Право нации на самоопределение – это, по сути, право распоряжаться территорией, на какой она живет. В основе ее благополучия - свободное использование земли.
Ясно, что понятие нации связано с пользованием ею как совокупным собственником куском территории на планете, но вопрос о собственности на землю всегда подменялся фактом давнего проживания нации на ней.
При этом с территорией, на которой веками проживает нация, то есть с землей, залитой кровью всех, кто за нее воевал, на которой похоронены прадеды и отцы, происходит процесс индивидуализации, - она превращается в отечество, сакрализуется в сознании нации.
Как писал Владимир Соловьев: «Когда француз говорит о своей стране, он обычно назовет ее la belle Fiance - прекрасной Францией, англичанин ввернет несколько слов о merry old England - веселой, или доброй, старой Англии, немец начнет рассказывать о чем-нибудь treudeutsch -чисто немецком. И только русский националист станет взывать не к эстетическому, этическому или политическому идеалу, а к идеалу морально-религиозному - Святая Русь». Соловьев В. Полное собрание сочинений, т.3, с.50.
Таким же морально-идеологическим идеалом, примером для человечества был СССР в глазах его населения.
А подобных примеров не так и мало. Палестина была Святой Землей в глазах евреев и крестоносцев, христиан всего мира и мусульман, Новым Израилем, то есть той же Святой Землей называли свою страну американские первопоселенцы – английские, немецкие и голландские протестанты.
Все национальные споры начинаются с выяснения прав на землю.
Границы «компактной территории» удается закрепить лишь ценой пролитой крови.
Рано или поздно, но когда-то тот клочок земли, где поселилось племя, с оружием в руках сообща отстаивали от посягательств чужеземцев.
При этом, нет, наверно, ни пяди земли, где не успели бы сменить друг друга хотя бы несколько, а то и десятки государств: Египет, Китай и Индия, Средняя Азия, Африка, Восточная Европа - все пережили множество нашествий и сотни правителей.
Кто только за тысячелетия не успел поселиться и сгинуть на Пелопонесском полуострове: пеласги, микенцы, ахейцы, спартанцы и эллины.
Кровь нынешних греков - невероятный коктейль фракийских, турецких, сербских и десятка других национальных генов.
Где только не кочевали евреи, - в Вавилоне и Ливане, в Аравийской пустыне и Египте, - прежде, чем им довелось, наконец, несколько веков пожить в Палестине, в которой они вырезали прежних жителей. А потом, после разгрома римлянами - 16-вековое скитание по всем континентам...
Захват или оккупация чужих земель - вот суть мировой истории. Слово оккупация произошло от латинского occupatio — захват, занятие. Основываясь на 4-й Гаагской Конвенции 18 октября 1907 года можно дать определение оккупации: занятие неприятельской армией территории иностранного государства, не сопровождающееся обретением суверенитета над ней.
Таким образом, для оккупации необходимо наличия нескольких факторов:
- состояние войны между государствами;
- занятие территории государства вражеской армией;
- отсутствие суверенитета над территорией, т. е. одно государство не является частью другого.
Конечно, в Декларации ООН от 14 декабря 1960 г. о предоставлении независимости колониальным странам сказано: «Все народы имеют неотъемлемое право на целостность их национальной территории».. Правда, 16 декабря 1960.
Тем не менее, свое право на обитание на той или иной «территории» до сих пор почти всем народам приходится доказывать, опираясь не на силу права, а на право силы и ложь.
При этом образ собственного народа националист, как правило, окрашивает в самые голубиные, радужно-голубые тона. Мы-де сами-то люди мирные, добрые, хорошие, вот только на нас нападают все, еле успеваем отбиваться.
Так, например, в статье «Патриотизм против национализма» академик Д.С. Лихачев писал: «Русские хоть и не всегда, но по большей части жили в мире с соседними народами. Мы можем отметить это уже для древнейших веков существования Руси. Мирное соседство русских и карельских деревень на севере в течение тысячелетий - факт очень показательный. Соседство с русскими мери, веси, ижоры и т. д. не было окрашено кровопролитиями».
"Каждого националиста неотступно преследует убеждение, что прошлое можно менять. Он подолгу живет в некоем фантастическом мире, в котором события совершаются так, как им следовало бы, в котором, к примеру, испанская армада добивается успеха или русская революция сокрушается в 1918 году, — и националист, если ему представится такая возможность, обязательно перенесет часть своих мечтаний в исторические книги.
Большое число пропагандистских писаний нашего времени является всего-навсего подделкой. Факты замалчивают, даты меняют, цитаты вырывают из контекста и препарируют так, что смысл их совершенно меняется. События, которые, по мнению националистов, не должны были иметь места, не упоминаются, а в конце концов отрицаются полностью". Джордж Оруэлл. "Заметки о национализме".
Мифы о происхождении и исторических правах наций, ложные обвинения других наций, заявления, что регион Х - исконная земля нации Y, - вот причины всех войн.
Почти все национальные государства Западной Европы, за редчайшими исключениями, возникли путем захвата соседних территорий, населенных другими народами.
Прошлое любой современной нации, что ни говори, слагается из суммы историй всех присоединенных или невзначай прихваченных племен и народов, впоследствии интегрировавшихся в эту нацию. «Пока областная история с их памятниками не будут раскрыты и подробно рассмотрены, до тех пор все наши общие исторические заключения о существе нашей народности и ее различных исторических и бытовых проявлений будут голословны, шатки и даже легкомысленны».Забелин И.Е. История и древности Москвы // Опыты изучения русских древностей и истории. М.: Солдатенков, тип. Грачева, 1872. Ч. 1. 566 с.
Все легенды о добровольных присоединениях и свидетельства историков основаны на чистом вымысле, о какой бы из «исторических» наций не шла речь.
Как советовал Фридрих Великий: «Если вам нравится чужая провинция, занимайте ее немедленно. Вы всегда потом найдете юристов, которые докажут, что вы имели право ее захватить».
Историк Р. Барнет, изучавший истоки внешней политики США, задал вопрос: каковы же национальные интересы, во имя чего США вторгались в разные страны, «сея смерть, террор и разрушение».
Отвечая на него, он писал: «С любой исторической точки зрения США являются империей. С рождения республики в 1776 году до начала 2-й мировой войны территория владений Соединенных Штатов увеличилась с 400 тыс. кв. миль до 3 738 393 кв. миль. ...Во 2-й мировой войне Соединенные Штаты юридически не аннексировали новых территорий, но они взяли под свой полный контроль «стратегически опасные территории» и другие базы, увеличив таким образом свои мировые владения». Вarnet R. Roots of War. New York, 1972, p.5 и 17.
«Историки вообще расположены превозносить покорителей и ругаться над покоренными. Это не их профессиональная слабость, а только результат зависимости их суждений от общественного мнения наций, к которым принадлежат они». Чернышевский Н.Г. О различиях между народами по национальному характеру. Избранные философские сочинения, с.239.
Поэтому не стоит доверять ни Сунь Ятсену, рассуждающему об энтузиазме, с которым народы, живущие вокруг Китайской империи, соперничали за право платить дань великой державе, ни творцам мифа о мирном возникновении империи Российской.
История наша полна спорных гипотез, и начало ее - не исключение.
Например, русская община многими поколениями публицистов умиленно рассматривалась как тот нетленный пример внутренней цельности, верности народа своим обычаям, который свидетельствует о силе и нравственном здоровье нации.
Но «наша поземельная община, как известно, самая поздняя в мире, и создана чисто искусственно, без всякого участия - действительного или фиктивного - кровного родства; ее создали в XYII в. две чисто политические силы: помещик - крепостной владелец и дьяк финансового управления». Ключевский В.О. Соч., в 9 т., т.6, с.78.
За отсутствием серьезных свидетельств, историки заменяют их догадками, основанными на возможностях, а то и на схожести слов, от одного допущения шагают к другому, а там к третьему, и воображение порой заводит их в такие дебри, где от Рима до Крыма рукой подать.
Такая вымышленная история выглядит, как случайный набор действий, совершенных по неведомым причинам. Именно в этой связи Гольбах писал: «Излишек едкости в желчи фанатиков, разгоряченность в сердце завоевателя, дурное пищеварение у какого-нибудь монарха, прихоть какой-нибудь женщины являются достаточными причинами, чтобы заставить предпринимать войну, чтобы послать миллионы людей на бойню, чтобы разрушить крепости, превратить в прах города, чтобы погружать народы в нищету и траур, чтобы вызвать голод и заразные болезни и распространять отчаяние и бедствие на длинный ряд веков». Гольбах П. Система природы. – М., 1940, с.147.
О важности территории для нации Карл Каутский писал: «Вместе с территорией, на которую нация оседает, она получает твердую почву под ногами, во всех смыслах этого слова. С этого момента все отношения ее становятся более устойчивыми - нация консолидируется... Территория имеет значение не только для прочного слияния наций, но и для длительного разделения их. Подобно общности языка, и общность территории может вызвать целый ряд общих интересов, взглядов, впечатлений, которые не разделяют другие народы, живущие на другой территории, даже если бы они говорили на том же языке. Сколько бы членов нации не было перемешано с другими национальностями, самое ядро нации должно всегда занимать замкнутую территорию. Там концентрируется ее культура, язык, и без постоянного общения с этой территорией, без постоянного воздействия ее словесной и письменной культуры, рассеянно живущие члены нации скоро потеряли бы и свою общность языка и свою национальность». Каутский К. Национальность и международность. - Петроград. 1918, с.26-33.
Конечно, «попытки искать предков того или иного народа на той территории, где народ этот ныне проживает, чаще всего неосновательны - хотя бы в силу того, что на протяжении многих веков непрерывно происходили миграции». Монгайт А.Л. Археологические культуры и этнические общности. - Народы Азии и Африки. 1967, №1, с.58.
Коварный парадокс современного исследователя национализма Энтони Смита: «Нации, желающие иметь будущее, должны озаботиться созданием мифов о своем прошлом», который так часто оказывается верным, учит нас всегда сомневаться в достоверности учебников и исторических свидетельств.
Не все ли равно, скажут нам, какая история у географии?
Зачем доказывать чьи-то права на владение землей, если сложившееся положение можно считать данностью? Есть государство, которое существует, независимо от патриотических изысканий и археологических раскопок, и оно будет жить, как бы не хотелось замечать этот факт.
Нам, представителям нации великой, не очень хочется задумываться о правах страны, русского народа на землю, на которой мы живем.
Эти права возникли давно, за них заплачено кровью наших предков. В современной политической географии нас многое устраивает.
С какого же момента в данном случае надо вести отсчет общей судьбы, и почему часть населения вдруг бросается разыскивать своих предков, обычно искажая при этом историю?
Об исторических корнях и правах на родную землю задумываются в годы больших перемен, когда о несправедливости былого начинают рассуждать идеологи соседних или вновь образующихся наций, стремящихся к переустройству нынешних границ, к переделке политической карты, или в годы иностранных - монгольского, польского, французского, немецкого и прочих - нашествий.
Когда права эти подвергаются ревизии и критикуются оружием, припомнить о прошлом тогда приходится поневоле, как бы мы не отворачивались от него.
Крах Российской империи заставил задуматься о правах наций, населяющих эту землю.
Развал Советского Союза вызвал новую волну суждений о границах русского народа и о корнях Руси Изначальной.
Ныне русские патриоты зовут ученых к национальному наступлению на историческом фронте, дабы «улучшить» реальную историю Руси.
Так, лукавит писатель В.И. Меркулов: «Новое изучение начала Руси может "испортить" всю существующую картину исторических событий. Но этого требует священный долг памяти нашего народа и нашей истории. Мы призываем к "наступательной" науке, чтобы воспрепятствовать всей позорной лжи и измышлениям о начале Руси! ». Меркулов В.И. Откуда родом варяжские гости? - М., 2005, с.112.
Использовать историю как орудие наступательной пропаганды уже давно стремятся и за рубежом.
Поэтому доверившись школьным мифам и историкам, заявляющим о традиционности патриотизма, нетрудно попасть впросак.
Корсиканцев от французов отделяет язык, но они патриоты Франции.
Веками в составе Британской империи живут и шотландцы. Почему с некоторых пор они заговорили о несправедливости своего прошлого?
С национальной точки зрения "испанец" - такое же размытое понятие, как "россиянин". Испанию издревле населяют разные по культуре народы, говорящие на разных языках. Кастильцы, каталонцы, галисийцы, баски, и другие...
Провансальцы и каталонцы - народ, говорящий на одном языке, но разделенный франко-испанской границей. Однако жители Прованса считают отечеством Францию, а каталонцы мечтают о политической самостоятельности территории, на которой они живут, независимо от воли остального населения.
Вот слова одного из лидеров каталонского национального движения Т. Фаргаса: «Каталония - это нация. Она представляет собой нацию, ибо имеет свои четко очерченные географические пределы, историю, культуру и общую национальную волю к утверждению. В последнее время много стали говорить о праве на свободное самоопределение. Мы с ним согласны. Однако если в тот момент, когда проблема будет поставлена в практической плоскости, а из-за большого количества иммигрантов результаты выборов могут дать отрицательный для каталонцев результат, мы с таким результатом не согласимся. Национальная самостоятельность Каталонии не может быть поставлена в зависимость от голосования, результаты которого нам неясны и обусловлены целым рядом неустойчивых факторов». Мигель, де Амандо. 40 миллионов испанцев 40 лет спустя. - М., 1985, с.73.
Разве не о таких националистах в свое время писал Николай Трубецкой: «Они стремятся лишь к тому, чтобы их народ во что бы то ни стало получил государственную самостоятельность, чтобы он был признан «большими» народами как полноправный член семьи «государственных народов» и в своем беге во всем походил именно на эти «большие народы»... У националистов, о которых идет речь, государственная самостоятельность и великодержавность превращаются именно в самоцель». Трубецкой Н.С. Об истинном и ложном национализме. - Там же. с.420.
Один из президентов Американской исторической ассоциации К. Рид, заявив, что беспристрастие и объективность уже не могут быть научным идеалом, еще в 1950 году писал: «Атомные бомбы требуют быстрых решений. Либерально-нейтралистская позиция... нас уже не удовлетворяет... Тотальная война, все равно - холодная или горячая - мобилизует каждого и каждый обязан занять свой пост. Историк не более свободен от этой обязанности, чем физик». American Historical Review, 1950, January, p.283.
Впрочем, аргументы историков могут стать поводом и для начала настоящих военных действий. Если вы хотите спровоцировать войну, очень хороший способ - покопаться как следует в прошлом.
Одним из любопытных примеров «прикладного» применения истории стала иракско-кувейтская война 1990 года.
«В качестве одного из предлогов вторжения Ирака в Кувейт в августе 1990 года использовались сомнительные утверждения арабских историков.
Возмущенные подобным злоупотреблением для трактовки столкновений между арабами, кувейтские историки начали то, что можно назвать контрнаступлением, - уникальную войну на поле исторической науки. Этой науке известны самые разные войны, но мы впервые сталкиваемся с войной, в которой развязавшая ее сторона, чтобы изменить географию, опирается на историю.
Голословные утверждения, касающиеся истории, использовались для того, чтобы стереть с карты мира целую страну и найти этому оправдание.
Путаницу и двусмысленность породил сам метод, применяемый иракскими историками.
Речь - о целом ряде уловок, ведущим к большим искажениям в исторических работах, и наносящих вред самим историкам.
Первая из них - «выборочность».
Иракские историки, в том числе пользующиеся заслуженной репутацией как ученые, сознательно выбирали те факты, которые могли служить целям режима, даже если они вызывают сомнения у начинающих исследователей, не говоря уже об известных профессорах-историках.
Разумеется, они не могли не понимать, что подобные «целевые» писания обречены на короткую жизнь.
Вторая уловка - метод частичного цитирования, как если бы стих святого Корана: «О, вы, которые уверовали в меня, не совершайте молитвы...» был оборван на этих словах и была отброшена заключительная строка «...если вы пьяны».
Таким образом, историки выбирают только те аргументы, которые служат их целям или политике других людей.
Третья уловка связана с первыми двумя. Игнорируются исторические факты, независимо от того, насколько они убедительны.
Четвертая уловка отражает склонность этих историков обращать внимание не на содержание, а на форму.
На свет божий выплывают второстепенные события, в связи с которыми нагромождены горы измышлений, а все цитируемые документы нацелены не на строгое изложение исторического факта, а преследуют решение политической задачи.
Потенциальная опасность подобных игр ясна всякому, кто занимается вопросами истории. Эти игры ведутся для того, чтобы запутать факты, а не подтвердить, и для того, чтобы служить сиюминутным целям.
А ведь факты должны устранить все сомнения из народной памяти, которая более долговечна, чем многие научные споры. Любой диспут, как бы серьезен он ни был, в итоге окажется перевернутой страницей истории.
Пятая уловка - это искажение истории путем применения современных реалий для суждений о ином веке и другой ситуации. Использование понятий суверенитета, сюзеренитета и подобных им терминов современности, для описания ситуаций, существовавших два или более столетия назад в период, скажем, Османской империи, лишь выявляет хлипкое основание, на котором покоятся такого рода теории.
Аксиома для любого исследователя - это то, что при изучении каждого века истории нужно учитывать условия, характерные для данного периода.
Последняя из этих уловок особенно ясна при взгляде на заголовки книг, изданных в Ираке. Очевидно, что у авторов была предвзятая точка зрения на события.
Первая книга, объявившая эту войну с помощью истории, была выпущена под заглавием «Кувейтцы - это иракцы».
Лживость этого названия хорошо иллюстрирует все подобного рода писания, увидевшие свет в в этот период истории арабской нации. Те, кто пользуется историей в качестве оружия в войне, должны либо придерживаться фактов, либо молчать». Кувейт: Государство и границы. Проект под рук. А.Ю. аль-Гунайма. Кувейтский фонд содействия развитию науки. М., 1994, с.37-39.
Это неплохой пример того, какими именно методами извращается национальное прошлое, как создается ложная история.
Аналогичная ситуация и с демографией.
В книге «На Балканах. Путевые очерки» (Петроград, 1917) В.В. Водовозов приводит данные о том, как по-разному оценивали национальный состав населения Македонии накануне Балканских войн ученые враждующих стран.
По болгарской демографии болгар в Македонии жило тогда 1.181.336, сербов 700, албанцев 128.711, турок 499.204 и наконец, греков – 228.702 человека. А по греческой статистике болгар в Македонии было 332.162, сербов и албанцев нет вообще, турок 634.017 и греков 652.795 человека. Напротив, по подсчетам Сербии в Македонии болгар имелось 57.600, сербов 2.148.320, албанцев 165.620, турок 231.400 и греков 201.140 человек.
Вот почему правдивость любого утверждения о нациях, "испокон веков живших на этих землях", всегда нуждается в самой тщательной проверке.