ИЗ КНИГИ: "Виктор Греков о родных и друзьях"
***
ТРЕТЬЕ ПОКОЛЕНИЕ ГРЕКОВЫХ
ГРЕКОВ ФЕДОР МИТОФАНОВИЧ
Старший сын Грекова Митрофана Моисеевича – Федор родился в 1878 году в селе Бурлацком Новогригорьевского уезда Ставропольской губернии.
Греков Федор Митрофанович имел авторитет у местных жителей, избравших его делегатом от Благодарненского уезда на Ставропольский губернский съезд, который проходил в декабре 1922 года. На этом съезде проводились выборы делегатов на первый съезд Советов СССР.
28 декабря 2012 года Вениамин Вениаминович Госданкер в газете «Ставропольская правда» писал: «…В начале декабря 1922 года в Ставрополе начал работу губернский съезд Советов.
Среди делегатов, избранных на Всероссийский съезд Советов от Ставропольской губернии, были: наш земляк комбриг Красной армии Василий Иванович Книга – прославленный герой 1-й мировой войны, кавалер полного солдатского Георгиевского банта (четырех крестов и четырех медалей);
Юрий Сократович Мышкин – секретарь губернского комитета партии, член Всероссийского Центрального исполнительного комитета, многое сделавший для возрождения хозяйства Ставропольской губернии на основе НЭПа;
Иван Абрамович Давыдов из села Песчанокопского – представитель ставропольского крестьянства, член Всероссийского Центрального исполнительного комитета, и Григорий Моисеевич Зусманович – военный комиссар Ставропольской губернии, впоследствии генерал Красной армии».
Накануне всеобщей коллективизации, с 1926 по 1928 годы Греков Федор Митрофанович избирался председателем Бурлацкого исполкома рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов.
Его дочь – Заикина (Грекова) Антонина Федоровна в ноябре 2013 года вспоминала:
- Мой папа – Греков Федор Митрофанович всю свою жизнь прожил в родном селе Бурлацком. Он обучился мастерству у отца – Митрофана Моисеевича, все умел делать. Он имел свою плотницкую мастерскую, токарный станок по вытачиванию деталей из дерева.
В доме у нас стояла изготовленная им мебель: раскладной стол, два зеленых дивана с выточенными спинками и ножками. А бока дивана были точеными, как бы, ажурными. Табуретки на кухне и стол также были с красивыми точеными ножками. Прялки папа сам делал. Его мама Секлетинья, моя бабушка, очень этим гордилась. Мы все любили эту мебель.
Отец прекрасно выделывал кожи. Мама говорила так:
- Его выделку овчин называли идеальной! Изделия из этой кожи такие мягкие и легкие, образно, хоть в ухо закладывай!
В 1932 году папа чуть не поплатился за то, что он выделывал овчины для дубленок и шуб. В то время за кустарное производство кож давали 10 лет лагерей. Все кожсырье надо было сдавать государству, каждая воловья, свиная шкура и каждая овчина были на учете.
Добрые люди предупредили родителей об обыске заранее, и им удалось спасти готовый материал. Его опустили в колодец на дно, привалили сверху тяжелыми камнями. Колодец был очень глубоким. В него спускались активисты, но тайник они не нашли.
Дом наш отстроен руками отца. Колонны крытых ворот и калитки вырублены из местного камня. В калитке можно было укрыться от дождя. Ворота простояли без ремонта более 100 лет. В 2011 году их отремонтировал внук Леонтий.
Срочную службу Федор проходил в Тифлисе, где завел дружбу с грузинами. Его друзья из Закавказья часто приезжали в гости, привозили чудесные вина и редкие для ставропольских степей фрукты. Дом Грековых всегда был приветливым для родных и друзей, поэтому его иногда называли «заезжим двором», как гостиницу.
Мать ставила самовар, выставляла на стол угощение. В доме звучали русские и грузинские песни. Дочери Татьяна и Антонина рассказывали гостям стихи и пели песни.
Семью Грековых на селе уважали, с почтением относились к хозяину. Федор позволял мужикам работать в своей мастерской.
У него спрашивали разрешения:
- Федор, дай-ка я оконный блок собью для летней кухни?
- Так берись, делай! Только инструмент не ломай…
А инструмента у него было видимо-невидимо. Для колхоза он мастерил конные тачанки и сани с красивыми точеными и резными спинками, деревянные грабли, бочки для воды и кадки для солений. Он выполнял заявки для детского сада: столики и стулья, маленькие дрожки для лета и санки для зимы. Их спинки и боковинки вытачивались на токарном станке, а люди удивлялись неповторимым узорам.
Антонина Федоровна вспоминала:
- Когда папа в 1935 году умер, мама весь инструмент передала в колхоз. На колхозном строительном участке долго существовала столярная мастерская в память о моем отце. Папа прожил короткую, но яркую жизнь, оставив после себя семерых наследников!
Греков Федор Митрофанович воспитал семерых детей: четверых от первого брака с Пелагеей: Сергея, Григория, Марию и Николая, и двоих от второго: Татьяну и Антонину. Кроме того, у второй жены – Марфы была дочь от предыдущего брака – Мария Васильевна, родившаяся в 1919 году, в замужестве – Кучма.
- Моя мама – Марфа Моисеевна Некипелова, вторая жена Федора Митрофановича, родилась в 1893 году на Полтавщине, - рассказывала Антонина Федоровна. – Когда переселенцы из Полтавской губернии пришли на Северный Кавказ, им определили место заселения – Арзгир. Маму везли в люльке, ей было всего три месяца от роду. С шести лет она уже работала нянькой в семье зажиточных крестьян Дрюковых. Хозяева Марфу любили, как родную дочь. Они делали одинаковые покупки своим троим дочерям и Марфе. У каждой их них имелись свои сундуки для приданого.
Дрюковы вели большое хозяйство. Они разводили крупнорогатый скот, овец, имели свою мельницу. Но не все богатые люди так относились к бедным, как Дрюковы к моей маме. Они и замуж ее выдали с хорошим приданым. Вскоре у мамы родилась дочь – Мария. Но муж умер, и она стала вдовой. К этому времени и Федор Митрофанович стал вдовцом.
Двоюродная сестра Федора – Дуня посоветовала ему взять в жены Марфу. В новой семье Марфа заботилась о детях Федора от первого брака. Она умела шить вещи на швейной машинке, старалась всех детей «общить и красиво нарядить». Как правило, к праздникам все дети получали обновки, платья и рубашки.
Марфа на ткани не тратилась, так как у нее сундук был полон приданым. Она шила вещи из неношеных кофточек и юбок, которых в сундуке хранилось: пятнадцать паплиновых, десять шерстяных и много других.
Трагически сложилась судьба Дрюковых. В 30-х годах их раскулачили, сослали в Сибирь. В 50-е годы, которые не называют иначе, как «годы Хрущевской оттепели», встретила Марфа своего бывшего хозяина. Из всей многочисленной семьи из ссылки вернулся он один, а жена, три сына, все дочери остались навечно в Сибирской земле.
Более часа сидели Марфа и Дрюков на лавочке на автостанции, вспоминали прожитое. Бывший хозяин ослеп в ссылке.
Он говорил:
- Больше всего жалею, что не могу тебя увидеть. Прошли годы. Какой ты стала? А по голосу я тебя узнаю из тысячи…
Марфа благодарила бывшего хозяина за заботу о ней, за науку, которую он ей преподал: как и для чего надо трудиться; за воспитание в духе уважения, доброты и любви к людям, родным и близким.
Когда муж Федор умер, это все ей пригодилось. Ведь в семье было семеро детей. И только сводный сын Сергей был женат, а остальных надо было выводить в люди: кормить, учить, обувать, одевать, женить.
Марфа не разделяла детей на своих и чужих. Детей от первого брака Федора она считала своими, родными. Однажды Николай пришел с улицы расстроенный, спросил:
- Мама! Пацаны брешут, что ты мне не родная? Правда?
- Да, сынок! Это правда! Но ты для меня – родной! Запомни навсегда!
Больше на эту тему разговоров в семье не заводили.
К Марфе Моисеевне с уважением относились и снохи, и зятья. Внук Марфы Моисеевны – Виктор Николаевич Греков с теплотой о ней отзывается:
- К моей бабушке с уважением и почтением относились все: родные и близкие, соседи, руководители сельсовета и правления колхоза, рядовые колхозники. На работе за ней было не угнаться. Во время горячей сельскохозяйственной кампании – стрижки колхозного овцепоголовья она брала овечьи ножницы и руками остригала за день до 50-ти овец. В колхозе «Волна революции» первые места в соревновании были за ней.
А когда она пошла на пенсию, то всю оставшуюся жизнь посвятила воспитанию потомков. Ведь у нее 11 внуков и десять правнуков, которые ее любили, тянулись к ней, хотели побыть рядом. Мы к ней липли, как «мухи на мед». Если надо, она нас и накормит, и напоит, и обстирает. У нас о бабушке Марфе самые теплые воспоминания.
Умерла Грекова Марфа Моисеевна в 1985 году на 93-м году жизни.
12 марта 2014 г.
г. Благодарный
Владимир Пузиков