Он сидел, скукожившись, ссутулясь,и все же рослый, почти огромный, заполняя своим присутствием всю гостиную. Горе тяжело придавило его мощное тело, согнуло сгорбило. Он смотрел перед собой: было похоже, что память перебирала самые светлые моменты, проведенные с так внезапно ушедшим братом.
Последний из Могикан, настоящий русский крестьянин, он изредка смахивал скатывающиеся по щекам слезы своей натруженной лапищей. На время забыв о горе, собравшем всю семью, я рассматривала этого могучего старика.
Мой вопрос вырвал его из оцепенения:
- Как вы добрались, деда Ваня?
- Ошибся на целое голенище!
Увидев непонимание в моих глазах, он поспешил объяснить, что немного заплутал, спрашивая у прохожих, как пройти на улицу Шевченко вместо улицы, названной в честь другого пролетария. Голенище также имело отношение к этому маленькому недоразумению, хоть и косвенное. Давным-давно ходил в народе такой анекдот: мужик, приехав в большой город, спрашивал у прохожих, как добраться до селения Башмачок. Все, словно не местные, пожимали плечами. И только старушка из старожил предположила, что путник ошибочно переименовал село Сапожок в Башмачок. Мужик, хлопнув себя по лбу, воскликнул: Да, и то правда, Сапожок! Ошибся на целое голенище!
Он улыбнулся своему рассказу.
- А собаку пришлось пристрелить,- добавил он. 26 соседских курей задушила и сложила рядком подле сарая, стерва. Бабка не доглядела, - чуть помолчав, добавил он.
- Померла она. Ну да я тебе говорил давеча,- обратился он к портрету с черной траурной лентой, стоящей возле него. "Стало быть, там свиданьеце будет у вас. Жаль, что не успелось раньше. Всё ж дела....
Он обращался к дедушке, словно тот сидел подле него.
- Снегу на полях совсем нет, всё черно и голо. Когда ж такое бывало?!
Слушая его монолог, обращенный к собеседнику, им одним видимым, я живо представила, как они с моим дедушкой, маленькими пацанятами, зимой шли в школу через эти поля. Дедушка часто рассказывал о том, что школа находилась в другом селе, за несколько километров от их родной деревни, что приходилось пешком преодолевать это расстояние в любую погоду, что в войну было голодно и оттого еще тяжелее давались эти километры по заваленным снегом дорогам.
...
На кладбищенском поле лежал снег и свежевырытая яма зияла чернотой. Я не заметила, как гроб опустили и начали засыпать землей.
Видела только огромную ладонь деда Вани, которой он загребал землю и бросал в яму; а после долго смотрела на эту черную свежую рану на ослепительно блестевшем на солнце снегу.