На этот раз Грэгор очнулся за мусорными контейнерами.
Он поднялся на ноги, покряхтывая от боли в стылых мышцах.
Осмотрел себя - драный свитер, замызганные джинсы, на грязных руках были столь же грязные митенки. Среди нечистот из гниющих объедков и обрывков газет он увидел треснутое автомобильное зеркало в аэродинамической оправе, с обломанным кронштейном, из которого торчали оборванные провода.
Он поднял зеркало и взглянул на свое отражение, рассеченное трещиной. На Грэгора глянула ужасная образина: опухшая от систематического пьянства, заросшая свалявшейся бородой и столь же грязными волосами, не знавшими расчески.
Что ж, в череде бесконечных миров, такой вариант его жизни еще не самый ужасный.
Обычно, когда он силой воли переносил себя в одну из параллельных реальностей, где существовал его двойник, он сохранял контроль над обстоятельствами. Но вот, кажется, впервые обстоятельства превышают его силу воли. И то сказать, какая сила воли может быть у бомжа? А он наверняка бомж, судя по виду и по огромной квадратной сумке, которая стояла рядом с ним.
У сумки имелись маленькие колесики, но катить ее было неудобно. Грэгор попытался поднять сумку за две длинные лямки и едва оторвал поклажу от земли. Закинуть лямки на плечо не удавалось. Проклятая сумка раскачивала его и норовила свалить с ног. Грэгор понял, что пьян и совсем обессилил.
Взяв себя в руки, насколько это было возможно, он поволок сумку по асфальту. В мозгу сквозь хмельной туман отчаянно билась мысль, что он влип, как муха в липкую ленту. В этой реальности ему делать нечего. Но удрать отсюда он не сможет. Его пропитанные алкоголем мозги похожи на гнилое болото, которое засасывает все волевые порывы души.
Он потерял способность сосредотачиваться, а без концентрации внимания, ментальная телепортация невозможна. Неужели он обречен теперь на жалкое существование - без жены, без детей, без дома...
Грэгор попытался воспользоваться информацией нынешней своей личности, но "увидел" лишь какие-то обрывки воспоминаний, какие-то разборки с такими же горемыками , как и он сам, кровавые драки за полбутылки виски, моменты униженного попрошайничества, презрительные взгляды прохожих. Побои от подростков, особенно чернокожих.
Грэгор бросил сумку и остановился у пожарной колонки. С трудом повернул тугое колесо крана. Струя воды выплеснулась на его пыльные стоптанные ботинки. Скинув драные вязанные перчатки, он подставил руки под холодную струю и стал пригоршнями бросать воду себе в лицо. Потом подставил голову и чуть не захлебнулся. В мозгах сразу наступило относительное прояснение. От холодной воды ломило темечко, но он упорно вертел головой под струей, глотал ее, отплёвываясь, сморкаясь и кашляя.
Грэгор выпрямился. Он чувствовал себя почти трезвым. Сейчас или никогда. Грэгор сосредоточился, для этого ему пришлось стиснуть зубы и сжать кулаки.
Наконец он почувствовал "приход". Сейчас будет скачок. В груди между сердцем и горлом стало горько и тепло, и тело ахнуло в пропасть.
Секундная невесомость сменилась ударом по ступням. Он не устоял и упал, но, к счастью, в кресло. Довольно мягкое, кожаное, вращающееся, по виду офисное. Перед ним находился стол, какие бывают у преуспевающих бизнесменов.
Оглядев себя, Грегор увидел на своем теперешнем теле добротный костюм, наверняка от известной фирмы. Черные штиблеты с загнутыми носками, очевидно, последний писк здешней моды. Горло стягивал галстук скромной расцветки, но стоивший, конечно же, приличных денег. Твердый воротничок рубашки упирался в гладко выбритые щеки.
Оглядев кабинет, - а это был, судя по всему, его рабочий кабинет, - Грэгор заметил на одной из стен большое зеркало. Подошел, оглядел себя. Элегантный молодой мужчина отразился в чистом без единого пятнышка стеклянном овале, обрамленном в дорогущую золоченую раму. Этот вариант Грэгора испытывал тягу к роскоши. Что ж, видимо, имел право и возможности.
Особенно было приятно осознавать, что этот Грэгор уж наверняка управляет обстоятельствами жизни. И сосредоточиться для него не представляет труда.
Еще бы! Наверняка ему каждый день приходится решать непростые вопросы бизнеса. Кстати, в чем состоит поле его деятельности?
Он вернулся к столу и осмотрел оргтехнику. Компьютер, довольно допотопной конструкции со стеклянным кинескопом, выдавал эпоху середины 90-х. Впрочем, здесь годы могли и не совпадать с ходом истории в его мире.
Коммутатор тоже был старинным. Для пробы Грэгор нажал одну из клавиш и стал ждать, что будет. Но ничего не происходило, и тогда он сказал: "хэлло!"
"Слушаю вас, мистер Уоккер?" - голос из аппарата был приятным и наверняка принадлежал молодой сексопильной секретарше.
- Э-э-э (как бишь ее зовут?) и сразу пришел ответ из незамутненного сознания мистера Уоккера -- Кэролин... зайдите ко мне...
-- Сею минуту, сэр.
Блин, сэр! Я важная птица? Грэгор все же решил, что должен знать, чем занимается Грэгор Уоккер местного разлива? И на него тотчас вывалилась лавина контрактов, переговоров, выгодные и не очень сделки с недвижимостью (ах, вот оно в чем дело), какой-то не совсем честный договор с неким Маркузе, который пойдет по миру с протянутой рукой, если все выгорит, как задумано, а он, Грэгор Уоккер, отхватит изрядный куш.
Кстати, почему я решил, что его тоже зовут Грэгор? А может ему дали другое имя. Но ясное сознание подсказало, что Уоккера зовут Грэгор, а вот младшего брата - Артуром. Оказывается, в этой реальности у него есть младший брат...
Вошла секретарша Кэролин. Она было воплощением всех женских достоинств - высокая, стройная блондинка с голубыми глазами. Ее осанке и походке могла бы позавидовать царская дочь.
У Грэгора перехватило дыхание, в горле застрял комок с острыми шипами. Хорошо бы хлебнуть чего-нибудь высококачественного.
-- Слушаю вас, мистер Уоккер...
-- Кэролин, а что мы сегодня вечером делаем?
-- В каком смысле? - Кэролин растерялась, -- или вы имеете в виду расписание на вечер?
-- Ну да... я это и имею в виду...
-- В пять часов у вас встреча с мистером Зебелем-младшим.. - Кэролин как-то неловко кашлянула.
-- Вот как? - важно сказал Грэгор. - И что ж мы должны обсудить? Что-то я запамятовал...
И вдруг на него накатило видение: потное лицо Джеда Зебеля. Темная прядь закрывала один глаз. Его ярко-красные губы и гибкое обнаженное тело...
-- Сэр, я не в курсе ваших дел с Зебелем-младшим, он просто ваш друг... - Кэролин опять кашлянула, будто сдерживая тошноту.
"Черт подери! -- подумал Грэгор, да ты, братец, гомосек в этой реальности! Какккая мерзость! Вот уж никогда не замечал за собой такой склонности. Эко куда меня забросило. В очень крайнюю реальность.
-- Вот что, - решительно сказал он, - к черту приятелей, а почему бы нам с вами не пойти куда-нибудь... э-э-э... куда у вас здесь ходят?
Грэгор спохватился, что показал незнание здешней обстановки, но быстро поправился.
-- Я тут совсем отстал от жизни. Все дела, дела... Вы б сводили меня куда-нибудь.
-- Вы хотите за мной ухаживать? - напрямую спросила секретарша, впрочем, может, у них здесь так принято.
-- А что, нельзя? Вы, разве, не свободны? В смысле, вы не замужем?
-- Вы шутите?
-- Отнюдь
-- Тогда насмехаетесь. Это очень обидно, я такого не заслужила.
Кэролин готова была расплакаться.
-- Господи, господи, что такое случилось? Чем я вас обидел? - засуетился Грэгор. - Присядьте, давайте выпьем. У нас есть что-нибудь выпить?
-- Вон в том шкафу ваш бар, указала Кэролин.
Грэгор подошел к шкафу. Подергал дверцы. В одном отделении лежал револьвер приблизительно 37 калибра. Грэгор машинально отвернул барабан, гнезда были забиты патронами. Эта штука пригодится, подумал он и положил револьвер в карман. Открыл другую дверцу, и там в зеркальном калейдоскопе отраженная и реальная рядами стояла батарея бутылок выпивки самого высшего качества.
-- Вы пьёте "Дом Периньон"? - спросил Грэгор, поднимаю увесистую темную бутылку с золотой этикеткой в виде щита.
Кэролин удивленно смотрела на него во все глаза. "Черт побери, что я опять делаю не так?" - подумал новоявленный хозяин кабинета. И решил идти напролом. Взял два хрустальных бокала, прошел в зону отдыха, где стояли стеклянный столик и три кресла, на одном из которых, на самом краешке неловко сидела секретарша.
Он довольно удачно открыл шампанское. Разлил шипучую драгоценную влагу по бокалам. И предложил тост:
-- За наши новые отношения.
Секретарша неуверенно взяла бокал, они чокнулись хрустально. Пригубили.
-- Так чем же я вас обидел, милая Кэролин? -- спросил Грэгор, держа бокал навесу, и вспомнил, что забыл положить лед. Но искать, где лед, значит опять показать свое незнание местных реалий. Ладно, сойдет и так. Надо бы вообще себе коньяку налить. А эта шипучка для девушек.
-- Вы меня удивляете, сэр. Будто вы не знаете, что секретарши дают обет безбрачия.
"Нифига себе, у них тут обычаи", - подумал сэр.
-- Честно сказать, мне никогда не нравился этот обычай, -- "признался" начальник и развил тему. - Разве секретарша не человек? Разве ей не хочется семейного счастья?
-- Но сэр, разве не вы самый активный профилист?
-- О да, разумеется, я самый ярый э-э-э... профилист. Но, знаете ли, порой приходит крамольная мысль, а правильно ли это... Вот вам, Кэролин, хочется семейного счастья?
-- Я как-то не задавалась этим вопросом... Меня всегда интересовало служение делу, долгу. Это так добродетельно.
-- Что ж, похвально, -- похвалил босс секретаршу. - Я как профилист сторонник добродетели. Но иногда вам, секретаршам, тоже хочется немного тепла и ласки...
Грэгор придвинулся к Кэролин, их колени соприкоснулись, и девушка не отодвинулась. Это хороший знак, подумал Грэгор и положил руку на притягательно круглое колено девушки.
-- Вы хотите, чтобы я разделась?
-- Хм... Хочу.
Кэролин встала и, скрестив руки, взялась за подол своего легкого платья и одним движением сняла его через голову. Бросила платье на кресло, поправила прическу. После чего расстегнула черный бюстгальтер и бросила его на скинутое платье.
Грэгор стоял, раскрыв рот и от удивления чуть не вылил шампанское себе на брюки. Между тем Кэролин сняла трусики, после чего уселась обратно в кресло и взяла в руки свой опустевший бокал.
-- Может выпьем что-нибудь покрепче? - предложил Грэгор, учащено дыша. - Коньяк?
Кэролин кивнула, Грэгор встал, открыл бар. И тут вдруг дверь кабинета обрушилась на пол. И в помещение вошли трое. В центре толстый приземистый субъект лет 50-ти с гладко прилизанными остатками волос. С толстыми губами и свернутым набок носом. Субъект был одет в мешковатый коричневый костюм. Однако толстая шея была без галстука. Белая рубашка расстегнута чуть ли не до пупа. Курчава волосатость груди говорила о темпераментном характере субъекта.
Двое других были типичными громилами-телохранителями.
-- Уоккер! - с порога заорал коричневый босс. - вздумал надуть меня?! - Бонди? Джупа? - обратился он к своим парням, -- поглядите на этого хлыща.
Он тут шампанское пьёт, кувыркается с бабой, думает хорошее дельце обстряпал. Провел вокруг пальца глупого Маркузе. Да я не настолько глуп, как тебе хотелось бы. Джупа, займись его бабой, А ты, Бонди, переломай для начала ноги этому уклюмистому педукасту .
У Бонди в руках откуда-то появилась бейсбольная бита. Грэгор вынул из кармана револьвер и, не целясь, выстрелил сначала в Бонди, потом в Джупа, и под конец в толстое брюхо Маркузе.
Когда пороховой дым рассеялся, все трое лежали без движения. Вернее, четверо. Кэролин была в обмороке.
"Пожалуй, самое время отсюда делать ноги, пока они целы", -- подумал Грэгор. И с легкостью, даже особо не напрягаясь, ушел в ментальный джампинг.
Конец главы.