты сам взял на себя такую ответственность. Знаешь, что за это можешь жизнь потерять. Поэтому уговаривать тебя и чего-то доказывать тебе больше не буду!
Борис на мгновение замолчал и сказал:
- У меня есть еще один важный вопрос ко всем сразу. Нам надо прекратить называть друг друга обычными именами. Мы теперь находимся в древнем мире. Меня зовут здесь именем Синт-Нептун! Или Альгант Синт. Называйте, как вам больше нравиться.
- У нас тебя называют именем Энки! - вставил Георгий.
- Георгий, - продолжал Нептун, - известен тут под именем Нингишзида.
- "Нин" - это означает "господин", - снова встрял Георгий.
- Катюша, теперь дошла очередь до тебя, - сказал Нептун. - У тебя тут тоже есть имя: Реута. Но ты не совсем Реута. Поэтому мы будем называть тебя древним именем, от которого происходит имя Екатерина. У этруссков ты звалась бы Екатезин, у древних пеласгов - Екатэ. Зато у древних греков твое имя звучит как Геката.
- Геката? Злая волшебница трех дорог? Романтично! - сказала Реута-Екатерина в одночасье, превратившись в Гекату.
- Но что бы ты знала, я продолжу историю твоего имени. Имя Геката Тривийя происходит от имени Великой Альгантессы Авийя-Гекуб, оставившей народу тинийцев заветы-поучения, которые иногда называют Книгой Судеб...
- Авийя? - уточнил Нингишзида. - Вий, что ли? Я смотрел этот фильм.
- Вий - это кусок слова от Авийя, - ответил Нептун. - Наши люди умеют удивительнейшим образом искажать имена, да и вообще все, что они услышат или узнают. А Авийя-Гекуб также является родоначальницей еще одного известного женского имени - Елена, потому, что истинное ее имя на Сонрикс произносилось как "Сэоленс".
- Я вспомнила, - перебила его Геката. - Это означает "Утонченная несгибаемость!"
- Верно! - подтвердил Нептун и вдруг поднес палец к губам.
Нингишзида и Геката замерли, тревожно вслушиваясь в тишину ночи.
- Что? - одними губами спросил Нингишзида.
- Показалось, - тихо произнес Нептун.
- Что тебе показалось? -  продолжал расспрашивать Нингишзида.
- Говор. В ночном безмолвии звук голоса далеко разносится. Наши голоса можно услышать с расстояния до одного километра. Скажи, Нингишзида, ты ничего подозрительного в этом энгаре не заметил?
- Не заметил. Обычный земледелец.
- Нет. Не обычный, - возразил Нептун. - Когда он пришел к нам во второй раз, я не смог расслышать звук его шагов. Он двигался бесшумно. Так тихо, как могут ходить только охотники или... разбойники. Зачем земледельцу нужно к нам подкрадываться неслышно? Но он не подкрадывался вовсе: он имеет привычку ходить так. Мы у костра - очень хорошая мишень. С трехсот шагов нас легко продырявить стрелами...
- За что? Разве мы обидели кого-то? - спросила Геката.
- Не в этом дело! - Нептун отмахнулся от пролетевшего около него какого-то крупного насекомого. - У нас тут целое богатство. Лошади, металл, красавица-девушка. Мы чужаки, нас никто не будет искать. Для охотников за чужим добром мы представляем лакомую цель. Что такое для десятка грабителей двое мужчин?
- Я понял. Да, да! - закивал Нингишзида. - В степь никогда караваны не уходят с двумя-тремя сопровождающими. Обычно собирается полтора десятка погонщиков. И что мы должны делать? Что ты предлагаешь?
- Ждать. Геката может прилечь. А мы с тобой спать не будем. Но будет еще лучше, если мы сейчас затушим костер.
Нингишзида встал и вернулся с кожаным мешком энгара.
- Вот и пиво пригодилось, - сказал он, заливая огонь ячменной сикару. - Я думаю, что моя помповуха лишней не будет. Сейчас я заряжу ее!
-----------------------------------------------
39. Бог плодородия Мин всегда изображался с стоячим фаллосом.


  Глава 2.

"Судьба – это зверь, всегда готовый укусить.
Как грязная одежда, она прилипает…"
  "Бедняк и его судьба". Литература Шумера.

- Альгант, ты чувствуешь опасность как зверь? – шепотом спросил Нингишзида, поудобнее устраиваясь на сложенном вдвое шерстяном одеяле.
- Нет, не так! – так же шепотом ответил Нептун. – Зверь – это порождение планеты, он и она  - одно целое. Не осознавая того, зверь ловит сигнальные импульсы отдельных спиралей, из которых состоит мир. Конечно, животное слышит, видит и обоняет. Но также имеет чувство опасности, которое не имеет отношения к органам чувств. Слышал, наверное, как собака, чувствуя землетрясение, которое разрушит дом, тянет хозяев во двор? У людей это чувство полностью или частично отсутствует.
- Почему такая несправедливость?
- Потому, что люди имеют развитое сознание, которое делает каждого человека отдельным миром, отделяя его от природы. Чем выше сознание, тем больше человек отдаляется от окружающего мира, прислушивается к его ритму жизни. И лишь в момент сильной опасности или стресса он умеет уловить это движение спиралей. Тогда он может почувствовать смерть кого-то из близких, находясь от них на значительном расстоянии, увидеть  "вещий" сон.
- А как все это чувствует Альгант? - донесся шепот Гекаты.
- Совсем иначе, - тихо произнес Нептун. – Альгант чувствует не спирали Таэслис, а свои собственные спирали, которые вплетаются в систему планетных спиралей. Нечто напоминающее хитрую машину по тайному прослушиванию и просматриванию пространства. Сверхчувства Альганта – это как бы надстройка над окружающим миром…
- Значит, я знаю много Альгантов! – сделал вывод Нингишзида.
- Каких же?
- Бабка Ванга, Распутин, целители всякие…
Нептун тихо хмыкнул.
- Нет, это все не Альганты. Не всякий чудотворец является Альгантом. Это всего лишь обычные люди, которые чувствуют природу чуть лучше остальных живущих.
Геката, немного поворочавшись, уснула, а Нептун и Нингишзида молча лежали в темноте и изредка шепотом переговаривались друг с другом.
Ночь была томительно длинная. Они уже начали думать, что ничего не произойдет, и они ожидают нападения напрасно, когда Нептун вдруг встрепенулся и чуть слышно произнес:
- Тс-с-с!
Прислонив губы к уху Нингишзида, он прошептал:
- Идут четверо. Ты стреляешь в крайнего с твоей стороны и потом прикрываешь мою спину. Остальные трое – мои.
Нингишзида быстро сбросил с себя состояние расслабленности и слегка поводил помповым ружьем по сторонам.
Небо уже слегка посветлело на востоке. На фоне неба они увидели, как к ним крадучись приближались четыре черные фигурки. Лошади зафыркали, стали бить копытами, почувствовав чужое присутствие. Когда до непрошенных гостей было уже не более тридцати метров, Нингишзида взял на прицел крайнего и тихим шипением показал, что готов открыть огонь. Нептун встал не таясь и силуэты грабителей сразу исчезли, слившись с темной землей.
Нептун, потоптавшись на месте, пошел в сторону, словно ему ничего не было известно о готовящемся нападении. Но он был наготове и сразу присел, едва почувствовал, а не услышал свист летящего камня, брошенного из пращи. Издав слабый вскрик, он притворно упал, словно сраженный метательным снарядом.
Четыре фигурки немедленно вскочили и бросились к спящему лагерю, полагая, что один враг сражен, а другой спокойно спит. Но тут прозвучал непривычный для их слуха выстрел. Нептун, бывший наготове вскочил и обнажил катану.
Он подскочил к нападающим, которые замешкались, увидев перед собой "убитого". Столкновение было коротким. Одним взмахом меча Нептун отрубил руку одному из грабителей, а второму вогнал лезвие в грудь. Третий нападающий, находившийся немного в стороне, бросился бежать прочь. Но Нептун, в планы которого не входило отпускать живым грабителей, нагнал его в два десятка прыжков и сбил с ног подсечкой. Сзади Нептун слышал визг покалеченного им человека, но прозвучавший в ночи второй выстрел прекратил эти крики.
Сбитый Нептуном с ног человек, быстро вскочил на ноги. В его руке угадывался нож. Нептун мог легко зарубить его катаной, но ему захотелось взять разбойника живым.
Грабитель оказался не из пугливых. Он сам первый атаковал Нептуна, выбросив нож вперед. Но Нептун перехватил его руку, поймав запястье, а рукояткой катаны нанес сильный удар в лоб противнику. Тот, ойкнув, упал. Нептун живо оседлал его и ловко скрутил ему руки шнуром, который использовался как запасное крепление и носился на доспехе.
- Нингишзида, - крикнул Нептун в темноту. – Ты в порядке?
- Да, - услышал он в ответ.
- Проверь, не ранен ли тот, в кого ты стрелял первым! Только осторожно. Он может быть живой или притворяется мертвым.
Геката проснулась уже после первого выстрела. Ее фигурка была видна в темноте в виде светлого пятна.
- Никто не ранен? – громко спросила она.
- Порядок, - ответил Нептун, приводя в чувство пленника. – Зажигай огонь, Геката!
Костер, с помощью сухого горючего разгорелся быстро. Хотя было уже относительно светло, но свет костра был не лишним.
- Застреленный мной – наш вечерний знакомый энгар! - вернувшись, сказал Нингишзида с самодовольством. – Вот и мое оружие пригодилось.
- Пригодилось, - согласился Нептун. – Посмотрим, что интересного нам расскажет этот грабитель мирных караванов.
Нептун изучающе посмотрел на захваченного в плен врага, который в свою очередь, злобно рассматривал Альганта.
- Нингишзида, переведи ему, - попросил Нептун и задал вопрос: - Кто ты?
Нингишзида добросовестно перевел вопрос на шумерский язык. Но пленник ничего не ответил.
Нептун вспомнил старый способ росских кейторов, которым они развязывали языки самым молчаливым пленным. Это как-то предлагал ему сделать воин-тиниец из его охраны, когда они захватили убийц, пытающихся вырезать ночью всю царскую семью Таоросс.
Нептун мог проникнуть в сознание пленника, но посчитал, что не стоит использовать умение Альганта, если существует более простой способ. Усмехаясь, Нептун спросил:
- Будешь говорить? Переведи ему. Я брошу тебя в костер живого. Только ноги. И пока они будут гореть, ты будешь говорить, отвечая мне на вопросы. Будешь молчать, они сгорят до колена. Я буду ждать, пока ты не заговоришь или не сгоришь до конца. Выбирай!
Нингишзида начал говорить по-шумерски, бросая взгляды на Нептуна, поражаясь его суровости. Перед ним возникло видение-воспоминание, в котором Нептун был участником штурма Хамукара: безжалостный, жестокий, озлобленный, весь в саже и вражеской крови воин. Нингишзида еще помнил крики и хрипы умирающих, сгорающих заживо людей и опустил в землю глаза. Представляя медленное сожжение человека, он не хотел признаваться Нептуну, что ему страшно. Такая пытка способна свести с ума не только жертву, но и палача. Но подавив в себе чувство страха и брезгливости, он в который раз попытался объяснить себе простую истину этого мира.  Не соплеменник – не человек и смотреть на него надо как на дерево или животное, которые можно терпеть или не замечать. Иногда уничтожать. Безжалостно.
Пленник выслушал Нингишзида, но снова промолчал. Только по тому, как напряглись его мышцы, было заметно, что он нервничает. А когда Нептун шагнул к нему и протянул свою руку, тот в страхе сел на землю и что-то заговорил. Нингишзида стал переводить его слова.
- Он говорит, что его имя Урабу. Они хотели убить нас и заполучить наше имущество, лошадей и девушку.
- Меня!? – возмутилась Геката.
- Да, - продолжил Нингишзида. – Здесь рабства нет. Пленницы, особенно красивые становятся наложницами в руках победителей. Только не долго. Когда они надоедают, их просто убивают.
- Что? – не поняла Геката. – Убивают? Зачем?
- "Живые убитые", - объяснил коротко Нептун.
Ее взгляд метнулся с Нептуна на Нингишзида и застыл на пленнике. Но когда она поняла до конца, что ее ожидало в случае плена, она сорвалась с места и с размахом залепила звонкую пощечину разбойнику, от которой он даже упал на спину. Нептун и Нингишзида не стали вмешиваться, наблюдая за Гекатой, ее рассерженным видом, скрывая улыбки. А она, показав пальцем на огонь, в гневе им крикнула:
- Чего вы ждете? Он хотел убить нас всех! В костер его! Сожгите заживо, этого убийцу, насильника  и разбойника!
Пленник начал что-то испуганно выкрикивать. Нептун остановил ее движением руки.
- Выслушаем его! Может он расскажет нам что-то интересное…
Нингишзида перевел:
- Он говорит, что готов заплатить выкуп за свою жизнь. Очень много.
- Что именно он может нам дать? – насмешливо спросил Нептун. – Пару плетеных корзин и глиняный горшок?
- Одну руку сила золота!
- А сколько это будет в другом, привычном нам весе?
- Два килограмма, - многозначительно произнес Нингишзида. – Тут, в Унуге это целое состояние! Кроме того, много меди и несколько бычачьих шкур. Не мало!
- А что его ждет, если он попадет в руки судей? – поинтересовался Нептун.
Нингишзида сжал губы, ответил слегка озадаченный:
- Ничего хорошего для него. Мы имеем полное право убить его, и никто не спросит с нас за это, потому, что он напал на нас с оружием. А судьи Унуга его приговорят к утоплению.
- Выходит он, в любом случае мертвец? – подвел итог Нептун.
- Выходит так! – подтвердил Нингишзида и ворчливо произнес: - Поспать спокойно не удалось! Не успеешь попасть в Прошлое, и сразу кто-нибудь пытается приставить нож к твоей шее. Тут говорят: "Преступника – лучше бы мать не рожала, лучше бы его Энмешарра не замысливал"! А этот… погряз в злодействе…
Вопрос, что делать с пленником и брать ли с него выкуп повис в воздухе. Геката настаивала на смертном приговоре. Нингишзида, сидя на корточках и держа перед собой ружье, думал. Нептун отмалчивался. Он не хотел возиться с выкупом, но когда первая злость прошла, не очень стремился убить шумера, который назвался именем Урабу. Наконец Нингишзида изрек:
- Будет лучше, если мы заберем его с собой и доставим в Унуг. Для нас, не для него.
- Ты знаешь обычаи этой земли лучше чем мы, - ответил Нептун. – Значит так и поступим. Уже рассветает. Можно трогаться в путь. Посадим его на запасную лошадь и поедем!
- Завтракать будем? – спросил Нингишзида.
- Что-то не хочется, - ответила Геката.
- Правильно, - проговорил Нингишзида. – Завтракать будем в моем доме. В путь!


Глава 3.

"Дальний странник – великий лжец".
Поговорки древнего Шумера.

Нельзя сказать, что наши путешественники въехали в Унуг торжественно приветствуемые народом. Ничего этого не было. Их никто не ждал. Для всех унугцев они были обычными людьми, правда, странно одетыми, кроме Нингишзида, да еще на диковинных рослых онаграх. Обращала на себя внешность Нептуна и Гекаты, они резко выделялись своей светлой кожей среди смуглых земледельцев, встреченных ими. Но люди уже привыкли к тому, что караванщики со всего света и заморские гости посещают их славный город. Благодаря Нингишзида, одетого в традиционный наряд их принимали за тамкаров, везущих товар на продажу. Даже связанный по рукам разбойник, ноги которого привязали к седлу лошади, не привлекали особого внимания. А может быть, никто не замечал, что он был связан и ехал пленником.
На Нептуна и Гекату показывали пальцами, люди переговаривались, смотря на странно одетых путешественников. Но такие проявления внимания были обыденны для унугцев, представителей одной из самых замечательных цивилизаций древнего Двуречья, ставшей впоследствии царством Шумер.
Геката никогда не была в Месопотамии. Не в те времена, когда она была Реутой, не в этой жизни. Она жадно рассматривала поля, виноградники, оросительные каналы, небольшие стада мелкого и крупного скота, печи для хлеба, глинобитные заборчики, которые вздымались над землей на высоту не более полутора метров. Ее интересовали прически женщин, их одежда, украшения, которых было совсем мало.
Въехав без приключений в Унуг, Нингишзида, хорошо знавший город, стал держать путь на главную городскую площадь, с которой легко можно было попасть в любую часть города. Он рассчитывал встретить кого-нибудь из старых знакомых, вглядывался в лица, но столько не старался, не мог заметить ни одного лица, которое он помнил. Двадцать семь Больших солнечных кругов – большой срок. За такое время люди сильно меняются внешне.
Город, встретивший Нингишзида, был тот же. Но совершенно другой. Нингишзида не сразу понял, что Унуг за четверть века заметно изменился. Стало больше домов, постройки в черте города тянулись много дальше, чем было раньше. Унуг значительно расширился, а три его района сплелись между собой еще теснее. Нингишзида определил, что Унуг теперь имеет общую площадь не меньше пяти квадратных километров. Число жителей он подсчитать не мог, но известно, что население Унуга в это время составляло около сорока тысяч человек. А с десятком ближайших поселений, которые плотно прилегали к городу, число его жителей достигало не менее пятидесяти тысяч. Будет правильно сказать, что весь народ города и равнины Унуга имел десятую часть миллиона человек или чуть больше.
На главной площади города было уже достаточно многолюдно, начинался базар, первые покупатели уже торговались с продавцами. Они остановили лошадей, спешились, кроме разбойника Урабу, который остался сидеть верхом.
- Куда теперь? – спросил Нептун. -  Пойдем смотреть твой дом?
- Нет, - ответил Нингишзида, вертя головой во все стороны. – Сначала передадим разбойника в руки шарт. Зачем он нужен мне в моем доме?
Пленник, привязанный к лошади, вдруг проговорил очень длинную фразу на своем языке, из которой Нептун понял только два слова: "Энки" и "Дильмун".
- Что он говорит? – спросил Нептун, обращаясь к Нингишзида.
- Он уверен, что ты – Энки, приехавший сюда из страны Дильмун! Он хочет поклониться тебе и обещает служить тебе, как сын служит своему отцу.
- Откуда он узнал, что Нептуна тут называют Энки? – задал вопрос Альгант. – Ты же не называл мое шумерское имя! Ты всегда произносил мое имя как Нептун.
- Он мог слышать его от кого-нибудь, - предположила Геката.
- Очень может быть, - ответил Нептун. – Нингишзида, твое слово!
- Мне кажется, что он вспомнил мое имя, - высказался он. – Так как я - "Господин далекой страны", то я служу ануннакам, у которых Энки – повелитель земли и вод, первый из них. Глядя на твою корону, которая торчит из седельной сумки, он догадался, что ты не просто рошшоти, а ануннак. Но может быть он слышал и твое имя Нептун.
- Смотри, какой смышленый нам попался искатель приключений! – с легкой улыбкой заметил Нептун.
- Он не просто разбойник, а главный над ними, - добавил Нингишзида. – Не трусливый, догадливый человек. Мне кажется, что это бывший тамкар, хорошо владеющий оружием.
- Ты предлагаешь не сдавать его шарт?  Нептун вопросительно поднял бровь.
- Он может нам пригодиться, - глубокомысленно заявил Нингишзида. – Может быть, я его развяжу?
- А он не всадит нож тебе в спину? – спросил Альгант, поглядывая на пленника.
- Не думаю! Если я подарю ему жизнь, то он становится моим должником и моим "сыном" на всю оставшуюся жизнь, если я не произнесу слова, что его долг мне полностью выплачен… Нарушение клятвы подземным миром – страшнейшее, что может представить себе местный житель.
С этими словами Нингишзида развязал узлы на веревках, которые не давали пленнику упасть с лошади, вытащил нож и разрезал веревку, которая стягивала ему руки. Пленник, сидя на лошади, растер занемевшие руки и затем самостоятельно слез с коня. Сделал он это довольно ловко, словно часто ездил верхом. Он повернулся к Нептуну и, упав перед ним на колени, ткнулся лбом в землю и быстро-быстро что-то заговорил по-шумерски.
Нингишзида перевел:
- Он клянется подземным миром, что будет твоим слугой. Он просит тебя не прогонять его от себя. Еще он говорит, что будет верным слугой госпоже Салсу и будет охранять ее покой, пока она будет находиться на земле Шумера. Он надеется, что в Кур-ну-ги, Великая госпожа Эрешкигаль смилостивится над ним и не будет  в обители мертвых сильно подвергать мучениям его душу! И может быть, даже сделает его одним из стражей ее трона за верную службу.
- Он принимает Гекату за Эрешкигаль? – рассмеялся Нептун, но оборвал смех, становясь серьезным.
- Я же говорил, что он догадливый, - ухмыльнулся Нингишзида.
Нептун взглянул на Гекату и произнес:
- Ничему не удивляйся! Тебе придется побыть Альгантессой  Авийя-Гекуб, которую тут называют Салсу, а многие, если не большинство, вообще не желают вслух произносить ее имя, опасаясь беды. Ее называют иначе: Эрешкигаль.
Слово шумеров Эрешкигаль – произошло от смешения двух языков – Сонрикс и шумерского. "Эр эс" переводится как Синяя планета, а шумерское "Ки галь" – земля царей. Так называли подземный мир шумеры, считавшие, что звездные пришельцы, приходя в Солимос со звезд, в конце пути уходят в глубины земли и там остаются навсегда. Не все, некоторые. Впрочем, в этих верованиях не было ничего нового. Так и древние египтяне, к началу нашей эры постепенно всех своих многочисленных богов отправили в Дуат[40] – царство мертвых.
- Побуду! – пообещала Геката. – Но пусть он держится подальше от меня. Я его боюсь.
Между тем, человек, стоявший на коленях перед Нептуном и просивший не убивать его, обратил своими действиями на себя внимание, чем вызвал среди окружающего народа некоторое оживление. Вокруг них начали собираться любопытные, которые хотели, во что бы то ни стало узнать, что здесь происходит.
Вдруг из толпы выскочил какой-то низкорослый, коренастый старик и, показывая на Нингишзида, воскликнул:
- Люди Унуга! Смотрите, это же тамкар Георг-Нингишзида!
Нингишзида резво повернулся к говорившему и быстро спросил:
- Ты знаешь меня?
- Знаю! – подтвердил старик. – Когда я был молодой, много Больших солнечных кругов назад я ходил с тобой, Нингишзида, воевать большой город в стране Праутад. Там летали огненные камни танцующего тростника!
- Помню! – ответил Нингишзида, сообразив, что старик говорит о метательных машинах рошшоти, бросающих горшки с горящей нефтью. – Я рад видеть тебя, старый воин!
Нингишзида с тревогой ждал продолжения событий. Его узнали, это хорошо. Но не посчитают ли его появление здесь не как возвращение Нингишзида, а воспримут совершенно иначе: как явление ардат-лили[41], пришедшего из преисподней? Ардат-лили могут принимать любой образ, он коварны, они пришельцы из тьмы, они враги человека… Это может плохо кончится!
Старый воин, подслеповато щурясь, перевел взгляд на спутников Нингишзида и, подойдя чуть ближе, вдруг вскричал, рассмотрев Нептуна:
- О, Великий Ан! Это же сам ануннак Энки! Я видел его раньше! Люди, слушайте меня! Я говорю правду! Это – ануннаки, которые посетили наш город, спустившись с высот горы Э-кур острова Дильмун! Это сам Энки! Ануннаки пришли в Унуг!
Воскликнув это, старик распростерся перед путешественниками ниц, обнимая пыль под их ногами. Это было уже слишком! Перед пришельцами распростерлись на земле уже два человека, которые заявляли, что это ануннаки. Но когда из толпы вышел еще один старик, много Больших солнечных кругов ходивший на кораблях и заявил, что это действительно ануннак Энки и он видел его на реке Буранун во главе войска рошшоти, толпа народа дрогнула, и ее охватило благоговейная радость и великое возбуждение. Люди попадали на колени и унугцы начали во все голоса славить посланца невидимого бога Энлиля.
Нептун и Геката ничего не понявшие из разговоров, стояли ошеломленные таким внезапным поворотом событий. Они видели протянутые к ним с мольбой руки, сияющие лица, на которых появились счастливые улыбки окружающих их людей.
- Ануннаки, ведите себя достойно! – прозвучал предупреждающий голос Нингишзида. – Сейчас сюда примчатся жрецы и шарт города. Нептун, то есть, Энки,  немедленно надень на голову корону! Без нее ты выглядишь не божественно!
Нептун, он же шумерский бог Энки, последовал совету друга и, вытащив из седельной сумы солнечную корону Альганта, водрузил себе на голову.
- Что сейчас будет? – крикнула Геката, стараясь держаться поближе к Нептуну-Энки и даже стараясь спрятаться за его широкую спину.
- Нас отведут в почетное место! – громко ответил Нингишзида.
На площади стоял непрерывный гул, и приходилось, чуть ли не кричать. Пока они переговаривались и обозревали людей, они не заметили, что толпа вокруг них начала расти с каждой минутой. Люди Унуга, услышав новость, которая распространилась по городу подобно ветру, бросили все свои дела и начали стекаться на площадь. Все, кто мог самостоятельно ходить, вышли на улицы, что бы встречать богов.
Появились один за другим трое сангу – городских жрецов. Они прошли через толпу людей Унуга и беспрерывно кланяясь, пропели какой-то приветственный гимн, изобилующий сравнениями и пышными эпитетами. Они просили Великого ануннака Энки оказать городу милость: посетить дом бога и поселиться в нем, где они смогут насладиться покоем и отдыхом.
Но не обошлось и без комизма. Каждый сангу требовал, что бы Энки непременно занял дом, который находится именно в той части Унуга, в котором распоряжался он. Так как домов было три: в Кулабе, Унуге и Э-Ана, то служители богов заспорили между собой, в каком квартале должен остановиться Великий бог Энки. Они не хотели уступать друг другу, считая, что его дом самый лучший, и только он достоин принять ануннака.
Нептун-Энки легко решил этот спор, заявив через Нингишзида, что они проследуют в ближайший дом бога, а потом по очереди переедут в следующие два. Ануннаку возразить никто из сангу не осмелился. Ближайший дом оказался в квартале Э-Ана, куда Энки, Эрешкигаль и Нингишзида были с торжеством препровождены. Сангу дома Э-Ана, которого звали Шу Гирбубу  показал их новое жилище и вышел во двор отдавать распоряжения и объявить народу, чтобы жители Унуга шли заниматься своими делами, а все просьбы к богам они смогут передать через него, жреца-сангу завтра, если мудрый Энки захочет их принять. Но поскольку приветственные крики не смолкали и народ не расходился, сангу Шу Гирбубу, подняв посох над головой, громогласно объявил, что ануннаки не любят шума и могут из-за этого разгневаться. Это подействовало на толпу, и она значительно поредела, а оставшиеся люди притихли.
----------------------------------------------------------
40. Дуат – В Древнеегипетской мифологии царство мертвых. Иероглиф Дуат – круг со звездой в центре, что в изначальном понятии обозначало мир звезд, куда уходили души умерших. После 2800 года до н.э. религия Египта претерпела изменения и страна Дуат стала загробным мрачным местом.
41. Ардат-лили – злобные демоны подземного мира в Шумеро-аккадской мифологии.


Глава 4.

Из дневника Бориса Свиридова.
  "06 февраля 2064 года. Загадочный Дильмун не является вымыслом. Существует множество письменных свидетельств о реальном существовании этой страны. Но Дильмун до сих пор не найден. Большинство ученых отождествляют Дильмун с островом Бахрейн в Персидском заливе.
Другие считают его страной расположенной где-то на востоке из-за нововавилонского мифа о потопе, согласно которому Зиусудре, герою потопа, дарована вечная жизнь, и великие боги переносят его в Дильмун, о котором говорится как о "месте, где восходит солнце". И Дильмун, самым понятным образом, оказывается много восточнее страны Элам!
Третья группа ученых подходит более реалистично к этой проблеме, обзывая Дильмуном остров Кипр.
В надписи Лугаланнемунду и других источниках Дильмун упоминается как "страна кедра". "Страна кедра" – это шумерское название  Ливана, лежащего к западу от Шумера.
Но в Шумерской литературе бог солнца Уту "восходит из страны ароматов и кедра". Как же это может быть?
Все легко объяснимо. В землях на юге и на востоке от Древней Месопотамии никакие кедры не росли. Там были тропики. Зато Средиземноморское побережье знает три вида кедров: Атласский, Ливанский и Кипрский.
Из этого следует, что могущественный и богатый Дильмун может находиться только в районе Ливана. Это – государство россов Альси. А как же тогда восходящее на западе солнце в шумерских источниках? А разве солнечные Короны Альгантов и Ронс не напоминают солнце? Разве ануннаки не пришельцы в Шумере?
Но есть и документальные свидетельства, которые будут более весомы, чем мои слова. Разве царь Шаррукин Аккадский ходил походами на восток, покоряя Дильмун? Нет, на Север и Запад! А на Востоке он дальше Элама не был! Ассирия, в более позднее время, тоже получала дань с Дильмуна! Это возможно только в случае, если Дильмун находился в досягаемости ее границ.
В эпосе "Гильгамеш и Страна Жизни", место, в которое он прибыл, должна оказаться Дильмуном, хотя в поэме она ни разу так не названа. Потому, что эта страна тоже характеризована как страна кедров, и божество, ответственное за нее - бог солнца Уту.
Эпитет "Страна Жизни", указывает на связь с Дильмуном, поскольку, согласно поэме "Энки и Нинхурсаг: миф о шумерском рае", Дильмун представлен страной, в котором
 Слабый зрением говорит: "Я не слаб зрением",
Слабый головой говорит: "Я не слаб головой",
Старуха там говорит: "Я не старуха",
Старик говорит: "Я не старик".
Эти строки, утверждают, что Дильмун – страна бессмертия и вечной жизни. А слово "Росс-тин" в переводе с Сонрикс и Критонос означает "жизнь-жизнь". Даже по-шумерски слово жизнь – "Ти". Ясно, что шумеры воспринимали Дильмун благословенным раем, тесно связанным с Шумером. Согласно мифу "Энки и Нинхурсаг", Дильмун оказывается родиной Энки, где он произвел на свет богов-ануннаков".
      
                ***
Дом бога, как все дома древнейшего Двуречья был сложен из необожженного сырца-кирпича. Он имел только один этаж и был огорожен глинобитным забором от остальных домов, стоящих рядом, имея выход на улицу через деревянные ворота. Энки, Эрешкигаль и Нингишзида осмотрели дом бога внутри.
Жилище богов не блистало ни показной и никакой другой роскошью. В нем не было ничего лишнего. Кувшин с чистой водой стоял у входа, как в каждом Шумерском доме. Стол для трапезы. Деревянные стулья без спинок и сложенные из кирпича сидения. В нишах стен - нехитрая глиняная посуда. Правда изнутри дом был в белой обмазке, а внизу по стенам проходили две широкие полосы: черная и красная. Три цвета в Шумере символизировали три мира: черный – подземный, красный – мир Двуречья, а белый обозначал Небо.
Вторая комната в доме оказалась кладовой, в которой находилось множество нужных в хозяйстве предметов и вещей. Там хранилась посуда, запасы продуктов в плетеных тростниковых корзинах, одежда, деревянная лопата, несколько женских украшений. Стопка кож и овечьих шкур.
Третья комната была совсем пустая.
- Вот здесь нам придется временно жить! – сказала Эрешкигаль, осмотрев все комнаты. – Но где туалет и ванная комната?
Ответ Нингишзида ее не обрадовал:
- Ванной комнаты нет, но есть примитивный душ, который позволяет смыть с себя пыль. Один человек моется, а другой поливает его. А удобства… специальный горшок в черте города. А в поселениях часто ходят просто в поле…
- Здесь, даже прохладно, - произнес  Энки. – Но темновато.
И он показал на узкие оконца под потолком, которые пропускали незначительное количество света.
- Чем нас накормят? – спросила Эрешкигаль.
- Сначала надо позаботиться о лошадях! – сказал Энки. – Я не заметил во дворе дома бога никакого хлева или даже навеса от солнца. Животных надо напоить. Лошадь требует много ухода, намного больше, чем автомобиль!
Они с Нингишзида вышли обратно во двор и столкнулись с Шу Гирбубу, который рассматривал лошадей. Нингишзида объяснил ему, что этим животным, очень похожих на онагров, нужна вода, корм и навес от палящего солнца. Жрец понял все правильно, но сам подойти к лошадям опасался. Урабу-разбойник оказался намного смелее его и самостоятельно расседлал лошадей поснимал с них всю поклажу. Урабу все это занес в дом бога. Затем он занялся лошадьми, выясняя у Шу Гирбубу где тут можно взять воды и ячменя.
Не прошло и одной доли суток, как во дворе дома бога появились строители, которые начали споро сооружать из столбов тополя навес и укладывать на жерди тростниковую крышу.
Пришедший молодой прислужник Шу Гирбубу принес ануннакам три тарелки с каким-то кушаньем и лепешки. Прислужник совершенно не знал, как нужно прислуживать ануннакам, которых он очень боялся. Он поставил тарелки на стол и быстро поспешил исчезнуть.
- Ячневая каша! – произнес Нингишзида, посмотрев в тарелку и поморщился.
- К ней не хватает сливочного масла, - заметила Эрешкигаль, попробовав кашу. – И соли мало! Обычный ячмень, вареный!
- Если так встречают богов, - проворчал Энки, показывая на тарелку с кашей, - то тогда как же живут здесь простые люди?
- Не богато, - Нингишзида сделал печальное лицо. – Здесь, если приложить усилия, земля родит хорошие урожаи. Пищи достаточно и даже есть избыток. Но кроме зерна, масла, рыбы, мяса и фруктов, ничего больше нет. Только глина. Все приходится ввозить из других стран. Поэтому половина урожая южных городов уходит на обмен необходимых товаров: меди, обсидиана, строительного камня и леса. Это очень много. Многие люди, чтобы купить самое необходимое, отказывают себе в еде… Только тамкары имеют достаток.
- Зато есть пшеничный хлеб! – сказал обрадовано Энки.
Эрешкигаль взяла в руки пшеничную лепешку, покрутила ее осматривая со всех сторон, но не найдя в ней ничего особенного спросила:
- Что означают твои слова?
- То, - объяснил Энки, - что в это время в Месопотамии еще растет пшеница и ее примерно половина всех зерновых культур.
- А куда она пропала? То есть пропадет? – спросила она и снова взяла в руку лепешку.
- Ее погубит засоленность почв, - объяснил Энки. – Произойдет это не ранее, чем через тысячу двести Больших солнечных кругов. Сейчас она есть на столе у всех, даже у бедняков. Во времена Вавилонского царя Хаммурапи хлеб из пшеничной муки был доступен лишь богатым и зажиточным людям. А ко времени завоевания Вавилона персидским царем Киром, эта культура здесь уже не росла. Сейчас Ирак – пустынная местность с множеством солончаков. Мы же увидели Месопотамию почти в первозданном виде и это замечательно!
- Это когда еще все случится! – сказал Нингишзида. – Мы здесь сейчас, а что произойдет через тысячу Больших солнечных кругов нас не коснется! Давно я не ел настоящего пшеничного хлеба!
                ***
Нисаба пришла к Нингишзида в дом бога в этот же день под вечер одной из первых. Но не затем, чтобы обнять его после долгой разлуки. Нисаба долгим взглядом посмотрела на Нингишзида и не испытывая никакой робости перед ануннаками, обратилась к нему:
- Зачем ты явился снова из великого низа? Ты ушел в Кур-ну-ги! Ты теперь кто: важный умерший или живущий под солнцем?
- Я твой муж, бог-вестник, посланец богов. Мое имя Нингишзида. Я живущий под солнцем и живущий в Кур-ну-ги.
- Ты не мой муж! – возразила она. – Ты – не бог и Нингишзида – не твое имя!
- Женщина, что ты говоришь такое? Весь Унуг признал, что я – Георг-Нингишзида! – размахивая руками, закричал Георгий. – Только ты одна, которая знает меня лучше других, не хочет видеть во мне бога! Я даже не успел сказать тебе: "Я хочу пить, дай мне воды; я голоден, дай мне хлеба поесть; помой мне ноги, постели постель, я хочу спать". Ты говоришь с ануннаком!
- Посмотрите на него! – заявила в ответ Нисаба. – Бог явился! А где ты был раньше?
- Я – Нингишзида! – закричал на нее Георгий. – Ты не понимаешь! В Кур-ну-ги я задержался не по своей воле. Эрешкигаль отпустила меня из Кур-ну-ги на время, что бы я повидал тебя и своего сына, а ты мне проклятья в лицо бросаешь! 
- Ты не дал больше радости моему лону! – выкрикнула гневно Нисаба. – Бросил меня одну! Ты мне больше не муж! Любящее сердце – дом строит, ненавидящее сердце – дом ломает.
- Я не виновен в том, что в Унуге прошло столько Больших солнца кругов! Для нас, богов, время идет по-другому.
- Тогда и живи с богами! Зачем ты пришел ко мне, к обычной смертной? Что тебе от меня надо?
- Женщина, ты родила сына от бога и еще недовольна этим? Я хочу посмотреть на него! Покажи мне моего сына.
- Нет его в Унуге. Он недавно уехал в Меллуху. А я давно не жена тебе, муж у меня другой, тамкар из Кулаба, обычный человек земли Двух рек. Он не исчезает внезапно, подобно тебе!
- Ой, женщина, ты слишком шумна! Своим ревом, подобно надоенной корове , ты терзаешь уши мои и уши ануннаков небесных. Как бы тебе не пришлось страдать в Кур-ну-ги. Вот я пожалуюсь на тебя Салсу, мертвых богине и она накажет тебя!
Нисаба открыла рот, чтобы ответить, но осеклась, встретив немигающий взгляд Гекаты.
- О, мой энси[42]! – вскричала Нисаба. – Эта женщина, что рядом с тобой… Это и есть… она?
Нисаба не назвала имя, но Нингишзида понял, что под этим она подразумевала Салсу, имя богини, которой боялись произносить вслух, называя ее всегда иносказательно: Эрешкигаль.
Имя богов преисподней  иносказательно называли и другие народы. Как известно, в Древней Греции бога низа земли называли – Аид, что означало "невидимый", а римляне называли его Плутон, что означает "богатый". Но Греко-римская мифология, оказывается, не знает подлинного имени бога мертвых!
От имени Аид произошло известное каждому человеку нашего времени слово "Ад". А о спиральности построения мироздания народная память сохранила выражение - "Все круги Ада".
- Она перед тобой, Нисаба!  - поиграл бровями Нингишзида. – Я предупреждаю тебя.
- А почему она одета так, как мужчина чужого народа? – пролепетала она, беспомощно опускаясь на каменные плиты пола. Нисаба опустилась на колени и отвесила земной поклон ануннакам.
- Женщина, - важно произнес Нингишзида, умело играя роль посланника богов. – Богиня одевается так, как пожелает. А теперь запомни: если госпожа подземного царства захочет, то ты сможешь получить не только прощение за свои слова, но и заслужить ее милость!
Нисаба снова распростерлась ниц и не поднимаясь, запричитала:
- Передай ей, Нингишзида, говорящий с богами, что я скорблю о своих словах и буду стараться заслужить ее милость…
- Заслужишь, обязательно заслужишь, - пообещал Нингишзида, подмигивая своим друзьям, и в двух-трех словах передал им разговор с Нисабой. При этом мимоходом посоветовал:
- Старайтесь выглядеть как древние идолы. Делайте каменные лица, не давайте волю своим улыбкам.
Эрешкигаль переглянулась с Энки и, несмотря на серьезность ситуации, чуть не рассмеялась.  Но она сдержала себя, спрятала улыбку и попыталась придать своему лицу холодно-надменное выражение.
- Пусть она встанет! – сказала Эрешкигаль. – Не хорошо, когда пожилая женщина и твоя жена лежит на каменных плитах холодного пола, Нингишзида!
Нингишзида стрельнул глазами в сторону Эрешкигаль и произнес:
- Владычица мертвых, Эрешкигаль, разрешает тебе подняться,  женщина Нисаба. Она больше не сердится на тебя.
Нисаба поднялась с пола и замерла, стараясь не смотреть в сторону Эрешкигаль, опасаясь, что грозная богиня пошлет ей в лицо "взгляд смерти".
- Нисаба, где твой брат Ушшум-Анна?
- Он дома, мой господин!
- Пусть он придет сегодня ко мне. Ступай!
- Спешу исполнить твою волю, посланник богов! – ответила Нисаба, отвесила поклон и пятясь задом пошла к дверям.
- Как чудесно у нас все получается! – засмеялась Эрешкигаль.
Нингишзида тоже был доволен. Он был рад, что ему не придется исполнять супружеские обязанности, а напуганная Нисаба не выйдет из повиновения и не сможет навредить ему.
- Да, - произнес он, радостно потирая руки. – Мы теперь перевернем всю цивилизацию Унуга! Быть богом – это, оказывается, очень приятно! И ничего делать нам для этого не надо!
Энки покачал головой:
- Не радуйся, Нингишзида! У нас еще все впереди. Скоро люди потребуют он ануннаков чудеса, и если мы не подтвердим, что мы умеем их творить, то нас погонят отсюда как самозванцев!
- Это мы самозванцы? – возмутился Нингишзида. – Разве ты не Альгант?
- Альгант! – подтвердил Энки. – Но ростины признают меня не как бога, а как человека, который много знает и может. И они правы! Они почитают меня как царя, как их предводителя. Но если разобраться, - я слуга своего народа. Но местное население готово наделить ануннаков сказочными способностями… Да, Нингишзида, если ты не сделаешь нечто такое, что могут боги, то эти люди потеряют в тебя веру. А какие чудеса ты сможешь им показать? Ты же даже не фокусник!
- Ай, ничего! Придумаю, что-нибудь, - не стал унывать Нингишзида. – Нисаба, например, откроет в Унуге школу. Разве это не чудо? Разверну строительство храмов…
- Я умею рисовать, - напомнила Эрешкигаль. – Это можно считать чудом?
- Ну конечно! – Нингишзида светился счастьем. Он подошел к входной двери и вышел за порог. Там он столкнулся с сангу Шу Гирбубу, который стоял у входной двери как страж.  Шу Гирбубу, увидев Нингишзида, спросил:
- Мой звездный господин! Ануннаки Энки и Эрешкигаль всем довольны? Нет ли у них каких-нибудь желаний?
- Пока нет! – немного подумав, сообщил Нингишзида и спросил: - Где мой слуга Урабу?
- Он за воротами дома бога, рассказывает всем про ануннаков.
- Кому? – не понял Нингишзида.
- Всем, кто хочет знать о них правду.
- Какую правду? – Нингишзида передернуло от внезапно охватившего его волнения.
- Ты можешь послушать, господин, - предложил сангу. – Я это уже слышал…
Вдвоем с Шу Гирбубу они подошли к деревянным воротам, отделявших дворик дома бога от улочки. Нингишзида прислушался. Голос Урабу был хорошо слышан через кипарисовые ворота. Нингишзида прислушался.
- … я был злым и плохим человеком, - рассказывал Урабу. – И увидел я ануннаков, но в темноте не узнал, что это они. Нас было пять раз по восемь. Мы решили напасть на них и забрать всю добычу себе. Мы окружили их в ночи. Но когда мы подошли ближе, раздался гром и сверкнула яркая молния. Половина наших людей была сожжена ей заживо и они все попадали мертвые. Не успели мы испугаться, как из тьмы ночи появился страшный и огромный ардат-лили. Этот посланец Кур-ну-ги был такой ужасный, что смотреть на него было невозможно! Огромными когтями, свирепый ардат-лили стал рвать на части оставшихся в живых, испуская утробное рычание. Я остался один среди разбросанной человеческой плоти и уже простился с жизнью, когда перед мной появился ануннак Энки и громовым голосом произнес: "Жалкий человек! Я отведу тебя на суд к Эрешкигаль!" Энки поставил меня перед грозными очами Эрешкигаль…
Толпа возбужденно охнула.
- Эрешкигаль щелкнула пальцами, и из ее руки сразу появился огонь. Он вспыхнул в ночи. В этом огне Эрешкигаль решила сжечь меня, но я своими молитвами упросил ее подарить мне жизнь и не забирать меня в Кур-ну-ги! И она явила милость, не убила меня и даже сделала своим слугой. Ануннаки простили меня. Вот что произошло со мной один солнечный круг назад.
Рассказчик умолк, было слышно, как потрескивает пакля в горящих факелах, пропитанных нефтью. Сангу и Нингишзида не спеша вернулись к дому.
- Страшный рассказ, - заметил сангу. – Ты видел ардат-лили собственными глазами?
- Конечно! – самозабвенно солгал Нингишзида. – Эрешкигаль повелевает целыми стадами демонов.
- Я слышал о танцующем тростнике, которым ануннак Энки запускал огненные камни, - задумчиво проговорил Шу Гирбубу. – Велика сила ануннаков. Воистину счастлив народ рошшоти, который служит им и пользуется их защитой и покровительством.
Нингишзида понял, что сейчас самый подходящий момент для разговора с сангу. Надо ковать железо пока оно горячо!
- Шу Гирбубу, послушай, что я скажу тебе. Ануннаки прибыли в Унуг не просто так. Они хотят, что бы народ Двуречья получил звездное знание, что бы он мог подняться над другими народами, подобно горе над плоской равниной. Они хотят видеть его сильным, богатым, счастливым. Если вы, сангу и шарт города, захотите идти за ануннаками, то вас коснется  божественная сила Энмешарра, который изменит Ме Унуга на более высокую нам ду[43].
Глаза сангу Шу Гирбубу радостно вспыхнули:
- Если ты, Нингишзида, говоришь правду, то никто из лучших людей нашего города не захочет противится такому Ме. Я видел тебя, когда был еще совсем молодым, но я помню рассказы стариков о тебе. Ты сделал много хорошего для Унуга, люди всегда отзывались о тебе с великим почтением. Но в то время, ты был один и мало мог сделать. Мало кто понимал, зачем ты пытался сломать наши намлулу[44] делая все иначе. Теперь глаза у меня открылись и я ясно вижу, что все, что ты делаешь является правильным. Я могу сказать, что никто из нашего народа не захочет нарушать волю ануннаков. Вот мой ответ.
- Хе-ам[45]! – произнес Нингишзида. – Мне понравился твой ответ сангу, Шу Гирбубу. Через несколько солнечных кругов ануннаки будут через меня говорить с лучшими людьми города.
42. Энси – (древнешумерское) – Владыка звезд.
43. Нам ду - (древнешумерское) – благоприятная судьба.
44. Намлулу – сообщество людей или племен (народов) в Шумере имеющее общие правила мировоззрения и поведения.
45. Хе-ам! – шумерское выражение равнозначное восклицанию "Да будет так!"


Глава 5.

Храмовый прислужник, молодой длинноволосый безбородый мужчина робко вопросил из-за двери, может ли он сообщить ануннакам новости.
Нингишзида подошел к двери и открыл ее:
- Что такое?
- К тебе, господин, пришел человек по имени Ушшум-Анна с сестрой Нисабой. Прикажешь прогнать их?
- Нет, нет, - запротестовал Нингишзида. – Пригласи их сюда, пусть войдут.
Ушшум-Анна и Нисаба почтительно войдя в дом бога, встав на колени, приветствовали Нингишзида и ануннаков.
Ушшум-Анна растолстел, раздался вширь, с тех пор как Нингишзида видел его в последний раз. Теперь он видел перед собой длиннобородого, одетого в дорогие ткани уважаемого тамкара, о чем говорили богатый посох с навершием из ограненного лазурита, лазуритовая цилиндрическая печать на толстой шее на кожаном шнурке и несколько золотых амулетов. Зато Нингишзида в глазах Ушшум-Анна совсем не изменился, и тамкар с видимым удивлением рассматривал внешность вестника ануннаков.
После взаимных приветствий, Нингишзида усадил брата и сестру на расстеленные циновки, которые находились недалеко от входа и сам присел рядом. Ушшум-Анна в полумраке комнаты плохо различал сидевших в дальнем углу в полном безмолвии ануннаков, которые словно специально старались ничем не выдавать своего присутствия.
Тамкар Унуга был явно напуган нежданным и внезапным появлением Нингишзида.
- Отец мой, Нингишзида, - сказал он. – Я сохранил все твое богатство, я не растратил твое имущество, не нанес тебе ущерба.
- Это хорошо, Ушшум-Анна! – важно кивнул Нингишзида.
- Отец мой, я … - замялся в смущении тамкар. – Я выдал замуж Нисабу… Никто не знал где ты. Ты, оказывается, был в э… Кур-ну-ги, так сказала мне сестра. Истекли все сроки твоего возвращения. Она устала ждать. Женщина не может жить без мужчины. Тебе это известно. Не наказывай меня за это. Так поступил бы любой брат, связанный дружбой с сестрой…
Нисаба при этих словах опустила голову, а Нингишзида тихо порадовался, что произошло так, а не иначе. Ему совсем не хотелось жить с седеющей, располневшей женщиной, старше себя на пятнадцать Больших солнечных кругов. Но вслух он не выразил свои мысли, притворяясь, что не разгневан, а опечален. Только сказал:
- Это прошлое, Ушшум-Анна! Значит, такова воля Энмешарра и ме, которое предназначено Нисабе должно было быть исполнено. Скажи мне, тамкар Унуга, каково твое богатство и какая его часть принадлежит мне?
Ушшум-Анна задумался надолго. Нингишзида не торопил его с ответом. Наконец, Ушшум-Анна заговорил:
- Трудно сказать точно. Я знаю, что не меньше половины того, что я имею. Я, отец мой, самый богатый тамкар в городе. Я владею домом, кирпичной мастерской, которая приносит прибыль, полями, садами, стадами скота, амбарами с зерном, медью и строевым лесом, двумя сотнями вьючных онагров. Быстро все это подсчитать невозможно. Если ты только изъявишь желание, то мы все это подсчитаем, и ты всегда сможешь взять себе твою долю, когда захочешь.
Нингишзида благосклонно выслушал его речь и ответил:
- Ты, Ушшум-Анна, хороший тамкар, только ты постоянно забываешь, что не все в этом мире измеряется на зерно и масло. Ты по-прежнему думаешь и поступаешь как тамкар. Но не этого я жду от тебя.
- Чего же ты хочешь, отец мой? – воскликнул, теряясь в догадках Ушшум-Анна и облизал губы. – Чего еще должен сделать я, который имеет правильное Ме те-на[46] тамкара?
- Со мной прибыли в Унуг два ануннака! – объявил Нингишзида. – Они пробудут здесь не малое время. "Не знать сикару – не знать радости". Оглядись вокруг. Ты видишь сикару возле тебя?
Ушшум-Анна огляделся по сторонам и ответил растеряно:
- Нет. Не вижу, энси.
- Бедный Унуг! – схватился за голову Нингишзида. – Его посетили ануннаки, а на столе у них лишь чечевица, финиковая каша и вареный ячмень с сушеным мясом! Нет даже сикару, что бы поставить полный кувшин перед своими гостями. Ты, Ушшум-Анна, думаешь, что я не дал тебе сикару специально? Нет! Мне нечего поставить перед тобой! Вспомни, какую пищу, ты ел за моим столом, когда я впервые приехал в Унуг. Теперь мне нечего предложить ануннакам, дом бога оказался беден.
- Я все понял, отец мой! – сказал Ушшум-Анна с облегчением и сразу оживился: - Надо было сразу послать гонца за мной и ничего подобного никогда бы не произошло! Сегодня вечером, до того как Уту скроется за краем земли, я пришлю тебе лучшую еду и буду присылать ее трижды в двадцать четыре доли небесных суток.
Нингишзида спрятал улыбку и энергично закивал:
- Теперь поговорим о моих одеждах и одеждах для ануннаков…
Убедившись, что Ушшум-Анна ждет с вниманием его слов, он сказал:
- На мне наряд тамкара. Но мне он больше не нужен. Я всегда был слугой больших ануннаков и остался им. Мне нужна новая, дорогая одежда, с нашивками из множества пластин синего лазурита.
- О! – Ушшум-Анна округлил губы. – Я не смогу найти столько этого камня, пригодного для того, чтобы сделать из него много пластин. У меня столько нет!
- Но есть другие тамкары. Может у них есть? – продолжал настаивать Нингишзида.
- Я попробую узнать, согласился Ушшум-Анна и с проницательностью, которой всегда отличался, поинтересовался: - Отец мой, как случилось так, что в стране, откуда вы прибыли, не нашлось нужной тебе одежды?
- В Дильмуне я ношу другую одежду, - объяснил Нингишзида и зловещим голосом раздельно напомнил: - Ты не забыл, откуда мы пришли? Из Кур-ну-ги!
Ушшум-Анна торопливо схватился за амулет, а Нисаба поспешила отодвинуться подальше от Нингишзида, которого она представила выползающим из могилы.
- В Унуге и других городах Двуречья, где мы скоро окажемся я и ануннаки не сможем явиться перед людьми в таком виде…
Ушшум-Анна хитро блеснул глазами:
- И другие города? – протянул он. – Кажется, я начинаю понимать!
- И страна Нам! – добавил Нингишзида радостно потирая руки, что служило у него признаком радостного волнения. Увидев знакомый жест, Ушшум-Анна совсем успокоился и вспомнил, что его бывший хозяин берется только за такие дела, которые сулят баснословные прибыли. Ушшум-Анна, чутьем опытного тамкара сразу понял, что намечается какое-то великое торговое предприятие, которое собирался развернуть Нингишзида, и немедленно захотел в нем участвовать, даже еще не зная в чем оно состоит.
- Значит, энси, тебе нужна одежда для ануннаков? – переспросил тамкар, задыхаясь от волнения. – И тебе нужна одежда, расшитая лазуритовыми пластинами? И посохи? И украшения? И короны?
- Корона и украшения только для госпожи, - скромно заметил Нингишзида.
- Я обыщу весь Унуг, но через пять-семь солнечных кругов все будет изготовлено и будет преподнесено к твоим стопам! Я выполню это или меня изглодает проказа!
- Нисаба, - позвал ее Нингишзида, удовлетворенный ответом Ушшум-Анна. – Тебя я тоже хочу предложить стать полезной для города и ануннаков. Позже мы поговорим об этом.
- Благодарю тебя, энси! – откликнулась женщина.
Во дворе дома бога Ушшум-Анна покосился на лошадей и, наблюдая за слугой храма, приблизился к Нингишзида. Он произнес шепотом:
- Это действительно ануннаки или простые рошшоти?
- Самые настоящие и ты сам вскоре в этом убедишься!
                ***
Несколько солнечных кругов Энки и Эрешкигаль провели в доме бога никуда не выходя за ворота. Единственные люди, которых они видели, это были жрецы-сангу и молодой служитель при доме бога.
Они устали от ничего не деланья. Эрешкигаль восстанавливала в памяти Сонрикс. Энки, лежа на мягких шкурах, смотрел в потолок, и единственным его развлечением было рассказывать своей девушке о древнем мире, припоминая малейшие подробности жизни и быта у ростинов, хурритов, амореев, горцев. О шумерах Энки знал мало, тут Нингишзида легко брал верх своими познаниями об обычаях Месопотамии.
- Какая тут классовая система? – выспрашивала Эрешкигаль.
- Никакая! – ответил Нингишзида, поедая вареное мясо с чесноком и свежими огурцами. – Унуг – это скопище людей, разделенных на племена и роды, во главе которых стоят родовые вожди - угулу. Для любого унугца его род это самый большой авторитет! Но угулу разных родов и племен выбирают шарт, которые образуют собрание лучших людей Унуга. Они сообща принимают решения, зная, что понравиться их роду, а что нет. Они же и судьи.
- Но есть же профессии, почитаемые, ме которых выше, чем у других?
- А, понял тебя! – воскликнул Нингишзида. – Тамкар, торгующий с дальними странами, стоит выше других. Но не всем нравится ме тамкара, потому, что оно требует много учиться. За тамкаром идет рыбак.
- Рыбак? – рассмеялась Эрешкигаль. – Почему?
- Какие бы перемены не произойдут в стране, рыбак не останется голодным. У энгара может погибнуть урожай, пальмы могут не дать плодов и засохнуть, может налететь саранча. А рыбы всегда много. Поэтому ме рыбака считается счастливым. Еще  есть непростое разделение среди пастухов. В самом большом почете – человек скота, который пасет коров. Ниже идет козий пастух, еще ниже пасущий овец. Самый низший ранг – свинопас, потому, что считается, что свиней пасти не сложно. Есть разделения у каменщиков и земледельцев, у которых самым высшим считается садовник, человек, который не пашет землю, а живущий сбором плодов или винограда. Но для этого надо иметь хороший и плодоносящий сад.
- И такие мелочи играют здесь роль?
- Очень большую! Вообще у местного народа очень развито чувство сильного соперничества. Каждый хочет быть первым. Откуда это пошло, я не знаю. Но зато побуждает людей к труду. Если энгар собирает с финиковой пальмы один кур плодов, а его сосед меньше, то неудачник не пойдет вредить ночью, что бы попортить дерево счастливца, а будет работать в своем саду больше и будет стремиться быть не хуже соседа.

Эрешкигаль, оказавшись в роли вынужденной и почетной пленницы, слушала Энки с удовольствием, но он вызывал у нее не только энциклопедический интерес, а занимал как мужчина, который умеет дарить ласку и любовную страсть. Пользуясь долгими отсутствиями Нингишзида, они проводили в объятиях друг друга много времени.
Нингишзида с раннего утра неустанно рыскал по всему Унугу и его окрестностям, появляясь в доме бога только к вечеру. В результате его усилий, он сумел с точностью восстановить все события, которые произошли в результате его длительного отсутствия, собрал все городские сплетни. Он знал теперь трудности, которые испытывал город, знал, какие из шарт враждуют друг с другом, кто находится на грани разорения. Все это он считал нелишним знать и рассчитывал использовать во благо себя и своих друзей при некоторых обстоятельствах.
Ушшум-Анна  точно придерживался слова, которое Нингишзида сказал ему и выполнил все то, что пообещал. Он пришел к ануннакам и принес в тростниковой корзине нужные им одежды. Точнее принес слуга, а сам Ушшум-Анна важно шествовал впереди. Весь Унуг уже знал о том, что Ушшум-Анна получил почетное поручение от небожителей.
Получив божественные одеяния, ануннаки начали примерять ее на себя. Облачившись, они начали рассматривать себя и друг друга.
- Тяжелая одежда, - недовольно произнес Нингишзида, осматривая свое облачение. – Не меньше шестнадцати манн[47] веса! Пришлось сделать его из толстой холстины, иначе ткань не выдержала бы такого веса… А еще в ней будет жарко.
- Ануннакам жарко быть не может! – заметила Эрешкигаль, одетая как все женщины-шумерки в тонкое льняное полотно черного цвета до самых лодыжек.
Поверх обычной одежды она накинула шаль в виде лепестков с бахромой, которую скрепила золотой булавкой. На голове ее был цветной тюрбан из трех полос ткани – красной, белой и желтой. Навершием ее тюрбана была золотая восьмиконечная звезда – неизменный атрибут небесной богини.
От Ушшум-Анна Эрешкигаль получила в подарок белые бусы из "рыбьего глаза", в котором без труда признала жемчуг.
Энки оделся проще всех остальных. Он обрядился в юбку-шумерку грязно-желтого цвета, а в руку принял длинный богато инкрустированный золотом посох из кедра, который при случае мог служить неплохим оружием.
Насмотревшись на себя, они довольные расселись за стол и приступили к еде. Пища, присланная Ушшум-Анна, радовала желудки и способствовала хорошему настроению. Было даже молоко косули, которое пили лишь очень богатые люди, да и то крайне редко.
- Мужчины тут, оказывается, ходят в юбках как шотландцы или женщины! – посмеивалась Эрешкигаль.
- Женщины постоянно стараются использовать все, что раньше было чисто мужским, - сказал ей на это Энки. – Зато мужчины никогда не используют то, что раньше принадлежало женщинам.
- Например? – поинтересовалась Эрешкигаль.
- Чулки, лак для ногтей, высокие каблуки, наконец, брюки.
- С брюками более-менее ясно, - произнесла Эрешкигаль. - Но разве мужчины ходили раньше на шпильке?
- На шпильке – нет, но высокие каблуки изначально были приспособлены для сапог кавалеристов, которые пользовались стременами, - ответил Энки.
- А лак для ногтей?
- Лак первыми начали использовать мужчины здесь, в Древнем Шумере, - объяснил Энки. – Это и Нингишзида подтвердит.
- Да, это так! – произнес Нингишзида. – Здесь румяна и пудру тоже используют больше мужчины. Женщины косметикой почти не пользовались.
- А чулки? – засмеялась девушка. – Где их носили мужчины?
- Не то, что ты думаешь, это не женский пояс к которому крепятся капроновые чулки. Но принцип похожий.
Энки и Эрешкигаль весело посмеялись.
- Ничего смешного! – Нингишзида понял их смех неправильно. – Охотники обматывают ноги кожами. Это они делают не просто так. Попробуйте встать голыми коленями на раскаленный песок! А еще это защита от укусов змей и насекомых!
46. Ман – шумерская мера веса равная около 500 грамм.
47. Ме те-на  (древнешумерское) – выполняю свой долг, соответствую своему предначертанию.


Глава 6.

Ануннаки захотели самостоятельно посмотреть жизнь в поселках, простирающихся на равнине вокруг Унуга. Но шарт и сангу сначала не хотели отпускать ануннаков без вооруженного сопровождения. Энки заявил им:
- Разве нам нужна защита?
Лучшие люди задумались, но потом сообразили, что Эрешкигаль, которой ничего не стоит вызвать из Кур-ну-ги целое полчище ардат-лили или зловещего демона Намтара, защита действительно не нужна. А Энки, владыка земли и окружающих вод, слишком велик и недосягаем даже для целой армии вооруженных людей. Поэтому они, молча, согласились.
Они выехали впятером: Энки, Эрешкигаль, Нингишзида, слуга Урабу и сангу Шу Гирбубу.
Шу Гирбубу оседлал онагра. Этот онагр был не тягловым, которых используют энгары для перевозки грузов, а ездовой, много крупнее и выше. Конечно, до лошади ему было далеко, но все скоро убедились, что он довольно быстро нес на себе своего седока.
Энки обратил внимание, что Урабу умеет управляться с лошадью. И хорошо держится в седле. Он прямо спросил его, где он постиг это умение, если лошадей в северной, а тем более южной Месопотамии не было вообще.
В ответ он узнал, что Урабу приходилось ходить с караванами, которые перегоняли лошадей в Альси и Таоросс из далекой страны на востоке. Он два Больших солнечных круга провел с табунщиками. Отсюда его умение.
Энки услышав его ответ, порадовался про себя. Не тому, что Ураби умеет ездить верхом, а тому, что ростины готовят для себя лошадей к великой перекочевке.
Они ехали мимо домов и полей, рассматривая луковые и огуречные поля, каналы и финиковые пальмы, густо растущие вокруг глинобитных хижин. Внезапно Эрешкигаль придержала лошадь.
- Нингишзида, ты не знаешь, зачем человек около того дальнего дома мастерит лодку из глины?
- Что? – Энки подумал, что ослышался. – Из глины? Где?
- Сами посмотрите, - предложила Эрешкигаль и показала рукой.
Энки действительно заметил человека, который строил глиняную лодку, но какого-то небольшого размера. В разговор вмешался Нингишзида:
- Это не лодка, это гроб…
- Гроб? Не из дерева?
- Тут мертвых хоронят, заворачивая в циновки. А иногда делают гробы в виде глиняной лодки. А это – детский гроб…
- Подъедем к этому дому! – решила Эрешкигаль.
Они свернули к обычному, ничем не привлекательному дому и спешились. Около дома стоял хмурый старик и молодая женщина, которая размазывала слезы по лицу.
- Что случилось у тебя, женщина? – спросил Нингишзида.
Женщина в изумлении посмотрела на роскошно одетых чужеземцев, которые даже в богатых одеяниях совершенно не были похожи внешностью на жителей Двуречья. Но горе пересилило ее любопытство и растерянность, она сказала:
- Злые демоны мучают мою бедную дочь болезнями, и ей предстоит скорый путь в царство теней. Мы уже готовим ей посуду для глубин земли!
Она плача рассказывала о болезни дочери, жаловалась на свою беду. Женщина, узнав по одежде жреца, вдруг бросилась к ногам санга Шу Гирбубу: - Отец мой, если можешь, помоги нам! Мы – ну-сики[48], нам негде искать защиты!
- Разве не приходил к тебе лулу азу[49], нищая мать? – спросил Шу Гирбубу.
- Он здесь, отец мой! Он изготовил лекарство, но у него совсем нет надежды… Вот он! – и она показала на сморщенного низкорослого старика, скромно стоящего неподалеку.
- Узнай, Нингишзида, чем он лечил ребенка! – приказала Эрешкигаль.
Нингишзида обратился к старику лулу азу с вопросами и перевел ответ:
- Он говорит, что в воду он бросил порошок из высушенной и растертой водяной змеи, растения амамашум, каскал, корней колючего кустарника, размельченной наги и добавил пихтовой пахучей жидкости, которой обтер тело девочки. Перед этим он обтер ее тело пальмовым маслом и обернул шаки…
- Что это значит? – вопросил Энки, который ничего не смыслил в медицине.
Нингишзида вошел в хижину, посмотрел на больную девочку, лежащую на снопах тросника, вернулся и попросил у лулу азу посмотреть на остатки лекарства. Получив в руки глиняную плошку он понюхал состав и сделав гримасу, сказал:
- Это скипидар! Он, проще говоря, сделал ей скипидарные компрессы, смазав маслом кожу, чтобы не было раздражения. При высокой температуре помогает не всегда, но при ангине помогает. Меня так когда-то лечили. Но у девочки финиковая болезнь[50], возможно начались осложнения…
- Нужна наша аптечка, - произнесла Эрешкигаль. И выразительно посмотрела на Нингишзида. – Сделаем маленькое чудо, которое от нас ждут.
Нингишзида все понял. Он подозвал Урабу, вскочил на лошадь и два всадника помчались в Унуг.
Энки и Эрешкигаль стали ожидать их возвращения. Они слышали, как сангу Шу Гирбубу читает какое-то заклинание, смысл которого не был им понятен: они не понимали по-шумерски.
А Шу Гирбубу протяжно выкрикивал:
- Асаг приблизился к голове человека.
Намтар приблизился к горлу человека.
Злой Удуг приблизился к ее шее.
Злой Галлу приблизился к ее груди.
Злой Этимму приблизился к ее желудку.
Злой Алу приблизился к ее руке.
Злое божество приблизилось к ее ноге.
Все семеро бросились на нее.
Словно внезапный огонь, опалил ее тело.
Она не может есть, не может пить воду.
Она не может спать, не может отдыхать.
Взываю к великим богам чтобы они
 Помешайте злому Удугу, Алу, злому Этимму,
Ламашту, Лабассу, Асагу, Намтару.
Кто терзает тело человека, да будет изгнан и покинет дом!
Велите прийти доброму духу, богу-покровителю!
Болезнь сердца, тревога сердца, головная боль, зубная боль, болезнь,
Злой Асаг, злой Алу, злой Этимму, Ламашту, Лабассу,
И тяжкое страдание – На небо и землю – будьте изгнаны!
Эрешкигаль никак не могла прийти в себя от увиденного: ее воображение поражал глиняный гроб. Она сказала Энки об этом, не понимая почему тот не выражает чувств удивления. Но Энки ответил ей:
- Это конечно интересно, но не удивительно. В прибрежных районах будущей Палестины происходит нечто подобное, но более примечательное. Мне об этом Нингишзида рассказывал, когда был там, что бы захоронить свой клад. Там мертвых сначала сжигают, а затем прах ссыпают в глиняную урну небольшого размера в форме жилого дома. Существуют даже целые кладбища таких захоронений[51]. Прибрежные жители наслышаны об обычаях россов сжигать своих умерших. Но они пошли дальше. И, представь себе, им трудно что-то возразить, настолько их действия логичны. Сжигая своего мертвого в огне, эти пра-пра-Палестинцы вроде отдают его душу Таннос, но его прах оставляют в недрах земли, не давая тем самым мертвому возможность бесследно исчезнуть, сохраняя его след на планете. Точнее, в этом регионе. Это достаточно грамотный призыв к реинкарнации для этих народов Таэслис.
Но самое интересное в том, что этот обычай, возникший в землях будущего Израиля, распространился потом по всему Средиземноморью…
Энки и Эрешкигаль еще не успели переговорить между собой об опасности местных болезней, когда появился на взмыленной лошади Нингишзида.
- Привез! – и он протянул Энки небольшой баул с лекарствами и инструментами.
Энки подхватил его и поставил на землю. Эрешкигаль вскрыла его и начала искать необходимые ей лекарства.
- Ты понимаешь в лечении этой болезни? – спросил Нингишзида.
- Не все, - ответила она, читая названия на упаковках. – Я всего лишь медсестра. Но это лучше, чем ничего?
- Я не знал, что ты медик, - сказал Нингишзида. – Я считал тебя художником!
- Это мое хобби. Вот нашла! Нингишзида, скажи женщине, что я буду лечить ее дочь. Вот эти пять таблеток отдай местному лекарю и пусть их размельчит и растворит в воде. Не в сикару, не в масле, а в чистой воде! Так и объясни ему, ясно?
Она начала сноровисто вскрывать ампулы и закачивать препараты в шприцы. Шу Гирбубу и Урабу смотрели на ее действия открыв рты, принимая их за таинственные обряды подземного мира.
Лулу азу тоже приступил к работе, ловко орудуя пестиком.
- Нингишзида, ей нужно пить сиропы и молоко. Ты не догадался привести банку сгущенки? – спросила Эрешкигаль.
- В седельной сумке у меня одна есть, - ответил он. – Вскрыть?
- Да!
Эрешкигаль подошла к девочке и знаками объяснила ее матери, что ее дочь необходимо повернуть на бок. Сделала две инъекции. Поднесла глиняный стаканчик и попросила дать девочке лекарство.
- Она должна все это быстро выпить!
Нингишзида развел сгущенное молоко в большом горшке и попросил женщину напоить этим свою дочь.
- Теперь нужно ждать, - сказала Эрешкигаль, посмотрев на больную.
- Значит, будем ждать, - согласился Нингишзида.
Девочка несколько раз что-то спросила, мать ей ответила.
- Дочь спрашивает, не будет ли ей холодно в Кур-ну-ги? Мать отвечает, что Эрешкигаль теперь всегда будет заботится о ней в царстве мертвых.
- А мать верит в то, что говорит? – спросила Эрешкигаль.
- Нет! – покачал головой Нингишзида. – Люди Двуречья боятся смерти. Они знают, что никогда не вернутся обратно…
Около мерной доли суток они пробыли около домика, пока не вышла женщина и не сказала, что ее дочь заснула.
- Мы заедем на обратном пути, - пообещала Эрешкигаль. – Я еще не все сделала для того, чтобы прогнать демонов смерти.
…Через два солнечных круга болезнь отступила, и девочка поднялась на ноги, но была сильно слаба. Нингишзида привел двух коз и подарил их матери девочки, женщина, получившая богатство, не знала, как благодарить его за такой богатый подарок.
- Пои ее досыта молоком, а не сикару! – сказал, смеясь Нингишзида.
- Я все исполню, - пообещала женщина и решилась, наконец, спросить:
- Господин, кто эта женщина, которая так хорошо знает ремесло лулу азу?
- Ее имя - Салсу! – улыбаясь, ответил Нингишзида. – Ануннак Кур-ну-ги!
Она задрожала, сразу поверив его словам. Она уже слышала о приходе ануннаков в Унуг. Она видела могущество этой женщины, она видела ее одежду, она видела ее красоту. И сангу держался с этой женщиной почтительно, чуть ли не кланяясь ей в ноги. Но почему Эрешкигаль не забрала ее дочь в мир теней, а прогнала прочь от его ворот?
Эрешкигаль подошла к ней проститься, произнесла:
- Пусть в твоем доме всегда звучит смех и будет вдоволь еды!
И женщина, преисполненная благодарности, сложив на груди руки, пересилила себя и, взглянув без страха в светло-зеленые глаза Эрешкигаль, обняла ее ноги и произнесла:
- Да прибудет с тобой милость Ан, богиня Салсу! Да будет твое имя прославлено в городе!
Этот случай, когда Эрешкигаль отогнала от умирающей девочки своих слуг, стал достоянием не только всего Унуга, но и распространился по другим городам Двуречья.
------------------------------------------------
48. Ну-сики (древнешумерское) – бедные земледельцы, не имеющие своего скота. Дословно - "Не имеющие шерсти".
49. Лулу азу (древнешумерское) - лекарь, дословно - "человек-человек масла". Название связано с большим количеством масляных лекарств используемых шумерами.
50. Финиковая болезнь – лихорадка Денге или тропическая лихорадка.
51. Об этом свидетельствуют археологические находки датируемые 3400-3200 гг. до н.э в Хедерахе, расположенном на равнине Шарона в Израиле.


Глава 7.

"В стародавние дни, когда судьбы решались,
В изобильный год, порожденный Аном,
Когда люди, траве подобно, из-под земли пробивались,
Владыка мирового океана, царь Энки,
Энки - владыка, решающий судьбы,
Дом свой из лазурита построил!
Слово Энки неотменимо, слово его возврата не знает!"
  "Энки и Мироздание". Литература Шумера.

Нингишзида тихо намекнул Шу Гирбубу, что ануннаки склоняются к решению сделать его, Нингишзида, лу-галем Унуга. Шу Гирбубу немедленно передал эту новость лучшим людям города и через три солнечных круга стало ясно, что старейшины родов  готовы признать решение ануннаков. Ревниво оберегая свободу своих родов, старейшины и шарт не желали возвышения какого-нибудь рода над остальными, но легко соглашались поставить ануннака Нингишзида над собой лу-галем.
Поэтому Энки, Нингишзида и Эрешкигаль посоветовавшись друг с другом, решили не затягивать с избранием лу-галя Унуга.
Когда Нингишзида объявил, что ануннаки хотят сообщить ме Унуга, то вечером следующего дня дворик дома бога Э-Ана наполнился лучшими людьми города: шарт, угулу и жрецами. Было и несколько самых богатых тамкаров. Для остальных не хватило места, простые люди толпились на улице, и ничего не видя, что происходит в доме бога, в молчании ждали известий.
Вечерело, дневной зной начинал постепенно спадать.
Энки в новом одеянии и солнечной короне Альганта вышел к собравшимся старейшинам города. Увидев его могучую фигуру, перекатывающиеся под кожей мышцы, все лучшие люди издали возглас восхищения. От Энки веяло божественной силой. Энки полностью соответствовал их представлениям о богах.
Эрешкигаль вышла, одетая во все черное. Ее глаза прикрывала ткань, оставляя видимыми лишь нижнюю часть лица. Для нее это было не совсем удобно, но ее "взгляд смерти", пугавший шарт Унуга, был скрыт, что позволяло взирать на богиню Кур-ну-ги без боязни. Среди лучших людей города были лишь мужчины, но даже закутанная в широкое одеяние Салсу показалась им дивно прекрасной. Видя ее тонкие белые руки и нижнюю часть лица, каждый из них понял, что красота ее божественно совершенна. В руках Эрешкигаль был посох с резным навершием из слоновой кости – знак власти подземного мира.
Нингишзида в лучах солнца излучал блеск лазуритовыми пластинами, которые искрились синими искрами. Он держал в руке не посох, а жезл с двумя обвитыми золотыми змейками, у которых вместо глаз были вставлены агаты.
Увидев вышедших к ним трех ануннаков, лучшие люди Унуга опустились на колени и согнулись в земном поклоне, пока Нингишзида не повелел всем подняться.
Энки начал говорить, а Нингишзида переводил его слова.
Энки простер свою руку над толпой:
- Слушайте меня жители славного города! Нингишзида, посланец ануннаков, будет отныне Лу-галь всех земель Унуга.  Я, Энки, даровал ему царствование страной Унуга, направляю на него взгляды всего избранного народа  Страны от восходящего солнца до заходящего солнца, весь народ от нижнего моря до реки Буранун, направляю к нему их стопы. С востока до запада Энлиль не дал ему равных. Народы всех земель будут пребывать в мире в долинах под ним; Страна будет радоваться под его началом; все вожди Унуга и вожди всех иных стран будут преклоняться перед ним в Унуге, согласно ме его царствия – нам-лу-галь.
Поднимите головы к небесам, поднимите вверх высокую руку, издайте крики радости, как овца, которой вернули ее ягненка.
Шарт и угулу жадно ловили слова Энки, которые падали на них, точно дождь на исстрадавшуюся от зноя землю.
Энки умолк, Нингишзида от своего имени обратился к Энки:
- Пусть Энки, Лу-галь всех земель, просит за меня перед Аном, его возлюбленным отцом! Пусть добавит он жизни к моей жизни, подо мной пусть земли пребывают в мире в долинах! Пусть все человечество процветает, как травы и растения; пусть множатся стада овец Ана; пусть народ Страны смотрит на праведную землю; благая судьба, которую боги огласили мне, пусть всегда останется неизменна; и пред вечностью пусть я буду лучшим пастырем!
Такую произнес клятву на царствование Нингишзида.
Во дворе дома богов загудел восторженный рой голосов, прославляющий ануннаков и нового лу-галь:
- Вы принесли дыхание жизни, Ме богов принесли вы народу Шумер!
- Лу-галь Унуга, Нингишзида, получивший слово богов! Оно жить будет до отдаленных дней! Наш царь – Нингишзида! – в великом возбуждении заголосили шарт и угулу.
Энки снова простер руку, давая знаком понять, что хочет говорить:
- Любой сын Унуга, кто посмеет  нарушить волю богов и скажет: "Нингишзида – не Лу-галь надо мной" – да уничтожит Энлиль, обрушив на него свою великую сеть, да опустит на него свою высокую руку и высокую стопу; пусть люди Унуга, восстав против него, низвергнут его в центре города.
- Хе ам! – откликнулись старейшины Унуга.
- Волей ануннаков в городе Унуг будет построен великий дом бога, чтобы милость сыновей и дочерей Ану никогда не иссякла! – объявил Энки. – Город Унуг будет обнесен каменной стеной, что бы враг, не смог причинить ему всякое зло и разорение! Город Унуг получит амбары с зерном и хранилища для чужих привозимых товаров! Каждый из лучших людей станет в Унуге значимым, большим человеком! Каждый получит дело, за которое будет отвечать перед Лу-галем! Унуг станет великим городом, городом над всеми городами! Такова ме города Унуг!
Объявив ме города, ануннаки ушли в дом бога.
После того, как ануннаки удалились, шарт города вышли на улицу и принялись шумно обсуждать услышанное. Простой народ слушал их разговоры и понял лишь то, что наступают другие времена и город ожидает счастливое ме. Но даже этого было достаточно, чтобы начать славить ануннаков, захотевших сделать Унуг главным городом Двуречья. Жители Двуречья всегда считали самым главным город Нибуру, и когда появилась возможность затмить его славой, это было воспринято людьми, как сигнал к великим деяниям.
До поздней ночи люди, разбившись на группы, пересказывали друг другу слова ануннаков и шумно вслух мечтали о славе Унуга.
Через два солнечных круга неизвестно кем были сочинены следующие строки:
  "Человек во сне мне явился: рост его — точно небо,
Точно земля его рост.
По голове своей он бог,
По крыльям своим он птица Анзуд,
По низу своему — он потоп,
Справа и слева от него львы лежат.
Храм свой построить мне приказал он,
Но замысел его — мне он неведом.
Уту взошел над горизонтом,
Женщина мне явилась: кто она такая?
На голове ее тонзура сверкает,
Золотой стиль в руке она сжимает,
При ней табличка со знамением добрым,
С этой табличкой совет она держит.
Второй явился,
Наделенный властью, лазуритовую дощечку в руке
 сжимал он.
План храма набрасывал.
Священная корзина передо мной стояла,
Священная форма кирпичная была готова,
Кирпич судьбы для меня был в священную форму
 положен.
Ему отвечают:
Сын Унуга! Твой сон я тебе растолкую!
Человек, что ростом подобен небу, ростом земле
 подобен,
По голове бог,
По крыльям Анзуд, по низу потоп,
Справа и слева львы лежат, —
То Энки воистину есть!
Свое святилище Светлый храм построить тебе приказал он!
Уту, над горизонтом взошедший, —
Твой бог Нингишзида! Солнцу подобно,
на горизонте взошел он!
Женщина с табличкой, которую ты видел, -
Это богиня, которой имя не назову…"
Поэтическое произведение не отличалось особой стройностью, даже было несколько грубовато, но оно точно характеризовало настроения в Унуге.
                ***
Три дома бога в Унуге быстро нашли себе применение. Один из них, в Э-Ана остался местом их постоянного ночлега и был назван "домом ночи". Дом бога в Кулабе превратился в "дом работы", а третий дом бога стал "домом тайны". Нингишзида объяснил трем сангу, что все три дома ануннакам очень нужны, только будут служить разным целям. В доме Э-Ана они будут жить, в остальных двух будут управлять страной, и творить заклинания.
Сангу остались довольны таким разделением своих обязанностей и, покинув Нингишзида сразу вступили между собой в спор, какой из их трех домов более важен для ануннаков. Спор закончился ничем, каждый из сангу привел неоспоримые доводы в важности своего дома и они расстались очень довольные.
Нингишзида повелел явиться в "дом работы" четырем городским каменщикам – мах-шидим и Ушшум-Анна. Когда они все собрались во дворе дома бога, Нингишзида позвал их в дом и приказал поставить перед своими гостями кувшины с сикару. Они расселись на низкие стулья и Нингишзида, обведя всех внимательным взглядом, начал говорить о нуждах Унуга.
Он объяснил, что город начинает большое строительство и они будут назначены мах-шидим. Нингишзида упомянул о крепостной стене, которая будет окружать город и великом "доме бога" Великой Инанны, который своими размерами превзойдет все, что было построено до этого раньше. Мах-шидим не спешили говорить, они пытались понять, как долго продлиться эта стройка. Наконец один из шидим, самый старший и седобородый по имени Бахина сказал:
- Мудрый, Нингишзида! Это не под силу нашему городу! Я могу сказать, что у нас нет столько рабочих рук и столько кирпича. Даже если все наши шидим и нгеме начнут строить, не прерываясь на сон и отдых, это растянется на три жизни человека.
Остальные шидим одобрительно закивали. Они работали с камнем и глиной много Больших солнечных кругов и понимали, что такая работа очень громадна по своему объему. Лишь Ушшум-Анна никак не обнаруживал свои мысли, ожидая, что Георг-Нингишзида сейчас укажет способ, как выполнить эту работу быстро.
Нингишзида действительно встал и, пройдя в соседнюю комнату, сразу же вернулся обратно. В руках он держал полотняный холст, натянутый на деревянные рейки. На холсте был, выполненный Эрешкигаль, рисунок будущего храма Э-Ана. На рисунке Эрешкигаль изобразила не только храм, но и небольшие фигурки людей, что бы указать размеры будущей постройки и ее великолепие. Рисунок был выполнен достаточно грамотно и красиво. Нингишзида установил рисунок на столе и пригласил жестом мастеров подойти ближе.
Увидев его, шидим долго не могли сказать ни одного слова. Такого они никогда не видели. Сам храм был новой для них формы, и точность рисунка лишь подчеркивала массивность форм, уходящих в небо. Шидим доводилось раньше встречать рисунки, которые они использовали при постройке домов, но они были выполнены схематично и приблизительно. Поэтому они не знали, чему удивляться больше: самому рисунку или нарисованному на холсте храму. Они рассматривали творение Эрешкигаль, покачивая от восторга головами, пока Бахина снова не повторил прежние слова:
- Мое ме будет исчерпано, прежде чем закончится эта постройка. И ме моих детей. И моих внуков. Триста Больших солнечных кругов нам придется возводить это здание, энси Нингишзида, даже если весь город Унуг начнет строить его, бросив все свои дела.
Остальные шидим смотрели на рисунок с сожалением. Им понравился новый дом бога. Но в их молчании слышалось согласие со словами Бахина. Да, это невозможно. Возможно, но долго. Очень долго. Нужно ли делать это?
Когда они все снова расселись на стулья, Нингишзида сказал:
- Этот храм очень нужен Унугу! Без храма городу никогда не быть великим. Где будет находиться божественное ме, которое ануннаки определили Унугу? Дома бога в Унуге не вынесут новое ме, данное городу. Город Эредуг имеет дом бога, который много больше, чем любой из трех в Унуге. Чем же наш славный Унуг хуже?
Шидим с важным видом согласились, что Унуг не может быть хуже какого-то Эридуга. Нингишзида продолжал объяснения:
- Этот храм мы будем строить не одни! Многие города Двуречья будут помогать нам. Они будут присылать кирпич и пришлют людей, которые будут укладывать этот кирпич. Камень мы получим с севера и востока, лес – с Дильмуна.
- Кто же из городов захочет строить храм в Унуге? – полюбопытствовал один из шидим.
- Жители города Ур придут сюда всем народом! – объявил важно Нингишзида.
- Как? Почему? – удивились шидим и даже Ушшум-Анна потерял присущее ему спокойствие.
- Море зальет город Ур, и он на много Больших солнечных кругов останется под водой. Люди Ура придут сюда. Они останутся тут и будут помогать нам.
- Так решил ануннак Энки? – несмело вопросили шидим.
- Ме города Ур давно решена Аном и Энлилем! – пояснил Нингишзида. – Энки-ануннак не может противиться воле высших сил. Когда случиться большое наводнение, город Ур будет снесен водами потопа. Поэтому, работники у нас будут. И другие города нам помогут, если Энки попросит их.
- А! – шидим многозначительно переглянулись.
- Мы должны, - продолжал Нингишзида, - определить, где мы будем возводить новый храм, и где мы будем строить городскую стену.
- Но кто будет кормить людей, которые будут работать на строительстве? – задал вопрос Бахина.
- Сами города, которые пришлют людей и будут их кормить, - ответил Нингишзида. – Ануннаки так решили.
- Это хорошо, - лица шидим посветлели.
Нингишзида повернулся к Ушшум-Анна:
- Ты, тамкар Ушшум-Анна, найди и подготовь места еще для десятка кирпичных мастерских. Нам потребуется еще много-много кирпича!
- Да, энси! – ответил он.
- Многие богатые люди Двуречья из других городов, узнав о нашем храме и ме, которая обозначена Унугу, захотят навсегда переехать жить в наш город и будут строить в нем свои дома. Нам будет нужно очень много кирпича!
- Да, энси! – снова ответил Ушшум-Анна, поняв, что до конца своих дней он будет обеспечен огромным количеством покупателей его товара.
- Нам нужно будет много леса! – заметил Нингишзида.
- Да, энси! – уже с улыбкой сказал Ушшум-Анна и, не удержавшись, добавил: - Господин, ты воистину велик и мудр!
Нингишзида посмотрел на притихших шидим и сказал им:
- Никто из жителей Унуга не останется голодным! Те, кто проявят усердие и рвение в работе, те разбогатеют и будут называться Лу-мах – большими людьми!
Шидим довольно закивали.
- Мы поняли тебя, энси, лу-галь Нингишзида и выполним волю ануннаков! – сказали они, уходя от него озабоченные предстоящей работой, но преисполненные радужных надежд.
                ***
Шидим сразу же приступили к разметке. Они мерили площадь, дома, совещались с шарт. Часть домов было решено снести, а их жителей переселить в новые, вновь отстроенные дома. Решили, что большое строительство будут начинать на утрамбованной глиняной площадке, на которую возложат белые известняковые плиты. Плиты будут служить не только фундаментом, но оберегать постройку от влажности почвы. Размер строения поразил  шидим: он был равен 78 метров в длину и 33 метра в ширину. Так начиналось строительство одного из древнейших шумерских храмов, от которого в наше время остались всего лишь развалины. Археологи назвали его "Белый Храм". Его отделку внутри оговорили с шидим и решили сделать ее по новому – мозаика. Это была не обычная мозаика, такая как стеклянные витражи. Стекла еще не знали. Но мозаика из глины. Глиняные конусы – "зиггати" - будут иметь шляпки, которые будут окрашены в черный, красный и белый цвета. Потом эти конусы будут вбиты в глиняную штукатурку и образуют сплошной пестреющий геометрический узор.
Храм будет иметь пандусы, а в связи с отсутствием окон должны быть оставлены проемы под плоскими крышами для внутреннего освещения. Входы в храм решили делать в виде арок.
Храм обещал выглядеть красивым и многие унугцы сами добровольно включились в работу.
Забегая вперед, скажу, что жителям Унуга одного храма показалось недостаточно. Через два Больших солнечных круга они приступили к строительству второго, а затем третьего храма, которые были не менее величественны.
Вторая постройка, здание, не ставшее храмом, но превратившееся в известное в настоящемь"Красное здание", которое стало своеобразным "Шумерским сенатом", будет состоять из большого двора между двумя святилищами, и иметь портик с восемью массивными колоннами из сырцового кирпича, расположенными в два ряда. Боковые стены двора, сами колонны и платформа этого храма тоже будут покрыты глиняной мозаикой.
Третье здание-храм, размерами превышающий первый, внешне и внутри совсем будет не похож на первые два и представит собой абсолютно новый архитекторский проект: на одном из концов здания от святилища будут отходить трансепты, а посредине находится дверь, ведущая в расположенную по основной оси здания отдельную камеру. Входы, проделанные в обоих трансептах, будут вести в огромное Т-образное святилище, со всех сторон окруженное боковыми камерами. Внешние фасады будут украшены сложной резьбой, а по обеим длинным сторонам глубоко врезанные в фасад орнаментальные ниши чередоваться с лестничными клетками, иногда имевшими вход с внешней стороны здания[52].
Урук окружит крепостная стена, общая длина которой составит девять километров. Для всего доантичного мира четвертого тысячелетия до н.э. город Урук станет городом великих построек.
-----------------------------------------------
[52] Археологические данные при раскопках в Варке: слой Урук-IV. около 3200 года до н.э.


Глава 8.

Эрешкигаль играла с мангустом, приманивая его кусочком мяса. Мангуст делал вид, что пытается схватить его, осторожно подкрадывался, но едва Эрешкигаль делала движение, намереваясь поймать его, ловко отскакивал в сторону.
Энки смотрел на игру Эрешкигаль с мангустом и давал советы по поимке мангуста.
Мангуст был ручной, обязанный охранять покой дома бога Э-Ана, охотясь за мышами, пожирателями запасов пищи и представляющих бич для местных жителей. Таких мангустов держали во многих домах, поскольку ручных кошек еще не знали.
- Здесь вообще существует рабство? – спросила Эрешкигаль Нингишзида.
Нингишзида лежал на своей постели, грыз сушеные финики и потягивал через длинную соломенную трубочку сикару, стоявшую перед ним в большом глиняном кувшине с узким горлом. Он, утомленный дневными трудами, вознаграждал себя заслуженным отдыхом.
- И, да и нет! – ответил он.
- Как это надо понимать? Рассказывай, мне интересно! – потребовала девушка.
Нингишзида выплюнул изо рта финиковую косточку и стал объяснять. Разговоры по вечерам – была единственная радость людей, не обремененных семьей в Месопотамии. Да и не только в ней. Скука – ужасающе действует на многих людей.
- Когда я впервые попал в Унуг, - стал рассказывать Нингишзида, - я сразу стал рабовладельцем: целая семья оказалась в моей воле. Женщина Нунмашда, ее дочь Нисаба, которая позже стала моей женой и ее сын Ушшум-Анна. Я в начале обрадовался. И даже возгордился. Ну как же! Я – рабовладелец! Но потом, когда осмотрелся в Унуге, понял, что рабов здесь старались не иметь по разным причинам. Раб, - он называется лу-тур – это член твоей семьи, на время конечно. Рабство здесь ограничено сроком. Только хозяин такого раба мало того, что обязан его кормить, даже когда нет работы, но и несет за него полную ответственность перед городом! Представь себе, что твой раб сжег на полях соседские посевы. Отвечать будет не он, а я! И убытки возмещать придется не ему, а тоже мне. А убить раба я не могу, покалечить его тоже не могу, колодки одеть – не могу, даже продать его не могу. Единственное, что мне дозволено, это избить его несильно палкой за проступок. А что дальше? Завтра мой раб изнасилует женщину или убьет соседа! Опять отвечать придется мне! Здесь раб – нечто вроде взятого на поруки человека, от которого нельзя требовать много. Я не могу заставить раба быть честным, заставить его трудиться от зари до зари, плохо кормить. Иначе соседи или члены его рода узнают об этом, и неприятностей с судьями-шарт не разгребешь совковой лопатой. Вообще раб сам имеет право обратиться к шарт, потому, что он раб на определенный срок, но по-прежнему считается жителем Унуга. А если еще случиться, что твоя рабыня беременна, то… Ужас! Тут такие алименты присудят на пожизненное содержание матери и ее ребенка, что хоть беги в другой город! И это даже в том случае, если я не отец ее ребенка! Мне посчастливилось, что мои рабы оказались хорошими людьми, которые приняли меня в свою семью и я избавился от многих бед. Поэтому рабство за долги представлено иначе. Должник служит, работает на хозяина. Но он не раб, он – свободный. Он может отказаться от некоторых работ, но зато хозяин за него не отвечает.
- Сложное здесь рабство, - согласилась Эрешкигаль.
- Даже со слугами не все так просто, - посетовал Нингишзида. – Для хозяина иной слуга или, что хуже, служанка просто наказание! Я слышал, что некий человек на базаре считал дни, когда срок службы у его должника закончится. Это местный принцип справедливости.
- Не нужно было давать в долг! – засмеялась Эрешкигаль. – Сам виноват!
- Виноват! – передразнил Нингишзида. – В чем? В том, что пожалел человека и дал ему взаймы? Рабы здесь – вроде неприкасаемых. Их стараются не трогать, не задевать, держаться от них подальше. Они имеют полную свободу, чего не скажешь про остальных людей. Рабы не имеют права только заключать сделки и создавать семью. Таков бил лу-да[53] и я не могу его изменить.
- Какое-то неправильное, непривычное рабство, - только и смогла сказать Эрешкигаль.
- Ну и как, вы слышали где-нибудь подобное о том, что я рассказал?
- Даже трудно представить, - отозвалась Эрешкигаль. – рабство сразу рисует мне картину несчастных, изможденных от голода и работы рабов в цепях, над которыми свистит бич надсмотрщика. А тут…
- Между тем, это все, что я рассказал, правда. Я и сам удивлялся тому, что видел в Унуге.
- Ничего удивительного в этом нет, - произнес Энки, вступая в разговор. Он тоже с интересом выслушал рассказ Нингишзида. – История знает о том, что в Древнем Риме ранней республиканской эпохи рабы ели за одним столом с хозяином и тоже были если не членами его семьи, то, по крайней мере, членами его фамильного рода или трибы. Рабство лишь со временем в разных странах принимало самые уродливые различные формы.
- Какие же? – спросила Эрешкигаль, переключая внимание на Энки.
- А вы посмотрите на первых рабов в Древнем Египте, примерно 2800 года до н.э. Это были чужеземные пленники, которых изнуряли тяжелой работой за два-три месяца, а затем убивали. Раб египтянам тех лет был не нужен надолго.
- Не хотел бы я там оказаться в качестве раба, - проворчал Нингишзида.
На этом разговор про рабство прервался. В дом к ануннакам пожаловал Шу Гирбубу в сопровождении молодой девушки одетой в дорогое белое платье с желтой бахромой.
Шу Гирбубу отвесил поклон ануннакам и объяснил свой приход:
- Эта девушка из числа жриц-лукур. Шуму ее - Иннашаге. Она избрана нами – тремя санги Унуга –  "невестой ануннака" Энки.
Эрешкигаль изучающе посмотрела на Иннашаге. Девушка видимо была хорошо осведомлена о своей привлекательной красоте и держалась, если не надменно, то, по крайней мере, с неким налетом высокомерия. Это Эрешкигаль сразу не понравилось. К тому же ей была неприятна соперница, которая хотя и невольно, но покушалась на ее чувства к ее возлюбленному человеку.
Энки, который услышал эти слова, переведенные ему Нингишзида, охватило неприятное волнение. Никто, кроме Нингишзида не знал о его любви к Эрешкигаль. Они скрывали свои отношения от местного населения, потому, что в сложной мифологии шумеров любвеобильный ануннак Энки, спавший даже со своей родной дочерью и внучкой, никогда не имел супругой Эрешкигаль.
Тут Энки сразу вспомнил, что он испытал, услышав впервые о празднике Ур-Ана в землях Альси и о той роли, которая выпала на его долю там, совсем пал духом. И едва сдержал себя от сквернословия в сторону жреца-сангу и молоденькой жрицы-лукур, которая должна была стать "невестой бога".
Нингишзида, услышав слова Шу Гирбубу нахмурился, считая себя обойденным. Жрица-лукур, как он успел заметить, была молода, свежа и хороша собой. Даже слишком хороша! А когда она заговорила, ее голос ворвался в его сознание и он окончательно потерял душевный покой от избытка мужских чувств, которые испытывал к ней.
Может быть это была любовь с первого взгляда? Нингишзида готов был признать теперь, что такая любовь существует. Его члены охватила любовная истома, он задрожал от нахлынувшей на него страсти, но только вид смиренно стоявшего перед ним сангу удержал его от пламенной песни любви, которую он собирался немедленно исполнить для этой молодой жрицы-лукур с чудесным именем Иннашаге.
Сангу Шу Гирбубу не догадался о внутренних переживаниях, которыми были охвачены трое ануннаков. Он, поклонившись, сказал:
- Великий и мудрый Энки! Господин мой! Человеку нужна женщина, богу – богиня! Но в городе Унуге нет богинь, кроме госпожи Эрешкигаль. Только нам известно, что у госпожи Эрешкигаль есть супруг: бог Нергал[54]. Энси и лу-галь Нингишзида женат на одной из женщин нашего города, которую зовут Нисаба. Только у тебя нет женщины, милой твоему сердцу… Поэтому, мы, сангу решили, что лишь жрица-лукур, служительница ануннаков сможет быть достойна тебя. Целый Большой солнечный круг она будет исполнять обязанности твоей жены, мой господин! Унуг готов служить тебе и надеется, что ты не обойдешь его и не оставишь своими милостями.
- Что еще решили сангу Унуга, не спросив моего слова? – поинтересовался Энки. – Зачем мне нужна эта девушка?
- Я тоже против! – произнесла Эрешкигаль. – Зачем ему нужна еще вторая жена?
- Я сейчас узнаю, - успокоил их Нингишзида.
Нингишзида завел разговор с сангу, речь его затянулась. Сангу обстоятельно что-то ответил. Нингишзида покачал головой, снова долго говорил. Шу Гирбубу сожалея развел руками, бросил быстрый и испуганный взгляд на Эрешкигаль и начал что-то торопливо объяснять. Нингишзида выслушал его, и дружески похлопав по плечу, проводил к дверям. Иннашаге, кусая губы, осталась стоять на месте. Нингишзида предложил гостье сесть на циновку и обернулся к друзьям:
- Ну что, я хочу вас обрадовать. Этот сангу - просто умный баран! Я объяснил ему, что бы в следующий раз они сначала спрашивали о воле ануннаков, а потом ее исполняли. Не нужно торопиться, сказал я ему. Эта девушка – теперь "невеста" нашего бога Энки. Но жить с ней как муж с женой ему совсем не обязательно.
- Может быть, просто отослать ее обратно? – предложил Энки.
- Этого я не знаю, - пожал плечами Нингишзида. – Отказывать не хорошо, нельзя! Совсем плохо подумают. Нет, ее заберут, но пришлют другую. И так будет, пока какая-нибудь из девушек не понравится Энки. Я решил, лучше пусть будет эта. Красивая, приятная… - и добавил по-русски со своим неистребимым акцентом: - Вах, какой красивый дэвушка! Палчики оближишь!
- Ты в нее, это самое… того? – переходя на русский язык, спросил Энки, поднимая брови.
Эрешкигаль улыбнулась, поняв, что Нингишзида готов отразить своим телом все удары любви, направленные жрицей-лукур на Энки и нанести ей ответные любовные удары.
- Я что, нэ понимаю, что она тэбе нэ нужна? – важно произнес Нингишзида. – Я не глупый! Я оказываю помощь моим друзьям, избавляя их от неприятностей, так?
- Еще бы! Как ты тут без женщины можешь существовать? – проронил Энки.
- Главное, что бы мы были вместе с Борисом, - добавила Екатерина.
- Тогда все замэчательно! – обрадовался Георг-Нингишзида и снова перешел на шумерский язык. Он обратился к Иннашаге и, переговорив с ней, дал перевод своих слов:
- Она самая красивая из жриц лукур. Поэтому ее и выбрали. Но у нее есть жених, за которого она хотела выйти замуж. Это поручение помешало ей осуществить свою мечту. Но она готова стать возлюбленной Энки на Большой солнечный круг. Для нее это великая честь, стать женой ануннака.
- Конечно, стать женой верховного бога Шумера, это великая честь для женщины из глины, - произнес Энки, посматривая на Иннашаге.
Но Иннашаге не знала Сонрикс, поэтому разговор ануннаков между собой был для нее не понятен.
- Знаете, что сказал мне Шу Гирбубу, когда я предложил ему найти мужа для богини Кур-ну-ги?
- Говори, говори! – поторопила Эрешкигаль. – Мне очень интересно!
- Он смутился и сказал, что во всем Унуге и даже Двуречье, вряд ли отыщется доброволец или хурум, который захочет умереть на ложе любви в твоих объятиях! – засмеялся Нингишзида. – Ануннак, родившая сына-смерть никого не прельщает…
- Тем лучше! – с малой толикой недовольства Эрешкигаль надула губы.
- Погоди, лу-галь Унуга, - сказал Энки. – Но сангу сказал, что тебе женщина не нужна, потому, что ты уже женат на Нисабе!
- Ну и что? – ответил Нингишзида. – В Унуге многие женщины имеют по два мужа. Два мужа для женщины, тут это вполне нормально. И две жены у некоторых мужчин, это тоже нормально. Тут совсем другие законы! Совсем разные, на наши не похожие. Поэтому никто не помешает мне жениться еще раз!
53. Бил лу-да (древнешумерское) – существующий нерушимый порядок.
54. Нергал - бог-владыка Кур-ну-ги, супруг Эрешкигаль, сын Энлиля.


Глава 9.

Эрешкигаль, Энки и Нингишзида слушали. Нингишзида переводил слова Иннашаге.
А Иннашагге – женщина-жрица рассказывала:
- Из-за гор выходя, огненным взором, глядя на пустыни и горы, Уту ежедневно в небесной ладье свой путь неизменный совершает над миром. Ночью его сменяет Наннар[55], светом тусклым все вокруг освещая. Только Уту закончив свой путь по небу земли, ночью никогда не заходит в Кур-ну-ги, обходя ее дальней дорогой. Наннар же там ежедневно бывает, двенадцать доли частей из двадцати четырех, что составляют окружность измеряющей время течение. Поэтому в обители смерти только капли воды, мерный кувшин наполняя, владычице мертвых Эрешкигаль сообщили, что прошло двадцать солнца кругов, как Энлиль ушел от нее в земли Двуречья вместе с женой - девой Нинлиль. Нинлиль в обители смерти разрешилась от бремени, родила четырех сыновей. Нарушил Энлиль обещанье, что оставит трех своих сыновей в подземных чертогах Эрешкигаль[56]. Все они вознеслись на синюю землю. Из Энлиля детей только его первенец, Наннар, ежедневно в Кур-ну-ги бывает. Но его шимату – ходить в барке по небу, людям ночью отдых давая после дня тяжелой работы, и влюбленным к сердцам путь освещать светом бледным. Он не бог мира мертвых…
Когда-то давно, на счастливом острове Дильмун, когда боги мир разделили, то Инанна стала богиней войны, получив к битвам любовь и к разрушению страсть, блеском оружия своего свет Уту затмевая. Так же достался ей дар, способность одеждой своей мужчин привлекать, словно пчел зовущий цветок. Красотою своей из мужчин делать рабов, будь то воин суровый иль пастух. Жестокость и любовную страсть получила Инанна-богиня на ануннаков совете.
Старшей сестре Инанны, Эрешкигаль тогда ничего не досталось. Упала она к ногам Ана, небесного бога и упросила отдать ей Кур-ну-ги. Тогда людей из глины еще не слепили. И Кур-ну-ги никого не прельщала. Но как стала она домом смерти людей, чье ме оказалось перечеркнуто роком судьбы, еще больше боги стали ее сторониться. Сера, скучна жизнь в обители смерти. Ничего в ней случится не может.
Когда Энлиль провалился в Кур-ну-ги, Эрешкигаль ему любовь свою предложила. От этого короткого брака у нее сын родился – Намтар. Безжалостный бог, приходящий к смертному ложу больных, собирающий души воинов, убитых в сраженьях. Проводник теней бесплотных в смерти обитель. Исполнитель судьбы, наказ отца своего выполняя, Энлиля.
Энлиль, главный оракулов бог и всех предсказаний, предрек Эрешкигаль, что ей мужем станет Нергал, Нинлиль младший сын. Пора бы сбыться сему предрешенью.
Эрешкигаль призвала Намтара и сказала ему: "Сын мой, любимый! Ступай на гору небес и земли Дулькуг, где ануннаки дни проводят в пирах и веселье. Надо напомнить им, что я пребываю в забвенье".
Намтар, вселяющий ужас, волю ее, исполняя, скоро прибыл на Дулькуг. В черных одеждах, с запахом тлена, Намтар на пиру появился среди ануннаков. Дыхание смерти из губ посиневших Намтара слетело и на всех ануннаков повеяло холодом страха и запахом гнили, словно из раскрытой могилы. Боги притихли, ибо там, где Намтар появляется, там смерть свои раскрывает черные крылья. Наказать или убить бога Кур-ну-ги нельзя. Он ничего не боится, потому, что сам словно мертвый, смрадным дыханьем, в окружении ардат-лили злобных, смерти подобный. Окинул взглядом Намтар ануннаков, восседающих за столами. Много их было. Энлиль и Нинлиль, Энки, Ан, Инанна, Уту, Наннар и Нанше. Было много других, богов рангом поменьше. Только Нинлиль Энлиль и Наннар на Намтара без страха взирали. Первые двое, потому, что дыханье бессмертное дважды имели[57]. Наннар, лунный бог, в Кур-ну-ги бывал, а с братом ссор не имел. Не стал бы Намтар приходить на холм богов за Наннаром.
Голосом хриплым и грубым заговорил Намтар: "Ануннаки, к вам я явился без зова. Эрешкигаль я посланец! Вам ануннак подземных чертогов, мертвых владычица, передать повелела: Вы всегда на пирах веселитесь, но никто из вас ей никогда подарка не сделал. Забыли ее вы".
Энки в ответ произнес: "Истинно это, Намтар! Вину мы такую имеем. Сейчас же подарки ей и долю с нашего пира мы ей отправим. И впредь не забудем поступать как сегодня".
Намтар лицо свое в трупных пятнах к Энлилю направил и произнес: "Я, отец мой, Энлиль, Намтар – бог клятв, следить за исполненьем которых обязан. Ты двадцать солнца кругов назад произнес, что три сына Нинлиль станут богами Кур-ну-ги. Но ни один из них до сих пор, в царство смерти не опустился. Время пришло выполнить обещанье. Ме такую ты сам сыновьям своим уготовил. Требует Эрешкигаль к себе пока только одного из них – Нергала. Не отпустишь его – Эрешкигаль закроет ворота обители смерти – и мертвые станут среди живых находиться. Будут рвать плоть живых, кровью питаясь. И умножатся мертвые многократно. Пусть Нергал сегодня в Кур-ну-ги придет, когда мрак окутает синюю землю. Если же он побоится или вздумает скрыться, то я найду его, где бы он ни был. И тогда он мой гнев испытает. Насильно я его в царство мертвых доставлю, и судить его будут подземные судьи".
Намтар исчез, только там, где стоял он, засохла трава, напоминая о том, что там стоял смерти посланник.
"Что ж", - ануннаки подумав решили, – "если клятва такая место имела, то надлежит исполнить Нергалу Энлиля решенье. Пусть сегодня Нергал в Кур-ну-ги уходит". И Инанну отправили в город Кута, где Нергал находился, волю богов ему сообщить и волю богини подземного мира.
В городе Кута, прямо в Меслам Инанна явилась, перед Нергалом предстала. Все рассказала ему. Про посланца Намтара и повеленье владычицы мертвых и об ме, которое Нергалу волей владыки всех стран обозначено скоро. Печальна Инанна была. Сказала Нергалу: "Как Уту свет погаснет, мы с тобой, мой любимый, будем разлучены навсегда". Нергал ей ответил: "Пусть мы не муж и жена по закону синей земли Суммэрк, но никто не посмеет нас разлучить. Даже Эрешкигаль вместе со всеми силами тьмы. Я Забаба[58] убил, в Кур-ну-ги отправил, что бы любовь твою получить. Я убил Шара, в Кур-ну-ги отправил, что бы только быть рядом с тобой на ложе любовном. Нечего делать мне в Стране без возврата. Не свершил я ничего достойного ануннака. Созданный по подобию Ана, брат мой Нинурта[59], сразил в битве огромного змея с семью головами, одолел злого Асага, силами тьмы порожденного. Брат мой второй, "Владыка, чей блеск ужасен", Нингирсу[60], овцу высотой с городскую стену и шестью головами убил, поверг наземь львиноголовую птицу Анзуда, чтоб у нее таблицы ме отобрать, что у Энлиля-отца украдены были. Даже мать моя, дева Нинлиль в царство Кур-ну-ги будучи смертной вошла, а обратно вернулась великой богиней, Эрешкигаль одолев. Неужели матери своей сын не подобен? И отца своего недостоин: - Энлиля, царя всех богов? Спущусь я в Кур-ну-ги, мертвых владычицу, Эрешкигаль в борьбе одолею, платье на ней разорву до подола. Волосы ее, растрепав, на свой кулак намотаю и в колодках, обнаженной, словно рабыню приведу в земли Двуречья. Пусть посмеются над ней ануннаки!
Меслам меламму озарило сиянием: Энки явился вслед за Инанной. Сказал он Нергалу: "Разве подвиг для ануннака женщину одолеть? Этим ты не найдешь себе славы, станешь посмешищем для ануннаков. Смеяться открыто в лицо никто тебе не посмеет, но, едва увидев тебя, боги станут прятать улыбки".
Энки сказал еще: "Потребуй, чтобы богиня, от своего отказалась от слова". Тогда, слово Энлиля, отца твоего, потеряет силу закона, и ты будешь снова свободен. Но запомни, бессмертный герой! И бессмертного бога можно смерти предать! Его нельзя убить, но можно взять в плен. Мертвый и пленный разве не схожи? Но еще страшнее забвенье. Умер тот только, кого все забыли! Кур-ну-ги большая. Какие там существа возрастают, никому не известно. Даже Эрешкигаль не знает, что в ее темной обители может случится. Страшно ей тоже и одиноко. Будет она угощать тебя мясом и хлебом, пенной сикару. Запомни: не ешь в царстве теней бесплотных ничего, что тебе Эрешкигаль поднесет, мертвых богиня.
  "Я – бог, сын Энлиля! Я найду в себе мудрость сделать так, что Эрешкигаль никогда больше не потребует соблюдения клятвы Энлиля"!
  "Нет! Не бог ты еще", - сказал мудрый Энки – "Мало иметь дыхание бессмертных! Богом станешь только тогда, когда люди Двух рек городов и кочевые народы солнца захода будут петь о деяньях твоих и легенды об этом слагать. Ступай туда, куда должен идти".
…Подошел к смерти вратам, входу в Кур-ну-ги Нергал, повернулся и спиной шагнул в мир теней и мрака. Словно из-под земли перед ним появился Нети, страж ворот подземного царства. Сказал Нергал: "Дай путь мне. Нергал, мое шуму. К Эрешкигаль иду я". Нети сказал, не высказав удивленья: "Проходи. Тебе путь свободен. Знаю я, что ты богом станешь Кур-ну-ги".
Сказал Нергал стражу ворот: "Двадцать прошло солнца кругов, как сказал ты деве Нинлиль такие слова: "Если по воле богов у тебя ребенок родится, неодолимым он станет бойцом, силой равный богам. Ни один среди смертных и даже богов не сравнится с ним в умении палицей биться или кинжалом или совсем без оружья". Понесла моя мать, и родился я. Теперь вырос и хочу с тобой помериться силой. Хочу проверить, правда ли это? " "Хорошо! "- согласился Нети, - "Хоть не бог я, но силой не обделил меня Энмешшара".
С грохотом сшиблись бойцы. В щепы мелкие палицы их разлетелись. Схватившись в объятьях борьбы, они словно два каменных жернова друг друга давили. Страшная сила у стража ворот Нети была. Нергал сдержал натиск соперника и, обхватив его крепко, через себя перебросил. Нети поднялся с земли и сказал, снова падая ниц перед Нергалом: "Воистину, ты – герой! Первый раз я побежден в поединке. Утешеньем моим служит то, что одолел меня бог – Владыка Кур-ну-ги!"
Пройдя через семь ворот царства мертвых, Нергал очутился рядом с болотом. Источником было оно подземной реки, что окружала Страну без возврата, смерти обитель. Перед Нергалом старый Хумут появился. Сказал хранитель подземной реки: "Через это болото никому не будет дороги".
Сказал Нергал стражу болота подземного: "Хумут, двадцать прошло солнца кругов, как сказал ты деве Нинлиль такие слова: "Если по воле богов у тебя ребенок родится, то умом и хитростью он и богам не уступит. Многие тайны, что недоступны смертным мужам, ему ведомы будут". Понесла моя мать, и родился я. Мужем стал. Что ж посмотрим, какие тайны ведомы мне".
Руки простер Нергал над болотом. Закипела вонючая жижа, пузырями огромными пенясь. Пар повалил к верхним сводам, что окружают подземное царство Страны без возврата. Скоро вместо болота оказалась пустыня. Трещины ее покрывали, словно солнце ее нещадно палило много солнца кругов. Сказал Нергал: "Теперь через эту землю сухую перейти не только ануннак сможет, но и любой смертный из глины".
Задрожал страж Хумут. Упал на колени перед Нергалом и взмолился: "Отец мой и господин! Могущество твое безгранично. Я это видел. Даже сама Эрешкигаль не могла перейти болото своих подземных владений. Воистину, ты – сам Владыка Кур-ну-ги! Но не может наша земля быть без болота! Преграда оно для мертвых, тех суммэрк, что Ур-Шанаби, перевозчик подземной реки, не перевез в смерти обитель, к судилищу Эрешкигаль. Теперь этой преграды не будет. Мертвецы в Ки-симерк придут, большие беды будут на синей земле. Верни болото обратно, мой господин!
Нергал прошел к подземной реке мимо Хумута, а болото на старом месте возникло.
Вспомнил Нергал, что однажды сказал лодочник Ур-Шанаби Нинлиль-деве: "Если у тебя по воле богов ребенок родиться, то никакие болезни его не коснутся, и он будет бессмертным как боги".
Подумал Нергал: "Если не могу никогда умереть я, то, как через реку мертвых мне перебраться? Мертвым стать не могу, но притвориться умершим можно".
И облик решил поменять свой. Стала стремительно меняться внешность Нергала. Ростом он стал ниже, сгорбился. Кожу лица морщины покрыли. Выпали волосы, глаза незрячие стали. Исчезло сердце биение. Высох он словно труп, пролежавший годы под солнцем в пустыне.
В лодку Ур-Шанаби, вместе с другими умершими взошел Нергал и на берег другой был переправлен. Ступив на землю, толпа душ бесплотных умерших и убитых Двуречья людей двинулась вместе с Нергалом к дворцу Эрешкигаль.
Думал Нергал, что увидит старуху беззубую с волосами седыми и морщинистым телом. В одеждах богатых из тонкого льна и шерсти, изготовленных Утту собственноручно, на троне из бронзы и серебра сидела женщина красоты непорочной, с сияющим царственным взором. Сказала она Нергалу, не узнавая в нем ануннака: "Встань перед судьями, мертвый, они решат твою нелегкую участь!"
В бездне подземной семеро судей. Не мужского пола они, не женского, словно разрушающие вихри. Радости они не имеют. Не берут они жен, детей не рожают. Жалости и сострадания они не знают. Молитв и просьб они не слышат. Не стали судьи слушать Нергала - мертвые не говорят – и приговорили его страдать вечно. Объявили: "Каждую долю ты будешь плетью наказан, а в сиянии бледной лампы Наннара, прикованный к скалам будешь стоять и мышцы твои в судороге лопаться будут, а распухший от жажды язык будет скрести по небу сухому, воды не находя даже соленой".
Приговор услышав, Намтар протянул руку к Нергалу, чтоб его к месту казни вести. Но облик снова свой Нергал сменил, приняв тот вид, согласно ме который ему был дан от рождения.
Сказал Нергал Эрешкигаль: "Посмотри на меня! Я – Нергал! Я тот, кого ты, Владычица, видеть желала!" Увидев, как забугрились мышцы героя, схватился Намтар за шаррур[61]. Нергал грозным взглядом повел - и все вокруг в страхе великом от первого среди ануннаков, как тараканы, в щели дрожа, поспешили забиться. Даже у трона владычицы мертвых львиноголовая Ламашту отступила в страхе от взора Нергала. Только Эрешкигаль с места не сдвинулась, с трона резного не поднялась, на героя взгляд смерти направив… Но ничего не случилось. Нергал подошел к Эрешкигаль, поднял на руки и легко понес к дворцу, где ее находились чертоги. Семь раз успел обойти царство мертвых Наннар на барке своей. Семь по семь раз успел Нергал лоно богини наполнить живительной влагой. Семь по семьдесят раз билась Эрешкигаль в любовной истоме, тесней прижимаясь к герою. На восьмом круге Наннара объятия боги свои разомкнули. Нергал испросил угощенья и пенистой сикару. Сказал Нергал, насытив желудок: "Твоя, Эрешкигаль, любовь достойна героя. Словно напта[62] в светильнике, горит она черным огнем, жжется пламенем. Но обещал я Инанне, что вернусь к ней. Инанны любовь как хмельная сикару. Она опьяняет, но жадно чашу ее, испив, тягостно после. Если бы не клятва моя, то с тобой бы, владычица бездны, я навсегда бы остался".
Ответила Эрешкигаль: "Нергал, твоя любовь достойна богини. Сына тебе я рожу. Шуму ему будет Ниназу. Если бы я могла, то за любовь твою и слова, что сказаны мне безо лжи и обмана, на синюю землю черноголовых тебя отпустила. Но не властна я… И даже сам Энмешарра не властен. Теперь ты не сможешь вернуться обратно. Прости меня! Пищу мертвых вкушал ты, мертвых пил ты сикару. Не сможешь ты жить на синей земле. Водой из источников ты напиться не сможешь. Пища живых горьким ядом тебе будет. Вода жизни тебе не поможет стать прежним. Потому, что ты теперь мертвых бог…"
  "О, Ан всемогущий!" - воскликнул Нергал, в огненный смерч, превращаясь – "Как мог я забыть предупреждение мудрого Энки?!" Обжигающим вихрем, бурей песчаной Нергал на землю вернулся Двуречья, завывая, как дикий онагр, полетел к саду Инанны. Но вдруг смиренно затих ветер, словно задумался…  И полетел обратно в обиталище мертвых.
Сбылось предрешенье Энлиля…
------------------------------------------
55. Наннар - бог Луны, древнее божество Шумеров в Месопотамии. Позже его сменил Аккадский бог Син.
56. Начало мифа изложено в книге Белое Солнце.
57. Энлиль и его женская половина Нинлиль представлены древними Шумерами как бесплотные духи-сознание, но обладающие Вечностью и имеющие огромную силу и власть над остальными, бессмертными ануннаками и всем, что есть на земле. Это часть сохраненных знаний древних ростинов.
58. Забаба, Шара - мелкие божества войны отдельных шумерских городов.
59. Нинурта - бог войны, эпический герой, сын Энлиля.
60. Нингирсу - шумерский бог войны, герой эпоса, сын Энлиля. Шумерские боги войны вообще очень многочисленны. Начинает их список главная воительница, могучая Инанна.
61. Шаррур - оружие богов.
62. Напта (шумерское) - Нефть.


Глава 10.

Нингишзида вернулся наутро довольный и счастливый, издавая тихие истомные звуки.
- Что у нас на завтрак? – поинтересовался он, присаживаясь к столу.
- Мясо козленка запеченное в углях, - ответила Эрешкигаль. – Устал, кот мартовский? Сейчас поешь и ляжешь спать…
- Что ты! – воскликнул Нингишзида. – У меня нет времени на сон. Сейчас Урабу приведет своих людей, которых он попросил взять ко мне на службу. Они конечно разбойники, но люди отчаянные и не трусы… Потом мне надо побывать на строительстве. Торжественное моление требует моего присутствия. Потом надо принять посланцев из города  Эридуг. Он находится рядом с городом Ур и его тоже может захватить скорый потоп. Надо пригласить жителей этого города переселиться поближе к нам и поучаствовать в строительстве храма Э-Ана… Надо обсудить с шарт Унуга нашу поездку по городам Месопотамии для их божественного объединения. Нужно узнать, как продвигаются дела у Ушшум-Анна с подготовкой флота в Дильмун за лесом. У меня столько дел, дорогая богиня Эрешкигаль, что мне просто некогда спать.
Энки подошел к кувшином сикару к столу и присел рядом.
- Энки с пивом приблизился, с вином приблизился, - начал нараспев декламировать Нингишзида, - В большие бронзовые сосуды вино возлил он,
В это же время пиво из пшеницы он приготовил,
В сосуде кукурру сусло для вкусного пива он приготовил,
Сироп из фиников в носик возлил, качество пива повысил!
После того, как сусло в сироп превратилось, остужаться его он поставил!
- Чего это тебя на поэзию потянуло? – спросил Энки.
- Сочиняю немного! Жизнь прекрасна, друзья мои! – мечтательно улыбаясь, сказал Нингишзида. – Особенно тогда, когда прекрасная лукур не дает спать по ночам. Эта маленькая жрица так радовалась моему семени вложенному в ее чрево, что под утро позабыла о своем женихе и хочет остаться со мной на весь свой жизненный алад[63]…
- Я понимаю, что я так никогда не смогу попасть в Альси, - сказал тихо Энки.
- Зачем тебе нужно туда попадать? – спросил Нингишзида. – Мы тут прекрасно уживемся все втроем. Мы – все боги, но боги разные, один другому не будем мешать. Вы бы видели, как люди встречают меня на базаре! Такого почета нигде и никогда не найдешь!
- Нам нужно найти твою глиняную табличку в Хамукаре, - напомнил Энки. – Я рассчитываю вернуться в Альси, там взять с две сотни кейторов и с ними отправиться в Хамукар на ее поиски.
- А почему нельзя сделать по-другому?
- Как?
- Набрать в Унуге добровольцев, вооружить их и двинуться на кораблях вверх по реке Идигна[64], которая на севере называется Аранзах. Там мы заставим хурритов отыскать эту табличку. Оттуда можно возить камень для строительства. Почему нет? – спросил Нингишзида, увидев, что Энки качает отрицательно головой.
- Я хочу увидеться со своей семьей, - произнес Энки. – Разве это не достаточно весомое обстоятельство?
Нингишзида осекся.
- Если сердце твое страдает, то я не могу тебя отговаривать, - Нингишзида печально развел руки. – Тут никакие слова не нужны.
Он задумался. Потом молча, приступил к еде. Немного перекусив, сказал Энки:
- Тогда сделаем так. Вместе с Эрешкигаль вы сможете побывать городе Шуруппак?
- Зачем? – вопросил Энки.
- Шуруппак самый хлебный город южной Месопотамии. А нам надо кормить строителей… Потом, сразу же после вашего возвращения, я дам вам корабли и охрану, которая поможет вам добраться до Альси! Три-пять колосолан вас не на много задержат здесь, это все, что я вас попрошу! А в Хамукар я проникну со своими людьми. Нам нужно много камня. Там я заставлю своих людей разыскать эту табличку…
Энки и Эрешкигаль подумали немного и согласились.
Они съездили в Шуруппак и объявили там народу божественное ме города. И вернулись обратно без приключений, если не считать, что по дороге их встречали толпы народа, узнавшие, что по этой дороге проследуют ануннаки.
Потом ануннаков торжественно провожал весь город. После этого Унугцы, сопровождали ануннаков Энки и Эрешкигаль по реке Буранун до города Эмар. Там их высадили на правый берег вместе с тремя лошадьми и грузом, и судно пошло дальше вверх по реке, намереваясь взять на борт строевой лес, что бы не идти обратно пустым.
- Все, Геката, - произнес Нептун. – Энки и Эрешкигаль больше нет. Теперь я снова Альгант Нептун. Сейчас ужин и спать!
- Но уже стемнело! – возразила она.
- Ни и что? Я никогда не ложусь спать с пустым желудком, - сказал Нептун. – Иначе голодный не могу заснуть.
- А как же пословица?
- Какая пословица?
- Ужин отдай врагу.
- Хм! – Нептун провел рукой по своему плоскому животу, мышцы которого были тверды и рельефно-бугристы от постоянных тренировок. – Спорная пословица. Древние греки на завтрак ели совсем мало. Обедали очень плотно. Но ужин у них в три раза превосходил завтрак, хотя и не был столь обилен как обед. Не придерживались древние греки этому высказыванию.
- Еще знатоки советуют: после шести вечера не есть! – сказала Геката, хитро взглянув на Нептуна, явно ожидая от него в ответ возражения. И они тут же последовали:
- Это правило пришло с Древней Руси. Жизнь в России 17-18 века была совершенно другая, чем в 21 веке. Люди ложились спать с наступлением темноты. Зато служба начиналась уже в 5-6 часов утра. Понимаешь, к шести часам вечера люди заканчивали ужин и ложились спать. А сидеть при свечах или лучине считалось дурным тоном, верхом неприличия. Отсюда и пошло это не писаное правило. Но ритм жизни 21 века совсем иной. Твое правило, Геката, отстает от жизни на два века!
- Ты на все имеешь готовый ответ, - сказала она.
- Мудрый ответ! А главное правильный – поправил Нептун и, смеясь, поднял вверх указательный палец. – Неужели ты не заметила, что в Двуречье люди живут по старому ритму: рано встают, рано ложатся?
- Кто рано встает, тому Ур-Ан подает?
- Ты у меня девушка смышленая.
------------------------------------------
63. Алад – жизненная сила назначенная человеку при рождении.
64. Шумерское и древнехурритское название реки Тигр.


Глава 11.

Ярко вспыхивали рассветы, голубели небеса при ярком южном солнце, и медленно угасали закаты. Затем мир погруженный и утонувший в темно-синем океане ночи снова оживал, и так продолжалось бесконечно долго. Дорога жизни терялась где-то в полузабытом прошлом, виделась в настоящем и тянулась в далекое неизвестное будущее. Жизнь везде текла мощным потоком, не останавливаясь ни на мгновение.
Нептун и Геката, наконец, подъехали к реке, берега которой были покрыты густым кустарником и высокой травой.
Это была река Оронт, которая служила разделительной границей между государствами Альси, Праутада и земель Аурхи. Геката спешилась, сняла со спины лошади кожаный мех и, напившись сама, протянула его Нептуну.
- Нам надо переправиться на другой берег?
- Иначе мы не попадем в Альси, - ответил Нептун. – Ты сможешь одолеть ее вплавь?
Геката смерила реку взглядом.
- Она не сильно широкая, - заметила она. – Даже совсем не широкая. С рекой Окой ее не сравнить.
- Ладно, - согласился Нептун. – Тогда начинаем переправу.
Геката делала все всегда так, как говорил ей Нептун, всецело доверяя его опытности бывалого землепроходца. Они переправлялись через реку уже четвертый раз и ее движения и действия стали уверенными. Раздевшись донага, они привязали одежду и оружие на спину лошадям, завернув все в шкуры, и вошли в воду. Они поплыли рядом с лошадьми, держа в одной руке узду.
Река  они быстро переплыли и вышли на берег, радуясь, что преодолели еще один водный рубеж на их пути. Они, немного подсохнув на жарком солнце, начали одеваться.
Переправа через реки – это был бич многих армий мира во все времена. Не всегда удавалось перейти реку по мосту. Не всегда реки были мелкими. А сколько людей теряли войска при переправах, лишь потому, что не все солдаты умели плавать? Каждого десятого! Поэтому, Древние римляне не брали в свои легионы людей, которые не умели показать свое искусство в умении держаться на воде.
Едва они успели одеться, как увидели трех всадников, которые быстрой рысью мчались к ним. Нептун схватил арбалет и навел оптику на кавалеристов. Он разглядел черные султаны, развевающиеся у них на шлемах, и, сдерживая радость, сказал, обращаясь к Гекате:
- Это ростины!
В черном доспехе кейват Нептун, держа в руке трезубец, вскочил на лошадь. Всадники были уже совсем близко, Нептун мог различить их лица. Он водрузил себе на голову солнечную корону с темно-красным ворсом и стал ждать.
Всадники подъехали к ним, осадив лошадей. По их напряженным лицам, Нептун понял, что ростины находятся в недоумении. Перед собой они видели человека в ярко-красном плаще и шлеме-короне. Это были знаки отличия Альганта, но им было непонятно, почему человек, который сидел на лошади, их одел на себя и даже не пытался при их появлении скрыть! Они не понимали, что это значит?
- Кто ты? – прозвучал требовательный голос на Сонрикс.
- Альгант Синт-Нептун, царь государства Таоросс! – тоже на Сонрикс ответил Нептун.
Всадники рассмеялись, словно он сказал шутку. Ему не поверили.
- Тиниец, говори, откуда у тебя корона Альганта Синт?
- Я и есть Синт! – выкрикнул Нептун.
- Не лги нам, синис! – сказал один из воинов. – Альгант Синт ушел к звездам четверть века тому назад!
- Я вернулся, - возразил Нептун.
- Синис, ты сошел с ума! Ты одеваешь на голову Солнечную корону тебе не принадлежащую… Довольно забав! Сними корону! – потребовал старший воин. – Сними с себя плащ!
Нептун со вздохом снял с головы корону и спросил:
- Милана еще царица в Таоросс? Гарат еще правит в Альси?
- Они обе правят в своих владениях, - прозвучал ответ. – Откуда ты едешь? И кто эта девушка?
- Это женщина – посланник царицы Гарат, - нехотя солгал Нептун. – А ездил я вместе с ней в страну двух рек по приказу царицы Миланы. Она знает, кто я. Ведите меня к ней! Она будет рада встречи со мной! И Светлая мать Ал-Ма-Гарат тоже хорошо знает, кто я такой.
Кейторы обменялись вопросительными взглядами и согласились:
- Едем, только оружие отдай нам!
Геката проследила, как Нептун полностью разоружился, передав всадникам весь свой оружейный арсенал: трезубец, катану, арбалет, кинжал, ножи для метания. Кейторы, рассматривая его вооружение, пришли в восхищение от красивой инкрустации рукояти кинжала, от полировки металла катаны, от ее длины, от …  Никогда им не доводилось встречать такое оружие.
- Это твое оружие? – спросили они Нептуна.
- Мое и это доказывает, что я – Альгант! – холодно заметил Нептун.
- Наш Монкейтор выяснит, кто ты! – произнес старший из воинов.
  "Они слишком молоды, что бы помнить меня", - подумал Нептун. - "Хотя, если разобраться, они не виноваты. Будь я на их месте, я бы тоже не поверил в такую метаморфозу".
Надо отдать должное ростинам-кейторам. Они ничем не оскорбили странного пришельца и его женщину, только разоружили его.
Монкейтор, к которому привели Нептуна и Гекату долго пристально смотрел на пришельцев. Осмотрев отобранное у Нептуна оружие, он задумался. Случай был непростой. Для себя монкейтор отметил, что этот странный человек не является изгнанником. Он держал себя независимо, даже несколько властно. И совершенно не испытывал страха. У пришельцев на двоих было три великолепных лошади – огромное богатство, которое невозможно было иметь простому человеку.
Монкейтор не знал, как ему поступить. Его смущало диковинное оружие, которое он увидел своими глазами. Из рассказов соратников, слышанных им когда-то давно, монкейтор прекрасно помнил, что Альгант Синт-Нептун имел такой длины меч. Но стоящий перед ним высокий человек, ростом напоминавший Нептуна, был слишком молод, чтобы быть Нептуном. Не мог он быть и сыном Нептуна. Монкейтор знал, что сын Альганта Нептуна и царицы Миланы – Ронс Аол.
Монкейтор не нашел ничего лучшего, как приказал накормить пришельцев и отправить их прямиком к царице Милане. Если эти люди из ее окружения или были посланниками, то она их узнает. Он поручил сопровождать странную пару воинам, которые их задержали, усилив отряд еще пятью воинами.
Спустя два солнечных круга небольшая кавалькада подъехала к дому царицы Миланы.
Вот, он, наконец, его старый дом! Дом, который давно строил для него Си-лот Гобуб, старейшина тинийцев. Сколько лет он не был тут? Четыре месяца в своем времени и двадцать семь монколосолан здесь. Не маленький срок. Он вернулся…
Они с Гекатой спешились. Воины, сопровождающие их, тоже сошли с коней. Для Нептуна потянулись тревожные минуты ожидания. Как его здесь встретят? И вообще, узнают ли? Геката тоже нервничала, это было видно. Она с тревогой посматривала на застывших в ожидании кейторов, которые ждали десятника. А он еще не вернулся из ворот царского дома.
Наконец из ворот вышел смущенный десятник. За ним следовала стройная женщина примерно сорока монколосолан и воин средних лет, но без доспехов.
Увидев Нептуна, женщина отшатнулась и, обхватив руками нижнюю часть лица, прошептала:
- Альгант Нептун?
Но зато сопровождающий ее воин вдруг бросился перед Нептуном на колени и, охватив его ноги, закричал:
- Повелитель мой! Это я – Араст, мальчик которого ты спас от смерти! Ваше Постоянство, ты помнишь меня?
Воины-стражи, увидев происходящее, переглянулись. Они ожидали всего, чего угодно, но только не это.
Нептун пристально взглянул на женщину и произнес:
- Мила?
Мила, услышав свое имя, бросилась на шею к Нептуну. Затем быстро повернулась к воинам-стражам и, уперев руки в бока, разразилась гневными словами:
- Вы, что не узнаете своего царя? Это же Альгант Синт-Нептун, неразумные!
Посмотрев в сторону, Мила задержала взгляд на Гекате, и не смогла сдержать возгласа изумления:
- Мама?!
- Я – Геката! – быстро нашлась Екатерина. – Это мое имя!
Мила еще не полностью оправившись от изумления, подбежала к Нептуну и снова упала в его объятия.
- Мы ждали тебя! Все время ждали! Наконец-то ты пришел!
- Я вернулся! – тихо произнес Нептун, поглаживая Мила по плечам. – Где Милана?
Мила отступила на шаг и произнесла надтреснутым голосом:
- У нас несчастье. Моя сестра упала с лошади и сильно разбилась. Она умирает…
Нептун выслушал эту страшную новость, скрипнул зубами. Выдохнув воздух, потребовал:
- Где она? Веди меня к ней!
Мила хотела что-то сказать, но промолчала. Знаком позвала Нептуна следовать за собой. Нептун, ни чего не видя перед собой, поднялся по знакомой лестнице на второй этаж дома и очутился в комнате, где он когда-то жил.
Милана лежала на постели, укрытая теплым одеялом. Около нее суетились две женщины. Увидев Милану, постаревшую, с нездоровым румянцем на щеках и лихорадочным блеском в глазах Нептун остановился, не веря своим глазам.
Поистине время беспощадно! Он помнил Милану молодой, задорной, ослепительно красивой, но теперь горькая реальность их встречи разрушило все его мечты и воспоминания!
- Я вернулся к тебе, царица, жена моя! – произнес он и, нетвердым шагом подойдя к ее постели, опустился перед ней на колени. Милана увидев его, сделала непроизвольное движение, пытаясь подняться, но глухо застонала от боли и бессильно откинулась на подушку. Нептун аккуратно взял ее за руку и покрыл ее поцелуями. Ее рука была горячая и сухая.
- Ты выполнил свое обещание, Нептун! – тихо ответила она. Ее щеки пылали огнем болезни, глаза сухо блестели. – Но ты вернулся слишком поздно, муж мой. Я умираю… Не дал мне Ур-Ан счастья быть рядом с тобой, любимый мой…
- Все вон! – раздался шипящий голос Мила, но Нептун не заметил, как все покинули комнату и они остались вдвоем с Миланой.
- Я объезжала жеребца, - пожаловалась Милана. – И он сбросил меня на землю, – с горечью добавила: - Я забыла, что я уже не молодая, сильная девушка… Я очень сильно ударилась об землю… Совсем не чувствую тела, внутри все горит. Только боль… Я скоро уйду к звездам…
- Не говори так! – вскричал Нептун. – Я призову Гарат и остальных Вечных Кронидов и они поднимут тебя со смертного ложа!
- Бесполезно, - возразила она, и в ее глазах блеснула влага. – Лекарь сказал, что внутри собирается кровь… Не будем об этом… Я рада, что вижу тебя в свои последние доли жизни, которые мне отпущены Хроносом… Не уходи от меня, пока мои глаза не закроются навечно…
- Я здесь! Я с тобой, моя царица!
- Мне надо многое сказать тебе, пока я еще в состоянии говорить. Обещай мне, что выполнишь все то, что я попрошу тебя… Это нужно для народа ростинов. Могу я надеяться на это мой любимый муж?
- Да, жена моя! Обещаю! Я все-все выполню!
Она попыталась улыбнуться ему кончиками губ, но ее улыбка получилась не красивая, она больше напоминала гримасу боли.
- Ты совсем не постарел, посланец Хроноса… А я уже старуха…
- Ты прекрасна, Милана!
Она прикрыла глаза. Ответила печально:
- Красивой я была давно. Тело болит нестерпимо. Только настойка из макового отвара немного успокаивает боль… Но слушай, я не знаю, сколько времени мне отпущено… Я боюсь не успеть…
Глядя на ее мучения, Нептун не знал, куда девать себя. Он промокнул мокрой тканью ее пересохшие губы.
- Как хорошо, когда ты держишь меня за руку, - вздохнула она. – Я не только царица Таоросс, но и глава пси-корпуса. Ты это знаешь… Сласа, женщина, которую ты никогда не видел, останется главой пси-корпуса вместо меня. Прислушивайся к ней. Она много знает, хотя и принадлежит к светло-синей полосе радуги… Она расскажет тебе все…
Наш сын Аол – теперь взрослый мужчина. Он наследует царство Таоросс. Гарат… царица Альси потеряла своего сына… Альронс Алмос погиб… это мы узнали только вчера… Ты всегда приходишь на Таэслис, когда Гарат нужна помощь… Тогда… помоги Гарат, если сможешь. Я не знаю, зачем ты пришел снова, но верю, что для блага нашего народа…
Она говорила тихо, медленно шепча слова:
- Келлис-Сонс, Альгант, он теперь наш союзник. Постирайся забыть его преступления… Знай, он не совершил ничего недозволенного Ур-Аном. Это была его миссия, которую он почти выполнил… Если я обидела тебя чем-то… прости… Нептун… Хронос…
- Соли-соли-соли! – печально произнес Нептун, глядя как лицо Миланы покрывается смертельной бледностью. Она угасала у него на глазах. Он не знал, сколько времени прошло и очнулся от полуобморочного состояния, только когда Милана была уже мертва. Он даже сразу не понял этого. Нептун по-прежнему стоял на коленях перед Миланой и все смотрел на ее застывшее в мгновение смерти лицо.
Нептун медленно поднялся с колен, посмотрел еще раз на ее еще не тронутое тленом лицо и тихо, словно боялся разбудить не мертвую, но спящую, подвинул к постели Миланы стул без спинки. Нептун присел на него и неподвижно замер в тяжелом безмолвии, рядом с телом умершей жены. Его уединение никто не нарушал и он сидел так долго в молчании, даже не замечая, что беззвучно плачет, вспоминая, что связывало его с покойной в этом мире.
Мир, окружающий нас, становится особенно жестоким, когда мы теряем кого-то из близких. Россы не плакали по умершим считая, что они уходят к звездам и снова возвращаются обратно в Солимос. Но Нептун не смог сдерживать себя. Это была первая для него утрата, которая сильно потрясла его, разлив черное горе в его сознании, вытеснив из него все остальное.
Он видел много смертей, сам уносил во множестве жизни людей. Но его душа как пружина, все время сжималась, не давая выхода его эмоциям от принесенных им смертей и полученных утрат.
И вдруг эта пружина не выдержала напряжения и стремительно распрямилась, исторгнув из груди Нептуна вой скорби, который разнесся по всему дому. Как эхо ему раздался горестный плач в доме и во дворе.
Нептун бросился на труп Миланы и неудержимо зарыдал от нахлынувшего на него ужаса, который он ощутил, оставшись без любимого им человека.
Прошлое, Будущее, Настоящее, все смешалось. В этот миг он не осознавал времени. И не видел, как комната наполнилась людьми, увидевшими, как один из Властелинов Солимос безутешно оплакивает смерть своей возлюбленной.


Глава 12.

Нептун тяжело переживал горе, которое навалилась на него как огромный хищник, сторонясь даже самых близких ему людей. Даже Гекату Нептун не хотел видеть.
Он целые дни пребывал в полном одиночестве, не разговаривая ни с кем, уходя из дома, который стал для него пуст без Миланы, с которой его связывало большее, чем любовь. Эта любовь для него не погасла с ее смертью.
Он не пошел к погребальному костру Миланы, которую пришли проводить в последний путь многие ростины, но не потому, что старался искоренить в своем сердце преданность и любовь к Милане. Он боялся показать народу свою слабость, ожидая, что не выдержит и разрыдается на глазах всех. Россы не плакали, для них это было неприлично. Тинийцы были более чувственны, но и они старались, что бы их слез ни видел никто.
Шесть колосолан Нептун придавался тихой скорби.
Но время – хорошее лекарство. Разрушение - не всегда плохое, вредное действие. Иногда оно полезно, когда стирает из человеческой памяти горе, печали, обиды и неприятности, произошедшие с человеком.
Он подозвал к себе Мила, которая управляла царским домом и была в курсе всего, что происходит не только в царском доме, но и во всей стране или даже странах Альянса.
- Мила, расскажи, что произошло здесь во время нашего отсутствия? – попросил Нептун. - Только по порядку и с самого начала!
- Да, мой царь, - ответила она, присаживаясь рядом с ним. - Мой рассказ будет долог.
И она рассказала много интересного из истории трех государств Альянса Средиземноморья.
                ***

Сатра - Уггал Лысый, захватив власть в Симерк, занял выжидательную позицию. Погоня, которую он отправил за Гарат не вернулась. Сатра был не глуп и догадался, что его люди погибли и Гарат удалось уйти. Он предполагал, что Гарат в своих мечтах готова была расправиться с ним, но она не имея армии и поддержки влиятельных Ронс Альси и Карросс не являла собой какой-нибудь серьезной угрозы его царствованию. Сатра допускал мысль о том, что какой-нибудь Карросский Альгант или военачальник Альси вступится за нее, но на этот случай он готовил к бою свою армию. Сатра нашел множество сторонников в Симерк и окружающих его областях, включая даже юго-восточные земли. Лулубеям, хурритам и многим кочевникам импонировало, что их вождь такой же, как они, герой, не побоявшийся бросить вызов могущественным Ронс. Правда Сатра не рискнул сразу напасть на слабое государство Таоросс, которое в это время находилось под защитой государств Альси и Карросс.
Поэтому, когда весной в 3204 году армии царей Алрас, Сватс-Сиронс и царицы Миланы объединились и войдя в Таорос, двинулись на север, в Симэрк, то армия Сатра преградила им дорогу. Сатра собрал невиданную до этого по величине армию в 38 тысяч воинов. Сражение произошло на южных границах Симерк в конце мая 3204 года. Хурритов погибло около восьми тысяч, союзников - чуть больше двухсот воинов. Армия Сатра, разбитая на поле боя, в панике разбежалась. Но Сатра не сложил оружия, а с новыми силами начал готовиться к войне с ростинами.
Сатра не учел то обстоятельство, что Гарат отказалась не простой царевной земли Симерк, а невестой и в дальнейшем женой второго могущественного Вечного на Таэслис: царя Альси - Алрас. На призыв к войне Алрас откликнулись цари и узурпатор Сатра получил множество неумолимых врагов, от которых не мог ждать пощады.
Не видя необходимости держать огромную объединенную армию ростинов в одном месте, военачальники-цари решили разделить ее на три части, две из них, возглавляемые царем Ронс Сватс-Сиронс направились в Симерк, для усмирения бунтовщиков, а армия Нептуна выступила на восток в Праутад.
Сатра и его разбитая армия откатилась назад, в Симерк, но тут к узурпатору подошли новые подкрепления хурритских горцев, опоздавшие из-за стремительности продвижения ростинов-кейторов. Через четырнадцать колосолан Сатра снова смог выставить 36 тысяч воинов. Армия лулубеев и хурритов потерпела поражение и во втором сражении. Применив военную хитрость, кейторы стали притворно отступать, заманивая сынов Земли под удар резервных колон. Россы ударили всеми копьями сразу. Восемь тысяч хурритов было убито в этом сражении.
Хурриты не спешили складывать оружия. Их отряды по 400-500 бойцов начали партизанские действия. Но единого предводителя у них не было. Сам Сатра бежал в Праутад. Значительную часть своей армии Сатра увел с собой и в Праутаде его встретили "братья", которые не только посочувствовали беглецу, но обещали ему военную поддержку. Ронс потребовали у старейшин и вождей Праутада выдать Сатра живым или изгнать его с войском из их владений.
В ответ Сатра появился во главе новой армии в 32 тысячи солдат перед армиями Ронс. В конце сентября произошло третье сражение, которое было не столь кровопролитным и длительным. Потеряв чуть больше трех тысяч бойцов, Хурриты дрогнули, и обратились в бегство вместе со своим предводителем.
До ноября кейторы двух армий воевали в горах с горцами и лулубеями. После чего союзные армии отправились в Таоросс, где были устроены зимние лагеря для размещения войск.
Осенью вернулись остатки армии Нептуна, который разорил и придал огню множество городов и селений в земле Праутад.
Это Нептун все хорошо помнил. Но Мила на этом не останавливаясь, продолжала рассказывать о великих потрясениях, которые испытал Ближний Восток.

Сам Алрас и Ал-Ма-Гарат в течение всей войны  не покидали пределов государства Альси по достаточно веской причине. Не могли они водить армий за собой, сражаясь с дикарем Сатра, приравнивая свой Небесный ранг к хурриту. Это сразу бы унизило их в глазах всего человечества, которое представляло Воплощенцев Урана как божества, находящееся на высокой горе, которая стоит на некой Счастливой земле или острове, посредине моря, созерцание которых простому смертному просто невозможно.
Власть Сатра в Симерк была сломлена, но война на этом не закончилась.
Свергнутый царь Сатра был упрям и упорен. У него осталось семь с половиной тысяч воинов, с которыми он начал с наступления весны тревожить границы и территории государства Симэрк. Но, предупреждая его разбойничье нашествие, армии двух Ронс встали на границах Симэрк во всеоружии. Не имея никакого шанса в открытом бою на победу над кейторами, Сатра был вынужден вернуться в Праутад.

К 3202 году до н.э. весть о войне разнеслась далеко за пределами плодородного полумесяца. О ней заговорили не только горцы-хурриты и племена живущие в Месопотамии. Как эхо слухи распространялись по землям Синая и проникли в Аравийские пустыни. Люди жадно ловили эти слухи и восторгались мужеству Сатра. Многие считали его богом и готовы были обожествлять его. Множество бродяг, разбойников, людей без отечества – изгнанников со всех стран земли шли к Сатра, надеясь получить в его войске место воина, соблазняясь легкой добычей, которая всегда следует в любой войне отважным. Армия Сатра множилась. Многие племена лулубеев присягали ему целиком на верность, прося его покровительства и защиты. Они присылали Сатра целые караваны с продовольствием для его воинства под охраной крепких смуглых парней.  Далекая горная область к Востоку от Симерк – будущая Ассирия – кипела и бурлила страстями настолько, что Ронс Сватс-Сиронс сильно встревожился. Густо населенная хурритами она могла служить бесконечной угрозой государствам Ростинов. Там появились, как сообщали слухи новые вожди, которые могли соперничать с Сатра и даже в случае его гибели заменить его. И армия Карросс направилась на восток, оставив армию Альси охранять спокойствие на границах Симерк. Когда Карроссы пришли туда, то сразу столкнулись со значительными силами горцев, которые вышли им навстречу. В результате ожесточенного сражения тяжелая пехота Карросс опрокинула войска хурритов, нанеся им жестокий урон. В селениях Северной Месопотамии заголосили женщины, оплакивая убитых, и война там вспыхнула с новой силой. В других землях такой ярости воины Карросс еще не встречали. В ответ армия Карросс начала небывалые до этого дикие погромы. Вырубали сады, жгли дома азиатов. Пытавшихся защищаться хурритов обмазывали нефтью и поджигали заживо. "Мы пришли со звезд и мы уходим на небо", – говорили кейторы, – "а вы вышли из земли, вот и идите в землю". И предварительно всех связав, закапывали живьем в ямах целые селения.
Старейшины и вожди Аурхи были сильно встревожены небывалой воинственностью хурритов и ростом армий, состоявших не из племенных групп, а каких-то без роду и племени людей. Особенно их беспокоило, то, что вожди Праутада все больше и больше оказывались в зависимости от пришлого Сатра. Они обратились за помощью к Алрас и Ал-Ма, и через некоторое время получили известие, что те приглашает их в Альси для встречи. Только некоторые вожди очень редко удостаивались права посетить Альси.
Встреча Альронс Алрас с вождями Аурхи произошла в июне 3202 года. Вожди Аурхи и их свита около десяти солнечных кругов не видели Вечных, разговаривая лишь с посланцем Альси - Воуз. Поэтому они несказанно удивились, когда в очередное утро приема на троне оказался сам Альронс Альси и он был не один. Это были люди-боги, которых было трое. Сам Алрас, прекрасная Ал-Ма-Гарат и их ребенок, которого она держала на руках. Как это было знакомо старейшинам Аурхи! Не было дома или шатра в Аурхе или Аравийских степях на много дней пути на юг, где бы не встречалось священное изображения из трех фигурок: отец, мать и дитя. Это было самое главное, что сразу поразило всех старейшин.
Алрас обозрев вождей Аурхи и кочевников не проронив ни слова отпустил их движением руки. Через Воуза он в этот же день сделал старейшинам Аурхи предложение, которое можно изложить достаточно коротко: "Бейте Хурритов с юга, как мы их бьем с запада, а все их земли берите себе". Старейшины думали недолго. Политические племенные образования Аурха и Праутад жили не всегда дружно, торговали Хурриты с жителями Аурха многими товарами, которые сами покупали на севере, поэтому продавали их много дороже. В целом Аурхе Праутад был не нужен. Кочевник всегда недолюбливает земледельца, а земледелец ненавидит кочевника. Семиты Аурхи были не все кочевниками, поэтому имели те же самые товары, что мог предложить им Праутад. Но главное все же было в другом. Население двух соперничающих стран было разным, две расы имевшие каждая свое мировоззрение, были чужие друг другу, причем обе смотрели на мир, как на пространство, которое необходимо заселять представителями только своих народов.
Между тем Сатра, почувствовав себя достаточно сильным в Праутаде, приехал в Аурху, окруженный свитой приближенных и под охраной многочисленной стражи. Он решил привлечь вождей Аурхи к себе в союзники и использовать мощь их армий. Но Сатра просчитался. В целом его замысел был не плох, и достаточно легко осуществим. Но он опоздал. Назвавшись Соторсом, он лишь вызвал издевательский смех вождей Аурхи и их приближенных. Поездка в Альси даром не прошла. Лицезрев богов, старейшины Семитов приукрасили свои рассказы о Великих Ронс Альси. Эти рассказы стали всеобщем достоянием всех людей зеленой полосы радуги, и не было человека, который не слышал про них. Поэтому вожди Аурхи и семитские старейшины при большом скоплении народа обозвали Сатра лжецом и Лже-богом. Не помогла Сатра и Красная корона Альганта Колер. На площадке, где разыгрались все эти переговоры, едва не произошла кровопролитная свалка. Вооруженные люди Сатра были готовы наброситься на семитов, многие их которых были безоружны. Но семиты стали нагибаться к земле, подбирая здоровенные булыжники. Но только малочисленность хурритов предотвратила немедленный конфликт. Осыпая друг друга бранью, хурриты покинули лагерь семитов.
Весной 3201 года до н.э. произошло восстановление на престоле Симерк царицы Гарат. Но Гарат в Симерк не вернулась, а осталась в Альси. Причина ее невозвращения с Альси была двояка. Во-первых, она стала женой царя Алрас, а во вторых в Симерк у нее не осталось подданных ростинов, которыми она могла бы управлять. Все они давно покинули Симерк или оказались убиты. Поэтому земли Симерк, населенные хурритами, были присоединены как провинция царству Альси.
Все оказалось много сложнее. Народ Симерк, услышав о восстановлении на престоле Гарат, возроптал. Сатра, имевший в Симерк много тайных друзей подошел снова с армией в 27 тысяч воинов к границам Симерк. И народ Симерк восстал. Народ Симерк, имевший в своем этническом составе более 95 процентов Хурритов, не захотел видеть царицей Альронс Гарат, которая выглядела в его глазах как женщина легкого поведения. По их логике видения мира блудница никак не могла быть царицей. Все дело в том, что Сатра приложил все усилия, что бы очернить Гарат в глазах всего населения, представив ее как непотребную, презренную женщину легкого поведения. Тогда рассерженный Алрас приказал утопить восстание в крови, не щадя никого. Началось истребление хурритского населения объединенными армиями Карросс и Альси в Симерк и в Сирии. 
Сражение, которое произошло с армиями Сатра было выиграно Ронс. Разбитый на поле боя Сатра снова бежал в Праутад.
Резонанс, от войны докатился до Малой Азии. Там многочисленные варварские племена и народы начали волноваться и по слухам стали собирать армии. Сватс-Сиронс, оставив 1600 кейторов для продолжения войны с Праутадом, увел остальную армию в Карросс. Но уход Карроссской армии был ощутимым ослаблением военной мощи армии Альси. Поэтому Алрас призвал к оружию всех своих ветеранов.
Война сильно сократила хурритское население, хурритский говор во многих областях Малой Азии и Северной Месопотамии исчез совершенно. На целых семьсот лет население многих районов Ближнего Востока вернулось к каменному веку, навсегда утратив все достижения цивилизации Альгантов. Эти земли стали заселять кочевники Аравийского полуострова. Так в Месопотамию проникли семитские народы, которые позже стали известны как Аккадцы, Ассирийцы и многие другие, неизвестные современной науке.
Именно в эти годы вновь возродился город Иерихон, который уже несколько тысячелетий стоял в запустении. Его заселяли хурриты, спасавшиеся от ужасов войны, которая бушевала в этом регионе.
Этим людям повезло, но их далеким потомкам повезло намного меньше. Много веков позже Иисус Навин с помощью "иерихонской трубы" разрушит стены этого города и больше он никогда не возродится.
Но последняя новость, которую сообщила Мила была печальна: Сын Гарат Альронс Соторс во главе полутора тысяч воинов пошел на север, где остановилось горское племя. Кейторы Соторса легко опрокинули войско горцев, которое разбежалось и попряталось. По несчастью за всю эту короткую войну лишь один небольшой отряд кейторов, с которыми находился Соторс был окружен горцами и полностью уничтожен. Ронс Соторс был захвачен в плен и распят на бревне, которое было поднято на уровень толстых веток деревьев.

Глава 13.

Мимо Нептуна, ведущего за повод лошадь, прошел смуглый черноволосый человек в набедренной повязке, нисколько не напоминающий ростина. Нептун пристально посмотрел в спину удаляющемуся человеку и определил, что этот прохожий имеет фиолетовый цвет радуги.
- Что это значит? – вопросил Нептун, посмотрев на Аола, ожидая от него объяснений. – Откуда на землях Альси взялся этот сын Земли?
Аол, тоже вел лошадь под уздцы, не смущенный этим вопросом объяснил:
- Граница Альси не распространяется до конца полуострова. Там дальше нет ничего кроме кедровых лесов. Изначально, когда возникло государство Альси, там жили люди: малочисленные не воинственные варвары. Они никогда не трогали россов, россы в свою очередь не трогали их, а при случае немного помогали им едой и инструментом. Это мирное существование длиться уже больше двухсот монколосолан. Эти варвары немного знакомы с мореходством, они ловят рыбу, строят каменные дома, теперь даже пытаются плавить медь. Недавно они обратились к царице Гарат с просьбой научить их поклоняться звездам.
- И что ответила им Гарат? – спросил с интересом Нептун.
- Она согласилась. И приказала им прислать сюда пятьдесят своих мужчин.
- Зачем? – удивился Нептун.
- Что бы они забрали тот образец каменной плиты, по образу которой должны вырубить похожие на нее каменные столбы, которые приблизят их к звездам.
Встретив непонимающий взгляд отца, Аол объяснил подробнее:
- Гарат приказала нашим камнетесам вырубить одну плиту-мегалит, указав ее форму и размеры. Вот ее они и потащат к себе. И там вкопают в землю.
Нептун долго молчал, пытаясь вспомнить, какие мегалиты обнаружены на острове Кипр. На Кипре не было каменных ящиков, дольменов, кромлехов, мегалитических крепостей, таких как на острове Мальта,… но зато встречались менгиры…
Нептун решил задать Аолу вопрос:
- В этой плите есть какие-нибудь отверстия?
- Есть, - прозвучал ответ. – Гарат распорядилась вырубить в камне аркообразное окно.
После этого Нептуну стало ясно, о чем идет речь.
Менгиры острова Кипр. Это малоизвестные камни, которые пережили тысячелетия. Народа россов уже давно нет, но эти таинственные камни стоят по-прежнему. Они загадочно поднимаются в небо сотни лет, но все про них давно забыли. Правда и то, что о них мало кто знает, даже среди специалистов. А их несправедливо обходят стороной, считая, что такие незначительные по размеру менгиры вообще не заслуживают внимания. Но археологи знают про них чуть больше, чем остальные люди. Действительно, таких менгиров в разных уголках острова Кипр сохранилось около пятидесяти. И все они одинаковой формы с остроконечным верхом. Словно кто-то вырубил их в одном месте, а затем растащил по всему острову. Но кто и с какой целью это сделано, неизвестно. Зачем в них вырублено арочное окошечко? Один из этих менгиров находится недалеко от храма Афродиты в городе Пафос.
- Каким же способом царица Гарат решила научить этих варваров поклоняться звездам? – интерес Нептуна усилился многократно.
- Я расскажу, отец, - ответил Аол. – Каждый такой менгир представляет собой пласт земли, кусок Таэслис. Когда у варваров будет умирать какой-нибудь человек, его будут класть ногами к камню так, что бы свет ночного неба проникал через окошечко на его лицо. Второй варвар, мужчина или женщина, как бы находясь в подземном мире через толщу земли будет обращаться к звездам с просьбой вернуть умершего обратно. Ур-Ан всемогущ, если он захочет, то исполнит просьбу ушедшего в землю и вернет его в землю предков.
- Аол, - спросил Нептун. – Возможно ли то, что ты рассказываешь, является правдой?
- Я думаю, - произнес Аол после некоторого колебания, - что какая-то часть людей земли смогут вернуться обратно. Это лучше, чем строительство хурритами мастабы для своих мертвых.
- Хурриты к звездам не уходят, - тихо произнес Нептун. - Эта планета - их постоянный дом. Поэтому они строят свои склепы навечно.
Они немного помолчали. Вдруг Нептун спросил:
- Аол, я не могу называть тебя молодым, ибо ты выше меня в списке звездных Ронс и владеешь многими тайнами Таннос, мне не доступными. Ты самый старший из всех россов. Но…
- Что, отец?
- Тебе предстоит нелегкая, тяжелая жизнь. Наступает время перемен. Начинается новая эра в истории ростинов, даже всего человечества. Хватит ли у тебя сил, что бы выполнить свою миссию?
- Хватит, отец! – с присущей ему твердостью ответил Аол.
- Я хочу оказать тебе свою посильную помощь, - предложил Нептун.
Аол улыбнулся.
- Я сам хотел тебя просить об этом, отец мой, Альгант, - ответил Аол. – Мне будет она нужна.
Нептун и Аол, подъехав к дому звездной пары, нашли Гарат и Алрас в саду под деревьями. Их никто не задержал, хотя Нептун чувствовал, что находится под пристальным вниманием невидимых глаз гвардейцев Борра, которые тщательно охраняли своих Властелинов.
Гарат и Алрас сидели на стульях под деревьями и о чем-то тихо беседовали.
- Соли-соли, Ваша Вечность! – поздоровался Нептун, подходя к Звездной паре и склонил голову.
Гарат и Алрас увидев Нептуна, с радостью поднялись со своих мест и обняли по очереди Альганта и Ронс. Они радовались как дети, искренне приветствуя Нептуна.
Нептун тоже был рад встрече. Он смотрел на Гарат и видел, что царица Альси за столько лет почти не изменилась. Только несколько морщинок на ее шее и паутинка малозаметных трещинок в уголках глаз указывала не ее возраст.
Алрас изменился сильнее. Он еще больше потучнел, но движения его остались по-прежнему быстрыми.
Нептун преподнес Вечным подарки, в числе которых было несколько стальных ножей, пара брошей из бижутерии, печенье и несколько банок сгущенного молока.
Гарат, увидев сгущенку, улыбнулась и произнесла:
- Ты, Нептун, не забыл, про сладкое молоко? Хочешь посмотреть, как я снова буду есть его пальцами, как было много Больших солнечных кругов назад? Но я огорчу тебя, этого больше не повторится… Но все равно, я благодарю тебя, что не забыл меня.
Гарат сделала знак, стоящему невдалеке кейтору Борра, который поспешно удалился и скоро вернулся обратно с двумя стульями.
Когда они четверо расселись напротив друг друга, Алрас сказал:
-  У нас тут был семейный совет… Но вы совсем не отвлекли нас, потому, что он касается всех нас.
Алрас посмотрел на Гарат, и она продолжила слова мужа:
- Да, семейный. Как вы знаете, Алмос погиб…
- Да, Ваша Вечность, - подтвердил Аол.
- Я приняла решение ехать в Симерк и Акилисена, - сказала Гарат. – Царь Акилисены Келлис-Сонс прислал сюда гонца. Он просит встречи с нами, со мной.
- Почему он сам не хочет приехать, моя царица? – спросил Аол.
- Он слишком стар и не выдержит длительного пути, - ответила она. – И еще потому, что я хочу побывать на том самом месте, где погиб Алмос…
Нептун опустил голову. Он невольно сравнил Гарат и себя. Его дети: Аол и Лтота – были живы. У Гарат осталась лишь дочь – Танит. Алмос больше нет, он ушел к звездам. В этом не было никакой вины Нептуна, но он все равно почувствовал себя виноватым. Почему, этого он сам не знал. Наверное потому, что Алмос не оставил после себя детей…
Танит, дочь Гарат и Алрас, была давно замужем за Аолом и у них росла дочь по имени Венар, которой было уже пять монколосолан.
- Нептун, - произнесла Гарат. – Хотя ты и вернулся с дальних земель, я хочу просить тебя, что бы ты сопровождал меня в предстоящей поездке к Келлис-Сонс. Не один. Со мной поедет вся гвардия Борра. Но мне спокойнее, когда ты рядом.
Нептун молча кивнул.
- Я понимаю, - продолжала Гарат, - что тебе, Нептун, тяжело находиться в доме, в котором нет Миланы. Аол более сдержан в своих чувствах, потеряв свою мать. Он – Росс! И еще у него есть жена, которая посочувствует ему в его горе… Эта поездка отвлечет тебя от тяжких дум. Мы отправляемся завтра.
- Да, царица, - тяжело вздохнул Нептун, возвращаясь мыслями к покойной. – Ты конечно права.
- Аол, - сказала Гарат после небольшой паузы, возникшей в разговоре. – Мы с Алрас решили, что ты должен принять власть над Таоросс, Альси и Симерк. Эти земли будут объединены в единое царство. Ты будешь автократор этого царства!
- Не понимаю, Ваша Вечность! – произнес Аол.
- Мы хотим отказаться от власти, - сказала Гарат. – Наша миссия почти исчерпана. Она полностью закончится после моей поездки в Акилисену…  Я больше не нужна в этом мире. Алрас - тоже. Мы останемся жить дальше как простые люди. Тебе, Ронс Аол, нужно много, очень много времени, что бы выполнить то, что предначертано тебе Ур-Аном! И, не смей отказываться и возражать! Это воля Ур-Ана!
- Повинуюсь, Ваша Вечность, - ответил Аол, хотя ему хотелось отказаться от поступившего предложения.
Нептун смотрел на Алрас, на его потухший взгляд, на Гарат, на лице которой читалась безмерная усталость, и он первый раз в жизни пожалел Вечных, которые были самыми несчастными людьми во Вселенной.
Они владели всем, но ничем не пользовались. Они имели неограниченную власть, но всегда считались с судьбами простых людей. Они обладали чудовищной, неимоверной силой, но не могли ее применить. Они знали будущее, но не имели права изменить его. Даже человеческие чувства у них были отняты! Они были Вечными, да, вечными узниками беспощадного Таннос!


Глава 14.

Из дневника Бориса Свиридова.
 "02 марта 2064 года. Согласно папирусу Честера Битти, который хранится в Британском музее, Изида была "умной женщиной… более мудрой, чем бесчисленные боги… Не было на небе или земле чего-нибудь, о чем бы она не знала". Она владела "сильным языком", то есть языком Соннат, который читался как заклинания, "которые она умела произносить правильно и без остановки, и в совершенстве владела искусством, как приказа, так и заветного Слова". Египетский папирус удивительно точно сообщает данные о царице Гарат, которую египтяне именовали иносказательно именем Изида, что в переводе означает Трон, Тронная".
                ***
Нептун с радостью принял предложение царицы Гарат. Дом в Альси, к которому он всегда стремился, стал ему ненавистен.
Геката, которая не подходила к Нептуну во время траура, теперь нашла его, и не глядя в лицо, спросила:
- Ты уезжаешь?
- Да!
- Возьми меня с собой! – попросила она.
- Кроме тебя, у меня тут никого больше не осталось, - ответил Нептун. – Конечно, ты всегда будешь рядом со мной…
- Ты любил ее? – спросила она, и Нептун понял, что это вопрос задан о Милане. Что он мог ответить? Только, да. Он не умел и не хотел лгать. Но попросил:
- Теперь это не имеет никакого значения, ее больше нет… Но прошу тебя, дай мне время побороть мою скорбь в себе… Готовься, мы выезжаем завтра.
Дорога до царства Акилисена была удачной. Хотя они ехали не очень быстро, но путь занял не более десяти монколосолан. Дорогой Нептун много разговаривал с Сласа, жрицей пси-корпуса, которая рассказывала о правлении Миланы.
Начались земли Акилисены.
Горные вершины размытые дымкой грозно вздымались в бескрайное небо.
Солнце поливало землю раскаленным жаром, от которого люди находили защиту лишь под крышами домов, под полотняными навесами или в тени громадных деревьев. Но с гор дул прохладный ветер, который освежал дыхание, спасая от жгучего дневного зноя.
Две процессии приближались навстречу друг другу.
Нептун вглядывался во внешность Альганта Келлис-Сонс, которого он встречал впервые. Лицо Келлиса было спокойно. Нептун видел перед собой ссохшегося седого старика, уставшего от жизни и земных тягот. Возраст Келлис-Сонс перевалил уже за семьдесят Больших солнечных кругов. Но вид Альганта, который склонил свою голову, увенчанную красной солнечной короной, перед Ал-Ма-Гарат, был величественным. Царь Акилисены был одет в длиннополую красную тунику и красный плащ, с широкой белой полосой. Нептун подумал, что так и должен выглядеть вождь огромного, многочисленного народа.
- Соли-соли, Ваша Вечность! - Келлис-Сонс снова склонил голову перед Гарат, выражая этим безграничную преданность. С согнутой в поклоне головой Келлис-Сонс остался стоять на дороге, ожидая пока Ал-Ма-Гарат на лошади не приблизится к нему.
Гарат спешилась. Смотря на окружающих Келлиса горцев, стоявших на коленях и уткнувших головы в землю, она подошла к Келлису и, протянув к нему руку, положила ее ему на правое плече.
- Соли-соли, Ваше Постоянство! - тихо ответила она ему. На щеках Келлиса она заметила две мокрые полосы, которые оставили катившиеся по его щекам слезы.
- Я ждал тебя, - сказал Келлис-Сонс поднимая взгляд. - Вот мы снова встретились с тобой, царица.
- Да, встретились, - с печалью в голосе ответила Гарат. - Совсем не так я видела нашу встречу. Известно ли тебе, Альгант, зачем я тут? Я хочу лишь побывать на том самом месте, где закончил свое существование в Солимос мой сын Алмос...
Келлис с трудом перевел дыхание, прижал рукой свою грудь в месте, где должно находиться сердце.
- Я покажу тебе это место, царица, - с трудом проговорил он. Она видела, что ему не только трудно говорить, но и вообще дышать. Гордый Альгант не пожелал выглядеть перед ней совсем беспомощным и не позволил своим слугам поддерживать его под руки. "Он уже совсем больной и старый человек..." - подумала она. - "Но только долг перед Ур-Аном не позволяет ему лежать в постели".
- Если у тебя есть такое желание, Великая Ал-Ма, я готов исполнить его немедленно, - произнес Келлис-Сонс. - Когда ты хочешь побывать там? Я готов предоставить тебе свое жилище, где отдохнув после дороги несколько солнечных кругов, ты можешь поехать на это место...
- Это далеко отсюда?
- На лошадях - долю солнечного круга...
- Едем сейчас же! - решила Гарат.
- Ваша Вечность, мой онагр не сможет бежать так быстро как твоя лошадь, а с лошадью я не справлюсь, - сказал Келлис. - Я уже стар для этого. Могу ли я просить тебя, чтобы мой человек показал тебе это злосчастное место? Потом он покажет тебе дорогу к моему поселению, - произнес Келлис-Сонс, закашлявшись.
- Пусть будет так! - согласилась Гарат.
- Ваша Вечность может быть спокойна за свою жизнь. В моих владениях все знают о твоем приезде. Не один горец не посмеет не только напасть на тебя, но даже плохо подумать о тебе! Мой народ находится в великой скорби, оплакивая Кронида Алмос.
- Благодарю тебя, Келлис-Сонс! Но разве теперь я боюсь за свою жизнь?
Келлис промолчал, согнув голову в поклоне. Келлис отдал несколько приказов и показал на молодого голубоглазого воина, который своей внешностью совсем не походил на хуррита. Воин был одет в двухслойный кожаный панцирь из под которого виднелась синяя туника, доходившая ему до колен.
- Он покажет дорогу, Ваша Вечность! Можете ему всецело доверять, - произнес Альгант и медленно пошел к своим людям.
Молодой воин согнулся в низком поклоне перед Гарат.
- Ты росс? - Гарат безошибочно определила цвет его полосы радуги.
- Да, Ваша Вечность! - ответил на чистом Сонрикс молодой проводник. - Мое имя Моран!
- Как ты попал к горцам, юноша? Кто твои родители?
- Мой отец очень давно был изгнан с Альси. Его имя - Лай.
- Не тот ли это Лай, который дважды пытался отнять у Альганта Синт-Нептун его невесту Милану? - припомнила Гарат, а Нептун с интересом взглянул на молодого воина.
Моран кивком головы подтвердил, что это действительно тот самый Лай.
- Как же твой отец попал к Келлис-Сонс? - спросил Нептун.
- Мой отец, Ваше Постоянство, - объяснил Моран, - после приговора Кронидов был сослан в Аурху без всякой возможности помилования. Но там он долго не задержался. Вспыхнувшая война заставила его взяться за оружие. Он был гвардейцем Борра и ничего кроме воинского ремесла не знал. Вместе с другими бродягами и кочевниками он прибился к армии узурпатора Сатра-Уггала Лысого. Но у Сатра отец пробыл недолго и поспешил уйти к Келлис-Сонс. Мой отец рассудил, что Келлис такой же изгнанник, как и он, и поэтому Келлис не прогонит его прочь. Так и получилось. Мой повелитель Келлис-Сонс тогда занимался устройством своего нового царства и формировал свою армию. Отец предстал перед Альгантом и рассказал свою историю. Келлис-Сонс поверил в него и принял на службу. Сейчас мой отец - первый полководец у Альганта...
Между тем, Нептун быстро принял решение и приказал сотне кейторов следовать за царицей, а всем остальным, в том числе и обозу, отправляться вслед людям Келлис-Сонс.
- Ваша Вечность, - продолжал рассказывать Моран. - Мой отец всю свою жизнь испытывал глубокое раскаяние от содеянного им раньше преступления, он осознал свои ошибки. Нас, троих своих сыновей, он назвал именами своих друзей, когда-то давно погибших по его вине.
- А кто твоя мать? - выспрашивала Гарат, когда они поехали рядом. Нептун ехал справа от царицы Альси и все слышал. Ему тоже был интересен рассказ Моран.
- Ваша Вечность, ты ее должна помнить, - отвечал проводник. - Но вообще у меня две матери. Когда-то в Мелит, у тебя, царица, в доме жили две молодые служанки, женщины-тинийки, которые вместе с тобой попали в плен к Сатра. Ваша Вечность бежала из плена в Альси, а этих женщин Келлис-Сонс спас из рук хурритов, забрав с собой в свое новое царство. Там они и остались. Мой отец встретил их там. Обе они стали его женами, точнее он стал их мужем. У отца от них шесть детей. Поэтому они мне обе матери.
Гарат все помнила. А Нептун размышлял о том, как иногда бывает сложна и запутана жизнь. "Пути Господни неисповедимы", - пришла ему на ум несколько измененное Евангелевское выражение, ставшее крылатой фразой[65].
Лай продолжал рассказывать:
- Альгант Келлис-Сонс обменивает всех пленных ростинов попавших в плен к хурритам. Мужчин, женщин, детей. Даже стариков. Горцы знают это. Поэтому больше не убивают пленных. Все наше поселение - ростины, которые обязаны своей свободой и жизнью Келлису. И таких поселений несколько в нашей земле.
Однажды горцы привели к Альганту на обмен одну женщину из Карросс, которая была уже беременна. Келлис сказал так: "Вы забавлялись с этой женщиной, а теперь требуете за нее у меня выкуп? Это вы теперь должны ей и мне!" Он приказал оскопить их всех, а потом заплатить им выкуп: залить им в глотки расплавленное золото! И никто из хурритов даже не посмел возмутиться. Зато теперь пленных женщин хурриты больше не трогают. Когда Келлису донесли, что в одном из поселений насиловали и убивали пленных тиниек, он приказал сжечь селение дотла, а все его население умертвить до последнего младенца. Так же он поступал с соседними племенами горцев, которые осмелились тревожить покой его горских поселений.
- Он - истинный царь своей земли! - произнесла Гарат. - Мне жаль его...
Моран посмотрел на Ал-Ма-Гарат, но не решился задать вопрос. Но его задал Нептун:
- Почему?
- Потом, - Гарат повела головой, показывая, что не хочет говорить перед человеком, которому не дозволено знать тайны Уранидов.
Нептун, слушая исчерпывающие рассказы Моран, находя в них много параллелей с собой. Если верить рассказам Моран, то поступки и деяния Келлис-Сонс заслуживали полного одобрения.
Нептун не сомневался в том, что Моран рассказывал про Келлиса только правду.  И сравнивая свои поступки и деяния царя Акилисены, он пришел к выводу, что и он сам на месте Келлиса не смог бы поступить иначе. Следуя из того, что буквенный код спиралей Соннат каждого из Альгантов был отличен от всех остальных, реагировать на одно и тоже казалось, они должны были по-разному. Но между тем, подавляющее большинство их поступков, которые им диктовали обстоятельства, были одинаковы.
Таннос и Соннат Мироздания показали Нептуну еще одну сложную сторону своего построения. Различные спирали могли иногда изменять свои функции, брать на себя роль им не свойственную. Воистину, было чему удивляться!
Моран остановил своего онагра и произнес:
- Это случилось здесь…
Место гибели Алмос, куда привел их Моран, почти ничем не отличалось от других живописных уголков природы, которыми изобиловала древняя земля будущей области известной в античный период как Софена[66].
Сидя в седле Гарат осмотрелась по сторонам. Она равнодушно скользнула взглядом по окружающей ее цветущей дикой природе, красоте раскинувших листву деревьев и укутанных белесым туманом гор.
Нептун спешился, помог Гарат сойти с лошади.
- Я хочу побыть одна! – сказала царица Альси тоном не допускающем никаких возражений.
Нептун, Моран и гвардейская сотня охраны поспешили исполнить ее приказ и отъехали шагов на пятьсот обратно. Они все понимали и никто не стал задавать ненужных вопросов. Люди древнего мира тоже умели чувствовать материнскую скорбь, но ростины чувствовали ее чуть глубже остальных.
Гарат, оставшись одна, осмотрелась кругом более внимательнее. Она сразу определила дерево, которое, не желая того, стало нечаянным участником в казни ее сына.
Ей ничего не надо было объяснять и рассказывать. Будучи Кронидом, она все знала и так. Она "увидела" гибель Алмос, она слышала его последний крик, обращенный к ней: "Великая Светлая мать, помни обо мне! Я еще вернусь к тебе! "
Гарат плакала беззвучно, слез у нее уже не было. Откуда их взять, если она всю жизнь оплакивала своего сына. Оплакивала, когда он только родился, когда начал ходить, когда вырос в сильного юношу, когда он повел в бой кейторов. Она уже давно предавалась скорби, потому, что знала, что он рано уйдет к звездам. Она знала его Судьбу с самого рождения, но не имела возможности изменить ее. Ей запрещал Таннос, частью которого была она тоже. И Алмос был частью Таннос. Алмос тоже знал о своей Судьбе. И знал, что знает об этом она.  Он легко мог легко избежать своей гибели, изменив свое Будущее, но не захотел, не мог поступить иначе. Не мог Алмос нарушить предначертание Таннос.
Алмос знал, зачем нужна его смерть. И он пошел на смерть, потому что должен был выполнить свою миссию, предначертанную ему Ур-Аном.
Гарат была Вечной, но будучи в теле женщины-росс, какой-то ее частью оставалась матерью, потерявшей своего единственного сына. И эта часть не хотела мириться с произошедшим.
"Зачем была нужна эта жертва?" – вопрошала она. - "Зачем Ур-Ану понадобилось убить моего сына?"
И рокочущий голос отвечал в ее сознании:
"Алмос не напрасно принес себя в жертву. Люди на Таэслис не верят ни во что, если у них нет живой легенды. Алмос стал этой легендой, которая переживет тысячелетия. Ему будут поклоняться как высшему царю-богу. Будут молить Ур-Ан о его приходе. Будут ждать его прихода. Надеяться на его могущество".
"Разве людям мало того, что существует воля Ур-Ана, и им понадобилось еще доказательство его силы и власти, жестокости и милосердия?  Или они все уже забыли о Ур-Ане?"
"Многие уже начали забывать. А большая часть людей Земли не знают его. Для них закон Ур-Ана очень сложен. Они никогда не поймут его. Им нужно более простое, доступное их примитивному восприятию его переложение, которое они будут в состоянии понять. Алмос, принеся себя в жертву, стал необходимым соединяющим звездным мостом между людьми Земли и Ур-Аном. Планета Таэслис полюбит эту легенду и будет тешить себя ей много тысячелетий.
Планете Таэслис не нужен Алмос, она не признает законов Ур-Ана, она ненавидит Кронидов. Но она умеет слепо создавать подобие того, что уже было, может дать людям знания Ур-Ана, которые получила от Ур-Ана, но выдав их за свои собственные. Но планете Таэслис очень нужна легенда, которую она уже приняла в себя. Эта легенда – новое восприятие знаний Урана. Очень низкое, но оно переживет народ звезд – ростинов.
Планета Таэслис одна из последних, где мышление людей строится на ее восприятии Мироздания. Все остальные, подобные ей, уже мертвы и никому не нужны. От них не осталось никаких воспоминаний даже в Таннос. Таннос больше не хочет создавать миры основой мышления, которых является ложь и жадность".
Неслышимый человеческим ухом голос умолк.
Гарат последний раз посмотрела на деревья видевшие гибель Алмос и, воздев глаза к небу, тихо прошептала:
- Я буду ждать тебя Алмос, когда придет твой срок снова вернуться ко мне.
-------------------------------------
65. "…как непостижимы судьбы Его и неисследимы пути Его!" Послание к Римлянам 11:33., книга Нового Завета, принадлежит к числу посланий апостола Павла.
66. Софена — историческая область Древней Армении на востоке Малой Азии, в верховьях рек Евфрат и Тигр, юго-западная часть Армянского нагорья (ныне на территории Турции).


Глава 15.

Проезжая по дороге поселка, Нептун видел в нем лишь ростинов и не встретил ни одного горца.
Келлис-Сонс встретил Гарат и Нептуна на пороге своего дома. Нептун был приятно удивлен, что дом Келлиса почти ничем не отличался от прочих домов горского селения. Даже трудно было вообразить, что в этом доме живет царь, правящий многотысячным народом. Внутри дом Келлиса тоже не имел никакой роскоши, если не считать многочисленного бронзового и медного оружия, развешенного на стенах. Другие времена, другие нравы! Никакой роскоши, простота должна была быть во всем.
Келлис-Сонс приказал приготовить для Гарат одну трех комнат в своем доме, которую показал ей.
- Тут, царица, ты сможешь отдохнуть с дороги. Я прикажу подать тебе лучшую еду.
- Не спеши, Альгант, - остановила его Гарат. - Я жду приезда Альмаз Сласа. Она скоро будет здесь. Тогда прикажешь подать к столу.
Келлис слегка согнул голову.
- Мне Сласа знакома не только понаслышке, - ответил Келлис. – В этой жизни мы дважды встречались с ней. Но это было очень давно.
- Вам есть с ней, что сказать друг другу.
В комнату, где происходил этот разговор, вошли две пожилые женщины. Гарат посмотрела на них и в ее взгляде промелькнула радость. Моран, ее проводник не солгал. Это были действительно две ее бывшие служанки в городе Мелит, хотя сильно состарившиеся. Женщины поклонились Гарат и в ожидании посмотрели на нее.
- Они близки к моему дому, - объяснил Келлис. - Приказывай им. Гарат, они выполнят все, что тебе будет нужно. Я хочу, что бы ты ни в чем не нуждалась, пока находишься в моем доме. А я, если мне будет дозволено, пока удаляюсь, мне нужно отдать несколько распоряжений.
И Келлис вышел.
Гарат была рада встрече с этими женщинами. Она не хотела оставаться одна, но желала освободиться от тяготевших ее сознание мыслей. Они разговорились как старые знакомые. Этих женщин не смущало, что перед ними находится Великая Светлая Мать Ал-Ма. Для них она навсегда осталась молодой девушкой. Прошло уже двадцать восемь Больших солнечных кругов, но им было что вспомнить и рассказать друг другу.
Они помнили все. Это радовало их. Единственное, что омрачало радость Гарат, ее недавнее посещение места, где погиб ее сын. Она задала вопрос, знают ли они какие-либо подробности о гибели Алмос? Оказалось, что они знают все!
Тихими голосами они рассказывали все подробно, так, как будто они находились рядом во время казни Алмос и все видели и слышали.
- Откуда вы все знаете? - не выдержала Гарат, заливаясь слезами от вновь услышанного.
- От человека, который приказал казнить Алмос, - ответила одна из женщин.
- Как это может быть?
- Ваша Вечность, как только Альгант Келлис узнал о том, что Алмос ушел к звездам, он приказал поднять на ноги всех своих людей, вооружиться десяти тысячам горцев, которые устроили настоящую охоту за людьми, ставшими виновниками его смерти. Келлис-Сонс объявил награду в 100 коз тому, кто изловит и приведет к нему их предводителя. Не прошло и восьми колосолан, как этот негодяй был схвачен и его связанного как барана приволокли к Келлису. Услышав о награде, его выдали свои же люди. Но Альгант приказал умертвить всех предавших своего вождя.
- И кто этот человек? - спросила Гарат.
- У него десятки имен. Одно из его имен - Сатра, Уггал Лысый.
- Я догадывалась, - прошептала Гарат и глаза ее сверкнули, она громко спросила: - И где он? Келлис отпустил его?
- Вот уж нет! - услышала она в ответ. - Келлис приказал бросить его в яму. Там в грязи и смраде он сидит под надежной охраной ростинов уже много колосолан. Келлис приказал сохранить ему жизнь, чтобы подарить ее тебе. Альгант не стал выносить приговор, доверив его решение Хроносу. А останки тела Кронида Алмос он приказал собрать и предать погребальному сожжению. С тех пор мы ни разу не видели улыбки на лице нашего Властелина.
- Сатра... Сатра - приемный сын Келлиса, - произнесла Гарат. - Как же Келлис смог переступить через себя?
- Ваша Вечность! Сатра - человек не простой. Но всему есть предел. Терпению людей тоже. Если бы ты могла видеть, в каком гневе был Келлис-Сонс, то ты бы не удивилась его решению схватить и наказать убийцу, кто бы он ни был. Келлис поклялся Ур-Аном, что найдет его. Мы знаем Келлиса уже много Больших солнечных кругов. Он догадывался, что это Сатра.
- Почему вы так думаете?
- Наш повелитель Келлис жаждет прощения за людей, которые погибли из-за него. "Как мне заслужить милость Ур-Ана?" - постоянно вопрошал он. Келлис-Сонс сказал еще одно: "Я вверг, страны Альгантов в войну, значит, воля Ур-Ана состоит в том, что я смогу положить конец раздорам, от которых уже устал Солимос. Я уничтожу того, кто не хочет понимать истину – убийство людей не путь к совершенству!" Такие слова он мог сказать только про Сатра.
- Есть ли у Альганта дети? – поинтересовалась Гарат.
- Нет, Ваша Вечность. Альгант был женат на Цауке, родной сестре Сатра. Цаука была хорошая женщина. Ее нельзя сравнить с братом. Но, к несчастью, она рожала мертвых детей. Во время третьих родов она умерла. Келлис-Сонс не захотел взять себе в жены другую женщину, хотя многие были рады иметь его своим мужем. У него нет семьи и никого, кроме Сатра, больше нет в этом мире.
- Понимаю, - произнесла Гарат. - Келлис-Сонс в этом воплощении испытал столько горя и невзгод, что я не знаю, как поступить с Сатра, убийцей моего сына...
В дверном проеме показался караульный кейтор Бора и объявил:
- Ваша Вечность, приехала Альмаз.
- Зови ее! – разрешила Гарат.
Через несколько мгновений в комнату Ал-Ма вошла в красно-черном одеянии старая, располневшая женщина, глава пси-корпуса Сласа.
- Соли-соли, Ал-Ма!
Гарат и обе женщины ответили на приветствие. Бывшие служанки испросили разрешение уйти и получили согласие Гарат.
Когда они вышли, Гарат и Сласа остались наедине. Сласа рассказала о своей поездке, а Гарат только о том, что посчитала нужным. Старая Альмаз выслушала царицу Альси и спросила:
- Где царь Келлис-Сонс?
- Я здесь! – прозвучал у нее за спиной голос, который заставил ее быстро обернуться. На пороге стоял Альгант. Увидев его, Сласа, почувствовала, как его очертания расплываются из-за слез, которые наполнили ее глаза.
Хотя прошло много Больших солнечных кругов, Келлис легко узнал в этой старой женщине ту молодую мазленс, которая когда-то дарила ему свою любовь. Воспоминания обрушились на Альганта как водопад, он нетвердым шагом подошел к Сласа и обнял ее. Гарат видела, как увлажнились глаза у Альганта, вспомнившего далекую любовь в хижине отшельника…
Ни Келлис, ни Сласа не сохранили в себе следов прежней красоты. Время неумолимо их разрушило. Сейчас Гарат видела, как плачут эти два старых человека, век которых подходит к концу.
Она не захотела смущать их, не стала мешать их радостной встрече: она лучше других знала, что оба этих старика, несмотря на свои высокие титулы и звания, в жизни видели совсем мало хорошего.
Одних людей жизнь оделяет всем – они как путники, не имеющие ноши, идут по ней легко, свободно без всяких забот, других – жестоко наказывает, принося им лишь невзгоды и бесконечные страдания.
Она незаметно вышла из комнаты и, пройдя через дом, оказалась за его порогом.
Широкий двор дома царя Акилисены, лишенный всяких изгородей, был вымощен камнем. Около дома неторопливо прохаживались караульные кейторы.
Во дворе она увидела уже пожилого полководца Лай, который заметив ее, сложил руки на груди и низко ей поклонился.


Глава 16.

Из дневника Бориса Свиридова
"07 марта 2064 года. Единственное известное кладбище острова Кипр периода энеолита, времени, когда мертвых, хоронили в деревне, а не на кладбище находится в холмистой местности за храмом Афродиты в Куклии.
Раскопки в Souskiou-Vathyrkakas, при проведении которых обнаружили около 70 гробниц, были проведены четыре раза в течение почти половины века. Но самое интересное, что, несмотря на ряд раскопок на местах, еще никогда не было окончательного доклада археологов о проведении раскопок! Такое случается, когда в руки археологов попадают артефакты, не вписывающие в историческую хронику событий.
Кладбище было разграблено в 70 годах прошлого века и многие артефакты были утрачены. Только после этого отдельные элементы из Souskiou, привлекли внимание международной общественности.
Один из уцелевших артефактов – человек-кентавр! 3200 год до н.э. Значит, древние варвары, которые жили рядом с россами в Альси, уже в те времена видели не просто лошадей, а всадников!"
                ***
Келлис-Сонс распорядился подать роскошный обед в честь царей, которые приехали к нему. Он сам ел очень мало, почти не касаясь, пищи в изобилии расставленной на столе. Все его гости – Гарат, Сласа, Нептун, и Геката – не разделяли отношения Келлиса к еде и угощались мясом, вываренном в вине и зажаренном на огне, щедро политыми густыми соусами, приготовленными из трав, для чего пользовались небольшими черпаками. Ели руками, вытирая пальцы о холщевые полотенца, которые вешали на шею. Эти полотенца использовали не только для рук, но и вытирали им рот и подбородки, испачканные соусами и жиром.
Это был довольно простой этикет древнего мира, большинство же людей варварских народов вытирали руки о свою одежду.
Разговор за столом не велся. Ели, не спеша, посматривая на сотрапезников.
И хозяин, и гости хотели многое сказать друг другу, расспросить об интересующих событиях. Но все старательно молчали. Келлис не хотел тревожить мысли Гарат. Сласа и Нептун следовали правилу, которое не позволяло обсуждать какие-либо вопросы, если Гарат не имеет к ним интереса.
Немного развеселила всех Геката, которая не была царицей, но была допущена к столу как служанка Гарат. Она вела себя с такой непосредственностью, что вызывала улыбки окружающих. Едва все сели за стол, Геката начала искать свою тарелку и не найдя ее спросила у Келлис-Сонс:
- В пути мне приходилось есть из тарелки, но почему их нет в этом доме? И почему нет вилки? Неудобно руками есть…
Она заметила на себе удивленные взгляды всех без исключения, а Нептун закатил глаза к потолку, пытаясь унять волнение. Вилки впервые применили на кухне ассирийцы в восьмом веке до н.э. Так, по крайней мере, утверждает история. Но вилки ассирийцев были не приспособлены для накалывания на них пищи, что бы класть ее в рот: они были огромны и их использовали не для еды, а чтобы подцепливать с их помощью мясо, вытаскивая его из кипящего котла. Это только потом, они стали маленькие, привычные.
- Что? – переспросил Келлис-Сонс. – Что ты, ситора, называешь незнакомым мне словом "вилки"?
- Это такое приспособление для еды, - попыталась она объяснить. – Похоже на трезубец, который носит  Нептун…
Ее объяснение никто не понял. Пытаясь замять неловкость вызванную вопросом Гекаты, Нептун стал что-то говорить, но его прервал Альгант Келлис-Сонс, который спросил:
- Альгант, Нептун, могу ли я задать тебе один вопрос, который мучает меня почти тридцать монколосолан?
- Да, Альгант, я готов выслушать тебя и ответить, если это мне под силу, - произнес Нептун.
- Я расскажу сначала причину, которая меня наталкивает на этот вопрос. Я был женат на Цауке. Это хурритская женщина, но она умела говорить с землей. Все это произошло очень давно. Я только начинал царствовать здесь, и не прошло одного Большого солнечного круга, когда я услышал о появлении в Солимос Альганта Нептун. Признаюсь, это озадачило меня. Я Альгант и мне известно о мироздании много больше, чем обычному человеку. Твое появление было так внезапно, что я испугался. Да, я испугался. Меня охватило непонятное мне волнение. А причина его была в том, что Альгант Нептун и Альгант Омор – одно и тоже лицо. Но Альгант Омор, стариком покинувший страну Симерк вдруг появился в ней молодым. Я следил за тобой, Нептун, и знаю о твоих походах. Но потом ты таинственно исчез, ходил слух, что ты куда-то уехал… Не уверен, что так и было, но сегодня я смотрю на тебя и снова вижу молодым. Между тем прошло больше двадцати шести Больших солнечных кругов. Я могу только предполагать, что тебе известен секрет вечной молодости…
Нептун бросил быстрый взгляд на Келлис-Сонс, но лицо Альганта было непроницаемым и удивительно спокойным. Казалось, что он задавал совсем обычный вопрос, который его даже не особо беспокоил.
- Ты хочешь знать тайну моего бессмертия? – спросил Нептун, стараясь выиграть время. – Разве тебе неизвестно, что вся наша жизнь – это витки спирали? Соскальзывая с разрушающегося витка на несколько витков вперед можно быть бессмертным в Солимос.
Гарат, Сласа и Геката даже прекратили есть, вслушиваясь в их беседу.
- Такой способ действительно существует, - произнес Келлис. – Но еще никто не научился управлять им на Таэслис. В других мирах он действует, но только не здесь, на этой медленной, неповоротливой планете.
Люди из числа Хранителей Жизни, постоянно ищут путь к бессмертию. Одни из них говорят, что есть страна, где все люди бессмертны и живут в радости. Некоторые люди в Двуречье считают, что это Альси, другие утверждают, что она находится далеко отсюда в сторону заката солнца. Но Альси, это не страна бессмертных людей. Разве я не знаю, что все люди там старятся и уходят к звездам. Не страна бессмертных и древняя земля тинийцев, в которой я когда-то жил в другом воплощении. Я говорил и с безумцами, которые предлагают путь к бессмертию, через травы и камни. Они смешны. Они даже не догадываются, что вечен только Соннат и Таннос. Я знаком с этим знанием, точнее с частью его. Но то, что предлагают Хранители Жизни как путь к бессмертию: - козье молоко, безбрачие, обет молчания, красно-желтый металл или какие-нибудь съедобные коренья – все это выдумки людей, не знающих законы устройства Солимос.
Услышав о тебе, Альгант Синт-Нептун я сначала предположил, что ты – посланец Хроноса, Великий Янус. Но так ли это на самом деле? Не спеши с ответом, Альгант. Я сказал еще не все, что мне известно.
Нептун не нашелся, что сразу ответить, но тут прозвучал голос Гарат:
- Келлис-Сонс, твои слова верны и вопрос не оскорбителен. Но подумай, нужен ли тебе ответ на него? Я многим обязана Альганту Синт, и он входит в число моих ближайших друзей. Не хочешь ли ты обидеть его, добиваясь от него искренности? Разве того, что знаешь ты, недостаточно?
Келлис-Сонс открыто посмотрел на Гарат и ответил:
- Ваша Вечность, я носил эту тайну много монколосолан и никто не знает, что мне она известна. Я уже стар и плох, я унесу ее с собой к звездам. Для меня, это давно не тайна, мне известен ответ на мой вопрос. Синт-Нептун не посланец Вечности, но он действительно Альгант, который приходит в Солимос когда захочет, с кем захочет, не спрашивая разрешения Таннос…
Спина Нептуна покрылась холодным потом. Хотя он сам был Уранид, но никогда не смотрел на себя со стороны. Оказывается, некоторые люди из числа лиц постигших звездное знание, искали объяснения его таинственному появлению в Солимос.
- Объясни, царь, что означают твои слова, - потребовала Гарат у Келлиса ответ и внимательно посмотрела поочередно на Нептуна и Гекату.
- Повинуюсь, царица Гарат. Моя, ушедшая в тортор,[67] жена Цаука хорошо умела говорить с духами гор. Когда я поделился с ней своими сомнениями, она дала мне ответ. Его я запомнил на всю жизнь. "Альгант Синт-Нептун порожден матерью, как и все, но рожден много Больших солнечных кругов впереди. Он живет в Солимос, но он гость у нас. Он чужой этому миру. Он живет в мире Солимос, который будет много-много раз завтра". Вот, что сказала она.
Нептун ожидал вопросов со стороны Гарат или Сласа, но их не последовало. Они выслушали это совершенно спокойно, никак не выражая недоумения или восторга. Гарат, взяла со стола гроздь черного винограда и положила одну ягоду в рот, сказала:
- Келлис-Сонс, ты не сказал ничего нового. Все это правда. Нептун – пришелец из Будущего. Но он живет и действует здесь в интересах Ур-Ана. Мы специально обходили стороной эту его маленькую тайну, не выдавая ее никому. Люди не поймут это. Им не нужно знать это.
Нептун, чувствовавший себя неуютно, посмотрел на Гарат с благодарностью. Она, заметив его взгляд и чувствовавшая его смятение, сказала ему с материнской теплотой:
- Нептун, я знаю все это очень давно. Ты, может быть, сейчас думаешь, что с момента нашего разговора у ночного костра? Нет, это случилось намного раньше. Еще до того, как ты пришел в это время, мне было известно о тебе. Я – Великая Светлая мать Ал-Ма. Я и есть Таннос и Соннат, в котором для меня нет никаких секретов и тайн. Планета Таэслис – лишь незначительная часть Таннос, поэтому я знаю все, что знает она и знаю многое то, что она не знает.
Нептун расслабился, сбрасывая нервное напряжение. С его плеч упала тяжелая гора. Это даже лучше, что о нем знает Ал-Ма Гарат. Он с самого начала пытался найти подходящий момент, что бы рассказать ей всю правду. Что делать с аппаратом Солярис, как запустить его, что бы вернуться обратно в свое время, могла помочь только она одна. Мог еще Алрас и Танит, их дочь, тоже носящая титул Ваша Вечность. Но с Алрас и Танит его не связывали отношения теплой дружбы, и просить их об этом Нептуну не хотелось.
Теперь он мог без всяких отступлений сообщить Ал-Ма, что у него есть большая проблема, которую он один решить не в состоянии.
Нептун смотрел на Келлис-Сонс, Гарат и Сласа, он не почувствовал от них холодка отчужденности. И Нептун только сейчас понял, что его пребывание тут и необъяснимое появление в Прошлом, для многих посвященных давно само собой разумеющееся действие Таннос. Сначала ему пришла в голову мысль, что это какая-то утонченная игра, о смысле которой он не догадывается совершенно. Но вспомнив, что он – Альгант, решил, что это совсем не игра, а нечто другое. Это – его миссия! О ней никто и никогда не говорил с ним, даже не намекал. Но все Властелины считали, что он выполняет свою миссию и не мешали ему. Поэтому они восприняли его появление здесь, как необходимость, зачем-то нужную и крайне важную. Все оказалось намного проще и сложнее одновременно. При всем этом все знали, что он прибыл из Таннос или из Будущего, но никто не воспринимал его приход как пришельца. Для всех он оставался лишь Альгантом Синт. Важность этого открытия потрясла его…
Он встал из-за стола и попросил разрешения покинуть место трапезы. Ему захотелось побыть одному, что бы еще раз обдумать все, что он сейчас узнал.
Нептун вышел из дома и побрел в сторону деревьев, могучие кроны которых давали приятную прохладу.
Геката поднялась из-за стола следом за ним и побежала догонять его. Она поравнялась с ним и они пошли вместе. Геката бросала на Альганта быстрые взгляды и наконец, решилась нарушить молчание:
- С тобой все в порядке? – спросила она. – Ты огорчен тем, что все знают, кто ты? Что мы – пришельцы?
- Нет, Геката. Я действительно огорчен, но не потому. О нас, как я правильно понял, знает лишь десять-двадцать человек, из них всего двое-пятеро простых людей. Остальные – Крониды и Ураниды. И тайна была сохранена много Больших солнечных кругов. Ее и сейчас никто не спешить выдавать. Да и что это даст? Так, что для всех в Альси, Таоросс и Карросс я по-прежнему продолжаю оставаться Альгантом Нептуном.
- Что же заставило тебя испытывать грусть?
Нептун обратил свое лицо в сторону Гекаты и заглянул ей в глаза. Он долго смотрел на нее и не мог избавиться от мысли, что видит перед собой молодую Реуту, мать его ушедшей к звездам жены Миланы. От этого ему стало еще грустнее. Поэтому он ответил не сразу:
- Я лишь сейчас понял, что наше перемещение во Времени, которое произошло со мной не случайность, не совпадение, а специально продиктованное обстоятельствами действие. Почему я выбрал своей профессией в нашем времени именно историю, причем специализировался на древнем мире Ближнего Востока? Из этих знаний я почерпнул те сведения, которые во многом помогли мне здесь адаптироваться. Почему я изучал тхеквондо? Почему с увлечением читал и впитывал в себя философию древних авторов? Теперь я понимаю, в чем дело. Я неосознанно всю жизнь готовился к этому переходу в мир, в котором мы сейчас находимся. Я не знал, что я Альгант, я даже не догадывался, что существует такое понятие в столь древние времена. Но, попав сюда, я вспомнил все, что знал раньше, будучи Альгантом. Если я Альгант, то, следовательно, я имею в каждой жизни свою миссию, которую должен выполнить. Теперь я вдруг понимаю, что даже не представляю, в чем она для меня заключается. Вот что угнетает меня.
- Спроси об этом царицу Гарат, и она с удовольствием расскажет тебе, в чем она заключается, - посоветовала Геката. – Это же очень просто. Подойди и спросить. Разве она сама не сказала, что считает тебя самым лучшим своим другом? И вовсе не обязательно мучатся от неизвестности.
Нептун коснулся в раздумье рукой своего подбородка.
- Ты права. Так я и поступлю, - решил он.
                ***
- Они нашли друг друга, эти люди Будущего, - сказала Гарат. – Для них мы уже Прошлое. Но никогда бы этого не случилось, если бы они не встречались раньше в Прошлом.
- Хорошо быть молодым, - вздохнул Келлис.
Сласа услышав его слова, слегка опечалилась.
------------------------------------------------------
67. Тортор (Сонрикс) – недра земли. Слово "тор" означает – поверхность. Отсюда существуют дошедшие до нас мифологическое понятие о мире мертвых на древнем аккадском языке – "Туртур" и древнегреческая бездна "Тартар".


Глава 17.

Из дневника Бориса Свиридова.
 "11 марта 2064 года. Плутарх рассказывает, что история о Тифоне, Осирисе и Исиде касаются страданий не богов или людей, но великих демонов, о которых Платон, Пифагор, Ксенократ[68] и Хрисипп[69], следуя древним толкователям божественного, рассказывают, что они были сильнее людей и мощью намного превосходили нашу природу, но не обладали божественным естеством в чистом и беспримесном виде; напротив, так как их естество причастно к природе души и ощущениям тела и воспринимает наслаждение и боль, то их тревожат все несчастия, происходящие при таких переходах, — одних больше, других меньше. Так же у демонов, как и у людей, существует различие между добродетелью и пороком.
Существует одно малоизвестное древнеегипетское предание о том, как Исида отрезала Гору руки. Причина этой расправы неизвестна, но на первый взгляд, кажется, что она может быть соотнесена с рассказом о насилии Гора над матерью. Нет, все это неправда.
Если вспомнить и проанализировать мифы других народов, то становиться ясно, что эта расправа произошла не с Гором, а с узурпатором Сатра, объявивший себя небожителем-Альгантом, который именовал себя словом "Хор" – божественная сущность. В мифах Египта сохранились эти имена: Ал-Ма-Гарат, которую в Египте именовали Изида, а в Месопотамии -   Инанна; Сатра, присвоивший имя Соторонс, которого египтяне именовали Сет или Сутех, и Алмос, или Сиронс, которого египтяне называли Усир, а в греческой транскрипции это звучит - Озирис.
Поэтому, только так нужно понимать рассказ о Сатра-Тифоне: из зависти и ненависти он совершил ужасные дела и, приведя в расстройство все на свете, наполнил злом всю землю и море и потом понес наказание. А мстительница, сестра и жена Осириса, обуздав и уничтожив бешенство и ярость Тифона, не пренебрегла борьбой и битвами, которые выпали ей на долю, не предала забвению и умолчанию свои скитания и многие деяния мудрости и мужества, но присовокупила к священнейшим мистериям образы, аллегории и памятные знаки перенесенных ею некогда страданий и посвятила их в качестве примера благочестия и одновременно ради утешения мужчинам и женщинам, которые претерпевают подобные же несчастия".
                ***
По приказанию военоначальника Лай к Ал-Ма-Гарат и окружающей ее громадной толпе народа был вытащен из ямы человек, названный при рождении Уггалом, но больше известный под именем Сатра. Окружающие Гарат люди терпеливо ожидали длинной речи Великой Ал-Ма, но она стояла, опустив глаза к земле, вся погруженная в свои думы.
Наконец привели на веревке Сатра. Нептун теперь увидел своими глазами человека, который долгих тридцать монколосолан был кошмаром мира Солимос, принесшим в него раздор, ненависть, погубивший миллионы людей.
Он заросший волосами, страшно исхудавший, в грязных вымазанных землей и собственными нечистотами одеждах, издавал страшное зловоние и еле волочил от голода ноги.
Его пришлось поставить в отдалении, что бы ветер относил в сторону, исходящий от узника тяжелый смрад. Гарат посмотрела на человека принесшего ей столько зла без всякого любопытства, без ненависти, не испытывая чувства радости, перед возможностью воздать ему злом за зло. Она думала не долго, сразу вынесла приговор:
- Этому нечестивцу нет места среди живущих в Солимос! Злодеяния его очень велики!
Голос Гарат, тихий и немного печальный, звучал в тишине, ему с жадностью внимали люди, окружающие ее.
- Он спорил с Кронидами и Уранидами - пусть ему вырвут язык! - объявила она. - Он насиловал - пусть его оскопят! Он посмел поднять руку на Кронида Алмос... Пусть за это ему отрубят руки по локоть! Он вышел из земли, пусть возвращается в землю обратно! Закопайте его потом в землю живьем!
Сатра был безразличен к происходящему. Его потащили к месту казни. Он не сопротивлялся, не высказывая никаких чувств.
Никто из присутствующих не захотел смотреть на мучения Сатра. Для всех он уже был мертв.
- Келлис-Сонс! - спросила Гарат. - Справедливо ли это? Не слишком ли тяжел для него мой приговор?
- Нет, царица! - ответил Келлис и поднял взгляд к небу. - Ты ни в чем не нарушила наши законы.
Давно еще людям было известно: любое деяние, хорошее или плохое не проходит никогда незамеченным. Его след всегда глубок, он подобен горному ущелью, и этот след всегда коснется людей других поколений, независимо от их желания помнить события седой старины. Потомки всегда получают в дар наследие прошлого.
Гарат краем глаза увидела, как Геката тесней прижалась к Нептуну. Гарат даже немного позабавило, что эту молодую тинийку так напугал ее приговор. Но Геката, жившая в чужом мире, просто еще не научилась воспринимать законы древнего мира, не могла понять, почему Ал-Ма так спокойно вынесла приговор страшной казни и никто этому не удивился.
Крик Сатра прозвучал где-то вдали. Все ждали.
Наконец палачи, из числа горцев, свершивших казнь, вернулись. Они подошли для ритуального очищения к Хранителям Жизни, которые держали заранее в установленном месте жертвенного барана. По поверью горцев баран или козел принимал грех убийства и все следующие за этим несчастья на себя. Хранитель Жизни под грохот барабана объявил бедное животное виновным в смерти Сатра. Палачи вытерли окровавленные руки о баранью шкуру и Хранитель Жизни, показывая на кровь на его шкуре, как на следы преступления, объявил приговор, согласно которому баран должен немедленно умереть под ножом мясника. Когда баран был зарезан умелой рукой забойщика, и кровь животного образовала темную лужу, к ней снова подошли палачи, каждый из которых держал в руке по одной стреле. Они  окунули в баранью кровь наконечники стрел, и пошли к горам. Палачи должны были выпустить из лука по одной стреле в разные стороны подальше от места казни. Уносящиеся вдаль стрелы должны были отнести в сторону прочь и рассеять все дурные мысли, проклятия казненного и его преступления, и что бы никогда не нашли сюда дорогу для мести черные демоны, которые служили казненному. Хранитель Жизни прочитал ритуальное заклинание, поворота времени, объявив напоследок сегодняшний день вчерашним днем. Такими магическими действиями запутывали следы от мстительных нападок злых сил в древнем мире.

Келлис-Сонс на протяжении приговора и казни Сатра был неподвижен. На его окаменевшем лице не дернулся не один мускул. Но его молчание и холодное, показное спокойствие лишь выдавало, что он внутри сдерживает себя изо всех сил. Сласа, заметив это, не выдержала его терзаний  мук и подошла к нему вплотную. Она что-то стала ему шептать, Келлис-Сонс по мере того, как она ему говорила, начал меняться в лице. Его охватило волнение и он, схватив Сласа за руку, вдруг закричал, голос Келлис-Сонс прозвучал как крик раненого зверя:
- Сласа! Почему ты столько молчала об этом? Где же наш сын?! Покажи мне его скорее!!!
Сласа вытирая слезы выкрикнула:
- Келис, подойди к своему отцу!
Один из кейторов Борра, крепкий, уже не первой молодости мужчина шагнул вперед и предстал перед Альгантом.
- Соли-соли, Альгант! Отец, - сказал он, - я, твой сын, пред тобой! Разреши мне отныне называть тебя отцом и обнять твои колени?
Они посмотрели в глаза друг друга: отец и сын. Келлис-Сонс хотел что-то сказать, но спазмы сдавили ему горло. Он протянул руки к сыну, но покачнулся и неожиданно для всех упал навзничь. К упавшему Альганту бросился сын и другие люди.
- Нет! – закричал Лай, одним из первых подскочив к Альганту.
- Ур-Ан, я ухожу к тебе счастливым..., - еле слышно прошептал Келлис-Сонс и навсегда застыл с улыбкой на лице.
- Он не дышит! – отчаянно выкрикнул Келис.
Среди гомона и шума голосов раздался плач старой Альмаз:
- О, горе мне! Я погубила тебя своим известием! Зачем, зачем ты ушел к звездам так рано?
Весть о внезапной смерти Властелина в мгновение ока разнеслось по поселку.
---------------------------------------------------------
68. Ксенократ из Халкедона (399—314 гг. до н.э.).
69. Третий глава стоической школы (около 280—207 гг. до н.э.).


Глава 18.

"К смерти привязана жизнь. К жизни привязана смерть.
Вечно никто не живет. Годы у нас сочтены.
Если же вдруг человек вечно живущим бы стал,
Злые болезни тогда были б ему нипочем!"
Хеттская литература.
                ***
Огромное горе охватило тысячи людей. Все царство Акилисена погрузилось в печаль и уныние. Люди, услышав о смерти своего шара, отправились скопищами к его селению, что бы отдать последние почести Альганту. Из окрестных селений вышли целые толпы народа. Люди шли днем и даже ночью. Каменистые дороги и горные тропинки, тускло поблескивающие в темноте. По ним под предводительством проводников, шли люди, неся в руках зажженные факелы. Тысячи ярко горящих факелов, напоминали движение звезд на небосклоне. Эти мерцающие огоньки скорби были видны издалека.
К утру пришли люди из ближайших селений. В полдень количество людей удвоилось, а к вечеру их стало очень-очень много.
Для ушедшего к звездам Альганта был приготовлен гигантский погребальный костер, на вершину которого положили завернутое в пурпур тело царя.
Нептун и Геката смотрели на волнующееся людское море и поражались многочисленности царства Акилисена. Многие Горцы, здоровенные бородатые мужчины, погруженные в траур, плакали. Женщины горцев царапали себе лица, голосили, рыдали и обливались слезами, так, как будто потеряли кого-то из своих родных. И не было никакой неискренности в их слезах. Весь народ горцев был подавлен случившимся несчастьем, и скорбел подобно тому, как осиротевшие дети, потерявшие одновременно и отца и мать.
Нептун не испытывал той печали, которую видел повсеместно. У него еще было свежо воспоминание о том, как Келлис был его недавним врагом, а друзьями за короткое время их общения, они стать не успели. Геката не помнила Келлиса-Сонс совершенно. Хотя они оба были тинийцы, их жизненные пути никогда не пересекались на Таэслис.
- Почему все в таком горе? – спросила Геката, не привычная к таким зрелищным похоронам, не видавшая никогда народного горя, - Что сделал Келлис-Сонс, что бы заслужить такую любовь целого, чужого ему народа?
- Не знаю, - признался Нептун. – Но если горе народа проявляется в виде такого уважения к своему усопшему правителю, то значит, он достоин великих почестей и славы.
- Сегодня Солимос лишился одного из своих лучших Воплощенцев Ур-Ана! – сказала Гарат и опустила голову.
На небе заря догорали последние огни вечерней зарницы. В чернеющей бездне стали проступать первые звезды, набухая светом, разгораясь все ярче и ярче.
Перед Гарат предстал военоначальник Лай. Его щеки были мокрыми от слез, голос предательски дрожал, выдавая внутреннее волнение. Тяжело дыша, он произнес с трудом:
- Ваша Вечность! Вчера я потерял не только повелителя, но и своего единственного друга. Для меня это невосполнимая тяжелая утрата… Почти тридцать Больших солнечных кругов мы были с ним вместе. Прошу тебя, молю как о величайшей милости… Разреши мне, а не сыну Келлис-Сонс зажечь погребальный костер, на котором мой Повелитель уйдет к звездам...
Гарат, с трудом очнувшись от скорбных дум, произнесла:
- Лай, ты действительно достоин этой чести. Я увидела, что вы с Келлис-Сонс сделали для народа ростинов. Лай, ты прощен. Прощен мной и Временем. Можешь вернуться в Альси, когда захочешь. Я буду рада там видеть тебя.
Услышав милостивые слова  Гарат, Лай закрыл руками лицо руками и, скрывая свои рыдания, отошел в сторону.
Нептун, находящийся недалеко от Гарат, подошел ближе к Келлису и шепнул ему на ухо:
- Келлис, друг мой, будет для всех лучше, если ты передашь свое право зажечь погребальный костер военачальнику Лай.
Келлис угрюмо взглянул на Нептуна и ответил вполголоса:
- Мой отец ушел далеко… Разве важно, кто зажжет костер?
Нептун покачал головой, не соглашаясь с услышанными словами:
- Важно. Иногда одно слово оказывается тяжелее, чем тысяча слов. Один мелкий, незначительный поступок значит больше чем деяния всей жизни… Зажечь погребальный костер для Лай – это не просто порыв души, это - долг, это - обязательство, это - счастье, желание сделать для своего друга, повелителя и твоего отца последнее, что он может сделать.
- Я понимаю, – ответил Келлис. – Поэтому я уступлю свое право этому россу. Не хочу обижать его отказом. Этот человек внушает мне доверие своими заслугами. Мне кажется, что наши пути с ним пересеклись надолго…
Мужчины горских селений засыпали место погребения горными цветами, которых во множестве насобирали женщины. Ростины не препятствовали горцам совершать свои обряды, отдавая почести умершему. Эти обряды ничем не оскорбляли память усопшего. 
Лай, стоявший в окружении своих сыновей, услышал, как Нептун назвал его имя. Лай повернулся и посмотрел на Альганта.
В левой руке Нептун держал горящий факел.
- Идем, друг мой, - сказал Нептун, обращаясь к Лай. – Я донесу огонь до погребального костра, потом остальное сделаешь ты.
Лай, молча, подчинился Альганту и последовал за ним.
Погребальный костер вспыхнул, пламя грозно загудело, рассекая ночной воздух. Нептун и Лай отошли на безопасное расстояние, где жар от огня не был столь чувствителен и в молчании смотрели, как пламя пожирает сухое дерево, из которого был сложен гигантский костер.
- Лай, - примирительно сказал Нептун. – Ты получил прощение Времени. Вот тебе моя рука в знак того, что ты получил прощение Ур-Ана!
- Я прощен, - прошептал еле слышно старый полководец и произнес громче: - Келлис-Сонс своим величием смерти оказал мне свою последнюю великую милость. Прощение! Но разве для этого ему нужно было покинуть Солимос и уйти к звездам? Неужели нет ничего сильнее смерти?
И Лай поспешно схватил протянутую Нептуном руку.
- Перед смертью все равны, - произнес Нептун. – Все меркнет перед ней. Все кажется ничтожным. Но жизнь вечна, и Келлис-Сонс еще вернется в Солимос. Я уверен, что в следующих жизнях вы встретитесь снова, Лай!
Жрецы – Хранители Жизни - перерезали горло жертвенным птицам, которых вытаскивали из корзин и бросили окровавленные тушки в костер.
- Двадцать солнечных кругов назад, - продолжал Нептун, - я потерял свою жену, царицу Милану. Эта утрата еще слишком свежа в моей памяти, поэтому я чувствую, как тяжело тебе сейчас.
- Я уже знаю об этом, - ответил Лай. – Мне, к сожалению, не удалось вымолить у нее прощения.
- Она давно простила тебя! – сказал Нептун. – Ур-Ан свидетель тому.
Лай, подавленный воспоминаниями, тяжело вздохнул:
- Благодарю тебя. Ты снял тяжелый камень с моей души.
На небе взошла яркая Вечерняя Звезда – Венера.
- Шарра Акилисен ушел на эту звезду! – говорили горцы, поднимая головы к небу.
 "Эта звезда – Люцифер[70]"! – подумал Нептун. - "Свет несущая. Почти, как и имя Альганта". 
Старики-горцы подойдя к Нептуну, испросили у него разрешения обратится с речью к Светлой Матери – Ал-Ма.
Они были уверены, что Великая Светлая мать Багбарту[71], как они называли ее имя на своем языке, не захочет говорить с ними. Каково же было их удивление, когда Гарат призвала старейшин Акилисены к себе. Тогда они сказали ей:
- Келлис-Сонс был хороший шарра. Он заботился о своем народе. Он искоренил разбой на дорогах, установил в племенах мир, дал нашему народу покой. Уже много Больших солнечных кругов мы живем в мире с соседними народами. Такого не помнили даже наши деды.
Келлис-Сонс не затыкал свои уши, слыша стоны несчастных людей, обиженных несправедливо. В своем сердце он нес сострадание ко всем живущим людям, беспощадно расправляясь с любым злом, которое приходилось встречать ему на жизненном пути.
Великая Ана-ит[72], нам нужен новый шарра! Мы просим тебя, преклонив пред тобой колена! У шарра Келлис-Сонс нет наследника. Назначь нам человека по твоему желанию. Мы верим, что он будет достойным правителем, будет справедлив как шарра Акилисен!
Гарат милостиво выслушала стариков горной страны.
Она посмотрела на догорающий погребальный костер.
- Вы ошибаетесь, старейшины горного народа. У Альганта есть кровный сын. Келлис-Сонс оставил после себя наследника, который носит имя Келис. Этот сын совсем другой, не такой как Сатра, запятнавший себя преступлениями. Он примет царскую власть в Акилисене!
Она, немного помолчав, добавила:
- Келлис-Сонс был внуком Великого Манеросса. Вы получите владыкой шарра, правнука человека, имени которого люди никогда не забудут.
70. "Люцифер" происходит от латинских слов: lucis - свет, и ferre - нести. Имя Келлис – "Отражающий свет".
71. Багбарту – богиня древнеурартского пантеона, одно из имен Гарат.
72. Анаит (Анахит)или Ана-ит – Небесная (Ана – небо) - одно из имен Гарат, богини-матери, богини плодородия и любви. Её называли Великой госпожой, покровительницей и защитницей Армянской земли. После принятия в 301 г. христианства в Армении в качестве государственной религии поклонение богине Анаит трансформировалось в поклонение Богородице. Гора в Софене называлась Троном Анаит. Целый район в Ерезе в провинции Акилисена (Екегиац), где находился её главный храм, назывался Анахтакан Гавар.


Глава 19.

Из дневника Бориса  Свиридова.
 "15 марта 2064 года. Имя фараона Рамзеса-II известно многим, как предводителя древнеегипетского войска в битве при Кадеше произошедшей в 1274 году до н.э. Оторвавшись от главных сил корпус бога Ра попал в умело подстроенную хеттами засаду. Египтяне, даже не успев перестроится, были атакованы всей армией хеттов. Силы хеттов в четыре-пять раз превосходили египетский авангард. Корпус Ра был рассеян, египетские солдаты обратились в позорное бегство. Хетты, торжествуя победу, бросились к Рамзесу-II, чтобы пленить его. С фараоном осталась лишь горстка воинов – его панцирная гвардия, сияющая яркой медью, состоявшая из наемников племени Сарды. Сарды выстроились в каре, внутри которого находился фараон, и, ощетинившись копьями, выдержали все атаки хеттской армии. Шестьсот человек против двадцати тысяч! Они стояли насмерть, под дождем стрел, окруженные многочисленными врагами до тех пор, пока к полю битвы не подошли остальные египетские корпуса и не отбросили хеттов. Эпический подвиг, не менее великий, чем мужество спартиатов в битве при Фермопилах. И никто сейчас не задумывается о том, что Сарды были далекими потомками людей населявших древнее государство Карросс и предками "народов моря".
                ***

"Люди могут не совершать ошибок, но благородные люди
должны уметь признавать, что они их совершили".
Аполлоний Тианский.

Нептун вернувшись на Альси два колосолан предавался отдыху.  Он беседовал с Танит, женой Аола, которая изложила ему свои догмы правления. Нептун выслушал их и не нашел в них ничего прогрессивного. Но иначе быть не могло: россы готовились к большому переселению и говорить о новых законах было бы бессмысленно. Танит пыталась выполнить свою миссию, составив свод законов, которые по ее мнению, должны были принести порядок в погибающее государство. Некоторые ее догмы Нептун запомнил: "…Ничто не должно быть избыточным. В суде не следует проявлять чрезмерной строгости, но и чрезмерное милосердие неприлично. Пристрастие к сухому следованию законам губит их смысл, но вольное толкование может разрушить веру в твердость власти. Никому из главнейших людей Альси нельзя позволять единолично вершить дела в какой-либо области управления. Доверие уместно оказывать опытным людям и полководцам, коим ушедшие солнечные круги ниспослали освобождение от страстей. Царю Альси и моему любимому брату Аол приличествует уважение к заповедям Ур-Ана, но не слепое подчинение ему. Не стоит спешить с нововведениями, но дурно выказывать пристрастие к старинным обычаям: это может оттолкнуть молодых людей. Правителю опасно приближать военных к вершине государственных дел, но надо всегда с уважением относиться к их мужеству. Соразмерность всего свидетельствует о благополучии. Стремление к гармонии дарует правильное отношение к собственной власти, а умение держать баланс между всем и всеми — многократно ее укрепляет. Царство следует содержать как хороший сад, где все ухожено, обеспечено водой, а если надо — вовремя подстрижено…"(*) Эти догмы царствования были верны, но …
Нептун разговаривал со своей дочерью Лтота, которая готовилась, сменить старую Сласа на посту Мон-мазенс жреческого корпуса. Его дочь, Альгантесса – будущая глава пси-корпуса. Место, достойное Альгантессы. Она станет хорошим подспорьем своему брату Аол. Его дети будут достойными преемниками царей Альси: Гарат и Алрас, Вечным.
А впереди ожидается гибель Атлантиды и Великое переселение народов! История идет своим ходом. И изменить ее нельзя…
И снова Нептун в дороге. Он едет в Карросс.
Посланцы Альси: Алрас, Нептун и их немногочисленная свита приехали в Карросс без всяких задержек в пути. Дорога была не трудная. Не приходилось опасаться засады, разбойного нападения или просто терпеть в пути какие-либо неудобства с нехваткой воды или еды.
Геката упросила Нептуна снова взять ее с собой. Она боялась оставаться в этом мире одна. Но так как Геката хорошо держалась в седле, то она не могла стать обузой отряду посланцев в Карросс. Поэтому Нептун разрешил ей ехать с ними. Не только поэтому. Он любил ее! И не хотел расставаться с ней.
В Карросс ехал Алрас, который хотел видеть царя Ктир. О чем хотел говорить с Ктир Алрас, Нептун не знал и даже не догадывался. Но он не проявлял к этому особого любопытства. Нептун был рад поездке уже потому, что в своем первом путешествии в Прошлое никогда не был дальше Киликийских ворот, не видел земель государства Карросс. Конечно, он не ждал, что увидит нечто особенное, но любое путешествие является приключением, даже если ничего особенного с тобой не происходит.
                ***
К приезду Алрас были вызваны монкейторы Карросской армии, приглашены уважаемые старейшины. Царь Ктир встретил с почетом Алрас и Нептуна, которых знал уже много Больших солнечных кругов. Решили, что Алрас будет держать свою речь завтра в доме Ктир, который оказался достаточно большим, что бы проводить в нем многолюдные собрания.
Царь Ктир объявил, что Алас хочет говорить со старейшинами Карросс.
Кронид Алрас степенно вышел на середину зала.
Алрас начал говорить тихо, но его голос был слышен всем. Он говорил, что темная сущность планеты начинает брать верх над влиянием неба, и это лишь одна из причин, по которой погиб его сын Алмос. Алрас призывал военоначальников Карросс собрать всю силу духа и готовиться к длительной, затяжной борьбе за право быть Великим народом… Впереди народы ждет переселение…
Но выступление Алрас было прервано вопреки закона или даже простых приличий, которые запрещали перебивать оратора, пока он не закончит говорить.
Лид, сын Сватс-Сиронс и брат царя Карросс Ктир, вдруг выкрикнул из толпы:
- Ты, что жаловаться сюда приехал? Мы не дети и сами умеем постоять за себя. Не то, что вы – Крониды! Ты не смог спасти от гибели своего собственного сына! Вы, Крониды, знаете будущее, но это будущее оказалось сильнее вас. Как это могло случится?  Алмос попал в плен к хурритам. Его казнили. Вы это не смогли увидеть заранее? Что тогда стоят ваши способности? И зачем они тогда вообще нужны? Какое нам дело до вашего величия, если вы не умеете им пользоваться?
Некоторые из толпы карросских военоначальников и старшин ответили на это высказывание Лида одобрительным гулом. А Лид, не останавливаясь на этом, продолжал более пылко:
- Вы, Крониды, мните, что вы боги? Это не так. И пример тому – позорная и бесславная смерть Алмос! Пророчества ваши меня совершенно не интересуют. Я знаю, как нужно поступать и без вмешательства людей, которые только и умеют, что говорить красиво. Что я услышал от тебя нового, Алрас, Ваша Вечность? Не умеющему спасти своего сына – нет веры как пророку! Чему ты хочешь нас учить? Что тебе нужно от нас, старый гриб?
Алрас, который давно прекратил свою речь, неподвижно взирал на Лида, стоявшего в трех шагах от него. Кронид хотел ответить, но только горестно качнул головой и, повернувшись спиной к собранию, вышел из зала совета, высоко держа голову.
Наступила тишина. Люди безмолвствовали. Многие были просто шокированы дерзкими словами Лида и пребывали в полном замешательстве.
Лид же, с удовольствием поглядывал на своих сторонников, словно говоря им: "Разве я плохо сказал"?
Царь Ктир был не меньше других ошеломлен дерзостью своего брата и был в растерянности.  А Лид, видя, что никто не посмел ему возразить, решил пойти дальше:
- Старейшины и военоначальники Карросс! Вы все видели полную беспомощность Кронида? Теперь мы все знаем, что он – ничего не значит! Так долго ли мы будем терпеть навязанные нам законы Ур-Ана? Они перестали действовать на Таэслис, а никто этого не заметил! Сатра-дикарь, когда-то изнасиловал Великую Ал-Ма-Гарат и его не поразили молнии Ур-Ана! Сын Гарат и Алрас – Алмос был казнен хурритами, и земля не поглотила святотатцев, Ур-Ан не наказал их! Старый гриб, Алрас ушел с нашего совета, унося оскорбления, и ничего не произошло! Крониды потеряли свои силы! Понимаете? Время Кронидов прошло! И теперь наступает рассвет новой эпохи! Наступает новое царство! Царство нашей силы и сплоченности! Без власти Ур-Ана!
Карросские военоначальники тревожно переглядывались, не решаясь поддержать Лида, говорившего явное святотатство, хотя и были приятно удивлены смелостью его речей.
А Лид, явно обрадованный, что ему никто ничего не осмелился возразить или опровергнуть, вопросил окружающих:
- Ну и где же испепеляющий гнев Ур-Ана? Почему я не чувствую кары, которая должна поразить меня?
- Гнев Ур-Ана уже явился в Солимос! – прозвучал в тишине голос. – Он пришел наказать тебя!
Карросские военоначальники и старейшины расступились. Нептун вышел вперед. Взгляд его горел гневом.
- Я пришел по воле Ур-Ана и от имени Ур-Ана! – произнес Нептун.
Лид смерил Нептуна дерзким взглядом.
- Как смеешь ты, человек другого царства, вмешиваться в дела Карросс?
Нептун повернул взгляд в сторону царя Ктир, пробежал глазами по застывшим лицам карросских военоначальников и ответил Лиду:
- Я не просто человек, я – Альгант и Уранид! Я не просто человек, я - царь государства Таоросс! А ты, мелкий и ничтожный, не имеющий моих званий, смеешь перед моим величием темно-красной солнечной короны оскорблять Небо и Время и думаешь, что это пройдет тебе безнаказанно? Я раздавлю тебя как навозного жука попавшего под мой сапог на пыльной дороге. На колени перед Альгантом!
Лид покраснел от злобы, ответил в гневе:
- Я не встану на колени пред тобой, чужеземец!
Нептун усмехнулся, в его взгляде появился холод:
- Не хочешь вставать – не вставай! Пусть будет по-твоему! Ты не признаешь меня Альгантом? Хорошо! Ты уверен, что я простой человек? Тогда я, человек, вызываю тебя на поединок на боевых топорах! Биться будем до смерти! Здесь, перед домом правителя Карросс. И если ты сейчас откажешься от боя,  и не докажешь своей храбростью, что ты сильнее меня, то до конца своего пути на Таэслис прослывешь трусом. И тогда больше никто не будет воспринимать твои слова всерьез, а презрение, которым окружат тебя, будет твоим уделом до конца твоих дней!
Пусть Ур-Ан, которого ты проклинаешь, докажет всем собравшимся, что его заветы действуют до сих пор, потому, что сегодня до заката солнца я убью тебя!
Собрание уже не просто притихло, оно замерло в полном безмолвии. Все понимали, что слова Лида были кощунством и прекрасно слышали, как он издевался над вторым Вечным на Таэслис - Алрас. Вызов, который Нептун бросил Лиду, был справедливым. Поэтому все ждали ответа Лида.
Нептун обвел взглядом собрание и изрек:
- Очень трудно вам, люди, смотреть на мир глазами Богов! Не дано вам это. Но запомните все: тот, кто нарушит волю Ур-Ана, будь он варваром, простым человеком, воином или царем, будет низвергнут в недра земли и никогда не примут его к себе звезды.
Произнеся это, Нептун, не дожидаясь ответа Лида, в сопровождении Гекаты и трех кейторов сопровождения, покинул собрание Карросских старшин.
                ***
Лид нашел царя Ктир, сидя на царском кресле, в опустевшей зале, в которой происходил прием гостей. Все гости давно разошлись. Ктир был невесел. Царь Карросс, увидев брата, пришедшего с несколькими своими друзьями, с неудовольствием посмотрел на него.
- Царь, брат мой, - сказал Лид. – Ты все слышал, ты все видел!
- Видел! – ответил Ктир. – И я рад тому, что наш отец, ушедший к звездам, сегодня не слышал твои наглые речи! Ты, Лид, и раньше, был не особо умен, а сейчас поглупел окончательно!
- Почему же? В чем ты видишь мою глупость? В моих словах, прозвучала правда!
- Да, кое в чем я с тобой согласен. Но зачем тебе понадобилось оскорблять Альронс Алрас? Он всегда был нашим верным союзником, он был дружен с нашим отцом, он ничего тебе не сделал плохого! Он не сказал о тебе никогда ни одного бранного слова, ничем не оскорбил твоей чести. Что с тобой случилось, брат?
- Он жалок! – презрительно ответил Лид. – Посмотри на него! Его вид лишен воинской доблести. На кого он похож? Он напоминает мне не правителя и царя, а упитанное ленивое животное, сидящее в своей норе и только иногда выползающее на поверхность. И он, никогда не держащий в своей нежной руке боевого копья, призывает нас к войне! Наверное, поэтому я был с ним груб.
- Твоя грубость будет стоить тебе жизни! – назидательно ответил Ктир. – А что касается не воинственного вида Альронс Алрас, то ты просто не понимаешь, что он – Вечный и Властелин и может привести сюда с Альси и Таоросс четырнадцать тысяч преданных ему кейторов. Не простых юнцов, одетых в красивые доспехи, а закаленных войной ветеранов, участников множества походов и побед. И эти воины будут сражаться до конца, хотя бы их останется всего двести человек!
- Мы можем выставить не меньше! – хмыкнул Лид.
- Не сможем! – разозлился Ктир. – Пять тысяч наших воинов постоянно воюют на севере с кочевниками. Их невозможно снять с границы. Иначе северные варвары не замедлят воспользоваться нашим бессилием и их дикие орды наводнят наши земли и подвергнут их опустошению. А пси-корпус? Он тоже будет на стороне Кронидов. Половина наших женщин состоят в его рядах. Сколько наших кейторов, после уговоров своими женами, не пожелают взять в руки оружие? В Карросс найдется множество людей, которые не будут, не захотят воевать, защищая твою жизнь Лид! Тебя просто схватят и выдадут на расправу! И не забывай про сына Альганта Келлис-Сонс и Сласа. Он может вооружить до сорока тысяч варваров, которые набросятся на нас, если ему скажет хоть одно слово царица Гарат. Алрас, скорее всего, поддержит войсками государство Тао. К нему на помощь придут жители дружественной ему страны Аурха. Кочевники восточных степей – амореи, слепо повинуются ему. Если Вечный Алрас захочет, он соберет до семидесяти-восьмидесяти тысяч разноплеменного войска и бросит его на нас! От Карросс останется только обугленная, дымящаяся земля, усеянная костями павших и умерщвленных! Вот что представляет собой человек,  брат мой, не воинственный вид которого вызвал твое недовольство!
- Так ли? – начал храбриться Лид, хотя его затрясло от страха.
- Ты давно знаешь Синт-Нептуна? – спросил Ктир.
Лид немного подумал и ответил:
- Двадцать лет назад мы вместе с ним участвовали в походе против варваров. Ты же тоже был вместе с нами. Зачем ты спрашиваешь это?
- Ты помнишь, как выглядел Нептун двадцать больших солнечных кругов назад? Если ты забыл, то я напомню тебе. Нептун совершенно не постарел. Он не изменился. А все мы состарились. Даже Кронид Алрас. Почему так?
Лид посмотрел на своих друзей, ища поддержки. По их лицам было видно, что вопрос царя сильно заинтересовал их.
- Но ведь Нептун Уранид? – предположил Лид. – Не в этом ли причина?
- И Ураниды подвластны разрушению времени, они тоже стареют и уходят к звездам, как и все другие, - вполголоса заметил один из военачальников.
- Тогда царь справедливо отметил, что Нептун действительно не постарел, - сказал другой. – Ему должно быть около пятидесяти монколосолан, а выглядит так, как я помню его двадцать  больших солнечных кругов назад.
- Не понимаю, - процедил сквозь зубы Лид.
- Где был Нептун двадцать монколосолан? Мы слышали, что он таинственно исчез, - сказал Ктир. – А теперь он снова внезапно появился! А двадцать монколосолан назад Нептун так же появился в Таоросс внезапно. У него не изменяется внешность! И появился он перед самым началом этой бесконечной войны! Он, похоже, появляется, как предвестник великих событий…
- Ты хочешь сказать, царь, что Нептун – это не человек и не Альгант Синт, не Нострас, а…
- Да! – произнес Ктир и заметил, как округлились от ужаса глаза брата.
- С ним находится Ихор-Са Реута. Молодая девушка. Она - мать ушедшей к звездам царицы Миланы. Внешне она похожа. Но так ли должна выглядеть ее мать? Ей должно быть не меньше шестидесяти Больших солнечных кругов. Ты, Лид, осмелился бросить вызов пришельцу из Таннос!
Военачальники переглянулись, замялись. И отпрянули, уяснив для себя, что Нептун - Нечто!
- Что же мне делать? – Лид умоляюще посмотрел на Ктир. – Я хороший воин, но никто не устоит в поединке против Альганта! Особенно, если это Таннос, принявший облик Альганта. Может быть, ты сможешь отменить поединок?
Ктир развел руки:
- Ты предлагаешь выступить мне против воли Ур-Ана и наших законов. Поединки у нас бывают, они редки и допускаются, если невозможно спор разрешить судом старшин. Нептун не нарушил закона, а ты нанес страшнейшее оскорбление Крониду и посмел, ослушался Уранида. Я не вправе вмешаться в решение Нептуна убить тебя.
- Может не доводить дело до поединка? – спросил Лид. – Проще изгнать Алраса и Нептуна из Карросс.
Ктир бросил на брата внимательный взгляд:
- Ты понимаешь, что ты мне предлагаешь сделать?
- Мои люди могут напасть на Нептуна в доме и убить его, - предложил Лид, не обращая внимания на слова царя Ктир.
- Убить своего гостя? – побагровел Ктир. – Ты уймешься? Недостойные, низкие слова для брата царя Карросс. Или от страха у тебя помутилось в голове? Я никогда не сделаю такую подлость! Алрас и Нептун не враги мне, они не враги Карросс! Я никогда не пойду на убийство из-за угла и тебе запрещаю делать это!
Ктир посмотрел на друзей брата и крикнул им:
- Вы поняли? Эти мои слова к вам тоже относиться!
Те смотрели на царя виновато и печально. Но Ктир уже понял, что друзья Лида не поддержат его брата. Но посчитал своим долгом напомнить:
- Даже если вы и убьете Алрас и Нептуна, то лишь вызовете еще больший гнев в Альси. У Нептуна есть сын – Аол! Вы все знаете, что Аол ни перед чем не остановиться, что бы отомстить за смерть отца! Аол – самый ревностный хранитель законов Таннос. Ронс Аол, Гарат и сын Келлис-Сонс рано или поздно настигнут вас, и вы нигде в Солимос не найдете убежища, не спасетесь, даже если побежите в другие земли.
- Ты не сможешь убить Нептуна, Лид! Это невозможно! – сказал один из военоначальников. – Все равно после этого Таннос придет в облике Нептуна снова!
- Что же мне делать, если у него тело неуязвимо и бессмертно? – растерянно спросил Лид.
- У тебя, Лид, есть возможность узнать это сегодня с ним поединке! – с неприязнью бросил Ктир.
- Нужно склониться перед ним! – выкрикнул один из военачальников. – Лид, одумайся пока не поздно!
- Я одумался! – в ответ повысил голос Лид. – Да, да! Я давно одумался! Но смогу ли я надеяться на прощение или благоприятный исход?
- Это известно только Великому Хроносу! Он один будет принимать решение, – мрачно объявил Ктир.
----------------------------------
(*) - отрывок из книги Дмитрия Володихина "Дети Барса". Внимательный читатель заметит, что описываемые в этой книге события происходят на двести лет раньше.


Глава 20.

"Две вещи делают человека богоподобным: жизнь для блага общества и правдивость".
Пифагор.

Нептун нашел Алрас в комнате для гостей, в соседним с домом Ктир, в котором они остановились.
- Алрас, - сказал Нептун, входя в помещение. – Почему ты не наказал дерзкого, осмелевшего хулить тебя?
Алрас казалось, был безучастен к происходящему.
- Зачем? – Великий Кронид, повернулся к Нептуну и с печалью спросил: - Ты думаешь, это чему-то научит остальных? Нет. Не научит, не станет примером, не принесет пользы. Это бессмысленно!
- Бесполезно? – переспросил Нептун. – Я вызвал сейчас Лида на смертельный бой, и я убью его на глазах сотен зрителей! И убью не просто так. Жестоко! Они увидят, что Ур-Ан наказывает ослушников его законов.
Алрас сделал головой еле заметный жест отрицания:
- Увидят, и поймут, что наказывает их боец и царь Альгант Нептун, а не Ур-Ан. И они будут знать, что когда Нептуна нет рядом, то никто их не накажет!
- Но разве я перестал быть Уранидом? И законы Ур-Ана еще никто не отменял! – возразил Нептун.
- Да, - согласился Алрас. – Не отменял. Потому, что других законов просто не существует. Но они, между тем, уже есть. Они появляются.
- Это измена, Алрас? – спросил Нептун. – Ты хочешь сказать, что в государстве Карросс завелась ересь?
- Присядь, Нептун! – попросил Алрас и сам устроился рядом на деревянном ложе, покрытом шерстяным покрывалом. Алрас сложил руки на коленях и произнес:
- Нет, Альгант, это не измена. Это течение жизни, которая идет по своему циклу и не в нашей власти изменить его. Разве мы можем бороться против бессчетного числа мега-спиралей, которые образуют все сущее на Таэслис? И людей в том числе. Мы не в состоянии изменить их движение.
- Мы – это Крониды?
- Крониды и те, кто следует вместе с нами. Все прочие – не решают ничего. Они лишь выполняют движение.
- Но Алмос погиб…
- Да, - Алрас сжал кулаки. – Его миссия осталась невыполненной. Это начало конца, Нептун…
- Не думаю, - возразил Альгант. – В следующем возрождении Алмос снова придет на Таэслис.
- Придет! – не стал спорить Алрас. – Но через шесть сотен монколосолан уже не будет государства Альси. Не будет Таоросс. Не будет Карросс. Народ ростинов будет рассеян по различным уголкам суши, растворится в массе людей светло-синей и оранжевой полосы радуги. Как он сможет выполнить свою миссию? Как, Нептун?
- Но какая-то часть народа ростинов останется крупным объединением? – не то спросил, не то сказал утвердительно Нептун.
- Возможно, - подтвердил Алрас. – Но я не могу и не хочу больше видеть людей, которые предают высшее благо, привнося с собой в мир низменные помыслы и стремления.
- Ты что задумал, Альронс? – спросил Нептун, смотря на Алраса.
- Что я могу задумать, Нептун? – тяжело вздохнул Алрас. – Мои знания больше не нужны никому. Солимос начинают закрывать тучи невежества. Люди не желают понимать больше звездную истину. Да и как они могут понять ее, если они порождения Таэслис, которые хотя и изменили свой цвет на более высокий, внутри они все равно по-прежнему остались детьми планеты. Изменить их мышления нужны тысячи больших солнечных кругов. А у нас нет столько времени в запасе.
- Нет времени?
- Мы, четверо Кронидов придем на Таэслис еще лишь один раз: через шестьсот монколосолан. Мы воздвигнем великие каменные постройки в государстве за морем – в Тао. Как произойдет это, я примерно вижу. Больше мы никогда сюда не вернемся. Это будет наше прощание с Таэслис. Эти постройки обязательно нужны как сигнал опасности для того, что бы на эту планету больше не приходили звездные люди.
- Но мы, Алрас, еще здесь! Я не сдамся без боя, не буду сидеть, ничего не делая! – с горячностью произнес Нептун. - Я не Кронид, я – Уранид, но в этом моя сила, Алрас! Ты прав в том, что наступает другое время. Но мы еще сильны, люди еще верят нам и идут за нами. Алрас, ты никогда не покидал своего дома в Альси, но зато я исшагал много земель. Я близко общался и общаюсь с моим народом. Я знаю, чего хотят люди. Ты простых людей почти не знаешь. Ты общался лишь с малой кучкой монкейторов и старейшин. Но в этом не твоя вина. Альронс, этот народ верит мне по-прежнему. Народ ростинов. Нас вместе больше миллиона. Это очень много. Мы держим под своим контролем  большие и богатые земли. Не стоит приходить в отчаяние от речей одного сумасшедшего выскочки. Такие как он не имеют власти и ничего не решают. Наше могущество – пси-корпус, который уничтожит всех инакомыслящих и никто не заметит этого. Нет, Алрас, мы не потеряли еще своей власти и своего влияния. Посмотри на Келлис-Сонс. Этот Альгант в одиночку завоевал целый край, который по площади в три раза больше Альси и Таоросс вместе взятых! Ему поверили варвары, они пошли за ним. Он управлял горскими племенами без нашей помощи многим больше двадцати больших солнечных кругов. Мой спутник Геоорк, который не имеет и сотой части знаний Альганта – управляет городом Унуг, население которого с окружающими землями больше тридцати тысяч человек. Мы имеем теперь друзей на севере и на юге. Вот это и есть наша власть в Солимос!
Алрас долго молчал. Повернул лицо к Нептуну, и устало сказал:
- Да, друг мой, ты прав. Горе отняло у меня разум. Горе человека Солимос. Я забыл, что я – Кронид. Не к лицу Вечному грустить о потерях и мелких неприятностях. Ты поддержал меня в скорби, я благодарен тебе за заботу.
- Пока мы вместе, Алрас, мы будем Властелинами в Солимос!


Глава 21.

"…снял и себя им, пристойность храня, опоясал.
Тут обнаружились крепкие ляжки, широкие плечи,
Твердая грудь, жиловатые руки…
 …на него с изумленьем великим смотрели;
Глядя друг на друга, так меж собою они рассуждали:
"Иру беда; за нахальство теперь он заплатит. Какие
Крепкие мышцы под рубищем этого нищего скрыты! ".
Так говорили они. Обуяла великая трусость
Ира. Его, опоясав, рабы притащили насильно;
Бледный, дрожащий от страха, едва на ногах он держался".
Гомер. "Одиссея".
                ***
После того, как монкейторы и старейшины карроссов рассказали людям о том, что брат царя Ктира Лид вызван на поединок с Альгантом Нептуном, к вечеру люди толпами повалили на площадь, где должен был состояться смертельный бой.
Среди россов, приехавших с Альси, на площадь пришли трое кейторов, Нептун и Геката. Алрас не захотел смотреть на поединок.
Нептун явился одетый в ярко-красную тунику, сандалии и с солнечной короной на голове. Народ карроссов приветствовал Альганта общим поклоном и теперь люди ожидали прихода второго поединщика.
Лид, сопровождаемый своими друзьями, пришел следом за Нептуном, но с другой стороны. Пройдя сквозь расступившуюся толпу он, не смотря по сторонам вышел на середину площадки. Нептун снял с головы корону и передал ее Гекате и, вооружившись боевым топором, приблизился к Лиду.
- Начинайте! – прозвучал голос Ктир, который хотя и осуждал брата, но все же не хотел его смерти.
Могучий Лид взмахнул топором и нанес первый удар. Нептун парировал его и сам ответил ударом, который был отбит противником.
Фехтование на топорах является одним из самых трудных в изучении искусства фехтования. Боевой топор – это не меч, не сабля, не шпага, которыми легко отразить направленный на тебя враждебный клинок всех длинной метала своего оружия. Удар боевого топора можно отразить лишь попав своим топором по вражескому. Но надолго ли выдержит топорище после подобных ударов? Противники наносили друг другу удары, больше не фехтуя, а уворачиваясь от ударов, которыми они щедро осыпали соперника, кружа по площади.
Лид оказался достойным противником, Нептун сразу понял это. По правилу поединка он мог использовать в борьбе удары ногами или применить силу левой руки. Но на протяжении с начала боя он ни разу не сделал это ни разу и поэтому Нептун тоже не применил свое искусство тхеквондо, хотя много рам мог использовать его.
Нептун почувствовал, что время стало послушно ему. Он ускорился. За несколько мгновений, в которых Лид словно замер в неподвижности, Нептун приблизился к нему, вырвал из его руки цельт и вернулся на свое место, держа в каждой руке по топору. Время вернулось к обычному течению. Нептун стоял сжимая оружие. Лид, взмахнувший рукой, вдруг заметил, что в ней ничего нет. А его противник, стоящий напротив него вооружен его оружием!
Все зрители поняли, что бой Нептуна с Лидом закончен. Нептун должен был убить его!
Но Нептун отбросил оба боевых цельта и приготовился к борьбе без оружия.
- Бой не окончен, Лид! – произнес Нептун.
Лид, увидев, что Нептун стоит без оружия и их силы снова равны, бросился на Нептуна, намереваясь одолеть его в борьбе, тем самым свести на нет свое поражение на топорах.
Но Нептун странно изогнулся и Лид почувствовал, что его голова словно с размаху наткнулась на стену. Он пришел в себя сидя на земле Голова его гудела, а противник стоял напротив широко расставив ноги и свободно опустив руки со сжатыми кулаками.
- Бой не окончен, Лид! – снова повторил Нептун. – Вставай!
Лид поднялся, ощущая головокружение, он сделал к противнику несколько неуверенных, нетвердых шагов, раскачиваясь как пьяный, и снова попытался атаковать. Зрители видели, как Нептун стремительно подскочил к Лиду и нанес ему несколько ударов в разные части тела. После этого Лид рухнул в пыль и больше не пытался подняться.
Нептун в ожидании смотрел на распростертое у его ног тело.
- Ты убил его? – услышал Нептун голос Алрас. Нептун обернулся на подошедшего к нему царя Альси. Алрас смотрел на поверженного Лида.
- Еще нет, - ответил Нептун. – Хотя сейчас легко могу сломать ему позвоночник.
- Не нужно! – попросил Алрас. – Довольно. Он достаточно наказан…
Нептун склонил голову перед Алрас:
- Повинуюсь, Ваша Вечность!
Царь Ктир тем временем подошел к лежащему на земле брату. Посмотрел, проверил жив ли он, и заметив утвердительный жест Альронс Алрас, немедленно крикнул людей. Тихо стонущего Лида подняли и унесли под тихий восторг зрителей.
Но люди радовались вовсе не поражению Лида и не ловкости воина-Альганта. Они восторгались милостивому решению Алрас, который в их глазах проявил великодушие к побежденному противнику, достойному жестокого и справедливого наказания.


Глава 22.

Лид лежал на постели в своем доме, и его мучило чувство стыда. Он проиграл бой на глазах сотен зрителей. Нептун победил и этот Альгант не убил его! Нептун оставил ему жизнь! Жизнь с вечным позором! Это было невыносимо!
Лид протянул руку и взял со столика бронзовый кинжал. Проверил пальцем острие, проверил прочность клинка. Может быть, не мучаясь, уйти из жизни? С раздражением он отбросил клинок в сторону. Это еще хуже! Его поступок россы не поймут. Кто же после этого тогда захочет призывать его на Таэслис снова?
Он мучился, не зная как быть дальше. Конечно, его одолел в схватке Альгант. Это так. Кто из россов смог бы противостоять Альганту? Пожалуй, никто.  Эта мысль лишь облегчала его страдания. Но как теперь показаться друзьям? Будут ли его воспринимать лучшие люди Карросс на совете? Или его солдаты?
Ктир, посетив больного брата сказал ему: "Твой язык – враг твой! Не говори мне сейчас ничего. Подумай, был ли ты прав? Алрас и Нептун уехали из Карросс. Но никто из них не захотел твоей смерти. Альгант Нептун, если бы был человеком, давно убил бы тебя! Но он не человек, он слышит волю Ур-Ана, и он сохранил тебе жизнь! Это Ур-Ан сохранил тебе жизнь, брат мой! Благодари не Нептуна, а Ур-Ана!"
Легко сказать, благодари! Как? Ур-Ан так далеко от Таэслис, что его волю почти не слышно. Что Ур-Ан хочет от него, от человека, от Лида?
В комнату к Лиду заглянула жена, она сказала:
- Тебя хочет видеть какой-то человек!
- Но я никого не хочу видеть! – бросил Лид с раздражением.
Но жена Лида слишком хорошо знала своего мужа и умела убеждать его по-своему:
- Захочешь! – требовательно ответила она. – Этот человек – росс с Акилисены.
Лид успокоился так же быстро, как и вспылил:
- Тогда пусть он войдет! Пусть проходит сюда!
Лид кряхтя сел на постели и ждал. В комнату вошел высокий муж могучего телосложения и Лид сразу определил в нем кейтора.  Незнакомец посмотрел на сидящего Лида и приветствовал его. Услышав в ответ приветствие, кейтор, не дожидаясь приглашения хозяина, взял стул и установив его, присел напротив. По тому спокойствию, как он сделал это, Лид, видавший в своей жизни достаточно много, определил, что его гость не простой воин, а человек, наделенный огромной властью и чувствовавший за собой значительную силу. Этому способствовало то, что мускулистые руки незнакомца были покрыты многочисленными резаными шрамами, полученными в сражениях.
- Кейтор, кто ты? – спросил Лид.
- Мое имя – Лай! - прозвучал ответ. – Я приехал к тебе, что бы передать слова Альганта Нептуна.
- Но ты представился, как человек из Акилисены! – заметил Лид.
- Верно! Я – Мон-монкейтор в Акилисене, - ответил Лай. – Я, хотя не сын Ронс, как ты, но наше положение, Лид, равно в царствах, которым мы служим!
- Зачем же ты, Мон-монкейтор Акилисены, берешь на себя обязанность служить Альганту Нептуну из чужого тебе царства Таоросс, и при этом, - его посланником? – с некоторой долей ехидства вопросил Лид.
- Потому, - невозмутимо ответил Лай, - что с недавних пор Альгант Нептун назвал меня своим другом и я горд этим. Но, чтобы было понятно, скажу, что я лишь выполняю его просьбу, а не приказание. А это разные вещи.
- Пусть так, - ответил Лид. – Какие же слова просил передать мне Нептун?
- Одно лишь слово: "Выздоравливай".
- И это все?
- А чего ты еще ожидал услышать? Предупреждения? Угрозы? Ругательства или наставления? Ничего этого не было, нет, и не будет.
- Как же так? – опешил Лид. – И ради одного слова ты вернулся?
- Не только, - ответил Лай.
- А что еще?
Лай взглянул Лиду в глаза:
- Ты уже имеешь седину на висках, Лид. Позволь мне спросить тебя как Мон-монкейтор Мон-монкейтора: что великого сделал ты в своей жизни?
Лид, услышав этот вопрос, позволил себе улыбнуться, но ответил не сразу:
- Я могу перечислить все мои военные походы. Больше тридцати Больших солнечных кругов я не снимаю доспехов. Я защищаю свое государство, свой народ. Этому я посвятил всю свою жизнь. Разве не в этом состоит ее величие? А почему ты решился задать мне этот вопрос, Лай?
Лай, чуть помедлив с ответом, сказал:
- Сейчас ты поймешь это. Ты много знаешь про северных варваров?
- Конечно! Если я всю жизнь воюю с ними, не считая моего восточного трехлетнего похода в Праутад, то должен знать о них если не все, то многое.
- Тогда ты должен был слышать об их новом вожде, которого они называют Арий.
- Арий? – переспросил Лид. – Нет, не слышал этого имени. Кто он такой?
В вопросе Лида прозвучал неприкрытый интерес.
- Моя земля, - ответил Лай. – Земля горцев. На много колосолан пути на север живут только горцы. Это различные народы и племена. Многие из племен дружественны с нами. Дальше, где страна гор заканчивается, начинаются степные земли равнин. Через горские народы до нас дошли слухи, что на великих равнинах севера происходит объединение кочевых и полукочевых племен. Эти племена многочисленны и воинственны. Их объединяет под своим началом вождь, человек не простой. Арий. Я никогда не видел его, но чтобы объединить разные племена нужна сила и хитрость.
Через два-три Больших солнечных круга люди Карросс начинают великое переселение. Они так или иначе столкнуться с племенным союзом, который возглавляет Арий!
- Да, так скорее всего и произойдет, - согласился Лид, обращаясь в мыслях к новому врагу. - Но нас разве сможет остановить какой-то Арий?
- Ты, как я слышал, будешь возглавлять первых переселенцев?
- Это так! - подтвердил Лид.
- Нептун, - раздельно произнес Лай, - хочет отдать тебе под командование всех воинов конницы трех царств.
- Да? - Лид застыл, потом опомнился, резко спросил:
- Откуда ты это знаешь?
- Слышал. Ему посоветовал Алрас.   
- Этого не может быть! - вскричал Лид. - Алрас? Не мог этого Алрас посоветовать Нептуну. Ты что-то путаешь, Лай! Скажи, что ты ошибаешься.
- Ничего я не путаю! - голос Лай был спокоен. - Ты же лучший Мон-монкейтор в Карросс. Поэтому самое трудное дело хотят поручить тебе, надеясь, что ты выполнишь его! Это большое доверие, Лид! Ты должен сокрушить воинство Ария!
- Но я стал врагом Нептуна и Алрас, - пробормотал Лид. - Ничего не понимаю...
- Они, видно, так не считают! - не согласился Лай. - Я тоже был когда-то врагом Нептуна.
- Ты был его врагом? - удивился Лид.
- В этой жизни и в прошлой, - холодно сообщил Лай не желая касаться этой темы. - Теперь все иначе. Я многое понял и изменил свое мнение о Нептуне. Я, чтобы ты знал, служу не Нептуну и Алрас, не Гарат и Аол, а Ур-Ану и нашему народу. Я исполняю свой долг. Исполняю с честью!
Лид молча посидел, обдумывая услышанное. Взглянул на Лай, спросил:
- Разве Нептун не поведет войска?
- Нет! Он поведет флот. Но куда и в какие дали, не знаю.
Лай встал, собираясь уходить. Сказал на прощание:
- Лид, подумай над тем, что я сказал. Я желаю тебе здоровья. А теперь - прощай! 


Глава 23.

Нептун и Геката, вернувшись в Альси стали свидетелями еще одного грандиозного события: Аол был торжественно избран царем объединенного царства под именем Аол Донат. Государство это, Атлантида, достигнув небывалого могущества, доживало последние годы, но в этот праздничный день об этом не вспоминали.
Гекату Нептун нашел на кухне, где она помогала готовить пищу к пышному царскому ужину. На кухне царила оживленная праздничная суета. Он отозвал ее в сторону и произнес:
- Идем к морю, мне надо поговорить с тобой.
- Но еще столько дел, - попыталась она возразить, но взглянув на Нептуна, Геката омыла руки и последовала за ним.
Нептун шел к морю знакомой тропинкой. Он часто ходил по ней и кажется, знал каждый кустик на своем пути. Вот место, откуда он вернулся обратно из прошлого, навсегда простившись с Миланой. Это место вызвало у него мимолетную грусть.
- Знаешь, моя Геката, что мы видели за короткий период времени, совсем не замеченное современниками, потому, что это для них обыденное, ничем не примечательное событие.
- Какое же? – она бросила на него вопросительный взгляд. – Я видела древний Шумер, начало какого-то строительства о котором упоминалось Нингишзида, что это "Белый Храм". Здесь я познакомилась с царицей Гарат, видела казнь царя-узурпатора. Торжественные похороны царя Акилисены Келлис-Сонс. Сегодня Аол Донат избран правителем Атлантиды. О каком из этих событий ты хочешь мне напомнить?
  - О рождении новой религии на Таэслис. Ты видела все это происходящее в Акилисене собственными глазами.
Она как-то странно посмотрела на него, переходя на русский язык, сказала:
- Ты о чем? Не понимаю!
- Мы были очевидцами рождения Христианства! - тоже по-русски ответил он.
- Христианства? - она не поверила. - Борис, не шути. Где ты встретил тут Христа? Или его двенадцать апостолов? И как мне известно, это произошло много лет спустя в Палестине... Там был еще Понтий Пилат.
- Христианство, Катюша, возникло много раньше. Оно уже возникло. А мифы всегда рождаются позже событий.
- Расскажи! - потребовала она, остановившись у полосы деревьев перед песчаным пляжем.
- Если тебе интересно... Слушай! Существует древневавилонский миф, в котором повествуется об богине Иштар, которая спасает бога Думузи, которого еще называют Таммуз. В честь его спасения в Вавилоне наступал Новый год, который торжественно праздновали целых две недели. Показывали мистерии, проводили обряды. Именно отсюда возник праздник Рождества, который отмечают на Западе в 21 веке.
Божеств-аналогов Думузи множество. Это Аттис, Адонис и Озирис. Египтяне рассказывают, что Изида во время странствий долго разыскивала Озириса и собирает его останки. Но где она находит их? Как не странно, не в Египте и не Палестине, а много севернее.
Алмос Вечный, распятый по приказу Сатра и есть Озирис, моя дорогая Геката! Египтяне в своих гимнах к Озирису утверждают, что его лик темен и сущность его непонятна. Никто толком не может объяснить, что это значит, хотя приводится вполне логичная версия. Он темный потому, что является царем царства мертвых, но светлый, потому, что носит солнечную корону, равную короне богу солнца Ра. На самом деле, все много проще. Это перевод имени Алмос с Сонрикс. "Аль" - светлый, "мос" - граница, ограничение. Имя Алмос - означает "граница света" или "сияние, имеющее границу". Так называют астрономы терминатор - границу дня и ночи на земле.
Алмос Вечный не выполнил свою миссию. Люди будут ждать его следующего прихода, следующего  возвращения. Так возникнет верование о Спасителе человечества, сыне Божьем.
В одном их храмов средневековой Германии долго стояла статуэтка Изиды с младенцем Хором на руках. И этой статуэтке поклонялись как Божьей матери. Люди античного мира и даже средневековья не видели никакой разницы между Изидой и Девой Марией. А почему? Да потому, что Ваша Вечность царица Атлантиды Гарат - она и есть и Изида и Дева Мария и Богородица. И сколько бы имен у ней не было: Иштар или Анаит - суть не меняется. Люди этого мира и люди нашего мира по прежнему верят в закон Ур-Ана! Вера в него неистребима, пока живы те, кто носит его в себе!
Геката что-то обдумывала, потом несмело задала вопрос:
- Но Евангелие утверждает, что спаситель - Христос?
Нептун кивнул:
- Не спорю! Историчность Христа доказана. Но доказано еще и то, что никто из авторов Евангелий не был очевидцем событий в Палестине, потому, что написаны они были после семидесятого года нашей эры. Что там происходило на Голгофе в момент казни Христа, сказать с уверенностью нельзя. Однако я хочу напомнить, что в Евангелиях говориться о казни Христа и еще двух человек. Одного из казненных вместе с Христом звали Варрава, имени второго Евангелие не называет.
Геката взирала на Альганта, который говорил с ее точки зрения не совсем обычные вещи.
- На Таэслис - всегда присутствовали четверо Вечных. Ал-Ма - она принимает решения, Алрас - определяет степень прогресса, Алмос - мост между светом и тьмой. А Танит - это гармония мира. Она исправляет то, что выходит за рамки действий остальных Вечных. Алмос был распят. Но это - его миссия, которую он выполнил. Его и будут считать Христом или Озирисом.
Сатра был казнен - его в будущем обзовут Варравой-разбойником. Он таким и был в действительности. А третий, упомянутый в Евангелиях - умерший царь Акилисены Альгант Келлис-Сонс, который был тесно связан с Алмос и Сатра. Поздний летописец скорее всего слышал эту легенду, не дошедшую до нас, но изменил в ней имена, место события и ее изложение, приспособив под недавние происшествия в Римской империи. Так она и перешла в Евангелие. Так родился очередной миф, который уже начал существовать в другой форме. И живет в нашем времени.
- А Иисус Христос?
Нептун пожал плечами:
- Скорее всего, этот человек, сын солдата, Иисус бен Пантира, тоже знал легенду про Алмос. И осмелился выдать себя за него. За что и поплатился смертью на кресте в виде буквы Т. Люди и фарисеи Иерусалимского храма восприняли его откровения как кощунство и святотатство.
А Келлис-Сонс, падший Альгант, послужил для составителя Евангелия лишь как третий безымянный персонаж. Гарат пожалела Келлиса. Позже, в понятии многих людей, деяния Сатра будут приписаны Келлису. Келлис станет повелителем мрака. Память народов забудет это имя. Но отголоски о содеянном не им зле сохранятся. Его имя свяжут с именем Дьявола.
- Я даже подумать не могла об этом, - призналась Геката.
- Так рождаются мифы, которые люди передают друг другу, не зная истинного их смысла, - повторил Нептун.- Но мы видели, как все это произошло на самом деле.
Она посмотрела на задумчивого Нептуна, сказала:
- Я верю тебе, мой Повелитель. Нам, простым тинийцам ты указываешь дорогу к свету. Если ты говоришь, что это так, то я принимаю твои слова и сохраню их в моем сердце.
- Ты говоришь совсем как Реута, которую я знал когда-то.
- Я и есть Реута, - напомнила она.
- Мне не дает покоя аппарат "Солярис". Зачем он попал сюда? Как? Он стоял от нас очень далеко и не должен был переместиться вместе с нами.
- Я думаю, потому, - нерешительно произнесла Геката, - потому, что мы останемся здесь навсегда…
- Навсегда? – переспросил Нептун и повторил еще раз, словно прислушиваясь к своим словам: - Навсегда! И как мы будем жить с этим дальше? Что ты думаешь об этом?
- Если все пути назад отрезаны, - ответила она, то я хочу спросить тебя, Нептун. Скажи, ты действительно испытываешь ко мне страсть?
- Соли-соли-соли!
Она счастливо улыбнулась.
- А большего мне и не надо! Если ты будешь рядом со мной – я тогда буду счастлива. Ты в этом мире – Альгант и Властелин, а я всего лишь простая женщина-тинийка. Но если это ничего не значит для тебя, то становится понятно: нам вместе придется пройти эту жизнь до конца.
Ты – тиниец. Тиниец без женщины, которая дает ему силу – никто. У тебя есть девушка, которую ты знаешь много тысячелетий. Девушка, которая изнывает от страсти к тебе. Она рядом с тобой. Значит, у тебя есть все, что может желать мужчина и быть при этом счастливым.
Могучий кедр, под которым они стояли, трепетал листвою, тоже казалось, слушал ее слова.
- Этот мир открыт для нас, а там, откуда мы пришли – мы незаметные люди. У тебя есть деньги, но они не сделают тебя счастливым там. Ты будешь жить среди чужого для тебя народа, который непонятен и во многом чужд тебе. Там нет россов, почти нет тинийцев. Наша встреча – это счастливая случайность, которая могла никогда не произойти…
Твой сын Аол - царь Таоросс и Альси. Твоя дочь Лтота – будет главой пси-корпуса. Тебя окружают равные тебе и друзья. Разве счастье здесь хуже безрадостного прозябания там, в будущем?
Может быть твоя миссия, о которой ты упоминал в Акилисене и состоит в том, что бы прийти сюда и следить за выполнением законов Ур-Ана, давая людям безбедное и спокойное существование. Пусть матери растят своих детей и не бояться, что завтра их нечем будет накормить. Пусть отцы не гибнут под ударами копий, а выращивают хлеб для своих жен и потомства. Пусть люди получают знания. Дать людям счастье – вот миссия Властелина! Кто не поступает так, не заслуживает памяти потомков. Мы умираем по-настоящему только тогда, когда о нас никто не помнит. Оставь, Нептун, память о себе в веках.
В этом мире и ты станешь бессмертным в сердцах людей. Вот твоя миссия, Альгант! Ты можешь это! А я буду рядом с тобой и буду помогать тебе в меру своих сил, стану утешением для тебя, буду опорой твоей навеки. Разве мало этого тебе?
- Это очень много, Геката! Только, как мне известно, Нептун занимает почетное место в  греко-римской мифологии как бог морей, - ответил он, ласково притягивая к себе Гекату.
- А как он стал известен? Что он сделал для этого? Истребил толпу варваров? Разорил город Хамукар? Что-то я не помню, чтобы об этом что-то говорили древнегреческие мифы. Нептун славится как Властелин морей, а ты – лучший флотоводец в Солимос, Альгант Синт Сотл-Мам Омор Нептун!
- Лучший флотоводец не я, а Альронс Алрас! – поправил Гекату Нептун. – Я всего лишь второй.
- Но в Будущем никто не знает про Алрас. Помнят только Нептуна, - горячо возразила Геката. – Соверши подвиги, Нептун!
Нептун посмотрел на солнце, слабо пробивающееся сквозь листву деревьев, слегка прищурил глаза. Спросил:
- Ты пойдешь со мной в море, любимая моя?
- Я пойду за тобой везде, какой бы тяжелый ты не выбрал для себя путь жизни! Я как птица, у которой одно крыло. Только когда она находит себе пару, вместе у них два крыла и их полет бесконечно далек!
… Двое подошли к берегу теплого моря. Молодой, атлетически сложенный мужчина и прекрасная женщина с распущенными волосами, которыми играл легкий ветерок.
Высокое небо простиралось над ними.
Они держались за руки и молчали. Им не нужно было слов.
Только легкий шелест воды, накатывающейся на песок, нарушал тишину осеннего вечера. Солнце медленно клонилось к закату, золотя полосами безбрежное море. Оно ждало Нептуна, ждало, когда он помчится на корабле по его волнам навстречу своей судьбе. Оно ждало Гекату, которая будет неотступно следовать за ним.

 ________________________________________      

Списки царей древней Атлантиды, Альянса государств Альси, Карросс и Таоросс, упомянутых в тексте. Государство Симерк в Альянс Атлантиды не входило.
Все годы правления указаны в датах до нашей эры.

Цари государства Карросс.

3290-3285 - Гоад – царь государства Карросс.
3285-3257 - Манеросс Великий – царь государства Карросс, широко известный как Египетский фараон Мина, критский царь Минос, ливийский герой Манер, карийский Карманор, фригийский бог Ман.
3257-3246 - Моросс - царь государства Карросс, старший сын Манеросса Великого. Альгант, носящий красную солнечную корону.
3246-3191 - Сватс-Сиронс – царь государства Карросс, младший сын Манеросса Великого. Ронс, носящий синюю солнечную корону.
3191-3164 - Ктир – царь государства Карросс, сын царя Сватс-Сиронс.

Цари государства Альси (Кипр и некоторые земли Ливана).

3255-3235 - Доут – царь государства Альси. Уроженец Альси. Росс. Капитан корабля, был близким другом Альганта Моросс. С его помощью был избран первым царем в Альси, основатель династии Кронидов.
3235-3207 – Окира Таниса. Царица государства Альси. Ронс, носящая синюю солнечную корону. Дочь царя Доут.
3207-3178 - Алрас – царь государства Альси. Альронс, носящий белую солнечную корону. Сын царицы Окира.
3205-3178 - Ал-Ма, Гарат – царица государства Альси, правила вместе с Алрас. Дочь Альганта Колер. Альронс, носящая серебристо-белую солнечную корону. Имеет множество различных имен в мифологии народов земли. Римляне называли ее: "та, у которой тысяча имён". Наиболее известные: Инанна, Иштар, Ашторет, Астарта, Анаит, Анахита, Парти (Эламская богиня-мать), Багбарту (божество доурартского пантеона), Гера, Афродита, Изида, Хатхор, Дева-Мария.
3178-3136 - Аол Лагас Кобр Донат – царь объединенных государств Альси и Таоросс. Ронс, носящий темно-синюю солнечную корону. В семитской мифологии известен как Ваал и Ябар Данай.

Цари государства Таоросс.

3205 – 3178 - Милана – царица государства Таоросс.
3178 – 3136 - Аол Донат – царь объединенных государств Альси и Таоросс. Сын царицы Миланы.

Цари государства Симерк (Акилисена).

3246-3235 - Синт-Омор – Альгант, носящий красную солнечную корону. Полководец Манеросса Великого, в дальнейшем царь.
3235-3234 – Царь-ребенок, имя неизвестно.
3234-3232 – второе нашествие хурритов.
3232-3217 - Колер. Альгант, носящий красную солнечную корону.
3217-3216 – третье нашествие хурритов. Узурпатор Дадраунга.
3216-3205 – Колер Альгант.
3205-3204 – четвертое нашествие хурритов. Узурпатор Сатра (Уггал Лысый) Самозванец. Широко известен в мифологии древнего мира как отрицательный герой. Соторонс (Сонрикс).  Иншуллан (ассирийское), Шукаллитуда (шумерское), Шуттарна (митанийское), Сутех, Сет (древнеегипетское), Сатана (арамейское), шайтан (арабское), Тифон (греческое).
3201-3181 - Ал-Ма, Гарат – последняя царица государства. В Симерк не правила.
3181 – страна переходит под власть Альганта Келлис-Сонс, царя Акилисены. Альгант, носящий красную солнечную корону. Сын Альганта Моросс.


Москва. Ноябрь 2013 – март 2014 гг.

                Конец второй книги.