Кажется чего проще, зачем об этом просить. Мы и так называем друга по имени. Так-то оно так... но как разно звучит оно у говорящих. Меру любви и приязни, множество других чувств, ухо, превращающееся в этом случае в сверхчуткий приемник, улавливает безошибочно. А если имя произносит любимый и любящий человек?
В том-то все и дело: любимый и любящий!
Фаине было 30, когда она решила родить ребенка, уговорив сильно пьющего мужа сделать ради этого перерыв в полгода, чтобы очистить тело от яда. Наступило сказочное время сближения двух, совсем потерявших друг друга людей. Забрезжила робкая надежда на новую жизнь. Была еще одна причина сговорчивости.
Муж, журналист по профессии, писал "в стол". Но как всякому сочинителю, ему хотелось увидеть свои детища опубликованными. Теперь ночами они просиживали над повестью, вместе обсуждали сюжетные линии, сочиняли биографии героям, с тщательностью вышивальщицы - стежок за стежком добавляя им привлекательных черт.
История была романтическая. Ее так и назвали "История первой любви".
Все это время муж держал обещание. И даже потом, когда Фая ходила беременная, еще продолжалось их совместное творчество, и, можно сказать, безоблачное счастье. Наконец, вычитанный экземпляр был отправлен в популярный молодежный журнал. А, спустя время, пришло сообщение от главного редактора, известного литератора, что повесть принята и будет напечатана в ближайшем номере.
Отсюда начинается печальная глава вхождения молодого автора в профессиональный круг и его окончательное погружение в алкогольную пучину. Снятые по произведениям фильмы, идущая в столичном театре пьеса, встречи с читателями, попойки после премьер ... Москва заласкала, закружила, открыла доступ в свои тайники. С семьей связь прервалась. Похоже, он забыл о ней навсегда.
Но нет, память вернулась, когда закончились деньги и недолгие дни славы. Изрядно потрепанный разгульной жизнью, он все-таки вспомнил дом, где его еще ждали единственные близкие люди. Подросший ребенок научился говорить слово папа, а жена в очередной раз латала семейное гнездо.
Развившаяся потребность постоянного праздника в кругу так назывемых друзей, никуда не исчезла. И скоро все пошло по-прежнему. Муж настолько ушел в свой искаженный мир, что возвращаться, судя по установившемуся поведению, ему не хотелось. После запоев, в отходняке, принимая домашний уход и обслуживание, он завел привычку упорно молчать, делая исключения для дочери, если она настойчиво требовала его внимания.
Все свободное время, а он стал профессиональным писателем, и службой себя не обременял, сидел в кресле с романом Достоевского "Бесы", не вступая ни в какие
разговоры. Он перестал называть Фаину по имени, и, казалось, даже не видел ее.
Эта, вроде бы мелочь, причиняла ей страдания. Иезуитская пытка внушила ощущение ополовиненности, стыдного недостатка. Позже появились блуждающие фантомные боли.
Всякий раз, когда должно было прозвучать имя, а его не было, невыносимая боль ожидания скручивала в жгут. И без того истраченная тяжелыми родами и уходом за ребенком, кое-как сводившая концы с концами, она стала часто хворать.
Как-то во время вечернего эфира, прямо в кадре, сбившись с мысли, побледнела. Передачу пришлось прервать, вызвать неотложку. Истощавшее Фаину кровотечение требовало немедленной операции. Все необходимое было сделано в срочном порядке.
Ее перевели в реанимацию.
Возвращение в привычный мир началось с сумашедшей нахлынувшей радости. Фаина понимала, что находится в больнице, слышала хлопоты вокруг. И в то же время невесомая волна счастья нежно несла ее в сердцевине многоцветного переливчатого света. Ее обнимали ощутимые наплывы любви, приближались и удалялись богоподобные фигуры.
Фаина почувствовала себя жданной, желанной здесь. Женщина, привольно сидящая в центре движущихся светов, сама постоянно создаваемая светом, беззвучно обратилась к ней, называя по имени. Имя воспринималось как нечто материальное,как пронизывающая ласка. Фаинино сердце зашлось от счастья. Некто,явно присутствующий, но невидимый из-за яркого света, источал все заливающую любовь. Она накатывала волнами и Фая соединялась с ней. Подошел хирург, наклонившись спросил:
- Ну, как у нас дела?
- Сергей Иванович, я Вас люблю, вы самый лучший доктор, вы меня спасли! Мне так хорошо! Хочу, чтобы вы тоже почувствовали со мной радость!
Она слышала себя и сожалела, что доктор думает о ней немного докучливо, как о чудачке, размягчившейся под наркозом. Если бы он пережил подобное, то мгновенно бы понял. Там, где она все еще оставалась, происходил молчаливый диалог с фигурами из света.
- Фая, надо возвращаться, дочь ждет тебя,- мягко транслировала светозарная женщина.
- Но... она уже не маленькая, ее сможет вырастить моя мама...
Через трудную паузу, понимая какое предательство это ее решение, Фая все - таки продолжила:
- Можно мне остаться здесь? Не хочу уходить! Мне здесь хорошо! Мне очень нужно, чтобы меня называли по имени...
- Тебе придется вернуться,- понимающе, но определенно сказал Невидимый.
Фая, охваченная смятением, изнемогая от щемящего чувства расставания, протянула руки к женщине. В следущее мгновение та просто исчезла, медленно гасли цвета...
Переполняющие эмоции требовали выхода.
С несдерживаемым волнением обратилась она к двум медсестрам, настраивающим капельницу:
- Вы необыкновенные! Я так вас люблю. И благодарю!
- Фаина! Ну, все! Наркоз закончился, вы в безопасности. Отдыхайте!
Фаина замолчала, до нее дошло, что она одна испытала нырок в иную реальность. Такая близкая, она все еще оставалась, как сон наяву. Пришла смущающая мысль: вряд ли эти люди поймут, что с ней происходило. Мысль вызвала грусть, но задержалась недолго.
Помимо своей воли Фаина несколько дней жила с улыбкой и ощущала всеобъемлющую любовь. Доктор объяснил ее эйфорическое состояние следствием наркоза - веселящего газа. Но сама она была уверена, что ей выпала возможность побывать в другом мире.
Через несколько дней после операции ее отправили в неврологическое отделение. Заведующая, ознакомившись с историей, поручила сестре отвести пациентку в палату. А к ней самой - пригласить невролога.
- Я нашла тебе жену,- сообщила она доктору, которого все женщины отделения опекали. Человек он был свободный и очень приятный.
- Иди знакомься. У нее необычное имя - Фаина.
- Вот же совпадение. Вчера на дежурстве смотрел спектакль с Фаиной Раневской и удивлялся редкому имени. Мне казалось, что оно бы подошло пестрой бабочке.
- Выходит, сон в руку! Иди - иди ! Она в 24-ой, - выпроваживала сваха.
...Спустя годы, Фая, вспоминая, окуналась вновь в переживание танцующего света, но картинка с каждым разом утрачивала яркость. И только имя Фаина звучало все также: необычайно нежно и ласково.
-------------------------------------
Художник Александр Моранов. Мироздание
-