Однажды застрял на вокзале в Калинине,
Народ прибывает и все на Торжок.
Назначенный час ожидания длинного
Помог скоротать "по несчастью дружок".
Судьба не ласкала, отметин оставила.
Прошел лихолетьем чужие края.
Гордится, что видел Иосифа Сталина,
На зимнем параде, под сенью Кремля.
Ну, что ему скажешь... не мы ему судьями,
Кому из богов поклоняется дед.
Та вера светла, что не жертвует судьбами.
Дошёл разговор и до нынешних бед.
Незримая тень его взор затуманила,
Антоныч на миг притушил разговор:
"А знаешь, сынок, у Иосифа Сталина,
Такой бы не вышел всемирный позор.
Да, где это видано, чтобы народами,
В единой семье затевали бои?
Мы имя святое – Советская Родина,
В бою больше жизни своей берегли.
На танке моём был – Муслим, за водителя,
А в башне стрелком – Аванесов Сурен.
От самой Москвы погоняли мы Гитлера,
Пока он в берлоге своей не сгорел.
И сами горели... Однажды под Стрелово ...
Да, только ли Стрелов, судьба – не броня.
Ребята спасли до бровей обгорелого.
Огнём автоматов прикрыли меня.
С рассветом пехота отбила пожарище.
Меня неживого к могиле снесли.
Уже попрощаться собрались товарищи,
Но с губ моих мёртвых сорвалось: « М-у-с-л-и-м... »
Муслима с Суреном нашли под рябинами.
Цвела изразцами полоска зари.
А небо над ними кровавое – синее...
И плакали где -то вдали журавли.
Ребят положили в моё погребение.
Им вечный покой и последний приют.
Мне их повидать бы... Спросить бы прощения...
Да, только живого - боюсь не поймут.
И мне не понять. Сколько бед нами пройдено!
Сурена я вспомню, Муслима Оглы –
Мы имя святое – Советская Родина,
В бою, погибая – предать не могли.
Законами предков живет закавказие.
Законы отцов – это гордость детей.
Но как же сегодня лихая оказия
Свела в рукопашную их сыновей? "
Я с ним говорить не устану до пол-ночи.
Но, мне на посадку – автобус не ждёт.
Я вас попрошу – объясните Антонычу,
Быть может он в вашей деревне живёт…
15-1-90г.