Julio Ramon Ribeyro, Peru
Ещё за два месяца дон Фернандо Пасамано обдумал все детали этого грандиозного события. Первым делом надо было полностью переделать дом – старое нескладное здание, в котором необходимо было поменять окна и деревянные полы, покрасить стены, а кое-какие и снести.
Эти преобразования повлекли за собой другие – так бывает с людьми, которые, купив одну пару обуви, считают, что обновку нужно одеть с новыми носками, а затем к ним покупают новую рубашку, а затем – новый костюм-тройку, и так далее вплоть до нового нижнего белья. Вот и дон Фернандо решил обновить всю мебель, начиная от подзеркальных столиков в зале и кончая последней скамейкой в кладовке. Потом последовали ковры, гардины, светильники и картины, чтобы украсить стены, которые после ремонта стали выглядеть слишком большими и пустыми. И наконец, поскольку в программу вечера был включён концерт в саду, – надо было сотворить этот самый сад. За пятнадцать дней бригада японских садоводов преобразовала то, что раньше было просто запущенным участком земли, в прекрасный сад в стиле рококо – с подстриженными кипарисами, уютными тупичками, прудом с золотыми рыбками, гротом с ангелами и деревянным мостиком в деревенском стиле, перекинутым через воображаемый ручей.
Самым важным, однако, было составление меню. Дону Фернандо и его жене, как большинству людей из глубинки, приходилось бывать только на провинциальных пирах, на которых чичу(1) мешают с виски, а потом голыми руками пожирают куйе(2). Поэтому все его представления относительно того, какие кушанья подают на банкетах президенту, были смутны. Родня, созванная на специальный совет, только усугубила сумятицу. Тогда дон Фернандо решил навести справки в лучших отелях и ресторанах столицы, и таким образом узнал, какие бывают президентские кушанья и что изысканные вина надо заказывать самолётом с виноградников на юге.
Когда все проблемы были позади, дон Фернандо с некоторой тревогой отметил, что в этот банкет, на котором будут сто пятьдесят гостей, сорок человек обслуги, два оркестра, балетная труппа и кинооператор, он вбухал всё своё состояние. Но, в конце концов, все расходы показались ему незначительными по сравнению с той огромной выгодой, которую он может получить после этого банкета.
– Какое-нибудь европейское посольство и железная дорога к моим землям в горах восстановят наше состояние за меньше времени, чем прокричит петух. Большего я не прошу. Я скромный человек, – говорил он жене.
– Только бы знать точно, приедет ли президент или нет, – отвечала жена.
Действительно, до сих пор официального приглашения не было сделано. Но дон Фернандо состоял с президентом в расплывчатом и недоказуемом родстве, (которое обычно никогда не уточнялось из опасения обнаружить чей-либо адюльтер), поэтому он не сомневался, что приглашение будет принято.
Тем не менее, он подстраховался и в первый же свой визит в президентский дворец улучил момент, выловил президента, отвел его в угол и смиренно изложил своё приглашение.
– Восхитительно, – сказал президент. – Идея мне кажется замечательной. Но сейчас я очень занят. Я дам окончательный ответ в письменной форме.
Дон Фернандо стал ждать письма. Чтобы скрыть своё нетерпение, он распорядился о некоторых дополнительных переустройствах, которые придали бы его особняку вид дворца, целиком готовому к праздничному маскараду. Последней идеей дона Фернандо стало то, что он заказал местному художнику нарисовать с фотографии портрет президента, который повесил в зале на самое видное место.
Наконец, спустя четыре недели пришло подтверждение, что президент принимает его приглашение. Для дона Фернандо, который был обеспокоен такой задержкой, это была самая большая радость в его жизни.
В тот день как раз был праздник, и он вышел с женой на балкон, чтобы полюбоваться своим освещённым садом и под конец этого памятного дня предаться идиллическим мечтаниям.
Однако, пейзаж, казалось, потерял свои характерные особенности, потому что, куда бы дон Фернандо не бросил взгляд, повсюду он видел себя - в смокинге, в цилиндре, с сигарой во рту, на фоне декораций, на которых, как на некоторых туристических плакатах, переплелись символы четырех самых крупных европейских городов. Чуть поодаль мерещилась ему железная дорога, идущая из леса, по которой тянулись вагоны, полные золота. И повсюду, трепетная и прозрачная, живым воплощением чувственности возникала женская фигурка, у которой были ножки кокотки, шляпа, как у маркизы, глаза, как у таитянки - и ничего от его жены.
Первыми, кто приехал в день банкета, были агенты тайной полиции. Уже к пяти пополудни они выставили посты на углу, пытаясь выглядеть инкогнито, но их выдавали с головой выдавали и шляпы, и манеры, и нарочитая рассеянность, а более всего, эта ужасная аура преступного мира, который часто пропитываются следователи, секретные агенты, и в общем, все, кто состоит на тайной службе.
Потом начали подъезжать автомобили. Из них выходили министры, парламентарии, депутаты, бизнесмены, дельцы. Привратник распахивал перед ними двери, лакей объявлял их имена, слуга принимал шляпы и трости, а дон Фернандо встречал гостей в центре вестибюля, пожимал им руки и вежливо и прочувствованно благодарил за визит.
Когда все обыватели округи столпились перед особняком, а для жителей окрестных домов-муравейников это стало вообще небывалым событием, прибыл президент. Когда он вошёл в сопровождении своей свиты, дон Фернандо, забыв все правила этикета, движимый каким-то кумовским импульсом, вскинул руки с такой радостью, что у него лопнуло под мышками.
Разбредясь по всем комнатам и углам, по террасе и саду, гости неторопливо между шутками и прибаутками выпили сорок ящиков виски. Затем их пригласили к столу (самый большой, украшенный орхидеями, был накрыт для президента и избранных гостей), и все приступили к еде, громко переговариваясь, в то время как оркестр в углу комнаты тщетно пытался донести ауру Вены.
В середине банкета, когда белые вина Рейна были оценены по достоинству и красные вина Средиземноморья наполнили бокалы, началась череда речей, которая прервались с подачей фазанов. И только в конце застолья вместе с шампанским вернулось красноречие, и панегирики продолжались до кофе, чтобы окончательно утонуть в рюмках коньяка.
Дон Фернандо с беспокойством отмечал, что банкет идёт по своим неписанным законам, а ему никак не удаётся поговорить с президентом с глазу на глаз и изложить ему свои сокровенные просьбы. Несмотря на то, что, вопреки протоколу, он сидел слева от дорогого гостя, дон Фернандо никак не мог улучить момент, чтобы отвести президента в уголок. Плюс ко всему, сотрапезники встали из-за стола настолько объевшиеся и осоловелые, что он в роли любезного амфитриона, вынужден был переходить от группы к группе и подбодрять гостей бокалами мятной воды, похлопываниями по плечу, сигарами и шутками.
Наконец, ближе полуночи, когда пьяный министр правительства с шумом уехал домой, дону Фернандо удалось подвести президента поближе к музыке, и там, на одном из канапе, на которых в Версале признавались в любви какой-нибудь принцессе или разрушали чей-нибудь заговор, он шепнул ему на ухо своё скромное желание.
- Какие проблемы, - ответил президент. – Как раз сейчас в посольстве в Риме освободилось местечко. Завтра в Совете Министров я предложу назначить вас туда, верее, заставлю. Что же касается железной дороги, я знаю, что депутатская комиссия уже несколько месяцев обсуждает этот проект. Послезавтра я приглашу к себе всех моих министров и вас в том числе, чтобы вопрос решился наилучшим образом.
Через час президент отбыл, ещё раз повторив свои обещания. За ним уехали министры, конгрессмены и прочие. В два пополуночи в баре всё ещё торчали какие-то люди из президентской свиты без определённой должности, которые ждали, что им откупорят новую бутылку - или же возможности стянуть серебряную пепельницу. Только в три утра дон Фернандо и его жена остались одни. До самого рассвета сидели они среди руин грандиозного празднества, обмениваясь впечатлениями и рисуя перспективы одна лучше другой, и только потом отправились спать с убеждением, что ни один человек в Лиме не вышвыривал с таким размахом свой дом в форточку, и не рисковал своим состоянием с такой прозорливостью.
В полдень дона Фернандо разбудили крики жены. Открыв глаза, он увидел, что она влетела в спальню с газетой. Выхватив из её рук газету, он пробежал глазами по заголовкам, и, не издав ни звука, рухнул на кровать. На рассвете, воспользовавшись вчерашним приёмом, один из министров устроил государственный переворот, и президент был вынужден уйти в отставку.
1. la chicha - кукурузная водка
2. el cuye – морские свинки. Морские свинки были одомашнены в 5 тысячелетии до н. э. индейскими племенами Анд для употребления в пищу
Перевод с испанского и пояснения Шахризы Богатырёвой