Он сидел в сквере на скамейке, прижимая к себе старую потертую гитару, и с грустью в глазах посматривал на прохожих. Рядом слетелась стая голубей, поглядывающая на него с надеждой, что им перепадет кое-что из того, что он жевал…
Молодой человек собрал с колен крошки от булки, которую съел, и кинул птицам, а те с жадностью, расталкивая друг друга, набросились и стали клевать. Его задумчивый взгляд говорил о том, что он мысленно решает одновременно множество проблем и ни одну решить не может.
Молодого человека звали Никитой: среднего роста, худощавый и ничем не приметный.
Этот парень всегда считал себя свободным «художником»: не разлучался с гитарой, а когда учился в школе, был душой класса и организовывал все внеклассные мероприятия, за что пользовался определенным авторитетом среди одноклассников.
Школьные годы пролетели, друзья как-то сразу все определились и разлетелись в разные стороны, и он остался один…
Дома он часто закрывался в комнате и часами бренчал на гитаре в свое удовольствие, напевая заученные песни. Он никогда не стремился, как многие, на сцену: просто играл для души, получая при этом определенное удовольствие, умело подбирал аккорды, иногда сочинял слова и этим был счастлив.
Однажды мать сказала:
— Если у тебя такая тяга к музыке, шел бы куда-нибудь учиться, а не работал на стройке. Строитель из тебя все равно не получится, так хоть деньги будет приносить твоя гитара.
Никита ничего не отвечал на ее упреки, продолжал работать подсобником на строительстве и радовался, что ему хоть что-то там платили, а на гитаре играл так, для себя, чтобы скоротать свободное время.
Вскоре зарплату начали задерживать, потом вообще перестали выдавать, и все, кто там работал, разошлись по другим объектам.
Вот уже две недели Никита рылся в рекламных газетах, пытаясь найти что-то подходящее. Вакансий было много, но все не то, что ему нравилось. А что ему хотелось, он и сам толком не знал, поэтому тупо листал газеты и вычеркивал объявления одно за другим.
В конце концов дома ему находиться наскучило, и он взял гитару и вышел в город, чтобы сменить домашнюю обстановку на уличную. Ушел развеяться, побродить по улицам и просто поиграть.
Он сидел на скамейке и поглядывал по сторонам: на сердце было тоскливо и одиноко. Никита провел пальцами по струнам, и она ожила… Он подобрал несколько аккордов, и струны зазвучали радостно и звонко.
Молодой человек так увлекся, что уже не обращал внимания на прохожих и вполголоса пел вторую… третью песни. Люди с любопытством поглядывали на парня и улыбались. Он поднимал на них глаза, смущался, а слова песен сами слетали с его губ под звуки музыки.
Он наклонил голову и вздрогнул, увидев перед собой под ногами кем-то брошенную десятку.
Никита покраснел, сбился в словах песни и замер.
Он попытался определить, кто из прохожих бросил ему деньги за его творчество, но люди спешили и быстро проходили мимо. Осмотревшись по сторонам, он вытянул ноги и прижал монету к земле, подвинул ближе, чтобы поднять, как вдруг рядом упала еще одна...
Он поднял глаза и увидел пожилого мужчину.
— Неподходящее место выбрал, сынок, — сказал он. — Иди в переход — заработаешь хоть что-то.
Никита еще больше покраснел, поднял деньги, сунул в карман и поспешил покинуть это место. Оглядываясь, он смешался с толпой и растворился в людском потоке.
Он шел медленно в сторону дома и размышлял, как такое могло вдруг с ним случиться. Молодой человек нащупал в кармане монеты — было двадцать рублей.… В его горле все пересохло, и ему захотелось пить. Он купил бутылку напитка, отошел в сторону и с жадностью выпил весь до конца.
— За тебя, моя гитара! — сказал он сам себе.
Какое-то чувство, непонятное ему самому, подсказывало, что снова надо вернуться на прежнее место, которое он только что оставил.
Он вернулся к скамейке, но она была уже занята. Тут ему вспомнились слова мужчины, который посоветовал идти в переход, и, какой-то внутренний голос подтвердил, что это будет правильное решение.
В подземном переходе действительно было многолюдно: люди двигались во всех направлениях, суетились и спешили…
Никита прошелся по всему переходу, присмотрел подходящее место и остановился у газетного киоска.
— Здесь полиция гоняет, молодой человек, — высунулась из окна киоска продавщица. — Смотри, нарвешься на неприятности.
— А что с меня взять?
— Вот твою гитару и заберут. Им все равно, что забирать, у них работа такая.
Никита усмехнулся.
— Главное, чтобы вам не мешал, — сказал он.
— Мне мешать не будешь, но я тебя предупредила. Тебе больше заняться нечем? Шел бы работать.
— Я для души.
—Для души надо другими делами заниматься, — заметила продавщица. — Тоже будешь иностранщину петь? Тут один был такой, так по-русски ни слова. Все какую-то дрянь орал, уши от его творчества пухли. Слава богу, больше не появляется, Челентано проклятый.
— У меня репертуар другой, собственного сочинения.
— Ну, тогда попробуй, а я оценю, но я тебя предупредила. На тебе коробочку.
— А ее еще зачем? — удивился Никита.
— Деньги куда складывать будешь? Возьми, возьми, пригодится.
— Я не за деньги, — смутился парень. — Я для собственного удовлетворения.
— Говорю, бери, значит бери. Здесь доходное место, я знаю, — хихикнула продавщица и приготовилась слушать.
Никита поставил под ноги коробочку и заиграл на гитаре свои любимые мелодии.
Он поглядывал поверх голов идущего народа, стараясь владеть ситуацией и, одновременно высматривал людей в форме, чтобы не попасть на глаза полиции.
В коробочке уже зазвенела мелочь, а он все пел и пел, и не мог остановиться. Продавщица высунулась в окошко и с наслаждением слушала его творчество.
— Ты просто талант, — сказала она. — Настоящий маэстро!
Никита, как обычно, краснел и улыбался.
— Могу и на заказ, — сказал он.
— Это что, у тебя такой большой репертуар? Я Пугачеву люблю.
— Вот с Пугачевой у меня напряг, — перевел дыхание Никита и тут же почувствовал чей-то пристальный взгляд со стороны.
Он поднял глаза, повернул в сторону голову и с ужасом увидел стоящую недалеко мать, которая наблюдала, чем занимается ее сын.
— Закончил гастроли? — спросила она.
— Еще нет.
— Ну-ка, марш домой. Что ты меня и себя позоришь? Как тебе только не стыдно? — обрушилась она. — Не дай бог тебя увидят мои знакомые — стыда не оберешься.
Никита высыпал деньги в карман и повесил на плечо гитару.
— Концерта не будет? — спросила продавщица.
— Сегодня не будет, — вздохнул Никита. — Но я приду еще.
— Приходи, приятно было тебя слушать, не то, что некоторых, которые и двух слов связать не могут.
Он шел за матерью, опустив голову, как провинившийся ученик.
Дома был серьезный разговор, и Никита послушно соглашался с доводами родительницы, потом закрылся в комнате, обнял гитару и призадумался.
Сегодня он заработал целых двести рублей!
«Куплю новые струны и бейсболку, которую недавно присмотрел в магазине, — подумал он. — Надо будет еще раз пойти на то место и заработать на футболку, чтобы с матери последние деньги не выпрашивать».
Спустя два дня он снова появился в переходе у киоска.
— Явился, не запылился, — заулыбалась продавщица. — А я тебя ждала. Скучно мне: люди какие-то неразговорчивые пошли, а тебя хоть послушать можно. Хорошо поешь, учился где-то?
— Учился, — ответил Никита. — В школе.
— Я и вижу, что талант. Чего сегодня будешь петь?
— Вы думаете, что у меня огромный репертуар? Так, немного старенького, остальное свое, собственного сочинения. — Никита настроил гитару и выставил перед собой коробку под деньги. — Я любитель, — пояснил он. — Любитель-самоучка.
Снова в переходе зазвучали песни и зазвенели в коробке монеты.
Он так увлекся пением, что уже не замечал любопытных взглядов прохожих: одни посмеивались, другие даже останавливались, чтобы послушать. Никита изредка бросал взгляд на продавщицу, которая торчала в окне своего киоска и с наслаждением слушала его пение.
Подошла пожилая женщина, остановилась напротив молодого человека, поставила на пол свою сумку и спросила:
— А ты военные песни знаешь? Мне очень нравится «Катюша». Если знаешь, то спой, милок.
Никита призадумался. Он знал из этой песни только один куплет, но мило улыбнулся и, подобрав аккорды, спел заученный куплет несколько раз подряд.
Женщина положила в его коробку пятьдесят рублей и поблагодарила за творчество.
— Эта песня моего детства, — с гордостью сказала она. — Хорошо поешь, но песню не знаешь. Такие песни надо знать наизусть.
— А я что говорила, — тут же поддержала продавщица. — Не парень, а талант!
Издалека Никита увидел полицейские фуражки, быстро снял гитару с плеча и растерянно посмотрел на продавщицу.
— Давай ее сюда, — пришла на выручку женщина. — Убирай свою копилку.
Когда наряд полиции прошел, Никита перевел дух и вытер пот со лба.
— Я говорила, будь осторожен, — сказала она.
— Они и гитару могут забрать?
— Легко, если с тебя и взять-то нечего. На худший конец, они и тебя могут забрать, а там штрафы, всякие неприятности… Зачем тебе все это надо?
— В таком случае на сегодня хватит, — решил Никита. — Спасибо, что выручили.
— Да не за что. Приходи еще, я тебя всегда прикрою.
— Хорошо, приду обязательно, — пообещал он и направился к выходу.
Он поднялся по ступенькам и увидел двух парней, намного старше себя, и остановился.
— Что народный певец, отработал? — ехидно спросил один из них.
Никита в ответ улыбнулся, ничего не ответил и прошел мимо.
«Уже узнавать начинают, — подумал он. — Значит, нравится, как я пою».
На этот раз дома все обошлось. Мать верила обещаниям сына, который отказался появляться в переходе и играть там на гитаре. На самом деле все было совсем наоборот. Никита туда ходил. Он ходил не часто — два раза в неделю и получал за свое творчество неплохое вознаграждение. Если бы кто-то раньше сказал ему, что он будет петь и играть на гитаре в переходах, Никита бы этому никогда не поверил. Но получилось все именно так, и теперь он не жалел, получая за свои старания немного денег.
Он купил для гитары новые струны и мечтал ее привести в полный порядок — покрыть лаком.
Дома он разучивал новые песни, подбирал аккорды, чтобы расширить свой репертуар, а самое главное, выучил всю «Катюшу». Теперь он ее часто пел, привлекая к себе внимание пожилых людей.
Однажды к матери пришел ее знакомый. Они сидели и пили чай, а гость рассказывал о своей жизни. В разговоре он неожиданно вспомнил парня в переходе, играющего на гитаре, и сказал:
— Недавно шел домой, слышу, кто-то играет в переходе. Ты не поверишь, молодой парень, а такой талант! Я даже остановился, чтобы его послушать.
— В переходе? — сразу насторожилась мать и побледнела.
— Да, именно там. Я его слушал минут тридцать, потом дал сто рублей, и он остался, по-моему, доволен. Есть таланты среди молодежи! Не все же по подворотням болтаются…
Мать растерялась, понимая, что речь идет о ее сыне.
— Я тоже его слышала. Ничего хорошего, бездельник он. — Она засуетилась, поглядывая на дверь. Скоро должен был прийти домой Никита. — Нет, чтобы заниматься делом, они в переходах песни орут.
— Ты не права. Он мне очень понравился. Около него постоянно кто-то стоит и слушает.
— И подачки дают, — добавила разочарованная мать.
— И все же он молодец! Таким людям надо на сцену, на большую сцену. Это настоящий артист.
— Еще чего не хватало. Таким людям надо на стройку, кирпичи таскать или вагоны разгружать, — упорно возражала мать, настороженно поглядывая на дверь.
На этом разговор был закончен. Они сидели и болтали о своем, когда в дверь позвонили.
Мать вздрогнула и поспешила ее открыть.
Пришел Никита. Он, как обычно, поцеловал мать, но она строго взглянула на него и, стараясь, чтобы гость его не заметил, направила сына сразу в его комнату.
— Опять продолжаешь? — на ходу спросила она. — Тебя уже мои знакомые замечают. Когда, наконец, все это закончится?
Она направилась к гостю, еще немного с ним посидела и проводила.
Мать зашла в комнату сына и села в углу на стул.
— Ну, что скажешь, сынок? Ты же мне обещал бросить это дело. Не позорься и не позорь меня.
— Но, мам, если мне это нравится, — пытался возразить Никита.
— Деньги так не зарабатывают.
— А я и не зарабатываю — сами дают. Я пою и играю для себя, ты же знаешь.
— Вот и играй дома. Тут я тебе не запрещаю ничего.
— Здесь никто меня не оценит.
— Я тебя оценю. Чтобы прекратил это дело, иначе я разобью твою гитару. Как она мне уже надоела!
Никита взглянул на гитару, лежавшую на кровати, взял ее в руки и провел пальцами по струнам.
— Ну, хочешь, я тебе спою что-нибудь? — спросил он.
— Нет, не хочу. Иди и ужинай. Как жаль, что у тебя нет отца, — уже в который раз пожалела она. — Он быстро бы тебя на место поставил.
Никита запел одну из последних придуманных им песен, но мать, хлопнув дверью, вышла. Она прислонилась к двери с другой стороны, прислушиваясь к пению сына. Пел он, действительно, хорошо. Она закрыла глаза и тихо заплакала, понимая, что сил и средств у нее одной не хватит, чтобы сделать из сына настоящего музыканта.
Она постояла у двери, послушала пение и, смахнув слезы с лица, пошла на кухню, готовить ему ужин.
За столом сидели молча.
Мать поглядывала на Никиту и уже в тысячный раз жалела, что когда-то разошлась со своим мужем, который работал в ресторане музыкантом и тоже играл на гитаре. Она смотрела на сына, и ей становилось его жалко за свое бессилие.
— Может, тебе пойти учиться музыке? — вдруг предложила она. — Получишь музыкальное образование, устроишься, как твой отец, и будешь играть и законно зарабатывать деньги? Деньги на учебу где-нибудь найдем, потянемся, нам не привыкать.
— Не, мам, это я так просто, для себя. Я пойду работать в серьезное место, а что нам деньги нужны, я знаю. — Он выложил на стол кучу мелочи и немного помятых купюр. — Это тебе, — сказал он.
Мать всплеснула руками, разглаживая помятые банкноты.
— Это все ты заработал?
— Да это так, кто хотел, тот давал. Я не из-за денег — я для себя, ты же знаешь.
— Купи себе чего-нибудь, — сказала мать. — У тебя нет даже приличной рубашки.
— Это потом, как устроюсь работать. Надо купить немного продуктов. Хочешь, я в магазин схожу?
— Тогда пойдем вместе, — обрадовалась мать и стала быстро собираться.
Она шла рядом с Никитой, незаметно поглядывала на него и гордилась, что у нее такой сын. Ей было приятно видеть его радостное лицо и ощущать то внимание, которое он ей уделяет.
Через день, вечером, Никита снова появился в переходе. Он подошел к продавщице, поздоровался и мило улыбнулся.
— Тебя здесь какой-то парень спрашивал, — сообщила она.
— Чего хотел?
— Я не знаю, но спрашивал. Может, такой же музыкант, как и ты?
— Может быть, — согласился Никита и расположился на своем обычном месте.
— Что-то новенькое сегодня будет? — спросила женщина.
— Учу одну вещь, но пока рано.
— Учи, учи, я тебя потом оценю.
Никита снова заиграл, как всегда, немного смущаясь и привыкая к обстановке.
Спустя час к нему действительно подошел парень, выше его ростом, намного старше и здоровее. Он сначала стоял в стороне, наблюдая за молодым человеком, потом подошел поближе.
— А «Мурку» сможешь? — спросил он.
— Какую еще «Мурку»? — не понял Никита.
— Ну, ту, блатную.
— Я такую не знаю.
— Вот и плохо. Пойдем, я тебя научу. — Он пнул коробку с мелочью ногой и крепко схватил Никиту за руку. — Пойдем, тут недалеко.
Никита растерялся и прижал гитару к себе.
— Эй, эй! Ну-ка отпусти человека, — вступилась продавщица. — Отпусти, тебе говорят, иначе полицию позову.
— А ты помалкивай, тоже мне, крыша нашлась, — огрызнулся парень.
Никита заметил, что за ними наблюдает еще один, видимо, его дружок.
Чтобы не привлекать внимание к себе, Никита повиновался.
— Я сейчас, — сказал он продавщице и последовал за незнакомцем.
Парень повел Никиту на выход, а его дружок двинулся следом. Продавщица проводила их тревожным взглядом и покачала головой:
— Шпана! — крикнула она им вслед
— Рассказывай, кто, откуда, — начал парень, когда они вышли на улицу.
— Тебе какая разница? — возразил Никита, но тут подошел второй парень и незаметно ткнул его кулаком в бок.
— Делиться надо, композитор, — сказал он. — Так дело не пойдет. Место общественное, значит мы в доле.
— А вы кто такие, чтобы с вами делиться?
— Если мы скажем, кто такие, то ты забудешь сам, кто такой, — ответил первый.
Они прошли во дворы домов и, только здесь тот первый отпустил его руку.
— Садись, поболтать надо, — сказал он и усадил Никиту на скамейку.
Никита огляделся: двор был пустой, а наглые лица незнакомцев сияли от удовольствия.
— Слушаем тебя внимательно, — сказал второй. — Кто, откуда?
— Какая тебе разница? — еще раз повторил Никита, прижимая к себе гитару и оценивая обстановку.
— Ты ничего не понял. У меня есть огромное желание разбить твою балалайку о твою же голову, раз ты такой непонятливый.
Никита взглянул на парней и хотел подняться.
— Не спеши, — усадил его обратно первый. — Разговор еще продолжается. За раскрутку точки тебе спасибо. Теперь забудь это место навсегда: туда мы поставим своего человека. Сам понимаешь, времена тяжелые, надо как-то крутиться.
— Я не за деньги пою, — возразил Никита.
—Мы видели, как не за деньги. Можем делить на троих, если сам играть там будешь. Условия принимаешь?
— Нет, — решительно покачал головой Никита. — Деньги люди сами дают.
— Значит, деньги тебе не нужны.
— Нет, не нужны. Что вы от меня хотите? Я вам мешаю?
— В данный момент — да. Короче, ты парень упертый, а мы таких не любим. Забудь то место, на котором пригрелся, и чтобы тебя там больше никогда не было. Мы понятно изъясняемся? Теперь там будет работать наш человек. Он намного лучше тебя поет, и ты ему далеко не ровня. Гитару твою мы трогать не будем, может, тебе еще и пригодится, а чтобы нас запомнил надолго, мы о себе оставим память. — Они одновременно обрушили ряд кулачных ударов по его лицу, и Никита повалился на землю.
— Это для начала, — смеялись они. — Думаем, что встретимся теперь не скоро.
Парни поднялись и направились со двора на улицу.
Никита пришел в себя и почувствовал, как болит его лицо. Преодолевая боль, поднял с земли гитару, отряхнулся и провел ладонью по лицу. Рука была в крови, и кружилась голова.
На улице стало уже совсем темно. Никита снял рубашку и стал вытирать ею лицо, чтобы хоть как-то привести себя в порядок.
Он тихо открыл входную дверь квартиры, чтобы не слышала мать, и проскользнул в ванную. В зеркале он себя не узнал: лицо опухло и кровоточило. Под глазами были огромные черные синяки и разбитая бровь. Он умылся, сполоснул рубашку, так же незаметно прошел в свою комнату, закрыл дверь и, упав на кровать, тихо заплакал.
Мать постучала в дверь и позвала его ужинать.
— Я не хочу, мама, — сдерживая слезы, ответил Никита. — Я уже ел.
— Что-то случилось? Почему дверь закрыта?
— Голова болит, хочу спать, — ответил он.
— Как знаешь. Я хотела тебя предупредить, что завтра придет одна моя знакомая со своей дочкой. Хорошая у нее девочка. Мы хотим вас познакомить.
— Не хочу ни с кем знакомиться. Я спать хочу.
— Хорошо, хорошо, отдыхай.
Никита был в расстроенных чувствах, а тут еще и завтрашние гости совсем ввели его в растерянность. Он и сам давно хотел познакомиться с этой девочкой поближе, но все как-то не получалось. Никита встал, пошел к зеркалу и взглянул на свое лицо еще раз.
— Ну и рожа…
Он снова повалился на кровать и закрыл глаза.
Следующие полдня он провалялся в постели, слышал, как пришла подруга матери и ее дочка. Мать постучала в дверь Никиты.
— Сынок, выходи, поздоровайся хоть с гостями, — сказала она. — Неудобно как-то получается.
— У меня болит голова, — отрезал Никита.
— Оля же к тебе пришла, открой ей дверь. Я сейчас ее позову.
Никита вскочил с кровати, снова взглянул в зеркало, в очередной раз содрогнулся от своего внешнего вида и, схватив полотенце, накинул его на голову.
В дверь тихо постучала Оля.
— Открыто, — крикнул Никита.
— Ты что, голову мыл? — спросила она, заметив его необычный вид.
— Представляешь, да, и так неудачно… Поскользнулся и упал прямо башкой в раковину, — врал от безысходности Никита.
— Сильно ударился?
— Еще как. — Он убрал с головы полотенце, и девушка ужаснулась.
— Кто это так тебя? — спросила она.
— Место под солнцем не поделили, — вздохнул Никита, пытаясь улыбнуться, но скривился от боли.
— Тебе надо обработать лицо, — сказала она. — Где у вас вата?
Оля принялась старательно приводить молодого человека в порядок и смазывать разбитую бровь йодом.
— Потерпишь? — спросила она.
— Куда деваться, конечно, только матери не говори.
— Она не знает? Судя по твоему лицу, ты должен был разбить раковину вдребезги.
Никита промолчал.
— Мать не знает? — еще раз спросила Оля.
— Нет, я не хочу ее расстраивать.
— Она же все равно увидит.
— Пусть это будет потом, но не сейчас, — решительно ответил Никита, наблюдая, как Оля старательно приводит его лицо в порядок. — Ты извини, что все так получилось.
— Мне кажется, тебе надо искать место под солнцем в другом направлении, — заметила Оля.
— И ты знаешь где?
Оля пожала плечами.
— Поискать можно, мест, подходящих много.
— Ну, если ты так думаешь, то я попробую.
— Мне мама говорила, что ты неплохо поешь и играешь на гитаре. Я очень хотела послушать, но теперь понимаю, что тебе не до этого.
— Хочешь, сейчас спою?
— Нет, нет, только не сейчас. Ты посмотри на себя. Тебе надо быть в творческой форме, а ты…
Никита снова опустился на кровать.
Оля приходила к Никите каждый вечер, пока он залечивал побои.
Мать была очень расстроена случившимся и не разговаривала с сыном несколько дней. Если бы не Оля, Никита просто бы сошел с ума.
Когда дела пошли на поправку и, Оля пришла снова, Никита впервые за последние несколько дней, что провел дома, сам предложил прогуляться. Он надел черные очки, чтобы скрыть еще непрошедшие синяки под глазами, и они вышли на улицу.
— Пойдем в одно место сходим, — сразу предложил молодой человек. — Мне кое-кого надо увидеть.
— С которым делили место под солнцем? — улыбнулась Оля.
— Нет, просто хорошего человека надо увидеть.
Они спустились в подземный переход, и Никита сразу услышал звуки музыки. Кто-то играл на баяне.
Они подошли к тому самому месту, где он недавно сам играл на гитаре, и увидели грязного полупьяного бомжа, сидящего на полу. Перед ним лежала помятая грязная кепка, резко несло перегаром, а отвратительная музыка звучала на весь переход.
Никита подошел, достал из кармана рубль и бросил в пустую кепку.
— Это передашь своей братве за свое творчество, — сказал он. — На большее ты не тянешь.
Они подошли к стоящему рядом киоску, и Никита увидел знакомую ему продавщицу. Она его не узнала в очках, пока он их не снял.
— Ба! — воскликнула продавщица. — Неужели это ты! Кто же тебя так?
— Конкуренты, — вздохнул Никита. — А вообще, искусство требует жертв. Это кто? — кивнул он в сторону пьяницы.
— Да вот, пристроил какой-то бес эту пьянь, орет непонятно что. Я уже несколько раз полицию вызывала, чтобы его отсюда гнали, а он все равно возвращается, сидит и пиликает на своей гармошке. Люди от него шарахаются.
Никита надел очки и молча, покачал головой.
— Ты еще придешь сюда? — спросила продавщица. — Так мне надоел этот алкаш. Ему даже денег никто не дает: сидит сам по себе и мурчит какую-то дрянь.
— Почему никто? — удивился Никита. — Я только что дал ему рубль.
— Я же вижу, что не дают. Приходи, с тобой намного было лучше.
— Теперь уже и не знаю, — пожал плечами молодой человек. — А вам спасибо за признательность. — Никита обнял свою подружку, и они пошли по переходу, смешавшись с толпой.