Изображение царя Ивана Грозного Васнецова это изображение кафтана, зимнего, парчового, расшитого золотыми узорами. Все очень скучно и статично, тяжеловесно. Кафтан занимает почти всю картину по вертикали, застегнут на все пуговицы, никакого движения складок, только однообразные вертикальные. Никакого движения жизни, стоит какой-то манекен. Человек в кафтане стоит на ступеньке лестницы, обутый в теплые сапоги валенки, прижав ноги вместе. Он не спускается по лестнице, а стоит, позируя перед художником (или фотографом). Даже как бы парит, что делает его фигуру неустойчивой. Если бы человек в кафтане стоял на ровном полу, и кафтан закрывал бы его сапоги, фигура исполнилась бы огромной мощи. А так он стоит на какой-то дохлой лестнице, сапожки - слабенькая опора для такого мощного золотого кафтана. У человека голова больше сапожек. Лестница такая крутая и узкая, что сделать только шаг, и этот золотой манекен грохнется, вот он и стоит, вытянувшись по струночке, опираясь на посох. Человек находится внутри палат, а на руках у него рукавицы, что как-то неестественно смотрится. Держит посох в рукавице, и что совсем ненормально - сжимает четки в рукавице. (Васнецов любит изображать варежки, одел в них разовощекого Иван царевича на сером волке) Рукавицы, валенки, теплый кафтан, человек укутан, находится внутри помещения. Глаз все время останавливается не на лице человека, а на сапогах-валенках, на ярко освещенной нижней части парчового кафтана, поскольку по нижнему краю проходит глубокая тень, очень сильный контраст. Подол самое яркое место кафтана, не спасает даже белый воротник. Мы смотрим не на человека, а на кафтан, а есть в нем человек или нет - не важно.
Все это снижает значимость персонажа. Трудно себе представить изображение укутанного царя Петра Великого в рукавицах и валенках. В реальной жизни так могло быть, но настоящий художник – мыслитель. У него каждый элемент, каждое прикосновение кисти работает на образ, на сверхзадачу. Изображает ли он могучего реформатора России или зябнущего человека. За спиной человека в кафтане глухая стена, он стоит почти вплотную к ней, на боковой, «периферийной» лестнице. Маленькое оконце у ног. Темно, тесно, замкнутое пространство. За человеком в кафтане нет пространства, он почти в закутке. Большой объем золотого кафтана и стена, тупик. Маленькое пространство сразу снижает масштаб личности. Иван Грозный был один из величайших тиранов за всю историю человечества, сгубивший множество людей, он Царь. Как царь он не может быть на «боковой» лестнице, он не «частное лицо». Замкнутая среда соответствует частному лицу. Иван Грозный не человек кельи, а именно такого мы видим на картине, а главарь страшной банды опричников душегубцев. Он был не отделен от мира стеной, пребывая в молитвенном подвиге и созерцании, не был кабинетным интриганом, он возглавлял войско и лично проводил казни. В картине ничего этого нет, кроме злобного лица, все богато, тяжеловесно, спокойно, кондово, и камерно. Колорит картины теплый, уютный – совершенно не соответствует Ивану Грозному, лично отрубившему голову преподобному Корнилию, и утопившему в крови Новгород. Поверхность кафтана так тщательно прописана, что это уже становиться самоцелью, выставкой одежды. Здесь нет Рембрандтовского обобщения, изображена вещь сама по себе, она и существует сама по себе, вся картина для нее. Работает ли золотой кафтан на отображение сути, сущности царя Ивана Грозного?
Поставить рядом изображение святого князя Владимира Красна Солнышка в золотых ризах и изображение царя Ивана Грозного в золотом кафтане. Один величайший святой, другой величайший злодей и что, оба в золотых облачениях? Нельзя и святого, и бандита мазать одной краской. Иначе мы получим двух святых, и придется вешать таблички, чтобы не перепутать, кто святой, а кто нет. Речь не о том, чтобы одного изображать белой краской, а другого черной. Конечно, в реальной жизни царь носил золотые одежды. Здесь вопрос подхода художника, кого он видит перед собою. Можно и золотые одежды за счет контрастов и освещения написать так, что они будут выражать смятение души, того же царя Бориса Годунова, о убиении отрока. Просто изображение парчового кафтана как такового это отображение мира, покоя, благополучия, достатка, что с фигурой злодея Иоанна Грозного никак не связано, не выражает его сущности. Если в лице персонажа приподнять уголки губ в улыбке, распрямить насупленные брови, то перед нами будет добродушный, благополучный, богатый человек, у которого все хорошо и тихо, и надежно, и молится он Богу по православным канонам. Грозного только нет, нет живописных элементов, по которым можно было бы судить, что человек обуреваем страшными противоречиями. Только насупленные брови это очень мало и условно. Не убеждает картина, что перед нами Иоанн Грозный.