А. Андреев. Русские крепости. Осада Полтавы и Порт
www.livemem.ru
Русские крепости.
Новгород и Тевтонский орден. Москва и татаро-монгольское нашествие
Осада украинской Полтавы в 1709 году
Осада Порт-Артура в 1905 году
Крепости на Руси – промышленные, торговые, политические и транспортные центры – всегда строились так, что не боялись окружения., блокады и долговременной изоляции. Большая часть крепостных стен прикрывалась естественными преградами – реками, холмами, широкими оврагами. болотами,
Строители крепостей находили место для укреплений и прежде всего искали родники, или рыли артезианские скважины. Если воды не было крепость строили в другом месте, где вода была.
Сначала выкапывали ров, земля из которого шла на валы, на которых строились деревянные частокол, стены, а по мере роста благосостояния города – каменные укрепления. Валы делали высотой от 4 до 10 метров, спереди они имели крутизну до пятидесяти, сзади до тридцати. градусов. Вал и ров находились друг от друга на расстоянии не более одного метра. Глубина и ширина рва была такой же, как высота и ширина вала.
Деревянные стены достигали пяти метров и строились из готовых четырехметровых городен, соединенных ‘в обло”, и набитых землей и щебнем, что делало почти невозможным их поджог. Башни были проездными, с воротами, или глухие, на расстоянии друг от друга на полет стены, что позволяло им защищать друг друга, все многоярусные и вдвое выше стен.
По верху стен делался боевой ход, в виде балкона или галереи, проходивший с внутренней стороны, крытый сверху кровлей. Ход прикрывался ‘забралом” с бойницами, на метр выступавшим над стенами, с отверстиями в полу, что позволяло защитникам стрелять, лить кипяток и смолу вниз на врага.
От башен через ров был перекинут мост, который в случае опасности уничтожался. Крепости обычно имели ворота на все стороны света. В деревянных крепостях были тайные ходы сквозь валы, в каменных – подземные, и тайные калитки.
Внутри крепости находился княжеский дом, дружинная изба, погреба., конюшни, оружейная, мастерские, хозяйственные постройки, позднее храм. Вокруг крепости располагался посад горожан, ремесленников и торговцев. В первые времена перед нашествием врага его не жгли, и тогда захватчики поджигали его сами, и огонь перебрасывался на крепость и уничтожал ее.
Перед крепостями всегда строились форпосты, сначала маленькие крепостцы, затем мощные монастыри.
Основное вооружение русских крепостей до появления огнестрельного оружия – кипяток, смола и прежде всего камни. Оружие защитников – колюще-рубящие мечи, копья в рост человека, боевые топоры, кистени, палицы. Из луков стреляли избранные, хороших луков было мало. Они били на пятьдесят метров. Железа было мало. И его завозили из Швеции и Германии в виде готовых изделий.
У врага были баллисты, катапульты, камнеметы, действенные только против каменных крепостей. Атакующие сжигали посад. Огонь перекидывался на крепость. Если посада уже не было, крепость забрасывалась огненными стрелами и комками горящего войлока из катапульт. По лестницам стены не атаковали, в этом случае были большие потери, и возвратиться домой с награбленным по враждебной стране в ослабленном составе было проблематичным. Нападающие, прикрытые лучниками, атаковали ворота, стараясь их поджечь или выбить. Если у них это получалась, они врывались в горевшую крепость.
Дороги на Руси всегда были плохие, рыцари и татаро-монголы всегда атаковали зимой или поздней осенью. В этом случае поджечь крепость было трудно, и захватчики находили предателей, в основном из купцов, которые тайно проводили их боевые группы в крепость, активно атакуемую снаружи. Камнеметы деревянные стены из огромных дубов не пробивали.
В X веке на Руси был 25 городов, в XI веке – 100, перед татаро-монгольским нашествием в 1237 году – 300. После нашествия восстановилась только половина. Малые крепости занимали площадь в два гектара. большие города-крепости – не более двухсот.
Ладога – стольный град Рюрика, построившего в 860 году на берегу Волхова и Ладожки деревянный детинец. В начале X века по распоряжению сына Владимира Мономаха в ней была построена каменная крепость, которая перешла к Новгороду.
В XII веке Ладога выдержала три нападения шведов, в последнем случае уничтожив их войско. В 1188 году новгородцы из Ладоги атаковали шведскую столицу Сигтуну, стерли ее, и шведам пришлось строить новый стольный город Стокгольм. В 1198 году новгородцы из Ладоги уничтожили шведскую крепость Або в Финляндии и стали полностью контролировать Финский залив, плавая по Балтийскому морю из устья Невы, где позднее вырос Санкт-Петербург.
Город-крепость Новгород, построивший свой каменный детинец в X-XII веках, находился в середине своих владений, в двухстах километрах о границ. Город в устье Волхова и у Ильмень-озера переносился на новое место в двух километрах от старого и получил имя Новый город, Новгород.
Волхов разделил Новгород на две части. На Софийской находился Детинец в форме овала, со стенами высотой 15 метров и многоярусными башнями высотой 30 метров, длиной по периметру полтора километра. Был построен из булыжника и облицован кирпичом. Вокруг Детинца полукругом был построен Большой Земляной город из пяти концов – районов.
На Торговой стороне Новгорода находилось жилище князя Ярославово дворяще и Гостиный двор для купцов.
Псков, некогда охранная крепость Новгорода, имел детинец Кром в три гектара, на котором находилась канцелярия и архив веча, хоромы посадника, суд, вечевая площадь, храмы. Вдоль стен стояли клети с городским запасом зерна. Кром охраняли воины с огромными и знаменитыми на всю Европу кромскими псами, размером с теленка.
Псков был только однажды, в 1240 году взят обманом крестоносцами.
Новгород и Псков контролировали огромную территорию – от Балтийского моря до Сибири и Торжка, делившуюся на пять провинций – пятин.
С севера прикрывали Новгород и защищали Карелию и Балтику крепости Ладога. Орехов. Копорье. Тиверск.
С запада против Тевтонского ордена на Чудском. Псковском озерах и реке Великой стояли Гдов. Изборск. Порхов, Опочка.
От Москвы и Твери Новгород прикрывал Торжок, от Смоленска – Торопец, с юга – Порхов и Великие Луки.
Все новгородские крепости были построены так. Что из было невозможно обойти, мешали болота. Реки и озера. Это был укрепрайон Новгорода, который было невозможно застать врасплох.
Новгород ни разу не был взят штурмом. В него по договору в 1470 году вошли войска великого московского князя Ивана Третьего Грозного.
Москва, небольшой городок на Боровицком холме у впадения реки Неглинной в Москву-реку, в 1237 году был сожжен татарами Батыя. Его вновь отстроили и его расцвет наступил при князе Данииле московском, который в 1300 году присоединил к Москве Переяславль-Залесский, что усилил его княжество на порядок.
В 1367 году Москва получила белокаменный кремль. Из местного известняка. Что позволило ей отбиться от нашествия великого литовского князя Ольгерда в 1268 и 1270 годах.
В 1382 году Москву обманом сожгли татары Тохтамыша. В 1408 году она отбилась от татар Эдигея.
В 1485-1495 годах по приказу Ивана Третьего Грозного итальянские зодчие построили новый Кремль со стеранми длвадцатиметровой высоты и шестиметровой ширины, с 18 башнями и шестью воротами. Чтобы избежать пожаров. Иван Третий запретил строить посад у Кремля и устроил вместо посада Торг, в середине XVII века ставший Красной площадью.
В 1570 и 1571 году крымские татары сожгли Москву, но Кремль устоял.
В 1572 году русские войска князя Ивана Воротынского разбили новое войско крымского хана между Подольском и Серпуховом при Молодях, используя “гуляй-город”, передвижную крепость на колесах.
В 1610 году польские войска без боя вошли в кремль, в 1612 году без боя вышли.
Единственная сохранившаяся целиком крепость древних времен – подмосковный Зарайск.
Осада украинской Полтавы в 1709 году
Еще в январе 1709 года разведчики доносили Петру, что « от взятых языков имеем мы ведомость, будто неприятель идет к Полтаве». Крепость тут же была занята сводным отрядом полковника А. Келина, в котором было 4000 воинов и 90 пушкарей. Крепость имела 28 пушек, было вооружено около 3000 горожан.
Попытки внезапным налетом взять Полтаву шведы начали в феврале 1709 года. 23 февраля из 100 шведских солдат в лагерь вернулись трое. 25 февраля под Полтавой порубили 500 шведов.
Штурмовать Полтаву Карл поручил своему «маленькому Вабану» К. Гилленкроку. Король заявил: « Когда русские увидят, что мы хотим атаковать, то после первого выстрела сдадутся все.» Потом, когда шведская армия разбила свой лоб о полтавские стены, дилетанты от истории писали, что «осада Полтавы велась главным образом с целью тренировки людей в осаде города и для развлечения армии». «Развлечение» обошлось шведам в 3000 трупов.
Небольшая Полтавская крепость была расположена на высоком берегу реки Ворсклы при впадении в нее реки Коломака. Широкая долина при слиянии рек была покрыта непроходимыми болотами. Слабым местом обороны была тыловая сторона – солдаты и горожане зимой 1708-1709 годов укрепили эту часть защитных укреплений, Полтава целиком была обнесена земляным валом с бойницами, сделанными на высоте человеческого роста. На валу стоял частокол из дубовых бревен с заостренными кверху концами. В крепостном валу было 6 ворот. Крепость имела 10 бастионов, в которых находились пушки гарнизона. Старый город имел множественные подземные ходы глубиной от 6 до 12 метров, в рост человека и шириной до двух метров, с хорошей вентиляцией – сделанные в XV-XVI веках для защиты от частых татарских набегов. Подземные ходы и гроты были хорошим местом для укрытия гарнизона во время бомбардировок. Российский историк В. Панов писал об полтавских укреплениях:
«Впереди северной части крепостной ограды было расположено предместье. Восточные и западные части окаймлялись оврагами, на востоке они подходили вплотную, на западе- метров на 200. Небольшие овраги внутри крепости разделяли ее на две неравные части.
Крепостная ограда была расположена в виде неправильного многоугольника; имелся земляной вал, усиленный палисадом; впереди вала- ров.
По высоте вала юго-восточная сторона была наиболее доступна для штурма. Но атакующие, овладев валом, выходили на дно оврага с крутыми склонами. Подступы с востока не представляли никаких удобств ни для штурма, ни для инженерной атаки: овраг вплотную подходил к валу. С северной стороны сильно мешало предместье: инженерные работы начинать с сравнительно далекого расстояния от крепостной ограды. Больше всего выгод в отношении подготовки штурма представляла западная сторона: овраг довольно хорошо прикрывал осадные работы, но здесь гарнизон мог воспользоваться оврагом внутри крепости и создать сильную внутреннюю линию обороны.»
Гарнизоном Полтавы командовал Алексей Степанович Келин, полковник с 1702 года, участник штурма Нотебурга, Ниеншанца, Дерпта и Нарвы, командир Тверского пехотного полка. Петр говорил о нем, посылая в Полтаву – «Степаныч один стоит крепости». С января в Полтаве готовили порох и селитру, пополняли запасы вооружения, продовольствия. Именно Келин довел количество пушек с 10 до 28. В апреле 1709 года склады крепости имели 24 пуда орудийного пороха, 21 пуд мушкетного пороха, 620 ядер, 10 мешков железной дроби, 100 мешков картечи, 40 пудов свинца, 20 пудов серы, 90 пудов селитры.
К. Гилленкрок выбрал для атаки западную стену крепости и начал осадные работы. К началу мая перед рвом был вырыт ложемент, работы зашищали два четырехугольных редута.
28 апреля наскок на крепость 300 шведов был легко отбит. 29 и 30 апреля 1500 и 3000 шведских солдат атаковали Полтаву, но отступили с большими потерями.
К. Гилленкрок попытался пройти сапами через ров и заложить во рву мины. Работы закончились 14 мая. 6 и 7 мая гарнизон крепости произвел вылазки, уничтожив 300 шведских солдат. Противник попытался ворваться в крепость, но потерял ещё 500 человек. 10 мая в вылазке были убиты ещё 300 захватчиков. Потери гарнизона были намного меньше. Подкоп и закладка мины были обнаружены гарнизоном и уничтожены. В суматохе 1000 русских воинов бригадира Головина из корпуса А. Меншикова прорвались в Полтаву почти без потерь.
Ещё в начале апреля на военном совете русской армии было решено отвлечь внимание Карла от Полтавы ударом на Опошню. Карл отправил на встерчу Росса с четырьмя полками, они были опрокинуты русской армией, но блокаду Полтавы коннице пробить не удалось.
У переправы через Ворсклу с той и другой стороны строились сильные укрепления. К корпусу А. Меншикова шла вся русская армия.
А. Меншиков писал Петру:
«По полученным ведомостям из Полтавы, что неприятель оную крепость уже несколько раз жестоким приступом атаковал и хотя с великим уроном отбит и через вылазки многих людей потерял, однако же до сего времени помянутый город в крепкой блокаде держит, для чего я заблагорассудил, дабы сильную какую подвесить над неприятелем диверсию и оной крепости отдых чинить.»
23 мая К. Гилленкрок попытался взорвать под Полтавским валом новую мину, из которой полтовчане уже выкинули заряд и порох. Разьяренный новой неудачей Карл бросил на штурм 3 000 солдат. Под ураганным огнем шведы потеряли 400 человек и откатились назад. Гарнизон потерял 150 человек убитыми и 200 – раненными. 24 мая шведы атаковали Полтаву со стороны Ворсклы, где вал был ниже, чем в остальных местах. Келин собрал здесь большую часть гарнизона и шведы вновь только убитыми потеряли 400 солдат. У полтовчан погибло 70 человек. Гарнизон совершил за время осады 15 вылазок, и все они были удачны – шведы несли и несли потери.
Кто-то из полтавчан изобрел устройство, вынудившее шведов прекратить минные атаки –
«При Полтаве проходящих сапами земляной вал сделанной машиной с крюками вынуто из сапов 11 человек, без потерь от войск царского величества ни одного человека, да и в сапах найдено тем же инструментом побитых до 24-х, а прочие убежали. Таким образом неприятель сапами действовать крепости отменил и только единым метанием бомб приводил в несостояние, и артиллерию при оной атаке имел малую.»
29 мая «При Полтаве неприятель линию близ Мазуровского вала работаю продолжал и полисады полтавские рубил и ставил внизу горы, хотя с валу Полтавской крепости из ружья и метанием гранат от работы неприятеля отбивали и потерял он 13 человек, рядовых. Однако оную работу старался и в ночи полки трудился. Во время ночи выкинуты были огни, и через всю ночь со стен метали гранаты, и оной линия до городового валу не допущена.»
Душой полтавской обороны был А. Келин. Он был везде, на всех опасных участках, восстанавливал и укреплял вал и полисад, каждую ночь проверял посты – «дабы не пропустить случая неприятелю препядствия чинить; не удалялись бы со своего поста, а подозрительных людей предстовлять бы коменданту; в бою, в стрельбе и прочем, что служит к мужественному противостоянию, слушать паки команды.»
А. Меншиков доносил Петру:
«Келин не проспит Полтавы, и возьмут ее у него разве с его смертью.
О Полтавской крепости доношу, которая зело в доброй содержит себя дифензии и никакого ущерба от действа неприятельского ещё не обретается.»
27 мая 1709 года армия Б. Шереметева соединилась с конницей А. Меншикова под Полтавой и расположилась у деревни Крутой Берег. На другом берегу Ворсклы шведы строили непрерывную цепь бастионов.
Самый сильный штурм Полтавы Карл XII возглавил лично. 1июня началась сильнейшая бомбардировка крепости – Карл понимал, что другого шанса у него, ввиду всей русской армии, не будет.
Крепость загорелась, часть гарнизона и жители тушили многочисленные пожары. Воспользуясь этим, 3 000 шведских солдат с разных сторон пошли на штурм и в нескольких местах взошли на вал, водрузив на нем несколько шведских знамен. В шведском лагере победу ударили барабаны, в Полтаве ударил колокольный набат. На помощь гарнизону пришли все жители Полтавы, включая стариков, женщин и детей – шведы были сбиты с валов и отброшены от крепости, потеряв более 400 человек убитыми. Гарнизон и жители потеряли более 100 человек убитыми и 100- ранеными.
Э. Шабаев описал штурм Полтавы в своей работе «Только б жила Россия»:
«Мортирная батарея повела обстрел башни, было отмечено 5-6 попаданий, но вызвать пожар так и не удалось. Осажденные сбивали огонь водой, загодя припасенной в бочках.
Ниландсикй полк и спешенные кавалеристы колоннами двинулись на Мазуровский вал, полуразрушенный многодневными атаками. Русские пушки рявкнули в упор. Картечь десятками вырывала солдат из строя, но ряды смыкались, упрямо – шаг за шагом – карабкались по крутизне, обильно политой кровью, и грохотал очередной истребительный залп. Штурмовые мостики через ров охватило пламя, искры густо летели вокруг, обдавая лица, прожигая мундиры.
Новые и новые шведские «волны» выплескивались наверх, забрасывая частокол гранатами, задние шеренги вели прицельную стрельбу по осажденным, - здесь и там с гребня срывались, падали вниз фигуры в кафтанах, чекменях, в свитках, и колонны отвечали торжествующим ревом. Женщины с топорами и косами, почти дети стояли на валу, былись наравне с гарнизоном.
К полуночи потрепанные шведские роты были оттянуты назад, в перелесок.
Занималось утро, когда шведы, подкрепленные Кальмарским полком и ротами сапежинцев, обрушились на Мазуровский вал.
Плотные линии пехоты бегом устремились через ров, заваленный телами шведов и русских, и тут же в разных концах города заплескался набат. Пищали и единороги – за кое-как подновленным палисадом – сверкнули встречными блесками, клубы дыма опоясали подступы к валу. Зло визжала картечь, выкашивая передние шеренги шведов. Раненые молча, без единого стона, отходили или отползали в тыл, им навстречу шли новые роты.
Барабаны теперь выстукивали где-то на гребне, задернутом черной пороховой гарью. Судя по яростным крикам с обеих сторон, там завязывался рукопашный бой.
Правее, у выдвиной вперед башни, густела стрельба. Сапожнцы, которые наносили вспомагательный удар, затоптались на месте, потом отпрянули к траншее. Их замешательство, в свою очередь, приостановило напор центральных колонн. Русские гренадеры и казаки успели соединить разорванные линии, овладели палисадом, укрываясь за ним, повели бешеный огонь.
Всколыхнулась земля, в уши надавил тяжелый мортирный грохот, бомбы с воем полетели через вал. Здесь и там вспыхнули пожары, мало-помалу смыкаясь, грозя превратить город в гигантский костер, и тогда часть русских кинулась прочь с укреплений. Пользуясь этим, колонны шведов снова подступили к разрушенному полисаду, пустили в ход гранаты и штыки. Дым поредел чуть-чуть: на валу гордо трепетало знамя Кальмарского полка. Ослабленный гарнизон бился из последних сил, за его спиной все выше вздымалось багрово-красное зарево. Ахнул оглушительный взрыв, над крепостью вскинулись бревна, камни, изуродованные тела, - одна из бомб угодила в пороховой погреб.
По крутизне вала скатился барабан, с треском сел на заостренные колья. Из-за палисада тучей надвигалась огромная толпа горожан, ее вел седовласый старик в распахнутом военном кафтане, с пистолетами в обеих руках.
Поредевшие шведские роты стремглав скатывались вниз. Шведские знамена одно за другим исчезали с крепостных валов Полтавы.»
Получивший очередную кровавую оплеуху Карл XII не придумал ничего другого, как 2 июня послать ультиматум коменданту, уже неизвестно какой по счету – «что-бы он, комендант, и осажденные сдались на аккорд, какой изберут сами, и чтоб ушли заблаговременно, понеже в приступное время аккорд дан не будет, хотя б и оного и требовали, но все будут побиты.»
А. Келин собрал жителей и гарнизон и написал ответ недалекому шведу:
«Мы уповаем на Бога; что объявляешь, о том мы через посланные письма, коих 7 имеем известных, токо же знаем, что приступов было 8 и из посланных на приступах более 3 000 человек при валах полтавских головы положили. Итак, пустная ваша похвальба; побить всех не в вашей воле состоит, потому что всяк оборонять и защищать себя умеет.»
3 и 4 июня защитники Полтавы сделали две вылазки, уничтожив 400 шведов, захватив 6 пушек и 30 шведов - в плен.
За время осады шведы потеряли 3 000 убитыми, полтовчане – 450 убитыми и 800 ранеными.
4 июня к армию под Полтаву прибыл Петр Первый, и «изволил написать своеручное благодарительное письмо к коменданту и всем осадным.» Письмо в пустом ядре было переброшено в Полтаву. В Полтаву в пустых бомбах начали кидать порох.
13 и 14 июня русские войска попробовали снять осаду Полтавы, но Карл стянул все войска под крепость. Не удалась и вторая попытка – 16 июня. В этот же день военный совет русской армии принял решение о генеральном сражении - «перейти реку Ворсклу со всей армией и иметь генеральную баталию».
К 20 июня русская армия, перейдя вверх по Ворскле до села Черняхово, через мост у села Петровки и тремя бродами перешла на правый берег Ворсклы, отбросив шведов. Русский лагерь был устроен в селе Яковцы – в пяти километрах от Полтавы. Карл развернул шведов навстречу русским, отправив 3 000 отряд на отчаянный штурм Полтавы. 21 и 22 июня шел яростный штурм крепости- героя – шведы ломились на валы под развернутыми знаменами, их встречали полковник А. Келин и все офицеры, вставшие впереди гарнизона – «весь вал был облит кровью и завален трупами врагов и своих.» Шведы не смогли сломить мужество русско-украинского гарнизона, потерявшего за два штурмовых дня 1250 воинов убитыми и раненными. У шведов потери составили 1 700 солдат. Только убитыми шведская армия с 1 апреля по 22 июня потеряла более 6 000 своих солдат. В крепости оставалась неполная бочка пороха, а пушки давно стреляли гвоздями и булыжниками.
Необычайный героизм русско-украинского гарнизона Полтавы, в последнем штурме дравшегося даже камнями, дубинами, вилами, косами, отмечают почти все историки. Н Андрианов писал:
«С распущенными знаменами, под бой барабанов бросались ожесточенные враги на валы крепости. Гарнизон изнемогал в неравной борьбе. Не только воины и дружинники, но и все жители города вступили в бой с врагом.
Подобно бешенным волнам заливали шведские колонны полуразрушенные валы крепости. Уже несколько раз валы были во власти врага. Но умел в эти страшные минуты отстоять гарнизон Полтавы добытую дорогой ценою славу свою. Вслед за всесокрушающей волной вражеского натиска, из глубины осажденной твердыни подымался другой поток. Ещё выше вздымался его гребень, могучий порыв гнал его вперед. С бешенным ревом взбирался он на грозные валы и смывал обессилевшего врага. Густо усеяны были полтавские валы трупами шведов, но и на этот раз твердыня осталась в руках могущественного гарнизона.»
Три месяца шведская армия топталась у Полтавы. Теперь русская армия была полностью готова к генеральному сражению. Недаром утром 28 июня Петр и весь цвет русской армии вошел в крепость, где его с восторгом встретили жители и гарнизон Полтавы. Комендант крепости отдал рапорт царю и Петр несколько раз поцеловал коменданта, сказав: «Почтенная голова, совершившая преславный подвиг! Надежда на тебя не обманула меня.» Сейчас на этом месте стоит Памятник славы и гордости за полтавских героев - в самом центре города. Кто и когда сможет разрушить русско-украинское боевое братство, так проявившееся в период героической обороны города-героя? Никто и никогда.
Весь город был награжден золотыми и серебряными медалями. Воины получили годовое жалованье, генерал-майор Келин – медаль на золотой цепи и 10 000 рублей. Жены убитых воинов получили пенсию, дети получили третью часть жалования погибших отцов – до совершеннолетия. 10 июля 1709 года в Полтаве Петр праздновал триумф Полтавской победы, на который собрались десятки тысяч людей со всей Украины.
25 июня 1709 года две армии встали друг против друга. Петр не хотел дать ни одного шанса Карлу. Он писал генералу А. Долгорукову:
«Объявляю вам, что шведские дезертиры скрывают, что в сих числах или граф Пипер или иной кто из знатный шведских персон, с несколькими сотнями шведов поехал к Днепру искать, чтоб как возможно за Днепр перебраться: чего для надобно господину гетману Скоропадскому послать от себя указы не мешкав к полковнику Калагану и к прочим командирам, обретающим за Днепром, дабы они весьма того накрепко смотрели, чтобы оных шведов за Днепр не пропустить и того для везде по берегам всякие перевозные суда и лодки побрать и приставить крепкие караулы.»
До Полтавской битвы оставалось два дня, но точной даты сражения пока никто не знал.
Французский философ Вольтер писал в «Истории Карла XII, короля Швеции и Петра Великого, императора Российского»:
«Решительная сия баталия под Полтавой произошла 8 июля 1709 года между двумя самыми необычными монархиями, которые только существовали тогда в свете. Карл XII прославился девятью годами непрестанных побед, Петр Алексеевич – девятью годами трудов, создавших армию, равную шведской. Один раздавал царства, другой насаждал в своих владениях цивилизацию. Карл любил опасности и сражался лишь для славы. Петр Алексеевич не бежал от опасностей, но воевал только ради выгоды.
Карл получил титул Непобедимого, которого мог лишиться за единую минуту, но Петру Алексеевичу вся Европа уже присвоила имя Великого, какое ни одно поражение не могло отнять у него, поскольку заслужено было оно отнюдь не победами.
Историки точно не знают, спокойно ли спал или вообще не спал Карл XII перед Полтавской битвой. Но совершенно точно известно- шведский король не знал, что утром впереди зелено-лазоревой полосы русских и украинских солдат солдат на него пойдет в атаку сама шведская смерть.
Осада Порт-Артура
Порт-Артур почти погибал. На берегу гавани страшно полыхали цистерны с горевшим машинным маслом и черный дым почти полностью окутывал русскую эскадру, броненосцы которой один за одним ритмично выбрасывали залп за залпом из орудий главного калибра по японским батареям, только что установленным генералом Ноги на Волчьих Горах. Вдруг от двух попаданий вздрогнул броненосец “Пересвет“, а рядом стоящий “Ретвизан“ тут же получил пробоину ниже ватерлинии и его трюмы стали жадно глотать забортную воду. Прямым попаданием разнесло телеграфную станцию флагманского “Цесаревича“ и ранило командовавшего эскадрой контр-адмирала Витгефта. Во главе с флагманским броненосцем адмирала Того “Микаса“ японские корабли атаковали русские броненосцы и крейсера, зажатые в гавани Порт-Артура, города на незамерзающем Квантунском полуострове, совсем недавно называвшегося Люйшунь. Порт-Артур, несмотря ни на что, держался стойко, но положение становилось отчаянным и почти критическим.
Раз! Броненосный крейсер ‘Идзумо” с размаху налетел на поставленную для него мину, и под днищем ахнул глухой взрыв. Стальные переборки выдержали давление воды, но корабль закрутило вокруг своей оси, и японские корабли вынуждены были погасить свой боевой порыв. Ответным огнем русские броненосцы сбили японские орудия с Волчьих Гор, а на броненосце “Победа“ офицеры поздравляли друг друга - остановившая адмирала Того гальвано-ударная мина, взорвавшаяся под действием образовавшегося в ее ударном колпаке электрического разряда, была поставлена ими.
На рассвете 28 июля 1904 года над русскими кораблями в гавани Порт-Артура поднялся сигнал: “Эскадре оставить порт и идти на прорыв во Владивосток. Всем офицерам помнить о подвиге крейсера “Варяг”. Вперед выдвинулся парный тралящий караван из шести пароходов и землечерпалок. Форватер был чист и вперед ринулся легкий крейсер “Новик“, вздыбив перед собой огромный белый бурун. За ним на внешний рейд один за одним двинулись броненосцы, крейсера, миноносцы, канонерки и госпитальное судно “Магнолия“. Японские крейсера “Ниссин“ и “Касуга “ пересчитали корабли русской эскадры и рванулись к своему флагману с докладом. Все понимали, что грядет морское сражение. Корабельные склянки пробили шесть часов утра.
Торжественно и величаво шел флагманский броненосец “ Цесаревич“, с трепещущим на фок-стеньге адмиральским флагом. За ним спокойно шли остальные броненосцы – залатавший пробоину “Ретвизан“, за ним “Пересвет“, “Победа“, “Севастополь“ и “Полтава“, крейсера “Диана“, “Аскольд“ и “Паллада“. Рядом с маячившими на горизонте японскими кораблями взметнулись столбы воды и они исчезли. Было девять часов утра, когда русские корабли пошли на прорыв.
В одиннадцать часов утра сигнальщик доложил на адмиральский мостик, что русскую эскадру со всех сторон окружают японские суда. Флаг-офицер начал пересчитывать приближающиеся дымы, но скоро сбился – у адмирала Того было втрое больше боевых кораблей, чем у русских. Штурман “Цесаревича” громко перечислял названия японских броненосцев и крейсеров, выдвигавшихся наперерез порт-артурской эскадры – флагман “Микаса”, за ним “Асахи”, “ Фудзи”, “Якумо”, “Шикишима”, “Читозе”, “Чин-Иен” и еще пятнадцать броненосных вымпелов в сопровождении пятидесяти миноносцев. Того поднял сигнал “Все вдруг” и с расстояния восьмидесяти кабельтовых открыл огонь из всех орудий своей эскадры. Японские броненосцы начали забирать голову русской короны в клещи, используя преимущество в скорости в пять узлов, а крейсера быстро обошли ее с тыла.
По адмиральскому приказу русские повернули на четыре румба влево и противоборствующие корабли разлетелись на контр-галсах. Боевые суда с андреевскими флагами на корме рвались к Цусимскому проливу, за которым открывался путь на Владивосток, и где их должны были прикрыть крейсера “Россия”, “Рюрик” и “Громобой”.
Желтое море почти полностью покрылось вздыбившимися фонтанами фугасных взрывов. Все стреляли по всем на поражение, доведя огонь до невозможного предела. Впереди русских, окутанный дымом и языками огня, шел “Цесаревич”. Японские броненосцы быстро пристрелялись по русскому флагману, на котором беспрерывно появлялись огромные черные султаны от рвавшихся снарядов. Казалось, само море яростно кипело от непрекращавшихся взрывов, неостановимо гремели выстрелы. Прикрывая флагмана, в сумасшедшую атаку на “Микаса” полетели крейсера “Аскольд”, “Диана” и “Паллада”. “Цесаревич” и “Микаса” загорелись одновременно. Было уже около четырех часов дня 28 июля, и русская эскадра почти прорвалась во Владивосток. Выстроившиеся в три колонны броненосцы, крейсера и миноносцы шли совсем рядом друг с другом, и в холодной ярости наблюдали, как их неотвратимо догоняли японские корабли, делавшие семнадцать узлов в час, против русских тринадцати.
Шедший сзади броненосец “Победа”, имевший только десятидюймовую артиллерию и недостаточные броненосное прикрытие, первым начал новую артиллерийскую канонаду, и обе эскадры окутались дымом. “Победу” накрыло огромное черное облако, и казалось, что там не осталось в живых ни одного человека. Преимущество японцев в артиллерии, наконец, дало себя знать. Горели “Севастополь” и “Полтава”, на “Пересвете” снесло мачту, у “Ретвизана” не было одной трубы. Японские корабли тоже были покрыты множественными шапками разрывов, и с расстояния в сорок кабельтовых, когда дым иногда рассеивался, ясно были видны повреждения на их судах. Двадцать японских броненосцев и крейсеров и пятьдесят миноносцев атаковали и атаковали короткие русские колонны.
Морское сражение проняло чрезвычайно ожесточенный характер. Невзирая на преимущество японцев, русские упорно рвались вперед, нанося противнику ответные удары. После боя японские газеты писали, что никогда еще русские не проявляли столько выдержки и упорства. Артиллеристы ни на минуту не оставляли своих орудий и стреляли, стреляли, стреляли по врагу.
В шесть часов вечера ужасающий японский залп дважды накрыл “Цесаревича”, уничтожив на мостике и боевой рубке весь русский штаб во главе с адмиралом Витгефтом. Флагман потерял управление, центральное руководство боем исчезло и в сражении наступил перелом. Залитые кровью русские корабли, почти превращенные в развалины, каким-то чудом повернулись к японским судам и двинулись на них, готовые погибнуть, но спасти честь Андреевского флага. Зрелище этой отчаянно-мертвой атаки потрясало, кажется само море и небо, смотревших, как адмирал Того в бешенстве топтал ногами на скольской от крови палубе свою адмиральскую фуражку. Японская эскадра открыла огонь из всех калибров, и началась последняя фаза этого сумасшедшего морского сражения.
На русских кораблях начался ад. Палубы были завалены грудами искореженного металла, везде вперемежку лежали искореженные мачты, люди и трубы. Орудийные башни заклинило, и они не проворачивались. Из груды мертвых тел на мостике “Победы” поднялся, один из уцелевших израненных офицеров и встал к разбитому штурвалу, но он вращался совершенно свободно. Корабли русской эскадры разворачивались на противника заклиненными башнями и стреляли, стреляли, стреляли, и это было ужасающее зрелище.
Понимая, что эскадра гибнет, командир “Ретвизана” поднял невиданный на флоте сигнал: “Микаса! Иду на таран!” Израненный русский броненосец, каким-то чудом наращивая и наращивая ход, двинулся на японского флагмана, и десятки кораблей сосредоточили на нем весь свой огонь. “Ретвизана” поддерживала “Победа”, мертво держась на боевом курсе. “Ретвизан” шел быстро и снаряды противника давали постоянные перелеты. Среди темнеюще-горящего моря, в дыму и пламени, весь в о вспышках своих орудийных выстрелов, летел на противника российский корабль и вода дрожала под ним. Самурайский адмирал не выдержал, понимая, что вот-вот произойдет столкновение, и дал приказ “Микаса” отвернуть. Десятки японских кораблей в упор били по “Ретвизану”, разнеся его рубку и мостик и оставив без офицеров. Полузатопленный “Ретвизан”, исчезая во всплесках гигантских разрывов, яростный и непоколебимый, спасал русскую эскадру, которая за эти отчаянные минуты успела оправиться и возобновила огонь по противнику.
Выпрямившийся “Пересвет” и накренившийся “Цесаревич” били и били их баковых башен, “Победа” и “Полтава” стреляли из палубной артиллерии, и с двух сторон на японские броненосцы рванулись русские крейсера. “Ретвизан” отвернул и встал в боевые порядки русской эскадры.
На почти победивших японских кораблях воцарился хаос. На заваленном трупами “Микаса” не было верхних настроек и носовых орудий, а палубная артиллерия почти не действовала. “Асахи” горел, оставшись без мачт и мостика. На “Фудзи” стреляло только одно орудие, а на полыхавшем “Шикашима” не было боевой рубки. Японскими кораблями, на которых вповалку лежали живые и мертвые, уже управляли только младшие офицеры. Нескончаемый бой в почти ночном море затихал сам собой.
Яростный грохот морского сражения почти слышался и от Цусимского прорыва, где великолепные крейсера “Россия”, Рюрик” и “Громобой” несмотря ни на что держали неудерживаемый проход для своих братьев по оружию, отчаянно и бешено отбиваясь эскадры броненосных крейсеров адмирала Камимура, и сдвинуть русских с места не смог бы и сам Посейдон. ‘Аскольд” поднял сигнал “Всем следовать за мной” и вместе с отчаянным “Новиком” полетел к Цусиме. Русские и японские броненосцы, едва держась на плаву, медленно расходились в разные стороны. Ни у кого уже не оставалось никаких сил, снарядные погреба были почти пусты, а ранеными были забиты все еще не разрушенные кубрики. Чуть ли не черпая разбитыми бортами воду, японская эскадра отползала в желтую ночь.
К недалекому Порт-Артуру медленно возвращались чуть не целиком зарывавшийся носом в волны “Ретвизан”, совершенно без верхних надстроек “Цесаревич”, “Севастополь” с напрочь развороченной палубой, почти полностью сидевшая кормой в воде “Полтава” и “Пересвет”, у которого, казалось, кормы вообще не было. У “Победы” дымила только одна оставшаяся труба, а борта над ватерлинией выглядели как решето. С прикрывавших искалеченные броненосцы крейсеров “Дианы” и “Паллады” спрашивали, какую еще помощь они могут оказать товарищам. Было понятно, что в июле 1904 года помощь российской эскадре действительно была нужна, и, казалось, русским кораблям помогало совершенно не видимое то ли в дыму, то ли в ночи небо.
Все в России понимали, кто в очередной раз виновен в гибели русских героев, и терпеть невменяемое самодержавие у России больше не было сил…