Цена жизни

               
 

                Высокий брюнет крепкого телосложения возрастом лет тридцати пяти сидел, сильно ссутулившись и низко опустив голову,  серые глаза смотрели в одну точку. Ноздри длинного и вытянутого носа шумно втягивали воздух, словно человеку нечем было дышать.

                На заднем сидении «четырнадцатой» было тесновато и при росте метр девяносто приходилось сидеть, скорчившись в три погибели.

                Сидевший рядом полноватый парень лет тридцати с выпуклыми глазами на округлом лице, наклонившись вперед, взахлеб пересказывал водителю бородатый анекдот про дедушку с бабушкой, занимающихся любовью. Анекдот был пошлый и тупой. От рассказчика несло нестерпимым запахом чеснока, а окна были закрыты из-за моросящего дождя.

                Дипломат с удовольствием заехал бы Шепелявому в его смердящий рот своей битой, зажатой между колен, и успокоил бы его навсегда, но не зря он носил эту кликуху - «Дипломат».  Ради дела и личной выгоды он готов был стерпеть все, что угодно. Шепелявый был полный кретин, но вид у него был угрожающий, а в деле это было главное.

                Водитель по кличке Лысый – крепкий мужик сорока лет с чисто выбритой головой загоготал, дослушав анекдот, а Шепелявый, откинувшись на сиденье и хлопнув Дипломата по костлявому колену, понизив голос, зашептал: « Эх, Дипломатушка, мне бы щас бабу, хоть какую. Ух, я бы оторвался. Помнишь, в прошлый раз какая грудастая телка нам попалась. Жалко сопротивлялась мало, да толстоватая была. Я люблю маленьких и худеньких, на малолеток смахивающих, и чтобы повизжала, да ногами подрыгала. Возбуждает меня это, страсть как возбуждает. А эта, толстуха, похоже сама тащилась. Не интересно так». Шепелявый, оглянувшись на водителя и еще сильнее сжав рукой колено Дипломата, еще больше понизив голос проговорил: «Может поэтому Лысый ее так быстро кончил?»

                Дипломат сухо улыбнулся и коротко кивнул головой, как бы соглашаясь с Шепелявым. На самом деле Дипломат не любил чрезмерное насилие, причиняемое его подельниками жертвам грабежа. Но внешне всегда одобрял все действия, совершенные корешами в деле.  Оправдывая свою кличку. Ему было плевать на то, что делали с истязаемыми жертвами при грабеже его подельники. Он понимал, что многим корешам это даже важнее чем ценности, добытые в деле. Для дипломата же главное был навар, все остальное не имело значения.

                Шепелявый завертел головой и, проводив взглядом иномарку, оставшуюся позади, затеребил плечо водителя.

                - Лысый! Вот же хороший вариант. Тачка почти новая и народу вокруг никого.

                - Не шурши, Шепелявый. Я эту тачку уже полчаса пасу. Водитель быстро взял в руки рацию и сказал только одно слово.
 
                - Работаем.

                Лысый немного сбавил скорость. Шедшая позади иномарки точно такая же «четырнадцатая» прибавила скорость. Лысый напряженно всматривался в зеркало заднего вида. Иномарка поехала быстрее.
 
                Сидевший рядом с водителем плечистый парень лет двадцати с короткой стрижкой и моргающими глазами нервно стискивал в руках свою биту. Лысый успокаивающе похлопал его по колену.

                - Не меньжуйся, Сивый. Все путем будет. Главное, чтобы у водилы волыны не было.

                Водитель иномарки, молодой человек лет тридцати, среднего телосложения с вихрастым чубом на лбу устало тер рукой шею. От долгой езды ноги затекли. Хорошо, что ребенок спит. Любимая держится, хотя глазами хлопает все чаще. Монотонный пейзаж усыплял не хуже снотворного.  Впереди ехали две легковушки, а вокруг степь, да степь кругом. Прямо как в песне. Григорий нежно погладил жену по колену.

                Молодая голубоглазая девушка лет двадцати с диной русой косой, лежащей на высокой груди моментально встрепенулась и провела рукой по лицу, словно стирая остатки сна.

                - Что любимый? Что-то нужно?

                - Да нет, солнце мое. Но что-то тревожно на сердце. Ты не спи любимая. За мной следи. Не ровен час усну.

                Передняя легковушка сбавила скорость. Григорий нахмурился. Чего тормозят-то? До ветру надобность возникла? Тревога усилилась. Пошарив под своим сиденьем, Григорий вытащил травматический пистолет под названием «Есаул». Толку от него было, скорее всего, никакого. Маленькая резиновая пулька при попадании могла вызвать разве что синяк на лбу обидчика. Но вид у огромного пистолета был устрашающим.  Из-за этого грозного вида и был приобретен в свое время этот травматический пистолет. Дела для него не нашлось, но на всякий случай Григорий брал в дальние поездки это чудо оружейной конверсии.
 
                При виде пистолета Настя нахмурилась.
 
                - Это ты зачем достал этот ужас!? Смотреть на него страшно! Душа в пятки уходит.

                - Вот для  этого и достал. Не нравится мне эта легковушка. Видишь, притормаживать стала? Зачем не пойму.

                -  Да до ветру водителю приспичило.

                На лбу Григория выступили капли пота, хотя в салоне было прохладно. Другая легковушка, маячившая позади, прибавила скорость. По телу Григория прошел озноб. Перезарядив пистолет, Григорий положил его на колени жены.

                Настена уже не возражала против оружия и сидела в кресле, словно натянутая до предела струна. 
 
                Григорий, искоса взглянув на жену, вполголоса проговорил: «Из машины ни ногой! Сиди тихо. Если что пистолет заряжен. Нужно только на курок нажать. Сможешь?» Жена коротко кивнула головой.

                После непродолжительных маневров на дороге иномарка оказалась зажатой между снижающими скорость двумя легковушками. В каждой сидело по пять человек бандитского вида. Григорий резко нажал на тормоз, надеясь что легковушки не успеют притормозить и он сможет обогнать переднюю автомашину если задняя тюкнет его в капот.

                Водители легковушек были опытными водителями и были наготове. Ловко притормозив, обе автомашины, развернувшись полностью перегородили дорогу, заперев остановившуюся иномарку.

                Разом из обоих автомашин вышли по пять человек. Все члены банды были крепкого телосложения и недвусмысленно крутили в руках бейсбольные биты.

                Шепелявый схватив Дипломата за плечо возбужденно затараторил.

                - Ты смотри, какая краля в иномарке сидит. Сказка! А грудь - то какая, а коса. Ох, сейчас оторвемся! Я щас ее прямо на капоте распну звездочкой, как ту толстуху. Руки привяжу к боковым зеркалам, ноги к бамперу. Ох, я и помучаю кралечку. У меня в багажнике бутылка шампанского припасена. Страсть как люблю ее запихивать в известное место. Шепелявый от возбуждения перешел на визг, изо рта вместе со словами брызгали слюни.

                Дипломат одобряюще кивнул на слова подельника и, поймав взгляд Лысого, быстрым шагом направился к дверце водителя иномарки.

                Шепелявый  почти бегом бросился к дверце с той стороны, где сидела женщина. Он подбежал быстрее Дипломата, и это было ошибкой. Радостно улыбаясь Шепелявый наклонился над опустившимся стеклом и застыл, увидев дуло пистолета, глядевшего ему прямо в лицо.

                Дипломат подойдя с правой стороны к иномарке замахнулся было битой, но резко отрывшаяся дверь ударила краем прямо по коленной чашечке. Взвыв от нестерпимой боли, Дипломат отлетел от машины метра на три и упал на спину, прижимая ушибленное колено к груди.

                В тоже мгновение заверещавший Шепелявый, получив пару выстрелов из травмата прямо в лицо, скатился в кювет. Поняв, что ситуация выходит из под контроля,  Лысый, вскинув биту, кинулся к водителю, выскочившему из иномарки.

                Нападавший в торопях не заметил узкой полоски стали, блеснувшей в руках водителя иномарки, однако острая боль с правой стороны груди, а затем холод, словно огнем опаливший его бок, заставили споткнуться на ровном месте и выронить из рук биту. Шедшие за ним подельники, замерев на месте при падении вожака, замерли на секунду, а потом, вскинув биты, напали на чужака. Эта потерянная секунда была использована напавшим на них в полной мере.

                Ободряющее кивнув жене, Григорий резко ударил дверцей по ноге подошедшего к машине с его стороны долговязого бандита. Длинный с воплем отлетел в сторону. Не теряя ни секунды, Григорий вылетел из автомашины, сжимая в руке кинжал.

                Отец и дед Григория были потомственными казаками и в раннем детстве старались сделать пацаненка настоящим казаком. Григорий всегда считал, что казаком не стал. Долгая жизнь в городе и напряженная работа не давала возможности выезжать на казачьи сходы, и тем более заниматься фланкировкой с шашкой. Дед и отец мастерски владели шашкой, а Григорию все недосуг было.

                Подаренный предками изогнутый казачий кинжал «Бебут» кочевал с его хозяином из одной автомашины в другую, валяясь под сиденьем вместе с набором ключей и балонником.

                Этот кинжал Григорий держал в руках последний раз, дай бог памяти лет пять назад. А нет ведь. Пришла беда, и старый друг, словно сам прыгнул в руку своего хозяина. Сжимая рукоятку кинжала, Григорий восхитился великолепному балансу клинка, несмотря на солидный вес, клинок был в руках почти невесомым, а острие, словно само собой располагалось строго по горизонтали. Ощутив клинок словно продолжением руки, Григорий, мгновенно вспомнив уроки отца, ловко рубанул лысого под мышкой и устремился в сторону двоих остолбеневших бандюганов.

                Молниеносно полоснул переднего по бедру и, низко присев под просвистевшей над головой битой, полоснул по сухожилиям ногу второго. Этому похоже досталось больнее всех, визжа, как недорезанная свинья, бандит на четвереньках, кинулся в сторону второй легковушки, обходя по широкой дуге Григория, развернувшегося в сторону новой опасности.

                Бандиты из второй машины, вальяжно приближающиеся к иномарке остолбенели, не веря глазам. Все произошло почти мгновенно за несколько секунд.

                Лысый, выронив из рук биту, ничком упал на дорогу, обливаясь кровью. Сопровождавшие его бандиты были разбросаны в стороны, словно ураган смел их с дорожного покрытия.

                Увидев такой жесткий отпор бандиты в растерянности остановились. Вид окровавленного кореша, бегущего к ним на четвереньках и оглашающего окрестности диким визгом, добавил деморализующий эффект.

                Водитель иномарки, развернувшийся в их сторону с откинутым в сторону лезвием изогнутого клинка, с острия которого на дорогу капала кровь, предстал в виде жуткого вестника смерти. Когда этот "рассекатель тел" молча кинулся в их сторону, размахивая над головой  своим леденящим кровь клином, нервы у бандитов не выдержали и, побросав биты, они побежали прочь.

                Скачущий за ними на четвереньках, Сивый, оглашающий окрестности диким криком, прибавил бегущим скорости. Бандиты бежали без остановки до тех пор, пока брошенные автомашины не скрылись за горизонтом.

                Осознав, что убегающие не вернутся, Григорий прекратил преследование. Вернувшись, поставил у обеих автомашин рычаг коробки на нейтральное положение и, поднатужившись, столкнул их в кювет. Посчитав, что для компенсации морального вреда этого недостаточно, порезал все колеса на бандитских легковушках и перебил все стекла. Только после этого, удовлетворил бешенно клокотавшую в груди ярость. Еще долго сердце стучало как набат.

                Григорий впервые задумался о цене жизни человеческой и понял, что есть ценность для него лично, а также с гордостью осознал, что едет по освобожденной от нечисти дороге.