Николай Ефимович Берестов, энергичный и крепкий с виду пенсионер, лежал один в трехместной палате терапевтического отделения и, ворочаясь с боку на бок на старой скрипучей кровати, долго не находил себе места. Всякие думы лезли в голову старика, которые он безуспешно старался отогнать, словно назойливых мух
Уже больше двух недель врачи капельницами и таблетками пытались залечить его язву. Эта, как называл он, «проклятая болячка» стала тревожить еще перед уходом на пенсию – в самый разгар перестройки. В то время, в результате гайдаровской «шоковой терапии» в массовом порядке закрывались дешевые рабочие столовые; новоиспеченные буржуа- работодатели в погоне за прибылью, месяцами задерживали зарплату своим работникам. Не обошла недобрая участь и предприятие, где трудился Берестов. Рабочие, которые могли что-то принести из дома, еще как-то перебивались, другие же – с каким-то несвойственным для нормального человека, смирением – попросту голодали. А без хорошего питания, какой организм выдержит, не даст сбоя?
В общем, однажды, почувствовал Берестов нелады в желудке. И обратиться бы ему сразу к врачам, но у русских мужиков, видно, испокон веков так заведено: терпеть, что есть мочи, пока не достанет нужда, не прижмет боль окончательно. Вот, и он терпел. Лишь, когда стало совсем плохо, решился, отправиться в больницу.
Здесь его подвергли тщательному и всестороннему обследованию, которое только могло провести в провинциальном лечебном учреждении. Заставили пройти флюорографию, сдать из вены и пальца кровь, лечь на кушетку для ультразвукового исследования печени и, наконец, проглотить какой – то «японский зонд» для визуального наблюдения за внутренностями пациента. После столь неприятной процедуры три дня болело горло, но именно благодаря зонду и был довольно-таки быстро поставлен точный диагноз.
– У вас уважаемый, язва двенадцатиперстной кишки, – спокойно констатировал высокий и довольно плотный с рыжими волосами хирург. – Теперь мы будем чаще встречаться.
– Что значит: «чаще встречаться»? – утирая пот, слюну и выделения из носа после зонда, спросил вяло, даже с каким-то безразличием, Берестов. – Мне предстоит операция?
– Пока – нет, – сказал хирург. – Пройдете, положенный курс лечения в терапии, а там видно будет. У вас обострение, нужны хорошие лекарства. К сожалению, в больнице их нет…
– А как же лечиться? – удивился Николай Ефимович. – Что же это за лечение без лекарств?
– Ну, старые, малоэффективные, препараты, конечно, имеются… – хирург говорил таким тоном, словно речь шла о просроченных медикаментах. – А новые лекарства, если хотите, можете приобрести в аптеке. Сейчас большой выбор хороших лекарств. Есть и не очень дорогие…
Берестов внутренне запротестовал такому предложению, но возмущаться не стал: здоровье-то дороже любых денег. После чего, стали его добросовестно, день за днем, под присмотром лечащего врача Зинаиды Михайловны Зориной пичкать «хорошими и не очень дорогими лекарствами», на которые ему пришлось потратить все свои скудные сбережения.
Однако лечение не дало нужного эффекта. Дорогие таблетки оказались "пустышками" и остался Берестов без денег. И все также – с «проклятой болячкой». Это его возмутило. Он посчитал себя обманутым и решил написать о творимых безобразиях в больнице депутату Яковлеву, чьи резкие статьи часто встречал в местной газете. Когда его навестил внук, он попросил его разыскать депутата и передать письмо.
В палате открылась дверь. На пороге стоял главврач.
– Кто у нас здесь? – спросил он, подойдя к кровати, на которой лежал Берестов.
Старик поднялся с кровати, сел, обул тапочки.
– Берестов, - ответил старик. – Николай Ефимович. -А вас я прекрасно знаю...
– Меня многие знают.
– Вы кстати зашли. Мне хотелось у вас спросить, сколько еще меня будут здесь дурачить?
– Что значит – дурачить? – Статенина передернуло от тона, который больной позволил себе разговаривать с ним, главврачом. – Николай Ефимович, я не понимаю, о чем вы говорите.
– А чего тут понимать! Деньги на лекарства я ухлопал, , а улучшения нет. И вообще...
– Видите ли, Николай Ефимович, болезнь у вас запущенная. И простые лекарства здесь оказались бессильными.
– Простые?! Да я на них всю свою пенсию потратил!
– Успокойтесь. Я зашел к вам не ругаться. Хотя, знаю, что Вы написали жалобу, и мне лично Вы неприятны...
– Взаимно! – ответил Берестов. – Век бы с вами не встречался, но, к сожалению, приходится.
Он презрительно отвернулся к окну.
– ... Я пришел сказать вам о том, – продолжал главврач, – что советовался с вашим лечащим врачом.
- Ну что же вы с ней насоветовались?
- Зачем вы так, Николай Ефимович? Ваш врач сделала все что могла... Предложила плановую операцию. Хирург Рыжов согласился провести ее.
- А он что мог не согласиться?
- Николай Ефимович, у нас не хватает хирургов. Люди ждут по полгода очереди. Вам идут на уступки… Операция хоть и плановая, но вне очереди, что ли…
– И сколько мне ждать? – сухо спросил Берестов.
– Два дня.
– Так быстро?
– А чего тянуть? Соглашайтесь. Рыжов – хороший хирург. Операция бесплатная.
– Мне надо посоветоваться с родными, – ответил мрачно Николай Ефимович после некоторого раздумья.
– Конечно, конечно, – согласился главврач, – посоветуйтесь. Но не затягивайте. Операция у Вас плановая, а мы, еще раз повторяю, – он натянуто улыбнулся, – определяем Вас как бы вне плана… Вам еще нужно будет сдать анализы, пройти кардиограмму. И сразу перейдете в хирургию.
– Постараюсь, не затягивать.
– А что будем делать с вашей жалобой?
– С какой жалобой? – старик сделал вид, что не понял о чем идет речь.
– Той, что вы написали депутату. Я думаю, ее следует забрать. У нас и так проблем хватает, а тут еще депутаты станут нервы трепать...
– Жалобу я забирать не буду, – твердо сказал старик.
– Что ж, как хотите... Но советую еще хорошо подумать.
Статенин не ожидал такого ответа. Крепкий орешек – этот старик. Ну, ничего, у каждого орешка в скорлупе бывают трещины.
Противоборство, которое он собрался вести с депутатом, было для него игрой. И его ход, который он так успешно начал, сейчас дал первую осечку.
Статенин вернулся в ординаторскую. Что ж, без поражений в таких делах не бывает. Но главврач уже придумал, как сможет вернуть себе проигранное очко. "Ничего, пусть готовится к операции..."
Последние события заставили его вспомнить, как все начиналось.
Это были тяжелые дни. Задержка зарплаты, сокращение финансирования... Страховая медицина... и прочие новшества выбивали из привычной колеи. Как пиявки присасывались различные посредники, чтобы вытянуть все соки...
Тогда-то и стали все чаще звучать призывы к свержению "старых порядков". А "старые порядки", как объясняли в "верхах", – это, не что иное, как бесплатная медицина и только, когда не станет ее, все нормализуется. А пока каждый главврач должен показать свою хозяйскую смекалку и придумать, как выкрутиться в создавшемся положении.
Собственно, в этом деле Статенину не нужно было долго ломать голову: что и как нужно делать, давно уже придумали другие, о чем бескорыстно делилась центральная и региональная пресса, оставалось лишь все это попытаться внедрить у себя.
– Видите, в каком мы находимся положении, – сказал однажды на собрании специалистов высшего звена Александр Матвеевич. – Зарплата у всех у нас маленькая и ту задерживают, средства из бюджета на медикаменты и прочие нужды поступают не в полном объеме, поэтому нужно что-то делать, иначе нам не выжить.
Он выжидающе замолчал. Молчали и врачи, потому как они абсолютно не знали, что от них хочет руководитель.
Наконец, Статенин произнес:
– Конечно, я понимаю, что мои слова вызовут неоднозначную реакцию, но, уважаемые коллеги, мы должны разработать план, как нам компенсировать недостающие средства на медикаменты. Вы знаете, что положение наше тяжелое…
– Да уж куда тяжелее! – сказал кто-то с места. – Зарплату уже третий месяц не выдают
– А с лекарствами? Бинтов и тех нет в достаточном количестве…
– Все верно, коллеги. И в данной ситуации, я считаю, у нас нет иного выхода, как предложить пациентам самим оплачивать лечение.
Какой тогда поднялся шквал эмоций! Одни были "за", другие – категорически "против".
– Давно пора! Но как?
– Так это ж не законно! Нас могут всех отправить за решетку, – высказал мнение кто-то из врачей, – Да и не по-человечески…
– Не волнуйтесь, никто вас не заставляет нарушать закон и требовать с больных плату за лекарства и медобслуживание, мы будем предлагать им, если они в состоянии это сделать. Это уже давно практикуют наши коллеги. Мы придем рано или поздно к тому, что даже вход в поликлинику станет платным…
Как только был дан "зеленый свет", районная больница, превратилась, по сути, в частную лавочку. Врачи брали не только с тех "кто может", но и с тех, кто не мог позволить себе купить даже лишнюю булку хлеба. Это было позорное зрелище. Врач превращался в пошлого вымогателя, дрожащей рукой берущего взятки и безжалостно убивающего пациента-жертву... Некоторые врачи обзавелись "Хондами" и "Лэнд Крузерами" - это при низкой зарплате и бедственном положении больниц.
Оторвавшись от воспоминаний, Статенин хлопнул себя по коленям. "Каждый в этом мире выживает сам. Если бы я повел себя принципиально, то – он выглянул в окно, где стоял его новенький автомобиль, – не имел бы этого красавца. Более того, слонялся бы без дела, как последний бич. Но самое интересное не это. А то, что моя принципиальность не принесла бы никакой пользы. А нанесла бы только вред. Только мне одному. Все осталось бы по-прежнему. В ситуации, когда все вымогают и воруют, не воровать и вымогать – значит, быть дураком и остаться ни с чем".