Ноябрь. Вечер. Я сижу у окна с раскрытой книгой в руках и вслушиваюсь в монотонный стук дождя, бьющего частой барабанной дробью по жестяным карнизам, ставням, покатой черепичной крыше пустого мёртвого дома.
Камин давно потух, и прогоревшие дрова подёрнулись коркой серой остывшей золы. За окном уже совсем темно. В моей комнате, на письменном столе, тускло горит лампа и от её слабого и призрачного света мне становится немножко теплее. Дрожащие тени пляшут на стене. Мне кажется, то привидения – призраки моих воспоминаний – затеяли свою жуткую безумную пляску. На высоком платяном шкафу стоят часы в старинной серебряной оправе; механические часы с круглым циферблатом и таинственными чёрными римскими цифрами, хорошо знакомые мне с детства. Их мерное бесконечное «тик-так» сливается с шумом дождя и ветра, навевает на меня сон, сон…
Я устало смыкаю глаза и, засыпая, вспоминаю ушедшее жаркое пыльное лето. Лето моих несбывшихся надежд, лето нашей тайны, лето, пахнущее остро горечью полынных трав, лето моей мечты…
Я вспоминаю зелень клейких акаций, медвяный кружащий голову аромат цветущих лип и белые строгие восковые свечки каштанов. Я вспоминаю тихие тенистые аллеи парков и старинных скверов, полуденную негу и зной, еле слышный где-то вдали детский смех и угасающий, замирающий, время от времени, монотонный скрип качелей. Я вспоминаю прогулки по пустынным солончакам приморских пляжей, диких, изредка поросших осокой и камышом; набережным, залитым ярким светом вечерних фонарей, крики хохочущих чаек, тревожные гудки пароходов, стоящих на рейде и вдоль причалов и мерцающие зовущие куда-то в неведомые дали печальные огни маяков. Я вспоминаю выщербленный камень мостовых дорог и широкие шумные проспекты, ленно и неспешно текущие к морю, в порт; я вспоминаю кафешантаны, эти маленькие кафе под открытым небом, где весело играет музыка и подают мороженное с золотистыми кусочками ананаса и земляничный чай со льдом. И море, море цветов: желтых, красных, голубых, белых, розово-пенных, ярких и безудержно рвущихся в прозрачное голубое небо; чистое высокое небо, с плывущими по нему белыми барашками облаков. «Боже, как давно это было!» - думаю я во сне. И на душе моей становится, вдруг, отчего-то по-осеннему тихо, грустно и немного тревожно.
«Осень, осень,… Что ты сделала со мной!» - и я плотнее кутаюсь в старый потёртый клетчатый плед.
Я сплю, и мне снятся тихие осенние сны.
А по утрам, видя, как с протяжным нарывным криком тянутся на юг с промёрзших болот последние журавлиные стаи, я печально провожаю их взглядом, запрокинув голову вверх и долго смотря им вслед. И, проглотив, наскоро, остывший горький кофе, я, трясясь в заляпанном грязью стылом грохочущем трамвае, думаю о том, что я ненавижу этот простуженный насквозь ветрами город и его холодную дождливую осень. Осень, убивающую цветы.
очень давно. не на этой Земле.
© Copyright: Светозар Афанасьев 2, 2011
Свидетельство о публикации №211020101479