"Народов ненависть почила
И луч бессмертия горит..."
А.С.Пушкин, "Наполеон"
А теперь о мрачном…
Для непонятливых сообщу только, что автор имел в виду, рассказывая предыдущую историю лишь то, что у человека весь в мир в душе может обвалиться, если у него что-то не в порядке с задницей. Так вот, началось с того, что статистика отметила некоторый прирост населения в североафриканских странах. Правда, там и без того всё последнее время отмечался изрядный прирост населения. Как, впрочем, и во всей Африке. Как и почти во всём мире.
Но удивление исследователей вызвало то, что люди теперь стали чаще селиться в самых, казалось бы, не приспособленных для их проживания условиях. Давно уже была известна одна русская дама, которая не без успеха разводила в пустыне кромешной всевозможные фрукты и овощи. Но многие и многие почему-то решили последовать её примеру. Причём занимались не только растениеводством. На чудом выращенной под палящим солнцем траве стали пасти скот. Воспользовавшись же новейшими открытиями опять-таки русских учёных, стали выкачивать из-под Сахары воду, которая в немалом количестве была обнаружена в недрах орбитальными спутниками.
Вместе с водой нашли и какую-никакую нефть. Где нефть, там и газ. И ещё бог знает какие полезные ископаемые. Тут уж подтянулись американцы, которым, как известно, запах бензина неотразимо кружит головы. Ходили слухи, что уже разрабатываются залежи драгоценных камней и металлов. Не обошлось и без урана и без редкоземельных элементов. Кто-то стал высказывать опасение, как бы не увеличилось количество стран, владеющих ядерным оружием. Тут опять-таки Ислам…
Сахара начала понемногу сжиматься. Это не могло не вызывать оптимизма у сознательных жителей Земли. Человек, когда-то своей неуёмной и безмозглой деятельностью помог образоваться Сахаре, теперь он же исправляет свою ошибку. Разве это не справедливо? Все эти события выглядели тем более привлекательными на фоне продолжающихся небезосновательных пророчеств насчёт глобального потепления климата, озоновых дыр и пр.
Вместо ожидаемого увеличения пустынных областей, имеем обратный процесс. Нежели человек начал браться за ум?
Но давали о себе знать и попутные негативные явления. Вдруг появившаяся сразу во многих регионах Земли тяга в Сахару нарушила кое-где сложившийся экономический уклад. В конце концов, даже в такой густонаселённой стране, как Китай стала заметна некоторая нехватка рабочих рук и рекрутов на службу в армию. Эксперты только руками разводили. Куда же делись все эти китайцы? Становилось страшновато.
Всеми правдами и неправдами, всеми возможными путями – пусть даже через Австралию или Антарктиду – народ перемещался поближе то ли к Египетской Колыбели Цивилизации, то ли к местам, где вообще впервые образовался человек. Народ тянулся не то к свободе, не то к приключениям, не то к какому-то мифическому богатству… Что ещё было в Сахаре кроме песка и жары? Мы уже сказали, что и там кое-что нашли. Но разве не стоило поискать клады у себя под печами?
Нет, всё пришло в движение. И разумеется, это было ненормально, и те из землян, кто ещё ухитрился сохранить рациональный стиль мышления, забили в набат. К тому же, так называемые коренные народы, населяющие страны, подвергшиеся столь неумеренной атаке, стали сопротивляться. Границы были закрыты, приём туристов прекратился, кое-где даже было объявлено чрезвычайное положение. Но желающие проникнуть в вожделенное пекло не скупились на взятки, не страшились ни пуль, ни снарядов… Вскоре на территорию соответствующих стран хлынули уже не отважные одиночки, а целые толпы. Пограничники не могли уже при всём желании расстрелять такое количество людей. Их было так много, что они даже не обращали внимания, что против них ведётся война. ООН просто вся ходуном ходила от непрекращающихся справедливых протестов. Но никого ничего не мог поделать. Ясно было только, что это происходит. Но отчего, зачем… Вместо того, чтобы выяснять эти, столь странные, обстоятельства многие из высочайших международных чиновников уже паковали вещи и вместе со семьями собирались в дальний путь – не посчастливиться ли и им достигнуть обетованных земель…
Был момент, когда некоторые отчаянные головы из мусульман обсуждали вопрос о применении химического и бактериологического оружия. Но всем было ясно, что - при обозначившейся уже скученности людей – это было бы равноценно самоубийству. К тому же, невероятный прирост населения вёл и к невероятному росту благосостояния стран. Многие из приезжих были готовы платить буквально кому угодно и сколько угодно – лишь бы хоть как-то устроиться. За рекордно короткие сроки были выстроены несколько новых огромных аэродромов и проложены тысячи километров железнодорожных и шоссейных дорог. В правительствах воцарилась сытая анархия. Чиновники всех рангов уже почти не интересовались почему и зачем начиняли свои трещащие по всем швам карманы.
Города и посёлки росли как грибы. Палаточные лагеря покрывали вековой песок, как парша и проказа. Коровы мычали, дети плакали, машины сигналили. Торговцы всех мастей и народностей в один день наживались так, что от радости тут же умирали, сражённые инсультом или разрывом сердца. Очень скоро было уже похоже, что количество пресной воды в Сахаре не намного уступает таковому же в Байкале.
Воду надо было чем-то заедать. Народу надо было во что-то одеваться, чтобы не мёрзнуть ночью и прикрываться от солнца. Кто-то хотел развлекаться. Почти все искали работу. Биржи труда работали круглосуточно. Кругом множились врачебные заведения, ибо люди страдали от перемены климата и многих незнакомых болезней, сказывались и стрессы. Следом за остальными потянулись сюда, поближе к котлу, и финансовые воротилы; открывались не только филиалы, но и совсем новые банки, и поднимались, как на дрожжах.
Издалека всё это, разумеется, выглядело, как форменное безумие. Уже добрый миллиард людей усердно топтался на самом жарком пятачке Земли. И ясно было, что это только начало. Остальные, почти все, упорядочились, построились в очереди и боевые ряды и тронулись в путь, мостя перед собой новые широкие дороги. Никакие границы, ни моря, ни горы – уже не могли быть помехой. Общечеловеческий энтузиазм сметал всё на своём пути.
Бесконечные роты вполне по-граждански одетых людей маршировали по бывшему так называемому Шёлковому Пути. Только несколько менее заметное оживление наблюдалось на Пути из Варягов в Греки.
Из Америки возвращались переселенцы и бывшие африканские рабы. Последние-то хоть, может быть, захотели понюхать Родину. Но ехали и индейцы, и даже последние из огнеземельцев поднялись в невероятно долгий поход.
Возвращались экспедиции с Северного Полюса и из Антарктиды. Меняли маршруты сумасшедшие одиночки, застигнутые призывными сигналами посреди открытых морей. В брошенных большинством населения городах и весях постепенно кончалось продовольствие, все коммуникации без надзора пришли в негодность, царствовала преступность. Случались и такие, которые не очень-то и хотели, но и таким приходилось бежать – поближе к хотя бы относительно приличному обществу.
Это было куда почище пресловутой золотой лихорадки. Буквально все поголовно срывались с насиженных мест, целые страны пустели. Наука явно ничего не могла и уже не пыталась объяснить. Редкие и унылые высказывания скептических профессоров воспринимались как безответственное враньё – "небось сами уже прикупили себе участочки". Имелись в виду, конечно же, неотступно всех влекущие барханы.
Народы по муравьиным дорожкам стекались в единственный муравейник. Кроме коммерции на этом фоне торжествовала и ещё одна часть человеческой деятельности. Если, конечно уместно говорить так, имея в виду самое высокое.
Пышным цветом расцвели на дорогах и в сердцах людей все и всяческие религии. Ибо этот поток, впрочем, противоположный библейскому исходу евреев, конечно же не мог не пробудить все дремлющие в крови народов первоначальные мифы. Даже атеистам было ясно, что свершается какой-то закон, очевидно, закон природы, даже им, по крайней мере - разумному их большинству, становилось доступно, что теперь, в свете текущих событий, уже не зазорно писать эти слова с большой буквы – Закон Природы. Даже на них веяло жутью, даже они чувствовали, что материя не так уж мертва, и куда-то ведёт их, куда-то заставляет их идти. Но не очень-то много времени было у них, чтобы спорить, какой именно Основной Инстинкт во всём виноват. Всё время и вся энергия уходили на дорогу. Разговаривали мало, экономя дыхание и влагу, которая так легко терялась в раскаленном и пыльном воздухе.
Встречи с богами перестали изумлять. И некому уже было заносить все эти чудеса в реестры. Целые армии людей наблюдали Христа и Богоматерь. Трудно назвать по имени хоть одного христианского святого, который бы не встретился хотя бы одному из бесчисленных путников. Дух же Святой парил над головами верующих непрестанно. Его окружали целые стаи серафимов, херувимов и прочих ангелов. Все эти летающие сверхъестественные существа воспринимались уже как обычные птицы. Глас Божий вместе с Небесным Громом раздавался ежеминутно. В том, что всё это была реальность, никто не сомневался. Ибо иной реальности не было.
Индусы гнали перед собой, как стадо праздничных баранов, весь миллион своих разномастных и, в основном, плохо ведущих себя, богов. Из европеоидов большинство узнавали только Кришну с Рамой, да ещё Шиву - потому что у него шесть рук. Хотя потом выяснилось, что таких шестируких в Индии хоть пруд пруди. Ожили, хоть и не причисленные к богам, будды. И конечно, тот самый, великий – Будда Гаутама. Этого все узнавали. Хотя, представая в тысячах лиц, он уподоблялся то толстому китайцу, то смуглому индусу, соблюдая все возможные стадии в переходах. Возможно,, намекая на то, что он не хуже Христа, трюхал на осле Бодхидхарма. Это вызывало гнев у некоторых христианских адептов.
Ковыляли по пыльным тропинкам уж совсем не божественные Конфуций и Лао Цзы. Встретив их, многие обращались к ним, чтобы узнать будущее, словно к цыганам, гадающим по руке.
Это всё ещё была публика чистая и даже на вид приятная. А мусульманам вообще везло – их Аллах не имел никакого вида. Правда, от пророка Мухаммеда, каких-то его родственников, первых халифов и прочих подобных - так и рябило в глазах. Неприятие вызывало то обстоятельство, что при встрече с очередным уважаемым предком экстремально настроенные верующие начинали палить в воздух из огнестрельного оружия, с которым никогда не расставались.
Паче чаяния, между различными национальностями и религиозными конфессиями на дорогах пока не происходило вооружённых столкновений. Те несколько тысяч, которые всё-таки почили в результате таких стычек – теряются на фоне всего почти совсем мирно шагающего в единой цепи человечества. Гораздо больше землян падало с ног от усталости и болезней, попадало в авто- и прочие катастрофы. Но встретить умершего на дороге – теперь почему-то у представителей всех без различия верований считалось хорошим знаком. Душа путника опередила самого путника – так примерно можно было бы объяснить возникающий при созерцании трупа всеобщий оптимизм.
Некоторую неловкость и смущение массы испытывали при появлении вовсе чуждых цивилизованному человеку языческих божеств, иначе говоря разнообразной зловонной нечисти. От преградивших дорогу чертей многим делалось плохо, люди теряли рассудок, а зачастую и жизнь, не в силах оправиться от такого кошмара. Но жителям Африки, которые тоже валом валили на север с юга, к ужасным эфиопам с рогами было не привыкать. Они даже радовались возрождению своих народных культов. Проснулись и некрепко спящие божки в обеих Америках, не редкостью уже стали человеческие жертвоприношения в пути. И распивание крови переставало шокировать. Самые яростные святоши были вынуждены признать демократию в религиях. И потому что всё это сразу несомненно существовало, о чём наперебой свидетельствовали все пять человеческих чувств. И потому, что Всеобщий Зов одновременно обессиливал и давал надежду. Никому не хотелось спорить и драться по пустякам. Все экономили силы, хотя и не знали толком на что. На мысли и раздумия тоже не хотелось тратиться до поры. Вот доберёмся до цели, а там…
Наконец, уже почти все были в Африке. Государства, как таковые, перестали существовать. Произошло полное и окончательное смешение языков, в результате чего благоденствовали ещё и все и всяческие переводчики. Деньги остались только в одной новой валюте, которую было предложено назвать Афро, и которая штамповалась сразу несколькими монетными дворами в баснословных количествах. С неминуемыми при такой скученности эпидемиями боролись жесточайшей гигиеной. Трудно было увидеть человека на улице без респиратора. Все трупы немедленно кремировались, а место проживания умершего, если вовсе не уничтожалось, то подвергалось тотальной дезинфекции, после которой даже тараканы не выживали.
Люди конечно мёрли, но и медицина приносила кое-какие плоды. Рождаемость по понятным причинам была низкая. Хотя негры и индусы и здесь не переставали плодиться как дрозофилы. Попытки применять принудительную стерилизацию по-прежнему по разным причинам не удавались. Впрочем, дети эти чаще всего гибли, едва успев появиться на свет. Легкомысленным матерям даже было недосуг кормить своих чад. Нормальный материнский инстинкт попирался везде и всюду. Дворники только и делали, что засыпали негашеной известью мусорные контейнеры с миниатюрными покойниками.
Проповедники проповедовали на каждой площади, с каждого балкона, но их никто не слышал. В центрах городов шёл какой-то непрерывный карнавал. Создавалось впечатление, что люди празднуют все земные праздники одновременно. Семьи лопались как мыльные пузыри. Никто уже не боялся ни СПИДа, ни гепатита. Все наркотики, какие уже существовали, а также новые, ускоренными темпами изобретаемые, совершенно свободно продавались на улицах. Музыка и пение на тысяче языков, раздаваясь день и ночь изо всех окон и щелей, создавали всеобщую пугающую какофонию. Люди испражнялись и совокуплялись на всех углах, нисколько не стесняясь друг друга.
Можно было предположить, что это конец. Но это был ещё не конец. Во всей этой, копошащейся червями, вселенской куче дерьма ещё присутствовал один трезвый вектор движения. Люди уже почти дошли, но ещё почти, не совсем. Где-то тут, уже близко, уже во вполне осязаемой дали, готовилось самое главное. Это была просто передышка, празднование достижения, каждый ещё должен был занять своё место, окончательное место.
Все знали, куда идти. И шли. Горланя песни, лупя в барабаны и пьянствуя на ходу. Никто уже не обращал никакого внимания на трупы под ногами. Разве, что вонь и стервятники раздражали. Главное – дойти.
И вот. Уже всё было готово. И подобные тем же стервятникам, роящиеся вертолёты над головами, и ангельские полчища, и драконы… Вся эта людская масса - съёживающимся осьминогом - стремилась в одну точку, в узкий кружок, вернее даже в квадрат, где каждому невидомой рукой была выделена соответствующая площадь. Человечество целиком легко уместилось на пространстве менее чем 100 на 100 километров.
Довольно долго невидимые благожелатели оглашали окрестности разноязыкими голосами, направляя орды и отдельных господ и граждан по только им ведомым путям. Это были какие-то сверхгигантские, расчерченные на клеточки поля, где каждый из этих миллиардов должен был найти именно ему и только ему причитающийся кусочек земли. Неведомые благодетели сбрасывали с небес вниз воду, провизию, медикаменты и всё остальное необходимое. Деньги уже никому не были нужны, их жгли ночью, чтобы погреть руки у костра.
Чтобы уменьшить падежи от солнечных ударов применялся искусственный дождь, доставлявшийся с морей на огромных летающих тарелках. Дождь имел вкус крови и запах йода.
И настало утро, когда все оказались там, где им следовало оказаться. Ну, может быть, не совсем все. Может, кое-кто ещё доживал свой срок вдалеке от Прекрасной Сахары. Ведь не все могли и имели силы идти. Возможно, ещё где-нибудь в лесах и на горах прятались какие-нибудь безумные отщепенцы и сопротивленцы. Но их было немного, ох, как немного. Их бы немедленно убили, если бы поймали, но всем остальным смертным сейчас уже было недосуг вести охоту на этих изгоев рода человеческого.
Хотя, может быть, как раз в этот момент их находили и истребляли какие-нибудь небесные силы, пользуясь неведомыми и невообразимыми для нас техническими средствами.
Если уж кого-то и решило оставить Провидение – мы о том никогда ничего не узнаем.
Все стояли в своих квадратах или прямоугольниках – кто как. Кто не мог стоять, могли присесть или даже прилечь, свернувшись калачиком. Некоторые спали. Уже никто не ходил к друг другу в гости. Не было общих трапез, ни бесед, ни совокуплений. Даже матери отпустили своих детей на положенные им клетки, впрочем, прилежащие к материнским. Бесконечные шахматные доски замерли в ожидании. Но разноокрашенные фигуры были перемешаны и вовсе не собирались вступать в сражение. И не было никакого Арджуны, и никакого Кришны, чтобы второй из них объяснил первому, зачем всё это нужно. Все боги испарились. Настала тишина. И ночь. И люди увидели звёзды, огромные-преогромные; и все, даже грудные младенцы, на секунду замолчали. И полыхнул синий огонь, так быстро, что никто не успел заметить. И все люди испарились, подобно богам.
По самым скромным подсчётам, на многострадальную Сахару из этого образованного людьми облака должно было пролиться не менее трёхсот миллионов тонн воды. Заодно Сахара получила и удобрение. Климат сдвинулся. Сахара вновь стала цвести, её населили разнообразные твари, вплоть до человекообразных обезьян. Только не было человека. Земля очистилась, и успокоилась, и задышала спокойно. Ибо не было ещё такого бестолкового и ненужного существа на Земле, как человек.
И прошла тысяча лет, и все дурацкие камни цивилизации поросли дикими цветами. И источники радиации поослабли, по мере остывания помогая образовываться новым животным и растительным видам. И наступил, наконец, Золотой Век. И мог длиться этот век хоть сколько угодно миллионов лет. Потому, что некому и незачем было считать счастливые дни.