– Как вам сапоги?
– Очень вызывающие, я бы такие не взяла.
– Значит, хорошие сапоги, надо брать.
© Служебный роман
Людмила всё же уговорила купить у неё эти сапожки.
«Мэйд ин Итали»!
Поглядела на них, искренне радуясь.
Да, они были впору. Высокие, чуть ниже колен эластичные голенища плотно облегали ноги, и колодка была удобна, несмотря на каблук девять сантиметров.
Стараясь не разбудить девушек, закрыла дверь и, улавливая озорство в звуках, производимых каблучками, которые приглушённо цокали полиуретановыми набойками по полу коридора и ступенькам лестницы, вышла на крыльцо общежития.
Утро было морозным, но чувствовалось приближение весны, и Наташа не надела на голову капюшон зимнего пальто, которое тоже было самостоятельной покупкой в Киеве. Долго вертелась перед зеркалом в магазине, понимая, что рост, указанный на этикетке, маловат, и пальто чуть прикрывает коленки. Но всё остальное просто восхищало: и покрой трапецией на кокетке, и ткань в бело-серо-чёрную крапинку-бубочку, и белый песец по краю капюшона.
Поглядывая на носки новеньких сапожек, девушка улыбалась, мысленно удивляясь себе, что позволила при своём-то росте купить такую красоту. Наташа шла уже по тротуару Крещатика, обогнув здание Бессарабского рынка, спустившись к нему по бульвару Леси Украинки от улицы Лейтенантской, где жила в общежитии, и не чувствовала усталости в ногах. Лёгкие, почти невесомые на ногах сапожки оказались весьма устойчивыми.
На Бассейной девушка ещё критически поглядывала на своё отражение в больших окнах всевозможных магазинчиков, парикмахерских и ателье, но на Крещатик вступила, окончательно поборов в себе стеснительность. Прохожие на улицах встречались редко, из-за раннего утра, ей же хотелось ещё успеть позавтракать на площади Калинина в кафе. Нравилось в «Молочном кафе» всё: и сметана, «в которой, стояла ложка», и творожок, и ряженка, и кефир, но особенно она любила там сырники и какао с молоком.
– На работу спешишь? – вдруг услышала за спиной мужской голос.
Было в нём что-то неприятное, что-то убивающее всю её радость от самой себя и от удачно спланированного утра. Наташа не остановилась, а чуть повернув голову вправо, увидела за капюшоном своего пальто, как силуэт говорившего сразу сместился за её спину. Стало страшно, что её не поняли, что с кем-то спутали.
– Может, ну её – эту работу? Пойдём со мной. Поставлю тебя на колени и так…
Почему-то не решилась обернуться. Боялась увидеть лицо и взгляд, каким он смотрит на нее. Поискала глазами впереди на улице милиционеров.
– Отстаньте от меня! Сейчас подойду к милиции…
Мужчина прекратил говорить, когда девушка устремилась к шедшему навстречу прохожему. Но, как только она прошла мимо него, не зная, как поступить, то прежний голос, откровенно ненавидящий её за что-то, догнал её, совершенно ему незнакомую, и зазвучал с новой силой, произнося какие-то сексуально-маньячные бредни.
Милиции не было на всём видимом протяжении улицы...
Увидела лишь, что вдалеке навстречу идут мужчина с женщиной. Наташа ускорила шаг, но по мере приближения к ним, решимость обратиться угасала. Мужчина, увлеченный разговором со своей спутницей, бросил на девушку короткий ничего невидящий взгляд, и она, уловив в глазах женщины чуть заметное удивление, адресованное ей, прошла мимо.
Голос же и шаги преследователя затихли, когда девушка поравнялась с ними.
Наташа понимала, что он ничего не сделает на улице среди прохожих и постаралась смешаться с небольшой группой туристов, ещё издали заметив, как они вышли из метро «Крещатик» и начали спускаться в переход у площади Калинина, когда девушка подошла.
Надеясь и допуская, что преследователю с ней не по пути, и он не будет спускаться в переход, Наташа всё же облегчённо вздохнула на площади. Казавшийся сразу полутёмным из-за яркого солнечного утра подземный переход девушка прошла среди туристов, непроизвольно улавливая знакомые английские слова в их оживлённом разговоре.
– Экскьюз ми! …Экскьюз ми!
Улыбаясь, Наташа выбиралась из их круга. Туристы столпились, остановившись буквально у выхода из перехода, так как экскурсовод, начала им что-то говорить об открывшейся их взору площади Калинина.
Чуть отошла и …услышала звук шагов за спиной и …тот же омерзительный голос:
– Ну, и чем займёмся?..
Вздрогнула. Но прежнего страха не испытала.
– Иду к милиционеру!
Сказала, так как обрадовалась, увидев его в метрах ста от себя около хлебного магазина, и сразу направилась к нему.
Шаги за спиной затихли.
– Девушка, доброе утро!.. Что-то случилось? – удивлённо спросил милиционер, так как Наташа не отводила взгляда, но молчала.
– Подскажите, пожалуйста, как пройти на улицу Большая Житомирская? – спохватившись, спросила девушка.
Подошла ближе и остановилась, рассеянно слушая. Оглянулась.
Никого не было…
Вернее, наоборот, было уже много прохожих, которые спешили по своим делам и никто не обращал на девушку внимания. Наташа, продолжая вглядываться в лица, проходивших мимо мужчин, поблагодарила милиционера. Но отходила от него медленно, так как не было никакой уверенности и, чтобы «прийти в себя», да и позавтракать, зашла в кафе.
Пока заказывала и оплачивала, постояв в небольшой очереди, а потом сидела за столиком и кушала, - успокоилась. Посетителей утром немного, да и среди них не было мужчины, который вошёл бы в кафе один. Девушка села так, чтобы видеть всё небольшое помещение кафе, и каждый раз смотрела на дверь, если кто-то входил.
– Привет! Не спеши... Подожди меня! Я только возьму что-нибудь к чаю для своих в отделе. Тебе взять? Ты не брала?
Людмила, как всегда, командовала. Но Наташа, увидев её, с каким-то облегчением заулыбалась, молча кивая в знак согласия, и, положив очередной кусочек сырника в рот, вдруг почувствовала его вкус. Сырники стали явно вкуснее.
И словно любимая музыка прозвучал на всё кафе голос подруги:
– Девушка, ватрушки свежие?
– Да. Тёплые ещё.
– Ты чего улыбаешься?
Это Людмила спросила у Наташи, когда девушки вышли из кафе. И тут же сама ответила:
– А!.. Поняла! Ты в новеньких сапожках! Красота! Держись за меня...