Группенмюллер Операция ''Behindert''
***
Торопясь к началу очередного допроса Группенмюллер все же на секунду остановился возле караульного на пересечении коридора из Канцелярии в Отдел Снабжения и Абвера с РСХА…
Караульный был старый знакомый… Мюллер так часто видел его на этом посту за последние годы, что казалось эсэсман стоит здесь беспрерывно и бессменно.
-Молодец! – похвалил служаку Мюллер, решив поддержать солдата в его рвении и усердии. – Хвалю! Настоящий ариец! Как зовут, камрад?
Эсэсовец замялся… глаза его почему-то приняли испуганное выражение… потом он молча еще больше выпрямился, щелкнул каблуками и салютовал.
-Как зовут? – повторил Мюллер уже с некоторым недовольством.
Эсэсовец несколько раз моргнул и, помедлив, еще раз взбросил руку.
- Открой рот! – приказал Мюллер. – Открой рот, я сказал!
Эсэсовец отрицательно мотнул головой и тогда Мюллер схватил его правой рукой за челюсть, а левой сжал нос, чтобы он не мог дышать. Эсэсовец пытался сопротивляться, но хватка старого группенфюрера была железной и солдат начал задыхаться - лицо его посинело, и он, наконец, теряя сознание, все же разжал зубы.
- Я так и знал! – торжествующе вскричал Мюллер, увидев в ротовой полости мерзавца кусок недожеванной колбасы. – Негодяй! В тот момент, когда страна и в частности Четвертый Отдел задыхается от голода, ты, пользуясь тем что контролируешь путь от Отдела Снабжения в Ставку Фюрера, обкрадываешь всех своих геноссе по партии и лично нашего дорогого вождя германского народа?!!
Он стал шарить в карманах у эсэсовца и, нащупав остаток колбасы в кармане куртки, стал ее экспроприировать. Эсэсовец отчаянно сопротивлялся и тогда Мюллер несколько раз ударил его каской об стену. Часовой упал, потеряв сознание.
-Вот так то! – сказал Мюллер и для верности нанес контрольный удар носком сапога. Контрольный следовало нанести в голову, но, поскольку часовой упал в несколько неудобной позе, то удар пришелся в копчик.
Мюллер побежал по коридору сжимая колбасу в руках и, найдя участок коридора с погасшей лампочкой, быстро и молча сжевал в сумраке нежданно свалившееся с неба счастье.
Далее он шел уже в совершенно другом настроении… усталость и ощущение краха куда-то ушли… страхи отдалились и ему даже показалось, что где-то в лабиринте Бункера поют певчие птицы. Он мысленно хмыкнул над своими слуховыми галлюцинациями… но продолжал их слышать… и чем ближе он подходил к своей родной пыточно – допросной камере тем отчетливее становился щебет… правда он был отнюдь не соловьиным… так кричат иногда канарейки, если долго кидать камешками в клетку, в которой они сидят.
Войдя в камеру он убедился что ему не показалось и птичий щебет исходит именно отсюда. Извинившись за свое опоздание, Мюллер цыкнув зубом чтобы извлечь остатки колбасы, застрявшей между зубами, прошел мимо двух допрашиваемых верзил к своему столу и усевшись, аккуратно разложил папки с делами… и только потом взглянул на приведенных субъектов.
-Фу! – сказал он. – Штрумпль, что это за инвалиды – беспризорники? Откуда вы их выкопали? И черт побери, скажите мне на милость - кто тут только что чирикал?
-Чирикал? – не понял Штрумпль и, поморщив лоб, снова уткнулся в прочтение дела.
-Итак! – сказал он. – Вы значит это самое… как вас?
-Лихо, - ответил первый из верзил неожиданно тонким голосом… почти фальцетом, и Мюллер понял, чей голос он принял за птичий щебет. – Лихо Одноглазое… так полностью.
- А вот тут указана еще и вторая ваша фамилия – ‘’Одноглазенькое’’. То есть ‘’Лихо Одноглазенькое’’.
Верзила хихикнул. –Ага!
Мюллер с интересом и плохо скрываемым отвращением рассмотрел обоих внимательно.
Оба задержанных были примерно одинакового роста и телосложения… одинаково грязные, нерасчесанные, рукастые и носатые… и самое главное и у того и другого было всего по одному глазу… причем не как у Айсмана, Кутузова или Нельсона, а всего один от природы… в центре широкого лба и с одной же бровью. Мюллер отдернулся в испуге.
-Родственники? – спросил он хрипло.
Лихо и второй верзила повернулись и долго всматривались друг в друга… потом стали с непониманием глядеть на Мюллера. Группенфюреру захотелось снова в коридор или, в крайнем случае, под стол.
-А вас как зовут? – продолжал, как ни в чем не бывало, Штрумпль, не обращая внимания на душевные переживания Мюллера.
-Стероп, - ответил второй таким же точно тонким голоском.
-Что вы сказали? – переспросил Штрумпль, взглянув на него поверх очков.
- Стероп меня зовут, - пропищал второй. –Это мое имя… Стероп!
-А вижу – вижу! – ответил Штрумпль, найдя нужную строку в деле. – Стероп Циклоп.
-Киклоп!
-Что вы сказали? – снова не понял Штрумпль. – Ах, да! Вот написано, что правильно Киклоп, а не Циклоп. Итак, вы Стероп Киклоп. Чем занимаетесь? То есть профессия?
- Кузнец.
-Хорошо, очень хорошо! – Штрумпль потер руки. – А вы… Лихо?
-Чего?
-Чем занимаетесь? Профессия, образование?
Лихо стал смотреть в сторону и ковырять грязь под ногтями.
Штрумпль строго посмотрел на него… потом снова вчитался в дело.
-Тут у вас, кстати, написано, что вы иногда представляетесь как высокая и здоровая, правда не очень красивая, женщина… это что? Это как?
Лихо потупилось, смутившись, и стало грызть огромный волосатый кулак. Стероп Киклоп повернулся и стал пристально глядеть на сокамерника… потом чуть отодвинулся.
- Вы это дело прекращайте! – строго сказал Штрумпль. – У нас за это сразу посадят в концлагерь… или расстреляют.
Лихо хотело что-то спросить, но передумало и снова стало грызть ногти.
Мюллер обратил внимание на их одежду. Стероп был в овечьей безрукавке на голое тело и в короткой юбке, наподобие древнегреческого одеяния… на ногах плетеные сандалии на босу ногу.
Лихо было в овечьем же полушубке и в красных кумачовых штанах заправленных в побитые сапоги из узорной кожи… левый сапог был совсем плох и в раскрывшемся носке его торчали пальцы объекта… он ими шевелил иногда.
Обоим сказочным инвалидам было холодно и они держали руки под мышками, за исключением случаев, когда им нужно было поковырять в носу или почесаться в одном из тех мест, которые у них были запущены в санитарно – гигиеническом смысле. Чесались они непрерывно, и, как заметил Мюллер, почти синхронно. Вот и теперь они одинаковыми движениями вытащили левые руки из подмышек, выставили мизинцы и засунули в ухо… в уши.
- Послушайте, - сказал он вспомнив о допросе объекта, в котором присутствовали три сестры с разным набором глаз… помнится тогда Штрумпль предложил новаторскую идею и у штурмбанфюрера Рольфа случился нервный припадок из-за этого. – Послушайте… а у вас… в родственниках или знакомых нет случайно…ммм… в-общем вы не знаете случайно фрейлен Хафрошьечку? Ну такая… блондинка… с синими глазами… с такими, знаете ли… - он показал нечто объемное и круглое перед грудью.
Оба одноглазых с интересом и вниманием проследили за его движениями, но молчали, видимо ожидая продолжения описания.
-Я задал вопрос! – разозлился Мюллер. – Отвечайте!
- У меня никого нет, - грустно пропищал Лихо. – Я бы запомнил с такими.
Стероп пожал плечами.
-У меня только братья… но их всех сволочь одна поубивала…
-Что за сволочь? – встрепенулся Штрумпль и взялся за карандаш.
- Апполон, - ответил Стероп, мрачно и выругался неразборчиво. – Братьев моих Арга и Бронта загубил, мерзавец… а мы ведь им перуны ковали… в Индию вместе с ними в поход ходили. Потом Кронос с Зевесом сцепился… Асклепий не к месту совсем влез… в-общем длинная история… вспоминать не хочется!
Стероп махнул рукой и сокрушенно покачал головой.
Штрумпль жадно вслушивался в каждое слово.
-Вот тут указывается, что ваш родственник Бронт лелеял на коленях небезызвестную Артемиду. Так может этот мерзавец, как вы говорите, Аполлон именно из-за этого и убил вашего брата?
-Не! – мотнул головой Стероп. – На это ему надо. Они там все друг друга лелеяли по очереди… и лелеяли и лелеяли…
-Ай леле – леле лелелеле! – вдруг тихо запел Лихо и стал сидя притоптывать ногой.
-Заткнитесь! – приказал Мюллер. – Оба заткнитесь!
Задержанные замолкли.
-Еще пара вопросов, - сказал Штрумпль. – Вот тут вот сказано что вы что-то не поделили с Хероном.
-Не было такого! – запротестовал Стероп. – Напраслину нечего на меня гнать… чего мне с ним делить?
-Что за ‘’херр Он’’? – полюбопытствовал Мюллер. – Немец? Ариец?
-Неее! – ответил Стероп. – Обычный Херон… никакой не ариец… как вам объяснить… ну, знаете с хвостом… с копытами… лошадь короче.
- Самка?
-Не, ну я ошибся… конь… не совсем конь… до пояса человек, а снизу конь.
Мюллер поморщился.
-Как у вас все в Греции запущено и натуралистично.
Он поглядел на Штрумпля.
- Как вы думаете их использовать? – спросил он. – Какой от них толк?
-Пока не знаю, - Штрумпль почесал подбородок. – Судя по описанию этот… эта… это Лихо несет в себе дар приносить несчастье людям… солдаты, которые их задержали тут же заразились дизентерией, коклюшем, а двое даже корью, которой уже переболели в детстве… сейчас кстати они болеют уже по четвертому разу… какая-то непонятная перманентная корь. Офицер, командовавший захватом, потерял пистолет, аусвайс и Железный Крест… по дороге домой его после этого задержал патруль и расстрелял как незаконно надевшего офицерскую форму, приняв за шпиона. Рольф вывихнул палец, когда ковырялся в носу… дернулся от боли и ударился головой о проходившего мимо адмирала Канариса… теперь адмирал в лазарете и пока не пришел в сознание.
Короче это сплошная черная полоса… ходячая беда! – закончил он. – Мы его теперь водим при помощи длинного шеста, чтобы не рисковать без нужды.
- И вы привели этот источник неприятностей в мою камеру?!! – прошипел Мюллер.
-Мы все солдаты! – сухо заметил Штрумпль. – Опасности это непременный атрибут нашей работы… не мне вам говорить о Долге и Чести!
Он стукнул карандашом по столу… карандаш неожиданно легко переломился пополам.
-Это уже четвертый! – заметил Штрумпль. – Так… вы двое… пересядьте подальше… охрана – проконтролируйте… если что сами знаете куда бить и стрелять.
-А на этого второго не действует? – спросил Мюллер, имея ввиду греческого инвалида.
Штрумпль задумался.
-По-видимому, нет, - предположил он. – Хотя в принципе этот второй особо ничего ведь и не делает… сидит сиднем весь день… чешется… рисует на стенах камеры картинки непристойного содержания… поет песни… то есть не делает ничего такого о чем можно было сказать что в этом ему везет или не везет… хотя если вы слышали как он поет, то да… ему крупно не повезло, но не сейчас, а с самого момента рождения. У него глаз во лбу и он родился в Греции – чего вам еще нужно от человека? То есть от объекта… какой из него человек?
-Он говорит, что он и его братья были кузнецами и ковали для группировки под названием ‘’Олимп’’ сказочно мощное оружие.
-Может быть, он и нам сумеет с этим помочь? – оживился Мюллер. – Нам бы не помешало.
- Да, конечно же, - согласился Штрумпль. – Но вот беда. Их в кузнечном процессе было трое… он и еще два брата… Арг и Бронт… первые два были умные… так сказать изобретатель и технолог, а третий, как вы сами видите, особыми умственными способностями не отличался и потому просто раздувал мехи для горна и бил по наковальне… то есть грубая рабочая сила.
-Из сказанного вами я понял, что существует только два способа их применения, - резюмировал Мюллер. – Этого Стеропа куда-нибудь на погрузку – разгрузку… или в шахту, а это Лихо надо или подбросить противнику, чтобы оно там распространяло инфекцию и несчастья, или если такой вариант не получится, то использовать как оружие против инакомыслящих и оппозиции… внедрять его в ряды заговорщиков и партизан.
-Я за! – пропищало Лихо Одноглазенькое и они вместе с Стеропом одинаковыми движениями засунули указательные пальцы правых рук в левые ноздри.
-А ну-ка встаньте! – приказал Штрумпль.
Несколько встревожено задержанные поднялись с мест… гестаповцы тут же испуганно отступили на шаг, продолжая держать их на мушке.
-Подмигните мне! – приказал Штрумпль Стеропу.
Стероп послушно закрыл и открыл глаз в явном недоумении от поступившего приказа.
-Понятно! – констатировал Штрумпль. – А теперь по моей команде вы Лихо остаетесь с открытым глазом, а Стероп пусть закроет и откроет.
Он секунду помедлили и закричал
-Моргай!
Как и было сказано, Стероп открыл и закрыл глаз.
-Что вы делаете? – удивленно спросил Мюллер.
-Проверяю одну мысль пришедшую мне в голову.. Сначала я подумал, что невозможно узнать – подмигивает циклоп или просто закрывает глаз, а потом согласившись что это неразрешимая задача решил, что если обратиться за помощью к хорошему хирургу, то он может сшить их в одно целое… то есть соединить циклопов попарно и тогда они могут моргать и прицеливаться, что очень важно. К тому же у них будет уже четыре ноги и четыре руки… это же увеличит скорость бега и огневую мощь! Придется правда им привыкать к такому состоянию, но я думаю, пара месяцев тренировок под руководством опытного унтер – офицера и все встанет на места.
Мюллер в сомнении пожевал губами.
-Не знаю… где сейчас хорошего хирурга найдешь? Времена совсем не те! Хотя идея, конечно же, интересная… так можно было бы объединять всех покалеченных на производстве и войнах… в некоторых случаях даже получится три головы – туловища на две руки и две ноги… не зря же говорят – одна голова хорошо, а две лучше!
Инвалиды с вниманием и настороженностью прислушивались к их переговорам.
- Так что решайте! – сказал устало Мюллер. – Или найдите им применение или мы их расстреляем как балласт и проедатель наших ресуросов.
-Хорошо! – согласился Штркмпль. – Дайте мне немного времени… скажем пару дней.
На том и порешили.
Когда задержанных выводили Стероп повернулся к Мюллеру.
-Господин начальник!
-Чего вам?
-Если вы нас того… расстрелять решите… последнее желание можно будет?
-Какое такое желание? – нахмурился Мюллер.
- Расскажите перед казнью про эту… про Хафрошьечку. – Стероп сделал округлое движение перед грудью.
Стенографистка фрау Герта возмущенно фыркнула.
- Хорошо – хорошо! – сказал польщенный Мюллер. – Расскажу, конечно же! Идите уже!
-Спасибо! – сказал Стероп.
Мюллер откинулся на спинку кресла… прикрыл уставшие глаза и стал вспоминать Хафрошьечку.