По коридору сновали больные.
Несколько человек, сидя на стульях, смотрели старенький цветной телевизор, доставшийся отделению от одной из его работниц. Какой-то старичок безуспешно пытался дозвониться по бесплатному телефону, висевшему на стене возле входной двери.
На посту готовила лекарства к вечерней раздаче медсестра Галина Семенова.
Шаркая тапочками, к посту подошла пожилая женщина из третьей палаты.
– Галя, золотце, а мне таблеточки какие от сердца прописаны? – спросила она медсестру. – Что-то неважно себя чувствую.
– Баба Маша, я же вам положила на тумбочку, – Галина Семенова сощурила глаза. – Или уже выпили? Смотрите, не увлекайтесь. Лекарств, сами знаете, не хватает. Давайте-ка, я вам смерю давление.
Она сходила в процедурный кабинет, принесла тонометр.
– Ну, давайте, закатывайте рукав. Хорошо… Вы на массаж грудной клетки ходили сегодня? Хорошо… Так, баба Маша, давление у вас в порядке. Идите в палату, я принесу вам еще таблеток, но Вы поменьше волнуйтесь и соблюдайте постельный режим.
– Сестра? – окликнул пациент из восьмой палаты.
– Что тебе Кузовлев?
– От головы что-нибудь имеется? Болит, аж виски ломит.
– Вот анальгин… Больше ничего нет.
Взяв одну таблетку, парень тут же глотнул ее, не запивая.
– Сестра? – снова обратился он к медсестре.
– Ну что еще?
– Ты сегодня свободна вечером? А то могли бы прогуляться.
– Я тебе, Кузовлев, прогуляюсь! Лечись, давай!
Из ординаторской вышел Статенин и, посмотрев, что вокруг поста стоят больные, громко позвал медсестру.
– Галя!
– Да, Александр Матвеевич, – откликнулась она.
– Как закончишь свои дела. Зайди, пожалуйста, ко мне.
– Хорошо.
Вернувшись в кабинет, Статенин взял в руки журнал, бегло пролистав страницы, бросил на стол. "Ну что же, придется внести некоторые коррективы в наш распорядок... Нам это, в конце концов, ничего стоить не будет... Внесем коррективы, но стержень останется..."
Мысленно прокрутив в памяти больных, кто находился на летней площадке и мог общаться с депутатом, Статенин решил лично побеседовать с каждым из них.
Вскоре появилась Семенова.
– Звали, Александр Матвеевич, – она с любопытством смотрела на него.
– Да, звал, Галя. Позови в ординаторскую Бочкину из седьмой палаты.
– Хорошо, Александр Матвеевич, – ответила она и повернулась, чтобы уйти.
- Подожди, Галя, - остановил ее главврач.
- Да, Александр Матвеевич,
– Галя, а Бочкиной проводится лечение? – спросил он.
– В каком смысле? – не поняла медсестра.
– Как "в каком смысле"? – начал злиться Александр Матвеевич.– Вы не знаете, как в больнице проводится лечение пациентов? Ну, к примеру, давать ей будете вечером лекарства, что прописаны лечащим врачом?
– Нет. Она ведь не купила ничего... Говорит, муж еще не получил денег. Бочкина, кажется, третий день уже просто так лежит. На что она надеется, я даже не знаю...
– Чтобы сегодня же начали курс лечения, – потребовал Статенин. – Чтобы все – как положено. Ясно?
Медсестра несколько секунд недоуменно смотрела на главврача, пытаясь понять, какая муха его укусила, после чего спросила:
– А где брать лекарства?
Лучше бы она не задавала этот вопрос. Лицо Статенина побелело, глаза округлились и стали выпуклыми настолько, что, казалось, готовы были выпрыгнуть сквозь линзы очков.
– Что-о!? – тихо и вкрадчиво спросил он.
Хорошо зная, что скрывается за этим негромким, но достаточно доходчивым тоном, медсетсра, немея от ужаса, попыталась исправить ошибку
– Я все поняла, Александр Матвеевич. Все будет сделано, как вы сказали.
– Совсем обнаглели! – бросил главврач и удалился.
Медсестра не стала себя утруждать посещением палаты, где лежала Бочкина, и громко позвала больную.
Так громко, что даже Статенин, уже сидя на диване и пролистывая свежий номер "Здоровья", услышал зычный голос Семеновой:
– Бочкина из седьмой палаты – к главврачу!
"Вот, дура! – подумал он. – Неужели лень даже зайти в палату, чтобы не орать на всю больницу?"
С тревогой на лице, Бочкина переступила порог ординаторской. Главврач смотрел на нее, не спуская глаз, пока она переминалась с ноги на ногу у двери. "Сейчас выгонит"– думала она то непродолжительное время, пока главврач невидимыми, из-за темных очков, глазами "сверлил" ее. – Он же предупреждал. А тут еще депутат со своими вопросами…"
И сердце ее от этих мыслей стучало, точно у загнанной зверушки.
Но Статенин, вопреки опасениям девушки, оказался настроенным дружелюбно.
– Садитесь, – указал он на стул напротив себя.
– Спасибо! – ответила Бочкина и села на краешек стула.
– Вас, кажется, зовут Верой? – спросил главврач и, дождавшись утвердительного ответа, продолжил: – Так вот, Вера, нас, врачей, пытаются некоторые наши пациенты обвинить в том, что мы с них требуем покупать лекарства за свой счет. – Он выжидающе замолчал, после чего спросил: – Вы об этом говорили с депутатом?
– Да, об этом… – Не стала скрывать Бочкина. – Но ведь…
– Вы не правильно поняли, – не дал ей закончить фразу Статенин. – Мы не требуем, а лишь предлагаем купить лекарства, которые – заметьте – значительно лучше лекарств, имеющихся у нас.
– Но мне…
– Я понимаю, что Вы хотите сказать. Как не парадоксально, но и этих дешевых и плохих лекарств тоже очень часто нет в наличии, поэтому мы и не проводили Вам курс лечения. Но сейчас, хочу Вас обрадовать, они в небольшом количестве поступили и сегодня же Вас станут лечить.
– Спасибо! – не скрывая радости, воскликнула Бочкина.
– Не за что! Но Вы должны понимать, если депутат сошлется на Вас в своем, так сказать, расследовании, то это будет для нас лишней нервотрепкой, а нам и без того забот хватает.
– Понимаю…– тупо произнесла она. – А что теперь делать?
– Ничего. Считайте, что Вы ни с кем, ни о чем не разговаривали. Обо всем остальном – позабочусь я сам. Хорошо?
– Хорошо…
… Через несколько минут к Статенину зашел очередной пациент, который разговаривал с Яковлевым.
Все складывалось нормально. Никто не хотел ссориться с главврачом. Тем более, он обещал решить все вопросы для их успешного лечения.
Теперь предстояло побеседовать с главным виновником торжества пенсионером Берестовым. К нему Статенин решил сходить сам, предварительно переговорив по телефону с его лечащим врачом. Он узнал, что Берестова готовят к выписке из терапевтического отделения. Старику необходимо хирургическое вмешательство.