В далеком тысяча девятьсот сороковом году в сфере медицины был совершен настоящий прорыв в области лечения нервных расстройств и психологических заболеваний. Светила психиатрии ставили опыты на людях. Наблюдали за влиянием электрического импульса на человека с таким же усердием, как Эсмира рассматривала свою деревянную шкатулку с позолоченной гравировкой в тени большущего дуба на траве напротив окна доктора Стивена. В тайник она собирала свои секреты: статуэтка бычка, подаренная Мигелем теперь уже из далекой Испании, ее первый выпавший молочный зуб и скорлупка от грецкого ореха, которая, как она думала, была когда-то колыбелькой Дюймовочки. Это были ее сокровища, а также единственное развлечение в санатории, где полно чахнущих стариков.
Здесь были и другие дети, но все говорили на английском так быстро и непонятно, что Эсмира едва-едва успевала понимать, что от нее хотят. Поэтому она была одиночкой со сломанной рукой.
Нередко ее навещали родители, они приносили апельсины и новости. Говорили, что Эсмира скоро может вернуться домой в семью. Вот только… врачи закончат рыться у нее в голове, и тогда она обязательно вернется.
Малышка любила апельсины больше всего на свете. Они казались ей похожими на солнце, а когда они не походили на него, то представлялись в виде лампочки что, в общем-то, тоже неплохо, главное, чтоб светило. Фрукты были очень сладкими, а если их съесть много, то щипали уголки губ.
Доктора сказали, что у Эсмиры сомнамбулизм. Она ходит во сне и неизвестно, что с ней может случиться ночью, если так и будет продолжаться. Ей много рассказывали о том, как люди, блудили и забредали куда угодно, даже на крыши, с которых падали разбивались насмерть. Вот и она также заработала свой первый перелом, упав с кровати. Доктор Стивен сказал, что Эсмира должна радоваться, ведь ее будут лечить инновацией в сфере медицины, электричеством. Честно говоря, для девочки это пустые слова. Она и дискомфорта-то никакого не чувствовала. Это все ее суеверная бабка Констанца, которая утверждала, что проделки дьявола мешают нормальному сну.
Девочке совершенно не хотелось иметь дело с дьяволом, он же злой… как ее болезнь.
Но болезнь лишь прогрессировала, каждую ночь малютка совершала удивительное путешествие во сне, сама же ходила, будто что-то ища и вынюхивая, аккуратно наступая на холодный пол в сопровождении одной высокой медсестры, которая охраняла безмятежное шествие маленькой девочки, удерживающей в руках свой тайник. И так ночь за ночью она гуляла по мрачным коридорам старого санатория, блуждая, будто призрак пока не произошел удивительный случай, когда она проследовала в пустынную комнату отдаленного корпуса где с утра яркое палящее солнце-апельсин плавило воздух и заставляло сделать хоть что-нибудь, только бы скрыться от него. Эсмира просыпалась, потягиваясь, было двумя руками, но совсем позабыла о мешающем гипсе. Аккуратно сев на скрипучую кушетку она протерла глаза и осмотрелась. Это была не ее привычная палата, где вдоль стены стояли с десяток кроватей и колыбелек для детей. Здесь было гораздо меньше неразборчивого американского шума и намного чище. Выкрашенные в белый цвет стены с коричневыми полками призывали к умиротворению и спокойствию. Ветерок, проникающий сквозь открытые окна, подхватывал легкие занавески, а потом, играясь, опускал их на место.
Эсмира мотнула головой в сторону и заметила, что рядом с кроватью, на которой она сидела, стояла дубовая тумбочка, а на ней… ого!… шоколадка и корзинка фруктов. Вот это да!
- Ты меня разбудила среди ночи, - девочка вздрогнула и обернулась. Она была удивлена услышать родную речь. В новой и незнакомой Америке так мало людей говорят на испанском.
На нее смотрел парень с перевязанной головой. Эсмира могла бы определить его возраст, разбирайся она в нем, да на глаз неопытного ребенка он представился ей очень старым.
Малышка, испугавшись, ловко соскочила с кровати и отбежала. Где она находится? Куда попала? Наверное, опять бродила во сне. Странно, что ее не остановили медсестры. Ах-да, этого делать нельзя… Врачи наблюдают за ней, как за маленькой мышкой, за каждым шагом совершенным в ночном путешествии.
- Куда ты глупышка? – позвал парень.
В ответ она промолчала и забежала за зеленую дверь. Затаила дыхание, сощурив глаза от яркого утреннего света.
- Ты забыла свою шкатулку, - послышался голос. – Она очень красивая. Это бык?
Эсмира чуть не заплакала, не обнаружив своей сокровищницы, а теперь мысль о том, что кто-то незнакомый трогает ее вещи, просто вгоняла в ступор.
- Твой зуб?
- Чужие вещи трогать нельзя, - она, набравшись смелости, подошла к парню и отняла у него шкатулку, резко выхватив из рук. – Это мои секреты.
- Ну, ты пришла среди ночи и легла спать в мою кровать. Почему я не могу посмотреть на шкатулку? – усмехнулся он.
- Ты болеешь? – спросила девочка, рассматривая его голову. Ей бросилось в глаза также, что у него не было ног. Они заканчивались прямо на коленях, правая нога казалась чуть-чуть длиннее. Вот ведь странный какой, безногий, как же ему неудобно ходить, наверное. Да, и ходит ли он вообще?
- Да, - признался ее собеседник. – А ты?
- Угу, - кивнула Эсмира, не отрывая от него взгляда. – Где твои ноги?
- А что с тобой? – парень не ответил.
- Я хожу во сне.
Он был похож на кого-то знакомого. Из-под бинтов выскакивали черные локоны, на щетинистом лице играла усталая улыбка. Серые глаза казались ненастоящими. Нависла секундная тишина. Парень и девочка напряженно всматривались друг в друга, точно играли в гляделки, пока, наконец, он не представился:
- Я Амадо, а тебя как зовут?
- Эсмира, - она опустила голову, потупив взгляд на босых ногах.
- Ты изумруд, - ответил парень.
- Что? – переспросила девочка.
- Изумруд. Эсмеральда, Эсмира – это изумруд. У тебя очень красивое имя. Ты слышала историю про Эсмеральду и Квазимодо?
Девочка улыбнулась, шмыгнув носом, и уселась к своему новому другу на кровать.
- Что у тебя с рукой? – Амадо приподнялся на локтях и поправил себе подушку.
- Я упала с кровати. Ночью. Доктор Стивен сказал, что меня скоро вылечат. А тебя скоро вылечат?
Амадо взглянул на Эсмиру и ответил едва слышно:
- Боюсь, что уже никогда.
- А где твои ноги? Ты не можешь ходить? А как ты ходишь в туалет?
Парень выдержал паузу, хотел, что-то сказать, но лишь глубоко вздохнул.
Эсмира достала из своей шкатулки фигурку бычка и протянула его Амадо.
- Это подарок Мигеля, моего друга. Он остался в Испании, но скоро они с семьей тоже переедут в Америку, к нам. Красивый? Да? Ты тоже из Испании? Тебе нравится коррида? Я хочу стать матадором, когда вырасту, мой брат Карлос сказал, что это хорошо. Он говорил, что в Америке этого нет, поэтому люди будут приходить и смотреть, и платить деньги. Нашей семье нужно много денег. А бабушка, Констанца, говорит, что матадоры долго не живут.
- Хм, - усмехнулся Амадо, вертя в руках статуэтку. – Твоя бабушка права. Это очень опасно. Бык может ранить, а то и убить.
Но Эсмира не обратила на это внимания и продолжила.
- Скоро мне снимут гипс, а потом у меня будет первое лечение. Я очень боюсь. Они будут пускать через меня электричество. Это будет больно? - призналась девочка и по инерции втянула голову.
- Не бойся, это не страшно, - успокоил парень.
- Через тебя пускали электричество?
- Нет, но через моего друга да, - признался он, возвращая бычка обладательнице.
- А почему?
- Он болел.
- Жалко.
- Но он был волшебником, мог творить по-настоящему большие чудеса, - сказал Амадо и усмехнулся, заметив, как глаза Эсмиры расширились.
- Ты был знаком с настоящим волшебником? – переспросила она шепотом, затаив дыхание.
- Представь себе. Он был очень большого роста, носил бордовый кожаный костюм и шляпу. А на животе у него была нарисована красивая птица. На самом деле он был фокусником и выступал в цирке.
- Ты тоже выступал в цирке? – вдруг спросила Эсмира, но Амадо лишь вздохнул и отвернулся.
- А он вылечился? Волшебник вылечился?
Неожиданно в одинокую палату вошла молодая медсестра Бэтти, которую Эсмира считала своей лучшей подругой, потому что она ей во всем помогала и всякий раз давала мелки, чтобы девочка могла рисовать.
- Доброе утро сеньор, надеюсь, Эсмира вам не помешала? – спросила сестра мелодичным голосом.
- Нет-нет, - спохватился Амадо. – Я же сам просил ее оставить.
- Эсмира, - обратилась Бэтти к малышке, протягивая ей руку. – Пошли быстрее. Будем завтракать.
- Он вылечился? – переспросила девочка, не сдвинувшись с места.
- Да, конечно, - ответил Амадо, и Эсмира заторопилась к выходу. Но перед дверью остановилась, повернулась на босых ножках и послала парню воздушный поцелуй.
С тех пор в зеркале перестало отражаться уставшее и рано постаревшее лицо, которое когда-то принадлежало Амадо Великолепному, невообразимому каскадеру, умевшему выбираться невредимым из любого закрытого сундука. Амадо Грандиозному прославленному на весь Мадрид своими сумасшедшими ловкостями. Его протыкали насквозь шпагами, когда он находился в ящике, роняли с большой высоты в маленький бассейн, в Амадо Несравнимого метали ножи, стреляли из лука в красное яблочко на макушке, когда он с перевязанными глазами улыбался в лицо судьбе. Резали острым кинжалом с изумрудной огранкой спину. Ему вынимали сердце, потому что он был Амадо Бесстрашный. Да нет в этом ничего страшного, кровь была не настоящей, а сердце заменяли макетом. А вот же он кинжал, смотри Эсмира, возьми его.
Но у судьбы были иные способы наказать бесстрашного трюкача. Несчастье столкнуло с трапеции именно здесь, в такой далекой и чуждой Америке и только маленькая девочка знает родную речь. Что ж, вплоть до начала сеанса Эсмира была его частым гостем и сглаживала моменты одиночества своим шумным присутствием. Она приходила по ночам, точно маленький эльф, с закрытыми глазами в сопровождении сестры Бэтти аккуратно ступая босыми ногами на холодную плитку, а Амадо впускал ее в теплую кровать, укрывал одеялом и смотрел в маленькое личико, до тех пор, пока она не просыпалась и не улыбалась своей беззубой улыбкой. Такой забавной и беззубой. Никто не знал почему девочка выбрала именно его, почему каждую свою ночную прогулку она заканчивала в постели безногого инвалида. Какие сны приводили ее к Амадо?
Парень рассказывал ей разные истории о волшебстве цирка. Ведь ей обязательно стоит хоть раз посмотреть на это незабываемое зрелище. Он говорил о своем друге, таинственном фокуснике, во власти которого было превращать людей в бабочек или в крокодилов. У него был особый номер, который назывался "Метаморфоза" где волшебник вызывал настоящих знаков зодиака. По его хитроумным жестам они спускались с небес, из крутящихся навесных созвездий и Амадо играл роль Тельца, облачаясь в бычью шкуру.
С каждым разом он рассказывал ей все больше и больше, будто открывал тайный секретный мир, наполненный разнообразными существами и чудесами. Только представить. Как жаль, что он не мог ей помочь, ведь ни один трюк нельзя сделать без ног. Но малышка продолжала слушать сказки, представляя весь шарм цирка. Наверняка он пахнет чем-то сладким, апельсинами. В клетках за расписными ширмами жили ручные звери, где львы и прочие хищники совсем не злые и их даже можно погладить и засунуть голову в открытую вонючую пасть. Она представляла, как ее друг Амадо в очередной раз выбирается из ящика, сбросив все оковы и, люди ему аплодируют. Эсмира видела, как таинственный волшебник с птицей на животе взмахивает руками и тут же созвездия строятся в определенном порядке и с небес спускаются зодиаки. И среди них, с большими рогами Амадо. А Эсмира, она принимала участие, как настоящий матадор, пыталась усмирить его.
Она представляла большую-большую красную арену, на которой пляшут и смеются клоуны, а люди на трибунах, точно разнообразные закупоренные пузырьки и склянки с ядом, что расставленные в вдоль стены на пыльных полках, имели все оттенки зеленого цвета. И они внушали малютке страх, заставляя ее маленькое сердце стучать, что есть мочи.
Лампа-апельсин засияла так сильно, что из глаз полились слезы. Врачи быстро переговаривались о чем-то непонятном, на английском, прямо над ее ушами. Она не понимала ни слова.
- Эсмира, зажми это между зубов, - обратился к ней доктор Стивен на испанском и протянул какую-то резиновую палочку. – Нужно специально, чтобы тебе не причинить вред. Не говори ничего, не бойся, все закончится быстро очень и не больно.
От сказанных с ошибками слов доктора Стивена, который Эсмире очень нравился, потому что был похож на толстого бородатого тролля, девочка должна была быстро успокоиться, но страх не покидал ее ни на секунду. Она быстро вертела глазами в разные стороны, наблюдая за игрой жестов врачей, за шевелящимися их губами во время оживленного разговора. И они все представлялись ей муравьями, снующими в разные стороны. Вот-вот изо лба Стивена вырвутся рожки, его глаза расширятся, зубы примут совершенно иную форму, как вдруг к ней подсоединили какие-то провода, прямо к голове, к вискам и сказали подождать. Это странное слово – wait. И девочка стала ждать, пока они проверяют, надежно ли затянули резиновые ремни, все ли стоит на месте, все ли в порядке. Но, кажется, что не все в порядке. Я обещаю спать нормально,… я боюсь,… отведите меня к маме. Мамочка, я боюсь.
- Я больше не буду так спать, прошу вас не надо. Я не буду ходить во сне честно-честно, - крик вырвался из моего рта, тело задергалось на кровати, резиновая палка вылетела изо рта.
- Тс-с-с-с, - чье-то шипение проникло в мой мозг, сдавливая все внутренности и заставляя их подергиваться, отчего я упала с кушетки на пол и закрыла уши руками, зажмурила глаза. Когда жужжание прекратилось, я подняла голову и замерла. Это был мой сон, только гораздо реальнее. Более ощутимый и глубокий, он был осмысленный.
В лазурном небе на фоне мерцающих звезд висели два светила, яркий апельсин и ухмыляющаяся в жадном оскале красная луна, с которой то и дело падала кровь, тяжелыми ядрами ударяясь о землю, но где-то далеко, лишь слабый гул доходил от ушей. Земля, усеянная костями и цветами, издавала едва различимый стон. Черепа людей и животных, увенчанные ярко-зелеными вьюнками с невероятно большими красными цветами, так похожими на розы, лежали тут, как ни в чем не бывало, кажется, многие века. Вокруг же летали какие-то маленькие существа, пища и чирикая, но будто доходчиво объясняя мне: "не бойся".
- Где я? – мой голос зазвучал в голове, отзываясь эхом, отлетая от стенок черепной коробки.
Необычайно высокий человек стоял передо мной, опираясь на длинный корявый шест. С необъяснимой благоговейной тревогой я уставилась на пришельца и замерла, страшась проронить хоть слово. Это был исполин, одетый в кожаный бордовый плащ. На его гладком сером лице не было глаз, лишь только длинные седые брови как усы китайского дракона, которого я когда-то видела на картинке. На голове натянута красная шляпа, а на самой ее макушке маленькое гнездо с едва вылупившимися птенцами. Но самое необычное, что вместо живота у него золотая клетка, в которой резвилась крохотная красногрудая птица с длинным для ее тельца хвостом.
- Это моя душа, - объяснил неизвестный.
- Но, она же заперта в клетке. Она так умрет.
- Нет, когда настанет мое время, я просто открою клетку, и душа улетит, - сказал исполин. Его голос был очень добрым и приятным, как голос любящего отца, смелого мужа или младшего брата. – Давай я помогу тебе подняться, - он протянул мне серую руку и аккуратно приподнял.
- Кто ты такой?
- Люди называют меня сон. Но я мечты, я время.
- Ты Бог? Ты волшебник?
Он замолчал. Хоть у него не было глаз, я четко ощутила его пристальный взгляд на себе.
- Пошли со мной.
Он поманил меня рукой, и, повернувшись спиной, медленно зашагал в направлении апельсина, истекающего ароматным соком, наступая и раздавливая старые кости, что слышен их хруст. Я поплелась следом. Каждое движение давалось с трудом, будто вовсе не умела ходить. Будто под водой разгребаю путь перед собой, точно плыву против течения.
- Постой. Постой, подожди меня, - крикнула вдогонку.
- Ты сильно напряжена, расслабься, - спокойно ответил он.
- Куда мы идем?
Волшебник остановился. Его седые брови как живые змеи подергивались на ветру. Полотно пространства меняло свою окраску от нежно розового к перламутровому. Звезды со свистом обрушивались вниз, оставляя после себя исцарапанное в радужных хвостах небо, потом они, точно по волшебству, вспыхивали снова и загорались ярче прежних.
Сделав глубокий вздох, волшебник продолжил идти, не оглядываясь в мою сторону. Мне же оставалось не отставать, преодолевать невиданные препятствия, которые готовила для меня дорога, усыпанная костями. Однако, в этом мире постоянно, что-то менялось, будто разноцветные стеклышки в калейдоскопе, как волшебная метаморфоза.
Мы проходили мимо каменных развалин, среди которых мужчины и женщины занимались любовью. В зависимости от позы, которую они принимали, пары постепенно превращались в разных зверей.
Я наблюдала, как юноша и девушка в пылу любви рассыпались сотнями разноцветных бабочек, которые разлетелись, вокруг рассеивая золотистую пыльцу, но многие упали мертвыми телами на землю и тут же из них выросли цветы.
Другая пара обрастала твердой зеленой кожей, руки мужчины съеживались, пальцы принимали форму неповоротливых когтей. Их губы, только что сомкнутые в страстном поцелуе слиплись, засосав лица тоже. Постепенно они стали большущим неповоротливым крокодилом, на нос которого приземлились некоторые из выживших бабочек.
- Что это за место? – я снова предприняла попытку вызнать хоть какую-то информацию.
- Это арена.
Вокруг засновали маленькие феи, крохотные тельца которых мгновенно превращались в цветы и опадали безжизненным прахом на скрипучую землю. Одна крошка села ко мне на плечо и прошептала на ухо: "Эсмира".
На одноколесных велосипедах навстречу выкатили клоуны в масках с длинными носами как у средневековых докторов. Но в отличие от них, маски клоунов были раскрашены яркими цветами. Шуты жонглировали свежими кусками мяса, умело перекидывая, их друг другу, а между ними прыгал маленький лев с крыльями-наростами, которые совсем не шевелились, лишь задрожали, когда над головой проплыл слон с человеческой рукой вместо хобота, а ушами были лепестки роз размером с летающего змея. Его прозрачное брюхо наполнено водой, в которой плавали маленькие рыбки.
А внизу под ногами ползали муравьи в белых халатах, постоянно пища под нос: "wait-wait-wait".
- Я сплю?
Фокусник остановился и, повернувшись ко мне лицом, тихо прошептал:
- Возможно.
- Но куда мы идем?
- Мы будем помогать твоему другу.
Я сразу поняла, что речь идет об Амадо, когда увидела перед собой лес из отрубленных ног, росших из земли с мясом, кровью, стекающей по икрам и оголенным костям.
- Мы будем искать ему новые ноги? Чтобы он смог ходить? – обрадовалась я.
- Нет, - его голос стал раздаваться где-то внутри. Я почувствовала, как вибрации проходят по каналам кровотока. – Это его мечты, - пояснил волшебник. Они несбыточные, поэтому все в крови. Он никогда не сможет ходить.
Маленькая птичка чирикнула и спрыгнула на дно клетки.
- Тогда как мы сможем ему помочь? – но мои возмущения, как и прежде, остались без ответа.
Некоторое время мы проходили сквозь дебри кровяных ног, некоторые были кем-то обглоданы, другие доросли до гениталий. Вдали даже стоял безголовый человек, голова которого просто еще не выросла. Он держал руки над собой, точно ветви дерева и смешно шевелил пальчиками от каждого дуновения ветерка. Наверное, когда у него появится голова, он станет настоящим человеком и убежит отсюда.
Наконец мы приблизились к огромному кислотно-зеленому озеру, которое источало травяные запахи, мяты и розмарина. Полупрозрачная вода кишела ужасными жителями, зародышами и эмбрионами, изуродованными детьми с навсегда закрытыми глазами и искривленными улыбками, со съежившимися в трубочки ушами.
- Это не рожденные дети. Посмотри на небо. Зодиаки спускаются с небес по очереди и собирают малышей, чтобы они смогли родиться в нужном месяце.
Фокусник поднял свой посох, а я голову и увидела, что на солнце проступило зодиакальное колесо. Маленькие звездочки столпились вокруг апельсина и затанцевали в огненном танце, раскидывая сонмы искр в разные стороны, в этом танце они кружились недолго, до тех пор, пока не стали принимать формы. Из глыбы небесного камня вышла молодая и юная Дева с длинными золотыми волосами, которые втекали в млечный путь из ее головы, и она улыбнулась мне. Все знаки здоровались со мной. "Привет Эсмира", - хором тараторили Близнецы, два озорных ангелочка с луком и розами вместо стрел, "Здравствуй Эсмира", - напел Скорпион, могучий воин со шлемом, на макушке которого ползал огромный скорпион, "Мы рады тебя видеть", - приветствовал Водолей, разливая по небу воду, ниспадавшую водопадом в зеленое озеро.
- Мне страшно, - призналась волшебнику. – Пожалуйста, уведи меня отсюда.
- У каждого человека есть золотая клетка с маленькой птицей внутри. Клетка твоего друга хранится в созвездии тельца, его птица просится на свободу. Возьми этот нож и найди клетку. Но, когда найдешь, никому не рассказывай… никогда.
Волшебник протянул мне клинок, украшенный росписью изумрудов. В холоде его лезвия читалась отвага, он будто говорил со мной, давал намек на действие, помогал сделать правильный выбор. В этой стали отражались мои глаза. Как это странно, осознавать, что находишься в непривычном теле. Не маленькой шестилетней девочки, а взрослой девушки со взглядом наполненным уверенностью и стремлением.
Амадо, я сделаю для тебя все.
Исполин поклонился, точно услышал мои мысли, волнистые цветные ленты заплясали перед глазами, принимая причудливые формы.
- Ты должна подняться на небосвод, - сказал он, исчезая во тьме, которая стала сгущаться вокруг, заглатывая апельсин, поедая кровавую луну. – Сейчас, останься тут, а я приду за тобой завтра, - раздалось эхо.
В этот же момент с небес сошел Овен, сморщенный нагой старец с белоснежной бородой и большими рогами. Со скрипом двигающихся созвездий он распростер морщинистую ладонь и зачерпнул горсть младенцев, бережно удерживая их на весу, некоторые вываливались и с криком падали вниз, разбиваясь о камни или сгорая заживо едва коснувшись земли.
Когда Овен опускал ладонь во второй раз, я уже была готова и быстро ринулась, ухватившись за его большой палец, как за столб. Он, смеясь, подкинул меня, но я не упала вниз, а удержалась в воздухе, как на плаву. И проплывая среди небесных тел, я сама становилась созвездием, в окружении молчаливых монахов беспрестанно читающих мантры. Ведь если они прекратят, то мир погибнет.
Передо мной открылась планета, искушенная и нежная, девственная и развратная. Шар, пребывающий в агонии и наслаждении одновременно, постоянно меняющийся, градирующий из одного состояния в другое.
На небосводе разразилась настоящая феерия, за Овном шествовал Телец с поступью, сокрушающей горы. Это был юноша, облаченный в шкуру быка, с рогами, заостренными на концах. Но его лицо я узнаю где угодно:
- Амадо!
Черный Телец уставился на меня свирепым, полным ненависти взглядом, как хищник перед стремительным рывком. Из ноздрей, которые были на морде быка, вырывались клубы пара, его глаза горели огнем, нос же Амадо дышал спокойно и ровно. Но он пронизывал меня своим взглядом, оценивая силу врага. Маленькая капелька пота, скатившаяся со лба и упавшая в зеленое озеро, которое стало шипеть и разъедать не рожденных детей. Телец рванулся на меня, нацелив рога, испачканные в крови.
Но я не растерялась, клинок в руке придал уверенности. Лишь один резкий удар и все закончится, один взмах…
И клетка откроется…
Красная птица обретет свободу…
Прольется кровь из груди злобного быка…
И душа Адамо станет такой же свободной, как поднимающийся дым от папиросы мрачного доктора Стивена, который сидел в своем душном кабинете, подперев голову руками, и не мог поверить в реальность случившегося.
Весь медицинский персонал на ногах еще с ночи, когда раздались нечеловеческие крики. Весь медицинский персонал…
О подоконник билась толстая муха, пытаясь вырваться на свободу, на свежую улицу, она крошила себе голову о толстое стекло. Как бы Стивену хотелось оказаться на месте этой мухе, чтобы только не смотреть в глаза маленькой девочки, сидевшей, как ни в чем не бывало в кресле, сжимая в руках шкатулку, где лежали ее первый молочный зуб, статуэтка маленького бычка, скорлупка от грецкого ореха, так похожая на колыбельку Дюймовочки. Доктор хотел превратиться в муравья, только бы уйти от ответственности задавать вопросы маленькой убийце на этом чуждом языке.
- Эсмира, что произошло этой ночью? Ты помнишь? Ты видела сны? Это была первая ночь после сеанса, - тихо произнес Стивен.
Но она ничего не ответила, ведь волшебник взял с нее слово. Лишь взгляд упал на ветку дуба за окном, на которую села маленькая красногрудка, несколько раз чирикнула и улетела, а Эсмира блаженно улыбнулась…