Быстро - как обычно, собравшись по команде вылетели в командировку, в близкую от Алма-аты, Джамбульскую область. Там нужно было обработать приличную по размерам, площадь, с помощью специальных приборов для "гравиметрической съемки", летая с операторами "Николаевской геофизической экспедиции".
Так вот, делая за день до тридцати-сорока посадок в определенных заказчиком местах, доводилось видеть и встречать много интересного, в том числе и в древнейших и красивых горах Кара-Тау, что в переводе с казахского, значит "Черные горы". Они действительно выглядели такими, наверно из-за незначительного растительного покрова, а их северные склоны были очень круты и скалисты.
Интересна командировка была ещё и тем, что требовала большого напряжения и максимальной отдачи от экипажа из "двух человек, плюс пилот". Ведь при перепаде высот в этом регионе от шестисот-семисот, до двух, двух с половиной тысяч метров можно было «уплясаться» до невозможности, за день, так-как разница могла достигать нескольких тысяч метров, и в радиусе всего-то с пяток километров. Это - "бодрило нервную систему" и давало возможность, приложив знания и умение, делать работу необходимую государству.
Считая себя уже «мозером» к тому времени, (это любимое словечко моих учителей, характеризующее подготовку специалиста) - так вот, считая себя уже «крупным казахским специалистом», стал слегка расслабившись, работать, в этом интересном месте. Операторы, со мной летают многоопытные - могут подсказать, и если надо хороший своевременный совет дать.
Район полётов - выжжен, хоть и слишком быстро, яростным южным солнышком и смотреть кроме как на бесконечное нагромождение скал перемежающихся с бескрайней желтеющей степью да языками ещё зелёных полян в зажатых горами долинах, больше не на что.
Ветер здесь, дует утром "с гор", после обеда "в горы" и особых хлопот не приносит. А когда он - ровный, то, нам - только помощник. Бывает заход на посадку на склон небезопасен, по условиям ветра и препятствий, и тогда, мы оставляем «эту точку-дырочку» на завтра, чтобы сделать с утра. А если совсем «трудная», то высаживаю ребят с их точным прибором как можно ближе - где-нибудь на доступном месте, и, выключив двигатели, зажав тормоза и обложив колеса камнями на случай сильного порыва ветра, нежусь в тишине и лучах солнышка, когда они(лучи) слегка охлаждаются свежим на высоте ветерком.
Ребята - уходят, переговариваясь и шурша осыпающимися камнями, удаляясь, а ты - лежишь, слушая тишину да посвистывание ветра в расселинах, мгновенно отключаясь от реальной жизни, словно вдруг выключили виртуальный рубильник.
Работа изо дня в день настолько затягивает, что пока находишься в полёте или «молотишь двигателями» прицепившись где-нибудь на скале и дожидаясь ребят, мысли текут в каких-то абстрактных направлениях, теряясь в их бесконечных переплетениях. И могут унести так далеко, что вздрагиваешь, вдруг увидев знакомую фигуру геолога на фоне неба появившегося «из ниоткуда», а на самом деле только что выползшего снизу, с крутейшего склона прямо под переднее колесо вертолета стоящее у края обрыва.
Постоянное изменение обстановки не даёт сильно замылить глаз, а весёлая компания моих ребят, уши.
Однажды, завершая маршрут, мы шли в сторону Джамбула, так как керосин – «наша кровь», заканчивалась. Вертолёт - лёгкий как пушинка, и подчиняется любому движению ручкой управления, пилотом. Мы заканчиваем работу, на сегодня, и осталась одна-единственная точка - это «пупочек» внутри подковы из гор, с видом на долину, на горизонте которой видны дымы вонючих Джамбульских химзаводов. Поскольку ветер мне явно «в фейс», смело и сходу захожу на посадку, рассчитывая левее планируемой точки приземления, чтобы в случае «подсоса» нисходящим потоком, уйти-отвалить влево-вниз.
Привычка ходить по «гребешкам гор» осталась ещё от "старика" - поршневого вертолета Ми-4, когда летая с горными асами, нас учили, чтобы всегда оставляли себе свободу манёвра на случай отказа двигателя. И привычка эта, не раз спасала от беды, позволяя избежать столкновений с проволочными «перекидами» в ущельях. Когда нет другого выбора - мы ходим по правой стороне ущелья, и каждый на борту наблюдает за своей стороной, отслеживая столбы. Столбы потому, что их видно лучше, чем провода, и следовательно больше времени, чтобы успеть отвернуть.
Итак, мы быстро проходим поперечный «горный прилавок» под нами, и оказываемся над глубоким рвом, подковой огибающим округлый холм, словно пуп нахально торчащий на пузе Матушки-земли.
Едва прошли половину пути к месту посадки, как нас вдруг, понесло, причём довольно сильно, в долину.
Странно, но, ладно! - прохожу над пупком и развернувшись стандартным разворотом на сто восемьдесят градусов, уверенно захожу на левую от меня, сторону округлой поверхности горушки.
Заходим сверху-вниз чётко контролируя место посадки. Когда до места приземления осталось с сотню метров, нас опять потащило вниз - до пупка, внутрь гигантской «горной подковы».
Валера - мой заказчик и штурман, таращится вокруг ничего не понимая как и я: ветер опять сменился, что-ли!?
Терпеливо отворачиваем, и выполняем повторный заход на посадку, теперь под девяносто градусов к предыдущему направлению.
Пытаемся угадать, направление ветра, значит.
Опять несёт, причём ещё сильней, чем на двух предыдущих снижениях.
- Ага-аа! -Ну теперь-то уж мы точно знаем ветер в этом закутке! – улыбаюсь про себя.
Мы ведь попробовали зайти с трёх сторон. Осталась - одна, последняя сторона "Розы ветров".
Прошли над пупком и развернувшись на сто восемьдесят, смело идём на посадку.
Но, не тут то было – картина та же!?
- Да ёкэлэмэнэ! - вскипает в бешенстве кровь. - Как это так?! - не смог сесть на этот крохотный пупочек. Но, тут же внутреннее чувство осторожности пересиливает горячность, а Валерка успокаивающе машет головой: поехали домой, завтра сделаем.
Уязвлённый донельзя - «киплю», но, сморённый вскоре сытным ужином и отдыхом, постепенно успокаиваюсь, забывая об этой маленькой неприятности.
Назавтра, с утра пошли на эту же точку, высота которой была всего-то на пару-тройку сотен метров выше долины, из которой пришли сейчас, и не представляла собой особой сложности. Когда подошли ближе, увидели, что весь «прилавок» окутан сизым дымком. Видно, местные пастухи подожгли траву, чтобы она лучше росла на следующий год. Не сразу увидели и «свою» площадочку, а когда увидели – обомлели: дым внутри подковы обвивал пупок и поднимаясь вверх, закручивался к центру, оставляя вершину нетронутой! И это, когда ветер ещё не набрал силу.
Даже не знаю, откуда сделать попытку сесть. Ведь вертолёт должен заходить на посадку против ветра, или "с боковым" под сорок пять градусов, чтобы обеспечить аэродинамически обоснованную методику посадки, повышающую шансы на выживаемость, на случай отказа одного двигателя.
Валера машет мне, кивая вбок головой и улыбаясь: Пошли мол, отсюда! Завтра подлетим, или вечером заскочим на обратном пути.
Что мы, и сделали.
На «пуп» сели только на следующий день, вечером. Я специально выключил двигатели, вышел из винтокрылой машины и стал в центре возвышения, ощущая, как снизу-вверх, идёт закручиваясь ровный поток воздуха. Мощь, просто неимоверная! Но, она под силу сегодня нашей вертушке, и поэтому удалось, преодолев её сопротивление, сесть таки.
Вот тебе и "чудеса природы".
Кстати, когда взлетали, нас так подхватило, что невольно и крепко схватились было за управление, да только высота и режимы двигателей были в порядке и мы - ушли, на свой маршрут.
А я - продолжал конечно, считать себя «мозером», но, уже "рангом-то" пониже.
Природа, брат, не любит шибких специалистов. Если она покажет свой нрав и по настоящему, никакой мощи железной винтокрылой машины не хватит, чтобы с ней совладать. Потому и уважать надобно, и считаться с ней, с Природой-то.
И поскромней надо быть, однако ;)