О том, что Андрей приезжает в воскресенье, Геннадьевич сказал Людмиле в четверг, как раз накануне важного для неё события – их законного бракосочетания с Геннадьевичем.
Вот уже два года, как она жила без печати в паспорте с мужчиной, которого называла "мужем", а вот он называл её "любимая женщина".
С одной стороны слышать такие слова Людмиле было приятно, но с другой стороны – статус этот был какой-то неустойчивый, да и замужние подруги смотрели снисходительно. Или это ей просто казалось…
Опять же, в школе, где она учительствовала, свободные отношения не приветствовались. - «Какой пример для подражания!»
Как будто, кто-то из детей в наши дни берёт пример с учителей?!
Разве что в коррекционных классах.
Тут ещё родители Людмилы – люди старой закалки - тоже регулярно справлялись: «Ну, что, ещё не расписались?» - «Вы думаете, у главного инженера дел других нет?! Некогда, пока. И какая разница в пятьдесят то лет?!», - отвечала она и старалась поменять тему разговора. А сама думала: «Ну, не я же должна делать предложение?!»
И вот, когда Геннадьевич в очередной раз назвал её «любимой женщиной», она и задала тот вопрос: «А что, жена не может быть любимой женщиной?» - «Почему не может? – удивился Геннадьевич. – Разве ты не пример?» - «Но ведь не жена», - потупив глазки, тихо сказала Людмила.
«Так тебе штамп нужен? Ну, пошли – поставим. В чём вопрос?»
И в пятницу в 15.00 в кабинете главы администрации их с Геннадьевичем должна была ждать сама глава и секретарь, потому что загса в посёлке не было.
Геннадьевич по такому случаю пришёл пораньше с работы, купил бутылку шампанского и коробку конфет, а Людмила принарядилась и сделала причёску.
Ровно в половине третьего они вышли из дома. Конфеты с шампанским взяли с собой.
Здание администрации находилось в пятнадцати минутах ходьбы.
По дороге Геннадьевич объяснил, что главу их посёлка забирают в район, и сегодня её последний рабочий день здесь.
«Вот и славно», - подумала Людмила.
Она недолюбливала Лидию Петровну за её желание нравиться всем мужчинам сразу независимо от их возраста и семейного положения.
Сама Лидия Петровна была женщиной свободной и не обременённой никакими обязательствами. Поэтому все её отношения с представителями сильного пола были чередой проб и ошибок.
Когда они зашли в здание администрации, навстречу им попался местный философ, выпивоха и рыбак - Саныч. Настроение его было благостное, но до прекрасного ещё не дотягивало. Не хватало грамм сто.
«Здравствуйте, Александр Геннадьевич!» - первым поприветствовал он и уже с поклоном в сторону Людмилы: «Здрасьте!»
«Добрый день Саныч!» - пожал ему руку Геннадьевич.
«Здравствуйте!», - чуть тише ответила Людмила.
«Как у тебя со временем?» - спросил, вдруг, Геннадьевич.
«Что-то помочь надо?» - откликнулся Саныч.
«Да, тут такое дело, понимаешь… Зарегистрироваться вот решили. Лично ты не «против»?»
Саныч на секунду задумался, как бы соображая, каким образом его отношение может повлиять на чью то семейную жизнь.
А Геннадьевич продолжал: «Не откажи в любезности – оставь свою подпись в важном документе. Будь свидетелем со стороны жениха!».
Лицо Саныча расцвело в улыбке: «С превеликим удовольствием!»
И все трое вошли в кабинет Лидии Петровны.
Церемония была бы просто формальностью, если бы не одно обстоятельство...
Секретарь сразу после обеда подвела черту под записями в книге регистрации, где Лидия Петровна и расписалась.
Геннадьевич договорился с Лидией Петровной о времени - 15.00 - по телефону. И секретарь ничего об этом не знала. Теперь же надо было либо переписывать страницу и собирать все подписи, либо переносить событие на понедельник. А в понедельник Лидия Петровна должна была сидеть в кресле повыше.
Тогда Геннадьевич предложил компромисс: «Ну, что два раза ходить?! Поставь число понедельника в своей амбарной книге, а распишемся сейчас. А то она без штампа до себя не допускает».
Лидия Петровна, кокетничая, согласилась: «Раз молодым так не терпится... Как исключение из правил, сделай, как они просят», - и дала своё «добро» секретарю.
Таким образом, 30 мая рукой секретаря была внесена запись от 2 июня в книгу регистрации, а потом, поставив штампы в паспортах, она же и там написала "2 июня".
Геннадьевич достал конфеты и шампанское, которое разлили по гранёным стаканам.
Самым весёлым был Саныч. Он даже произнёс речь.
Геннадьевич загадочно чему-то улыбался.
А Людмила смотрела на него и не слышала ни слова. Она изо всех сил сдерживала себя, чтобы казаться тихой и спокойной, но глаза выдавали: она была счастлива и горда.
Лидия Петровна, сделав глоток из стакана, подошла к магнитофону и со словами: «Вальса Мендельсона у нас здесь нет, но для торжественного момента сейчас что-нибудь найдём», включила его.
Из динамиков неслась песня: «..Дельфин и русалка, они, если честно: не пара, не пара, не пара…»
Людмила и этого не слышала.
И только, когда они возвращались домой, счастливая женщина мурлыкала навязчивую мелодию, не задумываясь о словах, пританцовывая на ходу.
Она радовалась ещё и тому, что сын Геннадьевича – тридцатилетний Андрей приезжал в отпуск.
Он переживал развод со своей первой женой, с которой, по мнению Людмилы, они ни в чём не совпадали.
"Андрей просто не знает, как ему повезло, что так случилось", - думала мачеха.
Она давно пришла к выводу: что ни делается - всё к лучшему.
И будущее покажет, что здесь она была права.
А пока Андрей приезжал в воскресенье. И встречать его Людмила с Геннадьевичем поехали на «повёртку», так местные называли поворот, на котором высаживались пассажиры с междугороднего автобуса.
Посёлок стоял в стороне от трассы. И дальше добираться приходилось либо на попутках, либо кто-то из своих приезжал специально за приезжими.
Геннадьевич уверенно вёл свою Оку, которая легко подпрыгивала на неровной дороге.
«Аккуратнее на поворотах! - подала голос новоиспечённая жена. – А то разобьёмся, и дата смерти будет до даты законного брака».
«И то, правда... Значит, разбиваться не будем!» - пробубнил Геннадьевич, сбавляя скорость.
Андрея в семье считали замкнутым, саркастичным и эгоистичным.
«Эгоистичны все. Саркастичны только неглупые люди, а замкнутость лучше, чем навязчивость», - рассуждала наша героиня и с нетерпением ждала того момента, когда сможет почитать новый выпуск семейной газеты «Тра-та-та».
Уже несколько лет её в единственном экземпляре выпускал Андрей.
Людмила любила розыгрыши. Их она позволяла только с теми, кто был ей небезразличен. Геннадьевича разыграть ей никак не удавалось.
Он словно читал её мысли и снисходительно улыбался.
А вот Андрей…
И тут она ещё раз вспомнила событие особой важности, о котором пока, как ни странно, она никому не поведала. И тому была причина.
Рассказать о бракосочетании можно было по её мнению только 2 июня.
А то, вдруг, признают недействительным...
Или, как исключение, в качестве розыгрыша.
**********
Автобуса ждать пришлось недолго.
И вот уже улыбающийся Андрей сидит в машине и рассказывает о себе, сёстрах и общих знакомых.
Людмила, подпрыгивая на кочках, сначала задаёт вопросы, а потом заходит издалека.
- Я недавно читала статью о том, что силой мысли можно делать совершенно невероятные вещи. Вот бы суметь выровнять все дороги области!
- Попробуй! - понял намёк Геннадьевич. – Но этого надо очень сильно желать и сил потратить немало. А тебе только доехать до дома – и потом ты о них забудешь. Начинать надо с того, что ты страстно желаешь, - подыгрывает он Людмиле.
- Есть такое желание! Да! Точно! Надоело мне быть названой женой, а не законной. Хочу, чтобы и в паспорте штамп был, - слегка переигрывая, выдаёт она.
- Ну-ну! Напрягись! Посмотрим - насколько сильно этого хочешь.
Людмила замолкает, закрывает глаза, морщится, сжимает кулаки, что-то бормочет, потом откидывается на спинку сиденья «уставшая».
- И как? Удалось? - спрашивает Геннадьевич.
- Приедем домой – узнаем, - отвечает «фокусница».
Потом она переводит разговор на предстоящую рыбалку – любимое занятие Андрея, на новый выпуск «Тра-та-та», на здоровье деда и что-то ещё.
Так незаметно за разговорами они подъезжают к дому.
После ужина, как будто бы вспомнив разговор в машине, Людмила приносит паспорт мужа и со словами: « Чуть не забыла, я мысленно поставила штамп завтрашним числом, чтобы вы не заподозрили меня в мошенничестве»,- вручает документ ему.
Геннадьевич делает удивлённые глаза, передаёт паспорт сыну.
Андрей озадачен и спрашивает Людмилу: «А на ваш паспорт можно посмотреть?»
«Пожалуйста!»
Андрей почёсывает затылок: "Отец! Я бы, на твоём месте, не садился с ней играть в карты на деньги". - "А я, сынок, играю с ней исключительно на раздевание. И выигрываю" - "Нет, правда, вас можно поздравить с законным браком?! А теперь расскажите, как вы это сделали».