Отрывок из повести "Русская песня"
Шла весна 1963 года, а мне шёл двадцать первый год.
Я уже работал инженером-конструктором отдела оснастки на заводе «Выдвиженец» и учился на третьем курсе вечернего дирижёрско-хорового отделения в музучилище.
Но пение в народном хоре у Юрия Меркулова меня увлекло и я продолжал эти занятия, тем более, что Юрий Леонидович из меня сделал солиста – поставил меня запевать несколько песен.
Была такая песня «Сердце Ильича» для хора и солиста. Не помню, чья музыка, но запомнил автора стихов – Бронислав Кежун. Это был гимн вождю, труду, и времени созидания: пафосная, жизнеутверждающая музыка, такая хвалебная ода.
Мы выступали в новом здании Дома культуры строителей (ныне городской Культурный Центр, площадь Победы, 1).
Был праздничный концерт, посвященный первому мая.
Хористы в своих нарядных красочных костюмах, выстроились на сцене: мужчины в расшитых русских косоворотках встали за женщинами на длинные скамьи, а женщины стояли спереди в своих широких синих, переливающихся сарафанах, с кокошниками на головах.
Все - красивые, улыбающиеся в приподнятом праздничном настроении.
Открылся занавес.
В зале воцарилась торжественная тишина.
Юрий Леонидович Меркулов встал лицом к хору и дал знак двум баянистам к вступлению.
После проигрыша дал знак мне.
И я, как и положено петь оду, величаво и с пафосом запел:
В дни великих строек,
В дни борьбы суровой,
Майскими громами
В мире грохоча,
Всюду раздается
Ленинское слово,
Всюду гордо бьётся
Сердце Ильича!
Хор подхватил второй куплет:
Сталь кипит в мартенах –
Море огневое,
Зорька в синем небе
Встала, горяча:
Это светит миру
Вешнею порою,
Светит дорогое
Сердце Ильича!
И тут я почувствовал что-то неладное.
В глазах стало темнеть, а в груди образовался какой-то камень, но стараясь не придавать этому значение, я запел третий куплет:
Трактора проходят
Ширью полевою,
Волга в грудь бетона
Плещет, клокоча:
Это гулко бьётся
Вечное, живое,
Вечно трудовое
Сердце Ильича!
В груди возникла внезапная боль и уже при последних словах, мне показалось, что я проваливаюсь сквозь пол…
Я рухнул на сцену...
И хор не вступил на четвёртый куплет.
Меня оттащили со сцены и вызвали скорую помощь.
Концерт был сорван.
Приехала «скорая», мне сделали какой-то укол, привели в чувство. Я спросил:
- Что со мной?
- А как вы себя чувствуете? У вас что-нибудь болит?
- Да ничего, только вот… в глазах темно. Какая-то слабость.
- Весна, авитаминоз. До свадьбы заживёт.
- Хорошо бы.
Но всё оказалось гораздо сложнее.
Три дня я еле ходил, но ходил на завод, на работу, чувствуя внутри себя какой-то дискомфорт и тревогу.
Мне не хватало воздуха.
Я не мог вздохнуть полной грудью, как раньше, а перед глазами плавали какие-то зелёные круги. Не в силах понять свое состояние я пошёл в поликлинику и записался на приём к своему участковому терапевту.
Тот внимательно осмотрев и прослушав, направил меня на рентген, сказав:
- Кажется, я знаю, что с вами, но скажу только после результата рентгена. Подойдёшь ко мне со снимком завтра и всё узнаешь.
В кабинете у рентгенолога, как обычно разделся до пояса и встал к аппарату, подняв руки:
- Ого, а что вы делали?
- Не понял? О чём вы?
- Ну, что вы делали, когда это случилось?
- А что именно случилось-то?
- Да у вас одно лёгкое…
- Я пел…
На другой день терапевт мне всё объяснил. И про авитаминоз он тоже говорил, про то, что весной организм ослаблен, а я дал на лёгкие большую нагрузку. И про то, что это случается у музыкантов духовых оркестров, в частности у трубачей.
От нагрузки лопается пузырёк в лёгких или происходит разрыв лёгкого и воздух, попадая в плевральную полость, сжимает лёгкое и человеку нечем дышать и дышать трудно.
- Вот что: болезнь твоя называется спонтанный пневмоторакс и лечить ты её будешь в областной больнице, сейчас я тебе выпишу направление и поедешь на нашей скорой в приёмный покой.
В больнице мне прописали неделю полного покоя, (даже вставать нельзя было), и усиленного питания. Это для того, чтобы лёгкое лучше и быстрей срослось, в сжатом состоянии.
Потом взяли огромный шприц со здоровенной иглой и проткнули мне, между рёбрами грудь, и выкачали воздух из плевральной полости.
Лёгкое распрямилось, и сразу дышать стало легче.
Но в движениях меня ограничили, и постельный режим не отменили. Неделю еще водили на какие-то процедуры, делали какой-то дренаж...
Но весна за окном и желание поскорее выбраться из больницы, постепенно делали свое благородное дело.
И я поправился.
В больнице я написал одно из первых своих стихотворений. Я его назвал «Иду на ваши голоса» и посвятил моему любимому хору и его руководителю Юрию Меркулову:
Иду на ваши голоса
Юрию Меркулову
Я снова слышу этот хор:
В старинной песне так едины
Печаль и вековой простор…
О, наши русские равнины!
Неповторимая краса,
Согласность пенья хорового…
Иду на ваши голоса,
В звучанье музыки и слова.
И всё становится судьбой,
Когда, в надежде и тревоге,
Душа взлетает над тобой
И степью стелется под ноги…