16
Владимир разговаривал по телефону с Аленой. Он сказал, что был очень занят делами, поэтому и не смог позвонить. Но теперь вроде бы все налаживается и он в двух шагах от задуманного.
- Я очень рада за тебя, - сказала Алена.
- Как вы там все поживаете? Какая вообще обстановка в стране? Изменилось что-нибудь… после моего отъезда?
- Вроде бы все стабильно. Жизнь с каждым днем налаживается. Короче, я не знаю, что там творится наверху, а у нас тут, внизу, жить можно.
Кстати, Семен Игнатьевич арестован.
- Час от часу не легче! Что он натворил?
- Он обвиняется в соучастии в ограблении ювелирного магазина и в двойном убийстве.
Володя присвистнул.
- И кого он там убил?
- Это было давно – еще в советские времена. Оказывается, Семен Игнатьевич вместе с двумя своими подельниками ограбил ювелирный магазин, и при этом были убиты сторож и его жена. Неизвестно, убивал ли он сам, следствие еще не закончено. Но, во всяком случае, он присутствовал при этом.
- Вот сволочь! – вырвалось у Владимира, - А ведь каким казался паинькой. И как полиции удалось раскрыть это старое дело?
- Это не полиция, - пояснила Алена, - а Сегизбай Егинбаевич. Частный детектив, которого я наняла, помнишь? Это он обнаружил золотые запонки Семена Игнатьевича в ломбарде и установил, что эти запонки были среди драгоценностей, украденных из ювелирного магазина. Начал искать и нашел продавщицу, которая тогда пропала и была объявлена во всесоюзный розыск, как главная подозреваемая. Оказывается, эта женщина спокойно торговала на нашем рынке. Представляешь?! Вот продавщица и призналась во всем, и выдала Семена Игнатьевича.
- Вот как! Теперь, небось, он и сам не рад, что подал иск против Татьяны.
- Да, - подтвердила Алена, - Не зря говорят: «Не рой яму другому – сам в нее попадешь».
- Точно. Значит, Таня теперь на свободе?
- Да. Она вышла на свое место - торговать на рынок.
- Понятно, - сказал Владимир и перевел разговор на Виталия, - А как твой жених? Закрыл свой завод?
- Представь себе – он это сделал! – отвечала со смехом Алена.
- Значит, любит тебя по-настоящему. Теперь держись за него. Держись за этого парня, дочка!
- Но он обанкротился.
- Ну и что. Этого следовало ожидать. Но ведь он не лишился своих рук. И головы. Так что я надеюсь, - вы с ним не пропадете.
- Он затеял перестройку на своем заводе. Хочет перепрофилировать его на выпуск кваса. Но для этого нужны деньги. А их у него нет. Вот какие у нас дела.
- Если все упирается в финансы, я готов помочь. Я располагаю кое-какими средствами в материковых банках и могу предоставить их ему. Можно создать совместное предприятие. Но об этом мы поговорим позже – я кое-что уточню. Ладно?
- Ладно. А когда ты приедешь к нам?
- Пока не знаю точно. Но я обязательно приеду. Я очень соскучился по всем вам.
Алиса проснулась в доме Асана очень рано. Предутренняя серость только-только коснулась промерзшего окна. Яков посапывал за тонкой перегородкой. В доме было тепло и не верилось, что за стенами этого гостеприимного дома на протяжении многих километров лютует стужа.
Спать не хотелось, и Алиса встала и оделась. Она вышла в прихожую – оказалось, что хозяйка уже хлопочет у печи, в которой пылает огонь. Алиса поздоровалась – Балкия кивнула в ответ.
Когда девушка вышла во двор, к ней подбежали вчерашние волкодавы. Алиса не испугалась – псы обнюхали ее, дружелюбно помахивая хвостами.
- Любите рано вставать? – раздался бодрый голос Асана, и Алиса оторвала взгляд от собак. Степной ковбой возвращался от кошары.
- Да, - отвечала Алиса, - Я ведь деревенская. Хоть и живу сейчас в городе.
- Утром в степи хорошо, утро вселяет оптимизм, - сказал Асан, поворачиваясь лицом к занимающейся заре, - В эти чистые, прозрачные часы не верится, что в мире может быть столько грязи. И зла.
Алиса молчала. Потом взглянула на скотовода и сказала:
- Вы живете отшельником, чтобы быть подальше от грязи и зла?
Асан бросил быстрый взгляд на нее. Он вдохнул глубоко, выдохнул, и клуб пара отделился от него и полетел в морозном воздухе, быстро рассеиваясь и растворяясь в нем.
Он не ответил. Может быть, он и не знал ответа на этот вопрос. Лишь сказал:
- Что ж мы стоим? Пойдем в дом – вы так простынете. Наверное, Балкия уже приготовила чай.
Когда они сидели за чаем, Асан заметил:
- А ваш директор молодец! Не каждый решится объявить войну водке. Особенно, в ущерб себе. И знаете, что я подумал? У нас тут десятки кобылиц. Так что можно организовать их дойку, а на вашем заводе производить кумыс. Если поставить технологию на должный уровень, кумыс не будет залеживаться на прилавках. Что вы скажете, Яков?
- Это хорошая идея. Правда, мы еще не наладили производство кваса. Под вопросом запуск завода. Но если это нам удастся, мы подумаем над вашим предложением. Во всяком случае, я передам Виталию Александровичу ваши слова.
Потом приехал напарник Асана, и Яков решил съездить с ним на центральную усадьбу. За бензином. Алиса увязалась с ними, хотя Асан и уговаривал остаться. В пути они – Керей и Алиса долго беседовали. Алиса спросила:
- Вы уедете в город, как только закончите свою диссертацию?
Керей улыбнулся.
- Диссертация давно закончена. Только нужно защититься. Но…
Молодой ученый замолчал. Алиса поглядывала на него и, не дождавшись продолжения, предположила:
- Вам не хочется уезжать отсюда, да?
Керей кивнул.
- Вам жалко бросать Асана ага?
- Да. И не только потому.
Парень окинул взглядом заснеженную степь. Она казалась застывшей и безжизненной под своим сверкающим саваном. Но зоркий глаз скотовода замечал малейшие признаки жизни – то мелькнут в небе крохотные точечки каких-то зимних пташек, то у дальнего холма сверкнет хвост самозабвенно мышкующей лисицы. Керей вздохнул.
- Видите ли, он в чем-то и прав. Эта простая жизнь скотовода… она не бедна, не убога. Да, здесь, в степи, вдали от людей, от цивилизации мы лишены многого. Но и там, в городе… возможно, там мы лишены большего. Возможно, там мы лишены главного. Вот почему я раздумываю – возвращаться туда, или же остаться здесь… остаться здесь навсегда.
Тут вмешался в разговор Яков. Он, конечно, не был согласен с последними словами Керея. И их мирная беседа превратилась постепенно в горячую дискуссию. И они не заметили, как добрались до центральной усадьбы.
Они купили бензин, и тут же вернулись в отгон, отклонив предложение Керея завернуть к нему – пообедать.
- Нам нужно спешить, - сказал Яков, и Алиса подтвердила его слова.
- Да, нас ждет моя бабушка. Она, наверное, уже беспокоится.
И обратный путь молодые люди сократили беседой. Но на этот раз они говорили о вреде и пользе спиртного.
- Вот Асан ага предлагает производить кумыс, - сказал Яков, - А ведь в нем содержится алкоголь.
- Да, - согласился с ним Керей и улыбнулся, - Видимо, людям никак от него не избавиться.
- Но современные спиртные напитки слишком крепки. Ведь древние греки даже виноградные вина разбавляли водой, - напомнила Алиса.
- Хорошо, пусть это и так, - не сдавался Яков, - И водка – слишком крепкий напиток. Ну, давайте тогда перейдем к производству вин. Слабоалкогольных вин.
- Ну что вы говорите, Яков Яковлевич! – возмутилась Алиса, - Ведь вы знаете, что для этого нам потребуется виноград.
- Не обязательно! Можно делать хорошие, качественные плодовые вина.
- Но ведь никто их не будет разбавлять водой, - заметил Керей.
- Вот именно! – воскликнула Алиса.
- Ну и не надо – зачем разбавлять хорошее вино водой? Это же абсурд!
- Я считаю, что вино, тем более такое крепкое, как плодовое, мало чем отличается от водки. И Виталий Александрович никогда не согласится на такую полумеру. Кончать с алкоголем – так сразу и навсегда!
Сказав это, Алиса взглянула на Керея – узнать, поддерживает ли он ее точку зрения. Ученый неопределенно кивнул.
- Я вообще ничего не пью, - сказал он, - Ни даже пива. А вот кумыс и айран – уважаю. И я никогда не видел человека, ставшего алкоголиком от кумыса.
Молодые люди рассмеялись. И они удивленно отметили, что уже подъехали к отгону Асана.
Алиса покидала «страну муравию» степного мечтателя с особым чувством щемящей грусти. И она сейчас вполне понимала колебания Керея.
- Приезжайте в любое время, - сказал Асан, провожая их, - Я буду рад поговорить с вами.
- Да, да! – пообещала Алиса, - Я обязательно приеду, как только выберу время. И вы прочтете мне свою книгу.
Спустя несколько часов она входила в дом своей бабушки. После приветствий бабушка сказала о звонке Виталия.
- А я позвонил на завод из райцентра, попросил передать Виталию Александровичу, что мы нашлись – успокоил ее Яков.
Алиса обняла бабушку и поцеловала.
- Как поживаете? – поинтересовалась она.
- У меня все хорошо, - отвечала бабушка, не отрывая взгляда от внучки и ее начальника. Те молчали, и она не выдержала:
- Что-то не так с квасом? Не получается?
- Получается, - сказал Яков, - Но кто-то слишком привередлив.
Алиса усмехнулась. Она достала из своей сумочки бутылку с образцом заводского кваса и протянула бабушке.
- Что это?
- Наш квас, лабораторный образец. Попробуй и скажи, так ли мы привередливы с Виталием Александровичем.
Бабушка отпила из бутылочки, и кислая мина на ее лице поведала о достоинстве напитка красноречивее всяких слов. Алиса улыбнулась и взглянула на Якова.
- Очевидно, число привередливых возрастет, - сказала она. Тем временем бабушка не сумела проглотить отпитый глоток и направилась к рукомойнику – выплевывать.
- Что вы изготовили? – сказала она.
- Очередное пойло, - Алиса вновь бросила на главного технолога ироничный взгляд. Тот отвел глаза и сказал невпопад:
- Я знаю, кто станет нашим дегустатором.
- Бабушка не согласится, - Алиса догадалась, о ком говорит Яков.
Бабушка Алисы заинтересованно взглянула на них.
- С чем это я не соглашусь?
- С тем, чтобы стать нашим дегустатором.
- А что это такое?
- Это специалист, определяющий на вкус качество продукта. Яков Яковлевич хочет, чтобы вы стали нашим дегустатором. Он не доверяет нашему с Виталием Александровичем вкусу.
Потом они поехали, прихватив бабушку, к Старой деревне, к источнику с живой водой.
- Вот скажите, Анастасия Ивановна, вы верите, что бывает живая и мертвая вода? – сказал Яков.
- А как же! Если подмешать яду в воду, то она станет мертвой.
- Нет, я не об отравленной воде, - перебил ее Яков, - А о простой, обыкновенной воде.
- Да, в воде есть что-то, чему нет названия – нечто доброе или злое. Я не знаю, что это такое. Но то, что вода бывает живой и мертвой, или, доброй и злой – я в этом убеждена. И не считаться с этим нельзя. Вот наберете воды из нашего живого источника и изготовите из него настоящий квас.
Яков определил приблизительно производительность источника с живой водой. По грубым прикидкам, сделанным им тут же, воды должно хватить для завода за глаза. Они вернулись в Бостандык и позвонили оттуда Виталию. Когда он узнал, что воды в источнике достаточно, он сказал, что выезжает завтра в райцентр для переговоров с сельхозкооперативом «Возрождение» насчет покупки участка с источником.
И Яков с Алисой отправились в город, прихватив пластиковую емкость с живой водой.
Сельхозкооператив «Возрождение» давно приказал долго жить. У нас стойкая привычка давать громкие и многообещающие названия начинаниям, обреченным на провал или на долгое нудное прозябание. Во время развала колхозно-совхозного строя жители Старой деревни затеяли этот кооператив. Они обратились к акиму района, и тот обещал поддержку. Нужно сказать, что многие начинания зачинаются у нас под эгидой какого-нибудь головы, районной или областной. Но вся беда в том, что районы и области быстро обезглавливаются и вместо снесенной водружается другая, которая ничего не хочет знать о начинаниях ее предшественницы.
Старый аким был снят, или отправился возглавлять другой район, а «Возрождение» начало свою долгую агонию, так и не возродив Старой деревни, как задумывалось в начале. Жители оставшихся дворов переселились постепенно – кто в райцентр, а кто в столицу. Но сельхозкооператив продолжал жить на бумаге – в отчетах и сводках районных инстанций.
Виталий сбился с ног, разыскивая членов правления кооператива. Никто ничего не знал. В райземкоме, куда он обратился вначале, посоветовали выяснить все в Бостандыке, - мол, Старая деревня была раньше отделением этого совхоза. Виталий поехал в Бостандык, но там он только узнал печальную историю создания и краха кооператива. Он вернулся и напросился на прием к начальнику райсельхозуправления. Его принял пожилой казах с седой прядью волос прямо по центру головы. Эта прядь шла ото лба к затылку через макушку, словно специально мелированная каким-то супермодным парикмахером. Кабинет в былые времена был роскошным – об этом свидетельствовали обшивка под красное дерево, лепной потолок и паркет. Но теперь это все обветшало до такой степени, что походило на карикатуру.
Казалось, и хозяин кабинета обветшал и обтерся, хотя и старался придать себе приличный вид. Но застарелый холод, царивший в помещении, и бюрократическое прозябание сводили на нет эти старания.
- Жантай Еркенович Смагулов, - представился он, - Я слушаю вас.
Виталий назвался и рассказал о своем деле.
- «Возрождения» вы не найдете, - сказал начальник управления, - Мы собирались закрыть сельхозкооператив и передать его земли в госфонд. Для этого нужно собрать его членов и провести собрание, на котором и должно быть принято решение о самороспуске кооператива. Но вот уже второй год нам это не удается – попробуй, найди этих людей. Две семьи из Старой деревни живут здесь, но это старики и старухи, которые лишь числились членами кооператива. Нужно поискать остальных в столице, но для этого у нас нет лишних людей – управление подвергается таким сокращениям, что скоро здесь останемся только мы с секретаршей.
Жантай Еркенович печально улыбнулся. Он поеживался от холода – очевидно, система отопления работала лишь для того, чтобы вода не замерзла в трубах. Виталий заметил это еще когда ждал начальника в приемной. Секретарша сидела в верхней одежде и стучала по клавишам пишущей машинки пальцами в шерстяных перчатках. Виталий прикоснулся тогда к радиатору отопления и не ощутил ни малейшего тепла.
- Вы можете дать мне список правления этого кооператива? – спросил Виталий, - Или хотя бы координаты председателя?
Жантай Еркенович усмехнулся.
- Вот в том-то и беда, что председателя нет, - сказал он.
- Как нет? Он что – умер?
- Нет, - улыбнувшись, отвечал начальник райсельхозуправления, - Он выехал в Германию. Насовсем, как говорится – на постоянное место жительства. Он немец.
- А как ему это удалось? Разве можно эмигрировать из страны, не сдав дела?
- У нас все можно. Да и какие у него дела?
Виталий помолчал, собираясь с мыслями.
- И к кому мне теперь обратиться?
- Остались другие члены правления. У председателя был заместитель. Вот и разыщите его. Если вы составите договор с этими людьми, то можете спокойно возить свою воду.
- Ладно, - сказал Виталий, - Дайте мне список членов правления.
Виталий поехал в столицу и начал розыск членов «Возрождения». Но скоро понял, что это невозможно. Не все люди, прибывающие в города, живут там легально. То есть, с постоянной пропиской. Прописка – очень больной вопрос. Чтобы прописаться в городе, особенно в столице, нужно иметь связи или деньги. У нынешних переселенцев подчас нет ни того, ни другого.
Виталий обратился в адресное бюро, но там ему дали только один адрес. Он поехал по этому адресу и встретился с хмурой женщиной. Она сказала, что только числилась членом правления. Эта женщина посоветовала найти председателя правления.
- Но председатель живет в Германии! - Виталию уже надоела эта сказка про белого бычка.
- Ну, тогда я не знаю, чем вам помочь.
- А вы не знаете других членов правления? Например, заместителя председателя?
Женщина покачала головой. Виталию показалось, что она ему не доверяет и что смотрит она на него с подозрением.
Виталий вернулся на завод. Там, в лаборатории, колдовали Яков и Алиса. Они поздоровались с ним. В их глазах Виталий уловил немой вопрос.
- У нас проблема, - «обрадовал» он, - Сельхозкооператив «Возрождение» - какой-то мираж. Все эти дни я гонялся за этим миражем и так и не сумел догнать.
И он рассказал о своих мытарствах, затем поинтересовался:
- А каковы ваши успехи?
Яков вкратце поведал о приключении в буранной степи и о предложении Асана. Виталий ничего не сказал – лишь покивал головой. «До кумыса ли сейчас?», - подумал он.
- А квас из живой воды получается неплохим, - сказала Алиса и, блеснув глазами, подала ему колбочку с напитком. Виталий попробовал и кивнул с удовлетворением.
- Ну, это уже другое дело. Этот напиток можно взять за основу. Дело теперь упирается в финансы. И …
- Да, осталось решить парочку мелочей, - пошутил с подковыркой Яков.
Виталий вздохнул и отвел глаза.
- Как бы нам разыскать этих членов правления?
- А зачем их искать? – сказал Яков, - Что, если просто возить воду? Раз сельхозкооператив числится только на бумаге?
- Нет, это несерьезно, - Виталий встал и прошелся по лаборатории.
- Я так не могу, - продолжал он, - Сегодня, когда источник никому не нужен, хозяина не найдешь. Но я уверен – как только мы запустим производство и начнем возить воду, он объявится и начнет качать права. У нас всегда так.
- Ну, тогда я не знаю… - Яков подумал, что технолог не обязан решать организационные вопросы.
- А что это за люди? – спросила Алиса, - Может, мне попробовать их найти?
Виталий вытащил из кармана лист бумаги и протянул ей.
- Вот список членов правления. Фамилии и инициалы. Я даже не знаю, как их зовут и величают. И здесь, в столице, прописана лишь одна из них. Я поговорил с этой женщиной – она сказала, что только числилась в правлении кооператива. И что о других членах правления ей ничего не известно. Но сдается мне – она что-то знает. Просто не хочет говорить.
- Я поговорю с ней, - сказала Алиса, - Может быть, мне удастся что-либо выведать у нее.
- Давай, дерзай, - в голосе Виталия не было особого энтузиазма. Он улыбнулся, и щеки Алисы вновь зарделись от непонятного смущения.
С Виталием в тот день случилась авария – лишь только он выехал за ворота завода, сбоку, из переулка выскочил какой-то погрузчик с огромным ковшом и врезался в машину. Виталий почувствовал, как его вместе с машиной потащило со страшной силой куда-то, а потом ударило обо что-то твердое. Ему не оставалось ничего, как улечься на сидения, так как крыша автомобиля со скрежетом прогнулась и придавила спинки сидений. Он лежал и на него сыпались мелкие осколки стекла и эмалевая крошка.
Виталий слышал, как мотор погрузчика взревел и он отъехал. Видимо, дал деру с места происшествия. Кстати, впоследствии его так и не найдут. И Виталию дадут знать, что наезд не случаен. Но в тот момент он об этом не думал. Он лежал, стиснутый со всех сторон искореженным металлом и молил лишь о том, чтобы машина не загорелась.
Когда спасатели извлекли его, распилив крышу, он понял, что остался без машины. Она представляла собой измятый кусок жести. Машину погрузили на эвакуатор и отвезли в ГАИ. Виталий дал показания и отправился домой.
И только вышел из здания дорожной полиции, как ему позвонили на мобильник. Все тот же Буркитов.
- Как авария? – справился он. И, не дождавшись ответа, продолжал:
- После такой аварии человек должен о многом задуматься.
- И о чем же я должен задуматься?
- Хотя бы о том, чтобы возобновить производство водки.
- Может быть, я и задумаюсь об этом. Но это вас не касается. Я сам решаю свои дела.
- Ну, да, конечно, - с иронией бросил Буркитов, - Решаешь сам. Пока жив.
И дал отбой.
- Вот сволочь! – сквозь зубы процедил Виталий и поднял руку, останавливая такси.
«Значит, авария не случайна, - думал Виталий, возвращаясь домой, - И значит, тот погрузчик не найдут». Он внезапно почувствовал, как устал. Ему казалось, - все, что он делал после остановки завода, - толчение воды в ступе. Теперь свои действия показались ему безрассудством. Остановить завод, его собственное детище, его гордость! Порушить производство, дававшее миллионы, делавшее его уважаемым и уверенным в себе человеком! И все по капризу одной девушки.
Перед его мысленным взором возникла Алена. А потом рядом с ней встала Алиса. И, если первая смотрела на него надменно, словно говоря: «Я – миллиардерша!», то вторая лишь улыбалась и краснела.
«Какими глазами она смотрит на меня! - думал он об Алисе, - Преданными. Кажется, она влюблена в меня. По всему это так».
И Виталием овладела малодушная мысль – а не бросить ли эту перестройку и не запустить ли завод вновь? Все оборудование стоит на местах. И сырье никуда не делось – на складах, в целости и сохранности. И люди соберутся – только кликни. Запустить завод и все эти проблемы забыть, как дурной сон.
А Алена? Тоже забыть? Да. Хотя и жаль – хорошая девушка. Что там хорошая – замечательная! Но… но он не виноват. Он сделал все, что было возможно. Видит Бог – он боролся за Алену до конца.
Бабушка встретила его, как встречала каждый день – вопросительным взглядом. Виталий нахмурился и, снимая обувь, бросил:
- Все! С меня хватит!
- Что – хватит?
- Я запускаю завод. Буду опять выпускать водку.
Бабушка опечалилась. Но ничего не сказала и ушла на кухню. Виталий разделся, умылся и, приведя себя в порядок, вернулся к бабушке. Она поставила на стол супницу и начала разливать борщ по тарелкам. Виталий молча сел, взял ложку и начал есть.
- Значит, ты отказываешься от Алены?
Виталий качнул досадливо головой и отложил ложку.
- Нет, я от нее не отказываюсь. Я сделал ей предложение. Нормальная девушка должна была дать согласие, если хочет выйти замуж. Или отказать - если не хочет. И не ставить условий. Тем более – таких невыполнимых.
- Ты считаешь Алену ненормальной?
Виталий поморщился.
- Ой, бабуля, давай не будем о ней! Не хочет замуж – и не надо. Что я – маленький? Если она считает меня достойным стать ее мужем, то пусть не облагает свое согласие никакими условиями. Да, я понимаю, чего она хочет. Да, она нормальная, возможно, нормальнее всех нас. Но что с того?! Весь мир сейчас ненормальный. И мы будем жить в этом ненормальном мире. Никуда не денемся. Вы же видите – я пытался что-то изменить. Не получилось. Потому что у нас это невозможно. У нас все наоборот. У нас не поощряются добрые дела. Хотел производить полезный для людей напиток – и что? Я не дождался участия от тех же людей. Мало того – они начали возводить препоны. А вот я завтра объявлю о возобновлении производства водки – и любой из них не откажется помочь. Обеспечат всем – кредитами, сырьем, оборудованием. Только работай, производи отраву. Что это – нормально?
- То, что этот мир ненормален, я знала и до тебя. Вопрос не в том. Вот ты сказал: будем жить в нем – никуда не денемся. Но, может не просто жить, не просто плыть по течению, а попытаться изменить его, хоть немного, хоть чуть-чуть?
- Бабуля, я все это понимаю. Но… я не готов к подвигу. Пусть Алена ищет подвижника себе в супруги. А я подыщу себе другую – согласную удовольствоваться одной моей любовью.