Спортаи. Монстрики - гладиаторы. Глава 4

Александр Михельман
- Ты видишь тоже, что и я? – я с ужасом наблюдала за противниками, - разве Пандурисы умеют раздваиваться?


- Не умеют, - возразила компаньонка, - просто, когда мы с тобой соединились, твой дар предвидения проявился. Поразительно, ты как бы видишь противника одновременно и в настоящем, и в будущем. Твоя матушка обрела подобную способность лишь к началу сво-его первого чемпионата, а ты - уже после первого слияния энергий. Правда твоё провиде-нье работает пока слабо, но….


- Может, стоит сразу остановить поединок? – поинтересовалась я, - не желаю выигрывать бесчестно!


- А кто сказал, что ты выиграешь? – Манукис вздохнула, - знать, что кулак сейчас врежется в твоё лицо, ещё не значит, что ты успеешь уклониться. Возможно, ты первый Спортай, обнаруживший истинную силу моего вида. Никто же не виноват, что все остальные, рискнувшие или вынужденные использовать Манукисов, не обладали должными экстрасенсорными способностями и уж тем более, даром предвиденья. Давай показывай твоё приветствие, зрители ждут!
Приветствие мы с мамой отрепетировали заранее, всем известно, что хорошее зажига-тельное шоу способно пробудить любовь в сердцах зрителей даже если воин ещё не спо-собен одерживать убедительных побед, а уж с моей ловкостью обезьяны я уступлю разве что змеючницам. Я подпрыгнула, сделала в воздухе аж два сальто назад, приземлилась на одну левую руку, оттолкнулась и…. встала кончик ножа на хвосте, завращалась на месте, удерживая равновесие на острие, хвост, до того вытянувшийся в струнку, плавно опустился, я опёрлась руками о землю, изогнувшись в мостик, потом подняла своё тело, встав на руки, оттолкнулась, прямо в воздухе нанесла несколько ударов ногами по невидимому противнику, приземлилась на ноги и на руку, вторую вытянула в сторону противника, потом вскочила и начала свой «бой с тенью» и двигалась я так стремительно, что зрители треть движений просто не улавливали,  зато картинку на экранах догадались пустить в замедленной съёмке и вся арена ахнула от восхищения, ибо на экране явственно проступил единый красивый рисунок, чуть ли не картина, а когда я замерла в боевой стойке напротив Моисея, на экране в точности по раскадровке воссоздали начертанный моими движениями орнамент – моё собственное имя.


Зал просто взорвался от аплодисментов и несколько минут не мог успокоиться. Даже Пертарад кивнул мне, выразив своё уважение.


- А теперь Спортаи, в бой, - провозгласила билетерша, - и помните, от вашего искусства зависит, понесёт ли преступник заслуженное наказание или будет отпущен.


- Не особенно волнуйся о воришке, - пробасил вдруг мой противник, - дерись в полную силу, если его и выпустят, всё одно через пару дней опять попадётся на горячем, Кретьен об этом позаботится, к тому же преступник и так уже отсидел две недели, пока ожидал появления своего адвоката.


- Поняла, - я кивнула, - и я буду драться в полную силу в любом случае, ибо по-другому не умею.


Спортай Пандурис показал мне кулак с поднятым вверх большим пальцем и…. без предупреждения ринулся в атаку. Впрочем, для медлительного толстяка эта была единственная возможность попытаться застать меня врасплох. Впрочем, и это не удалось, я легко укло-нилась от его ударов. Атаковать противника мне смысла не было никакого, хоть его броня и не прочнее моей, зато мышечная масса превышает многократно, бей, не бей, толку никакого. Зато Моисея можно просто измотать, запас энергии любого Кармарикки всё же ограничен, и растратить его очень просто. К тому же, наши танцы будут выглядеть очень красиво и наверняка понравятся зрителю. Главное только, не пропустить удар! Для того, чтобы ускользать и уворачиваться, не нужно много энергии, а вот доспех мой ударов медведя не выдержит точно. Минут десять мы играли в догонялки, но Пертараду всё это быстро прискучило, убедившись, что искусство фехтования, даже филигранное, против меня не работает, только силы уходят, всё равно, что дубиной пытаться поразить воду, противник мой решил применить магию. Сделав два сальто назад, он приземлился на одно колено, прижал к губам свой посох, который мигом преобразился, став полым, откусил кусок от бамбуковой трубки, пожевал, и плюнул. Горсть круглых семян вылетела и понеслась ко мне, подобно картечи. Я поспешно подняла свои перчатки и подставила их под снарядики, как щит. Семена забарабанили по стали. Как ни странно, я как-то ухитрилась отразить их все, Моисей же откусил ещё кусочек трубки и снова дунул, на этот раз я не стала рисковать, быстро села на шпагат, одновременно отклонив тело назад, крутанулась на земле, уворачиваясь от очередного шквала зёрен, вскочила, подпрыгнула вверх, хвост мой черканул под земле, «загрёб» целую горсть валяющихся зёрен и отправил их в полёт, обратно к медведю. Пандурис хрюкнул, и завращал своей трубкой, отбив все снаряды.


- Жалко, что мы не умеем ничего метать в противника, - я скрипнула зубами, - как бы мне это сейчас пригодилось!


- Может, и умеем, - проворчала Манукис, - но, скорей всего, эту способность обретаем после восьмого канна.


Медведь же тем временем вытряхнул себе в ладонь из трубки горсть семян, бросил себе под ноги, начертил лапой какую-то руну в воздухе, засветившуюся голубым светом и вот прямо из арены подле Пертарада выросли новые бамбуковые шесты, не менее десятка числом! Моисей выдернул сразу два, черканул ими по когтям на задней лапе, разом срезав под углом кончики шестов, и метнул в меня, Вот тут пришлось изрядно покрутиться, уворачиваясь от копий. Перчатки мешали мне поймать их, разве что…. Я подпрыгнула, приземлилась на руки, задними обезьяньими ногами поймала очередной шест и завращала им вокруг себя, отбивая все снаряды.


Пандурис замер, с зажатыми в передних лапах бамбуковыми копьями, такой тактики он явно не ожидал, я же, не теряя времени, метнула свой шест в противника, правда Моисей без труда его отбил. Метнул в меня заострённые шесты, но, скорее так, чтобы руки освободить, а потом, когтем на задней лапе начертил вокруг себя круг, нанёс четыре руны, сделал несколько странных движений передними лапами и вытянул их в мою сторону и….


О, нет, вокруг меня из зёрен – снарядов, что я отразила, потянулись бамбуковые шесты, миг и я оказалась окружена сплошным забором, причём свободного пространства осталось так мало, что я могла дотянуться до противоположных стенок ограды руками.


- Быстрее, нам надо освободиться! – воскликнула обезьянка, я крутанулась на месте, мой хвост с лезвием на конце отправился в полёт, легко срезал все шесты, я прыгнула в сторо-ну и как вовремя, надо мной уже зависла падающая фигура медведя. Хитрый Пандурис решил просто перепрыгнуть забор и расплющить мой тельце собственной тушей, я вы-скользнула буквально в последний момент, а противник мой приземлился на передние и задние лапы, не дав своему животу коснуться земли. Я могла бы атаковать сразу, но напа-дать на лежачего? Нет, это бесчестный приём.


Пертарад с некоторым трудом поднялся, поднял один из срубленных шестов и встал в боевую стойку. Судя по замедленным движениям, бедняга уже изрядно притомился, бое-вая магия отбирает очень много энергии. Хотя и мне расслабляться рано, Моисей вновь без предупреждения выкинул вперёд руки, нанёс удар шестом, да только, как ни молние-носно было его движение, призрачный медведь подвёл своего двойника, начав движение чуть раньше, я поспешно присела, крутанулась на согнутой ноге, мой хвост начал быстро удлиняться – удлиняться – удлиняться, захлестнул задние лапы противника, я дёрнула и Пандурис с громким испуганно – гневным рыком рухнул назад, выронил шест, и встал на задние и передние лапы, не позволив спине коснуться арены. Я подпрыгнула, замахнулась перчаткой, ещё миг и последует сокрушительный удар, но….


- Стой, - воскликнула Манукис, - помни, твоя победа означает, что преступник выйдет на свободу!


Я приземлилась на объёмный живот гиганта, и едва успела остановить свою руку в сантиметре от морды – забрала. (Зрители замерли, стояла тишина, которую вполне можно было назвать мёртвой) Я постояла так несколько секунд, позволяя зрителям насладиться сценкой, а потом прыгнула, сделала сальто, назад и приземлилась на ноги. Поклонилась противнику, сложив стальные перчатки на груди.


- Я отдаю эту победу тебе, мой достойный противник, - произнесла я, - ибо дело твоё – правое. Преступник не выйдет на свободу потому лишь, что я оказалась чуточку быстрее.


- Слава Единому, - выдохнула обезьянка, - я опасалась, что ты не сможешь удержаться. Победа в подобном бою оказалась бы нечестивым деянием, а я так боюсь заболеть.


- Принимаю твою жертву, достойный противник, - пропыхтел Пертарад, с некоторым трудом поднялся и легонько ткнул меня когтем на указательном пальце в лоб.


Прикосновение было легчайшим, я почти ничего не почувствовала, но увы, долг мой состоял в том, чтобы упасть, что я и сделала.


И снова зрители закричали, зааплодировали.


- Внимание, достопочтенная публика, - провозгласила билетерша, - правосудие свершилось! Наш чемпион в очередной раз победил. Восславим же Спортая прокурора Моисея Пер-р-р-р-р-та-а-а-а-а-ра-а-а-а-а-а-да-а-а-а-а-а-а-а!!!
Как и всегда, после объявления победителя, мы одновременно воскликнули: - «Кармарик-ки разъединение энергий»! Вновь перед моими глазами замелькал цветной вихрь, арена значительно увеличилась и вот я увидела настоящего Моисея, невысокого толстячка с ог-ненно рыжими волосами, конопатым улыбчивым лицом и зелёными глазами. Одет он был так же просто, как я – коричневые вельветовые брючки, футболка с логотипом какой-то фирмы по продаже чипсов, белые красовки и бейсболку с чёрно – белой мордочкой панды. На плече его гордо восседал панда, из-за плеч которого торчали две половинки бамбукового шеста. Противник мой поднял руки вверх, зрители вскочили, как один человек заорали, замахали руками. – «Пертарад, Пертарад»!!! - скандировали они.
Моисей подождал, пока люди малость успокоятся, поклонился на все четыре стороны и прорычал:


- Достопочтенные зрители, мои возлюбленные друзья и верные болельщики, безумно благодарен вам за овации, что так радуют моё сердце, но прошу, теперь так же восславьте и противницу мою, чьё благородство и жажда правосудия и даровали мне сегодня мою, так называемую победу. Есть поражения, господа, вызывающие уважение больше, чем и иная победа. Итак, пред вами несравненная, стремительная, как молния и грозная, как горная лавина, очаровательная Ани Кар-р-р-р-р-да-а-а-а-р-р-р-р-р-а-а-аад!!!
И на меня обрушился шквал, и на этот раз люди кричали: - «Кардарад, Кардарад»! Знаете, я с детства не плакала, даже от боли, а теперь вот прослезилась. Всё, что могла я, кланять-ся, как механическая кукла.
               

****


За участие в бою мне полагались пять кредитов, неплохие в принципе деньги, за небольшую разминку. К моей радости, камера около кассы была уже пуста, горел красный огонёк. С кем бы я точно не хотелась встречаться, так это с воришкой. Пускай он и виновный преступник, но, благодаря мне, схлопотал пять лет сроку и наверняка жутко зол.


Я убрала карточку за пояс и собралась отправиться на отдых в гостиницу, когда за спиной моей раздался голос:


- Подождите, пожалуйста, Ани.


Я обернулась, ко мне спешил Моисей Пертарад и ещё трое незнакомцев. Один, явно из богатых, тощий бледный юнец в модном угольно чёрном костюме с золотыми запонками и пуговицами, лакированных туфлях и красном галстуке. На плече его сидел бордово зо-лотой Папугарис первого канна. Третий и четвёртый – наверняка, телохранители богатейчика, строгие, но куда менее дорогие костюмы, у каждого под мышкой оттопыривались кобуры с бластером, лица холодны как лёд, в стёклах чёрных очков, ни единой мысли. Классическая парочка – мускулистый гигант с зелёным беретом на лысой голове и маленький изящный коротышка - японец. На плече здоровяка – оранжевый Слонарис, у недоростка – зелёный Дикабриус, оба Кармарикки – двадцатого высшего канна.