Ашдод - белокаменный город у самого синего моря. У Средиземного. И если вы ни разу о нем не слышали, значит, таки недостаточно внимательно читали Библию - он ещё там упоминается. Вот он какой, Ашдод! А ещё это город высокой культуры. Нет, высочайшей! Здесь вы запросто можете отобедать в прелестном ресторанчике с незатейливым названием "Бальзак", откушать шашлычков у "Шопена" и даже испить кофею -где бы вы думали? - у самого "Шекспира"! Вот какой культурный город! А названия улиц - это просто музыка! Опера. С глубоко историческим либретто. Ну вот как вам такие названия: улица царя Давида, улица царя Соломона, царя Шауля (Саула)? Или, к примеру, проспект Пророков? Нравится? Мне тоже. Едва став гражданкой Израиля, я немало веселилась по этому поводу, но моя подруга, вернувшаяся на историческую родину на три года раньше, тонко улыбнулась и спросила:
- А что, собственно, тебя так забавляет? Ты считаешь, проспект Ленина или улица Горького звучит лучше?
Справедливости ради следует заметить, что и улочки имени Гюго, Да Винчи, Микеланджело , даже Гоголя и Толстого(!) здесь тоже на месте. В общем, город наш, конечно, сам по себе ещё та жемчужина, но самой большой его ценностью являются жители. И каждый из них достоин, как минимум, романа. Или поэмы. Или повести. Или рассказа. Или зарисовки.
Вот такой.
Вышеупомянутое кафе "Шекспир" тогда только открылось, и мы с Леркой, большие любители встретиться хотя бы раз в месяц за чашечкой кофе, посчитали своим долгом его посетить. Ну, посетили. Миленькое такое заведеньице. Сидим в ожидании заказа, общаемся. За соседним столиком девочка лет двадцати с плюсом, очень хорошенькая, изящная, одета со вкусом - прямо глаз радует, особенно Леркин - та еще придира! А тут мальчик входит, девочкин ровесник и не меньшая услада для глаз, окидывает взором помещение и направляется прямо к нашей барышне:
- У тебя свободно? (формы "Вы" в иврите нет, так что, учитывая местную раскрепощённость и свободу нравов, особенно молодёжных, все в порядке).
- Да, пожалуйста! - спокойно, без тени кокетства или напускной сдержанности.
Завязывается непринужденная полусветская беседа, в ходе которой отмечается приятная обстановка, дизайн и собственно название кафе. И вот тут-то...
- А ты хоть знаешь, кто такой Шекспир? - в глазах девушки появляются хитрые бесенята. Мы с Леркой переглядываемся и хихикаем, но вопрос, оказывается, сегодня не так прост и смешон, в чем мы немедленно и убеждаемся:
-Конечно, знаю! - легко отвечает мальчик. - Это хозяин кафе!
Или такой.
Возвращаюсь с работы. Обгоняю маму с уже достаточно взрослым сыном и слышу, как она его воспитывает с непередаваемым, ни с чем не сравнимым акцентом:
- Да шо там делать?! Ехать надо в такое место, шоб было на шо посмотреть! А шо в той Бельгии?! Одни горы да овцы!
Я начинаю тихо млеть. Мальчик тем временем пытается робко возразить:
- Вот я и хочу съездить, посмотреть...
- Шо ты там увидишь?! Шо?! Овец? Вот Италия - очень красивая страна! Там этот... Древний Рим и еще этот... как его...ну... - я замираю в ожидании: Колизей или Ватикан? Но дама вспоминает и с облегчением выдает: - Вот, бой быков!
Или вот этой.
8 Марта в ресторане к нам подскочил сияющий официант с меню. Во избежание разочарований и экономии времени ради я предпочитаю живую консультацию. Потому, когда дело дошло до "Что будете пить?", просто спросила:
- Мы можем заказать "Мурфатлар"?
В иврите "заказать" и "пригласить" - это одно слово, поэтому последовавший вопрос рассмешил, но не очень удивил:
-А кто это?
-О-о-о! - я мечтательно закатила глаза.- Ты не знаешь? Это замечательное румынское вино!
-Нет, - простодушно откликнулся мальчик, - румынского не знаю, я марокканец!
И этой, одной из последних.
-Ах, какая у тебя фамилия!
-Какая? - напрягается мой юный симпатичный клиент.
-Музыкальная, - улыбаюсь я, заполняя квитанцию об оплате.
-Почему? -удивляется он.
-Ну как же! Был такой замечательный композитор!
-А что он писал?
-Оперетты, - задумчиво тяну я, понимая, что достойного эквивалента в иврите нет.
-Оперы? - поправляет он меня.
-Нет, оперетты!
-А что это?
-Ну, мюзиклы... Хотя это не совсем точно.
-Он русский? - огорчается мальчик (представление о российской культуре здесь весьма поверхностно).
-Нет, венгр. Вернее, венгерский еврей.
- И что, он очень известен?
-Очень! - и перечисляю любимые оперетты.
Рунен заметно оживляется.
-А знаешь, я ведь пытался найти знаменитых однофамильцев! Но поисковик выдал мне только какого-то австрийского принца, да и у того это была часть имени, а не фамилия.
-Не знаю, поможет ли тебе это, - в замешательстве говорю я, сдерживая улыбку, - но в Израиле есть очень приличный врач-гинеколог с такой же фамилией.
- Вряд ли поможет как доктор,- серьезно произносит юноша, - но интересно было бы его найти!...
Рунен Кальман выходит окрыленным. Он горд и движим желанием обязательно ознакомиться с произведениями великого однофамильца - я взяла с него слово вернуться и поделиться впечатлениями!
Было бы, однако, несправедливо утверждать, что модели для подобных зарисовок населяют исключительно наш город.
Не передать, сколь трепетно мы с подругой ожидали встречи с Сальвадором Дали, то есть поездки в Хайфу на его выставку, конечно. И действительно, это стало событием. Но неменьший восторг вызвали и перлы посетителей, кои и привожу здесь:
- Хм... Ну не умеешь рисовать - не берись за кисти!
-А кто такая Гала?
-А он сам приехал?
Занавес.
Первый (и пока последний) урок верховой езды мне преподал настоящий черкес Айман, оставив о себе и экзотической прогулке самые приятные впечатления. Истинно восточное гостеприимство выразилось в посиделках после урока, угощении крепким ароматным кофе с кардамоном, рассказах о собственно радушном хозяине, его семье, самой деревне Кфар-Кама и, конечно же, истории израильских черкесов. Тут Айман строго взглянул на нас и спросил:"А вы вообще слышали когда-нибудь о черкесах?" Первым побуждением было оскорбиться, но, скоренько сложив в уме 2+2 и с трудом сдержав усмешку, я невинно ответила вопросом на вопрос:"А ты вообще слышал когда-нибудь о Пушкине и Лермонтове?" "Нет!" - растерянно пробормотал джигит, не понимая, к чему клонит дерзкая гостья. И меня понесло! Краткий курс истории русской литературы 19 века занял около получаса. Я столь увлечённо живописала злоключения красавицы Бэлы и отчаянного Азамата, рассказывала о злобном дикаре Казбиче и отважном Кирджали, что Айман вскакивал, всплёскивал руками, цокал языком и в итоге несколько раз по слогам повторил за мной фамилии столпов русской изящной словесности. Уезжая, я записала их на листочке, не забыв указать и произведения, где упоминаются соплеменники хозяина фермы. Он горячо поблагодарил и пообещал поделиться обретёнными знаниями с работниками местного музея. Я же дала себе слово найти "Бэлу" на иврите и при случае тоже передать в музей Кфар-Камы. Знай наших!