Тайна стиха...
Терпеть не могу писателей и поэтов, которые держат меня за дурака, досконально разъясняя мне: что, как и для чего... Или, как говорил мой дед Тихон: «Шо, як и до чого»...
Именно по этой причине я разлюбил Некрасова, которого в детстве читал взахлеб, считая его превыше всех российских поэтов...
И в прозе, и в стихах что-то должно быть недосказанным...
Диалоги Лермонтова, например...
«-Завтра будет славная погода!— сказал я.
Штабс-капитан не отвечал ни слова и указал мне пальцем на высокую гору, поднимавшуюся прямо против нас.
- Что ж это? — спросил я.
- Гуд-Гора.
- Ну так что ж?
- Посмотрите, как курится»
Писатель, который не уважает меня как читателя, обязательно бы разъяснил, что это за Гуд-гора, где она находится, и какова ее высота и почему погода изменится, если она курится и т. д., и т. п.
А ведь во времена Лермонтова и читатель был другой. Большинство из них сидели в своих поместьях и глаз не казали на Кавказ.
«А расшевелю-ка я их воображение и интерес», - сказал себе озорной Михаил Юрьевич и построил свой диалог именно так, как вы его сейчас прочли....
Или возьмем поэзию Пастернака, к примеру:
«Кругом весна, но за город нельзя.
Еще строга заказчица скупая.
Глаза шитьем за лампою слезя,
Горит заря, спины не разгибая»...
«Что за заказчица?! - кричит любитель ясности во всем. - Почему заря занимается шитьем, да еще и спины не разгибая?!»
А я счастлив оттого, что Поэт заставляет меня думать...
Пусть я в чем-то даже ошибусь, не важно...
Главное, что я чувствую этот стих, вижу его душою...
Недавно я написал стихотворение «Как за Суздалем...»...
И никогда не думал, что оно будет для меня таким значимым...
Чтобы понять, о чем идет речь приведу его здесь полностью:
Как за Суздалем, да за городом,
Течет важко река, не река
Обмакну-ка я в реке бороду
И уйду от вас на века...
Надоело-то мне спорить и драться,
Глотку рвать свою почем зря,
Ох, и злыми стали мы, братцы,
По-пустому себя растеряв.
Бога чтим, а в добро мы не верим,
Рвем любви незримую нить
И души нашей тонкие двери
Норовим железом обить...
Как за Суздалем, в чистом-то поле
Стоит криво крест, да не крест,
Засмурнело мне в этой юдоли ,
Не ищите меня окрест...
Получил много положительных отзывов...
Кое-кто сразу угадал в нем стилизацию, утешил меня, что она талантлива и оттого имеет право на существование...
Посыпались вопросы: что за обряд обмакивать в реке бороду, почему река — не река, крест - не крест и т. д., и т. п..
Я растерялся, потому что писал о другом, в надежде, что меня поймут...
И вдруг - звонок по мобильному телефону...
- Валентиныч! - кричит мне чей-то чрезвычайно далекий голос. - Это я, Валера Конюхов! ( Фамилия изменена.. Почему — поймете позже) Помнишь такого? Твой ученик с Острова! Из 60-х! Сейчас прочел твой стих в «Избушке» о Суздале! Это здорово! Я понял, о ком и о чем ты пишешь!
И он мне сказал, о ком.... Всего три очень коротких слова.
С тех пор, как я пишу стихи, а пишу я их с десятилетнего возраста, я никогда не был так счастлив... Потому что меня поняли до самой моей глубокой сути...
- Я напишу тебе большое письмо, - продолжал кричать Валера. - Отправлю по почте. С Сахалина будет идти долго, но ты жди... Ты слышал что-нибудь обо мне?
Я слышал... Его одноклассницы сообщили мне еще с год назад, что Валера нежданно-негаданно ушел в монастырь... Для меня это было тоже непонятно, так как я помнил его веселым, разбитным парнем, сердцеедом и умником... Я знал, что он работал нефтяником на буровой, зарабатывал большие деньги, ездил туристом в Японию, Индию, Таиланд.. И вдруг...
А теперь большое отступление...
Начну его с того, что у каждого из нас есть свой Бог...
Нет, конечно, Бог для всех един и неизменен, но представляем мы его по-разному... В этом я удостоверился давно..
Помню однажды в детстве я спросил бабушку, когда она окончила молитву:
- Бабушка, а кому ты молилась?
- Богу нашему, Спасителю, - ответила она.
- А какой он, Бог?
- Милостивый, то бишь, добрый... Но коль грешишь, то спросит, не помилует...
- А где он живет?
- На небе, понятно...
- И все оттуда видит?
- Всё-всё...
Увидев на моем лице недоверие, бабушка задумалась, скрестив на коленях натруженные руки, всегда пахнувшие молоком.
А потом сказала, почему-то улыбнувшись:
- А еще Бог у всех у нас в душе живет...
- И у меня?
- Конечно... Ты же крещеный....
Об этом стоило подумать, но было некогда... В детстве у нас столько дел, что думать времени не хватает...
Лишь засыпая, я подумал о Боге, который живет у меня в душе, и потрогал грудь, где она, то есть, душа, должна была, по моему мнению, находиться... Ничего постороннего я там не ощутил и уснул в сомнениях...
Вторая версия о местонахождении Бога оказалась для меня более близкой и понятной...
Высказал мне ее дед Тихон... Церковь он никогда не посещал, молящимся дома я тоже его не видел... Крестился он, лишь садясь за стол потрапезничать и вставая из-за него... Причем делал это так быстро, не оглядываясь на иконы, что я принимал этот взмах его руки за привычку...
Но зато он любил рассказывать мне, какая церковь была у них в Березовке, что в Воронежской губернии, и как справлял службу батюшка, а он с малых лет пел там певчим... Я видел, как меняется при этом его лицо, яснеют глаза, и мне становилось понятно, что в Бога он все же верит, просто не хочет этого всем показывать... Ведь дед был директором лесозавода и хотя в партию не вступал, но линию ее держал твердо...
И однажды во время такого рассказа я спросил его, как и бабушку: так где же живет Бог...
Дед ответил сразу же, не задумываясь:
- Он меж нами...
- Как это? - не понял я.
- А вот так! Ходит меж людей и присматривается... Кому поможет, кого за грехи накажет... Новорожденных на жизненный путь наставит, умерших причастит и отправит их души в рай...
Про ад он почему-то мне ничего не сказал... Видимо, берег мою детскую душу...
- А Его можно увидеть? - спросил я.
- А Он такой же, как и все люди... Сегодня — в одном обличье, завтра — в другом... Натрудится за день, а в ночь к себе улетает, на небеса... Ангелы Его под ручки держат, чтобы, значит, полегче Ему было лететь...
Такое объяснение существования Бога было для меня простым и понятным ... И, хотя со временем я понял, что дед Тихон, высказал свою личную точку зрения, забыв про Святое Писание, мне тоже захотелось иметь в душе своего Бога, справедливого и простодушного, доброго и указывающего путь …
Образ Его складывался в моем воображении долго, но затем укрепился прочно и навсегда... Небольшого росточка старик с окладистой белой бородой, в руке палочка... Не посох, а именно березовая палочка, на которую он слегка опирается при ходьбе... Ходит быстро, смотрит на людей добро, иногда насмешливо: ну, что же вы, человеки, творите, суетой пустой свою жизнь подменив...
По Земле похаживает всюду, но есть у Него свое место проживания, тихое место где-то в глубине России...
Побывав в Суздале, я сразу сказал себе: мой Бог живет здесь! В одной из этих серых избушек с резьбой на фасаде, с надстроечкой над средней частью дома, какую нынче зовут чужим словом «мезонин»....Он часто сидит там наверху, смотрит на улицу в крошечное окошко, видит прекрасные маковки церквей, слушает колокольный звон, которым богат Суздаль....
А теперь прочитайте внимательно письмо моего ученика Валеры Конюхова...
«Валентиныч! - пишет он. - Я понял, о ком ты написал свой стих «Как за Суздалем»! Это наш Бог! Он всегда был с нами, пока не увидел, к чему мы пришли! Нет, он не оставляет нас на произвол судьбы. Мы по-прежнему Его дети, Его паства! Но Он не хочет жить меж нами и видеть нас такими, какими мы стали! А река за Суздалем — это не река, это - наша жизнь, с которой Он сроднился....
«Обмакну-ка я в реке бороду...» Он сроднился с нами настолько, что наша жизнь стала Его жизнью, и Он берет капли этой жизни с собой, на память, уходя от нас на века...
Я даже понял, почему Он говорит везде «мы»! Он был одним из нас, и оттого Ему так больно!
Вот про железо только.... Я твой образ понял... Очень это точно и сильно... Но Он так бы не сказал.... Это я душой понял, а душа у меня сейчас — ой! - какая понятливая стала... Ведь я уже боле года как в монахах.
А вот про крест кривой я не понял совсем. Хотя чувствую что-то совсем близко, что этим ты хотел сказать... И потому не объясняй мне ничего. Сам дойду когда-нибудь.
Спасибо тебе. И за стихи, и за то, как ты учил нас... Если бы я тогда знал!
P. S. Монахам стих твой не читал. Боюсь, не поймут. У всякого из них был свой учитель.»
Я привел здесь письмо полностью с согласия его автора. Скрыл только его имя. И вы должны понять почему... Он — монах, а у служителей церкви взгляд на Бога должен быть един. А потому мой стих и комментарий моего ученика могут быть восприняты как святотатство...
Не раскрою я и тайну кривого креста... Подумайте сами... Но я знаю, что наша официальная церковь осудила бы меня за за эту строку...
Но мой добрый и понятливый Бог со мной бы согласился...