«Там, где торжествует серость, к власти всегда
приходят темные» -
А. и Б. Стругацкие "Трудно быть богом" (1964)
Полотно решено в приглушенных призрачных тонах: от светло-серых до темно-серых и землистых.
Мы, зрители, являемся зрителями, нет, почти соучастниками того действия, которое происходит в двух шагах от нас, но словно за непроницаемой прозрачной стеной. Мы видим их, возможно и догадываемся о том, кто они, но никогда не узнаем, что они обсуждают, какие принимают решения и как это повлияет на нашу жизнь. Вот такая подоснова, угадываемая при желании и при внимательном рассмотрении изображенного.
Персонажи - как будто люди, по крайней мере их фигуры и скупо намеченные черты лиц - вполне могли быть человеческими. Они - все демократично одинаково нагие, но все при галстуках - знак корректности. Без каких-либо признаков внешнего различия: безволосые головы, стройные гибкие тела. Все как один в темных очках-масках, так что глаза (зеркала души!) не видны. Более того, один из них в деланно выраженном жесте отчаяния прикрывает лицо еще и ладонями. Уши плотно прикрыты своего рода наушниками – может быть, они обеспечивают взаимопонимание.
Важнейший элемент изображённого - стулья, впрочем, их можно назвать современными тронами - с необычайно высокими спинками, защищающими спины персонажей. На спинках стульев плечом к плечу аккуратно разместилась одежда – уж не военные ли это шинели? Почему шинели? Человек в шинели кажется более значительным, монументальным, даже опасным. Стремящиеся к значительности, но лишенные Шинелей, с давних пор нашли интуитивное решение: ОНИ КУЧКУЮТСЯ и, также как беззащитные личинки насекомых, прячутся в укрытии. Внутри чего-либо. В целом здесь и есть замкнутое пространство, надёжное убежище, недоступное для сторонних - место обитания, что называется, «закрытого общества».
Круг участников плотен и непрерывен. Перед каждым лежит лист бумаги единого размера и непогрешимо параллельно его краю скромным штрихом - ручка или карандаш, а может быть, это и простая палочка или все же что-то сложное и нам неведомое. Их жесты плавны и изысканны, в этом есть что-то от медлительного балетного движения. Позы непринужденны, но собранны, ни следа вялости или рассеянности. На лицах одинаковые бесстрастные полуулыбки. Руки у большинства персонажей вольно лежат на столе, как бы для демонстрации отсутствия опасности окружающим, более того, почти демонстрация послушности.... Зато ноги, не видные самим участникам этого "заседания" находятся в состоянии своего рода жестикуляции: каждый наступает на ноги соседу по столу. Ноги в движении, переплетаются и наступают друг на друга вроде не брутально, но может быть это своего рода изображение непрерывной цепи? Скованные одной цепью?
Особо важна, по-видимому, центральная фигура, скрытая от зрителя высокой спинкой "трона". Судя по высоте спинки и расположению в центре картины, это место занимает некто Главный, которому негласно подчинены остальные, нам видны только его ноги, видимые из-под сиденья. Вероятно, за столом была высказана какая-либо спорная или новостная информация и все общество незамедлительно отзывается на эту информацию. Однако их реакция почти неуловима и явно непонятна для нас, пассивных зрителей.
Первоначально картина называлась "Тайная вечеря". Но запротестовала авторитетная дама-искусствовед и потребовала более светского названия, не задевающего религиозных чувств верующих, например, "Заговорщики", "Тайное собрание" и т.п. Но что такое тогда "Тайная вечеря", если не тайное собрание и собрание заговорщиков с далеко шагнувшими последствиями.
"Pro memoria!" - помни!
05.03.2014
Илл.: Roman R. Eichhorn. Abendmahl (Тайная вечеря)