Перекрёсток Времени
(ПОВЕЛИТЕЛЬ МГНОВЕНИЙ)
Тайный язык общения
- Сасегагдаднаня бабудадетат папрароваведаденано зазасаседаданание шаштатабаба Юнаногаго Дадозазорара, - прострекотала Маринка.
Ошеломленные Генка и Роба непонимающе уставились на ее губы, сквозь которые пролилась какая-то непонятная им абракадабра.
- Что-что? – почти хором спросили они.
- Онани нане папонанимамаютат, - такой же трескучей фразой откликнулась вдруг Светка.
- Мамлалададенанцацы изаз татунандадрары, - презрительно скривилась Маринка.
- Татупапые мамалальчачишаши, - добавила Светка.
И хотя Генка с Робой не поняли ни слова из этого обмена мнениями, по тону подружек было ясно, что их нещадно и незаслуженно оскорбляют.
- Вот что, сороки! – рассердился вспыльчивый Генка, - во-первых, оставьте свой птичий тарабарский язык для других, а во-вторых, мне кажется, вы задеваете нашу честь. Не посмотрю, что мы члены одной команды и, к тому же, вы девчонки и…
Маринка со Светкой дружно расхохотались.
- Вот видишь, - весело прощебетала Светка, - даже наши умники ничего не поняли.
- Кажется, они сказали что-то про Юный Дозор, - предположил Роба, уловивший знакомые буквосочетания, - но остального не понять.
- А что тут поймешь, - набычился обидчивый Генка, - несут какую-то белиберду…
- И вовсе это не белиберда, - гордо произнесла Маринка, - это наш новый язык.
- Тайный язык для общения членов нашей организации, - подтвердила Светка, - чтобы никто из посторонних не мог понять, о чем идет речь.
И девчонки наперебой стали объяснять друзьям природу и структуру нового тайного стиля общения. Все оказалось очень просто. Светка, как руководитель разведки и контрразведки, серьезно задумалась над сохранением секретности их деятельности. Некоторые официальные документы их тайной организации, распечатанные с помощью компьютера Робой, уже носили различные грифы секретности: от «для служебного пользования» до «совершенно секретно». А что же это за секретные бумаги, которые мог прочесть любой, в чьи руки попадет служебная документация Юного Дозора. Грош цена таким секретам. К тому же, иногда приходилось общаться при посторонних по некоторым текущим делам их тайной организации. Часть из них требовала срочных безотлагательных действий. Пока найдешь уединенное местечко, поезд уже уйдет. Опять же в школе можно вести переписку на своем собственном языке, и содержание записки, случайно попавшей в чужие руки, останется для постороннего непонятным.
Да, секретность была нужна. Более того, необходима. Назревала очередная тайная и опасная операция, степень секретности которой была высшей. Но как создать систему тайных сообщений? Изучить какой-нибудь мертвый язык древнего народа, который никто сегодня не употребляет? Научиться говорить на языке давно исчезнувших гиксосов, эфталитов или филистимлян? Нет уж, пускай лучше этим трудоемким делом ученые-языковеды занимаются.
Друзья как-то уже обсуждали эту проблему, но толковых предложений не поступило. Каждый высказал свое мнение по этому вопросу, но к общему знаменателю так и не пришли.
Генка полагал, что каждому можно обзавестись специальной картонкой, в которой будут вырезаны окошечки. Картонку можно прилагать к тексту, будь то книжный или написанный от руки, определенной стороной, и, складывая буквы, появившиеся в окошечках, можно прочесть секретное послание. Слишком громоздко – забраковали его предложение. Да и для устного разговора не подходит.
Светка считала, что переписка возможна при помощи латинского алфавита, буквами которого можно писать русские слова. Например: mesto vstrechi izmenit nelzia (место встречи изменить нельзя). А общаться, можно научиться с помощью языка жестов, наподобие азбуки глухонемых. Тоже раскритиковали. Во-первых, в наше просвещенное время латинские буквы знают почти все, значит, могут свободно прочесть тайнопись таким способом. Ну, а изобрести язык жестов это очень хлопотное дело. Да и не всякое слово можно пояснить жестикулированием.
Роба предложил усовершенствовать светкино предложение. Писать письма на компьютере русскими буквами, но включив английский шрифт. Тогда, допустим, фраза «место встречи изменить нельзя» будет выглядеть следующим образом: vtcnj dcnhtxb bpvtybnm ytkmpz. Выглядит офигенно, согласились все, но тогда необходимо каждому иметь собственный компьютер, завести в нем почтовый ящик и посылать друг другу электронные письма. Сложновато во всех отношениях. Касательно устного языка Роба намеревался разработать свой, но на основе компьютерного сленга. Например, апгрейдить битый контент, закапсить его и закопи-пастить. В переводе на нормальный язык, это будет звучать так: обновить испорченный текст, написать сообщение в верхнем регистре и скопировать его в нужное место. Круто звучит – согласились все. Однако любой продвинутый юзер расщелкает этот шифр, как белка орешек. К тому же, попробуй заучить такие словечки, да и выговаривать их – язык сломаешь. Нет, не пойдет.
Наташка, как командор, выступала последней. Но также особо нового ничего не предложила. Разработать специальные шифровальные книги и пользоваться ими для шифровки и дешифровки текстов. Надежно? Да. Но очень накладно и трудоемко. Да и проблема тайного устного общения остается.
В конце концов, решили возложить эту задачу на Светку, которой по должности положено заниматься такими вещами. И она с ней блестяще справилась. Придуманный ей тайный язык был чрезвычайно прост, как в устном, так и в письменном вариантах, а главное, совершенно непонятен для непосвященных в этот секрет.
Суть разработанной системы заключалась в следующем. После каждой согласной буквы ставилась буква «а» и далее такая же согласная буква, а гласные буквы шли без изменений.
Тогда фраза «место встречи изменить нельзя» будет звучать и писаться так: мамесастато вавсастатраречачи изазмаменанитать нанелалзазя. Попробуйте-ка, догадайтесь, о чем идет речь. Освоить этот стиль оказалось совсем несложно, и через неделю Генка с Робой уже шпрехали на этом тарабарском языке не хуже девчонок. Впоследствии изобретательный Роба предложил усложнить шифр. Теперь буква «а» ставилась после каждой звонкой согласной и замыкалась ею же, а после каждой глухой согласной ставилась буква «и», замыкающаяся такой же глухой согласной буквой.
Желающие могут сами попробовать, какие изменения перетерпит уже знакомая нам фраза.
Однако пора возвратиться к намечаемой Юным Дозором секретной операции. Тех двоих рыночных оборванцев, которых ребята спасли от продажи за границу мафиозной бандой, поместили в одну из городских школ-интернатов. Они оказались родными братом и сестрой. Алексей и Вика потеряли своих родителей, которые погибли в железнодорожной катастрофе. Был совершен теракт, и пассажирский поезд сошел с рельсов, в результате взрыва. Дальние родственники от них отказались, и дети полностью осиротели. Семья жила на Крайнем Севере, а их жилье было служебным. Осиротевших детей поместили в приемник-распределитель для несовершеннолетних, с тем, чтобы в дальнейшем определить в интернатное учреждение где-нибудь на Большой Земле – так северяне называли область, расположенную южнее Северного полярного круга.
Детям никто не удосужился толком рассказать об их дальнейшей участи, и они решили, что их посадили в детскую тюрьму. Дело в том, что, в основном, обитателями приемника-распределителя были подростки совершившие преступления и ждавшие отправки в специальные учебно-воспитательные учреждения для малолетних злостных правонарушителей. Поэтому они совершили побег и сели в первый же попавшийся поезд. Проводница их пожалела и помогла добраться до места назначения. Так они и оказались в нашем городе, превратившись в несовершеннолетних бомжей и перебивались рыночными свалками и случайными заработками.
Пережив пленение в багажнике джипа, Лешка и Вика попали в поле зрения властей, которые и определили их в школу-интернат. Они знали, что своим спасением были обязаны недавним врагам и были благодарны юным дозорным. Ребята часто навещали своих подопечных, приносили им нехитрые подарки и вместе весело проводили время. Сироты оказались неплохими товарищами и по своим человеческим качествам не уступали своим новым приятелям. На одном из заседаний штаба Юного дозора было решено, что ближайшими кандидатами на вступление в тайную организацию будут именно Лешка и Вика.
Однако со временем бывшие оборванцы становились все мрачнее и мрачнее, а при последней встрече Лешка неожиданно объявил, что они с Викой собираются бежать из школы-интерната.
- Почему? – искренне удивилась Маринка, - разве вам там плохо?
- Плохо, - грустно произнесла Вика.
- И с каждым днем все хуже, - уныло добавил Лешка.
- А что случилось?
- Старый директор недавно ушел на пенсию, - сказал Лешка, - а новая директриса разогнала половину прежнего персонала и набрала своих, а те сплошные проходимцы и ворюги.
- Да еще дерутся, - подхватила Вика, - особенно новый завхоз. Всех, кого считает провинившимися, тащит в свою подсобку и лупцует железной линейкой. А кормить стали совсем плохо: и мало и невкусно…
И они стали наперебой рассказывать о различных злоупотреблениях новой администрации школы-интерната. И вообще, большое количество детей стали куда-то отправлять, якобы усыновляют иностранцы. Но так ли это, никто не знает. Зато к центральному зданию школы действительно подкатывают шикарные иномарки, а директриса стала одеваться, как миллионерша или банкирша. На работу ей наплевать – она иногда не появляется в школе целыми днями.
- Сова ведет себя нагло и, наверное, продает воспитанников, потому что пропадают самые здоровые и красивые дети, - убежденно произнесла Вика.
- Какая Сова? – почти хором воскликнули Маринка с Генкой.
- Ну, директриса наша новая, мы ее сразу Совой прозвали, - пояснила Вика, - она и похожа на сову, и повадки у нее совиные. И я однажды сама случайно видела в окно, как ей давал деньги какой-то толстый дядька, подъехавший на иномарке.
- Лучше уж назад, на рынок, - печально подытожил Лешка, - чем жить в таких условиях, да ждать, что тебя продадут в рабы.
- Погоди, погоди…, - насупился Генка, - ну, вы сбежите, а остальные воспитанники что же? Так и будут маяться?
- Действительно! – подержали его остальные дозоровцы, - на остальных вам наплевать, что ли?
- Там же несколько сотен детей, почти семьсот без двух десятков, - уточнил обстоятельный Роба, - и каждый из них имеет право на счастливое детство.
- Пусть все и разбегаются, никто им не запрещает, - хмуро сказала Вика.
- Нет, так дело не пойдет, - решительно произнесла Маринка, - наш девиз: сам погибай, а товарища выручай и…
- Все за одного, а один за всех! – дружно подхватили остальные дозорные.
После недолгого обмена мнениями, порешили так. Вика с Лешкой остаются в интернате и начинают сбор информации о всех гнусных делишках директрисы и ее подручных. В свою очередь, Маринка с товарищами навещают школу-интернат под видом каких-нибудь шефов и потихоньку опрашивают ее обитателей о творящихся безобразиях, а также запасаются фотодокументами и другой документацией на эту тему. После чего все собранное относится в горисполком или даже в городскую прокуратуру, в зависимости от степени криминальности собранного компромата. Операцию назвали «Усыновление», а выработанный план дозоровцы тотчас стали приводить в действие, начав с посещения интерната.
Продолжение следует