(это очерк документальный, здесь нет ничего придуманного)
* * * * * * * * * * * * *
Седой профессор шел по аллее Новодевичьего монастыря, прихрамывая и опираясь на трость. ОН едва брел, вытирая платком пот с лица: от изнурительной жары летнего дня не спасали ни соломенная шляпа, ни полотняный белый костюм.
Он опустился и присел на первую же скамейку под древним кленом, вздохнул и опустил голову на рукоять трости, прикрыв глаза словно в дреме. Иногда открывал их, безучастно глядя на проходивших мимо людей: чем они могли заинтересовать или удивить его, все повидавшего на своем веку? Ничем! И снова погружался в дрему...
"Не трогай, не лезь!" - послышался вдруг девичий крик. Профессор вздрогнул и открыл глаза. Мимо него проходили двое - девушка и парень. Девушка вырывалась из его объятий, а парень настойчиво тянул руки к ее талии. Профессор едва заметно улыбнулся.
- Всякий влюбленный - солдат! - пробормотал он едва слышно, покачав головой, по-прежнему улыбаясь.
- И есть у Амура свой лагерь, - услышал он... Показалось? Да-да, показалось: он знает Овидия наизусть, вот и показалось, что произнес вслух...
- В этом мне, Аттик, поверь: каждый влюбленный - солдат, - продолжил он почти шепотом.
- Возраст, способный к войне, подходящ и для дела Венеры, - услышал он вдруг следующую строку из Овидия. Да, болезнь прогрессирует, подумал профессор, что поделать - возраст! - вздохнул он.
- Оба и стражу несут, и спят на земле по-солдатски, - вспомнил он следующую строку и произнес ее снова вслух - кто там его услышит?
- Этот у милых дверей, тот у палатки вождя, - громко и четко прозвучала вдруг следующая строка из Овидия.
Профессор вздрогнул, не понимая, откуда этот странный звук. Нет, на этот раз не показалось - это был звонкий девичий голос. Справа, вроде бы справа... Он медленно повернул голову в сторону звука.
На другом конце скамьи сидела девушка с метлой, в костюме дворника. Она смотрела на него и как-то хитро, лукаво, во весь рот улыбалась. На вид ей было лет двадцать. У нее была короткая стрижка, милое лицо и неровные зубы со сколами.
- Воин в дороге весь век, - а стоит любимой уехать,- как бы механически продолжил профессор. Чтобы проверить себя, что все это не мираж, не галлюцинации, и что там действительно сидит девушка, а не привидение.
- Вслед до пределов земли смелый любовник пойдет! - громко и звонко продекламировала девушка.
Профессор смотрел на нее в растерянности и недоумении, приоткрыв рот. Она тоже смотрела на него - с лукавой улыбкой, приглаживая рукой свои рыжеватые волосы.
- Вы...Вы знаете любовные элегии Овидия? - спросил оторопевший от изумления профессор.
- Не только! - лукаво улыбнулась она. - И "Медею" Эврипида знаю...
Глаза профессора из бесцветных стали голубыми, он смотрел на девушку так пристально и с таким интересом, словно на своей метле она прилетела с Марса....
- Нас, женщин, нет несчастней. За мужей
Мы платим - и не дешево.
А купишь, Так он тебе хозяин, а не раб.
И первого второе горе больше, - опять продекламировала девушка и с нескрываемой гордостью уставилась на профессора.
- Знаааете, - сказал растерянно, с дрожью в голосе профессор, - никогда не думал, что в наше время даже дворники знают античную литературу!
Девушка только улыбнулась в ответ, сказав на прощанье:
- Извините, мне подметать надо. Здоровья Вам, профессор! - и, подхватив свою метлу, удалилась.
Профессор долго смотрел ей вслед, пока силуэт ее не скрылся в соседней аллее...
Ах, не знал профессор, что Это была наша Валя. Ее выгнали с четвертого курса за несдачу античной литературы, хотя сдавала она ее пять раз, выучив почти всех авторов наизусть. Строг, строг был к ней преподаватель! Да и попадались ей как назло те авторы, которых она еще наизусть не выучила. Это мы шпаргалили: обо всех авторах понемногу знали, а Валя так не умела... Правда, было у нее еще три "хвоста"по другим предметам, и в деканате решили, что хватит с ней цацкаться, и так дотянули ее до четвертого курса ... Выгнали! По сути - на улицу: она ведь была не москвичкой! Устроилась дворником в Новодевичий, спала с монахинями, столовалась в трапезной.
Мало кто изведал столько горя, сколько наша Валя. Выросла Она в детдоме г. Николаева. А нашли ее новорожденной на какой-то помойке: мать ее туда бросила, имени которой она не знала и никогда в жизни не видела. Образование было у нее никакое: да и как там учат в этих детдомовских школах? Но очень хотелось ей получить образование в Москве, и ехала она в нее на крышах поездов, пересаживаясь с одного на другой, когда выгоняли, добравшись наконец до вожделенной столицы. И как-то все же поступила. Жила в общежитии для студентов. Не было у нее ни рубля, а из одежды лишь то, что на ней: ветхое, десять раз зашитое с дырками платье и стоптанные туфли. Ну как могли одарить ее студенты, не получающие зарплат? Карманными, конечно, многие с ней делились. И одежду свою ношеную отдавали. И потому всегда было на ней что-то тесное или чересчур широкое, болтающееся на ее теле как на вешалке. И обувь - то маловата, то великовата. Кто ей пирожок купит, кто раздобрится и котлетку из столовой принесет или хлебом поделится.
Но, привыкшая ко всему, она никогда не жаловалась. Всех жалела, словно не она, а они выросли в детдоме. Всех любила, всем хотела сделать что-то приятное. Я часто разговаривала с ней, когда была она моей однокурсницей, и, как все, делилась тем малым, что имела. Но потом она отстала от меня на пару курсов: ее оставляли повторно, давая академический отпуск, чтобы сдала свои "хвосты". У Вали был философский склад ума, все ей было интересно: и как устроен мир, и откуда мы, и суть любого явления - старалась докопаться до глубины во всем, искала смысл бытия.
Когда ее отчислили, о ней горевали все, кто ее хоть сколько-нибудь знал. Она была слишком яркой и неповторимой. Ее афоризмы передавались по сарафанному радио.И всегда они были удивительно меткими! Мне особенно запомнились, врезались в память три:
"Без диплома как без трусиков!*,
"Ум всегда оправдает нас в нашу пользу!",
"Нам всегда хочется,чтобы та рука, что нас поцарапала, она же и погладила! - последний мне
кажется потрясающе точным и метким про человеческие отношения. У Вали был талант психолога.
Но... у ярких людей не всегда яркая, счастливая судьба. Через студентку, которая оказалась потом на одном с ней курсе и посещала ее несколько лет, мы узнали, что Валя работала в кочегарке, живя в пятиметровой служебной комнате без окон, морила тараканов в подвалах домов, мела дворы четырех домов И... трагически погибла, совсем молодой. Никто не знает подробностей - как это произошло, что именно с ней случилось...Такая была у нее горькая судьба. Сейчас она в ТОМ мире, о котором мы не знаем ничего, но все знает уже о нем наша Валя... Нет ее имени в Википедии, но тем не менее она оставила о себе поразительно Светлую и яркую память,- как Солнце, некогда живущее рядом с нами, отдающее нам свой Свет и Тепло! Все, соприкоснувшиеся с ней даже на миг, при случайной встрече, - помнят о ней: забыть Солнце невозможно!) А Валя всегда, в каждый миг своей жизни, была ярким Солнцем. Светлая ей память!)