19
Совет акционеров состоялся. Владимир выступил с докладом, обосновал свой проект устава компании – все слушали, не перебивая. Он говорил о том, что подавляющая часть рабочих и служащих компании живут в съемных жилищах, подчас в антисанитарных условиях. Много одиноких женщин, ютящихся в комнатушках с двумя, а то и с тремя детишками. Привел пример: рассказал о крановщице портового крана Василисе Ивановой. Из-за жилищных проблем ее муж ушел к другой женщине; та имела собственный дом в пригороде. Приступили к прениям – выступил один Цветов. Он говорил о том, что акционеры в данный момент и без того несут одни убытки из-за модернизации, в которую вбуханы слишком большие средства, что нужно бы создать ревизионную комиссию, он, мол, уверен – часть средств подверглась расхищению. Он сказал и о том, что сотни мужчин бросают своих жен, и приведенный господином Павловским пример ни о чем не говорит. Возможно, что муж этой Василисы Ивановой ушел бы к другой, будь у жены собственный дворец. На это Владимир бросил с места реплику, что мол, вот дадим женщине хорошее жилье и поглядим, - Василиса уверена, что тогда муж к ней обязательно вернется.
Акционеры оживились от этой реплики. Цветов, стоявший на трибуне, начал призывать собрание к порядку, и когда за большим овальным столом вновь воцарился порядок, продолжал свою речь. Когда же он, наконец, вернулся на свое место, и Владимир спросил, оглядев остальных акционеров, кто еще хочет выступить, то таковых не оказалось.
Поставили вопрос на голосование. Владимир полагал, что акционеры просто поднимут руки – «за» или «против», но секретарь раздала всем бюллетени двух цветов – зеленую и красную, и акционеры по очереди отлучались в комнату для голосования – тайного. Когда потом при всех была вскрыта урна, и были подсчитаны бюллетени, то оказалось – количество зеленых бумажек соответствует количеству красных. Фифти-фифти. Цветов не удержался и бросил торжествующий взгляд, сначала на Владимира, а потом и на присутствующего здесь Шейхова. Акционеры встали со своих мест и, шумя и посмеиваясь, покинули помещение. Владимир остался наедине с Юлией. Шейхов сразу же откланялся; Владимир заметил про себя, что на его лице играет улыбка облегчения.
Надежда Романовна тоже подошла, пожала руку кузену, произнесла слова утешения, мол, не надо отчаиваться – при равном исходе голосования вопрос можно поднять через полгода. Но Владимир был уверен – это она проголосовала против его проекта. Как же иначе? Ведь ее голос как раз и должен был перевесить чаши весов в этом голосовании.
Владимир взглянул на Юлию и остановил себя – спроси он ее о том, как та проголосовала, и она обидится. И без того в последнее время меж ними появилось недопонимание. Нет, конечно, Юлия не могла проголосовать против проекта мужа. И те акционеры, которые обещали поддержать идею Владимира под нажимом Крымова и Шейхова – ни один из них не должен был передумать. Они были предупреждены – при перевесе голосов «против», компроматы будут преданы гласности. Значит, кузина. Но почему? И как это теперь доказать? Да нет, доказать – не то слово. Ведь Владимир все же не уверен, на сто процентов, что это ее голос стал камнем преткновения для его проекта. А может быть, это не она? Может быть, какой-нибудь акционер из числа тех, кто обещал поддержать проект Владимира по доброй воле, в последний момент передумал? Может быть, убедила речь Цветова? Может быть, кто-нибудь из числа тех, кого обрабатывал Крымов, решился не поддаться нажиму – ведь голосование то тайное!
Все эти мысли крутились в голове Владимира, когда они с Юлией ехали домой. Да, спустя полгода он сможет вновь инициировать заседание совета с этой же повесткой дня. Но чего можно ждать от повторного голосования? Ясно, что число противников к тому времени возрастет. Те акционеры, которых удалось прижать Крымову, найдут выход из ситуации. Даже те из них, что добровольно взяли сторону Владимира, теперь, после его поражения, могут отказаться его поддерживать. Но что же теперь предпринять?
На другой день Шейхов дал ответ на этот вопрос.
- Вы зря так переживаете, - сказал он, - При ничейном счете голосования на совете акционеров, держатель контрольного пакета имеет право принять решение единолично. То есть, вы сейчас можете принять поправки к уставу своим волевым решением.
Владимир удивился. Так легко может разрешиться то, в раздумьях над чем он провел бессонную ночь?!
- Что ж вы вчера об этом не сказали? – с обидой в голосе произнес он, - Ведь я так переживал свое вчерашнее поражение.
Кантемир Всеволодович улыбнулся.
- Но разве вы об этом своем праве не знали? – Шейхов понимал, что это излишний вопрос. И он добавил:
- К тому же вы сейчас, после передачи двух третей акций контрольного пакета своей супруге и кузине, не можете принять такое решение единолично. Теперь потребуется совместное заявление всех троих совладельцев контрольного пакета.
- Ну, это не вопрос!
Владимир достал свой мобильник. Он решил позвонить Юлии и Надежде Романовне, чтобы вызвать их для составления нужного заявления. Прямо сейчас, не откладывая. Шейхов, молча следивший за его действиями, заговорил, как только Владимир созвонился с обеими женщинами, объяснил им, почему они должны немедленно явиться в центральный офис в его кабинет и отключил телефон.
- Вы уверены, что Надежда Романовна поставит подпись под вашим заявлением?
- Конечно!
Шейхов вновь улыбнулся.
- А я вот не уверен. Почему она вчера проголосовала против вашего проекта?
- Вы знаете, что это именно она проголосовала против?
- Кто же, если не она?
Владимир пожал плечами и отвернулся.
- Да мало ли кто. Ведь вы не предупредили меня, что голосование будет тайным.
Шейхов с шумом поднялся.
- Ну, батенька! – воскликнул он, - Если вы не знаете элементарных вещей, то о чем нам с вами говорить? Не мог же я предположить, что вы полагали, будто в таком важном вопросе голосование будет публичным.
Владимир взглянул на него и молча кивнул. Это его промах. Он должен был обо всем расспросить, прежде чем строить такие далеко идущие планы. Хорошо, что было – то прошло. Что же скажет теперь кузина? Теперь-то она не сможет увильнуть. Теперь она должна будет сказать ясно – поддерживает она своего кузена, или не поддерживает. Эта определенность несколько успокоила Владимира, и он повеселел. Он все еще надеялся на порядочность своей кузины. Не может быть, чтобы она не поддержала его. После всего, что он для нее сделал. И он смело поднял глаза к Шейхову и твердо произнес:
- Я уверен в своей кузине. Она поддержит мой проект.
Шейхов лишь хмыкнул. А потом попрощался и отбыл в порт.
Юлия приехала сразу, и Владимир ее успокоил – ничего не произошло. Просто появилась простая возможность провести свой проект устава. Вот, сейчас приедет кузина, и они втроем составят заявление держателей контрольного пакета, гласящий о том, что они своим волевым решением принимают поправки к уставу компании. И уже со следующего месяца можно будет направить субсидии на закуп первого участка под многоэтажный дом для рабочих и служащих, а в следующем квартале взяться за закладку фундамента будущего здания.
Но кузина что-то задерживалась. Владимир позвонил вновь, но голос автоматического оператора возвестил: «Абонент отключил телефон».
Надежда Романовна не ожидала от кузена такой прыти – вчера только потерпел такое поражение, казалось бы, должен хотя бы неделю приходить в себя, ан нет – уже на следующий день решил выступить с заявлением о волевом принятии своего устава. Ну, теперь придется открыть свои карты. Сказать ясно и четко, что пришла пора поставить на место зарвавшегося чужака. Разъяснить человеку, кто все же здесь хозяин… то бишь, хозяйка.
Надежда Романовна связалась с Цветовым и поехала в «Метрополь». И отключила свой мобильник. Не то этот кузен будет доставать своими звонками. Цветов с радостью принял предложение о создании нового контрольного пакета. Только одно обстоятельство препятствовало созданию альянса Надежда Павловская – Геннадий Цветов. По уставу компании держатели контрольного пакета должны быть связаны тесными узами родства.
- Что будем делать? – поинтересовался Геннадий Аристархович.
Вопрос излишний. Оба понимают, что они теперь сделают. Заключат брак.
- Я давно в разводе, - сказала Надежда Романовна, - Дело теперь за вами.
Цветов усмехнулся. Легко сказать – развод. Что скажет жена? Да, конечно, она поймет – развод и фиктивный брак с госпожой Павловской необходим ее мужу, чтобы справиться с этим слишком прытким чужаком, который хочет экспортировать свою революцию в их тихий, консервативный островок. Все правильно, и другого выхода у них нет. И все же Геннадий Аристархович знает – состоится тяжелый разговор с женой. Знает – она будет просить не делать этого, будет отговаривать от альянса с Павловской, будет говорить о своих плохих предчувствиях, о том, что фиктивный развод легко может стать настоящим.
Он вздохнул и поднял глаза.
- Я завтра же подам на развод. А сегодня поговорю с супругой – она должна понять… она поймет. Да, она все поймет. И даст согласие на развод.
Надежда Романовна хлопнула ладонями по подлокотникам кресла и поднялась со словами:
- Учтите - брак наш будет самым настоящим, то есть, законным. Иначе нам не объединить наши акции, иначе нам не сформировать новый контрольный пакет. Иначе, придется смириться с уставом моего кузена, придется расстаться с дивидендами.
Сказав это, она направилась к выходу. Цветов остался один и в задумчивости продолжал допивать стоящую на столе бутылку виски.
Владимир так и не смог встретиться со своей кузиной. Ее мобильный телефон был отключен; ясно, что она намеренно это сделала. Юлия, по его просьбе, съездила в особняк Надежды Романовны. Дворецкий, на вопрос, где, мол, госпожа Павловская, ответил кратко: «Госпожа отбыла в Америку – на отдых». Что ж, кузина свободная женщина и может в любой момент отправиться в любую точку мира. Но почему она так и не связалась со своим кузеном. Ведь она знала, с каким нетерпением он ждет ее.
Юлия сразу сказала:
- Это она специально смылась в Америку. Она не желает выступать с заявлением о принятии поправок к уставу.
- Но почему же она не скажет прямо об этом? К чему эти игры в прятки?!
- Возможно, она готовит что-то еще, - Юлия взглянула на мужа с сожалением. Начинают сбываться ее самые худшие опасения. По всему, кузина – вероломная женщина.
- Что-то еще? Что ты хочешь сказать? – Владимир пристально вглядывался в глаза жены, словно та обо всем знала заранее и скрыла от него. Юлия пожала плечами.
- Если б мы знали – что? Но что бы это ни было, ничего хорошего от твоей кузины мы уже не можем ждать.
Владимир ударил кулаком по постели, потом, соскочив с нее, отправился в другую комнату, где в камине еще тлели гаснущие угли. Он присел перед камином, подбросил пару поленьев и закурил. Юлия подошла и села рядом. Она принесла с собой теплый плед из верблюжьей шерсти и попыталась накрыть одним его концом Владимира; тот сбросил движением плеча.
- Ты считаешь, что кузина… - он заговорил тусклым, севшим голосом, - что Надежда Романовна предала меня? Предала нас?
- Не знаю, Володя. Но этот ее внезапный отъезд… может быть, она никуда не уезжала. Просто скрывается от тебя. И…
Владимир повернулся к жене всем корпусом.
- И?..
Юлия молчала, и он еще раз повторил свой вопрос.
- Помнишь, Володя, я ведь столько раз предупреждала тебя о том, что нельзя доверять кузине.
Он порывисто встал и сверху вниз взглянул на нее.
- Получается, все об этом меня предупреждали, а я, глупец, верил ей. Верил, как последний дурак!
Юлия тоже поднялась и взяла его за локоть. Она стала гладить его руку.
- Володя, успокойся. Ты не глупец и не дурак. Ты сделал все правильно. Просто есть такие люди… такие вероломные люди… очевидно, ты раньше не встречался с такими.