Глава 23. Судьбоносное решение .
Отец плавно вёл машину, и задумчиво курил в открытое окно. Я спросила:
-Что мне делать, папа?
Он спросил:
-А что ты хочешь в этой жизни?
-Не знаю, - я пожала плечами, - у меня ни к чему пока нет тяги. Кроме него…
Я смущённо опустила глаза. Отец понимающе кивнул, и сказал:
-Видишь ли, дочка. Для любви, о которой ты сейчас грезишь, нужна свобода. Любые ограничения унижают её, делают похожей на кошмар. Я это точно знаю. И хотя на сто процентов убеждён, что ты смогла бы многое сделать, став Ясной, всё же, призываю тебя остаться простой девчонкой и пожить нормальной, человеческой жизнью. Познать замужество, материнство. А там, глядишь, и призвание твоё отыщется.
-Но без Роберта мне всё это не нужно? – решительно сказала я, - а он – Ясный. Ему нельзя жить нормальной жизнью. Он должен приказы выполнять. Насколько мне известно, ему даже любить не разрешается.
-И тем не менее, он полюбил, - хмыкнул мой папаша, глядя на дорогу, - человека в нём не убить. Никогда. Каким бы крутым он не был. И дело тут совсем не в даре, которого у тебя уже нет. Кстати, я понял, зачем эта Оля к твоей руке подбиралась. Она тоже хотела тебе линию стереть, чтобы ты перестала интересовать Ясных. А потом уже убить. Для пущей уверенности.
-А чем она хотела заинтересовать Ясных, чтобы её приняли?
-Жестокостью, верностью, непоколебимым стремлением стать одной из нас.
-А это, что, у вас ценится превыше всего?
-У нас превыше всего ценится талант и стремление к справедливости. А этих качеств, как раз, у девочки не было. Совсем не было…
-Значит, я не заинтересую ваше начальство? – робко спросила я, - таланта у меня больше нет.
-Заинтересуешь, ещё как заинтересуешь, - спокойно ответил отец, - в тебе таится столько возможностей, что только держись. Другое дело, нужно ли тебе, чтобы тобой заинтересовались. Пойми, Мила, если ты станешь одной из нас, с Робертом тебе придётся распрощаться. Я думаю, он уже намекал тебе на это. У нас запрещены служебные романы. Это опасно.
-Лиза и Герберт! – воскликнула я, хлопнув себя по лбу, - вот почему они скрывают свои чувства от других и от себя самих. Я это точно знаю!
Отец кивнул.
- Тебя будут всячески оберегать от каких-либо лишних эмоций, окружат вакуумом. Будет не до любви.
-Роберт мне не сказал…
-Наверное, хотел, чтобы ты сама решила, что тебе нужно – бесконечная власть, бессмертие, или… Любовь. Такая хрупкая, такая воздушная, не дающая человеку никаких преимуществ, кроме блаженства. Нет гарантии, что она не закончится завтра или через месяц, и ей на смену не придут разочарование, боль, слёзы. А может, всё будет, как в сказке? Они жили долго и счастливо.
-А так бывает? – недоверчиво спросила я.
-Бывает, - кивнул отец.
-А если я выберу любовь, дадут ли нам с Робертом возможность быть вместе? Не заберут ли его у меня, ведь он должен выполнять свою миссию?
-А может, его миссия – любовь? – загадочно улыбнулся отец, - может, ты – награда за все сложности, которые были в его жизни?
-А если нет?
-Сначала надо выбрать, чего ты сама хочешь. А вот, получишь ты это, или нет – время покажет. В жизни нельзя быть ни в чём уверенным на сто процентов, - неопределённо ответил отец.
Мы подъехали к моему дому, и он загнал машину под навес. Мать выглянула из окна, и торопливо выскочила на улицу, нам навстречу.
Я вылезла из тёплой машины, и кинулась к ней.
-Мам, - с укором воскликнула я, - ну, накинула бы что-нибудь на себя, не май месяц на дворе-то!
Отец попросил моего разрешения взять «Мазду», и, получив его, укатил к себе. На прощанье он бросил на меня многозначительный взгляд, и я тихонько кивнула в ответ. Мать, молча, наблюдала за нашим безмолвным диалогом, а когда мы вошли в дом, спросила:
-А что с его машиной-то стало?
-Разбил, - равнодушно ответила я, - ничего, он себе завтра новую купит.
-Как у вас всё легко! Разбил машину – купил другую, где только денег напасти!
Заворчав, она пошла на кухню, готовить чай. Я крикнула ей вслед:
-Мам, я пошла спать!
Она не стала меня останавливать. Видимо, привыкла к моей самостоятельности. Как жаль, что я не могу ей всё рассказать! Представляю, как бы она отреагировала, если бы я выдала примерно такой текст: «Мам, я вот думаю, стать мне Ясной, или нет? Если выберу первый вариант, меня сначала аккуратно убьют, а потом, когда пульса уже не будет, в течение первых трёх минут введут специальную, малоизученную вакцину. Точнее, её уже испытывали однажды на моём парне (по крайней мере, я надеюсь, что он мой парень) Роберте. Помнишь его? Мы сегодня с ним чуть не занялись любовью, но внезапно появился отец, который тоже является Ясным (если ты не в курсе) и помешал нам завершить начатое. Но ты не пугайся! Роберт хороший. Он несколько раз спасал меня от смертельной опасности, так что, ему можно доверять! А если я не захочу стать Ясной, меня ждёт неопределённое будущее. Ведь, не факт, что отец Роберта позволит нам быть вместе. А без Роберта я жить не хочу. Если нас разлучат, то я, наверняка, последую примеру своего папочки, и врежусь на большой скорости в бетонный забор. И, в отличие от него, своей цели я добьюсь. А он не погиб, потому что недостаточно хорошо горел. Плохо в стену врезался…»
Представив реакцию моей неискушённой мамы на подобную речь, я, неожиданно для себя, громко рассмеялась, и подумала, что всё должно быть хорошо. Зачем заранее расстраиваться? Главное, знать, чего хочешь, а остальное приложится.
Я приняла душ, и легла в кровать. В голове крутилось только одно решение: утро вечера мудренее. Может, не стоит сейчас проигрывать в голове варианты развития событий, которые произойдут завтра, а попытаться уснуть, чтобы с утра выглядеть свежей и бодрой? На том и остановилась, немедленно провалившись в глубокий сон.
Утро следующего дня было пасмурным и серым. Низкое небо затянули тучи, и я, глядя в окно, находила во всём этом некий знак. Может, меня сегодня ждёт именно такой приём у Ясных? Как на меня отреагирует отец Роберта? Что он решит в отношении меня? А вдруг, заставит принять такое решение, которое я никогда бы не приняла сама? Смогу ли выжить после этого? Или, может, проклятый препарат подействует как-то не так?
Теперь, когда до важной встречи оставались считанные часы, ко мне потихоньку стала возвращаться обычная неуверенность. Я никогда не была отважной.
С трудом оторвавшись от окна, я направилась к зеркалу, и посмотрела на себя. Что ж, неплохо. Волосы, тщательно вымытые ещё вчера, в доме Роберта, по-прежнему лежали на плечах изящными завитками. Лицо было свежее, отдохнувшее, только, немного бледное. Я взяла немного румян, цвета загара, и провела большой кистью по щекам и скулам. Так гораздо лучше. Немного туши для ресниц, и я закончила свой утренний туалет.
Потом остановилась рядом со шкафом, и задумалась – в чём же пойти? С одной стороны, я собираюсь навести визит отцу моего любимого. Этот вариант требовал от меня облачиться во что-то милое и скромное, но, изящное. Вроде шёлкового платья в цветочек. Но такие вещи не особенно принято носить в холод. Да и непрактично, если учесть, что я не в гости иду, а в главный офис (или, как там у них это называется?) По идее, надо бы надеть что-нибудь простое и строгое, вроде делового костюма. Я представила себе, как шагаю по длинному коридору, виляя бёдрами, обтянутыми узкой, чуть выше колен, юбкой. А Роберт идёт за мной следом, и не отрывает от меня восхищённого взгляда. А что? Неплохо. Только, я никогда не носила таких костюмов, у меня их попросту не было.
Раскрыла свой шкаф и оглядела его содержимое. Немного поразмыслив, натянула узкие чёрные джинсы, объёмное платье-свитер, доходящее мне до середины бедра, с аппликацией трогательной кошки на груди. Образ решила дополнить коротенькими сапожками от Майка Якобса и чёрным пуховичком с капюшоном, отороченным мехом.
Раздалась трель мобильного телефона, и Роберт, звенящим от волнения голосом сказал, что будет минут через пять. Он попросил меня не задерживаться. Я немедленно поскакала вниз. Хотелось увидеть маму, ведь, кто знает, что будет потом? Но её дома не оказалось. Видимо, какие-то дела, несмотря на выходной.
Я зашла на кухню, и торопливо сжевала несколько сухариков. Есть категорически не хотелось, но, как говорится в знаменитом анекдоте, надо себя заставлять.
Услышав за окном шум приближающейся машины, я помчалась к двери, на ходу накидывая пуховик.
Знакомый «Рэнчровер» стоял у ворот, и я поспешно открыла дверцу. Роберт сидел за рулём, и смотрел прямо перед собой.
-Привет! – весело, даже чересчур, сказала я, - хорошая сегодня погода, не правда, ли?
Роберт переместил взгляд на серое небо, и мрачно ответил:
-Мне бы твой оптимизм.
-Посмотри на меня, - приказала я ему. Он легко повиновался, как будто был послушным ребёнком, а не взрослым, сильным мужчиной.
-Что? – растерянно спросил он.
-Всё будет хорошо, - твёрдо сказала я, и заглянула ему прямо в глаза.
Мы тронулись с места, и заскользили по белой от снега, извилистой дороге, ведущей к шоссе. Роберт молчал. Я прекрасно понимала причину его дурного настроения. В его голове сейчас теснились страшные видения, одно другого ужаснее. Он не понимал, чего ждать от своего отца, какая судьба уготована мне. Машину он вёл нервно, постоянно подрезая других автолюбителей, и я даже несколько раз вскрикивала от страха. Только аварии нам сейчас и не хватало!
Мы проехали несколько километров по МКАДу, и вырулили на проспект Вернадского. Я отлично знаю это место. Всегда стараюсь избегать его, когда еду в Москву, потому что движение машин в районе метро Юго-Западная буквально заблокировано из-за дурацкого разворота. Им часто пользуются водители автобусов, троллейбусов, и маршруток, заполоняя собой всё пространство, и мешая двигаться вперёд всем остальным.
Тем не менее, Роберт двигался именно по этому проспекту. Мы проехали пересечение с улицей Крупской, и он немного нарушил правила дорожного движения, чтобы развернуться в противоположном направлении. После этого он съехал на параллельную дорожку, и повернул направо, рядом с огромной башней, абсолютно обычной на вид. Мы ещё немного проехали, удаляясь в сторону от гудящего шумного проспекта, и вскоре оказались у въезда в подземный паркинг. Странно, этот въезд существовал как бы отдельно от всех остальных зданий, что были вокруг. Он не примыкал ни к какому дому, и возникло ощущение, что это просто отдельная подземная парковка, а до нужного места придётся добираться пешком, а не напрямую, на лифте, как в навороченных торговых центрах и офисах.
Мы заехали внутрь и стали спускаться всё ниже и ниже. В кромешной темноте, освещаемой лишь светом фар, то и дело вспыхивали красным таблички, обозначавшие номер уровня, который мы проезжали. Вот, мы миновали девятый уровень, затем – десятый, а Роберт всё не останавливался. Я никогда не находилась так низко под землёй, и мне стало слегка не по себе. Я глубоко вздохнула, пытаясь отделаться от паники. Роберт, словно почувствовал моё состояние, и крепко сжал мою руку.
-Это с непривычки. Пройдёт, - успокоил он.
Я, молча, кивнула, но волнение нарастало, и с этим невозможно было ничего поделать.
Мы миновали двадцатый уровень, и Стронг, наконец-то, заехал в огромный зал, мощённый белыми мраморными плитами. Справа и слева были обозначены цифрами места для парковки. Кое-где стояли крутые машины, вроде «Астон Мартин» и «Бентли». Да, ничего себе, гараж!
Роберт бросил «РэнчРовер» прямо посередине огромного зала, и, не вынимая ключ из замка зажигания, вышел наружу. Обойдя джип, он подошёл к моей дверце и помог мне выбраться. Я вся тряслась, как осиновый лист. Роберт взял меня за руку, и мы вместе зашагали вглубь помещения. Там был небольшой холл, с прозрачными плитами на полу. На стенах красовались картины в массивных рамах. Лифтов было четыре, по два с каждой стороны. Тут же высилась громадная кадка с каким-то невиданным экзотическим растением. Его листья, треугольные и неправдоподобно длинные, присоединялись к поверхности ствола напрямую, без черешков. Ветвистый ствол упирался прямо в потолок. Казалось, ещё немного, и он пробьёт его насквозь.
Роберт заметил мой интерес к этому чуду природы, и сказал, как бы, нехотя:
-Лепидодендрон. Давно вымерший вид. Он существовал в каменноугольном периоде.
Я широко открыла глаза, и негромко охнула. Что-то в его глазах подсказывало мне, что он не врёт.
-Мой отец увлекается. На земле этот вид вымер, а у нас, как видишь, жив и здоров. Правда, скоро придётся его пересаживать в другой горшок, побольше. Ведь это, можно сказать, почти черенок. Высота взрослого растения должна составлять от 10 до 35 метров, - снисходительно пояснил Роберт. Он увидел, какое впечатление на меня произвели его слова, и даже слегка развеселился.
-Я и не думал, что такие штуки ещё могут кого-нибудь удивлять, - потеплевшим голосом сказал он.
-А ты чаще сюда води простых студенток, - посоветовала я, - они здесь вообще с ума сойдут.
Лицо Роберта снова стало серьёзным, и он ничего не сказал в ответ. Через секунду бесшумно распахнулись створки лифта, и я решительно шагнула в кабину. Любимый последовал за мной. Мы встали друг напротив друга, и я почувствовала, как сознание заполняет прекрасная мелодия, негромко струящаяся из невидимых динамиков. Я оглянулась, и отметила, что все стены, от пола до потолка, были в зеркалах с золотой подсветкой. Я восхищённо приоткрыла рот, и уставилась на Роберта. Он всё ещё не нажимал на кнопку, словно забыл, на какой этаж нам было нужно.
-Скажи, - тихо попросил он меня, - я нажму ту кнопку, которую скажешь.
Я, было, открыла рот, чтобы выразить своё удивление. Потом подумала, что это глупо, и твёрдо сказала:
-Двадцать два. Твой возраст, - затем кашлянула, и добавила:
-Твой официальный возраст.
Он усмехнулся, и прошептал:
-Я знал, что у тебя много талантов. Просто, лишний раз убедился в этом.
Затем нажал на кнопку, и лифт плавно двинулся. Только, почему-то, мне показалось, что мы несёмся вниз. Двадцатый уровень парковки…. Двадцать этажей вниз, значит… Плюс двадцать два вниз… То есть, мы скоро прибудем на минус сорок второй этаж! Эй, а я смогу там дышать?!
-У тебя клаустрофобия? – догадался Роберт, глядя на меня.
-С чего ты взял? – поспешно возразила я. Уж, очень не хотелось проявлять свою слабость в подобной ситуации.
-Это скоро пройдёт, - пообещал он, словно не слышал моего ответа.
Лифт плавно остановился, и створки распахнулись. Я сделала глубокий вдох, и шагнула вперёд, в пугающую неизвестность. В глаза хлынул яркий солнечный свет. Сначала я приняла его за сияние тысячи мощных лампочек, но вскоре заметила, что этот свет льётся из громадных, от пола до потолка, окон. Я решила, что сплю. Иначе, как объяснишь, что в подземелье заглянуло яркое солнце? И откуда, вообще, взялось это солнце, если на улице серость и слякоть?
Мои мысли испарились, как только я почувствовала прикосновение мягкой ладошки на своём плече. Я повернула голову, и с облегчением сказала:
-Лиза! Как я рада тебя видеть! Со мной Роберт, ты, значит, всё будет хорошо…
Девушка, одетая в длинное платье из мерцающей ткани, которое ниспадало вниз мягкими волнами, тихо ответила:
-Сделаю всё, что в моих силах, чтобы защитить вашу любовь. Пойдёмте, вас ждут.
С этими словами она двинулась вперёд, легко переступая по светлому полу своими изящными ногами, обутыми в лёгкие босоножки без каблука.
Мы с Робертом последовали за ней, и отстали на пару шагов. Я улучила момент, и шепнула ему на ухо:
-Признавайся, кто она на самом деле?
-Она появилась здесь, на земле, одна из первых.
-Ясная мать? – догадалась я, - понятно. Это сколько же ей лет???
Лиза обернулась, и с улыбкой посмотрела на меня. Я смущённо остановилась.
-Что меня ждёт, Лиза? – почти крикнула я, с отчаянием глядя на её удаляющуюся спину.
Она тоже остановилась, и повернула ко мне своё свежее, одухотворённое лицо.
-Посмотрим, что скажет Отец. Но одно я знаю точно. В вашем с Робертом доме тебя ждёт ёлка, украшенная шарами и цветными фонариками, как ты и просила вчера.
Она улыбнулась, и перевела взгляд на брата. Затем добавила:
-Он наряжал её всю ночь, чтобы доставить тебе радость.
Я с облегчением вздохнула, и сказала:
-Пожалуй, больше меня ничего не интересует. Это всё, что нужно для счастья.
Лиза кивнула, и снова зашагала вперёд, увлекая нас с Робертом за собой по длинному коридору, в загадочное и непостижимое будущее. Он крепко держал мою руку, а я улыбалась, словно ребёнок.
Следующий роман серии: "Ясные. Ловушки памяти" http://www.proza.ru/2014/03/22/476