Автобус. Пассажиров мало. Две бабки, худые и злобные. Кривляются друг перед другом. В каком-то тряпье живописном. Одна рослая, блёклая. Вторая мелкая, жуковатая, полная противоположность первой.
Громко разговаривают. «Жучка»:
– Я тебе говорю, Нил Ушаков, когда впал в кому, ну, када марафон был, под гипнозом сменил сознание! А потом уже в Германии его окончательно обработали. В клинике! Специально. Он для виду тут парки разбивает, школы ремонтирует. Мы с ним ещё нахлебаемся!
– Почему? (подозрительно).
– Ты, чё, прикидываешься? Счас же всех меняют, ставят только своих! И убивать, убивать! Всех. Посмотри, чё в мире делается! Все счас направлено, чтобы как можно больше поубивать! Для пришельцев надо освобождать места!
Взять высоту каблуков (девочковое).
... « мужчина погиб, упав на рельсы в метро, на «Зелёной ветке». Три года ездил по этой ветке. Воспринимаешь новость, как гибель соседа по вагону.
Представил: полный ресторан посетителей. Поднимается один, громко кричит:
– Аффициант!(нетрезвым голосом)
Вбегает испуганный официант. Подобострастно:
– Вызывали? Чего-с, изволите?
– Счастья сполна! Всем! Плачу!
(на юбилее, между тостами)
Пели, пели, пели... десятилетиями, поколениями. «У высоких берегов Амура». Оказывается не та высота и город не там. Опять незадача вышла - наводнение!