Всю жизнь мы куда-нибудь да едем. Даже бедуины на верблюдах и сомалийские пираты в светлую жизнь. На рольс-ройсах и роликах, в такси и в метро. Некоторые едут крышей,другие-душой. Все постоянно в пути даже просто стоя на месте. Постоянный драйв, неприходящий и не уходящий перестук копыт-колес-мыслей. Ролики в голове догоняют шарики, мысли выходят за границу головы посредством слов. Руки рисуют картины и пересчитывают деньги, бусины четок и листки на календаре. Смешные монетки обменять в кассе на веселенький билетик, последний отдать красивой тетеньке-проводнице. И все-можно заселяться в железную коробку на колесиках. В сущности не так уж и важно-куда ты едешь и зачем. Важен сам факт-ты в пути, ты уже не тот,что садился в вагон три минуты назад. Фактически нет никакого отдельного тебя. Есть ты-поезд. Так же не очень важно и твое занятие в пути-спишь, пьешь или занимаешься сексом с красивой и чуть хмельной от ветра Пути попутчицей из соседнего купе. Она тоже куда-то едет. Но это "куда-то" наступит только завтра, с появлением грустного дождливого перрона с надписью "Добро пожаловать в...." И в этом все дело для тебя и для нее-сейчас есть только любовь-на-сутки, нежность, растянутая на полтора миллиона метров пути, слияние под перестук колес и стыков, темп движения, что задан соитием рельсов и поезда. Запотевшее зеркало от жара тел и горячечного дыхания... Долгий сдвоенный-сдавленный стон двух людей-душ, забывших обо всем, кроме глаз напротив, стиснутых рук-пальцев и жара внутри. Бархатная кожа и шелк простыней, безумный четырехрукий зверь-андрогин, рычащий во тьме и бликах заоконных фонарей-полустанков. "Толькосейчас". То вязко текущее сквозь дремоту сна, то скачущее оргазмическим галопом, дыханием в унисон, любовным безумием. Страстью и свободой. Пониманием, что это уже никогда не повторится-как бы не хотелось. И какие бы деньги ты не совал в окошечко кассы-билетов нет и не будет. Никогда-навсегда. Вагон-желание ушел. Поезд жизни уже никогда не вернется. Никогда.
Вот такая аллегория вышла. Понятное дело-все будет несколько иначе,с поправкой на брутальность бытия и безумное одиночество людей. Одиночество даже в толпе себе подобных. Будет плацкарт с пьяненькой проводницей. Влажное белье и чай в пакетиках. И девочка выйдет покурить ночью в тамбур своего, последнего в составе, вагона. Ибо она не может спать в поезде среди вздыхающих-бухающих-храпящих сограждан. Да и чего тут спать? От Москвы до Питера всего-то несколько тоскливо-душных часов. А там будет не Джеймс Бонд и даже не полковник Васин,что когда-то приехал в свой полк и призвал идти домой. Студент там будет,с томиком Кафки в одной руке и дешевой сигаретой в другой. И не ждите никакого романа-только страсть без имен и лишних подробностей. Робкий поцелуй и лавина безумия. Пальцы,стиснувшие поручни, напор и дрожь в красивых женских ногах. Обнаженная левая грудь с крупным коричневым соском и колкость щетины на правой щеке, влажный и чуть горчащий от табака поцелуй. Халат, задранный до пояса, отлетевшие на пол пуговицы рубашки. И девочка обязательно порежет ладошку об разбитое стекло замызганной двери. Вкус крови во рту и громкий стон, стиснутый между двумя телами. Терпкий аромат его семени и белые потеки на бархатной коже обнаженного бедра. Никаких презервативов-о них просто никто не вспомнит. Сизый дым последней в пачке сигареты в затяг-на-двоих. Ветер, треплющий желтые страницы отброшенной в заплеванный угол книги, молчаливый и ко всему привычный месье Кафка на первой надорванной странице.
А потом будет сумрачное утро и пыльный перрон. Ни пол-слова, ни имени, ни адреса-телефона. Обоих встретят у дверей вагона,что соединил двух сумасшедше-одиноких. Только взгляд через плечо, преувеличенно безразличный, по типу "я хочу посмотреть на вагон-он такой синий". И щемящая тоска внутри двух сердец-душ-тел. Безумие кончилось. Жизнь? Продолжается...наверное.