2. Зачем Вам это болото?

 

Отложив в сторону "Медицинскую газету", главврач районной больницы Александр Матвеевич Статенин решил немного размяться.  Встав из-за стола, за которым неподвижно находился более часа, потянулся, широко разведя руки в разные стороны, несколько раз присел на полусогнутых ногах и направился к двери. "Надо подышать свежим воздухом", – подумал он.
Выйдя из ординаторской, Александр Матвеевич остановился, как бы размышляя, ничего не забыл ли он в своем кабинете, после чего, мрачно окинув взглядом пустой коридор, в котором находилась только дежурная медсестра у поста, быстро зашагал к проходу на первый этаж.
Статенину недавно исполнилось пятьдесят восемь. Среднего роста, стройный и подвижный, он, несмотря на свой возраст, выглядел браво; не курил, делал легкие утренние пробежки. 
Сегодня  главврач дежурил по отделению. День выдался тяжелым и он порядком устал. Постоянные жалобы больных на плохое питание и отсутствие лекарств не могли не утомить. Да и медперсонал прожужжал все уши насчет зарплаты, особенно достали санитарки – этим-то терять нечего – оклад у них такой, что курам на смех. Сколько их уже уволилось по собственному желанию за последнее время и не сосчитать! Слава богу, хоть специалисты немного утихли. А ведь еще год назад больницу буквально лихорадило, отчего пришлось давать коллективу "добро" на забастовку. Возмущенный голос медиков даже прозвучал в районной газете.
Проходя мимо окна, Александр Матвеевич остановился и посмотрел из него.
На площадке было многолюдно, однако он сразу заметил Веру Бочкину. Главврач хорошо помнил пациентов своей больницы, с которыми хоть раз лично встречался. И уж, конечно, Бочкину забыть не мог; она приходила к нему жаловаться по поводу того, что ее не лечат из-за отсутствия медикаментов. Конечно, он мог помочь ей – девчонке, действительно, не за что было купить лекарств, – но не стал. "Зачем создавать кому-то особые условия? – размышлял  Александр Матвеевич. – Весь мир не обогреешь. К тому же есть родственники, она не круглая сирота, пусть шевелятся…"
И вот сейчас он увидел ее с человеком, держащим в руках блокнот и ручку.
С первых секунд главврачом овладело нехорошее предчувствие. "Неспроста это", – подумал он, и, решив не упускать ситуацию из-под контроля, поспешил к выходу на первый этаж.
В вестибюле с большими окнами остановился, чтобы посмотреть еще раз. Картина предстала как на ладони.
Под "грибком" на скамье сидели трое мужчин и две женщины. Мужчины, опустив головы, курили, женщины о чем-то разговаривали между собой.  К ним подошел тот самый человек с блокнотом, обратился к одному из мужчин...
"Узнаем, что там еще за корреспондент  появился... " – Статенин, отойдя от окна, быстро спустился по лестнице и направился на площадку. 
Словно на базаре, громко и оживленно,  больные что-то рассказывали человеку с блокнотом, до Статенина доносились обрывки фраз   ... "Не просто просят, а требуют...",  " ... самые дорогие..."
Чем ближе подходил, тем отчетливее слышен был разговор.
– Знаете, какой был в нашем отделении случай? Очень показательный, надо сказать, случай. Лежала одна женщина, с астмой, ну, ее мужу, значит, сестра наказала купить лекарства для капельницы… – мужчина вдруг осекся, увидев идущего к ним человека в белом халате:
– Главврач! – предупредил он.
И толпа растворилась в мгновение ока. 
 – Что здесь за экспресс-опрос? – без особых церемоний с надрывом в голосе спросил главврач, подойдя к оставшемуся в одиночестве незнакомцу.
Яковлев не мог разглядеть выражения глаз главврача, которые скрывали темные стекла очков, но гримаса на лице, крепко сжатые губы, явно выражали недовольство.
"Так это он смотрел из окна! – вдруг осенило Андрея. – Ну, прямо, как в детективе… "
– А Вы, собственно, кто будете? – слегка прищурив глаза, ответил депутат вопросом  на вопрос, хотя знал, кто перед ним стоит.
– Я – главврач Статенин. В таком случае, с кем  имею честь?
– Депутат городского Совета – Яковлев Андрей Викторович.
– Депутат? – ответ оказался для главврача неожиданным. – А я думал, что к нам корреспондент какой-то заглянул... Они, эти журналисты, народ наглый и хитрый, знаете ли... Придут без спроса на территорию больницы  или поликлиники, нахватают здесь разных сплетен... А потом читаешь в газете,  и не знаешь, что делать: плакать или смеяться?
Яковлев улыбнулся:
– Я, в общем-то, тоже иногда печатаюсь. И если честно, не припомню, чтобы в наших местных газетах писали что-нибудь критическое о вашем учреждении. Только хорошее...
– То-то я и смотрю, фамилия знакомая... Яковлев... Читал, читал... Я читать люблю. К сожалению, не только хорошее пишут о нас, врачах. Всякое бывает... И в положительных заметках такое иногда напишут, что хоть стой, хоть падай. А почему? Потому что, я считаю, журналисты в большинстве своем – народ субъективный. Освещают, как правило, одну сторону – ту, которая им больше по душе...
– Всякое бывает... – Андрей специально повторил слова Статенина. – Бывают и журналисты плохие и врачи...
– Но не будем сейчас говорить плохом, – перебил он Яковлева, чувствуя к чему тот клонит.
– Хотелось бы только о хорошем, но…
- Вы сейчас находитесь здесь ни как журналист и ни как врач... Вы здесь - как депутат. Что же вас, депутата привело к нам, если не секрет? –  не очень любезно продолжил разговор Статенин.
– Как говорят не очень любимые вами журналисты, письмо позвало в дорогу, – Андрей достал из кармана сложенный вдвое листок и протянул его Статенину. –  Жалоба от больного Берестова. Вот пытаюсь разобраться в ситуации.
– Берестов... –  Статенин, держа письмо в руке, наморщил лоб, пытаясь вспомнить пациента больницы. – Берестов... Берестов... Извините, но не могу вспомнить. – Так и не удосужившись прочитать письмо, спросил: – И что же его не устраивает.
– Александр Матвеевич, прочтите, и узнаете.
Главврач поднес лист ближе к очкам, бегло пробежался по строчкам.
– Вот люди! – воскликнул он. – Вечно на что-то жалуются. – И не скрывая раздражения, спросил: – И что же вы хотите?
– Вначале я планировал встретиться с автором письма, затем побеседовать с вами и задать несколько вопросов. Но сейчас, ввиду того, что обстоятельства несколько изменились, можем начать с вас, тем более кое-какую информацию от больных я уже получил.
– И что же они вам наговорили?
– Правду.
– Правду? – тихо спросил Статенин. – Правда она бывает о двух концах.
– Скажите свою...
Главрач произнес категорично:
– Боюсь, но ни какой беседы у нас не состоится.
– Почему? – удивился Яковлев.
– Я просто не желаю с вами ни о чем говорить. Это первое. Второе. Как врач, я категорически запрещаю вам посещать Берестова... И хочу дать  совет на будущее: прежде чем разговаривать  с моими пациентами, спросите у меня разрешение.
– Для этого, Александр Матвеевич, нужно специальное разрешение? – иронично спросил Яковлев.
– Я считаю, да.
– Вот тебе раз! – воскликнул Андрей. – Я свободный человек! И Берестов не заключенный. И, насколько мне известно, не тяжелобольной, которого нельзя тревожить...
– Извините, кто здесь врач, я или вы?
– Врач вы. Но у меня тоже есть права. Мне кажется, за вашими действиями скрывается попытка повлиять на ход расследования?
– Расследования!? – усмехнулся Статенин. – Ну, положим, никаким расследованием вы еще не занимаетесь, молодой человек... Вы не против того, что я вас так называю?
– Против. У меня есть имя и отчество. Если вам это неприятно делать, называйте по фамилии.  Так в чем причина?
– Хорошо, Андрей Викторович. У вас имеется распоряжение о назначении расследования? Покажите мне документ, на основании которого  хотите проводить здесь  расследование.
– А письма вам не достаточно?
- Нет. Я видите ли столько всяких жалоб за свою трудовую деятельность насмотрелся… Если по каждой всякий, кто пожелает, сможет просто приходить и отрывать меня от дел, некогда будет лечить больных.
– Вам недостаточно моего депутатского удостоверения?
- Нет, не достаточно.  Еще раз повторяю: здесь не проходной двор. Предоставьте официальную бумагу с печатями с подписью вашего начальства – и милости просим.
- Хорошо. Будьте уверены, я предоставлю вам официальную бумагу и обязательно займусь расследованием.
Статенин, сдвинув брови, выдохнул:
 – Что же, ваше право. Удачи! – он повернулся, чтобы уйти, но остановился. - 3ачем вам это надо? Какие-то расследования! Не засосало бы Вас это болото, господин Яковлев – добавил он угрожающим тоном.
– Не "господин", а товарищ! Впрочем, вам, господин Статенин, я не товарищ. А что касается "болота", то не волнуйтесь, "не засосет"! До встречи!
"Хорошенькое начало, – думал он по дороге домой. – Этого господина так просто не возьмешь... Требует бумагу – будет ему бумага, – Андрей достал сигарету, закурил. – В принципе не все так уж и плохо. Одна Катя Бочкина сообщила достаточно, чтобы продолжать расследование"
В автобусе достал блокнот. " Что мне удалось узнать? Фамилии...  Адреса? так-с...  Есть и то и другое... Разобрать свои каракули смогу. Хорошо, что успел записать двух человек... Голованова... Женщина сказала, что лекарства требуют покупать, независимо есть деньги, или нет у больного... Составляют список, больной приносит лекарство, отдает, а потом ему ставят капельницу, или просто приносят таблетки. А те же самые, что купил больной, дорогие, или же другие? Это вопрос... Другая женщина... Капустина... Она жалуется, что каждый день медсестра, заходя в палату, спрашивает, купила ли она лекарства, а когда она отвечает, что муж еще не получил зарплату, уходит и никакого лечения ей не проводится... – он закрыл блокнот. – Не успел я, конечно, еще много  узнать, помешал главврач. Но, как говорится, лиха беда – начало..."