Глава 22. Неожиданные последствия.
Вода, попавшая на руку, вызвала жгучую боль. Я закусила губу, чтобы не разрыдаться и не завопить. Лиза предупреждала меня, что повязку трогать не стоит, но я уже намочила её, поэтому, испытывала огромное желание снять с себя этот бинт, насквозь пропитанный кровью. Я вылезла из-под душа, и, смешно шлёпая мокрыми ногами по кафельному полу, подошла к настенному шкафчику. Там у Роберта хранились принадлежности для гигиены – ватные диски, палочки для ушей, зелёнка (зачем она ему, ведь у него на теле не остаётся никаких ран?). На моё счастье, там же обнаружилась упаковка со стерильным бинтом, и маленькие маникюрные ножницы. Отлично. Значит, я смогу самостоятельно заменить повязку на руке.
И что Роберт имел в виду, сказав, что у меня почти нет правой руки?
Немного подумав, я решила сначала вымыться под душем, а потом уже заниматься повреждённой конечностью. Теперь я была умнее, и оградила её от водяных струй, подставляя под тёплую водичку все остальные части тела. На стеклянной полочке рядом с ванной обнаружились шампуни и кондиционеры. Конечно, Роберт должен всегда ухаживать за своей роскошной шевелюрой, ведь его внешность приносит сумасшедшие дивиденды.
С трудом вымыв свои волосы левой рукой, я занялась своим телом. Кое-где обнаружились небольшие ожоги, но я не стала обращать на них внимание, думая лишь о том, как бы побыстрее помыться и одеться. С детства ненавижу, когда меня кто-нибудь долго ждёт!
Наконец, с водными процедурами было почти покончено, и я выбралась из ванны. Обернувшись в мягкое белое полотенце, я посмотрела на своё отражение в зеркале. Что же, ситуация слегка выравнивается. Копоть и сажа с моего лица исчезли, волосы, чистые, влажно сияющие под электрическим светом, уже не стояли дыбом, словно меня долбануло током.
Я зашла в спальню, и уставилась на прекрасные платья, которые подбирались с огромной любовью. К другой девушке. Одно из них, цвета морской волны, с нашитыми поверх корсета крупными стразами, манило и заигрывало со мной, приглашая примерить. Я осторожно сняла эту красоту с вешалки и принялась неловко втискиваться в него. Идея шнуровать корсет меня совсем не обрадовала, ведь в наличие имелась лишь одна рука. Я приложила лиф к груди, чтобы посмотреть – идёт ли мне этот дизайнерский шедевр. Оказалось, что даже размер – мой. Может, позвать Лизу? Вместе мы как-нибудь, да справились бы. Нет. Я сразу отмела эту идею. Примерка тогда растянется на целую вечность, и Роберт может разозлиться. С огромным сожалением я стащила с себя шикарное платье и внимательно осмотрела остальные. Они все были абсолютно разные по цвету и по фасону. Я сразу отмела варианты со сложными деталями. Только не сегодня. Ещё одно платье я сразу забраковала из-за цвета – мокрый асфальт. Б-ррр… На улице и так холодно, так зачем вносить мрачные ноты в повседневность, которая, напротив, требует буйства красок. Пусть, только в одежде, но всё-таки…
Ага, вот, то, что нужно. Платье цвета зари. С абстрактным рисунком. Абсолютно простой фасон – на тонких бретельках, длинное, прямое, с небольшим шлейфом сзади. Никаких крючков и завязок. Надела – и пошла.
Я довольно легко справилась с ним, и удивлённо уставилась на своё отражение в зеркале. Что ж, чудесно! Сидит, как влитое. Наверное, американская невеста Роберта очень сильно разозлится, когда поймёт, что это чудесное платье ей не по размеру. Великовато будет. Хотя, может, после того, как Стронг отдаст его в химчистку, оно подсядет… Я сильно закусила губу. Мысль о том, что после меня вещь придётся почистить, чтобы невеста Роберта не почувствовала запах другой девушки, привела меня в бешенство, которое быстро сменилось полной апатией. Я уселась на краешек кровати, и прикрыла глаза. Всё. Больше не могу. Надоело. Переживать, ревновать, гонять в голове мысли, от которых самой же становилось больно. Смотреть, как рушится моя жизнь, и не знать, что предпринять. Мне захотелось спрятаться от всего этого, зарыться с головой в тёплое одеяло, и переждать, когда всё это закончится. Очнуться году, этак, в 3999, не раньше. Хотя, думаю, там меня будут ждать все те же проблемы. Роберт, скорее всего, будет жить вечно. Он же – Ясный. А они – неуязвимы. Даже, если сами хотят уйти. Ведь не получилось же у моего отца покончить с собой. Значит, не всё так просто.
Кстати, идея с бессмертием – не такая уж и замечательная. Пожалуй, не для меня. Подумать только – если у тебя конфликт с таким же бессмертным, как ты, то он никогда не закончится, а будет длиться целую вечность! Конечно, можно будет попытаться всё уладить, решить мирным путём, а если не выйдет? Я вспомнила холодный взгляд Стронга, его презрительную усмешку, и подумала, что он-то никогда меня не простит. Наверное, я, действительно, причинила ему сильную боль. И не исключено, что эта боль останется с ним навечно.
Снизу раздавались приглушённые голоса. Я тряхнула головой, и машинально потрогала свои волосы. Почти высохли. Пряди, которые я забыла расчесать, легли крупными полукольцами на грудь и плечи. С моей шевелюрой всегда так – не хочешь походить на русалку с копной вьющихся волос, - расчешись. Тогда сойдёшь за приличную девушку с аккуратной причёской. Ладно, чего уж там. Забыла, так забыла. Пойду так. Надо ещё руку перебинтовать.
Рука! Только сейчас вспомнила, что достала чистый бинт и намеревалась сама осуществить перевязку. Я дотронулась до правой руки, и она заныла, словно предостерегая меня от необдуманных действий. Что ж, возьму с собой перевязочный материал, и последую совету Лизы – сама трогать не буду, а доверюсь ей и Роберту.
Выходя из комнаты, я задумалась – что же надеть на ноги? С таким платьем обычно носят высокие каблуки. Я снова подошла к шкафу, и нагнулась. Внизу, на самой нижней полке, стояло несколько пар туфель разных цветов. Фасон был один – классические лодочки. Цвета и фактура были разными. Всё-таки, я уже неплохо знаю Роберта. Он очень основателен. И если ему пришло в голову купить столько прекрасных вечерних платьев, то, почему бы не купить к ним туфли? Не удивлюсь, если обнаружу в этом шкафу ещё пару-тройку сумок, расшитых камушками. Я выбрала шёлковые розовые туфли, которые необычайно подходили к моему (на этот вечер) платью, и ещё раз подивилась тому, насколько повезло с размером – мой, 39.
Я стала спускаться вниз по лестнице, и с каждым шагом сердце громко и тяжело ухало в груди. В моей дрожащей руке был зажат чистый бинт, и я старалась смотреть на него, когда поравнялась с Робертом и Лизой.
-Вот, - сказала я, не глядя ни на одного из них, - принесла материал. Не могли бы вы оказать…помощь… и всё такое.
Я сделала над собой усилие, и подняла голову, сразу столкнувшись взглядом с Робертом. На секунду мне показалось, что в его глазах промелькнуло восхищение, но немедленно исчезло, скрытое непроницаемой пеленой.
-Мила, может, тебе успокоительного? – неожиданно предложила Лиза, подходя ко мне, и сосредоточенно вглядываясь в моё лицо.
-Это ещё зачем? – удивилась я, - ты – моё успокоительное.
Я говорила абсолютно искренне. Как только девушка со мной заговорила, вся боль, и все страхи куда-то испарились, и на душе засияло солнышко. Она улыбнулась, словно понимая, о чём я. Но скоро опять озабоченно уставилась на меня, и произнесла строгим голосом:
-Тебе ведь сейчас будет очень больно. И страшно. И вообще, такая перемена…
Я насторожилась, и переспросила:
-Какая перемена? Что-то, я не совсем тебя понимаю, Лиза.
-Мила, ты очень хорошо выглядишь сейчас, - как-то невпопад отреагировала сестра Роберта, - я даже рада, что твой дар покинул тебя. С такой потрясающей внешностью ты и без него будешь сводить мужиков с ума.
Я стала терять терпение, и почти закричала:
-Ты о чём, Лиза?! Я не понимаю!
Девушка не обратила на мои вопли никакого внимания, и тихо попросила:
-Присядь в кресло, а то тебя трясёт.
-Меня не…., - я хотела возразить, что абсолютно спокойна, но сразу ощутила, что меня колотит озноб, и послушно опустилась в мягкое кресло, которое стояло рядом.
-Чёрт возьми, Лиза! Как у тебя получается залезать ко мне в голову! – вырвалось у меня, - конечно, в случае с Олей это было совсем не лишним, но всё же…
Лиза усмехнулась, и переместилась на диван напротив меня. Роберт не захотел присесть, и медленно прохаживался взад-вперёд по огромной гостиной.
-Я спасла тебя, потому, что не могла поступить иначе, - наконец, сказала девушка, широко распахнув свои небесно-голубые глаза, - к тому же, кое кто никогда бы не простил мне, если бы я не вмешалась.
Она с любовью посмотрела на Роберта, и снова перевела на меня свой волшебный, завораживающий взгляд. Лицо Стронга оставалось абсолютно непроницаемым, словно маска. Глядя на него, можно было решить, что ему абсолютно всё равно, о чём мы говорим. Я отвернулась, чтобы снова не испытать боль.
-Итак, Мила, - серьёзно сказала Лиза, - с тобой случилось очень важное событие. Твоя рука обгорела настолько, что исчезли все линии на ладони. Ты понимаешь, что это значит?
Она внимательно посмотрела на меня.
-Нет, - помертвевшими губами ответила я, - я теперь – калека?
-Ты теперь перестанешь притягивать мужчин, у тебя стёрся дар.
Я, напуганная и ошарашенная, смотрела на неё.
-Помнишь, однажды я попросила тебя показать мне руку.
Я кивнула.
-Такой случай в истории Ясных – первый. У тебя был дар. Линии на левой и правой ладонях говорили о том же. Я понимала, к чему всё идёт. Рано или поздно, вокруг тебя начнутся столкновения, ты уже привлекла внимание многих. Ненужное внимание – ни тебе, ни нам, Ясным. Получается, у тебя всего два пути – либо стать одной из нас, и всю жизнь страдать. Либо, просто погибнуть.
-И тот, и другой вариант уже пытались мне навязать, - горько усмехнулась я, - пока, благодаря тебе и Роберту, ни у кого ничего не вышло. Но, вы ведь не всегда будете рядом, я это понимаю.
Опустив голову, я стала рассматривать узкие носы своих туфель, не смея посмотреть на моих собеседников.
-Именно потому, что мы хотели спасти тебя, я и решила разузнать, что можно предпринять. Роберт просил меня об этом. Мы хотели выяснить, как избавить тебя от несчастливого дара.
Я затаила дыхание, и вскинула голову, воскликнув:
-Неужели, ты что-то выяснила?
-Да. В одной из книг Ясных, где описывается наша история от начала до этих дней, я нашла описание подобного случая. В 13 веке жила одна девушка, которая, так же, как и ты, осознала свой дар притягивать мужчин. Ей, можно сказать, везло. На неё, в отличие от тебя, обращали внимания лишь одни смертные. Видимо, чужаки, вроде Самураев, о ней ничего не знали. Но и этого было достаточно, чтобы против красавицы ополчилась вся деревня, назвав её ведьмой. Над ней учинили суд, и хотели сжечь за колдовство. Но одна древняя бабушка, знахарка, авторитетно заявила, что достаточно отсечь развратной девке правую руку. Бабуся пользовалась в деревне почётом и уважением, потому что была незаменима. Это её звали, когда у какой-нибудь женщины начинались роды, или нужно было снять порчу с запаршивевшей скотины. Ей поверили, не уточняя, почему именно такое наказание может избавить деревню от развратницы.
Девушка осталась без правой руки, и интерес к ней со стороны мужчин заметно поутих. Какое-то время от неё все шарахались, избегали, но потом поняли, что она абсолютно безопасна, и снова приняли её к себе. Зла она ни на кого не держала, была тиха и приветлива, скромна, и богобоязненна. Сколько не спрашивали потом бабулю-знахарку, как связаны правая рука и способность притягивать к себе мужчин, она ничего не рассказывала, а только сердилась: «Мало вам, что я подсказала, как обойтись без убийства, грех какой с ваших душ сняла, так вы ещё теперь и допытываетесь!» От бабули ничего не узнали. А вскоре она умерла, и унесла тайну с собой в могилу.
Лиза помолчала, а я, неожиданно развеселившись, развязно спросила:
-Так вы, что, хотели меня без руки оставить?
Лиза усмехнулась, потом сказала:
-Нет, Мила. В 21 веке появилось много новой информации. Точнее, такие науки как хиромантия, астрология, эзотерика возникли очень-очень давно. Но раньше эти знания были доступны лишь избранным. В наши дни они доступны всем, кто хочет обрести мудрость и постигнуть смысл происходящего. Сейчас любому школьнику известно, что такое гадание по руке. На левой руке линии говорят о том, что человеку суждено. На правой – как он живёт на самом деле. Здесь есть возможность моделировать, изменять свою судьбу. Но как? Многие люди с помощью татуировки продлевают свою линию жизни. Понимаешь? Они верят, что свою судьбу можно изменять. А не сидеть, сложа руки.
Лиза медленно перевела взгляд на брата, и снова уставилась на меня.
-Я хотела поговорить с тобой, выяснить, чего же ты, на самом деле, хочешь, Мила. Если бы ты сказала мне, что намерена стать одной из нас, я бы оставила тебя в покое. Но, если ты изъявила желание остаться человеком, обычной девушкой, которая мечтает о любви… Настоящей любви, где нет места колдовству, я бы применила простые косметические методы. И избавила бы тебя от ненужных чёрточек на ладони. Но жизнь решила за нас.
Я дёрнула плечами, и, на всякий случай, спросила:
-Неужели, там действительно ничего не осталось?
-А ты будешь об этом сожалеть? – неожиданно раздался резкий голос Роберта. Он оглушил меня, словно выстрел.
Я подавленно, словно больная собака, посмотрела на него, и ответила:
-Нет. Просто, боюсь, что теперь вместо любви буду внушать всем отвращение с этой обгоревшей культёй, - я подняла правую руку, и покачала ею в воздухе.
-Не волнуйся, не будешь, - с горечью в голосе успокоил меня Роберт.
Сказав это, он поспешно отвернулся. До меня потихоньку начало доходить, отчего Стронг так груб со мной. У меня исчез дар притяжения, и я перестала его интересовать. Его, наполовину Ясного, наполовину человека, привлекали лишь мои способности. На других Ясных они не действовали, на Спектров – тоже, а вот на Самураев и людей – даже очень. А так как Роберт был когда-то человеком… В общем, всё ясно и понятно. Нет дара, нет любви Роберта. А я то, дура, надеялась, что всё дело в моей необычайной красоте и харизме.
Подавленная, уничтоженная, униженная, я сидела в прекрасном вечернем платье и в новых туфлях, переживая самую большую утрату в моей жизни – любовь Роберта. Как же было трудно не разрыдаться на глазах у этих двоих! Не поддаться искушению немедленно выбежать из дома и утопиться в первом попавшемся лесном озерце! Но я быстро справилась с собой, и улыбнулась. Затем, хрипло спросила у Лизы:
-А что стало с той девушкой, которую лишили дара и оставили жить?
-Кажется, она вышла замуж за кузнеца, и родила человек десять детей. Умерла глубокой старухой в окружении любящих внуков и правнуков
Я печально хмыкнула. Что ж, дай-то Бог… Может, и меня кто-нибудь полюбит, несмотря на мою глупость и полное отсутствие каких-либо способностей. Токарь, или слесарь. Не важно. Уж точно, не роскошный парень, вроде Стронга. Его удел – Голливудские красотки.
Я печально посмотрела на безучастное лицо Роберта. Он, как будто, только физически был рядом с нами, а мысли бродили где-то далеко, настолько отсутствующим был его взгляд.
-Давай посмотрим, что там у тебя, - предложила Лиза, переводя моё внимание с Роберта на себя. Она, безусловно, понимала, что происходит между мной и её братом.
Я встала с кресла, и грациозно (в этих лодочках только так и получалось), подошла к Лизе. Опустившись на диван рядом с ней, я положила ей на колени свою правую руку.
-Роберт, принеси, пожалуйста, ножницы, - попросила она брата.
Он подал ей маленькие ножницы, и уставился на мою повязку.
-Как у тебя получилось так хорошо наложить повязку, ты ведь не врач? – спросила я.
-Обижаешь, - самодовольно хмыкнул Роберт, - когда я был человеком, раны и ссадины буквально преследовали меня! Я каждый день накладывал повязки, бинтовал руки, ноги, и вообще, всё, что придётся. Так что, можно сказать, что я – главный специалист в этом вопросе!
Я благодарно улыбнулась. Что ж, уже диалог! Если уж никакой любви между нами не получится, почему нельзя просто дружить? Хотя, смогу ли я? Видя, как он целует кого-то другого в моём присутствии…
Тем временем, Лиза надрезала бинт, и дёрнула за края. Тонкий материал легко разошёлся, перед моим взором предстало кровавое нечто, больше похожее на недопеченный в духовке ростбиф. Я сглотнула, и отвернулась. Да, сегодня, явно, не мой день!
Лиза ловко освободила меня от потемневшей повязки, и теперь легко дотрагивалась до руки своими тонкими прохладными пальцами.
-Почему мне совсем не больно? – по-прежнему, не глядя на свою руку, спросила я.
-Радуйся, что у нас есть такие возможности, - отмахнулась Лиза, словно досадуя на моё излишнее любопытство, - дай мне сосредоточиться.
Я замолчала, и уставилась на громадное полотно, висевшее на стене. Эта картина была посвящена какому-то военному событию, и на ней был изображён фрагмент батальной сцены. Я вспомнила знаменитую строчку: «Смешались в кучу, кони, люди», и начала считать всадников, которые замерли на ходу, ожесточённо взирая на невидимого врага. Их оказалось двадцать. Когда все были посчитаны, я услышала нежный голосок Лизы:
-Всё. Можешь смотреть.
Я перевела удивлённый взгляд с картины на лицо девушки, а потом на свою руку. Последняя была в полном порядке, и выглядела, как новенькая. Я резко выдохнула. Вот так, чудеса! Конечно, то, что со мной происходило в последнее время, заставило меня по-другому взглянуть на вещи, но всё-таки, я не переставала удивляться. Сейчас был именно такой случай.
-Как это у тебя получилось? Слушай, да тебе цены нет, Лиза!
-Ты только сейчас это поняла? – широко улыбнулась сестра Роберта.
-Нет, но.., - я смущённо потупилась. Конечно, Лиза уже не раз поражала меня, но теперь я была просто ошеломлена, ведь моя рука восстановлению не подлежала. Там не просто кожа оплавилась. Даже кости обгорели.
Как ей удалось заново собрать мою руку? Это же против всех известных законов! Однако, успокоившись немного, я подумала, что зазвучать в моей голове, и тем самым спасти мне жизнь, тоже было делом непростым. Нужна была недюжинная сноровка.
Лиза поднялась с дивана, и строго посоветовала:
-Береги руку. И себя тоже береги.
Сказала так, словно собиралась уходить. Я воскликнула:
-Куда ты?
-Мы увидимся завтра, - успокоила меня девушка, - вопрос о твоём превращении в одну из Ясных всё ещё открыт. Встреча назначена на два часа дня. Очень тебя прошу, Мила, принять действительно правильное решение.
Я печально улыбнулась, и тихо произнесла:
-Кому я теперь нужна, без дара? Просто обычный ребёнок человека и Ясного. Таких много по свету бродит. Живут они себе спокойно, и их не трогают.
-Тем не менее, наш отец считает, что ты можешь сослужить Ясным неплохую службу. Если в тебе присутствовал один талант, почему бы на этом месте не появиться другому? Ты видишь вещие сны. Ты не замечала?
-Так, твой отец уже всё знает? – выпалила я, хотя понимала, что невежливо отвечать вопросом на вопрос.
-Конечно, - твёрдо сказал Роберт, - он всегда и обо всём узнаёт первым.
-Ты должна понять, - вновь заговорила Лиза, - что тебе нужно в этой жизни. Если хочешь жить спокойно, останься человеком. Мы поговорим с отцом, и я думаю, он не станет тебя заставлять становиться одной из нас. Ты больше не будешь привлекать к себе нездоровое внимание противоположного пола, а значит, не опасна.
-Конечно, ты можешь согласиться, - вмешался Роберт. Его голос прозвучал сухо и резко, словно удар хлыста.
-Ты станешь бессмертной, - продолжал он, - и будешь вечно служить Ясным. Вот здесь тебе уже не придётся надеяться на спокойную жизнь, в окружении любящей семьи. Тебе просто не позволят этого.
-А как же твоя предстоящая женитьба? – спросила я, дерзко вскинув голову, - ты ведь тоже Ясный! И как же тебе позволили вступить в брак?
-Я же просил тебя, - с досадой произнёс он, - никогда не верь тому, что про меня говорят. Даже, если это лежит на поверхности и кажется очевидным. А ты всё равно веришь! В то, что я убил твоего поклонника Руднева, в то, что я так быстро разлюбил тебя, и сделал предложение другой…
-А что я должна была подумать? – обиженно спросила я, - мне показали журнал с вашими фотографиями, и всё стало ясно, как день.
-Я же говорил тебе про PR! – заорал Роберт, - когда выходит новый фильм, надо привлечь к нему внимание потенциальных зрителей! Это прописано в наших с Тиной контрактах! Это, что непонятно?!
-Пожалуй, я поеду, - тихо сказала Лиза, - а то вы скоро молнии друг в друга начнёте метать.
С её-то способностями, могла бы и не волноваться.
-Помни, Мила. Я тебя жду завтра, и надеюсь, что ты примешь верное решение.
Помолчав немного, она добавила:
-Я надеюсь, что ты останешься человеком, и сохранишь своё трогательное, трепетное сердечко. По-крайней мере, пока.
С этими словами, она вышла, не дожидаясь моего ответа. Я хотела что-то сказать, но её уже и след простыл. Я посмотрела на Роберта, и заметила, что его глаза блестят, словно два алмаза.
-Тогда, чьи это платья? У тебя в шкафу – целый гардероб! – я снова перешла в наступление.
-Твои! – не моргнув глазом, сообщил Роберт.
-Мои? С чего это, вдруг? – не поверила я.
-А ты не заметила, что размер тебе идеально подходит?
Вопрос был на засыпку. И, правда, размер мой. Даже сказать нечего.
-Так, ты для меня их покупал? – растерянно поинтересовалась я.
-Как видишь. В прошлый раз мне показалось, что мои рубашки и джинсы немного тебе великоваты. Именно поэтому я озаботился твоим гардеробом.
-А попроще ничего не мог выбрать? – прищурившись, хамила я, млея от удовольствия. Что у меня за дурацкий характер – вызывающе себя вести в то время, когда надо просто поблагодарить человека за проявленную заботу!
-А тебе, что, не нравится? – тихо спросил Роберт, и стал медленно приближаться ко мне.
Как же он был хорош, это Стронг! Спутанные волосы, бездонные серые глаза, идеальной формы нос, волевой подбородок. Яркие, полные губы, будто созданные для поцелуя.
Я начала задыхаться от нахлынувших на меня чувств. За те считанные мгновения, пока он шёл ко мне, я успела буквально раствориться в его взгляде, который он не отводил, словно тигр, приготовившийся к прыжку. Он опустился передо мной на колени, и взял мои руки своими горячими пальцами.
Стоп. Разве он не потерял ко мне всякий интерес, когда с моей ладони стёрли все следы дара? Я внимательно посмотрела на него, и прочитала в его глазах такую неудержимую страсть, что даже отпрянула от неожиданности. Затем, осторожно поинтересовалась:
-Роберт, что ты ко мне чувствуешь?
-А ты не видишь? – хрипло спросил он, сжимая мои ладони так сильно, что я вскрикнула от боли.
-Эй, мне только что руку починили, - шутливо напомнила я, - а ты опять хочешь её сломать.
Железная хватка ослабилась, но Роберт не отпустил мои руки. Он недоверчиво смотрел на меня, и не двигался с места.
-Роберт, я не уйду, - тихо сказала я, словно успокаивая маленького ребёнка, - по крайней мере, если ты не захочешь этого сам.
Я пытливо заглянула ему в глаза, стараясь прочитать там всё, что он сейчас чувствует.
-А я и не отпущу тебя больше, - спокойно ответил он, - знаешь, мне раньше казалось, что самая большая угроза для тебя – это я, и все чужаки, обладающие сверхспособностями. Ну, вроде твоих поклонников, Самураев. Но узнав тебя поближе, я понял, что твой самый страшный враг – это ты сама. Подчас ты принимаешь такие странные решения, что никто, включая тебя, не может понять, зачем ты это сделала. Можешь объяснить, почему убежала от меня в прошлый раз?
Я пожала плечами.
-Вот, - хмыкнул он, - и я не знаю. Наверное, чтобы прекратить мои страдания. Ты же видела, как тяжело мне сдерживаться в твоём присутствии, как трудно быть просто нежным, когда хочется буквально задушить тебя в объятьях.
Я опять пожала плечами, не сказав не слова. Возможно, он прав. Но меня уже волновал совсем другой вопрос: что изменилось после того, как стёрся с ладони мой дар.
-Лучше, я бы тебе тогда руку сломал, - полушутливо, полусерьёзно сказал он, - ты бы тогда не убежала, и не попала под удар. Но ты исчезла, и несколько раз чуть не погибла. Нет уж, теперь я тебя никуда не отпущу.
-Роберт, - повторила я вопрос, который уже звучал ранее, - что ты теперь ко мне чувствуешь?
Он пронзил меня насквозь своим долгим и нежным взглядом. Затем медленно притянул к себе, и с силой прижался своими губами к моим губам. Поцелуй получился долгим и страстным.
Я тихонько застонала, когда его губы коснулись моей шеи. Он сводил меня с ума, спускаясь всё ниже и ниже. Вот, с плеча соскользнула тонкая бретелька платья, и на меня обрушился новый шквал поцелуев. Я таяла, как расплавленная свеча, ни на секунду не сомневаясь, что позволю ему пойти до конца.
-Не хочешь подняться в спальню? – хрипло прошептала я.
-Боюсь, не смогу этого выдержать, - почти прорычал он, опрокидывая меня на мягкий диван.
-А что это у вас тут все двери нараспашку? – услышала я знакомый голос. Папа! И откуда ты только взялся?!
Заслышав быстрые шаги, мы с Робертом, словно, по команде, оторвались друг от друга, конечно же, с неимоверным усилием. Стронг вскочил на ноги, и в ту же секунду в гостиную вошёл мой папочка, собственной персоной.
-Привет! – сказал он бодрым голосом и внимательно посмотрел на нас. Выглядел он великолепно. Будто это кто-то другой пытался покончить свою жизнь самоубийством ещё совсем недавно.
Очевидно, от его взгляда не ускользнуло то, что я торопливо вернула лямку от платья на её законное место. Он тихонько улыбнулся, и отвёл глаза. Я постаралась справиться с дыханием, и вскоре победила.
-Как там мама? - поинтересовалась я, показывая, что абсолютно спокойна.
-Переживает, - меланхолично ответил отец.
-В смысле?
-Говорит, ты выскочила, как кошка сумасшедшая, вслед за мной. Она даже не поняла, куда.
-И что ты ей сказал?
-Что мы поссорились с тобой слегка, и я психанул. А ты почувствовала свою вину, и захотела извиниться.
Я покачала головой, и засмеялась:
-Эх, папа, папа! А ты врун, оказывается!
Он пожал плечами, и рассудительно сказал:
-Людей, а особенно, женщин, тем более тех, от которых у тебя дети, следует беречь от потрясений.
-Мудро, - похвалила я, - и?...
-Чего «и»? – передразнил он, - собирайся. Отвезу тебя домой. К маме. Пусть полюбуется на своё чадо, а то, после того, как ты поступила в университет, она тебя редко видит. А когда видит, то ты вся израненная или, вообще, без сознания.
-Может, я здесь переночую? – робко спросила я, украдкой глядя на Роберта, - мы завтра собирались….
-Знаю, знаю, куда вы собирались, - перебил меня отец, - и что вы сейчас собирались делать, тоже догадался. Не маленький.
-Папа! – возмущённо воскликнула я, - откуда такой авторитарный подход к воспитанию? То семнадцать лет тебя не было… Почти… И вот, вдруг, объявляешься, и командуешь…
-Ты когда за мной по шоссе мчалась, я подумал: какая же у меня дочь! Добрая, отзывчивая, умная, самоотверженная! Только, совсем не рассудительная. Вот, я и решил – выживу, возьмусь за твоё воспитание.
-Выжил…, - растерянно пробормотала я.
-А ты думала! – самодовольно воскликнул папочка, - нам, Ясным, не так просто расстаться с жизнью, как обычным людям. Чтобы нас убить, нужно всё очень правильно рассчитать. Ну, ты уже знаешь. Нашлись люди, рассказали…
Я кивнула, и отец продолжил:
-А чтобы самому себя прикончить, надо превратиться в столб пламени. Загореться, вспыхнуть, да как следует, поярче. А у меня вдруг вся решимость исчезла куда-то. Я просто понял, что ты меня любишь и готова спасать даже ценой собственного здоровья. Разве, ради этого не стоит жить? Можешь считать, что это я для порядка больше, чем для дела, в забор врезался. Позабавился немного, машину спалил. Так, развлёкся немного…
Роберт, хранивший молчание во время этого разговора, не смог сдержаться, и громко захохотал. Я смерила отца гневным взглядом, и зашипела:
-Ах, это ты развлекался?! Да я из-за тебя чуть сама в огненный столб не превратилась! Шутник, то же, мне! Ты знаешь, что мне Лиза потом руку заново собирала?
-Да знаю я всё, - снова став серьёзным, ответил отец, - а ещё я знаю, что тебе предстоит принять непростое решение. Поэтому, собирайся. Я у тебя, как раз, машину одолжил. Мигом до дома домчу. Там и подумаешь, как следует обо всём. Прикинешь, так сказать.
Я перевела глаза на Роберта, будто спрашивая, что он думает по этому поводу. Он кивнул, и сказал:
-Мила, твой папа прав. Тебе нужно остаться одной. Решить для себя, как ты хочешь жить дальше. Конечно, дома тебе будет проще думать, так что, поезжай.
В его глазах промелькнула грусть. Я видела, как сильно он не хотел меня отпускать. Тем не менее, вместо того, чтобы окончательно вскружить мне голову и напрочь лишить способности трезво рассуждать, он предпочёл дать мне возможность побыть наедине с собой. Я благодарно посмотрела на него, и сказала отцу:
-Поехали.
Мы втроём вышли во двор, запорошенный снегом. Мне захотелось расстаться на позитивной ноте, и я, смеясь, крикнула:
-А снегу-то нападало! Прямо, Новый год! Роберт, ты непременно должен нарядить к празднику вон ту огромную ёлку, - я указала на раскидистое дерево, которое росло прямо посереди участка, на котором располагался дом, - гирлянды, шары, игрушки, и всё такое…
-Так, до Нового года ещё далеко, - удивился отец, но, тут же, махнул рукой, и пошёл к машине. Видимо, его сейчас волновали более важные вопросы, чем новогодние приготовления. Я знала, что он волнуется за меня, и теперь, наверняка, прикидывает, что мне посоветовать в отношении завтрашнего дня.
Я подошла к Стронгу, и заглянула ему прямо в глаза. В них плескалась безграничная нежность. Он взял мою руку, и прижал к губам.
-Не хочу навязывать свою волю, но очень прошу, прими правильное решение, - тихо прошептал он мне на ухо.
-Правильное – это какое? – уточнила я.
Он покачал головой, и сказал:
-Ты сама знаешь. До завтра. Я за тобой заеду.
Он привлёк меня к себе, и порывисто обнял. Целоваться мы не стали, потому что мой папаша пристально наблюдал за нами из машины. Сколько лет я мечтала, чтобы у меня наладились отношения с отцом, чтобы он начал принимать участие в моей жизни, и вот – получите, распишитесь. Следит за каждым моим шагом, пальцем пошевелить не даёт! Я шутливо нахмурилась, и двинулась к своей машине.
продолжение: http://www.proza.ru/2014/03/07/1189