Клон-3, или В лабиринтах любви. Часть 16

1.Часть 16. Глава 1.  Мекнес. Возвращение семьи.

Наступил первый день праздника Ураза-байрам. И в этот же день Хадижа и Зухра ждали возвращения Фарида и остальных членов семьи из долгой поездки. Ещё накануне были закуплены продукты и приготовлена часть праздничных блюд. Когда утром позвонил из Феса Фарид и предупредил, что будет дома после дневного намаза, молодые женщины оживились.
Зухра немедленно бросила все домашние дела, чтобы заняться собственной красотой, а Хадижа суетилась, металась между кухней, где Зорайдэ и Рания готовили барашка, и комнатой, желая тоже принарядиться к встрече с мужем и родственниками. Она уже знала, что вместе с Дайнаб и ларой Джабирой, с Фаридом и сидом Рахимом в Мекнес собрались приехать сид Абдул и дядя Али.
 Рания и Зорайдэ с вечера собрали немногочисленные вещи, готовясь к отъезду. В Фес они должны будут вернуться вместе с мужем Зорайдэ.
Рания то и дело улыбалась, вздыхая от волнения и предвкушения встречи с Саидом. А Зорайдэ была озабочена: Хадиже уже  вечером предстояло остаться одной в доме мужа, без дружеской поддержки. 
По Хадиже пока не было видно, что она чем-то обеспокоена, но и Зухра явно не чувствовала себя виноватой, вовсе не опасаясь, что женщины из рода Хадижи могут разоблачить ее перед мужем и сидом Рахимом за все проделки. Никого она не боялась, как поняла женщина.
Зорайдэ, коротко переговорив по телефону с домашними из Феса, с Каримой, молча переживала, незаметно вздыхая, но стараясь не показывать беспокойства.
- Зорайдэ, мясо мешуия мы приготовили, но ты обещала дать рецепт острой закуски из баранины. Фарид любит острую еду, я сразу это заметила, как только вошла в его семью. Хочу записать твой рецепт.
- Не волнуйся, Хадижа. Баранина будет острой. Видишь те два стручка   перца? То-то же. Иди, отдохни, сделай прическу, выбери платье, в котором выйдешь встречать мужа.
- Я чувствую себя так неуверенно! – пожаловалась девушка.
- Но ведь это не ты, слава Аллаху, потеряла ребенка, а Зухра. Она и пусть беспокоится за себя, - заметила стоявшая за разделочным столом Рания. Большим ножом она довольно ловко рубила зелень.
- Это так, но мне кажется, что Зухра теперь будет делать всё, чтобы задобрить Фарида и привлечь его внимание. Он больше времени станет проводить с ней, а не со мной!
- Хадижа… Ты стала такой хорошенькой! Беременность так тебе идет! – постаралась утешить ее Зорайдэ.
- Скоро я стану совсем толстой и неповоротливой! Мне уже сейчас нелегко ходить, - ворчала Хадижа, наблюдая, как Зорайдэ ловко управляется с овощной массой на огромной сковороде.
Они с Ранией только что нарезали соломкой очищенные баклажаны и морковь, кольцами - лук, уложив всё на сковороду с разогретым маслом,  предоставив дальнейшее Зорайдэ. Рания позже истолкла чеснок. А Хадижа держала наготове чашку с водой, небольшое количество которой вскоре будет подлито в смесь на сковороде.
Заранее провернутое на мясорубке мясо ждало своей очереди, когда его смешают и потушат с овощами.
- Рания, измельчи острый перец, но будь осторожна: если сок попадет в глаза, то может их выесть! – предупредив, попросила Зорайдэ. – Сразу вымой руки с мылом.
- Пожалуй, я поднимусь в комнату, - пробормотала Хадижа. Еда была приготовлена. С мелочами справятся и без нее.
- Хадижа, остерегайся Зухры, - не выдержала Зорайдэ. – Теперь она может захотеть сделать так, чтобы и ты тоже лишилась ребенка.
- Я буду осторожна, - в который раз устало пообещала девушка.
- Хадижа, я скоро закончу и приду к тебе в комнату! – откликнулась и Рания.
Зорайдэ одобрительно кивнула и предложила:
- Выйди во двор, Хадижа, подыши воздухом. Поброди вокруг фонтана. Постой под апельсиновым деревом.
- Только это мне и остается, потому что отдыхать на крыше вы мне запретили. Как будто Зухра посмеет столкнуть меня оттуда.
- Как ты можешь знать, что она посмеет, а что - нет? Помни, что говорит  сид Али: не переходи реку, если не видишь ее дна. Будь всегда осторожной и терпеливой, Хадижа.
- Зорайдэ, я буду счастлива, если Фарид даст развод Зухре. Ведь шейх велел ему жениться на ней, потому что она ждала ребенка. Но теперь положение изменилось.
- Не говори вслух об этом, Хадижа! Если  твой муж услышит, то может решить, что ты причастна к тому случаю на медине. А эта змея с радостью подтвердит. Как ты станешь доказывать, что ты  ни при чем, если все будут знать, что ты рада ее беде? Она оговорит тебя, вот чего я боюсь!
- Нет, Зорайдэ. Зухре не удастся меня оклеветать. Когда все узнают, что Зухра занималась колдовством…
- Рания тебе рассказала? – недовольным голосом поинтересовалась Зорайдэ. – Почему у некоторых женщин такие длинные языки?
- Нет, это я заставила Ранию обо всем мне рассказать. Я же видела, как  Зухра что-то жгла во дворе риада. И рано утром слышала, как она выходила куда-то из своей комнаты. Почему ты решила скрыть от меня такие важные события, Зорайдэ?
- Тебе не стоит думать о Зухре. Хадижа, у тебя остался последний ключ к спокойной жизни – это терпение. Ты должна научиться терпению. Есть два средства от телесных и душевных недугов: или умей сопротивляться, или не думай о них. Разве ты сумеешь противостоять Зухре? Нет, с ней опасно связываться. А без нас ты останешься беззащитной. Значит – выбери второе.
- Это верно, Хадижа, прислушайся к тому, что говорит Зорайдэ, - поддакнула Рания. – Помнишь, твой отец нам с Фатимой не раз повторял слова дяди Абдула: когда огонь не находит травы, он сам успокаивается.
- Не замечай Зухру, игнорируй ее, Хадижа.
Девушка вяло кивнула и сказала:
- Пожалуй, я уже не хочу гулять во дворе, и времени совсем не осталось. Поднимусь в комнату, немного полежу. Отдохну и начну одеваться. А то Фарид вернется, а я в несвежей одежде и непричесанная.
- Я зайду к тебе через полчаса. А пока закрой дверь и не открывай Зухре, что бы она там тебе не говорила!
- Хорошо!

…Некоторое время спустя, совершив дневной намаз, все женщины спустились в гостиную, где был накрыт длинный стол, который  предстояло  украсить к празднику и выставить  все блюда с угощениями, выпечкой и фруктами.
А пока на столе были поставлены только вазы с цветами и разные сосуды с соками и прочими напитками. Зухра из упрямства расположила среди них и свой букет из черных роз. Заметив это, Зорайдэ дала знак Хадиже и Рании промолчать. Девушки только фыркнули.
А Зорайдэ начала распоряжаться:
- Хадижа, не бери тяжелые блюда. Мы с Ранией сами все поставим! Зухра, не стой, займись делом!
- Мне постоянно делают замечания. Вот что: я буду ждать мужа во дворе. Как только он подойдет к двери, сразу же распахну и ворота, и дверь на медину! Я первая обниму моего Фарида! – нахально заявила в ответ молодая женщина.
- Остановись! Никуда не пойдешь! Я – первая жена! Мне и встречать Фарида первой! – не сдержалась Хадижа, которую обожгло чувство обиды из-за такой наглости и несправедливости.
- Ты как первая жена должна заниматься столом! – отрезала Зухра и ловко выскользнула на улицу.
- Ничего у нее не получится, успокойся, Хадижа. Я спрятала оба ключа – и от двери, и от ворот, - довольно усмехнулась Рания.-  Пусть стоит себе под апельсиновым деревом, сколько угодно. Я закрыла дверь и створки ворот, как только мы вернулись из пекарни
- Какая же ты молодец! – обрадовалась дочь Саида.
- Конечно, я сразу сообразила, что можно ожидать от вашей одалиски.
- Хадижа, ты же выбирала не это платье! Рания, идите наверх, а ты,  Хадижа, быстро переодевайся. Только что звонил сид Али. Они уже подъехали к воротам медины. Скоро будут дома.
- Рания, помоги мне заколоть волосы так, чтобы получилась прическа, как ты мне однажды сделала,  – умоляюще попросила юная жена.
- Идем! Но сначала надень то платье, которое мы с тобой выбрали. Заколоть волосы недолго.
Зорайдэ, оставшись одна, критически оглядела стол. Всё в порядке, как и должно быть.
Она положила в карман платья сотовый телефон, который так и держала в руке после разговора с сидом Али. Зорайдэ беспокоилась, не зная, как быть. Она считала, что Зухру должны наказать ещё при них, пока они с сидом Али и сид Абдул будут находиться в Мекнесе. Но муж велел ей не спешить.
Ведь начался праздник Уразы-байрам. Наказывать в такой день не стоит. А Фарид и сид Рахим не захотят публично разбираться с Зухрой при некровных родственниках. Ведь если Зухра  будет обвинена в колдовстве, то ее должны тогда будут выпороть. Фарид вынужден будет дать ей развод. Стоит ли омрачать праздник и радость от возвращения домой таким серьезным скандалом?
Но разоблачить Зухру надо обязательно.  Наказание никуда от нее не уйдет. Сид Абдул уже знает, наверняка он обо всем поведал сиду Рахиму, и как только закончится праздник, Зухра будет наказана.
И всё равно Зорайдэ опасалась,  что ничего Зухре не будет.
- Аллах! Неужели одалиска избежит наказания? Я сиду Али рассказала обо всем! И о том, как она обижала Хадижу, и как бросила их с Ранией на медине, а потом сама потеряла ребенка, и как занималась колдовством. Но сид Абдул смелый только на словах. Он требует от других выполнения предписаний Пророка, но сам не спешит на деле наказывать за харам, требуя призвать четырех свидетелей, чтобы соблюсти все правила. Откуда мы можем взять столько свидетелей, если мы с Ранией были вдвоем, когда увидели ночью Зухру в саду с зарезанным петухом?
Зорайдэ всё больше склонялась к тому, что Зухра избежит горькой участи. Оставалось  обдумать способы, как можно защитить Хадижу, когда они с Ранией уедут.

… Обозленная Зухра вбежала в гостиную сразу после того, как Хадижа с Ранией спустились вниз.
На первой жене красовалась темно-синяя джеллаба с вышивкой в виде марокканского орнамента, а волосы, подкрашенные хной  после похода в хамам накануне вечером,  были уложены в замысловатую прическу, украшенную золотой цепочкой с подвесками из жемчужных бусинок и золотых фигурок в виде звездочек и полумесяцев. Серьги, ожерелье, множество браслетов блестели и мелодично позвякивали на Хадиже при каждом шаге.
- Красавица! – только и успела сказать с улыбкой Зорайдэ, когда в комнату влетела Зухра.
- Где ключи?! Почему двери закрыты? Специально ключи спрятали?!
- Приди в себя, девочка. Ты как разговариваешь? Что ты себе позволяешь? – тут же строго напомнила Зорайдэ.
- Фарид уже за дверью! Он и вся семья там. Я слышала его голос. Их удивленные и возмущенные голоса!
- Никто не стучал и не звонил, мы бы услышали, - сухо ответила Зорайдэ.
- Да, потому что лара Асия ведет с ними переговоры через щель в  воротах. Где ключи? Дайте мне, я открою! – требовательно протянула руку Зухра к Зорайдэ.
- Они у меня, - холодно  ответила Хадижа. – Первая жена – я. Пойдемте встречать Фарида и всех остальных.
- Змея! Я у тебя силой отберу ключи! Я первая оказалась у двери, мне и открывать!
- Ты, кажется, вновь забыла о своем месте. Я устала тебе напоминать об этом, - поглаживая кончиками пальцев   золотое ожерелье, заметила Хадижа.
В ответ Зухра криво усмехнулась.
- Тебе недолго осталось тешить себя такими мыслями. Фарид быстро напомнит тебе, где ТВОЕ место!
- Хватит! Харам! Прекратите ругаться! – пресекла Зорайдэ вспыхнувшую склоку. – Не станем заставлять хозяина и его гостей ждать на медине!
- Идем, Зорайдэ, Рания… И ты, Зухра, следуй за мной – немного позади. Соблюдай традиции.
- Молчи лучше, - процедила сквозь зубы красная от злости и неудачи Зухра. – Это твоя последняя возможность проявить власть. Потом увидишь, как я с тобой поступлю, кобра.
Хадижа старалась держаться уверенно, не смотря на сильное волнение. Проходя мимо фонтана-клумбы, она даже успела заметить Зорайдэ:
- Мы так и не украсили двор. А собирались собрать все цветочные горшки в доме и поставить их вокруг фонтана, как во дворе у дяди Али.
- Хадижа, во всем доме не наберется столько цветущих растений, чтобы образовать из них круг, - скептически ответила Зорайдэ. – Не стоит и сожалеть об этом.
- Но могло быть так красиво!

…Когда дверь и ворота были широко распахнуты, гости не вошли – ввалились вместе с вещами во двор. Их встречали женщины – с улыбками радости, но всё равно нельзя было и сравнивать с тем праздником, который устроил бы сид Али в честь приезда дорогих гостей или удостоился бы сам, возвратись он из дальней поездки.
Так думали и Зорайдэ, и Рания, и Хадижа. Они выстроились у фонтана, наблюдая, как Фарид вводит соседского осла, запряженного в повозку, на которой доставили багаж от ворот медины. Сосед забрал осла и поспешил уйти по своим делам. А во дворе толклись как вернувшиеся хозяева – сид Рахим и Фарид, лара Джабира и Дайнаб, так и прибывшие из Феса вместе с ними гости – сид Али и сид Абдул.
- Хадижа! Зорайдэ! – раскинув руки, направился к родственницам сид Али.
- Фарид! Любимый! – бросилась вдруг к мужу Зухра, выскочив из-за спины лары Асии, которая вдруг  решила вспомнить народный обычай: приставив к верхней губе ладонь, издала громкий горловой звук, язык ее при этом быстро-быстро дрожал.
Недовольные поведением Зухры Абдул и Рахим тут же отвлеклись, резко обернувшись к старой женщине.
Зорайдэ играла отведенную ей роль, но успевала заметить каждую мелочь: и  лицо Хадижи, от волнения покрывшееся красными пятнами, ее глаза, полные надежды и любви, обращенные к Фариду. И то, как Зухра почти повисла на его плече, что-то говоря ему в полголоса и тихо и радостно  смеясь. И как осматривалась лара Джабира по сторонам, наверно, соскучившись вдали по родному дому, а теперь стараясь понять, какие домашние дела ее ждут в первую очередь, поэтому казалось, что она смотрит, как бы примериваясь.
Дайнаб тоже была рада возвращению домой и так же осматривала двор и высившийся перед ней дом.
Но больше всего Зорайдэ интересовал муж Хадижи. На лице Фарида смешались разные чувства: радость возвращения домой, усталость после длительного пути и желание скорее войти и отдохнуть, раздражение, когда ему пришлось едва не стряхивать с себя подскочившую к нему вторую жену под почти тут же явно возмущенные реплики стариков.
Она увидела, что молодой мужчина не оставил без внимания другую жену, скромно ожидавшую его возле пожилой родственницы. Он окинул Хадижу с головы до ног быстрым цепким взглядом, на мгновение задержавшись на ее округлившимся животе.
Зухре же было что-то сказано резким голосом, но ни Зорайдэ, ни Хадижа, ни тем более Рания ничего не расслышали. Зухра нехотя отошла от Фарида, но всё так же улыбаясь, даже как-то торжествующе поглядев на соперницу, которую она успела опередить.
Хадижа произносила положенные слова, ей подбадривающе вторила Зорайдэ. Зухра шла в дом молча, больше не привлекая к себе внимания.
Вскоре праздник потек положенным по обычаю порядком…
Пока гости и хозяева кушали за столом, уставленном приготовленными для них яствами, а Зорайдэ с Ранией и Хадижей подносили то свежезаваренный чай, то стаканы и кружки, то чаши или блюда, Зухра, забившись в угол, тоже принялась наблюдать за происходившим в гостиной. Ей что-то уже не нравилось. Что-то такое витало в воздухе. Ощущение опасности возникло вместе с появлением новых людей.
Объяснение могло быть только одно: Зорайдэ успела рассказать сиду Али и сиду Абдулу о том, что выкинула Зухра незадолго до окончания Рамадана. Теперь она корила себя за неосторожность и несдержанность: колдовство с черным петухом было явно лишним.
- Надо было действовать скрыто, чтобы они даже заподозрить не смогли, чем я занималась. А теперь я не могу даже вырыть петуха, чтобы не навлечь на себя гнев злых сил, к которым я обращалась. Мне придется изо всех сил упрямо отказываться от обвинений, если старики и Фарид поверят Зорайдэ. Посадить на том месте куст роз было хорошей идеей.
Зухра, однако, опасалась, что все ее проделки выплывут, и ее будет ждать наказание, как только гости уедут сами и увезут с собой Зорайдэ и Ранию. Она не спускала глаз с обеих, как и с Хадижи. Но если и было что-то сказано, если и знали уже о чем-то старики, это было сделано раньше  или будет им рассказано позже.
- Но Фарид был со мной уже не так ласков, как я рассчитывала. Что будет, когда он узнает правду?! Теперь Хадижа в более выгодном положении, ведь она скоро родит мужу ребенка, вполне возможно – сына. А я – нет! – страдала Зухра, избегая принимать участие в обслуживании сидевших за праздничным столом.
Заметив, как присматривается к ней сид Али, Зухра поспешила трусливо спрятаться, убравшись с его глаз.
- Он что-то знает! – пришла она к выводу.
– И сид Абдул тоже! И дед Фарида! – мысленно простонала она. – Пусть докажут! Пусть попробуют доказать слова, иначе это я обвиню их в клевете!
Сид Рахим что-то обсуждал с приятелем и гостем из Феса, а Фарид сбежал, встал из-за стола и вышел, чтобы проверить за домом животных. Зухра незаметно проследила за мужем, поднявшись на второй этаж, а затем и на крышу. Оттуда она видела, как он вошел под навес, где стояли ослы и были уложены тюки с недавно привезенным кормом.
- Кажется, ослы Фарида больше интересуют, чем его женщины. С животными ничего не случилось в его отсутствие, а вот я потеряла нашего ребенка.
У Зухры, как она не храбрилась, сжалось сердце при мысли, что Фарид вполне способен дать ей развод. Что же делать? Ей поможет только чудо:  например, если бы Хадижа смогла вывести Фарида из себя так, чтобы он в ответ решил досадить ей, оставив при себе вторую жену! Но как это сделать? Как?!
Оставалось надеяться только на неопытность и глупость, точнее - несообразительность Хадижи, которая вполне способна сказать что-то такое, что приведет к обратному эффекту. Захочет изобличить ее, Зухру, обидчицу, а Фарид встанет вовсе не на ее сторону. Но Зухра понимала, что надеяться на такую удачу вовсе не стоит.
- Всё решится сегодня ночью. Чью комнату выберет Фарид, у кого  он останется ночевать, та из нас победит, - постаралась успокоиться Зухра, в глубине души не сомневаясь в исходе. Конечно, Фарид выберет ее, а не эту «пресную лепешку» из Рио!
И всё-таки Фарид к ней не подходил. Наоборот, как будто сторонился, бросая порой сердитые взгляды в сторону второй жены. А с Хадижей он даже заговорил с заинтересованным видом. Потом спросил о чем-то у Рании, стоявшей рядом с Зорайдэ и сидом Али. Зорайдэ тоже что-то добавила, явно отвечая на его вопрос. После этого Фарид и вовсе перестал замечать Зухру.
- Всё рассказали, - поняла женщина, прижимая руки к животу. Зухра невольно продолжала делать вид, что всё ещё беременна. А теперь и вовсе ее неразоблаченное состояние – надежная защита от наказания. Придется лгать до последнего.
Хадижа и Рания поняли ее замысел, она это видела. Подруги из семьи Саида многозначительно переглянулись между собой. Но Рания, выразительно  взглянув, дала понять, что молчать не станет, пусть только придет время… И от ее взгляда Зухра почувствовала себя загнанным в угол животным.
- Они принесут меня в жертву как барашка! – вспомнила она и повторила расхожую фразу с медины, не раз слышанную от Хадижи и Рании. Теперь Зухра испугалась по-настоящему. Она поняла, что для нее лучший выход, чтобы избежать неприятностей – в ближайшее время не попадаться на глаза ни мужу, ни его родственникам, ни гостям. Пусть забудут про нее, а потом ситуация как-нибудь уладится.
Но столько ещё будет моментов, когда она сможет задеть, уязвить Хадижу. Не крюком, так крючком, как сказала бы ее тетка из Марракеша. Какие подарки привез Фарид из Каира ей и первой жене? Какие украшения?
- Я заберу у Хадижи всё! – пообещала себе Зухра.


2. Часть 16. Глава 2. Рания и Зорайдэ покидают Фес.

То, что в гостиной наблюдала Зухра, происходило незадолго до того, как сид Али принял решение вернуться в Фес, захватив с собой Зорайдэ и Ранию. Свою миссию – поговорить с зятем Саида, он выполнил ещё в Фесе. Фарид оказался хитрым и изворотливым парнем. Он отвечал так, как  предписывали обычаи, и только,  не выказывая собственного мнения.
Сид Али не был родственником Фарида, не знал молодого мужчину настолько близко, чтобы поговорить с ним так, как сделал бы пару десятков лет назад, окажись перед ним юный Саид. Только намеки, мудрые мысли и советы, высказанные им в разговоре, не более того. Всё в общих словах, ничего конкретного. И только надежда на то, что Фарид всё правильно поймет, примет к сведению его мнение. И всё-таки сид Али был уверен, что муж Хадижи намеки понял.
В Мекнесе, оказавшись в риаде Фарида, сид Али увидел всё, что хотел увидеть и узнать. Прежде всего – познакомиться с Зухрой. У него «упало сердце», как только он взглянул на наглую девицу, ставшую между Хадижей и ее мужем.
Девушка оказалась настоящей красавицей. Интерес к ней Фарида стал понятен. Но ее взгляды, ее поведение… Мудрый старик почувствовал в молодой женщине злобу и зависть, ревность… И непомерную  наглость, бросившуюся  в глаза немедленно, как только сид Али увидел вторую жену Фарида.
Даже Дуния не могла бы сравниться с соперницей дочери Жади. Впрочем, в его бывшей жене, кроме поразительной способности устраивать скандалы с грандиозным размахом, не было такой злобы, которую он, сид Али, не смог бы погасить одним из множества известных ему способов.
А здесь, в доме, где жила дочь его племянницы, рядом с Хадижей находилась женщина – опасный враг. Как бы вторая жена не опускала глаза на празднике, как бы не старалась показаться скромной и почтительной, сид Али заметил в глазах  Зухры блеск, который  обнаруживал и ярость, и лукавство, и сильную волю, и стремление победить любой ценой, забрав себе то, что она считает своим.
Но что мог сделать сид Али ради Хадижи? Разговор с Фаридом был позади. Но большего шейху Али было совершить не под силу.  Хадижа не принадлежала его семье. Она была из рода Саида и Абдула, принадлежала  их крови.
Потому Абдул в свою очередь по просьбе Али собрался остаться на ночлег в доме приятеля, надеясь на правах кровного родственника Хадижи уличить другую жену Фарида в разных преступных поступках, о которых ему стало известно от Рании и Зорайдэ. Не только уличить и предъявить претензии, но и потребовать наказания для одалиски, и стать свидетелем его свершения.
- Зорайдэ, остается только молиться, чтобы Фарид поступил справедливо. Но эта скользкая женщина может выкрутиться. Я ничему не удивлюсь, - с горечью признался он, когда жена подступила к нему с расспросами. Зная о проступках опасной одалиски, она вправе была услышать от него о грядущем наказании.
- Зорайдэ, Аллах всё видит. Зухра может суметь обмануть Фарида или даже всю семью, но Аллаха ей не обмануть. Он всё видит и знает. Зухре не лежать на расшитых подушках в раю. Гореть ей в пламени ада.
- У нас нет четырех свидетелей, чтобы уличить ее в колдовстве, - посетовала женщина.
- Зорайдэ, - с упреком протянул сид Али. -  Разве можно верить в колдовство? Аллах может наказать и тех, кто верит в силу колдовства, не только того, кто думает, что колдует.
- Сид Али, как мы сможем оставить здесь нашу Хадижу?
- Но нам придется это сделать. Хадижа – кровь Абдула, принадлежит теперь семье Фарида. Я могу только поговорить при встрече с Саидом, когда он прилетит в Марокко,  и дать ему несколько советов, если он, конечно, решит к ним прислушаться.
Заметив умоляющий взгляд Рании, Зорайдэ спросила как бы между прочим:
- Сид, а когда прилетает Саид?
- За два-три дня до свадьбы Ясмин. Точнее не знает даже он сам. Билеты он собирается заказывать  именно так.
- Билеты? – удивилась Зорайдэ. – Значит, он прилетает не один?
- Не знаю, Зорайдэ. Я больше ничего не знаю, - ответил дядя Али к полному разочарованию Рании.
«Неужели он прилетит за мной не один, а с Фатимой?! За что мне такое наказание? А если она сумеет убедить Саида не брать меня в жены, спровоцировав специально для этого ссору?» - расстроилась Рания. Она тут же припомнила, как однажды Саид полетел за Жади, решительно настроенный на то, чтобы вновь на ней жениться.
Но она, Рания, не желая возвращения матери Хадижи, полетела следом за мужем вместе с новорожденным сыном. В Фесе она узнала  о тайных делишках Жади, ее выходах на медину, о вылазках в развалины, где  могла встретиться с бразильцем – ведь не просто так Жади туда направилась, несмотря на запрет Саида выходить из дома сида Али…  Рания выдала соперницу, а потом случилось то, о чем она, казалось, только могла мечтать: Саид передумал жениться на одалиске. Рания хорошо помнила, какая злоба захлестывала ее от мысли, что Жади снова возвращается в их с Саидом дом.
А разве Фатима не может испытывать подобных чувств? Вот и подстроит всё так, чтобы Саид оставил мать Мунира в Марокко. Даст помечтать Рании о близком счастье, а потом возьмет и все разрушит.
- Змея, змея, - прикусив губу, мысленно ругалась она.
Но в этот же вечер случилось одно чудо: к ней вернулась утраченная тетрадь. Хадижа принесла  «дневник», который оказался похищен Зухрой.
- Возьми, Рания. Но прошу тебя не показывать тетрадь моему отцу. Лучше всего, если ты уничтожишь записи. Приедете в дом сида Али – зайди на кухню и сожги в печке. На кухне даже ночью в печи поддерживается огонь, ведь на всю ночь ставят медленно тушиться огромные  таджины с мясом и овощами. Решишь сжечь – не отходи от печки, а то Карима сможет достать обрывки листов – так, из простого любопытства. Прочтет сама и другим разболтает.
- Ты читала записи, Хадижа? – побледнев, спросила Рания. – Что ты обо всем написанном думаешь?
- Ничего, - пожала плечами Хадижа и солгала:
 – Я не читала твою тетрадь. Мне некогда было. Едва забрала у лары Асии – сразу же принесла тебе.
Рании оставалось только поверить на слово дочери Саида, а Хадижа вовсе не собиралась ей признаваться, что прочла рукопись и знает, что думает о ней мать ее брата. И не только о ней.
- Если о тетради спросит Зорайдэ, скажи ей, что это записи рецептов блюд, которые мы готовили здесь каждый день.
- Спасибо, Хадижа, - посеревшими губами через силу ответила испуганная Рания.
Вскоре вынесли вещи женщин во двор.
Зорайдэ ещё раз повторила Хадиже пословицу про терпение, с сожалением глядя на нее, провожавшую их с таким видом, как будто ее вот-вот  отведут на заклание.
- Зорайдэ, неужели Зухра избежит наказания? – спросила Хадижа, увидев, как стоя в стороне от них, Зухра поглаживает живот.
- Сид Абдул не допустит, чтобы Фарид не узнал о происках одалиски.
- Она не собирается признаваться, будет продолжать обманывать Фарида и его семью, делая вид, что ребенок в ней жив, - встревоженно предположила молодая женщина.
- Не вмешивайся, Хадижа. Тем больнее окажется удар для Фарида,  когда выяснится, что никакого ребенка Зухра не ждет, но его обманывает.
- Вот именно, Хадижа, - решила вставить свои слова и Рания. -  Пусть твой муж, после того, как откроется обман, начнет подозревать, а была ли вообще у Зухры беременность. Или это только уловка, чтобы женить его.
- Она же к врачу ходила с ларой Джабирой, - уныло призналась Хадижа.
- Как это говорят? – призадумалась Рания. – Не бывает такой белой шерсти, которую нельзя было бы выкрасить в черный цвет. Или так: если на чистое лить всё время грязь, то прилипнет хоть кусочек грязи. Делай выводы. А Зухра давно измазана грязью с ног до головы, если можно так выразиться.
- Рания, не учи Хадижу таким непорядочным вещам. Правда сама выяснится, иншалла, - вмешалась Зорайдэ, невольно услышав конец их разговора.
К ним подошел Фарид. Собственно, не к ним, а к Зорайдэ – хотел знать, что происходило в его отсутствие между женами. Зорайдэ не стала рассказывать подробности, не рассказала и о колдовстве. Но пожаловалась, что Зухра постоянно задирала Хадижу.  И Рания тоже подтвердила, добавив, что она обязана рассказать Саиду и его семье, как Зухра вела себя с Хадижей.
Фарид пообещал всё выяснить, поговорить с каждой женой, но позже. Он отошел в сторону, а Рания помахала тетрадкой перед собой, выразительно глядя на Зухру, как бы напоминая ей, что дневник с компрометирующими записями снова у нее. В ответ Зухра показала ей кулак, что не укрылось ни от Фарида, ни от Зорайдэ.
- Рания, что у тебя за тетрадь? – подозрительно прищурила глаз Зорайдэ.
Женщина ответила так, как посоветовала ей дочь Саида.
- Это кулинарные рецепты, Зорайдэ. Я весь месяц их собирала и записывала, чтобы ничего не забыть. Но Зухра украла у меня тетрадку и спрятала. А Хадижа нашла и вернула.
- Понятно. Аллах, даже перед отъездом вы не можете закончить распри, мирно расстаться.
- Но это Зухра забрала мои записи, а не я у нее, - начала оправдываться Рания.
- Всё, прекратим этот разговор,  - отмахнулась старая женщина.
 Нужно было проследить, как уложат вещи в повозку, в которую на этот раз был запряжен один из ослов Фарида.  Рания осталась рядом с Хадижей. Обе вспомнили, как  принято провожать гостей в доме сида Али: с музыкой, танцами, народными песнями. Там и дядя Али обязательно принял бы участие в танце, сделав несколько танцевальных движений.  В стороне никто бы не остался.
А в семье Фарида было всё иначе. Возле фонтана собрались падавшие от усталости после долгой дороги лара Джабира и Дайнаб, рядом стояла Хадижа, расстроенная из-за расставания с родственниками. Здесь же присутствовали старики – сид Рахим и его дорогой гость Абдул. И, конечно, провожать дядю Али и женщин до окраины медины, где находилась стоянка такси, собрался сам Фарид.
Зухра держалась в стороне, едва не прячась за спиной лары Асии, незаметно поглядывая на бледную и поникшую Хадижу.
Перед тем, как выйти со двора риада на улицу, сид Али повернулся и ещё раз пригласил семью Фарида на свадьбу его внучки Ясмин.
- Мы будем очень рады. Ждем вас всех, приезжайте.
- Приедем, - кивнул Фарид, - приедем все, иншалла.
- Твоя сестра, Фарид, не была просватана в Египте? Ты ведь не изменил своего мнения? Вот и подумаем в Фесе сразу после свадьбы Ясмин о следующей свадьбе – моего сына Икрама и твоей сестры Дайнаб, - дипломатично улыбнулся сид Али.
- Да, сид Али. Я, не переставая, думаю о том, что пора устроить замужество младшей сестры. Ей давно пора найти мужа. Я не передумал. Будет всё так, как мы договаривались, иншалла!
- Иншалла, Фарид, - одобрительно отозвался сид Али.
И вот уже закрылись ворота за дядей Али и Зорайдэ,  крепко обнявшей Хадижу на прощание, за Ранией, которая за месяц едва ли не стала для нее подругой, если бы Хадижа не заглянула в ту тетрадь…
Но теперь девушка вновь оставалась одна в семье мужа, от которой успела даже отвыкнуть за время их дальней поездки.  Слезы навернулись у нее на глазах.
«Что я могу изменить? Ничего!» - мысленно ответила она себе, вспоминая, что в отцовском доме она была смелой с его женами, с той же Ранией  потому, что была уверена – отец всегда будет на ее стороне, что бы ни случилось. Жен накажет, но дочь защитит.
А здесь? Пора бы научиться давать отпор обидчицам. Дайнаб ничуть не лучше Зухры, а ждать, когда дядя Али женит на ней своего сына Икрама, Хадижа больше не могла, не чувствовала в себе такого терпения, о котором говорила ей Зорайдэ. Только бы не начать ссориться не только с Зухрой, но и с Дайнаб! Рядом больше не будет Замили,  которая раньше одергивала младшую сестру.
Хадижа поняла, что осталась одна против двух противниц. Что могло бы придать ей смелости и уверенности в себе, а главное – решимости сопротивляться сопернице и ее подруге? Спасение - в молчании? Но нет, она так не сможет себя вести. И стоит ли? Наоборот, такое смиренное поведение подтолкнет Зухру на ещё более наглое отношение и поступки против нее.
Состояние Хадижи, ее настроение, написанные на лице невестки,  поняла лара Джабира. Она и постаралась отвлечь Хадижу расспросами о домашних делах. Тема была неисчерпаемой. Хадижа слегка оживилась и начала рассказ.
Рядом с ними нашла спасение от лары Асии и младшая сестра Фарида. Дайнаб никак не могла отбиться от старой женщины, которая заметила новое  украшение на шее девушки и потребовала дать ей поносить. И тогда мать велела Дайнаб  не спорить и отдать старушке недорогое золотое ожерелье. Но Дайнаб «откупилась» заколкой для платка, расхвалив крохотные блестящие камешки в цветке на конце булавки; отдала и платок, привезенный в числе подарков, разбирать которые женщины намеревались на следующий день. Только после этого старуха отстала и, сев в стороне, занялась рассматриванием даров.
Наконец-то Зухра смогла увести Дайнаб с собой на крышу, чтобы поговорить в уединении.
- Как ты, Дайнаб? Твоя сестра вышла замуж, тебе тоже не терпится? – с усмешкой спросила Зухра. – Надеешься, что и твоя свадьба будет скоро?
- Как же! С моим братцем скорее останусь одинокой, чем выйду замуж, - с досадой ответила девушка.
- А что так? Что интересного произошло в Египте?
- Много всего, Зухра. Мой брат едва не взял там ещё одну жену.
- Фариду кто-то понравился? Кто?
- Одна из наших многочисленных троюродных кузин. Но скорее даже не она ему понравилась, а он – нескольким девушкам. Когда они узнали, что у Фарида уже есть две жены, это не только не охладило их интерес к брату, наоборот – некоторые из них решили, что Фарид может взять и третью, и четвертую жену.
- А что об этом думал Фарид? – ревниво поинтересовалась Зухра.
- Он? Его страшно злила ситуация, в которой он оказался. Но дед загорелся этой идеей – привезти Фариду жену из Египта. Он и сам был не прочь ещё раз жениться. Если бы с нами поехал сид Абдул, то и дед, и Фарид вернулись бы в Марокко с женами.
- Дайнаб, ты не смеешься надо мной? – сузила глаза Зухра. – Мне вовсе не до шуток. Тебе лучше быть на моей стороне.
- А что случилось? – прямо спросила сестра Фарида. – Что тут у вас произошло?
- Почему ты спрашиваешь? Ты что-то слышала? - насторожилась вторая жена.
- Нет, ничего конкретного. Но когда мы оказались в Фесе, и дед Рахим встретился с дядей Абдулом… А потом и с дядей Али… Я сразу почувствовала, что что-то не в порядке. Не могу тебе это объяснить словами, но что-то витало в воздухе.
- А что тебя насторожило? – занервничала Зухра. Ей тоже не нравилось то, что сид Абдул остался погостить в доме Фарида. Это что-то означало.
Но Дайнаб только пожала плечами. Зухра прикусила губу.
- Твой брат и дед сидят сейчас в кальянной. И сид Абдул вместе с ними. Что они могут обсуждать?
- Что угодно. Они мужчины, а дед и Фарид давно не были дома. Они должны обсудить новости. Чего ты опасаешься, Зухра? Ты так и не ответила на мой вопрос: что произошло в доме без нас?
- Ладно, ведь всё равно ты об этом узнаешь. На поддержку Хадиже приехали из Феса ее родственницы, и мне жилось здесь не так уж сладко.
- Правда? – с сомнением переспросила девушка.
- Но самое страшное то, что я потеряла нашего с Фаридом сына.
Дайнаб тихо ахнула и прикрыла ладошкой рот.
- Аллах!
- Да.
- Вот как! Зухра, я сразу поняла, что что-то случилось, как только увидела тебя. И что теперь будет? Боишься, что брат с тобой разведется?
- Не разведется, - твердо ответила Зухра, веря в свои колдовские способности.
- Но разве не из-за ребенка он на тебе снова женился? А… Хадижа? Она знает?
- Догадывается. Зорайдэ узнала. Думаешь, она ничего ей не рассказала?
- Ты боишься, что старики и Фарид сейчас обсуждают именно это? – предположила Дайнаб.
- Ничего не знаю. Но я не откажусь от твоего брата, и ты должна быть на моей стороне.
- А разве я когда-нибудь была не на твоей стороне?
- Я на всякий случай тебя предупреждаю. Кстати, к нам приезжали в гости жена дяди Абдула и та самая Ясмин, на свадьбу которой мы поедем.
- И что? – изменилась в лице девушка.
- О тебе спрашивали.
- Кто?
- Обе: лара Дуния интересовалась тобой как будущей невесткой. А Ясмин тоже задавала вопросы: как ты, когда вернешься и всё такое. С чего бы это? Разве вы знакомы?
- Мы познакомились, и Ясмин захотела со мной подружиться.
- Странно. Для чего ей нужна дружба с тобой? И не говори, что это из-за того, что вы с ней станете родственницами, потому что Икрам – ее родной дядя. Она после свадьбы уедет жить во дворец мужа.
- Во дворец? Она будет жить во дворце – точно?
- Так сказала лара Дуния. И описала огромную шкатулку, наполненную золотом, которое подарил Ясмин к свадьбе ее жених.
- Огромную шкатулку?!
- Да, а тебе-то что? Отчего так интересуешься племянницей Икрама? – с подозрением спросила Зухра. Что-то ей не давало покоя: то ли интерес Ясмин к сестре Фарида, то ли вопросы Дайнаб. Что-то крылось во всем этом. Но что? Зухра не могла найти ответ. А Дайнаб не спешила откровенничать, но Зухра хорошо знала давнюю приятельницу. Сестра Фарида что-то скрывала от нее!
«Потом узнаю. Ведь все равно она не выдержит и поделиться со мной. А пока мне нужно думать о себе. Не нравится мне, что в Фесе могли наговорить обо мне Фариду. Но знает ли он о ребенке? О том, что его больше нет?» - задумалась Зухра, развалившись на сидении, которое они с Дайнаб облюбовали на крыше.
Потом девчонка спешно удалилась в дом, когда лара Джабира позвала ее с галереи.
А Зухра осталась на крыше. Она хотела подготовиться к возможным нападкам Фарида, заранее обдумать, что станет отвечать, если Фарид потребует прямой ответ о ее состоянии. Наконец, она определилась. Но теперь она вновь вспомнила: Ясмин и Дайнаб. Обе ведут себя загадочно. Почему?
- Я обязательно узнаю, докопаюсь до правды. Это плохой признак, если у Дайнаб появились какие-то секреты от меня. И замуж она не выйдет – в ближайшие месяцы мне понадобится сторонница. Придумаю, что мне предпринять для этого.
…А в коридоре, ведущем к комнатам жительниц дома, шел спор. Лара Асия никак не желала отправляться спать до тех пор, пока ей не расскажут о поездке в Египет. Скрипучим голосом она капризно требовала ответить:
- Я долго жила в этой стране. Хочу услышать о Египте. Страна фараонов и мумий. Вы видели реку Нил и огромные пирамиды?
- Мы многое видели. Но поговорим обо всем завтра, лара Асия, - отвечала измученным голосом уставшая мать Фарида.
- Нет, я хочу услышать сейчас. До утра надо ещё дожить. Проклятие наложено… Ночью может прийти черный петух!
- Что?! Какой ещё петух? О чем Вы говорите, лара Асия? – забеспокоилась женщина.
- Зухра знает, Хадижа знает! Я молчать буду. Ничего не скажу. Зухра меня превратит в навозную муху, так она мне сказала.
- Зухра занималась колдовством?! – догадавшись, в чем дело, с ужасом спросила лара Джабира.
Она вопросительно взглянула на опустившую глаза Хадижу, а затем и выразительно – на Дайнаб.
– Дочка, отведи лару Асию в ее комнату. Расскажи ей обо всем, что ее интересует.
- Аллах, мама, но почему я?
- А кто? Отведи и расскажи, как мы съездили, и пусть она тоже тебе расскажет, как ей жилось без нас.
Наконец, младшая дочь поняла, на что намекала мать.
- Идемте, лара Асия. Пока вы будете укладываться спать, я расскажу про свадьбу Замили.

Проводив их обеспокоенным взглядом, пока девушка и старушка шли в   комнату в самом конце коридора, лара Джабира повернулась к невестке.
- Хадижа, зайдем ко мне в комнату, пока Фарид не вернулся. Он с дедом и сидом Абдулом ещё долго проговорит, я их знаю.
Хадижа не успела ответить. В просторной гостиной, откуда начинался коридор, ведущий к комнатам, появилась Зухра. Она услышала, как поднявшиеся с дивана свекровь и Хадижа собрались пойти поговорить к ларе Джабире.
- А я? Я тоже жена Фарида, Ваша невестка. Пока семья отсутствовала, я работала вместе со всеми, занималась домашними делами. Можете спросить и у меня, как обстоят дела в хозяйстве.
- Что ж, расскажи, - повернулась к ней, пряча досаду, мать Фарида.
- Мы ходили за кормом для ослов. Он внезапно закончился. Но животные не пострадали. Я отвела Хадижу и Ранию в знакомую лавку, там нам продали несколько тюков корма.
- Вы сами со всем управились? Вам никто не помогал? – нахмурилась женщина. – Тюки очень тяжелые, а в вашем состоянии поднимать тяжести опасно.
Зухра ликовала: уловка удалась, помогла выяснить, что семье пока неизвестно, что она потеряла ребенка. Пусть так и думают, что всё по-прежнему.
- Нам помогли, разумеется, - скромно ответила Хадижа. – Но лавка находится так далеко и в таком нехорошем месте.
- Хм… Я никогда там не бывала. О запасах корма заботится Фарид. Как вы обе себя чувствуете?
- Я хорошо себя чувствую, - погладив заметно округлившийся живот, ответила первая жена.
- Но как бы ни было, я схожу с вами к врачу. Вам кажется, что все в порядке, а врач должна в этом убедиться и подтвердить.
- Да, лара Джабира. Когда сможете пойти со мной к врачу, тогда и отправимся. Но у Зухры врач уже был – неделю назад. Зорайдэ вызывала для нее врача на дом.
- А что с тобой было, Зухра? – вновь сдвинула брови свекровь.
- Ничего страшного! А тебя, Хадижа, никто не просил болтать языком! Нечего за меня  рассказывать, я и сама могу.
- Хорошо, рассказывай. Тем более, что врач обещала позвонить Фариду и узнать о том, как ты себя чувствуешь, - согласилась Хадижа, поняв, что ей выгодней молчать. Рания права. И Зорайдэ тоже. Пусть Зухру разоблачают другие.
- Так что же с тобой случилось? Что у тебя заболело?
- Лара Джабира, я ногу подвернула, когда мы ходили за кормом…, - начала Зухра и затем повторила рассказ о падении на медине и о том, как Рания и Хадижа бросили ее одну на улице, ушли и увели животных.
- Лгунья! – не выдержала Хадижа. – Тебя всю ночь не было, ты явилась домой рано утром!
- Я всю ночь у нашего риада простояла, прячась под старой оливой у входа. Я стучала, но вы не открыли мне дверь. А колотить в дверь еще громче я не посмела, опасаясь, что соберется вся улица.
- Ты нагло лжешь!
- Хадижа, это правда! Я боялась скандала. Стояла под деревом, боясь, что меня увидят соседи. Хорошо, что на мне была надета паранджа, поэтому никто не видел моего лица.
- Не знаю, где ты была, где ночевала, но в дверь ты не стучала, - пыталась изобличить обманщицу Хадижа.
- Я стучала! Стучала! Но вы мне  не открыли! Вы не могли не слышать, как я стучала в дверь риада. И в ворота. Вы специально это сделали! Я всю ночь простояла, не спала, очень замерзла и простыла. 
- Угу, простыла, заболела. И потому тебе вызвали врача? Мы бы услышали, если бы ты стучала! И не было тебя под оливой, потому что Зорайдэ несколько раз выходила на улицу, высматривала, не идешь ли ты!
- Ничего не понимаю! – возмутилась, запутавшись в их перепалке, лара Джабира. – Разве ты не вывихнула ногу?
- И ногу вывихнула! Такая боль в ноге была, что я еле смогла зайти в дом утром, когда лара Зорайдэ отправилась в пекарню и только тогда впустила меня во двор.
- Ты клевещешь на Зорайдэ! Я всё расскажу ей и дяде Али! Завтра же подойду к дяде Абдулу и пожалуюсь на то, что ты оклеветала жену дяди Али!
- Нет, я говорю правду. Можете поговорить с врачом. Женщина-врач оставила Зорайдэ визитку с номером телефона. Хадижа, ты не знаешь, куда Зорайдэ ее положила? – нагло усмехаясь в лицо сопернице, спросила Зухра.
- Я переписала номер телефона на листок и обязательно отдам его Фариду. Пусть позвонит и обо всем сам расспросит, - ответила Хадижа, наблюдая, как после ее слов у Зухры вытянулось лицо. Была уверена, что визитка не найдется?
 Тогда Хадижа улыбнулась.
- Правильно сделала, - похвалила свекровь. – Отдашь листок мне, сначала я сама поговорю с врачом. Фарид в ближайшие дни будет очень занят. Ведь теперь с тобой, Зухра, все в порядке? Нога зажила?  Какими средствами лечили?
- Нога в порядке, - как ни в чем не бывало, ответила лгунья. – Я опасалась, что сломала ногу. Но опухоль опала после того, как врач наложила тугую повязку, а потом я отлежалась несколько дней в постели. Всё прошло.
- Ладно, я потом сама разберусь с врачом. Чему вы научились без меня? Лара Нурия и Зорайдэ многими секретами могли поделиться с вами.
- Мы умеем солить лимоны! – похвасталась Хадижа. – Много раз готовили разные таджины, пекли лепешки и блинчики багрир. А ещё…
Ее перебила Зухра.
К удивлению Хадижи и лары Джабиры,  Зухра тоже очень уверенно описала, как готовили салаты и заваривали чай и кофе. Значит, она только притворялась, стоя в стороне и отказываясь что-то делать, а сама всё подмечала и запоминала. Так ещё и решат, что Хадижа бездельничала, а всей домашней работой занималась Зухра, а вовсе не Зорайдэ и Рания!
Хадижа больно ущипнула себя, чтобы встряхнуться, и тоже продолжила  описывать, чем они занимались весь месяц вместе с Зорайдэ и Ранией, после того, как уехали из Мекнеса сид Абдул и лара Нурия. Но и тогда Зухре удавалось вставить «свой золотой дирхам» в ее повествование.
- Хватит, об остальных делах расскажете завтра, - прервала девушек свекровь.
И в этот момент в гостиную вошел Фарид. Он что-то тихо сказал матери и, не глядя на жен, направился в коридор. Хадиже показалось, что муж, с застывшим лицом проходя мимо Зухры, сжал кулаки и свел брови. Вероятно, и Зухра тоже заметила.
Обе молодые жены стояли рядом и молча смотрели в спину Фариду, пытаясь угадать, в чью комнату он идет. Судя по усмешке, расползшейся по губам Зухры, она была уверена, что муж будет ночевать у нее, не смотря ни на что. Но Хадижа сочла бы это несправедливым. Она – первая жена!
И когда Фарид открыл дверь ее комнаты и вошел, девушка вздохнула с облегчением. Так и должно быть! А она сомневалась!
- Хадижа, иди и ты отдыхать. Мы все устали сегодня. Иди! – велела свекровь. – Я тоже едва держусь на ногах. Дайнаб закончит уборку на кухне и подаст чай или что ещё, если понадобится деду Рахиму или сиду Абдулу.
Хадижа простилась с ларой Джабирой у двери ее комнаты и отправилась к себе.
Ее переполняли чувства. Она не знала, что скажет Фариду. Но точно не станет пока жаловаться ему или забрасывать вопросами.
Но, войдя в комнату, она обнаружила Фарида спящим. Муж укрылся почти с головой  покрывалом и храпел во весь голос. Хадижа села в кресло и некоторое время наблюдала за спящим Фаридом, скользя глазами по знакомым чертам лица.
 Она смотрела на него и улыбалась: Фарид принес ей первую победу над соперницей, сам того не подозревая. Выражение, появившееся на лице Зухры, когда Фарид не дошел нескольких метров до ее комнаты, а вошел в спальню Хадижи, дочь Жади запомнила так, что могла бы нарисовать по памяти. Разве муж не указал Зухре на ее место?

…А вторая жена, оставшись одна в коридоре, долго не могла тронуться с места. Она была не только разочарована, но и напугана. Сначала молодая женщина в сердцах схватила и бросила, разбив о стену маленький горшок с цветком, несколько дней назад купленный Зорайдэ по прихоти Хадижи на медине в одной из лавок. К счастью, звук от удара и падения остатков разбившегося горшка смягчили ковры на стене и на полу.
- Змея! Кобра, ты ещё заплатишь за это! Фарид с тобой совсем не потому, что ты первая жена, а потому что ему обо мне что-то рассказали!
Высказанная вслух истина испугала Зухру, отодвинув в сознании злость и ярость, ревность и зависть куда-то на задний план. На первое место вышел страх. Что делать? О чем договорились сид Абдул и сид Рахим? Что они потребовали от Фарида? Неужели завтра он при четырех свидетелях трижды прокричит ей ненавистное слово «талак»?
 И она вновь окажется без мужа. Развод будет вторым. Если повезет, то ей удастся задержаться в риаде мужа на несколько месяцев, пока не наступит срок рождения ребенка. Потом всё откроется, и она окажется на улице.
- Но это будет потом! А пока я должна искать пути спасения, но при этом не забывать, что «стану» матерью. Если никто не знает, что это не так, пусть думают, как раньше. А мне надо сделать себе «живот».
Она зашагала в свою комнату, но, проходя мимо двери Хадижи, за которой сейчас отдыхал Фарид, едва смогла удержаться, чтобы хорошенько не пнуть дверь ногой. Бессильная ярость и чувство опасности загнали ее в комнату, где Зухра немедленно нашла валявшееся на спинке кресла платье, схватив его, скомкав и подложив под одежду на место, где должен был вырасти живот. Или подобрать подкладку лучше?
Зухра перед зеркалом поправила платье, оглядев себя сбоку. Именно так и придется поступить. Выхода нет. Если старики узнали о колдовстве с черным петухом, а она не сможет разубедить их в этом, то они могут решить, что ее проступок заслуживает порки. Но сколько ударов плетьми можно дать беременной женщине? Нет, Фарид не станет так рисковать даже из очень большого желания ее наказать. Он не захочет, чтобы жена потеряла его ребенка.
А вот если станет известно о выкидыше, тогда наказать плетьми вполне могут.
Зухра поежилась, ярко представив в мыслях наказание. Ее выволокут во двор риада, положат на скамью, привяжут… Потом будут снова и снова заносить плеть и опускать на ее спину… Это больно, это унизительно, тем более, если произойдет на глазах  у Хадижи.
- Буду отрицать всё до последнего. У Хадижи и тех, кто обо всем рассказал, нет нужных свидетелей. Значит, мне нечего опасаться плетки. А завтра я вывернусь. Мне всегда удавалось уговорить и переубедить Фарида, так будет и на этот раз. Завтра он придет ночевать в МОЮ комнату!

3. Часть 16. Глава 3. Фарид и домашние проблемы.

Утром завтрак готовили все женщины, дружно собравшись на кухне. Были готовы лепешки и нарезан сыр. В большом сотейнике желтела мишна, приготовленная Хадижей. Кофейник и оба чайника стояли на столе рядом с чайными стаканчиками и кофейными кружками. 
Лара Джабира была не разговорчива, деловито сновала из кухни в гостиную и обратно, но была явно не в духе.
- Лара Джабира, а сид Абдул уже проснулся? Он очень рано встает дома. Или он уже ушел с Фаридом и сидом Рахимом?– полюбопытствовала Хадижа. - Мне надо спросить кое о чем у сида Абдула.
 У нее были свои виды на родственника. Она хотела поговорить с умным и всезнающим сидом Абдулом и прояснить некоторые вопросы.
- Сид Абдул? Он уже уехал. Вернулся в Фес.
- Как? Когда? – изумилась Хадижа. – Дядя Абдул собирался несколько дней погостить.
- Но уехал, - отрезала свекровь.
Когда сели за стол завтракать, сид Рахим появился один. Сида Абдула не было. Лара Джабира посматривала то на хмурого сына, то на недовольного чем-то отца.
- Я видела, как уезжал сид Абдул, - прошептала Зухра довольно громко, чтобы услышала не только Дайнаб, но и Хадижа, которая явно ждала появления старика, надеясь до последнего, что свекровь что-то не так поняла.
- Видела?
- Да, мне не спалось. Я встала после звуков азана и бродила по галерее, тогда  и увидела, как сид Абдул и сид Рахим вышли во двор после намаза, и твой дед проводил дядю Абдула до двери. Потом они стояли и о чем-то долго разговаривали, что-то обсуждали. А затем сид Рахим открыл дверь и вышел на медину вместе с сидом Абдулом.
- Я поняла: дедушка пошел провожать дядю Абдула на такси. Или решил договориться с соседом, чтобы гостя довезли до нужного места на осле.
- Почему же тогда они не взяли одного из наших ослов? – заинтересовалась Зухра, которой утром пришлось пережить неприятные минуты, пока она думала, что старики решили отправиться к шейху в мечеть за советом, как быть с ней, Зухрой.
- Ты что! Фарид так дрожит над нашими животными! А он вчера не успел их тщательно осмотреть. Разве он даст кому-то осла?
- Не в этом дело. Дайнаб, тебе не показалось, что Фарид поссорился вчера вечером с дедом Рахимом и дядей Абдулом?
- Может быть. Вчера я видела Фарида. Он шел из кальянной такой сердитый. А сегодня они с дедом не разговаривают.
- Как ты думаешь, что могло произойти? Из-за чего они поссорились? – допытывалась Зухра.
- Не знаю. Но узнаю. А почему ты спрашиваешь? Думаешь, что это как-то связано с тобой?
- Понятия не имею. Может быть, меня оговорили родственницы Хадижи? – Зухра слегка кивнула в сторону первой жены.
- Я расспрошу мать. Спрашивать у Фарида боюсь. Но он всё равно мне не расскажет.
- Кто готовил мишну? Ты? Такая аппетитная получилась.  У меня уже слюнки текут.
 - Нет, Зухра,  не я. И не мама. Неужели и правда – Хадижа? – удивилась Дайнаб.
- Хадижа?! …Впрочем, ее родственница из Феса… Зорайдэ…. Она стольким блюдам нас учила. Хадижа все рецепты записывала в тетрадь. Вот и научилась.
- А ты? Ты чем удивишь Фарида?
- Я? Я умею многое другое, кроме как стоять у плиты! – отчего-то разозлилась Зухра.
Потом и лара Джабира не раз похвалила удачно приготовленную Хадижей  мишну.
- Ничего сложного, - смутилась девушка. – Сварила куриную грудку, отварила вкрутую яйца. Потом куриное мясо мелко нарезала и в эту же миску влила сырые яйца. Посолила, поперчила. Взбила массу как для омлета. Потом залила в форму для запекания, положила очищенные яйца целиком. И поставила сковороду в духовку. Всё. И получилось.
- Ты рецепты наизусть заучиваешь? По записям готовила? У тебя память плохая? – хитрым голосом спросила Зухра.
- Нет, это Рания всё подряд записывает в свой дневник – рецепты, мысли, которые ей в голову приходят, всякие события, которые происходят в ее жизни. Боюсь, как бы Рания не показала дневник отцу. Ему может не понравиться то, о чем он прочитает. А я записываю только рецепты и полезные советы, а потом стараюсь их запомнить. Я многое помню, - как бы с намеком на что-то ответила Хадижа.
- Но у тебя теперь есть тетрадь с рецептами? – не поняв сути разговора между невестками, полюбопытствовала Дайнаб. – Дай переписать. Ведь тебя учили тем любимым блюдам, которые приняты в доме твоих родственников. Дядя Али станет моим свекром, если я выйду замуж за Икрама.
Она усмехнулась, думая, что подыгрывает подруге. Но Зухра отчего-то нахмурилась. А Хадижа продолжала говорить.
- Конечно, Дайнаб, я поделюсь с тобой кулинарными секретами. Когда ты будешь жить в Фесе в доме Икрама, то сможешь попросить Зорайдэ всему тебя научить. Впрочем, ларе Дунии может не понравиться, что ты спрашиваешь советы у жены ее бывшего мужа сида Али. Лучше Я тебя научу всему, чему научилась у Зорайдэ.
- Да? Но скоро тебе совсем не до этого будет. Меня Зухра научит! Да, Зухра? У кого из вас кушанья получаются лучше? У тебя такая фантазия. Любое блюдо, которое ты приготовишь, наверняка будет отличаться от того, каким получится то же самое у Хадижи.
- Ты ошибаешься. Зухра ничему не хотела учиться, нет, - подражая знакомой с детства интонации Рании, ответила девушка. – У твоей подруги были занятия интересней.
- Что ты имеешь в виду, Хадижа? – насторожилась свекровь, но и Фарид поднял голову от еды и внимательно посмотрел на первую жену.
- Ничего. Я не стану ничего говорить. Пусть Зухра рассказывает о себе сама.
- Что же здесь происходило? Мне перестает нравиться ситуация. Ещё в Фесе я начала подозревать, что без нас тут дела шли не так хорошо, как вы рассказывали нам по телефону.
- Я не рассказывала. Зухра всегда старалась положить трубку раньше, чем я успевала подойти к телефону.
- Хадижа, ты на что-то намекнула. Расскажи нам всё, - вдруг заговорил дед Рахим. Он был угрюм, ел молча, не глядя в сторону внука. И только теперь ожил.
Но Хадижа успела пожалеть о своей несдержанности. Зачем сболтнула? Теперь ее заставят признаться, что происходило в доме в отсутствии семьи, и ей придется рассказывать, как они втроем ходили за кормом и чем это закончилось. И про то, что Зухра занималась колдовством…. Но неужели Зорайдэ и Рания не поведали дяде Али об этом?
Если правду услышат от нее, то Фарид может и разозлиться на нее, а не на виновницу всех происшествий. А шкатулка с золотом, которую украла Зухра из ее комнаты, а затем  разбила во дворе? А то, что Зухра шаталась одна по медине почти каждый вечер? А драки, которые между ними случились несколько раз? Хадижа дважды сидела дома с огромными синяками на лице. Конечно, муж и его семья должны узнать обо всем, но не в первый же день после возвращения!
- Столько всего произошло! Я потом вам расскажу. Сейчас я слишком рада вас видеть. Не хочу вспоминать о плохом, - снова что-то не то сказала Хадижа и немедленно поняла это по выражениям лиц тех, кто сидел за столом.
- Значит, всё, что мы слышали в Фесе, правда, - горько кивнул старик. – Напрасно мы не поверили Абдулу, а он предлагал устроить семейный суд, не откладывая, и во всем разобраться, наказав виноватых, иншалла.
- Дедушка Рахим, я сам разберусь с моими женами, обойдусь без дяди Абдула, иншалла, - так же хмурясь, ответил Фарид.
- Смотри, внук, как бы хуже не стало. Впрочем, я решил на время отстраниться от твоих дел, Фарид. Завтра утром уезжаю к моим женам. Пора их навестить, проверить, как идут дела в моем хозяйстве. Выяснить, как там урожай, справляются ли мои жены с домашними делами? Они ведь все уже очень стары, а молодую жену, которая могла бы им помогать и заниматься тяжелым трудом,  я так и не нашел.
- Так попросите дядю Абдула, он завтра же сосватает женщину из Феса, - бездумно посоветовала  Дайнаб.
- Ты права, внучка. Надо нам было взять Абдула с собой в Каир. Там он сумел бы сосватать жену не только мне, но и Фариду.
- Фарид едва не женился там и без дяди Абдула! – подхватила девушка. Глаза у нее загорелись при воспоминании о проделках в Египте.
-  Дайнаб, тебя ещё в Египте, следовало наказать, а ещё лучше – оставить тебя там, выдав замуж за одного из родственников мужа Замили, - с притворным сожалением заметил Фарид.
Хадижа давно собиралась спросить, как прошла свадьба Замили, в каком доме она теперь живет, с какими родственниками. Но ситуация была не подходящая. Тем более, что вскоре между Фаридом и Дайнаб вспыхнула ссора, спровоцированная словами младшей сестры.
- Фарид, ты имеешь в виду того мужчину, чья сестра не сводила с тебя глаз? Она и ещё две ее сестры всё время вертелись рядом с нами на всех праздниках. Каждая хотела тебе понравиться. Ты мог видеть только их глаза сквозь прорезь в никабе, но я-то видела без платка каждую девушку на женской половине дома. Они все оказались такими красавицами! Но та, красивые глаза которой ты похвалил, оказалась лучше всех. Ты не жалеешь об упущенной возможности?
- Всё сказала? Кто передал ей мои слова про красивые глаза?! Она не могла услышать, так как, кроме тебя и матери, никого не было рядом, когда я в шутку об этом сказал. Значит, это ты интриговала за моей спиной!
- Сказал, сказал! Хадижа, ты слышишь? Твой муж признался, что ему понравились глаза одной из троюродных сестер мужа нашей Замили! Фарид мог бы взять ещё одну жену или даже двух, и привезти в Марокко. И теперь они работали бы, всё делали вместо нас.
- Нет, вы бы тоже без дела не остались, - вмешалась лара Джабира, не поняв шуток дочери.
- А что же ты молчал, Фарид? – удивился дед Рахим. – Знай я, что тебе понравилась девушка, то смог бы и без моего приятеля Абдула сосватать тебе невесту. Увезли бы ее с собой в Марокко, заплатив невесте махр.
- Разве у меня было столько денег? – постарался отшутиться Фарид.
- Фарид, а если бы у тебя были деньги, ты привез бы третью жену? – задала вопрос и Зухра тоже полушутливым тоном. – Хадижа, ты не будешь против? Подпишешь разрешение нашему мужу на третий брак?
- Подпишу, - весело сказала Хадижа. – Конечно, нам нужны руки для домашних дел. Почти месяц вашего отсутствия нас было четверо – кроме нас с Зухрой делами занимались Рания и Зорайдэ. Но всё равно многое было запущено. А у меня уже  такое состояние, что скоро вовсе не смогу заниматься уборкой или стоять у плиты или печки.
Дайнаб удивленно рассмеялась:
- Ты, правда, не против? Как жаль, что Фарид упустил такую красавицу! Фирюза не отходила от меня, старалась мне угодить, надеясь, что я замолвлю за нее словечко, похвалю ее при Фариде.
- И что? Ты ее хвалила, а Фарид раздумывал, брать ее замуж или нет? – нехорошим каким-то голосом задала вопрос Зухра.
Когда Дайнаб взглянула на нее, то поежилась от страха. Зухра улыбалась, но в глазах было бешенство. Было понятно, что вторая жена вне себя от ревности. Дайнаб замолчала, не стала отвечать на вопрос Зухры.
Но дед погрузился в приятные воспоминания.
- Да, все сестры не отходили от нашей Дайнаб, ссорились между собой, каждая хотела подружиться с сестрой Фарида. Внук, если ты решишь взять ещё одну жену, только скажи: я тут же позвоню Абдулу, он сосватает тебе невесту даже из Каира.
Лара Джабира воспринимала разговор как пустой и шутливый. Хадижа делала вид, что так оно и есть – семья шутит, а значит - ревновать не стоит. Что нельзя было сказать о Зухре: молодая женщина сидела бледная и злая. Дайнаб испугалась, увидев лицо подруги. Как бы она ей не отомстила!
 А Хадижа, наоборот, усмехалась, наслаждаясь ситуацией и радуясь тому, что решила поддержать шутку. После выходок Зухры ей, и правда, теперь казалось, что женой больше, женой меньше – ее положение первой жены не изменится.  А вот Зухра занервничает. И кто знает, не даст ли Фарид развод этой ведьме? Вот только ей в голову не пришло, что потом случится с той женой или женами, которые могут появиться в их доме. Если Зухра исчезнет из семьи, но ее место займут одна или две другие, какие преимущества получит она?
Хадижа никогда не задумывала комбинации на несколько шагов вперед. Как ни учили ее житейской хитрости Зорайдэ и Рания, она всё ещё оставалась «принцессой», которую когда-то защищали от жизненных невзгод родители, пусть и каждый по-своему. Но теперь она стала взрослой замужней женщиной, которая должна сама строить отношения в новой семье. В глубине души Хадижа всё понимала, но в реальной жизни всё происходило не так.
Она поднялась из-за стола и принесла в гостиную чайник с только что закипевшей водой. Сиду Рахиму захотелось выпить стакан чая, и лара Асия тоже подхватила – попросила налить ей чай с мятой.
Дайнаб же прекратила смеяться, заметив, как реагирует Зухра на разговор о возможной женитьбе Фарида. И он тоже всё понял. Но теперь настала его очередь для шуток.
- Сестра, я ведь заметил,  какой интерес у мужчин вызвало твое появление на свадьбе Замили. Многие из них спрашивали, не просватана ли моя сестра. Я всем отвечал, что просватана. Ведь я дал слово сиду Али, что ты, Дайнаб, станешь женой его сына Икрама…
- И правильно! Фарид, мне там никто не понравился, ни один мужчина!
- Это не важно. Если бы я нашел для тебя выгодную партию и не был связан данным словом, ты бы вернулась из Египта просватанной.
Увидев, как девушка скривила рот, молодой мужчина продолжал:
- Но теперь мы в Мекнесе. И я вот подумал: не отомстить ли тебе, дорогая сестра, за все твои выходки в Каире? Ведь ты чуть не сосватала мне ещё двух жен. Почему бы мне не отдать тебя замуж за горшечника? Кто знает, вдруг он даст тебе бОльший махр, чем согласился Икрам? Я ему намекну и посмотрю, как он отреагирует. И… поговорю с дядей Абдулом. Попрошу помочь. А помолвку с Икрамом придется разорвать.
Фарид с сожалением развел руками. Дайнаб бросила на него негодующий взгляд через стол.
- Так и будет, Дайнаб. Вот станешь женой горшечника, тогда не раз пожалеешь, как ты играла с моей жизнью в Египте.
- Но я же шутила, и ты знал об этом! – возмутилась девушка.
- Знал? А те дурочки, которые решили, что я могу выбрать кого-то из них себе в жены, тоже  знали, что ты решила пошутить?
- Фарид! Зачем ты меня дразнишь?
- Дайнаб, всё очень серьезно. Сид Абдул уехал так спешно именно потому, что я решил не упускать такого жениха, как сид, самый знаменитый горшечник Феса. Он ведь теперь остался только с двумя женами. Ты станешь третьей. Готовься, сестра. Я предупреждал тебя в Каире, что так и будет.
- Ты шутил! И сейчас ты шутишь, хочешь помучить меня, - не веря ушам, возражала Дайнаб.
- Нет, я не шучу. Как только сид Абдул позвонит мне и сообщит ответ горшечника, я тут же свяжусь с сидом Али и откажусь от твоего жениха Икрама. Он ведь не так уж и хочет на тебе жениться? До меня доходили слухи ещё до нашей поездки на свадьбу Замили, что Икрам не собирается ограничиться только одной женой. Он возьмет ещё одну после тебя – некую Арибу, родственницу сида Абдула.
- Фарид! – уже всерьез испугавшись, взмолилась Дайнаб.
Но брат не собирался показывать, что шутит, даже заметив, что лицо Дайнаб от волнения покрылось красными пятнами.
- Дядя Абдул посоветовал мне сосватать тебя до свадьбы Ясмин – внучки его жены, лары Дунии. Не знаю-не знаю… Как бы сид горшечник от радости не потребовал устроить свадьбу немедленно. И тогда, Дайнаб, в дом дяди Али на свадьбу его внучки ты придешь уже как замужняя женщина, вместе с мужем!
- Нет! Я лучше сбегу! Ни за что не выйду замуж за старого урода! Нет! Нет! – началась истерика у несчастной Дайнаб.
- Всё! Хватит! Замолчи, Дайнаб! Ты примешь ту судьбу, которую тебе предназначил Аллах.
Он повернулся к матери и сказал, что отправляется в свою лавку, проведать, как идут там дела.
- Когда вернусь, то собираюсь поговорить с вами обеими, - бросил он на ходу встревоженной Хадиже и окаменевшей Зухре.
Дайнаб же не села, а без сил упала на стул, но тут же сползла  на пол, потеряв сознание.
- Зухра, принеси аптечку. Там было средство от обморока, - велела свекровь, и Зухра не посмела ослушаться. Злясь на скверную сестрицу мужа, она подошла к шкафчику, распахнула дверцу и достала небольшую коробку с медикаментами и народными средствами, которым безгранично доверяла мать Фарида.
Девушку удалось привести в чувство не сразу. Дайнаб как будто страшилась возвращаться в реальность, где поджидал ее жених-горшечник.
- Приди в себя. Дайнаб! Твой брат пошутил. Зло, но пошутил! – требовала мать. – Я поговорю с ним. Но он прав: ты не должна была давать надежды тем девушкам, которые решили, что Фарид может взять ещё пару жен.
- Я не позволю Фариду сватать тебя недостойным женихам! – очень серьезно и даже сердито сказал и дедушка.-  Твой брат стал слишком своеволен и самонадеян. Абдул верно подметил и прямо сказал твоему брату об этом. Прежде чем устраивать твои дела, пусть разберется дома со своими!
Дайнаб только простонала в ответ, благодарно взглянув на деда Рахима. Хадижа и мать помогли ей подняться с пола, а затем прилечь на диван. Средство помогло, наконец. Дайнаб открыла глаза и выслушала сетования старика.
- Но сид Абдул так срочно вернулся в Фес….
- Хе-хе, Дайнаб, неужели ты считаешь себя такой важной фигурой, что старик Абдул прямо ночь не спал, думая, как бы скорее попасть в Фес и отправиться к горшечнику в район гончаров, чтобы сосватать тебя?
- Но он уехал так рано!...
- Уехал, потому что Фарид его обидел. И меня вместе с ним. Потому я тоже уезжаю. Мои жены меня заждались. А Фарид пусть сам разбирается, кто в чем прав, кто солгал, а кто сказал правду.
- Отец, о чем вы говорите? Как Фарид мог обидеть Вас и Вашего приятеля? – заволновалась лара Джабира. – Я-то сразу поняла, что что-то произошло. Сид Абдул уехал рано, даже не позавтракав. Уехал, не попрощавшись.
- Так было из-за чего, - проворчал старик. – Но не стану говорить об этом. Пусть Фарид действует, как считает нужным, а я потом посмотрю, что получится из его затеи.
- Но что случилось? – не могла смириться лара Джабира. – Что натворил мой сын?
- Ничего, Джабира. Ничего! Сочтет нужным – сам расскажет. Но есть одна проблема: если я уеду в «долину тысячи касьб» к моим женам, то не успею вернуться к свадьбе, куда нас так настойчиво приглашал родственник Абдула. Но я так давно не видел собственную семью!
- Конечно, отец, надо ехать. И матери подарки передать от меня, от внуков. Когда готовиться к поездке?
- Уеду завтра утром, - махнул рукой старик. – Мог бы и сегодня, но тоже есть дела на медине. Пройдусь, узнаю новости. Потом вернусь и начну сбор вещей.
Когда сид Рахим отправился на медину в кафе, чтобы встретиться с давними друзьями, лара Джабира, закрыв за отцом дверь, вернулась к Дайнаб, которая никак не могла успокоиться.
- Он точно в порыве злости сосватает меня за старикашку! Разве о таком женихе я мечтаю? Пусть уж лучше Икрам!
- А что, были и другие женихи – более значимые? – с иронией спросила Зухра.
Несчастная сестра Фарида отвернулась, не осмелившись ответить, чтобы не получить внезапную пакость от Зухры, которая вполне способна была выждать самый неожиданный момент, чтобы навредить ей. Теперь Дайнаб была полна решимости, чтобы согласиться на план Ясмин. Лучше рискнуть, приняв участие в обмане, чем стать жертвой произвола родного брата.
- Давайте прекратим этот разговор о горшечнике. Хватит переживать, Дайнаб. твой брат и не думал никогда выдавать тебя замуж за старика. Но ты его злишь и дразнишь, и он тебе отвечает тем же, но как умеет. Лучше не трогай брата. Тогда он скорей соберет деньги на твою свадьбу с Икрамом, пока этот парень не устал ждать и не нашел себе другую невесту.
- Пусть себе ищет другую, - пробурчала заплаканная Дайнаб и надулась. – Может быть, для меня найдется жених намного лучше и богаче, чем он!
Лара Джабира подозрительно посмотрела на дочку.
- О чем это ты?
- Ни о чем! Вот поедем на свадьбу в Фес, на празднике я кому-нибудь понравлюсь, и потом меня придет сватать богач из Арабских Эмиратов!
- Да с чего ты такое нафантазировала? Или… есть доля правды в твоих фантазиях? – засомневалась мать.
- Нет, но жених ведь оттуда, как я слышала от лары Дунии. Помните,  она с Ясмин к нам приезжали? Вдруг жених прилетит не один, а с родственником из Эмиратов?
- Кто знает, - протянула Хадижа. – В доме дяди Али все праздники на современный лад: совместные для женщин и мужчин. Но тогда не придется снимать платки тем, кто не захочет «выставлять свою красоту напоказ», как говорит дядя Абдул.
- Совместные?! Как мне не нравятся такие праздники! Там надо во все глаза следить за дочками. Теперь осталась только Дайнаб, но это мало что меняет. Ведь Замиля всегда была кроткой и послушной. А от тебя, Дайнаб, никогда не знаешь, что можно ожидать.
- Но мама!...
- Лежи спокойно. Ты слаба после обморока. Нечего волноваться. Но мне теперь придется решать задачу: если дед Рахим всё-таки едет к себе в касьбы, но не пожелал взять с собой лару Асию, хотя когда-то собирался показать ей наши места, то как оставить ее в риаде на время поездки на свадьбу? С кем оставить?
- Но везти ее на свадьбу в Фес тоже не стоит, - напряглась Дайнаб. – Мы же не знаем, что лара Асия может учудить на свадьбе в толпе гостей!
- Это так. О, Аллах! Так что же делать? Остается только одно: я не поеду на свадьбу. А за тобой, Дайнаб, и за тобой, Хадижа, присмотрит Фарид.
- А я?! Что, разве я не еду на свадьбу в Фес? – возмутилась Зухра.
- Едешь, - коротко бросила свекровь. – С ларой Асией останусь я. А вы, мои дорогие,  не надейтесь, что некому будет следить за вами. Даже хорошо, что свадьба совместная. Так Фариду проще самому держать вас в поле зрения.
Но Дайнаб обрадовалась, узнав, что мать не поедет с ними в Фес. Фарида на празднике, где приглашено столько гостей, обмануть будет легко. А мать – нет. Она всегда знала и видела все хитрости, на которые могла пойти строптивая избалованная девушка. Так пусть мать остается с ларой Асией. Так проще будет претворить в жизнь план Ясмин. И то, что исполнить задуманное важно не только для Ясмин, но и для нее, Дайнаб теперь хорошо поняла. Надоело зависеть от брата, от его настроения, надоело!
Она твердо решила, что станет женой Амаля Бенхашема, богатого дельца из Сан-Паулу, у которого есть огромный дворец в Арабских Эмиратах и много-много денег. Значит, и жене он не позволит бедствовать. Значит, ее, Дайнаб, ждет сладкая жизнь, главное – суметь стать женой Амаля до того, как ею могла бы стать Ясмин.
Дайнаб искренне не могла понять, почему девушка из Феса отказывается выходить замуж за  такого выгодного жениха. Сначала она подозревала, что жених стар или некрасив. Но потом увидела его фотографию. Как? Где? В Каире, разумеется! Одна из юных родственниц мужа Замили умела пользоваться Интернетом, у нее был даже настоящий компьютер – небольшой такой плоский чемоданчик, и она легко вошла в Сеть и постаралась отыскать по имени предпринимателя, его семью. И нашла!
Вот только несколько смутила Дайнаб история, описанная на одном из сайтов: предприниматель Амаль Бенхашем женился. Потом – Амаль Б. развелся, но дал время юной жене из Бразилии подумать – отсрочив окончательный разрыв и развод на три месяца. Срок истек. Но примирения вроде бы не случилось… Красавица вернулась к отцу в Рио-де-Жанейро. А мужчина остался в ОАЭ заниматься бизнесом и... вновь собрался жениться!
Так Ясмин, возможно, не понравилось как раз то, что жених оказался разведенным?
«И что? – подумала в прошлый раз, ещё в Каире, Дайнаб. – Развелся, значит, бывшая жена не станет мне мешать, если задуманное свершится. К тому же стану первой женой, и для начала – единственной. Но что будет тогда с Ясмин? Впрочем, глупая внучка Дунии пусть сама  выкручивается. План ее, вот и пусть думает, как спастись от наказания. А я не уступлю ей своего места, если даже она передумает, и Амаль привезет ее в свой дом».
- Поднимайся, Дайнаб! – раздался над ней голос матери. – Вставай, пойдем разбирать подарки, которые мы привезли из Египта.
- Подарки? Ах, да! Как же я могла забыть об этом? – вскочив с дивана, весело проговорила полностью пришедшая в себя Дайнаб.


4. Часть 16. Глава 4. Воспоминания о Египте.

Потом, разбирая чемоданы и сумки, и после – когда все опять собрались в гостиной, чтобы пролистать альбом с фотографиями из Египта, лара Джабира не умолкала, рассказывая, как прошла свадьба дочери, сколько было гостей, какие подарки были подарены молодоженам…
Дайнаб то и дело напоминала и уточняла разные мелочи,  не позволяя матери ошибиться. О городе, о современных магазинах в Каире и о том, что продается на обычных рынках Египта, поведала именно она.
- Вот, Хадижа. Взгляни. На этих фотографиях – Замиля в одном из свадебных платьев…, и здесь…, и вот здесь…. Это золото, которое подарил Сабир… Это они с женихом сидят уже на свадьбе. Как видишь, на Замиле уже другое, не помню, какое по счету, платье.
- Какие красивые серьги, лара Джабира! И жених каков – он кажется здесь моложе, чем когда я видела его на празднике в доме дяди Али! – то и дело восхищалась Хадижа, беря в руки то одну фотографию, то другую.
- Да… Это старинные серьги. Я отдала дочери часть своих украшений, доставшихся мне от моей матери. Ведь я почти не бываю на праздниках. А когда окажется, что надо куда-то пойти, то у меня найдется золото. Но не старинное.
- Где будут жить молодожены?
- Сабиру достался в наследство огромный дом. Он успел перед свадьбой привести его в порядок. Там Замиля с мужем и станут жить.
- Не дом,  а настоящий дворец! – вмешалась Дайнаб. – Но почему моей сестре повезло, а для меня до сих пор не нашлось жениха?
- Ты сама виновата, много болтаешь, - отрезала мать.
- Икрам вовсе не так богат, как муж Замили. Почему у меня дом должен быть меньше, чем у моей сестры?
- Не забывай, что ты и Икрам  будете жить не одни. Лара Дуния жила в доме младшего сына. Это сейчас, как я поняла, она переехала в дом, где приглядывает за внучкой, готовясь к свадьбе. И как жена сида Абдула, живет и в его доме. Но тебе придется выносить скандальный нрав лары Дунии, если сид Абдул даст ей развод.
- Развод? Лара Дуния собирается развестись? О, Аллах! Почему я должна терпеть эту женщину? А сестра стала полновластной хозяйкой в доме мужа, и ещё они собрались нанимать слуг, потому что дом слишком большой, Замиле одной не справиться.
- Не завидуй сестре, - в который раз повторила лада Джабира. – У нее тоже будет полно разных проблем. Кажется, наследники не довольны тем, что муж Замили получил почти все богатства родственника. Судиться ещё начнут. Кто знает, что после этого останется у мужа твоей сестры?
- Как же! Так Сабир и отдаст наследство! – скептически проговорила  Дайнаб, отчаянно завидуя.
- Какие красивые свадебные платья у Замили, - искренно восхитилась Хадижа.
Зухра тоже присутствовала в комнате, то разглядывая фотографии, когда они оказывались в руках Дайнаб, то слушая рассказы ее и свекрови о поездке. Но она также поглядывала на Хадижу, стараясь понять, поделилась ли первая жена с Фаридом пережитыми неприятностями или нет. Не похоже, что девчонка нажаловалась…
Но и Фарид утром во время завтрака не показал, что знает больше, чем вечером. Вот только его слова о том, что он собирается поговорить с женами, прозвучали для Зухры как угроза. Оставалось только ждать вечера, когда он вернется с медины.
Разобрав привезенные подарки, все разбрелись по комнатам. Хадиже предстояло разложить вещи Фарида в шкаф. Но она не знала, все вещи мужа она должна положить на полки, или какую-то часть  из них отдать в комнату Зухры.
- Пусть пока всё лежит у меня. Потом Фарид сам скажет, как надо сделать. Не стану подстраиваться под интересы Зухры. Я главнее ее, потому что я - первая жена.
… Фарид забежал домой, не дожидаясь вечера. После дневного намаза он остался пообедать. Тогда-то лара Джабира и решила выяснить, что происходит между ее отцом и сыном.
- Фарид, дед Рахим собрался ехать домой, к женам.
- Знаю, он давно хотел, ещё в Каире мечтал, как отвезет женам подарки.
- Да, сынок, мой отец намеревался съездить и проведать женщин. Но не сразу после возвращения в Мекнес. А теперь он собрал все вещи, чтобы уехать завтра рано утром.
- Что ж…. Пусть едет.
- Нет,  ты мне ответь, что случилось во время вашего разговора? Как ты мог обидеть не только нашего деда, но и гостя? Сид Абдул уехал обиженный. Теперь и дед сбегает из дома. Чем ты мог так задеть стариков?
- Ничего не случилось, - с досадой ответил Фарид, не проявляя желания поделиться с матерью проблемами.
- Я себе места не нахожу. И я должна знать, что ты наделал. Ведь всё равно узнаю: дед расскажет женам, и моя мать пришлет мне письмо, где станет винить меня, что я не так тебя воспитала.
- Мать, хорошо, я расскажу, но попрошу тебя помочь мне разобраться, кто из женщин говорит правду. Ещё в Фесе мне стало известно, что Зухра обижала Хадижу. Сид Али не стал вникать в  подробности, но как я понял, женщины в хамаме видели на лице Хадижи синяк. Говорят, ее ударила Зухра. Она пыталась отобрать у Хадижи ее золото. Мои жены жили в постоянных скандалах и драках.
- Беременные женщины… О, Аллах, да как же так? – осуждающе покачала головой мать.
- Вот-вот! Похоже, что ни хваленая Зорайдэ, ни Рания не смогли пресечь ежедневных ссор между Хадижей и Зухрой. Только при сиде Абдуле и его служанке был порядок. А потом…
- Так из-за чего ты поссорился с дедом и его приятелем?
- Зухру обвиняют не только в обидах, нанесенных Хадиже, но и в колдовстве.
- Алхамдуллилах! Как же это? – в ужасе воскликнула лара Джабира. Но потом понимающе замолчала.
- Ты что-то слышала об этом? – заподозрил сын.
- Не знаю, надо расспросить лару Асию, - пробормотала женщина.
- Сид Абдул уверяет, что, по словам Зорайдэ, во время Рамадана Зухра занималась колдовством, купив на медине черного петуха.
- О, Всевышний! – побледнела женщина. – Фарид, это очень серьезно!
- Я с ней разберусь, с Хадижей тоже. Всё выясню.
- Сынок, если Зухра колдовала на черного петуха – плохо дело. Это страшное заклятие, которое никому не снять! Что она могла пожелать и кому?
- Не думай об этом. Какое ещё колдовство? Если мы верим в Аллаха, о каком колдовстве может идти речь?
- Фарид, это страшно. Последствия могут быть ужасны.
- Я выясню, что тут происходило! Лично заставлю Зухру выкопать черного петуха, если это правда, что она зарыла его в саду за риадом.
- Сынок! – ахнула мать. – Мне Рания намекнула, что Зухра в своей комнате  почти каждый день священного поста тайком гадала на монетах и жгла при этом чьи-то фотографии.
- Наверняка, она делала это напоказ, чтобы испугать Хадижу и ее приятельницу. Скажи, откуда Рания могла узнать, чем занимается вторая жена у себя в комнате? Значит, Хадижа и Рания подглядывали за ней. Не верю. Зухра их просто дразнила.
- Не знаю, чему уже верить…
- Лучше вот что предприми: отведи обеих к врачу. Надо быть уверенными, что с Хадижей всё в порядке. А насчет Зухры… Сид Абдул дал понять, что ему известно – Зухра больше не ждет ребенка. Говорит, Зорайдэ врача вызывала для нее.
- Это так. Хадижа при Зухре мне рассказала, но та объяснила, что подвернула ногу, когда они втроем ходили за кормом.
- Вот тоже удивительная история. Парень, которого я попросил позаботиться об ослах, рассказал мне престранные вещи… о том, как Хадижа и Рания с Зухрой ходили покупать корм…. Почему он так быстро закончился – я проверю. Но почему ему пришлось идти на медину, чтобы искать потерявшихся в Мекнесе женщин? Что между ними стряслось?
Мать кратко передала обе версии невесток о событиях того вечера.
- Отчего-то не верю ни той, ни другой.  Так вот, Зорайдэ высказала подозрение, а сид Али мне передал, что Зухра могла потерять ребенка. Потому и вызывали врача. Мне хотелось бы знать, как это случилось, по чьей вине, если одного ребенка мы потеряли. Зухра же мне ни слова не сказала.
- Фарид, но такое не скроешь. Зухра не сможет долго скрывать от нас, что она больше не беременна.
- Ты забыла, на что способна Зухра? Она будет обманывать до тех пор, пока ее не загонят в угол.
- Ты так и не сказал о причине обид на тебя стариков.
-  Сид Абдул требовал собрать семейный совет,  вызвать Хадижу и Зухру, а также в качестве свидетельниц пригласить лару Зорайдэ и Ранию, пока ее не увез в Бразилию отец Хадижи. Но я не согласился. Какие ещё семейные советы?! Со своими женщинами я намерен разбираться сам.
- Фарид, ты уверен, что сможешь справиться с обеими? Наказать ту, которая станет лгать?
- Я сам выберу наказание для виновной.
- Но сид Абдул… Это понятно. Ведь Хадижа – его кровь, он имеет право на то, чтобы требовать выяснения обстоятельств, при которых женщина его рода была обижена и даже избита. Мне, сказать честно, соседки сегодня в пекарни рассказали, что видели Хадижу с синяком на пол лица.
- Значит, это правда.
- Вся медина сплетничает о том, что Зухра, как бездомная кошка, каждый вечер бродила одна по улицам. Ее узнали, не смотря на ее одежду, никаб, под которым она пыталась укрыть лицо.
- Она будет наказана за это, - твердо сказал Фарид.
- Боюсь, что Зухра всё-таки потеряла ребенка. У нее в глазах что угодно, только не ожидание материнства. Стоит сравнить ее и Хадижу, и это становится очевидным.
- Отведи Зухру к врачу.
- Позвони сам, мне дали номер телефона женщины-врача, которая побывала в доме, когда Зорайдэ ее вызвала. Она осматривала Зухру, но та запретила врачу рассказывать, что с ней.
- Я тоже подозреваю, что ребенка не будет. Мне уже некогда, я спешу. Вечером продолжим разговор. У меня слишком много дел, чтобы тратить его на разбирательства склок между женщинами.
- Но ты должен узнать, что между ними было. И наказать виноватую.
- Тогда придется наказывать обеих. Кстати, сид Абдул предлагал мне выпороть Зухру, если она не беременна. Он так настаивал, даже плетку   привез для этой цели. Но я отказался. Жены мои, и я сам их накажу. Решу, какого наказания заслуживает каждая, и накажу.
- В Коране всё сказано, когда, за что и как можно наказать…
- Правильно. Так и сделаю. Но тебя прошу расспросить Хадижу, как всё было. Узнать и у Зухры. Но главное – отвести Зухру к врачу. Если она ждет ребенка, я не стану пороть ее.
- Так и сделаю, сынок.
Фарид вышел во двор и затем вывел осла из-за угла риада. Потом открыл ворота и, сев на осла, отправился опять куда-то по неотложным делам.
… Дайнаб смогла, наконец, вздохнуть свободно после отъезда брата. Она подслушала почти весь разговор матери с Фаридом. И пусть временами они понижали голос, Дайнаб была уверена в том, что услышала практически всё.
Значит, Хадижа и Зухра ругались и дрались? Это ее нисколько не удивляло. Наоборот, было бы странным, проживи они целый месяц мирно под одной крышей. А вот то, что Зухра занималась колдовством… Или то, что она могла потерять ребенка, бродила по ночным улицам одна и однажды   не вернулась вовремя домой, ночевала неизвестно где – это серьезно.
И что же ей делать с открывшейся правдой? Дайнаб решила не лезть в дела брата: пусть сам разбирается, как и собирался. Главное для нее – чтобы брат не пошел на принцип, не просватал ее за горшечника. Она очень боялась именно такого поворота.  Значит, надо притихнуть, пока Фарид   не решил найти ей мужа вместо Икрама.
Но у Хадижи она решила выяснить про колдовство, расспросить, только уже не сегодня, а завтра, когда уедет дед Рахим. А пока ей предстояло перебрать пакеты со сладостями и специями, которые старик привез из Египта. Помочь ему упаковать вещи в сумки, которые дед отвезет на ослах через медину к стоянке междугороднего автобуса или такси.
И всё-таки первое, что она сделала вечером – намекнула брату, что подруга Хадижи вела дневник и записи увезла с собой. Дайнаб не сама обо всем рассказала, только после того, как Фарид потребовал расспросить Хадижу, о какой тетради утром она вела речь?  Он сразу не обратил внимания, а потом стал обдумывать утреннюю беседу за столом и вот вспомнил.
- Фарид, знаю тоже только то, что Рания делала записи о происходящем в риаде, описывала все ссоры между Хадижей и Зухрой. Но больше мне ничего неизвестно. Хадижа почему-то не очень разговорчива.
- Ладно, я сам спрошу у Зухры, что это за тетрадь. Если Хадижа намекала ей, значит, Зухра должна знать.
- Спроси у Хадижи.
- Не стоит ее волновать. Пусть мой сын спокойно развивается.  И я уверен, что в появлении дневника виновата Зухра.
- Так иди к Зухре. Она сейчас на крыше отдыхает.
- А где Хадижа?
- На кухне. Помогает матери резать овощи на салат и таджин.
- А ты почему не помогаешь? Мать с моей беременной женой заняты делом, а ты бездельничаешь? Пора тебе замуж. Тогда живо научишься заниматься домашними делами!
-  Фарид, я ещё буду мыть посуду на кухне. Не думай, что мне было нечем заняться, - пролепетала Дайнаб.
Но мужчина уже не слушал сестру. Он отошел на несколько шагов по галерее - места, где встретил  Дайнаб, вернулся в дом и поднялся по лестнице на крышу. Зухру увидел не сразу. Она полулежала на старом диване под развесистым деревом, выращенным на крыше в огромном глиняном горшке.
- Зухра, надо поговорить, - предупредил он.
- Что? Это ты! Фарид, любимый! Хабиби, иди ко мне, садись рядом!
Но Фарид не спешил к ней подходить. Он огляделся: вокруг виднелись такие же плоские, как у них, крыши домов и разных строений, утыканных телевизионными антеннами, сверху были видны провалы внутренних двориков, откуда местами поднимались старые деревья, сумевшие вымахать выше двух-трех этажей домов, в садиках у которых они нашли возможность вырасти.
Вечерние сумерки опускались над Мекнесом. Быстро темнело. Но фонари на улицах ещё не зажглись. Кое-где  между домами по улицам медины шли люди, издали казавшиеся крохотными. Но в основном с их крыши можно было разглядеть только  зеленые крыши соседних домов или такие же плоские, как у их риада.
- Фарид, что ты стоишь? Иди же ко мне! – продолжала зазывать Зухра.
- Ты ничего не хочешь мне рассказать?
- Нннет…, а о чем?
- Хорошо, я подожду. Но когда выяснится, что ты мне лжешь, тебе же будет плохо.
- Фарид, я не понимаю…
- Потом поймешь.
- О чем ты хотел поговорить? – слегка побледнела Зухра.
- О некоей тетради, которая, оказывается, была увезена Ранией в Фес.
- Это же ее тетрадь, с рецептами. Я слышала, как Зорайдэ спрашивала у нее: что за тетрадь? А она ответила – с рецептами, - бойко солгала Зухра, испытав облегчение.
- Это неправда. Ты не могла слышать их разговор, стоя так далеко. Я наблюдал и за тобой, и за ними. Эта женщина помахала тебе тетрадкой, а ты ответила, показав ей кулак.
- Ну да, она меня решила подколоть тем, что она умеет писать и записала все рецепты блюд, которым нас учила Зорайдэ. А я ничего не записывала, так как неграмотная. Фарид, они постоянно мне на это указывали, подчеркивали. И Хадижа, и Рания. Это две змеи, которым…
- Хватит, Зухра! Ты лжешь. Мне стало известно, что в той тетради Рания описывала все ваши ссоры, все обиды, которые ты причинила Хадиже. Мне рассказали, что ты ударила Хадижу по лицу так, что у нее разлился багровый синяк. Зачем?
- Фарид, меня оклеветали…
- Нет, это правда. Зухра, я спрашиваю тебя: зачем ты всё это делала? Не верю, что покорная, как овца, Хадижа могла тебя первой задевать.
- Ты плохо знаешь  бедную овечку!
- Похоже, я плохо знаю всё стадо! Как бы мне не пришлось увеличить его поголовье, отдав при том на заклание одну паршивую овцу, которая никак не может понять, что пора вести себя иначе.
- Правильно, Фарид, Хадижа тебе совсем не подходит. Ну, какая она тебе жена? Принцесса, которую ты привез из Бразилии…
- Речь не о ней. Ты – та паршивая овца, от которой мне стоит избавиться. Надо было мне сосватать трех жен в Каире, а тебе прислать развод по почте. Сид Абдул давно бы обделал мои семейные дела с новыми женами! – горько произнес Фарид.
- Ты что?! Хочешь принести меня в жертву, как барашка? Что тебе наговорили про меня?! Это всё клевета! Фарид, никому не верь! Я никому ничего плохого не сделала! Верь мне, Фарид!
- Ты можешь поклясться на Коране, что не лжешь мне? Но ты понимаешь, что я  с тобой сделаю, если выяснится правда? Забыла, как я тебя учил в прошлом? Мои кулаки не пошли тебе на пользу, смотрю.
- Фарид, скажи, в чем ты пытаешься меня уличить? Я тебе честно отвечу, - вдруг испуганно подобралась Зухра, обхватив себя за плечи.
- Я спрошу! Разве я не просил тебя не провоцировать Хадижу? Не просил тебя не показывать своего отношения к ней при Зорайдэ?! Просил. Ты обещала не ссориться с ней. Мне нужны хорошие отношения с отцом Хадижи. А ты мне вредишь. Саид Рашид разозлится на меня из-за твоих фокусов. Ты не понимаешь этого?
- Фарид, но я не железная! Хадижа много раз сама провоцировала меня. Почему ты веришь только ей?!
- А кому мне верить? Тебе? Я узнаю всю правду, Зухра. Лучше сама мне расскажи о том, что тут без нас происходило… Был дневник, в котором описаны твои выходки?
- Да. Рания умеет писать и всё записывала. Я часто видела, как она сидит и строчит что-то в тетради. Она и не скрывала, что записывает всё-всё. Так мне прямо и сказала.
- И ты не попыталась стащить у нее эту тетрадь? – понизив голос, спросил Фарид.
У Зухры от неожиданности открылся рот.
- Ты же такая хитрая, сообразительная. Почему же ты не догадалась забрать у нее  тетрадь, которая станет тем камнем, которым прихлопнет меня Саид Рашид? Ты думаешь, он не захочет наказать меня за дочь, которую я не смог защитить?
- Фарид, я же так и сделала! – горячо зашептала Зухра, хватая его за руку.
- Так где же она? И как тебе это удалось? И что за тетрадь, которую мы все видели в руках Рании? Принеси мне тетрадь, я прочту, что там написано. И не говори, что ты ее уничтожила.
- Я не уничтожала тетрадь, но у меня ее нет. Да, я стащила тетрадку, отдала ее ларе Асии, велев спрятать в комнате. Но Хадижа и Рания оказались хитрее. Они подкупили лару Асию и выменяли тетрадь на красивую кружку, которую Рания купила себе на медине.
- И что дальше?
- Ничего я сделать не смогла. Была уверена, что тетрадь спрятана у лары Асии, и вдруг увидела ее в руках Рании перед самым ее отъездом.
- Ты не так умна, Зухра, как я о тебе думал, - разозлился Фарид.
- Но что ещё я могла сделать? Не драться же мне было при всех с Ранией?
- Ты могла сказать мне о тетрадке, в которой тобой же заложена настоящая бомба для Саида Рашида, которую он обязательно взорвет, разорвав в клочья всю мою семью.
- Как это? Фарид, я ничего не поняла из того, что ты сейчас сказал.
- Если бы ты, Зухра, рассказала мне, какую опасность представляет та тетрадь, которую у всех на глазах увезла родственница Хадижи, то я заставил бы Хадижу забрать её. Или сам насильно отобрал бы, придумав любой, даже дикий, предлог.
- Фарид, почему ты решил, что Рания писала правду в своем дневнике? Да там одни враки обо мне! Написать можно всё! Ты посмотри, сколько книг продается в книжном магазине. И что? В каждой написана правда? Нет. И Рания тоже придумала, как мне отомстить. Она понаписала всяких фантазий, насочиняла разного, чтобы оклеветать меня перед ее бывшим мужем.
- А зачем ей это надо? – усмехнулся Фарид.
- Она хочет мне отомстить. Я как-то посмеялась над ее временным браком с рыбаком, у которого Саид Рашид потом лодки отобрал, ты ведь слышал эту историю? Не только весь Фес слышал об этом, но и в Мекнесе до сих пор судачат на медине об отце Хадижи.
- Что ж, ты права. Женщина вполне могла вписывать в тетрадь клеветнические рассказы, чтобы опорочить тебя из мести. Если Саид Рашид предъявит мне претензии, я так ему и отвечу.
- Конечно, хабиби. Так и сделай. Я так люблю тебя! Почему вчера ты пошел ночевать к Хадиже? Но сегодня – моя очередь, я не позволю тебе и сегодня спать в комнате Хадижи.
- Твоя очередь, Зухра, твоя. Я ведь обещал, что буду справедлив ко всем моим женам, сколько бы  их у меня не появилось.
- Хабиби, не пугай меня. Какие тебе ещё жены нужны? Я заменю тебе всех. Нам даже Хадижа не нужна. Вот родит ребенка, и дай ей развод, любимый.
- Да? Ты так считаешь? Значит, я должен дать развод не тебе, а ей?
- Ты правильно меня понял. Спустимся вниз? В мою комнату?
- Зухра, помнишь притчу, которую однажды рассказывал нам дядя Абдул? Мышь спросили, что нужно сделать в доме, а она ответила: прежде всего - выгнать кота и купить побольше сыра.
- Нет, не слышала. Сидеть здесь уже неуютно и темно. Пойдем в дом.
Они спустились на второй этаж. Зухра повела Фарида в свою комнату. Заходя, она остановилась на пороге и довольно громко сказала:
- Фарид, хабиби, прикажи Хадиже принести нам горячего мятного чаю.
- Молчи, Зухра. Здесь нет прислуги. Хочешь пить? Пойдем на кухню, я тоже что-то пить захотел.
- О, нет, любимый. Нет, свою жажду я утолю иначе. Поцелуй меня, любимый, - обхватила она мужа за шею. – Я так ждала тебя, хабиби, так мечтала о тебе…
В соседней комнате проснулась задремавшая  в постели Хадижа, которая в ожидании мужа прилегла немного отдохнуть. За стеной раздавался радостный смех Зухры. Слышался и голос Фарида, что-то говорившего ей веселым тоном. Всю ночь Хадижа не сомкнула глаз. Да, эта ночь принадлежала Зухре, но Хадижа надеялась, что Фарид, узнав о проделках этой кобры, не пойдет ночевать в ее комнату. Но нет, Зухра осталась безнаказанной…


5. Часть 16. Глава 5. Фарид узнает правду.

Сид Рахим уехал рано утром, так же, как накануне отправился назад в Фес его обидевшийся приятель Абдул. Фарид проводил старика на такси, в котором только и можно было увезти те подарки, что дед Рахим приберег женам.
Когда, посадив деда в машину, Фарид возвращался назад, то тоже принял решение до поездки на свадьбу в Фес побывать в Марракеше, чтобы проведать склад и свои торговые ларьки, а также надеялся заехать на плантации цитрусовых.
Дома, во время обеда, он за столом убеждал мать:
- Я успею вернуться. Свадьба же через неделю? Успеем. Я вернусь вовремя, иншалла. Постараюсь выехать… сегодня же! А Зухра и Дайнаб пусть готовят платья к поездке. Мне нужно три дня, не больше.
- Фарид, я позвонила врачу, сказала, что ты вернулся. Она просила тебя зайти лично, потому что не имеет права сообщать информацию по телефону.
- И что за секреты? - удивился Фарид. – Зухре ногу забинтовали, по ее же словам, и всё.
- Значит, не только это было. Зухра тебе не всё рассказала, - стоя у шкафчика со специями и что-то там перекладывая, намекнула мать. На кухне она собралась провести ревизию всего, что имелось из продуктов и приправ.
- Сейчас же сбегаю в больницу и обо всем узнаю, - в Фариде тут же заговорила подозрительность. Он быстро обмакнул пальцы в чашу для омовения и вытер руки о полотенце. Спешно вышел во двор и вскоре уже открывал ключом дверь на улицу.
 На кухне у плиты стояла Дайнаб. Она молча помешивала готовящийся соус, не привлекая к себе внимания, и, конечно, всё слышала. Вот это новость! Значит, верны ее подозрения насчет беременности подружки? И как долго Зухра собирается это скрывать?  Но, похоже, что и Хадижа обо всем если не знает, то догадывается.
- Если она знает, но молчит, то она тоже обманывает моего брата. Если Фарид решит наказать Зухру, я ему расскажу и про Хадижу. Она так же виновата, как и Зухра, скрывая, что у второй жены случился выкидыш.
Стоило матери выйти на минуту из кухни, как Дайнаб тут же выключила плиту, переставила сотейник с соусом на стол и выскочила в коридор. Взлетела по лестнице на второй этаж и в несколько быстрых шагов оказалась под дверью Хадижи.
- Открой, Хадижа, мне надо с тобой поговорить, - нетерпеливо постучала она в дверь. Некоторое время Дайнаб ждала, потом распахнула дверь. Девушка приподнялась на постели при виде ворвавшейся в комнату сестры мужа.
- Что? Аллах, да что случилось?!
- Ответь мне на пару вопросов, Хадижа. Только честно.
- Я спать хочу, - простонала первая жена брата.
- Нет, я не могу ждать. Вернется Фарид,  тогда будет поздно.
- О чем ты? – сонным голосом произнесла Хадижа. - Сейчас уже время обеда, я прилегла ненадолго, но уснула и всё ещё хочу спать. А ты говоришь мне какие-то непонятные вещи…
- Непонятные?! Я тебе собираюсь задать два вопроса. Что тут непонятного?
- Так спрашивай и уходи, Дайнаб.
- Хорошо…. Ответь, это правда, что Зухра потеряла ребенка?
- Не знаю. Мне она не говорила об этом.
- А Зорайдэ знает об этом? Знала, когда уезжала?
- Откуда мне знать? Мне никто ничего подобного не рассказывал.
- Хадижа, второй вопрос: это правда, что Зухра без нас тут колдовала на черную птицу? Вся медина сплетничает о том, что Зухра купила черного петуха. Что вы с ним сделали? Может быть, просто сварили и съели?
- Нет, ничего не варили и не ели, - не удержалась и зевнула Хадижа. – А почему бы тебе самой не расспросить свою подругу?
- Но ты первая жена, оставалась в доме полной хозяйкой и должна нести ответственность за всё, что происходило в доме в отсутствие хозяина.
- Чего ты хочешь, Дайнаб, я совсем тебя не понимаю.
- Что я хочу – уже сказала. Был у Зухры выкидыш или нет? Колдовала она в доме или нет?
- Вот что, Дайнаб, уходи! Я не стану отвечать на твои вопросы. Иди к Зухре и спрашивай об этом у нее.
- Нет, ты мне ответь!
- Хорошо. Зухра подвернула ногу, но могла при падении потерять ребенка. Но я ничего не знаю точно, могу только догадываться. И не трогай мои украшения! – занервничала Хадижа, увидев, что Дайнаб взяла с туалетного столика ее браслет и уже крутит его в пальцах.
- Всё, кладу на место! А что насчет колдовства?
- Я  ничего не видела. Знаю только со слов Зорайдэ и Рании. Они проследили за ней, узнали, чем глубокой ночью занималась Зухра. Она их очень испугала, когда вышла во двор через галерею и появилась в углу сада уже с черным петухом. Зухра зарезала его и закопала в саду. А когда Рания утром спустилась в сад за домом осмотреть место, где Зухра провела колдовской обряд, то обнаружила там всего лишь куст роз, посаженный в хорошо разрыхленную землю.
- И это всё?
- Не знаю, меня же там не было. Но у меня нет причин не доверять Зорайдэ или Рании.
- Ты клевещешь на меня! – вдруг раздался голос Зухры, вошедшей в комнату со стороны галереи. - Я не колдовала! Как вам всем хочется обвинить меня в этом!
От неожиданности Хадижа вздрогнула. Она не заметила, как соперница вошла в ее комнату. Но девушка быстро взяла себя в руки и спросила:
- Да? А что же ты делала в саду? Чем занималась, когда Зорайдэ и Рания тебя там увидели?
- Им или показалось, или они сговорились оклеветать меня, - с ехидством ответила Зухра.
- Рания подробно  описала, как бился петух, когда ты его резала. Она слышала хлопанье его крыльев и хриплые крики. Ты взмахнула несколько раз ножом, сверкнувшим в лунном свете, воткнула его в петуха и оставила в земле, куда зарыла несчастную птицу! И ты всё это время бормотала разные заклинания. Петух хрипел и хлопал крыльями, а ты колдовала, произнося заклятия!
- Ложь, Хадижа, наглая ложь! Не смей повторять чужие слова, если сама ничего не видела! – погрозила пальцем Зухра.
- Тогда что же это было?!
- О, Аллах, я вышла ночью посадить куст черных роз, моих любимых, а в темноте не увидела на стеблях шипы и уколола палец. Я такая не сдержанная на язык, разозлилась и начала бормотать ругательства, ведь мне было очень больно. Вот и всё.
Хадижа молча слушала лживую версию, глядя на Зухру, сузив глаза, а вторая жена говорила, весело смеясь ей в лицо.
- Надо же такое выдумать! – сделала вывод Дайнаб, и каждая из девушек подумала, что сестра Фарида имеет в виду версию соперницы.
- Не упоминай имени Аллаха, когда лжешь. Дядя Абдул всегда говорит: Аллах скор в своих расчетах. Берегись, Зухра, Он всё знает, все твои тайные мысли, и накажет тебя, вот увидишь.
- Я так не думаю. Разве я совершила какой-то проступок? – сделала удивленное лицо Зухра.
- А где ты взяла черные розы? Разве я не выдрала их с корнем? В саду их уже нет.
- Ну что ты – от них, как и от меня, не так просто избавиться, дорогуша. Кусты вновь отросли на том же месте. Скоро вновь распустятся бутоны… Но я побывала в старом доме, во дворике которого выращивала розы, а потом, уезжая с Фаридом, вынуждена была оставить там прекрасный куст моих роз. Когда вы с Ранией бросили меня на медине, я доковыляла туда с больной ногой – надо же мне было где-то переночевать? – и заодно решила выкопать куст, чтобы посадить его здесь, под стеной риада. Я давно присмотрела удачный уголок в саду …
- Ты нагло лжешь, и я не понимаю, почему ты не боишься, что отсохнет твой язык? А в Судный день тебя подвесят за язык и поджарят в пламени ада.
- Как страшно! Хадижа, что за детские страшилки? Но я и не лгу. Черные розы надо сажать темной ночью в строго определенный час, чтобы они хорошо принялись, - вдохновенно сочиняла Зухра. – Ты сама знаешь, что домой я не смогла вернуться из-за больной ноги. Осталась ночевать в лачуге, которую ты видела у лавки, где вы с Ранией покупали корм.
- Ты так повредила ногу, что не могла идти. Ты упала? Может быть, у тебя и ребенка уже нет никакого? – не могла успокоиться Хадижа.
- Ребенок есть! – заявила вторая жена, поглаживая поверх домашнего халата живот, который сегодня вдруг оказался даже больше, чем у Хадижи.
- Откуда у тебя взялся живот? Вчера я вовсе ничего не заметила,  - удивилась Дайнаб.
- Вчера на мне было более свободное платье -  поэтому. Хадижа, а ты бы хотела, чтобы я потеряла ребенка? Знаю, ты хочешь этого.
- Нет, я никому зла не желаю. Но если ребенка больше нет, то Фарид, наконец, сможет развестись с тобой. Я у него спрошу, когда он даст тебе развод.
- И не надейся, глупая. Фарид никогда со мной не разведется. Мечтать не стоит.
Никто из них не заметил, как в комнате появилась лара Джабира. Она услышала их разговор.
- Да, Зухра, живот у тебя приличный. Какой же срок? Завтра же отведу тебя к врачу, - спросила она, критически разглядывая фигуру младшей невестки.
- Нет, зачем же? Я прекрасно себя чувствую, - дерзко ответила Зухра.
Она нервно прошлась по комнате, рассматривая вещи Фарида и  Хадижи, которые хозяйка спальни не успела положить на место.
- Зухра, что за тряпка выглядывает у тебя из-под платья? – вдруг присмотрелась лара Джабира.
- Где? – удивилась жена Фарида.
- Вон та ткань, которой ты зацепилась за угол сундука!
Молодая женщина сделала несколько шагов в сторону и резко повернулась. Ткань натянулась, и из-под одежды Зухры выпал палантин. При этом живот ее тут же опал, как будто сдулся.
- Так вот что было твоим «животом»! – догадалась Хадижа. – Ты обманщица! Не будет у тебя никакого ребенка!
- Хадижа! Закрой рот! Это тебя не касается. А будешь лезть не в свое дело – тоже можешь потерять ребенка, - с перекошенным от злости лицом пригрозила Зухра.
- Не смей мне угрожать! – возмутилась Хадижа, обхватывая живот.
- Как ты можешь говорить так, Зухра? – возмутилась и свекровь.
- Что ты сказала? -  вдруг раздался жесткий голос Фарида. Мужчина как раз вошел в комнату, откуда слышались громкие голоса.  -  Если с Хадижей что-нибудь случится, ты долго не проживешь, Зухра.
- Сынок, ты вернулся? Ты же в больницу собирался сходить.
- Я там побывал, это недалеко. Встретил нужного врача и поговорил, - ответил он, всё ещё не сводя глаз с жены.
- И что тебе сказали?
- Что у Зухры не будет никакого ребенка, - глядя на вторую жену бешеными глазами, ответил матери Фарид.
Хадижа посмотрела на побелевшую Зухру с превосходством, Дайнаб – с испугом и сочувствием, мать – осуждающе.
- Выйдите все из комнаты. Мне надо поговорить с ней, - приказал Фарид.
- Хабиби, я устала. Пусть Зухра вернется в свою комнату, - жалобно попросила Хадижа. – Хочу ещё немного полежать.
- Ладно, так и сделаем. Зухра, пойдем в твою комнату и там поговорим, - с этими словами, крепко схватив женщину за плечо, Фарид выволок ее на галерею, а потом потащил в соседнюю спальню.
- Отдыхай, Хадижа, - сказала лара Джабира. – Будь осторожна с Зухрой. Если она посмела открыто угрожать тебе, значит, ее стоит опасаться. 
Девушка в ответ кивнула, и свекровь вышла в коридор.
- Я тоже пойду. Хадижа, поспи, - каким-то неискренним голосом проговорила Дайнаб и вышла из комнаты вслед за матерью.
Хадижа снова легла в постель и прислушалась к тому, что происходило за стеной. В соседней комнате сначала раздавались крики, затем послышались рыдания.
- Неужели Фарид не скажет ей «талак»? Но для этого нужны четыре свидетеля. Если он и это ей простит, тогда он точно никогда с ней не расстанется. Аллах, но почему мне досталась такая судьба?! – готова была разрыдаться и Хадижа.
…Да, в комнате Зухры бушевал скандал.
- Дрянь! Ведьма! Я женился на тебе только потому, что ты забеременела! Но ты не только не сберегла ребенка, но и решила это скрыть!
- Прости, Фарид, прости меня. Прости! - рыдала в ответ Зухра, хватая его за руки.
- Отойди, змея, оставь меня в покое! Я ничего знать о тебе больше не желаю!
- Но я не успела тебе рассказать, не успела! Верь мне! Фарид, ты же приехал вчера днем и с того момента не оставался один. Рядом с тобой всегда кто-то находился. Не могла же я признаться в таком при посторонних?
- Ты всегда найдешь оправдания! Зухра, я дам тебе окончательный развод. И не стану даже ждать трех месяцев. Выплачу махр и выставлю тебя на улицу.
- Нет, любимый, нет! Фарид, только не это! Какой ещё развод? Почему?
- Ты мне не нужна! Ты вредишь мне: настроила против меня отца Хадижи, потому что за время моего отсутствия постоянно ссорилась с Хадижей. Ты даже колдовством занималась, как я  понял!
- Нет, ничего не было! Они все сговорились против меня, поверь! Почему ты веришь им, а не мне?!
- Потому что я хорошо тебя знаю, Зухра!
- Но их ты совсем не знаешь! Ты не знаешь, на что оказались способны три кобры, собравшиеся вместе! Эта бессовестная Рания, хитрая Зорайдэ, Хадижа вместе с ними! Да они мне ни слова сказать не давали, ни одного шага ступить…
- Так я тебе и поверил! Алхамдулиллах! Что за женщину я вынужден был взять в жены?
- Да, да, Фарид! Она такая! Хадиже не стоит верить, она способна на то, чего ты от нее совсем не ожидаешь.
- Замолчи, Зухра. Речь о тебе, а не о Хадиже. Расскажи, как все случилось. Я хочу выслушать тебя, - не обращая внимания на бурные рыдания Зухры, тихим, но жестким голосом потребовал Фарид.
Размазывая по лицу слезы, молодая женщина, всхлипывая и сморкаясь в подвернувшуюся под руку грязную тряпку, повторила почти всё, что до этого уже слышали его мать и сестра с Хадижей. Но мужу она рассказала правду о том, как побывала в лачуге у лавки с кормами.
- Вот как? Так ты упала с ограды того дома? – недоверчиво спросил мужчина. - Почему ты там шею себе не сломала? Было бы намного лучше: мне не пришлось бы выслушивать от соседей на медине их возмущенные речи с подозрениями, что ты вновь занялась колдовством, да ещё во время священного месяца.
- Я и думать не собиралась ни о каком колдовстве! В Мекнесе люди отчего-то ненавидят меня. Что я могу сделать?
- Ты покупала черного петуха?
- Нет! Петух был самый обыкновенный. Хотела сварить суп–хариру и таджин приготовить к твоему возвращению. Думаешь, только Хадиже хотелось научиться готовить? Но они с Ранией меня каждый раз оттирали в сторону, не давали ничего делать на кухне!
- Что за история с плевком в чай? Мне сид Абдул сказал, что это было.
- Зорайдэ солгала. Это не я плевала в чай, а Хадижа. Но я заметила и уличила ее в этом, - нагло извратив события, заявила Зухра.
- Хадижа? Ты что тут болтаешь? Думаешь, я поверю, что Хадижа посмела плевать в чай? К тому же, готовила его ты и разносила, как младшая невестка.
- Фарид, как я могу доказать, что я ни при чем? – устало переспросила Зухра, решив ни в чем не признаваться ни за что в жизни.
- Я всё равно узнаю правду. Найду продавца черного петуха и приведу тебя к нему!
- Фарид, повторяю: я не занималась колдовством. Не покупала черного петуха. Находи торговца, пусть он тоже ищет четырех свидетелей, чтобы они могли подтвердить его слова…
Мужчина не верил собственным ушам. И перестал понимать, кто же прав, а кто виноват, пусть в душе и подозревал правду. Но Зухра говорила так убедительно! Он стоял перед ней и не знал, как ещё уличить женщину во лжи.
 - Если я потеряла ребенка, так я тебе сейчас честно рассказываю об этом. Но колдовать? Фарид, я же дала тебе слово, что никогда не стану больше заниматься черной магией.
Да… Она говорила так уверенно, что Фарид начал колебаться. А что? Вдруг старуха из Феса и молодая родственница Хадижи сговорились?  Разве не может быть такого?
А Зухра, почувствовав, что Фарид вроде бы склонился на ее сторону, продолжала горячо убеждать его в своей непричастности к магическому обряду с несчастной птицей.
- Фарид, любимый, я каждый день совершала намаз – пять раз, как и положено! Рано вставала и молилась, молилась за нас, чтобы ты снова полюбил меня, как когда-то! Ты веришь мне?
- Не очень, Зухра!
-  Я так сожалею, что потеряла ребенка. Фарид, я так хотела родить тебе сына!
Но мужчина, по всей видимости, вовсе не жалел о потерянном наследнике. Впрочем, так и было. Узнав, что Зухра не родит ребенка, он даже испытал облегчение. Ребенок, рожденный от женщины с сомнительной репутацией шуафы, который унаследует его имущество?  Нет, его куда больше беспокоили разговоры на медине о том, что Зухра, став снова его женой, могла заняться прежними делишками – колдовством.
- Фарид, неужели ты совсем  не расстроился из-за потери нашего ребенка? А если бы это случилось с Хадижей? Или ее ребенок более ценный, чем мог быть мой сын?
- Что ты несешь? – скривился Фарид.
Но Зухра чувствовала, что ее догадки верны: к случившемуся с Хадижей он отнесся бы иначе.
Фарид как будто прочел ее мысли и резко сказал:
- Зухра, я не буду повторять тебе ещё раз. Один раз предупреждаю: не смей вредить Хадиже. Она носит моего сына. Случится и с ее ребенком что-то по твоей вине – ответишь головой.
- Клянусь, Фарид, я не стану ничего делать против Хадижи. Обещаю тебе, что буду относиться  к ней, как к сестре.
- Можешь не клясться. Знаю я цену твоим словам. Но имей в виду: если не родится мой сын -  ты из этого дома живой не выйдешь. Я лично насмерть запорю тебя плетью в загоне для ослов и зарою в том угла под розами, где, как меня уверяли, ты зарыла черного петуха.
- Ничего я там не зарывала, - разрыдалась Зухра в который раз. – Говорю же: розы сажала там, розы, черные розы! Мои любимые черные розы!
- Я всё сказал! У меня много дел. Вечером еду в Марракеш. Хочу, чтобы вы без меня не смели ссориться. Кто бы ни начал первым, спрошу с тебя, Зухра, потому что Хадижа ждет ребенка, а ты - уже нет.
Молодая женщина постаралась скрыть ненавидящий взгляд, который невольно готов был обжечь мужчину в ответ на такие слова. Но Зухра пересилила себя и не подняла голову, лишь больно кусая губы.
- Нет, вот что я подумал, Зухра: не поехать ли тебе со мной? Так мне будет спокойнее. И обо мне будет, кому позаботиться.
Вот уж чего Зухра не ожидала - такого подарка с его стороны!
- Конечно, хабиби! – просияла она тут же. – Я еду с тобой, любимый.
 На заплаканном лице Зухры расплылась широкая улыбка.
- Тогда иди… Быстро собери немного вещей, самое необходимое. Но пока не рассказывай никому. Я сам сообщу в последний момент. Мне вовсе не хочется объясняться ни с матерью, ни с Хадижей. Или выслушивать едкие замечания сестрицы.
- Да, Фарид, да! Так и сделаю. Я не забыла, как ловко успевала собраться, когда мы были с тобой женаты в первый раз. И теперь – разве я тебя задержу? А ты? Ты собрал вещи?
- Нет. Сказал ещё утром Хадиже, что надо собрать, как только вернулся с автовокзала. Надо было мне вместе с дедом ехать – ведь по пути же.
- Но теперь мы отправимся вдвоем. Разве плохо? Я так тебя люблю, так соскучилась по тебе!
- Зухра, я решил ехать с тобой не из любви к тебе, а из страха за Хадижу, потому что не желаю оставлять вас вместе.
- Это не важно, Фарид. Всё, я буду готова через несколько минут! – бросилась Зухра сначала к шкафу, а затем метнулась к сундуку. От него – к комоду. Видя, что Зухра занята, Фарид вышел из комнаты…

6. Часть 16. Глава 6. Фарид и Зухра. Хадижа и Дайнаб.

Хадижа и не подозревала о том, что Фарид собрался ехать в Марракеш не один. Он не счел нужным сообщить ей подробности. И вообще – Фарид сам собрал все вещи, сделав это весьма ловко, по старой холостяцкой привычке.
- Лежи, Хадижа, лежи! Ты такая бледная, - говорил он ей с сочувствием. – Мне совсем не нравится твой вид. Надо бы отвести тебя к врачу.
- Нет, Фарид, я себя хорошо чувствую. Немного полежу и встану. Надо помочь на кухне готовить ужин.
- Нет, там и без тебя есть, кому помочь матери. Отдыхай! – велел ей Фарид.
- Как надолго ты уезжаешь?  Хабиби, ты только вернулся и опять расстаешься со мной.
- Но мне нужно заниматься хозяйством, Хадижа. И вот что: я подумаю, как обеспечить тебе спокойствие на время моей поездки.
- О чем ты? О Зухре?
- Да. Пусть это будет всего несколько дней, но я постараюсь оградить тебя от ее нападок.
- Бесполезно, Фарид. У нее такая натура. Поэтому есть только один выход, Фарид: разведись с ней. Тебя же больше ничего не держит?
 Хадижа запнулась,  не осмеливаясь сказать то, что вертелось у нее на языке. Но Фарид понял. Разозлился, но не стал с ней спорить. Он только бросил ей: «Отдыхай!»,  ушел, забрав приготовленные к поездке вещи.
Хадижа немного полежала, но потом встала и подошла к окну, выходившему на галерею, из которого просматривалась часть двора до двери на улицу. Что-то в словах Фарида вызвало в ней беспокойство, но она пока не могла понять, что именно. Но реальность очень скоро подсказала ответ: Хадижа с удивлением увидела, как через двор к воротам Фарид провел двух ослов, нагруженных небольшой поклажей.
- Странно: если мой муж едет в Марракеш, то для чего он уводит за собой двух ослов? Ах, да. Поняла! Фарид решил в этот раз оставить животных на передержку у приятеля недалеко от автовокзала. Там за ослами присмотрят, будут кормить и ухаживать. Слава Аллаху, Фарид избавил нас от ухода за животными. Соседи, которых он нанимал на месяц, уже нашли себе новую работу, а ослами Фарид дорожит, очень.
Девушка продолжала рассуждать, разговаривая сама с собой вполголоса. Она уже собралась вернуться в постель и немного поспать, как вдруг увидела, что от дома к воротам спешит… Зухра с переброшенной через плечо холщовой сумкой-«бедуинкой».
К удивлению застывшей у окна Хадижи Фарид не только не прогнал строптивую жену прочь, но и помог ей сесть на осла. А сам подхватил уздечки у второго животного, распахнул ворота на улицу, вывел небольшой караван за ворота и сам же закрыл их створки уже с другой стороны. Хадижа осталась у окна в полном ошеломлении.
Так вот что имел в виду Фарид, говоря о желании избавить Хадижу от зловредной Зухры! Он взял ее с собой в поездку. Вот это поворот! Вместо того,  чтобы наказать ее, побить, дать ей развод, выгнать из дома, он везет ее с  собой в Марракеш! Разве это наказание?!
- Нет, это похоже на награду, именно так, - сочла Хадижа. – Почему мой муж так поступает со мной? Чем я виновата?
Хадижа в волнении вышла на галерею.
Но как Зухре удалось выпутаться из сетей, которые сама же и сплела? Потеря ребенка. Ссоры и колдовство.  Неужели этого мало для развода? Но Фарид так и не сказал  «талак» этой ведьме.  Почему?
- Есть лишь одно объяснение: он увозит Зухру как раз для того, чтобы там, в Марракеше, где знают точно, что она племянница шуафы и сама не брезгует ведьмовством, найти надежных порядочных людей и при них - четырех свидетелях - дать Зухре развод.
Интуиция подсказывала ей, что такого не будет. Вовсе не по этой причине Фарид уехал в Марракеш не один. Нет! И вовсе не похоже на Зухру, чтобы она не почувствовала ловушку.  Фарид спасает Зухру от сплетен и гнева медины! Так вот что означала ухмылка Зухры, когда она недавно приоткрыла дверь ее комнаты и сказала:
- Как ты, Хадижа? Всё в порядке у тебя? И у меня тоже всё отлично. Даже не верится! – закатила глаза Зухра. – Оставайся дома, удачи тебе!
Хадижа восприняла это как очередную провокацию, решив не обращать внимания. Но оказывается, змея шла мимо ее комнаты, но не смогла удержаться, чтобы не намекнуть на ее, Хадижи, поражение. И всё-таки Зухра не сказала ей, что уезжает в Марракеш с мужем, нет. И теперь она проведет с Фаридом несколько дней и ночей, а она, Хадижа, будет ждать мужа и каждую минуту ревновать его к хитрой змее.
Она ещё стояла на галерее, когда во двор вышли лара Джабира и Дайнаб. Как поняла девушка, они тоже были удивлены таким поворотом. То, что наверху на галерее стоит Хадижа, они не подозревали.
- Как мог Фарид увезти Зухру? Или не хочет очередного скандала здесь, в Мекнесе, если он даст ей развод? Ведь с Зухрой не так просто расстаться, услышала она недовольный голос свекрови.
- Мама, нет, Фарид не будет разводиться с ней, вот увидишь. Он взял с собой Зухру, потому что не хочет новых скандалов, это так. Она сама мне сказала. Вот только из-за его поездки мы можем не попасть на свадьбу Ясмин!
- И что? Останетесь дома, здесь столько дел!
- Но Ясмин – она же внучка лары Дунии, моей будущей свекрови! И дядя Али сказал Фариду, что меня там просватают за Икрама официально! Я тоже хочу выйти замуж, потому что моя сестра уже замужем!
- Перестань завидовать Замиле! Это харам. У тебя тоже будет муж. Ты намного моложе Замили. Я так рада, что моя старшая дочь смогла выйти замуж, а то я уже начала сомневаться, что найдется жених. Но, слава Аллаху, появился Сабир!
- Нет, я обязательно отправлюсь на свадьбу моей будущей родственницы, даже если мне придется ехать одной до Феса! – злилась Дайнаб. – Для Фарида свадьба Ясмин ничего не значит, а для меня – очень многое.
- Что-то я тебя не понимаю, - проворчала мать. – Заходи в дом. Отнесешь Хадиже чай и что-нибудь поесть. Да не болтай там лишнего. Она, видимо, нехорошо себя чувствует, если не вышла днем помочь мне на кухне.
- Да она просто разленилась за время, пока нас не было дома! Зухра мне жаловалась, что ей пришлось выполнять всю грязную работу по дому, пока Хадижа только и валялась в постели у себя в комнате. А ее родственницы защищали Хадижу.
- Дайнаб, думается мне, что было иначе. Даже уважаемой ларе Зорайдэ  вряд ли удалось выгнать Зухру с метлой во двор и заставить мести плитку вокруг фонтана.
Женщины ушли. Хадижа поняла это по их голосам, затихшим внутри дома.
- Вот мерзавка! Она оболгала меня во всем! Ей удалось запачкать даже Зорайдэ! И Фарид ей поверил, если пригласил ее поехать в Марракеш! Ну что ещё должно произойти, чтобы у мужа открылись глаза?!
Она вернулась в комнату и готова была разрыдаться, но потом была рада, что такого не случилось: Дайнаб окликнула ее из коридора, следом открывая дверь.
-  Встала уже? Принести тебе чай? Мама велела узнать, хочешь ли ты поесть. Как себя чувствуешь?
- Нормально. Не надо мне ничего приносить, спущусь и поем на кухне.
- Ты почему такая расстроенная? Или… ты увидела, что Зухра отправилась с Фаридом в Марракеш и на плантации? Не завидуй, Фарид будет занят с утра до вечера, а ей придется готовить ему еду и остальное время скучать в запертом доме. Тебе – точно пришлось бы. Но Зухра знает Марракеш как свои пальцы. Она-то не станет терять время – навестит тетку, встретится со всеми знакомыми с площади Джеммаа-эль-Фна…
- Фарид уже всё ей простил, да? – упавшим голосом спросила зачем-то Хадижа, хотя и так все было очевидно.
- Конечно, я и не сомневалась в этом. Он же любит ее, очень. Всегда любил. Но ты не расстраивайся, Хадижа. Он к тебе тоже хорошо относится. Даже любит по-своему, наверно. Тебе надо не соперничать с Зухрой, а уступить ей первенство. Пойми, Зухра появилась в нашей жизни раньше тебя.
- Твой брат – мой муж. И когда я выходила замуж, речи не было, что будет вторая жена.
- Смирись, Хадижа.  Ты же всё равно первая жена. Знаю, Зухра расстаралась и, вопреки всему, сумела вернуться в нашу семью. Но заметь, Фарид не очень-то хочет с ней расстаться.
- Это несправедливо. Твой брат сначала оправдывал брак с ней тем, что она ждет его ребенка. Но теперь он об этом не вспоминает, когда она его потеряла.
- А я тебе о чем говорю?! Фарид с Зухрой не станет разводиться. Поэтому тебе остается только научиться спокойно относиться к этому.
- Дайнаб, уходи. Я не желаю больше обсуждать твоего брата!
- Ладно, уйду. Да…, хотела спросить тебя о Ясмин. Ты недавно говорила, что Ясмин спрашивала обо мне. А что она хотела? Мы с ней знакомы совсем недавно.
- Я же тебе говорила: Ясмин интересовалась только тем, когда ты возвращаешься. Хотела знать, приедешь ли ты на ее свадьбу.
- Как думаешь, она выходит замуж по доброй воле, или Ясмин сосватали, не спрашивая ее желания?
- Не знаю точно. Если верить ларе Дунии, то и жених от Ясмин в восторге, и он ей тоже очень понравился. Но я кое-что узнала о женихе. Я же тебе рассказывала.
- Помню. Амаль был женат, но развелся. Неужели никто так и не рассказал Ясмин об этом? Но какая теперь разница? Он же с той женой развелся!
- Твой брат тоже с Зухрой развелся. А потом вернул ее второй женой.
- Думаешь, и жених Ясмин может так же поступить? – задумчиво произнесла Дайнаб. - Это будет… плохо… для Ясмин.
- Конечно! И она должна об этом узнать! Может быть, ты позвонишь ей и расскажешь? Тебя никто не заподозрит в этом. Просто попроси Ясмин не выдавать тебя.
- Я подумаю, как это сделать, Хадижа, - солгала Дайнаб, вовсе не собираясь ставить под удар задуманный план.
-  Когда возвращается Фарид?
- Обещал дня через три. Хадижа, если вдруг Фарид задержится в Марракеше, попроси, пожалуйста, маму отпустить тебя на свадьбу родственницы. И скажи, что с тобой могу поехать я. Мне так хочется побывать в Фесе на свадьбе. Я могла бы присмотреться к будущим родственникам. Ведь следующая свадьба в семье – моя.
- Хорошо, я так и сделаю. Тоже хочу съездить в Фес, иншалла,  на свадьбу или просто так. Мне надо посоветоваться с дядей Али и дядей Абдулом.
- Значит, договорились?
- Конечно.
…Но интриговать им не пришлось. Фарид с Зухрой вернулись за несколько дней до поездки на праздник. С первого взгляда всем стало понятно, что пара в ссоре. Фарид был зол и всем недоволен. Он так и не рассказал ничего о поездке даже матери. Но в тот  же день нашел массу дел по хозяйству, а вечером и вовсе решил отправиться за кормом в знакомую лавку.
Зухра же только усмехалась. И позже Дайнаб зашла к Хадиже, чтобы поделиться новостями. Она не стала рассказывать, что ее прислала Зухра. Но она почти искренно возмущалась тем, что Зухра потребовала от Фарида купить ей золото.
- Какое золото?! – удивилась Хадижа. – Разве Фарид не отдал ей махр? Не купил золото после никяха?
- Не всё купил. Остался должен. К тому же, она требует подарить ей ожерелье, которое она не получила за новость о беременности. Ведь так положено по обычаю.
- И что ответил на эти требования Фарид?
- Он был вынужден пообещать Зухре, что купит золото. Правда,  теперь, когда ребенка не будет, вопрос спорный, надо ли дарить ей ожерелье, но ведь он отложил покупку, когда узнал о беременности. А если бы купил вовремя, то золото осталось бы у нее, независимо, родился бы ребенок или нет.
- И Зухра получила это золото? Что-то я не вижу на ней ни ожерелья, ни новых браслетов и сережек.
- Нет, Фарид сказал, что купит ей золото в Фесе, но Зухра настояла, чтобы покупка была сделана здесь, именно в Мекнесе, чтобы не только  приехать на свадьбу в золоте, но и чтобы соседи и сплетники на медине увидели, что Фарид покупает ей золото, потому что она его жена. Хочет доказать всем вокруг, что муж не поверил ни одной сплетне о ней и разводиться не собирается. А дети у них ещё будут. Она же такая молодая! Зухра мне поклялась, что родит не меньше десяти детей! – покосилась на Хадижу Дайнаб, чтобы увидеть ее реакцию на свои слова.
Но Хадижа лежала, закрыв глаза. Больно было слушать о таком. Какая несправедливость! Вместо наказания соперница получит золотые украшения, в которых явится на свадьбу Ясмин!
- Откуда ты узнала? Она тебе рассказала?
- Ддда, - призналась, запнувшись, девушка, поняв, что иного объяснения не может быть. Не Фарид же с ней поделился подробностями.
- А для чего ты мне об этом рассказываешь? Думаешь, мне приятно слушать о том, как хорошо устроилась в жизни твоя подруга?
- Нет, я вовсе не хотела тебя задеть. Но я подумала, что мне стоит тебя предупредить.
- О чем?
- Дело в том, что Зухра собирается попросить Фарида, чтобы на медину за золотом вместе с ними пошла и ты.
- Что?! – села на кровати Хадижа.
- Да, она мне так и сказала: хочу, чтобы с нами пошла к ювелиру и Хадижа. Она дала вашему мужу слово, что станет тебе как сестра.  Я сегодня слышала, как Фарид говорил матери, что Зухра поклялась не вредить тебе.
- Я и не собиралась бояться Зухру, - презрительно ответила Хадижа.
- Он пообещал убить ее, если с твоим ребенком что-нибудь случится.
- Когда они идут на медину за золотом? Я никуда идти не собираюсь. Пусть покупает ей столько золота, чтобы на осле не увезти!
- Нет у брата таких денег! – рассмеялась девушка и вышла из комнаты.
Зухра поджидала ее в коридоре у лестницы на первый этаж.
- Ну что? Обо всем рассказала? Что она ответила? Мне Фарид запретил дразнить Хадижу будущими покупками.
- Зухра, очень странно, ты не поверишь, но Хадижа осталась равнодушной. Сказала только, что она никуда с вами не пойдет. Кстати, не пойму, тебе-то зачем это надо? Я могла бы понять, если бы она  захотела пойти к ювелиру, чтобы знать, сколько золота купит тебе Фарид, не обделит ли ее при этом. Но наоборот? Зачем тебе нужна свидетельница?
- Думаешь, без Хадижи я смогу выпросить золота больше? Сомневаюсь. Твой брат не ведется на такие вещи. Но я хочу увидеть глаза Хадижи, когда Фарид будет покупать выбранное мною золото! Хочу увидеть ее несчастной!
-  Зухра, ты слишком самоуверенна. Но может получиться наоборот: ты что-то попросишь, а Фарид ответит отказом, и тогда Хадижа посмеется.
Молодая женщина помрачнела.
- Тебе так хочется ее уязвить? Тогда радуйся: для Хадижи стала ударом ваша поездка в Марракеш. Когда я зашла к ней в комнату, на ней лица не было.
- Мне мало этого! Хадижа должна понять, что…
- Тише! – цыкнула на нее Дайнаб. – Мать поднимается. Не дождалась ответа от Хадижи, принести ей еду наверх, или она сама спуститься поесть.
Они тут же разошлись по комнатам. Лара Джабира не нашла Дайнаб у Хадижи и удивилась.
- Хадижа, ты одна? Дайнаб к тебе не заходила?
- Она была здесь.
- Наверно, к ларе Асии отправилась. Тебе нездоровится?
- Да, полежу, что-то нехорошо.
- Ты такая бледная. Полежи. Дочка принесет тебе поесть.
- Шукран, я сама спущусь, когда проголодаюсь.
- Я слышала, что Зухра плюнула тебе в чай, и Рания это увидела. Не думай, повторить такое ей не удастся.
- Лара Джабира, если Фарид начнет настаивать, чтобы я тоже пошла с ним и Зухрой на медину за золотом для Зухры, то подтвердите, что я себя неважно чувствую. Иначе ваш сын меня заставит встать и пойти, а я, правда, не могу. Пусть идут вдвоем. Мне всё равно, сколько золота он ей купит.
- Что?! – переспросила женщина после короткого молчания. – О каком золоте ты говоришь?
- Мне Дайнаб рассказала. Зухра требует от Фарида купить ей золото, которое он не успел докупить до поездки в Каир.
- Не много ли она хочет? Надо посоветоваться с отцом и сидом Абдулом. Или сходить в мечеть? Пусть шейх скажет, сколько ей золота положено! Что же это такое? – разволновалась свекровь и отправилась на поиски Дайнаб, чтобы выяснить подробности.
- Пусть хоть сундук золота ей купит, мне всё равно, - проворчала Хадижа, когда дверь за свекровью закрылась.
Вечером вернулся с медины Фарид. Узнав, что Хадижа неважно чувствовала себя весь день, он решил остаться дома. За кормом он и в другой раз может сходить.
- Я думаю, не стоит ли вызвать врача? – спросила его мать.
- Надо было вызвать, - согласился Фарид.
- Без тебя не знала, что делать. Мне кажется, что твоя жена просто расстроена, оттого и разболелась.
- А что такое? Кто ее обидел? – нахмурился Фарид, поглядывая на сестру и Зухру, устроившихся на диване в другом конце гостиной.
- Она такая с тех пор, как узнала, что Зухра поехала с тобой в Марракеш. А сегодня выяснилось, что вы с Зухрой собираетесь на медину за золотом.
- Да, это «веская» причина для того, чтобы начать переживать. Но у меня нет денег, чтобы купить золото и Хадиже. Я и так почти разорен. Поэтому Дайнаб не стоит рассчитывать на скорую свадьбу. Я просто не потяну.
- Сынок, Фарид! Хадижа и не требует для себя золота. Она не хочет идти с вами к ювелиру, только и всего. Но как я поняла, на этом настаивает Зухра.
- Что? Она всё-таки проболталась Хадиже? Ведь просил ее не дразнить другую мою жену!
- Это не Зухра рассказала, она Дайнаб заставила пойти и выложить Хадиже правду.
- Дайнаб никак не прекратит интриговать? Аллах! Отдать бы ее в наказание в жены горшечнику!
- Нет, Фарид, даже не говори так! Столько раз это повторяешь. Вдруг судьба твоей сестры будет переписана? Зачем ей старик? Есть Икрам – сын сида Али и лары Дунии. Очень подходящий, достойный жених. Вот и сватай сестру за него. А свадьбу можно и через год сыграть.
- Так и собираюсь поступить! – поморщился Фарид. – Но почему сестра лезет не в свои дела?
- Она не сама. Зухра ее вынуждает. А Дайнаб почему-то ее  боится!
- Я ещё раз поговорю с Зухрой. Если будет продолжать свои штучки, отвезу в Марракеш и там оставлю в старом доме. Поживет одна, без мужа, так живо одумается. Иначе не стану ее возвращать, пусть там и живет.
- Это верное решение. Почему же ты ее сейчас не оставил в Марракеше?
- Решил, что пока она будет полезней в Мекнесе. Но я могу в любой момент отправить Зухру в город, где живет ее тетка.
- Фарид, она… встречалась с теткой? Она ведь известная в городе шуафа. Если кто-то видел их вместе, тебе будет не доказать, что Зухра не вернулась к прежним привычкам.
- При мне она с теткой не виделась, но встречались ли они в мое отсутствие – мне неизвестно.
- Зухра в Марракеше тоже бродяжничала по медине? Фарид, мне несколько соседей жаловались, что моя невестка одна гуляла по улицам. Зорайдэ тоже намекала. Но дала понять, что она не сразу узнала об этом, но поймать Зухру так и не сумела. Она слишком хитра.
- У нее как будто шайтаны в ногах чешутся. Мне некогда было разбираться с ней, иначе бы она отведала плети за прогулки без разрешения.
- И ты всё равно собираешься покупать ей золото?
- А что мне остается делать? Я ей ДОЛЖЕН остался. Вы забыли уже об этом, но не она. Не куплю - снова побежит к шейху жаловаться. А мне скандалы сейчас ни к чему. Поэтому вместо плетей в наказание, я куплю ей золото. Скажи – пусть собирается, сегодня же покончу с этим.
Фарид встал.
- Пойду за деньгами, - пробурчал он и вышел в коридор.
Дайнаб была отправлена наверх с Зухрой – переодеваться.
Когда девушки вернулись, лара Джабира отметила, что платье на Зухре – незнакомое, вероятно, из новой одежды, купленной или ею самой в их отсутствие, или Фаридом – в Марракеше. Темно-синее с вышивкой платье удивительно шло к иссиня-черным волосам Зухры.
И вид у нее был счастливый. Фарид со вздохом принес кошелек, пересчитал деньги, сходил куда-то наверх и принес ещё - недостающую сумму.
- Вот на эти деньги ты можешь рассчитывать, Зухра. У меня просто нет больше. Сколько бы ты не выбрала украшений – расплатиться я смогу только за те, на которые у меня хватит дирхамов. И это почти всё, что я тебе должен.
 - Я так рада, что ты вспомнил о золоте. Любимый, мне много золота не надо. Я испугалась, когда узнала, что Хадижа разболелась, и нам придется отложить покупку. Ведь я была уверена, что она тоже отправиться с нами на медину.
- Нет, она останется дома, - ответил ей муж, уперев руки в бока.
- Ничего, пусть отлеживается. Для меня важно, что все увидят меня с тобой рядом, а потом пойдут разговоры, какое золото ты мне купил! А у Хадижи золота и так много! Зачем ей ещё? Наоборот, золота должно быть поровну у жен одного мужа.
Фариду надоело это слушать, и он одернул Зухру.
- Не забывай, что большую часть золота ей подарил отец ещё до свадьбы. А ты свое золото от первого замужества распродала, поэтому у тебя так мало украшений.
Они ушли. Дайнаб хотела напроситься с ними, но Фарид не согласился: не хотел, чтобы потом сестра разболтала Хадиже и деду, когда тот вернется, сколько и какое золото было куплено.
Лара Джабира не показывала вида, но было понятно без слов, как не понравилось ей, что Фарид решил потратить деньги на золото Зухре. Если бы захотел – поприжал бы вторую жену.
 Она едва не держалась за сердце, представляя в мыслях, сколько вторая жена выпросит украшений у ее сына. Услышав, что Зухра сравнивает состояние своей шкатулки с золотом Хадижи, мать Фарида и вовсе расстроилась, но промолчала.
Молодые ушли, а она всё размышляла. Им нужно купить к поездке на свадьбу хотя бы новые платки! Те, что были привезены из Египта, казались будничными, или слишком пестрыми,  совсем не для свадебных торжеств, а возможно – и для сватовства. И платье Дайнаб надо бы новое купить, но если сын отдаст последние деньги ювелиру, не видать им обновок для поездки в Фес!

7. Часть 16. Глава 7. Золото, купленное Зухре.

Хадижа спустилась поужинать, как только Фарид увел Зухру на рынок в лавку ювелира.
Лара Джабира только что поговорила по телефону с отцом, но не стала его расстраивать, умолчав о покупке золота младшей невестке. А сид Рахим рассказал, как добрался домой, как встретили его жены, передал Джабире привет от ее матери и  ответил на все вопросы, которые пришли в голову ларе Джабире о состоянии хозяйства, урожае и сделанных запасах продуктов, а также обо всех знакомых, которых вспомнила женщина.
Сид Рахим охотно рассказывал обо всем, а свекровь затем повторила его слова невестке и дочери. Но на вопрос, чем занят Фарид, она не стала говорить правду. Сказала, что сын вернулся из апельсиновых садов, но сейчас вышел прогуляться со второй женой по медине.
Лара Джабира могла представить реакцию деда Рахима, скажи она ему, что сын решил купить Зухре золото. Но ведь старики требовали наказать Зухру! Не просто  наказать, а высечь плетью. Поэтому покупка украшений выглядела бы в такой ситуации непонятной провокацией и даже вызовом обоим старикам. Только бы старик не узнал об этом от друзей из Мекнеса и сплетников с медины.
Хадижа снова вернулась в комнату. Дайнаб с матерью пили чай в гостиной и обсуждали возможную поездку в Фес, когда вернулись Фарид и Зухра. Вторая жена несла довольно большого размера шкатулку. На лице было написано удовлетворение.
Она прошла мимо свекрови и Дайнаб, пообещав показать им покупки, но чуть позже – у себя в комнате.
- А где Хадижа? – спросил Фарид, держа под мышкой сверток.
- Брат, неужели ты и Хадиже купил золото? – возмутилась Дайнаб. – У нее и так больше, чем ей надо, а ты деньги потратил.
- Не вмешивайся, Дайнаб. Сиди молча, - сердито ответил он, но увидев растерянно-осуждающий взгляд матери, объяснил:
- Это не золото, конечно, а платки вам всем. Так где Хадижа?
- Она только что поела и вернулась в комнату.
- Пойду к ней - проведаю.
- А платки кому? – выскочила из-за стола Дайнаб, едва не задев и не свалив со стола крышку таджина. – Можно мне первой выбрать? У Хадижи платки есть, а остальные из женщин могут уступить мне право первого выбора – ведь я могу стать невестой, значит, и выглядеть должна лучше всех.
- Тогда идем в комнату Хадижи. 
- Что, Фарид, сегодня ты ночуешь у нее? Ты в Марракеше был три ночи и теперь две из них должен Хадиже. Будь справедлив, помни о равенстве жен: сколько получает одна, столько и другим ты дать должен.
- Не зли меня, Дайнаб! Или ты уже передумала платки выбирать?!
- Нет, нет! Что ты!
Они вошли в комнату Хадижи. Жена Фарида не спала и даже не лежала на постели, а сидела в кресле и грустно о чем-то думала.
- В чем дело, Хадижа? Всё с тобой в порядке?
- Всё хорошо. Фарид, я стала быстро уставать из-за своего состояния.
Дайнаб не интересно было наблюдать за разговором брата и невестки, хотелось скорее увидеть новые платки.
- Фарид, разворачивай пакет… О!...Мне – тот  зеленый платок с бусинками, - показала она пальцем на самый красивый из платков.
- А матери? Может быть, ей понравится именно он? Отложи вот этот и этот. Уверен – они ей подойдут.
- Тогда мне…. этот и вот этот тоже! Заберу сразу, чтобы твои жены не стали на них претендовать!
Фарид поймал иронично-презрительный взгляд Хадижи, брошенный ею на платки. Это его задело. Да, платки были не из дорогого магазина, в котором торговали вещами из Саудовской Аравии или из Эмиратов, где можно купить вещи единичные, высочайшего качества и очень дорогие.
Но он не мог позволить себе потратить огромные деньги на платки для четырех женщин. Поэтому сделал покупки на медине, в лавке одного знакомого торговца, который ко всему предложил отличную скидку на вещи. Потому платков оказался целый ворох. А Хадижа не оценила его порыва – желания  сделать приятное женщинам семьи к поездке на свадьбу. И тогда у Фарида появилось желание как-то ей отомстить.
Отправив сестру с выбранными платками и отдав ей сверток для матери, он велел позвать Зухру, чтобы обе его жены смогли бы выбрать платки, как положено по обычаю.
Зухра пришла и молча встала рядом с сидевшей в кресле Хадижей.
- Выбирайте. Хадижа, ты – первая.
- Спасибо, Фарид, но у меня много платков. Отдай покупки Зухре или Дайнаб.
- Ты отказываешься от моих подарков? – нехорошим голосом спросил мужчина, и Хадижа поняла, что совершила ошибку. Она молча взяла из оставшейся кучи два платка, просто так, не выбирая, те, что подвернулись под руку.
- О, так вот какие платки тебе понравились? – насмешливо сказала Зухра. – Это я выбирала  платки. Думала – какой из них может тебе понравиться? А ты взяла коричневый с белым и сине-зеленый. Хм, хм, но у каждого свой вкус. Никогда бы такие платки себе не взяла.
- Тогда зачем покупала для других? – волнуясь, хрипло спросила Хадижа.
- Но ты же вот выбрала. Значит, понравились? Так…. Посмотрим, что осталось несчастной второй жене? – копаясь в оставшихся четырех-пяти платках, говорила с собой Зухра. Фарид наблюдал за обеими со стороны. Зухра не обращала на него никакого внимания, а Хадижа не смела повернуть голову в его сторону.
Она сжимала в руках два злосчастных платка, мечтая только об одном: скорее бы Зухра забрала платки и ушла из ее комнаты! Доставшиеся ей от мужа подарки она не собиралась носить, а после того, как Зухра призналась, что именно она их выбирала, и вовсе решила как-нибудь отдать платки если не Дайнаб, то Кариме – для ее бедных родственниц или подруг. Или родственниц ее мужа Ахмета, тоже небогатых.
- Что ж… Платки теперь у вас есть. Осталось купить платья, в которых вы поедете  на праздник в Фес.
- У меня всё есть, Фарид, мне не нужны платья. Шкаф от них ломится – открой и убедись сам.
- Но разве тебе не малы твои платья? Они должны быть тебе тесны, ведь я вижу, как изменилась твоя фигура.
- Ничего страшного, есть более свободные кафтаны. Не стоит тратить деньги на меня. Купи лучше сестре более дорогое платье, она же станет невестой, - Хадижа постаралась придать голосу мягкость.
Зухра вдруг подняла голову от платков и сказала:
-  Фарид, первая жена, кажется, брезгует носить дешевые вещи. Платки ей не понравились, хотя я с такой любовью их выбирала. Хотела, чтобы мы с Хадижей относились друг к другу как сестры. Но от платья она уже открыто отказывается. Ты же не станешь покупать ей такие же дорогие вещи, как Саид Рашид?
- Замолчи, Зухра! И уходи к себе в спальню.
- Ухожу-ухожу! – торопливо сгребая с постели платки, ответила женщина.
Дождавшись, когда она выйдет, Фарид сказал:
- Я хочу, чтобы ты носила эти платки. Нет, я требую, ПРИКАЗЫВАЮ носить платки, которые я купил, а ты выбрала по доброй воле из множества других. Они не должны валяться, висеть в шкафу или слеживаться на дне сундука.  Хадижа, в Фес тоже поедешь в моем подарке. Пусть твои родственники видят, как я справедлив: купил платки всей семье, тебе тоже -  как и остальным.
- Спасибо, Фарид. Я рада твоим подаркам! – опустив глаза, ответила Хадижа.
- Не желаешь пойти взглянуть на купленное Зухре золото? Это то, что я был ей должен.
- Нет, я знаю, что ты поступаешь справедливо. Потом увижу украшения, когда она наденет их на праздник.
- Хорошо, увидишь в другой раз. У меня есть дела во дворе. Я ухожу.

… Зухра сидела у себя в комнате перед зеркалом и примеряла одно украшение за другим. Дайнаб стояла рядом, заглядывая от нетерпения в шкатулку.
- Подруга, какое красивое золото купил тебе мой брат! И немало.
- Нет, Дайнаб, просто ты не видела лучшего. Я вспоминаю украшения из шкатулки Хадижи и понимаю, что моё золото – просто дешевка по сравнению с ее драгоценностями.
- Но ее отец очень богат.
- А твой брат – тоже не бедный. Это он вам вешает финики на уши, а мне-то известно, сколько денег он каждый год выручает за урожай апельсинов и прочие фрукты-овощи!
- Но он всё тратит: на ремонт дома, свадьбу с Хадижей, свадьбу Замили. Скоро моя свадьба! Фарид никогда не обманывает.
- Мечтать не вредно. Твоя свадьба… Долго же  тебе ждать придется!
- Что ты имеешь в виду? – спросила девушка, вытаскивая из шкатулки длинную золотую цепочку.
- А то, что когда бы и за кого бы тебя ни сосватали, но свадьбы раньше чем через год Фарид не сделает.
- Уфффф… Год … Подумаешь!
- А кто будет нянчить моего сына, когда он родится через девять месяцев? Кто знает, Дайнаб, возможно, я снова уже беременна. Три ночи в Марракеше могли не пройти даром.
- Так быстро? Ты же только что потеряла ребенка!
- И что? Со мной уже все в порядке. Я крепкая и здоровая женщина. Как ты думаешь, Фарид позволит Хадиже нанять в дом няньку для ее ребенка?
- Не знаю. Фарид не любит в доме посторонних. Но ее отец может дать денег на прислугу и настоять на этом. Впрочем, в таком случае Фарид просто привезет женщину из имения деда или даже пригласит родственницу из Каира.
- Только не из Каира! – меняя серьги, воскликнула Зухра.
- Почему? Боишься, что ею окажется та, глаза которой понравились Фариду ?
- Ах, ты… Дайнаб, ты хочешь, чтобы у меня была ещё одна соперница?
- Нет, я ничего…, я просто так сказала…. Пошутила! Ты шуток не понимаешь? Фарид не станет брать ещё одну жену. Как бы отец Хадижи не заставил его с тобой развестись, раз уж ты больше не ждешь ребенка.
- Хадижа тебе что-то сказала об этом? – резко повернулась к приятельнице Зухра, так что браслеты на ее руках громко звякнули.
- Нет, она мне ничего не говорила. Но я слышала часть разговора между нашим дедом и сидом Абдулом, когда мама отправила меня отнести им чай в кальянную.
- Вот как…, - задумалась Зухра, кусая губу.
Она сорвала с шеи ожерелье и небрежно бросила, почти швырнула украшение в шкатулку.
- Что ты делаешь? Так можно испортить золото! – поразилась сестра Фарида.
- И пусть! Что мне золото? Сколько можно бороться за твоего брата? А   отец Хадижи может заставить его дать мне развод, не сомневаюсь. Что мне делать?!
- Успокойся и не показывай ей свой страх. Я на твоей стороне. Расспрошу, какие там она планы строит, о чем Хадижа думает, и обо всем тебе расскажу.
Они всё ещё перебирали украшения, когда в комнате появился Фарид. От него пахло ослиной мочой.
- Что за запахи, брат? Переоденься. Пусть твоя жена постирает вещи, - сморщила нос Дайнаб.
- Не нравится? Что ж, Зухра, ты постоянно напоминаешь мне о том, что ты моя жена. Вот и займись моей одеждой. Слуг у нас нет. А Хадиже пока не до стирки. Я оставлю грязные вещи в кладовке у стиральной машины. Завтра они мне нужны, займись ими уже сегодня.
- Хорошо, конечно, постираю, хабиби. Подожди!... Не уходи, я хочу попросить тебя об одном одолжении.
- Что ещё?! Ты довольна золотом? Или опять мало?
- Золото прекрасное, но ты согласись, Фарид, что рядом с Хадижей я буду выглядеть нищей. Любимый, потребуй от Хадижи, чтобы она носила только то золото, которое купил ей ты. Так будет справедливо!
- Нет, хвост не будет вилять собакой. Носите каждая то, что есть в ваших шкатулках. Зухра, не пора ли мне и тебя поставить на место?!
Он вышел, задев плечом дверной косяк.
- Твои слова его разозлили.
- Знала бы ты, как Я злюсь, когда представляю себя рядом с Хадижей! В Фесе люди станут сравнивать нас и скажут, что он любит ее больше, чем меня, потому что на ней золото с настоящими драгоценными камнями, а на мне – нет.
- Я удивляюсь тебе, Зухра. Люди, если начнут сравнивать, скажут, что на ней Фарид женился из-за ее отца, который и купил ей драгоценности, а на тебе – потому что ты красавица, и он тебя любит!
- Ты так думаешь?
- Конечно. Неужели Хадижа может с тобой сравниться?
- Знаешь, Дайнаб, если ты когда-нибудь окажешься в ситуации, когда тебе понадобится моя помощь… В общем, ты поняла – я тебе помогу, - вдруг расчувствовалась Зухра.
- Мы же подруги! Кто знает, может быть, твоя помощь мне понадобится намного раньше, чем ты думаешь! – ответила Дайнаб и тут же прикусила язык. Но было поздно.
- Дайнаб, о чем ты? Говори! Что ты хотела сказать?
- Я…, нет, ничего, я так просто!
- Нет, говори! Как я  узнаю, чем тебе помочь, если не буду понимать, что происходит? Давай выкладывай!
Девушка понимала, что не должна открывать Зухре их с Ясмин тайну. Зухра такая непредсказуемая. Разозлится – и всё выложит Фариду. А ведь она не захочет, чтобы подруга выходила замуж так скоро. Пожалуй, Зухра ещё и навредить постарается!
Тогда Дайнаб вынуждена была выкручиваться и лгать.
- Хорошо, скажу. Там, в Египте, я познакомилась на свадьбе Замили с одним мужчиной. Он из Арабских Эмиратов. Только никто об этом не знает – ни мама, ни Фарид, никто. Это родственник кого-то из приглашенных гостей на свадьбу Сабира и Замили.
- И что же?
- Хм, я ему так понравилась, что он пригрозил меня украсть!
- Украсть? Почему украсть, а не сосватать тебя? Или Фарид ему отказал?
- Нет, Фарид даже не знает об этом. И ты не говори ему! Дело в том, что я усомнилась, нужен ли мне муж, у которого уже есть одна жена.
- Вот как? Так он женат? Богатый?
- Очень. Но есть жена и пятеро детей!
- И что же? Пусть сватается, через год Фарид выдаст тебя за него.
- Нет, тогда я решила, что не хочу становиться второй женой. Вдруг первая окажется стервой? Он же, наоборот, сказал, что будет меня сватать, узнав, что я не просватана, но я отказалась из-за его первой жены. Теперь же думаю: может быть, стоило согласиться? Если он приедет в Марокко и придет сватать меня, я соглашусь. А ты помоги мне: уговори Фарида не отказывать такому жениху. Но не раньше, чем явится жених, обещаешь?
  Зухра весело рассмеялась.
- Дайнаб, ты такая наивная! Как это: ты ещё не сосватана? А Икрам? Ты полагаешь, что женишок не поговорил с Фаридом или мужем Замили и ничего не разузнал о тебе? Конечно, ему сказали, что ты уже просватана! Поэтому зря не жди, он здесь не появится, глупая ты!
- Почему у тебя такое довольное лицо? Ты не желаешь мне счастья? – Дайнаб была страшно задета, поэтому вспылила.
- Почему же? Очень даже желаю. Но не в этот раз. Зачем тебе такой жених? А если уж и становиться женой многоженца, то быть первой! Вот смотри, в каком я оказалась положении: Хадижа – первая жена, ей всё уважение, а мне – стирать запачканные в ослятнике штаны мужа.
- А кто должен их стирать? Не я же. И у мамы много дел, а ты обязана этими делами заниматься, ты же его жена, поэтому не жалуйся.
- Я не жалуюсь, но всё же. Фарид мог бы заставить гордячку Хадижу носить те украшения, которые были куплены им, а не ее отцом! Мне было бы приятно. Неужели твой брат  не понимает?
- Скажи, когда ты покажешь Хадиже своё золото? Тебе не хочется похвастать? Золото не так уж и плохо.
- Ты думаешь, она мне позавидует?
- Не знаю. Но если она не хочет ничего слышать о твоем золоте, то это что-то означает.
- Ты права. Надо будет как-то устроить, чтобы Хадижа зашла ко мне в комнату и сама всё увидела.
- Давай подумаем, как это сделать! – предложила Дайнаб, верная старой дружбе с Зухрой.
Недолго пошептавшись, они вышли в коридор, и Дайнаб заглянула к Хадиже. Невестки в комнате не было.
- Наверно, спустилась на кухню. Она просила поменять воду в кувшине, но я забыла об этом. Сама отправилась на кухню, я уверена.
Подруги спустились вниз. А Фарид, зайдя в кладовую, где стояла стиральная машина и корзины с грязным бельем, бросил вещи в стирку и собрался выйти, но, услышав звонкий голос Дайнаб, осторожно остановился на пороге, решив не выходить в коридор, а выяснить, что задумали его сестра и вторая жена.
Теперь он не считал излишним следить за Зухрой и Дайнаб. Если сестра может сделать что-то из вредности характера или желая угодить подруге, то у Зухры мог родиться план избавиться от соперницы. Но Фарид не желал ссориться с Саидом Рашидом, хотя брак с Хадижей начинал его тяготить.
И оказался прав, решив выяснить, что задумали его родственницы.
- Хадижа, вот ты где! А мы удивились, не застав тебя в комнате. Почему ты не пришла взглянуть на золото, которое подарил мне наш муж? – ласковым голосом поинтересовалась Зухра.
- Оставьте меня в покое! – довольно резко ответила Хадижа.
- А! Вот как? Тебе не понравились платки, которые купил нам Фарид, ты не захотела идти выбирать себе платье, но ты даже золото видеть не желаешь? – продолжила Дайнаб после Зухры.
- Что вам от меня нужно? Я должна прятаться от вас в комнате, чтобы спокойно провести вечер?
- Тебя тошнит? Ты держишь у рта платок…
- Дайнаб, оставь ее. Бедняжке плохо, наверно. Я по себе знаю, как может чувствовать себя женщина, ожидая ребенка.  Мы хотели поболтать с тобой, Хадижа,- с притворным дружелюбием произнесла Зухра.
- Дайнаб, подойди! – раздался голос лары Джабиры. – Приготовь новый чай. Потом отнесешь его в гостиную. А я хочу посмотреть, как у тебя получится. А то лара Дуния такая придирчивая. Не хочу, чтобы потом, когда ты станешь женой ее сына,  она мне высказывала, что я тебя ничему не научила.
Дайнаб была вынуждена оставить девушек и отправиться на кухню.
- Хадижа... Давай будем как сестры. Нам нечего делить, кроме Фарида. Но здесь всё зависит от него. А Фарид справедлив: сегодня он купил мне золото. Ведь когда-то и ты получила от него махр на свадьбу. Не хочешь взглянуть на украшения?
- Нет, рано или поздно я всё на тебе увижу.
- Как хочешь. Но я принесла тебе подарок! Вот, взгляни, это кольцо я хочу тебе подарить в знак примирения и будущей дружбы. Оно скромное, конечно, без бриллиантов и рубинов-сапфиров, но хочу подарить его тебе от всей души. Как сестра сестре!
Встав с дивана, Хадижа от неожиданности отшатнулась от соперницы. Она поняла, что Зухра затеяла этот разговор неспроста.
- Нет, спасибо, мне ничего от тебя не надо.
- Хадижа, бери, иначе я на тебя очень обижусь. Ведь твой отказ будет означать то, что ты не желаешь ни дружбы между нами, ни мира.
- Какая дружба? Думаешь, я забыла, как ты едва не задушила меня в развалинах конюшни?
- Что ты выдумываешь? Какая ещё конюшня? Ты меня с кем-то путаешь. Меня там не было. Почему ты видишь во мне причину всех своих невзгод?
Хадижа взглянула ей в глаза. Да, так и есть: Зухра говорит одно, но ее глаза выражают совсем другое. В них она увидела насмешку, злобу, ненависть и зависть.  Вот это было неожиданно: разве Зухра   не получила золото? Тогда откуда зависть? Что ещё она желает получить? Отобрать? Присвоить?
Пока   они смотрели друг другу в глаза, Зухра – с издевкой, Хадижа – с вызовом, к ним подошел Фарид. И лицо Зухры мгновенно изменилось.
- Почему ты отказываешься? Не хочешь жить дружно? Но что же делать, если так сложились наши судьбы? – кротко вопрошала Зухра.
- Да, Хадижа, почему? Разве мои жены не должны жить дружно? Ведь я отношусь к вам одинаково! Делаю для вас обеих, что могу. Обеспечиваю семью и дарю подарки поровну. Ты могла убедиться сегодня, когда я купил вам платки.
- Я знаю, Фарид, - сухо ответила Хадижа.
- Тогда прими от Зухры это кольцо и сама тоже подари ей в ответ что-нибудь из своего золота!
- Так вот в чем дело! Ты, Зухра, решила обменять кольцо, купленное тебе моим мужем, на что-то из моего золота? Ты всегда хотела добраться до моих драгоценностей! Теперь придумала вот такой способ?
- Хватит! Возьми кольцо и скажи, что ты тоже будешь Зухре сестрой! – настаивал Фарид.
Зухра же протянула руку, на раскрытой ладони которой лежало тонкое золотое колечко, и широко улыбнулась, но в глазах ее прыгали шайтаны.
- Бери, Хадижа, ну что же ты?
- Так ты не хочешь мира? – разозлился Фарид, взял с ладони Зухры кольцо, схватил первую жену за руку и насильно надел кольцо ей на палец.
Хадижа немедленно разрыдалась. Пострадала ее гордость, Хадижа была унижена.
В гостиной тут же появились лара Джабира и Дайнаб.
- Что происходит? Хадижа, что с тобой? Фарид?
- Что-то с ребенком? – спросила и Дайнаб, ставя поднос с чайником на столик.
Но в ответ Хадижа в очередной раз всхлипнула, Зухра опустила глаза, а Фарид промолчал.
- Зухра, ты отдала Хадиже подарок, как собиралась? – «догадалась» Дайнаб. – Хадижа, а что ты подарила Зухре… в знак… вашего примирения?
Дочь Саида не осмеливалась сбросить с пальца ненавистное кольцо, но смогла резко ответить:
- Зухра уже получила от меня «подарок»! Она сама забрала у меня то, что ей приглянулось!
- Ты говоришь о моем брате?
- Нет, не о нем, а о золотом браслете, который Зухра сорвала с моей руки, ограбив меня и ударив по голове в конюшнях, куда недавно заманила меня!
- Ты опять об этом? Забудь, Хадижа! Какие у тебя доказательства? Или приведи четырех свидетелей, или больше не вспоминай о том ограблении! – возмутился Фарид.
- Ты сама виновата! Нечего было идти, куда попало! Да ещё золото на себя нацепила, вот и поплатилась, - надерзила Дайнаб.
- Сестра, не вмешивайся! А ты, Хадижа, прими мою вторую жену, смирись, что ты уже не одна. Возможно, однажды вас станет трое или даже четверо. И тогда вам обеим придется примириться с другими моими женами. Но если ты хочешь остаться первой женой, то тебе придется вести себя умнее!
- Пусть Хадижа тоже подарит что-то Зухре!- снова вмешалась Дайнаб.
- Конечно, ты должна сделать ответный подарок, подумай об этом, Хадижа. Я ухожу отдыхать. Устал. А вы тут мирно разбирайтесь между собой. Я не хочу, чтобы в моем доме были ссоры.
Когда Фарид ушел, мать, молча наблюдавшая за невестками, пыталась понять, что произошло на самом деле. То, что Зухра затеяла какую-то интригу, было очевидно.
Едва муж скрылся из гостиной, и шум его шагов затих на лестнице, как Зухра перестала улыбаться, а Хадижа вновь разрыдалась и со всей ненавистью сорвала с пальца кольцо, швырнув его в лицо Зухре.
- Змея! Ненавижу тебя, ненавижу!
- Я тебя тоже ненавижу, - совершенно спокойно процедила сквозь зубы Зухра, приблизившись к Хадиже. – Но кольцо уже твоё. Я не возьму его назад. Ведь это мой подарок!
- Кобра, пусть Аллах прольет на тебя море слез!
- Ну, пока ты проливаешь слёзы, - деловито ответила Зухра. – Вот что: я хочу получить от тебя в подарок то кольцо с сапфиром, которое однажды уже побывало у меня на пальце.
- Что?!
- Да-да! Такое замечательное колечко с синим камешком в окружении бриллиантов, как мне объяснил Фарид, когда увидел его у меня на пальце.
- Фарид отдал тебе мое кольцо?! Я всё расскажу отцу! Я вам не прощу такого!
- При чем здесь Фарид? – испугалась Зухра.- Разве я сказала, что мне его Фарид отдал? Нет, я его из шкатулки достала, когда к тебе ночью в комнату приходила. Так захотелось взглянуть на тебя, первую жену Фарида! Тогда я и унесла кольцо с собой. А потом ко мне в лачугу пришел Фарид и увидел на пальце кольцо. Он его сразу узнал и отобрал. Потом подбросил кольцо тебе в шкатулку…
- Не верю, - сквозь тихие, бессильные рыдания ответила Хадижа. – Я вам обоим больше не верю. Пусть мой отец разбирается с вами, я потребую развод. Больше не хочу иметь такую семью!
- Что ты наделала! – ахнула Дайнаб, схватив Зухру за руку. - Фариду это не понравится!
- Пусть! Пусть она требует развод с Фаридом! Она его получит, и твой брат будет только моим!
- Не будет, ты слышала, что он сказал? Фарид возьмет ещё двух жен, - понизив голос до шепота, сказала Дайнаб.
- Зато я стану первой и выживу каждую жену так же, как сейчас – Хадижу, - тихо шепнула ей Зухра.
Лара Джабира тем временем успокаивала захлебывающуюся рыданиями Хадижу.
- Тише, успокойся. Фарид услышит, да и тебе самой может стать плохо. Ребенку навредишь, и что тогда?
- Не хочу, не хочу, не хочу, чтобы Зухра, эта подлая ведьма, жила в одном доме со мной!
- Пойдем, Хадижа. Я отведу тебя на кухню, заварю успокаивающую траву. Ты выпьешь чай, поспишь, и тебе станет лучше, - ласково уговаривала свекровь несчастную невестку, двигаясь вместе с ней из гостиной, обняв за плечи.
Как ни странно, Хадижа вдруг перестала рыдать и успокоилась. Ее поведение удивило не только мать Фарида, но и заставило переглянуться двух заговорщиц.
- Что бы это значило?
- У нее с головой не в порядке, - пришла к выводу Дайнаб. – От любви к моему брату совсем свихнулась.
- Ты так думаешь? Нет, здесь что-то другое, - усомнилась более опытная Зухра.
Откуда ей было знать, что после слов лары Джабиры о чае Хадижа вдруг вспомнила о пакетике с травой, которую ей привезла из Феса Зорайдэ. То, как тетя Латифа с Зорайдэ увезли отца Самиры и Амина из-под носа несостоявшейся невесты – Зулейки, Хадижа слышала не раз.
 Но теперь Зорайдэ поделилась с ней секретом: спасение пришло благодаря чаю с травой, которая вызывала непреодолимый сон у Мухамеда каждый раз, когда Латифа или Зорайдэ давали его выпить растерянному мужчине, в ярости взвалившему на себя ответственность за сватовство  выбранной для него дядей Абдулом невесты.
Теперь Зорайдэ привезла такую «лечебную» траву и Хадиже – на всякий случай, мало ли что может приключиться с Фаридом… О чудо-чае и думала Хадижа, обессиленная бурной истерикой.
- Лара Джабира, я ни за что не отдам Зухре кольцо, которое она так хочет получить. Лучше разведусь с вашим сыном! Я устала от ссор с ведьмой!
- Не говори так, девочка! А с Фаридом я поговорю. Думаю, он не подозревает, что именно Зухра решила получить взамен за свое колечко. Вот увидишь, он рассердится на нее и накажет. Не поедет она ни на какую свадьбу!
- Нет, пусть едет. Хочу, чтобы мой отец увидел Зухру. У нее на лице написано, какая она.
Когда Хадижа вошла в комнату, то Фарида на кровати не обнаружила.
- Значит, сегодня он решил остаться у Зухры, - не удивилась она.
Но Хадижа ошибалась: и в комнате соперницы его тоже не было, как убедилась в этом вторая жена. Дайнаб обнаружила брата в комнате Замили, среди ночи услышав доносившийся оттуда мощный храп.
Удивившись, почему раздаются странные звуки из опустевшей комнаты и подумав со страхом о нашествии джинов, лара Джабира с дочкой все же отправились к комнате проверить, кто там расположился.
Они с Дайнаб стояли на пороге комнаты, и каждая думала о том, что Фарид, кажется, отказался сегодня от обеих жен. Одну он не любит, но принимает, к другой испытывает странные чувства любви-ненависти-презрения, не зная сам, как ему с ней вести.
- Пусть Хадижа думает, что брат ночевал у Зухры, - сказала себе Дайнаб, когда вернулась к себе в комнату и укладываясь  в постель.
Лара Джабира, наоборот, сочувствуя Хадиже, решила утром намекнуть, что сын пренебрег второй женой, а когда она расскажет ему историю о кольце, то и вовсе накажет Зухру.

8. Часть 16. Глава 8. Семья Фарида за несколько дней до поездки в Фес.

На следующий день Зухра и Дайнаб вместе с матерью отправились на медину. Хадижа осталась одна. Лара Асия была закрыта в своей комнате, но вовсе не была против невольного затворничества. Она была занята. Дайнаб привезла из Египта несколько красочных журналов с фотографиями Каира, пирамид и прочими достопримечательностями для туристов. Это была идея Замили, когда они приехали в Египет – порадовать старушку, которая не умела читать, но с удовольствием рассматривала бы картинки страны, где когда-то жила и о чем иногда вспоминала, не смотря на трагические события, связанные с тем временем.
Хадижа погуляла по дворику, затем выпила стакан чая и поднялась в спальню.
Вернулись женщины с огромным количеством пакетов и сумок, в которых принесли продукты с рынка. На самом ближнем суке выдался небывало удачный для покупок день. И лара Джабира поспешила этим воспользоваться. Ведь до отъезда на свадьбу надо было успеть сделать запасы, пусть свадьба и продлится день-два. Больше Фарид там гостить не собирался.
  Дайнаб, разобрав вместе с матерью покупки, захватила свои пакеты с купленной одеждой, поднялась к себе.
Теперь, примерив перед зеркалом новое платье, стилизованное под кафтан, она недовольно села на кровать, бросив рядом разонравившуюся обновку.
О таком ли платье она мечтала? Да, Фарид расщедрился и разрешил купить платье дороже, чем она рассчитывала, потому что Хадижа отказалась от своего. И всё-таки Дайнаб видела в дорогом магазине кафтаны куда интереснее, лучшего качества, из более дорогой ткани. А цвет? Что за ужасный цвет?! Ткань темно-серая с голубым узором!
Впрочем, она вспомнила совет Ясмин: появиться на свадьбе в одежде, которая не станет привлекать всеобщее внимание, т.е. не в ярко-алом кафтане, не в ядовито-желтом… Платье как раз подойдет для предстоящей маскировки.
Дайнаб уже не в первый раз раздумывала о том, какая жизнь ее ждет с Амалем Бенхашемом, если вдруг сработает их план. Жить во дворце, носить дорогую одежду и ничего не делать, потому что вокруг будет много слуг… Но о  том, что мужчина может и не согласиться с уготованной ему участью, Дайнаб как-то и в голову не приходило.
Но девушка всё-таки задумалась над тем, как поступить, если Ясмин не удастся совершить подмену. Тогда Дайнаб останется только сделать всё, чтобы состоялась ее помолвка с Икрамом. Ей больше не хотелось жить в доме брата. После того, как она увидела дом сестры, поняла, как хорошо быть хозяйкой в своей семье, Дайнаб тоже захотела выйти замуж. Вот только у Икрама дом, а не дворец, слуг нет, а есть лара Дуния, которой сид Абдул может дать развод. 
Но всё равно, девушка считала, что подчиняться сварливой свекрови лучше, чем быть в зависимости от жен брата. Хадижа ею не помыкала, как раз наоборот – Дайнаб сама ее то и дело задевала, но Зухру она боялась. Их отношения только назывались дружбой. На самом деле Зухра командовала ею, часто втягивая в разные сомнительные авантюры, за которые наказывали Дайнаб, а не жену Фарида.
- Надо тщательно обдумать, как мне выкрутиться, если не получится стать женой Амаля.
Она часто вспоминала статью из каирского журнала, а в ней - фотографии молодого красивого мужчины, хорошо одетого. Он был одет то в европейский костюм, то стоял в белой гандуре с куфией на голове, придерживаемой шнуром, уверенно улыбающийся в объектив фотокамеры.
- Да… Это не муж, а мечта. Такой никогда ко мне не посватается. С ним можно оказаться вместе, только пройдя через цепочку обманов, подмен и шантажа. Но на что он окажется способен, когда выяснит правду? Я просто умру, если ничего не получится, и мне придется стать женой Икрама. Даже сравнивать не хочется: Амаль и Икрам. Небо и земля, Рай и… заунывная обыденность!
От мечтаний ее отвлекли громкие голоса, которые неслись из коридора.
- Да сократит Аллах твои дни! – держась за живот, проклинала Хадижа хохочущую Зухру.
- Ты ничего не сможешь с этим поделать, Хадижа. Фарид был со мной прошлой ночью, придет ко мне и этой ночью, и следующей. А потом я рожу ребенка. И ещё одного, и ещё пятерых!
- Лгунья! Я знаю правду, мне рассказали, где ночевал Фарид. Как видишь, ты не очень ему нужна. Думаю, что и сегодня он будет рад просто добраться до постели, чтобы выспаться. Это у тебя мысли только об одном, но не у него.
- А у тебя – тоже нет? Конечно, когда носишь огромный живот, не до этого. Но Фарид никогда больше не придет к тебе ночевать. Не веришь? Я не напрасно выходила той ночью в сад!
- Ах ты, ведьма! Значит, ты признаёшь, что колдовала в саду?
- Мне не в чем признаваться, не выдумывай, - продолжала дразнить соперницу Зухра.
Лара Джабира тоже прибежала на крики.
- Перестаньте! Зухра, быстро вниз! Бери метлу и иди подметать двор. Даже Фарид заметил, что там грязи полно. К тому же, возле фонтана нагадили ослы, когда ваш муж снимал с них корзины с кормом. Хадижа, а ты иди в комнату и отдыхай.
- Я на галерее постоять хочу. Давно свежим воздухом не дышала, - мстительно ответила она, глядя на Зухру.
Свекровь увела с собой младшую  невестку, и вскоре Зухра вынуждена была скрябать метлой по плиткам двора. Хадижа смотрела на нее сверху, поедая глазами. Зухра же старательно не замечала противницу.
Наспех подметя двор и убрав навоз, она вернулась в дом и прошла на кухню, куда велела ей прийти лара Джабира.
- Вот что, Зухра, я не стала рассказывать утром моему сыну про кольцо, о котором ты упомянула при Хадиже, но вечером обязательно это сделаю. Тебе пора остановиться. Делаешь вид, что предлагаешь Хадиже дружбу, но слова твои лживы. Я не хотела расстраивать сына, но будет лучше, если он узнает. Пусть он тебя накажет.
- Нет, лара Джабира, умоляю: пожалейте меня! Не рассказывайте ничего, я тоже не стану трогать Хадижу. Но она сама плохо ко мне относится. Злится, нервничает, плачет. Она хочет от меня избавиться, но я не стану из-за нее расставаться с мужем. Я уже пережила разлуку с ним. Ещё раз я не совершу ошибку. Пусть Хадижа сама выбирает между мной и Фаридом. Если она хочет остаться с ним, то ей придется делить его со мной!
- А это не тебе решать, Зухра, - усмехнулась женщина. – Когда Фариду надоест разбираться в твоих происках против первой жены, он даст тебе развод. Это будет проще сделать, чем в первый раз. Развод ведь будет вторым. А если он и в третий раз скажет тебе трижды «талак», ты навсегда останешься без мужа. Моего Фарида тебе тогда не вернуть.
- Что я Вам сделала, лара Джабира? – жалобно спросила Зухра. – Я же всегда относилась к Вам с уважением, почтением. За что меня так не любите?
- Ты притворяешься, но на самом деле ты очень нехорошая, девочка. Не понимаю, как мой сын мог выбрать себе такую жену. Но вот тебе совет: оставь в покое Хадижу. Сделаем так: я не стану ничего рассказывать Фариду, но сама тебя накажу.
- Как?
- Ты откажешься ехать в Фес на свадьбу. Мне нужен кто-то, кто бы помог ухаживать за ларой Асией и занимался домашними делами. Одна я со всеми делами  не справлюсь. Хадижа поедет в Фес, потому что она должна увидеться с родственниками. Дайнаб должна присмотреться к будущим родственникам. А тебе там что делать?  И для тебя так будет лучше: она ведь пожалуется на тебя  отцу. А он может тебя увидеть, и неизвестно чем всё закончится для моего сына.
- Но я же платье новое купила. Тогда для чего мы потратили столько денег?
- Ничего, сносишь как-нибудь. Платье не пропадет.
- Я согласна. Не поеду на свадьбу, а Фарид ничего не узнает про кольцо. Но что если ему Хадижа расскажет?
- Я с ней поговорю. Попрошу молчать.
Они не поняли, могла ли слышать их разговор Хадижа, когда она вскоре вошла на кухню. Узнала ли она об их договоре?
Затем появилась и Дайнаб.
- Чем занята лара Асия? Ее пора кормить, - опомнилась самая старшая из женщин. - Дайнаб, ты мне поможешь.
- Опять я? Почему только я должна заниматься ларой Асией? Она вечно то капризничает, не хочет есть, то жалуется, что мало дали.
- Не возмущайся, Дайнаб, - смиренно сказала Зухра. -  Я вот решила помочь твоей маме, когда все поедут в Фес. Останусь и займусь домашними делами, а лара Джабира будет смотреть за старушкой.
- Ты останешься?! Не поедешь на свадьбу? – удивленно переспросила девушка.
- Свою шкатулку с золотом я возьму с собой, так что не надейся, что тебе удастся в ней снова порыться! – заявила нервным голосом Хадижа.
- А я уже всё давно увидела, знаю, что у тебя есть, - огрызнулась Зухра.
- Хватит, сколько можно? – простонала свекровь. – О, Аллах! Моему сыну и  в самом деле нужно подумать о других женах. Вы обе никуда не годитесь!
- Я больше ничего не хочу есть. Чай отнесу к себе в комнату, - проговорила Хадижа.
- Лентяйка! – возмутилась Дайнаб. – Опять увиливаешь от работы по дому?
- Оставь ее, дочка. После потери одного ребенка Фарид боится теперь и за другого. Твой брат запретил Хадиже работать. Разве мы втроем не справимся?
День потек как обычно. Еда была приготовлена. Дайнаб и Зухра навели чистоту во всем доме. Лара Джабира занялась стиркой, а Зухра лично вывесила  вещи Фарида на крыше, где были протянуты веревки для сушки постиранной одежды и постельного белья.
А Хадижа тосковала до самого вечера, сидя в комнате и иногда прогуливаясь по галерее. Ей даже не хотелось спуститься во двор и постоять под раскидистым апельсиновым деревом.
Наверно, потому, что она сильно понервничала накануне, ребенок в ее животе толкался так, как будто у него было не две, а четыре ноги. И столько же рук.
- Вот было бы здорово, если бы у меня родились сыновья-близнецы, как у мачехи Лукаса, иншалла! – мечтала она в такие мгновения.
Когда вернулся вечером Фарид, Хадижа ожила и лично решила заварить ему чай. И себе тоже, конечно. Тот чай, который уже был приготовлен кем-то из женщин и стоял на столе в серебряном чайнике, Хадижа отвергла.
- Нет, я не стану его пить. Я ведь не видела, кто его заваривал.  Я помню, что Зухра плюнула в заварник, когда я попросила ее принести нам с Ранией по чашке чая.
- Хадижа, Зухры не было на кухне, когда мы с Дайнаб занимались приготовлением ужина.
- Да? Но вы не сидели на кухне возле подноса с чайниками и не стерегли возле плиты, когда закипала вода. Меня тошнит только от одного воспоминания о том плевке!
- Хватит, Хадижа! С чаем всё в порядке, - начала сердиться свекровь. Зухра тоже злилась, но молчала. Дайнаб наблюдала за скандальной сценой молча. Она никак не могла решить, выгодно ей или нет то, что Зухра не едет в Фес на свадьбу. А вдруг она бы смогла ей помочь?
Фарид, уже знавший о странной истории с плевком в чай, тоже побрезговал пить из чайника, попросив Хадижу приготовить ему отдельно стаканчик мятного чая. Пока они сидели в гостиной, на кухне Хадижа ловко справилась с этим и внесла на легком небольшом подносе два стакана. Поставив всё на столик возле дивана, она протянула один стаканчик мужу, а из другого отпила сама.
- Фарид, почему ты так ей доверяешь? – ревниво спросила Зухра. – И почему не веришь мне? Плюнула я тогда им в чайник, но тебе никогда так не сделаю.
- Ты решила испортить мне аппетит? – отставил он в сторону стакан с недопитым чаем, из которого выглядывала веточка мяты с несколькими листиками.
- Хабиби, пойдем и прогуляемся по медине. Когда-то тебе нравилось ходить со мной по улицам, заглядывать в лавки, во все подряд лавки. Пойдем? Можем и Хадижу с собой взять. Пусть все видят, какая мы дружная семья, - предложила Зухра, впрочем, будучи полностью уверена, что Хадижа вновь проявит вредность натуры и откажется выйти на прогулку.
- Нет, Зухра. Я так устал за день, столько ходил сегодня по медине, мне не до прогулок. И вообще – я очень хочу спать. Комната Замили свободна, там и лягу, чтобы мне никто не мешал. Не будите, что бы там ни случилось, а из-за ваших склок - тем более. Сколько ночей я не спал в Египте, а теперь и здесь плохо высыпаюсь.
Он устало поднялся  и вышел из комнаты. Хадижа легко усмехнулась и отправилась следом за мужем.
- Правильно, должен же кто-то  помыть ноги Фариду, - похвалила догадливую невестку лара Джабира.
Зухра едва не кусала локти. Она бы и сама сообразила воспользоваться обычаем, но странная улыбка, мелькнувшая на губах Хадижи, сбила ее с толку. Усмешка явно предназначалась ей. Змея! Неужели девчонка рассказала Фариду про кольцо? Теперь Зухра очень сожалела, что не смогла сдержать свой длинный язык.
Решив выяснить, верна ли ее догадка, она поднялась следом за Хадижей.
- Только не ссорьтесь. Дайте моему сыну отдохнуть! – бросила ей вслед мать Фарида.
Но Зухра не оглянулась, взбежала по лестнице, быстро прошла по коридору и вскоре оказалась в комнате первой жены.   Хадижи там не было. Зухра выглянула в коридор. Ну, конечно, где же еще может быть мерзавка! Надо было сразу догадаться!
Она не дошла до двери бывшей спальни Замили, когда оттуда вышла Хадижа.
- Так быстро вымыла ноги Фариду?
- Нет, не успела. Мой муж добрел до кровати и уснул, едва коснувшись подушки. Но тебе лучше не заходить. Если удастся его разбудить, он тебя побьет, потому что пока он раздевался, я рассказала ему про кольцо. Он сказал, что ты дрянь.
- Кобра! Однажды я выдеру у тебя твой змеиный язык!
- Ты - змея кусачая! Ты полна ядом! Но и тебе может прийти конец. Я всё расскажу отцу, и про кольцо тоже! Он «отрубит» тебе змеиный хвост по самые уши!
- Ах вот как? Я поеду на свадьбу в Фес! Так я и поняла, что ты подслушивала нас с ларой Джабирой возле кухни. Но теперь мне нечего бояться, если Фарид узнал от тебя о кольце. Поеду на праздник и тоже посмотрю на твоего отца! Я наведу на него порчу!
- Я не подслушивала. Но услышала. На свадьбу Фарид тебя и так не возьмет, потому что накажет. Но меня это не радует, потому что всем моим родственникам хочется взглянуть на ведьму, с которой мне приходится делить крышу над головой. А навести порчу на моего отца тебе не удастся. Но на всякий случай я предупрежу об этом Зорайдэ и Ранию. И скажу дяде Абдулу. Пожалуюсь дяде Али. Пусть тебя выволокут на площадь и засекут плетьми!
- Хадижа, однажды я спущу тебя вон с той самой лестницы. Или ты упадешь с крыши, которую нам с тобой приходится делить, о чем ты так часто говоришь. Не выводи меня из себя, иначе я на такие вещи способна, что…
- Ну что? Что ты мне можешь сделать? Что ещё? Скажи!
- Ничего, Хадижа. Иди, отдыхай. Если Фариду что-то понадобится, я буду рядом, - вдруг милым голоском заговорила Зухра.  И это было понятно – в коридоре показались Дайнаб с матерью.
- Лара Джабира! Можно я переберусь на ночь в комнату Замили? Вдруг Фариду захочется пить? Или есть? Я всё ему принесу, - заискивающе попросила Зухра свекровь.
- Нет, дайте моему сыну спокойно выспаться, - проворчала женщина, замахав на невестку руками. – Иди к себе в комнату, Зухра. Нечего бродить по коридору мимо его комнаты!
Хадижа молча отправилась в свою спальню. Она была уверена, что Фарид крепко проспит не только всю ночь, но и половину следующего дня. А там надо будет уже собираться в поездку. Свадьба Ясмин – в ночь с субботы на воскресенье. В Марокко всегда празднуют свадьбы ночью.
Когда  позвонила Зорайдэ, то успела рассказать ей, что отец прилетает послезавтра, что дядя Али вместе с женихом арендовал под праздничное торжество холл известной в Фесе гостиницы. Хадижа порадовалась новости, что дядя Мухамед собирается уговорить тетю Латифу с Халисой лететь с ним в Марокко на семейный праздник и задержаться в Фесе до родов у второй жены.
- Зорайдэ, а вдруг и мама тоже прилетит в Фес?
- Нет, Хадижа, не надейся напрасно. Саид этого не захочет. Лукас ее тоже не отпустит.
- Очень жаль. Не понимаю, что им теперь делить? Маме и отцу? Я ведь уже взрослая, у меня своя семья. Почему они продолжают так враждебно относиться друг к другу?
- Не будем обсуждать по телефону твоих родителей.
- А как там Карима? – не удержалась Хадижа, удивившись, что самая большая болтунья и сплетница в доме сида Али не подошла к телефону первой - как обычно бывало, стараясь опередить Зорайдэ или дядю Али.
- И об этом тоже пока не спрашивай, Хадижа. Потом расскажу, когда приедешь на свадьбу. У Каримы неприятности. Она всё время ссорится с Ахметом.
- А почему? Она же так гордилась мужем, так старалась ему угодить! Карима была рада, что вышла замуж.
- Карима ревнует мужа, поэтому слишком много болтает об этом и дома, и на медине. Боится, что он может взять вторую жену.
- Как?! И Ахмет тоже? Все мужчины одинаковые, - изрекла с горечью девушка.
- Почему ты так говоришь? Что у тебя случилось? – забеспокоилась Зорайдэ.
- Фарид сказал нам с Зухрой, что когда-нибудь возьмет ещё двух жен.
- Хадижа, тебе не стоит нервничать из-за этого: наверно, вы довели его своими ссорами, но если Фарид говорил серьезно, то тебе же лучше. Но обсудим это на празднике.
- Зорайдэ, ты видела, какие платья будут у Ясмин?
- Она такая вредная! Все свадебные одежды она заказала вместе с покрывалами на голову в тон платья. Кажется, она решила насолить мужу уже на свадьбе, всё торжество просидев с закрытым лицом.
- Жених ей не нравится?
- Не знаю, в чем там дело. Но она дала слово, что муж не увидит ее лица до конца брачной ночи. Сид Али думает, что она просто боится жениха и стесняется его. Лара Дуния пошла ей навстречу и согласилась заказать ей платья с никабами в тон.
- Неужели она всю свадьбу просидит с закрытым лицом?
- Это вряд ли. Но пока ей стараются не противоречить. Опасаются, что она может исполнить угрозу: сказать свидетелям жениха, что она не хочет выходить замуж.
- Ясмин собирается отказаться? Сказать «нет»? – поразилась Хадижа.
- Все боятся скандала. Поэтому согласны, чтобы жених не видел ее лица. Но кто знает, вдруг она сама поймет, что так себя вести не стоит?
- Я обязательно приеду на свадьбу, Зорайдэ. Как же я соскучилась по тебе и дяде Али! А как там Рания?
- Она ждет-не дождется твоего отца. Но переживает, что Саид прилетит не один, а с Фатимой. Но сид Али знает, что Саид взял билеты для себя и сына. Прилетит не Фатима, а Мунир, - раскрыла небольшой секрет Зорайдэ. - Но твой отец не велел ей об этом говорить.
- Я увижу братика! – обрадовалась Хадижа.
- Тебе твой муж больше не запрещает разговаривать по телефону?
- Нет. Он мне разрешил звонить вам в Фес и запретил работать по дому. Я сижу в комнате и ничего не делаю. Мне скучно, Зорайдэ.
- Ничего, отдыхай, пока есть такая возможность, потому что после рождения ребенка у тебя не будет ни одной свободной минуты.
- Я боюсь, что у меня ничего не получится. Я же ничего не умею, не знаю, как надо обращаться с ребенком!
- Ничего, твоя свекровь тебе и подскажет, и поможет. Только не подпускай к ребенку Зухру. Она может ему навредить. Всегда опасайся ее.
- Я попрошу Фарида, чтобы он запретил ей приближаться к моему сыну!
- Так и сделай.
- Зорайдэ, а у Каримы будет ребенок?
- Что? … Хадижа, я ничего не слышу, связь плохая… Хадижа! Алло!
Но как ни пыталась Хадижа докричаться в ответ до Зорайдэ, та ничего не могла расслышать, потому что голос Хадижи начал странно фонить, как будто кто-то повторял ее слова металлическим голосом. И ей, и Зорайдэ пришлось с сожалением прервать телефонную связь.

9. Часть 16. Глава 9. Мекнес. Дом Фарида. Месть Зухры.

Хадижа оказалась права: Фарид проспал всю ночь и проснулся поздно утром следующего дня.
Зухра же  нервничала всё утро, опасаясь, как может повести муж, когда вспомнит жалобы Хадижи.
- Почему твой брат так долго спит? – спрашивала она Дайнаб, нервозно хватая руками пучки плохо прочесанных волос. – Спит так, как будто его усыпили. Неужели Хадижа что-то всыпала ему в чай?
- Ты что? – рассмеялась девушка. – Разве Хадижа способна на подобное? И откуда у нее возьмется снотворное?
- Хм, не знаю. Она и из дома не выходит. Но… я в ее вещах не рылась! Поэтому не могу утверждать, что это не ее рук дело!
- Зухра, пусть брат выспится. Тогда он будет спокойнее и добрее. Впереди поездка в Фес, сборы.
- Вот-вот! А Хадижа взяла и рассказала ему про кольцо!
- Так скажи ему, что ты просто пошутила, сказала со зла, но вовсе не собиралась брать у нее кольцо с тем огромным камнем!
- Так и сделаю, - мстительно кивнула женщина. – Но боюсь, что Фарид уже настроен против меня.
- Так не мелькай у него перед глазами! Держись сегодня от него подальше.
- Дайнаб, твой брат никогда ничего не забывает. Если дрянь сказала ему о кольце, он, едва проснувшись, вспомнит об этом и решит меня наказать.
- Зухра! Так спрячься в доме или займись нужным делом, чтобы Фариду не захотелось тебя отрывать от работы, или попроси мать отправить тебя на рынок за покупками.
- Какие покупки? Мы же вчера и так всё купили.
- Тогда не знаю! Что бы я ни предложила, ты всё отвергаешь! – надулась Дайнаб.
- Точно: пойду на крышу и займусь там уборкой.
- А я скажу об этом матери. Иди.
…Когда мужчина проснулся, то, спустившись на кухню, он тут же поинтересовался, где вторая жена.
- Кофе или чай, Фарид? – заботливо спросила у него Хадижа, а Дайнаб, которая крутилась здесь же, отвела глаза.
- Где Зухра? Найди ее, Дайнаб, и пусть придет, мне надо с ней поговорить.
Девушка вышла, ее долго не было, а когда Фарид стал терять терпение, она вернулась с растерянным видом.
- Зухры нигде нет. Не знаю, брат, где ее ещё искать, я все комнаты обошла…
- Ладно, потом поговорю с ней, - недовольно бросил Фарид. – Мне нужно обязательно зайти к приятелю деда и кое-что передать от его родственников из Марракеша, которых я там встретил. Вернувшись, совсем забыл о поручении.
- Сынок, ты уходишь? В субботу ехать в Фес, - напомнила мать.
- Я не забыл. Но мне предстоит переделать столько дел, а я ещё и проспал. Но зато выспался. Я быстро вернусь, потом отведу ослов на передержку. Вы знаете, куда.
- Иди, сынок.
- А вы собирайтесь, не ждите моего возвращения. Я думаю, как нам быть? В субботу утром выезжаем в Фес на утреннем автобусе, чтобы успеть в дом сида Али к дневному намазу. Даже если я решу взять такси до Феса, всё равно выехать надо рано. Оставлю женщин в доме у родственников Хадижи, а сам кое-куда схожу. Я должен заплатить горшечнику.
- Так и поступим, Фарид. Не беспокойся. Вы уедете вовремя. А я останусь дома с ларой Асией.
- Может быть, удастся договориться с кем-нибудь, чтобы присмотрели за тетей?
- Нет, Фарид, не стоит. Я тоже ещё не пришла в себя после утомительной  поездки на свадьбу Замили. Сделаю домашние дела и просто отдохну. А на свадьбе разве смогу отдохнуть? Это такой шумный праздник, который потребует и от меня веселья и каких-то действий.
Мужчина взял небольшой мешок, снарядил за домом ослов, а Дайнаб помогла брату вывести животных на улицу.
- Можно я пойду с тобой? Помогу тянуть ослов. Если один заупрямится, как ты с двумя ослами справишься?
Но он отказался.
- Иди в дом, помоги матери и соберись в дорогу. Я никого не стану ждать. Кто из вас не соберется вовремя, та останется дома, будет помогать матери.
- Но свадьба не завтра. Мы же не едем на день невесты. А только на праздник после никяха. Или ты решил приехать раньше, брат?
- Делай, как я велел. Выедем утром в субботу.
Дайнаб предпочла больше не настаивать.
Только когда ушел Фарид, появилась Зухра.
- Где ты была? – строго спросила лара Джабира. – Дайнаб тебя искала по всему дому, потому что Фарид собирался поговорить с тобой.
-- Как это – где? – сделала удивленные глаза невестка. – Я на крыше уборкой занималась.
- А почему я об этом ничего не знаю?
- Ой, я забыла сказать! – втянулась в обман и дочь лары Джабиры. – Как я не догадалась подняться на крышу? Везде тебя искала, а туда заглянуть не догадалась.
- О чем ты думаешь?!
- О свадьбе, - честно призналась она, и вдруг до нее дошло, что, удайся им с Ясмин  задуманное, она, Дайнаб, больше не вернется в родной дом. Во всяком случае, окажется здесь не скоро.
Девушка вышла во двор с пакетом мусора, который собрала мать, и остановилась, оглядываясь вокруг и глядя на все другими глазами. Двор с бывшим фонтаном и новой плиткой вокруг, подремонтированный фасад  риада с колоннами, всё такое привычное, знакомое с детства. Она вспомнила все комнаты, в которые только что заглянула для правдоподобия, если Фарид вдруг отправится тоже на поиски Зухры и столкнется с ней в коридоре.
- А где муж? – как будто не зная, что Фарид уже вышел по делам, спросила Зухра.
- Идите собираться, если хотите попасть на свадьбу, - махнула рукой женщина невестке и вернувшейся дочери.
- Да, Зухра, идем выбирать одежду и украшения,  Фарид предупредил, что не собравшая вещи останется дома. Мы бы и завтра успели это сделать, но…
- Украшения…  Да, идем, Дайнаб. Моё золото… Конечно, так я и сделаю!
…Через некоторое время Дайнаб появилась и в комнате Хадижи.
- Хадижа, тебе помочь? Нет?… О, так ты выбрала эти платья? А они тебе ещё не малы? Какие красивые! А золото? Что ты наденешь из украшений?
- Дайнаб, я собираюсь отдохнуть. Мне пришлось перебрать весь шкаф, чтобы найти нужную одежду. Я очень устала.
- Ты теперь каждый день устаешь, хотя совсем ничем не занимаешься. Хорошо, я уйду. Но ты могла бы рассказать, какие прически под платками носят твои родственницы, бывая на таких больших праздниках. Я тоже хочу сделать красивую прическу. Сама знаешь, кроме тебя мне никто не может в этом помочь. Зухра не знает, что ей делать со своими волосами, она не умеет делать прически ни себе, ни другим.
- Ничем не могу тебе помочь. Мне сделают прическу в Фесе. Попрошу Кариму или Зорайдэ. Они умеют быстро управляться и с волосами, и красиво накручивать праздничные тюрбаны из платков.
- Хадижа, ты попросишь лару Зорайдэ и мне помочь? Я хочу быть красивой на свадьбе. Ведь меня увидит мой жених, сын дяди Али.
- Хорошо, я попрошу и тебе сделать прическу. Но помочь Зухре не проси.
- Понятно, я ухожу. Отдыхай, Хадижа.
Девушка прилегла на постель, но потом ей вдруг захотелось кушать. До ужина было ещё долго. А так как она плохо позавтракала и почти совсем не обедала,  она проголодалась. Но вставать не хотелось. Решив ещё немного полежать, Хадижа вытянулась под пледом.
- Отец, наверно, уже скоро прилетит.. Рания сейчас радуется. Надо бы позвонить в Фес и поболтать с Зорайдэ или попросить позвать к телефону Ранию. Но вдруг и отец сможет подойти поговорить.
Хадижа собралась немного позже отправиться на кухню в поисках еды, чтобы перекусить, а заодно - позвонить, пока Фарида нет дома. При нем у нее пропадало желание разговаривать с родственниками. Ей казалось, что муж будет прислушиваться, ловить каждое сказанное ею слово. Контроль давил на нее, пропадало желание говорить от души. При Фариде или ком-то ещё из семьи Хадижа могла вести только вежливые беседы, передавая приветы от одних другим. Она очень надеялась, что Дайнаб и Зухра будут заняты в своих комнатах, лара Джабира уйдет кормить тетю Асию, а Фарид к тому времени ещё не вернется с медины, тогда и она сможет спокойно поболтать по телефону.

…- И как? Ты узнала, Дайнаб, в какой одежде она собирается ехать?
- Да, я  всё увидела, а об остальном расспросила. Зайдем в комнату, там поговорим, чтобы мать ничего не услышала.
Они уединились в комнате Зухры, и сестра Фарида рассказала подруге о том, что смогла узнать о Хадиже.
- Она берет с собой  кафтан песочного цвета, ещё одно платье темно-розовое с вышивкой и кучу платков. Может быть, она ещё передумает, но эти вещи лежали на кресле.
- А золото?
- Золото тоже было выложено на столик у зеркала. Крышка шкатулки была закрыта, но то, что она выложила – это, конечно, безумно красивые украшения, - закрыла глаза Дайнаб, покачав головой.
- Не сомневаюсь! У нее нет дешевых украшений!
- Как это нет? Не думаю, что Фарид ей купил очень дорогое золото. Или всё-таки купил? Ты же видела содержимое ее шкатулки, Зухра!
- Видела, но, знаешь ли, она их не подписала,  где и чей подарок. Могу предположить, что бриллиантовое ожерелье с изумрудами Фарид ей купить не мог. Это подарил ей отец.
- Я тоже при ней копалась в ее золоте. Были и простенькие вещи, и массивное золото, видно, что марокканская работа.
- Я хочу, чтобы она надела золото, подаренное Фаридом, - зло, с чувством процедила сквозь зубы Зухра.
- Хм, подруга, тебе это невыгодно.
- Почему это?
- Потому что золото у нее всё хорошего качества. Ведь размер махра, который за нее был уплачен, намного больше, чем за тебя. Десять тысяч долларов деньгами и пять килограммов золота. Я помню, слышала, как мать с дедом обсуждали, потянет брат такой махр или нет. А что досталось тебе?
- Хм, килограмм золота и пятьсот долларов. И часть того дома в Марракеше, если Фарид не сможет купить для меня небольшую квартирку, если соберется развестись. Фарид часть золото купил до поездки в Египет, а остальное  – вчера.
- Ты понимаешь, конечно, что такое пять килограммов золота: это могут быть тяжелые золотые пояса, это ожерелья на всю грудь, это массивные серьги и браслеты. Диадема… Нет, диадема у нее усыпана жемчугом и бриллиантами. Очень красивая, она никогда ее здесь не надевала.
- Она заберет ее с собой в Фес? Ты так и не сказала, что именно она наденет на свадьбу родственницы.
- Зухра, как я могу тебе описать украшения? У меня не получится. Сама увидишь. Но я заметила ожерелье, пояс, кучку браслетов, серьги – и не одни, кольца… много колец! Наверно, унижет ими все пальцы.
- Поняяятно…. Дайнаб, да она просто боится оставить золото в Мекнесе на время отъезда. Хадижа надела бы всё золото, если бы у нее его не было так много.
- А у меня совсем мало украшений. Но я не переживаю из-за этого. Вот будет у меня богатый муж, он мне и купит золото.
- Дайнаб, приди в себя! Какой ещё богатый муж? Зачем ты напрасно мечтаешь? Икрам – твой жених, но у него бизнес не слишком доходный, сама ведь знаешь.
- Знаю, - с досадой согласилась девушка. – Ты что-то задумала? – спросила она, заметив на ее постели разложенные украшения. Но не они привлекали внимание, а то, на что золотые украшения были выложены.
Зухра тоже повернулась в сторону, куда отошла Дайнаб.
- Зухра, когда и где ты успела собрать лепестки?
- Удивлена? Один куст уцелел, за навесом для ослов. Там Хадижа не нашла розы. Змея, все остальные кусты она выдрала с корнем. Вырастут новые, но когда?
- И что ты собираешься делать?
- Заманить Хадижу в комнату, чтобы она увидела моё золото. Спорим, она всё равно расстроится? Пусть мои украшения намного скромнее, чем у нее, но их мне купил Фарид, которого делить со мной она не желает.
- Как и ты! Да, она тоже получила золото на свадьбу, но Хадижа ревнует моего брата к тебе. И то, что он купил тебе золото, думаю, ее задело.
- Так позови ее ко мне. Скорей!
- Нет, я боюсь, что мне достанется от брата. И он меня тогда оставит дома. Но я тоже хочу поехать на свадьбу Ясмин!
- Ну и иди тогда отсюда, - разозлилась Зухра. – Я и сама справлюсь, без твоей помощи!
Дайнаб предпочла выйти, а интриганка начала мерить шагами комнату. Потом вышла в коридор.
Ей повезло. Хадижа тоже вышла из комнаты и, вероятно, собралась спуститься вниз.
- Подожди! Мне нужно кое-что тебе показать! – вызывающе бросила ей в спину Зухра. Хадижа медленно повернулась.
- Что ты ещё придумала?
- Зайди ко мне в комнату, тогда скажу. О, я вижу, то кольцо у тебя на пальце? Теперь ты боишься за него?
- У моего отца было три жены. Даже когда они ссорились, никогда не опускались до того, чтобы рыться в комнатах и в шкатулках друг у друга.
- Тогда почему твой отец развелся с Ранией?
- Значит, счел нужным. Тебя это не касается.
- Хадижа, мне кажется, что одно украшение, которое мне подарил Фарид, он не купил в лавке, а позаимствовал у тебя. Неужели наш муж экономит таким способом? – криво усмехнулась Зухра. – Потому я и прошу тебя взглянуть на моё золото, чтобы ты определила, так это или нет, чтобы потом никто не говорил, что у тебя пропало золото, а у меня появилось что-то из твоих украшений.
- Ты хочешь сказать, что Фарид – вор? – с ужасом спросила Хадижа, не веря услышанному.
- Я не называла нашего мужа вором. Но у меня возникли сомнения из-за одного браслета. Честно, я не хочу больше скандалов, тем более, чтобы меня обвинили в воровстве. Ещё и руку решат отрубить!
- Идем, я посмотрю на твое золото. Свои украшения я всегда смогу узнать.
- Идем, - согласилась Зухра, двинувшись за возбужденной Хадижей. Она улыбнулась себе. Да, обмануть глупышку оказалось так просто.
Она толкнула дверь внутрь комнаты, всё же опередив Хадижу, и вошла первой. Хадижа - за ней. А затем Зухра захлопнула дверь, привалившись к ней спиной, как будто боясь, что соперница передумает и сбежит.
Но Хадижа уже увидела то, ради чего ее заманили, несомненно – заманили взглянуть на крупные черные лепестки, разбросанные по всей кровати, и на каждом из них красовалось золотое украшение – кольцо, серьги, заколки для платков… Даже браслеты лежали сразу на нескольких лепестках, а розы, разбросанные здесь же черные розы  были обвиты цепочками и скромными ожерельями.
- Красиво? Не молчи, Хадижа. Скажи мне что-нибудь!
Девушка повернулась к ней и ответила:
- Здесь нет ни одного моего украшения.
- Конечно, я пошутила. Пришлось прибегнуть к обману, чтобы заставить тебя, первую жену, взглянуть на золото, которое мне купил Фарид.
- Хочешь мне что-то доказать? Что Фарид любит и тебя тоже? Его любовь ты меришь количеством купленного золота?
- «Тоже»? Что значит – «тоже»? Тебя он не любит, приди в себя, хватит строить иллюзии! Фарид МЕНЯ любит и всегда любил. А ты…
- Я вижу, ты и черное петушиное перо приберегла. Какая неосторожность!
- Где? – спохватилась Зухра.
Но Хадижа едко рассмеялась.
- Попалась?
- Змея, - прошипела женщина. – Думаешь поймать меня?
- Ловить тебя? Ты сама себя выдала. У твоих роз никогда не было настолько крупных лепестков! Откуда они взялись? А я догадываюсь: это распустился тот куст роз, который ты высадила на месте, где закопан черный петух. Розы напитались его кровью! Ты ведьма! Ты занималась колдовством во время Рамадана! Тебе место – на площади, где тебя должны были бы высечь плетьми! Дать восемьдесят ударов плетьми!
- Дрянь, ты мне всю жизнь испортила! Да, да! Да, я ведьма, я колдовала! Да, я зарыла черного петуха и произнесла страшное проклятие, чтобы у тебя никогда не было счастья, чтобы забрать у тебя мужа, чтобы наш муж стал только моим! Моим он и будет! Вот увидишь, у-ви-дишь! – кричала Зухра, с каждым словом повышая голос. 
- Я хочу уйти! Ведьма, если бы тебя слышал Фарид!
- А ты расскажи ему. Расскажи! Про кольцо рассказала и про это расскажи, но я снова буду всё отрицать!
- Выпусти меня!
- Нет, ты не выйдешь из комнаты. Не выйдешь! – почему-то уперлась Зухра.
- Выпусти, иначе я позову на помощь!
- Давай, кричи, никто тебе не поможет, а ты надорвешься и тоже потеряешь ребенка! Кричи! – подзадоривала Зухра, загораживая выход.
- Так этого ты хочешь?! Даже не надейся. Мой ребенок родится, а с тобой…
В дверь постучали.
- Что происходит? Зухра, Хадижа у тебя? – вваливаясь в комнату, испуганным голосом спросила лара Джабира. За ней вошел бледный Фарид. При виде него Зухра испуганно отступила.
- Не плачь, Хадижа. Не плачь, всё хорошо, пойдем со мной. Зачем ты вообще вошла в ее комнату? Как ей удалось тебя уговорить?
Когда матери удалось увести плачущую Хадижу, мужчина подошел к Зухре и, размахнувшись, ударил ладонью по лицу, залепив звонкую пощечину.
- Фарид! – хватаясь за горящую щеку, воскликнула Зухра.- За что?
- За что?!! И ты ещё спрашиваешь?! Я всё слышал, всё. Не смей отпираться. Ты колдовала на черную птицу. Значит, мне говорили правду. Сид Абдул и наш дед были правы, призывая меня выпороть тебя, а я не послушал их.
- Но это же неправда! Я просто так сказала, чтобы позлить Хадижу!
- Позлить? Позлить Хадижу? Ты так это называешь?
- Да, она ведь сама первая предположила, что розы я вырастила в том углу, где будто бы зарыт петух.
- Зухра, ты решила сделать из меня глупца? Но я прямо сейчас пойду и выкопаю петуха! Этого ты хочешь? Чтобы я бросил смердящую тушку тебе в лицо? Признавайся, ты занималась колдовством? – схватив ее за волосы, приблизив к себе ее лицо, заглядывая ей в глаза, вопрошал Фарид. Но Зухра только мотала головой, отрицая обвинения и подозрения в колдовстве.
- Я слышал всё! Признавайся! – не отпускал ее мужчина, крепко вцепившись в волосы.
- Фарид, сказать можно всё! Больно! Мне больно, ты мне волосы выдерешь! Отпусти! – кричала она, пытаясь вырваться из его рук.
- Идем в сад, покажешь мне куст, который вырос на месте, где ты зарыла петуха!
- Тот куст ещё не цветет, и петуха я не зарывала. Это розы с куста, который вырос в укрытии, куда не смогла добраться твоя жена – ведьма!
- Ах, так ты Хадижу назвала ведьмой?! Ты… Когда ты украла ее кольцо, уже тогда тебе надо было отрубить за воровство руку! Ты колдовала, но клевещешь на невинную девчонку. Дрянь, какая же ты дрянь, Зухра! Ты ничего не ценишь из того, что я дал тебе! Твоё место – в той лачуге возле помойки! – таская женщину за волосы по комнате, выговаривал Фарид.
- Ты всё равно будешь моим, потому что так суждено. Я – твоя судьба, а ты – моя. Хадиже недолго быть твоей женой!
- Ты так думаешь? – оттолкнул ее от себя Фарид, устало согнувшись.  – Сейчас ты узнаешь, какая у тебя судьба! Я с тобой разведусь! Говорю тебе: ТАЛАК! ТАЛАК! ТАЛАК! Я с тобой развожусь! Я с тобой развожусь! Я с тобой развожусь!
- Ты не можешь! Не можешь! – сквозь слезы ярости возразила Зухра. – А если я опять беременна?
- У тебя будет три месяца, чтобы выяснить, так ли это! – ответил Фарид. – Всё. Если не хочешь, чтобы я вывез тебя завтра же в Марракеш или в последующие три месяца, то будешь вести себя тихо!
- Фарид, это не развод! Где четыре свидетеля? Твои родственницы, даже если они и поклянутся, что слышали слова о разводе, не считаются свидетелями, - продолжала упрямиться Зухра, а по ее лицу катились крупные злые слезы отчаяния, оставляя за собой толстые мокрые дорожки.
Мужчина с жалостью посмотрел на нее и вышел из комнаты, хлопнув дверью. Зухра осталась одна. Подбежав к постели, она смахнула  на пол золото вместе с лепестками и розами и рухнула на кровать. Только теперь она разрыдалась в полный голос.
…За стеной в своей комнате стояла Хадижа. Она подошла к стене, разделявшей ее спальню с комнатой соперницы, и старалась уловить все звуки, которые раздавались в комнате Зухры.
- Талак! Талак! Талак! – услышала она и застыла от неожиданности, не поверив. Неужели?! Неужели это случилось?!
- О, Аллах, спасибо Тебе! Ты справедлив! Алхамдулиллах! – горячо взмолилась Хадижа. –  Всевышний услышал меня, Зухра получила развод!
… Позже, когда она спустилась на кухню, спокойная, светясь от счастья, она застала там притихшую Дайнаб и лару Джабиру с написанной на лице  тревогой.
- Где Фарид? Он поужинал?
- Сын куда-то вышел, - ответила свекровь. – Хадижа, не обнадеживай себя напрасно.
- О чем Вы, лара Джабира? – наливая себе сок из пакета, спросила Хадижа.
Но ответила не мать, а Дайнаб.
- Ты думаешь, что если Фарид трижды прокричал Зухре «талак», то развелся с ней? А вот и нет. Не было четырех свидетелей. Но в Фес на свадьбу мы теперь вряд ли поедем. И всё из-за тебя!
- Из-за меня?! Почему? Я-то здесь при чем?
- Ты зачем согласилась пойти в ее комнату? –  Дайнаб едва не плакала от досады.
- Фарид вошел после нашего с ней разговора и сам с ней поссорился. Вот и узнай у подруги, что же она такого сделала, что муж дал ей развод.
- Нет, не дал, не дал! Нет никакого развода. Рано обрадовалась, Хадижа.
- Хватит, дочка! Иди к Зухре. Узнай, как она.
Девушка нервно дернула плечом и выскочила в коридор.
Свекровь, проводив ее взглядом, подождав, когда затихнут быстрые шаги на лестнице, повернулась к Хадиже и сказала:
- Дайнаб права: развода не было.
- Как – не было? Я же сама слышала! Фарид так громко прокричал «талак», что даже за стеной у меня в комнате было слышно.
- Нет, Хадижа. Такие вещи требуют, чтобы всё совершалось по обычаю. Нужны свидетели. Но не кровные родственники. Если мой сын настроен серьезно, то он должен привезти четырех свидетелей и при них повторить слова о разводе. Но сделает ли он, когда его злость пройдет?
- А куда он ушел? Может быть, Фарид отправился на поиски знакомых, которые могут стать свидетелями?
- Нет, я бы знала.
У Хадижи упало настроение. Почему так получается? Фарид услышал признания Зухры, но и теперь ей сойдет с рук.
Она вышла во двор. Хадиже казалось, что, вернись она в комнату, задохнется. Даже на улице ей не хватало воздуха. Как же так? Ну как же так?!
 Она прикусила губу и сняла с пальца кольцо, поднесла к глазам:  в глубине сапфира мерцал синий огонь. Ей так показалось. А вокруг него переливались мелкие камешки   - бриллианты. Хадижа сжала кольцо в ладони.
- Мамин талисман! Куда я положила мамин кулон с камнем судьбы? Давно я его не видела. Стоит надеть кулон под платье и носить при себе.
Решив найти кулон немедленно, Хадижа поднялась по довольно крутой лестнице, ведущей со двора на галерею, чтобы войти к себе в комнату со двора. Когда она проходила мимо распахнутой на галерею двери Зухры, то даже не повернула головы в ту сторону. Но Зухра ее заметила и выскочила из комнаты.
- Постой-ка! Не радуйся, Хадижа, не радуйся, это не развод! Я плачу, потому что не ожидала от мужа такой шутки. Но это было не в серьез, Потому что Фарид никогда со мной не расстанется. Никогда!
Хадижа сделал вид, что ничего не слышит, что не видит Зухру, что ее вообще НЕТ! Молча зашла в комнату и задернула прозрачную ткань, закрывая вход внутрь. Нарушить такую хлипкую границу и войти Зухра всё-таки не решилась.  Она встала спиной к ее порогу и, опершись руками о перила, ограждавшие галерею, продолжала говорить о них с Фаридом, адресуя слова Хадиже.
И молодая женщина не выдержала, встала с постели и вышла из комнаты. Зухра же, заметив открывающуюся с улицы дверь, увидев Фарида, тут же вернулась в свое убежище и затихла.
Она уселась на пуфик, привалившись спиной к шкафу, под ногами на ковре валялось, поблескивая в огне светильника, ее золото, а прямо под ее ногами оказалась роза с черным бутоном, опутанная золотой цепочкой. Зухра наклонилась, чтобы поднять цветок, и слеза, скатившись со щеки, капнула на нежный бутон, черный, как небо над Магрибом. Зухра повернула голову: ей показалось, или на галерее у ее порога кто-то остановился?
Так и есть! В дверном проеме, как в рамке, вырисовывался силуэт Хадижи. Впившись взглядом в соперницу, Зухра заметила на ее губах торжествующую улыбку…
- Ничего, Хадижа. Я ещё посмотрю, как ты посмеешься, когда колдовство подействует, а оно обязательно подействует, пусть даже не сразу, - прошептала Зухра, но так, чтобы никто, кроме Хадижи, этого не услышал.

10. Часть 16. Глава 10. Талак! Талак! Талак! Хадижа звонит в Фес.

Но Хадижа пришла в соседнюю комнату  не просто так. Ее ожидания оправдались! Фарид вернулся с четырьмя соседями, провел их в дом, усадил в гостиной, а сестре велел приготовить и принести им чай.
Дайнаб не могла выйти из кухни, чтобы предупредить Зухру о предстоящей неприятности. Она то и дело поглядывала на лестницу, но Фарид помнил, как однажды попытался дать развод хитрой и сообразительной одалиске, поэтому теперь не спускал глаз с сестры. Немного времени спустя он отправил к Зухре мать. Хадижа спустилась вниз как раз вовремя, поэтому она всё услышала, но ещё раньше догадалась, что происходит.
Поэтому теперь она и стояла на пороге соседней комнаты и победно глядела на соперницу, впрочем,  не собираясь рассказывать о том, что предстоит пережить второй жене.
Триумф первой жены был прерван стуком в дверь, после чего раздался голос лары Джабиры. Хадижа исчезла на галерее до того, как свекровь вошла в комнату и позвала Зухру к Фариду.
- Он хочет мне что-то сказать? – вытирая слезы рукавом, с надеждой спросила хозяйка комнаты.
- Да, и немедленно. Он очень рассержен. Будь осторожна, Зухра. Сложи язык в семь раз, прежде чем что-то скажешь. Боюсь, как бы сын не дал тебе плетей, если будешь противоречить ему.
Потом они вместе вышли из комнаты, и Хадижа, притаившись на галерее, не могла больше слышать их разговор. Она тут же решила снова спуститься вниз, чтобы оказаться поблизости от гостиной. Если бы было можно, она бы даже вошла в комнату, где собрались мужчины, которых привел Фарид.  Хадиже хотелось услышать слова «Зухра, я с тобой развожусь!» и ещё раз пережить радость из-за сбывшейся мечты.
Увы, Дайнаб не впустила Хадижу, попытавшуюся войти в дом со двора. Встав на пороге, она не давала невестке пройти внутрь.
- Что, Хадижа, рада? Не рано ли? Дать развод – ещё не значит, расстаться. Фарид уже разводился с ней, и что? Как только стал тосковать по Зухре, сразу же и вернул. И теперь вернет, спорим?
- О, Аллах! Дайнаб, не держи меня на улице, дай войти в дом!
- Нет. Ты хочешь услышать, как Фарид произнесет слово ТАЛАК. Я тебя поняла. Но так как мы из-за тебя не едем на свадьбу, то и я тебе не позволю получить удовольствие от трагедии моей подруги!
- С чего ты взяла, что мы не едем в Фес? Отойди, Дайнаб!
- Нет, и не проси. Ты ведь не понимаешь, что не только разбила семью Зухры, но и мою судьбу тоже изменила. Многое зависит от того, поеду я на свадьбу Ясмин или нет.
- Но что ты имеешь в виду?! Я ничего не понимаю!
Она увидела, как за спиной Дайнаб лара Джабира ввела в гостиную младшую невестку. Заметила, как Зухра отпрянула от порога, но сильные руки Фарида втащили ее назад в комнату. Потом муж что-то сказал и уже громче произнес:
- Я с тобой развожусь. ТАЛАК! Я с тобой развожусь. ТАЛАК! Я с тобой развожусь. ТАЛАК!
И каждый раз у Хадижи подпрыгивало в груди сердце.
- Они разведены! Разведены! Дайнаб, теперь всё произошло по-настоящему!
- Не забывай, что впереди ещё три месяца идата. А за это время многое может произойти: Зухра вновь может оказаться беременной. Фарид может передумать и простить Зухру, как бывало не раз.
- Она колдовала в Рамадан!
- Это большой харам, согласна. Но я не уверена, что Фарид поделился этой историей с теми свидетелями, которые сейчас сидят рядом с ним. Нет. Фарид не станет марать имя нашего рода. Он и в первый развод пресекал все сплетни и развелся под надуманным предлогом: потому что Зухра не смогла родить ему ребенка за три года брака. Вот так.
- Теперь, надеюсь, всё будет иначе, иншалла. Аллах справедлив, поэтому Фарид и решил с ней развестись.
- Вот посмотришь, Хадижа: брат только заявил о намерении развестись. Но ты сегодня же сможешь убедиться, что он оставил для нее лазейку вернуться к нему. Увидишь!
Потом они услышали крики и увидели, как из гостиной выбежала и  метнулась к лестнице Зухра. На ней лица не было. Впрочем, заметила ее состояние только Хадижа. Дайнаб повернулась, когда  Зухры и след простыл.
- Вот что, Хадижа. Не смей надсмехаться над Зухрой. И не потому, что она моя подруга. Но я ее знаю: Зухра способна на многое, когда она злая.  Если она тебя ударит так, что потом ты потеряешь ребенка, ты же сама будешь жалеть, что желание насладиться местью обошлось тебе так дорого. Остерегайся ее!
Дайнаб ушла к матери на кухню, чтобы узнать подробности. Хадижа двинулась следом. Мимо нее прошел Фарид, даже не заметив ее. Хадижа успела вовремя: из гостиной потянулись мужчины – во двор, затем - к двери на улицу.
Она присела к столу, за которым уже расположилась расстроенная лара Джабира, а Дайнаб стояла у плиты, дожидаясь, когда вода в нем закипит.
- Опять в нашей семье нет спокойствия. Фарид поступил так с Зухрой сгоряча.
- Я тоже так думаю, - сокрушалась лара Джабира. – Это плохо для семьи. Но это не конец истории. Гнев Фарида остынет, он всё простит Зухре, передумает разводиться.
«Нет, теперь, когда развод дан, а это уже второй развод, будет намного проще добиться, чтобы Фарид расстался с Зухрой. Поговорю с Зорайдэ, как мне вести себя дальше, чтобы Зухра убралась из дома», - думала про себя Хадижа, боясь высказать мысли вслух.
Она выпила чай с выпечкой, приготовленной ларой Джабирой, изо всех сил стараясь скрыть радость.
Потом вернулся Фарид. Не глядя на Хадижу и сестру, он сказал матери, что решил позвонить деду и сообщить новости.
- Я попрошу, чтобы он скорее возвращался. Сид Рахим нужен мне здесь, в Мекнесе. Его опыт в делах неоценим. Мне нужно зарабатывать на жизнь для семьи. Как говорится, Бог в печную трубу ничего не бросит. Одну руку держи на сердце и молись Аллаху, другой – работай.
- Конечно, сынок. Позвони обязательно, прямо сейчас!
- Уже поздно, дед спит, наверно, - засомневался Фарид. - Ведь в его деревне нет электричества, а что ему делать  вечером, когда уже стемнело? Знаю, что его сотовый давно разрядился. Смог ли дед его зарядить? Где? Но утром попытаюсь позвонить. Вдруг ответит?
- Звони. Но… какие… у тебя планы? Вы в Фес едете?
- Да, почему я должен менять планы из-за развода с Зухрой? Она ещё три месяца будет жить в этом доме. Я не собираюсь ни от чего отказываться.
- Так вы едете втроем? Дайнаб и Хадижа едут, а что мне делать с Зухрой?
- Зухра тоже едет... Что вы так смотрите на меня? Дайнаб, я опасаюсь оставлять ее наедине с матерью. Мало ли что ей в голову придет? Она мстительная. Я ещё не забыл, на что способна одалиска.
- Но… как-то это всё…, - растерянно начала мать.
Фарид взял ее за руки и попытался успокоить:
-  Пусть эта змея будет у меня на глазах. Так я буду спокоен. И я сказал Зухре: три месяцы ей даны не только для соблюдения идата, но и как последний шанс, чтобы она могла осознать неправильность своего поведения и постараться исправиться. Если она сможет измениться, я верну ее в семью до следующего – последнего раза. Если продолжит фокусы – всё, выставлю на улицу. Пусть забирает своё золото и махр и отправляется к тетке в Марракеш – вместе будут промышлять колдовством и гаданиями на площади Джемма-эль-Фна.
- Сынооок, - только и смогла протянуть лара Джабира, покачав головой.
Фарид ушел. Хадижа не поняла, куда он направился – во двор или на второй этаж. Она не прислушивалась к его шагам, так как была очень разочарована. Ее захлестнула волна разочарования! Значит, Фарид разыграл этот спектакль, чтобы напугать Зухру, а на самом деле всё равно даст ей шанс вернуться к нему…
- Хадижа! Ты так и будешь стоять здесь?! Мне нужно поставить  чайник на плиту, - возмутилась, наконец, Дайнаб. - Что, не ожидала? А я тебя предупреждала, что не все так просто у Фарида. Но главное – мы едем на свадьбу. Это здорово! А то я готова была тебя проклясть, если бы всё сорвалось.
- Я пойду, - тихо сказала Хадижа.
- Дочка, не задевай Зухру и не заговаривай о ней с Фаридом. Пусть они оба успокоятся, - посоветовала и свекровь. – Если Фарида разозлить, он может на празднике присмотреть себе третью жену.
- Да, конечно, так и сделаю, - ответила Хадижа и вышла из кухни.
…Фарид же вновь отправился  в бывшую комнату старшей сестры, где собрался провести ещё одну ночь. Видеть радость в глазах Хадижи он не желал. А что ещё от нее ожидать? Вражда его женщин закончилась сегодня разводом с одной из них.
Фарид не собирался разводиться, хотя дед Рахим и сид Абдул его к этому подталкивали. Конечно, он и сам был в ярости, узнав, что Зухра принялась за старое: она опять колдовала. То, что в его саду за домом закопан черный петух, он почти не сомневался. И всё-таки… Отказаться от Зухры и жить с Хадижей – такая жизнь виделась ему безысходно тоскливой. Зухра же казалась ему родственной душой. А Хадижа так и осталась чужой, хотя прошло более чем полгода после их свадьбы, и теперь молодая женщина ждала его ребенка. Хадижа носит его сына!
Фарид понял, как он боялся, подсознательно боялся встречи с ее отцом, которая станет неизбежной на празднике, где они увидятся лицом к лицу.
Он понимал, что у Саида Рашида будут к нему многочисленные претензии, но вовсе не из-за денег, которые тесть инвестировал в его бизнес, с этим всё в порядке, а из-за его второй женитьбы. Ведь Саид Рашид недвусмысленно дал ему понять перед заключением брака с Хадижей, что его дочь должна оставаться первой женой и единственной. Обстоятельства сложились так, что Фарид не сдержал невысказанного, но подразумевающегося слова. Причины  этого казались ему вескими, но виделась ли ситуация так же и Саиду?
А то, что Зухра показала себя с ужасной стороны в присутствии кровных родственниц Хадижи, требовало от Фарида принятия определенных мер. Поэтому, после вспышки ярости, когда он прокричал трижды ТАЛАК в комнате Зухры, понимая, что такой развод недействителен, Фарид вдруг понял, как ему надо поступить, чтобы и гнев тестя погасить, и Зухру привести в чувство. Эта женщина перестала понимать, где ее место в его семье. А ведь, казалось, он ей всё четко объяснил.
 Фарид сообразил, что ситуация сложилась в его пользу. Он даст непокорной Зухре настоящий развод, успокоив тем самым и Хадижу, и ее отца, и вообще всех родственников первой жены, помирившись с дедом и его приятелем - сидом Абдулом, а Зухра получит жестокий урок. Он для нее не оседланный верблюд, которого она встретила на своем пути, а бедуин, в палатке которого Зухра не будет устанавливать свои порядки. Как прав дядя Абдул, совершенно прав!
А с Зухрой он потом сможет помириться. Ему была невыносима мысль, что он снова ее потеряет, всё-таки он ее любил. Но ему придется также искать ей замену – ещё одну жену или даже двух. Не стоит забывать, что в домашнем хозяйстве нужны работящие руки. Фарида радовало то, что Хадижа, выросшая в доме очень богатого отца, не оказалась неженкой, как он того боялся. Не пришлось приводить в дом служанок, как предлагал  сделать Саид Рашид, чтобы облегчить жизнь дочери.
Но если лишиться Зухры, выдать замуж Дайнаб, то кто останется? Мать и Хадижа? И лара Асия, которая сама требует особого ухода. Отказаться от Зухры – значит, прийти к необходимости нанять служанок или ещё несколько раз жениться. Но это ещё большие расходы, чем содержать работниц, которых дед предлагал набрать в местах, где жили его жены. Фариду же не хотелось видеть, как по его дому бродят чужие женщины, с присутствием которых ему придется считаться, а то и нести ещё большие, чем теперь, расходы. Но что же делать, если  семье не будет хватать сил для домашнего хозяйства?
Мужчина решил не заглядывать далеко вперед, а дождаться встречи с Саидом  на празднике, после чего станет понятно: возвращать Зухру или нет. Впрочем, Фарид уже знал ответ, как поступит, когда придет время. А пока пусть все будут уверены, что Зухра скоро покинет его дом навсегда.
… Поздно вечером, когда все ушли спать, Хадижа тихо спустилась в гостиную, где стоял допотопный телефонный аппарат. Осторожно сняв трубку, набрала номер телефона дяди Али.
Но разговаривать ей предстояло не с ним.
- Зорайдэ!.. Что? Вы только что вернулись из дома невесты? Да-да, сегодня же канун свадьбы… Отец прилетел? Нет? Завтра прилетает?...Нет, ничего не случилось… Ничего плохого! Но… да, случилось! Зорайдэ, Фарид дал развод Зухре! – не могла скрыть восторга дочь Жади.
Она тут же рассказала, как это произошло.
- Я была уверена, что именно так и должна закончиться грязная история с Зухрой. Она больше не вторая жена.
- Хадижа, будь осторожна. Эта женщина опасна. Теперь ей нечего терять, если ваш муж дал ей развод всерьез, - услышала она в ответ.
- А как же иначе? Конечно, всерьез, - сказала Хадижа, сама поверив в свои слова. - Он был так зол на неё! Зорайдэ, неужели ты не рада такому повороту?
Но Зорайдэ вновь предостерегла:
- Будь осторожна, девочка. Берегись ее мести! Никто тебе не сможет помочь, как тогда, когда ты едва не погибла в конюшнях.
- Но теперь Фарид будет только со мной. А ей меня больше не заманить в ловушку. Зорайдэ! Мой муж теперь только мой!
- Хадижа, мы поговорим с тобой обо всем, когда вы приедете на свадьбу. Ведь вы приедете? Твой муж не передумает?
- Мы приедем, но вот только… Зухра тоже едет с нами, - выпалила Хадижа.
- Да? – удивилась жена сида Али. – А что ей теперь здесь делать? Разве она не должна сидеть взаперти у себя в комнате, оплакивая горькую судьбу?
- Я не знаю, почему Фарид так поступил, но он сказал, что боится оставлять Зухру в доме наедине с матерью, которой придется остаться из-за лары Асии.
- Это уже как-то объясняет его решение. На свадьбе мы всё обсудим, но ты, Хадижа, с этого дня должна быть крайне осторожна с этой змеей.
- Не волнуйся за меня, Зорайдэ. Теперь у меня с Фаридом всё должно быть хорошо, - постаралась успокоить девушка, хотя сама больше так не думала.
Они простились, и Хадижа отправилась к себе в комнату отдыхать.

...Зорайдэ тоже не была так уверена, что у Хадижи дела пойдут благополучно.
- Что-то мне не нравится эта история, - сказала она себе.
- С кем ты разговариваешь, Зорайдэ? И где моя трубка? Ты видела, где я оставил свою трубку?- подошел к ней сид Али, засунув руки в карманы.
- На столике она лежит. Да вот же она! – подсказала жена. – Сид Али, я так встревожена тем, что мне сообщила Хадижа.
- Ты с ней сейчас разговаривала по телефону? А я-то думаю: с кем болтает Зорайдэ? – шутливо произнес Али, но заметил беспокойство в глазах женщины.
- Что случилось? – теперь встревожился и он.
- Фарид дал второй развод Зухре. Хадижа радуется, но не желает видеть, что  ее рассказ выглядит странно. Он зол на Зухру, но берет ее с собой в Фес.
- Как так? – рука сида Али, в которой уже была зажата трубка, остановилась в воздухе. – Фарид развоооодится?!
- Я ему не верю, сид Али. Не верю, - махнула рукой и сузила глаза Зорайдэ.
- Расскажи-ка мне всё, о чем тебе поведала Хадижа, - попросил он.
- Ворону хоть в апельсиновой воде купай, белыми ее перья всё равно не станут, - с намеком начала рассказ Зорайдэ.
Когда она рассказала обо всем, сид Али спросил:
- Так что же тебя беспокоит, Зорайдэ?
- Что-то мне подсказывает, что Фарид не пойдет до конца. Он не разведется с Зухрой. У него есть право помириться с ней.
- Думаешь, он им и воспользуется?
- На свадьбе я с них глаз не спущу, сид Али: ни с Фарида, ни с одалиски-ведьмы. И Кариме накажу присматривать за ними.
- Что ж, если нельзя достигнуть всего, не следует отказываться от части. Это второй развод. Если даже Фарид с ней сойдется, это будет последний раз, потому что после третьего развода он не сможет жениться на ней. Аллах позволяет разводиться только три раза.
- А временный муж?
- Думаю, Фарид не пойдет на подобное. Саид и в случае с Жади, и в случае с Ранией был уверен, что и женщины, и мужчины не посмеют его обмануть.
- Но Зейн…
- Оставь, Зорайдэ. Саид знал, что между Зейном и Жади ничего не было. Но  мне кажется, что Фарид другой по натуре, чем Саид. Он не рискнет искать Зухре временного мужа, не поверив ни ей, ни выбранному мужчине.
- Хадиже – радость, а нам новое беспокойство. Она не понимает, какая опасность над ней нависла.
- Это так, Зорайдэ. Если Фарид выгонит Зухру на улицу, всерьез отказавшись от нее, то тогда эта женщина может причинить много зла нашей Хадиже.
- А вы, сид Али, сомневаетесь? Я вижу, почему. Сомневаетесь, что Фарид не передумает разводиться?
- А ты как думаешь, Зорайдэ? Если он отказался от нее, зачем везти бывшую жену в Фес? Можно закрыть ее в комнате, и тогда не будет никакой угрозы кому бы то ни было в его отсутствие.
- Это так.  Хадижин муж должен был наказать Зухру за проделки. Но он этого не сделал.
- Да, не сделал, хотя его уговаривали и сид Рахим, и Абдул на правах близкого друга его деда. Но Фарид никого не послушал, не стал ее наказывать, но сам же с ней и развелся. Как такое понимать? Неужели что-то ещё случилось или открылось?
- Не знаю, сид Али. Разве что у него что-то на уме. Какой-то замысел, о чем нам не догадаться.
- Вот и я так же подумал, пока ты мне пересказывала слова Хадижи.
- О, Аллах, что же теперь будет, сид Али?
- Увидим. Будем надеяться на разум Фарида, иншалла.
В комнате неожиданно громко зазвонил телефон. Зорайдэ не спеша направилась к аппарату, от которого успела отойти, беседуя с мужем, но из коридора, ведущего на кухню, уже выскочила Карима.
- Телефон звонит! Зорайдэ, ты возьмешь трубку? Или мне лучше подойти?
- Иди, Карима, иди! Я сама разберусь с телефоном.
- Зорайдэ, вдруг это мне звонят?
- Карима, кто тебе может звонить? Иди на кухню, Карима. Или вовсе домой к мужу отправляйся! – отмахнулась от нее Зорайдэ.
Услышав о муже, Карима заплакала и выбежала из огромной гостиной.
- Что с ней такое? Неужели опять с Ахметом поссорилась? Длинный язык Каримы не доведет до добра их брак, - проворчал сид Али, прислушиваясь и к разговору Зорайдэ и пытаясь понять, кто звонит.
Точно! Она разговаривает с Жади! Сид Али не успел подать знак жене, чтобы она промолчала про развод мужа дочери со второй женой, поэтому услышал, как Зорайдэ  сообщила новость:
- Да, Жади, ты верно расслышала: Фарид дал развод Зухре при четырех свидетелях. Теперь ее ожидает три месяца идата…. Нет, об этом мне Хадижа ничего не говорила…. Но Фарид привезет змею на праздник. Саид увидит Зухру на свадьбе Ясмин. Потом расспросишь у него, если, конечно, Саид пожелает обсуждать с тобой дела Хадижи.
Сид Али догадывался, что Жади что-то возбужденно говорит в трубку, о чем-то спрашивает, чего-то требует от Зорайдэ…, и с ужасом понимал, что  скандал с разводом Фарида и той женщины ещё впереди. Семье многое предстоит пережить вместе с Хадижей, можно не сомневаться!
-… Да, Жади, Саид вместе с сыном Рании прилетает в субботу утром. Позвонить ты, разумеется, можешь, но будет ли он с тобой разговаривать? Жади, ты сама не понимаешь, чего ты от меня требуешь… Нет, Фарид с женщинами приедет позже, после обеда… Не жалей, Жади, что ты не смогла прилететь на свадьбу. Ясмин – кровь сида Али, да, но и твоя тоже. И всё-таки, к лучшему, что у тебя нет возможности прилететь в Марокко…
- Что такое, Зорайдэ? Дай-ка мне трубку, я сам поговорю с Жади!
Но пока они передавали друг другу телефонную трубку. Связь прервалась.
- Зорайдэ, Саид был против того, чтобы Жади появилась на свадьбе Ясмин и Амаля.
- Но почему, сид Али? Жади – ваша кровь, а Саид – нет. Как он может чего-то хотеть или не хотеть? Жади больше не его жена.
- Это так. Но Саид - единственный, кто может повлиять на Фарида. Хадижа – его кровь и Абдула, а не моя.
- Да, сид Али, - покорно опустив голову, согласилась женщина.
- Саид несколько раз уточнял, прилетит ли на свадьбу Жади. Я ответил, что не прилетит. Саид сказал, что так будет лучше для всех.
- Но она так переживает. Боится, что из-за случившегося скандала в семье Фарида Хадижа не попадет на свадьбу в Фес и не увидится с отцом.
- Будем надеяться на лучшее. Скажи, Зорайдэ, тебе не показалось, что Жади задумала вопреки всему появиться в Фесе?
- Нет, ну что Вы, сид Али! Жади звонила мне из Рио-де-Жанейро. Не из самолета. Лукас не отпустил ее в Марокко. Он обещал ей, что они вместе прилетят к нам в гости после Нового года, когда он вернется из Европы – после операции, которую должны сделать его внуку.
- Иншалла, Зорайдэ!
- Иншалла, сид Али. К тому времени и в семье Хадижи всё утрясется. Зухра окажется на улице, а у Хадиже наступит спокойная жизнь, иншалла. Жади просила сообщать ей все новости…
Но в ответ на ее, полные надежд слова, сид Али  скептически взглянул на Зорайдэ и промолчал. Он вспомнил о трубке, вновь ее раскурил, присев рядом с кальяном.
- Я пойду, сид Али, - нерешительно сказала женщина. – Мне кажется, что теперь Кариме нужна моя поддержка.
- Иди, Зорайдэ, иди. Потом расскажешь, что у Каримы и Ахмета стряслось на этот раз.
Старики разошлись: сид Али отправился спать, а Зорайдэ заспешила на кухню, где у старинного очага печалилась Карима, которую в семейной жизни преследовали неприятности.

11. Часть 16. Глава 11. Рания в Фесе в ожидании Саида. Накануне свадьбы Ясмин.

Как только гостиная опустела, из-за плотной шторы появилась Рания. После возвращения из Мекнеса уже несколько дней она пребывала в нервном состоянии, гадая, что ее ждет, когда появится Саид.
Вот так новость она услышала, невольно затаившись у входа в гостиную! Саид прилетает не один, не с Фатимой, а вместе с их сыном Муниром! Почему же ее сын молчал? Ни слова не сказал ей, когда вчера утром они разговаривали по телефону.
- Мунирчик решил сделать мне сюрприз! – догадалась женщина. Настроение у нее стало ещё лучше. Но обрадовала ее и новость о том, что Фарид дал второй развод Зухре.
- Так этой кобре и надо!
О, как же она возненавидела ее, прожив месяц в доме новой семьи Хадижи! Вот только для чего муж Хадижи решил взять Зухру с собой в Фес? Она решила, что Зорайдэ и дядя Али правы, заподозрив неладное. Разве так разводятся? Нет, у Фарида имеются какие-то свои соображения относительно брака. Мужчину Рания не видела, но по рассказам Хадижи и разговорам с Зухрой она смогла представить, каков человек Фарид.
- Он же Саида опасается, вот и решил ему угодить, дав развод Зухре. Не моя ли тетрадь с записями тому причина? - озарила ее догадка.
Только бы Саиду не стало известно о дневнике, в котором она якобы записывала компромат на Зухру. Ведь он потребует дать ему прочесть записи. Но их уже нет. Вернее, их и не было, а те, что были сделаны, уже сожжены в печке на кухне, в той самой топке, над которой Зорайдэ каждый день кулинарила. Теперь  даже дышалось спокойнее. 
Рания вспомнила, как всё было: когда они с Зорайдэ и сидом Али возвращались из Мекнеса, Рания прижимала к себе тетрадь, боясь выпустить из рук. Это было замечено, потому Зорайдэ поинтересовалась, что это за тетрадка. Рания повторила слова, подсказанные Хадижей, и женщина была вынуждена удовлетвориться ответом.
Но Рания знала, что тетрадь – свидетельство против нее самой, значит, от записей надо немедленно избавиться – при первой же возможности, как только они окажутся в Фесе. Ей повезло. В риаде дяди Али, немного отдохнув, Рания спустилась вниз, спрятав тетрадку под платьем, и оказалась на кухне.
Наступила ночь. Женщин, которые работали здесь днем, уже не было, но огонь пылал под огромным закопченным таджином. Чтобы сжечь записи, стоило только открыть топку, куда обычно подбрасывали дрова… Так Рания и собиралась сделать, решив, что в такой поздний час никто ничего не увидит, значит – не станут задавать вопросы, а потом – сплетничать до тех пор, пока разговоры не достигнут ушей Зорайдэ.
- Карима?! – неприятно удивилась она, не сразу заметив скорчившуюся  в дальнем углу кухни худощавую женщину. Огромный холодильник скрыл собой главную сплетницу дома шейха Али аль Адиб. Рания заметалась, не зная, как теперь ей избавиться от тетрадки, которую она уже успела достать и теперь держала в руках.
Но было уже поздно.
- Рания, зачем тебе тетрадь? – тут же проснулось любопытство в болтливой Кариме, пусть и расстроенной ссорой с Ахметом.
- Так… Ничего! Мне нужно ее сжечь! – решила она сказать правду, но придумав объяснение, которому может поверить Карима.
- А почему? Что в ней такое записано? – подобралась ближе Карима как лиса, почуявшая добычу.
- Рецепты, Карима, рецепты, которым нас обучали лара Нурия и Зорайдэ, - притворившись огорченной, поведала Рания.
- И почему же ты решила сжечь их рецепты? Неужели блюда такие невкусные?
- Их надо обязательно сжечь, потому что я боюсь, что Зухра – вторая жена Фарида, соперница Хадижи…
- Знаю, знаю! – заторопила ее Карима. – И что же? О, Аллах, да говори же, Рания!
- Эта ведьма завладела моей тетрадью, зайдя в мою комнату. А потом, когда Хадижа потребовала вернуть мне мою вещь, Зухра заявила, что напустила порчу на тетрадку. Представь! Я очень боюсь черной магии, поэтому, как мне ни жаль тетрадь, придется ее сжечь.
- Не переживай, Рания. Не знаю, чему тебя научила лара Нурия, но всему, что умеет делать на кухне Зорайдэ, я тоже у нее научилась и могу тебе продиктовать все рецепты.
- Ах, шукран, Карима, шукран! Огромное тебе спасибо. Неужели ты согласишься поделиться со мной рецептами? Я мало что смогла запомнить, потому что Зухра всё время заслоняла мне обзор, отталкивала меня от стола на кухне, где Зорайдэ показывала, как и что делать с продуктами.
- Вот змея! Рания, как такое возможно? Какая же она змея! Бедная наша Хадижа! Несчастная девочка! – привычно затараторила Карима, позабыв о собственных горестях и от души сочувствуя Рании.
Карима забросала ее вопросами, и Рания  не заметила, как выложила в числе прочих историю о закопанном в саду черном петухе.
- Ты что? Аллах, и такое было? Бедная Хадижа! Зухра может заколдовать и ее! Если Зухра шуафа, то она многое может сделать. Не дай Аллах!
- Не говори так, Карима, - почти испуганно сказала Рания.
Потом она разодрала тетрадь на несколько частей и по кускам бросила в огонь. Вздохнула с облегчением, когда бумажные листы полностью догорели.
- Всё. Теперь никто не отравится, если я приготовлю что-то по рецепту из проклятой тетради.
- У тебя есть другая тетрадка? Принеси, я тебе буду рассказывать, как готовить, а ты пиши, - вдохновилась Карима.
- Сейчас принесу блокнот, - улыбнулась Рания, радуясь, что всё так просто закончилось.
А когда она вернулась, на кухне застала причитающую сквозь рыдания Кариму и Зорайдэ, которая ее успокаивала, тихо увещевая.
- Что случилось? – забеспокоилась Рания, решив, что Карима проболталась Зорайдэ о сожженной тетради, и теперь жена сида Али выпытывает подробности.
Но выяснилось, что Карима изливала душу Зорайдэ из-за мужа.
- Зораааайдэээ…., - завывала Карима.
-  Если болтают двое, не будь третьей, сколько раз тебе повторять?
- Зорайдэ, но я всего лишь попросила Ахмета показать мне ту женщину, которую он собирался когда-то сватать. Мы шли с ним по медине, выбирали продукты домой. Карима умеет выбирать продукты! Но я захотела узнать, кто та женщина…
- Я же говорила тебе, чтобы ты не болтала лишнего, Карима, ещё до отъезда в Мекнес предупреждала. Спасение женщины - в ее молчании, - покачала головой Зорайдэ.
- Я помню, Зорайдэ. Карима помнит. Но как подумаю, что мимо меня может пройти та женщина, которая могла стать женой Ахмета, даже плохо становится!
- И что тебе это даст, если узнаешь ее имя? Ахмет же не сделал ей предложения. Не сватал ее. Он женился на тебе! Значит, ты ему давно нравилась.
- Но мне интересно, Зорайдэ. Не сосватал, но собирался! Интересно же увидеть тех, кто когда-то приглянулся моему мужу. Ахмет - мой муж, мой. Карима - жена, а Ахмет – ее муж!  Вот ты, Зорайдэ, всех жен сида Али знала много лет. Всех видела. А я – нет. Я ничего об Ахмете не знаю. Ничего!  Ни одну женщину не видела. Но ведь они были!
- Зачем тебе это? – недоумевала Зорайдэ.
- Как - зачем? Я хочу их увидеть, чтобы с собой сравнить!
И Карима вновь разрыдалась, то и дело вытирая краем рукава залитое слезами лицо.
- Прекрати, Карима! Аллах, что же это такое? Мне нужно сиду Али чай приготовить. Я ведь для этого зашла на кухню так поздно. А оказалось, что здесь ты плачешь. Рания, а тебе что понадобилось?
- Мы с Каримой… Ничего, в другой раз…
- Нет, будь добра, останься с ней, Рания. А то меня сид Али ждет с чаем.
- Хорошо, Зорайдэ. Я побуду с Каримой, пока она не успокоится, - пообещала Рания, подумав, что для Каримы сейчас нужнее всего свободные уши. Но это было выгодно и самой Рании. Что может быть лучше, как не поболтать с Каримой? От нее она надеялась узнать новости. Всё-таки Рания отсутствовала в Фесе целый месяц.
Кариме нужно было выговориться. И как только Зорайдэ унесла приготовленный чай, из Каримы полились признания. Да, она случайно узнала о том, что когда-то Ахмет хотел сосватать одну женщину, но по какой-то причине передумал.
- Как ты узнала об этом? Кто-то рассказал?
- Мне на медине сказали. Была у Ахмета невеста. Только очень давно, - всхлипнув, ответила Карима.
- Даааавнооо? – протянула Рания. – Тогда отчего же ты беспокоишься? Я решила, что Ахмет расстался с кем-то незадолго до вашей свадьбы. Но если давно, какое теперь это имеет значение? Он же ее не любит? Или ты в этом сомневаешься?
- Неееет. Я не сомневаюсь, но хочу знать, кто она такая, как выглядит…
- С собой сравнить хочется? Но если Ахмет тебя выбрал, значит, ты из всех его женщин понравилась больше всего. Так о чем беспокоиться?
- Как я могу не знать о том, о чем давно знают все вокруг?!
- Карима, меня удивляет то, что ты можешь чего-то не знать. Ты же столько лет живешь в доме дяди Али.
- Но Ахмет появился раньше меня… на несколько лет.
- Так это было так давно?! – поразилась Рания.
- Нет, не так уж и давно. Просто я раньше не обращала внимания на сплетни об Ахмете. Ведь я же не знала, что он станет моим мужем, иначе разузнала бы о нем всё до мелочей с самого начала.
- Что тебе мешает узнать сейчас?
- Так вот я и начала его расспрашивать, а Ахмету это не понравилось! Уууууыыыы…, - снова взвыла Карима.
- Тише! Иначе вернется Зорайдэ и не даст нам поговорить.
- Рания, люди такие жестокие, такие болтливые, не могут держать язык за зубами, - начала жаловаться Карима. – Я у нескольких женщин спросила, не знают ли они, к кому Ахмет сватался когда-то. А они рассказали об этом своим мужьям, те – Ахмету. А муж поругался со мной. Ему не понравилось, что я о нем расспрашиваю на медине, ыыыыы….
- Конечно, ему не понравится. Наверно, сейчас вся медина обсуждает твой интерес к прошлому Ахмета. Люди спрашивают себя: а почему Карима заинтересовалась?
- Обсуждают… ыыы… во всех лавках! По всей медине! … ыыыы…
- Но тебе теперь надо как-то сгладить ситуацию. Но не знаю, что  посоветовать, - с сожалением сказала Рания.
- Нет, Рания, я теперь не отступлю. Если Ахмету не нравится мой интерес, то специально узнаю, кто она такая!
- Не спорь с мужем, видишь, чем это для меня закончилось? Вот даст тебе развод или возьмет вторую жену!
- Ты думаешь? Рания, ты так думаешь? Ахмет может взять вторую жену?! Мой муж может развестись со мной? Аллах, Аллах! – запричитала Карима.
- Не знаю, это ведь твой муж, тебе лучше знать, на что он способен, - пожала плечами женщина.
- Дядя Абдул мне сказал, что моё любопытство обидело Ахмета. Он сказал, что я вбила ему в душу гвоздь, и теперь, даже если я вытащу его своими извинениями, то всё равно там останется дыра. Как ты думаешь, что это значит? Я ничего не поняла.
- Это образное выражение. Карима, если сказать проще, то тебе надо думать, что ты говоришь мужу, чтобы потом не сожалеть, потому что есть такие мужчины, которые ничего не забывают.
- Ты так думаешь? Ахмет такой же злопамятный?
Карима высморкалась в скомканный платочек.
- Я только попросила показать мне его бывшую невесту, а Ахмет разозлился. Теперь я скорее умру, чем откажусь забыть о ней.
- Тебе придется перебороть желание. Иначе для тебя это может плохо кончиться. Расскажи лучше, что тут без нас с Зорайдэ происходило интересного? Что слышно о Саиде? О свадьбе Ясмин?
Карима начала вспоминать, подбадриваемая наводящими вопросами Рании…
Этот разговор случился в первый вечер после возвращения из Мекнеса Рании и Зорайдэ в Фес.
Прошло несколько дней.  И вот теперь Рания  услышала новость: Саид с сыном прилетают на свадьбу! Значит, уже завтра она увидит Мунира, обнимет сынишку и, возможно, уже завтра Саид скажет ей, какая судьба ожидает ее. Что он решил: вновь взять ее в жены или вернуть в Бразилию в свой дом как няньку их сына?
 Теперь, когда ужасы, перенесенные ею в доме Хасана, начали   забываться, Рания, конечно, мечтала не просто вернуться в дом Саида – кем угодно, но занять в семье достойное место, пусть и с потерями. А для этого необходимо вновь стать женой Саида Рашида. Но не ей решать собственную судьбу, а Саиду.
Простояв довольно долго за шторой, Рания устала и, постояв в гостиной,  решила вернуться в свою комнату. Впрочем, нет, она ведь хотела заварить ля себя чай…
Ароматный сладкий  чай со свежей мятой хорошо действовал на голову, на способность думать и находить нужные решения. Рания же была намерена продумать план возвращения не только в Бразилию, но и в сердце мужа…
Она только об этом и думала, если честно. Все дни после возвращения из Мекнеса именно этими мыслями и была занята ее голова. Чем сразить Саида? Теперь у нее не было красивой дорогой одежды и роскошного золота. По крайней мере, рядом не было ее шкатулки, оставшейся в Рио в доме Саида.
- Мунирчик спас моё золото от посягательств Фатимы. Молодец!
Ей вспомнился рассказ сына о том, как вторая жена при отце просила отдать ей одно украшение, но отец решил, что Фатима дразнит Мунира и отправил ее прочь из комнаты.
- Вернусь – проверю всё золото. Я помню, что у меня было, и пойму, если что-то пропало.
Но так будет после возвращения в Рио-де-Жанейро. А уже завтра на свадьбе она должна выглядеть очень хорошо. И не только для Саида. Рании хотелось, чтобы ее увидела во всей красе противница из Мекнеса – ненавистная Зухра.
В радостном возбуждении она металась по комнате в поисках подходящей одежды, пока не задела краем домашней джеллабы стоявшую у стены картину.
- Аллах, я же совсем забыла о картине! Ее завернули, чтобы отвезти в Бразилию Фатиме, но Саид упустил из вида, а я не напомнила. Но теперь надо переставить упакованную картину в такое укромное место, где никто не найдет и не увидит, чтобы даже не вспомнили о холсте из Эс-Сувейры.
Рания передернулась от омерзения, вспомнив мазню, которая изображала ненавистный город, снившийся ей теперь в частых кошмарах. Берег и белые стены крепости, чайки и рыбный рынок… И люди: рыбаки в куртках и джеллабах, женщины в разноцветных платках и платьях, кошки… Были на картине кошки или нет? Или память начала перепутываться с фантазиями, приходившими к ней в ее снах? Ей снились даже запахи рыбы и грязной одежды Хасана!
Теперь это неважно, потому что осталось в прошлом. Если Саид не вспомнит о картине, она уж точно не станет ему напоминать.
Закрыв глаза, Рания представила, как встретится с сыном, и счастливо улыбнулась.
В ее жизни всё будет хорошо, она уверена. Теперь она будет очень осторожна, столько пережив и пройдя по пути, который стал для нее ужасным испытанием.
- Больше я не повторю прошлых ошибок. Пусть страдают другие, но не я. Буду очень-очень предусмотрительна. В реке с пираньями и крокодил пьет воду через соломинку, - вспомнилась ей народная бразильская мудрость, однажды случайно услышанная.
Прижав к груди выбранное платье и улыбаясь, она так и стояла посреди комнаты, предаваясь мечтам о будущем.

…Тем временем Зорайдэ с сидом Али  у себя в комнате обсуждали важный вопрос. Нет, не развод Фарида, которому так радовалась Хадижа. Обоих беспокоило кое-что ещё. А именно то, что могло произойти завтра на свадьбе во время совершения никяха.
- Зорайдэ, ты думаешь, что Жади успела рассказать кому-то о том, что у Амаля уже есть одна жена?
- Думаю, она сделала всё для того, чтобы Ясмин узнала, но вот удалось ли Жади это или нет, неизвестно.
- Как же я так ошибся? Опять же Дуния меня с толку сбила. И сын уперся: нет, жених отличный, лучше и быть не может. Пусть и разведенный. И вот что теперь, Зорайдэ? Если Ясмин узнала правду, чем закончится свадьба?! Но парень хороший, богатый, уважаемый предприниматель, так какая разница,  была у него жена или он холост?
- Только не переживайте, сид Али. Уладится, как бы там ни было. Но если честно, сид Али… Ясмин ведь не хочет замуж. Она не хочет выходить замуж, не смотря на то, что возраст подошел,  надо выйти замуж, чтобы не остаться старой девой.
- Я так и не смог понять, что Ясмин не устраивает? Почему она не хочет завести собственную семью? Каждый что-то скрывает от меня: Абдул, Дуния, сын, даже Икрам что-то крутит, когда я начинаю у него расспрашивать…
- Сид Али, они боятся, что Ясмин скажет свидетелям жениха о том, что не хочет выходить замуж. Она так и пригрозила: всем расскажу, что насильно выдаете замуж.
- Зорайдэ, это будет скандал худший, чем тот, которого мы ждали от Жади когда-то давно!
- Да, сид Али! Но если Ясмин узнает, что Амаль не только БЫЛ женат и  развелся, но что он вновь ВЕРНУЛ бывшую жену, чтобы она осталась первой, то тут уж и сомневаться не приходится: Ясмин скажет «НЕТ»!
- Зорайдэ, это не сплетня о том, что Амаль вернул дочь сида Керима назад в свой дворец? Разве ее там видели? – с надеждой спросил старик.
- Этого я не знаю, сид Али. Но где же ей теперь быть, как не во дворце, о котором столько было разговоров. Если Жади рассказала нам правду, что в Рио приезжал Амаль, после чего была похищена дочь Керима, то разве не очевидно, что похититель – Амаль?
- Но для чего ему нужен скандал перед свадьбой? Он не отказался от Ясмин. Зачем было возвращать ту женщину? Он дал ей развод, позволил вернуться к отцу в Бразилию. Так зачем же похищать и таким способом возвращать ее в семью? Неужели он собирается держать похищенную взаперти, пока проводит медовый месяц в Ясмин?
- Но если верить словам Жади….
- Вот именно, Зорайдэ, ЕСЛИ ВЕРИТЬ словам Жади! А мы узнали историю с ее слов!
- Сид Али, но и Латифа слово в слово пересказала нам эту странную историю, которая второй день не выходит у меня из головы.
- И что же надумала моя Зорайдэ?
- Сид Али, я думаю, что Амаль не забыл первую жену, которая не угодила ему своим несговорчивым характером. Он наказал строптивицу разводом, но понимает, что она должна остаться первой женой. Если ухудшится ее статус в семье, то женщина отдалится от него ещё больше. Наверно, любвеобильный Амаль потому и поспешил вернуть ту, первую, чтобы помириться с ней ДО свадьбы с Ясмин, иначе Ясмин, а не она, Неджма,  станет первой женой.
- Неджма? Всё верно, дочь Керима звали Неджмой!
Они вспомнили ещё раз, как позвонила Жади, а позже Зорайдэ перезвонила Латифе, чтобы понять, правда ли то, что рассказала им Жади, или две племянницы что-то задумали, не сумев дозвониться до Ясмин, чтобы раскрыть ей глаза на первый брак жениха.
Но и от Латифы они услышали, что Керим не приехал за заказанной выпечкой и не прислал никого из кафе, т.к. у него в семье большое несчастье: пропала дочь Керима.
Как удалось узнать Жади и Латифе, Амаль пришел в кафе тестя, чтобы увидеться и поговорить с бывшей женой, которой он дал первый развод. О чем он и напомнил Неджме, теперь заявив на нее права. Но молодая женщина отказалась возвращаться к мужу, зная, что у него скоро свадьба, т.е. мужчина не отказался от того, чтобы взять вторую жену вопреки ее отказу дать разрешение на другой брак.
Амаль ушел, не получив от Неджмы согласия на примирение, но потом кто-то из работников кафе видел, как недалеко от их заведения остановился автомобиль с тонированными стеклами, на улицу вышла Неджма, подошла к машине, куда ее и втащили какие-то мужчины, не смотря на оказанное ею сопротивление. Машина тут же сорвалась с места, а любопытные, но перепуганные происшествием работники не сообразили запомнить хотя бы номер машины.
Все предпринятые Керимом действия не имели успеха. А на следующий день Амаль Бенхашем позвонил родственникам жены и  попросил их прекратить поиски и больше не беспокоиться о судьбе Неджмы – она с ним, летит в Арабские Эмираты, возвращаясь в их дворец….
Когда сид Керим поинтересовался, состоится ли свадьба Амаля  с внучкой шейха Али, мужчина удивился, заявив, что не намерен менять планы. Вторую жену он возьмет в назначенный день.
- Сид Али, подозревать Жади в том, что она могла сочинить такую историю? Вы могли бы позвонить самому Кериму и осторожно узнать новости. И Саида можно попросить узнать новости.
- Зорайдэ, я сделал всё. Да, я напрасно заподозрил Жади, признаю. Но я звонил Саиду. Он знает, что у Керима похитили дочь. Зейн – родственник Керима, у него Саид и выяснил подробности. Как это всё неприятно, ведь Амаль завтра станет мужем Ясмин и нашим родственником.
- Сид Али, став женой Амаля, Ясмин может начать ссориться с Неджмой, как когда-то Рания с Жади.
- Это так, Зорайдэ. Но не думаю, что Амаль позволит кому-то из родственников жен вмешиваться в его семейные дела. Мы можем и вовсе не узнать о том, что будет происходить в его доме.
- Сид Али, как это печально! Обе жены Амаля Бенхашема отказываются иметь с ним семью. И Неджма, и Ясмин желают оказаться в Бразилии.
- Откуда тебе известно об этом, Зорайдэ?
- Знаю. Мне Латифа рассказывала, а ей – сестра Керима. И Ясмин тоже хотела бы остаться в Рио-де-Жанейро. Жади уверена в этом. Она общалась с Ясмин на свадьбе Хадижи. Даже Самира нашла в ней родственную душу, увидев Ясмин в аэропорту Рио.
- Забудь об этом, Зорайдэ. Место моей внучки – в Марокко, рядом с мужем-арабом. Ее корни здесь, на Востоке. Мало ли что могло показаться Самире. Она ведь и словом не перебросилась с Ясмин. Они же только в детстве виделись и разговаривали, когда Мухамед и Латифа привозили детей в Марокко.
- Но Жади…
- Жади не хочет быть одна. Теперь есть Самира – ее копия. Есть Латифа, которую она уговаривает отказаться от брака с Мухамедом. Ты думаешь, я ничего не вижу? Не понимаю, что там происходит?
- Не думаю, что Ясмин будет счастлива с мужчиной, которого она не любит и которого ей придется делить с другой. Как говорится, когда влюбишься – и мартышка красива, но когда не любишь – и лотос безобразен. Ваша внучка не примет мужа, а характер она унаследовала от лары Дунии…
- Нет, Зорайдэ, я опасаюсь другого: что, если обе девушки объединятся против Амаля? Неджма и Ясмин  могут придумать что-то такое, что мы не сможем пресечь и спасти обеих, если Амаль решит наказать строптивых жен.
- Тогда появятся третья и четвертая жены, а Неджма и Ясмин превратятся в пленниц в золотой клетке-дворце, - печально произнесла Зорайдэ.
- Может быть, Зорайдэ, всё может быть, - согласился и сид Али. – Но мне непонятно, почему Дуния и мой сын ничего не предпринимают.
- Сид Абдул приходил, так он показался мне таким довольным. Если вспомнить, каким он вернулся из Мекнеса, то заметна разница в настроении.
- Я завтра утром поговорю с Абдулом. Но уже поздно что-то предпринимать. И нет никаких вестей из дома невесты. Эта Дуния воздвигла против меня такую стену молчания. Я ничего не могу сделать, даже если бы захотел вмешаться, потому что мой сын держит меня на расстоянии, уверяя, что всё в порядке.
- Ясмин  не сопротивляется судьбе. Я сегодня не заметила ничего такого. Наверно, она смирилась. Сегодня прошел день невесты, сейчас ей уже  наносят на тело рисунки из хны.
- Может быть, Зорайдэ, тебе стоило остаться в доме невесты?
- Дуния дала понять, что мне больше нечего там делать.
- Эта Дуния! Мне порой хочется вернуть ее себе в жены для того, чтобы наказать, как следует, потому что я вижу, что Абдул с ней смирился! Неужели он стал подкаблучником? Сам меня всю жизнь обвинял в этом, а теперь не может осмелиться наказать одалиску, которая давно заслужила хотя бы несколько ударов плетьми. Эх, Абдул! Как бы ни был велик верблюд, а все равно пошел на поводу у осла, нет, у ослицы, - поправил себя сид Али.
- Воля ваша, сид Али. Если решите вернуть Дунию, то так тому и быть, - сухо согласилась Зорайдэ.
- Что ты, Зорайдэ! Я ещё в своем уме! Не обижайся, моя Зорайдэ!  Зорайдэ, ты всегда будешь единственной женой, до конца моих дней, клянусь тебе.
- Сид Али, я не соперницы боюсь, а того, что Дуния превратит нашу жизнь в ад.
- Это ты верно подметила. Но на всё воля Аллаха. Завтра уже узнаем, что нас ждет.
- Бедная Ясмин!
- Бедный мой сын! Если Ясмин скажет «нет», и свадьба расстроится, а гости со скандалом разойдутся с праздника, которого не будет, то сестры Ясмин никогда не смогут выйти замуж, потому что им невозможно будет найти женихов. Что за червоточина завелась в нашем роду? Откуда взялась? Сначала Жади, потом Самира, теперь Латифа и Ясмин. Что же это такое, Зорайдэ?!
- Сид Али, принести кофе с кардамоном? Сейчас позову Кариму, она принесет.
Старик махнул рукой, но Зорайдэ поняла по-своему: сид Али расстроен и обеспокоен, тем более – его организм нуждается в поддержке. Значит, пора готовить ещё порцию свежего чая или кофе, принести лепешек или выпечку. И Зорайдэ бочком выбралась в коридор, чтобы призвать Кариму…

12. Часть 16. Глава 12.  Рио-де-Жанейро. Неделей ранее.

Сёстры сидели дома у Латифы, обсуждая проблемы родственников в Фесе. Жади расположилась на диване, бросив сумку на соседнее кресло. Латифа присела рядом. Обе женщины были очень расстроены.
До свадьбы Ясмин оставалась неделя. Жади и Латифа не могли придумать, что ещё они можно сделать, чтобы правда о будущем муже дошла до ушей внучки дяди Али. То, что в Фесе их родственники не стремятся разрушить помолвку Ясмин из-за такого незначительного повода, сестры, наконец, поняли.
- Латифа, я так сочувствую Ясмин. Какая горькая судьба ее ждет. Жить не только с нелюбимым мужем, но и делить его с другой женщиной.
- Жади, но чем мы можем ей помочь? Я помню день, когда родилась Ясмин. Мы с Мухамедом и детьми как раз приехали в Марокко. Самире было почти четыре года, Амин был ещё младенцем.
- А теперь даже Зорайдэ не против, чтобы Ясмин насильно выдали замуж! Дуния скрывает правду от внучки-невесты, а дядя Али не вмешивается. Что там происходит? Что за жених, за которого так все держатся?
- Не возмущайся так, Жади. Я думаю, что Зорайдэ вполне может быть против того, что творится в доме сына Дунии, но она должна поддерживать сида Али. Поэтому она молчит. Но лара Дуния… Она судит о браке в соответствии с собственными представлениями. Для нее главное то, что жених очень богат, имеет роскошный дворец…
- Но Ясмин – родная кровь дяди Али! Эта девочка нашей с тобой крови, принадлежит нашему роду. Я не понимаю, почему дядя Али не вмешивается. Мне он сказал, что Хадижа не принадлежит нашей семье – он не может вмешиваться. Но что его удерживает в этом случае?
- Жади, не всё так просто. Дуния так часто одерживала верх над другими женами дяди Али, даже он побаивался ее скандального нрава…
- О, Аллах, я помню, Латифа, помню, как однажды дядя Али запрыгнул на диван, когда Дуния прибежала в его дом и начала скандалить,  кричать на весь риад, что он дарит другим женам больше тканей и золота, чем ей.
- Я тоже не могу забыть скандалы лары Дунии. Сколько раз ещё в детстве видела подобные сцены, когда жила у дяди Али. Но ты забываешь, Жади, что теперь Дуния получила поддержку в лице дяди Абдула. Он невольно стал на ее сторону, - развела руками Латифа.
- Да, у нее появился сильный сторонник. Похоже, Ясмин обречена. Что мы можем успеть за неделю? Вот разве только…, -  какая-то мысль неожиданно пришла в голову Жади.
- Что? О чем ты подумала, дорогая? – мягко спросила Латифа.
- Есть шанс, пусть и небольшой, - вскочила с дивана Жади, и, приложив пальцы к губам, пройдясь по комнате, ответила:
- Надо поговорить с Неджмой, дочерью сида Керима. Она была женой Амаля Бенхашема. Кто знает, не сможет ли она придумать выход из положения?
- Жади, не стоит ее втягивать в дела нашей семьи. Вдруг у нее появятся свои соображения на этот счет? Если она добивалась развода, чтобы затем  вернуться к отцу, она не станет нам помогать. Наоборот, ей выгоден брак бывшего мужа с другой.
- А если всё не так, Латифа? Неджма была против другой жены, она не хотела давать Амалю разрешение на брак со второй женой, поэтому  развелась, вернулась в Бразилию к отцу. Если дело только в этом, но она любит мужа, Неджма могла бы помочь нам донести правду до Ясмин. Тогда наша родственница будет иметь причину для отказа от брака, а Неджма останется единственной женой.
- Родственники Керима, как я поняла, недовольны ее поведением, разводом, который лег пятном на их род.
- Вот именно. Но мы могли бы дать ей шанс вернуться к мужу, а Ясмин избавить от навязываемого брака, - с энтузиазмом подхватила Жади.
- Ты забыла об Амале. У него свои планы и на бывшую жену, и на будущую.
- И все-таки мы не должны упускать единственный оставшийся шанс помочь внучке дяди Али.
- Жади, я боюсь за тебя. Опять влезешь в авантюру, а потом всё пойдет не так, как ты задумаешь. И тогда даже Ясмин не станет тебя благодарить, потому что всё может обернуться ещё хуже, чем могло быть.
- Латифа, ты всегда осторожничаешь, чего бы это ни касалось: меня, тебя, Самиры… Кстати, а где Самира? Когда она вернется из университета? Точнее – из редакции журнала? Я заехала не просто так, а с предложением самым неожиданным.
- Жади, я никогда не знаю, когда вернется моя дочь. Теперь она сама себе хозяйка: планирует дела на день и не всегда говорит, когда вернется и куда едет.
- Но Самира звонила мне сегодня утром и поделилась радостной новостью: журнал, в котором публикуют ее статьи, участвовал в конкурсе, и работа твоей дочери получила наибольшее число голосов в какой-то номинации… Ээээ…. как же назывался конкурс? Неважно, - отмахнулась Жади. -  Дело в том, что она получила звание лучшей начинающей журналистки. Особо была отмечена ее статья о художнике из Сан-Криштована.
- Самира говорила мне об этом, - не очень радостно сообщила Латифа. – Моя дочь выбрала профессию, которая устраивает только ее, а я каждый раз боюсь, что новая статья навредит ей ещё больше, чем все прошлые, вместе взятые. Это опасно. Я даже не говорю о том, что будущее Самиры  вовсе не вижу. Муж, ее собственная семья, дети – будет ли всё это в ее жизни?
- Латифа, мы так и будем сидеть в гостиной? И ты не предложишь мне кофе?
Латифа опомнилась и быстро поднялась с дивана.
- Жади, прости, мои мысли настолько заняты разными проблемами, что я забываю об элементарных и привычных вещах. Конечно, идем на кухню пить кофе или чай.
В помещении витал аромат ванили и корицы. А от роскошного букета в вазе, стоявшей на подоконнике, пробивался сквозь кондитерские запахи крепкий и тяжелый аромат роз.
- Латииифа! Откуда такие цветы? – восхитилась Жади. – Розы изумительные. Кто подарил? Только не говори, что принес Мухамед, -  закончила Жади, переходя от восхищения к упреку, поглядев на сестру.
- Нет, что ты! Букет принесла Самира. О том, что ее приглашают на торжественное вручение подарка в редакции журнала, дочка узнала ещё вчера. Вошла в дом с букетом роз и сообщила мне новость. Букет ей подарили взрослые коллеги.
- Это отличная новость. Значит, Самира не напрасно пошла на столько жертв, даже порвав с семьей, и получила не только профессию, но и проявила талант, который уже успели оценить.
- Жади, только не говори таких слов при моей дочери. Я боюсь, она и так слишком самоуверенная. Грезит поездками по миру. Как я смогу отпустить ее одну куда-то в другую страну? Даже представить себе не могу подобное!
- Ты привыкнешь и к этому. Я в 17 лет одна прилетела из Бразилии в Марокко и осваивалась в практически чужой стране.
Латифа молча подошла к плите и поставила джезву на конфорку. Потом достала пакет с молотым кофе, небольшую ложечку и  взглянула на Жади.
- Мне – простой, черный, без приправ, - сказала Жади в ответ на невысказанный вопрос сестры, которая собралась варить кофе.
 Жади  сидела за столом, закинув ногу на ногу. Она таскала с блюда печенье – крохотные трубочки из теста с ореховой начинкой. Выпечка была настолько вкусной, что женщина никак не могла остановиться.
- Жади, потерпи немного, кофе скоро будет готов.
- Латифа,  печенье удалось  замечательно. И ванилью пахнет, но мне кажется, что вовсе не от него.
- Это так. Я люблю ваниль. Поэтому  применила одну хитрость: взяла высушенную  палочку ванили, немного поскребла ее ножом и положила в укромное место. Теперь в комнате пахнет этой специей. Утащила идею у дочки. Самира на своих «картинах» приклеила кофейные зерна и подсушенную кофейную гущу, поэтому в ее комнате пахнет кофе.
- Тебе не стоит так ухищряться, ведь ты каждый день что-то печешь на заказ.
- Не каждый день, Жади. Сегодня у меня выдался выходной, а вот завтра утром я должна выполнить заказ для семьи иммигрантов из Марокко. У них торжество – придут  сватать одну из дочерей.
- Я могу приехать, чтобы помочь.
- Сама справлюсь. Но я не перестаю думать: ждет ли и меня однажды день, когда придут сватать мою дочь? Или Самира всерьез считает, что для нее на первом месте должна быть карьера, высокая зарплата, любимая работа? А будущего мужа она выберет сама?!
- Латифа, не стоит сейчас заморачиваться. Пусть твоя дочь почувствует себя взрослой и самодостаточной. Через полгода Самира получит диплом об окончании университета, ей надо будет искать работу. Но тот журнал – отличная ступенька в будущее. Пусть Самира радуется награде за статью. Ах, почему я в свое время не настояла, чтобы дядя не замуж меня выдал, а позволил учиться в университете!
- Я помню. Ты хотела стать врачом.
- Детским врачом, Латифа. Даже Саид уже готов был сдаться, но дядя Абдул всё испортил.
- Жади, учиться в Марокко ты не смогла бы. Ведь там надо знать арабский язык, а ты им плохо владеешь.
- Ничего; если бы дядя Али отправил меня учиться в Бразилию или в Европу,  я могла бы там заниматься на португальском языке. И английский я тоже знала, пусть и не очень хорошо.
- К чему пустые воспоминания о несбывшемся в прошлом? Вот твой кофе… Осторожно, он такой горячий, что фарфоровые чашечки, которые ты нам подарила, кажется, вот-вот расплавятся.
- Красивый набор, правда?
- Мне нравится. Бледные кремовые розы с нежными   бутонами  и восточным орнаментом по ободку.
- Латифа, я приехала сегодня, чтобы пригласить вас с Самирой в…
- Жади, ты слышишь? Что там такое? Прости, что перебила, но мне кажется, я слышу голос Самиры…
- Да, это она.
- Неужели с кем-то ссорится? Только бы не с отцом и не с братом.
- Латифа,  Самира… разговаривает с доной Журой, - подойдя к окну с чашкой кофе в руке, описала Жади увиденное.
- Как – разговаривает? Тогда почему так громко?! Аллах, опять Мухамед начнет называть Самиру одалиской за то, что не научилась тихо разговаривать.
- Не думай о нем, Латифа, забудь!
- Как я могу забыть? Жизнь не позволяет мне не думать о его соседстве. Вчера Мухамед и Мустафа видели, как Самира принесла домой букет цветов. Представь: я подхожу к окну, смотрю и вижу Мухамеда и Мустафу, стоявших у входа в «Волшебную лавку», а потом по их неприятно удивленным лицам я понимаю, что что-то не так, при том, что они смотрят в сторону моего дома. И только когда раздался звонок в дверь и вошла счастливая Самира, я поняла, чем мужчины были так недовольны.
- Но что плохого в том, что Самира вернулась домой с цветами?
- Не знаю, Жади. Значит, какие-то мысли родились в их головах. Уверена, они решили, что Самира встречалась с каким-нибудь бразильцем. История с Зе Роберто ничему его не научила.
  Латифа говорила всё это теперь уже в спину Жади, потому что сестра вышла на балкон и, облокотившись на перила, громко позвала девушку.
- Самира, дона Самира! – шутливым тоном произнесла она. - Зайди в дом и поскорее! Нам не терпится услышать подробности чествования в редакции.
- Жади, уйди с балкона, прошу тебя. Иначе в доме напротив скажут, что ты совершила харам, стоя на балконе. И что это ты плохо влияешь на Самиру!
- Мне никто не страшен, Латифа, никто, - задиристо заявила ей сестра. -  Ни твой бывший муж Мухамед, ни Мустафа. Даже появись здесь дядя Абдул, его нравоучения я не стала бы слушать.
- Аллах, Жади, не говори так неуважительно о дяде Абдуле!
- Кто он мне теперь? Я уважаю дядю Абдула, но почему должна его  бояться?
Латифа не успела возразить, потому что в комнату влетела  очень счастливая Самира.
Жади и мать начали едва не хором расспрашивать девушку обо всем.
Самира и рассказывала, и отвечала на их вопросы. 
- Ты счастлива? Улыбка не сходит с твоего лица! – заметила Жади. – Могу предложить ещё одно приятное дело.
- Какое, тетя Жади?-  поинтересовалась девушка, присаживаясь к столу на кухне и  протягивая руку за печеньем.
- …Пей, Самира, чай. Или тебе кофе? И то, и другое только что заварила, - сказала Латифа, поставив перед дочерью стаканчик с чаем. – Не вижу, где твоя кружка с ужасной мордой…
- Какой мордой? – удивилась Жади.
- Это не морда, а голова игуаны. Такая большая ящерица.
- Понятно, - кивнула Жади и сказала с загадочным видом:
-  Латифа, Самира, сегодня вечером мы едем в клуб Зейна – в «Нефертити»! Иветти уже заказала столик. Она так хочет с нами встретиться, увидеться с тобой, Латифа, поболтать. И, между прочим, отметить победу Самиры на конкурсе.
- Жади, какой ещё клуб?! – испугалась Латифа
- Латифа! Только не говори, что ты снова откажешься. Рамадан уже закончился. Что тебя смущает? Спиртное там снова продают, но мы не станем заставлять тебя насильно пить, как ты понимаешь. Блюд из свинины там нет… Это не ресторан, а клуб с баром.
- Там вообще еды не будет, только напитки, которые продают в баре. И коктейли, - со знанием дела объяснила Самира, как будто не раз бывала в подобном злачном, по мнению некоторых,  месте.
- Самира, и тебе тоже нечего там делать, - строго предупредила мать, погрозив пальцем.
- Мама, я уже взрослая! Нет, я пойду в «Нефертити»! Пить алкоголь не собираюсь. Но я так много слышала с детства о клубе дяди Зейна. Интересно, а Сумайя бывала в клубе, который принадлежит ее мужу?
- Уверена, что нет. Иначе дядю Абдула давно бы удар хватил! – уверенно ответила ей Латифа.
- Бывала, - возразила Жади. – Я видела фотографию, на которой Сумайя стоит рядом с Зейном в его клубе. Сумайя прилетала с мужем в Бразилию.  Вы забыли? Латифа, разве ты не помнишь, как мы с тобой вместе смотрели фотографии?
- Да, что-то припоминаю. Жади, клуб ведь теперь принадлежит одному Зейну? В Ангре Иветти что-то об этом рассказывала, - начала вспоминать Латифа.
- Ах, да. Напарник моего бывшего мужа Зейна…,  забыла, как звали того человека…, продал Зейну свою часть клуба и купил собственный клуб «Йеманжа».
- О, клуб назван в честь бразильской богини моря? Да, мои сокурсники рассказывали о нем, кто там побывал. Хороший клуб, безопасный. Там наркоты нет, алкоголь подросткам не продают. Но цены высокие на все напитки. И строгий фейсконтроль.
- Самира, что такое ты говоришь? – ужаснулась Латифа. – Дочка!
- Мама, я по ночным клубам никогда не ходила. Всё свободное время я читаю или посещаю выставки, музеи, достопримечательности – всё то, что может быть интересно  туристам, которые посещают Бразилию. Я работаю на будущую профессию!
- Это правильно, дочка. Я рада слышать об этом.
- Хватит, Латифа, Самира! Я должна позвонить Иветти и подтвердить, что мы поедем в клуб. Сегодня вечером она заедет за нами в Сан-Криштован.
- Нет, Жади, нет, я не поеду, и не уговаривай.
- Латифа, неужели тебе неинтересно поговорить с Зейном, узнать новости о Сумайе? Он прилетел в Бразилию, а Сумайю с сыном оставил в доме родителей в Фесе. Теперь мы можем говорить с Зейном свободно, потому что он стал мужем нашей родственницы.
- Жади, ты всё перепутала. Сумайя – внучатая  племянница дяди Абдула, родственница Мухамеда и Саида. А я развелась с Мухамедом.
- Ну какая разница? Латифа, ты поедешь с нами в платке, в хиджабе. Там никто к тебе не станет придираться, если ты не закажешь коктейль, не станешь ничего пить, кроме минеральной воды, а просто посидишь с нами за компанию.
- Но если я поеду, то с Самиры глаз не спущу! Только ради этого я могу поехать с вами.
- Мама!... Впрочем, да,  я согласна.
Латифа с обреченным видом отправилась выбирать платок для поездки, а Самира и Жади исподволь заговорщицки переглянулись.
- Не проговоритесь, тетя Жади, - предупредила Самира.
Три часа спустя они мчались на машине Иветти в клуб Зейна. Озадаченные обитатели дома напротив проводили взглядом их машину. Раздосадованный Мухамед и любопытный Мустафа, бурно жестикулируя, долго обсуждали версии, куда могли отправиться три одалиски.

…Одна дона Жура знала, что Самира с матерью и теткой поехали в ночной клуб. С ней Самира поделилась секретом. Поэтому теперь она с усмешкой наблюдала за метаниями и яростными жестами соседей возле «Волшебной лампы». Видела, как прошел мимо Амин, не задержавшись надолго рядом с отцом.
- Анинья! Мясо крокодила у нас ещё осталось? Поджарку для синьора Жувенала. И тарелку с пирожками для доны Апаресиды. Да что вы там медлите? Базилио, ты, ты! Неси живо сок для доны Сориты.
- Какой сок, дона Жура? – спросил закрутившийся между столиками Базилио.
- Как обычно!.. И ещё, Анинья: один банановый смузи и напиток из гуараны… Базилио, три кашасы…Эх, давай сюда бутылку, а то мимо прольешь, сама налью.
Анинья и Базилио разносили заказы к столикам, а дона Жура теперь стояла за стойкой бара, лично приготавливая порции капириньо и разливая порции кашасы.
- Анинья, лайм и лимон закончились. Принеси из кладовой, я нарежу. Базилио, опять болтаешь? Что же это такое? У тебя не уши, а антенны. Тебе  хочется уловить все сплетни и услышать чужие разговоры. Иди сюда, парень!
- Ну, дона Жура…
- Базилио, вот пакет с пирожками. Отнеси заказ по этому адресу, вот здесь на бумажке записан номер дома.
- Слушаюсь, дона Жура, - обрадовался Базилио, а официантка проводила его завистливым взглядом.
- Анинья, у тебя всё ещё болит горло?
- Нет, дона Жура.
- Тогда, что у тебя за повязка второй день на шее? Ты всех клиентов бара распугаешь.
- Я поранилась, а Базилио меня дразнит сестрой Дракулы.
- Вы оба такие глупые, хотя, казалось бы, уже взрослые люди!
- Дона Жура, мне нужно зайти к Рапазао, забрать часть моего гонорара за позирование для картины.
- Что, этот аферист тебе задолжал? Смотри, Анинья, будь с ними начеку. Рапазао и Лижейро - жулики, им верить нельзя.
- Знаю, дона Жура. Но они не отдали деньги синьору Олаву, он не заплатил мне. Он тоже не знает, как потребовать у Рапазао заплатить за работу. Говорит, что отберет у них мой портрет.
- И правильно. Пусть тебе его подарит. Повесишь дома. Будешь соседям рассказывать, что рисовал тебя известный художник, о котором даже в журнале напечатана статья.
- Нет, дона Жура. Я боюсь.
- Чего ты боишься? – нахмурилась дона Жура.
Но девушка уже прикусила язык. Впрочем, дона Жура не стала вникать, почему не дождалась ответа на свой вопрос, так как прилавок вновь атаковали желающие выпить кашасы или отведать пирожки с креветками или мясом крокодила…


13. Часть 16. Глава 13. В клубе «Нефертити».

Иветти не опоздала и вовремя заехала за Жади, Самирой и Латифой в Сан-Криштован. Как ни отказывалась Латифа от поездки в ночной клуб, но страх за Самиру, никогда не бывавшую, по ее словам, в таком сомнительном на взгляд Латифы месте, заставил женщину сесть в машину Иветти вместе с сестрой и дочкой.
- Латифа, тебя никто там не съест, - успокоила ее жена Леонидаса Ферраса.
Доехали до ночного клуба довольно быстро.
Сестра Жади раньше никогда не выезжала из дома в такое время: едва начался  вечер, но на город уже спустилась ночная тьма. Пока они добирались до нужного места, Латифа с невольным интересом смотрела, как за стеклами машины проносились освещенные огнями фонарей улицы, мелькали витрины магазинов, кафе и ресторанов, переливались  неоном  вывески у входов в ночные клубы. Улицы были заполнены народом. Люди толпились и у баров, и на остановках транспорта.
Ничто не предвещало те опасности, о которых привыкла думать Латифа, живя в доме Мухамеда. Тем не менее, когда автомобиль подъехал к клубу «Нефертити»,  Латифа тяжело  вздохнула, заметив возвышавшиеся у входа в клуб Зейна гигантские фигуры египетских фараонов.
- Вау, какая красота! – восхитилась Самира, выбираясь из машины.
- Да, это отличный клуб. Уж Зейн постарался, чтобы его посетители чувствовали себя частью элиты древнего государства. Вы удивитесь, увидев интерьер внутри! Там всё дышит историей Древнего Египта и великой Нефертити, - с многообещающей улыбкой произнесла Иветти.
- Я не раз бывала здесь, - напомнила Жади.
- Да, да, я помню. И ты, и Лукас, и Львеночек. Ах, это были сказочные времена, когда я работала здесь промоутером!
Латифа с опаской оглядывалась вокруг, как будто кто-то мог заметить ее, осудить, а то и наброситься с кулаками за появление в таком месте.
- Идемте скорее. Зейн оставил для нас лучший столик, откуда хорошо виден подиум с танцовщицами.
- Да, идем!.. Идем! Латифа, идем! – потянула Жади за руку оробевшую сестру.
- Мама, идем же. На улице стоять в темноте опасней, чем  сидеть за столиком, - заторопилась и Самира.
Войдя в зал, Латифа и Самира были ослеплены роскошью внутреннего убранства ночного клуба, как часто случалось с теми, кто впервые попадал в «Нефертити». Самира тут же закрутила головой, стараясь рассмотреть все детали, ничего не упустив.
Великолепные колонны с капителями в виде цветка лотоса подпирали потолок, создавая иллюзию египетского храма. Повсюду виднелись арки и пилоны. Фрески с иероглифами и символическими изображениями людей и животных, птиц и рыб  украшали стены. Ковров не было, но драпировки из тканей стали частью внутреннего убранства помещения.
Именно колонны придавали интерьеру нужную «египетскую» направленность. Но и огромное ночное «небо», устроенное на потолке – темно-фиолетовое, с сиявшими на нем звездами-лампами, создавало ассоциации с храмом бога солнца Амона-Ра, навевая мысли о вечности и придавая интерьеру ещё больше величественности.
Золотой, желтый, черный, фиолетовый – вот цвета, которые бросились в глаза Самире, цвета чистые, насыщенные, не перемешанные. Из всей этой палитры лидировал желтый, а точнее, золотой цвет. И не случайно: великая цивилизация древности поклонялась богу солнца Ра. Самира поискала глазами и немедленно нашла традиционный элемент египетского орнамента – солнечный диск.
Свет шел также и от множества золотистых настенных светильников в виде змей и фараоновых собак. 
Понравились Самире и ниши с подсветкой – в виде арок с изображением пейзажей Египта. Не обошла она вниманием и застекленные стеллажи, внутри которых были установлены статуэтки кошек, голов фараонов и сфинксов, небольшие пирамиды. И, конечно же, там обнаружился и бюст египетской царицы Нефертити. Были украшения и в виде жука-скарабея, и ястреба с распростертыми крыльями.
И везде вазы с растениями, чаши, светильники… И мебель с ножками в виде львиных лап. А столы и барные стойки представляли собой невысокие колонны с крышками.
Конечно, Самира не увидела здесь мебели ни из черного дерева, ни из бивней слона, чем славился Древний Египет. Зато некоторые стены полностью были покрыты иероглифами, и Самира тут же вдохновилась мыслью найти подобные обои для собственной комнаты.
Ещё одним штрихом в созданном египетском интерьере были напольные   керамические вазы со стеблями тростника и большие светильники, симметрично  расставленные по углам. 
 Египетские письмена украшали орнамент, который шел по периметру комнаты. На бордюре угадывался растительный рисунок: переплетенные ветви граната и виноградной лозы, стебли тростника и, разумеется, цветы лотоса и листья пальмы. Над нишами тоже шел кант из иероглифов и орнамент.
Из истории искусства будущая журналистка помнила, что в рельефах Древнего царства утвердился мотив шествия, процессии, где фигуры движутся одна за другой через одинаковые интервалы, часто с ритмическими повторами жестов. И это тоже она приметила, рассматривая интерьер клуба, стараясь охватить взглядом и запомнить все мелочи.
Присмотревшись, девушка хмыкнула: точно, именно так и изображали людей древние египтяне – руки и туловища повернуты к зрителям, а лицо и ноги – в профиль.  Кроме того, древние египтяне не знали перспективы, дальние предметы они изображали просто над ближними.  Несмотря на некоторую наивность, рельефы и росписи подкупали тонкостью и изяществом.
Пока Иветти вела своих гостей через зал к заказанному для них столику, зачарованная Самира не замечала никого вокруг, продолжая разглядывать оформление клуба.
 Вот и подиум, о котором рассказывала Иветти. Свет шел и от подиума тоже, просачиваясь сквозь вставки из прозрачного акрила.
Полы… В Древнем Египте полы в храмах покрывали золотыми и серебряными плитками, здесь же обошлись плиткой светло-бежевого цвета, а вокруг подиума – чередованием с цветной. Египет – страна солнца и песка, наверно потому цветовая палитра была выдержана в «песочных» тонах.
Тем не менее, в огромном зале свет был как будто притушен, и в целом зал порой производил впечатление погруженного в полумрак. «Загадочность Древнего Египта…», - мысленно согласилась Самира.
Она не сразу услышала, как ее позвала Иветти, а потом и тетя Жади - безуспешно.
- Оставь ее, Жади. Самира ослеплена великолепием «Нефертити», - сдалась Иветти.
- Как бы моя племянница не вдохновилась на написание очередной статьи, - шепнула ей жена Лукаса. – Не хочется доставлять неприятности Зейну.
- Ерунда! Зейн будет рад, если Самира расскажет о его клубе в молодежном журнале. Это хороший клуб, совершенно безопасный для молодежи. Никаких наркотиков, никакого перебора со спиртным. Зейн за этим строго следит. И всегда так было. Кроме того, промоутеры в клубе хорошо знают свое дело: постоянно  устраивают праздники, тематические вечера, приглашают знаменитостей выступить перед посетителями.
- Мне всегда нравилось здесь бывать. Столько событий связано в моей жизни с клубом Зейна, - мягко сказала Жади.
- Я как будто оказалась в Египте! – восхищенно призналась Самира.
- В любом случае «Нефертити» - это стиль фараонов и богов, значит, во всем должна присутствовать роскошь. А эпоху характеризуют отдельные элементы.  Взгляните на подиум. Там каждая девушка – Нефертити.
Действительно: на необычной сцене выступали, плавно изгибаясь под чарующую восточную музыку, юноши и девушки в нарядах знатных египтян, фараонов и цариц Египта. Зрелище было поистине завораживающим.
Внимание женщин за столиком было приковано к танцующим.
 И всё-таки Жади оторвалась от созерцания танца и сказала, обращаясь скорее к племяннице, чем к сестре или Иветти:
- Вот и наша Самира, кажется, очарована атмосферой элитарности и изысканного вкуса нашего родственника!
- Да уж, сейчас Самиру ничто и никто не интересует. Едва вошла в «Нефертити», как погрузилась в себя, – заметила и жена Леонидаса Ферраса  потрясенный вид девушки.
Жади и Иветти, поглядывая на Латифу, старались не задевать ее,  явно чувствовавшую себя здесь неуютно.
Латифа тоже присела за столик, но с таким видом, как если бы старалась превратиться в тень, стать незаметной. Увиденное в клубе ошеломило женщину не меньше, чем ее дочь.
Но зал показался Латифе мрачным. «Палитра мрачноватая, хотя золото с черным смотрится великолепно», - решила она.
Как и Самира, Латифа не замечала никого вокруг.
- Иветти, не видно ни Зейна, ни Лукаса и его отца, - сказала Жади.
- Хм, Львеночек опаздывает. В этом он весь. А Зейн… Подними глаза и взгляни наверх, туда, где кончается лестница. Кстати, что закажем?
- Мне – минералку, Латифе и Самире – соки.
- Здесь делают чудесные коктейли.
- Нет-нет, Иветти, не предлагай, иначе Латифа начнет переживать ещё больше.
- Тогда давайте закажем безалкогольные коктейли… О!? А это что? – удивилась женщина, когда официант в одеянии фараона с величественным жестом поставил на их столик бутылку шампанского. -  Поняла! Зейн прислал нам шампанское за счет заведения. Тогда пусть спускается к нам, а не рассматривает нас сверху!
Латифа непроизвольно подняла голову вслед за Жади.
Лестница, упомянутая Иветти, в первое мгновение показавшаяся Латифе золотой, вела на галерею, опоясывавшую изнутри верхнюю часть здания и скрывавшую кабинеты и прочие внутренние помещения клуба.
У верхней ступеньки лестницы замер владелиц заведения. Зейн, как обычно, был одет в черное. Черные брюки и черная водолазка с высоким воротом.  Статный, стройный и потрясающе привлекательный мужчина. Теперь – муж Сумайи, но и бывший муж Жади, пусть и «временный».
Жади, обнаружив Зейна, многозначительно шевельнула бровью и пододвинула к Латифе бокал с соком, сама же продолжала тянуть  через трубочку коктейль из оцеролы с лаймом.
- Не напрасно вашего родственника посетительницы прозвали когда-то «проклятием фараона», не так ли? – улыбнулась Иветти. – Помню ещё тогда, когда я здесь работала, столько женских сердец было разбито о его неприступность. Сколько семей из-за этого распалось! Сколько раз брошенные мужья прибегали к стенам клуба, чтобы разобраться с Зейном! Но Зейн – как сфинкс, такой же загадочный и неприступный. Но он очень хороший человек.
- Это так, - согласилась Жади. – Зейн не стал таить на меня обиду,  сколько раз потом он помогал мне в трудную минуту. Дал мне деньги на билеты в Марокко, когда я однажды от отчаяния решилась на побег с Хадижей из Рио. Как давно это было!
- Жади, ты не забыла, как Зейн влюбился в тебя? Ты единственная, кто смог затронуть что-то в его душе.
- Иветти, это не так. Теперь у Зейна есть Сумайя, его жена, которая родила ему сына.
- О! Разве можно забыть ту историю?! У меня до сих пор мурашки бегут по телу, как вспомню «приключения», которые довелось испытать Зейну и бедной девочке Сумайе по вине ее несостоявшегося жениха.
- Хм, Иветти, благодаря дяде Абдулу женихом Сумайи стал его приятель, тот ещё шустрый старичок. Никак не хотел смириться, что девушка ему отказала. Непременно решил на ней жениться, хотя годился ей в деды!
- Жади, помнишь, как и вы с Лукасом, и я, и даже Самира с Латифой помогали им обоим? Лукасу пришлось для этого забыть о том, что в прошлом Зейн был его соперником. После такой борьбы за Сумайю Зейн просто не мог в неё не влюбиться.
- Иветти, я даже скучаю по тем временам, - хихикнула Жади, потягивая коктейль. – Конечно, мы тогда не знали, что история закончится хорошо. Но благодаря тем событиям я смогла увидеть Лукаса в ином свете. Он смог тогда совершить ПОСТУПКИ.
- Это верно. Он так боялся, что Лео втянется в ваши дела, что предпочел действовать сам, - сыронизировала Иветти.
- Да…, мы тогда многое пережили…. Латифа, как ты? – наконец, Жади решилась обратиться к сестре.
- Мне не по себе, Жади, - прошептала мать Самиры и, стесняясь, взяла со столика стакан сока и немного отпила.
- А ты, Самира, как? Не хочешь пойти танцевать? Сегодня на вечере должен выступать модный молодой певец…, эээ.. забыла его имя. Но тебе может понравиться, - с любопытством посмотрела на девушку подруга тёти Жади.
- Мне здесь всё нра…э.., - запнулась девушка, собравшись ответить доне Иветти. Но ее глаза округлились так, как если бы она увидела, как в зале за спиной у тети и матери ожила золотая кобра-светильник!
- Что, Самира? Кого ты увидела? – догадалась перепуганная Латифа.
- Ничего особенного, - небрежно отмахнулась девушка, но на всякий случай заметила:
 – Но это не мой отец и не Амин!
- А кто тогда? – беспокойно спросила Латифа, не осмеливаясь повернуться в сторону, куда теперь старалась не смотреть Самира.
- Ничего, мама. Не обращай внимания, - ответила дочь, затем обхватив губами трубочку и потянув из бокала сок.
Видя, что сестра от страха и переживаний опустила глаза и едва сдерживается, чтобы не заплакать, Жади положила ладонь на руку Латифы и объяснила: там за одним из столиков сидит Саид вместе с двумя женами.
- Я с ними не знакома, а Рании среди них нет, - уточнила она.
- Саид? Брат Мухамеда увидел меня в ночном клубе?! – с ужасом переспросила женщина.
- Мама! Если мой дядя пришел в клуб вместе с женами, значит, не видит в этом ничего плохого. Если ты думаешь, что он станет тебя осуждать, пусть сначала ответит, а как же его жены? Иначе это называется «двойной моралью».
- Боюсь, дочка, что бы там Саид ни думал о женах, но он обязательно расскажет Амину и твоему отцу, а также позвонит дяде Абдулу.
- Латифа, неужели ты продолжаешь бояться своего бывшего мужа? – удивилась Иветти. – А я думала, что между вами все кончено.
- Я собираюсь окончательно развестись, - как будто начала оправдываться Латифа.
- Ты УЖЕ разведена, - напомнила Жади. – Ты разведена, но ни ты, ни Мухамед не можете привыкнуть к этому факту!
- Да, официально мы разведены, хотя Мухамед так не считает. Ведь по старинному обычаю у него ещё осталось право на примирение, но…
- …но вы с Мухамедом не в Марокко, дорогая! – язвительно закончила за сестру Жади. – Если Саид ему доложит, это, возможно, к лучшему: вдруг  Мухамед   согласится, наконец, оставить тебя в покое?
Иветти тоже сказала:
- А я так считаю, Латифа: надо уметь закрывать скучную книгу, уходить с плохого кино, увольняться с плохой работы и расставаться с людьми, которые тобой не дорожат.
- Как хорошо сказано, тетя Иветти, - восхитилась Самира. – Надо запомнить эту мысль, а лучше – записать. Где мой блокнот? Если бы я могла достать из сумочки мой блокнот! Но посетителям это не понравиться, уверена.
- Если хочешь, я тебе потом повторю и продиктую.
Девушка благодарно кивнула и заявила:
- Я тоже начала задумываться над тем, стоит ли становиться другой только для того, чтобы нравиться другим? Стоит ли меняться, чтобы было кому-то удобно? Стоит ли жертвовать своим «Я», чтобы не быть одинокой?
- Самира, эти вопросы я для себя решила очень давно, ещё в ранней юности. Я тоже спрашивала себя: стоит ли говорить с другими о том, что тебе неинтересно, но интересно другим? Стоит ли вообще быть другой для других?
- И каков был ваш ответ?
- Это только кажется, что за всё платят деньгами. За всё действительно важное платят кусочками души.  Если подстраиваться под других, то можно полностью потерять себя.
- Да, тетя Иветти, и я так считаю: может кончиться тем, что человек просто забудет, кто он есть на самом деле.
-  Жизнь – это дар возможностей. Одна из таких возможностей – осознать себя, принять и сообщить о себе людям и миру, открыть себя. Что с нами происходит, когда мы честны и открыты с окружающими? Когда мы радостно говорим о всех своих шкафах, забитых скелетами, и раскрываем эти шкафы?
Самира оживилась:
- Тогда нам уже не нужен склад, который занимает огромное место в нашей голове, склад из мыслей, которые мы утаиваем, тщательно скрываем от всех и думаем и надеемся, что никто о них не догадывается.
- Верно. И тогда появляется уверенность. Не требуется больше носить и сохранять маску, которую раньше надо было контролировать, чтобы маска однажды не сползла.
- Как вы метко выразились!
- Появляется ощущение настоящего, ощущение реальности. Открытость обладает ещё и лечебным эффектом, как после сеанса психотерапии. Излейте душу, откройте окна и двери, пусть свежий чистый воздух наполнит ваш дом, вашу душу!
- Иветти – ты пример полной открытости, - улыбнулась Жади. – Лукас однажды сказал мне о тебе: «Когда Иветти входит в дом, кажется, что сейчас заиграет оркестр и начнется праздник!»
- Да, я такая. Открытая душа, всё переживаю вслух. Помню, когда я однажды ехала в Марокко на такси, то излила душу таксисту, который, скорее всего, не понял ни слова из того, о чем я ему рассказывала после ссоры с Львеночком.
- Вам многое пришлось пережить в жизни, так ведь, тетя Иветти?
- Да, Самира. У меня большой жизненный опыт. Но, как говорится, опыт – это расческа, которую мы получаем после того, как облысели.
Жади и Самира весело рассмеялись такому сравнению Иветти.
- Замечательно, когда у человека есть чувство юмора! – воскликнула девушка.
- Жади, Саид и его жены не сводят с меня глаз, - простонала Латифа, сидя теперь за столиком вполоборота, чтобы иметь возможность краем глаза следить за реакцией бывших родственников.
- Не обращай внимания на Саида, он специально смотрит на тебя так! – заявила Жади. – Он добивается, чтобы ты его заметила. Его жены в клубе – им можно, а почему нам нельзя?!
- Мама, китаец Лао-Цзы когда-то давно сказал, что нами управляют те, кто нас злит…
- Точно, Самира! Саид такой! Он прекрасно понимает, что ты чувствуешь под его тигриным взглядом! – подхватила Жади.
- Самира, взгляни: возле подиума стоит парень, который то и дело посматривает в твою сторону. Вы знакомы? – перебила их Иветти.
- А! Это мой сокурсник. Кстати, он тоже подрабатывает в одном журнале. Мы были конкурентами в конкурсе по журналистике. Но я победила, а он оказался в хвосте. Извините, я сейчас вернусь! – сказала Самира, обнаружив, что парень, оказавшись замеченным, направляется к ней.
Девушка выскользнула из-за столика и не спеша отправилась в его сторону.  Встретившись, они о чем-то оживленно заговорили.
- Молодежь!... Странно, что у Самиры всё ещё нет намораду.
- Иветти, моя племянница погружена в мысли о карьере. Она думает только о работе и учебе.
- Нет-нет, моя дочь не такая. Какой ещё намораду?! Она не носит платок, скоро получит диплом, но мужа ей найдет дядя Али, - поспешила заверить Латифа.
Женщины за столиком переглянулись, но спорить не стали.
- Судьбу никому не обойти. Что суждено, то и случится, - философски предупредила возможный спор  Жади.
…Пока Жади, Иветти и Латифа вели беседу, за столиком, занятым Саидом и его двумя женами, тоже царило оживление из-за  интереса Саида и Фатимы к происходящим за соседним столиком событиям. Только Зулейка не принимала участия в их спорах. Она думала об оставшихся дома детях, порученных заботам няни.
- Саид, но ведь нас ты привел в клуб! Почему же ты возмущен тем, что видишь здесь Латифу? Как будто она сразу же превратилась в одалиску, как назвал бы ее в этом случае дядя Абдул!
- Фатима, замолчи! – выставил руку ладонью вперед Саид. – Ты ничего не понимаешь. Вам я позволил сопровождать меня в клуб, чтобы развеяться всей семьей. Но Мухамед не отпускал Латифу. Она сама приехала сюда, потому что ее позвала Жади и та женщина – жена синьора Леонидаса. Женщины пришли в клуб одни, без мужчин.
- Ужасно, - вставила Зулейка.
-   Точно! Где муж Жади? Где муж синьоры… Иветти? Так ее зовут, кажется? – Фатима не обратила внимания на комментарий первой жены.
- Вот именно! Порядочным женщинам не пристало появляться одним в клубе, - гнул своё Саид.
- Не волнуйся за них, хабиби, наверняка, Лукас и синьор Леонидас вот-вот подъедут. Кто знает, возможно, они уже где-то здесь, просто ты их не заметил.
- Это семейство меня совершенно не интересует! – отрезал Саид, всё ещё сердито уставившись на строптивую жену брата.
- Латифа в клубе! Ты прав, у меня тоже в голове не укладывается! – подливала масло в огонь Фатима. -  От Жади и Самиры я ещё могла ожидать подобное. Но не от жены Мухамеда. Почему бы и нет, но всё же это не в характере смиренной Латифы. Не ожидала…
- Согласен насчет Латифы. Но если она здесь, значит, решила проявить неуважение к моему брату, это значит, она ни сколько не расстроена тем, что ее брак распался. Крыша дома над ее головой рушится, готова упасть на ее голову, а она ведет себя так, как будто ей уже ничего не нужно.
- А что? Латифа получила собственный дом, надежное место, где ее не сможет достать никакая вторая жена. Даже если Мухамед возьмет ещё трех жен, Латифа, даже не получи она развод, останется с домом и относительной свободой. У нее теперь имеется свой небольшой бизнес. Мухамед должен выплатить ей махр. Надеюсь, у нее всё будет хорошо. И у Мухамеда тоже, - закончила Фатима речь, наполненную полуиронией, испугавшись того, каким взглядом посмотрел на нее муж.
- Мой брат не заслужил такого к себе отношения.
- Но и с ним, дорогой, всё будет хорошо: если Латифа и не захочет вернуться к нему, у Мухамеда есть ещё одна жена, юная, красивая, беременная. Лейла родит ему десятерых детей, и твой брат очень скоро  не станет успевать думать о Латифе. Уверена – так и случится.
- Фатима, не насмехайся над горем моего брата. Латифа стала для него огромной потерей. Ты просто не можешь понять этого.
- Твой брат сам виноват: нечего было брать вторую жену! – отрезала Фатима, с завистью поглядывая на стойку бара, за которой незнакомая девушка тянула давно позабытый Фатимой коктейль «Маргарита». Как хотелось вспомнить его вкус, но разве Саид позволит ей заказать спиртной напиток?
- Придержи язык, Фатима. Иногда ты говоришь, не подумав, - сухо ответил Саид, перехватывая и ее взгляд. Конечно, он всё понял и выразительно поднял в ответ бровь. Фатима предпочла не заметить этого.
Когда из-за столика, за которым они наблюдали за родственницей, встала Самира и подошла к незнакомому им парню и свободно заговорила с ним, Саид нахмурился. Но что ему оставалось делать? Овца, отринутая семьей. Он даже заговорить с ней не имеет права.
- Это же Самира? Саид, как жаль, что я не могу с ней подружиться. Вот с кем мне было бы интересно общаться!
- Фатима, ты сегодня весь вечер как будто назло изводишь меня разными глупостями. Тебе стоит держаться подальше от отверженной дочери Мухамеда. Пока он не решит ее простить и вернуть назад в семью, для нас она не существует.
- Саид… А если Мухамед не даст Латифе развод (неофициально, разумеется), а Самиру решит простить, ты позволишь мне с ней общаться? Бывать у них в гостях?
- Вот когда это случится, тогда я и решу, - отрезал Саид. Но вряд ли ему понравилась такая перспектива.
«А Латифе, похоже, тоже не нравится то, как ее дочь ведет себя с тем парнем. Это радует», - думал Саид, не упуская из вида ни Самиру, ни жену брата. Но и на Жади он тоже то и дело незаметно поглядывал.
- Зулейка, вон та женщина с интересной прической, которая сидит рядом с Латифой, и есть та самая Жади – самая первая бывшая жена Саида.
- Мать Хадижи? – уточнила Зулейка, вошедшая в семью Рашидов уже тогда, когда Жади не была женой ее мужа.
- Да, это она. Красивая. Саид очень любил ее, - продолжала сплетничать вполголоса Фатима, пока Саид ненадолго отвлекся на беседу с подошедшим к нему знакомым.
Но Зулейке было неинтересно обсуждать женщину, которая давно уже перестала быть членом их семьи.
- Я думаю, что Латифа не должна была позволять дочери вести себя подобным  образом. Девушка разговаривает с парнем на глазах у матери! О, Аллах! У него в руке бокал со спиртным, у нее – похоже, с соком, но всё равно это как-то… нехорошо… Харам!
- А я не осуждаю Самиру. Она не такая, как Хадижа. Она бразильянка, а не марокканка. В этом дело. Но ни Мухамед, ни Саид не желают это понять.
- Фатима, хочешь сказать, что мои дети тоже станут бразильцами? Не по рождению, а по образу мыслей? Они должны стать такими, как Самира, только потому, что родились не в Марокко, а в Бразилии?
- Не будем спорить, Зулейка. Никто не может сказать точно, кто из кого вырастет. Ведь Самира родилась в Фесе. Латифа рассказывала, что она специально полетела с мужем рожать в Марокко, чтобы ее ребенок родился на исторической родине. Но выросла их дочь всё равно бразильянкой. У нее менталитет бразильянки, а не мусульманки из арабской страны.
Их прервал Саид.
- Я отойду ненадолго. Мне надо кое-что обсудить, - кивнул он в сторону, где его ожидал собеседник.
Едва Саид ушел, Фатима повернулась к барной стойке, раздумывая, не стоит ли подойти и выбрать напиток более интересный, чем то, что было заказано для них Саидом. Но она не решилась, представив его реакцию.
- Фатима, - отвлекла ее Зулейка. – Это кто? Что за мужчина подошел к столику, где сидит Латифа?
Фатима оглянулась.
- А… Это Зейн, владелец клуба. Ты здесь в первый раз, а меня Саид уже приводил в «Нефертити». Я знаю Зейна в лицо. Красавчик.
- Тише, - испуганно оглянулась первая жена. – Вдруг Саид тебя услышит? Ему не понравится. Как ты можешь оценивать других мужчин? У тебя есть законный муж.
Фатима и сама уже пожалела о том, что болтнула лишнее. Кто ей Зейн? Но Саиду действительно не понравились бы ее слова. Тем более, что ей было известна история о том, как Саид опрометчиво выбрал давнего приятеля Зейна исполнить роль «временного» мужа для Жади , когда решил вновь жениться на ней. Но тот его обманул… А ведь Зулейка не знает этой истории… Не пора ли исправить это? И она тут же насплетничала первой жене:
- Зейн – бывший «временный» муж Жади. Кстати, он так в нее влюбился, что не захотел возвращать ее Саиду на второй день после свадьбы, как они договаривались. Хадижа мне рассказывала, что  ее отец даже подрался с Зейном из-за Жади. Зейн не отпускал Жади почти полгода. А потом Саид не захотел ее брать обратно. Жади пришлось уехать в Марокко и несколько месяцев жить в доме дяди Али. Позже Саид с Зейном помирились.
Но и эта давняя история Зулейку не заинтересовала. Ее больше беспокоило то, что произойдет в их семье через несколько недель.  Ведь в Бразилию вернется Рания!
- Фатима, мы, наверно, не можем подойти и поговорить с Латифой? А жаль. Возможно, Зорайдэ  уже рассказала Латифе, что известно о Рании. Женится на ней Саид или привезет ее нянькой в наш дом?
- Мне ничего не известно. Но подходить не стоит. И она тоже не осмелится приблизиться к нам. Наверно, она не предполагала встретить здесь нас с Саидом. Иначе бы не пошла в «Нефертити». Ты видишь, как она напряжена?
- Надо полагать, что так. Но как узнать о Рании?
- Если в Фесе у Саида и Рании состоится никях, мы узнаем об этом. Мунир позвонит домой и похвастается, - усмехнулась Фатима. - Но если тебя это так беспокоит, то я могу позвонить в дом Мухамеда  и расспросить Латифу…
- Но она там больше не живет! А телефон Латифы в новом доме нам неизвестен.
- Верно, - опомнилась Фатима. - Но мы можем узнать номер ее телефона у Мухамеда или Амина или даже лучше – у Халисы. Надо только придумать надежный предлог.
- Займись этим, Фатима, - кивнула Зулейка.
«А почему именно я?!»  – едва не сорвался с губ Фатимы вопрос. Но она не стала ничего говорить. Уже поняла, что Зулейка не так проста. Она труслива, ей так хочется узнать о Рании, но действовать предпочитает не сама, а чужими руками, чтобы не подставляться.
 А вот ей, Фатиме, дела нет до Рании. Какая разница, в каком качестве вернется в их дом бывшая первая жена? Всё равно начнутся вновь склоки и скандалы, интриги и сплетни, пусть и не сразу. Рания должна сделать выводы после того, что ей пришлось пережить в Эс-Сувейре. Но память у нее короткая, как и ум, впрочем, тоже.
 «Но натура возьмет свое, несомненно! Рания ещё проявит себя», - подумала Фатима, не подозревая о том, как именно на ней скажутся поступки матери Мунира, когда она вновь окажется в их семье.

14. Часть 16. Глава 14. В клубе «Нефертити». Появление Керима.

… Тем временем Зейн стоял у столика, где разместилась Иветти с подругами. Они вместе весело обсуждали новости. Но Зейн то и дело поглядывал в сторону входа.
- Кого ты так ждешь, Зейн? Неужели должна прийти женщина?! – пошутила Иветти.
- О, Аллах, нет, конечно! Иветти, почему сразу женщина? У меня есть моя Сумайя, моя звёздочка. Какая ещё женщина, кроме нее, может быть в моей жизни? Я получил всё, о чем мечтал, Иветти.
- Тогда кого ты ждешь?
Зейн улыбнулся и ответил в привычной манере – медленно, весомо и четко выговаривая слова.
- Ты любопытна, Иветти. Но я отвечу: жду родственника. Должен прийти мой троюродный брат с дочкой. У него проблемы. Дочь развелась с мужем, который сегодня утром явился в Бразилию, чтобы вернуть мою племянницу в семью, решив увезти ее с собой. И он ничего не желает знать о том, что молодая женщина не хочет больше быть его женой.
- Знакомая ситуация, не правда ли? – намекнула Жади.
Но Зейн не обратил внимания на ее слова, кажется, думая о другом. Ещё когда он отвечал Иветти, то пытливо всматривался в лица Латифы и Жади, чем удивил их. И только когда он отошел от их столика, до Жади дошло, о ком мог говорить Зейн.
- Латифа, неужели Амаль Бенхашем в Рио-де-Жанейро?! Но он должен быть в Фесе! Чтобы успеть на собственную свадьбу, он должен завтра вылететь в Марокко! Иначе свадьба не состоится.
- О, Аллах! Жади, может быть, он передумал жениться на Ясмин? Решил вернуть бывшую жену?
- Латифа, а знает ли об этом дядя Али, если это так? Зейн странно глядел на нас. Думает, что нам известно что-то, чего не знает он?
- Надо позвонить в Фес! Возможно, тогда мы сможем предотвратить скандал, спасти Ясмин.
- Позвонить мы успеем, а вот насчет остального… Если Амаль передумал, то мы ничего уже изменить не сможем, позвонив дяде Али часом раньше или позже. Наоборот, Латифа, нам стоит остаться в клубе, чтобы, узнать какие-то подробности от Керима и Неджмы, - угадав желание Латифы немедленно вернуться домой, сказала Жади.
- Что? Сид Керим и его дочь должны приехать в клуб? – запаниковала Латифа. - О, Аллах, сначала Саид, теперь и Керим увидит меня здесь.
- Латифа, тебя это так беспокоит? Но что в этом такого? Керим привезет сюда свою дочь. Думаешь, он позволил бы ей появиться здесь, если бы считал это место неподходящим для молодой женщины?
- Жади, клуб принадлежит его родственнику, а я пришла просто провести здесь время.
- Прекрати так переживать за свою репутацию. Ты развелась. Ты свободна. Может быть, дядя Али выдаст тебя замуж за этого самого сида Керима. И вы ещё посмеетесь над встречей в клубе.
- Нет, нет, Жади! Ничего не хочу. Не хочу замуж, не будет никакого второго мужа, - быстро говорила Латифа с видом испуганной лани.
- Ты хочешь уйти? Скажи честно, Латифа. Если находиться здесь для тебя такое большое испытание, мы вернемся в Сан-Криштован.
- Жади, я с ужасом думаю, что смогу увидеть сида Керима здесь, в клубе.
Жади невольно повернулась к двери и тут же снова посмотрела на сестру.
- Поздно говорить об этом! Керим только что вошел, и он не один, а с Неджмой. Латифа, не прячь глаза!.. Аллах, да ты вся дрожишь! Успокойся! Смотри на подиум! Сделай вид, что следишь за танцовщицей!
Латифа поёжилась и уставилась туда, куда велела ей смотреть Жади. Впрочем, Керим их не заметил. С озабоченным видом он прошел через зал к лестнице и поднялся наверх, не обнаружив Зейна в огромном зале. Следом за сидом Керимом прошла нервного вида девушка, несколько раз оглянувшись назад.
Латифа и Жади обсудили Неджму. Ведь это была она. Без платка, в брючном костюме, с повязанном на талии парео из ткани в тон костюма.
- Она одета в твоем стиле, Жади.
- Она молода и красива. Что ещё было нужно Амалю?! Ты видишь, Латифа, ей и ее отцу не до нас. Чего же Неджма боится? Как если бы… Неужели Амаль может появиться и в «Нефертити»? – тут же вникла в ситуацию Жади. 
- О, Аллах! Нет, Жади, не делай этого! – глядя на загоревшиеся глаза сестры, взмолилась Латифа. – Я знаю, что тебе пришло в голову: ты ведь задумала поговорить с Амалем, появись он в зале?
Сестры к этому времени остались за столиком одни: Самира вместе с сокурсником подошли ближе к месту, где танцевала приглашенная знаменитая арабская танцовщица, а Иветти упорхнула из-за столика, заметив кого-то из знакомых.
- Не получится поговорить с ним, чтобы не сделать ещё хуже, а жаль. Я высказала бы ему всё!
- Жади, нам не стоит вмешиваться в их дела.
- Латифа, если я не буду вмешиваться… Сид Керим… Как говорит дядя Абдул, чтобы лампа горела, надо подливать в нее масло. Если ты хочешь получить Керима в мужья, не стоит его избегать, бояться столкнуться с ним…
- Жади, я не хочу больше говорить на эту тему.
- Я желаю тебе счастья, Латифа. Огромного счастья и любви, как у нас с Лукасом. Мухамед уже не сможет вернуть тебе счастье, а Керим – вполне способен внушить тебе любовь и полюбить тебя сам. Керим сможет оценить тебя по достоинству, не размениваясь на вторую-третью-четвертую жен. Он давно вдовец и так и оставался холостяком, пока росла его дочь. Но почему бы теперь ему вновь не жениться? Он так красив, умен, добр и порядочен. У него есть и чувство юмора, и достоинство.  А Мухамед превратился в настоящего истерика. Я всё чаще ставлю вас рядом: ты и Мухамед… Ну что, кроме детей, у вас может быть общего? Оставь его в прошлом, Латифа.
- Жади, я всегда подозревала, что ты недолюбливаешь моего мужа, - ответила ей задетая за живое Латифа, выслушав такую длинную и отчего-то неприятную речь.
- Это не так. Тебе, Латифа, не приходило в голову взглянуть на Мухамеда критическим взглядом? Возможно, много лет назад, в начале вашего брака, он и был лучше, но теперь, каков Мухамед теперь?! Неужели ты  ничего не замечаешь?
- Жади, не бей по больному месту. Я разлюбила Мухамеда. Но почему ты толкаешь меня так скоро заполнить освободившееся в моем сердце место? Я так не могу. Мне надо время, чтобы осознать то, что со мной случилось.
- Вот и хорошо, ты пришла в себя от моих слов, - с облегчением ответила Жади. - Видишь, Латифа, ты уже можешь разговаривать. А то на тебе лица не было. Керим прошел мимо нас с таким занятым видом, что не стоит беспокоиться: к нам он вряд ли подойдет.
Они проследили за мужчиной и его дочкой, пока те поднимались по лестнице, а через некоторое время вновь спустились вместе с Зейном. Затем Зейн отвел их к столику в самом укромном уголке зала и сам к ним присоединился.
…Наблюдая за перемещениями Зейна и Керима, Жади и Латифа не заметили, какая сцена разыгралась за столиком Саида.
Пока Фатима сплетничала с Зулейкой, Саид, оставаясь в стороне и после окончания беседы со своим знакомым, перехватил восторженный взгляд младшей жены, вызванный появлением Зейна.
- Только не это! Если и Фатима начнет думать о Зейне, как когда-то мой приятель занял место в жизни Жади, я этого не вынесу, – решил он и вернулся к столику.
 – Всё, нам пора. Мы уходим. Фатима, отчего у тебя такой недовольный вид? - с подозрением и невольной ревностью поинтересовался он.
- Саид, ты весь вечер следил за Латифой и бывшей женой…, - начала было Фатима, но прозвучало это не иначе,  как «ты злишься, потому что  Жади проигнорировала тебя».
Саиду это не понравилось. Сжав незаметно кулаки, он пошел к выходу, сделав знак женам следовать за ним. Но на его лице сохранилась вежливая улыбка.
«Саид как сфинкс: так же загадочен и опасен», - мелькнула мысль в голове Фатимы. Она решила больше не дразнить мужа.
Поэтому в автомобиле Фатима молчала. Только Зулейка переживала вслух, как там без нее дети. Саид же тоже ехал молча.
Но когда они оказались дома,  мужчина поднялся к себе в кабинет и тут же позвонил Мухамеду.
- Мухамед, ты всё ещё не отказался от мысли не разводиться с Латифой?.. Тогда поторопись. Сходи к ней и твердо заяви, что намерен сохранить ваш брак. Скажи Латифе о своих намерениях, чтобы она знала и чувствовала ответственность за свое поведение. Иначе ты ее потеряешь, Мухамед.
Ему было слышно, как засуетился брат, видимо, заворочался на диване, меняя позу возле телефонного аппарата.
- А что случилось, Саид? Ты что-то узнал о моей Латифе? – взволнованно спросил он.
- Я только что вернулся из клуба Зейна. Угадай, кого я там встретил?! Жади с женой отца Лукаса и твоих родственниц - Латифу с Самирой. Я не поверил глазам, Мухамед, не поверил собственным глазам! Даже то, что Жади привезет в ночной клуб племянницу, не удивило бы меня до такой степени. Этого и следовало ожидать. Но Латифа… Увидеть Латифу вместе с ними?! В голове не укладывается!
- Саид, брат, что же делать?! Латифа начала ходить по ночным клубам? О, Аллах! Лампада Аллаха в моём доме угасла окончательно! Латифа погасила ее, растоптала! Дядя Абдул прав, он прав, Саид!
- Мухамед, если ты расскажешь об этом дяде Абдулу, он станет первым, кто запретит тебе вновь сойтись с Латифой. Тогда тебе точно придется дать развод Латифе и отпустить от себя мать твоих детей. И, кроме того, дядя Абдул найдет тебе для надежности ещё парочку жен, которые, по его мнению, будут поддерживать в твоем доме «лампаду Аллаха». Но могу заранее тебе предсказать, во что выльется жизнь с гаремом. Ты хочешь этого?
- Но что делать, Саид? Латифа, моя Латифа… в ночном клубе?! – услышав родственника, Саид немедленно представил, как тот схватился за голову. - Там, где рекой льются спиртные напитки?! Ты видел, Саид, Латифа тоже пила спиртное? Она пила? Не скрывай от меня, брат…
- Мухамед, соберись с мыслями, возьми себя в руки! Я знаю, что для тебя будет испытанием потеря Латифы. Нет, я не видел в ее руках спиртного. Она не так испорчена, как  Жади. Нет, в клубе она пила сок, судя по цвету напитка в ее бокале. И судя по ее виду, ей было не по себе в заведении, куда, я уверен, ее уговорила пойти Жади. Скорее всего, это первый выход Латифы в клуб.
- Ты так думаешь? Но она всё-таки пошла, она позволила себя уговорить!
- Мухамед, Жади может быть очень убедительной. Вот что, брат: действуй. Делай это решительно и как можно скорее. Но действуй или предельно жестко, как поступил бы я, или, если ты не способен не это, стань хитрым. Хитростью ты добьешься больше, чем скандалами и выяснением отношений с Латифой. А твоя дочь и вовсе отбилась от рук. Я не стану даже рассказывать тебе, как Самира вела себя в клубе!
- Как она вела себя?! Как, Саид? Нет, брат, ты не должен меня жалеть, рассказывай всё!
- Мухамед, боюсь, ты превратился в истерика. Так делу не поможешь. Твоя дочь уверена, что если семья отвернулась от нее, то она теперь может вести себя как одалиска. Она так и действовала – как бразильянки, которые могут в присутствии родственников стоять и разговаривать со знакомым  бразильцем, при этом быть одетой… как… как не оделась бы даже одалиска!
- Самира в Сан-Криштоване носит джинсы и кофточки без рукавов. Неужели может быть что-то хуже этого?!
- Короткая юбка, Мухамед. Мне было неловко даже смотреть в ее сторону. Клуб серьезный, есть фейсконтроль, требования к одежде – вечерние наряды для женщин, костюмы. Но твоя дочь пришла вместе с Жади. Ее пропустили, как знакомую Зейна, я полагаю.
- Аллах, о, Аллах! – завопил на том конце провода Мухамед. – Чем я заслужил такое наказание?
- Мухамед, это твой последний шанс, иначе ты потеряешь Латифу. И тогда не сможешь дотянуться и до Самиры. Дело ещё в том, что в клуб приехал и тот самый Керим со своей дочерью. Она тоже была без платка и в летнем костюме без рукавов. Теперь мне понятно, отчего ее муж дал ей развод и решил взять жену в Марокко.
- Да, брат, только несчастный тоже угодил в осиное гнездо. Протянул руку, чтобы взять меду, а схватил осу! Ясмин – той же крови, что Жади и Латифа.
- Что-то и мне подсказывает, Мухамед, что мы ещё услышим об этой парочке после их свадьбы, - согласился с ним Саид.
- Саид, я завтра же отправлюсь в дом Латифы вместе с Мустафой. Или ты, брат, приедешь поддержать меня?
- Нет, Мухамед, не проси меня об этом. К тому же  завтра я вылетаю в Фес. Но ты позвони мне после того, как вернешься от Латифы. Я должен знать, что ответить на вопросы дяди Али и дяди Абдула.
- Саид… Ты думаешь, Латифа что-то испытывает к Кериму? Он уже вошел в ее сердце? – жалобно проныл Мухамед в трубку.
Саид, стоя у себя в кабинете, поморщился. А нервишки у брата сдают, это очевидно. Что за слабохарактерный человек - его брат? Чем ныть, лучше бы он побил Латифу, схватил и отхлестал плетью Самиру. Тогда Мухамед получил бы полное его одобрение. Но брат никогда не решится на подобное. Тряпка, коврик, о который Латифа, даже Латифа! – вытирает ноги. Мягкость в поступках приведет брата к тому, что женщины в его семье будут ездить на нем как на верблюде.
Вот и Лейлу скоро Мухамед должен привезти в Бразилию. Саид, кажется,  лучше брата понимал, чем обернется для Мухамеда второй брак. Лейлу Саид видел насквозь. Чтобы умерить амбиции молодой женщины, нужна не только жесткая рука мужчины, но и крепкое положение любимой первой жены. Латифа могла бы справиться с Лейлой и поставить ее на место, но один Мухамед – нет.
Положив трубку, Саид произнес, разговаривая с собой:
-Твою семью, брат, ждут многие потрясения,  но я не стану вмешиваться. Я не дядя Абдул,  у меня и своих проблем хватает.
Он вспомнил взгляд Фатимы, обращенный к Зейну, и настроение испортилось совершенно.
В дверь кабинета кто-то быстро постучал, и тут же в комнату влетел Мунир.
- Отец, я собрал вещи в чемодан, который дала мне Мириам. Как ты думаешь, надо взять что-то и для мамы из ее вещей?
- Нет, сынок, если маме что-то понадобится, мы купим в Фесе.
- Папа, я слышал, как Фатима говорила Зулейке, что она хочет, чтобы ты привез ей ее картину с видом Марокко.
- Мунир, хорошо, что ты мне напомнил об этом. Один раз я уже забыл ее картину в доме дяди Али. Мы привезем две картины. Я должен забрать ещё одну из реставрационной мастерской, когда мы будем лететь обратно. Несколько часов из-за пересадки  мне на руку. Как раз успеем, я уже созвонился.
У мальчика был разочарованный вид. «Я как будто вижу перед собой Ранию – она тоже расстроилась бы, что напрасно напомнила мне о картине соперницы», - сделал вывод Саид.
- Картину с танцующей одалиской? – справившись с эмоциями, с умным видом спросил мальчик.
- Откуда ты узнал? – удивился Саид и потребовал ответа. – Кто тебе сказал?
- Никто, я слышал, как Фатима сказала Зулейке, что мы с тобой задержимся на обратном пути, чтобы забрать испорченную картину с танцующей одалиской. Ты, и правда, повесишь ее подальше «от чужих глаз»?
- Мунир, это обычная картина с сюжетом о Востоке. Но все мои картины стоят очень дорого и висят в закрытой от посторонних взглядов картинной галерее. Я же не напрасно устроил в доме помещение для картин, где созданы все условия для их хранения: температура, влажность воздуха и прочее.
- Но, папа, Фатима хочет повесить свою картину у себя в комнате, - донес ребенок, скрыв хитрый блеск в глазах.
- Картину Фатима купила на рынке в Эс-Сувейре. Она не имеет никакой художественной ценности, ее написал простой любитель живописи, понимаешь? Даже если с холстом что-то случится, невелика потеря. Она нужна только Фатиме, потому что ей понравился тот приморский город, куда мы с ней ездили.
- Понятно, папа, - ответил мальчик.
- Иди,  Мунир, отдохни перед долгим перелётом, который ожидает нас завтра. К тому же, нам рано вставать, чтобы не опоздать в аэропорт. Тебе пора спать.
- Хорошо, отец, так и сделаю, - согласился Мунир и, поцеловав отцу руку, ушел.
Саида обеспокоило выражение, которое промелькнуло на лице сына после слов о том, что картина из Марокко не имеет ценности.
- Неужели я сглупил, и меня ждет очередной скандал? Не хочется, чтобы Мунир испортил картину Фатимы. Опять начнутся ссоры между моими женами, склоки Фатимы с Ранией...
Саид так и не решил, как поступить с матерью Мунира. Жениться ещё раз не хотелось. Но отец Рании несколько раз звонил, чтобы узнать о его планах. Если он откажется взять Ранию в жены, после того как сам отдал ее «временному мужу», чтобы иметь возможность вновь сойтись, для семьи женщины это станет большим позором.
Понятно, что семья не может допустить подобного. Скорее всего, Рании уже присмотрели подходящего мужа на случай, если Саид откажется если не взять в жены, то хотя бы вновь к ней посвататься и назначить дату никяха, чтобы можно было увезти ее в Бразилию.
Когда-то Жади согласилась даже нянькой стать в его доме. Но теперь ситуация иная. Рания любит его и стремится вернуть себе место в его жизни.
  Жади же желала вернуться в дом Саида из-за Хадижи. Ей было всё равно, в каком качестве: его женой или нянькой дочери, чтобы быть рядом с девочкой. И дядя Али отнесся к этому с пониманием, более того – отговорил по непонятной тогда для Саида причине от законного брака. Семью не возмутило то, что женщина не замужем, но живет в доме под его крышей, пусть он и бывшей муж.
Но с Ранией поступить так он не сможет. Если везти ее в Бразилию, то только в качестве жены или невесты, никях с которой близок. И неважно, что он говорил когда-то Рании, чем грозил.
«Няньку из Рании сделать не получится, потому что ее семья будет против, а их  мнение я игнорировать не могу», - безрадостно подумал Саид. Он был уверен, что провести никях его принудят  до отъезда из Феса после свадьбы в семье дяди Али.
Вернуть ли Ранию третьей женой или отказаться от брака? Саид не стал бы задумываться над вопросом, если бы не сын. Мунир может тяжело заболеть, если и на этот раз мать не вернется в Бразилию. Мальчик не смог привыкнуть к отсутствию Рании, болел, но ожил, потому что Саид решил взять его с собой в Марокко, чтобы забрать домой его мать. Как он сможет не оправдать надежды сына?
Хадижа когда-то тоже  остро переживала расставание с Жади. И что бы он ни предпринимал, дочь всё равно сбежала с матерью в Марокко, жила с ней в ужасающей бедности, пока он не нашел обеих в беднейшем районе Феса, торговавших самодельными украшениями на медине. Тогда это был страшный удар по самолюбию Саида.
Даже Хадижа посмела пойти против него. А на что окажется способен Мунир? Конечно, он ещё мал, намного младше Хадижи, когда Жади сумела уговорить ее сбежать с ней из Бразилии, но кто знает, чем сын отплатит ему потом, годы спустя, если не простит ему расставания с матерью.
- У меня есть ещё время подумать об этом.  Времени мало, но оно есть. Если я решу отказаться от брака с Ранией, то смогу сделать это даже в последнюю минуту.
Он вспомнил, как стараниями дяди Абдула он едва не женился на молодой женщине сразу после того, как Жади родила дочь. Он сейчас и вспомнить не мог, как звали ту несостоявшуюся невесту. Помнил только, как несколько раз посещал рестораны Феса, где обедали самые знатные семьи города, выводя таким нехитрым способом своих дочерей «в свет», как будто демонстрируя их возможным женихам.
Одна девушка, дочь известного предпринимателя из семьи Ома, даже приглянулась ему. Но дядя Али, случайно (а случайно ли?!) оказавшийся в том же ресторане, дал понять, что у девушки проблема с зубами. Уверил, что даже издалека он узнаёт работу европейских стоматологов. Челюсть у девушки вставная. Щепетильный Саид вынести такого не смог.
Тогда сид Абдул сам нашел ему невесту. Дело пошло, и Саид даже решился на сватовство. Осталось только вручить невесте подарок, как положено по обычаю, чтобы подтвердить  сватовство. Но девушка, до того уже осматривавшая его дом глазом хозяйки, оставшись с ним наедине,  совершила глупость, позволив платку соскользнуть с плеч и упасть на пол, что Саид считал всегда плохой приметой.
В результате она не получила протянутого было ей Саидом в раскрытом футляре дорогого золотого украшения. Саид и теперь всё ещё помнил звук, с которым он захлопнул футляр, едва платок оказался на полу, таким образом, успев отказаться от невесты в последний момент. Но тогда была неизвестная девушка, а когда дело коснется Рании, у него в любой момент найдется много аргументов, чтобы оправдать отказ от обещанного брака.
Но проблема в Мунире. Сына Саид любил и жалел.
Тяжело вздохнув, мужчина ещё некоторое время постоял, засунув руки в карманы брюк, а потом направился к двери. Ему тоже пора было ложиться спать, чтобы выспаться перед долгим перелетом. Он отправился в пока ещё свободную комнату, недавно принадлежавшую Рании. Сегодня ночевать он должен был бы у Фатимы, но Саид не мог простить ей тот случайный взгляд на Зейна.
 «А ведь она даже не поймет, что наказана. Когда Мириам принесет мне чай перед сном, спрошу, чем занимается моя жена», - решил Саид.
Как выяснилось, Фатима не скучала и не мучилась угрызениями совести: она клеила «скрап-картину». С увлечением, как пояснила Мириам, с таким усердием, что даже отказалась от чая.
- Что ж, пусть занимается своим мусором. Главное – она не думает о другом мужчине, - успокоился Саид, укладываясь в постель, поправив подушку и подтянув на себя одеяло.

15. Часть 16. Глава 15. В клубе Зейна.

Жади и Латифа проводили взглядом Саида и его двух жен одна – с облегчением, другая – Жади – с любопытством и даже сожалением.
- Жади, как красиво смотрится на молодых женщинах длинная одежда в восточном стиле. Саид не жалеет денег, чтобы украшать жен. Но если бы Самира захотела носить платок, Мухамед ли, Амин – нашли бы для нее самые красивые платки!
-  Латифа, Самира уже взрослая. Ей решать, как одеваться, носить платок по-мароккански или тот же платочек в виде банданы, как она его называет.
- Банданы?! Это совсем не то же самое!
- Саид всегда имел хороший вкус. Дорогие и качественные вещи у каждой из жен. Взгляни на ту, которая моложе. Какие у нее украшения! Серьги такие, как всегда любила я, когда жила в семье Рашидов. И та, что старше, тоже одета изысканно. Украшения на ней изумительные.
- Жади, неужели ты не узнала Зулейку? Ту самую, которая едва не стала второй женой Мухамеда?
- Латифа, от судьбы не уйдешь. Не получилось у Мухамеда в тот раз взять вторую жену, так неизбежное настигло тебя сейчас.
- Жади, если бы Мухамед привел вторую жену тогда, мне пришлось бы с ней смириться. Ведь Амин и Самира были ещё детьми. Но теперь мои дети выросли, а я не желаю принимать другую женщину, которая придет в дом и станет хозяйничать в моих владениях.
- Главное, Латифа, ты теперь стала бы даже не первой женой. Если в тебе заговорит червь сомнения, вспомни об этом. Уверена: то, что Саид видел тебя в клубе, заставит Мухамеда действовать. Я знаю Саида: он начнет подталкивать брата к окончательному разрешению ситуации. Вот только не уверена, какую позицию он займет. Как завтра поступит Мухамед? Объявит тебе об окончательном разводе или, наоборот, потребует примирения, отказавшись от развода.
- Жади, я уже начинаю бояться завтрашнего дня.
- Но тебе стоит напомнить Мухамеду о том, что вы официально развелись. И если он потребует примирения в соответствии со своими правами по обычаю, то требуй снова семейного суда. Ты ведь документы получила о разводе?
- Получила. Дядя Али обещал в любом случае прилететь после свадьбы Ясмин в Бразилию. Жади, но и сейчас я не хочу напрасно нервничать.
- Так не нервничай. Пусть Мухамед переживает из-за твоего отказа. Поставь его на место. Он тебе будет говорить одно, а ты ему откажи наотрез. И всё! … Самииира! Нагулялась по клубу? Я видела, ты даже танцевала возле подиума.
 - Да, тётя Жади, я танцевала. Мой знакомый похвалил мою конкурсную работу и признал, что моя статья лучше. Даже предложил следующим проектом заняться вместе.
- Нет, Самира, не соглашайся. Пиши все статьи сама, - поспешно сказала Латифа. – Так будет лучше.
- Мама… Но я и не собираюсь заниматься коллективным творчеством. У меня полно своих собственных идей, нет необходимости прибегать к чужим.
- Правильно, дочка, ни к чему давать повод для сплетен.
- Мама, при чем здесь сплетни?! Да, забыла сказать: дона Жура, узнав, что завтра я вернусь с чествования из редакции, собралась устроить в мою честь танцы. Сан-Криштован  будет танцевать пагоды. Ведь благодаря моей статье район стал знаменитым на весь Рио-де-Жанейро. Как и бар доны Журы, который читатели увидели на фотографиях в журнале. Как и синьор Олаву. Его картинами многие интересуются, задают доне Журе вопросы о нем.
- Латифа, что с тобой? Ты так побледнела. Что с тобой? Чего ты испугалась? – забеспокоилась Жади.
- Как это? И ты ещё спрашиваешь? Жители Сан-Криштована будут танцевать пагоды под окнами Мухамеда, у дверей его магазина, потому что Самира заняла первое место в конкурсе! Тогда уж точно он прибежит ко мне ругаться. Он не переживет такого.
- Ну, хватит, Латифа! – рассердилась Жади. - Забудь хотя бы на полчаса о Мухамеде. Ничего он не сделает. Ему придется смириться с тем, что его дочь талантлива, и это начинают признавать.
- Тётя Жади, я видела, что дядя Саид с женами ушел. Но у него было такое лицо, когда он проходил мимо… Что случилось? Он подходил к вам?
- Нет, Саид к нам не подошел, но он нас видел. Я думаю, что-то ещё его задело. Не мы причина того, что он так рано сбежал.
- А что тогда? Он увидел сида Керима? Неужели он знает о нем что-то?
- Саид знает Керима? – потерянно спросила Латифа.
- Или знает о Кериме. Знает о планах дяди Али.
- О, Аллах, Жади… Саид расскажет Мухамеду, и он решит, что я одалиска, пришла в клуб, чтобы увидеться с Керимом. Жади, я больше не могу здесь оставаться. Скорее бы закончились мои мучения! Я бы вернулась домой.
- Нет, мама, давай ещё немного посидим. Если ты уедешь, и мне придется с тобой возвращаться, а я не хочу.
- Самира!
- Но дочка сида Керима здесь! Ей можно в клубе, а мне нельзя?
- Неджма замужем… была. А ты нет. И ее привел отец. А тебя…
- Латифа, что за мужчина подошел к столику Керима? Зейн и Керим ТАК на него смотрят! – заинтересовалась Жади.
- Мама, он ведет себя так, как будто он – ее муж. Или это он и есть?  - сообразила Самира.
- Ах! – Латифа закрыла рот ладонью. – Амаль Бенхашем всё-таки в Бразилии?!
- Вот негодяй! Если бы он отказался от Ясмин, то Зорайдэ или Карима уже рассказали бы нам об этом, но они нам не звонили. Значит, они ещё ни о чем не знают.
- Тётя Жади, но он может быть многолюбом. Он сегодня помирится с первой женой, послезавтра женится на Ясмин, а потом ещё двух жен возьмет.
- Не дай Аллах! Самира, если у мужчины есть другие жены, это уже не брак для женщины, это гарем.
- Какой он, однако… Красив. Как Ясмин могла не влюбиться в него?- удивилась Жади.
- Жади, это же хорошо. Иначе сердце ее было бы разбито!
- Так хочется подойти к нему и спросить о свадьбе! – призадумалась сестра Латифы.
- Нет, Жади, тогда я тут же уйду. Не хочу сгореть со стыда.
- Латифа, я так просто говорю. Конечно, я не стану с ним разбираться. Но каков негодяй!
- А, может быть, мы просто чего-то не знаем? – предположила Самира.
- Ничего, скоро всё выяснится. Не стоит вмешиваться или торопить события. Наступит день свадьбы, и мы всё узнаем в положенное время.
- Латифа, но если Амалю не удастся уговорить Неджму вернуться к нему, то тебе стоит с ней подружиться, на будущее. И тебе, Самира, тоже.
- Я с кем угодно смогу найти общий язык, - самоуверенно заявила  будущая журналистка.
- Подружиться с дочерью Керима? Жади, ты опять на что-то намекаешь?
- Всё, Латифа, молчу. Я немного расстроена тем, что не смогла поговорить с Саидом. Не знаю, на что я надеялась, когда увидела его в клубе.  Мне казалось, что он должен сам подойти и заговорить со мной. Ведь Хадижа – наша дочь! А он летит в Марокко и обязательно встретится с Хадижей. И Саид знает, что я долго не смогу увидеться с дочерью. Мог бы спросить у меня, что я хотела бы передать Хадиже на словах, что пожелать. Но он и не собирался этого делать.
- Ты многого хочешь от Саида, -  согласилась Латифа. – Он не снизойдет до заботы о твоих чувствах.
- Как ты думаешь, Жади, Зейн и Керим меня обсуждали? – спросила Латифа у сестры, воспользовавшись моментом, когда Самира вновь встала и отошла от столика. - Я рада, что Иветти не известна история о том, что дядя Али хотел найти мне мужа. Боюсь, что она рьяно взялась бы за сватовство. А я не хочу.
- Знаю, как ты рассуждаешь: если тебе что-то суждено, то непременно само произойдет, а если нет – то, как ни старайся, не случится.
- Жади, а разве это не так?
- Не стану с тобой спорить. Надо же, Амаль уходит!
- Какое у него сердитое и расстроенное лицо!
- Латифа, ты тоже заметила? Значит, Неджма не согласилась вернуться к нему. А у нее отчего-то испуганный вид. Напустила высокомерный вид, но страх скрыть не может. Но Амаль ушел ни с чем, это значит, что свадьба будет!
- Мы скоро узнаем. А пока не стоит пугать Зорайдэ и дядю Али. Жади, кажется, это синьор Леонидас?
- О, Лукас приехал! Да, это его отец. Где же Иветти? Она танцует с Зейном! А Керим смотрит грустными глазами на тебя, Латифа.
- Жади, прошу, прекрати, - простонала Латифа. – Ты так настойчиво напоминаешь мне о Кериме и пустых планах дяди Али, о которых он уже давно забыл, что мне начинает казаться, не лучше ли принять Лейлу! – в сердцах сказала мать Самиры.
- Нет, забудь, Латифа. Забудь.
После того, как к ним за столик подсели Лукас с отцом, они все, кроме Самиры и Латифы, заказали по коктейлю, а потом танцевали. Когда с подиума зазвучала такая знакомая, но подзабытая мелодия «Хабиби», у Жади и Лукаса загорелись глаза.
Восточная мелодия и слова песни на арабском языке много значили для них обоих. Наверно, то же самое, что и песня Алессандро Сафина «Луна» - для Иветти. Жади вспомнила, как подруга раскрывала душу, стараясь передать чувства, которые охватывали ее, когда начинала звучать эта мелодия…
Ещё через час они покинули клуб. Иветти и Леонидас Феррас отправились домой, а Лукас и Жади прежде отвезли Латифу и Самиру в Сан-Криштован.

 ….Когда мать с дочерью оказались дома, Латифа не стала выговаривать Самире за ее поведение в клубе. Впрочем, она сама могла бы снисходительно отнестись к тому, что Самира разговаривала в «Нефертити» с каким-то парнем, а на деле – с коллегой и сокурсником. Но если бы увидел это Мухамед…
- Нет, я слишком часто думаю о Мухамеде: что он скажет, как посмотрит, как отнесется или отреагирует. Нет! Его больше нет рядом! Меня не должно интересовать его мнение, и точка!
Латифа успела стянуть с головы платок, и теперь она стукнула по столику кулаком с зажатым платком. Хорошо, что окно ее комнаты выходит на освещенную улицу, а не на бар доны Журы и «Волшебную лампу»! Она вспомнила слова Жади о том, что теперь от Мухамеда можно ждать чего угодно – любых решительных шагов в отношении нее. И расстроилась.
- Нет, завтра у меня полно дел, - сказала она себя, успокаивая. – Завтра мне предстоит выполнить большой заказ. И если я хочу сделать всё, как надо, то в моих мыслях не должно быть места для Мухамеда. Я не стану думать о нем.
В комнату вошла Самира.
- Мама, я хочу заварить чай. Тебе принести стаканчик?
- Нет, мне пить не хочется.
- Мне так нравится Зейн. И Керим тоже.
- Ты бы вышла замуж, если бы дядя Али нашел для тебя мужа, такого, как Керим или Зейн?
- Мама, ты опять о своем? Нет, замуж я не собираюсь! Но я хочу сказать,  что Керим мне нравится, но его дочка – нет. Какая противная! Она смотрела на всех с таким высокомерием. Что, если гадание Зорайдэ  окажется правдой? Как ты сможешь поладить с Неджмой?
- Самира, и ты туда же? Не бери пример с Жади. А Неджму стоит пожалеть. Она растеряна. Ее муж женится через два дня. И ей остается только или смириться и принять его вторую жену, или остаться одной. Какая горькая участь ее ждет!
- Мама, только не говори, что и ты не знаешь, как поступить! Я принесу тебе чай с мятой, это поможет тебе успокоиться и привести мысли в порядок! – сказала Самира и поспешила на кухню.
- Дочка права, - кивнула себе Латифа. – Я так боюсь будущего, что в глубине души готова смириться и даже принять и Лейлу с ее ребенком, и Мухамеда, к которому я никогда больше не смогу относиться, как прежде.
Она обхватила себя за плечи и так и стояла, пока Самира не принесла ей стаканчик с горячим чаем.
Забирая его у нее из рук, Латифа начала было:
- Дочка, поговори с доной Журой. Может быть, не стоит устраивать танцы?
- Папе это не понравиться, да? – с сарказмом спросила Самира. – Но я не хочу обидеть дону Журу или даже поссориться с ней из-за отца!
…Утром Самира отправилась в университет, пообещав вернуться сразу после того, как закончится мероприятие в редакции, куда она собиралась поехать после занятий.
- Я не стану задерживаться. Ведь и тетя Жади собралась приехать к нам, чтобы узнать, какой приз я получу.
- Тебе не сказали?
- Я догадываюсь, - замешкалась Самира. – Мне пора, мамочка!
- Самира, не ешь всякую дрянь на улице! Лучше зайди в какое-нибудь приличное кафе.
- Поем в университете.
Как только за Самирой закрылась дверь, Латифа  немедленно принялась за работу. Она порадовалась, что все продукты у нее есть, не надо идти за покупками.
Вскоре несколько больших чаш было занято тестом для печенья, а в меньших чашках разложено всё для начинки: разные орехи, изюм, ароматные специи…
Когда Латифа испекла три противня с ореховыми трубочками и, раскатав очередной пласт теста, начала лепить новую порцию для выпечки, в дверь кто-то позвонил.
- Неужели моя Самира вернулась так рано? – удивилась женщина. – Если бы это была Жади, она бы заранее  позвонила.
Латифа быстро вытерла руки о полотенце и спустилась вниз. Сразу не стала открывать, но прислушалась к голосам за дверью. О, так это пришел Мухамед, и не один!
- Жади оказалась права, - с тоской проговорила Латифа и, немного посомневавшись, всё-таки достала ключ и открыла дверь.
За порогом ее ждали Мухамед с Мустафой. По их приглаженным волосам, почти праздничной одежде и торжественному виду женщина заподозрила, что это не простой визит.
- Латифа! Салам алейкум! Впусти нас, нам надо кое-что обсудить.
- Но я одна дома. Как я могу вас впустить, если нет никого из мужчин?
- Латифа, так об этом я и хочу с тобой поговорить, - доброжелательно, вкрадчивым голосом заговорил Мухамед, разводя руки в стороны.
- И когда же ты сможешь впустить нас, если у тебя БОЛЬШЕ НЕТ мужа? Нам пришлось бы ждать вечно или пока не приедет дядя Али! – внес лепту в разговор  и Мустафа. – Ноэмия, дона Ноэмия, пойди-ка сюда!
Женщина с несчастным видом появилась из-за двери. Ноэмия была в платке, что ещё сильнее насторожило Латифу.
- Латифочка, я так не хотела к тебе идти, но Мустафа и Мухамед настояли. Ведь они не могут войти к тебе в дом, если ты будешь одна. Дядя Али сказал Мухамеду по телефону, что вы с ним больше не махрамы. Вот потому необходимо мое присутствие…
- Но дядя Абдул так не считает, Ноэмия, он уверен в обратном! – поправил жену Мустафа.
- Нам нужно тебе кое-что сообщить, - деловито заявил Мухамед, стараясь скрыть волнение.
- Это очень важно, но, прежде всего, для тебя, Латифа, - назидательно произнес Мустафа. И был за это награжден взглядом Ноэмии, которая затем закатила глаза от неприятной ситуации.
- Я поняла, дона Ноэмия, Мустафа. Конечно, заходите.
- А меня ты не приглашаешь? – бодреньким голосом и как бы шутливо спросил Мухамед. В его руках уже оказались привычные четки.
- Но ведь вы пришли вместе? – сухо ответила Латифа, отходя в сторону, чтобы впустить процессию в дом, отводя глаза.
- Поднимайтесь наверх и располагайтесь в гостиной. Я только достану противни из духовок и поставлю туда новые партии печенья.
- Не беспокойся, Латифа. Доделывай работу, мы подождем. Разговор будет серьезным, - дона Ноэмия тоже пропустила мужчин вперед к лестнице.
- Я тебе сочувствую, - шепнула она Латифе прежде, чем отправиться наверх.
«Неужели Мухамед собирается выяснять подробности о нашем вчерашнем посещении клуба Зейна?»  – подумала хозяйка дома, стараясь не выказывать эмоций.
Но ее ждало совсем другое. Когда Латифа появилась в гостиной и присела на диван рядом с доной Ноэмией, Мухамед, многозначительно помолчав, объявил:
- Латифа, я передумал давать тебе развод. Беру свои слова обратно. Я решил с тобой помириться. Так будет угодно и Аллаху. Давай забудем о том, что произошло, продолжим семейную жизнь. Конечно, кое-что изменится. Ты уже будешь не единственной женой, при чем – второй, к сожалению. Но если мы оба захотим сохранить семью, мы примем, как испытания, то, с чем нам придется примириться. Мы оба ошиблись: и ты, и я. Предлагаю всё забыть, - плавно провел ладонью по воздуху мужчина.
- О, Аллах! – тихо произнесла Латифа в отчаянии.
- Латифа! – воскликнул Мухамед, помолчав и затем неверно истолковав ее реакцию.
- Я не смогу забыть. Мухамед, не трать напрасно время и чужое, и своё. Мы столько раз обсуждали наши дела, что я просто не вижу смысла ещё раз повторять,  ещё и при свидетелях.
- Латифа, ты не поняла, - мягко возразил мужчина. – Я решил вернуть тебя в семью. Развод не действителен. Я не хочу с тобой разводиться. Я передумал, моя козочка! Теперь мы снова муж и жена.
Мустафа с довольной улыбкой кивал согласно головой.
- Ты, Латифа, снова жена Мухамеда. Так было и снова так будет.
Дона Ноэмия слушала слова родственника мужа молча, но высоко приподняв брови и скосив глаза, чтобы не выдать настоящих чувств. Но когда заговорил Мустафа, она не выдержала.
- Латифа, ты их выслушала, но решать тебе. Если хочешь помириться с мужем, то ты вернешься к нему. Если нет – никто тебя не сможет заставить.
- НОЭМИЯ!!! – сделал ей «страшные глаза» муж. – Тебя позвали как свидетельницу, но никто не спрашивает твоего мнения!
- Мустафаааа! – сердито отозвалась женщина. – Здесь решается судьба моей подруги Латифы! Если она больше не любит Мухамеда, зачем же ее принуждать к примирению?
- Дона Ноэмия, прошу Вас не вмешиваться в наши с Латифой отношения. Я прошу Вас только присутствовать, и больше ничего.
- Хорошо, синьор Мухамед, я молчу. Тем более что я уже высказала своё мнение, - нервно заерзала на диване уязвленная замечанием дона Ноэмия.
Латифа побледнела, услышав слова Мухамеда…. Теперь он высказался предельно ясно.  Да, таков обычай. Пусть официально их с Мухамедом развод состоялся, но есть ещё и обычаи, по которым живут семьи в Марокко, как и за  пределами страны. И порой обычаи намного сильнее официальных документов. Если Мухамед говорит, что она, Латифа, снова его жена, т.к. он ПЕРЕДУМАЛ разводиться, это серьезно. Это восстановление брака со всеми вытекающими последствиями.
 Но теперь сестру Жади это не устраивало.
-  Нет, Мухамед, это ты всё ещё не понял или уже хитришь, делая вид, что не понимаешь… Мы разведены. У меня есть документ о разводе. А ты, я уверена, уже оформил документы на Лейлу, где указано, что ты развелся со мной и женился на ней. Ведь иначе тебе не ввезти женщину в Бразилию.
- Козочка моя… Послушай… Латифа…
- Нет, это ты послушай, Мухамед, - при этом Латифа подняла указательный палец с аккуратным накрашенным ногтем. -  Я отказываюсь возвращаться к тебе. И повторяю это не в первый, но в ПОСЛЕДНИЙ раз. А теперь я попрошу вас всех уйти. У меня большой заказ. Времени осталось мало.
- Ла-ти-фа…, - уже иным тоном заговорил Мухамед – четко, с некоторой угрозой, но пока ещё с предупреждением. – Не говори того, о чем скоро станешь жалеть. У тебя теперь нет другого выхода, как примириться с ситуацией. Ты примешь Лейлу, нашего с ней ребенка и станешь мне верной хорошей женой, как прежде.
- Мухамед, я отказываюсь! – решительно ответила Латифа, поражаясь собственной смелости.
- Ты НЕ МОЖЕШЬ отказаться, Латифа. И ты не можешь заниматься заказами – я этого не хочу. Мне не нравится человек, на которого ты работаешь. Я поговорю с сидом Керимом, он обязан будет меня понять. Если хочешь, то сегодня уже можешь ничего не печь, - внушительно закивал он.
- Нет, Мухамед, я не брошу свою работу. И не вернусь к тебе. Я требую семейного суда! – вспомнила несчастная женщина совет Жади. – Пусть прилетают дядя Али и дядя Абдул и решат окончательно, что мы в разводе.
- Ты сама знаешь, что всё будет не так, как тебе хочется, - с тоской произнес Мухамед. – Хватит глупостями заниматься. Настало время серьезных испытаний. Да, будет другая жена. Но если ты, Латифа, станешь вести себя, как я от тебя ожидаю, то тебе я и буду отдавать приоритет, а скоро, очень скоро ты снова станешь первой женой. Лейла ещё так неопытна, чтобы быть первой и отвечать за ведение домашнего хозяйства. Но ты, Латифа, всегда справлялась и теперь справишься.
- Этого не будет. Уходи из моего дома! – крупные слезы покатились по щекам Латифы, она стирала их ладонью, но они скатывались снова и снова. – Я не согласна! Я буду ждать прилета дяди Али. А он мне ответил по телефону, что мы с тобой разведены.
- Теперь это не так, Латифа. Ты не хочешь по-хорошему? Значит, вот как, Латифа? – разочарованно кивал Мухамед. - Я, кстати, могу не требовать, чтобы ты ушла из этого дома и вернулась в тот, другой. Но это пока. Когда я привезу сюда Лейлу, то тебе придется вернуться в мой дом. А здесь будут жить Амин с женой. Я так решил. Что касается Самиры, то ей тоже придется решать: надеть платок и вернуться в мой дом, в семью, в нашу жизнь, потому что тогда я прощу ее, или съехать из дома опять в тот мерзкий пансион, где она когда-то жила. Только так.
- Синьооор  Мухаамед! – не выдержала дона Ноэмия. – Что такое Вы говорите?! Дом куплен на имя Латифы, никто не имеет права ее выгнать или принудить перейти в другой дом.
- Дона Ноэмия. Прошу Вас…
- Ноэмия!!! – возмутился Мустафа, выкатывая широко открытые глаза. – Кто тебя спрашивает? Сиди молча!
- Не могу я молчать, когда над женщиной так издеваются!
- Ноэмия! Но-э-ми-я!!
- Мустафа, уведи свою жену. Здесь, в Бразилии всё получается не по правилам, - с досадой заговорил Мухамед. – Но что поделаешь? Но теперь мы с Латифой больше не махрамы, снова стали мужем и женой. Слава Аллаху, нам даже никях не требуется для этого. Поэтому я вправе остаться в этом доме у своей жены, а ты со своей женой можешь идти. Благодарю тебя, брат, за помощь.
У Латифы не было сил на возражения. Она молча плакала, обливаясь горючими слезами и вытирая их рукавом домашнего платья. Свидетели ушли, споря и переругиваясь.
- Эта дона Ноэмия… одалиска! А Мустафа не желает замечать этого, - бормотал Мухамед, пока родственники спускались по ступенькам к двери.
Мухамед очень надеялся, что Мустафа не забудет сделать то, о чем он попросил его перед тем, как пойти к Латифе: незаметно завладеть ключом от ее дома. Мухамед и сейчас не был уверен, где ключ от входной двери, бросила ли его Латифа на столик в «домашней пекарне», положила ли себе в карман, или он остался в дверном замке, но Мухамед надеялся на последнее. Тогда останется только заказать несколько копий, а этот ключ пока носить при себе, пока Латифа не начнет возмущаться и требовать  вернуть ей ключ.
- Латифа, теперь, когда главные мои слова сказаны, давай спокойно и серьезно всё обсудим, без свидетелей. Ты можешь честно признаться, что тебя не устраивает. Ты не хочешь терпеть вторую жену? Ладно, Латифа, Мухамед согласен: живи в ЭТОМ доме. Будешь время от времени приходить в ТОТ дом, чтобы навести там порядок – я имею в виду, что от тебя требуется привести в чувства молодую жену. У нее очень нехороший характер, признаюсь тебе…
- Мухамед, я не собираюсь становиться нянькой ни твоей молодой жене, ни ее ребенку.
- Латифа, этот ребенок ещё и мой сын, это брат Амира и Самиры, наших с тобой детей, - поучительным тоном терпеливо произнес мужчина.
- Нет, Мухамед, не хочу. Я не вернусь.
- Может быть, ты сочла, что я тебя обделил? Давай поедем в Торговый Центр и купим тебе золото, много золота! Латифа заслужила иметь много золота, больше, чем я купил на свадьбу Лейлы. Но мне ничего не жаль для моей Латифы, - выразительно прижал пухлую ладонь к груди Мухамед.
- Мухамед, - Латифа даже прикрыла на несколько мгновений глаза. – Ты не желаешь меня выслушать…
- Моя козочка, я так по тебе соскучился, правда. Помнишь, как ты танцевала для меня на кухне танец с канделябрами? А потом ты села на стол и стала макать палец в банку с медом и кормить Мухамеда с пальца?! Помнишь, Латифа? Или ты уже всё забыла? – перешел на жалобные интонации отвергаемый муж.
- Не бей на жалость, не поможет. Как сказала бы Жади: точка невозврата пройдена, и я…
- Жади! Всегда Жади! Только Жади! Это она виновата, что ты сейчас так поступаешь! – вдруг рассвирепел Мухамед. – Одалиска! Вот она кто! И тебя с Самирой хочет такими сделать! Я знаю, куда она вас вчера водила. Как ты, порядочнейшая из женщин, могла пойти с ней в клуб? В ночной клуб?!
- Всё, хватит, Мухамед, уходи. Я больше не намерена тебя слушать.
- Вот ты как? Ты забываешь, что документы на дом и развод всё ещё у меня. Поэтому завтра, Латифа, ты переедешь назад в мой дом, как я и сказал! Иначе я разорву все бумаги на клочки!
- Я лучше уеду жить к Жади, и Самиру заберу с собой, чем вернусь к тебе и в тот дом, - горько, но твердо сказала Латифа.
- Жади! Опять эта Жади! – схватился Мухамед за голову. – Но ничего! Я вызову сюда дядю Абдула, вызову, уж он быстро сможет справиться с твоей сестрой, Латифа. Вот увидишь!
- Я не люблю тебя больше, Мухамед. Мне всё равно, кто приедет. Дядя Али не станет принуждать меня к браку с тобой.
- Будем считать, что я ничего не слышал. Я к тебе отношусь по-прежнему, т.е. очень хорошо, с любовью. И ты говоришь мне гадости из чувства обиды. А теперь мне пора, - заспешил Мухамед, видимо, опасаясь услышать более страшные признания от заупрямившейся женщины.
Он развернулся и почти выскочил из комнаты, а, сбегая по лестнице (в силу возможности, конечно, а точнее – быстро переваливаясь со ступеньки на ступеньку, держась за стену), он услышал, как с ненавистью простонала ему вслед Латифа:
- Как я его ненавижу! Ненавижу, ненавижу! – закончила она, подавившись рыданиями.
Но, слава Аллаху, его козочка не упомянула имени другого мужчины! Мухамед вышел из дома жены разбитым, безмерно уставшим от нервного напряжения, но в душе он испытал радость. Кажется, никакого мужчины не появилось в ее жизни, слава Аллаху!
- Ничего, всё устроится. Пройдет время. Латифа смирится, - убеждал он себя. – А там и за Самиру возьмусь…

16. Часть 16. Глава 16. Утро накануне. Саид и Фатима. Вылет в Марокко.

А в тот же день в доме Саида с раннего утра продолжались сборы к поездке в Марокко. Нет, чемоданы Мунира и его отца стояли наготове уже с вечера. Но Саиду предстояло решить несколько деловых вопросов, поэтому он закрылся в кабинете. И ещё ему необходимо было кое-что обсудить с братом.
 Мунир же бродил по дому, вспоминая то об одной вещи, которую он мог бы взять с собой в Марокко, то о другой. Ему казалось, что он что-то забыл, не положил в чемодан, когда Мириам помогала ему укладывать вещи.
Фатима успела прогуляться утром по саду и вернулась в дом, принеся несколько срезанных роз. Она с удовольствием вдохнула их аромат и улыбнулась, не сразу заметив появившегося рядом сына Саида.
Противный мальчишка смотрел на нее враждебным взглядом.
- Чего тебе, Мунир? – сладким голосом поинтересовалась Фатима.
- Ты не забыла, что моя мама скоро вернется домой.
- Да, я знаю. Ведь Зулейка уволила твою няню. Рания займет ее место, - противно улыбнулась женщина, ненавидя себя за это. Но мальчонка ее ужасно раздражал.
- Мама не станет работать служанкой в нашем доме. Отец на ней снова женится, вот увидишь, Фатима.
- Послушай, Мунир… Даже если Саид возьмет твою мать в жены, ей уже никогда не стать первой женой. Она не сможет командовать другими женами, понимаешь? – чуть наклонившись к парнишке, сладко  усмехаясь, объяснила Фатима.
- Ещё посмотрим, как долго мой отец будет тебя терпеть. Он с тобой разведется!
- Неужели? Я спрошу у Саида, откуда в тебе такая уверенность, - пообещала женщина, уставившись на мальчишку колючим взглядом. Но его это не смутило. Конечно, было заметно - ребенок немного напуган тем, что отец может узнать о его словах. Но он взял себя в руки, нарочито рассмеялся и убежал на кухню.
- Мириам, я хочу съесть что-нибудь вкусное! – послышался его голос.
- Хочешь миндального печенья?- ответила ему служанка, но Фатима не стала слушать дальше их разговор, а поднялась на второй этаж.
Она решила отсидеться у себя в комнате почти до самого отъезда Саида   в аэропорт. Она собралась выйти,  когда придет время прощаться с мужем перед тем, как он сядет в машину. Не хотелось портить этот день ссорой с пасынком, чего тот, очевидно, и добивался.
Тем более, у нее было неотложное дело. Войдя в комнату, Фатима положила розы на столик, взяла ножницы и откромсала у одного цветка бутон. Взяв его в ладонь, понесла к висевшей на стене картине, составленной способом скрапбукинга – из разных мелочей, которые она насобирала в своих вещах. Розовый бутон она хотела прикрепить почти в самом центре полотна рядом с несколькими жемчужными бусинами, приклеенными на узкую полоску ажурной ленты.
И вдруг она остановилась. Что такое?! Кажется, на картине появилось кое-что, чего там не было ещё утром, когда она рассматривала композицию и обдумывала, куда именно пристроить срезанную розу. Именно там теперь и увидела Фатима крупную зеленую бусину. Это была именно та бусина, которая полгода назад исчезла из ее комнаты.
Женщина нахмурилась и подошла к шкафу, под которым где-то возле стены должна была лежать другая бусинка,  зашвырнутая  туда в порыве злости. Фатима не смогла бы достать ее оттуда - часть испорченного украшения, купленного когда-то Саидом, бусину из поделки Жади, но, отыскав крохотный фонарик, она смогла посветить за шкаф, заметив на полу зеленый шарик. Он лежал на месте.
Кто-то снова побывал в ее комнате!
- Кто-то? Конечно, это проделки Мунира. Хочет рассорить меня с отцом. Да, теперь я начинаю всерьез воспринимать его слова о том, что Саид разведется со мной. Мальчишка станет добиваться этого, устраивая мелкие провокации, которые будут выводить меня из себя, а я даже не смогу доказать, что это дело рук змееныша. И Саид тоже не поймет меня: назовет это ерундой и скажет, чтобы не обращала внимания.
Фатима разозлилась и теперь металась по комнате, обхватив себя за плечи. Что делать?! Как бороться с  мальчишкой?
Так ничего не придумав, но решив обдумать проблему с пасынком позже, она села за компьютер и открыла почту.
Она с радостью обнаружила, что пришло письмо от Самиры. Прочитав, Фатима откинулась на спинку кресла. Какое счастье! У нее появится виртуальная подруга! Но однажды она признается девушке, кто она такая, объяснит, почему вынуждена была скрывать это.
Она сфотографировала телефоном  картину – результат своего творчества, перегнала фотографию на компьютер и отправила ее на адрес Самиры, добавив несколько слов о том, что картина у нее получилась в том стиле, о котором журналистка написала в статье. Скрапбукинг - это здорово!
 И только выйдя из почты и побродив по Интернету, она с ужасом поняла, что допустила ошибку. Как она могла забыть о том, что крупная зеленая бусина – это улика, которая выдаст ее с головой? Ведь Самира могла видеть ожерелье, которое Жади сделала на продажу. Если видела и запомнила, то сможет узнать. Если ей известно, кто купил украшение, то догадается, из какого дома пришло письмо под ником Клэр.
Почему эта мысль не пришла ей в голову немного раньше? А что можно теперь сделать, ведь снимок уже в электронной почте Самиры. 
Фатима с досадой вскочила, подбежала к стене и содрала с картины бусину. Да что это с ней? Если в комнату войдет Саид и увидит зеленый камень, его заинтересует, откуда он взялся. Память у него отличная. Саид может всё не так понять, ведь будет глупо рассказывать ему историю о том, как кто-то сначала украл у нее бусины, потом подбросил. Он решит, что она виновата в каких-то интригах, неизвестно что о ней подумает!
Подлый мальчишка, весь в Ранию! Главное – Фатима не могла придумать, что ей с ним делать. Мунир под защитой ее мужа. Это чудо, что Саид ничего не узнал о том, как она не так давно побила его сына за испорченное ожерелье! Но когда здесь вновь появится Рания, ей больше не удастся наказать мальчишку, что бы он ни натворил.
Мальчонка опасен, это точно. И хотя он ещё ребенок, но обладает умом и сообразительностью и вполне может придумать ловушку, в которую однажды попадется она, Фатима. Этого нельзя допустить.
Теперь Фатима поняла, что могла бы быть защищена, если бы тоже родила Саиду ребенка.
- Да, но Жади это не спасло: Саид развелся с ней и отобрал Хадижу. Он и с другими женами способен так поступить. Но с другой стороны, Жади сама старалась от него освободиться, а я не хочу…
- Что?! Я не хочу освободиться от Саида?! – удивленно повторила она себе. Ещё несколько месяцев назад она мечтала об обратном! Как же ее затянул интриги этого дома! Она готова бороться за Саида с Ранией, с их  сыном за место рядом с мужем! Как это пошло и отвратительно. Правда,   о том, чтобы получить Саида, она подумывала и раньше. Даже решила, что влюбилась в мужа.
Но когда происходили такие вот неприятные вещи, она не была уверена, что Саид встанет только на ее сторону. Есть Зулейка, теперь ещё и Рания вернется. Но если Саид вновь на ней женится… Тогда ей снова стоит подумать, не бросить ли это семейство, чтобы устроить свою жизнь вне гарема. Пусть в ее сердце останутся хорошие воспоминания о Саиде. Иначе она родит ему ребенка, а потом он начнет этим манипулировать. И она возненавидит Саида!
В дверь постучала Мириам и сказала, что сид Саид и  Мунир уже внизу, ждут, когда все спустятся к ним попрощаться.
- Я сейчас приду, - бросила Фатима и, когда служанка прикрыла за собой дверь, раскрыла ладонь и посмотрела на отливающий яркой зеленью камень.
- Рания заплатит за проделки своего сыночка. Пусть Саид с Муниром уедут, и я знаю, как поступить.
Внизу, в огромном зале, рядом с мужем уже стояла Зулейка. Саид держал на руках маленькую Бадру, а его младший сын обнимал отца за ногу.
- Амир, я скоро вернусь. Привезу тебе сувениры из Марокко. А когда ты подрастешь, тоже возьму тебя с собой в Фес.
Мужчина нежно поцеловал дочку и передал ее на руки Зулейке.
Потом он взглянул на Фатиму, которая чувствовала себя актрисой в домашнем театре. Она вынуждена была улыбаться, хотя от души желала треснуть чем-нибудь мерзкого мальчишку, с ехидной насмешкой следившего за ней.
«Змеёныш объявил мне войну. Отчего-то не Зулейке, занявшей место первой жены, а мне. Как будто чувствует, что я для его отца значу намного больше, чем Зулейка. И конечно, он захочет избавить мать от соперницы. Это взрослые игры, но в таких семьях дети взрослеют быстро, потому что оказываются втянутыми в отношения взрослых.  Сын Саида захочет вернуть матери потерянное ею место»,- размышляла она, тем временем  улыбаясь и произнося какие-то пустые слова в ответ на просьбу Саида жить мирно в его отсутствие.
О чем он говорит? Кто с кем может ссориться без него? Всё начнется тогда, когда Рания переступит порог этого дома. Ведь ей придется начинать сначала борьбу за место в семье.
«Я тоже не собираюсь ее жалеть. Первой женой ей не стать, но с третьего места подняться на второе – почему бы ей не захотеть попробовать? Впрочем, она сначала должна вновь выйти замуж за Саида, а он, помнится, твердо сказал, что Рании не бывать его женой. Неужели он может передумать?»
- Саид, не забудь привезти мне мою картину. Я не могу забыть тот прекрасный город, в который ты меня смог отвезти – Эс-Сувейру. Она мне иногда снится – белый город, на который спускается туман цвета молока… Или когда его старинная крепость залита солнцем... Помнишь, я подошла к круглой бойнице, через которую открылся замечательный вид на город? Жаль, что я случайно удалила ту фотографию.
- Привезу, - улыбнувшись уголками губ, пообещал Саид. – Мне напомнит Мунир. Так ведь, сынок?
Мальчик кивнул, но Фатиме показалось, что в его глазах мелькнуло лукавство. Что он задумал? Испортить её картину? Тогда, прежде всего, пожалеет его мать:  Фатима не упустит ни одного случая пригрозить ей, что расскажет Муниру, чем занималась Рания в Марокко.
- Саид, ту картину, которую испортил дядя Абдул, ты тоже привезешь?
- Почему ты спрашиваешь об этом, Фатима?
- Просто так. Но я вот боюсь, что твой дядя может так же обойтись и с моей картиной. Нет? Как ты думаешь?
- Не беспокойся. Мы с Муниром проследим, чтобы твоя картина добралась до Бразилии без приключений. Я доставлю тебе такую радость.
«Особенно порадуется картине в этом доме Рания», - с удовлетворением подумалось ей.
- Мунир, ты отвезешь своей маме что-нибудь из ее украшений? Не может же она на свадьбе выглядеть нищей. Ты собирался взять ее шкатулку. Но я не вижу у тебя другого багажа, кроме небольшого чемодана.
- Фатима, - предостерегающе произнес Саид, а она лишь усмехнулась, отведя глаза в сторону.
- Моя мама не будет выглядеть нищей, потому что отец купит ей самое красивое золото, правда, папа? Мама станет самой красивой женщиной на свадьбе.
- У твоей мамы есть золото, я видел на ней украшения, - ответил Саид. И Фатима, заметив небольшую заминку, усмехнулась. Мунир это понял по-своему.
- Мой отец женится на маме, и она снова будет жить в своей комнате! – с вызовом произнес мальчишка.
- Саид, ты всё-таки решил совершить никях с Ранией? Не знала. Почему ты нам ничего не сказал? – спросила Фатима, понимая, в какой ситуации оказался отец мальчика. Зулейка тоже как будто вздрогнула.
- Посмотрим, как получится. Но я попрошу тебя, Зулейка: распорядись, чтобы к нашему возвращению для Рании  приготовили ее прежнюю комнату. Она не будет служанкой в моем доме. Ведь она мать моего сына. Она возвращается, чтобы воспитывать Мунира…
«…как когда-то Жади вернулась к Хадиже», - едва не проговорился он, но вовремя остановился.
Зулейка была очень удивлена, но покорно кивнула, что будет всё так, как велел муж. Но по ее лицу пробежала тень. Наверно, Саид ничего не заметил, но не Фатима. И она поймала себя на том, что нисколько не задета таким решением Саида. Пусть Рания думает, что для нее всё, как прежде… Но это будет не так. Теперь  Ранию ждет много испытаний. Фатима позаботится об этом.
А вот сын Саида… Отчего-то Фатима чувствовала полное бессилие перед проказами ребенка. «Думаю, у меня выход только один – рассказать всё Саиду и посоветоваться, как быть», - мелькнуло у нее в голове. Наверно, это лучший выход. Так она обезопасит себя от происков маленького стервятника. Не хотелось бы проиграть мальчишке.
Когда Саид повернулся, чтобы пойти к выходу, а впереди него уже несли чемоданы водитель и один из охранников, Фатима не удержалась и на мгновение показала Муниру бусину, слегка покатав ее двумя пальцами. Она придала лицу свирепое выражение. Мальчик перестал вызывающе улыбаться и поспешил за отцом. Саид не заметил ничего.
- Мунир, поторопись. Иди впереди меня, сынок. Не отставай. Мы можем опоздать на самолет.
Саид с сыном вышли из дома. Зулейка с детьми торопилась тоже оказаться на улице. Но Фатима задержалась: она вдруг разозлилась сама на себя. Почему она ведет себя, как девчонка, связываясь с сыном Рании?!
Когда машина умчалась, увозя в аэропорт Саида, оставившего дом заботам двух женщин, Фатима потребовала у Мириам принести униформу, которую носили служанки в их доме.
Мириам послушно явилась к ней со стопой одежды в руках.
- Шукран, Мириам. Вы ведь уже подготовили комнату Рании? Вам Саид сказал об этом  прежде, чем нам с Зулейкой, так ведь?
Женщина кивнула, с беспокойством взглянув на вторую жену.
- Иди, ты свободна. Я сама отнесу в комнату Рании эту одежду. Думаю, она ей пригодится.
Саид  говорил, что место Рании – среди слуг. Говорил, но забыл, кажется. Забыл, но, кажется, теперь и вовсе передумал. Ничего, пусть она сначала увидит униформу, потом нажалуется Саиду, тот велит убрать… Но Фатима как-нибудь выкрутится. Главное – насолить сопернице.
Она вышла в коридор вслед за служанкой и отправилась в комнату, которая пустовала полгода. Вернее, там постоянно обитал Мунир.
Фатима вошла и положила униформу на кровать.
«Надо предупредить Зулейку, чтобы не убирала это с кровати. Я сама отвечу за свой поступок. Пусть сделает вид, что ничего не знала. Если она хочет досадить Рании, указать ей на место, пусть хотя бы не вмешивается, если боится предпринимать что-то сама»».
Потом Фатима достала из кармана джинсов бусину. Ее только сейчас удивило, что Саид не сделал замечание за то, что она появилась перед ним в джинсах. Он страшно не любил женщин в брюках и джинсах, но сегодня явно было не до этого.
Положив зеленый камень под униформу, женщина с облегчением вздохнула и улыбнулась себе.
- Вот так, Рания. Ты ещё не приехала, а война между нами уже началась. И виноват в этом твой сын.
Выходя, она оглянулась на кровать. Надо будет предупредить Мириам, чтобы служанки не притрагивались к кровати и тому, что на ней лежит. Саид и кобра с детенышем вернутся дней через пять. Ничего страшного! Если даже Зулейка  распорядится, вопреки их договору, сделать в этой комнате уборку, Фатима велит Мириам проследить, чтобы никто не коснулся одежды и спрятанной под ней бусины.
- Пусть Рании и не придется это носить, если уж она не будет служанкой, но первое, что она должна увидеть, войдя в комнату – вот эту униформу!

17. Часть 16. Глава 17. Происшествия  в Сан-Криштоване. Неприятные новости.

Вернувшись домой, Мухамед  тут же позвонил брату, надеясь, что тот ещё не уехал в аэропорт. Но, поговорив с Саидом, он так и не смог успокоиться, т.к. он его не поддержал, раскритиковав все действия. Но Мухамед даже обиделся, сочтя, что он не мальчик, чтобы выслушивать нотации. Нужен был более убедительный и сочувствующий, более понимающий собеседник.
Конечно, таким человеком мог быть только дядя Абдул. Поэтому, вопреки совету, данному Саидом, Мухамед набрал знакомый номер телефона в Фесе.
Сначала всё шло, как хотелось Мухамеду: дядя Абдул внимательно выслушал, почти не прерывая повествование вопросами, но потом попытался выяснить то, что его очень волновало.
- Мухамед, ты взял с собой плетку? Ты принес с собой плетку, когда ходил разговаривать с Латифой?... Нет?! А почему?! А я тебя предупреждал, что Латифа – тоже одалиска. Не стоит есть яйцо целиком, чтобы понять, что оно тухлое. А ты съел десяток, но так и не распробовал, что твоя жена тоже одалиска! Она вырастила дочь-одалиску. Но виноват в этом ты, ты, Мухамед! Ты же не слушаешь моих советов! Если бы ты слушал, о чем я тебе говорю, то сейчас ты не оказался бы в таком плачевном состоянии…
Мухамед представил, как родственник брызжет слюной от злого бессилия и ярости. И пожалел, что проявил слабость, а ведь Саид предупреждал! Неужели он, Мухамед, так глуп? Он уже совсем ни на что не годен, если не может справиться с бывшей женой, с которой прожил много лет, и никогда Латифа не проявляла непокорность. Что же случилось? Что с Латифой? А с ним самим-то что?
Как ни старался Мухамед, но не смог быстро проститься с дядей Абдулом, пообещавшим непременно прилететь в Бразилию, как только разберется со свадьбой внучки Дунии и Али.
- Мухамед, ты не должен отчаиваться. Бери себя в руки и настаивай на своем. Но Латифа должна раскаяться за упорство. Если она не признает собственную неправоту, лучше разведись с ней. У тебя есть ещё одна жена, которая потребует особого внимания. Забудь Латифу, и я найду тебе ещё одну жену.
- Какую жену? Ещё одну? А Муна отказалась? – с надеждой спросил он.
- Муна?... Ах, да. Забыл. Вот и женись на Муне! Я с этой свадьбой совсем память потерял. Забыть о Муне! Ты прилетишь в Фес, Мухамед, и сосватаешь Муну… Пусть ее дочь и оказалась одалиской, сбежавшей перед тем, как Саид собрался ее сватать, но мать – очень порядочная женщина. О ней все так отзываются. В ее доме горит лампада Аллаха. Она и в твоем доме будет поддерживать огонь в лампаде Аллаха, - сел на любимого конька дядя Абдул.
- Дядя, дядя, послушайте меня. Я не хочу разводиться с моей Латифой. Я не могу даже представить себе, что моя Латифа не будет моей женой.
- Но тебе придется отказаться от неё, Мухамед. Лучше откажись ты от нее прежде, чем она откажется от тебя и опозорит весь наш род, - рассудил дядя Абдул.
- Но дядя Абдул…
- Мухамед, прилетай на свадьбу, и мы всё обсудим и решим, что тебе делать. А потом я вместе с тобой и Али прилечу в Бразилию, чтобы решить окончательно твой семейный вопрос. Ты или разведешься с Латифой, или она к тебе вернется.
- Хорошо, дядя Абдул, - решил больше не возражать, не спорить со стариком Мухамед.
Но он задумался над предложением родственника:  что если ему уговорить Латифу слетать с ним на свадьбу Ясмин? Пусть времени в обрез, но у Саида такие связи, большие возможности, и он сможет купить им с Латифой билеты на самолет в Марокко, если позвонить Саиду сейчас же. Пусть они не успеют на никях, но свадьба продлится несколько дней. Успеют на второй день, ничего страшного.
 А уж в Фесе на строптивую жену Мухамеда насядут все родственники, там, в Марокко, она не сможет вести себя, как женщины в Рио-де-Жанейро, которые окружают Латифу в Сан-Криштоване.
- Да-да, - обрадовался Мухамед и даже потер ладони в предвкушении. – Всем женщинам нравятся праздники, все женщины любят бывать на свадьбах. И Латифа такая. А если я куплю ей золото, то моя козочка перестанет упрямиться. Мы помиримся, а потом она со своим добрым сердцем примет моего сына, которого родит Лейла. И ее тоже примет, ведь она ей в дочери годится. Моя Латифа станет относиться к ней не как ко второй жене, а как к ещё одной дочери.
Так убеждал себя мужчина, всё больше веря самому себе.
- Латифа не откажется лететь на свадьбу. А когда мы окажемся в Фесе, я познакомлю ее с Лейлой. Оставлю Латифу в доме Лейлы. Пусть моя любимая козочка присутствует или даже примет роды у Лейлы вместе с другими женщинами, тогда она не сможет отказаться от ребенка моей второй жены. А потом я вернусь за ними обеими и сыном, а на дом Лейлы пусть дядя Абдул ищет покупателя.
Мухамед настолько убедил себя в том, что так все и будет, что решил попросить Амина сходить  к матери и сказать, чтобы Латифа срочно готовилась к поездке в Марокко. И сегодня же они съездят в Торговый Центр, чтобы купить ей золото.
- Конечно, в Фесе я мог бы купить украшения по более выгодной цене, но боюсь, что обещания не произведут на Латифу впечатления большие, чем покупка золота уже сейчас.
Он достал из кармана записную книжку и произвел в ней карандашиком какие-то расчеты. Расстроенно вздохнув, он попытался сам себя успокоить:
- Если я хочу вернуть мою Латифу, придется расстаться с некоторой суммой денег. Но это необходимо. Ничего не поделаешь…
Да, расходы предстояли большие из-за поездки в Марокко. Сначала билеты на самолет туда, потом свадьба, затем возвращение в Рио. Придется пожертвовать полученной в магазине прибылью за последние месяцы.
- А Муна?! – с ужасом вдруг вспомнил он. Как-то он совсем упустил из виду женщину, на которой ему придется жениться.  Ему не отказаться от сватовства. А всё дядя Абдул!
- Что же делать? Ведь Латифа, даже если ее примирить с Лейлой, может отказаться признавать третью жену. И всё начнется сначала! – вновь впал в уныние Мухамед.
Но потом он взял себя в руки. «Когда придет время жениться, то, как говорится, или падишах умрет, или осел сдохнет»,- решил Мухамед не переживать раньше времени.
И всё-таки внутри него где-то в душе свербил вопрос: почему Латифа так упрямится? Почему она дала решительный отказ на его просьбу начать семейную жизнь сначала. Он искренне не мог понять этого. Наоборот, он всё время  надеялся, что Латифа сама желает вернуться. Он думал, что как только в ней перестанет говорить обида, Латифа одумается и сама станет искать путь помириться. Но этого не произошло.
- Ничего, всё будет хорошо. Вот вернемся из Феса, и всё пойдет по-прежнему. Пусть сначала Лейла и Латифа поживут отдельно. Пусть Лейла поймет, что одной ей не справиться с ребенком и домом. Тогда она сама попросит меня привести в наш дом другую жену.
Хитрый Мухамед решил разработать план, как завлечь Латифу в бывшее семейное гнездо. Понадобится и помощь Амина. А что? Сын его поддержит. Мухамед знал, что Амин был против его второй женитьбы. Но ведь это уже свершившийся факт! А вот им с Халисой не помешает иметь свой дом, т.е. жить отдельно от родителей. А когда Латифа вернется в его дом, сын с невесткой смогут переехать жить в материн…
- А как же быть с Самирой? А Муна? – опять вспомнил он ещё об одной невесте. – А как же Ариба? Она здесь вовсе не нужна. Ещё и деньги придется тратить на ее билет до Бразилии.
Мухамед попытался представить, как сможет разместить всех женщин у себя в квартире над «Волшебной лампой». Комната для Латифы, комната для Лейлы, комната для Арибы, которая, как он себе представлял, если приедет, то станет нянькой. А для чего ещё она здесь нужна? Комната для Муны, когда он и на ней женится. Ну и комната для Самиры, если дочка одумается и согласится жить по его правилам. А возможно, если и не согласится, но он, Мухамед, найдет в себе силы взяться за ее перевоспитание.
Итак, нужно пять комнат, но у него в доме и нет больше на втором этаже, где расположены личные комнаты. Разместятся все женщины, но это при условии, что он, Мухамед, не будет иметь собственной комнаты, а каждую ночь будет ночевать у кого-то из жен. Амин же и Халиса должны будут перебраться в соседний дом, который пока ещё Латифа считает своей собственностью.
- Мой сын будет рад. Тогда уж он почувствует себя совсем взрослым и поймет, что значит иметь собственную семью. Возможно, тогда и мой внук родится.
Он опять позвонил Саиду, но не дозвонился. Наверно, самолет Саида уже взлетел. Значит, в Марокко они с Латифой не летят. Но за золотом поедут – не сегодня. Так завтра.
Мухамед собрался и пошел в магазин, где всеми делами заправлял Мустафа. Бедняга утомился и не смог отлучиться пообедать после дневного намаза. Но теперь Мухамед был намерен лично работать с покупателями, чтобы не упустить ни малейшей прибыли. Мустафа хороший торговец, опытный, но Мухамед всё равно считал, что сам он всё равно сможет сделать   лучше.
Там, в магазине за работой незаметно пролетело время. Мухамед вышел из «Волшебной лампы», было ещё светло, но уже скоро наступят сумерки, а затем очень быстро город накроет вечерняя тьма.
Они с Мустафой стояли на пороге магазина, стараясь не поглядывать в сторону бара доны Журы, которая то и дело покрикивала на Базилио, по ее указанию украшавшего гирляндами из разноцветных флажков бар и небольшую площадь перед баром.
- Опять у доны Журы какой-то праздник? Что на этот раз? - снисходительно заметил Мухамед. – Ты слышал что-нибудь от доны Ноэмии?
- Нет, Ноэмия мне ничего не говорила, - пробубнил Мустафа.
- Но я видел в окно, как она там сидела – за столиком у бара. Они с доной Журой разговаривали. Не могла же дона Жура ей не рассказать, что предполагается вечером в баре.
- Наверно, будут танцы, Мухамед, - догадался муж бразильянки.
- Опять?! О, Аллах! Опять будет не уснуть от ужасной музыки, которую дона Жура включит на весь Сан-Криштован, - скривился Мухамед как от кислого лимона. – Мустафа, ты ведь не собираешься пойти на танцы?
- Если пойдет Ноэмия, я тоже буду вынужден пойти. Я должен присматривать за женой. Она у меня такая красавица, моя куропаточка!
Мухамед не успел возразить, потому что к дому, где жила Латифа, подъехало такси. Из машины выскользнула Самира, а за ней выбралась и Жади. В руках у девушки был огромный букет цветов. Обе родственницы широко улыбались. Самира вдруг оглянулась на бар и помахала кому-то рукой. Анинье? Доне Журе? Базилио? Ну этого-то быть не может.
Потом Самира своим ключом («У Самиры есть ключ», - отметил Мухамед) открыла дверь, и они вошли в дом. Жади, как будто почувствовав спиной недоброжелательный взгляд Мухамеда, оглянулась на магазин бывшего мужа сестры.
- Одалиска… Змея… Мустафа, это она, это Жади настраивает Латифу против меня! – проговорил со злостью Мухамед.
- Когда приедет дядя Абдул, она не посмеет и носа здесь показать, не бойся, брат, - успокоил его Мустафа.
- Хотел бы я превратиться в муху, чтобы услышать, о чем будут говорить в доме Латифы.
- Да, брат, они тебе все косточки переберут, как у барашка. Латифа им расскажет о твоем предложении.
- Расскажет, я не сомневаюсь. Всегда знал, что моя Латифа сочувствовала Жади. А теперь она  расскажет одалиске обо мне. Мустафа, это такое неприятное чувство – знать, что сейчас тебя обсуждают.
- Может, мне Ноэмию к ним послать, чтобы она там всё услышала и увидела и потом мне рассказала? Я могу ей позвонить, прикажу прийти.
- Нееет. Твоя жена, Мустафа, всегда была на стороне Латифы и одалиски Жади. Она не станет следить за ними для меня.
- Тогда не знаю, что ещё предложить, - сдался Мустафа.
- И я не знаю, брат, что делать. И я тоже не знаю, - признался Мухамед, складывая на необъятном животе руки, наконец, сцепив их «в замок». Между пальцев свисали четки, которые он непроизвольно перебирал.
Но потом к магазину подошли несколько человек, и мужчины вернулись внутрь торгового помещения, чтобы обслужить туристов.

… Если бы Мухамед смог подслушать и подсмотреть, что в эти мгновения происходило в комнате на втором этаже соседнего дома, он бы увидел дочь и бывшую родственницу возле рыдающей на диване Латифы.
-…Да, Жади, он так и сказал, что передумал давать мне развод, что отказывается от ранее данного слова, что мы с ним теперь вновь женаты….
- Не плачь, Латифа. В наше время всё иначе, чем было в средневековье или даже двадцать пять лет назад. Как это он передумал? У тебя есть бумаги с официально подтвержденным разводом.
- Жади, ты же знаешь, что обычаи здесь более важны, чем какие-то бумажки.
- Мама, вот стакан воды, выпей и успокойся.
- Как я могу успокоиться, дочка? Твой отец пригрозил порвать все документы, если я откажусь с ним помириться.
- Какие документы? – спросила Жади.
- Все! Жади, у него документ о разводе. У него документы на этот дом. У него даже мой паспорт.
- Ну это он слишком далеко зашел: паспорт он не имеет права рвать.
- Жади, если Мухамед порвет документы, мы с Самирой останемся  без моего дома, а я вновь буду его женой, - продолжала горько всхлипывать Латифа.
- Ничего подобного! Всегда можно попросить выдать дубликат. Если документ официально выдан, значит, где-то есть его копия, - со знанием дела сказала Жади.
- Мама, это так. Ты просто возьмешь копии документов.
- Когда приедет дядя Али, пусть он потребует у Мухамеда отдать ему все официальные бумаги…
- …если они уцелеют! – закончила, ничуть не успокоившись, Латифа.
- Мама, что ты собираешься делать? Ты примешь вторую жену? Эту малявку, увешенную золотом, какого отец тебе никогда не дарил!
- Не в золоте дело, дочка.
- И в нем тоже. Мой отец отнесся ко второй жене так, как будто он ее полюбил, а не женился на девчонке по воле дяди Абдула.
- Самира, твой отец ведет себя согласно предписанным обычаями. Он не мог поступить иначе.
- Но Зорайдэ и Карима рассказывали мне по телефону, что отец купил ей много золота, красивых кафтанов и разных вещей, что она из нищенки превратилась в принцессу, - возмущалась Самира. – А от тебя отец всегда ждал только выполнение домашней работы.
- Ничего, мы скоро сами своими глазами увидим эту принцессу и то, как твой отец к ней относится, - сказала Жади.
Когда у Латифы иссякли как слезы, так и силы из-за бурных рыданий, она подняла лицо, взглянув на Самиру.
- Дочка, я до сих пор не спросила, как твои дела? Ведь у тебя сегодня должен был быть праздник. Что тебе сказали в редакции? Ты говорила, что могут дать какой-то грант? – утерев слёзы и высморкавшись, спросила, наконец, Латифа.
- Да, мама, я уже рассказала тете Жади о том, как меня поздравляли мои коллеги-журналисты. Мне дали грант.
- Что это значит? Что за грант?
- Мне оплатят поездку в одну из стран, где я должна буду выполнить задание редакции: написать серию очерков о быте и нравах населения, обычаях и традициях народа, проживающего в той стране.
- Дочка, ты собираешься ехать в другую страну? – с ужасом в голосе, позабыв о собственных жизненных неурядицах, заговорила Латифа.
- Могу даже сказать, в какую именно. Но я отправлюсь не одна, а с Амалией. Это было ее предложение – учредить конкурс и гранты на рабочие поездки для молодых журналистов.
- Дочка, и куда же ты собралась поехать?
- В Марокко. Ведь я всегда мечтала посетить историческую родину, став взрослой. Теперь я взгляну на Марокко глазами журналистки. Напишу статьи, циклы статей. Амалия с моей помощью соберет материал для будущей книги. Мы едем туда вдвоем, это не опасно. Амалия столько путешествовала по миру, она опытная, несколько раз самостоятельно была и в Марокко.
- Дочка, как бы ты меня ни убеждала, всё равно я не смогу найти места от переживаний. Отпустить тебя в другую страну? Марокко очень далеко, Самира! Я так боюсь за тебя.
- Мама, но это моя профессия. Ради этого мне пришлось порвать с семьей, - возразила девушка, а ее мать при этом прикрыла ладонью глаза.
- Далекую страну, Латифа? Марокко для нас не чужая страна, - напомнила Жади. – Твоя дочь знает Марокко лучше, чем ее приятельница. Амалия не может знать арабскую страну изнутри. А Самире многое будет понятно.
- Нет, Жади. Моя дочь вовсе не арабская девушка, к сожалению. Она рассуждает, как бразильянка. Поэтому поездка для Самиры чревата опасностями.
С этим Жади не могла не согласиться.
- Самира, твоя мама права: в Марокко тебя поджидает дядя Абдул, который всегда мечтал заняться тобой, чтобы переделать тебя под свои представления о правильно воспитанной марокканской девушке.
- Я не боюсь дядю Абдула. Но постараюсь избегать мест, где он может появиться. И на всякий случай куплю черный никаб, паранджу или что там ещё можно носить из одежды, которая скроет меня надежней всего?
- От дяди Абдула и паранджа не спасет, мне кажется, - усомнилась Жади. – Вот ведь не спасло дочь Керима даже то, что она сбежала к отцу.
- О чем вы говорите? – подозрительно посмотрела на них Латифа. – Вы так странно переглядываетесь. Жади, в чем дело?
- Мы хотели рассказать тебе новость, нехорошую новость, но ты сама испытала такой удар судьбы, что теперь и не знаю, стоит ли тебе расстраиваться ещё больше?
- Что случилось? – настаивала на ответе Латифа. – Сегодня утром я испекла печенье на заказ, но за ним приехали незнакомые мне люди. Они сразу оплатили выпечку и забрали коробки, но я была удивлена, что сестры Керима не было с ними. Она всегда контролирует выполнение заказа и оплату.
- Конечно, лара Мириам не могла приехать! Украли дочь Керима, - развела руками Жади.
- Что?!
- Да, мама, Неджма пропала!
- Как это? Вот видишь, Самира, в Рио пропала девушка, с которой семья глаз не спускала. А ты собралась ехать в Марокко! Везде такая преступность!
- Там непонятная история, Латифа. Мы же видели в клубе Амаля, ее бывшего мужа. Лара Мириам думает, что это он украл Неджму и увез из Бразилии.
- Но как это произошло? Рассказывайте! – потребовала Латифа.
- Как? Мы сами узнали случайно. Столкнулись с ларой Мириам, когда она металась возле кафе на улице. Неджма вместе с отцом работала сегодня в кафе. Вдруг ей кто-то позвонил, она долго препиралась с собеседником, но потом всё-таки оставила работу и вышла на улицу. Никому ничего не сказав! Ларе Мириам это не понравилось. Она выбралась из-за прилавка за ней следом, но успела увидеть, как из припаркованного недалеко от кафе автомобиля вытянулась чья-то рука, и Неджму затащили внутрь. Девушка стояла слишком близко к автомобилю. Потом машина сорвалась с места, и лара Мириам не успела запомнить номер машины, т.к. вглядывалась, кто сидит внутри. С кем Неджма посмела беседовать? И ей показалось, что внутри сидел Амаль.
- Значит, Неджму украли, но для чего? Она получила развод у Амаля …
- …но он передумал точно так же, как и твой Мухамед. И теперь она вернется в Арабские Эмираты пусть не единственной, зато первой женой.
- Жади, а если это не бывший муж? Здесь такая высокая преступность. Кто  угодно мог схватить ее и увезти.
- Нет, Латифа, не думаю. Она не подошла бы к машине, в которой сидел  незнакомец. Здесь что-то другое.
- Мама, тётя Жади, нужно позвонить в Фес и рассказать обо всем дяде Али.
- Но прежде стоит позвонить ларе Мириам. Кериму сейчас не до звонков. А она ответит, нашли девушку или нет.
Жади достала из сумочки  сотовый и позвонила в дом Керима. Ответила, как ожидалось, его сестра. Разговор был коротким. Жади нажала на кнопку, чтобы прервать разговор, и сказала:
- Они были правы: дочь Керима увез домой Амаль Бенхашем.  Он позвонил с трапа самолета, сказал, что Неджма якобы согласилась лететь с ним, просил их не беспокоиться. Обещал, что позволит жене позвонить домой и поговорить с отцом из их дворца.
- Интересно, Ясмин придется делить с ней дворец, или Амаль купит ей ее собственный дворец? – с иронией спросила Самира.
- Дочка, вряд ли Амаль из тех мужчин, кто станет угождать женщинам. Это второй Саид, как мне кажется.
- Латифа, я считаю нужным позвонить дяде Али, - нахмурилась Жади.
- Да, Жади, звони. Но я даже дяде Абдулу готова позвонить, чтобы предупредить. Только не могу: Мухамед, конечно, нажаловался ему на то, что я отказываюсь вернуться к нему и принять Лейлу.
- Латифа, я сама позвоню.
- Нет, дяде Абдулу не стоит звонить. Это вызовет страшный скандал. Звони дяде Али, он предпримет нужные действия.
- Ты права, - кивнула Жади и набрала номер в Фесе.

18. Часть 16. Глава 18. Звонок в Фес. Гости Латифы.

Жади несколько раз набирала номер телефона дяди Али, но, наконец, ей удалось дозвониться. И тогда Карима взяла трубку сразу же, после первого гудка.
- Карима, как у вас дела? Что слышно о свадьбе? Есть новости? – Жади начала разговор издалека, надеясь узнать, дошло ли известие об Амале и Неджме до Феса.
Карима начала болтать и выложила множество подробностей о предстоящей свадебной церемонии, о платьях невесты, о блюдах, которыми будут угощать гостей на празднике. Жади с трудом удалось ее прервать.
- Карима, значит, свадьба состоится? Нет, ничего… Я хочу поговорить с дядей Али или с Зорайдэ. Позови кого-нибудь из них, пожалуйста… Шукран!
Потом уже в разговоре с Зорайдэ Жади выяснила, что сиду Али неизвестна неприятная новость.
- Зорайдэ, как же быть? Дядя Али  должен узнать об этом. Ведь Ясмин не подозревает о том, что станет второй женой. Теперь уже нет никаких сомнений.
Зорайдэ расстроилась, но пообещала передать мужу неприятное известие. А потом они заговорили о Латифе. Жади протянула сестре трубку.
У Латифы тут же в глазах показались слезы.
- Зорайдэ, не успокаивай меня. Мухамед собирается взять меня измором. Он посмел мне угрожать:  как-то так выразился, что если я не примирюсь с судьбой по-хорошему, то мне придется пожалеть, - пожаловалась обычно покорно сносившая невзгоды Латифа.
Она выслушала советы старой женщины и положила трубку, уже немного успокоившись.
- Зорайдэ сказала, что дядя Али против того, чтобы Мухамед принуждал меня к возобновлению брака. Ему не нравится то, что я стану второй женой, а потом Мухамед возьмет ещё одну – некую Муну. Это вопрос решенный. Мухамед обязан сосватать женщину, потому что дядя Абдул постарался устроить это именно так. Мухамед не сможет отказаться от невесты, ему придется жениться и на ней.
- Вот видишь, Латифа, дядя Али на твоей стороне. Ты получишь развод, не переживай. Три жены! У Мухамеда будет три жены! – удивлялась Жади.
- Да, ещё год назад я не смогла бы поверить в такое, Жади. Но так резко изменилась моя жизнь…
- Я только не понимаю, почему Мухамед решил привезти новых жен в Бразилию? Почему он сам не собрался переехать жить к ним в Марокко? Так было бы логичнее. Если Мухамед желает, чтобы в его доме зажглась «лампада Аллаха», то ему нужно жить поближе к дяде Абдулу.
- У Мухамеда здесь магазин, его детище. Как же он бросит свой бизнес? – удивилась Латифа.
- И что? У вас взрослый сын, у которого теперь своя семья. Амин вполне может справиться и с двумя магазинами, а Мустафа мог бы помогать ему, как сейчас он работает на Мухамеда. Амин с женой мог бы остаться жить в доме, а вы с Самирой жили бы в этом доме, - обвела рукой вокруг себя Жади. – И тебе жилось бы спокойнее.
- В этом ты права. Я всё ещё не могу смириться с мыслью, что на моей кухне скоро станет хозяйничать другая. К Халисе у меня не было чувства ревности к моим привычным вещам. Но другая жена будет вести себя как хозяйка всего того, что ей никогда не принадлежало.
Самира не удержалась от замечания.
- И вторая жена тоже будет вести себя точно так же. Представляю, как они начнут ссориться на кухне!
- Это верно! Даже не смотря на большую разницу в возрасте! И Лейла непременно решит, что она и есть любимая жена Мухамеда, потому что она моложе и красивее, - подхватила Жади, имея большой опыт в такого рода семейных отношениях.
- Меня утешает в этой ситуации то, что разлучница-малолетка не будет единственной женой отца. Пусть тоже почувствует, что значит иметь соперницу.
- Самира, что-то мне подсказывает, что девушка вряд ли рада замужеству. Помню, Рания мне призналась, что когда отец решил выдать ее замуж, она очень боялась, что муж будет старый и страшный. Она не видела Саида до дня никяха. А потом так радовалась, что жених оказался молодым и красивым.
Самира пожала плечами.
- Да, Саид красив и сейчас, хотя ему уже за сорок, - согласилась Латифа.
- А вот о Мухамеде этого не скажешь, - сказала Жади, забыв о том, что критикуемый мужчина – отец Самиры, и ей может быть неприятно слышать такой отзыв об одном из родителей. Но и Латифе не может нравиться подобное обсуждение.
 Жади  быстро осознала ошибку и перевела разговор на другую тему.
- Самира, тебе дали какой-нибудь документ, подтверждающий твоё право на поездку в Марокко? Как его…,эээ…, грант?
- Да, конечно, сейчас покажу, - ответила дочь Латифы. Она тут же достала лист, на котором среди напечатанного текста выделялась строка с вписанным вручную названием страны – Марокко.
- Почему запись сделана  от руки? У тебя была возможность выбора? Самира, ты могла взять грант на поездку в Испанию, Португалию? Куда-нибудь в Аргентину или Венесуэлу? – допытывалась Жади.
- Да. Могла, но не захотела. Тётя Жади, я мечтала побывать в Марокко, когда стану журналисткой. И вот уже скоро мечта сбудется. Это очень важно – знать, что твои мечты сбываются, т.е. когда-нибудь сбудутся.
- Мне ли не знать об этом, Самира! – обняла Жади племянницу, а затем сёстры склонили головы над документом и вместе внимательно перечитали написанное.
- Не могу сказать, что я рада, - призналась Латифа. – Но всё равно поздравлю тебя, дочка. Никто из женщин в нашей семье не имел такого образования, как у тебя.
- Ты первая, Самира. И ты добилась всего сама, - подчеркнула Жади.
- Прилетит в Бразилию дядя Али, и мы попросим его позаботиться о вас с Амалией, когда вы доберетесь до Марокко.
- Хорошо. Думаю, поддержка нам пригодится, если что. Но я всё равно буду надеяться, прежде всего, на собственные возможности, - упрямо заявила Самира.
- Не будем спорить о том, что ещё не случилось. Самира, смотри, что я принесла! Забыла раньше тебе отдать. Я же тебе обещала оплести твой амулет из янтаря в чехольчик из «золотых» нитей. Вот он, возьми, - протянула Жади племяннице плоскую продолговатую самодельную коробочку совсем не ювелирного вида.
Самира взяла ее и сразу же сняла крышечку, заглянув внутрь. Вытряхнув на ладонь прозрачный камень насыщенно-желтого цвета,  тускло просвечивающий сквозь сеточку связанного из «золотых» нитей мешочка, она залюбовалась необычным талисманом.
- Красиво получилось, тётя Жади. Спасибо.
- Это чтобы янтарь не поцарапался, если ты станешь носить его в сумочке. Ведь янтарь  - всего лишь смола, пусть и застывшая.
- Машалла, Жади! У тебя талант делать  украшения, - восхитилась и Латифа, забрав у дочери янтарь, оплетенный тончайшей сеточкой.  – Как тебе удалось выполнить такую тонкую работу?
- Я часами могу сидеть над украшением, если работа мне нравится, а иногда у меня нет настроения присесть к столику даже на минуту. И, к сожалению, такое случается всё чаще. Теперь, когда Хадижи нет в Бразилии, у меня пропал интерес. Я старалась ради нее.
- У тебя есть и другое увлечение – твои цветы.
- Да, орхидеи меня очаровали.
- Тётя Жади, но почему именно орхидеи, а не розы?
- Не знаю, Самира. Так получилось. Лукас подарил мне цветок, потом ещё и ещё. Это были не розы, а орхидеи. Потом несколько горшков подарила Иветти, а затем, узнав о моей небольшой коллекции, одна знакомая Леонидаса Ферраса отправила мне свою оранжерею вместе с рекомендованным ею специалистом по уходу за орхидеями. Кстати, с консультантом я беседовала пару часов перед тем, как поехать за Самирой. Мои знания о цветах поверхностные. Я не умею ухаживать за цветами так, как следует. На самом деле за всё отвечает синьор Леандро. Без его советов мои орхидеи давно могли пропасть.
- Без специалиста трудно обойтись в такой области, - согласилась Латифа. - А я не блещу талантами.
- Как это? А твоя выпечка? Даже Зорайдэ признает, что тебе нет равных. Даже она не смогла бы с тобой соперничать.
- Ну что ты, она просто решила меня похвалить, - смутилась Латифа.
Самира в этот момент подошла к окну, выглянула на улицу и внимательно оглядела площадь перед домом и баром.
- Что там, дочка?
- Нет, ничего. Но я хотела бы поговорить с доной Журой. Она должна знать о том, что я получила грант. В этом и ее заслуга. Она самая первая заступилась за меня, когда отец выставил меня на улицу. Спущусь к ней, покажу журнал и документ. Ей будет приятно.
-  Самира, а ты пригласи ее на чай, - предложила Жади.
Девушка вопросительно взглянула на мать. Латифа замешкалась, но потом кивнула:
- Позови дону Журу, Самира. Знаю, что Мухамеду это не понравится, но я покажу, что теперь его слова для меня ничего не значат. Он думает иначе, но пусть убедится, что я осталась при своем мнении.
- Хорошо, мама, я предложу доне Журе подняться к нам, чтобы угоститься мятным чаем.
- И дону Ноэмию можешь позвать, у меня есть, что ей сказать.
- Хорошо, только не ссорься с ней. Она же не виновата, что отец велел Мустафе пойти к тебе самому и привести дону Ноэмию.
- Знаю, дочка. Иди, я не собираюсь ни с кем ссориться, - теперь уже мягко произнесла Латифа.
Когда дочь вышла, она повернулась к Жади и сказала:
- Ты знаешь, Зорайдэ сказала мне, что дядя Али может не поверить в то, что Амаль решил вернуть  первую жену и уже увез ее в Эмираты. Зорайдэ верит нам, но боится, что дядя Али решит - это наши выдумки, уловки, чтобы остановить свадьбу его внучки. Звучит чудовищно, правда, Жади?
- Как дядя Али может подумать о нас такое? – возмутилась Жади. – Я переживаю за Ясмин. Ведь я хорошо знаю на примере собственной дочери, что такое оказаться в семье мужа, где есть ещё одна жена, которую любят.
- Но Неджму мы видели, а о Зухре понятия не имели. Всё-таки у Неджмы есть отец. А Зухра совершенно неуправляемая.
- Латифа, ты даже не представляешь: каждое утро, проснувшись, я подавляю желание поехать в аэропорт, чтобы улететь в Марокко. Так хочется увидеть Хадижу! И когда я ложусь спать, то последняя мысль, с которой я засыпаю, о том, как живется в Мекнесе моей Хадиже. Я готова придушить Зухру. Почему эта кобра оказалась рядом с моей дочерью? Неужели Саид ничего не может сделать? Или не хочет?
- Что ты такое говоришь, Жади! Саид любит Хадижу. Он всегда обожал дочку. Но так сложились обстоятельства вокруг замужества Хадижи…
- Это была ошибка, большая ошибка! – начала горячиться Жади. – Не понимаю, почему Саид не стал сам, лично, искать мужа для дочери. Он поручил такое важное дело дяде Абдулу!
- Теперь нет смысла обсуждать случившееся, Жади. Значит, такова судьба Хадижи. Но надо сделать так, чтобы Хадижа была в безопасности. Саид мог бы что-то предпринять, чтобы избавить ее от Зухры. Тем более, сейчас, когда соперница потеряла ребенка. Мне Зорайдэ опять напомнила об этом.
- Я знаю, что Зорайдэ тоже беспокоится за Хадижу. Но они с дядей Али ничего не делают, чтобы изменить ситуацию.
- А что они могут? – в который раз повторила Латифа, т.к. они с сестрой часто возвращались к истории несчастливого замужества их юной родственницы.
- Нет, Самира абсолютно права, решив получить образование.  Никто не посмеет обращаться с твоей дочкой так, как с Хадижей ведут себя муж и его любовница.
- Жади, Зухра – вторая жена, а не любовница.
- Всё равно. Он ее любит, ведь так? А как он относится к моей дочке? Разве в сердце мужчины может быть место для обеих женщин? Я не видела эту женщину, но я ее ненавижу. Из-за нее моя дочь не будет счастлива. Но я не знаю, какой может быть выход из ситуации. Я не вижу выхода.
- Нам трудно судить о том, что происходит в семье Хадижи. Если бы ты могла увидеться с Саидом перед его вылетом в Марокко! Но ты говорила, он не хочет с тобой разговаривать?
- Это так, Латифа. Он знает, о чем я захочу его попросить. А ведь мы оба желаем счастливой судьбы нашей дочери.
- Саид и Мухамед в чем-то похожи. Раньше я так не думала, они были такими разными. Но Зорайдэ мне по секрету рассказала, что Мухамед сегодня уже звонил дяде Али. Успел на меня нажаловаться. Дядя Али пытался его образумить, но он сделал вид, что не понимает, что хочет сказать ему дядя Али.
- Так о чем они договорились?
- Ни о чем. Мухамед настаивал, что никакого развода теперь не будет. Он и слушать не желает дядю Али, который собрался созвать семейный совет и спросить у меня при всех, а хочу ли я вернуться к Мухамеду.
- Когда это мужчин из семьи Рашидов интересовало мнение женщины?
Жади и Латифа перебрались на кухню, где вновь заварили свежий чай и выложили на блюдо новую порцию печенья, продолжив с чувством обсуждать свои проблемы.

…А возле бара доны Журы у столика, за который присела хозяйка, собрались и ее подруги - дона Ноэмия и дона Одетти. Самира тоже заняла один из стульев, стараясь не смотреть в сторону входа в  «Волшебную лампу». Знала, что там стоят Мустафа и отец, который наверняка разозлился, увидев ее возле бара рядом с доной Журой.
- Самира, мы тебя от души поздравляем, - говорила дона Ноэмия. – Такой успех!
- Да уж, ещё неизвестно, кто Сан-Криштован прославил больше: ты, Самира, или синьор Олаву, намазюкав свои картины, - сказала дона Жура, скрестив на груди руки. Говоря о художнике, она придала голосу пренебрежительность. – Да если бы не ты!..
- Молодей, Самира, молодец! Но почему ты выбрала Марокко? Почему не Париж, не Лондон? Не Нью-Йорк? – не могла понять дона Одетти. – Да хотя бы в далекую загадочную Россию съездила бы! Мой несостоявшийся зять Тавиньо недавно там побывал, осенью. А в той стране как раз только началась весна. Странно, не правда ли? Мы с Карлой изучили по интернету всё о России. Там очень холодно. Нам даже не представить, каково это.
- Так для чего ты предлагаешь Самире отправиться путешествовать в такое место, где очень холодно? – снисходительно усмехнулась дона Жура.
- Как это – для чего?! Там через семь лет будет зимняя Олимпиада! В 2014 году! Моему внуку тогда исполнится двенадцать лет. Думаете, я напрасно вожу сына Карлы на занятия гимнастикой? Я сделаю из него олимпийского чемпиона! Вот увидите. И нечего усмехаться, Ноэмия!
- Да нет, Одетти, я вовсе не усмехаюсь. Но сама подумай: это ведь не юношеские игры, чтобы его могли отправить в Россию на олимпиаду.
- Даже если бы мальчику было лет шестнадцать, он не смог бы участвовать в Олимпийских играх в Сочи. Это ведь зимние игры, соревнований по гимнастике там не будет, - заявила Самира.
- Вот как? Тогда я вместе с внуком отправлюсь в Россию в качестве зрителя! Его отец видел эту страну, значит, и его сын Тавиньо-младший тоже должен увидеть. Только так. И мы поедем в Россию. Я такая: каждая минута – вспышка! – повторила женщина привычную фразу-формулу жизни, хотя давно уже не работала в цирке.
- Кстати, об отце твоего внука. Одетти, о каком скандале ты хотела нам рассказать? – спросила дона Ноэмия, забирая у Аниньи принесенный бокал с соком.
Это же сделали и все остальные за столиком. Самира тоже выбрала высокий бокал и тут же потянула ананасовый сок через трубочку.
- Скандал? Ах, да… Вчера мы с внуком ходили в офис той фирмы, где работает синьор Тавиньо. Он совершенно не желает знать сына. Стыдится его. Но разве ребенок виноват? Он боится жены! Дона Лидиана такая собственница!
- Ещё бы! Какая женщина захочет, чтобы муж виделся с теми, кто так поступил с ее семьей. Ты знаешь, Одетти, о чем я говорю.
- Знаю. Но так сложилась ситуация. Что теперь об этом говорить? Но когда мы пришли однажды с Тавиньо-младшим к ним домой, то при виде меня и внука дона Лидиана в ужасе запрыгнула с ногами на диван и завизжала так, как будто увидела не нас, а живую крысу.
- Не преувеличивай, Одетти. Так что там с картиной, которую ты хотела отобрать у отца внука? – разгорелось любопытство у доны Журы.
- Я убедилась в том, что в кабинете Тавиньо висит редкая фотография, привезенная из России. Он повесил ее на стену в рамке как картину. И точно такая же висит у него дома. Я мельком как-то видела эту «картину», но так и не поняла, что на ней такое заснято. Секретарша мне сказала, что там изображена гора, которую Тавиньо с напарником  видели в России. Он ее ценит и оберегает. Там на фирме Тавиньо все помешались на этой горе. Сам Леонидас Феррас повесил у себя в кабинете копию. А его жена потом унесла ее домой.
- И что? Ты решила, что и тебе она тоже нужна? Какая ценность у фотоснимка какой-то горы? – не могла понять Жура.
- Мне дела нет до ценности фотографии. Но! Если Тавиньо так ею дорожит, то почему бы моему внуку не иметь такую же? Ведь что-то в этом есть. Когда я потребовала, чтобы он снял ее со стены, он посмотрел на меня как на ненормальную и велел уйти вон из офиса, пригрозив вызвать охрану.
- А ты что? – помешивая сок трубочкой, спросила дона Жура.
- Я? Я обещала вернуться и в следующий раз сорвать картину со стены! А что? Я так и сделаю!
- Одетти, тебя арестуют. Зачем тебе какая-то картина? Отец платит на ребенка такую сумму, что вы с Карлой должны быть от души ему благодарны.
- Ещё чего! Мне этого мало! Мой внук должен получать столько же, сколько имели его дети, когда были маленькими. Но как бы то ни было, Тавиньо оплатит мне поездку в Россию на олимпиаду, вот увидите, или я не Одетти!
- Перестань его третировать, Одетти. Когда его дети были маленькими, он, наверняка, не имел такой высокой зарплаты, как сейчас. Твой внук получает куда большие алименты.
- Но у моего внука нет отца – это самое главное. Если Тавиньо не захотел бросить Лидиану, чтобы жениться на моей дочери, то пусть теперь расплачивается, пусть платит! Хороший мужчина должен иметь одно достоинство: быть немногословным, т.е. уметь говорить три важных слова: люблю, куплю, поеду! И я сделала бы из Тавиньо такого мужа, если бы не его жена.
Женщина ещё некоторое время критиковала мужчину и строила планы обогащения за его счет, а Самира сидела молча, стараясь казаться незаметной. Ведь если дона Одетти вспомнит, что она – родственница Жади, муж которой работает вместе с тем самым Тавиньо, то ей придется не сладко от вопросов вульгарной особы.
Девушка от души сочувствовала мужу доны Лидианы. Не веря в очень странные сплетни, ходившие по Сан-Криштовану, она так и не поняла, как получилось, что такой мужчина, как синьор Тавиньо, мог связаться с Карлой, и дело зашло настолько далеко, что родился ребенок. Теперь дона Одетти часто выжимала из жертвы большие суммы денег и третировала несчастную дону Лидиану, получая от этого удовольствие.
Но Самира совершенно не желала обсуждать знакомых доны Иветти и тёти Жади с подругой доны Журы, их бывшей соседкой.
- К черту фотографию, но поездку в Сочи на олимпиаду он нам оплатит! А фотографию гор в тех местах я и сама сделаю!
- Это вам не шутки, - привычно заметила дона Жура. – Самира, ты чего примолкла? Сегодня в моем баре танцы. Они для тебя, девочка. Какую музыку ты любишь? Какая песня у тебя любимая?
- Дона Жура! – не смогла найти слов Самира.
- И не бойся, если твой отец решит вмешаться. Я ему не позволю испортить праздник. Я, как вспомню, что в детстве ты стояла на балконе, когда возле моего бара люди танцевали пагоды, а твой отец каждый раз прогонял тебя, не позволяя не только танцевать с нами, но даже с балкона посмотреть на танцующих…, - от негодования дона Жура сжала кулак. В другой руке она держала бокал с соком.
- Дона Жура, я тоже помню об этом. Мне тогда так хотелось танцевать вместе с вами пагоды, я мечтала об этом. Тайком дома включала музыку и танцевала, пока никто не видел. Амин подлавливал меня и угрожал рассказать отцу. И мне приходилось в ответ тоже шантажировать брата.
- Но теперь никто не сможет тебе запретить танцевать на празднике, который я устраиваю в твою честь.
- Хорошо, дона Жура. Только отнесу домой документ и вернусь. Мама приглашает вас на чай.
- Идем! – неожиданно согласилась женщина, махнув рукой. – Мне хочется поговорить с твоей матерью. Базилио!!! Где болтается этот сплетник? Анинья!!!
Девушка прибежала на крик хозяйки.
- Что, дона Жура?
- Останься за меня в баре, пока я схожу в гости к доне Латифе. Я отлучусь ненадолго. Смотри у меня! Чтобы всё в порядке было, когда я вернусь.
- А праздник, дона Жура? Вы танцы обещали устроить.
- Будут и танцы! Ты, Анинья, сначала о баре думай. Вот вернусь и включу музыку. А пока иди обслуживать посетителей. Вон у барной стойки несколько человек уже стоит в очереди.
- Хорошо, дона Жура.
- И предупреди Базилио: если опять улизнет куда-нибудь, я его накажу. Сегодня он будет мыть стаканы, пока все будут танцевать у моего бара!
После такого напутствия хозяйка бара повернулась к Самире, и они отправились домой к девушке.
Дону Журу нисколько не смутило то, каким тяжелым взглядом проводил ее синьор Мухамед. Да она на него даже и не взглянула! Ещё чего!
А между тем, когда за его дочерью и хозяйкой бара, отчего-то вдруг  решившей отправиться в гости к его Латифе, закрылась дверь, мужчина едва не начал рвать на себе волосы.
- Мустафа, ты это видел? Ты тоже видел, как дона Жура зашла в дом моей жены? Куда это годится, Мустафа? – вопрошал он трагически. – Женщина, которая не брезгует готовить в баре свиную поджарку, появится в доме моей Латифы! Но что я могу сделать? Что?
- Ничего  Мухамед не может поделать с доной Журой. Она такая женщина, с которой связываться себе дороже, - поднял вверх указательный палец Мустафа.
- Мустафа, слышал бы тебя дядя Абдул! Мы боимся женщины, которая своим громким голосом способна разбудить самого шайтана.
 - Я не боюсь, Мухамед. Она хорошо относится к моей Ноэмии. И тебе тоже не стоит ее задевать. Тогда и она не станет враждовать с тобой, -  не зная, что ещё посоветовать приятелю, пробубнил родственник.
- Ты думаешь, мне легко смотреть, как крикливая одалиска заходит в дом моей Латифы? Что ей там понадобилось?
- Самира привела ее домой, - напомнил Мустафа.
- Аллах! Теперь Самира будет решать, кого приводить в дом матери? Так не пойдет. Я завтра же поговорю с Латифой.
- Мухамед, ты не знаешь главного. Мне рассказала моя Ноэмия, что Самира получила путевку от журнала, чтобы поехать в Марокко. Журнал оплатит ей эту поездку. Она поедет туда через несколько месяцев, когда получит диплом об окончании университета, иншалла.
- Что? Мустафа, я не ослышался? Самира поедет в Марокко? – удивился Мухамед. – Это меняет дело. Что ж… Она получила образование, о чем всегда мечтала, но теперь ей пора подумать о замужестве, а если дочь выйдет замуж в Марокко…Там  муж и новая семья заставят Самиру вернуться к нашим обычаям. Это хорошая новость, Мустафа. Надо позвонить дяде Абдулу. Пусть подумает о том, как найти мужа моей непутевой дочери. Может быть, хоть кто-то согласится ее сосватать.
- Но есть и плохая новость, - расширив глаза, сообщил родственник. – Сегодня дона Жура устраивает в честь твоей дочери танцы. Видишь, повсюду развешаны гирлянды? Мы гадали, какой праздник сегодня будет у хозяйки бара. Но так дона Жура пожелала чествовать Самиру. Ведь благодаря ей о Сан-Криштоване заговорил весь Рио-де-Жанейро.
- Думаешь, у доны Журы прибавилось посетителей?
- А разве у нас – нет?
- А я что, должен ещё и поблагодарить за это Самиру?! Танцы! Мне не нравится эта новость. Вот что, Мустафа. Давай закроем магазин. Иди к доне Ноэмии и постарайся узнать новости и подробности о том, что делала дона Жура у Латифы. Зачем она туда приходила? А я не выдержу танцев у дверей «Волшебной лампы». Пойду домой, хорошенько поужинаю и лягу спать. Завтра рано утром Саид улетает в Марокко. Он обещал мне позвонить из аэропорта.
Мужчины заперли дверь магазина, опустив и роллеты. Мустафа поспешил домой – перекусить тем, что приготовила его жена Ноэмия, и вслед за ней он намеревался увязаться на праздник.  А Мухамед поднялся по нескольким ступенькам в свой дом, открыл дверь ключом и вошел. Не понадобилось стучать в дверь или звонить в звонок, чтобы невестка пришла и впустила его внутрь.
Но, оказавшись в зале первого этажа, он не пошел на кухню, откуда расплывались по всем углам первого этажа соблазнительные ароматы тушеного в таджине мяса и овощей, свежей выпечки и ещё многих блюд, приготовленных заботливой невесткой.
Нет, сглотнув слюну, Мухамед приказал себе забыть о голодном желудке,  поспешил к лестнице. С помощью телескопа, некогда подаренного сыну, он намеревался разглядеть, чем заняты в соседнем доме Латифа и ее гостья.  Неужели Самира могла пригласить дону Журу в дом, не спросив разрешения у матери?
Он поступил так, как задумал. Достав уже настроенный телескоп из шкафа в своей комнате, Мухамед принес его в комнату Амина, из которой прекрасно просматривалась кухня в доме Латифы. Поднеся к глазам трубу и подкрутив чуть-чуть окуляр, он всмотрелся в открывшуюся ему картину.
Так и есть! Дона Жура восседала за столом в гостиной возле его козочки! Да у нее и чашка в руке! Значит, Латифа решила напоить соседку мятным чаем… К сожалению, Мухамед смог увидеть лишь знакомые силуэты, но разглядеть выражения женских лиц не получалось. А как бы он хотел знать, о чем они там говорят, что обсуждают! Неужели дона Жура посмеет вмешаться и начнет уговаривать Латифу требовать у него развод? От этой ужасной женщины всего можно ожидать. Если не Латифа, то уж Самира доложила покровительнице о том, что отец решил не разводиться, не разрушать семью.
Мухамед то и дело опускал тяжелый телескоп, т.к. треногу, на которой он когда-то устанавливался, Мухамед не успел достать, решив обойтись без нее. Но теперь очень сожалел об этом. Руки предательски тяжелели, приходилось время от времени отрываться от неприглядного занятия подглядывания.
Но вот за стеклом кухни произошло какое-то движение, темные фигуры поднялись из-за стола и покинули кухню. Спутать стройную Латифу с полной владелицей бара было невозможно. Но гостиную оставили все. Дочка тоже была узнаваема… А это ещё кто?! Четвертой, как догадался мужчина, была Жади.
- Змея, откуда у нее столько времени? Она должна заниматься семьей, мужем-бразильцем, их сыном. Не об этом ли она мечтала, портя жизнь моему брату? Но, получив Лукаса, она не сидит в его доме, а всё свое время проводит у моей козочки. Что за одалиска! – злился Мухамед. Это стало его привычным состоянием, когда в Сан-Криштоване появлялась Жади.
Он отложил телескоп в сторону и прильнул к стеклу, пытаясь всмотреться в происходившее за окном. На улице стемнело, но горели фонари, освещая как дома на их улице  и бар доны Журы, так и собирающихся жителей Сан-Криштована, наверняка уже прослышавших о танцах у бара доны Журы.
Вот вышли из дома на улицу все четверо. Так… К дому подъехало такси. Значит, Жади отправляется к себе, слава Аллаху! Но неужели теперь Латифа нанесет ответный визит в бар доны Журы?! Почему она не торопится вернуться  в дом? Если она смогла пойти с Жади и дочерью в торгующий спиртным клуб Зейна, что ей стоит теперь посидеть и в баре, где продают свиную поджарку?!
Но в сторону бара направились только дона Жура и Самира. Латифа же скрылась за дверью и вскоре появилась у окна на втором этаже, в той комнате, где был включен свет.
Мухамед с облегчением вздохнул. Нет, его Латифа не станет одалиской. Она ещё и поможет ему уговорить Самиру вернуться на путь истинный, выйти замуж в Марокко (непременно в Марокко!), чтобы научиться поддерживать в семье мужа «лампаду Аллаха», как образно выражался дядя Абдул.
Мухамед верил в то, что Латифе, в конце концов, надоест упрямиться, уже  скоро она одумается и примет Лейлу. Если Латифа пока опасается и отвергает  вторую жену, то, увидев перед собой Лейлу, которая моложе ее собственной дочери, она перестанет ее бояться. Всё уладится.
- Аллах поможет мне. Латифа вернется. Всё будет почти как прежде. Но я должен действовать. Надо немедленно поговорить с сыном. Кажется, Амин уже вернулся? Я слышал, как хлопнула дверь внизу. Надо скорей  убираться из комнаты. С телескопом в руках я выгляжу смешно. И Амин поймет, чем я занимался.
Бормоча сам с собой, Мухамед выбрался из комнаты. И вовремя. На лестнице послышались шаги сына. Мухамед тут же распахнул дверь собственной комнаты и быстро сунул за сундук телескоп.
- Отец, ты спустишься ужинать? – раздался голос Амина.
- Да, я уже иду, сынок, - ответил ему отец через дверь. - Иду. Пусть твоя жена ставит еду на стол.
Только теперь он почувствовал, насколько проголодался.
А придя в столовую, он обнаружил  на столе приготовленные Халисой салаты и соусы, таджин и блюдо с грудой небольших ароматных лепешек. Но и блинчики багрир стопой высились на тарелке в центре стола в окружении чашек с соусами.  Среди них Мухамед немедленно приметил и свой любимый соус.
Как удачно женился Амин! Невестка оказалась отличной хозяйкой.
«Но станет ли такой Лейла хотя бы со временем?» - раздумывал Мухамед, протягивая руку с лепешкой к мисочке с тмином, в которую собирался обмакнуть лепешку.
«Дядя Абдул дважды удружил мне: сначала нашел одну негодную жену Лейлу, потом другую женщину, от которой я даже не знаю, что мне ждать. Я толком не помню, как она выглядит. Встреть я невесту на медине Феса, так и не узнал бы. А траты на  свадьбу с Муной предстоят настолько большие, что даже вспоминать о предстоящем «счастье»  не хочется. Но всё-таки я должен сделать для Латифы то, о чем уже не раз думал.  Это подтолкнет мою козочку ко мне», - решил он, наконец.
Мухамед дождался конца ужина, и когда Халиса занялась грязной посудой,   отозвал сына в сторону.
- Мне надо с тобой поговорить.
- О Самире, отец? Я уже знаю, что дона Жура устраивает танцы в честь моей сестры.
Он кивнул в сторону окна, за которым гремела музыка, слышались веселые возгласы танцующих жителей.
- Я знаю, Амин, знаю. Но хотел попросить тебя сходить к матери…
- Она не сможет заставить Самиру вернуться домой. Я видел - Самира танцует в самой гуще собравшейся толпы...
- Амин, ты посмел перебить меня. Что это такое, сынок? Понимаю, что ты тоже расстроен поведением сестры. Но послушай меня: Самирой я собираюсь заняться позже, когда твоя мать вернется ко мне. Тогда всё будет намного проще. Но пока она живет отдельно, я не могу даже попасть в тот дом. Сынок, ты пойдешь к матери и скажешь: отец собирается завтра отвезти ее в Торговый Центр.
- Зачем? – тупо поинтересовался парень.
- Затем, Амин, чтобы купить твоей матери золото.
- Золото? А разве ты не собирался оплатить в этом месяце счета поставщикам?
- Да, сынок. И я оплачу их. Но мне нужно задобрить твою мать, ведь скоро родит моя вторая жена. Мне придется лететь за ней в Марокко. И я намерен лететь не один, а уговорить твою мать лететь со мной. Пора прекратить эти глупости. Семью не стоит разрушать только потому, что дядя Абдул устроил мой второй брак. А впереди и третья свадьба. Но мы должны быть вместе. Столько лет мы прожили с твоей матерью. Нельзя взять и всё разрушить!
Амин выслушал с почтением, потом спросил:
- У тебя хватит денег на всё? Золото стоит дорого, если ты купишь столько же украшений, сколько получила на свадьбу Лейла.
- Сынок, не беспокойся. У меня есть немного денег, которые я могу потратить на твою маму. Они не лишние у меня, но так надо.
- Хорошо, я сейчас же схожу к ней.
- Сходи, сынок. Я тебя подожду. Когда вернешься, я хочу услышать, что тебе ответила твоя мать. Да, и вот ещё что! Если Латифа захочет, то пусть и Самиру возьмет с собой. Твоя сестра должна увидеть золото и вспомнить наши обычаи. Я и ей мог бы купить несколько украшений. Намекни на это, Амин.
- Хорошо, отец, я сейчас же схожу, - согласился парень и направился к выходу.
Когда за сыном закрылась дверь, Мухамед возвел к потолку глаза и воздел кверху руки с зажатыми четками в одной из них.
- Алхамдуллилах! – расслышала Халиса начало молитвы, когда тихонько подошла ближе к порогу кухни, чтобы понять, куда свекор собрался отправить ее мужа. Речь шла, кажется, о магазине? Неужели сид Мухамед решил снова  открыть «Волшебную лампу»?
 Кому нужна его лавка, когда все жители заняты танцами? А вот неприятности могут быть. И раньше в таких случаях, когда у бара доны Журы начиналось веселье, свекор с сидом Мустафой обычно проявляли предусмотрительность – закрывали наглухо окна, опуская рольставни.
Но беспокоилась Халиса недолго. Муж вернулся очень скоро.
- Мама отказалась ехать с тобой в Торговый Центр. Она не хочет принимать от тебя золото и какие бы то ни было подарки.
- Сынок, она так и сказала?!
- Да, так и заявила. Отец, моя мама обижена на тебя из-за второй жены.
- Хорошо, Амин, спасибо. Не будем обсуждать меня и мою вторую жену. Мы с твоей матерью сами разберемся, - нервно отрезал Мухамед, стараясь не глядеть на сына.
Амин кивнул и, получив у отца позволение уйти, проскользнул к лестнице и поднялся на второй этаж. Халиса успела отпрянуть от порога кухни и вернуться к столу, на котором были подготовлены продукты для теста, которое она собиралась замесить для утреннего хлеба.


19. Часть 16. Глава 19. Праздник у бара доны Журы.

Оставшись один, Мухамед отправился на балконе. Он не мог не посмотреть на то, как ведет себя его дочь. Пусть семья и наказала Самиру, но если есть шанс изменить натуру девушки к лучшему, то надо его использовать. 
И вот, глядя, как танцует вместе с местными жителями его дочка, Мухамед с тоской вспомнил, в каком виде она предстала на улице, когда  Латифа с ней и одалиской Жади ездили куда-то на праздник.
- Она не осознает, как украшает ее марокканская одежда! – забормотал он сам с собой. - Если надета дорогая с вышивкой джеллаба или кафтан, платок повязан на голову, то любая девчонка станет красавицей. Но Самира предпочитает «танцевать» в своих драных штанах (наверно, специально не зашивает на коленях прорехи!) и куцей футболке!
- Как, ну как убедить Самиру, что в тот вечер она показалась всем красавицей, а теперь же она вульгарна, - закипал на балконе Мухамед.
И ещё он был задет тем, что его дочь прославилась: в Сан-Криштоване не найдется никого, кто бы ни слышал и не прочел статью Самиры в журнале.
- Пожалуй, теперь ее не заставишь думать о замужестве. Успех вскружит ей голову. Если это уже не случилось:  с каким довольным видом она беседует со всеми!
Похлопав мягкими пухлыми ладошками по перилам балкона, Мухамед вынужден был вернуться в комнату.
…Внизу на улице царило веселье, а Латифа стояла у окна и смотрела на веселившуюся компанию у бара. Из общего гула  выделялся голос доны Журы, но слов невозможно было разобрать. Так где же Самира? Только бы она была возле доны Журы, на виду, чтобы можно было успокоиться, зная, что Самира рядом.
Увидев дочь, Латифа перестала переживать и подошла к порогу, не решаясь переступить и выйти на балкон. Она прижалась к дверному косяку и так осталась стоять, осматривая танцующих сверху. Не желая того, она взглянула на свой бывший дом и заметила, что Мухамед в этот момент как раз повернулся, чтобы уйти. Скорее всего, ее появление не было замечено.   Или отца ее дочери так напрягла мысль о свалившейся на Самиру славе? Латифа хорошо знала бывшего мужа: Мухамеду не понравилось бы публичное признание успехов дочери.
«А ведь муж вовсе не глуп… Бывший муж! Он теперь уже бывший», – поправила себя женщина.
Напомнив себе об этом, зная, что ее поступок разозлит Мухамеда, Латифа осмелилась выйти на балкон. Так было удобнее  осматривать освещенную площадку. Но ещё – какое-то до конца не осознанное желание показать Мухамеду, что она не станет больше ему подчиняться.
Латифа вспомнила, как только что приходил сын и передал слова отца: завтра она должна быть готова пойти в Торговый центр покупать для нее золото.
- Хм, хочет меня купить. Нет, Мухамед, не получится, - прошептала Латифа.
Золото! Такое впечатление, что золото братья Рашиды предпочитают дарить разведенным с ними женщинам, считая верным средством для примирения.  Жади рассказывала, как Саид подарил ей потрясающее кольцо, когда прилетел в Марокко мириться с ней, когда уже был мужем Рании и успел стать отцом Мунира. Но Саид купил прелестное золотое ожерелье и Маизе, когда решил отомстить Жади.
Потом сестры не раз видели марокканское украшение на шее жены Лукаса и однажды внимательно рассмотрели, когда фотография Маизы Феррас появилась на обложке одного светского журнала. О, Саид был хитер и коварен, когда решил досадить Жади хотя бы таким способом, сделав подарок жене соперника, потому что был бессилен выдрать любовь к бразильцу из сердца жены.
 Латифа усмехнулась, вспомнив, как Саид в тот день появился в их доме  и, пока он ждал Мухамеда, не удержался и показал украшение ей, Латифе, зная, что она обязательно расскажет сестре о подарке, который он собрался сделать некоей бразильянке. Помнится, в тот день Латифа пекла «рожки газели», любимое печенье Мухамеда.  Ожерелье было таким красивым! Ей захотелось взять золотую вещь в руки и рассмотреть. Но и пальцы ее были запачканы тестом, и Саид вряд ли позволил бы ей достать украшение из футляра. И вовсе не для этого он показал золото жене брата.
А теперь и Мухамед решил откупиться или подкупить ее золотом. Решил помириться и задобрить ее, это понятно. Но чтобы Мухамед проявил невиданную щедрость? Амин сказал, что отец собирается купить ей столько же золота, сколько получила Лейла. Не верится. Значит, его настолько пугает перспектива жить в Бразилии с двумя женами, незнакомыми женщинами, которые наверняка не смогут мирно ужиться.
«И что же, Мухамед видит во мне буфер, который будет использовать между ними при каждой их ссоре? Нет, нет и нет! Развод состоялся, что бы  ни думал об этом Мухамед!» - в который раз повторила она себе.
Латифа с удивлением начала понимать, чувствовать, что ее такая долгая и, казалось бы, прочная любовь к Мухамеду ускользнула из ее жизни. Как горячий песок просыпается сквозь пальцы из зачерпнутой полной горсти. И вот уже в ее душе не осталось ничего. Только равнодушное осознание, что отношения с этим мужчиной закончились.
 Она вспомнила, как ей гадала Зорайдэ на кофейной гуще.  И вот теперь дядя Али едва не сосватал ее сиду Кериму. Но не получилось. Мухамед вмешался. А было ли это началом исполнения гадания? Сид Керим – замечательный человек и привлекательный мужчина.
Латифа удивилась, поймав себя на такой мысли. Как она осмелилась  подумать о таком?  Совсем недавно мысли о другом мужчине даже не возникли бы. Это же харам! Но теперь Мухамед всё больше отдаляется.
И вдруг Латифа поняла, что ещё не готова «к новым отношениям», как сказала бы Жади. Вот так быстро стать женой другого мужчины? Ей надо время, чтобы полностью перегорели даже воспоминания о прошлом.
А времени остается совсем мало. Лучшие годы жизни прошли. Ей уже за сорок лет! И хотя Жади убеждает, что любовь может прийти в любом возрасте, Латифа не могла  представить, что могла бы кого-то полюбить так, как случилось с Жади.
«Это не для меня. Жади влюбилась много лет назад, в юности, и пронесла любовь к Лукасу через всю жизнь. А я строила свою любовь к Мухамеду не в мечтах, а в реальной жизни. Но начинать новую реальную жизнь с тем же Керимом… Нет, я не смогла бы», - размышляла она. И вдруг вспомнила слова, однажды сказанные Жади:
- Ты боишься новых отношений, боишься связать свою жизнь с Керимом просто потому, что он тебе понравился, и ты стесняешься его из-за своих к нему чувств. Опасаешься себя выдать. Но признайся хотя бы себе!
Тогда Латифа искренне отрицала это, но теперь в глубине души призналась: да, этот человек смущает ее. Керим ей понравился. Да, очень. Наверно, будь она молода и свободна, приди Керим сватать ее там, в Марокко, она влюбилась бы в него с первого взгляда, как это произошло с Жади и Лукасом. Но не теперь. Она готова умереть при мысли, что Керим может о чем-то догадаться. «Если бы дядя Али сам всё устроил, тогда, пожалуй, я приняла бы нового мужа, а так…», - вдруг появилась у Латифы крамольная мысль.
Только Мухамед не позволит ей уйти из его судьбы. Семейный суд, и не один, преследования ее Мухамедом, слежка за ней… Навязчивое внимание, подарки, которые уже сейчас некуда девать, потому что ящик в углу уже полон и ждет новую хозяйку бывшего дома Латифы… Это всё ещё впереди. Скандалы, ее слёзы и обиды. И угрозы дяди Абдула, его проклятия и звание «одалиски»… Уговоры дяди Али, который до последнего станет сомневаться, стоит ли становиться на ее сторону, если есть шанс не разрушать семью племянницы.
- Как я смогу всё это выдержать? – с досадой произнесла она.
И вдруг поняла, в чем ее будущее спасение: пусть как можно скорее Мухамед привозит в Бразилию обеих жен. Пока образ второй жены был только в ее воображении, она не верила и сомневалась. Потом она увидела фотографию юной соперницы. А теперь, как только они столкнутся лицом к лицу, с плеч свалится гора.
 И что удивительно, Латифа почувствовала при мысли о второй жене, которая станет ходить по дому, жить в ее бывшей комнате, покупать продукты в том же супермаркете, куда ходит за покупками и она, что ничего из этого больше не будет ее ранить. Латифе стало легче при мысли об этом. Пусть Мухамед живет новой жизнью, а она его отпускает! Давно, оказывается, отпустила и даже не заметила.
Латифа в чудесном настроении ушла с балкона, решив заглянуть в комнату Самиры. Она хотела удостовериться, что дочка не забыла поставить  букет цветов в вазу, а не бросила его в спешке на кровать. И ещё Латифе хотелось кое-что понять. Всмотреться в «кофейную композицию» на стене комнаты. Ведь творчество человека может многое сказать о нем.
Правда, Самира увлеклась картинами-скрабами (или как они там правильно называются?) благодаря художнику. Если бы синьор Олаву не выставил на улицу картины, которыми заинтересовались жители Сан-Криштована, у Самиры не появилось бы желание ему подражать…
…А внизу на улице у столиков возле бара дона Жура опять попыталась выяснить, куда подевался бесстыжий Базилио.
- Анинья, я ему ноги выдергаю, когда он вернется. Может быть, тогда он останется в баре и будет стоять за стойкой, как и положено? Если не ты и он, то кто же должен этим заниматься? Я для чего наняла вас в бар? Не я же во время танцев буду обслуживать посетителей!
- Дона Жура, Базилио отправился к синьору Олаву. Он с утра что-то там вынюхивает. Говорит, что у него потрясающие новости.
- Новости? Анинья, как только он появится – сразу отправь его ко мне! – хозяйка бара схватила со столика оставленную кем-то газету и начала яростно обмахиваться ею как веером.
К ней сквозь танцующую толпу протиснулась Ноэмия.
- И ты пришла! А я решила, что тебя Мустафа дома запер. Что-то его не видно.
- Журочка, ты же знаешь, что ему никогда не удастся меня сломить. Но я опоздала, потому что жарила ему мясо. Он вечером всегда такой голодный!
- Ещё бы. Он ведь не в кафе работает, а в «Волшебной лампе»! Там разве что пыли от ковров наглотаешься. А ты с утра до вечера лакомишься кофе и выпечкой у себя в заведении.
- Скажешь тоже! Я почти всегда голодна. Берегу фигуру.
- А я хотела тебе предложить тарелку пирожков с треской.
- Пирожки, Журочка? Почему бы и нет. Пусть Мустафа издали мне завидует. Бродит где-то  в толпе, боится заходить в твой бар: Мухамед уверен, что ты опять нажарила свиной поджарки. Вот Мустафа и опасается, что Мухамед его увидит с балкона у тебя в баре. А это харам.
- Свиная поджарка? Какое там! У меня сейчас совсем нет свинины. Холодильник забит крокодилятиной. И креветок с аквафермы привезли. Пирожки сегодня с треской и креветками. И все остальные блюда – с креветками, а поджарка с крокодильем мясом. А ты какое мясо Мустафе жарила?
- Конечно, ТО самое – халяльное. Он другое и есть не станет. Совсем я его разбаловала.
- Не пойму, почему так взъелись на свинину? Что в нем такого, если оно свежее?
- Знаешь, Жура, я тоже никак не могла понять, но потом прочла статью в журнале. Это была статья о мясе. Там всё объяснили, почему так.
- Я как-то тоже хотела узнать у падре. Стало интересно. Я встретилась с ним в супермаркете, но было неловко приставать к нему с расспросами.
- Падре?
- А ты ходишь в церковь, Ноэмия? Знаешь, как зовут нашего падре?
- Да, хожу, и в мечеть тоже, ведь Мустафа настаивает. Знаешь, я бы не решилась спросить об этом у шейха в мечети. Ведь и так ответ будет ясен: свинина запрещена Кораном. Но скажу честно: я обратилась к падре, это он  дал мне почитать ту статью в журнале.
- Хм… И что?
- Там очень понятно объясняется, как возник у мусульман обычай отказываться от свиного мяса. Изначально дело было вовсе не в религии.
- А в чем?
- Просто в Саудовской Аравии всегда стояла и стоит такая жара, что всё мясо быстро портится, тухнет. Как ты понимаешь, холодильников в пустыне  в древности не было. Но мясо других животных – верблюдов или коз, овец и баранов можно было легко вялить, сушить на солнце и запасать впрок.
- А свинину нельзя?
- Да. И это единственное мясо, в котором в жарком климате мгновенно заводится смертельно опасный микроб. Трихин. Мустафа рассказывал, что в древности отравилось целое войско. В наше время узнали, что это трихинеллез – тот опасный микроб. Вот потому и возник запрет на свинину. Потом это сделали религиозной догмой. А дело вообще-то в практической стороне.
- Вот как… Но у меня никаких микробов не бывает. Я такой мощный холодильник установила в подсобке, даже мясо слона можно заморозить. Передай мужу, что свинину я уже давно не закупаю. Теперь у меня появился надежный поставщик говядины. Если что, то мясо для поджарки – говядина.
- Его не переубедишь. Дело не в свинине, а в отношении Мухамеда к тебе и твоему бару. Ты знаешь, он через Мустафу решил разузнать, зачем ты ходила домой к Латифе! – донесла на мужа дона Ноэмия. – Он пытался уговорить меня расспросить тебя об этом.
- А ему-то какое дело до моего визита к Латифе? Она меня сама пригласила,  вот я и решила с ней увидеться.
- Это так, Журочка. Ну их! Идем лучше танцевать. Слышишь, это моя любимая песня!
- Как не услышишь: так громко включили музыку, что уши скоро отвалятся.
 Дона Жура  встала, вышла из-за столика, одернула темное платье в яркий цветочек и снова влилась в гущу танцующих вместе с подругой Ноэмией.
Анинья с горькой завистью наблюдала из открытых дверей бара, как от души развлекается хозяйка. А Базилио всё никак не появится. Где его носит? Не напугать ли его ещё разок? Каждый раз, когда из-за Базилио ей попадало от доны Журы, девушка вспоминала лицо дурачка, когда глупый Базилио поверил в то, что она стала вампиром. И это ей на руку. Теперь у Аниньи появилось орудие мести. Она ему покажет, когда Базилио явится на рабочее место! Из-за него ни одного танца не удастся станцевать, пока он где-то вынюхивает сплетни!
А Базилио тем временем был в квартире у синьора Олаву  и возвращаться не спешил, забыв обо всем на свете. Ещё бы, происходили такие события! Как же он мог оставаться в стороне?
Дело в том, что днем Базилио неожиданно стал свидетелем как разговора художника с Рапазао, так и последующих происшествий, пока так и оставшихся в стороне от внимания жителей Сан-Криштована.
 А всё началось с того, что Базилио в который раз рассматривал фотографии в журнале, где была напечатана статья Самиры. Он всматривался в портрет Аниньи, на котором она была изображена с венком из черных роз. Воображение парня разыгралась настолько, что ему начало казаться: знакомое лицо на фотографии как будто оживает и в глазах появляется живой зловещий блеск.
- Анинья  стала вампиром, нет сомнений, – пробормотал он и вздрогнул от неожиданности, когда на стойке зазвонил телефон. Доны Журы поблизости не оказалось, поэтому Базилио поднять трубку. Звонили из картинной галереи*** и спрашивали адрес, а ещё лучше – телефон синьора Олаву!
Конечно, Базилио немедленно выложил все сведения и только потом сообразил, насколько было бы для него выгоднее сказать, что номер телефона художника ему неизвестен. Ведь если к синьору Олаву приедут из картинной галереи – он успеет добежать до соседнего дома и оказаться в числе гостей художника. Что-то услышит, о чем-то узнает… А вот если прямо сейчас будут звонить по номеру, который получили от Базилио, то ничего узнать не сможет.
Укорив себя за промашку, Базилио позвал Анинью и, бросив всё, помчался к художнику. Но синьор Олаву уже закончил разговор. Он пребывал в таком чудесном расположении духа, что даже поверил Базилио, протянувшему два пирожка с креветками «от имени доны Журы». Взял их и тут же проглотил.
- Базилио, - начал художник, сам решив поделиться новостью. – Ты знаешь, мне только что позвонили из галереи. Предложили выставить у них несколько картин, а одну даже решили купить.
- Какую именно? – загорелся от любопытства парень.
- «Девушку с черными розами».
- Что? – едва не подпрыгнул парень. – Им понравилась  Анинья? А что в ней хорошего?!
- При чем здесь Анинья? Разве речь о натурщице? Им понравилась моя картина! Портрет НЕЗНАКОМКИ С ЧЕРНЫМИ РОЗАМИ. Кажется, она им для чего-то приглянулась. Я не совсем понял. «Глобо» собирается снимать фильм, им нужна такая вот картина.
- Какая же она незнакомка? В Сан-Криштоване ее каждый знает, - протянул Базилио.
- Ты не понимаешь, но оставим это, парень. У меня другая проблема: я согласился выставить картины, но насчет продать им портрет Аниньи… Как я смогу это сделать, если портрет я уже отдал Рапазао и Лижейро? Но эти прохвосты так и не заплатили мне вторую часть денег.  И потом – это их заказ. Не могу же я продать картину, которую написал по просьбе заказчика. Но с другой стороны - они нарушили наш договор. Обещали оплатить, но не заплатили. Значит, я могу забрать у них мою картину. А если не оплатят, когда я приду требовать деньги, то заберу моё полотно и сделаю с картиной, что захочу.
Синьор Олаву рассуждал сам с собой, забыв о присутствии Базилио, который при желании мог выдать его планы Рапазао и Лижейро, но парню это и в голову не пришло. Наоборот, он жаждал зрелища: увидеть, как художник пойдет отбирать портрет Аниньи у недобросовестных приобретателей.
Ожидания Базилио оправдались.
- Что ж, Базилио, приятель, пойдем к Рапазао! Мне необходимо немедленно знать, как действовать дальше. Думаю, выгодней продать картину галерее. Уж там мне дадут денег больше. 
- Синьор Олаву! Лижейро и Рапазао не вернут вам картину!
- Что такое? – удивился мужчина.
- Вот деньги отдать могли бы. Но они уже столько заработали на портрете Аниньи, что давно могли бы расплатиться с Вами. Только отчего-то не спешат занести вам долг.
- О чем ты говоришь? – нахмурился сосед. – Я что-то совсем ничего не понял.
Базилио очень любил посплетничать, порой забывая, что сплетни могут быть опасны. Ссориться с Рапазао и Лижейро не хотелось, но и не рассказать синьору Олаву правду было для Базилио выше его сил. Колебался он недолго.
- Синьор Олаву, парни из мастерской устроили у себя в гараже «комнату страха». Они повесили там картину с портретом Аниньи, сказали всем, что это известная вампирка. Они позволяют взглянуть на вампиршу всем желающим за один реал. Всего один реал, но появилось столько желающих развлечься, что теперь у мастерской стоит очередь. Неужели Вы не видели и даже ничего не слышали? Они должны были бы уже заработать кругленькую сумму.
- Очередь я видел… Так вот для чего им понадобился такой портрет! – догадался художник. – Но разве кто-то не знает Анинью? Им обещают женщину-вампира, а они видят Анинью. Неужели никто потом не возмущается?
- Так Лижейро говорит недовольным, что это была шутка. И кто не хочет – может не смотреть. Никого же насильно не заставляют.
- Тааак… Или они отдадут мне деньги, или картину. И это нечестно: ещё не оплатили заказ, а уже начали коммерчески использовать. Так не пойдет. Базилио, я сейчас же отправляюсь за картиной.
- Я с Вами, синьор Олаву!
Вот почему дона Жура нигде не смогла отыскать Базилио.
А в мастерской Рапазао и Лижейро долго держали оборону.
- Синьор Олаву, кто сказал, что мы устроили платный просмотр картины? – возмущался Рапазао, грозно косясь на притихшего Базилио.
- Никто мне не говорил! Я и сам догадался. Люди в Сан-Криштоване уже несколько дней только и говорят о том, что в районе завелась пара настоящих вампиров. Их даже кое-кто видел. И не раз. А теперь я выясняю, что вы выдаете мою картину за вампирский портрет и берете за это деньги. Мы так не договаривались, ребята! Вы должны  мне деньги. Когда оплатите – можете делать, что угодно. Но пока не заплатили, вы даже сами не смеете смотреть на неё! Тем более, разрисовывать. А я и о таком слышал: синьор Тадеуш утверждал, что видел у вас страшную картину. У ведьмы, которая  очень похожа на Анинью, изо рта торчат клыки и текут струйки крови. Как вы мне это объясните? Разве я не запретил портить мою картину? А то, что речь идет о моей картине, теперь я в этом не сомневаюсь!...
- Что Вы, синьор Олаву! Мы повесили портрет нашей подруги Аниньи на втором этаже – в комнате над гаражом. А людей пугаем сами. Это такая шутка. Лижейро надевает на лицо маску и пугает тех, кто готов заплатить за подобное развлечение реал. И все довольны, уверяю Вас!
- Вот как? Так для этого вы придумали сказочку о вампирах, которые якобы завелись в Сан-Криштоване, которые нападают на запоздалых прохожих, чтобы покусать их и выпить кровь?
- Мы?! Это поклёп! – слишком поспешно начали уверять художника местные жулики.
- «Вампиров» я сам лично видел под пальмой из окна своей комнаты! – уличил синьор Олаву.
- Под пальмой? Лижейро, ты когда-нибудь слышал о подобном?
- Нет, Рапазао. Но надо предупредить дону Журу, что ее пальму облюбовали вампиры. Пусть будет осторожна. И ты, Базилио, в темноте не болтайся возле пальмы после закрытия бара. Кто там знает, сплетни это или в самом деле что-то есть…
Базилио побледнел от страха. Он так и не понял, говорят ли работники мастерской правду или так шутят про вампиров под пальмой. Но подумал сразу же о том, что сегодня дона Жура опять закроет бар очень поздно. Ведь вечером намечаются танцы. Когда все разойдутся, она закроет заведение с его и Аниньи помощью. Как он поедет так поздно в свою фавелу?!
Впрочем, в таких случаях дона Жура обычно проявляла великодушие: разрешала остаться ночевать в крохотной комнатке на первом этаже. Анинья всё равно поедет домой. Она никогда не оставалась ночевать в баре. А вот Базилио не раз пользовался этим. Но как быть теперь? Вдруг вампиры поймут, что он ночует на первом этаже дома доны Журы, и проникнут через окно, искусают его, спящего?
Если бы Базилио немного подумал, то, наверно, понял бы, что жуликоватые приятели устроили комедию с переодеванием в вампиров, а Анинья – соучастница этого розыгрыша. Но он был недалеким парнишкой, способным хорошо делать только одно: узнавать новости и слушать сплетни. А по слухам в Сан-Криштоване завелись вампиры. И разве он лично не видел собственными глазами, как один из вампиров и Анинья… Базилио даже вздрогнул, отгоняя от себя то воспоминание.
- …нет, это вы оба послушайте: у вас нет денег? Тогда немедленно верните мне картину! Сейчас же! Или я вызову полицию и напишу заявление о мошенничестве!
- Не надо вызывать полицию, синьор Олаву, не надо! Будут деньги. Мы все вернем. Завтра же.
- Завтра? Я сыт вашими обещаниями! Несите деньги или возвращайте картину!
- Синьор Олаву, деньги в банке. Вечером мы с Рапазао сходим в банк и снимем нужную сумму. А пока у нас срочный заказ. Видите: мы меняем колесо в машине синьора Карлуша.
- Ладно, - выдохся художник. – Жду до сумерек. Как только в баре доны Журы начнутся танцы, я приду к вам, и вы вернете мне или картину, или деньги.
- А если мы вернем картину, то мы должны будем получить назад свой задаток, - напомнил Лижейро.
- За-да-ток? – четко переспросил разгневанный синьор Олаву. – Вы незаконно заработали на моей картине раз в десять больше, чем дали мне задаток! Вернете картину – задаток останется у меня. Иначе я потребую поделиться со мной половиной той суммы, что вы насобирали с доверчивых жителей Сан-Криштована. Так будет справедливо.
- Ладно, синьор Олаву, приходите вечером – тогда и договоримся. Заберете свою картину.
- Всё, что могли, мы уже из нее выжали, - тихо договорил Рапазао, когда художник быстро ушел прочь от мастерской. Базилио едва не в припрыжку последовал за ним.
- Ты только взгляни на Базилио, Лижейро. Кто, если не этот парень, донес на нас художнику?
- Точно. Надо попросить Анинью хорошенько его напугать, чтобы не лез в чужие дела.
Рапазао почесал голову.
- Что делать? Вернуть картину или заплатить за нее Олаву?
- Лучше вернуть. Все, кто хотел увидеть вампиров, у нас уже побывали. А кто не смог, те уже знают, что там видели другие. На Анинью они могут и бесплатно посмотреть в баре у доны Журы.
- Тогда вернем картину. Пусть делает с ней, что хочет. Но пусть не требует от нас делиться заработанными на картине деньгами.
- Так мы с ним и поделимся! Вот наивный! – ухмыльнулся Лижейро.
- Эй, Керосин! Слышишь? – позвал Рапазао своего помощника, как раз занимавшегося колесом возле машины. – Когда вечером явится синьор Олаву, отдашь ему картину, пусть забирает и проваливает. Нам она больше не нужна.
- Понял! - отозвался Керосин. – А если он брать не захочет, скажет, что вы испортили его картину? Там же нарисована кровь!
- Всё равно отдай! Мы бы и сами вернули картину, если бы художник не…ээээ…. Ты просто отдай картину, а про нас скажешь, что мы срочно ушли. Но картину заверни в старые газеты. Вон их сколько в углу пылится.
- Вечно я за вас отдуваюсь!
- Хватит, Керосин, не ворчи. Так надо! – сказал Лижейро.
- Вот что я придумал, приятель. Пойдем, я расскажу..., - потянув за собой  напарника за руку, понизив голос, предложил Рапазао. И уже стоя в стороне, где никто не мог их подслушать, поделился замыслом с Лижейро. Потом приятели вдохновенно зашептались, обмозговывая новую аферу. Теперь точно им не нужна была никакая картина. Им пришла в голову идея куда более интересная и денежная, чем показ картины в «комнате страха».


20. Часть 16. Глава 20. Танцы в баре доны Журы. Картина из «комнаты страха».

Когда в баре доны Журы начались танцы, поиски Базилио снова оказались бесполезными. Даже Анинья не догадывалась, что официант отправился вместе с художником за картиной в мастерскую Рапазао и Лижейро. Правда, ребята попросили ее напугать, как следует, Базилио, чтобы впредь не ставил под угрозу их будущие заработки, но в подробности посвящать ее не стали.
Анинья поглядывала по сторонам, надеясь, что обнаглевший Базилио всё-таки появится с минуту на минуту. Тогда и она сможет тоже потанцевать пагоды. Или форо. Поклонники этого танца появились и в Сан-Криштоване. Вот и Рапазао сел за столик, потягивая кашасу, а там вон Лижейро вертится вокруг стройной блондинки…
Так где же Базилио?! Анинья ждала его  напрасно, потому что он давно  был дома у синьора Олаву, помогал перебирать картины, выполняя  указания переставить что-то от одной стены к другой,  отнести, принести, подать… Художник наводил порядок у себя в мастерской.
- А эту картину  отберете для выставки? – показывая пальцем на очередной «шедевр», интересовался парнишка.
- Эту? Неееет. Базилио, представитель галереи сказал, какие конкретно из картин, увиденных им на фотографиях в журнале, он желал бы повесить  на стены галереи. Только их. Но я решил заодно пересмотреть и все имеющиеся у меня полотна. Кто знает, вдруг на волне интереса к моему творчеству я смогу продать что-то ещё, вместо картины, которую мне могут не вернуть твои знакомые.
- Они и Ваши знакомые, - возразил Базилио. – Я с Вами пойду за картиной. Вам же нужен посредник?
- Какой ещё посредник? Мне нужен свидетель. Но вряд ли на тебя можно возложить такую миссию.
- Я всё равно пойду с Вами!
Так Базилио и увязался за синьором Олаву, который твердо решил отобрать картину у жуликов из мастерской. Чем больше он думал о том, что на его картине здорово погрели руки, тем больше он злился и был готов найти любую придирку, чтобы забрать портрет у Рапазао.
И был весьма удивлен, когда Керосин, оставленный в мастерской за главного, безропотно вернул ему картину.
- Вот ваша собственность, синьор Олаву. С Вас – задаток.
- Что? А заявление в полицию твои хозяева не желают получить?
- Тогда не нужно никакого задатка. Нет – так нет, - миролюбиво передумал Керосин и проводил художника и разочарованного Базилио к выходу. Синьор Олаву бережно нес под мышкой завернутую в газеты картину в деревянной рамке.
Вернувшись домой, художник развернул пакет, только теперь подумав, что мошенники могли его обмануть. А он не догадался проверить при Керосине, та ли картина ему возвращена. Так был удивлен, что визит обошелся без скандала. Теперь же ему казалось, что не могли не обмануть.
Поэтому он, поставив сверток на мольберт и встав за ним,  медленно разворачивал газеты,  убирая одну за другой.
- Тоже догадались, во что завернуть – в грязные газеты! – ворчал он.
Но вот сдернут последний газетный лист. Художник стоял за мольбертом, откуда ему было удобней разбираться с упаковкой, поэтому не увидел сразу саму картину – в отличие от Базилио.
- Ааааа! – тут же раздался испуганный вопль парня, так что художник и сам от неожиданности отшатнулся от мольберта.
- Что же ты так кричишь?!
- Там…, аааа!.. Там!..., - не мог выговорить больше ни слова Базилио,   указывая пальцем на мольберт.
- Да что ты увидел? Что - ТАМ? – недоумевал синьор Олаву, пока не обошел мольберт и не приблизил лицо к портрету. Да, было, из-за чего испугаться!
Временные владельцы дополнили картину подрисованными клыками и струйками крови.
- Они испортили картину. Негодяи! Теперь я не смогу продать ее в галерею!
- Тогда Вы можете тоже устроить «комнату ужасов», - посоветовал почти пришедший в себя Базилио. – Нарисуйте ещё несколько монстров. И берите со зрителей не по одному, а по два реала.
- Нет-нет. Я не занимаюсь подобными делишками. Но я, пожалуй, выставлю картину в витрине. Пусть все, кто заплатил жуликам деньги, ещё раз посмотрят на портрет бесплатно.
- Мне будет страшно проходить мимо вашего дома, -  с сожалением сказал Базилио.
- Экий ты трусишка! Но мне не остается ничего другого! Вот прямо сейчас и отнесу, выставлю  в витрине. Сделаю подсветку лампой. Повешу драпировку. Пусть это будет бенефис одной картины.
- Вам помочь?
- Нет, иди, Базилио. Возвращайся в бар. Дона Жура тебя потеряла. Узнает, что ты был у меня – придет ко мне ругаться из-за тебя.
- Я ухожу, - закивал Базилио. – У доны Журы сегодня танцы. В честь Самиры. Вы уже знаете новость? Самира скоро поедет в Марокко, ее отправляет туда журнал, который напечатал статью о Ваших картинах и Сан-Криштоване.
- Я очень рад за девушку. Иди, Базилио, иди.
Парень убежал, а художник отыскал в комоде ткань для драпировки и, подхватив картину с мольберта, спустился вниз в мастерскую, чтобы оформить витрину.
… Базилио торопился вернуться в бар вовсе не из-за танцев. Ему хотелось выложить новости доне Журе.  Он понимал, что хозяйка будет недовольна его отсутствием на работе. А такие важные сплетни, как ему думалось, его защитят.
- Дона Жура, дона Жура, я сейчас такое расскажу! – подлетел он к женщине и схватил ее за плечо.
- Базилио, ты что это? А ну-ка отцепись! Вечно  вцепится, как клещ, не сбросить его. Ты где был? Я за что тебе деньги плачу, если Анинья работает за двоих?
- Дона Жура, у художника хотят купить его картину, на которой нарисована Анинья!
- Да что ты! Какая новость! – насмешливо отозвалась на это сообщение дона Жура. – А ну-ка марш за стойку! И нечего меня отвлекать разными глупостями. Я с тобой завтра разберусь.
Но парень и не подумал идти в бар. Он доставал дону Журу рассказами о синьоре Олаву, пока женщина, наконец, не собрала у себя в мозгу, как картинку из пазлов, полную историю, которую пытался рассказать Базилио.
- Ну что ж, парень, пойдем, взглянем на вернисаж одной картины. Мне не нравится, что портрет моей официантки в неприглядном виде будет выставлен в окне дома художника. Это может ударить по имиджу моего заведения.
- Идемте, дона Жура. Я провожу, - обрадовался Базилио.
- Разве без тебя обходится хоть что-то в жизни Сан-Криштована?
Они выбрались из толпы и подошли к витрине – огромному окну мастерской художника. Да, синьор Олаву успел оформить мини-выставку. На фоне темной драпировки картина выделялась с помощью света лампы, укрытой под окном по ту сторону стекла и направленной на картину.
- Вот это дааа…, - только и смогла произнести пораженная увиденным дона Жура.
Дверь тут же открылась, и на улице показался художник.
- Что, дона Жура, и Вам стало интересно?
- Ещё бы!  Как только Базилио рассказал о портрете «Девушки с черными розами», или как там называется Ваша картина, так я тут же и подумала: не станет ли у меня в баре меньше клиентов, если в вашей витрине будет выставлен такой ужас?
- Бесплатно, смею заметить.
- И что? Вы только посмотрите на эти клыки и кровь. Нет, синьор Олаву, как хотите, но я против такой «экспозиции».
- Это не моя вина, что картину так изуродовали Рапазао и Лижейро. Я мог бы выгодно ее продать, но теперь она вряд ли будет кому-то нужна.
- Так сотрите с картины кровь и клыки. Зачем пугать людей?
- Что ж… Почему бы и не стереть? - задумался синьор Олаву.- Если сделать это аккуратно…
Подошедший к ним незнакомец прервал беседу.
- Синьор Олаву, это я звонил Вам сегодня. Вижу – картина у Вас. Согласен с этой синьорой: портрет, каким его увидели читатели журнала, смотрелся лучше. Именно то, что нам надо. Если Вам удастся стереть лишние детали, я куплю этот портрет. Такая сумма устроит? – протянул он художнику чек.
От увиденных цифр у синьора Олаву удивленно взлетели брови.
- Разумеется, - твердо ответил он.
Базилио умирал от любопытства, но дона Жура толкнула его в бок, запретив открывать рот.
- Я немедленно «отреставрирую» картину так, как требуется, - засуетился художник. – А Вы можете в это время осмотреть мою мастерскую. Входите, войдите в дом. Я покажу, где отложены мои работы, о которых мы с вами говорили.
- Отлично, я подожду, когда вы приведете картину в порядок,  воспользуюсь предложением.
- Базилио, помоги, ты знаешь, где и что у меня в мастерской, покажи.
- Да, синьор Олаву, я всё покажу! – обрадовался парень.
- Ну-ну, Базилио, ты забыл, что тебя ждут дела в баре?- напомнила ему хозяйка.
- Ну, дона Жура…! – жалобно взвыл Базилио.
- Ладно, помоги художнику! Но чтобы потом  немедленно вернулся!
Она ушла, не дожидаясь, что будет дальше. А сосед-художник снова залез в витрину и на глазах зевак забрал свой «шедевр».
Пока Базилио показывал незнакомцу картины, болтая обо всем подряд, рассказывая разные истории о недавнем вернисаже и бессовестно привирая, Олаву нашел растворители и специальные губки, тряпочки и щеточки для срочной работы.
- А для чего вам понадобился портрет нашей официантки? – не сдержал любопытства парень.
- Вашей официантки? – сузил глаза гость мастерской и попросил:
- Ты не мог бы отвести меня в бар, где работает эта официантка. Хочется сверить оригинал с портретом.
- Вы удивитесь! Сходство потрясающее! Наш художник так точно ее нарисовал, один к одному.
- Хм, веди же скорее.
Так владелец небольшой картинной галереи оказался в числе посетителей бара доны Журы.
- Я привел нового клиента, дона Жура! - вводя в бар мужчину, хвастливо заявил Базилио подоспевшей хозяйке. - Но он ничего не слышал про ваши знаменитые пирожки с треской.
- Синьор, не слушайте этого сплетника. Что Вам налить?
- Капириньо с лаймом. А кто здесь… Анинья?
- Анинья?! А зачем она Вам? Анинья!! – громко позвала работницу дона Жура, не дожидаясь ответа.
- Я потом объясню, если девушка меня устроит, - пообещал галерист.
- Что Вы имеете в виду? – тут же нахмурилась дона Жура.- В моем баре работают порядочные девушки. Так что…
- Вы неверно поняли меня, - мягко прервал ее посетитель. – У меня дела с вашим художником, но в то же время один мой приятель – режиссер -  собирается снимать фильм… Он увидел в журнале фотографию картины  «Девушка с черными розами» и понял, что она подойдет очень кстати для интерьера. Ведь к любому фильму нужен реквизит.
- А фильм – о вампирах? – вновь не удержался Базилио.
- Да, - коротко ответил коллекционер картин. – Портрету будет отведена важная роль в фильме.
- А как он будет называться? Я обязательно посмотрю, - не отставал Базилио.
- Скорее всего - «Тайна старой фазенды», - терпеливо ответил его собеседник.
- Вау! А вот и Анинья! Иди, с тобой хотят поговорить!
- Базилио, ты мне дорого заплатишь за то, что я весь день работаю одна! – зло зашипела на него девушка. Лицо ее перекосилось от злости и стало очень некрасивым.
Но такое поведение официантки отчего-то понравилось незнакомцу.
- Отлично, отлично! – повторял он, внимательно окинув взглядом  Анинью с головы до ног и продолжая следить за выверенными движениями девушки, которая привычно собирала с ближнего столика грязную посуду. Вероятно, она решила, что ее позвали навести порядок за столиком, который она не успела очистить из-за наплыва посетителей. Ведь Базилио не было в баре, а разве она может справиться со всеми делами одна?
- Что ж, теперь Вы скажете нам, что понадобилось от моей работницы? – спросила и дона Жура.
- Я поступлю так: дам Анинье визитку моего приятеля. Завтра пусть ваша девушка подъедет вот по этому адресу –  там состоится кастинг на одну из ролей в его фильме. Внешне вы, Анинья, подходите, как мне кажется. Да и задача упрощается. Очень удобно получится: девушка та же, что и на портрете.
- Как здорово! Анинья станет актрисой! – подскочил Базилио. – Синьор, а для меня роли не найдется? Я могу тоже кого-нибудь сыграть! Брата героини, например.
- Нет-нет, нужна только девушка. И картина.
- Картина? Какая ещё картина? – некстати заявился в бар Рапазао и, грозно сведя брови, начал наступать на незнакомца. – Вы говорите о моей картине «Анинья в венке из черных роз»?
- Вот именно! – поддакнул из-за спины приятеля Лижейро.
- Какое отношение вы имеете к картине синьора Олаву? – насторожился галерист.
- Синьор, эта картина не продается! Мы заказали ее у синьора Олаву. Она наша. Вот видите – мы принесли ему деньги, чтобы вернуть долг за картину.
- Что? – растерялся мужчина. – Но синьор Олаву…
- Она наша! Свой чек можете передать нам, потому что именно с нами Вы должны вести все переговоры. Мы – владельцы шедевра.
Мужчина усмехнулся.
- В таком случае мне проще отказаться от покупки и заказать вашему или другому художнику похожий портрет.
- Зачем Вы так? Мы можем договориться, поторговаться, пойти на уступки…
- Вот что: завтра я заеду за картинами, которые собираюсь с согласия синьора Олаву выставить у себя в галерее, а насчет картины разбирайтесь между собой сами. Работа мною куплена у её автора. Деньги я заплатил. Картину заберу завтра. Обо всем остальном договаривайтесь с синьором Олаву.
Было очевидно, что представитель друга-кинематографиста желает одного: поскорее ретироваться из Сан-Криштована.
Это поняла и дона Жура и обожгла двух приятелей из мастерской нехорошим взглядом.
Базилио снова отвел синьора к дому художника, и после недолгого разговора с Олаву тот сел в свой автомобиль и покинул район. Но всё-таки Базилио успел заметить, что Рапазао поджидал его возле машины. Вероятно, он смог даже что-то быстро предложить незнакомцу и сунуть ему в руку клочок картона.
- Визитку дал, не иначе, - сообразил Базилио.
Но о чем они успели договориться? Парнишка понял, что об этом он сможет узнать, если останется в баре: ведь именно сюда  направлялись Рапазао и Лижейро. Местные жулики, едва войдя, поманили к себе официантку. Базилио превратился в слух.
- Анинья, у нас деловой разговор, - очень серьезно заявил  Рапазао, а Лижейро быстро закивал. – Тебе завтра понадобится личный импресарио, чтобы представлять твои интересы на кастинге.
- Я и без вас справлюсь, - усмехнулась Анинья.
- Что, загордилась?
- Думаю, если я смогу получить роль в фильме, то я сама соображу, как потратить гонорар.
- Тебя нагло обманут, Анинья!
- А разве вы не собираетесь сделать то же самое? – скептически отнеслась к его словам девушка, заметив, конечно же, алчный блеск предвкушения в глазах приятелей.
- Анинья, тебе не обойтись без нашей помощи. Уж мы-то настолько опытные, что никому не позволим обвести нас вокруг пальца!
- Обойдусь, -  отрезала Анинья.
Троица настолько была увлечена разговором, что даже появление владелицы бара осталось незамеченным.
- Так… Я не поняла, что в моем баре делают посторонние? А ну-ка  - вышли все. Вы не клиенты. Поболтать зашли? Вон! Анинья, и ты тоже делом займись!
- Дона Жура, а Вы отпустите Анинью на кастинг? Вдруг она станет знаменитой актрисой? – ей под руку ввернул Базилио.
- Парень, ну не всё ж тебе прогуливать работу. Пусть и Анинья займется своими делами, если такое счастье привалило. Но надо подумать, кто заменит Анинью, если она, и правда, отправится на кастинг.
- Я один не спрааавлюсь, - тоскливо протянул Базилио, успев заметить, что в бар вошли Самира с доной Ноэмией.
- Я не могу взять в мой бар кого-то с улицы. Нужен надежный человек, которому я смогу доверить заведение, - задумалась Жура. В этот момент к стойке подошла Самира, поставила на стойку грязный стакан из-под сока. Она услышала слова доны Журы.
- Дона Жура, давайте я поработаю, пока Анинья будет на кастинге, -   предложила журналистка. – Я могу помогать по вечерам. Днем я в университете, а вечером могла бы попробовать поработать баристой, пока вы ищете временного работника. Мне нужен опыт работы в разных профессиях.
-  Ты? Нет, Самира. Не хочу иметь неприятности с твоим отцом, - ответила дона Жура, переглянувшись с Ноэмией, тоже оказавшейся рядом.
- Но почему Вы его боитесь? Я могла бы мыть стаканы, разносить заказы – тарелки с пирожками. Мне хочется принести пользу, отблагодарить Вас за поддержку. Ведь Вы всегда были на моей стороне.
- Самира, я отказываюсь от твоей помощи.  К тому же, не думаю, что Анинья сможет стать актрисой. Не верю я в ее талант. Вот ещё выдумки. Не понимаю, для чего девчонку обнадежили. Это вам не шутки!  Уверена, что Анинья вернется завтра ни с чем. Жаль только, что она потом будет бредить несыгранными ролями.
Анинья как будто поняла, что хозяйка обсуждает именно ее, и подошла.
- Дона Жура, можно, я поеду завтра на кастинг?
- Поезжай, - отмахнулась хозяйка. – Иначе потом простить себе не смогу, что лишила тебя такой возможности.
- Да, дона Жура, - тут же влез и Базилио. – Вдруг из нее получится великая актриса? Вторая Сюзана Виейра? Или Вера Фишер!
- Вот-вот! Но ты на это особо не надейся, Анинья. Я не верю, что у тебя там что-то получится. Просто не хочу, чтобы ты всю жизнь кляла меня за то, что не дала тебе шанс попробовать себя в кино. Вот только… Какую роль он тебе хотел предложить? – нахмурилась женщина, так как ее начали одолевать сомнения.
- Да, вдруг тебя зовут сниматься в неприличном фильме?
- Молчи, Базилио. Если из-за тебя дона Жура не отпустит меня на пробы, я тебя убью, гада! – прошептала девушка, больно ущипнув вредного болтуна.
- Да, правда, Анинья, что это будет за фильм? – опомнилась строгая поборница нравственности. – Если какой-нибудь любовный…,  эротический…, то тебе нечего там делать! Фильм о вампирах тоже можно по-разному снять.
- А я знаю, мне-то синьор намекнул, о чем будет кино, - вдруг раздулся от важности Базилио, осознав, сколько сейчас зависит от его слов. Прежде всего – судьба Аниньи. Ведь дона Жура может и не отпустить ее на пробы, кастинг или как там ещё это называется.
- Говори, Базилио, не томи. Что за фильм?
- Про вампиров. Что-то про тайну старой фазенды.  Вот выберут тебя, Анинья, играть роль главной вампирши!
- Всё-таки о вампирах? Значит, не фильм будет, а просто - тьфу! – в сердцах отозвалась дона Жура.
- Но я всё равно хочу попробовать пройти пробу на роль.
- Иди, Анинья. Попытай счастье, - разрешила дона Жура.
…Пока в баре решалась судьба Аниньи, за одним из столиков шептались удалившиеся из бара на улицу приятели Рапазао и Лижейро.
- Я говорю тебе: если займемся перепродажей его картин, то хорошо заработаем.
- Но откуда нам взять деньги? Олаву не даст нам больше своих картин, тем более – на перепродажу.
-  А ему и знать не стоит о том, что мы будем искать богатых покупателей на его картины. Побольше ругай его картины, критикуй, чтобы он понял: его мазня никому не интересна.
- Тогда нам она зачем? Зачем покупать такие картины?
- Глупец, Лижейро, да пойми же: мы станем внушать эту мысль  художнику. А покупателям, наоборот, будем нахваливать его живопись.
- Понял!
- Тогда слушай…, - нагнулся Рапазао к столу, чтобы быть ближе к уху приятеля.
…Здесь же, в толпе жителей Сан-Криштована, танцевали Мустафа и Ноэмия. И спорили.
- Ноэмия,  для чего ты рассказала мне о том, что Самира захотела поработать в баре официанткой? Зачем? Ты думаешь, об этом должен узнать Мухамед?
- Как это зачем, Мустафа? Просто высказала своё мнение. Я с тобой согласна: дочери Латифы не стоит становиться за барную стойку. Латифа может из-за этого даже поссориться с дочкой. Ведь всему есть предел. Хотя не удивлюсь, если Самира решила таким способом позлить отца. Она не может смириться с тем, что скоро здесь появится другая жена. Но ты ему ничего не рассказывай. Ведь Жура отказалась от ее предложения.
- А я думаю о Мухамеде. Харам! Разве он заслужил такое? Родная дочь пожелала подавать посетителям спиртное, продавать сигареты. Харам какой, харам,  - бубнил Мустафа, с любовью глядя на жену Ноэмию.
- Не говори ни о чем Мухамеду. Жура всё понимает и не станет брать Самиру на работу в баре. Моя подруга не хочет, чтобы ее в чем-то обвиняли.
- Так поговори с ней ещё раз, Ноэмия, на всякий случай. Прошу: сходи к доне Журе и попроси не брать Самиру.
- Хорошо, Мустафа, я пойду прямо сейчас. Но я и так знаю, что Жура ни за что не согласится поставить дочь Латифы за стойку своего бара. Не веришь мне? Хочешь – идем вместе. Нет? Чего же ты боишься? Кстати, у Журы нет в баре свинины. Не веришь, что нет свинины? Тогда я иду одна.
- Ноэмия!
Но дона Ноэмия уже встала и через мгновение исчезла в густой толпе поющих под караоки и танцующих.
Дону Журу она обнаружила на пороге бара, прислонившейся к дверному косяку. В руках подруга держала свернутый в трубочку журнал – тот самый, со статьей Самиры о художнике из Сан-Криштована.
Ноэмия  забыла, для чего отыскала подругу.
-  Тебе взгрустнулось? Жура, у тебя такой вид! – забеспокоилась Ноэмия.
- Тебя не Мустафа прислал? Ведь наверняка разболтала ему про Самиру.
- Я знаю, что ты не станешь искать неприятностей с синьором Мухамедом.
- Это так. Это вам не шутки!
- Почему у тебя в руках журнал? Я слышала, синьор Олаву отобрал картины для выставки в городе? Интересно, какие именно? Я ведь почти все видела.
- Это тебе надо у Базилио спросить. Он помогал собирать их в коробку.
- Дай журнал полистать. Хочу угадать.
- Бери, по мне так там нет картин, которые можно показать людям. Только опозорится со своими кровавыми портретами и пейзажами из мусора.
- Хм… Хм.. А это что? Автопортрет художника? Я не заметила его на вернисаже. Как интересно: синьор Олаву изобразил сам себя.
- Где? Ах, это – его портрет? Я подпись не прочитала. Так он и собственный портрет из мусора составил? Из чего конкретно? С чем он себя ассоциирует, интересно?
Женщины от души посмеялись, предполагая разные варианты.
- Нос… Его нос, взгляни, Жура! А ухо – из картофельного очистка? Нет? Шляпа - явно из каких-то опилок.
- А глаза разные. Не мог нормально прорисовать на собственном портрете, ха-ха!
- Ты удивишься, Журинья: я видела как-то репродукцию картины одного  художника, который составил портрет из нарисованных овощей-фруктов. Представь:  вместо носа – баклажан, вместо бровей – стручки гороха.
- Могу себе представить. Вот уж людям делать нечего! Значит, синьор Олаву не сам такое придумал. 
…Танцы закончились после полуночи. Базилио остался ночевать в комнатке в баре. Анинья ушла вместе с Лижейро – кто знает, куда:  на остановку автобуса или в его скромное жилище над мастерской. Этого Базилио уследить не смог, т.к. дона Жура закрыла на ключ дверь на улицу. Но сплетник был уверен, что Рапазао и Лижейро не отпустят Анинью просто так, не уговорив ее взять кого-то из них сопровождающим на кастинг.
- Сан-Криштован ждут интересные события,-  предвкушал Базилио, устраиваясь на жесткой кровати в душной комнатке по соседству с подсобкой.

21. Часть 16. Глава 21.  Жади, Латифа и Самира в Торговом центре. Встреча с Зейном.

Утром Самира едва не опоздала на занятия. Наспех перекусив, она выскочила на улицу и понеслась к станции метро, застегивая на бегу сумку.
- Что это? Почему Самира так быстро бежит? Куда? Неужели что-то случилось с моей Латифой? – насторожился Мухамед, который тоже только что вышел из дома, намереваясь открыть магазин раньше обычного. Пусть пока не будет покупателей, но можно будет провести небольшую ревизию.
Всё-таки хорошо, что ему не удалось полететь на свадьбу внучки дяди Али. Иначе пришлось бы оставить магазин на долгое время. А теперь он может составить список того, что из товаров необходимо заказать, с какими поставщиками договориться, чтобы в Фесе быстро решить вопросы с закупками. Но появилось и время, чтобы уговорить Латифу помириться с ним и потом вместе лететь в Фес, когда родит его вторая жена.
Не мог Мухамед представить свою жизнь без Латифы. То, что сейчас происходит в его семье,  он считал явлением преходящим. Кризис в семейной жизни закончится, и всё будет так, как было прежде. Да, появится Лейла. И потом – Муна. Но две женщины виделись ему как будто на заднем плане его жизни, а его Латифа оставалась главной и в будущем.
- Сегодня отвезу Латифу в Торговый Центр. Саид подсказал мне хороший ювелирный магазин. Ее сердце должно растаять. Но почему Самира так торопилась?
Он занялся работой, а немного позже появился Мустафа.
- Брат, я схожу к моей жене и напомню, чтобы после обеда она была готова поехать за золотом. Думаю,  стоит вызвать на это время такси!  Самира тоже вернется с учебы. Пусть и она едет с нами, если захочет.
- Мухамед, ты решил простить Самиру?
- Мустафа, я не простил, но решил дать дочери ещё один шанс.
- Тогда ты должен знать: Самира вчера вечером предлагала доне Журе поработать официанткой в баре несколько дней вместо Аниньи.
- Что? – не поверил Мухамед. – Нет, этому не бывать! Моя дочь – за прилавком в таком заведении? А что думает об этом Латифа?
- Успокойся, она только предложила доне Журе помочь, но та отказалась. Латифа может и не знать об этом. Мне Ноэмия рассказала, что тоже не хотела бы, чтобы Самира разливала кашасу и капириньо по стаканам для местных пьяниц.
- Мустафа, это точно? Дона Жура отказалась от ее помощи?
- Точно. Но мы увидим сегодня же, так это или нет.
- Мустафа, попроси дону Ноэмию проследить, чтобы Самиру близко не подпускали к стойке. Что же это такое? Назло мне всё делает, я уверен!
- Ноэмия думает, что виновата твоя вторая жена.
- Какая жена? Самира ее даже на фотографии не видела! Эта девчонка меня с ума сведет, - держась за сердце, жаловался Мухамед. – Оставайся в магазине, а я схожу поговорить к Латифе.
- Иди, Мухамед.
Мужчина положил блокнот с записями в ящик рабочего стола, пригладил и без того аккуратно прилизанные гелем волосы, одернул полосатую джеллабу, надетую поверх рубашки и брюк, и вышел из «Волшебной лампы».
…Латифа вытащила из духовки последнюю партию печенья. На этот раз песочные полумесяцы были посыпаны сахарной пудрой с корицей. Внутри изогнутых трубочек – ореховая начинка, которой осталось в тазике ещё на целый  противень печенья. Но  делать ещё одну порцию теста не было сил. А пора уже ставить на плиту таджин. Латифа старалась готовить его как можно чаще, чтобы Самира вновь полюбила это блюдо, от которого ей пришлось отвыкнуть за время, пока она жила в пансионе.
Решив, что с выпечкой на сегодня стоит закончить, ведь заказа от сида Керима так и не поступило, а печенье обещала забрать в кафе дона Ноэмия, Латифа подготовила продукты, необходимые для приготовления обеда, и устало присела на диван в гостиной.
Она с ужасом вспомнила о том, что Мухамед и сегодня тоже непременно придет в ее дом, чтобы уговорить поехать с ним за золотом. Она представила, как начнет с ним препираться, отказываясь от предложения. Ей так не хотелось тратить ни минуты жизни на бесполезные и совершенно теперь ей ненужные попытки Мухамеда наладить отношения между ними.
- Пожалуй, соглашусь с Жади: пусть она заедет за мной и Самирой, мы вместе отправимся погулять в Торговый Центр, но без Мухамеда. Я его уже видеть спокойно не могу. Когда же он заметит это или поймет?
Но в душе она знала, что Мухамед бывает очень упрям и способен идти напролом. Вот и теперь он поступит именно так: будет брать ее на измор.
И в этом она тут же смогла убедиться. Внизу раздался стук в дверь. Потом – звонок. Кто, кроме сына или Мухамеда мог бы прийти к ней без предупреждения? Но сын отправился в магазин – Латифа видела из окна, когда Амин вышел из дома.
Значит, пожаловал Мухамед.
Тяжело вздохнув, Латифа обреченно поднялась, вышла из комнаты к лестнице и спустилась вниз. Она решила не впускать Мухамеда, напомнив ему об их новом статусе.
- Латифа, открой, это я, твой муж.
- Ты мне больше не муж! – ответила она через дверь.
- Открой, не устраивай представление для всего Сан-Криштована. Сплетник Базилио уже выглядывает в окно бара.
- Мухамед, я не знаю, что тебе надо. Говори быстро и уходи. У меня нет времени и желания общаться с тобой.
- Козоч…, эээ, Латифа, впусти меня. Не заставляй стоять под дверью. Я должен обсудить с тобой важное дело!
- Мухамед, все важные вопросы обсуждай по телефону с дядей Али.
- Латифа, это касается нашей дочери!
Голос Мухамеда теперь звучал так, как будто он приблизил голову к дверной щели или говорил в замочную скважину. Но тогда ему пришлось бы низко нагнуться, что он вряд ли смог бы проделать.
- Что такое, Мухамед? Что опять не так сделала Самира? – скептически спросила Латифа, так и не открыв дверь.
- Я не могу говорить об этом громко, на всю улицу. Это харам, если о таком узнают наши соседи. Неужели дона Ноэмия тебе ничего не рассказала?
Латифа несколько мгновений постояла перед дверью, склонив голову и прижав пальцы ко лбу. Потом сделала шаг к двери и повернула ключ в замке.
- Говори через порог. Я не могу впустить тебя в дом.
- Что такое, Латифа! Мы снова  не чужие, мы не разводимся. Я могу приходить в твой дом, когда сочту нужным, ведь ты моя жена!
- Хватит, Мухамед! Значит, ты решил меня обмануть, упомянув имя дочери? Если так, немедленно уходи!
- Козочка моя…., - начал было Мухамед, но увидел, как у Латифы нервно дернулась щека. – Мне ни к чему тебя обманывать. Но я узнал, что Самира решила окончательно добить нас своим поведением. Она предложила доне Журе взять ее на несколько дней поработать официанткой в баре. Как ты на это смотришь? Тебе об этом что-то известно?
- Что? Мухамед, ты клевещешь на мою дочь. Самира не могла бы так поступить. Она знает, как я к этому отнесусь. Тебе хочется нас поссорить? Так вот: у тебя ничего не выйдет. Я никогда не поверю в то, что Самира или дона Жура допустят подобное. Уходи, Мухамед. Уходи, мне некогда!
- Латифа, как вкусно пахнет, - Мухамед потянул носом воздух. – Что ты испекла? «Рожки газели»? Или трубочки с орехами? Как давно я не ел твое печенье! Лучше, чем у тебя, ни у кого не получается макруд.
- Мухамед, наша невестка готовит выпечку не хуже меня. Но я тебе советую дождаться приезда молодой жены. Пусть она научится готовить всё, что ты любишь.
- Латифа, а я подумал, что ты могла бы напоить меня чаем с печеньем, - с надеждой посмотрел на непокорную жену мужчина, понимая, как жалко он выглядит в ее глазах.
- Нет, привози скорее свою Лейлу и ту, вторую, и пусть они о тебе заботятся. А меня больше не беспокой!
Он не успел сообразить, как достойно ответить, когда Латифа неожиданно захлопнула перед ним дверь. Тут же послышался скрежет ключа в замке.
- Латифа, открой, я требую! Открой немедленно! – теперь уже жестко потребовал Мухамед, обеими ладонями хлопая по двери.
- Не заставляй меня пойти к шейху, Мухамед. Я могу сходить в мечеть и получить ответ тот же, что дал мне дядя Али. Тебе так хочется семейного суда, чтобы услышать ещё раз, что нашего брака больше не существует?!
Но мужчина не мог смириться с подобным поворотом разговора и ещё несколько раз постучал в дверь, повторив требование открыть.
В ответ он услышал, как за дверью вверх по ступеням лестницы быстро застучали каблучки домашних туфель Латифы. Она ушла! Не захотела его слушать и сбежала. Мухамед почувствовал себя глупо.
- Нет, такое уже не стоит терпеть. И я ещё собрался купить Латифе золото! А ей пора бы уже познакомиться с плеткой дяди Абдула, - разозлился он.
Исподволь осмотрев улицу, он приосанился, заложив руки за спину, и, не спеша, пошел прочь, стараясь сохранять достоинство. Но теперь в глазах его плескалась злость.
«Какое золото? Неблагодарная женщина! Она теперь заслуживает не моего сочувствия, а плети! Если бы Латифа  поняла, что такое быть наказанной, она бы могла одуматься. Поверить не могу, что Латифа способна так себя вести.  Неужели она отказывается от меня из-за другого мужчины? И виноват в этом дядя Али. Это он нашел ей другого мужа, даже не успев окончательно уладить дела со мной. Теперь моя Латифа витает в романтических мечтах, как когда-то – одалиска Жади. Но не видать ей Керима. Латифа никогда не станет женой другого, никогда! Вместе им не бывать», - думал он, проходя мимо дома синьора Олаву.
Будучи расстроенным, он не обратил внимания на собравшуюся у витрины мастерской художника приличную толпу зевак.
…А там происходили события, о которых потом весь день говорил весь Сан-Криштован. Возле дома художника остановился микроавтобус, из которого показались несколько рабочих. Вышел следом за ними и  вчерашний знакомый Базилио и доны Журы, имя которого они так и не смогли запомнить.  А Анинья отказалась не только показать врученную ей накануне визитку, но и назвать имя владельца галереи.
Она стояла тут же, принарядившись и подкрасившись, с небольшой сумочкой и в новых босоножках.
- Анинья, когда ты станешь знаменитой…
- Отстань, Базилио, не сглазь! – устало отговаривалась девушка.
 Но Базилио ничто не могло остановить. Он страшно завидовал вечно соперничавшей с ним официантке, позабыв, что совсем недавно считал ее укушенной вампиром. Но он также очень хотел быть и на месте Рапазао, который всё-таки уговорил Анинью взять его с собой в качестве будущего импресарио.
Вскоре из дома показался синьор Олаву, в деловом костюме, с галстуком, тонким портфельчиком и с аккуратно завернутой в чистое полотно картиной. Несколько больших коробок вынесли рабочие.
Потом все разместились в машине – не только синьор Олаву и Анинья, но и Рапазао, тоже весьма представительно одетый. Он то и дело старался дать советы будущей актрисе, но Анинья только отмахивалась, не желая его слушать.
Базилио проводил громким свистом микроавтобус, как это сделали и другие жители Сан-Криштована. После этого ему больше ничего не оставалось, как вернуться в бар, где  поджидала его рассерженная дона Жура.
Безропотно выслушав все ее претензии, он взял веник и совок, чтобы подмести накопившийся мусор на пороге бара и вокруг урны возле двери.
Не успел Базилио успокоиться из-за того, что не смог побывать на кастинге вместе с Аниньей,  как его внимание привлекло такси, которое остановилось возле дома доны Латифы. Из машины вылезла Самира и поспешно зашла в дом, а в такси осталась ее ждать сестра доны Латифы, та, которую отчего-то не любит синьор Мухамед.
 Базилио, разумеется, оглянулся и на магазин восточных товаров. Так и есть: сосед вышел из магазина и стоял на пороге. Он не сделал ни шага, чтобы, как надеялся Базилио, оказаться возле машины. Неужели синьор Мухамед не поедет в Торговый Центр за золотом для доны Латифы?!  Эту новость ему удалось подслушать, когда дона Жура и дона Ноэмия потеряли бдительность, увлеченно разговаривая обо всем подряд.
Наверно, дал денег, чтобы сами съездили и купили, что понравится, решил парень, испытав разочарование. А он-то приготовился увидеть, как Латифа и Самира потеснятся в такси, чтобы им составил компанию отец Самиры.
Но этого не произошло: из дома вышли мать с дочерью, закрыли дверь и, не торопясь, сели в автомобиль. Дона Латифа была одета так, как обычно привыкли видеть ее жители Сан-Криштована, когда она куда-то уезжала по делам, при чем, случалось такое очень редко,  поэтому всем соседям и запомнилось.
Когда машина исчезла в конце улицы, от Базилио не ускользнуло, что синьор Мухамед осуждающе качает головой, глядя вослед.
Но тут дона Жура грозно окликнула его, и любопытному парню пришлось вспомнить, что у него имеются и многочисленные обязанности в баре.

….Вернувшись из университета, Самира, наскоро пообедав, конечно же, поспешила к ноутбуку. Зайдя в интернет, собралась открыть электронную почту. Но в комнату заглянула мама и попросила помочь. Дона Ноэмия пришла за выпечкой, она торопилась, и Латифе надо было быстро переложить с противней в красивые пакеты с «восточным рисунком» ароматное печенье.
Чем и пришлось заняться Самире, забыв обо всем другом. Поэтому она и не смогла прочесть письмо от Клэр, не увидела сразу фотографию чужой картины.
- Латиифааа… Какие красивые у тебя пакеты! Где ты их заказала? В типографии доны Элены?
- Нет, конечно. У меня нет таких денег. Это придумала Самира: она сообразила, как  из двух листов бумаги склеить пакетик.
- А рисунок? Ведь это орнамент из арабских сказок!
Латифа улыбнулась.
- Да, это так. Моя дочь нашла красивый орнамент в компьютере.
- В Интернете, мама, не в компьютере, - перебив, поправила ее дочь.
- Пусть так, Самира. Я в этом не разбираюсь. Она нашла красивую подходящую картинку и сначала распечатала ее на..эээ..
- …на принтере! – тут же подсказала девушка.
- Да, на нем. Напечатала много листов. Потом уже склеили пакетики.
- Чудесно! – восхитилась дона Ноэмия, перекладывая готовые упаковки с выпечкой к себе в огромную сумку.
- Как Вы это донесете? Я могу помочь, - предложила девушка.
- Если можешь – помоги. Мустафа сейчас один в магазине. Мухамед ушел к Амину, чтобы помочь провести ревизию товаров. Собрался выяснить, что необходимо привезти из Марокко, когда вы с ним поедете в Фес.
- Что?... Мы... с ним? – удивилась Латифа.
- Да, Мустафа мне сказал, что Мухамед собирается вас с Самирой взять с собой в Марокко, когда родит его вторая жена Лейла.
- Папа решил за нас! И даже обо мне не забыл, - с иронией восприняла ситуацию Самира.
- Лара Ноэмия, это неправда. Мы с дочкой никуда лететь не собираемся. Это его фантазии. Но мне это не нравится. Вдруг он что-то задумал против моей дочери? – заволновалась Латифа.
- Мама, меня никто не сможет насильно посадить в самолет. И тебя тоже.
- Дочка, а как Амалю удалось увезти Неджму? Как?! Она тоже сопротивлялась, когда ее затаскивали в автомобиль. Но никто за нее не заступился. Никто! Даже не вызвали полицию. Сид Керим узнал, что с его дочерью, когда она уже летела в Арабские Эмираты.
-  Что? О чем ты, Латифа? – удивилась дона Ноэмия. – Дочь Керима похитили? Кто? Я ничего не слышала, и Мустафа мне не рассказывал.
- Его дочку насильно увез бывший муж. Он передумал разводиться и решил насильно вернуть ее домой, хотя Неджма была против.
- Вот это дела….
- Мама, а, может быть, не всё так просто? Что если первая жена Амаля заключила с мужем какое-то соглашение, о котором мы просто не знаем? Думаю, она могла сама захотеть к нему вернуться, потому что не очень-то ей нравилось работать в кафе, в то время как могла бы жить в собственном дворце, ничего не делая, пусть ей и придется теперь делить мужа и дворец с другой женой.
- Не знаю, Самира. Но очень боюсь за тебя.
- А я – за тебя. Боюсь, что отец может уговорить тебя полететь в Марокко на семейный суд, а это окажется ловушкой. Тебя потом не отпустят, ты не сможешь вернуться в Бразилию. Я же никогда не позволю над собой совершить подобное насилие. В аэропорту, пока я нахожусь в Бразилии, всегда можно закатить страшный скандал. Ведь не в связанном виде меня понесут к самолету.
- Откуда ты знаешь? У Саида хватит денег, чтобы нанять частный самолет, - расстроенно сказала ей мать. – И тогда тебя могут даже закатанную в ковер погрузить в самолет и отвезти, куда угодно.
-  Мама, но есть таможня. Есть пограничники, но нет прямого рейса из Бразилии в Марокко. Все перелеты – через один из аэропортов Европы: Париж, Лиссабон, Барселона. Там похитители могут оказаться в очень неприятной ситуации. А если Неджма уже в Арабских Эмиратах, то Амаль смог ее уговорить. И как я понимаю, этот прохвост сегодня явится на свадьбу, но  надеюсь, вместе с Неджмой. Так будет честно. Ясмин имеет право узнать, что будет только второй.
- Самира… А мне это и в голову не приходило. А ведь это так: на свадьбе обязана присутствовать и его другая жена, а у него на руках должно быть ее разрешение на второй брак. Надо позвонить Жади.
- Мама, ты звони, а я помогу доне Ноэмии отнести в кафе сумку.
- Пойдем, Самира, берись за вторую ручку сумки. Такая тяжесть не для женщин.
Оставшись одна, Латифа тут же набрала номер Жади и, когда она ответила, рассказала, о чем они с Самирой додумались.
- Надо позвонить Зорайдэ. Только Ясмин сможет увидеть его жену уже на празднике, если, конечно, Неджма не придет в комнату невесты и не скажет, кто она такая, - предположила Жади.
- Лара Дуния не допустит этого. И я думаю, что Амаль тоже не станет рисковать. Его жены увидят друг друга и познакомятся только в его дворце.
- Ясмин превратится в птичку в золотой клетке. Кто знает, когда мы сможем с ней увидеться. Что нового у вас с Самирой?
Латифа пересказала услышанную от доны Ноэмию сплетню. А потом пожаловалась и на Мухамеда, которому она не позволила войти в дом.
- Латифа, твоя дочь права. Не соглашайся лететь в Бразилию! Мухамед оставит тебя в доме Лейлы, а сам привезет ее к Рио-де-Жанейро. Ты можешь прожить там остаток жизни, и дядя Али не сможет тебе помочь.
- Жади, я не полечу в Марокко уже потому, что не считаю Мухамеда своим мужем. Нас развели, но т.к. он с этим не желает соглашаться, то я буду настаивать на проведении семейного совета, но только в Бразилии. В Марокко я не полечу. Пусть тогда решают сами, а меня спросят о моем мнении по телефону.
- По телефону? Латифа, для дяди Абдула это будет слишком. Он такой сторонник досконального исполнения обычаев, что не примет твоего отказа по телефону. И Мухамед будет с ним заодно.
- Но я не поддамся, Жади. Знаю, чем для меня чревата поездка в Фес. Из меня сделают пленницу, принесут в жертву, как барашка!
- Вот и правильно, Латифа. Никуда не соглашайся лететь. Главное – чтобы дядя Али был на твоей стороне. И требуй закрепления решения о разводе.
- Так и поступлю, Жади.
- Приезжайте ко мне завтра с Самирой.   Приготовим что-нибудь вкусненькое, наше, марокканское. Потом позвоним Зорайдэ, узнаем новости у Каримы. Утром уже станет ясно, что произошло на свадьбе. Станет Ясмин женой Амаля или нет.
- Жади, ты ещё надеешься на чудо? Такого не случится. Дядя Абдул и лара Дуния этого не допустят. Уверена, что и дядя Али сделает всё, чтобы избежать скандала.
- Латифа, вы с Самирой приедете ко мне? Или мне заехать за вами? Мы собирались поехать в Торговый Центр. Не забыла?
- Приезжай к нам ты.  А завтра… решим, остаться у нас или ехать к тебе. Я смущаюсь в присутствии Лукаса.
- Его не будет завтра дома. Он решил взять с собой Пьетро и поехать с ним и братьями в Ангру.  Моему мужу так редко удается провести выходные с семьей.
- А почему ты не едешь с ними? – удивилась Латифа.
- Лукас согласился, чтобы я осталась в Рио поддержать вас с Самирой. Ведь мы все переживаем из-за свадьбы Ясмин. А мне необходимо узнать, что с Хадижей. Если муж привезет ее в Фес, в доме дяди Али она сможет пообщаться с Зорайдэ и с Каримой, а они мне обо всем расскажут. И потом – Зорайдэ обязательно устроит так, чтобы моя дочь могла со мной поговорить. Сегодня ночью я буду висеть на телефоне. И в Торговом Центре стану прислушиваться, не звонит ли сотовый.
- Хорошо, Жади. Тогда встретимся у меня, потом решим, как быть дальше.
- Договорились.
Латифа отключила сотовый, выглянула в окно, увидела, как мимо «Волшебной лампы» прошел Амин, направляясь в дом, а его отец в то же время как раз переступил порог своего магазина.
…И вот Самира с матерью и тётей шли по длинному коридору Торгового Центра. Они уже посетили кафе, где за столиком обсудили планы. Жади намеревалась отвести Самиру в ювелирный салон, чтобы купить подарок за то, что девушка несколько лет шла к своей давней мечте, и вот, наконец, добилась успеха.
- Нет, тётя Жади, не надо! Я не люблю золото.
- Ну почему? Давай купим какой-нибудь кулон – в виде кошки, журавля, совы… Скарабея, наконец, или скорпиона! Я же не предлагаю тебе купить массивное ожерелье!
Они вошли в любимый Жади ювелирный магазин.
Пока Латифа задумчиво рассматривала усыпанные бриллиантами украшения под стеклом в ближайшей витрине, Самира и Жади продолжали препираться.
-  Самира, ты не уйдешь отсюда без подарка! А я считаю лучшим подарком золото. У женщины должно быть много золота! И не спорь.
- Нет, не хочу ничего, тётя Жади!
- В кого ты такая? Ты должна любить, обожать золото: кольца, браслеты, серьги, ожерелья, а ты…
- Не тратьте напрасно деньги на подарок!
- Ты меня безмерно удивляешь! Только взгляни, какие изумительные кулоны! Вот этот нежный цветок тюльпана с отогнутым в сторону лепестком! Эта крохотная жемчужинка, как будто застывшая капля росы на его лепестке цветка! Какая тонкая работа, неужели тебе не нравится, Самира? – в отчаянной попытке уговорить племянницу выбрать что-нибудь Жади расхваливала товар в витрине.
Они были так заняты собой, что   не заметили, как за их спинами появился мужчина, который тут же узнал всех троих и внимательно прислушался к их разговору. Потом он отошел в сторону и переговорил с продавцом. Когда изящная золотая вещица оказалась в его ладони, он пристально рассмотрел ее и улыбнулся. Подошел к ним и сказал Жади:
- Думаю, Самира примет от меня мой скромный подарок – кулон из золота. Это цветок лотоса. А лотос – символ мудрости и чистоты.
- Зейн! – ахнула от удивления Жади. Латифа подняла голову от витрины, Самира тоже повернулась к мужчине.
 Рядом стоял муж Сумайи. Латифа и девушка поздоровались с родственником.
- Зейн, ты здесь? Разве ты не улетел в Марокко на свадьбу?
- Жади, я улетаю сегодня, так получилось. Но я непременно приду на второй день свадьбы. Вот решил заглянуть в этот магазин, чтобы купить подарок для жены. Она любит золото, а я стараюсь при случае сделать ей приятный подарок.
- И правильно! А ты, Самира, бери пример с Сумайи. Нам, женщинам, золото должно доставлять радость.
- Тетя Жади, у меня другие интересы. Для меня важно получить образование, стать самостоятельной и быть свободной в своих поступках. Ни от кого не зависеть. Не важно, сколько золота на мне будет навешено, или его не будет вовсе. Солнце светит всем одинаково. И я предпочла бы купить стопу интересных для меня книг, чем чахнуть над шкатулкой с золотом.
- Образование! Вот как? – усмехнулся Зейн. – Слышу твои слова, Жади. И как будто вижу перед собой твою копию. Впрочем, и моя Сумайя тоже мечтала стать врачом. И стала. Самира, я слежу за твоими публикациями. Читал и о том, что ты получила грант, заняв первое место в конкурсе начинающих журналистов. Очень рад за тебя. Прошу: прими от меня этот скромный подарок.
Зейн протянул девушке кулон в виде золотого лотоса.
- Мои предки – выходцы с Верхнего Египта. Они почитают этот цветок, признают лотос символом возрождения. Его называют СЕСЕН. Пусть кулон станет твоим оберегом.
Разумеется, на этот раз Самира не посмела отказаться.
- Благодарю, - скромно ответила она. Да, вещь была изящной, тонкой работы, завораживающе красивой.
- Зейн! – обрадовалась встрече и Латифа. – Как поживает Сумайя и ваш сын? Что нового в Фесе?
- Латифа, я сам давно там не был – недели три, для меня это целая вечность. Мой сын, моя Сумайя – как же я по ним соскучился!
- Зейн, как жаль, что ты не летишь тем же рейсом, что и Саид, – опомнилась Жади. – Значит, ты не сможешь с ним поговорить по пути в Фес. Я так давно не видела дочь – со дня ее свадьбы. И я не знаю точно, что теперь с ней происходит.
- Я понял, Жади. Ты хочешь, чтобы я на свадьбе, увидев Саида, расспросил его о вашей дочери. Хорошо, я узнаю у него новости. Но сомневаюсь, что он искренне поделится со мной подробностями ее жизни. На свадьбе постараюсь увидеть и Хадижу и понять, как поживает твоя дочь. Потом Сумайя или я сообщим тебе о том, что нам удастся выяснить или услышать.
- Спасибо, Зейн! Тебя мне сам Аллах послал! Я буду счастлива узнать о том, как поживает в Мекнесе моя дочь. Саид не расскажет мне, даже если будет знать о Хадиже всё.
- Конечно, Жади. Я разузнаю о ней. У моей тети есть приятельница, муж которой дружит с сидом Рахимом – дедом мужа твоей дочери, мне будет проще выяснить через неё новости о твоей дочери, Жади. Но это произойдет не сразу.
Латифа старалась подать знак сестре, и Жади это заметила и, конечно, всё поняла.
- Зейн, как дела у сида Керима? Нам известно, что похитили его дочь. Он смог вернуть ее назад?
- Думаю, что и вы, и я знаем, что муж Неджмы оказался женихом Ясмин. Свадьба состоится, не переживайте. Я звонил утром в Фес. С Неджмой тоже всё в порядке: она вернулась в свой дворец.
- Зейн, нас беспокоит, что будет теперь с Ясмин.
- У Амаля только один дворец или их несколько? – с подозрением спросила Самира.
- У него много недвижимости, Самира, - с грустной иронией ответил Зейн. - Но в Арабских Эмиратах только один дворец, но он просторный, всем места хватит.
- Я не понимаю многоженства,  - сморщилась девушка.
- Я тоже, - улыбнулся Зейн.
Жади невольно засмотрелась на мужчину. Зейн такой же, как был прежде… Нисколько не постарел. Так же красив. Одет элегантно: в черный джемпер и темный костюм, которые неимоверно ему шли. Появилось обручальное кольцо на пальце. Как давно она не видела так близко Зейна! Теперь он женат, по-настоящему. Он любим и любит. У него теперь семья, которой Зейн дорожит.
Есть сын… Жади надеялась, что теперь, став отцом, Зейн сможет понять ее беспокойство лучше, чем когда-то. А на его шее блеснул золотой кулон в виде Корана… Неужели тот самый?! Хадижа всё-таки смогла вернуть его через Сумайю. 
Поговорив ещё немного, Зейн попрощался с ними, пообещав передать от них привет всем общим родственникам и знакомым.
Жади как-то странно посмотрела ему вслед, как будто вспомнила о чем-то из их общего прошлого.

22. Часть 16. Глава 22. После поездки в Торговый Центр.

Самира направилась к выходу из салона, Латифа молча взяла под руку сестру, и они вышли, так ничего не купив для непокорной девчонки.
- Теперь у меня два талисмана: из солнечного янтаря, в котором мне чудятся пески пустыни, и золотой лотос. Буду носить их по очереди, - весело сказала Самира, поравнявшись с женщинами.
- Давайте ещё погуляем, а потом опять посидим в кафе, съедим по мороженому, - предложила Жади.
- Я согласна, - вдруг ответила Латифа. – Устала в Сан-Криштоване от постоянного напряжения из-за ожидания, что вот-вот в мой дом явится Мухамед. Надоело быть настороже.
- Я тебя понимаю, - с сочувствием сказала Жади. – Но теперь твоя дочь с тобой, это такое счастье!
- Жади, я тоже знаю, что ты чувствуешь. Но не знаю, как тебя утешить. Завтра свадьба в доме дяди Али. Хадижа увидится с Зорайдэ и Каримой. Дядя Али сможет с ней поговорить. Саид – тоже. Твоя дочь увидится с братиком. Жаль, что Саид не берет с собой Фатиму, иначе я могла бы узнать новости от нее.
- Ты думаешь, что Саид позволит своей жене общаться с тобой, если вы с Мухамедом расстанетесь?
- Я стараюсь не  думать, как много я потеряла из-за того,  что Мухамед разрушил наш брак. Семья Саида тоже станет для меня чужой.
- Но мы-то с тобой. У тебя есть дочь и сестра, Латифа. А потом, когда семейный суд окончательно поставит точку в вашем семейном споре, дядя Али не бросит тебя на произвол судьбы. Он устроит твою жизнь, вот увидишь.
- Аллах, я так боюсь своего будущего, Жади. Что меня ждет?
- Давай будем думать о хорошем. Надейся на лучшее. И не думай, что твоя жизнь закончилась. Не впадай в уныние, это харам.
- Пойдем, Жади, посидим в кафе, - поторопила ее Латифа.
- Интересно, что сегодня происходит в доме Ясмин? Начинается день невесты?- вдруг поинтересовалась Самира.
Латифа взглянула на часики, которые носила на запястье.
- Если прикинуть, сколько сейчас времени в Марокко, ведь такая большая разница во времени, то, скорее всего сейчас для Ясмин давно устроили молочную ванну, потом удалили все лишние волосы с тела, затем мастерица нанесла свадебный узор из хны на ее руки и стопы. Жади, ты помнишь, какие красивые узоры были у нас? У меня на руках они держались почти месяц.
- А я дважды выходила замуж по марокканским традициям. И мне дважды пришлось пройти через всё. У меня тоже узоры долго держались на руках и на ногах. Это так красиво. Самира, в Рио есть салон, где могут нанести рисунки из хны, как в Марокко?
- Я знаю один тату-салон, где могут сделать любую татушку за отдельную плату. Наверно, можно принести образец узора и попросить нанести, но с помощью хны.
- Боюсь, что в Рио меня не поймут. Это ценно в Марокко, - заподозрила Жади.
- А мне кажется, что окружающим все равно, какая тату у меня на руках. Это мое личное дело: нанести огромного дракона, цветы или восточный орнамент. Даже у доны Ноэмии есть тату… чуть ниже поясницы, над кобчиком.
- У лары Ноэмии?! Это правда? Как ты узнала? - не поверила Латифа, а потом,  что-то вспомнив, она с подозрением спросила у дочери:
- Самира, мне показалось, или у тебя на лопатке я заметила татуировку? Когда я вошла в комнату, а ты как раз  переодевалась, то ты так быстро повернулась в мою сторону, что я не смогла разглядеть, что там у тебя на спине, но...
- Мама! Я нанесла рисунок в том самом салоне, но он смывается, как и свадебные рисунки их хны. Это модная молодежная штука. Почему я не могу быть такой, как все?
- Самира, мне не нравится, что ты портишь свое тело. Когда меня сватали, то лара Назира осмотрела нас с Жади, придравшись к родимому пятну на моей руке. Если на теле девушки есть шрамы, следы ожогов, ее ценность падает.
- Мама, ну кто станет меня рассматривать так, как когда-то вас с тетей Жади - в Марокко? Оглянись вокруг: у многих женщин и девушек на плечах и лодыжках сделаны татуировки. У моей сокурсницы на ноге – светящаяся тату в виде цветка.
- Не делай так, Самира! Это харам.
- Я и не собираюсь. Но не понимаю, почему свадебная тату – красиво, а на плече у меня – нет? Одно ты считаешь разрешенным, другое – запретным.
- На свадьбе это такая традиция. А в жизни даже пользоваться косметикой иногда запрещено.
- Ничего знать об этом не желаю! Я недавно купила набор дорогой косметики и не собираюсь отказываться от нее, только потому, что дяде Абдулу или отцу не понравится. 
- Пользуйся косметикой, дорогая. Я могу научить тебя подводить «стрелки» на глазах, - поддержала племянницу Жади.
- Я как раз хотела попросить Вас об этом, тетя Жади!
- Сегодня свадьба Ясмин. Если бы мы были там, то могли бы прийти с красивейшим макияжем, - вдруг сказала Самира.
- Наверно, уже начался никях. Саид уже в Марокко… Встретился с Хадижей, - грустно произнесла Жади.
- Не станем вспоминать об этом, - попросила Латифа. – Теперь поздно надеяться, что может что-то измениться.
- Да, и Зорайдэ пока рано звонить, - кивнула Самира.
- А давайте зайдем в тот магазин и выберем себе косметику? –  предложила Жади. – И подберем духи. Вот о чем я постоянно забываю.
- Мне нравится аромат свежей зелени, - заявила Самира.
- О, тогда я знаю, какой какие духи себе подойдут!
- Жади, ты слишком много тратишь на нас денег. Но у меня нет столько, потому что я ещё никак не разверну свой маленький бизнес, а злоупотреблять твоей добротой мне совесть не позволяет, - запротестовала Латифа.
- Латифа, не обижай меня. Почему я не могу сделать вам приятное? Купить разные мелочи?
- Ладно, Жади. Идем за косметикой, - сдалась Латифа.
И они направились к огромному парфюмерному отделу, в витрине которого виднелись коробочки с кремами, флаконы духов, разные коробочки с тенями,  футляры с тушью и прочая косметика.

Потом они побывали в нескольких магазинах одежды, где Жади приглянулась красивая юбка для Латифы, блузка для Самиры, которая  очень обрадовалась такому подарку. Себе Жади покупать ничего не стала.
- Мне некуда складывать вещи!- объяснила она. - Но мне приятно делать вам подарки. Самира, посмотри туда: как тебе вон та сумочка?..
Они выбрались из лабиринта Торгового Центра под вечер и, сев в такси, отправились назад в Сан-Криштован. Сидя в машине, они разговаривали.
- Латифа, помнишь, ты рассказывала, как лара Назира однажды вернулась к вам домой на мотоцикле? Она не могла выехать из Торгового центра и осмелилась сесть на мотоцикл Миро. Надо же, ни он, ни она тогда не могли даже заподозрить, что когда-то их свяжет судьба.
- Жади, это лара Назира не догадывалась? Она мечтала стать женой Миро! Стоило ему просто так заговорить с ней, как она решила, что это ее жених.
- Латифа, а ты помнишь, как я написала письмо ларе Назире от имени   Эдвалду? Она поверила и решила уехать из Марокко в Бразилию и к этому «жениху».
- Помню, - улыбнулась ей сестра. – Ты мне тогда так «удружила»! Ведь сестра Мухамеда переехала к нам и каждый день придиралась ко мне из-за любого пустяка.
- Но тот мужчина едва не посватался к ней.
- Синьор Эдвалду был и тогда близким другом доны Деузы.
- Мать Лео, знаю. А он – отчим Лео. Но он мог ведь тогда жениться на Назире. И сказка закончилась бы хорошо и в реальной жизни.
- Ну что ты! Едва синьор Эдвалду услышал от моего… эээ…, от Мухамеда, что ему предстоит купить невесте несколько килограммов золота, как тут же сбежал.
- Бедная тётя Назира! – посочувствовала Самира. – Я многое помню из моего детства. Она так интересно рассказывала нам сказки.
- Как ей теперь живется? Стала ли ее жизнь сказкой, о которой она мечтала? – спросила, ни к кому не обращаясь, Латифа.
- Вот что я сделаю, когда окажусь в Марокко: обязательно отыщу тетю Назиру, побываю у нее в гостях. Хочу собственными глазами увидеть, как ей живется, - начала мечтать Самира.
- Дочка, как ты ее найдешь? Мы и адреса ее не знаем.
- Это вы не знаете, а дона Жура знает. Просто я никогда не пыталась у нее выяснить, но если попрошу и объясню, для чего мне нужен адрес Миро, мужа моей тети Назиры, она мне его даст.
- Да, правда, Миро – друг сына доны Журы. Шанди – это ведь муж Мэл. Точно! Лукас мне рассказывал, как Шанди вместе с Миро не раз приезжали в дом к Мэл, из-за Мэл, когда у нее начались проблемы с наркотиками, - припомнила и Жади.
- Как это страшно – наркотики. Самира, если бы я не была в тебе уверена, я умерла бы от страха за тебя. Молодежь такая безответственная, не понимает последствий своих поступков, что для них зло,  какой путь ведет к обрыву.
- Не вся молодежь, мама, такая. Не вся, - возразила Самира. – Мне в голову не приходило выпить или закурить. А о наркотиках – тем более.
- Это хорошо, дочка, потому что наркотики – путь в могилу.
- Не будем о грустном. Сегодня свадьба в Марокко. Почему Саид вылетел так поздно? Ведь он прибыл всего за несколько часов до свадьбы. Даже на никях мог не успеть, - беспокоилась Жади.
- Мы узнаем все подробности у Зорайдэ. Мы позвоним ей, - успокоила ее Латифа.
- Или нам позвонит Карима, чтобы сообщить новости первой. Она мне напоминает болтуна Базилио из бара доны Журы, - усмехнулась Самира.
Когда такси прибыло к дому Латифы и Самиры, Жади опять  не стала заходить к ним в дом,  сразу отправившись на этом же такси домой. Ведь она прогуляла полдня!  Клара уже забрала Пьетро у Иветти, да и Лукас уже должен вот-вот вернуться из офиса. Пора и ей поскорей оказаться дома.
Жади надеялась также, что Зорайдэ позвонит ей, когда свадьба в Фесе закончится. Наверно, раньше у нее не было такой возможности. Но Жади всё равно была разочарована и удивлена молчанием: ни дядя Али, ни Зорайдэ, ни Хадижа так и не позвонили. Даже Карима не попыталась позвонить, чтобы посплетничать. Иди на свадьбе что-то случилось? Как узнать?
…Латифа с дочкой так устали, пусть и приятно проведя время, что тоже решили поскорей добраться до своих комнат. Они не стали ужинать.  Латифа решила разобрать мелкие вещи, которые со времени переезда частично так и лежали в коробках и пакетах, потому что у Латифы никак не доходили до них руки. Но и она тоже думала о том, почему им с Жади никто не позвонил.
Самира же сразу включила ноутбук. Ей не терпелось проверить электронную почту. Она надеялась получить письмо от Лео.Теперь у нее было два почтовых ящика, куда мог прийти от него ответ из загадочного Пантанала. Разуверившись в экзотическом электронном адресе российской почты, она завела ещё один, который оканчивался на com. Ежедневно она проверяла письма и там, и там.
Но ее ждало разочарование: письма от брата Лукаса не было.
- Уверена, он не смог ответить. Или вовсе не получил мои письма. Кто знает, работает ли там Интернет? Ловит ли его сотовый телефон сигнал? Есть ли у Лео планшет? Или он не счел нужным обременять себя достижениями  цивилизации, отправившись в дикие болота Бразилии даже без мобильника?!
Она хотела верить в то, что парень не пренебрежет ее просьбой. Если он любит путешествовать, то поймет и ее интерес к недоступным для нее местам. Как же хотелось Самире не только увидеть бабочек Пантанала на фотографиях, но и потрогать их в живую! Если бы одна тропическая бабочка села на ее раскрытую ладонь!
Она вспомнила одну историю, рассказанную ей приятельницей из журнала. Девушка в детстве дружила с дочерью одного коллекционера бабочек. Подруга тоже разделяла увлечение отца и очень хотела поделиться и с ней своим интересом к насекомым, приобщить к коллекционированию бабочек. Девочки подросли, и судьба развела их по разным городам. Но они продолжали общаться, переписываясь.
Но юная коллекционерка в каждом письме присылала Сорите засушенную бабочку! Сорита с нетерпением ждала писем от подруги, писем, которые она читала с упоением, потому что они были интересными. Ведь девушки обсуждали прочитанные книги, фильмы, сериалы, рассказывали о друзьях, доверяли друг другу маленькие тайны.
Но с каждым письмом Сорита испытывала противоречивые чувства: ее интерес к письмам боролся с возрастающим с каждым разом отвращением, которое она испытывала, когда открывала конверт. Ведь там между  бумажными листками ее поджидала очередная мертвая бабочка. 
Потом Сорита начала вскрывать конверт над мусорным ведром, стараясь не смотреть, как из распечатанного письма выпадет бабочка. Сорита и теперь с содроганием вспоминала, как ей приходилось держать кончиками пальцев бумажные листы, когда она трясла их над ведром…
Иногда подруга просто присылала письмо, не вкладывая очередную бабочку... Тогда Сорита вздыхала с облегчением и смело брала его в руки. Но когда из письма всё-таки вываливалось новое насекомое, девушка с брезгливым чувством притрагивалась к исписанной бумаге, замечая пыльцу, осыпавшуюся с мертвых крыльев. Фуууу…
Наконец, для нее стало мучением решиться вскрыть конверт.  Прежде чем это сделать, она пыталась прощупать пальцами, чтобы понять, каково содержимое послания, имеется ли вложение -  еще одна несчастная засушенная бабочка.
Ей начали сниться кошмары, в которых она шла по тропинке, усыпанной живыми бабочками, на которые была вынуждена наступать. Во сне она даже слышала, как раздается тихий хруст множества умирающих под ее ногами бабочек. Сорита просыпалась в холодном поту…
 И однажды девушка решила положить этому конец. Ведь она никогда не просила подругу присылать ей такие необычные подарки. Она не разделяла с ней страсть к коллекционированию насекомых! И тогда она честно написала об этом подруге. Ответа она не получила. Никогда. Так закончилась и их дружба.
Когда дона Сорита рассказывала  эту историю, у Самиры, ярко представившей все события, поползли мурашки по коже. Она  почувствовала отвращение, наверно, равное тому, что когда-то испытывала и рассказчица.
Но теперь Самира страстно желала узнать о бабочках Пантанала всё. Увидеть их, желательно вживую, даже потрогать. И если бы Лео привез ей засушенную бабочку, она не была бы против.
Самира, сидя у компьютера, оглянулась на стену, где по-прежнему висели ее рат-картины.
«Но я не стала бы насаживать бабочку на булавку, даже если бы очень захотела сделать ее частью одной из моих домашних «картин». Бабочка не смогла бы стать элементом скрапбукинга. Это было бы уже слишком. Маму или тетю Жади стошнило бы от омерзения.  Но я могла бы отнести бабочку синьору Олаву. И он нашел бы для нее место в какой-нибудь новой инсталляции», - начала фантазировать Самира.
Но почему же Лео молчит? Нет, с ним что-то случилось! Когда парень вернется, она непременно выяснит причину игнорирования отправленных ею сообщений.
«И если он из высокомерия пренебрег моими просьбами и перепиской, он пожалеет! Самовлюбленный осел, вот кем он тогда окажется!» - разозлилась девушка, вспомнив, каким взглядом парень скользнул по ней в новогоднюю ночь, когда Самира стояла рядом с Иветти во время праздничного салюта над Рио-де-Жанейро.
- Я хочу, чтобы скорее пришло время, когда я сама смогу стать путешественницей! Пусть мои странствия как журналистки начнутся с Марокко. Но ведь это удивительная страна. Я постараюсь найти такие моменты для фотографий, услышать такие истории из жизни марокканцев, собрать народные сказки или притчи, записать интересные меткие поговорки, чтобы после возвращения в Рио мог получиться цикл интереснейших статей!
Она с сожалением закрыла электронную почту, выключила ноутбук, забыв прочитать остальные письма во «Входящих», даже не обратив внимания, от кого они. И всё равно, уже лежа в постели, Самира продолжала обдумывать план статьи, которую она могла бы написать о Пантанале и его обитателях, если Лео всё-таки снизойдет до ответа.
…Латифа же, закончив наводить порядок, найдя место для каждой вещи, опять задумалась, вспомнив слова Жади. Воспоминания о прошлом и мысли о неясном будущем растревожили ее. Мать Самиры  взяла  любимое зеркало с инкрустированной верблюжьей костью ручкой и всмотрелась в свое отражение.
Ей сорок четыре. Сейчас ей столько лет, сколько, наверно, было Зорайдэ, когда дядя Али выдал их с Жади замуж. Тогда, четверть века назад, Зорайдэ казалась им старой.
 Латифа не могла поверить, что теперь кто-то может сказать так и о ней. Но отражение в зеркале говорило об обратном. Разве она старая? Красота немного померкла, как говорится, но сейчас Латифа нравилась себе даже больше, чем когда была юной девушкой. Во всяком случае, зеркало не принесло ей тяжелого чувства разочарования. 
И она себе нисколько не льстила. Но могла согласиться, что ещё несколько лет, и всё. Она перешагнет черту, за которой станет женщиной в возрасте. Наверно, та девчонка, Лейла, именно так и станет воспринимать ее. Уже поэтому, чтобы не соперничать с той, кого Самира называет соплячкой, стоило расстаться с Мухамедом. Как это унизительно! Даже не живя с ней под одной крышей, знать, что в доме напротив существует нежный цветок, юная «козочка», которую Мухамед взял в жены.
- Забыть! Как говорит Жади, это уже закрытая книга с плохим концом, содержание которой я отлично помню и никак не могу забыть! Но это надо сделать – забыть, чтобы иметь силы жить дальше… Что там такое?! Что за крики?
Латифа подошла к окну и осторожно выглянула из-за шторы на улицу. Свет в комнате был выключен, поэтому со стороны бара ее не могли бы заметить. Что же там произошло? Кто так горько рыдает? Неужели в баре доны Журы случилось что-то нехорошее?
Латифе стало страшно. Не хотелось, чтобы Самира так поздно выходила на улицу. А ведь она может пойти в бар, чтобы узнать, что происходит. Не пострадала ли дона Жура. Женщина собралась пойти в комнату дочери, чтобы проверить, на месте ли она. Самире завтра рано вставать в университет, и Латифа надеялась, что дочь уже легла спать.
Хорошо, что Латифа немного задержалась у окна, пытаясь рассмотреть в толпе Ноэмию. Возможно, она что-то может сказать? Как раз в этот момент из дверей бара на освещенную фонарем площадку вывели девушку, которая работала у доны Журы официанткой. Рядом с ней, поддерживая под руку, двигался мужчина  - Латифа его узнала. Это был тот человек из мастерской, с большим животом и густыми черными усами. Ноэмия не раз называла его жуликом.
 Дона Жура с ларой Ноэмией вышли следом за этой странной парой.
Мужчина так и увел рыдающую Анинью – Латифа вспомнила ее имя. А дона Ноэмия остановилась, чтобы проститься с подругой. Латифе стало понятно, что жена Мустафы собралась идти домой.
- И всё-таки надо ей позвонить! – решила она, взяв со столика сотовый, и включила светильник. Номер доны Ноэмии был набран тогда, когда Латифа увидела, что женщины у бара разошлись: дона Жура зашла внутрь заведения, а лара Ноэмия повернула к дому.
Латифе быстро ответили.
- Лара Ноэмия, что за крики мне послышались под окнами? Я беспокоюсь. Ведь мы с Самирой живем одни, нас некому защитить.
- Что?!... Не прошла на роль ведьмы?– удивленно переспросила женщина, услышав ответ Ноэмии. - Какой харам! Как женщина может желать сниматься в фильме в роли ведьмы?!
Она выслушала историю, которую мельком им с Жади рассказывала днем и Самира. Тогда Латифа не придала  значения событию. Но, оказывается, в Сан-Криштоване бурлят такие страсти! Она же, будучи занята выпечкой и домашними делами, только сейчас услышала, что в районе завелись вампиры, которых видели несколько человек.
- Алхамдуллилах! – испуганно прошептала Латифа. – Лара Ноэмия, я обязательно предупрежу Самиру, чтобы она не возвращалась в темноте по нашему району. Но как быть с Амином? Я не знаю, когда он сможет прийти ко мне, а звонить в дом Мухамеда… Вы сами понимаете… Не могли бы Вы, дона Ноэмия, предупредить моего сына через Мустафу, чтобы он тоже опасался странных людей. Аллах, Аллах! Какие ещё вампиры?
- Мустафа говорит, что вампиры – те же джинны, но только они в темноте нападают на поздних прохожих и пьют человеческую кровь. Джинны живут в Марокко, но таких там нет. Ха-ха-ха, - рассмеялась дона Ноэмия, которая никак не желала воспринимать всерьез истории о джиннах и шайтанах, которыми то и дело ее осыпал Мустафа. Она считала, что это сказки из «Тысячи и одной ночи»!
- Латифа, не переживай. Это розыгрыш Лижейро и Рапазао. Кто же не знает этих жуликов? Но Анинью никто не кусал, она рыдала, потому что не прошла кастинг. И Базилио подлил масла в огонь. Спросил ее, неужели она оказалась не самой страшной среди претенденток на роль ведьмы? В общем, Анинья видела себя звездой «Глобо», но старания оказались напрасны. Ее можно понять, только откуда у девчонки такие амбиции? И мне кажется, что всё дело испортил Рапазао. Не удивлюсь, если потом выяснится, что именно в нем причина. Сболтнул лишнее на кастинге, и вот результат.
Доне Ноэмии хотелось поговорить. Она задала несколько вопросов, куда ездили Жади и Латифа, что купили в Торговом Центре.
Ответив и попросив не рассказывать ничего Мухамеду, Латифа отключила сотовый после окончания разговора. Теперь она испытывала нехорошее чувство. Как та девушка могла желать быть ведьмой? Тем более в кино, где ее увидят сотни тысяч зрителей, когда фильм окажется на экране? Фильм с ее лицом? Как Анинья смогла бы жить дальше, зная об этом?
Она собралась совершить намаз, когда на пороге комнаты показалась Самира. Волосы ее растрепались и спутались. Девушка, одетая в ночную пижаму,  стояла на холодной плитке пола босиком.
- Самира, встань на ковер, иначе простудишься!
Но дочка сонным голосом спросила:
- Мама, мне послышалось, что ты с кем-то разговаривала. А перед этим  кто-то плакал навзрыд. Что случилось?
- Я звонила доне Ноэмии. Там какая-то странная история с официанткой из бара. Анинью не взяли сниматься в кино.
- Вот как? Я же рассказывала эту историю. А портрет у синьора Олаву купили? Портрет Аниньи подошел?
- Об этом мне ничего неизвестно. Только Анинья должна была сниматься в гробу. Дочка, это к лучшему, что у Аниньи ничего не вышло. К смерти нельзя относиться несерьезно. Это кощунство – разыгрывать подобные сцены, пусть и в кино. Это харам!
- Мама, но это же выдумка режиссера, сценаристов. При чем здесь религия?
- Дочка, очень даже при чем! Это харам.
- А я думаю, что дона Ноэмия права: это происки Рапазао. Наверно, попытался за спиной Аниньи заломить цену, если он отправился туда в роли ее импресарио. Мы ещё услышим продолжение истории. Он так просто не успокоится.
- Самира, только ты не вмешивайся в это дело. Прошу тебя.
- Мама, какое отношение я могу иметь к этому?
- Иди спать, Самира. Иначе ты можешь проспать, - ласково сказала Латифа дочке.
- Зорайдэ не звонила?
- Нет, и я не понимаю, почему. Наверно, на свадьбе что-то случилось, но мы узнаем об этом завтра.
… А в доме Мухамеда  ещё не спали. Халиса была занята на кухне. Она солила лимоны. Замешкавшись в делах,  оставила это важное кулинарное дело на вечер. И вот теперь лимоны, отваренные в течение несколько минут в кипящей воде, были выложены на полотенце для остывания. Как только они остыли настолько, что к ним стало можно притронуться, Халиса разрезала каждый лимон на восемь долек, убрав из каждой косточки.
Затем лимонные дольки были брошены в глубокую миску с солью и перемешаны. И теперь жена Амина занималась тем, что перекладывала массу в большую стеклянную банку, которую предстояло плотно закрыть крышкой. Но перед этим выдавить сок из оставшихся свежих лимонов и залить им дольки.
Халиса действовала механически, потому что  едва не падала от усталости. Но закончить процесс было необходимо сегодня. Оставлять нарезанные лимоны на утро нельзя ни в коем случае – продукт просто пропадет. А  уже завтра и в последующие пять дней предстояло раз в день слегка потряхивать банку и перемешивать ее содержимое.
И только после этого подлить в банку оливковое масло и переставить в холодильник, где любимое кушанье Амина и его отца сможет храниться целый год. Но, разумеется, соленые лимоны будут съедены намного быстрее. Не пройдут и три месяца, как Халисе опять придется их заготавливать.
Она старательно закладывала в банку дольки лимонов, невольно прислушиваясь, как наверху бушевал сид Мухамед. Свекор весь день был не в духе после того, как узнал от Мустафы сплетни о сестре Амина, а потом ни с чем вернулся от лары Латифы.
Вечером стало понятно, что мать Амина с родственницами отправились куда-то на такси, но теперь, когда свекор счел, что к нему вернулись права и обязанности мужа лары Латифы, он не мог смириться, что ему неизвестно, где может проводить время его жена.
Вот об этом он, не сдерживая эмоций, рассказывал  сыну.  Бедный Амин! Он слушал, не пытаясь спорить с отцом. Так же возмущался поведением сестры и не одобрял дружбу матери с тетей Жади, особенно после их поездки в ночной клуб дальнего родственника.
Мухамед грозил позвонить дяде Абдулу, успев ещё до вылета брата в Марокко поговорить с ним обо всем. Но сид Мухамед так и не смог успокоиться. Теперь его слушателем стал Амин…
 Халиса догадывалась, что сид Мухамед страшно сожалел, что не смог полететь на свадьбу, чтобы там, в Марокко, лично поговорить и посоветоваться с дядей Абдулом, а потом и привезти его в Бразилию. Отчего-то мужчина был уверен, что  появление старика в Рио-де-Жанейро устрашающе подействует на лару Латифу и всех прочих.
Халиса этого понять никак не могла. Если решается вопрос о сохранении семьи,  разве возможно давить на тех, кому предстоит  жить вместе? Она была уверена, что Аллах не может одобрить семейного насилия, принуждения одного из супругов жить вместе с другим, если он больше не желает этого. А со стороны Халиса видела, что мать Амина настроена именно так: возвращаться к мужу она не собирается.
Зная, что в скором времени ожидает лару Латифу, Халиса очень хорошо понимала свекровь.
- Но если бы дело касалась лично меня,  я никогда бы не согласилась дать развод Амину. Я не захотела бы понимать никакие его доводы. Ведь я люблю его, так почему же должна отпускать? Даже если бы мне пришлось  делить его с другой, я не отказалась бы от Амина. Но, слава Аллаху, Амин и не вспоминает о праве иметь ещё жен, - радовалась сквозь усталость Халиса.
Амин… Он даже шутить перестал на эту тему. А когда-то изводил ее каждый день: «Возьму ещё одну-две-три жены!»  Какие глупости. Пусть его отец привезет в этот дом двух жен. Пусть  Амин посмотрит, во что это выльется. Он никогда не жил в семье, где сосуществовали несколько жен одного мужа.
А она прошла через такую жизнь, будучи дочерью одной из жен отца. Матери повезло тем, что кроме нее, Халисы, родился и сын. Остальные жены завидовали им и строили козни. Халисе даже вспоминать об этом не хотелось.
И снова она с беспокойством подумала о том, что им с Амином было бы лучше переехать в другой дом. Если бы была возможность его купить! Но, скорее всего, ее мечты не сбудутся, и потому ей придется терпеть все капризы и выходки новоявленной мачехи Амина.
А захочет ли лара Латифа принять сына с невесткой в свой дом? Там, на втором этаже, кроме гостиной и кухни, были ещё три комнаты – три спальни. Латифа и Самира выбрали небольшие уютные комнаты. Только лара Латифа предпочла помещение окнами не на бар и «Волшебную лампу», а на противоположную сторону.
Самая большая спальня у них  не занята. Мать Амина держит там пока ещё не разобранные коробки, посуду и тюки, которыми ей всё ещё некогда было заняться после переезда из дома мужа. Вот если бы расположить на нижнем этаже магазин, а большую спальню мать Амина отдала бы им, то Амин мог бы продать тот магазин на соседней улице. А без домашнего кондитерского цеха их семья могла бы обойтись. Ведь тогда Амин позаботился бы о матери и, возможно, о сестре.
Поругав себя за подобные практичные, но непорядочные по отношению к матери мужа и корыстные мысли, Халиса быстро закончила последнее, что следовало сделать для засолки лимонов, и отправилась наверх. Поднимаясь по лестнице, она поняла, что на втором этаже теперь тихо.
Надо полагать, сид Мухамед выдохся и отпустил сына отдыхать.
- Аллах! Как хорошо, что мне не приходится его выслушивать! – порадовалась молодая женщина.

23. Часть 16. Глава 23. Марокко. Фес. Дом дяди Али. Утро перед свадьбой.

До никяха оставалось несколько часов. В доме дяди Али всё было готово к началу церемонии. Везде в вазах стояли букеты цветов, на лестнице, на каждой ступеньке вдоль стены выстроились горшки с цветущими растениями, как и во дворе вокруг фонтана.
Комнату, приготовленную для ожидания невесты, никто не видел, но и она украшена была очень красиво. Карима постаралась. Пол усыпали лепестками роз. А для невесты поставили удобное кресло, перед ним – столик с букетом цветов и блюдом со сладостями и орешками. Не забыли принести из кухни и соки в кувшинах. А вокруг столика собрались кружком стулья и удобные пуфики. Ожидались только женщины из числа близких родственниц, при чем – со стороны невесты, и этому были свои причины. Семьи жениха, как выяснилось, на свадьбе не будет. Но, возможно, это были только разговоры.
Уже скоро невесту приведут в комнату, где она будет ждать прихода свидетелей, которые потом подтвердят перед шейхом, что невеста дала согласие на брак с мужчиной, который должен стать ее мужем.
Зорайдэ и сид Али от переживаний почти не разговаривали.  Столько разных новостей узнали, и сид Али, не понимал, как быть. Отменить свадьбу было невозможно. Но после звонка Жади сид Али не находил места. Жених Ясмин вернул первую жену, она снова поселилась в его дворце. Это не выдумки его племянницы. 
Сид Али всё выяснил, факты подтвердились. Как же быть с внучкой? Родители Ясмин решительно отказались разрывать договор с женихом. Ведь это позор для всего рода, а первый брак  жениха –  не та причина, когда можно отказаться от заключения брачного союза.
Но сида Али больше всего беспокоили новости из дома сына о поведении невесты. Ясмин рыдала и отказывалась от замужества, угрожая заявить об этом шейху на свадьбе. И никакие уговоры не помогали. Лара Дуния была вне себя от негодования. Отхлестав внучку по щекам при сиде Али, она добилась только того, что девчонка порвала у нее на глазах платье, которое в тот момент принесли в дом, а потом пригрозила изуродовать себе лицо, чтобы жених не польстился на ее красоту.
После такой сцены родители невесты перестали пускать Дунию на порог, сочтя, что именно ее настырность провоцирует Ясмин на протест. Позавчера Дуния долго бушевала на пороге дома, возмущаясь непочтительностью и неблагодарностью сына…
Но, видя, что все протесты бесполезны, Ясмин вдруг затихла, и вчера вечером, уже не сопротивляясь, согласилась перетерпеть «день невесты», лично выбрав узор для нанесения хны. Как стало известно сиду Али, утром Ясмин надела первое свадебное платье, ей сделали праздничный макияж и прическу. Она даже украшения сама выбрала – не только самые красивые, но и самые дорогие.
Вот это и смутило опытного шейха Али. Он не поверил в то, что внучка «сломалась». Нет, она явно начала на что-то надеяться. Что-то замыслила, но что? И кто пообещал ей помочь?  У сида Али, вопреки здравому смыслу, закралось подозрение, ни имеет ли отношение к происходящему его племянница Жади? Но как он ни узнавал, доказательств этому не находилось.
Возможно, Ясмин сама придумала какой-то план. И самое плохое было в том, что она ни с кем ничего не обсуждала, разговорить ее и всё разузнать было некому.
Старик чувствовал беспомощность куда большую, чем когда-то с Жади. Племянницу в свое время он видел насквозь, читал ее мысли. А вот Ясмин оказалось другой. Мешала также и лара Дуния, не подпуская к внучке Зорайдэ, которая единственная могла бы понять, что в голове у девушки.
Утром прилетел в Марокко Саид с сыном Рании. Сид Али обсудил с ним положение Хадижи. Ситуация Саиду не понравилась, но и у него были связаны руки, потому что он не хотел, чтобы дочь, не прожив и года, разводилась с мужем, тем более, ей придется оставить ребенка мужу. Но как избавить дочь от соперницы в той семье? 
 Саид уже знал новость о том, что Фарид дал развод Зухре. Но теперь надо сделать так, чтобы Зухру выставили из дома. Но как? Саид сказал сиду Али, что непременно поговорит с зятем, но не уверен, что тот подчинится его требованиям. Фарид не нравился Саиду, но он опасался откровенно давить на молодого мужчину, боясь добиться обратного результата.
Выяснив, что Хадижа с мужем и ещё несколькими родственниками прибудет на свадьбу несколькими часами позже, Саид пошел на уступки сыну и вместе с ним и Ранией отправился прогуляться на медину.
А сид Али и Зорайдэ, в ожидании сида Абдула, с которым было решено откровенно поговорить, вели теперь между собой беседу, перебрасываясь скупыми репликами, пока не прибежала со двора Карима и не сообщила, что сид Абдул уже вошел в ворота.
- Салам алейкум, Абдул, рад тебя видеть, - раскрыл ему навстречу объятия хозяин дома.
- Алейкум ассалам! Я тоже рад тебе, Али, - сказал и затряс вознесенными  вверх руками старик. Зорайдэ отметила, что на сиде Абдуле новая джеллаба, а на голове – новая темно-алая феска с кисточкой. Принарядился-таки к празднику.
- Какие новости? – насторожился сид Али, увидев на лице приятеля   выражение, по которому было нетрудно догадаться, что Абдул чем-то недоволен.
Неужели  что-то стряслось в доме невесты? И это в день свадьбы? Али не осмелился спросить вслух: неужели Ясмин сбежала?
Но нет, дело оказалось в другом. Абдулу накануне звонил из Бразилии Мухамед, а сегодня старик успел обсудить проблему племянника с Саидом.
- Пока один абрикос поспеет, сто неспелых осыплются, - сделал вывод Абдул, после того, как кратко пересказал суть разговоров с племянниками. – Почему Мухамед такой нерешительный? Это бедуин, который впустил верблюда в палатку и разрешил ему хозяйничать.
- Абдул, если Мухамед и Латифа никак не могут разрешить семейный спор,  надо собирать семейный совет. Ничего не поделаешь: после свадьбы я лечу в Бразилию и там объясню Мухамеду, что моя племянница больше не его жена.
- Ты что?! Как это она не его жена? Али, с ума ты сошел? Ээээ, а кто же тогда ей Мухамед? Он был вчера у твоей Латифы и отказался от развода. Всё, теперь у них семейная жизнь начнется заново.
- Нет, Абдул, это не так. Они больше не махрамы, Мухамед твердо отказался от Латифы, оформил официально развод, поэтому он не может теперь претендовать на то, что моя племянница – его жена.
- Али, но таковы традиции! Не нам их менять! Или ты посмеешь их нарушить? Официальный развод по законам Бразилии для нас ничего не значит!
- Как раз наоборот. У Мухамеда и Латифы прошло время идды. Три месяца ожидания давно прошли, Латифа получила от Мухамеда махр в виде дома и обещания пособия. Но твой племянник не спешит выплачивать ей деньги.
- Что? Неправда! Мухамед не раз приносил ей деньги, но она отказывалась. Он одаривал ее подарками, но она сваливает их в угол, обещая, что отдаст их Лейле, когда та приедет в Бразилию. Он мне обо всем рассказывает, Али. А твоя племянница клевещет на него!- погрозил Абдул пальцем.
- Я пришел к выводу, что нельзя заставлять женщину насильно жить в браке, это плохо кончится. Латифа пожелала расстаться с мужем. Да, она не хочет принимать вторую жену, а у Мухамеда скоро будет и третья.
- «Латифа не жела-а-а-а-ет, не хо-о-о-чет», - передразнил его сид Абдул. – Женщина не имеет права объявлять развод своему мужу, право развода находится в руках мужчины. Так сказано в Священной книге. А Аллах знает лучше!
- Абдул, твой племянник сам дал развод Латифе. Его никто не принуждал к этому.
- Он допустил много ошибок, Али. Он позволил Латифе жить в другом доме.
- Это не просто дом. Это махр.
- Мудрость в том, что совместное проживание может побудить мужа вернуть жену, что всячески поощряется Исламом. Мухамед развел Латифу первым разводом, а значит, ей не было разрешено покидать дом во время идды. Но Мухамед купил ей дом. Наверно, он был не в своем уме. Она переехал от него, не дождавшись, пока закончится ее срок выжидания.
- Но она перебралась в свой дом, три месяца прошли, и они стали не махрамами друг другу. Теперь ему запрещено оставаться с ней наедине, прикасаться к ней и смотреть на нее.
- Хватит, хватит, Али! – замахал на него Абдул, и в руке сверкнули черными бусинами эбонитовые четки. – Мухамед воспользовался своим правом и отказался от развода. Они опять махрамы. А вообще, Мухамед хотел лишь наказать Латифу, он разводился с возвратом жены, а значит, Латифе было запрещено уезжать из дома мужа.
- Но они так решили. И Мухамед не собирался возвращать мою племянницу. Он сказал мне об этом лично, когда разговаривал со мной по телефону. И на семейном совете. Ты там присутствовал, Абдул.  Не отрицай и не говори, что не помнишь!
- Мало ли что Мухамед наговорил? Теперь он передумал. К тому же он купил дом на свое имя, значит, Латифа как бы и не уходила от Мухамеда, а так и живет в его доме, пусть и не под одной с ним крышей. Мой племянник ничего не нарушал, а вот Латифа…Она нарушила идду не раз.
 - Как это, Абдул? Не клевещи. А про дом Мухамед мне говорил, что переписал документы на Латифу.
- Женщине запрещено во время идды разговаривать с чужими мужчинами. А она не только разговаривала, но и делами с ними занималась. Мухамед мне всё-о-о рассказал.
- Абдул, объяснись, я требую, - сурово сказал сид Али.
- Латифа принимала заказы от некоего владельца кафе, пекла печенье и продавала ему, он платил ей за работу, они виделись каждый день. И сейчас продолжают общаться. Но Мухамед скоро пресечет это безобразие.
- Значит, твой племянник поставил Латифу в такое положение, что она была вынуждена искать средства на пропитание?
- Мухамед глуп. А коли нет ума, так глаза, что отверстия в стене. Ничего не видит у себя под носом. Бросается в воду до того, как лодка перевернется. Не купил бы тот дом, жила бы Латифа с ним вместе, никуда бы не делась.
- Абдул, когда Мухамед привезет в Бразилию двух жен, мира в его семье не будет. Лейла не даст покоя твоему племяннику. Но почему должна страдать Латифа?
- Зачем он вообще на ней женился? – проворчал старик, не вспомнив, что сам сосватал племяннику обеих невест. – Бежал от дождя, а попал под дырявую крышу.
- Это от Латифы бежал Мухамед? – уточнил сид Али. – Если бы он не решил взять вторую жену, ничего бы не случилось.
- А как ему было не бежать, если у него выросла такая дочь? Это Латифа так ее воспитала, - убежденно произнес сид Абдул. – Неумело посаженное дерево высыхает.
- Самира выросла не плохой. Просто она не такая, как мы, - попытался заступиться за дочь Латифы сид Али.
- «Не плохой», - опять передразнил его старик. – Ничего, если долго точить кусок железа, из него и иглу можно сделать. Когда Мухамед решит перевоспитать дочь, при желании у него всё получится.
- Самира пошла в другую мою племянницу – в Жади. У них похожи характеры, Абдул. Легче гору сдвинуть, чем переделать характер человека. Вряд ли Мухамеду под силу справиться с Самирой или с Лейлой.
-  Мухамед без меня ни с чем не справится. Не хочу в таком возрасте лететь в Бразилию, но, видно, придется. Хочу пожить в его доме, когда он привезет туда Лейлу. Посмотрю, чем ему можно помочь. Может быть, и твоя племянница к тому времени одумается. Вот ведь Рания изменилась. Ей развод пошел на пользу.
Зорайдэ не удержалась и вполголоса сказала, но так, чтобы сид Абдул ее услышал:
- У Рании речи нежные, как колокольчик, а сердце черствое, как сухарь. Ей меня не обмануть.
- Ну, кто сидит в навозе, тот вони не чувствует. Саид ума лишился, если собрался снова на ней жениться. Зачем он повел Ранию на медину? Мне Мунир сказал, что его отец собрался покупать его матери золото для никяха. А Саид мне так и не сказал, как он решил поступить с бывшей женой. Неужели совершит никях с Ранией?
- Вот как? Но это твоя кровь, Абдул. Тебе с ним разбираться, не мне судить.
- А где Карима? – вдруг беспокойно огляделся Абдул. – До меня дошло столько несуразных разговоров о ней и Ахмете.
-  На кухне сидит, наверно. Или в комнате для невесты.
- У нее какие-то неприятности? Из того, что я о ней слышал…
- У Каримы слишком длинный язык.  От него и все ее беды. Несчастья входят в ту дверь, которую ему открывают.
- Это так. Карима – не одалиска, но язык - ее враг. Мне рассказали, что Карима узнала о женщине, которая когда-то была невестой Ахмета,  и сходила на медину посмотреть на нее. А люди узнали об этом, потому что Карима многих уже расспрашивала, была ли у Ахмета женщина, и кто она.
- Сначала расспрашивала, теперь узнала и пошла посмотреть на нее. Не понимаю, неужели Карима не догадывалась, чем может обернуться эта история для нее? Разжечь пожар, а потом бежать за водой – это в ее натуре.
- Эээээ, да ты, Али, не знаешь всей истории… Карима-то не просто сходила и посмотрела, а заговорила с ней. А женщина уже знала, почему Карима интересуется ею.  И ее братья пожаловались на Кариму Ахмету.
- Так вот в чем дело! А я понять не мог, почему такой спокойный и тихий Ахмет, который слова лишнего не скажет, жестами слова заменяет, разозлился  на Кариму так,  что прокричал ей, мол, достанешь меня, так возьму  эту женщину второй женой. Так было, Зорайдэ?
- Какую женщину? – насторожился старик Абдул. – Он назвал имя?
- Назвал, но я не расслышала, - быстро ответила Зорайдэ, мотнув отрицательно головой и поведя перед собой ладонью.
- Но если Ахмет не прочь взять вторую жену, почему бы мне ему не помочь?
- Но Карима умрет с горя, если Ахмет женится на другой! Да и к чему Ахмету вторая жена?
- Так ведь и Карима при Ахмете останется, - удивился Абдул. –  Что она потеряет?
- Ничего, кроме мужа! – пробормотала Зорайдэ.
- Эээ… Не будь такой эгоисткой, Зорайдэ. Вот верну Али его Дунию, так тебе придется смириться с этим.
- Что? – спохватился сид Али. – Ты решил отступиться, Абдул? Или Дуния стала шелковой и послушной?
- Куда там! Как была одалиской, так и… Нет, не пугайся так, я Дунию не отпущу. Она меня заставляет чувствовать живым. Нет, мне самому нужна такая жена.
- Уф, Абдул, напугал.  Я едва не поверил, что ты вернешь мне Дунию.
- Но мне хочется сказать Кариме: у мудрого человека длинные уши и короткий язык. Пусть меньше болтает, а то ведь Ахмет может развестись с ней. Устанет от сплетен медины.
Помолчав, сид Али признался:
- Говорил я с Ахметом. Он мне ответил, что на той женщине не женился, потому что тогда она была его соседкой. А жениться на соседке – что из луженой чашки воду пить. Карима же ему всегда нравилась своей добротой и тем, что никогда не унывает.
- А я вот что хотел спросить, Али: я от Рахима не получал никаких известий. Но мне некогда было звонить в Мекнес и интересоваться, как там у него дела. Может быть, вы с Хадижей разговаривали?
Сид Али переглянулся с Зорайдэ.
- Так ты не знаешь, что там случилось?
- Что? С моим приятелем Рахимом несчастье? – насторожился старик.
- Нет, Рахим уехал к женам в Долину касьб. Но муж Хадижи дал развод второй жене. Фарид развелся с Зухрой при четырех свидетелях.
- Аллах! – воздел с благодарностью руки сид Абдул. – Мои молитвы были не напрасны, одалиска наказана и отвергнута!
- Не сказал бы так, - возразил Али. – Скорее всего, это фарс. Зухру он не только не выгнал из дома, но и с собой на свадьбу решил привезти – так мне сказала Хадижа.
- Что? Как же так? – удивился старик, но тут же воспрянул духом. - Но он все-таки послушался нас с Рахимом! Он развелся! Но одалиску надо ещё и наказать – выпороть плетьми за совершенный харам! Так ведь, Зорайдэ?
- Так, сид Абдул. Но он не только не сделал этого, но купил ей золото после вашего отъезда, а теперь вот собрался привезти ее к нам в дом.
- Аллах! И это внук моего друга? Значит, развелся с возвратом. Но тогда из-за чего он дал ей развод?
- Узнал, что она колдовала в Рамадан.
- Узнал? Он узнал об этом от нас. Долго же он думал.
- Нет, Хадижа говорит, что он услышал, как Зухра сама в этом призналась.
- Что? Значит, нам с Рахимом он не поверил? А ведь это второй развод! Ещё один, и Зухру ему больше не вернуть.
- Только бы это не было фарсом. Фарид мог дать развод, потому что в Марокко должен приехать Саид, который собирается поговорить с ним обо всех происшествиях с его дочерью.
- Ты думаешь, Али, это хитрость?
Сид Али пожал плечами.
- Сид Абдул, принести Вам чай? –  опомнилась Зорайдэ. – Вам как: с мятой или с кардамоном?
- С мятой, Зорайдэ.
- А лара Нурия на свадьбу придет?
- Она уже пришла. Во дворе у фонтана воздухом подышать осталась.
- Ну как же это? Пусть в дом заходит, чаем угостится с выпечкой.
- Зорайдэ, так займись этим, - махнул рукой Абдул. – Я не люблю уговаривать женщин. А она уперлась, что хочет у фонтана постоять.
- Иди, Зорайдэ. Отведи лару Нурию на кухню и потом принеси нам чай, - кивнул сид Али, увидев ее вопросительный взгляд.
Зорайдэ поспешила во двор, чтобы успеть позаботиться и о ларе Нурии, и  чай приятелям принести. Ведь уже скоро приведут невесту, устроят ее в комнате на втором этаже, где вместе с близкими родственницами она будет ждать, пока пройдет никях,  а внизу  соберутся мужчины, придет шейх, который и проведет церемонию. А отец невесты отдаст жениху в жены свою дочь. На праздник же все отправятся в гостиницу, где был арендован огромный зал для гостей. Там и поставили столы с угощениями.
- Столько дел сегодня, - проворчала под нос женщина. – От большой беготни даже обувь рвется.
Когда Зорайдэ внесла поднос с чайником и стаканами, старики всё ещё обсуждали Фарида и его семью.
- Так он для отвода глаз разводится, - уверенно кивал сид Абдул.- Но я найду ему на свадьбе хорошую жену, она и Хадиже станет надежной подругой, и он забудет про одалиску,
- Лучше бы Вы, сид Абдул, от Зухры их избавили. Выпороть ее на площади, так он и выгнал бы ведьму из дома.
- Зорайдэ…, - мягко прозвучал упрек в одном слове сида Али, удивленного кровожадным советом жены.
Абдул собрался ответить, но узнать, что он думает, им не довелось, потому что зазвонил телефон.
- Сид Али,  Жади с вами поговорить хочет, - растерянно произнесла Зорайдэ.
- Скажи ей, что Хадижа ещё не приехала. Она, скорее всего, появится в зале гостиницы.
- Она спрашивает, может ли она поговорить с Саидом? – опять повернулась к нему жена, ответив в трубку на вопрос о Хадиже.
- Саида тоже нет – ушел на медину с Ранией. И скажи, что мне Саид ничего не говорил о том, женится он на Рании или нет.
Зорайдэ повторила его слова для Жади и положила трубку.
- Вы так и поддерживаете отношения с одалиской? Вы ее простили и приняли?
- Абдуууул… Жади родила сына от бразильца. Они вместе, потому что так было суждено. Мы же и сами в этом убедились. Если бы я знал, чем всё кончится, не стал бы с самого начала воздвигать между ними преграды.
- А то, что Латифа с Мухамедом разводятся, это тоже суждено?
- Если они разведутся, значит, суждено. Но если не разведутся – значит, нет.
- А то, что именно Жади подговаривает Латифу требовать развод – как это называется? – придирался старик. – Почему Жади решает, что суждено твоей племяннице?
- Абдул, Жади вовсе ни при чем. Твой племянник ее не любит и поэтому оговаривает.
- Как он может ее оговаривать? Жади каждый день приезжает в гости к Латифе. Она часами сидит у нее, а Мухамед из-за этого не может к ней прийти и поговорить.
- И правильно, потому что Мухамед и Латифа – больше не махрамы! И хорошо, что у нее дома присутствует Жади.
И старики опять заспорили, размахивая руками и грозя друг другу пальцами.

24. Часть 16. Глава 24. Саид и Мунир в Фесе. Саид и Рания.

Саид размашисто шагал по медине, позади него шли Мунир и Рания, которая крепко держала сына за руку. Она улыбалась от счастья. Всё складывалось сказочно удачно. И всё благодаря ее сыночку. Любимый Мунирчик! Если бы не сын, вряд ли Саиду пришло в голову пойти на медину перед свадьбой вместо того, чтобы немного отдохнуть после долгого перелета.
Но мальчик не просто  повел отца прогуляться по городским улицам, но потребовал купить матери золото. Когда ребенок зашел к ней в комнату, где она жила в доме дяди Али, то всё осмотрел критическим взглядом.
- Мама, в каком платье ты пойдешь на свадьбу? А у тебя есть украшения?
- Мунир, моя шкатулка с золотом осталась в Бразилии. Здесь у меня почти ничего нет.
- Покажи, я хочу увидеть, что у тебя есть, - потребовал ребенок. Увиденное мальчика разочаровало.
Рания ничего не знала о том, какие разговоры мальчик вел с отцом до прилета в Марокко. Ей и в голову не могло прийти, что Саид вдруг согласится купить ей украшения.
Но вот они втроем идут по узким улочкам Феса, решив добраться до ювелирной лавки, где Саид обычно покупал золото для жен.
- Отец, можно я сам выберу украшения для  мамы? – просительно посмотрел Мунир на отца, когда они уже вошли в лавку, и Саид не смог ему отказать.
- Выбирай, - только и бросил он и отошел в сторону, став спиной к витрине.
И Мунир приступил к выбору золота. Он показывал пальцем то на одно ожерелье, то на другое, на толстый золотой пояс и на широкие дутые браслеты, на серьги длиной до плеч, выбрал и горсть колец.
Продавец был удивлен, но молча выполнял все пожелания ребенка.
У Рании каждый раз замирало сердце, когда владелец лавки вынимал из витрины чудесное украшение. Неужели Саид купит для нее всё это?!
- Что ты выбрал, Мунир? – наконец, повернулся Саид. – Так… А теперь подойди ты, Рания. Из этой горы золота выбери то, в чем ты хотела бы пойти на свадьбу Ясмин.
- Саид, у меня есть золото, - промямлила женщина, понимая, что мечтала напрасно. – Меня устроит и то, что у меня есть.
- Нет, ты обещал! – почти завопил Мунир. – Отец, моя мама не должна быть нищенкой, как сказала Фатима. Она должна быть самой  красивой. Купи маме золото.
- Перестань так кричать! Мунир, прекрати, иначе мы уйдем, так ничего и не купив, - рассердился мужчина.
- Но ты мне сказал, что купишь маме золото, - уже тише проныл мальчик.
Саид вздохнул и сказал:
- Раз обещал, значит, куплю. Рания, возьми из этой кучи то, что наденешь на свадьбу.
- Саид, спасибо тебе, - скромно сказала мать маленького шантажиста и подошла ближе к прилавку.
Нет, она понимала, что не может позволить себе взять самые дорогие и тяжелые вещи. Поэтому отложила в сторону только ожерелье из золотых бусинок, составлявших на шее замысловатый узор, несколько браслетов, колец, одну пару сережек (ведь пойти на свадьбу она могла только в одной паре!), и всё.
- И это всё? – вскрикнул мальчик. – Но тут совсем мало украшений. Я хочу, чтобы у моей мамы было много-много золота.
- Твоя мама выбрала то, что сочла нужным, Мунир, - строго ответил Саид.
  Рания же сделала знак сыну не спорить. Мальчик заворчал, но подчинился. Ювелир собрал в пакет украшения, ожерелье уложил в футляр, а всё вместе – в шкатулку, лично выбранную Муниром.
- Мама, тебе нравится шкатулка?
- Очень, сынок, - ответила она.
Потом хитрый Мунир уговорил отца купить для Рании красивое платье и туфли к нему.  Саид отвел Ранию в лавку, где продавались не дешевые вещи, имевшие вполне достойный вид. Рания была довольна и очень рада, потому что теперь могла быть спокойна – на празднике одежда на ней будет не хуже, чем у женщин из семьи сида Али. А ей так хотелось, чтобы Зухра увидела ее хорошо одетой и в дорогих украшениях. И желание укрепилось после того, как Хадижа позвонила и  доложила о том, что Фарид купил Зухре золото.
- За что? - недоумевала она. – Наверно, Зухра, и правда, ведьма, которой открыты секреты, как управлять мужчиной. Он должен был забить ее плетью, но купил золото.
И вот теперь, с пакетами и шкатулкой возвращаясь в дом сида Али, идя рядом с сыном и … будущим мужем (а после того, что только что произошло на медине, Рания готова была поверить и в то, что Муниру удастся уговорить Саида совершить никях с ней уже в Фесе), она вспоминала, как обрадовалась приезду сына и Саида сегодня утром.
Пока в доме сида Али служанки всё утро сновали мимо нее туда- сюда, готовя дом к свадьбе, Рания стояла у фонтана, ждала, когда распахнутся ворота, и войдет Саид за руку с Муниром. Но ворота открыли раньше, чем мужчина с мальчиком приземлились в Фесе. Рания не знала точно, когда прибывает их самолет, за сколько времени они смогут добраться на такси от аэропорта до  окраины медины,  как долго будут добираться с вещами до риада в районе кожевников.
У нее едва сердце не выпрыгнуло из груди, когда она сначала увидела высокую фигуру Саида, одетого в дорогой европейский костюм, а потом заметила и показавшегося совсем маленьким рядом с ним сына,  на котором была надета полосатая джеллаба, как у дяди Абдула. На голове Мунира была феска.
«Пусть это будет не та феска, которую увезла из Марокко Фатима в качестве подарка», - неприятно кольнула ее мысль.
Рании очень хотелось узнать, что решил Саид. Но он молчал. А она сама никогда не посмела бы спросить. Даже раньше не стала бы выспрашивать, но теперь жизнь научила ее, что лучше всего – молчать, чтобы не давать повода для раздражения. Одно не понравившееся Саиду слово – и он может передумать. Если он вообще собирается на ней жениться… когда-нибудь.
Поэтому она шла и боялась, что сын скажет что-нибудь неосторожное, а пострадает она. Но то, что Саид заберет ее в Бразилию, нет сомнений: Мунир показал ей обратный билет, заказанный на ее имя. Но тогда в качестве кого она вернется? Нянькой, с которой станут обращаться хуже, чем со служанкой, когда она окажется во власти Зулейки и Фатимы, которым непременно захочется ей отомстить за скандальное прошлое?
Или Мунир уговорит отца на никях? Но Рания понимала, что Саид вряд ли пойдет на это сейчас. Добиваться брака предстоит, возможно, долгие годы. Но Рания готова была ждать, пусть только Саид официально сосватает ее, чтобы ее отцу не пришла в голову мысль устроить ее судьбу по-своему. Даже такое положение подняло бы  статус Рании перед Фатимой и Зулейкой: невеста, которую Саид сосватал, это лучше, чем нянька его сына.
Она шла и не  догадывалась, что Саид тоже думает о ней.  Он успел оценить то, как она выглядит внешне: синяки сошли, следов насилия не осталось. Вновь перед ним была ухоженная, чисто и аккуратно одетая Рания, с красиво уложенными волосами. Женщина хорошо выглядела. А как Рания на него смотрит, с какой надеждой! Он же всё ещё не решил, как поступить.
Сын открыто спросил при дяде Абдуле, когда отец снова женится на его матери. И только что, когда Рания взяла в руки в ювелирной лавке шкатулку с золотом, тоже спросил, когда состоится никях. Но мужчина отшутился, сказав, что сейчас не его свадьба, а потом он подумает, когда и как устроить судьбу его матери. Мальчика это явно не удовлетворило, Ранию его слова тоже разочаровали. Но на что рассчитывает эта женщина? Саид и думать не стал бы о ней, если бы не старания их сына.
Они добрались, наконец, до дома дяди Али. Издалека заметили широко распахнутые ворота и празднично украшенный двор риада. Возле фонтана толпились женщины. Мунир не сдержался и сказал:
- Мама, теперь  у тебя золота больше, чем у других жен. Ведь ещё одна шкатулка с украшениями осталась в Бразилии!
- Сыночек, не называй меня так, я не жена твоего отца, к сожалению, - ответила Рания, исподволь следя за реакцией Саида на их с сыном беседу.
- Ничего, папа скоро опять на тебе женится, - уверенно произнес мальчик. Саид  лишь слегка усмехнулся, и Рания не поняла, что это означало. Но то, что она вернулась с медины, прошла в дом с большой шкатулкой, в которой явно принесла купленные для нее бывшим мужем украшения, это уже хорошо. Пусть видят. Пусть об этом заговорят сплетники по всей медине!
Возможно, сплетни заставят дядю Абдула и других не раз задать вопросы Саиду, как он собирается поступить. И это подтолкнет Саида к принятию решения.
И Рания оказалась права. Пока она готовилась к празднику в своей комнате, между Муниром и отцом произошел важный разговор. Мальчик потребовал у отца ответить, и Саид был вынужден дать ему слово, что сосватает Ранию ещё до отъезда из Феса.
- Мы пойдем в мечеть вместе! – потребовал мальчик. – Я хочу знать, как надо вести себя с шейхом. Хочу увидеть шейха, услышать, что он тебе скажет. И совершу намаз, чтобы Аллах благословил тебя и мою маму!
Саид был поражен словами сына. Кто его научил такому? Или это Рания успела поговорить с ребенком? Мунир вел себя не так, как действовал бы мальчик в его возрасте.
«Но моему сыну уже восемь лет. Он не глуп и сам очень хочет вернуть домой мать. Наверно, это его желание, а не происки Рании», - всё-таки пришел к выводу мужчина.
Саид согласился отправиться с сыном в мечеть поговорить с шейхом. Но не о никяхе, а просто посоветоваться, как теперь ему быть с женщиной, которая после третьего развода вынуждена была пройти через временный брак, чтобы, как он обещал, она вновь смогла бы стать его женой. Саид не видел никакой опасности в данной беседе. Шейх объяснит, что предписывает в таком случае Коран, Мунир же услышит его слова.
Пожалуй, Саиду придется поговорить с отцом Рании, чтобы вновь сосватать ее. Но когда они вернутся в Бразилию, только там он и станет решать, совершить с ней никях или нет. И когда – но наверняка не сразу после возвращения. Ранию предстояло ещё испытать.
Если она осталась такой же скандалисткой и не сможет найти общий язык с другими его женами, то можно отказаться от брака. Или нет, не так: чтобы не расстраивать сына, следует оставить ему и Рании надежду, но с никяхом можно тянуть, сколько ему будет угодно.
Кое-что ему уже сейчас пришлось объяснить Муниру.
- Твоя мама должна научиться мирно жить вместе с Фатимой и Зулейкой. Когда я пойму, что между ними установился мир, я тут же снова устрою свадьбу с твоей мамой. А пока она будет жить в нашем доме…
- В своей комнате!
- Согласен, пусть живет в своей комнате…
- Маму не будут обижать твои жены!
- Конечно, они не должны ее обижать. Но и твоя мама не должна с ними ссориться.
Мальчик явно задумался. Саид не мог проникнуть в его мысли, не мог знать, что сын размышлял над тем, что ему придется не провоцировать Фатиму, которую он не терпел.
Когда мальчик убежал к дяде Али, который собирался обосноваться с мужчинами в зале на первом этаже, чтобы участвовать в совершении обряда никяха по обычаю, Саид выждал, когда к нему выйдет Рания. Для этого он попросил Кариму сходить к ней в комнату и привести женщину к нему.
- Рания, я купил тебе золото, потому что хочу отблагодарить тебя за помощь моей дочери. Говорю для того, чтобы в Бразилии этот факт не был тобой истолкован как-то иначе, если решишь рассказать об этом Фатиме и Зулейке. Я обещал Муниру, что в мой дом ты вернешься не как служанка, но моей невестой.
- Саид, я так рада! – перебила его Рания, не сумев сдержать радость.
-  Мунир так хотел этого и даже посмел настаивать. Я согласился – ради нашего сына. Рания, РАДИ НАШЕГО СЫНА! Но тебе скажу: твои испытания не закончены. Я хочу понять, изменилась ли ты. Если ты всё ещё так же вспыльчива, такая же интриганка, то какой смысл мне было тогда с тобой разводиться? И зачем мне снова брать тебя в жены, если ты продолжишь вести себя, как и прежде?
- Саид, я изменилась, стала другой. Я обещаю тебе, Саид, что не разочарую тебя. Верь мне, хабиби!
Мужчина поморщился, но быстро стер с лица эмоцию.
- Значит, ты всё поняла. Тогда мы решаем так: поживешь в моем доме, потом я куплю дом тебе и Муниру. Если всё пойдет так, как я этого хочу, то верну тебя в жены. Ты станешь третьей. И больше никаких интриг!
- Саид, я так тебе благодарна. Конечно, я на всё согласна. Мой сыночек, мой Мунирчик, как же я по нему скучала!
- И ты не должна будешь забывать о том, что пока ты не моя жена. Это значит, ты не будешь получать подарки, золото и моё внимание, которые я стану делить между моими двумя женами.
- Конечно, Саид, я все поняла, - покраснела Рания.
- Тогда всё. Иди к женщинам. Потом мы поговорим с тобой о Хадиже, ты мне обо всем расскажешь. Впрочем, я и так уже знаю обо всех несчастьях, которые посыпались на мою дочь после замужества.
- Да, Саид. Как скажешь.
Он повернулся и ушел.
Заметил ли он, как идет ей ее новое платье, появление которого – заслуга ее сына? А золото? Мунир - молодец, знал, что выбирать. Все украшения ей понравились. Серьги свешивались, касаясь плеч. Ожерелье обвило ее шею. Браслеты обхватили запястья. На пальцах сверкали кольца…
Вот только для диадемы – впрочем, довольно скромной, не нашлось возможности пристроиться на ее голове. Ведь на свадьбе ей придется быть в платке. Столько чужих людей, а она не такая, как Жади, или теперь вот – Фатима. Она не посмеет показаться на празднике без платка. Но в комнате, где будет ждать своей участи невеста, Рания всё-таки может появиться и с диадемой?
Подумав, она вернулась в комнату и укрепила украшение на прическу, гадая, как потом прикрыть диадему платком. Или  всё же  успеть заскочить в комнату после никяха и оставить ее в шкатулке?
Она вышла из комнаты и побоялась без платка спуститься вниз, ведь там могли уже собраться гости, мужчины, которые будут присутствовать на никяхе, да и шейх мог уже прийти. Поэтому Рания вышла только на балкон, который опоясывал двор риада по второму этажу. Она подошла к перилам и осталась там, чтобы наблюдать за входившими с улицы прибывающими гостями.
Вот и невеста с родственницами пожаловала. Лицо ее было не только полузакрыто никабом, но и закутано вуалью. Ясмин шла в окружении женщин, и со стороны казалось, они взяли ее в плотное кольцо. Почему? Чтобы не сбежала?!
Когда невесту отвели в отведенную ей комнату, Рания тоже присоединилась к участницам свадебного торжества на правах родственницы. Как ни странно, но женщины уже знали о том, что Саид принял решение снова жениться на Рании, и уже послезавтра, накануне возвращения в Рио-де-Жанейро он устроит праздник сватовства. Поэтому Рания была принята радушно, вновь как член семьи.

…А внизу сид Али наконец-то прервал спор с Абдулом и рассказал ему новость, которая пришла из Бразилии и уже нашла подтверждение.
- Абдул, меня очень волнует одна проблема.
- Что ещё?
- Пройдет ли свадьба моей внучки без происшествий?
- Что ты имеешь в виду? Невеста не в порядке? – заволновался старик.
- Нет! Абдул, ты даже не дал мне договорить, перебил, начал строить   догадки. Саид или Мухамед тебе вчера звонили! Но неужели они не рассказали тебе новость про жениха Ясмин?
- А что такое? Нет, мне никто ничего не рассказывал, - удивился сид Абдул, перебирая пальцами четки. – Говори же скорее, Али.
- Абдул, мне стало известно, что Амаль вернул домой первую жену, насильно вернул. Он прилетел в Бразилию и выкрал ее прямо из кафе отца.
- И что же?
- Что? Как это что? Амаль Бенхашем уверял, что Ясмин станет его единственной женой, но он обманул нас, обманул невесту. История повторяется: сначала так же поступил с Хадижей Фарид, внук твоего приятеля. Теперь с моей внучкой - моей кровью непорядочно поступил другой мужчина!
- Аллах! Но какое дело нам до того, был ли жених женат? Если он помирился с первой женой, то это очень хорошо. Аллах осуждает разводы и приветствует примирение супругов. Он не обманывал, но так повернулись жизненные обстоятельства.
- Абдул! Моя внучка и так неохотно идет за него замуж, но если узнает об обмане, может отказаться от такого мужа.
- Ииииии… Не думай об этом. Дуния всё предусмотрела. Она не позволит ситуации выйти из-под контроля. Она сделает так, что Ясмин даст согласие стать женой Амаля. Позора не будет.
- С чего ты взял? Что такого Дуния может предпринять? Свой язык ей вставит? За невесту никто не может ответить «да».
- Она поклялась, что Ясмин будет вести себя так, как надо ее семье.
- И всё-таки у меня на сердце тревожно. Дуния так зла на то, что ты не вернул мне ее, что отказалась разрывать договор с семьей жениха о сватовстве. Ведь всё назло мне, потому что я посоветовал сыну поступить именно так. Но она смогла уговорить и сына не отступать от свадебных планов. Я переживаю за племянницу: она будет несчастлива. 
- Понимаю, чего ты опасаешься: как бы из Ясмин не получилась вторая Жади? Но ведь у твоей внучки нет влюбленного в нее бразильца? Или есть?
- Нет, Абдул, нет никакого бразильца. Вечно ты передергиваешь! – рассердился и без того расстроенный сид Али.
- Тогда нечего тревожиться за девчонку. Уверен, что Ясмин и Амаль понравятся друг другу и построят хорошую семью.
В этот момент пришел шейх, следом за ним появился запыхавшийся жених с несколькими родственниками, отец Ясмин тоже вошел в дом. Но сид Али не стал подзывать к себе старшего сына, поняв по его непреклонному виду, что спорить с сыном или уговаривать бесполезно, но теперь уже и поздно. Икрам же присоединился к отцу. Стариков усадили на почетное место.
- Где это видано, чтобы жених прибежал перед самой церемонией? – возмущался сид Абдул. – Он и вошел не степенно, как положено, а заскочил в дом, как молодой баран. Мне это уже не нравится.
- Думаю, жених так повел себя умышленно, - проворчал дядя Али. – Он сделал всё, чтобы никто не смог задать ему вопрос о случившемся в Бразилии. Хитёр…
Вскоре началась свадебная церемония.

25. Часть 16. Глава 25. Свадьба Ясмин. Никях

Ясмин чувствовала себя ужасно. Сид Али не знал и половины того, что творилось в их доме за несколько дней до свадьбы. Ясмин старалась подбадривать себя единственной оставшейся у нее надеждой: приедет на свадьбу Дайнаб и станет действовать так, как они однажды договорились. Но не передумала ли девчонка?
Верная служанка лары Дунии не спускала с Ясмин глаз. Но и сама бабка была настороже. Положение казалось ей безвыходным. Свадьба должна была состояться во что бы то ни стало – таково было непоколебимое решение ее семьи.
Значит, у Ясмин оставался только один шанс на спасение, который зависел лично от нее: когда придут свидетели от имени шейха и спросят, согласна ли она стать женой Амаля, четко ответить: «Нет!». Но что-то ей подсказывало, что и этой возможности ее лишат. Как – она не знала, но чувствовала, что так и случится.
Поэтому девушка с надеждой посматривала на дверь за спинами окруживших ее женщин, надеясь увидеть входившую Дайнаб. Но ее не было.  И Ясмин начала паниковать.
- Зорайдэ, а что – Хадижа не приедет на свадьбу?
- Как же не приедет? Она обязательно будет на свадьбе. Ведь она так хотела увидеться с отцом. А Саид Рашид уже прилетел.
- Но почему я не вижу ее здесь, в комнате?
- Потому что она и ее родственники, как приедут, сразу же отправятся в зал отеля. Они будут ждать вас, молодоженов, там.
- Она точно приедет?
- Конечно, Хадижа звонила, - уверенно ответила Зорайдэ. – Только что мне звонила и сказала, что она с мужем и его сестрой уже идут по медине.
- С сестрой? – переспросила девушка, в душе которой затеплилась надежда.
- Как это, Зорайдэ? – заговорила Карима,  ни на шаг не отходившая от Зорайдэ. - А Зухра? Вторая жена Фарида? Та, с которой он  развелся? Зухра?
- Карима, помолчи. Не стоит на свадьбе говорить о таких новостях.
- Каких - таких, Зорайдэ? – возразила Карима, не подумав послушаться. - Это же хорошая новость! Хадижина соперница получила развод!
Зорайдэ сделала знак замолчать, но сплетница не унималась.
- Я же не рассказываю новость про жениха. Это только на первый взгляд – хорошо, что Амаль снова сошелся с первой женой, а на самом деле для Ясмин это плохо – она теперь будет только второй женой! – видимо, Карима сообразила, как донести до ушей невесты потрясающую новость, правду, о которой так мечтали рассказать Жади и Латифа.
 Увы, достигнуть ушей Ясмин ужасное сообщение смогло, но слишком поздно.
- Как? – еле слышно спросила Ясмин, побледнев как белое платье, которое было на ней надето для никяха.
- Что ты болтаешь, Карима?! Уходи, Карима, уходи, пока я тебе язык твой не выдрала! Да простит меня Аллах!
- Это правда, Зорайдэ? – с отчаянием в голосе спросила несчастная невеста.
- Не слушай ты эту сплетницу. Амаль был женат, но дал жене первый развод. Но что там между ними произошло на днях, никто не знает. Говорят, что он привез ее обратно в свой дворец, - шепотом поделилась жена сида Али.
- Эй, вы о чем там шепчетесь? – тут же возле них появилась лара Дуния, не забывая проявлять бдительность.
- Твоя внучка спросила, что делать, если понадобится выйти на минутку.
- Ясмин, а раньше ты не могла об этом подумать? Ничего, потерпишь! Сейчас уже начался обряд, вот-вот свидетели придут. Обо всем мне за тебя думать приходится! Выпустила из вида – и у тебя сразу появилась проблема. Сиди и терпи!
Ясмин сидела молча, опустив глаза и сжимая кулаки. Она ни на что больше не реагировала: ни на стихи, которые для нее читала одна из родственниц, ни на кусок сахара, который ей пыталась засунуть в рот лара Дуния, чтобы будущая семейная жизнь ее была сладкой. Она упрямо мотала головой, пока бабка не выронила кусочек сахара на пол.
- Аллах, какая плохая примета! – тут же вполголоса прокомментировала Карима, а Дуния обожгла ту злобным взглядом.
Женщины пели свадебную песню, ритмично хлопая в ладоши, но веселья не было. Чувствовалась натянутость обстановки, в воздухе витало ожидание чего-то нехорошего. Но родственницы невесты делали вид, что всё в порядке.
  Катастрофа разразилась, когда в комнату вошли свидетели. Они спросили у невесты:
- Ясмин, ты согласна взять в мужья Амаля Мухиба Бенхашема?
Невеста сначала сжалась и долго молчала, не решаясь ответить, но под подбадривающие кивки лары Дунии еле слышно ответила: «Нет!».
Сначала сидевшие вокруг нее женщины даже не поняли, что произошло, как будто она ответила «да». Но по округлившимся глазам двух мужчин, которые должны были вернуться к шейху с ее ответом, все поняли, ЧТО сказала невеста.
- Ясмин, ты думаешь, что говоришь?! – подпрыгнула со своего места Дуния. – Не обращайте на нее внимания. Это у моей внучки от волнения. Конечно, она сказала «да»! Идите и передайте шейху: невеста согласна.
Но слова жены сида Абдула не устроили свидетелей. Старики задали Ясмин вопрос ещё раз. И Ясмин снова повторила, уже громче: «Нет, не согласна!»
- Стойте! Это невеста со страху болтнула. Она очень переживала все дни перед свадьбой! Подождите минутку. Я приведу ее в чувство, и она скажет всё так, как положено!
Свидетели замешкались, но вышли за дверь комнаты, решив немного подождать. Ведь наступил важный момент: или пару поженят, или разразится страшный скандал.
Как только мужчины удалились из комнаты. Дуния тут же набросилась на Ясмин.
- Мерзавка, - придушенным голосом прорычала она. – Ты всю семью решила опозорить? Своим сестрам жизнь сломать захотела? Кто их после такого скандала замуж возьмет?!
Ясмин, сидя в кресле, молча попыталась отодвинуться от нависшей над ней бабки, но та с негромким воплем подтянула рукава кафтана до локтей и ударила невесту по лицу – сначала правой рукой, потом хлестнула левой, снова правой, и опять левой. Звонкие пощечины раздавались одна за другой, но женщины, которые стали свидетельницами позорного поведения девушки, не пытались ее защитить.
В конце концов, они принадлежали к одному роду, а Ясмин поставила сейчас под удар их всех, их дочерей, внучек, сестер, племянниц, да и сыновей тоже! Как можно быть такой безответственной? Раньше надо было настаивать, не соглашаться выходить замуж, а не в последний момент, на свадьбе! Так что теперь негодница вполне заслуживала такого обращения.
- Дряянь! Ты мне дорого заплатишь, если свадьба сорвется!
Но открылась дверь и вошли те, от которых зависело, какой ответ передать шейху.
Дуния вдруг поняла, как добиться своего. Слава Аллаху, Ясмин не было видно свидетелям-мужчинам: ее плотно обступили женщины. Наклонившись к внучке, она прошептала, как бы отступаясь от требования выйти замуж:
- Ясмин, ответь нам честно, ты не хочешь выходить замуж? Да?
- Да! – выкрикнула в ответ Ясмин. – Я… не хочу…, - но последние слова она не произнесла, а прохрипела, потому что Дуния успела закрыть ей рот пухлой ладонью.
И свидетели услышали только «Да!», решив, что это ответ.  Они переглянулись, и один из них все-таки решил уточнить:
- Невеста согласна стать женой Амаля Бенхашема? Да или нет?
Но лара Дуния и тут вновь приблизила лицо к невесте и шепотом повторила вопрос, но немного иначе:
- Тебе не нравится жених? Так ведь?
- Да! – упрямо ответила Ясмин и попыталась договорить:
- Мне он не нравится! Да! Да! Да!
Но и в этот раз она не смогла договорить полфразы, и свидетели вновь услышали только ее истеричное, трижды повторенное и на этот раз «Да!».
- Вы всё слышали? – разогнулась Дуния и вышла из круга обступивших невесту родственниц. Она победно и уверенно смотрела на посланцев шейха.
- Моя внучка согласна. Она ответила: «Да». Все слышали? – повернулась она к родственницам.
Все женщины в комнате закивали и заговорили почти в один голос:
- Да, мы всё слышали, да-да, она так и сказала – да. Она согласна!
Тогда и мужчины, приняв ответ к сведению, сказали:
 - Мы всё слышали,  так и передадим шейху: невеста согласна.
- Так и передайте! Девушка так перенервничал, но сейчас уже приходит в себя. Она поняла, что надо ответить, и ответила «Да».
Что происходило за ее широкой спиной и спинами других женщин, которые надежно укрыли собой невесту, мужчинам-свидетелям не было видно. Но они уже услышали то, что от них требовалось.
Они ушли, а Ясмин в отчаянии, потеряв всякую надежду, разрыдалась, заливаясь слезами и размазывая по лицу макияж.
- Замолчи, мерзавка! Харам! Харам! Аллах, когда же она остановится? Хватит, я сказала! Всё уже позади! Ты уже жена. Свидетели передали ответ шейху, он объявил вас с Амалем мужем и женой. Что хочешь теперь делай, но ты выдана замуж.
Она отвесила несчастной ещё одну звонкую оплеуху, после которой глаза невесты закатились, и девушка потеряла сознание, обмякла и сползла по спинке кресла.
- Дуния, зачем же так? – не выдержала Зорайдэ и упрекнула разошедшуюся старуху.
- А ты чего вмешиваешься? Кто тебя вообще звал? И тебя, и Кариму вашу, и Ранию. Смотрите у меня, только посмейте языками трепать, я вам их быстро повыдираю! – пригрозила разъяренная лара Дуния, открыто показав им кулак.
- Дуния, так нельзя. Это неправильно! – заверещала Карима, с состраданием глядя на внучку сида Али. – Так нельзя, нельзя! О, Аллах, что же это такое?!
- За-мол-чи! – рубанув рукой воздух, рявкнула Дуния.
- Карима, молчи! Сид Али сам не захочет, чтобы такая правда вышла за пределы комнаты. Никто не должен знать, что здесь произошло, - смирилась Зорайдэ. Ведь всё свершилось – Ясмин теперь замужем.
- Наконец, ты верно рассудила, Зорайдэ, - прищурилась жена сида Абдула.
Тем временем Хафида, верная служанка лары Дунии, принялась тормошить Ясмин, пытаясь привести ее в чувство уже в прямом смысле. Обморок на свадьбе – лишний повод для сплетен на медине. А люди такие выдумщики: чего не знают, то придумают. Мало ли что наговорить  догадаются!
Кто-то подал Хафиде  стакан воды. Она немного вылила на ладонь и побрызгала на лицо Ясмин, красное от пощечин, опухшее от побоев и слез, с размазанной косметикой. Наконец, Дуния догадалась несколько раз пребольно ущипнуть девчонку, что почти тут же подействовало.
- Ясмин, теперь будет лучше, если ты смиришься. Ты замужем. Внизу шейх уже прочел молитву и произнес нужные слова. Никях совершен. Разбираться будешь с мужем, разводиться вам или жить вместе. Но свадьбу срывать не смей. Подумай о своих сестрах и кузинах, о племянницах и всей нашей родне – чем они виноваты?!
- Уйди! – проговорила вне себя Ясмин, пытаясь рукой отстранить бабку, но оказалось, что женщина стоит слишком далеко для этого. Девушка только водила рукой по воздуху.
- Лара Дуния, как она с таким лицом покажется мужу? – переживала Хафида.
- Ничего страшного, всё можно объяснить. Скажем, что она так рыдала от счастья и пережитого стресса, что даже лицо распухло. Косметика пострадала, но мы это как-нибудь исправим. Карима, сделай хоть что-то полезное: принеси коробку с косметикой, которую я в комнате Зорайдэ оставила. Как чувствовала, что пригодится.
- Нет… Нет… Не хочу, - заторможено повторяла невеста, но женщины больше не обращали внимания на ее капризы.
Самое страшное позади. Скандала не будет. А если что – теперь за Ясмин отвечает муж. Пусть он с ней и разбирается. Пути назад нет. Ясмин – молодая жена. Поэтому родственницы весело заговорили о своем, кто-то всё-таки пытался уговорить девушку пойти умыться и снова нанести косметику, пусть и наскоро.
Но Ясмин поднялась и согласилась только умыться. Она еле двигалась, обессилев от пережитого нервного  напряжения.
- Хафида, не спускай с неё глаз, - приказала лара Дуния. – Кто знает, что ей ещё в голову придет. Нельзя ей верить. Смотри за ней в оба, пока свадьба не пройдет.
Служанка кивнула и отправилась следом за Ясмин и сердобольной Каримой, которая повела под руку внучку сида Али в ванную комнату.
- Ну, а ты, Рания…, - призадумалась лара Дуния, подойдя к родственнице сида Абдула, т.е. вновь будущей жене Саида Рашида, как она уже думала.
- Я Вас слушаю, лара Дуния, - любезно ответила Рания. У нее внутри всё дрожало от пережитого волнения. Она не ожидала, что сможет стать свидетельницей такой сцены. И ещё: ей не терпелось поделиться увиденным с Хадижей.  Или не стоит болтать?
Бедная невеста! До последнего бороться против того, чтобы не стать против воли чьей-то женой.  А вот она, Рания, наоборот, отдала бы всё, чтобы вновь выйти замуж, но только за Саида.
- Вот что, девчонка. Держи язык за зубами. Говорю серьезно. Узнаю, что рассказала кому-нибудь о том, что видела – сделаю всё, чтобы Саид на тебе не женился. Ты меня поняла?
- Поняла, - пролепетала Рания, леденея от ужаса. Видимо, в ее глазах что-то плеснулось, потому что  Дуния вдруг успокоилась.
- Я не шучу. Со мной тебе лучше не связываться, - ещё раз сурово повторила она и подождала, когда Рания опять кивнет ей в ответ.
Взглянув на вернувшуюся из ванной комнаты Ясмин, лара Дуния потребовала:
- Ну нет, такая невеста никуда не годится. Где ее белый никаб? Где вуаль? Без косметики стало ещё хуже. Но накладывать краску уже поздно. Потом в отеле нанесем. А пока пусть выходит к мужу в закрытом виде. Зареванное лицо – даже хорошо. Сид Абдул это расценит по-своему, я его хорошо знаю, а уж он всем расскажет свою интерпретацию увиденного.
Женщины вновь обступили невесту, стараясь помочь ей красиво накрыть никабом голову и прикрепить вуаль.
- И вот что, Ясмин: не дури больше, - грозным голосом приказала бабка Дуния.
- Я всё равно разведусь с таким мужем, - ответила неживым голосом Ясмин.
- Это пожалуйста, но после свадьбы. А теперь приготовься: сейчас за тобой придут, чтобы отвести тебя к гостям и показать мужу. Лучше не слишком сильно поднимай вуаль и постарайся долго не показывать лицо. Приподними   и сразу опусти ткань, - не забывала давать советы лара Дуния.
 Всем заправляла она, а вовсе не мать Ясмин, которая находилась здесь же, среди женщин, расстроенных и на какое-то время перепуганных.
- Если ты сделаешь ещё что-то, я от тебя откажусь! – бросила мать. – Твой отец и не подозревает, что ты тут устроила. Но я не стану ничего ему рассказывать. От меня он ничего не узнает, если не расскажет лара Дуния.
Девушка промолчала.
- Ясмин, у тебя такой красивый жених. Аллах! Амаль такой богатый! И молодой. Ты потом передумаешь, радоваться станешь, что в мужья тебе достался именно он, - решила подбодрить ее Карима.
- Меня насильно выдали замуж!
- Но только посмей кому-нибудь рассказать об этом на свадьбе. Только посмей, я тебя придушу собственными руками! – пригрозила Дуния. – Если муж вернет тебя родителям, ты живой из дома не выйдешь!
- Хватит угрожать, Дуния! Иначе я сама обо всем расскажу сиду Али, - не вытерпела издевательств над несчастной пленницей обстоятельств Зорайдэ.
- А ты-то чего рот открываешь? - резко повернулась к ней лара Дуния.
- Дуния, не разговаривай так с Зорайдэ, не надо, - заступилась Карима. – А то я тоже сиду Али расскажу, как ты внучку била. Она совсем не то сказала, она…
- Что?! – страшно выкатила глаза жена Абдула. – Убирайся вон!
Карима отшатнулась, удивленно посмотрела на нее и сказала:
- Дуния, ты забыла, что это не твой дом, а сида Али и Зорайдэ. Ты не можешь меня выгнать. Не можешь. Кариму никто не выгонит, только сид Али может.
- Карима, я тебя отправляла за косметикой, и где она? Ты не пошла. А теперь предпочитаешь спорить со мной? – сбавила тон, опомнившись,  лара Дуния.
Но в дверь постучали. Это был сигнал спускаться вниз, выводить невесту, чтобы показать ее мужу.
- Ясмин, при матери тебе говорю: если устроишь скандал, я тебя в «женскую комнату» посажу, и  до конца твоих дней там просидишь! Сгниешь там!
Но какой была реакция внучки, укрытой  плотной полупрозрачной тканью, не было видно.
 Все оглянулись и с  выжиданием посмотрели на невесту.  Только добрые глаза Зорайдэ взглянули на девушку ободряюще. Но Ясмин не отозвалась. Она молча пошла за Дунией, возглавившей шествие.
 В какой-то момент ловкая Карима оказалась за спиной невесты и проговорила:
- Хадижа позвонила Зорайдэ. Они приехали. Тебе передает привет сестра ее мужа. Дайнаб, кажется.
Невеста еле заметно вздрогнула.
- Вы знакомы?  Ясмин, ты знаешь сестру мужа Хадижи? – не к месту принялась за расспросы Карима, пока Зорайдэ не одернула ее и велела вернуться и идти рядом.
А с Ясмин вдруг произошла перемена. Она как будто встряхнулась, ожила, в ее походке появилась уверенность. Когда процессия спустилась по лестнице, и женщины слегка подтолкнули ее вперед, она выпрямила спину, подняла подбородок, что было заметно даже под белой вуалью, приняла гордый вид и сделала несколько шагов вперед. Ей навстречу тоже шагнул мужчина, ставший ее мужем (или только думающий, что стал им?).
Когда он приблизился, Ясмин невольно отпрянула, сделав шаг назад. Дуния и остальные женщины напряглись.
- В меня пошла, - подыграла Дуния. – Такая же колючая!
- Моя чудесная роза, - прошептал Амаль. – Вот ты и стала моей.
Невеста скромно, как он подумал,  промолчала.
- Подними фату, я хочу взглянуть на твое прелестное милое личико, - ласково попросил он.
Она стояла, застыв. Наверно, от ужаса – опять показалось Амалю.
Жених улыбнулся и сам протянул руки, чтобы приподнять ткань, по обычаю посмотреть на ту, с которой только что связал себя никяхом. Увиденное привело его в замешательство: заплаканное и припухшее лицо, плохо смытая косметика, не нанесенная заново. Да, в таком виде невесте лучше не показываться перед гостями. Амаль на мгновение растерялся, не зная, как поступить. Ему хотелось опустить на ее лицо ткань, чтобы больше никто не смог увидеть следы какой-то неприятной истории, которая случилась там, наверху, в комнате невесты.
Но Ясмин оказалась проворнее. Она резко выдернула из его рук фату и закрыла лицо.
- Молодец! – пробормотала,  осталась довольна лара Дуния.
- Колючка моя, - усмехнулся Амаль.
- Характер у невесты, как у лары Дунии, - зашептались  собравшиеся на никях мужчины. – С такой невестой…, дааа…,  парню можно только посочувствовать.
Амаль стоял перед Ясмин  и широко улыбался.
Но больше всех остался доволен увиденным сид Абдул.
- Как скромна невеста! Так и должна вести себя каждая девушка, каждая  молодая женщина, - потряс он коряво согнутым указательным пальцем. – Пусть в ней и течет дурная кровь Дунии.
- Абдул! – как всегда, упрекнул его сид Али.
Амаль же ещё что-то прошептал Ясмин, но его слова мало кто смог услышать:
- Не расстраивайся, у тебя ещё будет время, чтобы привести себя в порядок. Когда приедем в отель на праздник, тебе помогут нанести косметику, чтобы ты стала самой красивой невестой, которая когда-либо была на свадьбах Феса.
- И не надейся. Я не сниму ни вуаль, ни никаб. Так и просижу всю свадьбу с закрытым лицом, - злобно ответила девушка.
Мужчина усмехнулся.
- Буду сидеть в потеках и с закрытым лицом!
-  Тебе надоест, моя роза, и ты приведешь  лицо в порядок. Мне хочется любоваться тобой весь праздник.
- Нет, я не доставлю тебе такое удовольствие.
- Отчего же? Ясмин, хватит злиться на меня. Теперь мы женаты, - говорил он ей тихо, так чтобы слышала только она.
- Вот в этом ты ошибаешься.
- Ты о чем?
- Я ответила свидетелям: «Нет». Но моя бабка солгала им, что я согласна. Но все мои родственницы слышали мой настоящий ответ. Я пойду к шейху и пожалуюсь. И тогда им придется отвечать, и когда им велят поклясться на Коране, они не смогут солгать. Ты не радуйся, Амаль. Я не хотела выходить за тебя замуж. Я надеялась уехать в Бразилию, чтобы жить иначе, чем я вынуждена жить здесь. Я хотела учиться.
Она тоже говорила очень тихо – только для него. Жених (теперь муж) слушал и не верил. На его лице вновь появилось растерянное выражение. Он невольно взглянул на лица женщин, сопровождавших невесту – такие напряженные, настороженные. Неужели это правда?
- Я был уверен, что ты согласилась. Меня уверяли, что ты просто упрямишься, но…  Если бы я знал, что это не так… Но теперь поздно. Давай сами разберемся, позже, без скандала. Не будем портить праздник. Не стоит выносить эту историю на чужой суд.
- Я не хочу тебя видеть, - прошептала Ясмин.- Не настаивай: я буду сидеть с закрытым лицом.
- Хорошо, как пожелаешь, - согласился Амаль Бенхашем, который вынужден был выбирать из двух зол: скандал или упрямство невесты.
- И ты мне не муж. Брак недействителен – имей в виду!
- Потом разберемся, - стараясь держаться уверенно, улыбаясь, ответил Амаль Бенхашем. – А теперь нам пора. Идем.
Окружающие уже недоумевали, о чем так долго могут говорить жених и невеста. Лара Дуния даже готова была подойти и вмешаться.
Но жених повел невесту к выходу – ведь процессии предстояло ещё добраться по улицам Феса до отеля, где ждали молодых на праздник.
Люди потянулись за парой. Лара Дуния подошла ближе всех к невесте и шепнула ей:
- Твои вещи, Ясмин, уже в номере отеля. Если что понадобится перед отъездом, переодеться в обычное, но более удобное  платье, например, найдешь всё там, в номере.  Хафида тебя отведет, покажет, поможет. Ведь лететь несколько часов в Арабские Эмираты с пересадкой в Европе в свадебном кафтане неудобно.
- Что? Разве мы не останемся на свадьбу?
- После праздника, перед тем, как разъедутся гости, вы уедете в аэропорт.
- Мне даже с родными не дадут проститься?
Амаль, который прислушивался к их разговору, тихо рассмеялся:
- Ясмин, ты же не в плен ко мне попала. Ты не рабыня. Конечно, ты успеешь проститься со всеми, кто тебе дорог. 
- А что, мы не останемся ночевать в отеле? – несколько смутившись, спросила невеста.
- Нет, твой муж хочет отвезти тебя в ваш дворец как можно скорее.
Лара Дуния отошла назад, сид Абдул тут же вцепился в нее и начал расспрашивать. Сид Али тоже шел рядом, видимо, уже зная от Зорайдэ обо всем, что случилось в комнате невесты.
Амаль шел молча, потом усмехнулся.
- Вот что тебя беспокоит, - видимо, по-своему понял ситуацию мужчина. – Так ты боишься брачной ночи? Поэтому ты выдумала историю про насильственное замужество. Это нехорошо, Ясмин. Харам. Я тебе почти поверил.
Девушка ответила ему усмешкой, но жених этого не видел, т.к. ее лицо было скрыто под белой тканью.
-  Вот ещё! И не надейся, что ты увидишь моё лицо даже ночью! Или у себя во дворце! Буду носить паранджу, как женщины в Афганистане.  Нельзя разглядеть даже их глаза, потому что сеточка на парандже мелкая.
- У тебя есть такая одежда? Да ты любительница восточных одеяний. Если бы знал заранее, то купил бы тебе и афганскую паранджу.
- Чувствую, ты приготовил мне много сюрпризов у себя во дворце. Тогда и я постараюсь тебя удивить, - с каким-то скрытым смыслом пообещала Ясмин.
- Что ты имеешь в виду? – насторожился мужчина. Но ткань на ее лице не позволила понять, что думает его невеста.
Ясмин же прикусила язык, чтобы не проболтаться. И так было много сказано. Только бы Амаль не догадался, не стал бы следить за ней. Ведь успеха в задуманном ею можно достичь только в том случае, если у нее появится немного времени, когда они с Дайнаб смогут остаться наедине. Тогда точно всё получится!

26. Часть 16. Глава 26. Свадьба Ясмин. Праздник в отеле.

…Когда они добрались до отеля, свадьба продолжилась в соответствии с обычаями. Ясмин, оказавшись на специальном «троне для невесты», немедленно оглядела зал, полный гостей. Дайнаб она увидела не сразу. Но всё-таки потом обнаружила и обрадовалась.
Вот только как привлечь внимание девушки? У Ясмин сердце скакало в груди, то от радости и надежды, то от сомнений – согласна ли Дайнаб ей помочь? Или она испугалась? Впрочем, Ясмин понимала, что попросила слишком много. Расплата за обман могла оказаться  страшной в случае неудачи.
Но тогда Ясмин вспоминала, с какой завистью Дайнаб рассматривала в ее телефоне фотографию шкатулки с золотом, и надежда опять возрождалась.
Она не могла встать со своего места и отправиться бродить по залу, подойти к Дайнаб у всех на виду. Так не положено вести себя невесте. А вот если гостья сама   подойдет к ней, чтобы поздравить,  тогда-то девушки и смогут договориться о дальнейшем плане.
Но неожиданным препятствием стала лара Дуния. Даже в отеле, на празднике, когда Ясмин, казалось бы, смирилась, она не оставляла ее в покое.
- Ясмин, все тебя просим: не рассказывай мужу о том, как ты вела себя перед совершением никяха. Ты себе же навредишь. Муж может наказать тебя. Может даже вернуть родителям. Не позорь нас и себя.
- Если вы будете надоедать мне, напоминая об этом, то назло вам расскажу! Пусть он узнает, что брак недействителен! – зло ответила Ясмин из-под никаба  уже второго по счету платья, которое ей пришлось надеть на свадьбе. И платье, и вуаль были в один тон. Но лица невесты по-прежнему было не рассмотреть. Угадывались лишь общие черты.
Некоторых гостей это интриговало. Кто-то высказывал разные версии, отчего так выглядит на свадьбе невеста, особенно те из гостей, кто до этого никогда не видел внучку лары Дунии. В основном это были гости со стороны жениха. Но свадьба не была раздельной, поэтому при посторонних мужчинах многие женщины были в платках. И очень редкие – в никабах, как и невеста.
- Это сид Абдул заставил жену уговорить внучку надеть на свадьбу паранджу, - пришли к выводу гости.
Но все восхищались золотом, которое смогли разглядеть на невесте: серьги и ожерелье, очертания которых угадывались сквозь  вуаль, браслеты и кольца, которыми были унизаны кисти рук и пальцы.
И, конечно, все наряды Ясмин были великолепны. Наверно, именно это заставило завистливую Дайнаб подойти, наконец, к невесте.
Они заговорили. Ясмин поняла, что девушка колеблется.
- Столько золота, Дайнаб, столько золота мне подарил жених. А платья? Ты знаешь, какие роскошные платья, какие дорогие ночные сорочки, какую обувь собрала мне моя бабка в чемоданы?! Это всё достанется той, которая прилетит вместе с Амалем в его дворец.
- Я не представляю, как смогу притвориться тобой, - прошептала в ответ сестра Фарида.
Она старательно улыбалась, делая вид, как будто весело болтает с невестой. Но на самом деле решалась ее судьба. Совершить подмену невесты? Это неслыханно! За такое могут очень серьезно наказать. Если сам обманутый муж (чужой муж, надо заметить!) не убьет обманщицу на месте, как только обнаружит самозванку.
- Чего ты боишься? Давай сделаем всё так, как мы договаривались. Надо только уловить момент в конце праздника, когда можно будет подняться ко мне в номер, где оставлены вещи, там поменяться одеждой – и всё. Заметь, я собираюсь весь вечер сидеть с закрытым лицом. Никто и не обнаружит, если мы поменяемся, и на этот трон сядешь ты. Просто молчи, что бы тебе ни говорили. Иначе по голосу всё поймут.
- Нет, я хотела бы ещё подумать. Кроме того, твой муж может подойти и поднять ткань, чтобы увидеть твое лицо.
- Он не подойдет.
- Не стоит рисковать. Если я решусь на подмену, то лучше это сделать в самом конце.
- Но главное,  не опоздать. Если мы не успеем переодеться, то его женой стану я, а не ты.
- Ты и так его жена! Ведь у нас расчет на то, что он не сможет отказаться от МЕНЯ, если всё произойдет, как мы придумали. А тебе он может и не дать развод по горячим следам, на что ты так рассчитываешь.
- Дайнаб, как только Амаль обнаружит, что вместо меня он провел ночь с тобой – всё, я потребую развод, а его твои родственники заставят на тебе жениться. Он не любит скандалов, а это двойной скандал!
- А если он женится на мне, но с тобой не разведется? – засомневалась девушка.
- Ты что? На тебе он обязан будет жениться. Дядя Али и дядя Абдул  обязательно потребуют этого. Что касается меня… Брак недействителен. Все слышали, как я сказала «нет», когда пришли узнать мое согласие на брак. Но моя бабка любую ситуацию перевернет так, как надо ей. Но когда начнется семейный суд, я всё расскажу. И другим придется подтвердить мои слова, иначе они солгут, совершат грех. Харам!
- Тебе не страшно? Лара Дуния тебя со свету сживет.
- Пусть лучше так. Она била меня по лицу за то, что я отказалась ответить «да». Только потому меня и оставили в покое, и я сижу теперь с закрытым лицом.
- Я боюсь мать Икрама. А если ничего не получится? Тогда мне будет не выйти замуж за твоего дядю!
- Конечно, кто же тебе позволит? Лара Дуния будет рада избавиться от такой невестки. Она сделает всё, чтобы Амаль на тебе женился, а Икрам тогда будет свободен от обязательств.
- Брат отдаст меня в жены горшечнику, если тот, конечно, согласится на мне жениться после такого скандала, иншалла. И слава Аллаху!
- Так ты постарайся сделать так, чтобы у тебя всё получилось! Зато в случае удачи  тебя ждет шкатулка с золотом, красивые дорогие вещи, дворец. Сказочный восточный дворец, полный слуг, которые станут исполнять каждое твое желание. Дайнаб, неужели тебе не надоело работать дома, как служанке?
- А ты меня не обманешь? Где сейчас твое золото? Вон ты сколько на себя надела! Наверно, выбрала на свадьбу самое дорогое ожерелье! И оставишь его себе, когда мы обменяемся одеждой.
- Дайнаб, золото ТВОЕ, если ты решишь поступить так, как договаривались. То золото, которое на мне, выбирала на свадьбу не я, а лара Дуния и моя мать. Но я готова отдать тебе ожерелье, если ты согласишься. Кольца и браслеты мне понадобятся самой, потому что мне, возможно, придется скитаться какое-то время. Ведь Амаль откажется от меня, а семья меня прогонит, будет преследовать. Как я буду существовать? На какие средства? Кто мне поможет? Мне придется рассчитывать только на себя.
- Хорошо, согласна. Тебе тоже нужно золото, но там ведь ещё много всего в шкатулке осталось?
- Ты ещё спрашиваешь? Она по-прежнему не закрывается, потому что золота слишком много. Поэтому, когда мы поднимемся наверх, ты под паранджу наденешь на себя часть украшений из шкатулки. А потом закроешь ее на потайную пружину – я тебе покажу, как это делается, и лично понесешь ее в руках, когда придет время ехать в аэропорт.
- Я только боюсь брата. Фарид может меня убить, когда узнает, что я наделала, даже если Амаль на мне женится.
- Нет, он уже не будет иметь над тобой никакой власти. Не бойся. А ты приехала на свадьбу с Хадижей и братом? Кто та женщина, с которой ты всё время стояла? Кажется, она и теперь смотрит в нашу сторону.
- Зухра? Это вторая жена брата. Бедная Хадижа. Незавидна судьба женщины, которая не одна у мужа.
Ясмин слушала и слегка кивала ей, но про себя думала, что ни в коем случае нельзя рассказывать Дайнаб о том, что Амаль помирился с первой  женой и привез ее во дворец. Дайнаб тогда точно откажется. Но сплетни разносятся быстро. Она может услышать об этом на празднике. У Каримы язык длинный. Было бы очень хорошо, если бы Амаль решил лететь из Марокко в Эмираты до брачной ночи. Он ведь так и сказал?
Пусть правда станет им обоим известна уже там. Амаль увидит под паранджой другую девушку вместо Ясмин, а Дайнаб обнаружит, что она вовсе не единственная. Но золото, на которое она наверняка польстится, утешит завистливую, готовую на риск, девчонку.
Или и в этом немного испортить ей праздник? Закрыть шкатулку при ней  на потайной замок, но не рассказать Дайнаб правду, солгать, как будто шкатулка открывается иначе. Пусть жадная девчонка сидит во дворце возле полной золота шкатулки и отчаивается, что не может ее открыть.
«Надеюсь, Амаль обойдется с ней не слишком жестоко, - подумала Ясмин. – А вот что сделают со мной? Чем ближе развязка, тем ясней становится, что себя мне будет очень трудно защитить. Поэтому, как только Амаль увезет с собой Дайнаб, мне надо немедленно уходить из отеля. Жаль, среди вещей нет ещё одной паранджи. Никаб не подойдет – небольшая случайность, совпадение – и меня непременно узнают по глазам. Не стоит рисковать. Уйду и спрячусь где-нибудь. Ведь я уже присмотрела себе убежище. Как правильно я поступила, продумав эту сторону… Надеюсь, я не раскаюсь в том, что совершу сегодня ночью».
Она была вынуждена  ждать, что решит Дайнаб. А пока, чтобы не привлекать ненужного внимания и не вызывать опасений у лары Дунии, матери и Хафиды, Ясмин послушно уходила переодеваться в новые свадебные платья, даже позволила нанести немного косметики, но не соглашаясь открыть лицо перед гостями, послушно сидела на месте невесты и выслушивала поздравления и пожелания от гостей. Амаль тоже вел себя совершенно естественно.
«Разумеется, он ведь ещё не знает, что его ждет!» - глядя на него, злорадствовала внучка Дунии, стараясь отогнать от себя воспоминания о том, как она едва не влюбилась в него. Или все-таки влюбилась? Но совсем немного!
- Теперь он будет принадлежать Дайнаб. Он станет ее мужем. Но и мне он не принадлежал бы. У него не только была жена, но она у него по-прежнему ЕСТЬ. Какие же вокруг лгуны. Хадижа оказалась в подобной ситуации. Все знали и скрывали, что у ее мужа была другая. И кончилось тем, что  Фарид вернул себе бывшую жену. А Амаль сошелся с бывшей накануне свадьбы. Так мне Карима рассказала? Прежде всего, он сам -  обманщик. Это даже хорошо. Ведь тогда и для меня есть оправдание.
И чем ближе свадьба подходила к концу, тем сильнее переживала Ясмин от неизвестности. Чем обернется их авантюра? Им с Дайнаб придется рвать по живому свою судьбу. Сегодня они потеряют свои семьи.  Но Ясмин теперь, не переставая, думала о том, что случится, если обман раскроется раньше времени, а Амаль не захочет скрывать, не побоится скандала и позора, разоблачит несчастную. И тогда они обе пропадут: Дайнаб убьет ее брат, а с Ясмин расправятся близкие родственники. Даже дядя Али не сможет помочь, потому что не успеет.
Ее кольнуло нехорошее предчувствие, заговорили сомнение и раскаяние. Что делать?
И как раз тогда вернулась Дайнаб.
- Я согласна. Согласна на всё, что ты предложила. Я буду ждать, когда ты подашь мне знак. Тогда подойду.
- Правильно, не стоит, чтобы нас видели вместе, - вынуждена была ответить едва не передумавшая Ясмин. Она слегка кивнула, и Дайнаб отошла в сторону.
«Если бы я сейчас сказала, что отказываюсь, потому что сама испугалась и передумала, то от Дайнаб можно было бы ждать чего угодно. Она выдала бы меня, разболтав всем о моем предложении. Если ее что-то и удерживает от сплетен, то только перспектива получить богатого мужа. Аллах, во что же я ввязалась? Чем это закончится?» - теперь уже запаниковала она.
Вероятно, ее метания были замечены. Сид Абдул, наблюдая за невестой, сказал сиду Али:
- Твоя внучка – вылитая Дуния. Если Амаль не перевоспитает ее, то ему будет  трудно с ней ужиться. Но будем надеяться, что Аллах подскажет Амалю, как это сделать, иншалла. Я посоветую ему не забывать о плетке, которую следует повесить на видное место. Во дворце стен много.
- Абдул, они смогли бы поладить, ведь оба молоды, умны и красивы, если бы Амаль не вернул первую жену. А он это сделал.  И теперь мы не можем предугадать, чем закончится их брак.
- Почему это сразу – закончится?! Ээээ…, - махнул сердито рукой сид Абдул.
- Ты сам сказал, что моя внучка – вторая Дуния. А если это так, то нас ждет впереди страшная буря.
- Она нас не достигнет. Амаль живет так далеко от Марокко, поэтому все скандалы прокатятся вдали от нас. Мы можем и не узнать, что происходит между ними.
- Вот в том-то и дело! Дуния тебе рассказала, как невеста давала ответ свидетелям?
- Нет, а что? Что-то не так? – заволновался старик. – Дуния ничего мне не говорила. Но будь уверен: эта женщина непременно вылила бы в мои уши грязь, окажись что-то не так перед никяхом.
Сид Али промолчал: ни к чему Абдулу знать о том, что Ясмин явно отказалась становиться женой Амаля. Одна надежда на то, что молодожены поладят после свадьбы. И что такого, что внучка станет второй женой? Дворец огромный, это правда. При желании можно неделями не встречаться с другой женщиной.
Только бы Ясмин не стала скандалить с соперницей, как обычно делала Дуния. Та всегда знала от служанок-шпионок, когда и как часто Али ходил к другим женам, сколько шелковых тканей и платков купил каждой, когда подарил духи или золото. И каждый раз его подарки сопровождались скандалами Дунии, усомнившейся, что ей достались вещи не хуже, чем другим. Аллах, пусть внучка не проявляет дурной нрав, пусть Амаль будет к ней добр и справедлив!
Хадижа подошла к дяде Али, успев поздравить невесту и жениха и поговорить с Зорайдэ, которая только что отправилась к Лейле и Арибе. В зале была и Рания – красиво одетая, с высокой сложной прической, вся в золоте. Она везде ходила с сыном. Мальчик не отпускал ее от себя.
О Рании Хадижа и хотела поговорить с дядей Али. Дело в том, что Мунир  умолял старшую сестру упросить отца снова жениться на его матери. Хадижа больше не держала зла на женщину, ведь Рания помогала ей и была на ее стороне, когда им пришлось противостоять Зухре, и с радостью поговорила бы с отцом, выполняя просьбу брата,  если бы не воспоминания о прочитанном в дневнике.
Теперь девушка колебалась: ей хотелось отблагодарить Ранию,  брату тоже нужна мама, но с другой стороны - у женщины, судя по записям в той тетради, были недобрые планы мести в отношении Фатимы и даже безвредной Зулейки.
Просить отца помириться с Ранией, жениться на ней или не говорить с ним об этом?
- Дядя Али, мне нужен совет.
- Что такое, Хадижа? Тебя беспокоит Зухра?
- Да. Но я не о ней решила посоветоваться.
Хадижа коротко пересказала свои сомнения в отношении Рании.
- Как мне быть? Я обещала Рании и брату попросить отца взять ее в жены. Но вдруг она исполнит свои замыслы, когда вернется домой.
- Не переживай, Хадижа. Твой отец не станет прислушиваться к твоей просьбе, он ведь всегда принимает решения только сам. Но ты права: Муниру нужна мама, он ведь тоже заболел от того, что долго не видел Ранию. А она должна будет сделать выводы из того, что ей пришлось пережить.
- Я знаю о ее злоключениях. Мне рассказывала Зорайдэ, но и сама она тоже не раз вспоминала о тех ужасах. Догадываюсь, что мне она рассказывала далеко не всё.
- Такие жизненные истории должны чему-то научить человека. Если Рания, вернувшись в Бразилию, будет вести себя, как прежде, она вновь пожалеет. Твой отец снова разведется с ней.
- Но тогда стоит ли уговаривать отца жениться?
- Попроси Саида отвезти Ранию в Бразилию. Ради брата. Забудь о том, что могла написать Рания. Написать можно всё, а вот сделать… Но твой отец сказал мне, Хадижа, что в Марокко он только сосватает Ранию. Но он выждет время, чтобы убедиться: Рания изменилась. И только тогда подумает о никяхе.  Он мне так и сказал. Можешь смело заступаться за Ранию.
- Дядя Али, а как там в Бразилии моя мама?
- Попроси Зорайдэ отвести тебя в тихое место. Она даст тебе свой сотовый, с которого ты сможешь позвонить Жади. Ты и с Латифой, и с Самирой сможешь поговорить, они собрались вместе и ждут наших звонков.
- Как я рада! – едва не бросилась ему на шею девушка.
- Хадижа, будь осторожна! У тебя живот виден, а ты прыгаешь, как коза, - раздался за спиной голос Зорайдэ, как раз подошедшей к ним.
- Идите, Зорайдэ, дай Хадиже телефон – пусть звонит в Бразилию.
- А где мой отец, дядя Али?
- Саид ушел вместе с твоим мужем. Им надо поговорить. Идите, - велел сид Али, но потом не выдержал и все-таки окликнул жену. – Зорайдэ, ничего нового?
- Нет, сид Али. Всё в порядке, слава Аллаху, - уверенно ответила Зорайдэ.
- И это странно, - тихо сказал обеспокоенный старик.
Хадижа увела Зорайдэ, а сид Али с сомнением вгляделся в фигуру на троне невесты. Что с Ясмин? Что от нее ждать? Что она задумала на этот раз? Она молчит, не разоблачает подлых родственников, преступно поступивших с ней, заставив стать женой человека, которого она не хотела принимать.
 Это совсем не в характере Ясмин. Стоит ей только слово сказать, и шейх отменит никях,  будет скандал. Сид Али не верил, что Ясмин испугалась и смирилась. Тем более, что Ясмин пережила побои Дунии на виду у других женщин. Но она сидит, скрыв лицо под фатой и никабом, сидит так, как будто она покорилась судьбе.
Что за девушка несколько раз подходила к невесте? Это ведь сестра Фарида, кажется? О чем они разговаривали? Теперь уже и Дуния оставила внучку в покое. Следит за ней со стороны, но решила, видимо, что угроза разоблачения миновала. Дуния бывает весьма самонадеянной.
Но сид Али ничего не мог сделать с дочерью собственного сына, которая стала женой Амаля Бенхашема. И если Ясмин образумилась, взвесив ситуацию, то тем более, не стоит ее трогать.
И сид Али решил заняться другим делом:  необходимо было взглянуть на Зухру.
Сид Али отыскал ее среди гостей. Зухра стояла рядом с Дайнаб, той сестрой Фарида, которая часто обижала Хадижу, та, на которую дочь Жади не раз жаловалась Зорайдэ. Сид Али вспомнил, каким взглядом одарил Саид Зухру, когда к нему подошла Хадижа вместе с мужем. А в стороне от них держались Зухра и та девушка, которая то и дело поглядывала в сторону невесты.
Сид Али медленно пробрался сквозь гущу гостей, прибывших на свадьбу. Проходя мимо, он незаметно рассмотрел молодую женщину. Даааа… Она красавица. Зухра была явно привлекательнее Хадижи, милой и скромной, но не блиставшей такой яркой красотой. У Хадижи были другие достоинства.
Но теперь стало понятно, почему Фарид так привязан к первой жене. Сид Али никогда раньше не бывал в Мекнесе в гостях у приятеля Абдула – сида Рахима. Потому он и не видел до этого времени Зухру. Рассмотрев ее теперь, сид Али пришел к выводу, что в красоте Зухры скрыто какое-то зло.  Это чувствовалось сразу, стоило только проследить за женщиной: возникало неприятное чувство. Впрочем, как можно в этом сомневаться, зная, что происходило с Хадижей в последние месяцы. Зухра – преступница, способная на всё.
Сид Али решил как можно скорее поговорить с Саидом. Ему не терпелось узнать, как прошел его разговор с зятем. Как бы бедной девочке не оказаться в ещё худших условиях, чем до встречи ее отца и мужа. Сид Али успел понять натуру Фарида Обенсура. У него был тяжелый характер, чрезмерное упрямство и болезненное самолюбие. Если Саид его заденет, парень начнет мстить жене.
Но вот и Саид. Вид недовольный. Но на лице это не отражается. Выражение лица бесстрастное, только глаза выдают его чувства, но понять это смог только давно его знающий сид Али. А он не сомневался: в глазах Саида плескалась ярость. Да что между ними произошло? Чем Фарид так разгневал отца Хадижи?
Сид Али передумал немедленно разговаривать с Саидом, чтобы не усугублять ситуацию. Но теперь он решил понаблюдать за Фаридом. Увидеть его реакцию.
 Мужчину он отыскал возле сестры и второй жены. Фарид сказал что-то резкое Зухре, так что та недовольно выпятила губы,  а потом оглянулся в поисках Хадижи. Не обнаружив ее, он отошел к группке знакомых мужчин.
Продолжая исподволь наблюдать за мужем Хадижи, сид Али тем временем направился к сиду Абдулу. Тот стоял рядом с Лейлой, женой Мухамеда, и что-то строго ей выговаривал, водя пальцем перед ее лицом. Было ясно, что девчонка злится и нервничает.
- Только бы обошлось без скандала, - сказал себе сид Али.
- Абдул! Пойдем, с тобой хотел поговорить наш приятель, с которым ты давно не виделся, - сид Али увлек  Абдула за собой.

27. Часть 16. Глава 27. Праздник продолжается. Гости на свадьбе.
Бросив хмурый взгляд на двух молодых женщин, старик позволил увести себя.
- Ариба, как хорошо, что подошел сид Али! – простонала тут же Лейла. – Сколько можно выслушивать нотации сида Абдула. Дома нет прохода от лары Нурии, опять же и сид Абдул приходит почти каждый день. А если не появляется у нас, то непременно звонит. Сколько можно?
- Тише, Лейла, нас могут услышать! К чему настраивать против себя сида Абдула? Ты сделаешь только хуже, если решишься отвечать ему. Завтра он явится к нам в дом и будет воспитывать - как двух одалисок.
- Ариба, я больше не хочу слышать о том, что Мухамед прилетит в Марокко сразу же, как только ему сообщат, что у меня начались роды. Я устала от его рассказов о том, как нужно вести себя в Бразилии, что можно там делать и что нельзя.
- И все-таки тебе лучше молчать, - не удержалась Ариба.
- Мне надоели его требования, чтобы я позвонила первой жене Мухамеда и сказала ей, как мне хочется с ней познакомиться. К тому же он каждый раз называет ее первой женой. Но Латифа теперь вторая. Она вторая жена, а первая теперь – я!
- Главное, что ты помнишь об этом, что Латифа знает об этом, а Мухамеда ты попросишь тебе объяснить, кто есть кто теперь в его семье. Он тоже ответит, что первая жена – ты. Чего же злиться?
- Ариба, ты не понимаешь! И не желаешь понять, потому что тебе до меня дела нет. Ты только и думаешь про своего Икрама, который не сводит с тебя глаз весь праздник. Надеешься, что он сосватает тебя до нашего отъезда в Бразилию?
- Ничего такого я не думаю. Икрам даже не подходит ко мне. Слова мне не сказал. И вовсе он не смотрит на меня, не выдумывай, - возразила подруга, но ее глаза говорили об обратном. В них Лейла видела радость, даже счастье, что ли, и от того злилась ещё сильней.
- Икрам не станет тебя сватать, не мечтай. Он на этой неделе сосватает Дайнаб. Я слышала, как лара Дуния говорила об этом сиду Абдулу.
- Ты выдумываешь, потому что не желаешь мне счастья. Ты никак не могла слышать разговор сида Абдула и лары Дунии. Они уже давно не приезжали к нам. А на свадьбе я всегда рядом с тобой, но я ничего не слышала, совсем не видела их рядом с нами.
- Ариба, не зли меня. И, кстати, не называй МОЙ дом НАШИМ.  Потому что дом все-таки МОЙ. А ты живешь как… моя подруга. Помни об этом, - с намеком сказала Лейла. Она теперь не упускала случая напомнить Арибе о ее ненадежном положении. Ведь у подруги ничего нет, даже крыши своей над головой. Это все принадлежит Лейле или ее мужу.
Потому Ариба должна быть благодарна ей за то, что живет в Фесе и может даже полететь с ней в Бразилию, а не вынуждена будет вернуться в деревню, откуда они обе были родом. Уж там Арибу сразу бы сосватают за какого-нибудь работника, с трудом выращивающего урожай овощей на клочке сухой земли. Вот пособирала бы финики Ариба, вспомнила бы добрую подругу!
Но в планы Лейлы никак не входило возвращение Арибы в деревню. Как раз наоборот – не хотела отпускать ее от себя. Она боялась, что Ариба как-то сможет устроить свою жизнь и обойтись без нее. Ариба сможет прожить без Лейлы. Но как Лейла проживет без помощи и заботы Арибы?
 А когда родится ребенок, тогда и вовсе… Страшно подумать, как она сможет справиться с таким делом! Как и с хозяйством большого дома Мухамеда в Бразилии! Без Арибы не обойтись, ведь и в Фесе именно Ариба занималась всеми хозяйственными делами. Лейла о многом даже представления не имела, как справляться с чем-либо. Если Ариба ее покинет, Лейле придется туго.
Но девушка выбрала плохой способ, чтобы удержать подругу. Она и сама чувствовала, что не стоит в чем-то упрекать Арибу и попрекать тем, что дает ей. Уже и в глазах Арибы порой ей виделась обида. Но Лейла ничего не могла с собой поделать.
Она снисходительно посмотрела на скромную одежду Арибы, а потом сравнила и себя с другими женщинами на свадьбе. Все гостьи были одеты в самые лучшие национальные одежды: ткшейто и кафтаны, украшенные вышивками, шнурами или массой пуговичек. И, разумеется, на каждой женщине было золото, много разных украшений. Лейла  на время уступила Арибе несколько украшений, чтобы та не выглядела так бедно. Конечно, были выбраны самые скромные серьги и браслеты. Но не было никакого ожерелья, никаких колец на пальцах – должна же Лейла чем-то отличаться от бедной родственницы, для которой она и так многое делала.
Но теперь казалось, что, не смотря на то, что Лейла увешала себя большей частью украшений из шкатулки, подруга выглядит все же лучше. Украшения на ней не терялись в общей массе золота. Скромная одежда не бросалась в глаза, и все-таки… И все же Лейла завидовала Арибе! Почему?
 В глубине души она знала ответ: Ариба имела выбор, она могла выйти замуж за молодого красивого мужчину, каким виделся ей Икрам,  мужчину, который нравился родственнице. А Лейлу впереди ничего хорошего не ждало, кроме старого толстого мужа, о котором она даже вспоминать не хотела. И это бесило Лейлу, которая ощущала себя совершенно беспомощной, потому что она никогда не сможет изменить собственную судьбу.
 Она не может отказаться от Мухамеда, не потеряв все, не вернувшись после развода к отцу. Семья так просто ее не отпустит. Снова пасти овец в деревне или работать на поле? Нет уж. И золото у нее отберут. Не Мухамед, конечно, ведь это ее махр, а родственники, отец, который может его продать, как бы там ни было положено по законам или обычаям.
Ариба стояла рядом с расстроенным и обиженным видом, радость исчезла  с ее лица после слов Лейлы. И пусть. Лейле даже полегчало от этого.
 Она осмотрелась и увидела в толпе сначала Хадижу, о которой так беспокоились сид Али и Зорайдэ, постоянно обсуждая ее проблемы. Лейла знала обо всем из рассказов лары Нурии и лары Дунии.
И Лейле вдруг стало интересно увидеть мужа Хадижи, но ещё больше – его вторую жену. Говорят, она очень красивая. Только дикая и с ней что-то не так. Неужели та молодая женщина без прически, но в платке, из-под которого выбиваются длинные пряди черных волос, и есть та самая разлучница? Забыв о том, что сама совсем недавно стала жительницей Феса, таковой сделал ее Мухамед, поселив в городском риаде, Лейла насмешливо разглядывала соперницу Хадижи.
- Ариба, там стоит Зухра, видишь? Как бедно она одета по сравнению с Хадижей. Но золота на ней много. Сразу видно, какое из платьев и кому купил муж, а какое – отец Хадижи.
- Дело разве в их одежде? Хадижа не стала единственной женой. Аллах, это так печально.
- Но ничего не поделаешь. Я вот тоже –  молодая и красивая, но стала не только одной из двух жен, но и получила в мужья старика.
- Тебе жаловаться на жизнь – харам! – возмутилась Ариба. – Скоро родишь Мухамеду ребенка. Ты должна будешь думать о муже иначе, потому что он, как отец, будет вместе с тобой растить твоего сына.
- Не порти мне праздничное настроение, Ариба. Не напоминай мне о Мухамеде. Меня одно радует: моя соперница  стара. Я рядом с ней стану наслаждаться своей молодостью. Надеюсь, она это почувствует.
- Тебе так нужны ссоры с Латифой? Ты ее не видела, не знаешь, а уже готовишься к ссорам с ней. Для чего?
- Я обязательно выживу ее из семьи, она разведется с Мухамедом.
- И что дальше? Все дела лягут на твои плечи. Все ночи будут твои, тебе не придется их делить, пока Мухамед не привезет в Рио Муну, но это произойдет не скоро. Ты сама не знаешь, чего ты хочешь. Помнится, ты не собиралась заниматься всеми делами в доме. Но без второй жены именно это ты и будешь делать.
Лейла задумалась. Конечно, Ариба права.
- И ещё - ты забыла, что сама Латифа требует развод с Мухамедом как раз из-за его второго брака? Она сама не хочет жить с тобой под одной крышей. Потому твой муж и купил ей отдельный домик. Она тебя видеть не захочет, уже не претендует на вашего мужа. Она требует развод!
- Ариба, что дядя Абдул сказал про Мухамеда? Я сразу не обратила внимания, но теперь вспомнила: сид Абдул жаловался, что Латифа не хочет мириться с нашим мужем.
- Да, он же сказал, что Мухамед вместе с родственником Мустафой ходил к ней, чтобы отказаться от развода. Тебе предстоит мирно ужиться с ней. У нее опыт, она давно живет в Бразилии и знает такие секреты домашней работы, которым тебе без нее придется учиться многие годы.
- Хватит, Ариба! Меня интересовало только, будет развод или нет. А ты начинаешь…. Лучше посмотри на танцовщицу – какой на ней костюм для танцев.
- Точно, красивый. Даже на медине я не видела такого замечательного костюма. Наверно, он из дорогого материала и стоит очень дорого. Но знаешь что: в магазине Мухамеда, как мне рассказала лара Дуния, продаются костюмы для танцев. Лара Дуния говорит, что Латифа танцевала для мужа, когда была молодой. Вообще, в их семье так принято – чтобы жены танцевали для мужей, когда остаются с ними наедине. Тебе, наверно, тоже придется танцевать. Смотри и учись, как это делается.
- Ты что-то путаешь: нам об этом рассказала жена Саида, брата Мухамеда. Помнишь, она вместе с Саидом приходила к нам в риад?
- Фатима! Точно, она спросила, есть ли у тебя костюм для танцев, т.к. Латифа очень красиво танцует. И мать Хадижи тоже когда-то танцевала для Саида. И Фатима тоже так развлекает мужа.
- Нет у меня никакого костюма для танцев, и не будет. Ещё чего! Танцевать для Мухамеда?
- А для кого же ещё? Он же твой муж, другого мужа у тебя не будет.
- Конечно, он мой муж. Но он не Саид Рашид, для которого танцевать, наверно, одно удовольствие! Не буду, и ты не подсказывай Мухамеду, а то мы поссоримся.
- Это твое дело, ваше с ним. При чем здесь я? Но я бы станцевала для мужа. Только не умею. Ведь этому надо учиться. Смотри, как танцовщица двигается. Мне никогда не повторить ее движений.
- Конечно, она же профессиональная танцовщица, научилась этому в Египте, откуда ее привезли на свадьбу, - уверенно заявила Лейла. – Но я не собираюсь ничему учиться. Пусть Латифа танцует для этого старика.
- Вот он и будет предпочитать ее, а не тебя.
- Так мне это и надо! – обрадовалась молодая женщина. – Мне пусть дарит золото и подарки, потому что я молодая и красивая и рожу ему сына, а танцует для него пусть Латифа, потому что он ведь не захотел с ней разводиться, вот и пусть она его развлекает.
- Ох, Лейла! – у Арибы больше не было слов. Лейла такая эгоистка! Что ее ждет в Бразилии, если она окажется там одна, без нее?
Ариба невольно посмотрела в ту сторону, где стоял Икрам, поняла, что он тоже смотрит на нее, а когда их глаза встретились, она смутилась и опустила голову, прикусив губу. Неужели он посватается к Дайнаб? Почему эту девчонку раньше не выдали замуж? Арибе так нравился возможный жених, она так устала от Лейлы, что  была готова  стать и второй женой. И всё-таки она понимала, как могла бы быть счастлива, не соберись родственники Икрама женить его  на Дайнаб.
На  Дайнаб было устремлено несколько пар глаз – не только Ясмин, дяди Али, лары Дунии, сида Абдула, но и  женщин из новых родственниц, одна из которых, как заметила Дайнаб, была беременна, но срок был намного больше, чем у Хадижи. Они явно ее обсуждали. Или не ее, а Зухру?
О, Аллах, Зухру кто только не разглядывал! Неужели слухи о ее разводе с Фаридом так быстро разлетелись по Фесу? Интерес к ней отца Хадижи был понятен. Саид Рашид прошил Зухру таким нехорошим взглядом, что подруга, испугавшись, приросла к полу зала, в чем она позже призналась Дайнаб. А ещё Зухру задело то, что мужчина облил ее презрением, окинув с головы до ног.
- Даже когда я гадала на площади Джемма-эль-Фна в Марракеше, на меня и то не смотрели с таким отвращением. Но ничего, его дочь поплатится за это, обещаю, Дайнаб!
- Что ты сделаешь?
- Увидишь! Хадижу я заставлю носить ту же одежду, что и у меня. Пусть она носит те платья, которые ей купил Фарид, то золото, которое дарил Фарид. Тогда ее отец не сможет презирать меня, ведь его дочка будет выглядеть так же.
- Зухра, он ведь не из-за бедной одежды посмотрел на тебя такими глазами, а потому что ты обижала Хадижу. Тебе напомнить?
- Не стоит. Но он не должен был так смотреть на меня.
- Ты так говоришь о нем, как будто он не миллионер, а какой-то…
- …горшечник из Феса! Дайнаб-Дайнаб, вот приедет старик сватать тебя, я подстрою так, чтобы вас обязательно поженили. Ха-ха-ха! Ты почему так побледнела? Шучу я!
- Зухра, это харам, так шутить, - обиделась девушка.
- Ответь, что у тебя за дела с невестой? Ты несколько раз подходила и разговаривала с ней, я видела!
- Никаких дел нет, отстань, Зухра. Сначала испугаешь меня, обидишь, а потом разговариваешь, как будто ничего не произошло.
-  Но у тебя ведь главная проблема – найти мужа. Я так шучу.
- Не я же буду искать, а мой брат. Забудь обо мне. Лучше давай найдем Хадижу. Где она? Едва мы вошли, она тут же отделилась от нас и убежала куда-то. Увидела родственников.
- Она ушла с Зорайдэ, я всё видела. Я присматриваю за ней.
- Зухра, а ты Ранию видела? Она так хорошо  выглядит. Отец Хадижи прилетел не один, а с их общим сыном. Сид Саид купил ей дорогую одежду, украшения. Все только и говорят о том, что он снова решил жениться на Рании.
- Ненавижу ее. Нос задирает много. Я ее видела, разумеется, ведь и мне хотелось, чтобы она увидела меня в новом платье и золоте, подаренном мне мужем.
- И что? Она видела твоё золото?
- Конечно, у нее округлились глаза при виде меня. Не ожидала, что Фарид сделает мне такой подарок. Но я не стала с ней разговаривать, потому что Фарид  велел мне ни с кем из родни Хадижи не спорить, вообще ни с кем  не общаться. Это такое наказание, он сказал.
- А тебе не интересно, Зухра, о чем брат говорил с сидом Саидом? Вдруг Рания дала ему прочитать дневник? Он знает о том, что Фарид дал тебе развод.
- Не знаю, о чем шла речь, но ты же видела, в каком он состоянии подошел к нам.
- Видела. На тебя сразу же налетел. А ты разговаривала только со мной, ни с кем из гостей. Но он сорвался. Значит, они с отцом Хадижи могли поссориться.
- Конечно, из-за меня, - ухмыльнулась Зухра. – Хорошо, что мы Хадижу с собой взяли. Она так рыдать начала, когда я предложила Фариду оставить Хадижу дома. У нее уже такой большой срок беременности, куда ей ездить? Может и ребенка потерять. А он испугался, что она папе нажалуется, всё – Хадиже можно ехать на праздник. Но это так опасно…
- Зухра, ты только сама ничего не предпринимай, потому что если с ребенком что-нибудь случится, мой брат тебя убьет.
- И пытаться даже не собираюсь. Если это произойдет, то потому,  что она сама где-то бродит.
Но Дайнаб чувствовала – подруга мечтает, чтобы именно так произошло с Хадижей. Зухра потеряла ребенка, теперь завидует первой жене.
- Зухра, ты это видишь?! Сид Абдул подвел к Фариду какую-то девушку. О, Аллах, старик что-то втолковывает Фариду.
-   Шайтан его раздери, это ведь понятно: дядя Абдул сватает Фариду третью жену! Это ты виновата, Дайнаб. Ты рассказывала, как в Египте за Фаридом бегали две девчонки,   ваши дальние родственницы. Они ведь из рода Сабира? Нет? Вот как возьмет Фарид третью жену, так мало нам с Хадижей не покажется! - начала ревновать Зухра.
- Ну опасаться стоит Хадиже. Ты ведь себя в обиду не дашь, Зухра?
- Конечно. Я могла бы даже подружиться с третьей женой против Хадижи. Но я не желаю делить моего Фарида с кем-то ещё!
- А вот и Хадижа, взгляни, она разговаривает с Ранией.
- Тот мальчишка – сын Рании? – повернулась и Зухра, чтобы взглянуть на ее беседующих врагинь.
- Наверно. Значит, это брат Хадижи?
- Ты только посмотри, Дайнаб, Икрам весь праздник глаз не сводит с подруги той беременной. Как ее зовут? Ариба, кажется? Я давно за ним наблюдаю.
- Да… И ничего не замечает вокруг. Подожди, Зухра, я кое-что забыла узнать у Ясмин.
- Нет, мне интересно, о чем ты всю свадьбу с ней болтаешь? Пойдем к ней вместе? Я тоже ее поздравлю. Ведь мы с ней станем родственниками, когда ее дядя Икрам женится на тебе.
- Нет, при тебе я не смогу поговорить с Ясмин о том, что мне надо узнать об Икраме, - солгала Дайнаб, испугавшись, что Зухра всё испортит. – Ты ведь потом меня засмеешь и брата против Икрама настроишь. А я не хочу терять такого жениха.
- Иди, иди! Но обрати внимание, что Ариба тоже с него глаз не спускает! Когда он  и на ней женится, будет и у тебя соперница.
Дайнаб быстро ушла в сторону невесты. Гости танцевали, кто-то сидел за столиками и ел. Жених тоже куда-то отошел со своего места, но Ясмин продолжала сидеть на «троне».
- Я пришла, как только мне показалось, что ты подала мне знак, - начала оправдываться Дайнаб, добравшись до Ясмин. –  Что ты хочешь мне сказать?
- Пора, Дайнаб. Амаль сказал мне, чтобы я уже отправлялась наверх переодеваться в дорогу. В номере есть еда, мне надо успеть перекусить, ведь я совсем не смогла поесть на свадьбе.
- Так что мне делать?
- Пойдешь со мной. Если за нами увяжутся моя бабка и Хафида, то я скажу, что попросила тебя мне помочь. Я стану ругаться с ларой Дунией, но ты не бойся, это для того, чтобы она ушла и не помешала бы нам поменяться одеждой. Я добьюсь, чтобы все вышли из комнаты, кроме тебя. Отошлю их за чем-нибудь или за кем-то. 
- А где тебя будет ждать Амаль?
- Он пришлет за моими вещами слугу из этого отеля. Ты спустишься вместо меня вниз, забрав шкатулку с золотом, и вы с Амалем вместе выйдете из зала отеля, попрощавшись с гостями. Потом пойдете по медине до места, где   вас будет ждать такси, на котором вы доберетесь до аэропорта. Или такси подъедет к отелю ? Не поняла. Главное, Дайнаб, помни: не отвечай на его вопросы, не разговаривай с ним. Не позволяй ему прикасаться к никабу, если он вдруг решит взглянуть на твое лицо. И действуй по ситуации.
- Я боюсь, что ничего не выйдет.
- Всё получится, ведь Амалю и в голову не может прийти подобное. В общем, сыграй за меня роль его жены. Тогда тебя ждет много хорошего, чего ты не сможешь получить с моим дядей. Икрам влюбился в Арибу, ты не была бы с ним счастлива. Лара Дуния заставляет его жениться на тебе. И она тоже не сахар. Тебе пришлось бы с моей бабкой намного хуже, чем в доме брата.
- Что мне делать? Стоять рядом с тобой?
- Да. Ты должна быть возле меня, когда подойдет Амаль, и скажут, что мы покидаем гостей. Тогда я отправлюсь собираться в путь вместе с тобой.
- Уже пора? – на глазах Дайнаб вдруг выступили слезы.
- Прекрати, иначе нас заподозрят.
Дайнаб на мгновение засомневалась: еще не поздно отказаться от авантюры!
Но вспомнила, как Икрам смотрел весь вечер на другую, что не укрылось не только от глаз Зухры, вспомнила и угрозы брата отдать ее в жены горшечнику, и тогда девушка решила попытать счастья. Никогда Фарид не сможет найти для нее мужа, более богатого, чем Амаль. Да, она заберет его у Ясмин, но зато потом до конца жизни будет жить как в раю. Только бы жизнь была долгой, не оборвалась, когда Амаль поймет, что его провели.
Но девушка вытерла слезы и улыбнулась. Всё или ничего. Зухра, которая так смеялась над ней, обзавидуется, когда узнает, в каком дворце будет жить Дайнаб! И у брата не хватит сил добраться до нее! И Хадижа… Интересно, Амаль богаче ее отца?
…Хадижа и Рания, посидев за столиком и перекусив, решили подойти ближе к невысокому подиуму, где танцевала приглашенная на свадьбу дядей Али египтянка.
- Хадижа, спасибо! Саид сказал Муниру, что ты просила отца вернуть меня в Бразилию в дом моего сына. О том, чтобы я стала третьей женой.
- Отец намекнул, что завтра пойдет к шейху поговорить, а вечером в доме дяди Али он тебя сосватает. Твои родители уже знают об этом. Как жаль, что мы с Фаридом вернемся в Мекнес сразу после свадьбы. Он передумал и решил не задерживаться в Фесе ни на один день. Я могла бы увидеться с твоей сестрой Аминой.
- Нет, Амина вот-вот родит, она не выходит из дома мужа. Не придет и на сватовство. Мы говорили с ней по телефону. Хадижа, будь осторожна. Я поняла, что твой муж и отец не нашли общего языка. Как бы Зухра не воспользовалась этим.
- Я тоже видела, с каким злым лицом вернулся Фарид. Наверно,  поэтому я не стала подходить к Дайнаб, чтобы не попасть ему под горячую руку.
- Всегда будь начеку. Зухра - опасный враг. А ты теперь осталась одна против нее и сестры Фарида. Я не знакома с Дайнаб, но если она дружит с Зухрой, то будет на ее стороне. Но я рада, что Фарид развелся с Зухрой. Есть надежда на то, что ты останешься его единственной женой.
- Надеюсь на это. Рания, я тоже желаю тебе счастья. Пусть в семье моего отца будет мир. Постарайся и ты наладить отношения с Фатимой и Зулейкой. Не обращай внимания на то, как они тебя встретят. Со временем всё наладится. Иначе отец может передумать жениться на тебе, но моему брату нужна мама.
- Не думай обо мне, Хадижа. У меня теперь всё будет хорошо. А вот и Саид!
Действительно, к ним подошел отец Хадижи. Его привел Мунир.
- Дочка, мне надо с тобой поговорить, пока твой муж не увез тебя в Мекнес. А он тоже собирается уехать, как только жених с невестой покинут зал.
- Так рано? Я надеялась, что смогу побывать дома у дяди Али.
- Ничего не поделаешь, дочка. Не потеряй сотовый, который я тебе подарил. Постарайся, чтобы на этот раз у тебя его не отобрали.
Хадижа достала из маленькой сумочки телефон.
- Он на месте!
Спрятала обратно, вспомнив, как при Фариде отец подарил ей новый мобильник, высказавшись при этом так, чтобы зять понял: этого подарка его дочь лишиться не должна.
Перед глазами сразу встало недовольное лицо Фарида,  не посмевшего  возразить. Рядом оказались и дяди Али, который одобрительно сказал, что теперь Хадижа может звонить им в любое время. Так они станут ближе, не будет чувствоваться, что они в разных городах.
 Только сид Абдул начал возмущаться из-за того, что не стоит отвлекаться на пустую болтовню по телефону. В доме у каждой женщины много разных дел, которые никогда не заканчиваются.
Саид же не мог забыть разговор с мужем дочери. Фарид его окончательно разочаровал и ужаснул тем, что оказался совершенно неуправляемым. Пока Хадижа не родила ребенка, он молчит. Но потом Фарид может начать шантажировать разводом с Хадижей. Саид был в ужасе, представив, что ребенка его дочери будет воспитывать Зухра, гадалка с площади Отрубленных голов.
Саид не прямо, но высказал Фариду все претензии, которые накопились к нему за месяцы после свадьбы Хадижи. Он думал, что этого достаточно – умный человек поймет и сделает выводы. Но по лицу Фарида он прочел иное.
 Фарида его слова разозлили! Задели самолюбие! Он не стал отвечать влиятельному тестю, но Саид понял: мужчина ещё отыграется на его дочери. И Саид будет бессилен что-либо сделать. Чтобы развести дочь с зятем, Саиду нужен важный повод, но его пока не было. у него не было прямых доказательств того, в чем Хадижа могла бы обвинить мужа. Например, когда он не наказал Зухру после истории в конюшнях. И оставлять дочь без семьи ему тоже не хотелось. Но больше всего Саид был задет тем, что Фарид дал понять: с Зухрой не покончено. Он ее лишь наказал, но не собирается расставаться  с ней.
На вопрос, почему Фарид допустил, что Хадижу ограбили и едва не убили в султанских конюшнях, а подозрение пало на Зухру, муж дочери заявил, что никаких доказательств вины второй жены у семьи нет. Это лишь фантазии ревнивой девчонки.
Саид мог бы дать понять, что благополучие зятя зависит от его отношения к Хадиже и разрыва с Зухрой, а, может быть, даже открыто выставить условия, потребовав развестись с Зухрой и выгнать ее на улицу. Но он понимал, что никто не встанет на его сторону, так как его требования нарушат законы и обычаи.
Поэтому Саид решил ещё некоторое время понаблюдать за жизнью молодой семьи с помощью дяди Али и дяди Абдула, а потом начать действовать предельно жестко, едва Фарид даст повод.
Что думал Фарид об их беседе, было не сложно понять: он увидел в Саиде Рашиде врага, но мстить будет его дочери. Саид успел поговорить с Зорайдэ. Она описала, каким увидела появившегося после разговора с ним мужа Хадижи.
Он зло обошелся с Зухрой, но когда в зале встретился с Хадижей, просто «не заметил» жену. Решил игнорировать дочь Саида, при этом приблизить к себе опальную Зухру. Теперь и Зорайдэ уверилась: разводиться с Зухрой Фарид не станет, наоборот – помирится с ней, но при этом отдалит Хадижу.
- Зорайдэ, прошу тебя: ничего не рассказывай Жади. Иначе она наворотит столько дел! Даже я теперь считаю, что мой разговор с Фаридом принес вред дочери. Фарид решил жить своим умом. Он не управляем. Не знаю, смогу ли я надавить на него через бизнес.
- Я буду и дальше следить за тем, что происходит в доме Хадижи. Но я могу узнавать об этом только из разговоров с Хадижей или от сида Абдула, который часто бывает у приятеля в Мекнесе.
- Так и сделай, Зорайдэ. Но Жади не должна в это вмешиваться.
- Да, Саид. Я тоже так думаю, Жади лучше ничего не предпринимать. Я поговорила с Хадижей, чтобы она была очень осторожна. Зухру надо бояться.
- Это верно. Я сказал дочери то же самое, - кивнул Саид, вспомнив ненависть, полыхнувшую в глазах Зухры, когда он посмотрел на женщину, столько несчастий доставившей его Хадиже. – Особенно прошу тебя ничего не скрывать, если что-то будет связано с Зухрой. Сразу же звони мне, Зорайдэ.
- Конечно, Саид. Я так и поступлю.

28. Часть 16. Глава 28. Окончание свадьбы. Происшествие.

Саид вернулся к Рании и Муниру, найдя их за столиком.
- Отец, ты заметил, что моя мама самая красивая на свадьбе?  Даже Фатима не такая красивая, как моя мама!
- Конечно, Мунир. Так и есть. Ты очень кстати вспомнил о Фатиме, сынок. Я едва не забыл о ее картине. Надо обязательно доставить ее в Бразилию. Перед тем, как в доме  дяди Али начнут собираться гости на сватовство, я должен найти картину и упаковать ее.
Потом Саид отошел к кому-то из знакомых, а Рания недовольно заметила сыну:
- Мне так не нравится та картина. Зачем она понадобилась Фатиме? Мазня, а не живопись. Любой ребенок нарисует не хуже.
- Мама, покажи мне эту картину. Где она находится? Почему отец собирается ее искать?
Рания немного помолчала, что-то обдумывая. Но потом ответила:
- Картина стоит у стены в моей комнате, Мунир. Она уже упакована. Главное, чтобы дядя Абдул не заинтересовался, что это за картина, иначе он может и ее испортить, как ту, что твой отец вынужден был отправить на реставрацию в Барселону.
- А отец собирается забрать ее, когда мы полетим назад в Бразилию. Он заедет за ней в мастерскую.
- Правда? – обрадовалась Рания, вспомнив, что изображено на картине. Девушка-танцовщица из гарема марокканского султана, которая  похожа на Жади. Пусть, пусть Фатима и Зулейка позлятся на мужа за то, что он привезет такую картину домой! Пусть Саид проводит как можно больше времени перед картиной в своей тайной галерее, или пусть они так думают, что Саид там подолгу находится, потому что в этом их станет убеждать Рания.
У нее улучшилось настроение, пока она снова не вспомнила о картине Фатимы. Как  хочется избавиться от этой вещи, где сюжет напоминает ей горькие дни, проведенные  в Эс-Сувейре.
Рания вспомнила сон, который увидела накануне: картина как будто висела на стене ее комнаты в доме Саида. Они с Муниром сидели на диванчике и листали книгу с картинками, которую Саид однажды привез из Турции.
Вдруг Рания заметила краем глаза, что на картине происходит какое-то движение. Она перевела взгляд на полотно и в ужасе застыла. Нарисованное красками море теперь было настоящим, но как на экране телевизора. Ожили и люди на рыбном рынке, и чайки, которые носились над лодками и сложенными в кучи рыболовными сетями… Один из рыбаков вдруг повернулся к ней лицом,  и Ранию охватила паника, когда она узнала в рыбаке… ненавистного Хасана!
Он ощерил рот с гнилыми зубами в омерзительной ухмылке и, бросив в лодку сеть, развернулся и пошел по нарисованному рынку в ее сторону.
- Этого не может быть! Как картина могла ожить? Я схожу с ума! – недоумевала она во сне и заметалась в панике, вскочив с дивана. А Хасан приблизился к раме, и вот он уже приготовился вылезти из картины прямо в комнату, где застыла от ужаса Рания, а рядом осыпал ее вопросами Мунир.
 Мальчик  не выглядел испуганным. Или он просто не видел Хасана, который уже ухватился рукой за раму картины с ее стороны. Осталось только перебросить ноги – и негодяй окажется рядом с ними. Может быть, только она видит этот кошмар?
- А-а-а—а-а! – завопила во сне Рания, когда Хасан протянул к ней длинную, слишком длинную для человека руку и попытался ухватить ее за платье. – Неееет! Нет! Не хочу! Убирайся прочь!
- Рания, Рания, проснись! – трясла ее за плечи Карима. – Ты так кричишь, что даже Зорайдэ и дядя Али услышали, когда поднимались по лестнице. Меня к тебе отправили узнать, в чем дело.
Рания вскочила и села на постели. Она потерла ладонями лицо, чтобы сбросить наваждение.
- Ничего, Карима, мне просто приснился кошмар. Я увидела во сне Хасана.
- Я тебя понимаю. Как я тебя понимаю! – тут же посочувствовала Карима.
И вот теперь Рании предстояло опять увидеть ненавистную, наводившую ужас картину. Нет, пусть ею занимается Саид, а Мунир покажет, где картина находится. Она же и  смотреть не станет в сторону  приобретения соперницы.
Пока Рания обдумывала это, в зале началось движение. Гости поняли, что жених и невеста покидают праздничный зал. Но свадьба не заканчивалась на этом. Предстояло попробовать ещё несколько блюд. Ещё можно будет потанцевать, но уже без Амаля и Ясмин.
 У молодоженов самолет вылетал в Эмираты через два часа, поэтому Амаль спешил. Уже и Ясмин поднялась и вместе с подругой направилась к выходу вслед за женихом. Их провожали, осыпая лепестками роз.
- Зорайдэ, неужели свадьба закончится без скандала? – не верилось сиду Али.
- Наверно, я была права, подметив то, что не увидели другие: какими глазам смотрела на жениха Ясмин, когда была уверена, что на нее никто не обращает внимания. Мне всегда казалось, что он понравился вашей внучке.
- Дай-то Аллах, Зорайдэ, чтобы всё оказалось так. Ясмин смирится и примет Амаля,  не станет отказываться от брака, узнав о второй жене.
- Она уже знает, сида Али. Карима при мне проболталась, - вынуждена была признаться Зорайдэ.
- Как?! Ох уж эта Карима. Иногда мне хочется выдрать ей язык, с чувством произнес сид Али. - Ее длинный язык – враг и ей самой, и другим.  Как Ясмин отнеслась к такой новости?
- Не могу сказать, сид Али. Карима болтнула об этом, когда мы ждали свидетелей от шейха в «комнате невесты». Ваша внучка побледнела, но ничего не сказала. А я отругала Кариму за болтливость.
- Это странно, Зорайдэ. Это не в характере Ясмин. Неужели она притворилась, но что-то задумала?
- Сид Али, скоро жених с невестой спустятся вниз, выйдут на улицу к машине. Надо их там подождать, чтобы убедиться: Ясмин и Амаль уезжают вместе и в хорошем настрое.
- Ты права, Зорайдэ, мы так и поступим. Идем, Зорайдэ, незаметно выйдем из отеля на улицу, чтобы ни Дуния, ни родители невесты не высыпали следом. Вдруг Ясмин решила устроить скандал, отложив его на последний момент? Ведь тогда Дуния поднимет такой крик, что от гостей будет невозможно скрыть происшествие.
- Идемте, сид Али! Дуния сидит за столом с приятельницами и объедается сладостями. Ей не до нас.
Время пробежало, и вот в дверях показалась пара. Амаль шел впереди, за ним несмело двигалась невеста, закутанная в черное. Лицо ее по-прежнему было закрыто от чужих взглядов. Но она несла в руках огромную шкатулку, судорожно прижимая к себе.
- Узнаю натуру Дунии! Неужели моя внучка полностью пошла в нее? Тогда добра не жди, - переживал сид Али.
 А Зорайдэ не сводила глаз с девушки.
- Сид Али, мне кажется, что…эээ…, - запнулась она, прикусив язык.
- Что не так? – повернулся к ней обеспокоенный старик.
- Нет, мне показалось, ничего, это у меня от нервов, - отмахнулась Зорайдэ.
- Нет, скажи мне, что тебя насторожило? – не мог успокоиться сид Али.
- Когда я посмотрела на спину Ясмин, мне показалось, что вижу перед собой не ее, а другую девушку. Но как такое может быть? Это одежда Ясмин, черный никаб, но с орнаментом из блесток, я видела всё, что лара Дуния ей купила, и я все запомнила. На ногах точно ее новые туфли, в которых она сидела на свадьбе. И шкатулка с золотом тоже ее.
- Зорайдэ… Ты в самом деле переволновалась. Посмотри на мужа Ясмин: Амаль совершенно спокоен. Он ведет себя уверенно. Ты думаешь, если бы невесту подменили, он был бы так же спокоен? Или он не смог бы ничего заподозрить?
Зорайдэ пожала плечами:
- Сид Али, я уже ничему не удивлюсь в этой жизни.
- Неет, Зорайдэ, Амаль не станет молчать, если Ясмин решит устроить с ним какую-то злую шутку. Нет, не верю. Скажешь тоже: невесту могли подменить! Кому этого надо?
Они стояли далеко от такси, которое удалось подогнать к отелю, где проходила свадьба. Молодожены их не видели.
- Как им повезло, что не придется проходить пол медины. Отель ведь находится в современной части Феса. Сели в машину, и через полчаса они будут уже в аэропорту. А ещё через час самолет взлетит, и мы не скоро увидим нашу Ясмин.
- Сид Али, вернемся к гостям.
- Ты думаешь, Зорайдэ, увидеть в зале хохочущую Ясмин, которой удалось провести Амаля?
- Или ее бездыханное тело, если ваш сын уже прибил ее за такой проступок.
- Идем скорее, Зорайдэ, - серьезно проговорил сид Али, с сожалением оглянувшись на только что двинувшуюся с места машину. Но было поздно бежать  к ней, чтобы остановить и проверить, кто укрылся под паранджой – Ясмин или та, которая посмела  рискнуть участвовать в розыгрыше, который непременно дорого обойдется шутницам.
Но в зале  не было никакого скандала. Гости ели и веселились, танцуя под музыку египтянина Амр Диаба.
- Тебе показалось, Зорайдэ, - выдохнул сид Али. – Тебе показалось.
- Да, сид Али, и слава Аллаху! Я так переживаю за вашу внучку!
- Но всё закончилось хорошо, Зорайдэ. Давай тоже потанцуем. Попрошу включить арабскую мелодию, ту, которую так любит Хадижа. «Хабиби», кажется?
Они не заметили, возвращаясь обратно в зал, как за угол отпрянула женская фигура в цветном наряде. Лицо женщины было закрыто никабом,   щель для глаз была совсем узкой. Кажется, женщина следила за молодоженами. Она в напряжении наблюдала, как жених и невеста вышли на улицу и сели в подкатившее к ним такси.
Только тогда гостья со свадьбы облегченно прислонилась к стене. Никто не обратил на нее внимания. Кем ещё она могла быть, если  не постоялицей отеля или гостьей, приглашенной на свадьбу со стороны жениха или невесты?
Но возвращаться в зал женщина не стала. С небольшой сумкой через плечо она тоже вышла на улицу и скрылась в соседнем переулке.
Праздник подходил к концу. В зале оставались только самые близкие родственники невесты. Все остальные уже разошлись, разъехались.
Саид разговаривал с Хадижей, давая ей наставления. Почти рядом с ними ждали Саида Рания и устало зевающий Мунир. Здесь же за столиком расположилась Зухра, ни на кого не обращая внимания. Впрочем, нет. Она не могла понять, когда же вернется Дайнаб, которая увязалась за невестой, решив помочь Ясмин переодеть свадебное платье, поменяв его на дорожное.
- Странно, невесту жених уже увел, а Дайнаб ещё не вернулась! Где она бродит? Выслуживается перед ларой Дунией. Как же ей хочется стать женой Икрама!
Тем же самым – поисками куда-то подевавшейся сестры занимался и Фарид.
- Больше не буду брать с собой Ясмин, никуда! Пусть сидит дома с матерью и ларой Асией! – злился он, когда вернулся в зал и подошел к Зухре.
Такси, которое он заказал, уже ушло без него, забрав других заказчиков. Но не мог же Фарид оставить Дайнаб в Фесе, а сам вернуться с женами в Мекнес? Он дал себе слово наказать сестру за то, что бродит неизвестно где, когда им пора было уехать.
И лара Дуния находилась в зале. Но ей было неизвестно, где может быть ее будущая невестка.
- Мне это уже не нравится, - нахмурилась она. – А если она, став женой моего сына, вот так же будет исчезать куда-то? Зачем Икраму такая жена?
Сид Абдул вновь что-то выговаривал Лейле и Арибе. Лейла посмела возразить уважаемому старику, и сид Абдул теперь  с возмущением вспоминал, что сам нашел такую жену своему племяннику.
Сид Али и Зорайдэ продумывали, что предстоит ещё сделать в отеле, когда последний гость покинет его стены.
Снова ушел и вернулся после поисков сестры Фарид. Лицо его уже не было злым, скорее – растерянным и напуганным.
- Сид Али, моей сестры нигде нет. Я обошел все места, куда могла бы пойти и заблудиться Дайнаб. Но я ее не нашел. Она пропала!
- Тише, Фарид. Не волнуйся, сейчас мои люди вместе с работниками обыщут отель. Твоя сестра никуда не денется.
- Но я уже всё обыскал, каждый коридор. Дайнаб нигде нет! Она пропала.
- Дайнаб пропала? Как это? – немедленно подхватила новость, прислушавшись, Карима. – Я видела девушку, точно видела, совсем недавно.
- Где, Карима? Где ты ее видела? – нахмурился сид Али. Неприятность все-таки случилось, пусть и не с его внучкой, но с другой девушкой.
- Она ушла вместе с невестой, чтобы помочь ей переодеться. И это всё.
- Что? – поразился сид Али, но скорее, не сказанному Каримой, а промелькнувшей в его голове догадке. Он судорожно огляделся, как будто ожидая увидеть ещё кого-то. Но встретился глазами с Зорайдэ.
Они без слов поняли друг друга. Зорайдэ пришла в голову та же мысль.
- Молчи, Зорайдэ, ничего никому не говори. Но если пропала одна девушка, значит, другая должна найтись. Куда ей деться? – тихо сказал он жене.
- Сид Али, это будет такой невиданный скандал, когда правда откроется,- со слезами на глазах прошептала женщина.
- Но пока давай молчать. Не стоит портить этот день. Пусть сплетники расскажут, какой чудесной была свадьба. А мы потом придумаем, как исправить ситуацию.
- Конечно, сид Али. Я буду нема, как рыба.
К ним подошла Хадижа, заметив озабоченные лица и нарастающий переполох.
- Что случилось, Зорайдэ?
- Ничего страшного. Фарид никак не может найти сестру. Она ушла куда-то и до сих пор не вернулась.
Карима тоже не смогла промолчать:
- Хадижа, Дайнаб пропала. С ней что-то случилось. Ведь Фарид не смог найти ее. Ты видишь, как нервничает твой муж? Его сестру могли похитить.
- Кто мог бы ее похитить, Карима? Что ты несешь?
- Могли, могли похитить! Чтобы не платить большой махр. Не покупать много золота. Дайнаб красивая. Понравилась кому-нибудь, вот ее и украли!
- Кого это украли? – подошла к ним и лара Дуния.
- Дайнаб украли! Она пропала, но куда же она могла подеваться из отеля? Украли, конечно, - уже поверив в собственную версию, продолжала вещать Карима.
- Молчи, Карима. Замолчи! – потребовал сид Али.
- Нет уж, продолжай! – в пику ему сказала Дуния. – Если сестру твоего мужа,  Хадижа, украли, так мне такая невестка не нужна. Зачем Икраму такая жена, которая побывала в руках похитителя?
- Что такое? – поспешил подойти к ним и сид Абдул.
- Пропала невеста моего сына, - пояснила Дуния. – Бывшая невеста. И не невеста вовсе – он ее ещё не сватал, только собирался. Но теперь он не станет этого делать, потому что нам такая не нужна.
- Дуния, ты не можешь так говорить, ведь никто не знает точно, что случилось с девушкой, - сердито возразил сид Али.
- А что тут непонятного? Что про нее станут говорить на медине уже сегодня? – взглянув на сгустившуюся предутреннюю тьму за окном, сказала Дуния. – Представляю, ЧТО про нее люди скажут.
Фарид стоял тут же. Он уже не знал, что ещё можно предпринять. Только ждать?
- Кто мог украсть мою сестру? Кто? Она весь праздник была у меня на глазах, - переживал Фарид. 
- Горшечник отважился! Вот он ее и украл! – подсказала, подходя к ним, Зухра. – Шучу, Фарид, я пошутила.
- Не смей так больше шутить, - огрызнулся на нее Фарид, но задумался.
- Это какой ещё горшечник? Не тот, у кого вы заказывали вазоны и посуду перед поездкой в Египет? – вспомнила лара Дуния. - Так я его видела днем, когда мы подходили к отелю. Он разговаривал с одним из работников. Воооон с тем охранником.
- Дуния, неужели это правда? Ты ничего не путаешь? – спросил сид Али, версию которого она невольно разрушила.
- Я не слепая, сид Али. Собственными глазами видела горшечника! Разговаривал с охранником.
  Позвали охранника. Он подтвердил, что тот мужчина, о котором у него спрашивают, действительно подходил и расспрашивал, чья свадьба будет здесь проходить, кто невеста, кто из гостей приедет из Мекнеса.
- Я сам родом из Мекнеса. Многих знаю. Да, он спрашивал о девушке, сестре Фарида Обенсура…
- Мерзавец! Я размозжу ему череп его же горшком! – вскипел Фарид. – Сейчас же пойду к нему, немедленно! Если моя сестра там, убью обоих!
- Но Дайнаб-то при чем? – возмутилась Хадижа, посмотрев на Ранию.
- Нет, Хадижа. Тут что-то другое. Я не верю в то, что какой-то старик смог увезти насильно Дайнаб. Вокруг охрана, гости, постояльцы отеля. На улицах тоже не безлюдно. Стоило ей только закричать! Горшечник наверняка живет не где-то рядом. Тогда как он мог  увести ее к себе? Если только она пошла за ним добровольно.
- Ты что! Дайнаб очень боялась, что брат выдаст ее за него замуж. Она видеть его не могла, не выносила!
- Тогда не знаю, что могло с ней случиться, - пожала плечом Рания.
– Мама, ты такая умная, - восхитился Мунир.
… Через некоторое время люди сида Али, обыскав все коридоры и помещения, сообщили, что девушки нигде нет. Вернулся и Фарид, ещё более ошарашенный. Он нашел горшечника. Вот только старик накануне вечером, в разгар свадебного празднества, скончался, и в его доме жены и соседи готовились к погребению.
- А что с ним случилось? Это Дайнаб его убила? – ляпнула любопытная Карима.
- Убила? Как она могла его убить? Дайнаб там и близко не было, - возмутился Фарид. – Горшечник на глазах соседей упал с оливы возле собственного дома, куда зачем-то полез. И не было с ним никакой девушки. Он вернулся к вечеру один, потом полез на дерево и свалился, ударившись головой о камни.
- Как же теперь узнать, что с Дайнаб? Вдруг он унес эту тайну в могилу? – стояла на своем Карима.
- Хватит, Карима, замолчи!  - не выдержал сид Али.
Саид с Ранией и Муниром, Зорайдэ с сидом Али вернулись домой. Хадижа и Зухра отправились вместе с ними в дом сида Али. Только Фарид на всякий случай остался в отеле ждать возвращения сестры.
Но и утром Дайнаб не вернулась. Вызвав такси, Фарид с женами отправился  домой в Мекнес.
Дайнаб пропала. От  Ясмин тоже не было никаких вестей – ведь самолет ещё не долетел до ОАЭ.