Поначалу я принял это за не слишком изящную шутку, чей-то злой розыгрыш. И всё-же приехал на встречу в условленное время просто чтобы развлечься. Сел за столик в уютном кафе, заказал кофе и окунулся в мир грёз, ни на что особо серьёзное не рассчитывая.
Голос в трубке звучал негромко, спокойно и убедительно, а вот громкость имени, которым представился незнакомец, попросивший о встрече в любом, выбранном мною месте, смутила. Наши имена в скрижалях истории разделяли два десятка лет, «букер» и дюжина увесистых романов, причём по всем трём показателям я безнадёжно отставал.
На столике появилась белоснежная чашка, наполненная ароматным, дымящимся напитком. Вкус, изящный и тонкий, помог окончательно забыть о сырости и неуютной прохладе за окном.
- Разрешите? - послышалось спустя пару минут сквозь туман образов, опутавших разум.
- Да, конечно, — как можно раскованнее произнёс я и мужчина средних лет присел напротив.
Усы, тёмные волосы, зачёсанные назад, слегка бледное лицо, строгий светлый костюм, белая в тонкую синюю полоску рубашка. От оригинала, сверкающего глянцем на обложках книг и журналов, было не отличить. Я замер, увлечённый интригой происходящего и не сразу заметил странное украшение, закреплённое на лацкане пиджака моего визави.
- Откуда вам это известно? - начал он, «не раскачиваясь».
- Что именно? - спокойно, искренне недоумевая, ответил я, — не хотите кофе? Очень вкусно. Я часто здесь бываю.
Прозвучал сухой ответ «нет, cпасибо» и около минуты мы безразлично молчали, смотря каждый в свою сторону. Сделав несколько глотков, я медленно опустил чашку на блюдце.
- Вы знаете..., - он взглянул в окно, — я никому не рассказывал. Ни одной живой душе... Никогда... А неделю назад мне попалось на глаза вот это. И, естественно, я был поражён и заинтригован.
В мои руки перекочевала испещрённая типографским шрифтом, аккуратно вырванная из книги, страница.
- Прочтите.
Не спеша я взял листок, развернул к себе и, не знаю почему, но начал читать, как будто знакомый уже текст, вслух.
«Многие считали это просто причудой, натужной попыткой искусственно привлечь к себе внимание, порождённой лишь алчностью, эгоизмом, стремлением к популярности и славе. Он мог позволить себе всё, ну или почти всё, что к тому времени создал мир безудержной роскоши и шика, мир глянца, власти и денег, а выбрал...»
Мой взгляд скользнул по лацкану пиджака. Я «пробежал» страницу до конца, отложил лист и внимательно посмотрел на человека, сидящего со мной за столиком в ничем не примечательно кафе на обочине не слишком оживлённой дороги ведущей от Старосерафимовского кладбища к ЦПКиО.
- Да. Это мой рассказ. Лет пять назад написан, неверное. Не сразу и узнал, что это я.
Мужчина заметно нервничал.
- Вы понимаете, всё это правда. Уже лет двадцать я ношу её не снимая. Помню тот день как сейчас. С группой других журналистов меня отправляли в Афган и жена, провожая, приколола мне её под одежду, поцеловала, обняла и шепнула «на счастье...» Недолгий полёт, два месяца жары и духоты, ран и смертей, взрывов и засад, искусной лжи и лицемерия, а затем девять месяцев побоев и унижения в плену, в аду моджахедов, и, наконец, побег. Сколько было сил, я бежал, спотыкаясь о камни иссохшего, испепелённого солнцем Гиндукуша, карабкался по камням, кубарем скатывался в ущелья и, когда силы покидали меня, крича от боли колол ей руку, поднимался и снова бежал.
Я слушал не перебивая. Невозможно было сыграть эмоции, изливающиеся в пространство в те мгновенья.
- Я перелетел Антлантику, чтобы задать один единственный вопрос автору этих строк, — мужчина указал на лист бумаги, — автору этого рассказа обо мне, — он пристально взглянул мне в глаза, - всего один вопрос: откуда?.. откуда вам всё это известно?
Я улыбнулся, откинулся на спинку кресла, расправив плечи, несколько секунд смотрел в потолок, затем, вновь наклонившись над столиком, тихо произнёс «я всё это просто выдумал...»
Он не сводил с меня глаз и всё же взгляда я не мог уловить, как будто он смотрел мимо меня, сквозь меня, в пространство, в пустоту, в вечность. Веки его опустились, мышцы шеи ослабли и подбородок безвольно уткнулся в грудь, глубокий вдох наполнил лёгкие. Шипящий выдох, ещё один вдох, взгляд в пустоту и сдавленный шёпот «браво...»