Практически весь Оренбург в начале 19 столетии представлял собой огромный рынок. К Гостиному двору с западной стороны примыкала главная рыночная площадь. Но вид у неё был отнюдь не презентабельный: «Сделанные из лубков балаганы, поддерживаемые тонкими столбиками и перекладинами из жердей, да сколоченные кое-как из досок лавочки…», - вот вся незамысловатая архитектура торговых мест того времени, где процесс купли-продажи, однако, осуществлялся вполне успешно. По мере того, как богатели купцы, пополнялась городская казна, и облагораживались, хотя и медленно, торговые места. Уже в 1835 году предприниматели обязались платить в городской доход по десять рублей ассигнациями с каждой, вновь отстроенной каменной лавки, коих было на площади сорок шесть.
В 1867 году городская дума, расширяя географию коммерческих интересов, «назначила в продажу места под постройку каменных лавок вдоль западной стены Гостиного двора (теперь это ул. 9 января). А спустя четыре года, борясь со стихийной нецивилизованной торговлей, оренбургские законодатели вообще запретили деревянные постройки на главной рыночной площади города, утвердив в 1873 году план на возведение пяти каменных корпусов. Именно здесь располагался, так называемый, «Толкучий рынок», где толкался народец с целью купли-продажи с рук на руки разных товаров.
На другую площадь Чернореченскую приезжали крестьяне со всех окрестных деревень, привозя хлеб на продажу. Здесь же торговали сырыми кожами. Позднее, в 1875 году, исполняя наказ городской думы, часть Чернореченской площади перегородили обычным плетнём, обозвав это место Сырейным базаром. Торговали в основном кошмами, пухом, потом стали сбывать железные, чугунные и стальные изделия.
Ченореченская площадь, в свою очередь, к северу переходила в другую, где торговали мукой, зерном, крупами и солью. Отсюда название – Хлебно-соляная (сейчас это территория вокруг стадиона «Динамо»).
Символично, что на месте здания администрации Оренбургской области, тоже шла бойкая торговля, в основном мясом и бакалейными товарами, на площади, которая называлась Самарской.
И, наконец, с восточной стороны города, к северу от линии современной улицы Володарского, находилась Конно-сенная площадь, где был самый большой выбор скота и сена.
Далее, по направлению к магометанской мечети, располагались дегтярные ряды и лесной базар.
То есть Оренбург в начале 19 века представлял собой огромный базар, и требовались немалые усилия, чтобы хоть как-то дисциплинировать предпринимателей и облагородить торговые места. В 1876 году, как раз поэтому поводу, действовала специальная комиссия под председательством гласного думы подполковника Алексеева. Начали с самой главной Самарской площади. Стоит заметить, что гастрономические пристрастия наших предков были весьма разнообразны. На центральной площади города торговали мясом, а так же всевозможными рыбными продуктами, включая деликатесы: балык, икру, осетров. Но комиссию больше волновало не то чем торговали, а где и, главное, как. Выводы означенной комиссии в апреле 1876 года оказались весьма неутешительными: «При осмотре принадлежащих городу рыбных лавок городской рыночной площади, не говоря уже о ветхости и даже опасности для торговли, они далеко не соответствуют условиям торговли. Отчего торговля производится не в лавке, а вне её, под навесом, из-за того этот важный продукт, в особенности; балык, икра и красная рыба подвергаются в летнее время пыли, нередко с сором и грязью, что по неимению в лавках водопровода, остаются на этом съестном товаре».
В итоге, ветхие строения решено было снести, а на их месте построить два обширных торговых корпуса, где отнести двадцать лавок для рыбной торговли, и столько же для мясной. Делая общий обзор главной торговой площади, комиссия обратила внимание на тот факт, что многочисленные ветхие частные лавочки слишком безобразят центр города и производят весьма грустное впечатление: «Ряды лавок с простонародным печёным хлебом, с курами, яйцами, зеленью, горшками больше походили на балагашки или курятники, чем на нормальные торговые места». Такое вопиющее безобразие усугублялось ещё и тем, что Самарская площадь примыкала к Большой улице (теперь ул. Советская), была окружена лучшими в городе зданиями. В центре площади планировали возвести соборный православный храм, который ну никак не мог соседствовать с повсеместным и убогим торгашеством, которое, по всему прочему, загораживало нормальный проезд на вокзал и в центр города.
Комиссия приняла решение: очистить Самарскую площадь от какой бы то ни было торговли, перенеся основные мясные, рыбные лавки, а так же овощной привоз на примыкающую Конно-сенную площадь. Преимущество этого торгового места перед остальными было очевидным: «Существующей на самарской площади между лавками весной, осенью и даже летом после дождей непролазной грязи, на Конной площади быть не может, потому что площадь эта ровная и для стока воды имеет весьма хороший скат. Что же касается центральности этой площади для обывателей, то она только к стороне кладбища не имеет населения, а во все стороны составляет самый центр», - сделала выводы комиссия и решила перенести на новое место заодно и дегтярные балаганы. А торговлю разместить следующим образом: 32 мясных лавки с погребами и галереями, параллельно им устроить 32 бакалейных и мелочных лавки, пряничные и горшечные лавочки выделить в отдельную группу, так же как и калачные, выдержав единый для всех торговых мест размер и фасад. Здесь же был арбузный склад; ряды, где торговали только железом. Мясную и рыбную торговлю осуществляли на отдельных рядах. Стоит отдать должное трудолюбию и профессионализму тогдашних депутатов, которые сумели не только упорядочить рыночную торговлю и привести её в более-менее цивилизованное русло, но и соблюсти интересы города, не нарушая при этом права и приоритеты не только солидных купцов, но и мелких торговцев.
Это как раз тот редкий случай, когда и волки сыты, и овцы уцелели. Комиссия позаботилась даже о том, если, в случае слишком большого привоза товара, для него не хватит места в оборудованных рядах, оперативно размещать излишки между калачных рядов. Место для привоза скота предлагали занять между артиллерийской пороховой и привозом дров, торговлю сеном отодвигали ближе к христианскому кладбищу. Находящееся на Сакмарской площади «отхожее место», так же переносили на Конную, чтобы удобства были хоть и на свежем воздухе, но поближе к народу.
Однако, даже самую большую бочку мёда можно испортить всего лишь ложкой дёгтя. Именно торговцы дёгтем ни в какую не желали переезжать из центра города на окраину, т.е. с Самарской площади на Конно-сенную. Комиссия, работающая над этим вопросом, пришла к выводу, что дегтярные ряды, упираясь в глухие стены Гостиного двора, загромождённого, в свою очередь, всевозможным деревянным товаром; не только уродуют центр города, но и представляют смертельную опасность как для продавцов, так и для покупателей. Торговцы сами признавали: «В случае несчастья нельзя поручиться, чтобы все успели выбежать». Однако, дело было не только в ущемлении деловых интересов коммерсантов, как не парадоксально, некоторые члены комиссии активно поддерживали нежелание торговцев покидать насиженные места. Аргумент в пользу – оставить всё как есть, был таков: « Привозимый продукт будет чрезмерно удалён от города», да и некоторых купцов депутаты почему-то очень не хотели огорчать и предложили компромисс: «Самарскую площадь улучшить рациональной постройкой». Из-за создавшихся противоречий внутри комиссии, городской голова Николай Акимович Середа вынужден был собрать экстренное заседание думы и спрашивать мнение каждого гласного персонально. В результате такого опроса и открытого голосования выяснилось. Что 22 депутата из 28 хотели бы базар оставить на прежнем месте, а только снести 40 деревянных лавок и, при содействии архитектора, вновь распланировать Сакмарскую площадь «для застройки новыми торговыми местами по одному фасаду».
Именно из-за противоречия коммерческих интересов, обустройство Конно-сенной площади затянулось аж до весны 1879 года, когда проблему сноса ветхих строений решило стихийное бедствие: целых три недели бушевала стихия огня, пожар распространялся с невероятной скоростью, охватив больше половины старого города, и перекинулся на Новую слободку. Как щепки горели жилые дома и ветхие торговые точки. На дегтярном базаре полопались бочки, и горящая смола потекла под уклон на жилой массив города. Сгорело 1594 деревянных дома, 172 каменных; всего пострадало 2965 жилых и нежилых построек; 98 городских кварталов огонь уничтожил полностью. После опустошительного пожара, находящаяся на Сакмарской площади торговля, по распоряжению думы от 26 апреля (8 мая по н.с.) 1879 года была переведена на Конно-сенную площадь. В протоколе заседания высшего органа городской власти говорилось: «В пожаре все торговые помещения на Сакмарской, Сенной, угольной, дегтярной и щепной площадях сгорели». Торговцев дёгтем решено было разместить с правой стороны от Сакмарской площади, в целях пожарной безопасности, не ближе 150 сажен от городских построек и мельниц. Сенную, угольную и щепную площади разделили таким образом, что для торговли сена с возов оставили старое место, отодвинув базар несколько ближе к кладбищу; склады сена перенесли на место прежних щепных и угольных базаров. Мясной, птичий, бакалейный ряды и привоз переместили с Сакмарской площади на Сенную, где они, собственно, находятся до сих пор с некоторыми поправками на современность.
Вообще городские власти на пути к цивилизованной торговле много дров наломали. Например, в самом начале чётко не определили: кто, когда и сколько должен платить в городскую казну. Гражданскую сознательность практически никто из коммерсантов не проявил. И, спустя три года после начала торговли, депутат Кириллов и комиссар Иванов приняли основной удар по взиманию платежей на себя. Перво наперво они составили раскладку, где чёрным по белому прописали: кто и сколько должен. Но торговцы с халявой расставались крайне неохотно и от платежей всячески уклонялись. Окончательно разуверевшись в сознательности коммерсантов, городская управа перешла к более радикальным действиям. И назначила на 24 августа 1881 года «один решительный торг на отдачу Конно-сенной площади в трёх летнее арендное содержание 72 мест по четыре квадратные сажени каждое. Из них половина предназначалась для бакалейной торговли, а другая половина – для гончарной. Кроме того управа препроводила к оренбургскому полицмейстеру списки должников, попросив распорядиться о взыскании денег, вплоть до передачи дел мировому судье. На торги явились двадцать один торговец бакалейными и гончарными товарами. Однако, все дружно заявили, что денег разом за истекшие три года уплатить не в состоянии, а согласны торговать, если дума переведёт привоз и разместит его между бакалейными и гончарными товарами. Некоторые коммерсанты до того обнаглели, что потребовали перевода на прежнее место, т.е. на Самарскую площадь. Управа частично пошла навстречу предпринимателям и согласилась перенести привоз. Но беспристрастный член управы Кондаков и комиссар Иванов усмотрели в этом ущемление прав других торговцев, решив оставить всё по-прежнему. Однако, скоро господин Иванов счёл необходимым поделиться с городским головой самыми неутешительными прогнозами. «После пожара 1879 года оренбургский генерал-губернатор воспретил городскому управлению устроить базар на Сакмарской площади, поэтому торговля мясом, молочными скопами, другими припасами и привоз овощей перенесены на Сенную площадь. Площадь эта в конце города, окружена тремя кладбищами: христианским, еврейским, магометанским и только с одной стороны прилегает к городскому населению. С переводом базара на эту площадь, торговля с каждым годом делается всё хуже и хуже, что подтвердят торговцы. Вследствие сего многие из торговцев оставили взятые места для лавок, не заплатив в городской доход денег, ушли в другие места в городе и открыли торговлю в обывательских домах. Большая часть торговцев не платит за места денег, ссылаясь на неудобство этой площади для торговли»,- резюмировал чиновник Иванов. Тем более, что Конно-сенная площадь, в смысле торгово-географической привлекательности, не шла ни в какое сравнение с площадью Самарской, откуда была перенесена основная торговля. Мало того, что Сенная площадь была самой окраиной города, открытая со всех сторон зимой снежным, а летом пыльным бурям, близкое соседство с обширным некрополем несло реальную опасность. Ведь на Сенной площади торговали в основном мясом, живностью, калачами, да овощами, т.е. съестными продуктами, которые впитывали миазмы со всех трёх кладбищ. Спустя пять лет после переноса основной торговли на сенную площадь, чиновник Иванов ставил перед городским головой вопрос ребром: подумать ещё раз о разумности такого переноса. Однако, альтернативы принятому решению городские власти так и не нашли, решив развивать торговлю на Конно-сенной площади.
Масса недоимок, накопившихся за местными коммерсантами, обратила на себя внимание господина Чистозвонова, занимавшего в 1883году должность заведующего торговым отделением оренбургской городской управы. Свеженазначенный чиновник решил строгостью закона и личным авторитетом ударить по разгильдяйству и произволу, которые царили в то время на Конно-сенной площади. К примеру, заведующий городской торговлей был сильно возмущён, обнаружив, что из всех занятых торговых мест, только 83 предпринимателя заключили контракты на аренду земли, остальные самым бессовестным образом, занимались торговлей, не отягощая себя ни моральными, ни материальными обязательствами. При этом более состоятельные коммерсанты не только не спешили с уплатой налогов, но и самовольно занимали торговые места, где вздумается, нисколько не считаясь с интересами других торговцев. Явление это породило справедливые жалобы со стороны притесняемых предпринимателей. Кроме того, практиковалась свободная миграция лавок по территории рынка, что затрудняло не только сбор аренды с этих мест, но и статистику занимаемых торговых точек. Поэтому недоимки по сборам на Конно-сенной площади росли с каждым годом, равно как недовольство среди самих коммерсантов.
Пользуясь служебным положением, господин Чистозвонов в течение 1884 года прилагал немало усилий для составления «раскладки между торговцами по рядам за места по бойкости и выгодности торговли для них». Но наведение порядка и справедливости не входило в планы некоторых коммерсантов, которые неплохо наживались на неразберихе и хаосе, царившими на рынке. Во-первых, собрать торговцев всех вместе оказалось делом совсем непростым. Во-вторых, заведующий городской торговлей воочию убедился в том, что наглость на Руси, действительно, – второе счастье. К примеру, весьма небедные купцы, братья Вагины, ни в какую не хотели, чтобы их торговые места были оценены по справедливости. Их вполне устраивало: выгодное местоположение, огромные размеры и минимальная цена – пять рублей за торговое место. Но даже такие скромные деньги купцы вовремя не платили.
Чиновник Чистозвонов буквально за голову схватился, когда выяснил истинные масштабы недоимок: за бакалейщиками числилось 3662 рубля, за продавцами гончарных изделий – 1999 рублей, за торговцами старым железом – 385 рублей, птицей – 525, печёным хлебом – 795, квасом – 260, молоком – 320; мясники задолжали городской казне 3256 рублей 46 копеек. Возмущённый чиновник не стал фамильярничать с обнаглевшими коммерсантами, а быстро «закрутил гайки», проигнорировав массовые прошения об уменьшении суммы аренды, взял, да и увеличил оброк в несколько раз.
Однако, очень скоро господин Чистозвонов понял, что не стоит всех мерить одним аршином, необходим индивидуальный подход, т.к. многие коммерсанты действительно едва сводят концы с концами и даже через суд с них крайне сложно что-либо взять. Единственный выход из сложившейся ситуации заведующий городской торговлей видел в «особо назначенной из гласных городской думы комиссии, с участием в ней самих торговцев Конно-сенной площади по два лица от каждого ряда, а так же городского архитектора, землемера и комиссара-заведующего сборами». В обязанность этой комиссии вменялась новая планировка торговых мест и назначение торгов на арендное содержание новых точек торговли на более, или менее продолжительное время «дыбы приохотить этим арендаторов к постройке лавок и других торговых помещений в возможно лучшем виде».
Разобравшись во всех тонкостях товарно-денежных отношений на Конно-сенной площади, заведующий городской торговлей пришёл к невесёлому выводу, что больших капиталов здесь не вращается, а потому конкуренцию друг другу из трёхсот торговцев могут составить от силы десятка два предпринимателей. Поэтому единственным средством для уничтожения хаоса стали торги на все без исключения коммерческие точки. В результате, только некоторые торговые места пошли на аукционе за плату выше назначенной думой нормы – сорок рублей, большинство же до ценового уровня не дотянуло, и господин Чистозвонов вынужден был согласиться с ценой в пятнадцать рублей за точку, но с условием аренды не мене 10 лет. За это время торговцы должны были не только построить новые лавки, но и значительно пополнить городскую казну, увеличивая, разумеется, и собственный доход. Но это были перспективы, что же касалось текущего момента, то здесь дела обстояли не так оптимистично: обращение к совести коммерсантов ни к чему, кроме глумлений, со стороны торговцев, не привело; да и у комиссии пыл несколько поубавился, как говорится: «не до жиру, быть бы живу» и сыскать хотя бы часть долга. Эту непростую задачу и все полномочия для успешного её разрешения комиссия с лёгким сердцем возложила на городского адвоката Баратынского. Вскоре ему было передано двенадцать дел на общую сумму 4926 рублей 49 копеек.
Кстати, некоторые чиновники, в частности господин Иванов «в целях оживления торговли» предлагал перенести обратно на Сакмарскую площадь часть мясных, калачных, квасных лавок и торговлю железом. На Чернореченскую площадь убрать всю торговлю мясом, живностью, молочными продуктами и весь привоз овощей. Но городская дума коллегу не поддержала и в начале 1885 года «определила»: «оставить без последствий» заявление Иванова. Напротив, депутаты попытались усовершенствовать географию рынка, разместив торговые помещения в четыре линии. Привоз решено было осуществлять только в середине базара, с интервалом между линиями рядов и лавок в пятнадцать сажен, для пожарной безопасности и удобства движения публики.
Летом 1885 года был окончательно доработан и утверждён закон «местного сбора», с торгующих на Конно-сенной площади брали по двадцать копеек за каждого верблюда или лошади, как за основное транспортно-грузовое средство. Крупный рогатый скот облагался десяти копеечным налогом за голову, а мелкий всего-то одной копейкой за штуку. Для взимания такого прибыльного для городской казны налога учредили особую должность при управе – сборщика, который, помимо морального удовлетворения, имел весьма приличное материальное вознаграждение: по 15% с каждого вырученного рубля собираемых налогов. Надо ли говорить, что не то, что верблюд, ни один козёл не остался без внимания бдительного сборщика. А чтобы некоторые несознательные торговцы не прикидывались неосведомлёнными, на самом въезде стояла будка этого самого сборщика, на которой крупно и чётко была прописана такса о размерах сбора. Но не только о заполнении городской казны радели власти. 11 декабря 1894 года на Конно-сенной площади было выстроено помещение для микроскопической станции по надзору за торговлей мясом. На этой станции бдительно, под микроскопом, осматривали не только сырое мясо, но и свиные окорока и прочие мясные деликатесы на предмет свежести и отсутствия заражённости. В общем, процесс пошёл: дикая торговля уступала место цивилизованной. Так начиналась история Центрального рынка города Оренбурга.