В комнате было очень тихо. Даже ходики, висевшие в проеме между двумя окнами, молчали. Маятник застыл как часовой у мавзолея.
– Эх, — подумал Александр, — вечно я забываю подтянуть гирю. Интересно, когда они остановились? Знаю точно, что в районе одиннадцати, когда заходила Нина Ивановна, они шли. Я еще глянул на них и удивился тому, что она так рано пришла. На часах было без семи минут одиннадцать, а она обычно приходила не раньше двенадцати. Нина Ивановна приносит пенсию соседке, бабе Вале. Ведь как выходит, рабочий день у нее с девяти часов: пока получит деньги у кассира согласно списка, разложит каждому по стопочке, а их, пенсионеров, у нее под сотню, пока дойдет до нас, вот уж и полдня, как корова языком слизала. Да, хорошо, что соседке денежки вчера принесли. Где бы я взял бабла на опохмел? Идти в соседний подъезд самогон под запись брать, ну его, говенный он у них, просто жуть. И головой дурею, и понос, с толчка не слезаю. А тут — Валентина Андреевна с этой пенсией.
Александр перевернулся на левый бок и сел на краю кровати, явно намереваясь встать.
—Ну, я – полный болван. Надо же так допиться, мозги совсем не соображают. Срочно бросать пить надо. А то и бессонница замучила, и мозги отупели.
Нет алкоголиком он стопроцентным не стал, может месяцами не пить. Друзья его спиваются и уходят по-тихому на тот свет, а он нет. Наверное порода у него такая, на алкоголь крепкая, как сейчас модно говорить – гены особые есть. От дедов-прадедов достались. Пьяница из него получился хороший, а алкоголик – нет!
Внутренний его голос, полный возмущения, проорал:
—Да встань и погляди, на них все написано, стрелки-то остановились!
Александр, шумно посапывая, встал, подошел к часам и, прищуриваясь, посмотрел на них. Стрелки показывали половину второго.
—А сейчас сколько? – вслух проговорил он и засмеялся, потому что вспомнил анекдот на эту тему, который рассказал ему давно еще сосед его, Иван Степанович. Вернулся, лег на свою видавшую виды кровать. Кто на ней только не спал, все «синяки нашего микрорайона и даже ближнего зарубежья», историческая ценность, так сказать.
Короче – анекдот. Пришел один мужик к другому с бутылкой, как полагается, в гости. Сидят – пьют. Через некоторое время гость начинает вращать головой в разные стороны, вроде как ищет чего. Хозяин спрашивает:
— Ты, чего шаришь?
Гость в ответ:
—Понимаешь, жене обещал не позже двенадцати прийти домой, а с собой часы не захватил, да и у тебя, я гляжу, их нет.
Хозяин обиженным голосом отвечает:
— Как нет, а вот это что? — и показывает на молоток, висящий на стене. Встает, снимает его и стучит по стене, а из-за стены сосед как заорет:
— Вы чего идиоты что ли? Половина двенадцатого, козлы!
— Ну вот, – сказал хозяин,
— А ты говоришь, что у меня нет часов.
—Хороший анекдот,— подумал Александр, — про меня. Я тоже бы стукнул о стену молотком, но у меня его нет. У меня ничего нет. Из всей мебели: эта кровать, колченогий стул, стол времен первых пятилеток да ходики, которые нашел на мусорке и отремонтировал. Этот раритет был для Александра гордостью. Он всем своим дружкам, приходившим к нему побухать, демонстрировал его.
—А чего там Иван Степанович, вот друг у меня был, Анохин Толик,— продолжил рассуждения Сашка, — это когда я еще в институте учился. Так он шесть толстых тетрадей имел с анекдотами. Постоянно носил с собой тетрадочку и записывал за рассказчиком. Для этого даже освоил приемы стенографии. Вроде как шуточки – ан, нет. Я думаю, что Даль тоже так собирал по крупицам, по зернышку народную мудрость. А что ты думаешь, анекдот – это тоже народная мудрость. В нем все четко подмечено. И главное отражает исторические регалии. Во, как я завернул умно. В жизни такой умный был бы, может быть не валялся на этой старой кровати с провисшей панцирной сеткой, в квартире на двадцать соседей; жил бы в своей, лежал бы в спальне на кровати от «хохлов» из города Тернополя. И жена бы не ушла, сука, к другому. И размена этого дурацкого не было. Многого чего не было бы, если бы был такой умный. Но история, как сказал один настоящий философ, не терпит сослагательного наклонения. Как сказал бы старый Изя: « Что имеем, тем и имеем, а если не имеем – имеют нас». Под эти рассуждения он тихо стал погружаться в сон, в царство славного Морфея.
Солнце было уже высоко и поэтому припекало, а по оконному стеклу ползала огромная толстая муха, исполняя какой-то странный, одной ей известный, танец, противно зудела, стукаясь о стекло. Из-за нее и из-за солнца, которое нахально вползло через оконный проем в его комнату и за светило в глаз, он проснулся.
Вставать не хотелось. Сашка полежал с минуты две с закрытыми глазами, но муха его раздражала до зубовной боли. Он нехотя развернулся на левый бок, встал и подошел к окну. Муха отлетела от стекла и стала кружить под потолком вокруг лампочки.
— У, черт! Блин!— выкрикнул в слух Александр, а про себя подумал:
—Теперь житья не будет. Пока не выгоню из комнаты или убью, на фик.
Александр стоял у окна, когда муха, сделав крутой вираж, опустилась на стол среди остатков вчерашней снеди и стала вальяжно ползать по столу, пробуя на вкус все что на нем было. В этот момент Александр сильно пожалел о том, что не читает и не покупает в последнее время газет. Он привык раскладывать на столе свою еду в тех полиэтиленовых пакетах и упаковках, в которых приносил ее из ближайшего ларька, сильно развернув или разорвав их для удобства пользования. Поэтому газета ему ни к чему.
— Эх, газеточку бы сейчас, — подумал Александр, но его размышления прервал свист и последующий крик с улицы.
— Чудо! Выходи, пойдем в Хохлому пивка глотнем. У нас рыбка есть – с тебя пиво.
Чудом его звали давно, еще со школы, когда он на уроке физики во время очередного опыта, который проводили ребята вместе с учителем, на вопрос учителя:
—Что же мы имеем в итоге?
Ответил, не покраснев и не смутившись:
—Чудо.
За этот проступок он был выдворен из класса, произведена была запись в классном журнале и дневнике с настойчивой просьбой к родителям заглянуть как-нибудь на досуге в школу. А до этого момента их сын не допускается к занятиям по физике. Вот такая трагикомичная история. Его, конечно, отец, придя из школы, выпорол, и сказал, что если еще повторится такое то, ему, то есть Александру прямая дорога в семинарию. Мол, это у попов везде чудо, а на уроках физики опыты проводят, по которым судят о природе вещей. Отец у Сашка был простой и правильный, интеллигентностью от него ни грамма не пахло. Откуда ей взяться? Весь жизненный путь его: ФЗО, завод, станок. Рано утром ушел, вечером домой пришел, поел и на весь вечер к себе в мастерскую, оборудованную в сарае. А утром опять на работу и так каждый день, исключая, конечно, выходные.
Сашка вылез в форточку и крикнул корешам:
— Не-а, я пустой, бабок нет, вчера все закончились
— А ты у бабы Вали займи, — не унимались мужики.
— Вот идите и занимайте, я уже вчера занимал, теперь кредитная линия закрыта до возврата суммы, — сказал он и заржал.