- Что ж, твоя взяла казак, ну а я, видать, дурак.
Ты проси, что хошь Ильюха, коль прошляпил я как тюха
Чудо камень самоцвет, тот, что светит тыщу лет.
Заедают мине бабы, хучь и телом они слабы,
Да свирепы во скандале, невтерпёж мне жить так дале.
Камень надобно вернуть, стоит только мне моргнуть,
Сто пудов отсыпят злата, и сто сабель синь-булата
Поднесу, вот видит Бог, коль не веришь, чтоб я сдох!
Дам я ткож сто коней, не загонишь их в сто дней.
Нет тем коникам цены, эти кони для войны.
И казак, душа простая, от тех слов совсем растая,
Говорит старому так: Не купец я, а казак,
Мне не надо много злата, сто мне сабель синь-булата
Дай тот час и без возврата, я ж, верну, что мною взято:
Чудный камень самоцвет, тот, что светит тыщу лет.
Мне тот камень не в корысть, мне ево не с хреном исть.
Сто коней, ты то ж представь, на баз Войска их поставь.
Водяной, не будь дурак, говорит: Да будет так!
Что мне сабли синь-булата, что мне серебро и злато,
То презренный лишь металл, за него бы я не стал
Затевать такую бучу, и горнуть всю злобу в кучу.
И позвал он тот час слуг, а у них отличный слух.
Прибежали всей толпой: Мы ещё старой с тобой.
Говори, чего изволишь, ведь с тобою не поспоришь,
Ты покедова наш царь. Но, однако ж было встарь,
Что мы этаких царей, изводили как курей,
И варили из них суп, коли был он дюже глуп.
Не добудешь чудо-камень, что горит как ясный пламень,
Мы сведём тебя с реки, как смывают грязь с щеки.
Возмутился дед старой: Вы наглеете порой!
Тише воры, агаряне, разгалделись как цыгане!
Зашибу вас щас, в сердцах, потеряли бесы страх.
Будя в водных кущах свет, будя камень самоцвет.
Мы с Ильюхой вновь друзья, нам вишь сварится нельзя.
Отдаёт он чудо камень, что сияет будто пламень,
А в замен просит булат, я сему обмену рад.
Он один, а сабель много, пусть возьмёт их, ради Бога.
Вмиг сто сабель мне доставить и казаку все представить.
Пусть берёт к едрённой Фене, сожалеть о саблях мне ли?
Злата дайте десять пуд, не почтите вы за труд.
Отогнать сто жеребцов, изо всех реки концов,
На казачие базы, коль не хочите грозы.
Я сказал, да будет так, я вам слуги не простак!
Слуги реку обыскали, и те сабли отыскали,
Отсчитали злато споро, это дело у них споро.
И пригнали сто коней, не загонишь их в сто дней.
Всё доставили донцу, атаману молодцу.
Он те сабли испытал, на конях сто вёрст скакал;
Злато ссыпал он по сумам – видать сбыться донским думам
О припасах и о зелье, и не быть всем им в безделье
По приходу вражьей силы. В ход пойдут не только вилы,
А мушкеты и пищали, чтобы встретили в печали
Турки первый день войны. Чтобы были не вольны
Набегать на их станицы, кои ждут в Москве-столице.
А коль так, Ильюха слово, держит, это и не ново.
- Договор, крепчей булата, и дороже будя злата,
Вот тот камень самоцвет, тот что светит тыщу лет.
Заберите, ради Бога, мне добычи этой много.
Так сказал лихой донец, атаманец-молодец,
Да и камень тот отдал, изголяться он не стал,
Вынув тот из чекменя – мол, не злитесь на меня.
Говорит он извиняясь, за свои грехи все каясь.
- Мне без сабель синь-булата, в Войско б, не было возврата.
Хоть и ввёл себя я в грех, но однако ж, не на смех.
А теперь мы все довольны, и итить домой мы вольны.
Извини меня старой, что обманывал порой,
Будь здоров хозяин рек, я прощаюсь не навек.
Ну а коли будет дело, забредай ко мне смело.
Я ж, к тебе дед не ходок, продирае холодок
У тебя в реке Дону, ненароком утону.
Водяной был тоже рад, что сменял свой синь-булат,
На чудо–камень самоцвет, что сияет тыщу лет.
- Ладно, будя, всё забыли, были беды, да и сплыли.
Но случилась тут беда, дорогие господа,
Не почил чуть дед от счастья, поизбыв своё несчастье.
Но однако ж, откачали, чё сдыхать, коль нет печали?
Как очимался дедок, так тот камень уволок.
Под охрану, во дворец, тут и сказочке конец.
Коли слушал – молодец, иди кушай холодец.
А коль нет, нет в том печали, мы их много насточали,
Будим мы тянуть мочало и расскажем всё с начала.