17
Бекхан вышел от гинеколога Карины и не удержался – выругался:
- Вот сучка! Думает, что сумеет меня обмануть.
Но он чувствовал неизмеримое облегчение – Карина оказалась не беременной. Значит, одно, очень важное препятствие убрано. Теперь нужно поговорить с ней еще раз.
И вот Карина вновь доставлена к нему. Бекхан кивнул приведшим ее парням и когда те вышли, подошел к девушке и дал сильную пощечину. Ее мотнуло в сторону, но она удержалась на ногах. Бекхан подошел, надвинулся вплотную, и в этот момент она плюнула ему в лицо. Он матюгнулся и сильным ударом сшиб ее с ног.
Карина отключилась. Бекхан вылил на нее всю воду из графина. И вот она вздохнула с шумом, открыла глаза, приподнялась и села. Но не стала подниматься – понимала, что Бекхан ударит вновь. Она держалась за ушибленную грудь. Одна щека ее горела. А глаза, устремленные вверх, пылали ненавистью. Но в них появился и страх. Еле заметный, но Бекхан уловил. Он стоял над ней, расставив ноги. Он раздумывал - ударить ли ее еще – ногой.
- За кого ты меня принимаешь, а?! – произнес он тоном, не обещающим ничего хорошего, - Я был у твоего гинеколога. Ты не беременна.
Карина молчала. Ее губы скривились в подобии улыбки.
- Что молчишь? Думаешь, что испугала тем диском? Плевать мне на него! Я все объясню Алихану – он не маленький, поймет. А вот в тебе он разочаруется – это точно! Вряд ли он поверит, что я принуждал тебя к сексу. Я скажу, что ты продавала себя Аликееву, и что он подбрасывал тебя своим друзьям и гостям.
- Он не поверит тебе – он верит мне.
Бекхан понимал, что он должен убедить Карину в том, что она своим видеороликом не добьется ничего. И что ей лучше оставить Алихана в покое и уехать отсюда.
- Я предлагаю тебе откупные – хорошие деньги. Чтобы ты порвала с Алиханом и уехала отсюда. Немедленно. Куда? Страна наша большая, тем более с такими бабками можно смело отправляться за кордон. И забери свою дуру – сестру.
Глаза Карины потемнели. Она встала – Бекхан позволил. Она отошла к зеркалу и поправила прическу. Провела ладонью по щеке и повернулась к Бекхану.
- Я люблю его, - сказала она с чувством, - Мы любим друг друга. И это не ложь.
Бекхан сделал движение в ее сторону, и Карина отступила, выставив ладони.
- Постой, не бей! – воскликнула она, - Выслушай меня, Бекхан! Да, я познакомилась с ним, чтобы досадить тебе. Ты мне очень нравился, и меня задели твои слова тогда, в мотеле. И я решила завести с Алиханом флирт, чтобы позлить тебя. Но потом… потом я влюбилась. Алихан – он такой замечательный. Он… как бы сказать… он очень чистый, неиспорченный. Да, вы сейчас стали богатыми, и он может себе позволить многое. Но он остался простым парнем. И он очень душевный. Он привязался ко мне, сильно полюбил. И теперь я не знаю, как нам быть. Я могла бы пожертвовать своей любовью – кто со мной и моими чувствами считается? Но я не представляю, что будет с ним, если я вдруг уеду. Уеду внезапно, не объяснив ничего. Я знаю, что я ничего для тебя не значу. Я – лишь подстилка для тебя. Но подумай о нем!
Бекхан молчал. Да, Карина права – сын влюблен в нее по уши. И он будет переживать потерю. И, может быть, оставить их с Кариной в покое? А? Может быть, они будут счастливы вместе?
Но он представил, что Карина станет ему снохой. А ведь она спала с ним! И не один раз. Что они вытворяли! Как он будет жить с этим?
- Я бы дал согласие, если бы ты раньше не спала со мной, - сказал он, наконец, - Как ты будешь отдаваться ему? После того, как ты была со мной?
Карина вздохнула.
- Меня мучает эта мысль, - призналась она, - Но что мне делать? И разве я ложилась под Аликеева и под тебя по своей воле? Тем более все это в прошлом. Ведь теперь я завязала. Хотя и попало мне за это от босса. Кстати, он понял меня, когда я объяснила ему все. Он сказал, что отпускает меня с миром.
Бекхан сел и закурил. Может быть, и ему оставить ее в покое? Как-нибудь смириться с мыслью, что сноха когда-то спала с ним? Но что, если когда-нибудь это откроется? Что будет тогда с Алиханом? Это станет для него настоящей трагедией. Не лучше ли сейчас не допустить ее? Да и Марина – она становится несносной. Можно было бы смириться с присутствием Карины в доме. Но Марина…
Бекхан вспомнил последнее посещение сестер. Марина пришла тогда под изрядной мухой. И вела себя отвратительно. Она заигрывала с Бекханом при всех его домашних. А потом взяла да и плюхнулась ему на колени.
Бекхан тогда вскочил и сбросил ее с себя. И оттолкнул, - Марина хотела обнять его.
- Что вы себе позволяете! – вскричал он в негодовании.
- Да ладно тебе! – бросила тогда Марина. Она отошла, демонстративно покачивая бедрами. Карина схватила ее за руку и бросила на кресло.
- Замолчи! – прикрикнула она. Марина дернула головой и произнесла с презрением:
- Да ладно вам! Изображаете из себя невесть что, а сами…
Бекхан отвернулся от сестер и наткнулся на заинтересованный взгляд Майры. Он вздохнул и отправился на балкон – покурить. Когда он вернулся, сестер не было. И Алихана тоже.
- Ты был знаком с Мариной? – спросила Майра.
- Когда? – Бекхан сделал вид, что не понимает ее.
- Раньше.
- Что ты имеешь в виду?
- Раньше, до того, как ее познакомила с нами Карина?
- Нет, конечно! – Бекхан так произнес эти слова, что Майра утвердилась в своем предположении.
- Почему она так ведет себя с тобой? Я с самого начала заметила, как она смотрит на тебя. И я уверена – тебя с ней что-то связывает.
Ох уж эта ее проницательность! Вроде бы недалекая, тупая баба. Но надо как-то выкручиваться. И лучший способ – нападение.
- Что ты все время выдумываешь, а?! Что может нас с ней связывать? Просто напилась девушка, вот и не знает, как себя вести. Возможно, уже считает меня родственником – вот и лезет.
Но, естественно, Майра не рассталась со своими подозрениями. И Бекхан не уверен в том, что когда-нибудь Марина не расскажет ей или Алихану обо всем. Такие, как она, не считаются ни с чем. Нет, нельзя соглашаться. Пусть они уедут. А Алихан… он переживет. Сколько еще будет у него девушек!
И Бекхан взглянул на Карину. Та ждала с надеждой в глазах. Что-то зашевелилось в душе Бекхана, но он усилием воли подавил это движение души.
- Нет, Карина, вам надо уехать. Найди себе другого, более подходящего для себя. Ты сама сказала – Алихан совсем еще чистый, неиспорченный.
Глаза девушки, только что светившиеся тепло, тут же похолодели.
- Бекхан, подумай хорошенько, – сказала она, - Ты совершаешь ошибку!
- Нет-нет! Не уговаривай меня. Я понимаю, - это будет для него ударом. Но он переживет. У всех были первые любови. И вторые, и третьи. На тебе свет клином не сошелся.
Карина отошла к двери и, взяв с вешалки свое пальто, стала одеваться. Бекхан смотрел на нее выжидающе. Одевшись, девушка обернулась и сказала:
- Хорошо, я подумаю. Свет и на вас не сошелся клином. Но и ты подумай.
И вышла. Бекхан задумался. Карина согласилась оставить Алихана в покое? По всему видать, что да. Но в ее последних словах звучала угроза. Карина может передать диск Алихану. После своего отъезда. Чтобы насолить напоследок. Пришлет по почте. Или попросит кого-нибудь из друзей или подруг. Что тогда будет? Неизвестно, как отреагирует сын… он в таком возрасте. Нет, нужно обезопасить себя.
Бекхан вызвал Болата и поручил ему проследить за Кариной – с кем она встречается, кроме Алихана, какие у нее знакомые и т.д. Болат хорошо справился с заданием. Оказалось – у Карины есть друг, а может быть и любовник – студент того же университета, в котором учились и сестры. Кроме того, в городе жила какая-то родственница Карины.
- Эта ее тетя живет одна? – спросил Бекхан.
- Нет, у нее есть муж, - отвечал Болат, - По-моему, алкаш. Я видел его два раза и оба раза он был пьян. В стельку.
- Отлично! – Бекхан потер руки, - Приволоки этого алкаша ко мне. Один справишься?
- Обижаешь, шеф! – воскликнул Болат и отправился за дядей Карины.
Бекхан не стал бить и угрожать. Он потчевал этого алкаша водкой и хорошей закусью и тот рассказал о том, что недавно приходила Карина и разговаривала с его женой.
- Это интересно, - сказал Бекхан, - А Карина – она ничего не оставила у вас?
- Что – не оставила?
- Ну, диск, например.
- Какой диск?
- На котором бывают разные клипы и фильмы, - пояснил Бекхан, - У вас есть плеер?
- А! – воскликнул дядя Карины, - Карина дала жене какой-то пакетик и сказала: «Отправишь по этому адресу, если что». Но я не понял, о чем они говорили.
Ага! Так и есть – Карина подстраховалась.
- А ты не знаешь, где твоя жена держит тот пакетик? – спросил Бекхан, подлив водки собеседнику.
Тот выпил и, заедая водку хлебом, обмакнутым в шпроты, мотнул головой:
- Нет, не знаю.
- А ты можешь узнать? И принести этот пакет мне. Я заплачу. Сколько тебе нужно денег?
Алкаш поднял осовелые глаза. Его одурманенный алкоголем мозг сделал попытку переварить вопрос и выдать ответ. Но это ему не удалось с первой попытки.
- Сколько? – повторил он вопрос Бекхана.
- Ну да, сколько тебе нужно денег? – с этими словами Бекхан открыл сейф и вытащил одну банковскую пачку. Алкаш уставился на деньги тупо, потом взял пачку и поворошил за края.
- Не понял, это все получу я? – сказал он. Бекхан усмехнулся и отобрал деньги. И захлопнул дверцу сейфа.
- Нет, не все. Но если ты принесешь мне тот диск, я отдам тебе половину этой пачки. Ты понял?
Пьяница медлил.
- За тот диск я отдам тебе полпачки, - повторил Бекхан, похлопывая деньгами по ладони, - А в пачке - двадцать тысяч. Понимаешь? Десять тысяч тенге за тот пакетик!
Дядя Карины икнул и заморгал мутными глазами. Можно было только догадываться, понял ли он то, что ему предложили. Бекхан решил подождать.
На другой день Бекхан разговаривал с тем студентом – другом или любовником Карины. Вначале разговор шел довольно мирно, но как только Бекхан упомянул о диске, студент нахмурился и сказал:
- Не знаю я ни о каком диске!
Чем ясно дал понять, что знает прекрасно обо всем. Бекхан взял парня за локоть и, сжав его своими сильными пальцами, сказал:
- Как тебя зовут, а?
- Рахметолла, - парень назвался и, морщась, сделал попытку высвободить локоть. Но это ему не удалось.
- Рахметолла! Я очень умный и проницательный человек. И я сразу понял, что ты знаешь, о каком диске идет речь. Я серьезный человек и разговор наш очень серьезный. Тут шутки не к месту. Ты меня понял?
Парень закивал и Бекхан отпустил его руку.
- Давай заключим с тобой сделку, – продолжал Бекхан, - Ты мне тот диск, а я тебе – деньги. Много денег. Сколько тебе нужно?
Рахметолла сидел, опустив голову.
- Тебе что – деньги не нужны?
- Нужны, - пробурчал парень, - Но у меня нет никакого диска.
- Есть! – взревел Бекхан, грохнув кулаком по столу, - Я говорю тебе: есть!
Парень вздрогнул, но остался сидеть в прежней позе. Бекхан закурил, и, сделав две-три затяжки, заговорил, тыча в голову парня пальцами с зажатой меж ними сигаретой. Модную прическу осыпало пеплом, но Рахметолла не замечал этого.
- Я достану тот диск, Рахметолла! Я обязательно его достану. И ты останешься с носом. А ведь я предлагаю тебе большие деньги.
Парень продолжал молчать. Видимо – упертый. Хорошо, для таких у Бекхана есть действенное средство. И он вышел в другую комнату, где сидели его ребята.
- У этого парнишки есть то, что мне нужно, - сказал он, - Но я не смог сторговаться с ним, хотя и предложил приличные бабки. Попробуйте вы – может, отдаст даром?
И Бекхан пошел в тренажерный зал – размяться.
Зайра вышла в морозную ночь и поежилась. Базарбая не было, ни возле подъезда, ни у импровизированной эстрады в виде рассеченной пирамиды во дворе. Зайра походила взад-вперед немного, а потом укрылась от пронизывающего ветра в этой половинке пирамиды. Она решила дождаться Базарбая – возвращаться в дом не хотелось.
Тут она заметила, как к дому подъехала машина, и она узнала «Ягуар» Виолетты Ким.
«Чего это она так поздно?», - подумала Зайра, но тут зажегся свет в салоне, и она заметила отца за рулем. Он приоткрыл уже дверцу, собираясь выйти, отчего и включился плафон. Виолетта начала перемещаться из пассажирского сиденья на водительское, и Бекхан замешкался. И тут сердце Зайры замерло и начало стучать гулко, словно не помещаясь в груди – ее отец и девушка прижались друг к другу и их губы слились в страстном поцелуе.
Но вот Бекхан оторвался от девушки и покинул машину. Она помахала ему ручкой. А он сказал, захлопывая дверцу:
- Пока, любимая! До завтра.
Зайра схватилась инстинктивно за ворот пальто. Ей сразу стало жарко. «Ягуар» тронулся с места, и Бекхан, бросив прощальный взгляд вослед, направился к подъезду.
Зайра заплакала. Для одного дня это слишком! Она считала отца тем человеком, с которым можно поделиться своими переживаниями. С мамой нет – она не совсем понимала дочь. И вот теперь ее отец, честный и порядочный по ее мнению человек, изменяет жене, изменяет сыну, изменяет дочери. А ведь она хотела пожаловаться ему, рассказать о выходке Аликеева. Теперь она узнала, что отец ничем не лучше своего покровителя.
- Зайра! – окликнул ее Базарбай. Она не заметила, как он подошел. Зайра повернулась к нему, и когда он приблизился, бросилась ему на шею. Парень не ожидал этого порыва. До этого они лишь позволяли себе разве что пройтись под ручки.
Зайра прижалась к нему и зарыдала.
- Что с тобой? Случилось что-нибудь? – забеспокоился он.
Зайра слегка отстранилась от него и, взглянув ему в лицо в темноте, попросила:
- Пойдем отсюда, Базарбай. Отвези меня к себе… забери меня отсюда.
В ту ночь она осталась ночевать у Базарбая. Еще по пути к нему Зайра сказала:
- Базарбай, ты меня любишь?
Он сжал ее руку и ответил:
- Да, я очень тебя полюбил.
- А ты согласился бы жениться на мне?
- Конечно.
- Когда?
- Хоть сейчас.
- Спасибо тебе, Базарбай. Ты хороший парень. И я… я тоже полюбила тебя.
После близости Зайра потребовала:
- Обещай, что будешь мне верным мужем!
- Обещаю!
- И что никогда не посмотришь на другую женщину.
- Никогда!
- Хорошо. И я никогда не взгляну на другого мужчину. И мы будем жить честным трудом. Ты будешь работать, а я - торговать на рынке. А магазин тот нам не нужен.
- Но что случилось? Ведь я так старался, думал, - ты будешь там работать.
- Нет. Мне не нужны подачки.
- Подачки? Чьи?
- Аликеева.
- Значит, магазин не твой?
- Нет. Он принадлежал Аликееву. Сегодня я узнала, что он был небескорыстен.
Базарбай пристально вгляделся в свою невесту.
- Значит, он чего-то хотел от тебя?
- Вот именно.
Базарбай приподнялся.
- Он домогался тебя?
Зайра кивнула.
- Вот подлец! – воскликнул Базарбай. Он вспомнил, как смотрел Аликеев на Зайру, как любезничал с ней. Это всегда удивляло его, ведь тогда он считал этого человека ее родственником.
- Ладно, я завтра же потребую от него расчет, - сказал он, обнимая Зайру, - И поговорю с ним по-мужски.
На другой день Зайра с Базарбаем подали заявление в загс. Когда она потом вернулась домой, Майра встретила ее с тревогой в глазах.
- Где ты была? – спросила она, - Я всю ночь обзванивала твоих подруг.
- Мама, нам нужно поговорить, - сказала Зайра.
- О чем?
- О моем замужестве, - с этими словами Зайра взяла пульт и выключила телевизор. Майра заинтересовалась. Она села, повернувшись к дочери всем корпусом, забравшись одним коленом на диван.
- Значит, решилась, - сказала она, - И за кого? За Дархана?
Зайра мотнула головой. У ее матери поднялась бровь от удивления.
- Тогда за кого? Я его знаю?
- Да.
- И кто же он?
- Очень порядочный человек, - сказала Зайра и добавила, - И очень талантливый. Это Базарбай – дизайнер.
- Ах, так это он?! – Майра нахмурилась.
- Да, и мы уже подали заявление в загс.
- И когда это вы успели? Ты сегодня ночевала у него?
Зайра кивнула.
- Быстро же вы…
- Мама, ты сердишься?
- Почему я должна сердиться?
Но ее лицо и ее тон говорили об обратном.
Зайра пристально вглядывалась в нее.
- Ты готовила меня другому в жены?
Майра хмыкнула.
- Чего уж теперь говорить об этом? Ты не считаешь нужным советоваться со мной.
Зайра не отводила глаз. Она настаивала:
- Ты не ответила на мой вопрос.
Майра вскинулась:
- Кому это я готовила тебя в жены?
Зайра отступила. Возможно, мама не замешана в интригах Аликеева. Но почему она ушла вчера с Жакен, оставив дочь с ним?
- Мама, успокойся, - попросила она, - Просто я думала, что ты приготовила мне в женихи кого-нибудь из сыновей своих новых богатых подруг.
- А-а… - протянула Майра и откинулась на спинку дивана. Потом сказала:
- Нет, никаких подходящих женихов нет. Просто меня удивило твое решение. Только что вроде познакомилась с этим дизайнером, и вот – решила выйти за него замуж. Это так на тебя не похоже.
Зайра пожала плечами.
- Мы все стали непохожими на самих себя.
Почти в одно время с этим подобный разговор произошел между Владимиром Ивановичем и Виолеттой. Дочь решила посвятить отца в свои планы. Они сидели за завтраком. Виолетта встала, чтобы налить добавку отцу, но он отказался. И она вернулась на свое место. Она посмотрела на отца и заметила, как густо покрыла седина его голову.
«Как же он постарел!», - подумала она. И когда он взглянул на нее, отложив ложку, она сказала:
- Папа, я хочу сказать тебе одну новость.
Отец оживился.
- Хорошую или плохую?
Виолетта пожала плечами.
- Не знаю – кому как.
- Ну, тогда скажи – посмотрим, для кого она хорошая, а для кого плохая.
- Я выхожу замуж.
- Что?! Я не ослышался?
- Нет. Я выхожу замуж. Что, ты считаешь – рано?
- Почему? Ты девушка взрослая, самостоятельная. Учебу закончила, работаешь вот. Но за кого ты собралась?
- За Бекхана Кенжеевича.
Владимир Иванович замолчал. Потом сделал неопределенный жест рукой.
- Но ведь он женат, - сказал он потускневшим голосом, - Или он развелся?
- Нет, он не будет разводиться. Просто я стану его второй женой.
Стало неуютно. Владимир Иванович не знал, что сказать. Конечно, Виолетта не ребенок. И она не дура какая-нибудь, не глупая. И Бекхан хороший человек. Но он годится ей в отцы. И потом… стать его второй женой? Это феодализм какой-то.
Современный человек, считавший себя цивилизованным, Владимир Иванович никак не хотел смириться с этим, но любящий и заботливый отец должен уважать выбор дочери. Он вздохнул и сказал:
- Виолетта, ты взрослая и умная девушка. И самостоятельная. Я уважаю твой выбор. Он твой, и что б ты ни выбрала, тебе жить с этим. Но я хочу сказать – я против того, чтобы ты выходила замуж за женатого человека. Так же, как против того, чтобы ты была его любовницей. И думаю – твоя мама тоже не одобрит такое. А теперь – думай сама.
Виолетта опустила глаза. Конечно, она ожидала услышать это. Но уже все решено. Она любит Бекхана, и она станет его женой. Второй, третьей или четвертой – неважно. И у ее ребенка будет отец, родной отец, - любящий, заботливый, замечательный.
Она подняла глаза – отец ожидал услышать от нее, что она подумает над его словами. Но она решила переменить тему. И он удивился, когда услышал:
- Что там с моим проектом? Его примут?
Владимир Иванович помолчал, собираясь с мыслями. Он знал, что там с проектом дочери. Но сейчас все его думы были о ее замужестве. А она ждала, не отрывая от него глаз.
Недавно состоялось заседание комитета по градостроительству при акимате. Мэр сказал, что правительство профинансирует строительство на пятьдесят процентов от заявленной сметы. «Еще десять процентов мы наскребем у себя, - пообещал он, - Итого: шестьдесят процентов. Значит, нужно подкорректировать и проекты с учетом этого обстоятельства».
- Правительство урезало финансирование, - сказал Владимир Иванович, - Мэр обещает добавить из местных резервов. Но все равно смету придется сократить на сорок процентов.
Виолетта замерла.
- Ты сможешь ужать смету? – спросил Владимир Иванович.
- Как?
- Ну не знаю. Замир Дамирович, например, решил изъять из своего проекта две девятиэтажки. Значит, и отпала необходимость срытья Сарыадыра.
- Он может так сделать, - заметила Виолетта, - У него все здания, как братья – близнецы. Двумя больше, двумя меньше – все равно. А я так не могу. Мой проект – единое неделимое целое, одним словом – комплекс. Изъять одно здание – это все равно, что выкинуть слово из песни.
- И что теперь?
- Нужно создавать другой проект.
- Но ведь у тебя нет времени! Срок подачи проектов на конкурс истекает через месяц. Финансы не могут ждать.
Ее глаза потемнели. Она поняла, что ее мечта так и останется мечтой. А ведь как хотела создать свой «Голубой город». А отец все уговаривал:
- У тебя нет времени. Остается одно – сократить проект.
- Нет, папа! Я этого делать не буду. Там нельзя ни убавить, ни прибавить. Это искусство, понимаешь! Я столько лет искала гармонию, пока нашла. А теперь должна выхолостить ее? Нет, я не хочу уродовать проект. В конце концов, дело не в проекте. Я не хочу уродовать наш город. Неужели ты этого не понимаешь?
Владимир Иванович все понимал. И он был согласен с дочерью. Уродства в городе и без того достаточно.
Рахметолла согласился расстаться с диском Карины. Бекхан предупредил - если Карина узнает об этом, ему несдобровать. И дал банковскую пачку тенге – в качестве утешения. Он проводил украшенного синяками парня до дверей и сказал:
- Если случиться что-нибудь с Кариной – мы с тобой никогда не встречались и не разговаривали. Ты понял меня?
Парень кивнул угрюмо и покинул «офис» Бекхана.
И дядя Карины принес диск и получил свои деньги. Бекхан дал ему другой диск – положить на место похищенной.
- Чтобы твоя жена не всполошилась, - сказал он. Дядя Карины очень обрадовался – так же, наверное, как и баснословным для него деньгам. Он ушел и Бекхан вернулся к своему месту.
«Теперь можно избавиться от нее», - подумал он, хлопнув ладонью по столу.
За всеми этими делами не было времени, и теперь, решив самые неотложные, Бекхан поехал по стройплощадкам. Вот и участок, на котором трудится бригада Аксакала. Нет, Аксакал не был бригадиром, но Бекхан про себя всегда считал ее аксакаловской. Потому что Мурат был ее духовным лидером. Строители очень его уважали и никогда не могли позволить себе халтуру, никогда не допускали брак. Если он и допускался, то обязательно был исправляем.
Бригада всегда слаженно работала, - никаких склок, криков или окриков. Здесь царила деловая и спокойная, доброжелательная атмосфера.
Что же случилось сегодня? Еще на подступах к участку бригады Бекхан услышал брань. Прислушался – ругается бригадир, Габбас. Ему перечит незнакомый голос.
- Так у нас не делается! – говорил Габбас.
- Почему?
- Потому что это халтура. Нужно вворачивать анкер-дюбели, а не вбивать. Так не положено.
Бекхан взошел на этаж и увидел, кому выговаривает бригадир. Это был незнакомый парень. Он держал в руках перфоратор. Строители не сразу заметили Бекхана и продолжали полемику.
- Мало ли что не положено! – отмахнулся незнакомый парень, - Везде так делается. Никто не заворачивает. Сколько работаю – везде вбивают перфоратором.
- Мне нет дела до того, как делается везде, - гнул свое Габбас, - Здесь, в нашей бригаде это не положено.
Незнакомый парень усмехнулся.
- Что – у тебя особая бригада?
- Да, можешь считать так. Это – бригада Аксакала.
- Какого Аксакала? Это что - твое погоняло? Не слишком ли рано ты стал аксакалом?
И парень рассмеялся. Он хотел еще что-то добавить, но тут Бекхан громко поздоровался.
Габбас повернулся, ответил на приветствие, но тут же нахмурился. И остальные члены на минутку отвлеклись от своих дел, поприветствовали, но отвернулись и продолжали работу. Это что-то новое. Раньше всегда выключался инструмент и устраивался перекур. Аксакал расспрашивал о житье-бытье, Бекхан отвечал, а остальные члены бригады окружали их в предвкушении интересного разговора.
Но сегодня что-то не так. Лица постные, хмурые. И где Аксакал?
- Габбас, где Аксакал?
Тот бросил быстрый взгляд, и Бекхану показалось, что взгляд этот осуждающий.
- Что ж теперь спрашиваете? Разве не знаете, где он?
Бекхан пристально взглянул на него. Случилось что-то плохое? Сердце сжалось от предчувствия беды. Несчастный случай?
- Нет, не знаю. Что-то случилось? Что с Аксакалом?
- Он же уволен, - и Габбас вновь взглянул на Бекхана. Но в этот раз по-другому.
- Уволен? Почему?
- Я думал, вы знаете. Ваш новый прораб уволил. Ему не понравилось, что Аксакал отлучался на молитву. Он сказал, что стройка – это не мечеть.
Бекхан помрачнел. Ничего не сказав, он отправился в прорабскую. Но столкнулся с новым прорабом во дворе строящегося здания. Тот поздоровался и протянул руку. Но Бекхан не принял ее.
- Почему уволили Аксакала?
- Аксакала? Кто это?
- Мурат Сарсенов. Все зовут его Аксакалом. Разве не знаете?
Прораб нахмурился. Он мотнул головой – мол, незачем прорабу знать клички рабочих.
- Из какой он бригады?
- Из третьей. Из бригады Габбаса Балтабаева.
- А-а… этот? Мулла?
Бекхан рассердился.
- Не: «А этот мулла», а Аксакал! Почему вы уволили его?
Прораб пожал плечами.
- Человек должен быть, либо муллой, либо строителем. Здесь не место для молитв. Это стройка! Если хочет быть муллой, то пусть сидит в мечети.
- Я еще раз говорю – он не мулла! Он мусульманин.
Прораб вновь пожал плечами.
- Все мы мусульмане.
- А вот и нет! Настоящий мусульманин должен молиться.
- Ну и пусть молится! После работы, в обеденный перерыв. Пусть хоть перемолится. А в рабочее время прогуливать я никому не позволю. Ведь вы сами говорили о том, что здесь хромает дисциплина. Что часты прогулы и опоздания. Что ж теперь возмущаетесь?
- Но ведь нужно отличать прогульщика от добросовестного работника. Какой ущерб делу от человека, отлучающегося от места работы на несколько минут, чтобы помолиться?
Прораб взмахнул рукой.
- Один бросает работу, чтобы помолиться, другой, чтобы сбегать в ларек – сигареты кончились, третий… Мне надоели эти бесконечные поводы. Есть перерывы на обед, полдник и ужин. Пусть и решают свои дела в эти перерывы.
Бекхан уже понял, что затеял бесполезный разговор. И ведь ничего нельзя сделать – формально прораб прав – он борется за соблюдение дисциплины, того, что от него потребовал сам же Бекхан. И он должен признать – с момента снятия с должности старого прораба, который сам был первым прогульщиком и пропойцей, дисциплина на этом участке выправилась. Но Аксакал – ведь это особый случай.
- Но ведь время молитв не совпадает со временем этих перерывов! Неужели нельзя было сделать исключение для одного настоящего мусульманина?
- Сделай исключение для мусульманина, потом для христианина, а там для кришнаита! Нет, дисциплина для всех одна! Я не собираюсь потакать ничьим любимчикам. И я еще раз говорю: если человек хочет молиться, то пусть идет в мечеть. А здесь – стройка.
Бекхан поморщился. Он решил подойти к прямолинейному прорабу с другой стороны.
- Хорошо, я согласен – дисциплина для всех одна. Но посмотрите, чего вы добились этим увольнением – третья бригада всегда работала без брака. Почему? Потому что Мурат Сарсенов был совестью бригады. Я только что оттуда – строитель, который теперь работает вместо него, вбивает анкер-дюбели перфоратором.
- А куда смотрит бригадир?
- Бригадир и заметил брак. Они с этим строителем сейчас и препираются из-за этого. Новенький утверждает, что всегда и везде делается так. Никто не вворачивает дюбеля и шурупы.
- Ну, я разберусь с бракоделом. Он будет наказан. Но при чем тут ваш Сарсенов?
- Притом, что вы накажете бракодела – но он будет продолжать делать так, как делал. Просто теперь он будет вворачивать дюбеля, если бригадир или прораб окажется рядом. Но ведь вы не можете постоянно стоять и следить за ним! А мой Сарсенов, как вы выразились, не наказывал, а взывал к совести. И утверждал взаимную требовательность. Бригадир не всегда рядом, а товарищи по бригаде все видят. Вы понимаете?
- Я понимаю одно – за дисциплину и качество работ отвечает бригадир. Это его хлеб. И если он перекладывает часть своих обязанностей на кого-то другого…
Нет, бесполезно! Этот человек никогда не поймет. И Бекхан повернулся и пошел прочь. Прораб пожал плечами и тоже отправился по своим делам.
Бекхан брел в задумчивости, вроде бы бесцельно, но остановился и обнаружил, что стоит у вагончика, где жил Аксакал. Он вздохнул и поднялся по ступеням. Взялся за ручку двери и осторожно приоткрыл. Ему казалось, что сейчас его встретит Аксакал, что тот взглянет на вошедшего и улыбнется. Но вагончик был пуст. Никого. И ничего.
Бекхан хотел уйти, но почему-то переступил порог. Ему казалось, что там, внутри, есть что-то для него. И не ошибся – на пустом столе лежал лист бумаги. Бекхан взял в руки – это была записка. Для него.
«Я знаю, ты придешь сюда. Не может быть, чтобы не зашел. Возможно, мы больше не увидимся. А возможно, что и сведет нас еще судьба – ведь пути Господни неисповедимы. Мне все время казалось, что нам нужно поговорить о тебе. Мне казалось – тебя что-то гложет. Казалось, ты страдаешь оттого, что не можешь быть самим собой, что не можешь быть откровенным даже с самим собой. Может быть, ты на перепутье и тебе предстоит сделать мучительный выбор. Нет, возможно, ты уже сделал выбор… наверное, это так. И теперь твоя душа страдает оттого, что это не то. Но не отчаивайся! Мы каждый день на перепутье, каждый день перед выбором – какой избрать путь? Положись на голос совести, сделай правильный выбор, избери путь, который ведет к Аллаху – не ошибешься».
Записка словно обрывалась внезапно, хотя на бумаге еще достаточно было места. Бекхан сложил лист пополам, потом еще раз, сунул в карман и покинул бывшее жилище праведного человека.