Одиночество

ФРЭНК
 
 Пора бы уже было взяться за ум.
 Дневной свет наконец-таки разбудил мой разум.
 Мысли в голове сталкивались друг с другом, создавая полнейший сумбур. Почему даже утром это происходит? Мне это не нравилось. Где бы я не находился – в поездке или на работе, особенно на работе – мои мысли превращаются черти во что. Я открываю глаза и просыпаюсь в своей скромной светлой комнатке, в которой царит полный хаос. Одежда раскидана по полу по разным местам. На столе лежат бумаги и какое-то барахло, и все это друг на друге. Также, на столе этом, грандиозно стоит моя грязная пустая чашка, в которой толи вчера, толи позавчера, а толи еще раньше был горячий чай. И я до сих пор не соизволил помыть эту несчастную керамическую посуду. 
 Воздух в комнате холодный, потому как всю ночь было приоткрыто окно. За ночь окно впустило часть холода и уличных пороков прошедшей ночи в комнату - не даром мне казалось, что я слышал крики. Ты накрыт белым одеялом с толстой материей. Со шкафов из правой части комнаты, которая сейчас казалась такой далекой, выпирают пыльные книги из таких же пыльных деревянных полок. Занавески танцуют, двигаемые ветром улицы. Ты лежишь на кровати и глаза твои открыты. Они пока еще слипаются от прошедшего сна. И также тебе досадно от того, что в жизни твоей такой же бардак, как и в этой комнате. С комнатой, по правде говоря, разобраться проще.
 Я переехал в эту квартиру недавно. Этот дом находился далеко от моего университета, потому приходится каждое утро выходить раньше света и сияния. Далее, ехать через весь город, в компании незнакомых людей в транспорте, встречаться с ними взглядами и побеждать расстояние. Обратный путь - это тоже самое. И сейчас я перебираю прошедшие будни в мозгах, хотя у меня такое подозрение что они сами меня перебирают.
 Меня зовут Фрэнк. Просто Фрэнк. Последняя неделя, кроме того, как стала неделей моего переезда, стала моей неделей какого-то новаторского тупика. И в то же время, я снова стал задумываться о смысле. В третий рабочий день, когда я ехал в метро через город, утром, я оглянулся и посмотрел на людей. Я видел, как они держались за перила, как они тряслись вместе с несущимся скоростным поездом – и в тот момент у меня произошло тоже, что бывало со знакомыми мне литературными героями – я почувствовал себя живым. Я понимал, что эти люди вокруг живые и настоящие, что стены и интерьер общественного транспорта ощутим, что по законам физики так и должен трястись поезд, который несется на большой скорости. Все так банально, но ведь никогда об этом не задумываешься. Никаких парадоксов. Никаких снов, ничего. И сейчас я лежал на кровати и думал – а чувствую ли я себя сейчас так? Понимаю ли я, например сейчас, что материя моей кровати такая же ощутимая и настоящая, как я сам? Расстояние моей комнаты, моей квартиры? Пока не понимаю, но и ладно. Эти споры, ни к чему толковому меня сейчас не приведут. 
 Мне 24 года, и я до сих пор учусь. Я вероятно всю жизнь буду учиться, пока не найду то, откуда можно будет выйти с таким же интересом как в начале. У меня неустойчивое, не цельное амплуа, не позволяющее долго остановиться на чем-либо. У меня есть уже три диплома – со специальностей, которые мне уже ничуть не интересны. Это моя главная проблема – когда не понимаешь, что в этом мире твое счастье, и далее начинаешь думать глубже – есть ли тебе место в это мире? Ты ищешь свое счастье, в то же время уничтожая другое, которое уже есть в твоей жизни. Со мной было так – я заходил настолько далеко, что не мог себя сосредоточить.
 Мне 24 года…
…Но порой я чувствую себя настолько глупым, будто я гораздо младше. Будто я что-то пропустил. Всю свою жизнь я занимаюсь поиском пути.
…Уже можно выйти на кухню и сварить себе кофе. Я всегда варю его себе по утрам. Даже когда не хочу. Когда я начал идти по коридору, голова слегка кружилась. На кухне я поставил турку с кофе и посмотрел в окно. Высокие тонкие деревья тряс ветер, серые дома вдалеке стояли безмолвно. По шоссе неслись машины. Из двора доносились голоса. И тут я и снова об этом подумал… о том, как я пропустил счастье мимо себя. И почему это происходит с людьми? Все так часто совершают ошибки, и чаще всего в поисках самих себя. Я мог что-то исправить.
 Да…
 И тут я слышу звонок в дверь.
 Я еще не успел рассказать вам про нее, и то что между с нами произошло, а ко мне ломятся в дверь. Ну пока я иду открывать нежданным гостям, скажу лишь что у меня произошла банальная любовная трагедия. Я открываю дверь, а там стоят там два рослых парня. Один из них мне кого-то сильно напоминал. Стоп. Он напоминал мне Розанну! У нее было такое выражение лица. Похоже, это был ее брат.
 И вот, ее брат набрасывается на меня, хватает меня за рубашку – которую я только сейчас надел, и резко прислоняет меня к моей стене.
- И так вот выглядел ухажёр моей сестрицы? – ехидно бормочет он, дыша мне в нос. – У нее всегда был дурной вкус.
- Да ты тоже не важно выглядишь, - не выдержал и процедил я.
 Парень посмотрел на меня безумными звериными глазами. Он обернулся к своему «напарнику» и также зло проревел:
- Войди и закрой дверь!
 Второй парень зашел и закрыл дверь. Встал перед нами как покорный слуга. Два вандала в моем доме – никогда о таком не мечтал! А в это время, парень который держал меня, отбрасывает меня и я лечу по всему своему недлинному коридору. Падаю на пол и на меня идет свет от окон в кухне. Тут я вспоминаю, что кофе мой уже давно убежал и испачкал мне всю плиту. Это будет еще плюс к уборке, которую я вроде бы планировал, и это стал еще один минус к моей карме – если не считать этого психопата, который так любезно приехал в мою квартиру чтобы меня угробить. Вряд ли он от меня отстанет, если я скажу ему что у меня убежал кофе. Он и не собирался от меня отставать. Он снова подошел ко мне, пока я еще встать не успел. Снова схватил меня за рубашку, поднял и прислонил к стене.
- Слушай сюда, ты, щенок тупой, - начал он свою злостную речь. – Моя сестра мне постоянно жалуется на твои звонки, вот я и решил разобраться. – Он оглядывается. – Даже квартира у тебя паршивая… но говорят, какой дом, такие и люди. Слушай!
 Он ударяет меня об стену, снова глядя лишь на меня. Да этот парень мог бы меня в воздух поднять.
- Если я узнаю от Розанны, что ты опять ей звонишь и пытаешься наладить отношения, - последние слова он произнес с выраженной издевкой. – Я снова приду к тебе домой, и я от тебя живого места не оставлю.
- Вы два тупых куска дерьма! – не выдержал и запротестовал я. - Да что вы можете мне сделать!
 Он снова весь мой вес отбросил, на этот раз прямо в кухню. Я валяюсь и не решаюсь встать, а он медленным шагом подходит ко мне, смотрит на меня, опустив глаза, как на таракана, и говорит:
- Я бы навешал тебе синяков, но мне тебя жалко. Еще случайно убью тебя.
 Оборачивается и кричит:
- Уходим!
 Я продолжаю лежать на земле, а он подходит к моей плите и выключает горелку с вытекшим кофе. Причем делает он это страшно осторожно.
 Только после этого, они оба исчезают.
 Горелку он выключил. Какой благородный жест с его стороны, подонка кусок. 
* * *
Мы с Розанной разошлись достаточно давно, но она сказала так:
- Мы должны с тобой временно разойтись. Нам нужно друг от друга отдохнуть.
 Так и сказала. Глядя мне прямо в глаза. Лицо в лицо. Ее большие, мокрые, блестящие глаза, и я видел в них отражение самого себя – и я был там чуть ли не равнодушен. Но она должна была знать, как она мне дорога. Мы оба стреляли мимо цели.
  Чищу свою плиту и вспоминаю это. Окно в комнате я так и не закрывал – хочу, чтобы было прохладно и свежо… да что там, на самом деле я уже просто забыл про него. Просто чищу эту проклятую плиту, и даже ничего не чувствую в данный момент. Если бы у меня в доме прямо рядом лежали мыло, крепкая веревка, или даже пистолет – я без сейчас не задумываясь избавился от всего этого невыносимого дерьма. Чищу плиту в этой гнетущей тишине. У меня начиналась паранойя – мне казалось, что птицы, летящие у меня за окном, пролетая мимо моего окна кричать мне о том, какое же я убожество. Также с машинами, которые хрипели мотором и бибикали там, где-то на дороге. Людские голоса, которые доносились до меня каким-то иностранным языком. Для меня это сейчас все было равносильно гнетущей тишине.
 Я просто представил себе – вот я, звоню своей любимой девушке, Розанне, как вы уже узнали. Я просто звоню ей, как мокрая тряпка, которая хочет выжить из себя воду. Вот так я и выжимаю из себя воду, ей это противно и она бросает трубку. Как я прежде не понимал, что все это выглядело именно так. Кроме того, ее старший брат за этим наблюдал, и видимо он пришел ко мне, по тому что это действительно было ужасно противно. Он был прав. И жаль, что он меня не убил.
 Ненавижу себя. Больше всего за то, что я не могу контролировать свои действия.
 Я отвлекаюсь и смотрю в окно кухни. Где-то там в парке гуляют люди. Кто-то парами, кто-то так, развеяться. Вот как они становятся счастливыми? Как им нравится жить в таком мире? Как мне сделать так, чтобы хоть что-нибудь в моей идиотской жизни изменилось?
 Некоторые вещи не хотят меняться.
 Порой мне кажется, что я тут не причем.
 И мое действие.
 И мое бездействие.
 Я никогда этого толком не понимал.

* * * 

 Это были трудные времена. Мы с Розанной жили вместе, в квартире, похожей на ту в которой сейчас я живу один. Только это было в другом районе. Я учился на журналиста, Розанна тогда создавала и продавала куклы, насколько я помню. Часто бывало, ее даже звали в кукольные театры. Последнее недели она почти ничего не зарабатывала – бизнес шел все хуже и хуже. Я получал крупное денежное пособие в своем институте, но и его хватало лишь ненадолго.
 Вот она огрызнулась на меня:
- Я хочу, чтобы ты тоже пошел работать! Мы не сможем жить с такими заработками!
- Моего пособия хватит нам, - говорил я тогда. – Нет нужды в этом. Я должен все свое время посвящать учебе.
- А когда мы будем с голода умирать, ты мне тоже самое скажешь!? Каково счастье в совместной жизни – когда мы голодны!?
 Последнюю фразу она произнесла с иронической издевкой. Со временем, конечно же, эта ирония исчезала.
- Я все тебе сказал, - отвечал я. – Вот увидишь, все будет хорошо.
 И после этих слов она уходила. И «хорошо» ничего не было, как я обещал.
 Мы постоянно с ней ругались. Доходило до того что она кричала.
 Рыдала.
 Дралась.
 А я был просто наивным болваном. Но все же, я не мог заставить себя идти работать. Ну вот чем бы я занимался? Мыл машины? Развозил почту? Продавал что-нибудь? Ужас какой-то. Но правда то, что вы можете меня осуждать. Потому что вот, я нашел девушку – Розанну - полюбил ее и добился ее. И стоило мне ее добиться – и я начал падать вниз, в ее глазах и вообще… падать.
 Тем и закончилось - она вернулась после очередного нашего скандала и сказала те самые слова, которые я уже цитировал выше.
 «Мы должны временно разойтись»
 Это было уже три года назад. Три года – очень долгий срок. В твоей жизни – происходит много разных вещей за это время. Твое сознание, мировоззрение, даже твоя ментальность – все меняется.
 Любовь живет три года. Кто это написал? Какой-то известный французский писатель, чьего имени я не помню. Вот странно – мне всегда нравились французские писатели, нравились настолько – что я запоминал все имена.
 Со мной что-то не так.
 Прошло три года, и я все эти годы понимал – как сильно мне ее не хватает. Я думал найти замену, но нет. Ничего не вышло. Вот и последние месяцы я ей все названивал, названивал, и назвонился до ее брата…
 Я любил ее. И если бы мы были вместе, я бы теперь точно пошел работать. Я бы сделал все так, как она скажет. Тем более, эта чертова журналистика мне не пригодилась. Также, в последствии я утратил к ней интерес. Идиотизм какой-то. Что я только думал? Да я в жизни не стану даже писателем, это необыкновенная глупость – сидеть и строчить слова, которые никому не нужны!   
 Ах, Розанна, ах, Роуз…
 А ведь то чем я сейчас занимаюсь – с этим скорее всего будет то же самое. Если бы ты вернулась, я бы обязательно сделал так – как ты сказала. Я бы лучше нашел работу, потому что с этой чертовой керамикой, судя по всему будет тоже самое.
 Ну вот теперь вы все знаете. Знаете о том, какой же я невероятно тупой человек.

* * *

 День бежит за днем.
 Ночь бежит за днем.
 Ночь такая сухая и бессонная.
 Я захирел.
 Каждый день я хочу спать, потому что не могу теперь спать ночью. Каждый день я сплю понемногу и просыпаясь думаю о том что нужно сходить в аптеку, купить что-нибудь вроде корня валерианы. Я забросил учебу, теперь я не нахожу силы даже чтобы выйти из дома. Продовольственные запасы у меня имеются, этого пока хватает, тем более что и аппетита у меня тоже нет. Я стал затворником. Каждый день когда я сплю, мне сниться что я еду на учебу и там что-то происходит. Сплю я всего по 20 минут, но такое вижу во снах что кажется, что проспал 3 часа.
 Так продолжалось долгие две недели, я стал похож черти на что.
 Телефон я тоже решил отключить. Почту не проверяю. Хотя мне вроде должен прийти месячный счет за квартплату. Об этом пожалуй мне лучше задуматься.
 Не знаю, как избавиться от всего этого регресса. Самое страшное, у меня нет желания от него избавляться.   


* * *

РОУЗ

 Четыре года мы провели вместе. Четыре года – словно ни много, и также и не мало. Я плохо помню, как мы познакомились, помню лишь одно. Он пригласил в меня на выставку, некого неизвестного итальянского художника из Италии, чьи работы были разбросаны по всему свету. После этого он прижал меня к себе, крепко-крепко, и сказал:
- Я устал выбирать. Я хочу выбрать тебя, и перестать.
 Вот так и сказал. Возможно, мне не придется переводить эту фразу?
 Выбрал меня.
 Очень оригинально.
 Четыре года – ни много, и ни мало.
 Я всегда очень любила готовить. Но, оказалось, он не большой фанат разнообразной пищи. Еще чуть позже, оказалось, что он вообще не фанат пищи. Каждый раз, когда я спрашивала его, чего он хочет на ужин – знаете, что он говорил?
 Угадаете?
 Он просил картошку. И я четыре года жарила ему эту долбаную картошку. Конечно, я часто спрашивала его – сколько можно поедать одну картошку? Ни мяса? Ни каких-то жаренных овощей?..
 Ненавижу эту картошку. Поганый, темный овощ. Знала бы я в детстве, что моя вторая половина будет есть одну лишь картошку и мне чуть ли не каждый вечер придется ее готовить. Сказал бы мне кто-нибудь это тогда – ни за что бы не поверила.
 Что я могу сказать о Френке? Он очень много учится. Трудолюбив. У него уже три диплома, или сколько-то там, а он никак не успокоится. Фрэнк захотел стать писателем. Можете попробовать представить себе, как выглядела наша жизнь в эти дни.
 Душная комната с закрытыми занавесками на окнах, гуляющий до потолка табачный дым, по полу разбросано непонятно что. В комнате светлые стены, но сама комната темна из-за духоты и закрытых занавесок. За окном шумит ветер, в истерике пытаясь пробиться к нам, но безуспешно. Фрэнк уставился в монитор ноутбука и что-то нервно строчит на клавиатуре. Удары пальцев хаотичны. В комнате беспорядок. Здесь не только белье и другие вещи разбросаны по полу, но и на шкафах все находилось в каком-то сумбуре.   
 Как вы наверное поняли уже – это наша квартира.
 И вот, я вхожу в эту чудо-комнату, в руках у меня тарелка с тем самым родимым картофелем. Эту тарелку я несу Френку, он не обращает на меня никакого внимания – но я ставлю эту тарелку рядом с его ноутбуком и стою, жду, когда он посмотрит на меня. Ему нужно как можно чаще напоминать о наших сегодняшних проблемах. О наших проблемах, в материальном плане.
 И вот, он лениво посмотрел на меня. Его глаза утомленные, какой-то страдающий зверь. Мне становится не по себе, всегда когда он так смотрел на меня я думала он наконец свихнулся. Хотя наверное все писатели такие безумные. Ну, в этом случае, все кто пытаются быть писателем.
 Потому что писатель из него никакой.
 Я начинаю говорить о деньгах. Говорю, что он должен не только учится, но и работать – иначе мы вылетим в трубу. Он говорит, чтобы я успокоилась. Закуривает. Мы спорим. И тут он мне говорит, что скоро начнет продавать свои рассказы, и мы получим много денег.
- Свои рассказы!? – заорала я, выпучив глаза. – Фрэнк! Из тебя писатель никакой! Чего ты хочешь этим добиться!?
- Они ни хуже этого твоего романчика про больного человека, что ты там листаешь! – вскочил и заорал Фрэнк.
 Много чего он понимает в том что я читаю. А он думает, будто я не читала то что он пишет. Какие-то нечеткие олицетворения с сюрреалистическими персонажами. 
- Фрэнк, приди в себя!  Ты ничего не добьешься в этом!
 У него становилось такое лицо, будто он сейчас схватит ноутбук и вышвырнет его в стену.
 Или в меня. 
 Но он этого не делает. Он всего лишь закрывает крышку компьютера – и это становится точкой отчета громкого скандала. Мы хотим по комнате друг за другом и кричим. Заканчивается все тем, что кто-то из нас запирается на кухне или в ванной, и мы находимся на разделении стеной где-нибудь около часа.
 Наши отношения закончились тем, что я сказала ему что «мы должны временно расстаться» - он смотрел на меня каким-то равнодушным взглядом, и вспоминая это, у меня сердце само скомкивается, как простой бумажный лист.
 Не думаю, что мы еще ним встретимся. Мы расстались, и все тут. Но я действительно сказала - «временно расстаться». Наверное, в тот момент я все равно его любила, а ведь это может длиться очень долго. И сердце, при воспоминании последней встречи, сжимается как раз из-за этого.
 Но это проходит. Нельзя позволять таким безумцам долго находится рядом.


* * *   

 ФРЭНК

 Вот наконец это случилось со мной.
 Я сломался.
 У меня внутри – сели батарейки.
 Терять мне было нечего, и поэтому… я решил снова позвонить ей. Если ко мне снова придет ее брат, пусть он лучше меня убьет. Мне не будет жалко, если я и так все похерил.
 Сначала я долго ходил кругами по квартире, стараясь решиться на этот безумный поступок. И вот я иду из кухни в комнату, к угловому столику с телефоном.
 А там…
 В комнате…
 Сидит какой-то человек.
 Он живой, и смотрит по сторонам. На вид, ему где-то тридцать лет, одет он был в черный парадный костюм. Он сидел положив ногу на ногу и уставился на меня благородной улыбкой, слегка потупляя свои большие светлые глаза. В его руках была сигарета. Ее дым шел до потолка.
 Я стоял как вкопанный и пялился на этого загадочного гостя, а он все так же спокойно улыбался. Я решил заговорить, как он сделал затяг сигаретой – при этом действии его глаза слегка нахмурились. Я увидел теперь в его взгляде колкость. 
 Я было подумал, не начались ли у меня галлюцинации, черт их побери.
- Какой же у тебя здесь бардак, - заговорил он, хриплым величественным акцентом. – Сразу понятно, что ты не любитель посидеть дома. С девушкой небось расстался, да?
- Ты… ты кто такой и откуда взялся? – я лишь поднял палец и больше ничего не смог сделать.
- Не беспокойся! Я твой друг, - и снова делает затяжку.
- Обычно, я здесь не курю, - сказал я, стараясь взять себя в руки.
 После той недели что была у меня – не удивительно, если этот тип простая галлюцинация.
- Теперь куришь, - ответил он весело, но зато в этой фразе я не расслышал колкости.
Видно мой воображаемый друг очень хочется со мной подружиться.
- Кто ты такой, - вопрошаю я снова. – Что ты здесь делаешь?
 Он задумчиво посмотрел на свою сигарету, пока оставив меня без ответа. Настолько задумчиво посмотрел на нее– что мне стало казаться что белки его глаз почернели.
 Человек затушил сигарету в стеклянной прозрачной пепельнице, которую, честно говоря, я, даже не знаю откуда он взял.
- Я знаю, что сейчас ты собирался взять телефон и снова набрать ее номер, - он встал и направился ко мне, теперь я действительно чувствовал его взгляд.
 Мне стало жутко. Мне не нравился этот взгляд, это выражение. Создавалось впечатление, будто смотрит кто-то совсем потусторонний, в тоже время, мне стало казаться что это все же не галлюцинация.
- Но ты этого не сделаешь, – продолжал он, умиротворенным голосом. – Потому что ты ей не нужен. А еще тебе надо взять себя в руки и перестать вести себя как тупой кретин. 
- Что все это значит?
- Ну ты же и так это знаешь, - лукаво улыбается он. - Я не желаю тебе зла. Я знаю, что к тебе приходил ее брат и навешал тебе, но я к нему никакого отношения не имею.
- Вы из полиции? Как вы попали в мою квартиру? Я оплачу все счета.
 Он засмеялся.
- Он нет, я не из полиции. Сложно объяснить, откуда я…
- А ты попробуй.
 Я начинал злиться. Этот ублюдок не понятно, как пробрался в мой дом, и ведет себя так будто он тут всю жизнь живет. На последнюю мою фразу он ничего не ответил.   
- Проваливай из моего дома, - я указывал ему в сторону входной двери.
Я старался говорить спокойно, но уже не смог – у меня уже началась истерика.
– Проваливай, или я вызову ментов! Как ты черт возьми вообще пробрался в мой дом?!
- Не через дверь. Нет.
 Я вопросительно посмотрел на него. Он указал мне на мой диван.
- Присядь. Давай познакомимся.
 Мы садимся и смотрим друг на друга. Я чувствовал себя как пациент у психотерапевта. В этой абсурдной ситуации – послушать его и просто сесть - это действие казалось менее всего абсурдным. Тем более, у каждого свои суждения об абсурде. И откуда мы занать всегда, а не абсурдны ли на самом деле все наши обычные движения и дела?
 Мы сидим и смотрим друг на друга, и я ощущаю какую-то новую энергию. Словно мы собирались говорить о чем-то важным.   
- Зови меня просто Роб, - говорит мне этот человек.
- Ну ладно, - равнодушно киваю головой.
- Ты, насколько помню, Фрэнк. Да?
- Откуда ты меня знаешь? – В этот момент я начинаю смотреть на него.
- Ты месяцами звонил одной девушке. Ты помнишь это?
- А как же? Я вообще-то ее ждал, а не тебя.
- Ты ждал ее? – в его умиротворении все же появилась доля удивления.
- Да, - соврал я.
- Она согласилась к тебе прийти?
- Да.
- Фрэнк. Зачем ты лжешь мне?
 Он грустно улыбнулся.
 Господи, скажи мне что это сон.
- Если честно, ты кто? – вновь спросил я. - Ты наверное все-таки пришел от нее? Хотя ты вообще по-моему, не от мира сего.
- Пока что, зови меня просто Робом.
- Ну хорошо, Роб, объясни мне пожалуйста. Лучше тебе объясниться! – Я старался взять себя в руки, но это не очень хорошо вышло. – Ты, незнакомый мне человек, каким-то образом припираешься в мой дом и начинаешь меня шантажировать. Что ты вообще здесь делаешь, откуда ты столько знаешь обо мне?
- Фрэнк, - он постоянно оглядывался, словно не мог найти слова. – Я хочу тебе помочь. Я это уже говорил, и чувствую, что каждый раз когда говорю это тебе – ты еще больше хочешь прогнать меня. Я хочу тебе помочь избавиться от нее, очистить свой разум. Понимаешь, - он поднимает ладони на ширине своих плеч. – Ты – ждал ее. Ты ждал любовь, - круговой взмах ладонями. - А пришел, я. Я – одиночество. 
 Одиночество.
 Он – это одиночество. 
 Самое забавное, я верил всему что он говорил. Я никогда не думал о таком, но сейчас я верил в это. Я верил, что этот тип, по имени Роб – олицетворение одиночества. И мы только что вместе с Одиночеством вошли в новый мир.
- Значит ты, это…
- Да. 
- Так, получается, что ты попал сюда…
- Да. Ты можешь в это поверить.
- Значит, ты пришел потому что знал, что я сейчас позвоню ей?
- Да. Налей себе воды, Фрэнк. Ты выглядишь ужасно рассеянным.
 Так оно наверное и было. Хотя мне кажется с любым было бы так – когда ты неделю заперт дома, а потом к тебе приходит парень и говорит, что он само Одиночество.
- Нет. Пожалуй, не нужно.
 И тут мне стало плохо. Я все же встал и пошел открыть окно шире, потом просто начал шагать по комнате. Роб смотрел на меня и ничего не говорил.
 Роб был спокоен. Наверное, он часто встречается с такими как я. А может… он мой ангел-хранитель? Ну нет…
 Я совсем обезумел.
- Главное, не беспокойся, Фрэнк. С Розой все в порядке. Она уехала жить к родителям. Стала заниматься фотографией – если тебе все еще это интересно…
 Я молчал несколько секунд, осмысливая то, что он мне сказал.
 Я сумасшедший. Я просто двинутый придурок. А Роб – это просто моя галлюцинация. Нет. Все это нереально.
- Проваливай из моего дома! – заорал я.
- Фрэнк, не так быстро…
- ПРОВАЛИВАЙ! – заорал я, вскочив.
- Я хочу тебе помочь! Ты должен послушать меня, иначе все станет только хуже!
- А куда хуже!? Вместо нее, ко мне пришел ТЫ! И я не понимаю кто ты! Я не понимаю, что ты от меня хочешь! От меня – больного на всю голову шизофренику!  Убирайся! 
- Я твой друг, - медленно произнес он. – Пожалуйста. Сядь.
Что же мне еще оставалось. Я сел. А Роб начал говорить:
- Я потому и пришел к тебе, Фрэнк. Потому что тебе нужна помощь. Тебе нужна Роза, но она не позволит себе вернуться к тебе. Она не позволит себе забыть твои ошибки. Она из того большого числа людей – которые просто привыкли быть несчастными. Ты встречаешь этих людей каждый день в городе – они едут в общественном транспорте, они сидят на телефонных линиях магазинов и компаний, они везде.
 Он замолчал, встал и подошел к окну. Наверное, не удивительно, что мне в этот момент представилась та самая картина из метро, когда я почувствовал себя живым, в окружении десятков незнакомых людей. Таких гордых и беспомощных, как он выражается.
- Мы все время смотрим какие-то фильмы и читаем книги – где есть любовные линии. Эти любовные линии почти всегда заканчиваются положительно. Это выводит из себя, правда? Ты пытаешься быть для своей любимой всем, а потом приходится понимать – что счастливы могут быть только эти придуманные персонажи. Потому что это действительно так.
Он обернулся, посмотрел на меня и продолжил рассуждать.
- Это все от того, что не все люди могут быть счастливыми. Это горькая правда. Их так легко запутать. Они так легко и сами запутываются. 
 Посмотрел в сторону.
- И в то же время – в мире существуют люди, которые находят друг друга, начинают друг друга любить, и долго-долго живут в добром здравии и этой самой любви. В этом и вся проблема. Когда люди, которым суждено было стать несчастными, видят их – этих счастливых, беззаботных, они сразу начинают думать и не понимать, что с ними самими не так? Они вроде должны стать такими же, также просто найти кого-то – но не выходит. Так жить сложно, правда?
 Я молчал.
 Он вздохнул.
- Не хочу в сотый раз повторять, что я хочу тебе помочь. Я одиночество. А одиночество может быть и доктором. Но я не простой доктор. И сейчас, я проведу тебе терапию, - он обернулся и достал из кармана своего пиджака (который был очень помятым и явно ему не шел) карманные часы. – Сейчас, ты уснешь. И когда ты встретишься со своим сознанием, я и проведу терапию. Ведь говорят, собственное сознание и мир помогает справится со своими проблемами?
 Он стал говорить быстро, но четко. Словно голос с кассетной пленки, читающий тебе какие-то уроки.
- Если честно, - уже бормотал я. – Кто вы такой?
- Если честно, - говорил он, - я просто я делаю свою необычную работу.
 И вдруг я закрыл глаза, и больше ничего не видел.
 До какого-то момента.

* * *

СОЗНАНИЕ.
 Мои глаза закрыты. Еще.
 Я чувствую холод. Еще я чувствую, что я нахожусь в лежачем положении.
 Открываю глаза. В этот момент еще начинает дуть ветер.
 Вокруг меня большой город. Трасса, столбы и однотипные жилые дома. Все веет декадансом. Улица совсем пуста. Я лежу на асфальте. Твердом сером асфальте. Вокруг меня никого нет, и сам город кажется покинутым.
 Чувствую я себя очень странно. Не могу даже уловить чувство, как я вдыхаю воздух. И в то же время, я не могу себя заставить дотронуться до лица, или просто сжать руку – чтобы попробовать хоть что-то почувствовать.
 Ветер несет по пустой трассе обрывки газет. Все дома темные. Вокруг не души. Мне опять становится страшно. Я пытаюсь встать. Ветер силен, он мне мешает. Я становлюсь на пешеходном асфальте. Вдоль него огромная, пустая трасса. Я вижу, с обоих сторон дороги стоят широкие темные дома, снизу которых также темнеют опустевшие витрины разных магазинов.
 Тут я чуть было свое сердце не выплюнул, как мне сзади кто-то на плечо резко положил свою ладонь. Я испуганно оборачиваюсь. Он также испуганно смотрит на меня. Сначала я даже подумал, что это мое отражение. Но нет, это был совершенно другой человек.
- Ты как себя чувствуешь, парень? – теплым дружелюбным тоном спросил он.
- Я не знаю, - нам вскоре приходиться начать говорить громче, потому как ветер начинает также громче свистеть.
- С ума сойти! – кричит парень. – Ты знаешь, сколько ты здесь валялся?
- Ну сколько?
- 30 лет!
- Да ты видно шутишь?
- Я точно говорю, я все это время ждал, пока ты встанешь!
- Мне самому таких лет нет!
 Самому этому мужику было где-то 60 лет, он был среднего роста и крепкий, в глазах его сиял ум.
- Отведи меня куда-то согреться! – говорю я. - Сколько можно тут торчать!
 Последнюю фразу я буквально прокричал. Ветер становился все сильнее и громче.
 Вдруг ветер стал настолько сильным, что мы с этим мужчиной не удержались на ногах. Ветер отбросил нас на пустую трассу и покатил нас по ней вперед.
 Кажется, в этот момент я потерял сознание. Я перестал слышать этот свист, и будто даже перестал чувствовать, что я качусь как колесо. Вдруг я увидел огромную, пустую банку. Она то приближалась, то отдалялась. Банка выглядела как нарисованная. Это уже по настоящему была какая-то галлюцинация.
 Я не слышал ничего.
 Вдруг в банке показалась Розанна. И она была как нарисованная. Словно простым карандашом. Этот нарисованный образ также пристально смотрел, как я на эту банку. Глаза Розанны казались чересчур выразительными. Она сейчас то ли заплачет, то ли просто закричит. Но она просто стоит там, и мне кажется будто она сейчас материализуется.
 Но вот. Все это исчезло. Точнее исчезало. Медленно и постепенно. В тот самый момент, когда мне уже казалось, что я не выдержу больше этого зрелища. Словно и все чувства сразу ко мне сразу вернулись. Мне стало плохо от этого кружащегося бреда, и медленно мое поле зрения снова охватил этот город. Так медленно, как в монтаже фильма.
 Рядом со мной снова был этот мужик. Он пытался встать, все с тем же испуганным лицом. Сначала он падал, я видел это, лежа на асфальте. Когда он сумел встать, он подбежал ко мне и начал меня поднимать.
 Сначала я не поддавался. Я снова слышал этот ветер, и в тот момент – он словно что-то сделал с моим сознанием.
 Позже, когда я уже более менее поддался – он смог меня поднять, и мы бежали, держась друг за друга, в какое-то стеклянное помещение впереди на углу.
 Внутри него все стихло.

* * *

 В помещении были свежие темно-зеленые стены, за наружными стеклами. Помещение было большим, я видел напротив лестницу поднимающуюся вверх, через несколько десятков метров от меня. На зеленых стенах зала висели картины в желтых рамках. Под ногами отражались мы – в черно-белом ламинате.
 Мужчина посмотрел на меня, теперь уже совершенно другим взглядом. Это был самый спокойный и самый обыкновенный взгляд, который я когда либо видел. Позже он удалился от меня – он пошел к стене с дверью. За дверью оказался бар. Больше мы с ним не пересеклись. Я направился туда же.
 В баре, как мне казалось из-за шума – не было ни одного трезвого человека. Я пошел вокруг стола и смотрел на людей. Все столы были пустыми – весь народ развлекался у барной стойки. Тут я увидел один занятый стол. В самом дальнем углу. Там сидела Розанна. Она также пристально смотрела на меня, как в той иллюзии. Только тут уж она точно была настоящей. Она смотрела на меня. И я пошел к ней, забыв о обо всем что было прежде.
Сел напротив нее. Она смотрела на меня выжидающим взглядом. В этом взгляде не было не боли, ни тоски, ни сожаления, ни злости. Все стало таким темным и тихим.
 Она достала сигареты и закурила. На столике не было ничего кроме пепельницы в середине, которую она сразу же подвинула к себе. Я наблюдал за ней молча. Наблюдал как дым кружится в этой полутьме.
- Розанна, - заговорил я, - ты же не куришь?
 Она медленно направила на меня свои глаза. Сейчас ее взгляд казался уставшим.
- Да, - произнесла она. – Не курю.
 Также медленно она взяла и затушила сигарету, при этом спросив меня:
- Ты не хочешь заказать себе что-то выпить?
- Я и так странно себя чувствую.
- Ну смотри. Пойло здесь неплохое.
 Мы замолчали и смотрели друг на друга. Я даже не знал, что я мог сказать. Я словно снова увидел этого Роба, этого долбаного колдуна который меня сюда затащил. 
- Роуз… это ведь… правда ты?
 Спросил я тихо и испуганно. Она совершенно спокойно мне ответила:
- Да. А кто же я еще?
 Как я вновь посмотрел на нее, мне показалось, что ей бы действительно подошла сигарета.
- Роуз? Ты можешь… снова закурить?
 Она вопросительно подняла брови.
- Мне нравится, как ты куришь.
 И в ответ она также беззаботно достала сигарету и закурила, смерив меня слегка ехидным взглядом.
 Все казалось необычайно странным. Я не чувствовал себя ни бодрым, ни сонным.
- Представляешь, - начал я говорить. – Я сегодня очнулся на асфальте. Ко мне подошел человек и сказал, что тридцать лет ждал пока я встану.
- Где сейчас этот человек?
- Где-то там. В баре.
 Розанна покачала головой утвердительно.
- Там он и должен быть.
 Я смущенно улыбнулся.
- Ты не хочешь курить? – спросила она меня.
- Да. Давай.
 Она протянула меня открытую пачку. Я вынул одну сигарету, после чего она протянула мне другую руку, где была зажигалка.
 Я закурил и спросил:
- Почему за столиками никого нет кроме нас?
- Тебя это сильно смущает?
- Не сильно.
- Ты наверное хочешь о чем-то поговорить со мной. Недаром же мы оба тут оказались?
- Ну конечно. Скажи… сколько времени мы с тобой не виделись?
- Я не помню. Давно.
 Она казалась мне такой уверенной, как никогда. Что же было с ней все эти годы?
- Чем ты занималась все это время?
- Я стала актрисой, - она улыбнулась.
- И где же ты играешь?
- В театре. В основном в трагедиях. Не только Шекспира.
- Тебе нравится это?
- А то бы я пошла.
- Ты говорила, что хочешь уйти от меня временно. Мы не можем снова быть вместе?
 Я начал задавать вопросы быстро. Словно психолог.
- А чем ты сейчас занимаешься? – хмуро спросила она, отходя от моего вопроса.
- Я…
 Договаривать я побоялся.
- Ну конечно, - улыбнулась она. – Ты наверняка все учишься и учишься? А как же твое писательство? Ты же так хотел…
- К черту писательство. К черту книги.
- Вот как? – в ее голосе появилась издевка. – Ну и как я буду жить с человеком, который ничего толком выбрать не может.
- ПРЕКРАТИ! – Заорал я, и сам ужаснулся как прогремел этот голос в темноте да в сигаретном дыме.
- Проваливай.
- Прости…
- Убирайся!!
- Роз…
 Она встала. Мне казалось, она хочет убежать. Я не шевелился.
 И вдруг все это здание начало рушиться. Розанна все это время смотрела на меня взглядом, полным ненависти.
 Пол подо мной провалился.
  Я упал вниз.
  И там мое тело встретилось резко с тем черно-белым ламинатом, как тот что был здесь на входе, за баром. Оно отразило мое испуганное кричащее лицо. Ничего вокруг я не успел разглядеть.
 Ламинат исчез и под ним оказалась темнота.
 После этого, единственное что я помню, как оказался снова у себя в комнате, в своем доме. В комнату вбежал Роб, с любопытством посмотрел на меня.
 И это все.
 Я перестал дышать.

* * *

ЦЕРКОВЬ.

 Прошло две недели после произошедшего. 
 В церковь зашли Розанна и несколько родственников Фрэнка. Они прошли к концу зала, где стоял открытый черный гроб. В гробу лежал Фрэнк – бледный и мертвый. Ему скрестили руки на груди. На него надели белую рубашку и черные брюки.
 Розанна и все остальные смотрят на его мертвое тело. На бледное лицо и закрытые глаза. Они смотрят и молчат. Смотрят и ничего выражают своими взорами.
 Спустя некоторое время в церкви появляется еще один человек. Он тоже подходит к гробу и смотрит на бездушного Фрэнка. Розанна и другие с любопытство смотрят на этого человека. Никто из них ни разу его не видели. Только Фрэнк видел его один раз.
 Это конечно же был Роб.
 Вдруг Роб нагнулся, ближе к уху мертвого Фрэнка, держась за гроб.
 Он пробормотал:
- Не знаю, где ты сейчас находишься, но возможно, ты наблюдаешь за нами. Если это действительно так, надеюсь, ты в добром покое.
 «Добром покое»
 После этой фразы Фрэнк резко распахнул глаза. В глазах его засияли и жизнь и свет. А также ярость, как ни странно.
 Он повернул взгляд на Роберта, после чего выскочил из гроба и бросился на него.
 Повалил его на пол и начал душить.
 Остальные лишь изумленно наблюдали. 

* * *

 РОБ

 Я давно уже понял – смысл своего существования.
 Я появился на свет, чтобы портить людям праздники.
 Я - действующий призрак печали.
 Я - сам и есть ваша тоска.
 Милые фразы, правда? Вы любите впадать в печаль, и думать, что вы никому не нужны?
 За это я вас и люблю.
 Нет, нет, вы не подумаете. Я самый обычный человек. Человек, обладающий собственной аурой. Каждый сам выбирает, что он будет тащить за собой. Но со мной было несколько иначе. Все дело в том, что я не всегда был таким, какой я есть.
 Сейчас я вам все и расскажу. Все, что произошло со мной.
 Я – самый обычный человек. Был. До какого-то момента. Потом все немного изменилось.
 Я был обыкновенным человеком. А еще точнее сказать – обыкновенным бандитом. Я грабил магазины и банки, причем работал чаще с крупными предприятиями. Я жил в криминальной среде. И вот как-то раз мы договорились с несколькими людьми ограбить самый крупный банк в городе. После того как мы это сделали, долго нам скрываться не удалось. Я умудрился просчитаться.
 Мы все умудрились попасться как проклятые кретины. 
 Вы будете смеяться, но сцена из того времени, которая мне запомнилось больше всего – это то как на следующий день, после ночи проведенной в отеле - мы сидим с коллегой в «Бургер Кинге». За день до этого мы бежали в темноте, стреляли, и даже возможно кого-то убили, а на следующий день мы спокойно сидим посреди мирного населения и лопаем сандвичи, запивая их кофе. Скоро мы должны были выбраться из города.
 Это была идея моего коллеги – Эдда. Этот веселый тип был неравнодушен к заведениям такого рода.
 А я был полностью равнодушен. Мне было плевать куда идти, главное, чтобы там не чувствовалось опасности.
 В этом светлом помещении народ вокруг смеялся и болтал о разном. В двадцати метрах от нас была черная стена, где висел большой плоский экран и показывали какой-то музыкальный клип. В клипе медленно и эротично двигалась какая-то полуголая негритянка. В тот момент я серьезно думал, что она пьяна. Из экрана доносился ее мягкий голосочек и блевотная музыка фоном. Всегда ненавидел все это дерьмо.
 Я был очень смущен, как здесь вообще такое показывали – в заведение ведь и детей приводят. Настроения у меня тогда не было совсем. Да и откуда ему взяться. Эд был расстроен, потому что знал, что его тогда заметили. Дурище Эд, нечего было выходить из себя и маску снимать и швырять ее в полицая. Он злобно и жадно поглощал свой сандвич. Я вроде, и хотел его утешить, но как я сказал - настроения у меня тогда никакого не было. Да и что бы я ему мог сказать, даже было бы у меня это проклятое настроение? Не волнуйся, Эдди, когда ты умрешь – ты попадешь в ад, а дьявол наверное тоже очень любит сандвичи!
 Единственное что я взял себе тогда – стакан кофе. Я всю жизнь был сильно неравнодушен к кофе. Знаю, кому-то даже знакомо это ощущение. Но в тот момент, честно говоря, мне его совсем не хотелось. Я с тоской глядел на черную, дымящую поверхность своего напитка, и совсем не знал, что мне с этим делать.
- Пора сваливать отсюда, Эдди, - едва слышно звал я своего друга. – Менты и сюда нагрянуть могут.
 Эдди в ответ как самый настоящий дикарь откусил здоровенный кусок своего сандвича, обнажив свои зубы. Он посмотрел на меня самым не дружелюбным своим взглядом. Я знал этот его взгляд. В ответ на этот взгляд я лишь раздраженно отпил кофе.
 Уже много раз я видел как загорались безумием его глаза, так как как сейчас. Он будто сейчас достанет пистолет и выстрелит мне в лоб. Серьезно, мы ведь и оружие нигде не спрятали. Взяли его с собой.
- Робби, черт тебя дери, - пробасил он, спустя некоторое время, приостыв. – Я не жрал два дня, и тут еще такая дрянь. Оставь меня в покое и пей свой кофе.
 Я снова посмотрел на кофе – в этой жидкости отражалось мое занудное лицо.
 Помню, я потом оглянулся еще раз, обратил внимание на всех этих веселых людей. Все эти прекрасные, смеющиеся компашки. Я ненавидел их всех. За то, что они улыбались. За то, что они все вместе. Я даже представлял себе – как я встаю, достаю пистолет и начинаю стрелять во всех вокруг. Они в ужасе вспрыгивают со стульев и бегут к выходу, прикрыв голову. О, мои прекрасные фантазии. Я конечно этого не сделал. И в тот же момент мне страшно за себя – как можно быть таким мизантропом? Я ведь даже не поэт.
 Не помню, как мы ушли оттуда. Я даже не очень помню, где в тот момент были остальные наши коллеги. Вероятно их уже расхватали, кто-то из них в любом случае нас выдал. По крайней мере меня. В то дневное время, когда мы находились в закусочной – у меня не было никаких опасений, а вечером меня уже забрали менты. Они приехали со своей веселой свитой в форме, уже знали, что ни с кем из нас ничего просто не будет. Я даже не мог проявить сопротивления. Кто-то точно сдал меня, потому что меня взяли в таком месте, которое найти не так уж просто. Тем более федералам.   
 Всех отправили в тюрьму. Точнее говоря, всех отправили в разные тюрьмы, разных городов. Мне так говорили, и я так и не узнал от какого сукина сына эти ублюдки в федеральных шляпах узнали тогда о моем местонахождении. После того как меня арестовали, я никого из наших ни разу не видел.
 Меня обвинили не только в ограблении. Меня обвинили еще и в убийствах, которые я не совершал. Ну, или точнее, не уверен, что совершал. Меня обвинили во всех смертных грехах, даже которые я не совершал. Я знал, что на суде перегибают палку - этим государственным сукиным детям просто хотелось надолго упрятать меня. У них ведь еще фантазия хорошо работает.
 Они и упрятали меня.
 Пожизненно.
 Тюрьма - это то самое состояние безысходности – когда ты хочешь много чего сделать, много чего понять, но не можешь ничего. Об этом конечно задумываешься, когда ты свободен и ни разу не торчал за клеткой. Я встречал много людей которые чувствовали себя запертыми морально. Но тюрьма – это хорошее место чтобы избавиться от комплексов. Потому что твои страхи там материализуются.
 Мне оставалось надеяться на нечто чудесное и невозможное, но как можно на такое полагаться? Но представьте себе, вскоре именно это и произошло.
 В тюрьме ко мне пришел человек, и сказал, что может вытащить меня оттуда, если я пойду к нему работать. Прежде я никогда его не видел. Первое что я спросил, что за работа. Он сказал, что может сказать только в более свободном пространстве. Он спросил, согласен ли я?
 Когда перед вами стоит выбор – либо всю жизнь гнить в тюрьме, либо пойти работать к неизвестному вам человеку который предлагает какую-то работу – все же выбираешь второе. Человек этот был высокий и бледный. Все время странно улыбался. Ходил в яркой рубашке, у меня от ее цвета глаза болели.
 Но, в общем, этот человек вытащил меня из тюрьмы. Когда он сказал мне, кем я буду, я думал, что он шутит.
 Он показывал мне списки людей. Сказал, что я буду ко всем им приходить и беседовать, а после этого убивать. Проведя перед этим еще одну терапию. Он сказал, что у всех этих людей - несчастная судьба, и потому надо, чтобы я это делал. Он сказал, что мое рабочее имя будет – Одиночество.
 Ну и что же мне было сказать на это? Нет? И вернуться в тюрьму? Я же не идиот какой-то. Даже если этот тип шутит, терять мне нечего. Хуже уже вряд ли будет – что может быть хуже пожизненного гниения в тюрьме? Возвращаясь к этой теме – даже если бы меня оставили в тюрьме на пожизненно – меня все равно рано или поздно выпустили бы. Законы всегда меняются и пересматриваются.
 Я все же согласился на эту странную работу. И жизнь моя изменилась.
 Человека, который дал мне эту работу – я называл Боссом. Его настоящего имени я так и не узнал.

* * *

  Вот сижу я сейчас и который час пытаюсь понять – каким образом этот ублюдок выпрыгнул из могилы?
 Никогда не происходило такой чертовщины, а этот тип так и взял и словно из мертвых восстал! Если бы его пришедшие родственники не одумались и не начали его оттаскивать, наверное, в этот гроб пришлось бы положить меня. Хотя они сами в шоке были, бесспорно. Интересно, что они там сейчас вместе делают? Пьют чай и едят печеньки? Дружная семейка! Родственник воскрес! Это как если мой дед встанет из гроба и пойдет узнавать, что произошло после войны.
 Скотина проклятая, как он это сделал! Человек неделю провалялся в гробу – не ел, не пил, вонял мертвечиной – и мне тут взяли уготовили чудеса. У меня подозрение что это Босс решил пошутить, но это уже совсем паранойя.
 Ни о чем другом я теперь и думать не мог. Но как это произошло со мной?
 Мой последний «клиент», к которому я приходил по работе одиночества – выскочил из гроба и начал меня душить. Мой Босс сказал мне, что я в любых обстоятельствах должен посещать прощание с бывшими клиентами. Я и делал так всегда – я находил их места покоя, и говорил нужные слова. Говорил им, кто я был такой, и зачем я приходил и забирал их.
 Вы верите в загробную жизнь? Жизнь по ту сторону? Или вы думаете, как думал когда-то я – что после того, как ты помираешь, ничего больше нет, кроме груды костей? Хотя я уже почти уверен, что слова которые я говорил не летели в пустоту.
 Мой Босс сам человек не от мира сего. Достаточно уже того, что за работу он мне дал. Это ведь не так просто – отправить человека в его же сознание, будто это реальный мир, где он сам должен умереть. Босс видимо, много знал об этом, а я сначала не додумался поинтересоваться. Думаю, и не стоит
 Я почти уже задохнулся, когда его родные схватили его и оттащили от меня. Когда они это сделали, он даже не сопротивлялся. Он лишь смотрел на меня безумными горящими глазами. Словно сам хотел, чтобы его оттащили. Мы смотрели друг другу в глаза, его взор отдалялся от меня, но он знал, что я еще живой. Окружающие родственники восставшего из гроба даже не смотрели на меня. Среди них я был как тень.
 После этого, я просто встал и пошагал к выходу. Ни бегом, ни быстро, просто шел и не оборачивался.
 Я почувствовал, что это был мой последний клиент.

* * *

 Теперь я уже сижу напротив Босса, в его же кабинете. Он разговаривал по телефону. Когда я вошел, он жестом пригласил меня сесть напротив него. Между нами стоял совершенно пустой стол. Мне показалось, он был немного удивлен увидев меня. Или выражение его лица было создано его диалогом по телефону. Я сидел напротив него, а его взгляд словно провалился внутрь него самого. Его телефонная речь состояла из сбивающихся союзов и междометий, это длилось около пяти минут.
 Будто впервые в жизни, я почувствовал себя совершенно беззащитным. Я чувствовал себя как провинившийся школьник. Как человек, упавший посреди идущей толпы. Я сидел и смотрел на него виноватыми глазами. Я чувствовал, как в горле у меня что-то сидело, и заставляло меня чувствовать все это. Я даже не знаю, когда я чувствовал себя таким никчемным последний раз. Наверное, никогда. Вот я проживаю свой четвертый десяток, и впервые в жизни сижу перед единственным человеком из своей жизни, которого я могу назвать загадочной личностью.
 Кабинет его маленький, казался необыкновенно простым. Серые, пустые стены, пыльные полки забитые какими-то книгами в твердых переплетах, на обложках которых ничего не было написано. Пол был деревянным, и также пыльным.
 Вот он положил трубку и посмотрел на меня. Кажется, он обратил внимание на то, что выгляжу я мерзопакостно.
- Робби? Что с тобой? – спросило скучно, это суровое бледное лицо.
- Дело касается моего последнего клиента. Фрэнка.
- Что с ним?
- Он воскрес.
- То есть как это, воскрес? – досадно переспросил он.
 Вот и объясняй ему теперь. Неужто он мне верить не захочет?
- Прошла неделя после того как я приходил к нему и отправил его в собственное сознание. Прошло пять минут, и он скончался. Все как обычно. И вот, через неделю его хоронят – когда я пришел он выскочил из гроба и набросился на меня.
 Босс смотрел на меня внимательным взглядом.
- Вы не верите мне? – спросил я.
- Ну что ты, - он изменил выражение лица, и сменил сидячую позу. – Я тебе верю.
- Но я не понимаю, - говорю я. – Как такое могло произойти? Он буквально восстал из мертвых. Он же не мог просто проваляться неделю, а потом взять и сразу выскочить как здоровый человек!? Это же немыслимо!
- Почему ты не убил его еще раз?
 Меня удивил этот вопрос.
- Я был в шоке! И вокруг были его родственники!..
- Вокруг были его родственники? – нервно переспросил он меня.
- Да.
- И из-за этого, ты, не смог его грохнуть еще раз?
 Я молчал. Кажется, я знал, что он сейчас скажет. Я не должен был на этом попадаться, но теперь поздно.
- Да. Из-за этого, - ответил я.
- Робби, - Босс откинулся на стуле. – Ты работаешь у меня четыре года. Четыре, - показывает четыре пальца, - чертовых года. Знаешь, почему я выбрал тебя? Потому что ты – настоящий мизантроп. Потому что ты - убийца. Ты бессердечен и строг. Благодаря этим качествам, ты и попал ко мне. А сейчас ты хочешь мне сказать, что ты расчувствовался, и потому не стал его трогать из-за родственников.
- Я же сказал…
- Плевать что ты сказал! – заорал Босс – его кожа стала еще бледнее чем обычно, а глаза стали черными.
- Робби, я надеюсь, это был первый и последний раз. Какого черта ты раскис!? – возопил он, ударяя кулаком по столу. - Ты должен быть холоден, как лед!
 Он замолчал. Наступило длительное молчание. Даже за окном была тишина. Лишь в небе медленно плыли друг за другом облака.
- А теперь, скажите мне вы, - начал говорить я, - как получилось так, что этот человек встал из гроба? Почему я работаю на человека, про которого ничего не знаю – а вокруг всего этого дела бушует какая-то чертовщина?
- Ты много вопросов задаешь, - спокойно ответил он, закрыв глаза.
- Потому что мне пришло время узнать ответы. Я работаю на вас четыре года, как вы сами сказали. Я живу совершенно абсурдной жизнью, в которой твориться не пойми что. Даже если про это и рассказывать кому-то, это кажется нелепым.
 Его глаза горели любопытством от этой речи. Конечно, у нас никогда не было такого диалога.
- Вы единственный человек, за эти четыре года, в котором я всегда вижу невозмутимость, - продолжал я. - Я прихожу к людям, потому что я – одиночество. Они кричат, бесятся, боятся, ненавидят меня – все до единого, а вы – невозмутимо смотрите на меня.
- Тебя это стало приводить в смятение?
- Повремените. Вот я вышел из тюрьмы, и что? Я попал из нее в мер полного бреда. Я сегодня почувствовал себя так, словно я и не выходил из тюрьмы. Я до сих пор в тюрьме – только теперь вашей. У меня нет ни единого друга, у меня есть теперь только толстый журнал людей, которые меня ненавидят. И каждый день этот журнал пополняется новыми именами.
- Как жаль, Робби, - пробормотал Босс. – Ты начал стареть и становиться сентиментальным. Как печально, что такие люди пропадают.
 Я ничего не ответил. Он смотрел на меня и улыбался. Его улыбка на этот раз бросила меня в дрожь. Я стал чувствовал себя как каждый из тех несчастных людей, к которым я приходил. Они также смотрели на меня и все внутри них дрожало – каждый раз когда я смотрел на часы и говорил, что сейчас отправлю их в собственное сознание.
- Робби, - Босс перекинул ногу на ногу. – Сейчас я должен уйти на важное совещание. Это продлиться около часа. Когда я вернусь, я хочу, чтобы ты был здесь.
 Я ответил кивком головы. Только чувствовал, что снова скорчил виноватую физиономию, словно против своей воли.
 Босс опять улыбнулся пренебрежительно и вышел из кабинета, громко хлопнув дверью.
 Я остался сидеть.
 Я был совершенно растерянным.

 * * *

СОВЕЩАНИЕ

 Босс поднялся на лифте на пятый этаж. Роб остался на первом этаже и сидел в его кабинете. По крайней мере, так думал сам Босс.
 Здание это, в прошлом принадлежало бизнес-центру. Сейчас тот бизнес-центр переехал в центральную часть города. Боссу никогда не приходилось нервничать из-за денег, достаточно понять это по тому – что теперь это здание принадлежало полностью ему. Хоть и на самом деле, такое большое здание не нужно ему – половина всего дома была пустой и безлюдной. Вероятно, Босс как-то планировал раскрутить то, чем он занимался. Вероятно, хотел привлечь больше народу, но и сам понимал – трудно объяснить простым людям такие вещи.
 Представьте, будто вы приехали в другой город, и хотите устроится на новую работу. Вы приходите на собеседование, и вам дают списки людей. Рассказывают о том, что все эти люди носят несчастную судьбу, и это неисправимо - и поэтому, всех их нужно убить. В этой идее – заключается начальный этап по попыткам спасти человечество.
«Ох! Какой гуманный способ!» - сразу подумаете вы с широкой улыбкой на лице.
 Нет.
 Вы не подумаете так.
 Потому что вы пришли работать не в офис, и ожидали вы не того, чего должны ожидать.
 Именно поэтому, Босс не может так просто найти людей. Какие-то вещи не бывают слишком простыми. Если только вы не считаете, что вытащить из тюрьмы человека, который засел пожизненно – просто. Это уже о Роберте.
 Но у Босса все равно было достаточно много людей. От чего он и сохранял невозмутимость. Сохранял невозмутимость со всеми своими «гуманными» и бессердечными методами.
 И сейчас он идет по пустому, узкому, тускло освещенному коридору. Вокруг абсолютная тишина, слышен только топот его ботинок.
 Босс заходит в кабинет, последняя дверь коридора. В просторном кабинете, за большим круглым столом сидят три человека.
 Двое посмотрели на Босса.
 Один из них – Эдвард. На нем был чуть ли не в такой же помятый серый костюм как на Боссе. Однажды он работал с Робом, пока всех их не взяли копы. Но вот Эдварда - они взяли, в другом смысле. Копы вытащили из него всю информацию - где кого искать. Эдвард рассказал им все, что знал. Он бы молчал, если не одно неприятное обстоятельство. Это произошло в тот же день, который вспоминал Роб – когда они оба сидели утром в закусочной. Федералы уже тогда знали, то они там – но им показалось разумным взять только одного.
 И вот, теперь Эдвард работал у Босса – совершенно необычного существа, задумавшего сотворить на Земле что-то необычное. Почему Эдвард пришел к нему? Скорее всего, потому что знал, что Босс вытащит Роба из тюрьмы и возьмет к себе. И тогда Эд встретит его снова. Возможно, для него это своего рода искупление. Эдвард и сам толком не понимал чувствует ли он себя виноватым или нет.
 Второй человек, который сидел в кабинете – Дэвид. Дэвид был человеком смуглым, плотным, среднего роста. Он сидел и курил сигару.
 Третий человек сидел отдельно от тех двоих. Он сидел и дремал. Этого человека звали Николас – на прошлом совещании, он был одним из тех людей которые не согласились с планом Босса. Его «убийств несчастных». Он пообещал Боссу, что он сделает все возможное, чтобы вернуть к жизни хотя бы одного из них.
 Босс не придал значение его словам.
 Но вот, похоже зря.
 И Босс в данный момент думал точно также. 
- Что этот ублюдок делает здесь!? – возопил он, указывая пальцем на Николаса.
- Тодд, послушай, - начал было Дэвид, отложив сигару и встав, но Босс прервал его.
- Это ты послушай! Ты знаешь, что натворил этот кретин!?
 Босс схватил Николаса, который так и не принял никаких мер защиты, только безмолвно распахнул глаза.
- Тодд! Остановись!
 Босс начал схватил Николаса за горло и ударил его всем телом о ближайший шкаф. Он сделал три мощных удара, потом Дэвид сумел его оттащить.
- Тодд, успокойся, - сказал Дэвид, держа его за локти. – Давай теперь просто все обсудим.
 Дэвид посмотрел на тело Николаса. Тот теперь валялся на полу с теми же раскрытыми глазами. С его лба текла кровь. Похоже, теперь он был уже мертв.
«Безумцы» - пробормотал едва слышно Дэвид.
 Так они и все сели. Оставив это тело за собой.
-  Тодд, а где Роберт?
- Роберт в моем кабинете. Я попросил его подождать там.
- А почему ты не позвал его сюда? – Дэвид затушил сигару.
- Не позвал - из-за того, что произошло. Только не говорите мне, что вы ничего не знаете. 
 Все трое замолчали. Тодд мельком взглянул на труп Николаса.
- Зачем он пришел сюда? Зачем вы его привели?
- Он сам пришел.
- Он что, и вправду помереть захотел? Он рассказал вам все?
- Что именно?
- Что именно? – удивленно переспросил Тодд. – Дэвид, ты хорошо помнишь наше прошлое совещание?
- Думаю, что да.
- Тогда почему ты спрашиваешь?
- Это было четыре года назад! Откуда мне знать, может какие-то моменты я уже напрочь забыл! Я уже не так-то молод.
 Тодд рассмеялся. Прервав свой смех, в момент когда снова посмотрел на труп.
- Ох нет, Дэйв. То, что я имею ввиду – ты вряд ли забыл.
- Ты имеешь ввиду, - заговорил Эдвард. – То, что пообещал Николас?
- Именно это, Эдди! Именно это!
 Тодд снова посмотрел на тело.
- Я совершил ошибку. Этот Ник не дурак. Был. Такое ощущение, что он пришел чтобы умереть. Роберт приходил на прощание, к своему последнему клиенту. Тот выскочил из гроба, прямо на него! Выскочил и был крепок как огурчик – как рассказывает мне Роб! Это невероятно для обычного человека, когда он неделю был без сознания – это невозможно даже после клинической смерти!
 Тодд ударил кулаком по столу.
- Вот поэтому, я и не привел его сюда. Не приводил раньше – потому что с ним у нас определенная каста. Я не привел его сейчас – потому что теперь, к сожалению, Роберт должен умереть.
- Тот парень, который выскочил из гроба, - говорит Эдвард. – Он мог обратиться в полицию и заявить о нем. Они могут опознать его по описанию и вспомнить бывшего заключенного.
- Ну да, а они не дураки, - заключил Дэвид.
- В общем так, друзья, я этого так не оставлю.
 Он посмотрел на Эдварда.
- Ты сейчас спустишься со мной вниз, к Роберту. Вы вместе, должны будете найти этого Фреда, Френка, или как там его – который выскочил из гроба – и убьете его снова. Когда вы убьете его снова, ты – Эдвард, убьешь Роберта. Все понял?
- Почему я? Убей его сейчас, а я один найду того сукина сына.
- Нет, Эдди, - с лукавым тоном махнул пальцем Тодд. - Тебе его найти поможет теперь только Роб. Он же не знает, то как ты с ним поступил? Молись, чтобы не узнал до того момента как ты его пристукнешь. Думаю, шустрости он пока не утратил.
- Все твои идеи совершенно безумные! – заорал Эдвард. – Вплоть от этих убийств до того что сейчас! Зачем тебе все это!?
- А ты скажи мне Эдвард... почему ты сдал Роберта и всех остальных. Как-то это, тоже странно, мне кажется. С твоей стороны.
 Эдвард похолодел.
- Я… не могу сказать.
- Что!? Что, мать твою ты говоришь! – вышел из себя Тодд, раскинув руки. – Эдди, ты не на приему у психолога! Мне здесь не нужны ни твои шутки, ни твои сентиментальности!
 Лик Тодда горел. Дэвид с холодом обернулся к Эдварду.
- Они знали, - ответил Эдвард. – Где живет моя семья.
 Это длилось бесконечными секундами. Тодд медленно нарисовал на лице улыбку, постепенно перешедшую в злой смех.
- Пошли. Семейный человек, - Тодд встал. - Пошли. Нас ждут дела.

* * *

ПЕРВЫЙ ЭТАЖ

 Конечно, сложно предугадать реакцию Роба на появление Эдварда. Они не видели друг друга долгое время. Эдвард был взволнован. Тодд, как всегда – был невозмутим и непоколебим.
 Они быстро спустились на первый этаж и вошли в кабинет Тодда, резко открыв дверь. Сначала вошел Тодд, за ним вошел Эдвард. Роб сидел в своих мыслях, спиной к ним, слыша только их громкие шаги.   
 Сложно предугадать сразу реакцию Роба, на появление Эдварда. По правилам жизни – все самое спокойное случается тогда, когда ожидаешь чего-то самого страшного. Это к тому, что Роб, посмотрев пару секунд на физиономию растерянного Эда – набросился на него как злейшего врага. Прибил его к стене, стиснув зубы. Босс реагировал спокойно, считая это за самый обычный вариант возможного развития событий.
- Робби… это же я! Эд! – пробормотал схваченный.
- Какого черта ты здесь делаешь?..
- Робби! Расслабься! – вступил в действо Босс, на которого Роберт даже не обратил никакого внимания. – Эдвард работает у меня долгое время. Он лишь сейчас узнал о том, что ты работаешь у меня. Он успел мне за это время рассказать немного о вашем старом партнерстве.
- Робби… все закончилось, - бормотал Эдвард сдавленным шепотом, мастеря на лице улыбку. – Мы будем работать вместе, как в старые времена!      
- Где ты был все это время? – спросил Роберт, ослабив давление.
- Я был в тюрьме! – рассмеялся Эдвард. - Также, как и ты!
 Эдвард тихо засмеялся глядя на Роберта, похожего в этот момент на голема. Однообразные книжные полки на серых стенах будто сотряслись от стеклянного смеха Эдварда.
- Ладно, друзья мои! – Тодд, он же Босс – направился торжествующим шагом к своему пустому столу. – Вы успеете много друг другу рассказать, но для начала, - он поднял указательный палец левой руки и стал похож на мудреца, - я должен дать вам задание. Роб, ты наверное догадываешься?
 Оба уже забыли, как протекал их диалог несколько часов назад – когда Роб только пришел.
- Мы должны найти Фрэнка, - сухо пробормотал Роберт, не сводя каменного взгляда с Эдварда, которого он уже отпустил.
- Именно! – воскликнул Босс. – Найдите и убейте его. Убейте его еще раз. На этот раз этот ублюдок ни за что не воскреснет.
- А что, если он стал счастливым?
- Это невозможно, - отрезал Босс. 
 Они замолчали.
- Идите, - продолжил Тодд. – Постарайтесь не разочаровать меня.
  Эдвард вышел первым, поправив воротник рубашки. Роберт последовал за ним. Они вышли и хлопнули дверью.

* * * 

 Наступил вечер. Дорогу освещали фонарные столбы и ночные магазины. Дороги в этой части города казались тесными, из-за богатства плодовитости. Вдоль светящихся фонарей прорастали низкие, но очень густолиственные деревья. В этот вечер ветра совсем не было. Вдали на дороге стоял туман.
 Эдвард вел машину на умеренной скорости. Рядом с ним сидел Роб и застывшим взглядом смотрел вперед на туман. Эдвард посмотрел на него.
- Ты наверняка что-то хочешь спросить у меня?
- Конечно, - моментально отозвался он. – Как ты оказался у Босса?
- Он мой старый знакомый. Так я и попал к нему.
 Роб в ответ издал лишь скептический гул.
- Почему ты набросился на меня, когда увидел? – спросил Эд.
- Ты показался мне враждебно настроенным. До встречи с тобой у нас был с Боссом неприятный диалог. Я уж думал, что он в этот же вечер вышвырнет меня. Бросит обратно гнить за решеткой. 
 Эд боязно смотрел на дорогу. Туман начал закрывать окружающий вид.
- Ты веришь мне, Роб? Все же может быть по-старому. И теперь ни ты, ни я, не угодим за решетку. Я обещаю тебе это. Сам Босс тебе это обещает.
- Чтобы я верил тебе, Эдди, - голос Роберта звучал достаточно горько. – Лучше расскажи мне правду. Как давно ты знаешь Босса? И как давно он превратился для тебя из простого знакомого в идола? Тебя заносит, когда ты говоришь о нем. 
- Что?
- Босс не просто твой знакомый. Так? Я и в его взгляде видел что-то неладное, когда он мне говорил про тебя.
- Что за хрень, Робби. У тебя паранойя что ли?
- В последнее время мне так хорошо как прежде, но не думаю, что я добрался до паранойи.
 Туман уже закрыл всю дорогу. Города больше не было видно. Видно было только часть автострады.
- Чертов туман… Роб, ты должен верить мне, я хочу быть только полезным тебе. Перестань со мной говорить так пренебрежительно. Ты за четыре года совсем раскис, работая один.
  Роберт вгляделся в Эдварда безумными глазами.
  Только он захотел что-то ответить, как посреди дороги из тумана вынырнула машина. Эдвард громко выругался растерявшись и не успев отъехать. Они врезались с грохотом в этот появившийся неоткуда транспорт. Передний бампер их машины резко вылетел. Обе фары разбились, треснуло переднее стекло.

* * *

 Эдвард и Роб не пострадали. В машине сработали подушки безопасности. Они вылезли из машины, изучить таинственного гостя на дороге. Туман сотрясал все вокруг. На природное явление это мало походило. 
 Они раскрыли настежь разбитую дверь, тут же упавшую со стеклянным грохотом на землю. Вытащили окровавленное тело и пригляделись. 
- Кто это, черт его возьми такой? – пробормотал Роберт.
- Один из ребят Николаса.
- Кто такой Николас?
- Это тот парень, из-за которого мы оказались здесь и который тоже уже мертв. Убил его кто-то из наших ребят.
 Эдвард предположил, что это случилось прошлой ночью. Что означает, что Босс объявил охоту на Николаса и его людей еще до совещания.
- Ты, я смотрю, больше знаешь, чем я.
- Этот человек – работал на человека, который пошел против Босса. Этого тебе должно быть достаточно.
- Почему же ты сразу мне про это не рассказал?
- Босс просил меня не рассказывать тебе обо всем. – отвечал спокойно и твердо Эдвард. - Он боится тебя.
- Если бы он боялся меня – он бы оставил меня гнить в тюряге.
- Сомневаюсь, что бы ты был также холоден, если остался там. 
 Роберт злобно потупил глаза. Эдвард продолжил:
- Здесь рядом вроде как жили твои друзья. Да, Робби? Ты еще в прошлой жизни хотел меня с ними познакомить, но вот сейчас самое время! Иначе нам здесь коченеть придётся. С этой машиной все равно уже ничего не сделаешь!
- Я не доверяю тебе, Эдди, - все также холодно цедил Роберт. - Ты не такой какой был прежде. Вы с Боссом задумали что-то нехорошее против меня, и мне это не нравится. Я закончу с тобой дело с Фрэнком, но знай – я тебе не доверяю.
 Он подошел к Эдварду и глумливо рассмеялся ему в лицо:
- Босс дал мне шанс? Ты был рядом, когда он взял меня к себе? Когда вытащил меня из тюрьмы? Ты появился ровно только что, и ты ничего не знаешь, о том что происходит со мной. Ничего. И не важно, что там болтает про меня этот твой долбаный, гениальный Босс!
 Роб прекрасно знал, что Эд имел ввиду, говоря про его друзей. Он последовал с дороги, прямо в туман – надеясь, что где-то там впереди он наконец закончится.
 Эдвард молча последовал за ним. 

* * *

 Они подошли к не высокому кирпичному дому. Весь туман уже исчез, но было очень еще темно. Трехэтажный жилой дом к которому они подошли находился посреди дворов. Они позвонили в домофон консьержу и ждали ответа. Стояла зловещая ночная тишина. Затянувшееся молчание нарушает Роберт, обращаясь к Эдварду:
- Откуда ты знаешь, что этого парня убили наши?
- Других вариантов нет. Этих ребят никто другой убить не мог. Даже сам Николас.
- Видишь? Все же можешь говорить нормально, после того как я что-то случайно узнаю.
- Ты ведешь себя как долбаный ребенок. У тебя конфликт с Боссом?
 В это время консьержка открыла дверь. Удивленно вытаращила глаза на Роберта.
 Женщина лет сорока, с суровым взглядом и большими глазами.
- Какие люди! Роб! Сколько же лет тебя тут не было видно!
- Обстоятельства меня снова притащили к вам, как видишь, - Роберт постарался улыбнуться.
- Тебе нужен Джереми?
- Джереми я бы хотел увидеть, но скажи мне сразу вот что – мы сможем здесь переночевать этой ночью?
- Конечно! Проходите! – Консьержка отошел, позволяя им пройти. – Джереми будет очень рад тебя снова увидеть.
- Он на третьем, да?
- Да. Хотя возможно уже пьян.
 Консьержка зашагала вперед. Роберт и Эд зашагали за ней по лестнице.
 Взгляд Роберта был как всегда холоден, даже нельзя было узнать, что может растопить его. Эд оглядывался с легким любопытством на интерьеры этого скромного, словно игрушечного жилого дома.
 Дом целиком и полностью принадлежал человеку по имени Джереми. Не важно, как ему в руки попал этот дом, но жизнь в нем кипела 24 часа в сутки. Джереми был старым другом Роба, они часто виделись ещё до тюрьмы. Он знал весь город наизусть, мог вычислить в городе любого человека, достаточно только знать его телефонный номер или данные о личности. Программист, способен буквально колдовать на компьютере.
 Самое главное – этот дом принадлежал Джереми легально. Он достался ему в те годы, когда народ стал выбираться из города вон, жирными толпами.
 Третий этаж весь состоял из просторного коридора, со старым деревянным полом. Повсюду были открыты двери, и везде находилось определенное количество людей в небольших белых комнатах. Казалось, что первоначально этот дом делался для общежития. Слышалось, как где-то течет вода. Смешивались десятки голосов разных тонов и громкостей.
- Джереми! – крикнул Роб, остановившись у одной из комнат.
 Там к нему спиной сидел тощий, высокий человек с длинным лицом и светлыми волосами. Кроме него в комнате находились две женщины. Они улыбались, но не часто. Одна, казалось, о чем-то усиленно размышляла.
 Тощий человек оглянулся, показались его большие темные глаза.
- Роберт. Черт тебя побери, хорошо хоть ты живой! – лицо его засияло, он резко встал и рассмеялся. – Последнее что я о тебе слышал, это то что ты угодил в тюрягу.
- Да, я посидел там немного, - усмехнулся Роб. – Познакомься, это Эдвард. Он кстати тоже там, насколько я знаю.
- Тот самый коллега? – Джереми протянул Эду руку, тот равнодушно ответил на рукопожатие.
- Так значит ты все тем же занимаешься. Да, Робби?
- Не совсем. Если я тебе все расскажу, ты мне не поверишь.
- А ты попробуй расскажи, - рассмеялся Джереми, после чего посмотрел на своих женщин.
- Это Камилла, - указывает на темноволосую плотную женщину, - Это Вайона, - теперь указывает на задумчивую юную стройную блондинку.
 Никто из них в ответ ни слова не произнесли.
- Мы начали бизнес с поддельными документами, - продолжил Джереми. – Эти две дамы мне в этом усиленно помогают. Они мастера такого бизнеса.
 Обе в ответ улыбнулись. Поочередно.
- Я-то думал, Джерри, у тебя так все и будет легально, - задумчиво произнес Роберт.
- Нынче деньги нужны, парень, вот я и пересек черту.
 Роб с Эдвардом переглянулся. После чего Роберт одарил девушек многозначительным взглядом. Они также, обе перекинулись взглядами. Девы казались слишком смущенными.
- Выпить хочешь? – спросил Джереми. – Ты и твой друг?
- Да, - ответил Роб за обоих, после чего проследовал к пустому стулу у окна.
 В окне лишь отражение самих комнат, посреди ночной пустоты. В отражении Роб увидел, как удалился Джереми и осторожно в комнату вошел Эд, дабы найти где присесть. Темная девушка встала и вышла из комнаты неслышным шагом. Белая осталась, остановив свой взор на Роберте. Девушка была не дурна, даже сильно красива – думал Роб. Он ей улыбнулся, на что она в ответ слегка зажмурила глаза, будто хотела попытаться просверлить эту улыбку взглядом. Роберту в этот момент очень захотелось узнать, о чем же она думает.
 Тут же вернулся Джереми, с тремя стаканами чего-то темного.
- Вайона, я решил, что раз ты осталась с нами – может тоже выпьешь?
- Не откажусь, - ответила она сухим твердым голосом.
 Джереми поставил вручил каждому по стакану, обойдя небольшой столик посреди комнаты.
- Ну что, Робби, - озабоченно посмотрел на него Джереми, вручая стакан. – Расскажешь мне, со своим другом – что там с тобой приключилось, и чем я сейчас могу тебе помочь?
 В этот момент Роб услышал, как за окном начал идти дождь. Эд медленно посмотрел в сторону окна, рассудительно вздохнув.
- Из тюрьмы меня вытащил человек, предложив работу. Я работаю на него до сих пор. Как недавно оказалось, Эдди тоже.
- Нынче появился человек, который будет спасать заключенных? – убийственно рассмеялся Джереми.
- Что-то типа того. Я убиваю людей, и он мне за это платит.
- И что? А копы не ловили больше ни разу?
- У меня немного сложнее история…
 Он огляделся, и заметил, что и Джереми, и даже Вайона заинтересованно смотрят на него. Если сказать так, как все есть – они ничего не поймут.
- Не ловили ни разу, - решил ответить Роберт. – Я все делаю по-тихому. Хватку еще не потерял.
- Вот ведь как, Робби, ты вышел из тюрьмы и все занимаешься тем же. – Джереми со смехом выдвинул в его сторону указательный палец правой руки. - Ты не лучше меня.
- Когда перед тобой стоит выбор – либо гнить в тюрьме, либо рисковать попасть обратно – второй вариант немного веселее.
 Вайона, выдохнув, улыбнулась.
- Ну так что тебе нужно от меня, Робби.
- Нам сначала нужно переночевать, у нас машина… сломалась.
 Он посмотрел на Эдварда, который уже, казалось, дремал.
 - А завтра утром, - продолжил Роберт. - Нужно будет чтобы ты нашел человека.
- Что за человек?
- Зовут его Фрэнк. Фрэнк Ретман. Я могу дать тебе его мобильный телефон, чтобы ты ввел. 
- Хочешь, я сейчас его найду?
- Сейчас нет. Все равно сейчас я никуда не поеду. Меня на сегодня уже хватит... А завтра этот парень может оказаться совершенно в другом месте. 
 Эдвард закурил. Обнаружив пепельницу на полке близ него.
- Где у тебя здесь уборная? – спросил Роб.
- Выходи и идти на лево, последняя дверь.

* * *

  Роб стоит над раковиной перед зеркалом. Туалет в доме был еще в хорошем состоянии, и даже ниоткуда не выходили дурные запахи. Роберт омыл свое лицо водой, после чего посмотрел на свое отражение. Он увидел озлобленное, уставшее лицо, глаза пылали ожесточением и растерянностью. Он быстро отвернулся, не желая видеть себя таким.
 Вокруг было тихо, голоса и шум комнат не были отсюда слышны. Слышна была только текущая вода из крана. Роберт еще раз омыл в теплой воде свои руки, медленно поглаживая ладони. В голову лезли мысли, о чем думать совершенно не хотелось. Мысли о том, во что превратилась жизнь. О том, что нет понятия о том как найти выход. Спонтанно он снова посмотрел в зеркало, и увидел там переменившуюся картину - держась за открытую дверь, стояла Вайона и смотрела на него. Роб продолжал смотрел на зеркало – Вайона была неподвижна. Роберт медленно обернулся, она также медленно изобразила улыбку.
 Роберт отвернулся, вытер руки о синее полотенце и выключил воду.
- Ты о чем-то хочешь со мной поговорить? – спросил Роб глядя на ее отражение.
- А хочешь ли ты узнать, о чем я могла бы говорить? 
  На лице Вайоны было нарисовано волнительное любопытство.
 «Наверное, она еврейских кровей, причем откуда-то из провинции, - думал Роб, обращая внимание на очертания ее лица и ее большие блестящие глаза, - эти люди любят любопытничать, хотя многие мои знакомые утверждают обратное. Наверное, у них на меня особый взгляд»
- Так и будешь молчать? – мягким тоном произнесла она.
- Нет, - Роберт обернулся.
 У него возникло ощущение что в зеркале, и сзади были совершенно разные люди. Словно обернувшись он увидел другого человека.
- Откуда ты? – спросил Роб.
- Я живу в этом доме.
- Нет. Откуда ты приехала? Где ты родилась?
 Она нахмурилась.
- Почему тебе это так интересно?
- У тебя интересная внешность.
 Она молчала, выражая легкое недоумение.
- Эй, это ты ко мне пришла, а не наоборот, - ответил Роб. – Ну вот я например – у меня родители армяне, хотя сам я уже даже не помню конкретно где родился. Но мне уж точно от них что-то досталось.
 Она рассмеялась.
- Ишь какой откровенный. Нет, не твое это дело кем были мои родители.
 Она снова замолчала и посмотрела на Роба выжидательным взглядом. Роберт смотрел на нее, и ему хотелось говорить с ней откровенно, и никак иначе. Сильно же он измотался, раз чувства, ему не свойственные, вылезают наружу.
- Тебе что, скучно здесь? – спросил Роб.
- А ты можешь меня забрать?
- Не сейчас.    
- Я могу надеяться на твои слова?
- Нет.
- Я так и знала, - горько улыбнулась она, - знаешь, - она подошла ближе, - ты мне сразу показался интересным. Но этот твой друг, он какой-то подозрительный.
- Чем он подозрителен? По-моему, каждый кто находиться здесь – подозрителен.
  Она медленно приближалась к нему. Роб стоял непоколебимо. Не смотря на него, она шепнула ему на ухо:
- Он слишком молчалив.
- Ты тоже сначала не особо болтлива была, - улыбнулся Роберт.
- Нет. Роберт. Я таких людей как он насквозь вижу. Если ты будешь с ним, ты точно не вернешься сюда.
 Роберт недолго помолчал. Они так и стояли, прикасаясь боками друг к другу и не смотря друг мимо друга в момент, когда их лица рядом.
- Кто ты, - отчетливо произносил Роб. – Чтобы говорить мне об этом?
- Я хочу тебе помочь. Ты должен верить мне.  Я хочу, чтобы ты вернулся.
 Она обернула взгляд на него.
- Вайона… ты запомнишь это имя?
 Роб также обернул свой взгляд.
 Они смотрели друг на другу и словно знали уже эти взгляды тысячу лет.
 И в этот момент она его поцеловала. Роб поддался.
  И этот поцелуй словно стер с его мыслей все его волнение, все отвращение к окружающему миру и его сегодняшней жизни. Дал понять, что не все еще кончено. Что все можно изменить. Что кто-то есть рядом. Но он почувствовал любовь, и этого было достаточно. Этого было более чем достаточно – для того чтобы снова поднять руки и постараться вернуться, кинуться прочь и не исчезнуть в пустоте.
 Она отпустила его, Роберт посмотрел на ее умиротворенное лицо. Вайона улыбнулась, он слегка улыбнулся в ответ.
- Повторяй мое имя, и мы вместе отсюда выберемся, - шепчет она ему.
 Она отошла чуть назад. Роб удалялся медленно из помещения, не спуская с нее глаз до того момента как оказался в коридоре.

* * *

 Прошла ночь.
 Роб и Вильям распрощались с Джереми и вышли на улицу. Джереми не смог нигде вычислить Френка, и поэтому они решили сразу поехать к нему домой.
 На улице дул приятный ветер, машины ездили медленно, громко треща колесами – словно погребальный костер.
Вильям с Робом сели в машину. Вильям включил радио, сразу сделал его по тише.
- Посмотри вокруг, Робби, - говорил Вильям. – Как темен город, как злобен воздух. Мир жесток.
- С каких пор тебя это стало волновать? – Роб посмотрел на него, застегивая ремень безопасности.
- Только что. 
 Роб отвернулся, смотрел на дорогу и трясущиеся ветки деревьев. Чуть дальше после поворота стояли несколько малоэтажных домов с яркими стенами и высокими крышами, выполненными в европейском стиле. Прямо как в каком-то полотне.
- Мир не жесток, - сказал Роб, чуть улыбнувшись. – Это мы жестоки. Мы пришли в этот мир и сделали его таким, каким сами хотели видеть. Точнее, большинство из нас. Мы сами построили этот ад. Каковы мы, таков и мир.
 Роб посмотрел на Эдварда снова.
- Понимаешь?
 Отвернулся.
- Я не согласен с тобой.
 Эдвард в ответ рассмеялся.
- А я с тобой. Ну ладно, давай поедем. Может мы хоть так придем к компромиссу.
 Выехали на автостраду.

* * *

 ФРЕНК

 Все вернулось на свои места. Казалось бы. Самому не верится, как это вышло так – я просто взял и очнулся в гробу, как после продолжительного крепкого сна. Я был уже мертв, я должен был быть на том свете! Кое-кто захотел загнать меня в мир иной, и этот сукин сын даже пришел на мои похороны. А сейчас я сижу один в своей квартире, все тихо и спокойно, смотришь вокруг и кажется, что ничего не должно беспокоить.
 Вы только представьте – вы живете в квартире. Один. Вы холост. Вдруг вы заходите на кухню а там сидит какой-то незнакомый человек. Как он пробрался туда – даже Богу наверное неизвестно. Он сидит, смотрит на вас и улыбается. После этого он вас отправляет, одним щелчком пальцев – в какое-то новое место. Такая вот спонтанная метаморфоза. Это место он называет вашим сознанием, и в итоге вы там умираете.
 И это наводит на долгие рассуждения, что не так уж веселы. Где начало человека – где конец? И тут оказывается, что где-то в глубине твоего сознания уже находится твоя же смерть – сотканная из твоих страхов и тоски.
 А потом вдруг вы где-то очнулись. Пока не знаете где, от чего боитесь открыть глаза. Это похоже на пробуждение после сотрясения мозга. А оно у меня судя по всему было. Вы снова слышите его голос. Голос человека, который к вам приходил.
 Он стоит над вами и говорит свое имя.
 Одиночество.
 Вот тогда я как псина бешенная, с цепи сорвавшаяся - набросился на него и начал душить. Честно вам скажу – я бы не отказался увидеть этого ублюдка повешенным у себя дома. Одиночество – это слово взбодрило меня как тысяча будильников. Аж мертвого из гроба подняло!
 Потом меня начали оттаскивать. Все те, кто пришел ко мне. Там снова увидел ее.
 Роуз.
 Она пришла ко мне.
 Я посмотрел на нее во все глаза. Как на чудо. Хотя, как на чудо нужно было смотреть на меня. Она посмотрела на меня и быстро отвела взгляд, то ли с виноватым, то ли со смущенным лицом. Я напугал ее. Тем что я жив. Тем, какими глазами я смотрел на нее.
 Похоже на самом деле она не хотела меня видеть. Зато пришла на мои похороны, чтобы увидеть меня мертвым. Видимо, мертвым я ей теперь больше нравился.
 Это до ужаса сложно. Разве люди не должны боятся смотреть в глаза мертвых больше, чем смотреть в глаза живых? Или эти живые просто не отдают уже ничем положительным? Наверное, лишь отдают стыдом и жалостью?
 Меня вытащили из церкви. Больше я ничего не помню.
 Я снова пытался ей звонить. Все эти дни. Она просто не брала трубку.
 И вот сижу я здесь один в своей комнате, курю табак и думаю о всяком дерьме.
 Схожу-ка лучше на кухню чайник поставлю.
 Я вообще задумывался – а может мне все это приснилось? Ну правда, какой нормальный человек поверит в такое? А может я и вправду умер? Тогда непонятно, почему все по-прежнему. А может так и надо. Может на самом деле загробная жизнь точно такая же как смертная. Ты умираешь, и ничего не меняется. А может, так называют ад.
 Прямо за голову хватаешься. Столько вопросов, и столько возможных ответов, а ты ничего не знаешь.
 НИ
 ЧЕ
 ГО
 Я учусь уже много лет, уже получил несколько дипломов и освоил столько же специальностей – а я до сих пор ничего не знаю.
 Я так и не нашел себя.
 Ну ничего… вот я захожу на кухню, и…
…И чтоб я сдох.
 Черт, скажите, что это мираж.
 Там – как в прошлый раз, на том же стуле, сидит человек. Положив ногу на ногу, он не улыбается, но его лицо выражает легкую иронию. Так выглядит человек который пришел тебя напугать и уверен в том, что у него это получится лучше всех.
 Но на этот раз это уже был другой человек, не тот что был в прошлый раз. Видимо, тот кто был в прошлый раз – хорошо усвоил урок. Либо я…
 Господи, скажи, что это мираж. Господи, дай мне это понять, пусть этот человек ничего не будет говорить…
- Здравствуй Френк, - произнес субъект, - как поживаешь?
 Ах ты ублюдок!
- Было бы лучше, если бы ты тут не торчал, - злобно процедил я.
- Да ладно тебе, я пришел тебе помочь.
- Помочь?
- Ну да. Мой друг здорово тебе досадил, вот хочу тебе помочь найти его. Сделаем его вместе!
- Я не понимаю.
- Я тебе скажу. У моего друга было задание – он убивает одиноких людей. Это был как план по спасению человечества.
- План, по спасению… что ты несешь!? – не сдержался я. – План по спасению человечеству – это убийство людей!?
- Убийство людей – которым нельзя помочь. Чья судьба горька.
- Мне не так уж и плохо, - чувствую я, скоро ему врежу.
- Она же бросила тебя, Фрэнк, - нахмурился этот тип. – Она оставила тебя, и не желает к тебе возвращаться, ни смотря на то что ты для нее все. Этих женщин не разберешь. Такие загадки, - ухмыляется.
- И из-за этого теперь тебе придется меня прикончить? – я чуть было не рассмеялся.
- Нет, не обязательно, - ответил тип и замолчал.
- Не знаю, как ты вошел сюда – но проваливай, - указываю ему в сторону выходу.
 Я оглянулся на свою протянутую руку, но мой указательный палец теперь указывал не на выход, а на человека.
 Это был он!
 Тот самый ублюдок который приходил в прошлый раз, и на кого я набросился в церкви.
 Я опешив, попробовал сделать шаг назад.
 Мужчина, с которым я только что разговаривал – резко вскочил. С недоумением посмотрел на вошедшего, моего «старого друга». Он закричал:
- Какого черта, Роберт!? Мы же договорились!..
 Роберт договорить ему не дал. Вышел вперед, одной ногой на кафель в кухне. Он достал из-за спины, из кобуры пистолет и три раза подряд выстрелил в человека, с которым у нас только что не удался диалог. Тот упал к окну, схватился за дверь моего холодильника.
 Роберт опустил пистолет и медленно подошел к нему. Он наклонился над издыхающим телом и достаточно громко заговорил с ним, выговаривая все слова - все слоги и буквы в них очень четко и обстоятельно:
- Помнишь, пару часов назад ты сказал мне – что мир жесток и темен? Я возразил тебе, сказав, что жестоки и темны мы – люди. От того и мир такой. И я прав, Эдди. Потому что мир полон всего того дерьма, которое в нем есть – БЛАГОДАРЯ ТЕБЕ! Поэтому пора тебе сдохнуть, а этот твой Босс – провокатор и идиот. То же мне, мир он решил спасти! Он обманул тебя, Эдди! Этот твой Босс – решил этот мир уничтожить! Выкрутил яйца тебе и еще десятку людей!
 Голос его на последних фразах срывался в агрессии. Тип с пулями в туловище старался дышать. Руку на дверце моего холодильника он больше не мог держать, его грудь резко вздымалась. Пасть была раскрыта, боясь пропустить хоть немного воздуха, но было понятно, что ему уже конец. Он даже ничего говорить не мог.
- Во что мы превратились, Эдди. Во что, - пробормотал Роберт, и Эдвард перестал дышать, свесив мертвую голову на другой бок.
 Роберт недолго посмотрел на него. Потом встал и посмотрел на меня. Я был испуган. Шокирован. Я даже шевельнуться не мог.
- Знаешь, Френки, - пробормотал он. – Я скоро умру. Но ты не бойся! Тебя больше никто не тронет. Тем более я.
 На моем лице вырисовывалось что-то вроде отвращения, хотя кажется я хотел изобразить улыбку.
- Как Роуз? Все также не хочет с тобой общаться?
 Я ничего не ответил. Думаю, выглядел я совсем не привлекательно для диалога, даже скорее наоборот.
 Не дождавшись моего ответа, он склонился над мертвым телом и спросил, нет ли у меня большого полиэтиленового мешка. Я тут же нашел на кухни, он сунул туда мертвое тело и стал удаляться к выходу.
- Эй! – крикнул я ему вдогонку.
 Он обернулся.
- Могу я пойти с тобой? Я не думаю, что в моей жизни есть еще что-то важное. 
- Не стоит, Фрэнк, - умиротворенно ответил он. - Главное, ни о чем не беспокойся.
 И он исчез.
 Вот и все.
 Я обернулся обратно к окну. Надо было теперь прибраться тут, после такого-то, неожиданного веселья.
 Все что произошло – действительно означало, что мне нужно поменять в своей жизни практически все. Это не сильно меня пугает. Потому что теперь все по-другому. Потому что в данный момент – у меня нет совершенно ничего важного…   

* * *

РОБ

 После всего что произошло я поехал в центр города. Жизнь здесь кипела, как нигде, как вы догадываетесь. Толпы людей ходили громко и меланхолично по большой солнечной улице. Через дорогу я видел проходы в узкие переулки, люди также проходили туда и исчезали. Вокруг светится серый асфальт и малоэтажные яркие здания с изразцами. В их прямых каменных стенах падает свет на темные окна.
 Я зашел в кафе, заказал кофе и сел у окна.  Я зашел в то самое кафе, которое прежде я так часто видел, но никогда не заходил. Работники здесь были чересчур приветливы, за свою жизнь я уже успел отвыкнуть от всего этого лояльного дерьма.
 Конечно же, не стоит добавлять о том, что все это ничего не значит. Это не значит, что я в безопасности. Это не значит, что мне помогут все эти люди. За мной придут люди Босса, и меня больше не будет. Все те, кто сидит здесь, и те, кто шагают за окном – даже если они вдруг захотят мне помочь, они лишь станут очередными жертвами.
 Здесь, совсем недалеко, буквально через дорогу и один дом – находился мой старый дом. Как раз одно из зданий с изразцами, стоящее посреди поворотов к этим исчезающим переулкам. Там сейчас должны были находиться мои жена и дочь. Последний раз я видел их шесть лет назад. Последний раз, когда я видел свою жену – Кейли – она вышвырнула меня из дома с моими же вещами. Можно догадаться, из-за чего – я уже успел стать в ее глазах разбойником, бандитом, убийцей и просто конченным подонком. В общем, я был для нее тем, кем был сейчас. В те годы, когда я начал этим заниматься, другого выхода не было. Это было очень трудное время, работы практически не было. А после того как внедряешься в этот криминал, он тебя уже так просто не оставляет… не смотря на то что я сейчас сижу и мирно пью кофе, ну что уж там!
 Теперь дороги назад точно нет, она мне и не нужна.
 Не стоит забывать – я скоро умру.
 Я знаю это.
 Меня это не особо пугает, я все равно превратил свою жизнь черти во что.
 Но давайте по порядку.
 Кейли бросила меня ни сразу как узнала о том чем я занимаюсь. Она знала об этом год, а потом ее начал одолевать страх. Страх за меня, за дочь, за себя. Дочку зовут Мелиса, сейчас ей должно быть 12 лет. Как можете догадаться – видеться с дочкой она мне тоже запретила. А ее запрете я узнал уже тогда, когда пытался ей звонить много раз после шумного инцидента изгнания.
 Вот тогда я впервые подумал о том – что я херю свою жизнь. Я захирел и сам. Судьба и удача поворачиваются ко мне своими волшебными задницами. Но по воле случая, я остался один.
 В личном смысле.
 Когда я ушел от Фрэнка - уже в последний раз – первое, о чем я подумал, это были Мелиса и Кейли. Я знал, что Босс, как узнает о том что я пошел против плана – отправит за мной своих головорезов, и Одиночества больше не будет. Ему ничего не стоит взять да свернуть мне шею.
 Даже посреди толпы.
 Если Одиночество снова будет – то уже точно не в моем лице. Я так и не узнаю, какой благой цели он пытался добиться тем, что пускал по городу меня, как убийцу несчастных. Будто я благое дело начал делать.
 Люди, которые пытаются спасти все вокруг – эти мессии – в конечном счете начинают все делать наоборот. Они из спасителей становятся диктаторами, начинают разрушать и не замечать своих темных провалов. Так и Босс – он нашел меня уже тогда, когда пошел его «конечный» счет.
 Первое, о чем я подумал, после того как понял что умру – были Мелиса и Кейли.
 Дочь и жена.
 Жена, которая мне уже давно не жена, хотя я не видел никаких бумаг расторжений брака. Наверняка там у нее сидит новый хахаль, ничуть не похожий на меня, имеющий приличную работу. Наверняка, она даже не вспоминает обо мне, о тех моментах – когда нам вместе было хорошо. А Мелиса… помнит ли она меня?..
 Я сидел рядом со старым домом, и уныло пил кофе. Вокруг сидел и шевелился народ – все разговаривали, веселились, о чем-то болтали. За окном, люди - чаще уныло чем с улыбкой смотрели на нас, сидящих в кафе. На дороге стояла пробка. Дорога на этой улице всегда этим славилась.
 Мне вдруг захотелось просто исчезнуть – никого не видеть – и чтобы никто меня не вспоминал. 
 Я боялся идти в этот дом. Кейли только откроет дверь, сразу крикнет «проваливай!», и это будет выглядеть так, будто я пытаюсь достучаться до нее каждый день. Но Мелиса, я так хочу увидеть, как она повзрослела…
 Нужно взять себя в руки. Все равно тебе скоро крышка, Робби!
 Иногда и злодеям нужно немного счастья перед сном.


* * *

 В кабинете на пятом этаже – в том же самом месте, что и вчера – сидели Дэвид и Виктор.
 О произошедшем было уже известно, они ждали распоряжений касаемо Роберта.
 Дэвид, как и в прошлый раз – сидит с выражением спокойного выжидания и курит сигару. Смотря на его почти умиротворенное еврейское лицо, и не подумаешь, что вчера здесь произошло убийство. Хотя Дэвид ко всему относился достаточно равнодушно. Также равнодушно он снова курил сигару.
 Другое дело Виктор – худощавый скандинав со встрепанными светлыми волосами. Он нервничал. Ерзал на стуле, резко оборачивался в разные стороны. Будто Тодд сейчас придет в кабинет и Виктор станет трупом дня.
  - Слушай, - наконец заговорил он – Дэвид оглянулся с легким смущением. – Расскажи мне про этого Николаса.
- А что тебе про него рассказать, - отвечал Дэвид ленивым басом в ответ на легкий и высокий голос Виктора. – Парень сделал оплошность, потому и убит.
- Нихрена себе оплошность! Он мертвых в живых превращал. Откуда взялся этот человек?
- Какая разница если он мертв?
- А вдруг еще такие есть? Дети, мать их, индиго – или еще какие-то титаны жизни! Вроде этот Тодд пытается спасти человечество, а ведет себя как последний сукин сын!
- У Тодда свои методы, ты не хуже меня знаешь, что когда ему кто-то мешает он просто берет и убирает их с пути.
- Уж помяните мое слово, вы еще пожалеете, что его грохнули!
- Не думаю, - как-то инфантильно усмехнулся Дэвид. – Мне самому он никогда не нравился. Тоже мне – оживший герой Библии.
- Дэвид, - Виктор возвел руки к стене в нервной рассудительности, - вот объясни мне, ты же лучше меня все знаешь. Зачем убивать людей, да еще и одиноких? Почему этот ваш Роберт, не может просто прийти и поболтать с ними?
- С этими одинокими людьми не все так просто, друг мой. Ну он поговорит с ними, они выплеснут ему свою боль – а что дальше? Он уйдет, и через три часа у этих людей все то же самое. Они страдают и болеют, словно никто не приходил их послушать. Вот потому и нужен Роберт, но теперь и Роберта не будет. Будет теперь кто-то другой вместо него. Может ты?
- Но это безумие!
- Конечно это безумие! – Дэвид впервые за все время сделал резкое движение. – Виктор, ты у нас не так давно, и еще не понимаешь некоторых важных вещей. Люди – это очень странные создания. Их чувства несутся от противоположных с невероятной скоростью – в один день они могут полюбить, возненавидеть, забыть, позлиться и пожалеть. Все это за один день. Всех этих людей мы каждый день видим с тобой.
 Дэвид затянулся сигарой. Виктор слушал, наблюдая за ее огнем.
- А вот еще – людям всегда всего мало. Им всегда нужно действие – каждый день, каждый час – иначе они чувствуют себя пустыми и ненужными. Понимаешь о чем я? В общем, одной фразой что я хочу тебе сказать.
 Он обернулся к Виктору всем профилем:
- Люди – странные. И то, как их захотят спасти – это может тоже выглядеть странным. Люди жестоки, и поэтому без насилия не обойтись.
 В этот самый момент дверь распахнулась и вошел Тодд. Он окинул присутствующих довольно растерянным взглядом. Захлопнул дверь и произнес:
- Очень хорошо, что вы здесь.
 Тодд сел на свой стул у окна.
- Никто не хочет выпить?
 Все молчали. Лишь дым сигары Дэвида нарушал покой. Виктор казался раздраженным, однако Босс не спешил сразу все говорить напрямую.
- Мы любим говорить о том, что мир жесток. Каждый это говорит хотя бы раз в своей жизни. А вы когда-нибудь думали о себе? О том что вы делаете? Как вы влияете на мир? Мир не жесток, это мы жестоки, - бьет ладонями по столу. – Беспощадны! – еще раз. - Мы злые. Человечество на протяжении многих лет воюет между собой, воюет и до сих пор. И казалось бы, что это мы не можем здраво разделить? Наш мир таков – каковы и люди в нем, мы лишь строим себе зеркала. А самое главное, никто не учится на своих ошибках!
 Тодд немного помолчал, никто не пожелал что либо ответить.
- С этим суждением я полностью согласен, - продолжал Тодд, чуть улыбнувшись. – Это не мои слова. Этим однажды поделился со мной Роберт.
 Тодд встал и зашагал по кабинету:
- Я не хочу его убивать. Мне кажется, если я сделаю это – то поступлю нечестно, - твердо сказал Босс. – Поэтому я хочу, чтобы вы лишь привели его сюда. Теперь он уже получит новые распоряжения.
- А что насчет одиночества? – спросил Дэвид.
- Это больше не будет его заботить.
- Но…
- Я сказал, - выставив левый локоть поднимает перед своим взором указательный палец. - Ему больше не будет это поручено! Найдите его, и скажите, что я его жду.
- Скажи, Тодд. – Начал было Дэвид, затушив свою сигару. – Ты ведь догадывался, что он убьет Эдварда.
- Да.
- Значит, ты знаешь, что делаешь?
 Тодд молчал. В ответ на его молчание Дэвид отставляет вдаль пепельницу, и они вместе с Виктором покидают кабинет.

* * *

- Это все совсем неправильно, Дейв, - устало проговорил Виктор.
 Они стояли на улице. Длинное широкое шоссе теряло свое протяжение в темноте. Дома и небольшие постройки стояли словно конструкторы – освещаемые солнцем ложившимся уже под землю. Где-то вдалеке лаяли собаки. В небе совершенно беззаботно летели птицы.
 Дейв отвернулся и зашагал по асфальту. Он вдруг почувствовал необыкновенную легкость в своей ходьбе, чему способствовал тихий ветер.
- Что ты хотел, Виктор? – сказал громко Дейв, и его голос казалось разлетелся по всей широкой автостраде. – Ты же знал, что все может порой превратиться черти во что.
- Нельзя так, Дейв! – угрюмо голосил Виктор. – Тодд делает ошибки! Пора ему помешать!
- Откуда ты знаешь, что это ошибки?
- Сам рассуди, Девид! – Виктор раскинул руки в обе стороны. – Сначала он отправляет Роберта, чтобы он избавлял мир от несчастных. Теперь Роберт избавился от напарника, где-то скрылся, неизвестно где сейчас и вряд ли так возьмет и согласиться ехать с нами.
- И что же ты предлагаешь? – обернулся Девид и зашагал в его сторону.
- Мы должны спасти его! – улыбнулся Виктор, но улыбка эта совсем не была похожа на радостную.
- Как? – с заинтересованностью, смахивающую на сарказм, спросил Девид.
- Мы убьем его.
- Когда мы приедем за ним, он именно этого и будет ждать. И Тодд тоже об этом знает.
- Ты послушай не Тодда, ты послушай себя! Что ты сам сейчас думаешь обо всем этом?
- Самое главное найти его сейчас, - Девид вновь оглянулся на дорогу – в лицо дул ветер, а сама дорога казалась еще темнее чем несколько минут назад.
- Ты же знаешь, кто нам может помочь, - сказал Виктор.
 Дэвид обернулся.
- Хм…
 Он знал – сейчас он выглядел совершенно другим. Каким-то менее важным, величественным, более лихорадочным, даже сострадающим. Глаза его на улице становились больше и ярче. Эти чувственные метаморфозы не нравились ему.
- Джереми мне не будет доверять.
- Тогда я поеду один. Ты просто подвезешь меня к нему.

* * *

 Джереми сидел на третьем этаже в своем доме. В зубах его дымилась сигарета, а перед ним на столе стояла старая печатная машинка. В машинку был вставлен лист, на котором еще ничего не было написано. Джереми просто смотрел на машинку. На пустой лист. Как помешенный. Смотрел, пока сигаретный дым не решил загустеть вокруг этих предметов. Не успел Джереми опомниться, как сзади раздались шаги. Потом голос:
- Джерри?
 Он обернулся.
- Виктор?
 Виктор также беззаботно зашагал к нему.
- Что ты здесь делаешь? – хмуро спросил Джереми. – Ты мне всех перебудишь.
- Я не на долго, Джереми. Мне нужна твоя помощь.
- И что же тебе нужно?
- Нужен Роб.
- Зачем он тебе?
 Виктор немного помолчал. Потом ответил холодно:
- Я хочу его убить.
- Ну ты и садист, - ответил Джереми.
 Виктор рассмеялся сильным, скрипучим смехом.
 Джереми пренебрежительно отвел взгляд.
- Долбаный шутник. Видимо Босс все-таки плохо на тебя влияет.
- Ему нравится моя резкая харизма. Только и всего.
- Я найду тебе Роба. Только ради всего святого, проваливай отсюда, а то придется будить охрану.
- О`кей, Джерри. Договорились.

* * *
 Позже проехали весь город.
 Проехали в центре, мимо кафе где не так давно был Роберт.
 Люди не исчезали.
 Город живет каждый час.
- Подъезжай к тому дому, - указал Виктор.
 Дейв резко развернул в переулок.
 Машина остановилось у второго здания.
 Во дворе абсолютная тишина.
 Виктор улыбнулся своей озорной улыбкой.
- Ну что, идем брать его?
- Что ты сказал Джереми? – поинтересовался Дэвид.
- Ты волнуешься?
- Все произошло слишком быстро.
- Я сказал ему, что Роберт в опасности и ему нужно помочь.
- Ну ты и ублюдок, - Девид медленно пошел вдоль подъездов.
- Что? – рассмеялся Виктор. – Ты сделал бы тоже самое, или он тебя ловил уже на лжи и потому не доверяет?
- Неважно.
 Дэвид не долго помолчал, на его лице вырисовывалось легкое смятение.
- Я пойду один, - сказал он, обернувшись к Виктору.
- Что? – недоуменно переспросил тот.
- Ты прогулялся один к Джереми, а теперь мой ход.
- Твою мать, Дейв, к этому парню лучше одному не ходить!
- Ты так говоришь, словно мы новички. Это скорее я тебя должен чему-то научить.
- Перестань! – раздраженно воскликнул Виктор. – Я прекрасно справляюсь! Какого черта я должен терпеть на себе твое угрюмое учительское выражение!?
- Я пойду один, - решительно повторил Дэвид и открыл дверь машины. – Сходи купи нам кофе.
 Открыв дверь он застыл и сказал, уже менее строже:
- Вот если я не вернусь через 20 минут... Тогда можешь пойти за мной.
 Виктор ничего не ответил. Он был раздражен этим наказом.

* * *

 Из окна комнаты, где в данный момент находился Роб, показалась движущаяся фигура – она медленно вылезла из машины и бесшумно побрела по асфальту, освещенному тусклыми уличными фонарями.
 Дэвид.
 Роберт наблюдал за ними. Он видел, как они приехали.
 Фигура поднялась по лестнице, обнаружила что дверь в квартиру открыта настежь. Роберт слышит его шаги. Дэвид медленно вошел. В квартире, где был только сам Роберт – отчетливо слышен его неуверенный шаг. Роберт сидел в гостиной, с застывшим на лице выражением безразличия.
 Дэвид подошел к нему ближе. Он знал, кого Роберт хотел найти в этой квартире.
- Роберт?
 Тот не оборачивался. Лишь промолвил:
- Я знал, что ты придешь за мной.
- Знал, что именно я?
- Мог и кто-то другой. Этот второй тип – я ни разу его не видел. 
- Послушай, Робби. Их нет здесь. Твои жена с ребенком давно уехали отсюда.
- Откуда ты знаешь? – Роберт медленно оборачивался.
- Они недавно оставили квартиру. Не волнуйся, с ними все в порядке.
- Откуда ты знаешь, что у меня была семья?
- Я и Босс – знаем все. Знаешь? Он хочет увидеть тебя. Но я…
- Но ты «что»? – Роберт орлиным движением обернулся к нему.
- Я не отведу тебя к нему.
- Он убьет меня?
- Нет. Он заставит выполнять тебя очередную грязную работу, якобы во благо человечеству.
 Дэвид подошел к окну.
- Может Босс и делает ошибки, заставляя тебя выполнять все это дерьмо… но здесь есть доля верных суждений. Для того чтобы спасти человечество – нужно чтобы кто-то выполнял паршивую работу. Так человечество эгоистично, избаловано и неблагодарно – точно так же, как и твоя работа… Честно тебе признаюсь, - Дэвид обернулся от окна к Роберту. – Он знал, что ты убьешь Эдварда.
- То есть, он сам все это задумал? Чтобы я убил Эда, и на этом бы все закончилось. Словно он сам вершит мою судьбу?
- Разве ты не назовешь это правосудием? – Дэвид подошел к нему, - Эдвард это заслужил.
 Роберт злобно понурил голову.
- Роб, - Дэвид наклонился к нему. – Я хочу тебе помочь. Ты не поедешь к Боссу. Я отвезу тебя к твоей семье, а ему скажу, что мы тебя пристрелили. Тот парень, что сейчас внизу – он сам предложил сделать так, и он черт возьми прав! Ты же сам хочешь закончить все это! – более агрессивно. – Ты должен проснуться!
 Взгляд Роберта стал выражать доверие, но казалось он хотел поверить.
 И в этот момент в комнату зашел Виктор.
 Роберт резко к нему обернулся.
- Нет! – заорал Дэвид.
 И в этот момент Роберт и Виктор с одинаковый скоростью достали пистолеты из своих кобур. Однако выстрелили они не одновременно.
 Роберт резко обернулся и выстрелил в туловище Дэвида – тот с криком отлетел к стене. Виктор выстрелил в спинную часть черепа Роберта, и тот резко полетел со стула на пол.
 Виктор опустил еще дымящийся пистолет, пробежал мимо Роберта – который казалось скончался сразу – к Дэвиду, который еще тяжело дышал, полулежа у свежего книжного шкафа комнаты. 
 Виктор смотрел на Дэвида. Он еще был жив – взгляд был злобным и усталым. Сам Виктор смотрел на него с необычным благородством.
 За окном каждую минуту слышался рев автомобильного мотора. Лишь он время от времени нарушал зарождающееся успокоение.
 Виктор покачал головой:
- Какого хрена ты болтал?..
- Если Тодд хочет попытаться спасти мир, то я попытался спасти тех, кто его спасает, - так Девид улыбнулся совершенно беззаботной улыбкой.
- Это кажется полнейшей чушью, - отчеканил Виктор.
 Дэвид ничего не ответил. Лишь продолжал тяжело дышать и умирать.
- Скажи мне, Дейв, - Виктор присел, и их взгляды были на одном расстоянии. – Игра, стоила свеч?
- Расскажи ему все как было…
- Ну нет.
 После этого ответа Виктора, Дэвид перестал дышать. Его огромные холодные глаза остановились на Викторе.
 Виктор недолго смотрел на него, после чего опустил его зрачки, коснувшись мертвого лица, и медленно вышел из комнаты.